Здесь тоже бушевала Стихия, но только на свой лад.
      Пыльные бури улеглись, но почва содрогалась, тряслась и трескалась, а из проломов и провалов валил дым. На севере из жерла гигантского вулкана вытекала красная жидкость.
      – Это расплавленная лава, – сказала демонесса. – Сдается мне, ты не хотел бы в ней искупаться.
      – Почему? Я слышал, многие любят купаться в ее лучах.
      – У тебя, олух, еще и со слухом неладно. Купаются в лучах славы, а не лавы. А лава тебя живо сожжет.
      – Как же меня сожжешь, ежели я дух?
      – А раскаленные газы? Растворишься в них, и останется один пшик.
      Дольф не был уверен в ее правдивости, но ему не доводилось, будучи в призрачном состоянии, иметь дело с раскаленными газами, а рисковать обернуться пшиком вовсе не хотелось. Поэтому он полетел прочь от пыхтящей горы, внимательно присматриваясь к поверхности земли, но при этом и размышляя на лету обо всем услышанном.
      Могло ведь быть так, что демонесса говорила правду.
      Или что Че уже нашли в другом месте. Если так, то порхая тут привидением, он только напрасно теряет время. А вдруг она не наврала и насчет опасной дырки, через которую в Ксанф уже забралась девчонка с котом. Девчонку еще пережить можно, хотя в Ксанфе и своих девать некуда, но что, если за пей и впрямь последуют чудовища? Конечно, демонесса и соврет – недорого возьмет, но проверить все же не мешает. Главный принцип, которого должен придерживаться каждый принц: «Не доверяй, но проверяй».
      – Мне привиделось, что ты наморщил свой привиденческий лоб, – заметила Метрия. – Никак начинаешь соображать.
      – Шла бы ты в.., гипнотыкву!
      – Надо же, ты еще и остряк. А твоя будущая супница жизни…
      – Спутница!
      – Да хоть распутница. Та девица, которая не торопится рассказывать тебе про аиста. Она ценит твое остроумие.
      – Нет, – буркнул Дольф.
      – Это почему?
      – Потому, что она меня не любит, – ляпнул он, прежде чем вспомнил, что не стоило бы пускаться в откровенности с демонессой. Которая, само собой, тут же ухватилась за эту интересную тему.
      – Эка! А я думала, что люди, по своей природной глупости, не женятся и не выходят замуж без любви.
      – Вообще-то так оно и есть. У нас случай особо сложный.
      – Обожаю сложные случаи. Выкладывай, в чем тут дело.
      Поразмыслив, Дольф решил, что Метрия от него все равно не отвяжется, а он, рассказав ей правду, ничего не потеряет. А может, и приобретет: вдруг она способна разрешить его дилемму?
      – Все началось с того, – промолвил он, – что мне потребовалась помощь от народа нагов. Это такие змеи с человечьими головами. Их король согласился помочь мне с тем условием, чтобы я женился на его дочери Наде и замок Ругна помог его племени против гоблинов.
      Правда, жениться мне, по малолетству, было еще нельзя, так что нас обручили. Нада, моя невеста, может выглядеть хоть змеей, хоть обычной девчонкой. Все наги это умеют, потому как ведут свой род и от людей, и от змей.
      Мне Нада сразу пришлась по сердцу, но она меня никогда не любила, а обручиться согласилась из чувства долга.
      – Неужто ей не приглянулся такой очаровательный принц?! Вот змея!
      Прекрасно понимая, что Метрия иронизирует, Дольф не стал заострять на этом внимание и продолжил рассказ:
      – Она принцесса и наполовину человек, так что мы друг другу вполне подходим, но Нада старше меня на целых пять лет, и, когда мы познакомились, я был еще ребенком. Кем, в ее глазах, и остался. Она просто не может меня полюбить.
      – Фу ты, ну ты, не может! А любовный источник на что?
      – Знаю на что, на следующей неделе мы поженимся, и она из него выпьет. Дело совсем не в том.
      – Я гляжу, для принца у тебя дел по горло, – заметила Метрия, но уже не столь язвительно, поскольку была весьма заинтригована.
