Брачный антракт

Дверь туалета приоткрылась, и оттуда выкатился крепыш ростом метра полтора. Блуждающая улыбка, отрешенный взгляд голубых глаз, как у маньяка.

– О! Какие люди! Ника Самофракийская собственной персоной! – Коротышка привстал на носки и чмокнул ее в щеку.

Ника поморщилась. Кажется, он пользуется тем же одеколоном, которым мама заправляла в детстве ее выдохшиеся фломастеры.

– Привет, Роберт.

Это был парень из массовки «Мосфильма», мнивший себя Де Ниро, не меньше. Один из тех чудиков, которые, разменяв четвертый десяток, вдруг решили сделать актерскую карьеру – покорить Голливуд или, на худой конец, заполучить главную роль в модном отечественном «мыле».

– Какими судьбами здесь? – Ника соорудила на лице приветливую улыбку.

– На кастинге был.

Вот-вот. Выучатся на сварщиков-бульдозеристов, а потом по кастингам бегают, отбирают хлеб у профессионалов!

– Удачно?

– Ага! Роль, правда, не получил, зато сфоткался с такой телкой! – расплылся в улыбке он, тыча Нике под нос допотопную «мыльницу». – Ну, с этой… как ее? Еще в сериале играет. Ща покажу!

Откуда-то из складок мятого льняного пиджака Роберт извлек сложенную вчетверо газету, на которой, судя по пятнам, либо что-то ели, либо кого-то убили. Развернул и принялся лихорадочно перелистывать страницы.

– Вот! – наконец торжествующе ткнул он пальцем в известную столичную красотку, снятую с крайне неудачного ракурса. – Если бы меня так сфоткали, ноги бы вырвал! Журналюги «желтой» прессы – гады редкостные! Публикуют снимки звезд с тройными подбородками и жировыми карманами! Смотреть противно!

– Так зачем же ты читаешь эти газеты, Роберт?

– А я и не читаю! – возмутился он. – Я картинки смотрю.

Ника прыснула, намереваясь сообщить Роберту, что тот неподражаем, да так и застыла с открытым ртом. По коридору, словно сон, плыл… сам Яков Гордый! Одухотворенный взгляд поверх очков, небрежно наверченный вокруг шеи платок развевался в такт биению Никиного сердца.

Вдох-выдох. Так не бывает! Это ее шанс, долгожданная улыбка фортуны! Надо подойти к нему, напроситься на пробы и тогда…

– Держи! – Роберт сунул Нике «мыльницу», подскочил к Гордому, чуть не сбив его с ног, и что-то горячо зашептал.

– Простите, юноша, но я не делаю снимков, как вы изволили выразиться, с фанатами, – развел руками мэтр.

– Ну что ж, тогда извиняюсь… – Роберт сконфуженно почесал нос и с ловкостью опытного самбиста произвел захват режиссерской головы сгибом волосатой руки.

– Фоткай быстрее! – удерживая побледневшего Гордого со съехавшими на нос очками, взревел он.

От этого властного вопля Ника отчего-то впала в транс, как змея – от звуков дудочки факира. Поднесла к глазу мутное стекло видоискателя и надавила на кнопку.

Щелк!

Полный провал. Кошмар в квадрате. Наверное, Гордый посчитал ее членом бандитской группировки психов-папарацци, орудующей в коридорах Останкина. Теперь о съемках у него и не мечтай. Хотя… Может, и удастся напроситься на пробы, когда любимый режиссер забудет об этом инциденте. Через год или два? Скорее уж, через десять, когда Нику окончательно разобьет радикулит. И целлюлит.

Она обнимала ладонями горячую чашку американо, поданную в уютной кафешке телецентра, и утешала себя тем, что ничего ужаснее сегодня произойти уже просто не может.

На столике завибрировал ее белый айфон. Ника закатила глаза и взяла трубку.

– Да, мам.

– Никуша, у нас новости, – срывающимся от волнения голосом сообщила мама. – Оксана родила! Мальчик, три шестьсот, пятьдесят два сантиметра! Теперь ты дважды тетя!

– Здорово! Как они?

