Несколько раз за ночь Вар просыпался от порывов ледяного ветра. Холод в такие минуты пронизывал до костей. Особенно доставалось незащищенной спине, спереди же, там, где он прижимался к Соли, было тепло. Эту лютую ночь Вар вынес бы и в одиночестве, но спать вместе было гораздо лучше.
      Во сне девочка часто ворочалась, вытягивалась, но, тут же замерзнув, вновь сворачивалась клубочком и поплотней прижималась к нему. И все же руки ее были холодны, как лед. Вар, согревая, положил свою ладонь на ее. Спи она одна, вряд ли бы удержала утром в руке палицу.
      Наконец на востоке забрезжил рассвет. Дрожа всем телом, они встали и запрыгали, согреваясь. Густой сизый туман делал мир вокруг нереальным.
      — Я голодна, — пожаловалась девочка. — И пить очень хочу.
      Вар тоже хотел есть и пить, но от решения этой проблемы они были так же далеки, как и накануне вечером. Наверное, надо было возобновить бой. Выигравший спустится и по-королевски отпразднует победу, а его поверженному противнику ни пища, ни питье впредь уже не понадобятся. Вар посмотрел на две палицы, лежащие посреди площадки. Полный комплект, пара, но лишь для одного бойца.
      Она сразу перехватила его взгляд.
      — Будем снова драться? Ответа на этот вопрос Вар и сам не знал. Долг призывал его сражаться за империю, преданность Соле принуждала оберегать ее ребенка. Он пожал плечами.
      — Туман-то кисель-киселем, — заявила она. — Нас никто не увидит.
      Она намекает на то, что сражаться без зрителей им необязательно.
      — Может, спустимся и раздобудем пищу? — предложила она. — А назад вернемся, прежде чем нас хватятся.
      Простота и ясность ее мышления ошеломили Вара. Действительно, почему бы и нет?
      — Перемирие, пока не рассеется туман? — предложил он.
      — Перемирие, пока не рассеется туман, — подтвердила она и вдруг добавила: — А я уже все-все твои слова понимаю.
      Вар был тронут. Он нашел свой ремень от палиц. Две палицы, конечно, были безвозвратно потеряны, но ремень валялся там, где и был вчера брошен. Соли опасалась, что подземные обнаружат их, если они предпримут спуск по видимому с Геликона склону.
      — Никто не знает, где спрятаны телекамеры.
      — Ты имеешь в виду, что вокруг спрятаны телевизоры? — спросил Вар, вспомнив, как не раз видел на стоянках бестолковые ящики, без конца показывающие немые картинки.
      — Нет, глупый. Телекамеры — это такие глаза, вмонтированные в камень или в ствол дерева или еще куда.
      Вар ни разу в жизни не видел глаз в камне, но на свете было столько необычного, что удивления он не выразил, и они полезли вниз по тому склону, по которому сюда взобрался Вар.
      Туман у основания горы Муз был даже гуще, чем наверху. Взявшись за руки, они побрели к лагерю императора. Вдруг Вара одолели сомнения.
      — Меня узнают, — прошептал он.
      — Так, может, я пойду одна?
      — Ты пароля не знаешь.
      — Но я хочу есть! — взмолилась она.
      — Шш-ш…
      Где-то рядом невидимые в тумане прятались часовые, и Вар боялся, что их услышат.
      — Скажи мне пароль, — зашептала она. — Я схожу и попрошу немного пищи для нас обоих.
      — Просить будешь голой?
      — Но я хочу есть!
      Вар хотел было возразить, но, поскольку сам был чертовски голоден, промолчал. Она едва слышно захныкала.
      — Там, — сказал Вар почти виновато. — На стоянке есть одежда.
      Милю до ближайшей стоянки они пробежали единым духом.
      Прежде чем Вар успел возразить, Соли всучила ему свою палицу и вошла в шатер. Через несколько минут она вернулась, одетая в детский комбинезон, детские сандалии, с яркой лентой в волосах. Выглядела она чистенькой и опрятной.
