Глава 1

Есть идея!

Военная база закрывалась. Причины такого решения знали только высшие чины. Соответственно сворачивалась и научная лаборатория. Академик Кондаков растерянно бродил по лаборатории и потерянно бормотал:

– В чем дело? Что значит, база закрывается? Ничего не понимаю!

– А вам, Анатолий Алексеевич, и не надо понимать. Есть приказ свернуть базу, вот мы и сворачиваем, – доброжелательно говорил рослый военный в форме без знаков отличия. – А мои ребятки вам помогут.

– Но почему так спешно?

– Приказ!

– В связи с чем отдан такой приказ? – не успокаивался профессор Кондаков.

– Не могу знать!

– Аккуратнее, бога ради! – Академик кинулся к одному из солдат. – Если вы разобьете хоть одну из этих колб, может случиться глобальная катастрофа!

– А что в них? – Солдат с детским любопытством разглядывал запаянные колбы и банки с разнообразным содержимым.

– Не твоего ума дело, Васильев! – грозно рявкнул военный. От его окрика у худенького солдата в очках дрогнула рука, и он ударил колбой о стол. По стеклу пошла трещина.

Академик проворно обернулся на звон стекла:

– Что у вас там?!

Перепуганный солдатик спрятал колбу за спину:

– Все в порядке!

– Ребятки, я вас умоляю, нежнее, пожалуйста, – попросил Кондаков. – Упаси бог разбить одну из этих баночек!

Убедившись, что никто не смотрит в их сторону, Васильев повернулся к худенькому солдату:

– Волнухин, чего там у тебя?

Волнухин покаянно показал треснувшую колбу. Васильев присвистнул:

– Всем нагорит!

– Ничего не поделаешь, – покорно склонил голову Волнухин.

– Все по шее получим, – после короткого раздумья пришел к выводу Васильев. Оглянулся и тихо прошептал: – Ты, знаешь чего, вытряхни эту пакость в угол, а банку в мешок с мусором засунь, и все шито-крыто!

– Да ты что?! – отшатнулся Волнухин. – Нас же предупреждали, требовали предельной осторожности, тут же всякая опасная гадость замурована!

Васильев скорчил презрительную гримасу:

– Это они так, специально волну гнали, чтобы мы осторожнее действовали. Боятся, что, если нас не запугать, мы тут пол-лаборатории перебьем. Ты сам подумай, кто бы нас допустил к чему-то шибко опасному! Если бы здесь в самом деле что-то серьезное было, тогда бы не мы, а вон те ребята упаковкой занимались. – Он кивнул в сторону рослого военного. – А признаешься, что банку кокнул, всему взводу нагорит из-за тебя, криворукого. Так что делай, как я сказал.

Волнухин вгляделся в колбу и поморщился. Емкость была заполнена противной серой слизью, будто кто-то туда высморкался.

– Как только я тебя загорожу, действуй, и побыстрее! – прошипел Васильев.

Солдат Волнухин воровато огляделся. Академик занят упаковыванием каких-то особо ценных баночек, командир лениво прикуривает сигарету, остальные солдаты грузят в железные ящики папки с документацией. Он еще раз взглянул на колбу и вздрогнул. Склизкая серая масса уже не лежала на дне емкости, она сконцентрировалась возле трещины. Складывалось, впечатление, что слизь живая и… пытается выбраться.

– Давай! – прошептал Васильев.

Волнухин шустро юркнул за его широкую спину, сорвал сургуч с колбы, вынул притертую пробку и вытряхнул содержимое. На мгновенье ему почудилось, что, когда он вытащил пробку, склизкая серая масса двинулась вверх. Показалось, наверное! Он обвалил на комочек слизи кучку мелкого мусора и облегченно выдохнул в спину Васильева:

– Все!

– А я говорю, там реально привидения водятся! – заявила Анжела.

Высокий лохматый мальчик, развалившийся на противоположной скамейке, лениво покрутил пальцем у виска:

– Ты, Анж, совсем того, всюду призраки и привидения мерещатся.