– Эти немецкие эскулапы промурыжили ее двадцать часов, просто какие-то врачи-убийцы! Доложу я тебе, со времен «Освенцима» ничего не изменилось, но Оксана – молодцом, наша порода! Только что с ней разговаривала.

– Умница Оксанка! Норберт, наверное, счастлив?

Старшая сестра Ники была замужем за немцем и жила в Кельне.

– Разумеется! Давай и ты бери пример со старшей сестры!

Сдерживая вздох, Ника кивнула.

– Угу.

– И, пожалуйста, не вздыхай! Когда вы с Андреем уже родите? – строго спросила она.

– Мам, давай потом это обсудим, ладно? Сейчас неудобно, я занята.

– Да чем ты можешь быть занята?! Красишь ногти? Пьешь кофе в кафе?

– По-твоему, других дел у меня быть не может? – разозлилась Ника.

– На съемке, что ли? А ты в курсе, который час? Домой опять будешь в потемках возвращаться? Ты посмотри, что вокруг творится! Одной женщине в лифте какой-то гастарбайтер приставил нож к горлу и потребовал кошелек. Она, разумеется, отдала, но денег там было мало, и гастарбайтер сказал: «Тогда я тебя поцелую!» Поцеловал в щеку и убежал.

– Мама! – застонала Ника. – Ну, откуда ты берешь все эти истории?

– Это произошло с подругой сестры моей соседки!

– Не волнуйся, со мной ничего такого не случится. Ты же знаешь, у нас дом с охраной, а в подъезде – консьержка.

– Ника, бросай ты свои съемки! Эти жуткие телепрограммы, массовка… Ясно же, что настоящей актрисы из тебя не получилось! Надо срочно родить, не то будет поздно! Тебе тридцать лет…

– Мам, сколько мне лет?

– Ну, двадцать восемь, какая разница? – фыркнула мама. – Можно подумать, я не знаю, сколько лет моей дочери! Оксане тридцать два, а тебе – на четыре года меньше. Кстати, очень удобно считать, если вдруг забудешь.

– Я не забуду.

– Ника, надо родить! Знаешь, как сложно проходят роды у старородящих? Помнишь Олечку? Дочку тети Светы, моей коллеги, они еще жили в доме, который называют «китайская стена», потому что он самый длинный в Москве, так вот у нее во время родов никак не открывалась шейка матки…

– Мам! Э-э-э… меня тут уже зовут, позже перезвоню, ладно? – Ника быстро нажала «отбой» и передернулась. Мать в своем репертуаре!

Она отправила Оксанке поздравительную эсэмэску. Сделала большой глоток горького кофе и обожгла небо, на глаза навернулись слезы. Ну почему все так?

С момента поступления в Щуку она мечтала об успехе в профессии. До ночи работала над этюдами, не пропускала ни одной интересной театральной постановки. Но после окончания института в «Вахтанговский» ее не взяли, а в другие театры Ника не хотела. Стала пробоваться в кино, и не без успеха – получила несколько небольших ролей в сериалах. Качество этого «мыла» оставляло желать лучшего, и о нем благополучно забыли сразу же после окончания съемок. Так же, как и об актрисе Ромашовой. И ведь вроде все при ней – внешность, голос, темперамент… Знакомые говорили, что Нику преследует злой рок, но она в это не верила. Давно поняла, что свою судьбу каждый человек создает сам. А значит, рано или поздно, все получится.

Машины Андрея на месте не было. Ника взглянула на круглые часики приборной доски своего «финика». Все пробки давно рассосались. Где же он? Потянулась к лежащему на передней панели телефону, но тут же решительно отдернула руку. Насмотревшись на клиентов «Алиби-агентства», Ника никогда не устраивала мужу допросов и глупых проверок. Жила по принципу: меньше знаешь, крепче спишь. Зачем изводить мужчину подозрениями и портить себе настроение? Гораздо полезнее для семейной жизни приготовить к его приходу вкусный ужин.

Она припарковала «финик» в подземном гараже и поднялась в роскошные апартаменты с видом на набережную.