      — Тебе повезло, что никого не оказалось! — воскликнул Вар.
      — Там своего супруга поджидала жена воина. Похоже, ваши держат женщин подальше от главного лагеря. Когда я вошла, бедняжка от удивления подпрыгнула до потолка. Я сказала ей, что потерялась, и она мне помогла.
      Как легко Соли выкрутилась из безнадежной, казалось бы, ситуации! Вару вряд ли хватило бы мужества поступить так же, как эта то ли храбрая, то ли наивная девочка.
      — Вот, держи. — Соли протянула ему связанную узлом одежду.
      Вар оделся, и они вновь зашагали к главному лагерю. Тут ему в голову пришло, что раздобыть немного пищи они могли и на стоянке, но затем он вспомнил, как многотысячная армия потребляет прорву продовольствия, и оттого с ближайших стоянок регулярно изымается все съестное.
      — Я пойду в общий шатер, — cказала Соли. — Скажу, что я дочь какого-нибудь воина и пришла за едой для своей семьи.
      Более мудрых предложений у Вара не было, и потому он попросил лишь:
      — Будь осторожна.
      Он спрятался в лесу и замер, она исчезла среди тумана. Затем он вспомнил, что пройти мимо стражников не мог ни один посторонний, в особенности девочка, но останавливать ее было уже поздно.

* * *

      Соли приближалась к огромному шатру посреди лагеря. Хотя ее сердце и норовило выскочить из груди, она была зачарована красотой примитивной постройки. Будь у нее с собой пара палиц, она бы чувствовала себя гораздо увереннее, но так как детям, особенно девочкам, здесь не полагается оружия, палицы остались у Вара.
      Перед входом в шатер стоял крепкий на вид часовой. Соли попыталась было незаметно проскользнуть мимо, но путь ей немедленно преградил шест.
      — Кто ты? — спросил часовой. Называть свое настоящее имя Соли, естественно, не собиралась.
      — Я — Сами. Мой отец устал и отдыхает. Я принесу ему поесть.
      — В этом лагере, девочка, нет никакого Сама. Говори сейчас же, что у тебя в действительности на уме!
      — Как же нет? А Сам-мечник? Он только что прибыл в лагерь. Он…
      — Девочка, ты лжешь. Ни один воин не привел бы с собой в этот лагерь семью. Я доставлю тебя к императору.
      Он легонько подтолкнул ее шестом. В поле зрения никого больше не было, и Соли, ухватившись за конец шеста, ударила часового растопыренными пальцами по глазам и, как только его голова непроизвольно дернулась назад, саданула по открывшемуся горлу тыльной стороной раскрытой ладони. Часовой беззвучно осел.
      Весил он порядком, и оттащить его в сторону ей было явно не по силам. Значит, пусть лежит, где упал; она же, если будет действовать быстро, еще, быть может, раздобудет еды.
      Соли вбежала в шатер, но утренний завтрак уже давно закончился, а обращаться с просьбой к повару было небезопасно.
      — На Кола напали! — послышался вдруг возбужденный голос от входа. — Обыскать весь лагерь!
      Она опоздала. Теперь оставалось только спасаться бегством. Представляя, что сейчас случится, она направилась к выходу. Там привести Кола в чувство пыталось несколько воинов.
      — Никто не видел, как это произошло?
      — Его, похоже, ударили булавой в горло.
      — Нет, сначала, наверное, набросили на него сеть. Кол — опытный боец, и его так просто не возьмешь!
      К шатру подошел мужчина-исполин. Соли его сразу же узнала — Безымянный, император врагов. Он двигался подобно тяжелому катку и был очень безобразен. Голос его звучал почти так же неотчетливо, как голос Вара:
      — На него напали без оружия. Похоже, подземные заслали к нам шпиона.