– Пошли вы! – обиделась Анжела и встала, всем своим видом демонстрируя готовность уйти и больше никогда не возвращаться.

– Сядь, не кипятись, в такую жару это вредно. Правда, Эд?

– Совершенно верно, – подтвердил худенький мальчик. – Вам, готам, кипятиться не положено. У вас должно быть каменное сердце и ледяная кровь.

Анжела сердито откинула с лица черные пряди:

– Вот теперь я точно уйду. Скучно с вами!

– С тобой зато весело. Только и знаешь заупокойные байки травить. Кладбища, кресты, привидения! Сама себя запугала, в реале привидения мерещатся. Анжелочка, я открою тебе тайну, привидений не существует.

Анжела ехидно прищурила обведенные густой подводкой глаза:

– А ты, Никита, все знаешь, везде побывал? Ах, я и забыла, «жираф большой, ему видней»!

Задетый за живое Никита вскочил с лавки. Школьное прозвище Жираф как прилипло в первом классе, так и сопровождало его на протяжении всех школьных лет. Но последний год Никита набрасывался с кулаками на всякого, кто смел обзываться.

– Это кто жираф?! За жирафа ответишь!

– Да ну?!

Эдик проворно вклинился между Никитой и Анжелой.

– Хватит вам! Лучше бы придумали чего-нибудь от скуки.

– Ага, щас! Никита у нас самый умный или считает себя таковым, вот пусть и придумывает, – презрительно дернула подбородком Анжела.

Никита плюхнулся обратно на скамейку, но сейчас же вскочил, словно ужаленный и завопил на весь парк:

– Есть идея! Придумал.

– И что же ты такого умного придумал? – скептически осведомилась Анжела.

– Ну, умной мою идею трудно назвать, она скорее глупая, зато веселая. Но мы и собирались не умничать, а развлекаться.

Густые заросли шиповника раздвинулись, на тропинку вышла медноволосая девочка и громко спросила:

– И как вы собрались развлекаться?

– Танька! – Анжела бросилась к подруге. – Наконец-то! Ты не представляешь, как они мне надоели!

– А ты-то нам как осточертела! – не остался в долгу Никита.

– Так что за идея? – Таня нетерпеливо рыла носком кроссовки землю.

– Мы станем охотниками за привидениями! – торжественно объявил Никита.

Приняв предложение за очередную издевку, Анжела обиженно отвернулась. А Таня с интересом спросила:

– Это как?

– Да тут Анж целый час нам рассказывала о страшном, – Никита дурашливо округлил глаза, – заброшенном коттеджном поселке, в котором водятся привидения.

– Это правда? – Таня взглянула на подругу.

– Что? Что рассказывала? Или что в одном из заброшенных домов наши видели привидение? – Анжела упорно смотрела мимо друзей.

– И то и другое?

– Да. Наши в начале лета ходили туда и заночевали в одном из коттеджей. И рассказывали потом, что всю ночь вокруг дома кто-то ходил и пытался проникнуть в дом. Они такого страху натерпелись. Еле удержались, чтобы не рвануть оттуда. И рванули бы, да ночью в лесу еще страшнее. Они забаррикадировались в одной из комнат и до рассвета тряслись от страха.

– Между прочим, привидения бесплотны, их стены и двери не могут остановить, – насмешливо напомнил Никита.

– Кит, ты б хоть немного помолчал, – отмахнулась Таня. – Раз ребята не на шутку перетрухали, значит, кто-то там был.

– Да кто там мог быть? Полночи пугали друг друга замогильными преданиями, сами на себя страху нагнали, а потом дрожали до утра. Ты что, готов не знаешь? Или просто наврали вам ради прикола. Между прочим, так и рождаются легенды.

– Между прочим, после этого случая один из той компании перестал быть готом, – сказала Анжела.

– Да, железное доказательство, – продолжал насмешничать Никита.