      Тем временем они перелетели в сферу Огня, окруженную высокой стеной пламени. Внутри этого кольца огненные языки тянулись вверх, безуспешно силясь поджечь небо.
      – Так в чем у тебя загвоздка? – нетерпеливо спросила демонесса, виляя между всполохами.
      – Во второй невесте.
      – Ух ты! Да, кажется, для вашего народа это необычно. Мы, демоны, таких ограничений на обручения не признаем – как, впрочем, и самих обручений, помолвок, свадеб и всего прочего. Это ограничения, а мы привыкли делать, что хочется. Но о том, чтобы мужчина из человеческого рода женился разом на двух женщинах, я не слышала. Конечно, если говорить о Ксанфе. В Обыкновении такое бывает, но с тамошних что возьмешь: сплошь одни придурки.
      – Грей Мэрфи обыкновен, но вовсе даже не придурок.
      – Ну нынче-то он здесь. Должно быть, Ксанф вправил ему мозги.
      Это объяснение показалось Дольфу убедительным, и он вернулся к своему рассказу:
      – Так вот, моя вторая невеста. Давным-давно, в результате проклятия волшебника Мэрфи, она угодила в гроб на острове Аяте Бя Люблю…
      – Я тебя тоже. Ты такой потешный, что с тобой не закукуешь…
      – Чего?
      – Ну.., не забунтуешь, не заревнуешь, не забинтуешь, не затушуешь, не растолкуешь, не…
      – Может, «не затоскуешь»?
      – Ага, оно самое.
      – Но как же так? Мне всегда говорили, что демоны любить не могут.
      – А ты и уши развесил! Мы очень любим всех мучить, обижать, огорчать и все такое прочее. Но в любви-то мне ты первый признался.
      – Я?
      – Не я же?
      – Да я только начал говорить о гробе, как… Тьфу!
      – Вот-вот. Начал про гроб, а потом ляпнул, что меня любишь. Что, той девчонке в гробу ты тоже в любви объяснялся? Если у тебя такая манера, твоим проблемам не удивляюсь.
      – Ничего я не объяснялся. Это остров так называется – «Аяте Бя Люблю». – Название Дольф произнес по складам, чему научился от матушки, категорически не пожелавшей доверить отцу обучение принца такому важному делу. Айрин очень любила заниматься постановкой произношения, укреплять взаимоотношения, а также давать девушкам рекомендации по ношению трусиков.
      – Так выходит, меня ты не любишь? – надула губки Метрия.
      – Угадала. Люблю Наду, и только ее.
      – Плохо мое дело. Влюбленного всегда легче мучить.
      Но ничего; покажу тебе, как вызывают аиста, глядишь, ты меня и полюбишь. Такое случалось.
      – Ты что, хочешь сказать, будто аист имеет какое-то касательство к любви? – удивился Дольф.
      – О, тебе будет весело давать уроки, – сказала демонесса, поглядывая на него с улыбкой.
      – В уроках не может быть ничего веселого, – уверенно возразил принц.
      – Посмотрим. А сейчас продолжай свою историю.
      Он продолжил – возможно, не совсем с того места, на котором остановился, и не слишком внятно.
      – Так вот, Электра спала, потому что надкусила яблоко, предназначавшееся принцессе, и попала под заклятие.
      Ей предстояло спать тысячу лет или пока не подвернется принц, который разбудит ее поцелуем. Ну, вот я и подвернулся: поцеловал ее, и она тут же в меня влюбилась и захотела за меня замуж. А я не мог сказать ей «нет».
      – Почему? – лукаво спросила демонесса – Надо было сказать: «Извини, я ошибся», прикрыть гробик крышкой и убраться восвояси.
      Дольф уже совсем было собрался прийти в ужас, но вовремя сообразил, что Метрия опять над ним подтрунивает, и продолжил свою историю как ни в чем не бывало.
      – Прикрывать поздно было, она уже вылезла наружу.
      А потом оказалось, что она должна умереть, если сразу же не выйдет замуж за вызволившего ее принца. Правда, действие заклятия пока приостановлено – чары, надо полагать, тоже понимают, что несовершеннолетним жениться нельзя, а мы с ней оба несовершеннолетние.