      Соли, не ожидая развития событий, попыталась мышкой выскользнуть из шатра, но у входа была сразу же поймана великаном за плечи и, как перышко, поднята в воздух.
      — Что ты здесь делаешь?
      — Сир! — закричала она в притворном отчаянии. — Помогите мне! На меня напали!
      — Ребенок! — рявкнул он. — Девочка. Где твоя семья?
      — У меня нет семьи. Я сирота. Я пришла сюда за пищей…
      Император опустил ее наземь, но оставил свою правую ладонь на ее плече.
      — Судя по отметине, рука, которая ударила Кола в шею, как раз такого же размера, как твоя, дитя. Ты здесь чужая и…
      Прежде чем он успел договорить, она стукнула его сжатым кулаком в солнечное сплетение и рванулась из-под его руки. С таким же успехом она могла бить в каменную стену.
      — Попробуй еще разок, маленькая шпионка, — предложил он смеясь. Она попробовала еще — ударила одновременно коленом в пах, и ребром ладони по основанию шеи. Безымянный стоял неколебим, как скала, его хватка на ее плече не ослабла ни на йоту. Свободной рукой он распахнул плащ и продемонстрировал ей свой торс — сплошное нагромождение здоровенных тугих мышц.
      — Узнаю повадки подземных. Что ты здесь делаешь? Мы же договорились с вашим вождем, что исход битвы будет решен в честном поединке на вершине горы Муз.
      — Сир, я… — Она замешкалась, пытаясь с ходу выдумать правдоподобную историю. — Он первым напал. Сначала замахнулся на меня шестом, а потом… Я из племени Пена. — Она помнила, что из этого племени Coca, а женщин там с детства обучают борьбе без оружия. — Я убежала из племени. Я всего лишь хотела поесть.
      — Племя Пена? — Безымянный на мгновение задумался, и его грубое невыразительное лицо вроде бы немного смягчилось. — Пойдем со мной.
      Он отпустил ее и двинулся сквозь толпу. Понимая, Что попытки бегства бесполезны, она послушно зашагала следом. Воины, не проронив ни слова, расступились перед ними.
      В личном шатре императора ноздри девочки сразу же уловили чарующие ароматы недавно приготовленной пищи.
      — Ты голодна, так ешь. — Он поставил перед ней миску с кашей и чашку с молоком.
      В нетерпении она потянулась к ложке, но, вдруг подумав, что поведение здравомыслящих за столом наверняка отличаются от привычного ей, поспешно отдернула руку. Видимо, император расставил ловушку, и она чуть было не угодила в нее. Она даже и не взглянув на молоко, зачерпнула кашу пригоршней и принялась жадно запихивать ее в рот.
      Безымянный безмолвствовал.
      — Я хочу пить, — сказала она, несколько утолив голод.
      Безымянный подал ей бурдюк. Она не мешкая припала к нему ртом, но после первого же глотка закашлялась. Вино оказалось крепким, старым.
      — Это не вода! — закричала она.
      — А разве в племени Пена не пьют вино? Не варят пиво?
      Она поняла, что выдала себя. На стоянках были ложки и вилки, и здравомыслящие, конечно же, привыкли есть с их помощью, а даже в самых отдаленных, диких племенах все от мала до велика пьют хотя бы самодельное пиво.
      Она разревелась. Он принес ей воды в глиняной кружке.
      — Боб не послал бы ребенка во вражеский лагерь, — обронил он, пока она пила. — Во всяком случае, не сейчас.
      Соли удивилась, что Безымянный знает имя вождя подземных. Хотя все верно, ведь они общались, договариваясь об условиях поединка на горе Муз.
      — Но обычные дети не обучены борьбе без оружия, — продолжал он.
      Она с удивлением поняла, что каким-то образом ее ошибки помогли ей снять с себя подозрение.
      — Можно мне взять с собой немного пищи для друга? — спросила она, памятуя о голодном Варе. Безымянный от души рассмеялся.