– А что, по-твоему, является железным доказательством? – скрипнула зубами Анжела.

– Я верю только в то, что видел своими глазами.

– То есть, – вмешалась Таня, – ты видел Наполеона и Сталина? Ты ведь веришь в их существование, не считаешь вымышленными персонажами?

Такого поворота Никита не ожидал и несколько растерялся. Не очень уверенно пожал плечами:

– А при чем здесь Наполеон и Сталин?

Эдик бросился на выручку приятелю:

– Девочки, Наполеон и Сталин реальные исторические фигуры. Их много кто видел, и у нас нет оснований не верить этим уважаемым людям.

– Но ведь Никита заявил, что верит только в то, что видел своими глазами, – придиралась Анжела. – Неужели и Сталина видел?

Никита успел собраться с мыслями:

– Сталина? Конечно, видел!

– Значит, ты у нас прекрасно сохранившийся долгожитель, – хохотнула Анжела.

– Анж, дорогая, – снисходительно улыбнулся Никита, – ты что-нибудь слышала о достижениях науки и техники? Слышала. Замечательно! А такую штуку под названием телевизор видела? Молодец! Я тоже! Я видел Сталина в кинохронике.

Но сообразительная Таня не дала однокласснику насладиться триумфом:

– Наполеона ты тоже в кинохронике видел? Вот не знала, что в те времена кино уже существовало!

– Ребята, хватит грызться. Это от скуки. Давайте в самом деле поедем в этот загадочный коттеджный поселок и все увидим своими глазами, – предложил Эдик. – Тань, тебя отпустят?

– В непонятный поселок вряд ли, – тряхнула медными волосами Таня. – А в турпоход отпустят.

– Никита, ты как?

– Я иду с вами в турпоход. Тем более по всему району объявления висят, послезавтра начинается районный слет туристов. Анжела, ты с нами?

– Естественно, – снисходительно процедила девочка.

Никита повернулся к Эдику:

– Ты, как я понимаю, уже решил, что идешь?

– Ага. Только я родителям правду скажу, у нас все на взаимном доверии.

– А если тебя не отпустят? – забеспокоилась Таня.

– Отпустят, – очень уверенно сказал мальчик. – Но есть маленькая загвоздка, у нас в гостях моя двоюродная сестра Света. Скорее всего ее придется взять с собой.

– О нет, – издала стон Анжела, – только не Света! Ее и в малых дозах пережить трудно, а находиться с ней рядом целую неделю – настоящая пытка!

По Таниному лицу было видно, что и она не в восторге от перспективы провести неделю в обществе капризной избалованной девицы.

– Некрасиво получится, если я уеду, а ее оставлю. Она наш гость, ее развлекать надо.

– Вот пусть родители и развлекают, – посоветовала Анжела.

– Родителям некогда, они работают, – спокойно пояснил Эдик.

– А назад к своим родителям ее никак нельзя отослать?

– Никак нельзя, они отправили Свету к нам на время ремонта в квартире. Чтобы она не дышала всякими вредными веществами.

– А может, она сама не захочет тащиться с нами черт знает куда?! Нам почти целый день пешком идти придется, – в голосе Анжелы звучала горячая надежда. Ей очень не хотелось брать с собой вредную заносчивую Свету. У девочек с первого дня знакомства не сложились отношения. Света все время цепляла и подкалывала Анжелу, Анжела тоже за словом в карман не лезла.

– Что ж, не захочет, так пусть сидит дома.

– Сестра с возу, брату легче, – усмехнулся Никита.

– Но вряд ли Света захочет сидеть дома. Как только она узнает, что с нами Кит, в три секунды соберется.

– Это почему? – удивленно захлопал длинными ресницами Никита.

– Потому что, дорогой Никита, Света на тебя глаз положила. Смотрит, как кошечка на сливки, – с изрядной долей ехидства в голосе пояснила Таня. – Так что не надейтесь, Света пойдет с нами.

– Повезло тебе, бедняге! – фальшиво посочувствовала Никите Анжела.

