Буквально под носом у Люцифера этот монах потихоньку плел свои интриги и собирал добрую жатву, что сводило почти к нулю работу моего Господина за последние полвека. Лорд Бофор, еретики, проделки с волками и летучими мышами — тридцать лет неприятностей от какого-то монаха-одиночки! Никогда еще за эти полвека мой Господин не был в такой ярости. Несколько ночей пылали все огни Ада. Поэтому он приготовил для столь дерзкого смертного достойную плату, остановившись на самом худшем, что только можно для тебя придумать.
      Лила склонилась над его ухом:
      — И послал меня на совращение.
      Пэрри поднял глаза и едва не ткнулся носом в соблазнительную ложбинку между ее грудей. Лила уже предстала перед ним в новом наряде — на ней был не зашнурованный доверху тесный корсет.
      — Убирайся прочь, шлюха! — взревел монах и с трудом удержался, чтобы не плюнуть в ее пышный бюст.
      — Возьми же меня, смертный! — дразнила его Лила.
      Пэрри взмахнул крестом, целясь ей прямо в живот, однако дьяволица успела исчезнуть.
      Вместо нее снова появилась Джоли.
      — Что я натворила, Пэрри! — запричитала она.
      — Тебе не в чем себя винить, — выпалил он. — Это мой грех!
      — Но если бы не я… Ах, Пэрри, мне так хотелось побыть с тобой… Я знала, что не должна была, и все же…
      — Ты не сделала ничего дурного — ведь мы муж и жена. Именно мое решение все скрыть и продолжать жить, как ни в чем не бывало… Джоли! Я сам сотворил грех из ничего! Какой же ценой я должен теперь за это расплачиваться!
      — А что она в действительности может тебе сделать? — решилась задать вопрос Джоли. — Кроме тебя, ее никто не видит и не слышит, к тому же она боится твоего креста. Если ты не станешь ее слушать…
      — Вот умница, девочка-тень! — заметила Лила, появляясь в комнате. — Ты просто не слушай и не смотри на меня, Пэрри, тогда я не смогу тебя совратить. Ведь ты еще только вступил на путь лжи.
      Пэрри взглянул прямо на нее, готовый к решительному отпору. Однако резкие слова так и замерли на его губах.
      На этот раз дьяволица предстала перед ним во всей своей бесстыдной наготе. Ее полные груди не обвисали, как у большинства обычных женщин, а гордо выступали вперед. Живот же, напротив, был почти плоским — разве что слегка округлым. Ноги были разведены так, что…
      — Черт! — буркнул Пэрри, отводя глаза.
      — А ты уже усваиваешь новый язык, — одобрительно заметила Лила.
      Сорвав с цепочки крест, Пэрри швырнул его прямо в дьяволицу. Та пропала, а крест, ударившись о стену, с гулким стуком упал на пол.
      Пэрри стало стыдно — как мог он так обращаться со святыней!
      Лила снова возникла прямо перед ним — по-прежнему голая.
      — Ты с таким же презрением относишься к этой побрякушке, как и к своему дурацкому Ордену, — бросила она.
      — Изыди, исчадие Ада!
      — Я уже говорила тебе, Пэрри, — тебе все-таки придется меня попробовать. — Уперев руки в бока, она пошире раздвинула ноги и томно вздохнула.
      Пэрри взмахнул рукой. Однако в ней уже не было креста. Его пальцы ударились об ее лобок — мягкий и теплый. Монах никак не ожидал, что дьяволица останется на месте, и застыл от ужаса.
      Тем временем Лила резко сомкнула ноги, и его голова оказалась зажата между ними.
      — Вот так-то лучше, милый! Я думала, ты будешь поскромнее.
      Он дернулся, однако не вырвался, а лишь притянул ее еще ближе к себе. Улыбаясь, Лила склонилась над ним — ее груди качались прямо перед его лицом.
      — Будь ты проклята!