Отомкнув дверь ключом, осторожно ступила в давящую тишину пустой квартиры, по спине побежали мурашки. В хорошем спринтерском темпе Ника проскакала по комнатам, щелкая выключателями и зажигая всюду свет. Так-то лучше! От словоохотливой соседки она знала, что в лихие девяностые в этой квартире «грохнули» криминального авторитета. Когда Андрей купил «нехорошую квартирку», он сделал тут полную перепланировку и ремонт, но, как в том анекдоте, осадок остался.

То ли из-за трупа в квартирном анамнезе, то ли из-за того, что Андрей не разрешал поменять и мельчайшей детали в интерьере от модного столичного дизайнера, но среди всех этих гардеробных, хайтековских светильников и смесителей от «Villeroy and Boch» Ника чувствовала себя неуютно. Как будто она не хозяйка дома, а продавщица в шикарном мебельном бутике.

В просторной кухне, отделенной от столовой барной стойкой, Ника достала из холодильника очищенные креветки, помидорки черри, сливки, а из шкафа – сушеные травы и специи. Поставила на огонь кастрюлю с водой и сковороду. Сегодня на ужин будут спагетти с креветками под умопомрачительным соусом, Андрей пальчики оближет! Самой Нике, правда, придется ограничиться овощами на пару, ведь спагетти – это яд!

В ядах она разбиралась не хуже придворной интриганки галантного века. Вот уже несколько лет придерживалась специальной системы, разработанной личным диетологом. Раз в три месяца сдавала кровь на анализ, чтобы определить, какие продукты подходят именно ей. После лабораторного исследования все полезности заносились в зеленый список, в красный – продукты, которые отравляли организм. Лишними килограммами.

– Под запрет всегда попадают сахар, яйца, рожь и пшеница, – смеялся муж. – Просто не ешь мучного, печеного и сладкого, и ты без всяких списков похудеешь!

Ника тоже смеялась, соглашаясь – мужчины любят, когда с ними соглашаются. Однако продолжала строго следовать всем рекомендациям диетолога, ведь благодаря своим спискам похудела на восемь килограммов и получила фигуру мечты.

Ника колдовала над спагетти, как вдруг спиной почувствовала: в кухне кто-то есть! Хотела обернуться, но тело налилось свинцом. В конце концов, бояться привидений просто глупо, подумала она и похолодела. На талию легла ледяная рука в малиновом манжете!

– А-а-а! – Отпрыгнула в сторону, выставив вперед ложку, словно осиновый кол.

Однако вместо нового русского мертвеца перед ней стоял вполне себе живой муж.

– Чего орешь? – обиделся он.

– А ты чего подкрадываешься?! Фу, с нервами беда! – засмеялась Ника.

Она поцеловала мужа и окинула горделивым взглядом.

Андрей полностью отвечал Никиным представлениям о мужской привлекательности. Тридцать девять лет – ей всегда нравились мужчины чуть старше. Стальная уверенность во взгляде прищуренных серых глаз. Седина на висках, волевой подбородок с ямочкой. И безупречная улыбка – визитная карточка хозяина сети стоматологических клиник. Не слишком высок, зато на его фоне Ника выглядела как модель.

– Что за странный цвет у этого джемпера?

– Ты ничего не понимаешь, – отмахнулся он, – это модно. Я же сегодня интервью давал. Вот и прифрантился!

Андрей метнулся в зону столовой и принялся летать там, как маленькое торнадо, несущее бардак. На стол шлепнулась бочка часов, потом айфон и ключи от машины, на стул полетел джемпер, а в угол – свернутые комочком носки.

– Фу, Андрей! Брось в машинку!

– Угу. – Он плюхнулся на стул. – Эти телевизионщики промурыжили меня, десять раз время встречи переносили, нормально? Вечно у них что-то меняется.

– Это точно, – горько вздохнула Ника, раскладывая приборы.

– Как будто у людей других дел нет, кроме их интервью! Хотел послать их, но не стал.

– И правильно сделал. Это же такая реклама клиникам!