      – А разве тебе не стукнет шестнадцать уже на той неделе? – спросила демонесса.
      – Нет, до моего дня рождения еще несколько месяцев. Но моя сестра попросила Грея Мэрфи разузнать все насчет свадебных правил, и выяснилось, что там речь идет только о девушках. То есть они могут выходить замуж, лишь достигнув совершеннолетия, а насчет юношей нигде ни слова не сказано. Так что на совершеннолетней девушке я могу жениться хоть завтра, а обе мои невесты совершеннолетние. Электре на той неделе будет восемнадцать, и мне придется делать выбор. Конечно, лучше всего было бы жениться на обеих, но мама почему-то считает, что так нельзя.
      – А что отец?
      – Ничего. Говорит, что свадьбы да женитьбы не его дело.
      – Вот как? А что же тогда его дело?
      Они уже миновали сферу Огня и теперь пролетали над сферой Воды. Дольф напряг зрение: вся Элементария казалась огромным озером, но он знал, что здесь есть крохотные островки, на любом из которых мог оказаться Че.
      – Его дело – Государственная Политика. Ну, а мамино – всякие мелочи, вроде…
      – Вроде всего остального, – закончила за него Метрия. – Теперь все понятно: у вас там настоящий матриархат. Ручаюсь, твои невесты не показывают тебе свои трусики.
      – Откуда ты знаешь? – удивился он.
      – Это Женская Политика, а она будет поважнее государственной. И направлена на благо мужчин: головки у них слабые, и, если любой из них увидит это запретное зрелище до женитьбы или совершеннолетия, то может и вовсе спятить… Так на которой из двух ты собираешься жениться?
      – Не знаю, – вздохнул он. – В этом и состоит суть моей дилеммы. По правде сказать, я бы не прочь жениться на Наде и посмотреть на ее трусики, но мне не хочется, чтобы Электра умерла.
      – А разве у Электры нет трусиков?
      – Хм… – Дольф заморгал. – Слушай, а ведь наверху есть, просто я никогда об этом не думал. И потом, люблю-то я не ее, а Наду.
      – Ну и женись на Наде, а другая пусть сыграет в ящик.
      – Если Электра умрет, Нада огорчится, да и я тоже.
      А какая радость от огорчения?
      – Ну.., от своего, пожалуй, и вправду никакой. От чужого – другое дело. Ну что ж, тогда отправь эту Наду в ее родной змеюшник, женись на Электре и выпей с ней любовный напиток.
      – Но я не хочу влюбляться в Электру!
      – А Нада не хочет влюбляться в тебя.
      – Она как раз не против, просто мы думаем, что лучше, когда любишь сам по себе, а не в силу колдовства.
      Электра-то как раз любит меня из-за чар, и я бы не прочь дать ей напиток, аннулирующий эту любовь. Но проблему так не решить: если она не выйдет за меня, то умрет независимо от ее чувств ко мне.
      Метрия понимающе кивнула.
      – Хочешь, – сказала она, – получить совет от совершенно незаинтересованного лица?
      Он всмотрелся в ее лицо, выглядевшее очень даже заинтересованным, но тем не менее сказал:
      – Хочу.
      – Женись на Электре.
      – Ну и совет. Обойдусь без него.
      – Ну и обходись: я знала, что ты его не примешь, иначе бы в жизни не предложила. Куда забавнее видеть, как вы трое мучаетесь из-за своей нелепой проблемы, делая из себя еще больших дураков, чем вы есть на самом деле.
      Дольф сильно опасался, что это удовольствие они ей и впрямь доставят. Он прекрасно знал, что женившись на Электре, сделал бы счастливой и ее, и Наду. Но что он мог поделать, если Электра не могла идти с Надой решительно ни в какое сравнение. Она была прекрасной подружкой, с ней было здорово играть в пятнашки или драться на подушках, но Нада… Нада воплощала в себе сладостную мечту. До знакомства с Надой он презирал всякие там телячьи нежности, но она так приохотила его к поцелуям, что он был бы не прочь дни напролет проводить с ней за этим занятием. Чего нельзя было сказать о ней: Нада предпочитала общество Айви или, поскольку последняя старалась держать принцессу нагов подальше от Грея, общество Электры. Но когда наклевывалось что-нибудь интересненькое (скажем, слышались шаги невидимого гиганта), Электра подбивала его пойти посмотреть, а Нада, напротив, отговаривала. Лучше бы наоборот.