      — Да, любовь моя, я уже проклята, — шепнула Лила. — И ты тоже будешь проклят, как только смиришься со мной.
      Обвив его голову рукой, она ткнула его лицом прямо в свою грудь.
      Однако Пэрри не настолько лишился рассудка, чтобы повторять свою прежнюю ошибку.
      — Благослови тебя Господь! — воскликнул он.
      Дьяволица тотчас исчезла, а Пэрри так и остался стоять, согнувшись и с вытянутой рукой.
      В дверь постучали.
      — Отец Скорбящий! — послышался голос монаха. — С вами ничего не случилось? Я слышал, как вы кричали.
      — Мне что-то приснилось, — отозвался Пэрри, поспешно выпрямляясь. Затем он пересек комнату и поднял с полу крест.
      — Каждое лживое слово все больше приближает тебя к Аду.
      Пэрри окаменел, однако тут же понял, что это произнес не монах, а снова появившаяся в комнате дьяволица. И снова ее слова как будто обожгли ему сердце. Но как он мог сказать правду?
      — Ну, тогда ладно, — сказал монах и ушел.
      Держа перед собой крест, Пэрри двинулся к дьяволице.
      — Ты действительно порождение самого Ада! — прошипел он. — Я не намерен тебя здесь терпеть.
      — Пэрри, похоже, ты так еще и не понял. Меня послали, чтобы соблазнить тебя, и я это сделаю. По-моему, все идет как надо.
      — Ты не в силах совратить человека, если он сам этого не пожелает!
      — Верно, Пэрри. Мне определенно везет.
      — Твои штучки не пройдут! Я буду гнать тебя, пока не уберешься. — Протянув руку, он вонзил в дьяволицу крест.
      Та исчезла.
      — Пэрри, почему бы тебе не оставить эту затею и не дать мне шанс? — спросила Лила из дальнего угла комнаты. — Порой я бываю необыкновенно хороша…
      Он снова сделал выпад крестом — дьяволица пропала.
      — Например, в постели, — продолжала она. Обернувшись, Пэрри увидел, что Лила уже лежит на кровати, бесстыдно раскинув ноги. — Оставь свой крест и подойди поближе — я покажу, какой могу быть милой. — Лила пробежалась по своему телу руками.
      Пэрри понял, что не в состоянии смотреть на все это равнодушно. Хотя он и был монахом, он прежде всего оставался мужчиной и, как показали недавние события, не таким старым, чтобы игнорировать зов плоти. Пожалуй, и свое целомудрие он сумел сохранить только потому, что его по-настоящему не искушали… Ведь как только Джоли приняла облик земной женщины, он сразу сдался. И теперь, несмотря на попытки прогнать дьяволицу, Пэрри чувствовал, что она пробуждает в нем страсть.
      — Ну что мне сделать, чтобы избавиться от тебя?! — взмолился он.
      — Ты уверен, что я не отвечу на твой вопрос, но я все-таки отвечу, — довольная собой, промолвила Лила. — При условии, что ты отложишь свое оружие и будешь вести себя смирно.
      — Что?
      — Пэрри, ты ведь знаешь — девушкам не нравится, когда их принуждают. Вряд ли тебе пришлось бы по нраву, если бы я расспрашивала тебя, приставив к горлу меч. Почему же ты считаешь, что я от этого в восторге?
      — У меня нет никакого меча!
      Лила уселась — при этом ее полные груди дрогнули. Затем она протянула правую руку, и в ней тотчас появился огромный длинный меч. Спустив ноги на пол, дьяволица встала. Лезвие меча блеснуло.
      — Говори, злодей, или я разрублю тебя надвое! — воскликнула она.
      Пэрри выставил перед собой крест.
      — Ах вот как! — огрызнулась дьяволица и метнула меч прямо в него.
      Пэрри отскочил в сторону, однако меч успел раствориться в воздухе прежде, чем до него долетел. Грозное оружие оказалось призрачным и рассеялось, едва приблизилось к кресту.