      — Возьми столько, сколько унесешь! Возможно, твой друг, насытившись, станет более счастливым, чем я!
      Он дразнил ее, полагая, что прихваченную с собой пищу она намеревается съесть сама.
      — Но пища действительно для друга, — возмутилась Соли.
      — Как скажешь. — Безымянный принес корзину и сложил в нее продукты. — Бери, девочка, и уходи из моего лагеря. Уходи подальше. Возвращайся в племя Пена. Сейчас идет война, и даже умеющим постоять за себя детям здесь не место.
      С корзиной в руках она направилась к выходу.
      — Девочка! — окликнул он ее.
      От неожиданности она вздрогнула. Он все-таки решил ее задержать. Боб, вождь Геликона, вот так же забавлялся с провинившимися, делая вид, что наказания не последует, а затем, когда, казалось бы, худшее уже позади, припирал к стенке.
      — Если тебе надоест бродить, разыщи меня, — продолжал Безымянный. — Я возьму тебя к себе, нареку своей дочерью.
      — Спасибо, — сказала она, с облегчением поняв, что он сделал ей, с его точки зрения, лестное предложение. — Возможно, когда-нибудь ты встретишься с моим отцом. Уверена, вы понравитесь друг другу.
      — Так значит, ты все же не сирота? Кто твой отец?
      Внезапно она вспомнила, что Безымянный и Сол встречались по крайней мере однажды в кругу, после чего Безымянный заполучил империю и ее настоящую мать, а Сол отправился сводить счеты с жизнью на Гору. Сол и Безымянный наверняка были заклятыми врагами.
      — Спасибо, — сказала она, сделав вид, что не расслышала его последних вопросов. — До свидания, сир.
      Она опрометью выскочила из шатра. Он почему-то не задержал ее.

* * *

      — Что же нам делать, Вар? — спросила Соли утром.
      Он не знал.
      — Может, отправимся по домам и скажем, что не сумели справиться друг с другом? — предложила она, но прежде чем он ответил, поспешно добавила: — Нет. Правду непременно узнают. Меня убьют за предательство, а война будет продолжаться.
      Они долго молчали.
      — А может, скажем, что один из нас победил? — внезапно воскликнула Соли.
      Вар задумался, и, чем дольше он думал, тем заманчивее ему казалась идея Соли.
      — А кто именно?
      — Решим. Если выиграю я, то твои здравомыслящие навсегда уберутся отсюда. Если выиграешь ты, то они захватят подземный мир. Что лучше?
      — Если наши спустятся под землю, то многих убьют, — проговорил он. — Возможно, даже твоих… Сола и Сосу.
      — Нет. Если мы добровольно сдадимся, никого не тронут.
      — Значит, выигрываю я? — спросил он.
      — Ты, Вар. — Соли улыбнулась.
      — Ну а что будет с тобой?
      — Я спрячусь, а ты доложишь, что убил меня.
      — Но Сол!..
      — Когда все кончится, я отыщу Сола и скажу, что жива-здорова, и все дела.
      Вар хотел было возразить, но Соли выглядела такой воодушевленной, что он передумал.
      — Ступай, — велела она. — Скажешь, что битва была трудной, кровавой. Ты едва не проиграл, но под конец все-таки одолел меня и сбросил, рискуя собственной жизнью, с вершины.
      — Но на мне же ни царапины! Она хихикнула.
      — Взгляни на свою руку.
      Вар послушался. На правой руке и впрямь не было ни царапины, но левую густо покрывали синяки и кровоточащие раны. На Соли же не было ни отметины.
      — Если настаиваешь, могу для убедительности ударить тебя разочек-другой в лицо.
      Вар неохотно полез вниз. Что ж, до сумерек Соли будет отсиживаться на вершине, а затем тоже спустится. Он беспокоился за нее: впрочем, девочка заверила, что отнюдь не собирается после всего, что было, ломать себе шею. Оставалось лишь полагаться на волю случая.