      – Смотри, остров, – указала Метрия. – По-моему, нам стоит спуститься и осмотреть его во плоти.
      Погруженный в свои размышления Дольф не возражал и, опустившись на влажный песок затерянного среди вод островка, очень уютного в те редкие моменты, когда его не захлестывали волны, принял человеческий облик.
      Итак, если он выберет Наду, она выйдет за него из политических соображений, а также в силу данного слова: принцессы и принцы принципиально не нарушают обещаний. Она честно постарается сделать его счастливым, и это не составит ей особого труда, поскольку ему для счастья достаточно быть рядом с ней.
      Электра по прирожденной деликатности попрощается и удалится, чтобы никому не досаждать зрелищем своей кончины. Она чудесная девушка, кто бы спорил, но что поделать, если он любит ее не больше, чем Нада его.
      Конечно, любовный напиток помочь может, но все-таки это будет.., не совсем настоящая любовь.
      – Дольф, ты что-то притих, – вывел его из забытья ласковый голос.
      Он поднял глаза – и увидел стоящую на отмели Наду.
      – Как ты… – ошарашенно пролепетал он.
      – Решила сделать перерыв в поисках и посмотреть, ;;а с твои дела, – завораживающим тоном произнесла она, подходя к нему вплотную. – А может быть, раз уж мы тут оказались одни, и заняться чем-нибудь посерьезнее.
      Нежные руки обняли его за плечи, серые глаза заглядывали ему в глаза. Когда Нада впервые предстала перед ним в человеческом обличье, он уступал ей ростом, но теперь дело обстояло иначе. И она была самой прекрасной, самой очаровательной, самой привлекательной девушкой, какую только можно себе представить.
      Но хотя Дольф не противился – да и как такое возможно – чарам ее красоты, полному блаженству мешали появившиеся невесть откуда нотки сомнения. Как могла Нада попасть сюда – ведь летать она не умеет?
      Ладно, сферу Воды принцесса нагов могла переплыть, обернувшись змеей, но как быть с Огнем? И потом, куда это подевалась демонесса?
      – Я.., не уверен… – сбивчиво пробормотал принц.
      – Ну, если так… – Красавица нахмурилась: на миг ее черты затуманились, а потом в его объятиях оказалась Электра. В том же платье, в каком была Нада, но почему-то не столь облегающем.
      – Знаешь, – выдохнула она, – я ведь тоже могу.
      Может быть, не так, как она, но…
      – Метрия! – воскликнул он. – Я мог бы и раньше сообразить!
      – Мог бы, – согласилась девушка, принимая облик демонесы. Она все еще обнимала его, и платье ее вновь сделалось облегающим. – Я готова показать тебе, как вызывают аиста, прямо сейчас. Но одежда может этому помешать.
      Платье ее вмиг обратилось туманной дымкой и развеялось без следа.
      – А что, разве это делают нагишом? – почему-то удивился Дольф.
      – Обычно да, и не только наги. Давай уберем все лишнее. – Ее руки энергично занялись его пуговицами, Дольф опустил глаза, но увы – хитрющая демонесса оказалась полностью обнаженной. Никаких трусиков не было и в помине: видимо, она растворила их вместе с остальной одеждой. А жаль: когда таяло платье, принц на какой-то миг поверил, что наконец сподобится запретного зрелища. Но увы, в этом ему не повезло.
      Зато произошедшее убедило Дольфа в том, что Метрия наверняка настроилась его дурить, а значит, про аиста ничего не покажет, а будет только дразнить и завлекать, покуда он не лопнет от неудовлетворенного любопытства. А когда лопнет – она расхохочется и, обратившись в дым, пропадет из виду. Демонессам доверять нельзя. Ни чуточки.