      — Разница в том, — между тем спокойно объясняла Лила, — что мой меч не может причинить тебе вреда, в то время как твой крест для меня просто невыносим, Так что, если хочешь со мной поговорить, сделай милость — отложи его в сторону.
      Пэрри неохотно признал, что в ее доводах есть определенный смысл. Ему претило выполнять любое, пусть даже самое ничтожное, требование дьяволицы, а, с другой стороны, не терпелось поскорее от нее избавиться. К тому же до сих пор она еще ни разу его не обманула…
      — Оденься хотя бы, — проговорил монах.
      — Как тебе будет угодно, Пэрри. — Еще не закончив говорить, она обернулась в роскошную мантию, которая скрыла все ее прелести.
      Оставив крест, Пэрри подошел к кровати и опустился на нее.
      Лила присела рядом.
      — Не правда ли, это более приличный способ общения? — заметила она. — Так что тебе хотелось узнать?
      — Как мне от тебя избавиться?
      — Ну, очень просто, Пэрри. Для этого ты должен изгнать из своего сердца зло. Тогда мне больше незачем будет сюда являться — на то, чтобы совратить тебя, я не смогу даже надеяться.
      — Я как раз этого и добиваюсь!
      — Нет, ты только притворяешься, а на самом деле тебе совсем не хочется избавляться ни от этого зла, ни от меня.
      Пэрри недоуменно уставился на нее:
      — Что ты такое говоришь?
      — Я говорю правду. Ведь я порождение зла и потому созвучна злу, которое внутри тебя. Его еще немного, однако оно прочно засело в твоем сердце. Его семена уже пускают ростки и со временем дадут свои плоды.
      Пэрри так и не смог ее опровергнуть:
      — Нельзя ли поточнее?
      — Позаимствовав земную плоть, твоя призрачная подруга напомнила тебе о том, что тебе не хватало. Желание запало в твой мозг. Но ты знаешь — теперь, когда ты уже не в дальних странах, тебе не так-то просто снова воспользоваться телом какой-нибудь женщины. Она, чего доброго, может и донести… Выходит, что, пока ты хранишь верность умершей жене, ты не можешь предаться плотскому удовольствию. Однако страсть все равно требует удовлетворения. Тебе необходима женщина!
      Пэрри собрался было возразить, но одного ее взгляда хватило, чтобы слова застряли в горле. Лила действительно насквозь видела в его сердце зло…
      — Тебе хочется продолжать свою работу, — снова заговорила она. — Ты уже не молод, неплохо здесь устроился, к тому же ценишь свою репутацию и репутацию Ордена. В общем, в отставку не уйти. Это толкает тебя на путь обмана, а я как раз могу помочь тебе достойно его пройти. Я удовлетворю твою жаждущую плоть и сохраню твою тайну. Поэтому…
      — Воплощение зла! — воскликнул Пэрри. — Да ты стремишься погубить и меня, и мой труд, выместить на мне всю ярость Люцифера! И уж конечно, ты сразу же постараешься меня предать!
      Лила отрицательно покачала головой — ее мантия, под которой, разумеется, ничего больше не было, упала с плеч. Пэрри попытался отвести взгляд, однако не смог.
      — Я вовсе не собираюсь погубить тебя, Пэрри. Мне хочется, чтобы ты остался на прежнем месте и даже занял более высокое положение.
      — Это невозможно!
      — А если хорошенько подумать, Пэрри? — Лила наклонилась к нему, отчего его мысли еще больше спутались. — Люциферу нужны помощники в стане врага. И чем большим доверием и влиятельностью они обладают, тем лучше. Ты станешь как раз таким человеком, который ему необходим. А я всеми способами помогу тебе продвинуться наверх.
      — Это просто отвратительно!
      — Это разумно. — Лила доверительно положила ладонь на его руку. — Я способна подарить тебе гораздо больше, чем твоя девочка-тень — ведь для меня не существует границ. Мое тело может стать твердым, как у людей, а может растаять, не оставив после себя и следа. Не скованная узкими рамками совести, я способна дать тебе самый верный совет. И все это лишь начало…
      — Я должен от тебя избавиться!