– Угу. Продюсерша Света предлагает участие в долгосрочном проекте. Ну, типа, знаешь, берут какую-нибудь лахудру, делают ей пластику, гардероб подбирают, зубы отбеливают. С нас бесплатное отбеливание, а канал, в свою очередь, обещает в каждом выпуске давать интервью с титром, где будет написано название клиник. М-м-м! – Андрей подскочил к плите, взялся за крышку на сковородке и тут же отдернул руку. – Елки! Давай уже садиться, а то я голодный, как… я не знаю. А с твоими съемками что? – вспомнил он.

– Ничего. Я не поехала. – Она склонилась над сковородкой, пряча лицо.

– Ну и правильно. Делать больше нечего, кроме как участвовать в идиотском телешоу!

Он достал из бара початую бутылку белого вина и наполнил высокие бокалы. Ника водрузила на стол роскошное блюдо, достойное итальянского шефа, и тарелку с сиротливо скукоженными брокколи.

– Ну, за то, чтобы твой телевизионный проект выгорел? – подняла она тост.

Скрещенные бокалы мелодично звякнули.

– Выгорит, куда денется! «Если действительно чего-то хочешь – вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось!» – Андрей процитировал любимого «Алхимика».

Ника хмыкнула. Она не разделяла увлечения мужа всеми этими Коэльо, Бахами, «Секретами» и прочей околорелигиозной мутью. Предпочитала действовать, а не медитировать, ожидая милостей от Вселенной. Ну а если уж творить себе кумира, лично она бы сделала ставку на Амели с Монмартра – городскую фею, которая помогает людям изменить жизнь к лучшему.

– Андрей, я хотела спросить… м-м-м… то есть попросить…

– Угу? – Андрей, как пылесос, всасывал свисающие по подбородку спагетти.

На столе зазвенел его айфон. Муж схватил трубку, утираясь салфеткой.

– Извини… Привет, Дим. Нет, ничего. А что там с оборудованием?

– Тебе еще подложить? – спросила Ника.

Андрей свирепо отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, вскочил из-за стола и убежал в спальню. Ника пожала плечами. Грубиян! Неужели трудно просто кивнуть или помотать головой?

Еще немного поклевав брокколи, она отставила тарелку и включила плазму на стене. Лениво полистав каналы, наткнулась на медицинский сериал, реклама которого красовалась на билбордах по всему городу. Там играла девочка из Никиного института. Впрочем, играла – сильно сказано, полная бездарь. Да кому какая разница? Сериал сейчас на пике популярности. Даст пару интервью, устроит публичный скандальчик «желтой» прессе на потеху, и вуаля! Новоявленная звезда готова! А ведь эта девчонка на три года младше нее… Нике вдруг стало так скучно, что захотелось удавиться.

– Куда катится этот мир, – вздохнул за ее спиной вернувшийся из спальни Андрей. – Ничего святого!

– О чем ты?

Муж негодующе смотрел в телевизор.

– Этот сериальчик – насмешка над теми, кто возложил на себя священную миссию лечить людей! Ты только полюбуйся на этих клоунов! Вместо того, чтобы спасать человеческую жизнь, доктор занимается какой-то ерундой! Да он же профнепригоден! Просто преступник!

– Да ладно, это всего лишь шутка, комедия.

– И ты находишь это смешным?

– Ну да. Местами довольно забавно.

Муж посмотрел на Нику как на клиническую идиотку. С чувством юмора у него было неважно.

– Так о чем ты хотела попросить? – напомнил он, возвращаясь к ужину.

– Да, – откашлялась она. – По поводу этой продюсерши. Ты… мог бы поговорить с ней обо мне? Ну, знаешь, у них на канале снимаются всякие там сериалы, может, нужны актеры, и она могла бы…

– Кто о чем, а вшивый о бане! – в возмущении воскликнул Андрей, вскочил и заметался по столовой, как зверь в клетке. – Ника, сколько можно? Пойми, актерство приносит тебе одни разочарования! Взять хоть ту историю с ролью! Ты так радовалась, что будешь играть проститутку в новом фильме известного режиссера, рассказала всем знакомым, а в итоге? Твой эпизод просто вырезали! Вы-ре-за-ли! Помнишь, как ты тогда переживала?

– Это было сто лет назад, – отмахнулась Ника.