– Значит, решено, идем в поход! – довольно заключил Эдик. – Тогда расходимся по домам, надо отпроситься, все подготовить, выспаться и рано утром выдвигаться.

– Почему выдвигаться нужно именно рано утром? – проявила недовольство Анжела. Она любила всласть поспать.

– Да потому что нам надо поспеть на первую электричку, чтобы к ночи добраться до этого поселка. Сама же говорила, что целый день идти пешком. Или ты горишь желанием заночевать в лесу? Я лично – нет.

– А я могу и в лесу переночевать.

– Все могут. Только в этом случае нам придется тащить на себе кучу дополнительных вещей. Палатки, спальники…

– Спальники в любом случае брать придется, или ты думаешь, что в заброшенном поселке тебя ждут кровати, застеленные свежим бельем?

– Виноват, не подумал, – согласился Эдик. – И все же, если наше путешествие затянется, нам понадобится гораздо больше провианта и воды.

– И палатки не проблема, – вмешалась Таня. – Они же легкие и компактные. На всякий случай нужно взять, лес есть лес, там все пригодится.

– Может, у кого-то и есть легкая и компактная палатка, у меня нет. У нас старая брезентовая, и весит она прилично. Это раз. И второе, лично я не хочу ночевать в глухом лесу, – признался Эдик.

Анжела насмешливо скривила накрашенные черной помадой губы, но выдать очередную язвительную реплику не успела, вмешалась Таня.

– Я тоже не хочу ночевать в глухом лесу! Мало ли, кто там бродит по ночам!

Никита независимо пожал плечами:

– А кто там может бродить, кроме зверушек?! Поохотимся!

Эдик повернулся к нему и поинтересовался:

– Кит, скажи-ка мне, что в охоте главное?

– Оружие, наверное, – растерялся Никита.

– Нет, в охоте главное – не стать добычей! Зверушки, они, знаешь ли, тоже разные бывают. А в поселке мы будем в относительной безопасности.

– Вот именно, в относительной! – буркнула Анжела, но возражать против поездки на первой электричке больше не стала.

Когда решение насчет электрички было принято, Никита предложил:

– А теперь давайте решим, кто что берет.

– А чего тут решать? – удивилась Таня. – Все возьмут еды, ну, и свои вещи.

– Это понятно. Но помимо пищи нам еще многое понадобится. Вода, например. Воды нужно брать больше, чем еды. Без питания можно долго протянуть, а вот без воды туго придется.

– Была бы охота тащить на себе лишнюю тяжесть, – скривилась Анжела. – Можно из естественных водоемов пить. Или кто-то не проживет без бутилированной воды?

– Ты, Анж, совсем того? – Эдик постучал согнутым пальцем по виску. – Спинным мозгом думаешь? Ты как себе это представляешь? Захотела пить, махнула правым рукавом, и как в сказке, естественный водоем возник, махнула левым рукавом, и курица-гриль прилетела!

Анжела холодно взглянула на приятеля:

– А в твою голову не приходила мысль, что привал надо устраивать возле озера или ручья?

– Нет, мне другая мысль назойливо лезет в голову, вдруг, как назло, ни ручья, ни озера не попадется! А пить будет хотеться, – парировал Эдик. – Кстати, воду и без водоема добыть можно. В дождливую погоду следует вырыть ямку в земле, выложить листьями, и вода там скопится.

– Ключевое слово – дождь, – заметил Никита.

– Да. Теоретически рассуждая, и роса может скопиться, но, наверное, ее будет слишком мало, чтобы утолить жажду.

– Поэтому перейдем от теории к практике, то есть возьмем питьевую воду с собой, – резюмировал Никита. – Возьмем четыре пятилитровые бутыли. Их понесут мальчики. Девочки возьмут с собой по полторашке минералки. Идет?

– Идет, – согласно кивнула Таня. – Еще я беру палатку.

– Я возьму аптечку, спички в непромокаемой упаковке и нож, – сказал Никита. – Эд возьмет топорик.