* * *

      В главном лагере императора по случаю победы устроили пир. Вара чествовали так, словно он совершил невесть какой подвиг. Он за обе щеки уплетал без разбора снедь со стола. Женщины из соседнего лагеря, появившиеся здесь, едва разнесся слух о победе, как ни странно, находили его привлекательным. Но мыслями он был только с малышкой Соли, что карабкалась сейчас, должно быть, в темноте по крутым склонам. Если она оступится, упадет, их обман станет явью…
      Воины полагали, что он вырвал победу у мужчины-паличника, и разубеждать их Вар не стал. Поздравления мужчин и предложения женщин провести вместе ночь следовали одно за другим, пока наблюдательный Тил не положил им конец, отведя Вара в отдельный шатер.
      Утром в шатер зашел император. Расспрашивать Вара он не стал, а лишь сказал:
      — Пойдем на ближайшую стоянку. Поговорим с Бобом. Если он ведет нечестную игру, это скоро выяснится. Вообще-то уступчивым он никогда не был.
      После рассказов Соли вождь подземных представлялся Вару исчадием ада.
      Едва они переступили порог цилиндрической постройки, как император сразу же включил телевизор. Экран засветился, и на нем вместо привычной череды бессмысленных картинок с чудно одетыми людьми возникла квадратная комната. На дальней стене висели какие-то чертежи, под потолком зияло забранное решеткой вентиляционное отверстие, посреди комнаты стоял громадный металлический стол. Комната весьма напоминала те, что Вар, будучи ребенком, видел в полуразрушенных зданиях Гиблых Земель.
      В мягком кожаном кресле за столом сидел правитель подземных — глубокий старик с совершенно седой головой. На лице вождя пролегли глубокие морщины. Вар предположил, что ему все тридцать, а, может, даже больше. И вообще, как долго живут мужчины, которым не нужно то и дело сражаться в кругу? Может, даже целых сорок лет?
      — Привет, Боб, — сухо поздоровался с вождем император.
      — Привет и тебе, Сос. Что новенького? — Говорил подземный быстро, непринужденно. Сразу видно — вождь. Вару он с первого взгляда не понравился.
      — Твой воин с горы Муз не возвратился? Человек на экране холодно уставился на императора.
      — Это — Вар-паличник, — сообщил император после непродолжительной паузы. — Он доложил мне, что вчера убил в честном поединке вашего воина.
      — Сомневаюсь. Ведь и дураку понятно, что победить в честном поединке Сола Мастера Всего Оружия не сумел бы никто, кроме разве что тебя.
      Императора будто ударили.
      — Сол!.. Ты послал на поединок Сола?
      — Спроси у своего паличника, — предложил Боб. Император медленно повернулся к Вару.
      — Это правда?
      — Нет, — сказал Вар, не понимая, какую игру затеял вождь подземных. — Я сражался не с Солом.
      — А может, ты сражался с его подругой, Сосой? — предположил подземный, сверкнув глазами. — А она хоть и бесплодна, но разит голыми руками насмерть.
      — Нет! — воскликнул Вар, понимая, что его загоняют в ловушку. Только вот в какую? К его изумлению, лоб императора покрылся испариной. Казалось, что настоящая битва происходит здесь, сейчас, а не накануне на вершине горы. Странная битва, в которой подземный Вождь и император сражались не разящим оружием, а больно жалящими, несущими смерть словами. И Боб, судя по всему, выигрывал.
      — Тогда с кем же твой победитель сражался? — спросил Боб, с интересом разглядывая ногти на пальцах.
      — С дочкой Сола, — наконец признался Вар. — С Соли. Она — паличница. Вернее, была паличницей.
      Император, не сводя округлившихся глаз с Вара, открыл было рот, но промолчал.