– Да какая разница? Можно подумать, сейчас что-то поменялось, и ты стала известной актрисой! – Андрей опустился на стул и порывисто схватил ее за руку. – Малышка, ты очень талантлива, я действительно так считаю! Просто это не твое… ну, не всем же быть Сарами Бернар. Хватит биться лбом в закрытую дверь.

– Я и не бьюсь, – буркнула Ника.

– Бьешься! И переживаешь из-за того, что у тебя ничего не выходит! Нервная стала. Да и работа в этом твоем сомнительном агентстве спокойствия не добавляет.

– Почему сомнительном? Мы, между прочим, помогаем людям…

– Сама себя-то хоть не обманывай, ладно? Занимаешься этой хренотенью только из-за возможности лицедействовать! А ведь ты обманываешь людей, да-да! Это выйдет боком, попомни мои слова! Когда ты уже уйдешь оттуда?

Ника тяжело вздохнула, жалея, что завела этот разговор.

– Перед свадьбой мы договорились, что я брошу работу не раньше чем забеременею, помнишь?

– Вот! Вот о чем ты должна думать! О будущем малыше! Мне кажется, у нас и не получается только потому, что ты зациклена на карьере! Помни, надо четко сформулировать свое желание и отпустить его.

– Знаешь, я не стала бы так слепо доверять всем этим эзотерическим штукам.

– Я тоже, – неожиданно согласился Андрей, хлопнув себя по коленям. – Поэтому поговорил с коллегой из центра репродукции. Там лучшие специалисты, ты пройдешь полное обследование.

– Я? Но… зачем? – пролепетала Ника. – Мы не так долго пытаемся завести ребенка, чтобы сдаваться врачам.

– Три года. Тянуть дальше не имеет смысла. И не спорь!

Ника и не собиралась, ведь, если муж что-то вбил себе в голову, спорить с ним – себе дороже.

– Когда идти на прием? – обреченно спросила она.

– В понедельник.

Ничего, до понедельника она что-нибудь придумает.

– Надеюсь, эти твои специалисты знают, что делают, – недовольно проворчала Ника.

– Вот и умница. Ладно, пора спать, а то завтра сумасшедший день. Идешь?

– Посуду надо помыть. И потом, еще только полпервого, так рано я не усну.

– Совушка-сова, большая голова, – прошептал Андрей, целуя ее на прощание. В лоб, как покойника. – Долго не засиживайся.

Ника услышала, как муж хлопнул дверью ванной. Дождалась, пока там польется вода, потом торопливо выцарапала из кармашка сумочки полупустую упаковку таблеток и затолкала в рот одну. Пилюля встала где-то поперек горла. Собираясь запить, Ника вскочила на ноги и задела головой свисающую с бра ненужной паутиной «музыку ветра». Фен-шуйская конструкция незамедлительно пришла в движение и противно зазвенела. Ника вздрогнула всем телом.

– Вот зараза!

Вдох – выдох, а Андрей прав, нервишки пошаливают. Может, валерьянки выпить? Нет, тут нужно другое. Вернее, другой. Как горячая ванна после прогулки под дождем с промокшими ногами, как скидка на платье мечты, ей необходим Мишка!

С коллегой по «Алиби-агентству» Мишкой Нику связывали особые отношения.

Они встретились на следующий же день в конспиративном ресторанчике в Бирюлеве. Андрей скорее оказался бы во льдах Антарктиды, чем в Бирюлеве, но Ника все-таки назначила встречу на время, когда муж отправился в офис к деловому партнеру. На всякий случай.

Когда она вошла, Мишка уже ждал за столиком.

– Привет, малыш!

– Здравствуй, роднулечка! – томно прошептал он, поднимаясь ей навстречу.

Ника сморщилась.

– Оставь эти взгляды для своих девиц и выключи уже «мачо», в глазах рябит!

– Прости. Не так-то просто сразу выйти из образа, – хохотнул Мишка, чмокнув Нику в щеку и снова усаживаясь за стол. – Я заказал себе цыпленка табака с чесночными гренками, а тебе традиционно – зеленый чай.

Он неодобрительно покосился на френч-пресс на столе.