– Я еще захвачу мощный фонарь и запасной аккумулятор к нему.

Глава 2

Эдик и Никита

Эдик открыл дверь своим ключом, шагнул к выключателю, споткнулся о груду небрежно брошенной обуви и грохнулся на пол, зацепив по дороге вешалку. Распахнулись двери гостиной, в коридор хлынул свет. Мама взглянула на неуклюже ворочающегося сына и укоризненно покачала головой, из-за ее плеча выглядывал встревоженный папа.

– Эдик, ну почему ты такой неповоротливый? – вздохнула мама.

– Я неповоротливый?! – возмутился сын, пытаясь выпутаться из одежек. – Это у нас в прихожей повернуться негде! – он с раздражением сбросил с себя розовую девичью куртку.

– Это что?! – Эдик пнул сплетение босоножек. – Кто раскидывает свои вещи по всей квартире?! Мало того, что комнату мою заняла, так куда ни сунься, повсюду Светочкины вещи разбросаны!

– Т-сс. – Мама приложила палец к губам и метнула беспокойный взгляд на дверь соседней комнаты. – Света наша гостья.

– И путает дом, в котором гостит, с гостиницей. Гостья своим поведением не должна нарушать образа жизни хозяев!

– Не нервничай, я все уберу. – Мама поставила вешалку на место, подобрала упавшие куртки и проворно сложила на полку обувь.

Но Эдик не успокаивался:

– Почему это делаешь ты, а не она?! – Он обличающе ткнул пальцем в закрытую дверь.

– Эдик, еще раз напоминаю, Света – наша гостья, а мне нетрудно убрать, – спокойно сказала мама.

– Дорогие папа и мама! Заявляю официально, сил моих больше нет терпеть этот беспредел! Я ухожу, то есть уезжаю! Завтра! На электричке! В лес!

– В какой лес? – проявил интерес папа.

– В глухой! В тайгу!

– Один?

– Нет, с ребятами.

– Езжай, – дал разрешение папа. – Только оставь координаты, чтобы мы знали, где искать вас в случае чего.

– Надолго? – заволновалась мама.

– Дня на три.

– А маршрут проверенный?

– А то! – тут Эдик немного слукавил. Задавая вопрос, мама имела в виду, ходил ли Эдик по этому маршруту с ребятами из турклуба. Впрочем, Анжелкины готы ходили по этому маршруту, так что его ответ враньем считать нельзя.

Мама медлила, согласия не давала. Эдика одолевало беспокойство, если мама начнет вникать в подробности, не видать ему похода как своих ушей. Можно, конечно, наврать чего-нибудь для успокоения родительских нервов, но в их семье существует непреложный закон – не лгать. Не хочешь или не можешь сказать правду, промолчи, откажись от ответа, но ложь недопустима.

Но оказалось, мама беспокоилась совсем по другому поводу. Она нахмурила красивые брови и тихонько спросила:

– А Света с нами останется?

– Ну, можно, конечно, ее на улицу выгнать, но… – Эдик широко улыбнулся, – она же наша гостья! Вот лично я ее в гости не приглашал и нянчиться с ней не обязан.

– Эдуард, – мама смотрела сурово, – Света наша племянница, а тебе она сестра. Родственникам надо помогать.

Эдик подумал, почесал затылок и весело оповестил родителей:

– Вы абсолютно правы, своим надо помогать! Так и быть, выручу вас, заберу Светку с собой. Помните мою доброту!

– В тебе добра как в скорпионе меду, – хмыкнул папа.

Сын задумался, потом неуверенно сказал:

– Папа, а по-моему, в скорпионе меду совсем нет?

– Вот именно, – усмехнулся папа и понизил голос. – Ты Свету не по доброте душевной с собой берешь, а потому что знаешь, что оставить ее не получится, если она решит пойти с вами.

– Думаешь, может отказаться? – в голосе Эдика прозвучала надежда.

