— Тогда сыграем по ее правилам, — сказал Пэрри, в душе не рассчитывая на многое. Ему просто хотелось показать воплощению Природы свои дружелюбные намерения. Покамест его не соизволили даже выслушать. Все воплощения держались на расстоянии, вероятно, искренне надеясь на провал новичка.
      Незваные гости стали обходить заросли ежевики, пытаясь отыскать тропинку, когда наткнулись на грязный свинарник, по которому неторопливо расхаживала огромная свинья. Дальше кусты ежевики смыкались в непроходимую чащу.
      Свинья подняла рыло.
      — Что-то ищете? — спросила она.
      Вероятно, Гея отличалась своеобразным чувством юмора. Но Пэрри невозмутимо ответил:
      — Я ищу вход во владения Геи, чтобы поговорить с нею.
      — Поцелуй меня в морду, — сказала свинья.
      Только твердое решение не терять самообладание не позволило Пэрри взорваться от столь дерзкого предложения. Он отвернулся.
      — А я покажу тебе вход, — добавила свинья.
      Взглянув на Лилу, Пэрри уловил в ее глазах насмешку. Не станет же он целовать свинью!
      Но если таким образом Гея рассчитывала… почему бы не обмануть ее ожидания?
      Подойдя поближе, Пэрри перегнулся через ограждение. Свинья подняла голову. Ее пятачок был вымазан грязью и остатками недавней трапезы. Подавив отвращение, Пэрри поцеловал ее морду.
      — Вам туда, — сообщила свинья, показывая на огромный лаз, который она вырыла под изгородью в дальнем конце загона. Дыра казалась невероятно глубокой.
      Перебравшись через забор, Пэрри едва не увяз в навозной жиже. Затем он пересек свинарник, встал на четвереньки и пополз в подземелье. Пожав плечами. Лила последовала за ним. Веками прислуживая воплощениям Зла, ей, наверное, приходилось и не так пачкаться…
      Дыра вела все глубже под землю, однако там было не совсем темно. Пэрри смог даже немного оглядеться. Потолок и стены поддерживались корнями дерева, дно устилали рыбьи головы и завядшая морковная ботва. Пришлось с трудом пробираться через все это да еще терпеть отвратительную вонь.
      Мусора становилось все больше. Теперь Пэрри брел по настоящей луже, в которой чего только не было: устричные раковины, заплесневелые корки хлеба и сыра, прокисшее вино, куриные лапки и гнилые овощи…
      — Какие же вы, люди, неряшливые, — бубнила за его спиной Лила.
      Однако впереди их ожидало еще худшее. Лужа оказалась наполнена не просто мутной водой, а мочой, в которой плавали испражнения. Кое-где на поверхности виднелись коричневатые комочки — вероятно, сгустки крови — и нечто походившее на рвотную массу. Неожиданно рука Пэрри натолкнулась в этой зловонной клоаке на что-то твердое, и он вытащил на поверхность оторванную человеческую ступню.
      И все же Пэрри решил избавить Гею от удовольствия сбить его с пути и твердо продирался вперед. Как раз когда сточная канава грозила заполнить собою весь туннель, она вдруг нырнула в подземную реку.
      Одежда Пэрри и Лилы насквозь промокла и пропахла всякой гадостью. Пэрри мог бы очиститься при помощи магии, однако ему хотелось сначала убедиться в том, что впереди им не грозит нечто подобное.
      Тропа повела путников дальше, пока не закончилась тупиком. Их окружила пещера.
      Впрочем, по поверхности скал было видно, что эту пещеру выдолбили специально и что камни раздвигаются, образуя проход.
      — Отлично, — громко сказал Пэрри. — Что же дальше?
      — Мне уже попадалось нечто в этом роде, — заметила-Лила. — Скорее всего, чтобы пройти вперед, необходимо произнести заклинание.
      Пэрри попытался последовать ее совету, но сразу понял, что его колдовство здесь бессильно. Очевидно, каждая инкарнация безраздельно правила своим царством, и другие не могли прибегнуть к магии без его или ее на это разрешения.
      — Попробуй просто спросить, — предложила Лила.