– По-моему, цвет как-то бледноват. Представляешь, моя девушка уверена, что такие чаи – специально для блондинок, чтобы волосы не темнели. Ну, знаешь, как с розовыми фламинго – их тоже чем-то особенным кормят, чтоб окрас не менялся.

Ника расхохоталась.

– Подожди, но твоя Наташка вроде брюнетка?

– Уж месяц как нет!

– Что? Блондинка?

– Брюнетка, но уже не моя. Ты безнадежно отстала от жизни. После нее была еще Алина, а теперь я встречаюсь с Олей. М-м-м, слушай-ка, а вполне съедобно! Может, все-таки попробуешь кусочек? Нельзя? А просто понюхать?

Несмотря на то что Мишка проходил в «Контактах» Никиного телефона под именем «Лена маникюр», был он не любовником, а лучшим другом, еще с институтских времен. Андрей всегда находил эти отношения подозрительными, а после своей свадьбы с Никой – и вовсе разнузданными. Муж требовал немедленно порвать «с неудавшимся актеришкой». Ника возмущалась. Объясняла, что Мишка – просто друг, к тому же Андрей может быть совершенно спокоен – она никогда не закрутит романа с парнем, который относится к своей внешности серьезней, чем к самой Нике. Потом поняла, что пытаться обуздать ревность мужа бесполезно, и сделала вид, что подчинилась, спрятав лучшего друга в одном из многочисленных потаенных карманов своей жизни.

Ника обожала Мишку, как неврастеник личного психоаналитика. Только ему она решилась рассказать, как сбежала с телешоу и профукала шанс сняться в кино у Гордого. А еще, наслаждаясь ароматом чесночных гренок, во всех подробностях расписала последний разговор с мужем.

– И чего ты ему не родишь? – спросил Мишка, когда Ника закончила. – Не хочешь, чайлдфри ты моя недоделанная?

– Хочу. Но не сейчас. Я сама еще ребенок, вот лет через десять и… кхм… посмотрим.

Макс скептически хрустнул гренком.

– Что?! Одна моя знакомая родила в пятьдесят абсолютно здорового ребенка! Причем дома, в ванной! – запальчиво сообщила Ника. – Не веришь? Между прочим, это случилось с подругой подруги моего косметолога. Кажется, я сейчас говорю как моя мама. Просто… Не то чтобы я боялась, нет, но материнство так меняет людей! Если б ты видел, во что превратилась моя сестра!

– Представляю! Растяжки, шрамы, обвисшие груди, – скривился Мишка.

– Не в том дело. Понимаешь, раньше она была умной ироничной девушкой, которая бегала по выставкам, прыгала с парашютом, а теперь… Я ее просто не узнаю! Все разговоры о детских болячках, присыпках и памперсах, как будто у нее самой в мозгах разлагается грязный подгузник! Заусенцами вся заросла, на голове – какие-то три пера! – Ника залпом выпила остатки чая. – И потом, если я забеременею сейчас, на карьере можно поставить крест! Ты-то хоть это понимаешь?

Мишка погладил ее по щеке.

– Смоктуновский сыграл своего Мышкина и проснулся знаменитым, когда ему было уже за тридцать. У тебя все получится, вот увидишь. Ты обязательно станешь звездой, роднулечка. – Мишка – единственный человек, который мог сказать это. Не потому что действительно так считал, а потому что Нике было нужно. – Так и объясни своему благоверному!

– Смерти моей хочешь? Он не поймет.

– Но почему?!

– Да потому что на свете существует только два мнения – его и ошибочное.

– Ты точно такая же!

– Брось!

– Точно. Все еще любишь его? – тихо спросил Мишка.

– Люблю.

– Любишь?

– Да люблю-люблю! – вздохнула она. – Конечно, за столько лет чувства как-то полиняли, что ли… Бабочки в животе больше не порхают. А как я по нему с ума сходила, ты не представляешь! Он ведь сначала на Дашку глаз положил. Ну, такая с синими глазами, из моего класса, помнишь? Вот как-то рассказывает мне она, какой он умный, веселый, как божественно целуется, а я смеюсь! Студентка театрального вуза все-таки, марку держу, а сама пирожное жую, «картошку». Одно, другое. Дашкина мама с работы вернулась и ахнула: «Вы что, все пирожные слопали? Десять штук?!» До сих пор на эту «картошку» смотреть не могу, веришь?