      – Нет! – заявил Дольф, твердо решив не дать коварной Метрии посмеяться над тем, как он лопнет. Пусть лучше сама лопнет с досады. – Я займусь поисками.
      – Было же тебе сказано: твой жеребенок у гоблинов возле Сбулочной реки.
      – Мало ли что сказано, – ты и про какую-то дырку в Ксанфе заливала, – буркнул принц, уверенный, что насчет Сбулочной реки она ему не говорила ни слова.
      Метрия вздохнула и снова оказалась одетой. Правда, несколько мгновений платье оставалось прозрачным, но стоило Дольфу попытаться разглядеть под ним трусики, оно обрело плотность и цвет. Противная демонесса попросту его дразнила.
      Несмотря на это, он воспрял духом (в том смысле, что снова превратился в духа и поднялся в небо) и продолжил облетать острова, где действительно не обнаружил и следов кентавра. Волей-неволей ему пришлось задуматься: а что если демонесса не наврала и Че действительно угодил к гоблинам? Если так, здесь задерживаться нечего: надо спешить к этой реке и спасать малыша.
      Но, с другой стороны, с чего бы это Метрии говорить правду, и насчет Че, и насчет какой-то дурацкой дырки.
      Демоны лживы, это все знают. Так что, пожалуй, лучше ему осмотреть остальные Элементарии.
      Правда, за сферой Воды начиналось Ничто и смотреть там было не на что, так как там попросту ничего не было. Во всяком случае, если глядеть снаружи. Внутрь Метрия рекомендовала не соваться.
      – Хоть ты и дух, а я демонесса, – настаивала она, – но туда опасно проникать и нам. Это сфера, откуда нет этого.., брата.., обрата.., может, разврата…
      – А может, возврата?
      – Ага, его самого.
      – Но если маленький Че угодил туда?
      – Значит, там он и останется. А следовательно, нам нет никакого смысла соваться в эту ловушку. Почему бы тебе не поверить доброму совету и вместо бессмысленных поисков не заняться затыканием дырки. Я имею в виду дырку в Ксанфе.
      Дольф покосился на Ничто. Конечно, все демонессы продувные бестии, но определенный смысл в ее словах имелся. Оказавшись там и будучи неспособным выбраться, он все равно не сможет помочь Че. Однако если Че все-таки…
      – Слушай ты, дуралей! – воскликнула Метрия, видимо, теряя терпение. – Неужто тебе и вправду может прийти в голову пересечь границу?
      – Ну…
      – Слушай! – Глаза ее хитро блеснули. – Может, все-таки не стоит? Ты не отправишься в Ничто, а я.., я при случае могу и забыть, что трусики необходимо скрывать.
      Дольф был почти уверен, что это враки: скорее всего, демонессы вообще не носят трусиков. Но с другой стороны… В любом случае в Ничто его определенно не тянуло.
      – Ладно, – пробормотал он. – Показывай свою дырку.
      Она рассмеялась – совершенно непонятно чему – и поднялась в воздух. Он тоже взлетел и последовал за ней.
      Направляясь на юг, они в обратном направлении пересекли четыре уже просмотренных Элементарии, после чего (к югу от сферы Воздуха и к западу от Мушиного Царства) заметили довольно странный участок.
      – Видишь, – указала в том направлении Метрия, – похоже, какое-то чудовище уже вылезло.
      Она не ошиблась: там действительно находилось чудовище, причем невиданное – составленное из скрепленных деревянными штырями различных частей человеческих тел.
      – Эй! – окликнул его Дольф, приземлившись поблизости и приняв свой естественный вид. – Ты кто такой? Откуда взялся?
      – Меня сделал доктор Франкенштейн, – сообщило страшилище, двигая словно закрепленной на шарнирах челюстью. – Я ищу его, своего хозяина.
      – Ты не туда забрел, приятель, – заявил ему Дольф. – Должно быть, твой хозяин остался по ту сторону дыры. Почему бы тебе не вернуться обратно?