      — Я воплощение Зла, — проговорил Пэрри. — И хотел бы проникнуть внутрь, чтобы побеседовать с воплощением Природы.
      Ему никто не ответил.
      — Вероятно, Гея пытается тебя унизить, — высказала догадку Лила. — Быть может, она хочет, чтобы ты перед нею расшаркался?
      Пэрри проскрежетал зубами:
      — Это воплощение Зла. Я прошу, чтобы меня допустили к Гее.
      Ответа не последовало.
      — Умоляю пропустить меня, — сказал Пэрри.
      И снова тишина.
      Пэрри стиснул зубы.
      — Я Повелитель Дерьма, недостойнейший из недостойных, смиренно молю тех, кто выше меня, о снисхождении, — выпалил тогда Пэрри.
      Скала поползла в сторону. Очевидно, Гея осталась довольна.
      Впрочем, тотчас же из-за ниши, задрапированной шторами, раздался голос:
      — Никто не допускается до аудиенции без обыска на предмет оружия и смертоносных веществ.
      — Меня еще будут обыскивать?! — воскликнул Пэрри в бешенстве, но тут же понял, что зашел слишком далеко и отступать поздно.
      Пэрри шагнул в зашторенную нишу. Там царила тьма. Чьи-то руки принялись его ощупывать и раздевать. Пэрри не сопротивлялся, сознавая, что оружие обычно прячут в одежде.
      Но вот руки скользнули вниз по его телу, слишком тщательно его обследуя. Затем…
      Пэрри подпрыгнул.
      — Это еще что такое?!
      — Оружие можно спрятать внутри, — произнес тот же голос. — Наклонитесь.
      Дрожа от злости, Пэрри повиновался. Ему грубо затолкнули внутрь палец, отыскивая оружие, которого там не было — и Гея наверняка об этом знала.
      Внезапно вспыхнул яркий свет, на секунду ослепивший Пэрри. Затем донесся хохот.
      Мигая, он посмотрел по сторонам. За стеклянными стенами стояли воплощения Смерти, Судьбы, Войны и Природы. Глядя на него, все они смеялись.
      Голый и согнувшийся пополам, Пэрри все еще терпел нелепый обыск чьих-то бесцеремонных рук. Оглянувшись, он увидел обезьяну, которая унизила его на глазах у воплощений Бессмертных. Вероятно, они неплохо позабавились!
      Однако Пэрри подавил гнев. Было бы нелепо устраивать сцену, которая лишь добавила бы зрителям веселья.
      Выпрямившись, он со всем достоинством, на которое оказался способен, отстранился от обезьяны.
      — Надеюсь, теперь мы можем поговорить, Гея?
      — Нет, — отчеканила она.
      Свет померк, и Пэрри остался ни с чем.
      К нему приблизилась Лила.
      — Я опасалась, что она выкинет нечто подобное, — буркнула дьяволица. — Все воплощения Зла почти с самого начала понимали, что не следует связываться с другими инкарнациями.
      — Давай-ка лучше выберемся отсюда, — с удивительным спокойствием сказал Пэрри и вошел в отвратительный туннель. Итак, воплощения Бессмертных лишь насмеялись над ним. Что ж, сегодня они взяли верх. Однако они еще за это заплатят. И дорогой ценой!
 
      Прошло два дня, прежде чем Пэрри решил отправиться к Хроносу. После злополучного свидания с воплощением Природы, Лила увела своего господина в расположенное в стволе дерева гнездышко, поскольку о Чистилище он и слушать не хотел. Теперь Пэрри прекрасно понимал, почему Люцифер редко наведывался во дворец Зла. Вероятно, он гораздо лучше чувствовал себя в Аду, к которому принадлежал…
      Впрочем, свою способность управлять Адом Пэрри еще так и не доказал. Что ж, воплощения Бессмертных обошлись с ним ничуть не хуже, чем Асмодей. Все они проявили враждебность.
      — Все, кроме меня, — заметила Лила, прочитав мысли Пэрри. — Я бесконечно предана тебе, мой господин, и всегда останусь тебе верна, пока ты меня не бросишь.