Мишка усмехнулся.

– И как тебе удалось его отбить? Чулки в сеточку, духи с феромонами?

– Считаешь меня настолько примитивной?

– Неужели клофелин?! – Он закусил кулак, как в комедийном немом кино.

Ника рассмеялась.

– У Дашки тогда был поклонник, Генка, она его в упор не видела. Вот с этим Генкой-невидимкой мы и разработали целый план по соблазнению моей роковой подружки. Я рассказала, какие фильмы и песни ей нравятся, как должен выглядеть и вести себя парень, чтобы Дашка на него запала, короче, заставили поверить бедняжку, что Генка – мужчина ее мечты. Она сама от Андрея ушла.

– Узнаю заслуженного деятеля «Алиби-агентства». И ты, лиса, его утешила, да?

– Сначала утешила, а потом знаешь как он в меня влюбился! Какие букеты присылал, а какие письма километровые строчил, м-м-м! В две эсэмэски не влезали. Сохранила на память пару перлов, показать? – Ника полезла в свой мобильный. – Вот! «Спокойной ночи, моя принцесса! Вспоминаю твои губы, глаза, волосы. Каждую секунду этой ночи я буду думать о тебе! А этих секунд, между прочим, 28800. Или 28900. Не знаю точно, я считал в столбик. Люблю. Люблю! Люблю!!!»

– Романтик, – хмыкнул Мишка.

– Ха! А что этот романтик мне пишет сейчас! Да хоть вчера.

Ника поводила пальцем по экрану и положила перед Мишкой телефон с текстом сообщения:

«Забыл дома сп. Какой дез, шар?»

– Пальцы на руках у него не сломаны, нет? – хмыкнул Мишка. – И что значит сей шифр?

– Я ему список написала, что в магазине купить, одним из пунктов был дезодорант. Заказала любой шариковый, только не спрей, ну и вот…

– Купил?

– Три вида! И все спреи.

Мишка расхохотался.

– Ты его еще за прокладками пошли! А потом жалуется, что романтика пропала. Бытовуха одолела, ага.

– Прав, – вздохнула Ника. – Как раз сейчас работаю над романтическим антуражем. Завтра годовщина, шесть лет как мы с Андреем вместе. Я заказала столик в шикарном панорамном ресторане. Открытая веранда на двадцать втором этаже, шампанское, легкий ужин, а на десерт – тортик в виде роликовых коньков с шестью свечами. Наше первое свидание на роллердроме было.

– Что-то припоминаю… Ты еще ногу подвернула, и он тебя на пятый этаж без лифта на себе пер? – Мишка щелкнул пальцами. – Так вот почему ты решила похудеть!

Ника скорчила ему рожицу.

– Сахарные ролики на торте! Как это креативно! – шептала улыбчивая официантка, провожая Нику к ее столику. – Вашему мужу так повезло с вами, так повезло!

– Спасибо, закуски можно уже нести. Муж будет с минуты на минуту.

Оставшись одна, Ника закуталась в предложенный официанткой плед – на высоте оказалось ветрено – посмотрела за борт веранды. Внизу летали птицы, по реке, словно щепки, курсировали крошечные прогулочные трамвайчики, мигали огнями гирлянды Ленинского проспекта и Третьего кольца. Пробки, будь они неладны! Наверняка, в одной из них и Андрей застрял. Позвонить ему? Не стоит. От этого он быстрее не приедет. Ника вспомнила, как Андрей рассказывал о жене своего делового партнера, которая постоянно названивала благоверному, отслеживала все его движения через секретаршу и даже тайно установленный на его телефоне GPS. Как это комично и жалко!

– Здравствуйте, Лида. Это… кхм… Вероника, жена Андрея. Извините за беспокойство, просто мы договорились о встрече в ресторане час назад, но его до сих пор нет. Может, что-то поменялось, не знаете? Да, абонент не доступен. Понятно. Будем надеяться, спасибо.