– Сомнительно, – папа с сочувствием смотрел на сына.

– Ладно, пойду собираться, мы завтра рано выезжаем. Надеюсь, Светик-семицветик еще не спит, – он постучал в дверь своей комнаты. Получив разрешение, вошел и поморщился. Это ж надо за пару дней превратить нормальную мальчишескую комнату в черт знает что. Повсюду раскиданы девчачьи вещи, преимущественно розового цвета, кругом фантики от конфет и шоколадок. На компьютерном столе восседает кукла Барби в окружении мягких игрушек. Барби – Светкин идеал. Она во всем старается подражать пластиковому идолу. Носит розовые туфельки, розовые платьица и розовые бантики.

Света лежала на диване и грызла конфеты.

– Света, мы с ребятами в поход собираемся, пойдешь с нами? – спросил Эдик, отчаянно надеясь на отрицательный ответ.

– Куда? – детским голоском спросила Света.

Мальчика аж передернуло, до того фальшиво звучал голос. Кстати, когда Светка случайно забывала про свой кукольный имидж, ее голос звучал совершенно нормально.

– В лес.

– А зачем?

– Так, проветриться, – Эдик не спешил открывать двоюродной сестрице истинную причину похода, тогда она определенно захочет пойти, а так, глядишь, и откажется.

– А кто еще пойдет?

– Да так, ребята из класса.

– Кто именно? – не отставала Светка.

– Таня, Анжела…

Услышав девчачьи имена, Света скорчила презрительную гримасу. Эдик воспрял духом, кажется, есть надежда на отказ.

– А Никита пойдет?

Эдик мрачно кивнул.

– Ладно, – милостиво кивнула сестра, – так и быть, пойду с вами.

Такое впечатление, что ее долго уговаривали, и она оказала милость, поддалась на уговоры. Мысль о том, что Света пойдет с ними, будет всю дорогу ныть, жаловаться и требовать к себе повышенного внимания, испортила настроение.

– Тогда собирай вещи, мы завтра выезжаем очень рано, чтобы успеть на первую электричку.

– А что, на второй электричке нам будет хуже ехаться? – томно спросила Света.

– Света, мы едем на первой электричке, а ты как хочешь, – Эдик специально выделил слово «мы».

– Ладно уж, – согласилась сестрица, но встать с дивана и не подумала.

– Вставай, мне кое-что надо взять из дивана. И ты собирайся, завтра тебя никто ждать не будет.

– Успею, – отмахнулась девочка и неохотно поднялась.

Эдик выдвинул диванный ящик и стал перебирать вещи. Света заглянула в ящик и поморщилась:

– Вообще-то этот ящик предназначен для хранения постельных принадлежностей.

– Я храню свои вещи там, где мне удобно, – немного резко ответил Эдик. – И вообще, лучше займись своими делами, точнее, вещами. И учти, ночевать придется в полевых условиях, так что бери теплые вещи и кучу носков.

Света посмотрела на Эдика как на недоумка:

– На улице жара за тридцать, зачем мне теплые вещи?

Мальчик сдержался и терпеливо объяснил:

– Это в городе днем жара, а ночью в лесу довольно-таки прохладно, я бы сказал, холодно.

– А носков много зачем?

– В лесу велика вероятность промочить ноги.

Света принялась копаться в своем чемодане, а Эдик открыл шкаф. Достал теплую водолазку и свитер грубой вязки, пять пар обычных носков, пару шерстяных, сунул в рюкзак две футболки. Извлек из диванного ящика фонарик, поставил на зарядку аккумулятор. Принес из кухни топорик, железную миску и кружку. Выпросил у отца складной нож. Никита обещал взять нож, но Эдик решил, что второй в походе не помешает. Мало ли, что может случиться с первым, потеряется, поломается. Мама дала пару аэрозолей, гарантирующих спасение от кровососов всех видов.

На кухне он выгреб из шкафа все имеющиеся в наличии консервы, положил в полиэтиленовый пакет немного сырой картошки, насыпал в пузырек из-под витаминов соли. Мама пообещала сварить утром яйца.