      — Я никогда тебя не брошу, — сказал Пэрри, обнимая ее. Пусть она дьяволица, зато гораздо лучше ставших воплощениями людей.
      — Бросишь-бросишь, мой повелитель! Со временем так всегда случается.
      — Ну, тогда уж не раньше чем через столетия! — с жаром воскликнул он.
      — Возможно, если нам удастся продержаться этот месяц, — кивнула Лила.
      Что ж, вполне разумное замечание.
      Пэрри постарался забыться в ее объятиях, стремясь к близости, которой уже не мог достигнуть ни с одной смертной…
 
      Дворец Хроноса произвел на Пэрри более скромное впечатление, чем владения остальных инкарнаций. Но Лила предупредила, что его ждет много странного.
      — Там все наоборот, так же как и в жизни Хроноса, — попыталась объяснить она. — Ты покинешь дворец прежде, чем в него войдешь. Помни об этом, иначе не избежать парадокса.
      — Я выйду прежде, чем войду? Но это невозможно!
      — Поверь мне, господин! И прими это во внимание, или ты сам себе навредишь.
      — Лила, я понимаю, что царство Хроноса необычно. Но ничто не заставит меня поверить, будто…
      Пэрри осекся, увидев, как из дворца выходит он сам, а следом за ним — точная копия дьяволицы.
      Второй Пэрри помахал им рукой, то же самое сделала и вторая Лила. Глубоко потрясенный, Пэрри помахал в ответ. Затем двойники свернули в сторону и скрылись из виду.
      — Ну вот, а ты говорил… — самодовольно протянула Лила.
      — Обман зрения, — решил Пэрри, но к двери не подошел.
      — На самом деле все не так сложно, — заверила его Лила. — Когда попадаешь туда, где события разворачиваются в обратную сторону, то сначала не входишь, а выходишь. Когда Хронос не во дворце, для того чтобы взаимодействовать с другими, ему приходится обращаться назад. Он помнит то, что ожидает нас в будущем, однако еще не знает нашего прошлого. Для него это трудно. Например, много веков назад я…
      — Ты была и с ним? — недовольно спросил Пэрри.
      — Мой господин, я была с каждым, кто оказывался этого достоин, а значит, с очень многими. Когда я надоедала своим хозяевам, я сбивалась с пути — ведь я не такая, как обычные женщины. Я никогда не обманывала тебя. Теперь я твоя и буду твоей до тех пор, пока ты этого захочешь.
      — Прости, Лила. Во всем виноваты мои человеческие привычки. Но если ты… и он…
      — Однажды, не так давно, мы действительно встречались. Тогда он был особенно одинок и нуждался в друге, а мой господин Люцифер как раз кутил с… Впрочем, это неважно. Как только я тебя полюбила, я хранила тебе верность, хозяин. В прошлом я была с каждым воплощением Зла. Ну а Хронос очень одинок. Для него серьезные отношения с обычной женщиной почти невозможны.
      — Но если ты всегда служила Злу…
      — Добро и Зло не обязательно враждебны друг другу. Они лишь противоположности. Одно не может существовать без другого. Все инкарнации выступают против Хаоса, от которого произошла Нокс, и когда, для того чтобы не дать вернуться Хаосу, необходимо объединить силы, они так и поступают. Ссориться с Хроносом — не в твоих интересах. Он с легкостью способен изменить прошлое.
      — У меня и в мыслях не было с кем бы то ни было ссориться! — воскликнул Пэрри. — Это они настроили меня против! За исключением Нокс… но если она дочь настоящего врага, почему же она не сделала мне ничего плохого?
      — Никто не в силах понять Нокс, — ответила Лила. — Она — вся в себе. Вероятно, сейчас твои подвиги кажутся ей более занимательными.
      Пэрри расправил плечи:
      — Пора бы покончить с этим. Надеюсь, Хронос мне поможет.
      — Он был единственным из главных инкарнаций, кто не участвовал в оргии Геи, — подчеркнула Лила. — Возможно, просто не успел к ним присоединиться, находясь где-то по другую сторону событий. Но мне хочется думать, что он питает к тебе уважение.
      — Он меня даже не знает!
      — Ты забыл — он наверняка знает тебя уже целые десятилетия.