Ну, и где носит этого олуха? Нормально отметить долбаную годовщину мы, разумеется, не можем! Только через одно место! Ника похолодела. А что, если Андрей попал в аварию, жуткую, в стиле «Дорожного патруля» и его сейчас вырезают из машины автогеном? Так. Хватит себя накручивать, Андрей скоро явится, и все встанет на места.

Подошла официантка и поставила перед Никой фреш, третий по счету.

– Может, сразу закажете горячее? Просто его придется ждать еще минут сорок…

Ника посмотрела на заветренные закуски и выдавила улыбку.

– Позже.

За соседним столиком хихикала влюбленная парочка – парень фотографировал девушку с французской косой.

Запиликал мобильный, Ника схватила его, едва не выронив из рук.

– Ну наконец-то! Андрей?!

– Никуша? – всхлипнула трубка.

– Мам, это ты… Что случилось? Почему ты плачешь?

– Никуша, сейчас по телевизору показывали…

– Что?! Дорожный патруль?

– Ой, я не могу! В общем, рассказывали, как собрать в школу первоклассника, вот я и подумала: «А у нас с тобой нет первоклассника!»

Она шумно высморкалась.

– Мама, у тебя двое внуков, одному из них пять лет, а другой родился на днях. Зачем тебе понадобился еще и первоклассник, причем от меня? И во сколько я должна была его родить? В двадцать один?!

– У меня в двадцать один уже Оксана была, – с достоинством сообщила мама. – А в двадцать пять я тобой забеременела. С вашим отцом тогда отношения совсем расклеились, я и решила от ребенка избавиться. Таблеток напилась, чтобы выкидыш случился, но ничего не вышло, ты там прям закогтилась, ха-ха! Думала, урод какой-нибудь родится, но ничего… Ну, а ты кого собираешься произвести на свет от своего Андрея? Подумать только, было столько поклонников, а в мужья выбрала старца! Он же тебе в отцы годится!

– Не преувеличивай.

– Признайся, что и сама уже жалеешь! Не любишь ведь его больше! У него проблемы с потенцией, да? Еще бы! В его-то возрасте! Между прочим, в программе «Здоровье» сказали…

– Мама, у Андрея нет проблем с потенцией! – рявкнула Ника.

Девушка с косой из-за соседнего столика втянула голову в плечи.

– Он алкоголик!

– Мама!

– Точно тебе говорю!

– Да он не пьет ничего крепче пива!

– Бывают пивные алкоголики!

Вдох – выдох.

– Мама, с алкоголем у Андрея тоже проблем нет. И я его по-прежнему люблю, понятно?

– Ну, как говорят англичане – tastes differ[1], – обиженно сказала она.

– Ну, просто класс! Спасибо, мам! Довести человека до белого каления, а потом сказать что-то типа: «Ну, как хочешь, tastes differ!» Вполне в твоем духе! – заорала Ника, но мама уже отключилась.

Если Андрея сейчас вырезают из машины автогеном, отлично! Это в его же интересах!

Парочка из-за соседнего столика склонилась над фотоаппаратом и разразилась хохотом. Они, разумеется, смеются над Никой! Над дурой, которая неделю готовила сюрприз для мужа, а последний даже не соизволил явиться!

Официантка прошелестела мимо, пряча глаза. Хостес с любопытством поглядывала на идиотку, третий час, как истукан, сидящую за пустым столиком. Их косые взгляды – как иголки, которые загоняют под ногти. Одно дело – если Андрей не пришел, даже изменил, но об этом бы никто не знал, а тут… Публичное унижение – Никин персональный ад.

От внезапного звонка мобильного она вздрогнула всем телом.

– Малышка, привет! Прости! Тут эти переговоры, будь они неладны… только что освободился. Я на другом конце города, доехать до ресторана не успеваю. Купил тут шампанского, может, перенесем наше мероприятие домой, а?

– Хм… мероприятие?

– Прости, что? Связь плохая! Я говорю, отметим годовщину дома! Я уже еду, давай и ты подтягивайся… Але, Ника? Але! Ты там не обижаешься?