      Не говоря ни слова, чудовище повернулось и направилось к дыре, – неровному кругу с поблескивающей тьмой внутри. По всему выходило, что на сей раз демонесса не соврала.
      Чудное чудище исчезло в дыре словно его и не было, но Дольф пришел к выводу, что Метрия права: следом могут повылезать и другие, гораздо хуже.
      – Как заткнуть дырку? – спросил он.
      – Эту? Понятия не имею.
      – Вот те на! А зачем ты меня сюда притащила?
      – Чтобы ты забавлял меня своими наивными глупостями, зачем же еще. По той же причине, по какой я не прочь показать тебе, как вызывают аиста. По большому счету мне все равно, какую дырку ты предпочтешь затыкать.
      Последнюю фразу он понял не вполне, что усугубило его досаду. В конце концов, если здесь и есть дыра, то где доказательство, что она связывает разные миры? Может, это просто какое-то проявление природной магии.
      – Пожалуй, мне лучше слетать к Сбулочной реке, – оказал он, надеясь таким путем заставить Метрию разговориться и вытянуть из нее побольше.
      – Валяй, – откликнулась она. – Тем паче, что там, как я думаю, может случиться заварушка: обе твои нареченные влипнут по уши.
      – Нада с Лектрой?
      – А кто ж еще, вроде другими невестами ты пока не обзавелся? – рассмеялась демонесса. – Они потащились к Доброму Волшебнику спросить насчет Че, а он… – Метрия зашлась от хохота.
      – Что тут смешного? По-моему, с их стороны это вполне разумно.
      – Ага, – проговорила сквозь смех демонесса. – , Только ваш Грей, видать, по неопытности, думал, что они зададут другой Вопрос и Ответ подготовил соответствующий.
      – Какой Вопрос? – произнося эти слова, Дольф уже догадывался, что услышит.
      – Тот самый: как разрешить проблему вашего треугольника.
      Ну конечно, именно об этом Грей в первую очередь и подумал. Казалось бы, что еще может интересовать этих двух девушек за неделю до восемнадцатилетия Электры?
      История с похищением Че застала Грея врасплох, несмотря на то, что как волшебник он вовсе не плох, и уж всяко не лох. Хамфри, тот бы впросак не попал, но Грею еще недоставало опыта. К тому же Айви без конца его поддразнивает, а от ее подначек у кого хочешь ум за разум зайдет. Уж это-то Дольф, как ее младший братишка, знал прекрасно.
      – Ну, и что он сделал?
      – Услышав, какой Ответ им нужен, послал одного призрака выяснить что да как. Выяснить-то он выяснил, но поскольку при жизни был писателем, сообщить обо всем толково не сумел. Так что по всей вероятности гоблины, вдобавок к жеребенку, сцапают и обеих твоих подружек. Место, куда они отправились, ты знаешь, это гоблинат Золотой Орды. Скверное местечко.
      Да, Дольф действительно знал и это место, и его обитателей: ему и Айви довелось столкнуться с Золотой Ордой. Тамошние гоблины варили своих пленников в котлах, не забыв перед этим как следует помучить.
      Если Над а с Электрой попали в их лапы…
      – Лечу туда! – вскричал Дольф.
      – Ты ни о чем не забыл, принц? – вкрадчиво осведомилась Метрия.
      – Что? А, дырка. Ну, насчет дырки ты, наверное, наврала?
      – Не исключено. Но с чего ты взял, будто я не наврала насчет твоих нареченных?
      Дольф растерялся: у него и впрямь не было никакой возможности различить правду и ложь.
      – Лучше тебе сказать правду, а не то…
      – А не то что? – осведомилась она.
      Принц задумался. Он понятия не, имел, как повлиять на эту ехидную особу: демоны неуязвимы и физически, и морально. Чем же может ей пригрозить?
      Единственное, что пришло ему в голову, казалось такой нелепостью, что не стоило и пробовать. И если он все же решил попробовать, то лишь потому, что ничего лучшего придумать не смог.
      – А то, что я в твои игры играть не стану. Делай что .хочешь: мне эти выходки будут без разницы. То-то ты запоешь от скуки!