      Пэрри вздохнул:
      — Верно. Все так запутано…
      — Кстати, и Нокс сказала, что Хронос может помочь, — напомнила Лила.
      Нокс… Пэрри захлестнули воспоминания. Олицетворение снов!
      Лила резко вернула его к действительности:
      — Мне знакомо подобное выражение на лицах мужчин. Не думай о ней, мой господин, иначе ты пропал, даже не приблизившись к началу.
      Что ж, следует прислушаться к доброму совету.
      Подойдя к двери, они постучались.
      Им открыл сам воплощение Времени — дородный и седовласый мужчина примерно одного возраста с Пэрри. Его костюм показался Пэрри немного несовременным, но не старомодным. Такую одежду скорее всего будут носить лет через десять. Пэрри напомнил себе, что этот человек отсчитывает года в обратную сторону.
      Хронос взял гостя за руку.
      — Ты обещал заходить ко мне. Сатана, — с теплотой произнес он. — Жаль только, что наше знакомство должно уже закончиться.
      — А мы… давно ли мы знакомы? — осторожно спросил Пэрри, не осмеливаясь принимать всерьез подобное заявление.
      — Ну конечно! — искренне подтвердил Хронос. — Ты всегда был добр ко мне, Сатана, а я не забываю прошлые услуги. Ты говорил, что хотел бы спросить о чем-то важном, и я с удовольствием отвечу, если смогу.
      Пэрри все показалось слишком уж просто. Неуверенный в том, что правильно понял Хроноса, он не решался задавать вопросы. Ведь если Хронос уже давно его знает, значит, ему, Пэрри, удалось выдержать испытательный срок и стать настоящим воплощением Зла, Сатаной. Но можно ли этому верить?
      — А, Лила, дорогая! — сказал Хронос, шагнув вперед и сердечно обнимая ее. Казалось, дьяволица, как и Пэрри, испытывала неловкость.
      — Хронос, имей в виду, что пока нам все это ново, — предупредил Пэрри.
      — Мы еще не знаем, как сложатся наши с тобою отношения. Я бы тебе посоветовал, чтобы другие инкарнации…
      — Да, это сбивает с толку, — поспешно перебил его Хронос. — Конечно, мне не следует слишком много болтать. Хотя могу признаться, что вы с Лилой всегда были моими настоящими друзьями. Все тридцать лет, пока я здесь управляю. Но, разумеется, только друзьями. — Он снова взглянул на Лилу. — Не скажу, что мне бы не хотелось большего — не примите это за оскорбление…
      Лила улыбнулась:
      — Возможно, я зайду года через три-четыре, если будет нужно. — Она бросила на Пэрри многозначительный взгляд, и он тут же вспомнил то, о чем она только что намекала. В прошлом она уже вознаградила Хроноса за услугу, которую он собирался теперь оказать Пэрри. Тогда она еще этого не понимала, теперь же все встало на свои места. Пэрри почувствовал, что даже не может ее ревновать — в конце концов, случай был из ряда вон…
      Однако его все-таки заинтересовало, когда именно Лила отлучалась, чтобы нанести визит Хроносу. Казалось, тогда ее единственной задачей было совращение своего подопечного. Зачем она отправилась к Хроносу?
      — Буду рад видеть тебя, Лила, — сказал Хронос, который, судя по всему, отлично понимал, кто она такая, и его это вполне устраивало. — При необходимости я дам тебе знать.
      Вот и ответ: значит, Хронос сам позвал Лилу, а она, правильно оценив его возможности, не стала сомневаться в том, надо ли ей идти к нему. Теперь Пэрри был доволен, что она поступила именно так.
      Хронос снова обратился к Пэрри:
      — Но я все равно помог бы тебе, мой друг. Так что же тебе нужно?
      — Тайное заклятие, которое разрушает демонов, — ответил Пэрри.
      Хронос сокрушенно поджал губы:
      — К сожалению, я его не знаю. Ни ты, ни кто-либо другой не соизволили мне его сообщить.
      Разочарование Пэрри было слишком велико.
      — Нокс сказала, что, возможно… — Он пожал плечами. — Я надеялся, ты знаешь.