Эдик поделил провизию пополам, вздохнул и прибавил к своей доле еще несколько банок. В кухню вплыла Света, взглянула на провиант и ужаснулась:

– Ты все это собираешься тащить с собой?

– Мы, – поправил Эдик.

– В смысле?

– В прямом. Мы потащим все это, ты и я! Я как мужчина возьму кучку большую, ты – маленькую.

– Я вообще не собираюсь тащить никаких кучек, – надменно фыркнула сестрица.

– Это как? – растерялся Эдик. – Ты питаться в дороге не собираешься?

– Естественно, собираюсь, только я это не ем. – Света ткнула пальцем в банку с сайрой.

– А что ты ешь? – устало поинтересовался мальчик.

– Будто ты не знаешь?! Я сладости люблю.

– На сладостях в лесу долго не протянешь, на свежем воздухе у тебя такой аппетит прорежется!

– Ничего подобного, – капризно выпятила губку Света. – Ничего у меня не прорежется, я к грубой пище неприученная.

Эдик с трудом сдерживал раздражение. Он-то знал, какой у сестрицы аппетит, наворачивает – будь здоров, а потом еще заедает обед или ужин тонной шоколада. А после жалуется на лишний вес. Так хотелось стукнуть вредную девицу по кудряшкам и послать… в свою комнату. Пусть сидит у телевизора, Барби недоделанная. Но вдруг и в самом деле обидится и останется дома. Родителей жалко, она же им за три дня весь мозг вынесет. Более того, нажалуется мамаше своей полоумной, и та начнет родителей ругать за то, что обижают ее сокровище.

Он сосчитал до десяти, успокоился и твердо сказал:

– Хочешь сладостей – бери, но и консервы тебе взять придется. Или ты остаешься дома. Решай!

– Ладно, – надулась Света, – возьму я твои консервы.

Глава 3

Таня и Анжела

– Ты порядок в комнате навел? – строго спросила Таня у братишки.

Пятилетний карапуз степенно кивнул:

– Навел.

– Я проверю.

Вместо ответа Артемка гостеприимно открыл дверь своей комнаты. Проверяй, дескать.

Таня придирчиво оглядела комнату. Игрушки на своих местах, в коробках и на полках, книжки составлены по «росту», раскраски сложены аккуратной стопкой, карандаши и фломастеры стоят в стакане.

– Здесь порядок, – охотно признала Таня. – А здесь? – она резко потянула на себя дверь шкафа. Надо же, и здесь порядок. Обычно Артемка жулил, создавал видимость порядка, книжки и раскраски разложит как на выставке, а все остальное запихает в шкаф и дверцей подопрет.

Артемка самодовольно улыбнулся. Таня пожала плечами и плюхнулась на колени. У братишки вытянулось лицо, и она поняла, что не просчиталась. Откинула край пледа, заглянула под тахту, провела рукой и выгребла ворох фантиков и разрозненные детали конструктора.

– Это что?!

Артемка почесал белобрысый затылок и философски заметил:

– Свинья везде грязь найдет.

Таня настолько растерялась, что не нашлась с ответом, а младший братишка, переваливаясь как утенок, вышел из комнаты.

Из прихожей донесся скрежет ключа.

– Мама пришла! – обрадованно завопил Артемка и бросился к двери.

– Здравствуйте, мои золотые! – пропела мама, бросила в угол многочисленные пакеты и схватила Артемку на руки.

– Пойдем «Машу и медведя» смотреть. – Малыш нетерпеливо заерзал, выворачиваясь из материнских объятий. – Мы с Танькой не смотрели, тебя ждали. Я комнату прибрал!

На мамином лице появилось виноватое выражение. Таня прикусила губу и отвернулась. Все ясно, к гадалке не ходи, мама опять не может. У нее опять дела, завал на работе. Таня, ладно, переживет, не маленькая, а вот Артемка расстроится всерьез.