      – Ты меня этим уже пугал, но сам не выдержал.
      – Теперь выдержу: слишком многое под угрозой.
      Дольф искренне надеялся, что и впрямь выдержит: правда была необходима ему как воздух. Он очень боялся за Наду с Электрой, но дырка тоже не оставляла его равнодушным. Для того, чтобы выбрать правильный образ действий, следовало выяснить, какое из сообщений правдиво. Дольф по опыту знал, что если вздумает поступить наугад, то наверняка даст маху. Поэтому принц твердо велел игнорировать все выходки Метрии: это не гарантировало успеха, но ничего другого ему не оставалось.
      Демонесса направилась к нему, приняв самый соблазнительный вид, но Дольф мужественно напомнил себе, что он любит Наду, у которой фигура ничуть не хуже, и притом натуральная. После чего прикрыл рот ладошкой и (тоже очень натурально) зевнул.
      – А что на это скажешь? – проворковала Метрия и припала к его губам. Что было до неприличия приятно: целовалась она не хуже Нады.
      Но поразило Дольфа не это, а то, что он оказался способным не отреагировать. Способным напомнить себе, что перед ним всего лишь демонесса, которая, стоит ему клюнуть на ее наживку, жестоко посмеется.
      – Хм… – пробормотала Метрия. – Пожалуй, я возьму да и разденусь до трусиков.
      На это Дольф не купился: он уже понял, что Тайну Взрослой Жизни Метрия не выдаст. Видимо, все взрослые, хоть люди, хоть демоны, состоят в общем заговоре.
      – Но не в своем обличье, – продолжала мурлыкать демонесса, – а в облике Нады. Интересно, какого цвета ее трусики.
      Этим она его чуть не зацепила, но в последний момент Дольф сказал себе, что Метрия не знает, какого цвета трусики Нады, а, значит, и показать их не может. Конечно, на самом деле ему до смерти хотелось взглянуть на любые трусики, так хотелось, что аж глаза из орбит лезли, но он сдержался, понимая, что его слабость может обернуться для Нады смертельной опасностью.
      Наступила пауза.
      – Ладно, твоя взяла, – махнула рукой Метрия. – Кончай меня игнорировать, теперь я скажу правду. Вот те Честное Демонское!
      Парнишка понятия не имел, стоит ли верить такому слову, но решил рискнуть.
      – Ладно. Говори, какая угроза настоящая.
      – Обе настоящие. Но дыра опаснее. Возможно, через несколько часов твоим нареченным и впрямь будет грозить котел, но если из дыры вылезет чудовище, опасность будет грозить всему Ксанфу.
      – Так ведь он может и не вылезти, – заметил Дольф. – Пожалуй, я поспешу на выручку девчонкам.
      – Я полагаю, что для тебя, Дольф, это серьезное испытание совести, – заметила Метрия, – за такими вещами мне особенно интересно наблюдать, потому как своей совести у меня отродясь не было. Ты знаешь, что тебе следует жениться на Электре, но, скорее всего, этого не сделаешь; знаешь, что должен в первую очередь заботиться о благе всего Ксанфа – ты, между прочим, еще и принц, – но скорее всего, помчишься на выручку девчонкам. Если повезет, так ты подоспеешь как раз к свежеванию добычи и успеешь взглянуть на трусики Нады перед тем, как их сдерут, а ее бултыхнут в котел.
      – Опять ты надо мной издеваешься!
      – Само собой. А ты должен реагировать. Сам обещал-, вот и держи слово. Я-то свое сдержала и сказала тебе чистую правду.
      Вынужденный признать, что она кругом права, а тайные побуждения никак его не украшают, Дольф со вздохом спросил:
      – Так что же мне делать?
      – Первым делом заткнуть, дыру, а потом, если успеешь, жениться на Электре.
      – Но в таком случае мне никогда не увидеть трусиков Нады.
      – Надо же, сообразил.