      — Прошу прощения, произошла ошибка, — поспешно сказал Боб. — Вар действительно убил Соли. Ее родители отказались участвовать в поединке, зато вызвалась их дочка. Потом, правда, оказалось, что ей было всего лишь девять лет… Полагаю, узнав все это, ты, Сос, не откажешься признать результат состоявшегося поединка недействительным и назначить новый?
      Было очевидно, что вождь подземных грубо нарушает условия договора, но император, который не отрываясь глядел на Вара, почему-то не возражал.
      — Ты… убил… Соли? — спросил он наконец так хрипло, что Вар с трудом его понял.
      Не осмеливаясь сказать правду, Вар прошептал:
      — Да.
      Все тело императора затряслось, как от лютой стужи. Вар не понимал, в чем дело. Соли не была Безымянному ни родственницей, ни подругой. Дочь его жены? Ну и что? Действительно, не слишком благородно убивать ребенка, но Вар сделал лишь то, что ему велели. Выставь подземные вместо девочки гигантскую ящерицу-мутанта, он бы, не щадя себя, сражался с ящерицей. Но почему император поражен до глубины души, а Боб не таясь ликует? Они ведут себя так, словно Вар проиграл поединок.
      — Так я был прав. — Боб на экране оскалился. — Сол, конечно, мне не признался, но ясно было…
      — Вар-паличник! — Вскричал император с дрожью в голосе. — Дружба между нами навсегда разорвана. В следующий раз мы встретимся в кругу и будем драться насмерть. Помня о нашем общем прошлом, я даю тебе остаток дня и ночь, но завтра последую за тобой. — Он повернулся и саданул огромным кулачищем по экрану телевизора. Пол покрыло стеклянное крошево, пластиковый корпус отлетел в угол. — А потом займусь тобой, Боб! — крикнул он, глядя на мертвый механизм. — Выжгу подземелье огнеметами, а тебя поджарю живьем на медленном огне!
      Вару ни разу в жизни не доводилось видеть подобной ярости. Он ничего не понял, за исключением того, что император намерен убить его и вождя подземных. Похоже, Безымянный лишился рассудка.
      Перепуганный Вар пулей вылетел со стоянки и в том же темпе припустил дальше.

      — Вар!
      Схватившись за свои новые палицы, он повернулся и тут же расслабился.
      — Соли!
      — Я видела, как ты выбежал со стоянки, и пустилась за тобой. Вар, что стряслось?
      — Император… Он…
      — Он недоволен тем, что ты победил?
      — Боб… Назначил новый поединок.
      — Вот оно как… — Соли взяла Вара за руку. — Значит, мы ровным счетом ничего не добились. Неудивительно, что Безоружный вне себя. Но ведь ты не виноват. Ведь правда, Вар?
      — Он сказал, что убьет меня.
      — Безымянный убьет тебя? Но почему?
      — Не знаю.
      Они будто поменялись ролями: Соли вела себя как спокойная, рассудительная взрослая женщина, он — как наивный, испуганный до полусмерти ребенок.
      — Он не поднимет на тебя руку. Ведь не твоя же вина, что наша затея не удалась.
      Вар пожал плечами. Он видел, в какой ярости был император, и верил каждому его слову.
      — Что ты намерен делать?
      — Убегу. Он дал мне день и ночь.
      — А как же я? Если я вернусь под Гору, то Боб убьет меня… И Сола, и Сосу. За мой проигрыш. Он говорил мне, что расправится с ними обоими, если я откажусь драться. А теперь узнав, что…
      Вар, понурившись, промолчал.
      — Мы оказались не такими уж умными, какими себя считали, — сказала Соли сквозь слезы. Вар положил руку ей на плечо.
      — Я почти ничего не знаю о жизни здравомыслящих, — пожаловалась она.
      — И боюсь остаться одна.
      — Я тоже.
      Вар внезапно понял, что отныне он — изгнанник. Когда-то одиночество не тяготило его, но с тех пор он совершенно изменился.
      — Пойдем вместе, — предложила Соли. Отвечать сразу Вар не стал, взвесил все за и против.