      — Полно, Пэрри. Я ничего не навязываю силой. Внемли голосу разума — попробуй. И если я не доставлю тебе наслаждения, прогони меня.
      — Я как раз и пытаюсь выяснить, как это сделать! — вспылил он.
      — Что ж, отвечаю. Просто попроси на время тебя оставить — я так и сделаю.
      — Но я уже…
      — Нет, Пэрри, ты не просил, а приказывал. А приказывать мне может только мой Господин — Люцифер.
      Пэрри решился:
      — Прошу тебя, дьяволица, оставь меня в покое.
      Поднявшись, Лила поправила свою мантию и улыбнулась:
      — Хорошо, на один день я оставляю тебя, Пэрри. Надеюсь, за это время ты хорошенько обдумаешь мое предложение.
      С этими словами она исчезла, и, пораженный, Пэрри остался один.
      Однако вскоре появилась Джоли:
      — Какой ужас! Когда она была рядом, я не могла показаться и даже приблизиться, когда она тебя трогала…
      — Тебе надо было не прятаться, а нарочно остаться.
      — Все не так просто. Для меня ее присутствие равносильно… невыносимо жаркому пламени — ее зло как будто опаляет меня. Она действительно явилась из самого Ада, Пэрри.
      — Нисколько не сомневаюсь. Ты слышала все, что говорила Лила?
      — Только до тех пор, пока она не заставила тебя отложить крест. Что случилось, Пэрри? Как тебе удалось от нее отделаться?
      — Я попросил ее об этом. Она согласилась на один день оставить меня в покое. Она… — Пэрри замолчал, раздумывая, стоит ли рассказывать Джоли обо всем.
      — Я догадываюсь, — молвила та. — Она тебя соблазняла.
      — Да, она хочет, чтобы я остался в прежнем положении и служил Люциферу, и… — Пэрри пожал плечами. — Не секрет, что может предложить такая тварь…
      — А ты узнал, как от нее избавиться?
      — Да, я должен избавиться от зла в своем сердце. Тогда она окажется бессильна. Но она уверена, что я на это не способен.
      Джоли печально кивнула:
      — Из-за того, во что я тебя вовлекла.
      Пэрри не смог ей возразить:
      — В мое сердце упало семя зла, и я боюсь, что не в силах его уничтожить.
      — Пока не покаешься, не оставишь свой пост и не позволишь опорочить все свои прежние заслуги.
      — В том-то и дело. Выходит, что я смогу освободиться от своего внутреннего зла, только если причиню еще большее зло своей работе и Ордену.
      — Но разве у тебя есть выбор, Пэрри? Если Люцифер стремится тебе отомстить, не остается ничего другого, как во что бы то ни стало попытаться уйти от этой мести.
      Неожиданно решившись, он хлопнул в ладоши:
      — Да! Теперь, когда мне стало известно о том, что я нужен Люциферу здесь, я должен уйти! Я сворачиваю все свои дела и отправляюсь к Аббату.
      — Тогда мы сможем уехать, я найду какую-нибудь женщину, и мы снова будем вместе, — просветлев, сказала Джоли.
      Пэрри сомневался в том, что все окажется так просто, и все же тотчас принялся приводить в порядок свои дела, чтобы передать их другому монаху. На сердце у него было неспокойно.
      Завершить все за один день он не сумел. Поднявшись утром, Пэрри снова углубился в работу, однако почувствовал, что ей и конца не видно. Ему казалось, что его преемник непременно все погубит. Пэрри позабыл, со сколькими еретиками он уже разобрался и сколько еще нуждаются в наблюдении, поскольку снова могут оступиться. Даже Джоли была ему не помощница, поскольку все тонкости известны только ему самому.
      — Привет, грешник! — послышался вдруг голос дьяволицы.