      – Тоска! – вздохнул он, сожалея о том, что в стремлении дать приличествующее принцу образование кентавры не познакомили его со словечками покрепче. Иные, как рассказывали, бывают крепче самого крепкого пива или вина, особенно так называемые неприличные, которые назывались так, видимо потому, что никто не произносил их лично при нем. Гарпии знали в этом толк, да и Гранди был по этой части не промах, а вот он даже от брань-репейника мог отделаться лишь превратившись в какую-нибудь чешуйчатую тварь, к которой колючки не цепляются.
      – Да, выбор между влечением и долгом дело невеселое, – согласилась демонесса – Но, может быть, тебе будет не так тоскливо, если, пока ты затыкаешь дыру, я приму облик Нады и надену трусики.
      – Давай!
      – Вот уж дудки. Куда забавнее смотреть, как ты мечешься.
      Как ни странно, но на самом деле Дольф был готов к подобному ответу, готов к тому, что Метрия будет не помогать ему найти выход, а подстрекать к чему-нибудь такому, о чем он пожалеет. Она тешила себя, любуясь его безуспешными попытками разрешить дилемму.
      Впрочем, из его положения тоже может быть выход.
      Способ заткнуть дыру неизвестен, стало быть ему нечего за это и браться. Он может
 
      превратиться в птицу Рок, скорехонько слетать в замок Доброго Волшебника и, рассказав Грею про дыру, поспешить на Сбулочную реку и вызволить девушек. Таким образом он поступит правильно, и при этом, возможно, одним глазком…
      Из дыры высунулось нечто, похожее одновременно и на человека, и на демона, но гораздо хуже и того, и другого. Вместо рук у чудища были щупальца, а три глаза горели такой злобой, что у Дольфа душа ушла в пятки. Метрия не ошиблась; такой гость и впрямь представлял собой угрозу для всего Ксанфа.
      – Пожалуй, ты был прав, – промолвила она. – Пора уносить ноги.
      – Как бы не так, – заявил Дольф и направился прямиком к чудовищу.
      – Эй, – окликнула его Метрия. – Эта тварь может отделать и тебя, и, что гораздо хуже, меня тоже. Она что-то вроде демона.
      – Тогда убирайся и перестань меня отвлекать, – проскрежетал зубами Дольф. – скажи только напоследок, в каком виде лучше с этим красавцем драться. Может, стоит превратиться в огра?
      – Я тебя не понимаю, – удивилась Метрия. – Вдруг, ни с того ни с сего, тебя начинает тянуть на правильные поступки.
      – Где тебе понять, ты ведь не человек. Скажи лучше: поможешь мне справиться с нашим гостем?
      – Помогу. Но не потому, что считаю это правильным, а потому, что, возможно, это поможет мне лучше разобраться в тайнах слабого человеческого ума.
      С этими словами она обернулась весьма впечатляющим с виду рогатым и хвостатым демоном и направилась к чудовищу с другой стороны.
      Монстр скосил на нее один глаз, направив оба оставшихся на Дольфа, и Метрия замерла на месте, а принц почувствовал, как его сковывает могильный холод. Пришелец оказался настоящим чудовищем: его взгляд лишал противника способности двигаться.
      Дольф не мог шевельнуться, но это не мешало ему менять обличья, и он превратился в василиска, чей взгляд не просто парализует, а убивает. Пусть-ка этот трехглазый посмотрит.
      Он посмотрел. Два гигантских глаза заморгали, и многопалое щупальце потянулось к Дольфу. Вид василиска не отбил у страшилища аппетита!
      А Метрия, скованная завораживающим взглядом, ничем не могла помочь принцу.
      Уже схваченный щупальцем, Дольф превратился в куксицу, прикосновение к которой заставляет отчаянно кукситься все живое, но монстра это не обескуражило: он оказался слишком толстокожим.
      Но Дольф не потерял присутствия духа и, уже будучи втянутым во вражью пасть, превратился в сфинкса.
      Сфинксы по натуре создания мирные и настолько ленивые, что подолгу лежат не сходя с места; их порой заносит песком, но они огромны. В зев чудовища попало нечто, превосходящее по размером его самого, а зубы хищника попросту увязли в толстенной сфинксовой шкуре. В результате страшилище не могло ни проглотить добычу, ни выпустить ее.