      — Нокс… — улыбнулся воспоминаниям Хронос. — Воистину влиятельная особа! Так она сочла, что я знаю заклятие?
      — Она посоветовала спросить у тебя.
      — Я и впрямь помог бы, если бы это было возможно. — Хронос зашагал по комнате. — Впрочем, когда-то давно ты, кажется, намекал… Тогда я не придал этому значения… Постой-ка… Нет-нет, я прочел это в книге, которую оставил мой предшественник. Сейчас-сейчас. — Хронос поспешно вышел.
      — Книга из будущего? — в недоумении спросил Пэрри.
      Хронос вернулся с книгой в богато украшенном переплете.
      — Сборник стихов Перси Биши Шелли, — объявил он. — Тысяча восемьсот тридцать девятый год.
      — Что? — Пэрри решил, что ослышался.
      — Насколько я понимаю, английский поэт. Разумеется, он жил прежде меня, но после тебя. Наверное, этот томик стихов принес один из моих предшественников — и забыл о нем. Теперь книга с каждым годом становится все более древней. Там есть несколько прелестных мест — даже не берусь судить о чем! Но я имел в виду одну пометку на полях… Ах вот она! Стихотворение «Смерть».
      — Танатос? — спросил Пэрри, с неприязнью вспоминая само это имя. Недавно его уважение к инкарнации Смерти оказалось безвозвратно подорвано.
      — Нет, я ошибся. Сонет «Ассаргадон». Смотри, здесь пометка на полях: «Он знает тайну». Понятия не имею, о чем речь, но, возможно, тебе пригодится. — Хронос протянул открытую книгу Пэрри, который взглянул на страницу.
      — Поразительный почерк! Как могла человеческая рука оказаться такой точной? Буква к букве, и такие аккуратные!
      — А сколько страниц! — удивленная не меньше его, добавила Лила. — Десятки, сотни — и все как-то собраны воедино! Какому переписчику удалось это сделать?
      Хронос покачал головой:
      — Вероятно, в девятнадцатом веке были способы… В конце концов, нас разделяет шесть столетий. Их колдуны наверняка обладали редким умением. Впрочем, раньше мне и в голову не приходило удивляться этому…
      Несколько секунд все трое, как зачарованные, смотрели на книгу. Затем, соединяя друг с другом, непривычно выведенные по-английски буквы — в этом языке Пэрри был не особенно силен, — он прочел приписку и само стихотворение, к которому она относилась:
      — Я — вождь земных царей и царь Ассаргадон.
      Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
      Пэрри поднял голову.
      — Дальше говорится, что после него ничего не осталось — одни пески.
      Лила рассмеялась:
      — Все его труды оказались забыты! Достойная плата за надменность! Я его помню, но не думала, что кто-нибудь еще — тоже.
      Пэрри и Хронос в изумлении взглянули на дьяволицу.
      — Ты знала Ассаргадона? — спросил Пэрри.
      — Конечно. В свое время он был весьма знаменит. Я… я уже объясняла тебе, мой господин.
      Выходит, она была даже с этим давно забытым царем!.. На сей раз Пэрри слишком удивился, чтобы ревновать.
      — Как ты думаешь, известна ли ему тайна, которая вам нужна? — спросил Хронос. — Неспроста же здесь эта приписка…
      — Вполне возможно, — согласилась Лила. — Он не был ученым, но обладал невероятным тщеславием и хотел иметь лишь все самое лучшее. Поэтому он окружил себя известными учеными и могучими волшебниками. Уж если ему хотелось раскрыть важную тайну, у него были способы сделать это.
      — Но если он умер так давно, что все его труды пропали и стерлись из памяти, мы вряд ли сможем о чем-то Ассаргадона спросить, — заметил Пэрри.
      — Ну, это как раз не составит труда, — сияя, ответила Лила. — Ведь теперь он, конечно же, в Аду.
      Пэрри и Хронос переглянулись. Значит, с Ассаргадоном можно связаться!
      Внезапно Пэрри одолело нетерпение.
      — Благодарю тебя, Хронос! Возможно, ты дал мне именно то, что я ищу!
      — Очень надеюсь, дружище.
      Хронос протянул руку, и Пэрри сердечно пожал ее, заранее зная, что еще навестит воплощение Времени, которое уже полюбил. Вероятно, их сблизило одиночество — ведь остальные инкарнации пренебрегали ими.
      Покинув дворец, Пэрри и Лила увидели, как к нему приближаются другие Пэрри и Лила. Пэрри помахал своему двойнику рукой — тот смутился.
 
      Лила знала, где искать Ассаргадона — в ужасном девятом круге, который предназначался для предателей.
      — Он добился власти, умертвив своих родных, — пояснила дьяволица. — Незаконно захватив трон, предал своих благодетелей, друзей и, в конце концов, страну, использовав все ее богатства для своего возвеличивания. Впрочем, благодаря своей жестокости, из него получился отличный правитель. Из всех тех, что подверглись забвению, империя Ассаргадона была самой могущественной. Думаю, чрезмерной самонадеянностью он разозлил саму Судьбу, которая и устроила так, чтобы после смерти все его наследие пропало. Теперь, кроме адских мук, он страдает еще и от осознания своей ничтожности. Было бы чудно навестить его снова!
      Пэрри понадеялся, что ее встреча с Ассаргадоном все-таки окажется не такой «чудной», как предыдущие. Прямолинейность Лилы порой действовала Пэрри на нервы.
      Они спустились глубоко в Ад, где царил вечный холод. Лила принялась вглядываться в лица закованных подо льдом грешников.
      — Привет, Брут, — весело прощебетала она.
      — Ты знакома с Брутом — с римлянином? — с неудовольствием спросил Пэрри.
      — Разумеется. И с Цезарем, которого он предал. Цезарь просто потрясающий человек; о таком, как он, мечтает каждая женщина и… каждый мужчина. Чтобы не наскучить ему, мне приходилось то и дело скакать из одной крайности в другую. Помню, однажды…
      — Это к делу не относится, — резко оборвал ее Пэрри. Теперь он понимал, от кого дьяволица научилась столь изощренной технике. — Мы ищем не Цезаря.
      — А вон Иуда, — заметила Лила. — Ученик Иисуса Христа, который…
      — Как, и с ним тоже? — удивился Пэрри.
      — Конечно. А ты думаешь, кто его совратил? Вельзевул остался очень доволен…
      — Довольно! Просто отыщи Ассаргадона!
      — Да вот он, — сказала Лила, останавливаясь над грешником, на лице которого застыло вечное презрение.
      Пэрри вгляделся в него:
      — Да он заморожен! Как я буду с ним разговаривать?
      — Я могла бы растопить лед, — доверительно сообщила Лила. — Но тебе может не понравиться способ, которым мне придется для этого воспользоваться…
      — Мне наплевать, каким способом ты воспользуешься! Сделай так, чтобы я смог с ним разговаривать.
      — Помни, он самый высокомерный и гордый правитель во всей истории. Тебе придется обращаться с ним соответственно.
      — Я буду ему петь, — отрезал Пэрри.
      — Хорошо, — согласилась Лила.
      Она пошла по льду, при этом ее одежда с каждым шагом преображалась. На дьяволице возникло богато украшенное платье со множеством нижних юбок и плотно облегающим кружевным корсетом. В ушах засверкали серьги, а на голове — тиара. Теперь Лила походила на настоящую принцессу.
      Расставив ноги, она остановилась прямо над Ассаргадоном, который смотрел вверх. Пэрри стало ясно, почему Лила предупредила его о том, что ему может не понравиться ее способ. Ведь дьяволица специально расположилась так, чтобы древний царь видел под платьем ее наготу.
      Затем она начала танцевать, не сходя при этом с места. Ее бедра раскачивались, грудь колыхалась, а длинные волосы обвивались вокруг тела. Пэрри пожалел, что нельзя тотчас же забраться с нею в гнездышко в стволе дерева…
      У Ассаргадона был еще лучший обзор. Его глаза принялись вращаться, следя за движениями ног Лилы. Лед немного подтаял!
      По мере того как дразнящий танец продолжался, таяние льда усиливалось. Вероятно, царю становилось все жарче — с него уже ручьем стекала вода. Примерно то же самое, но в меньшей степени творилось со всеми обитателями замерзшего озера. И не удивительно — всякий, кто хотя бы краем глаза наблюдал за танцующей Лилой, не мог остаться равнодушным.
      Когда лед растопился совсем, дьяволице пришлось немного отступить в сторону. Однако она продолжала кружиться над погруженным в озеро царем, поднимая юбки, чтобы тот мог любоваться ее ножками.
      Пэрри обнаружил, что сам стоит в луже. Лед таял и от его тепла!
      Наконец над поверхностью воды показалась голова царя.
      Лила остановилась — ее обернутая кружевами грудь высоко вздымалась и опускалась.
      — О царь царей! — обратилась она к Ассаргадону. — Я привела к тебе гостя.
      Царь ответил на незнакомом языке, однако Пэрри понял его. Ведь в Аду все языки, независимо от их происхождения, были общими.
      — Сначала я желаю насладиться тобою, сладчайшая обольстительница моей юности, — ответил Ассаргадон, выбираясь из проруби.
      — Твое слово, господин, — обратилась Лила к Пэрри, отступая. — Или ты предпочитаешь подождать?
      Пэрри даже рассмеялся. Ведь если бы он решил «подождать», ему пришлось бы стать свидетелем весьма пикантной сцены. С другой стороны, наблюдать за тем, как Ассаргадон тешит свою похоть с дьяволицей, ему совсем не хотелось.
      Собравшись с мыслями, Пэрри запел, намереваясь сыграть на тщеславии царя. Несмотря на всю страсть, которую разожгла в грешнике Лила, Пэрри надеялся, что надменность Ассаргадона окажется сильнее. На его языке импровизированные стихи обладали и строго заданным размером, и ритмом, которые терялись при переводе строк на родной язык Пэрри.
      — О царь Ассаргадон, послушай меня!
      Прошу я смиренно и робко.
      Лишь ты мог бы тайны покров приподнять, Лишь ты, величайший правитель!
      Ассаргадон перестал пожирать взглядом дьяволицу. Когда-то привычная его уху лесть подействовала и теперь.
      — Проси быстрее — у меня неотложное дело к этой искусительнице!
      Пэрри не решился перейти на обычную речь, опасаясь, что тогда собеседник оставит его слова без внимания.
      — К тебе обращаюсь я, царь из царей!
      Прослышав про мощь и великую славу, Про то, как, взглянув на деянья твои, впадали в отчаянье даже владыки.
      Один среди смертных мне можешь помочь.
      Никто не сравнится с тобою.
      Известно и то мне, о царь всемогущий, Как ум твой глубок и познанья обширны, Что все мог постичь ты, Едва возжелав, Правитель земель и наук повелитель.
      Осведомленность певца, видимо, приятно удивила Ассаргадона, который наконец взглянул на него.
      — Говори же, проситель! Подобного голоса я не слышал со времен пения Ллано! Излагай то, с чем пришел! Быть может, я и внемлю твоей просьбе.
      — Я тайну хотел бы узнать, о великий, Заклятия тайну, что демонов губит.
      Один среди смертных…
      Смех Ассаргадона не дал Пэрри закончить.
      — Ты слишком много хочешь, проситель! Здесь тебе никто не поможет.
      Пэрри понял, что должен что-нибудь предложить в обмен. Вероятно, царь сумел бы ему помочь, если бы захотел. Но что добавить, кроме бесконечных восхвалений? Пэрри ломал себе голову, понимая, что времени слишком мало. Вода в проруби постепенно затягивалась тонким ледком. Если, чтобы растопить ее, Лиле снова придется танцевать…
      Дьяволица оказалась рядом.
      — Сонет, — подсказала она.
      В сонете действительно упоминался Ассаргадон, но ведь его напишут только спустя многие столетия. Будет ли от него сейчас толк?
      — Это единственное свидетельство его величия, — настойчиво продолжала Лила.
      Тогда Пэрри понял, что у него осталась последняя надежда.
      — Слушай меня, Ассаргадон, о царь царей и народов!
      После того как ты умер. Судьба над тобой надругалась жестоко, Даже следа от великих творений твоих не оставив.