– Ребятки, я знаю, что обещала побыть сегодня с вами, но так сложились обстоятельства… – виновато лепетала мама.

– Все понятно, не мучайся, – Таня довольно жестко прервала мать. – Ты, как обычно, занята. Цейтнот! Завал! Ураган и цунами!

– Танюша, ты же взрослая девочка и все хорошо понимаешь…

– Слишком хорошо! – Девочка нагнулась, рывком подняла с пола пакеты. – Что мы получим в качестве компенсации? Пирожное? Мороженое?

– Мороженое, – убито сказала мама, – и конфеты. Очень вкусные.

– Лучше бы котлет купила, холодильник пустой.

– Я купила, я все купила. – Мама суетливо зашуршала пакетами.

– Оставь. Я сама. – Низко склонив голову, чтобы никто не заметил навернувшихся на глаза слез, Таня сгребла пакеты и понесла на кухню. Пора бы уже привыкнуть, да никак не получается. Каждый раз обидно до слез. Таня в самом деле взрослая девочка и прекрасно понимает, что никакого завала, цейтнота и прочего на работе нет. И мама торопится вовсе не на работу, а на свидание с очередным поклонником. И плевать ей, что обещала детям сегодня вечером посмотреть с ними диск с мультфильмами. Дети, они никуда не денутся, а кавалера упустить можно.

Разложив продукты, Таня выглянула в прихожую. Мама, сидя на корточках, что-то втолковывала Артемке. Малыш слушал и все ниже и ниже опускал голову, верный симптом того, что слезки на подходе.

Она не ошиблась. Не дослушав мать, Артемка вырвался, убежал в свою комнату и дверь за собой прихлопнул.

Встретившись глазами с дочерью, мать виновато заморгала. Неубедительно сказала:

– Ты же понимаешь, работа! Мне же вас кормить-одевать надо.

– Ясное дело, – не скрывая сарказма, согласилась Таня.

Мама сбросила босоножки и, приняв обиженный вид, прошагала в ванную. Зашумела вода, затем послышалась музыка. Мама, когда была в хорошем настроении, принимала душ под пение магнитофона.

Таня шмыгнула носом, вытерла глаза и принялась за приготовление ужина. Через пятнадцать минут в сковороде шипели котлеты, в кастрюле бурлили макароны, а Таня проворно строгала овощи для салата.

Накрывая на стол, девочка остановилась в нерешительности, сколько тарелок ставить, две или три? Мама уже перешла из ванной в комнату. Таня постучала и, получив разрешение, вошла.

– Мам, ты есть будешь?

– Зайка, прости, мне некогда, поужинайте без меня.

– Мы с ребятами идем в турпоход, – сообщила дочь.

– Конечно, золотая моя.

Таня окаменела лицом.

– Мам, ты меня поняла?

– Конечно, дорогая. Вы с ребятами идете в поход. Ой, – мама повернула к Тане озабоченное лицо, – а Артемка?

– Вот именно, Артемка!

– С кем мы его оставим?

– Днем он в садике, – напомнила Таня.

– А вечером?

– А вечером ты дома… должна быть!

– Танюша, – мама аккуратно, чтобы не испортить прическу, схватилась за голову, – ты же понимаешь, у меня завал!

– Так разгреби его на некоторое время, – холодно посоветовала дочь.

Молодая женщина задумалась, потом просияла:

– Мы попросим Валентину Федоровну присмотреть за Артемом. Думаю, она не откажется.

Из Тани словно выпустили воздух, она ощущала в груди странную пустоту. Устало подтвердила:

– Не откажется.

– Вот и договорились, – заключила мама, опрыскала себя духами, на ходу поцеловала дочь в макушку и упорхнула. Уже с лестничной площадки крикнула: – Танюш, ты позвони Валентине Федоровне, а то я могу закрутиться и забыть.

Таня закрыла входную дверь и обессиленно привалилась к косяку. Смаргивая слезы, зло прошептала: