— Возможно, где-то во времени эти кольца встречаются и сливаются в одно, — сказал Нортон без особой надежды убедить девушку.
      Орлин задумалась. Судя по выражению ее лица, она беседовала со своим Жимчиком.
      Внезапно дверь щелкнула и распахнулась. Орлин на экране сказала:
      — Кольцо говорит, что вы хороший человек. Извините, что я так долго держала вас перед дверью. Поднимайтесь.
      Нортон на ватных ногах двинулся вперед. Он ощущал себя так же, как при той давней действительно первой встрече, когда он стоял перед ослепительной умноглазой красавицей и проклинал Гавейна за то, что тот втравил его в неприятную историю: ведь было очевидно, что такое божественное существо способно лишь насмешливо фыркнуть при виде заурядного, мало приспособленного к жизни и неказистого бродяги. И сейчас, даром что в ранге Хроноса, он не воспринимал себя прекрасным принцем, а ее
      — Золушкой.
      Войдя в комнату, Нортон отпустил своего Жимчика. Тот проворно взобрался по руке Орлин — и слился с ее кольцом. Как просто! Было приятно еще раз убедиться, что удвоение существ — самое обычное дело, когда перемещаешься во времени. Однако Нортон решил не расслабляться: с временными парадоксами шутки плохи! Осторожности никогда не бывает много.
      — Чем вас угостить? — спросила Орлин.
      — Спасибо, мне ничего не нужно. Давайте лучше побеседуем.
      Он пододвинул стул к столу и сел. Орлин села напротив.
      Возникла напряженная мизансцена.
      Девушка первой нарушила молчание.
      — Похоже, вы много чего обо мне знаете, — сказала она.
      — Позвольте мне показать свое истинное лицо… то есть свою истинную природу… короче, я вам должен кое-что показать, чтоб вы поверили в невероятное.
      — Если вы считаете это необходимым… — без особой уверенности согласилась Орлин.
      Возможно, она ожидает, что вокруг его фигуры возникнет сияние — то самое, которое оказалось решающим в прошлой жизни Нортона. Не исключено, что она воспринимает его просто как занятного незнакомца, а не как возможного жениха. В этом случае она даже не проверит, есть ли вокруг него сияние-подсказка… Да и существует ли ныне это сияние? Некие высшие силы, которые прежде считали его достойной парой для Орлин, — что думают они теперь? Многое изменилось с той поры, когда Нортон был беспечным странником. Ныне он трудится в должности и.о.Хроноса, раком пятится по жизни и, при всем своем могуществе, является сомнительной партией для молоденькой амбициозной девушки…
      — Дело в том, — сказал Нортон, — что я — Хронос, инкарнация Времени. — На сей раз он успел так разжечь любопытство Орлин, что в ответ на это заявление она не фыркнула с возмущением, а стала слушать еще внимательнее.
      — Я в силах принудить время течь вспять — во всей Вселенной или в любой ее части.
      Это прозвучало нестерпимо помпезно. Чтобы не быть голословным, Нортон достал из кармана своего комбинезона марсианский красный камешек, который он когда-то подобрал из-за его своеобразной формы.
      — Смотри, как он падает на стол.
      — Самым обычным образом, — отозвалась Орлин и удивленно вскинула брови: дескать, к чему вы клоните?
      — А теперь я обращу время вспять — исключительно для себя, — сказал Нортон. Он проделал нужные манипуляции с Часами, и красный камешек вдруг оторвался от стола и полетел вверх, к выпустившей его руке.
      — Это сам Сатана? — испуганным голосом спросила Орлин. Нортон сообразил, что она обращается к Жимчику.
      Нортон знал, что ответом были два жима. Следующий вопрос было легко предугадать: «Он действительно Хронос?» Зато третий вопрос заставил Нортона вздрогнуть.
      — Если он тот, кем представился, то почему на нем амулет Сатаны?
      Нортон растерянно схватился рукой за полученную от Князя Тьмы цепочку с маленьким полым рогом.
      — Я получил этот амулет от Сатаны, — сказал он. — Но я ему не служу и к злым демонам отношения не имею! Лукавый попросил меня об одной услуге и дал этот рог, чтобы я мог срочно вызвать его при необходимости…
      Говоря это, Нортон постепенно осознавал, что человеку со стороны его взаимоотношения с Дьяволом могут показаться отнюдь не невинными.
      Тут он заметил отсутствие металлического ободка на раструбе рога.
      — Вот незадача! Здесь была металлическая штучка — похоже, она отвалилась во время моих путешествий во времени. Я всегда такой неловкий с вещами…
      — Выбросьте этот амулет! — приказала Орлин. — Нельзя иметь при себе такую гадость!
      Нортон без промедления сорвал с шеи цепочку и положил ее на стол.
      — Лучше уничтожить, — сказал он. — Не надо, чтобы такая вещь хотя бы минуту оставалась в вашем доме. У вас есть печка для мусора?
      — Пламя не уничтожит творения Дьявола! — возразила Орлин. — Погодите, у меня есть святая вода.
      Девушка поднялась и вышла из комнаты. Нортон украдкой проводил ее взглядом. Как она хороша собой! И как странно, как больно вспоминать, что эту женщину он видел когда-то мертвой!
      Через полминуты Орлин вернулась со склянкой. Стоило ей капнуть пару капель святой воды на рог, как тот стал чернеть и корчиться, испуская отвратительную вонь. Цепочка начала отчаянно извиваться, как змея, которой наступили на хвост. Орлин проворно вылила все содержимое склянки на сатанинский амулет — и тот мгновенно исчез, превратившись в облачко дыма.
      — Терпеть не могу Сатану! — сказала Орлин.
      — И я его не люблю! — поспешно согласился Нортон. Тот благовоспитанный джентльмен, в облике которого он видел Сатану, не вызывал в нем резко отрицательных чувств. Но раз Орлин так относилась к Князю Тьмы, то и Нортон ощутил за компанию острейшую ненависть. — Сатана — инкарнация Зла. То есть он — воплощенное Зло! По должности мне приходится общаться с ним… но чтоб я оказал ему хоть малейшую услугу — да никогда!
      — Правильно, — поддержала Орлин. — Итак, я согласна поверить в то, что вы действительно Хронос, инкарнация Времени. Чего вы хотите от меня?
      На это он мог бы ответить простодушным: будьте моей женой и не расстанемся до гроба! Но такой ответ испортил бы все дело.
      Тут в голове у него мелькнуло неожиданное воспоминание.
      — А ведь Жимчик предупреждал меня — не бери амулет у Сатаны, не бери! — воскликнул он. — Но я, дурак, не послушался.
      — Кого вы называете Жимчиком?
      — Через два года я так назову кольцо, которое вы мне подарите.
      Орлин рассмеялась:
      — Смешное имя! Теперь, когда амулет уничтожен, волноваться не о чем…
      — Тут она вдруг нахмурилась: — О-о! Колечко не согласно… Странно… Так я вас слушаю. Я могла подарить свое кольцо только большому другу — стало быть, мне должно и сейчас относиться к вам как к другу. — Тревожно заглядывая Нортону в глаза, она добавила: — Не думаю, что вы замышляете что-либо плохое против меня… Или таки замышляете?
      Нортон хотел весело осклабиться в ответ на такое нелепое предположение. Однако улыбка застыла на его губах.
      Может ли он с чистой совестью сказать, что он ничего плохого не замышляет?
      До сих пор ему как-то не приходило в голову задать себе такой прямой и жесткий вопрос. Он исходил из того, что любит Орлин, хочет стать ее мужем и жить с ней долго и счастливо. И для этого готов, как говорится, землю рыть и горы свернуть. Что в его случае равняется решимости дерзко перекроить прошлое в своих целях.
      Конечно, без его вмешательства Орлин ожидает трагическое будущее: смерть ребенка, душевный надлом и неизбежная преждевременная кончина. Он намерен спасти ее от этой участи. Но что он предложит любимой женщине взамен? Жить с ним в ипостаси Хроноса? Велико ли счастье связать свою судьбу с существом, которое движется вспять во времени, занято какими-то фантастическими манипуляциями с Песочными Часами и способно общаться с нормальными людьми только при помощи хитрых и утомительных сверхъестественных фокусов? Ни образ бытия, ни профессия не делали его завидным супругом для женщины типа Орлин…
      Пока что он тупо ломился к заветной цели и в своем эгоизме даже не задумывался, каково будет Орлин с новым Нортоном, который уже и не Нортон вовсе, а что-то непонятное и чуждое всему обыденному!
      — Пока вы не спросили, — откровенно признался Нортон, — я был в полной уверенности, что пришел к вам с добром. А теперь вдруг растерялся.
      — Ну а что вы хотели сказать мне до того, как вас посетила эта новая и мрачная мысль?
      Он глубоко вздохнул. Деваться было некуда. Орлин спросила — и надо отвечать.
      — Я… в ближайшем будущем, когда я был… когда я буду нормальным человеком, а не Хроносом… словом, через некоторое время встречу вас и полюблю.
      Он сказал это — как в пропасть кинулся. И на душе стало сразу как-то легче.
      — Об этом я уже и сама догадалась, — сказала Орлин. — Вы так смотрите на меня… У вас мое кольцо… И вокруг вас такое удивительно яркое сияние… Да, я верю, что вы полюбите меня… Верю и в то, что я могу вас полюбить.
      Это было произнесено так горячо, что у Нортона все перевернулось в душе, и он выпалил:
      — О нет! Не влюбляйтесь в меня! Нет, нет и нет! Я, сам того не желая, стану причиной вашей преждевременной смерти!
      — Моей смерти?
      — Ну да! А впрочем, история такая сложная и запутанная… Словом, я хотел бы предотвратить подобное трагическое развитие событий. И способен это сделать. Но то, что я задумал в качестве альтернативы, при ближайшем рассмотрении оказывается едва ли не сознательной пакостью… Я люблю вас и не смею причинить вам боль. А согласно моему плану, я выручаю вас из трагедии, чтобы ввергнуть в драму, у которой тоже может оказаться душераздирающий конец!
      — Не верю, что вы способны, говоря вашим языком, ввергнуть меня в драму. Вы хороший. Сияние вокруг вас — это знак…
      — Спросите Жимчика! — перебил ее Нортон.
      После короткой паузы Орлин сказала:
      — Кольцо говорит, что нет, вы не причините мне боли.
      — Ваше кольцо моложе моего. Оно еще не прошло через те горестные испытания опыта, которые выпали на долю его нового хозяина. Поэтому слушайтесь меня. А я говорю вам: когда через два года вы встретите меня — бегите от меня как от чумы. Если вы полюбите меня — вам конец. Если нет — у вас будет шанс иначе построить свою жизнь и, может быть, в конце концов обрести счастье.
      — Но если мне самой судьбой назначено любить вас…
      — Это проклятая любовь!
      Орлин озадаченно покачала головой.
      — Вы безнадежно запутались в своих аргументах, — сказала девушка.
      — Нет, это вы еще не осознали, в каком тупике я нахожусь. Мне не из чего выбирать. Если мы полюбим друг друга через два года, родится ребенок, который очень скоро умрет от страшной болезни. Это горе окажется для вас нестерпимым. И вы, чтобы не длить страдания, добровольно уйдете из жизни… Но если мы полюбим друг друга сейчас, когда я уже не Нортон, а Хронос, то это ввергнет вас в другой круг нестерпимых мук! Дело в том, что я живу вспять. Из мужчины средних лет я медленно превращаюсь в юношу. Мои часы идут в обратном направлении! Общаться с вами я смогу от силы полчаса в день. И при каждой нашей встрече вы будете моложе. Мало того, что вы не будете помнить меня; через какое-то время вы станете слишком молоды для того, чтобы…
      Он осекся и бессильно развел руками.
      Орлин понимающе кивнула и сказала:
      — Теперь вы очертили картину более детально, и я вижу разумность ваших аргументов. Да и кольцо подсказывает мне, что вы правы в своих опасениях. Думается, мне будет нетрудно полюбить вас — вы уже нравитесь мне… к тому же бесспорное сияние вокруг вас!.. Но встречаться с вами урывками и назначать следующее свидание на вчера!.. Это, пожалуй, будет выше моих сил!
      Она помолчала, горестно тряхнула головой и затем добавила:
      — Помнится, маленькой девочкой я встретила в парке мужчину в странном белом одеянии. Теперь я понимаю, что это были вы.
      — Я способен организовывать наши периодические встречи и в нормальном порядке. Однако через четыре года вашего времени я приму Песочные Часы и стану Хроносом, то есть дальнейшее ваше будущее станет для меня табу — я смогу появляться там лишь бесплотным невидимкой. Словом, наши взаимоотношения будут протекать в противоестественных обстоятельствах. И выродятся в надрывную историю двух существ из разных миров, о которых можно сказать, что не в добрый час их угораздило полюбить друг друга… Вы заслуживаете лучшей участи. Я люблю вас и желаю счастья в первую очередь вам. А потому готов твердить снова и снова: без меня вам будет только лучше!
      Орлин медленно кивнула:
      — Кольцо на это говорит «да». Мне очень жаль, но вы убедили меня. Раз будущее нашей любви так мрачно — нам следует держаться подальше друг от друга.
      Нортон тяжело вздохнул. Был ли он доволен тем, что его аргументы оказались такими убедительными? А с другой стороны, имея такие аргументы против, надо ли было затевать весь этот разговор? Что ж, результат все-таки есть: через два года она шарахнется от Нортона, когда увидит его на пороге своего дома. И захлопнет перед ним дверь. И, быть может, будет счастлива — проживет долгую жизнь, кого-то рано или поздно полюбит, родит ребенка…
      — Извините, что потревожил вас своим визитом, — сказал Нортон. — Позвольте мне откланяться… И никогда больше не имейте дела со мной. Для вас это чревато гибельными последствиями.
      Боже, как быстро все его мечты превратились в груду мусора!
      — Возьмите кольцо, — сказала Орлин.
      Она потянула кольцо со своего пальца — и оно раздвоилось: одно осталось на пальце, другое взял Нортон. Он не удивился тому, что произошло. Он разучился удивляться.
      — Жимчик, это ты?
      Жим.
      А впрочем, какая разница, чье это кольцо? И какая разница, жить или умереть?
      — Прощайте, Орлин.
      Она печально улыбнулась.
      — Я не ветреная девица, — сказала она, — но в этой ситуации…
      Она быстро встала и поцеловала гостя в губы.
      Нортон окаменел. Физическое соприкосновение с Орлин было так сладостно! Если он сейчас хотя бы шевельнется — все кончено. Он обнимет ее, залепечет ей в ухо разные глупости и станет уверять ее и себя в том, что все как-то образуется, что любовь — это святое, что грех наступать на горло собственной песне… Это будет преступлением по отношению к Орлин. Он не имеет права вселять в ее сердце эфемерную надежду. Апофеозом его любви должен стать отказ от своих притязаний. Великим утешением будет то, что эта его жертва открывает ей дорогу к счастью.
      Наконец Орлин отпрянула от него и снова улыбнулась — печальней прежнего.
      Нортон обрел способность двигаться — и быстро шагнул в сторону двери. Но даже несколько ярдов до нее показались ему непомерным расстоянием. Он приказал песку изменить цвет — и мгновенно исчез из жизни Орлин.
      — Я все испортил, — произнес он, летя сквозь время. — Почему уроки жизни мне даются так трудно? Идиот, я все испортил собственными руками!
      Жим-жим.
      — Нет?
      Чем больше Нортон успокаивался, тем яснее ему становилось, что Жимчик прав. Его хозяин ничего не испортил. Его хозяин подсказал любимой женщине, как уберечься от роковой ошибки. Что ж делать, если насмешница-судьба назначила его самого на роль этой роковой ошибки! Жертва была необходима.
      Жим.
      — Жимчик, тебе понравилась встреча с самим собой?
      Жим.
      Нортон печально усмехнулся и самую чуточку повеселел. Возможно, так оно и лучше. Теперь он отряхнул прошлое со своих ног и готов целиком и полностью заняться главным — работой в должности Повелителя Времени.
      Тут он вспомнил об адресе, полученном от Сатаны.
      Диалог с Орлин укрепил Нортона в нежелании каким-либо образом помогать Князю Тьмы. Однако любопытство побуждало выяснить до конца, что именно задумал этот вселенский хитрец и кто тот человек, которому он так настойчиво хочет помочь. К тому же дело поможет Нортону отвлечься от горестных мыслей.
      И он отправился в Кильваро, где быстро нашел знаменитую на весь город лавку «Чечевичная похлебка». Дело происходило за двадцать лет до его вступления в должность Хроноса. Где-то на Земле жил Нортон-подросток, однако Нортона-Хроноса отнюдь не тянуло поглядеть на себя юного. Хватит того потрясения, что он повидался с юной Орлин!
      В лавке, ни для кого не видимый, Нортон обнаружил лишь одного покупателя — молодого человека, который перебирал магические камни. Он повертел в руках камень смерти, потом камень любви — и кончил тем, что купил камень богатства.
      Нортону показалось, что это и есть тот человек, который сделал неправильный выбор. Он проследил за ним до его убогой квартирки в бедном квартале города. Там юноша обнаружил, что камень богатства — настоящая «туфта». Этот камень сотворял из воздуха не крупные купюры, а только медяки, да и то — в час по монетке.
      Глядя на отчаяние юноши и его упрямые опыты с волшебным камнем, Нортон заскучал и перенесся на пять часов позже.
      И был парализован ужасом.
      Юноша лежал в луже крови на полу с простреленной головой.
      Итак, Сатана был прав. Этот человек сделал неправильный выбор — и решил добровольно уйти из жизни. На Земле у бедняги не было никакого будущего — в буквальном смысле слова. Сатана планирует подарить этому человеку будущее, счастливое и долгое. Что ж тут плохого? Где подвох?
      Нет, юноше надо помочь. У самого Нортона с любовью ничего не получилось, но он способен подарить это счастье другому — и подарит. Если бы юноша купил камень любви, то он влюбил бы в себя прелестную девушку, у которой возникли неполадки с ковром-самолетом. А девушка и хороша собой, и богата…
      — Ну что, сделать мне доброе дело? — спросил Нортон.
      Жим-жим.
      — Почему «нет»? Я терпеть не могу Сатану, но если он предлагает сделать что-то хорошее — зачем отказываться?
 
Жим. Жим. Жим.
Разумеется, Жимчик не мог ответить однозначно на столь сложный вопрос.
Нортон вернулся в Чистилище.
Там его уже поджидал Сатана.
 
      — Ну и как? — нетерпеливо осведомился он.
      — Я проверил ситуацию, — сказал Нортон. — И ничего подозрительного не обнаружил. Однако я оставляю за собой право еще поразмышлять.
      — Мой амулет! — воскликнул Сатана. — Я не вижу моего амулета у вас на шее!
      — А-а, это… Я беседовал в прошлом с одним человеком, которому ваш подарок не понравился. Мы обрызгали его святой водой. Извините, что так вышло…
      Сатана так и вскипел. Лицо у него налилось кровью, из ноздрей повалил дым.
      — Вы уничтожили моего…
      Но тут Сатана осекся, взял себя в руки и сказал с деланным равнодушием:
      — А впрочем, все ерунда. Просто с этой побрякушкой были связаны кой-какие сентиментальные воспоминания. Забудем. Так вы подумаете над моим предложением?
      — Да.
      — Еще раз повторю — я щедр и готов по-царски оплатить такую пустяковую услугу. Давайте-ка я отправлю вас в еще одно путешествие — для пробы.
      — О нет, спасибо…
      Но Сатана уже взмахнул рукой — и Нортон оказался в открытом космосе. Набирая скорость, он летел навстречу новым приключениям. Он промешкал с решительным «нет», когда Сатана сделал свое предложение. И вот результат! Впрочем, Нортон не мог назвать его печальным. Его глаза горели ненасытным любопытством, и он оглядывал знакомые полные звезд космические просторы с радостным чувством — снова в пути!
 
 

9. АЛИКОРН