      Я же могу обещать, что в поэзии имя твое воссияет навеки.
      Царь заинтересовался:
      — Моя слава будет восстановлена? И увековечена письменно?
      Пэрри решил, что теперь можно перейти и на обычную речь.
      — Да, в стихотворении, которое будет известно в девятнадцатом столетии, а может быть, и позже. Оно поведает миру о твоем памятнике и твоих последних словах.
      Ассаргадон задумался.
      — Какой властью ты обладаешь, чтобы раздавать подобные обещания?
      — Я стану воплощением Зла.
      Царь одобрительно кивнул:
      — Что ж, отлично, я поделюсь с тобою тайной. Но тебе не станет от этого легче.
      Самому Ассаргадону, похоже, тоже было нелегко. Без зажигательного танца Лилы он вновь опускался в замерзающую прорубь.
      — Чтобы добиться власти, я пойду на все. Думаю, тебе понятно это чувство, величайший из царей.
      — Кому, как не мне! — Ассаргадон уже оказался по пояс в воде. Оглядевшись по сторонам, он удостоверился, что никто не подслушивает. — Вся тайна в том, о простодушный проситель, что никакой тайны нет. Заклятия вообще не существует — смертные не способны уничтожать демонов.
      — Но…
      — Это правда! — сказал Ассаргадон, скользя вниз. — Делай какие угодно выводы! — Теперь на поверхности оставалась лишь его голова. — Я исчерпал до дна тебя, земная слава! И вот стою один, величьем упоен…
      С этими словами царь погрузился под воду со зловещей ухмылкой на лице. Вероятно, произведенный на Пэрри эффект доставил ему искреннее удовольствие.
      Тот, пораженный, все еще не сводил глаз с Ассаргадона, нисколько не сомневаясь в том, что услышал правду. Но какой же горькой она оказалась!
      К Пэрри подошла Лила.
      — Он открыл тебе тайну? — спросила дьяволица.
      — Да, открыл, — печально подтвердил Пэрри.
      — Значит, теперь ты можешь править Адом!
      — Теперь я могу править Адом, — насмешливо повторил он, понимая, почему прежние хозяева Ада никогда не раскрывали свой секрет. Ведь он разрушил бы их власть, которая полностью основывалась на обмане.
      И тем не менее они ею обладали. Им удавалось править!
      Тогда этого сможет добиться и он! Ведь для того чтобы достичь успеха, требовалось лишь блефовать и обманывать.
      Пэрри отправился к Асмодею. Взволнованная Лила последовала за ним.
      — Ты собираешься его уничтожить, мой господин?
      — Посмотрим, — угрюмо процедил Пэрри.
      Асмодей оказался на месте.
      — Итак, тебе все же удалось освободиться, самозванец! — приветствовал он гостя. — И у тебя еще хватило дерзости вернуться! Что ж, на сей раз я отправлю тебя в менее приятное место!
      — Ну-ну, не кипятись так, дружище! — осадил его Пэрри, который сознательно встал в позу, понимая, что именно такого поведения ждут от подлинного хозяина Ада.
      Асмодей щелкнул пальцами, прибегая к магии. Однако на Пэрри она совсем не подействовала.
      — Я воплощение Зла, — заявил он. — А ты мой подчиненный. Ты не можешь ничего со мною сделать, потому что теперь я знаю тайну. Подчинись моей власти или ты испытаешь ее на собственной шкуре. Отныне меня следует называть Сатаной, Господином всех этих владений.
      Асмодей замешкался. Он точно знал, что Пэрри разговаривал с Ассаргадоном. После этой встречи обитатели Ада непременно поверят в законность нового правителя, как уже поверила Лила. Если же подвергнуть его власть сомнению, то Пэрри, чего доброго, откроет секрет всем. И уже ни одно воплощение Зла не сможет обладать прежним могуществом. Более того, станет известно, что все предыдущие воплощения, включая самого Асмодея, только и занимались тем, что блефовали. Уверенные, что Повелитель Ада обладает силой уничтожить их, демоны покорно отправлялись в небытие. Они оказались настоящими жертвами самого великого обмана Ада…