      — Ты ведь сказала, что оставишь меня в покое на… — Догадавшись, что прошли ровно сутки, Пэрри осекся. Лила сдержала свое слово.
      — Позволь мне тебе помочь, — предложила Лила.
      Пэрри мрачно улыбнулся:
      — Ты не можешь, а если бы и смогла, то все равно не стала бы. Я готовлюсь к тому, чтобы покаяться и уйти из Ордена. Тогда, быть может, из меня уйдет зло.
      — Ты не сделаешь этого, — доверительно сообщила ему дьяволица. — Сознание того, что я тебе предложила, делает твое желание еще более настойчивым, и тебе придется ему уступить.
      — Да что ты такое предложила?! — вскипел он. — Пошлое соитие — в обмен на бессмертную душу?! А заниматься этим я смогу и со своей любимой женой — после того как покину Орден. Тогда мне не придется идти на компромисс со своей честью или с душой.
      — Что ж, в пошлом соитии тоже есть своя прелесть, — заметила Лила. — Посмотри-ка на меня, а потом скажи, что тебя это нисколько не интересует.
      Пэрри поднял глаза. Конечно же, дьяволица снова заявилась к нему голой. Все ее тело сияло и переливалось, как будто она только что искупалась в масле.
      Понимая, что Лила обратит в ложь любое его возражение, Пэрри промолчал.
      — И это далеко не все, что я тебе предлагаю, — продолжала она. — Я ведь сказала, что это еще только начало.
      Пэрри знал, что ему следует взять свой крест и прогнать ее, однако не сделал этого.
      — Ты предлагаешь проклятие, — коротко бросил он.
      — Конечно, и его тоже. Но само по себе проклятие не так уж плохо. Да, я проклята и все же вполне довольна тем, что имею. Для тех, кто хорошо ему служит, Люцифер может быть великолепным Хозяином.
      — Ты проклята навеки — без всякой надежды на искупление. Откуда тебе знать радость спасения…
      — Ты имеешь в виду существование в высших сферах после смерти?
      Пэрри снова на нее взглянул и сразу пожалел об этом. Теперь дьяволица еще больше приблизилась к нему, раскрыв объятия. Ее попытка соблазнить была очевидной, однако от этого вовсе не утрачивала своей силы.
      — Ты не можешь произносить такие слова как «спасение» или «Рай»? — спросил он.
      — Правильно. Так же как название твоей серебряной побрякушки и всего остального, относящегося к власти Другого. Иногда я правда использую эти слова, например, ангельский, но только совсем в ином смысле. Впрочем, в этом отношении у меня не больше ограничений, чем у тебя.
      — Я могу говорить все, что мне угодно!
      — Да ну?! Тогда попробуй-ка вот это. — Помолчав немного, она произнесла такое чудовищное ругательство, что Пэрри онемел от ужаса.
      Лила улыбнулась:
      — Что, слабо? Тогда возьмем что-нибудь попроще. Скажи «будь проклят *******».
      — Не понял, что «будь проклят»?
      — Одно из имен вашего божества из семи букв, которое я не способна произнести.
      — Как я могу такое говорить! — воскликнул Пэрри и тут же понял, что она выиграла.
      — Позволь объяснить, что еще я могу тебе дать. — Дьяволица шагнула к нему.
      Пэрри схватился за крест.
      — Постой, Пэрри! Так не пойдет! Ведь ты тоже не смог бы мне ничего показать, если бы я стращала тебя своим адским талисманом. Ты должен быть честен.
      — С какой стати я должен быть честен с дьяволицей?
      — Нельзя же быть честным только наполовину. Ты ведь знаешь, ограниченность — лазейка для зла.
      Да, он знал это.
      — И что из того?
      Снова приблизившись к нему, дьяволица быстро обвила его руками. Пэрри старался не думать о красоте ее тела, понимая, что оно соткано из эфира.
      — Ну вот, — промурлыкала она. — У тебя есть зеркало?
      Зеркала были редкостью, однако у него имелось одно для исследований. Пэрри достал его.
      — Взгляни-ка на себя.
      Из зеркала на него смотрел какой-то незнакомый молодой человек.
      — Ты околдовала меня!
      — Нет, я только вернула тебе твой прежний облик. Теперь ты выглядишь вдвое моложе, чем на самом деле.
      Пэрри оглядел свое тело, в котором чувствовалась легкость и сила.
      — Сними свою рясу, — предложила дьяволица.
      — Как, прямо перед…
      Она засмеялась:
      — Перед женщиной? Пэрри, ты ведь знаешь, что я не женщина! Я всего лишь злобный дух — можешь не обращать на меня внимания.
      И снова Лила оказалась права. Одолеваемый любопытством, Пэрри сбросил тунику и взглянул на свое нагое тело.
      Вместо тучного и морщинистого оно вдруг стало подтянутым и упругим.
      — Теперь твое тело способно на то же, что и в молодости, — сказала Лила, подходя к нему вплотную и обнимая.
      — Эй-эй! — Пэрри потянулся к своему кресту, однако его не оказалось на месте.
      — Ты сбросил его вместе с рясой, — напомнила ему Лила. — Но не волнуйся
      — я никому не скажу о том, чем мы тут с тобою занимались… — Дьяволица потерлась о его нагое тело. — Смотри, как быстро ты теперь на меня реагируешь!
      Вырвавшись, Пэрри бросился к кресту. Едва он до него дотронулся, как дьяволица пропала. Пэрри натянул на себя тунику.
      — К сожалению, я не смогу дать тебе дополнительную жизнь, — отозвалась Лила из противоположного конца комнаты. — На это способен только мой Господин Люцифер, пока же на твой счет у него совсем другие планы… Зато твоя нынешняя жизнь может доставить тебе гораздо больше удовольствия.
      — Убирайся от меня, искусительница! — проскрежетал Пэрри.
      — Пэрри, ты же знаешь — я не очень-то отзываюсь на подобные требования.
      Собравшись с силами, Пэрри выдавил улыбку:
      — Пожалуйста, соблаговоли удалиться.
      — Совсем другое дело. — Дьяволица скрылась.
      В комнате тотчас же появилась Джоли:
      — Я даже боюсь спрашивать о том, что тут творилось…
      — А я даже боюсь тебе рассказывать! Она… она дала мне снова почувствовать себя молодым.
      — Она постепенно до тебя добирается, — грустно молвила Джоли.
      — Нет! — Однако оба знали, что это правда.
      К ночи Пэрри закончил со своими бумагами.
      — Завтра утром я иду к Аббату, — сообщил он.
      Ничего не ответив, Джоли взглянула на него с любовью и покорностью, а затем растаяла.
      Ночью Пэрри проснулся, почувствовав рядом чье-то тепло.
      — Джоли! — воскликнул он.
      — Попробуй угадать еще разок, любимый, — ответила дьяволица. — Хотя, если ты попросишь, я смогу сделать тебе приятное и стать похожей на нее. Меня нисколько это не обидит — лишь бы доставить тебе удовольствие.
      — Но сутки еще не прошли!
      — На этот раз я их тебе и не обещала, Пэрри. Я лишь обещала дать тебе время. Теперь оно истекло, и я пришла, чтобы подарить такое наслаждение, которое не способна подарить твоя призрачная подружка.
      — Вон!
      — Наша игра затянулась. Возьми же меня. — Перекатившись, дьяволица прильнула к нему горячей грудью.
      Пэрри открыл рот — она его поцеловала. Он пошевелил ногами — и Лила тотчас же положила на них свои. Он пытался от нее избавиться, однако дьяволица вцепилась в него, как суккуб.
      Наконец ему удалось нащупать рукой крест.
      — Не делай этого, мой милый, — взмолилась Лила. — Теперь, когда мы уже почти готовы…
      Поколебавшись немного, он неожиданно хватил ее крестом по спине. Дьяволица исчезла, а Пэрри, все еще возбужденный, остался лежать на мокрых от пота простынях.
      Хорошо, что не появилась Джоли. Хотя Лила и вела себя с вопиющей дерзостью, она все-таки сумела добиться своего — Пэрри действительно возжелал ее проклятого тела! Быть может, он намеренно так долго не мог отыскать свой крест? И случайно ли он промедлил, прежде чем приложить его к спине Лилы? Пэрри боялся, что ему известен точный ответ на эти вопросы…
      В его душе и правда таилось зло, за которое безжалостно ухватилась дьяволица.
      Утром вернулась Джоли.
      — Дьяволица являлась к тебе ночью, — решительно сказала она.
      Пэрри кивнул:
      — Я было принял ее за тебя. Но в конце концов прогнал с помощью креста.
      — В конце концов?
      — Джоли, я все-таки мужчина! Раньше мне казалось, будто я монах, однако теперь я точно знаю, что это не так. Я смирюсь с позором и уеду вместе с тобой — тогда она оставит меня в покое.
      — Оставит ли, Пэрри?
      — Конечно, от лица Люцифера она жестоко отомстит и мне, и Ордену! Но лично я буду ей уже больше не нужен! А когда ты снова примешь чей-нибудь облик, я останусь с тобой и больше не поддамся злу.
      Джоли облегченно вздохнула:
      — Надеюсь, Пэрри!
      Расправив плечи, он вышел из комнаты и по коридору зашагал в кабинет Аббата. Хотя Пэрри и не просил о встрече, он был уверен, что его примут. Если бы захотел, в свое время Пэрри сам мог бы стать хозяином этого кабинета. Теперь он радовался, что у него не возникло такого желания — в противном случае все сложилось бы еще хуже.
      Закутанная в одежды так, что ее едва можно было узнать, Пэрри преградила дорогу дьяволица.
      — Не вздумай, Пэрри! Тебе придется слишком многого лишиться.
      — Если я этого не сделаю, слишком многого лишится мир, — резко возразил он.
      — Но миру не придется ничего терять! Я помогу тебе во всем, в чем ты захочешь.
      — В том числе, бороться с твоим Хозяином? Сомневаюсь.
      — А испытай!
      — Не делай этого, Пэрри! — вмешалась в разговор Джоли. — Она не мыслит ни о чем, кроме зла!
      — Знаю, — ответил Пэрри. Пробивая себе дорогу крестом, он двинулся вперед, а дьяволица по своему обыкновению растворилась в воздухе.
      Однако она появлялась вновь и вновь.
      — Пэрри, ты еще не дал мне шанс. Пэрри, с моей помощью ты мог бы стать Папой!
      — А тебе этого и надо! — пробормотал он. — Подумать только — сам Папа в подданных у Люцифера!
      — Что ж, такое уже бывало.
      Пэрри остановился:
      — Ты лжешь!
      Ее губы скривились:
      — Пусть меня поразит *******, если я солгала.
      — Не обращай внимания, — вставила Джоли. — Ты должен сделать то, что задумал. Вероятно, это поможет от нее избавиться, иначе она не стала бы тебя так отговаривать.
      — Правильно, девочка-тень, — отозвалась Лила, скривив лицо. — Если он потеряет свой пост, моему Хозяину не будет до него никакого дела. Тогда Люцифер просто передаст его слугам помельче — вампирам, например.
      — Вампирам? — испуганно пролепетала Джоли.
      — Ничего, мне уже приходилось отбиваться от одержимых бесовскими духами тварей, — уверенно отозвался Пэрри.
      — Эти не одержимы, — заметила Лила. — Они и есть злые духи. Сначала они примутся за твою ожившую подружку-призрака и выгонят ее из нового тела. Боюсь, что после такого она покажется тебе менее соблазнительной.
      По спине Пэрри пробежал холодок страха. Одержимые с трудом, но все-таки поддавались избавлению, чего нельзя было сказать о настоящих вампирах. Хотя существовали способы им противостоять, для того, чья добродетель оказывалась под сомнением, это представлялось неимоверно трудным. Да еще угроза в адрес Джоли…
      — Нет, — отрезал он. — На испуг ты меня не возьмешь!
      Однако Джоли заметно побледнела.
      Пэрри дошел уже до двери Аббата и стал поднимать руку, чтобы постучаться.
      — Я покажу тебе, как сделать Инквизицию действительно грозным орудием против еретиков, — пообещала Лила.
      — С чего бы это? — Однако даже то, что Пэрри задал ей вопрос, означало его сомнения.
      — Потому что еретики — ничто для меня или моего Хозяина по сравнению с вашей продажностью и развращенностью.
      — Знакомая песня, — бросил Пэрри, сжимая руку в кулак и занося его над дверью.
      — Как ты не понимаешь, Пэрри, большинство еретиков — обыкновенные разбойники. Редко встретится по-настоящему образованный и преданный человек, который служит Люциферу. Ты заслуживаешь большего, чем все другие.
      — Раньше ты говорила, что Люцифер прислал тебя сюда, чтобы отомстить.
      — Верно. Однако он очень хитер и никогда не упустит удобного случая. Гораздо больше он хотел бы совратить тебя, чтобы ты не только служил его цели, но сознавал, что предал и себя, и тех, кто тебе верил. Тогда ты будешь страдать всю свою жизнь, даже если совершишь еще большее зло. Более утонченного способа мести и придумать нельзя. Возможно, этим ты нанесешь такой удар делу, которому служил, что сполна возместишь весь вред, причиненный моему Господину.
      — Как можешь ты говорить мне все это, зная, что теперь я обязательно откажусь? — в страхе спросил Пэрри.
      — Тоже своего рода пытка, — пояснила она. — Ты должен понимать: на предательство тебя толкнуло самое низменное.
      — Самое низменное? — переспросил Пэрри.
      — Страсть к адскому творению — хотя у тебя и была женщина, которую ты любил.
      — Какой вздор!
      — Неужели, Пэрри? Тогда стучи в дверь. — Лила злобно усмехнулась, а ее платье распалось на части, обнажив все порочные прелести дьяволицы.
      Рука Пэрри напряглась, однако так и не смогла коснуться заветной двери. Он попытался еще, а затем еще раз — и снова повторилось то же самое. Пэрри был просто не в силах постучать в дверь!
      Оглядываясь, он стал искать глазами Джоли, но нигде ее не находил.
      — Брось, любовь моя, — прошептала Лила. — Ей известно то же, что и тебе: в душе ты принял мое предложение и девочка-призрак обречена.
      — Джоли! — в ужасе крикнул он.
      — Не оплакивай ее, смертный. Она лишь освободилась от бремени, которое, несмотря на безупречную жизнь, тянуло ее душу вниз. Наконец-то она привела тебя к злу, которое было предопределено свыше. Теперь она может лететь — и если повезет, мой Господин не будет с ней слишком суров.
      — Но Джоли не может отправиться в Ад!
      — А уж в другое место — тем более.
      — Она должна, как всегда, остаться со мной, быть моей совестью.
      — С твоей совестью покончено, Пэрри. Ты стал одним из нас.
      — Нет!
      — Нет? Тогда стучи в дверь.
      Пэрри снова попытался, однако даже ради спасения души своей жены не смог этого сделать.
      Сотрясаясь от рыданий, он припал к двери. Потерять собственную волю! Что может быть ужаснее?!
      Обняв Пэрри, дьяволица принялась осыпать его ласками, пробуждая в нем страсть.
      — Это только начало, милый, — заверяла она. — Ты будешь проклинать этот час всю свою оставшуюся жизнь.
      Теперь Пэрри нисколько не сомневался в том, что она говорит правду.
 
 

8. ЛЮЦИФЕР