Двадцать минут счастья

Марина Крамер

Двадцать минут счастья

«Я не различаю красного. Зеленый, коричневый, желтый – любой другой цвет я вижу, а вот красный – нет. Это не аномалия, не особенность моего зрения. Доктор говорит, что это психологическая защита, позволившая мне в свое время не сойти с ума.

Когда пять лет назад красные пятна расплылись по белому платью – вот именно в тот самый миг я вдруг перестала различать этот цвет. Вокруг все истошно орали, суетились, бегали, а я спокойно сидела прямо на крыльце Дворца бракосочетаний и держала на коленях голову моего мужа. Моего Игоря…

Я не послушалась тех, кто говорил, что нельзя выходить замуж в мае, – какие предрассудки, думала я, когда мы так счастливы, так любим друг друга и собираемся прожить вместе всю жизнь! Разве имеет значение, когда именно поставить штамп в паспорт? Тем более что май – мой любимый месяц, я всегда с нетерпением ждала его наступления, любила гулять по городу и замечать, как день ото дня он сменяет свой унылый зимний облик на свежее и радостное весеннее великолепие. Да и выдался май в этом году теплым, ясным и праздничным, как будто специально для нас, влюбленных и немного ненормальных от счастья… Вместе с красным цветом я перестала любить и месяц май.

Я не могла понять: ну что они все паникуют и верещат, когда и так все очевидно – Игорь мертв. И вот эти пятна, цвета которых я не вижу почему-то, не что иное, как его кровь. Кровь из совсем небольшого отверстия в белом пиджаке, прямо под бутоньеркой из мелких розовых розочек…

Вот так – утром я проснулась счастливой невестой, а в час дня уже стала вдовой, так и не успев толком побыть женой. Хотя нет – я была женой целых двадцать минут, пока мы обменивались кольцами, танцевали вальс, принимали поздравления и фотографировались… Двадцать минут – и кольцо с правой руки можно переодевать на левую. Мне двадцать шесть лет – и я вдова. Все. А вокруг по-прежнему бессовестно благоухает свежей зеленью и ярким солнцем проклятый май…

Потом было много еще всякого – и допросы у следователя, и оглашение завещания, по которому мне досталась квартира в центре, загородный дом, две машины… Мне ничего не было нужно, ничего – только бы Игорь был жив.

Проклятый май – ненавижу тебя…»

– Я не могу понять… – Кирилл Валько обхватил руками голову и издал подобие звериного рыка. – Что происходит вообще? Мы работаем – а прибыли настолько мизерны, что я чувствую себя лохом!

Главный бухгалтер фирмы по производству пластиковых окон Наталья Мезенцева равнодушно взирала на метания шефа. В большей степени ее интересовало, останется ли на безупречном брючном костюме темно-синего цвета пятно от энергетического напитка, выплеснувшегося из стакана в тот момент, когда Валько шарахнул по столу кулаками. Худощавая, спортивного вида блондинка с длинными прямыми волосами и прозрачными серыми глазами, Наталья была безупречна во всем, что касалось работы. Кирилл все еще надеялся затащить ее в постель, а потому готов был смотреть сквозь пальцы на некоторые мелочи и просчеты в работе. Но Мезенцева не давала даже повода усомниться в своем профессионализме.

Однако в фирме определенно что-то происходило. Количество заказов ощутимо уменьшилось, а расход материалов, как и объем их закупок у поставщика в Германии, неуклонно возрастал. По документам выходило, что все в порядке – но где деньги-то? Где чистая прибыль?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.