      — Пойдем, — нетерпеливо повторила она. — Может, на какой-нибудь стоянке мы найдем трактор и быстро выберемся из этих мест! Представляешь: только ты и я! Мы будем драться в кругу!
      — Я больше не хочу с тобой драться, — твердо заявил он.
      — Глупенький! Драться мы будем с другими воинами! Победим их и сколотим большущее племя, а затем вернемся и …
      — Нет! Я не стану драться с императором!
      — Но если он погонится за тобой…
      — Я буду убегать.
      — Но, Вар…
      — Нет! — Он помотал головой. Соли опять разразилась слезами. Вар не знал, как ее утешить.
      — Наверное, сражаться с императором для тебя так же немыслимо, как для меня драться с отцом, — предположила она, слегка успокоившись.
      — Наверное.
      — Но все остальное? — спросила Соли чуть погодя. — Поединки с чужаками, путешествия в неведомые страны?
      Он улыбнулся.
      — Все, что душа пожелает!
      Согласившись друг с другом в главном, они приободрились и зашагали прочь.

* * *

      К вечеру они оказались на пустующей стоянке милях в двадцати от лагеря здравомыслящих.
      — Как будто я снова дома, — поделилась Соли. — Только вот комната круглая. И все остальное здесь… Похоже, здравомыслящие не заглядывали сюда несколько месяцев.
      Вар пожал плечами. Стоянка не напоминала ему дом, но на ней, по крайней мере, оказалось вдоволь пищи. Будь он один, скорее всего углубился бы в чащу леса, но вместе с Соли…
      — Я приготовлю настоящий ужин подземных! — возбужденно воскликнула Соли. — А ты знаешь, как пользоваться ножом и вилкой? Coca учила меня готовить. По ее словам, эта способность мне когда-нибудь обязательно понадобится. Наверное, сейчас как раз тот случай. Посмотрим, посмотрим. Что здесь? Макароны! Отлично! А здесь? Наверное, соль… А это, похоже, электрическая плита. Совсем как у нас. И зажигается она, скорее всего, вот этой кнопкой…
      Наблюдая за Соли и слушая ее беззаботное щебетание, Вар вдруг насторожился. Она сказала «Coca». Он знал, что так зовут ее мачеху — маленькую женщину, с которой он столкнулся в подземелье и вступил в бой, а потом насилу унес ноги. И император тоже упоминал имя «Coca». Однако с этим именем, кажется, связано что-то еще.
      Конечно, Сос! Боб назвал императора «Сосом»! И теперь Вар вспомнил, что так к императору обратился когда-то и Тил. Значит, прежде у Безымянного было имя! Его звали Сос! И первым мужем Сосы был, несомненно, именно он!
      Но там, под Горой, на Сосе женился Сол. А на Соле — Сос. Как такое случилось?
      А если Соли — ребенок Сола и Солы, то, наверное, и у Coca и Сосы есть свой ребенок — Соси. Если так, то где же она?
      Вар окончательно запутался. Он был уверен, что вопросы, которые себе задает, как-то связаны с необъяснимой вспышкой гнева императора. Но как?
      — Ты не видишь открывалку? — спросила Соли, держа в руке банку консервов Вар не знал, что такое «открывалка».
      — Нужно открыть эти томаты.
      — Откуда ты знаешь, что в банке именно томаты?
      — На этикетке же ясно написано.
      — Так ты умеешь читать?
      — Ну, сказать по правде, читаю я пока неважно, по слогам. Меня учил Джим-библиотекарь. Он говорил, что в свое время позабытые знания будут вновь открыты, цивилизация возродится, а для этого все дети Геликона должны обучаться чтению и письму. Так как же открыть банку?
      Соли тоже назвала Гору Геликоном. Как много различий между здравомыслящими и подземными! И она знает ушедшего на Гору брата Джима-стрелка.
      Вар взял из рук девочки банку и подошел к полке с оружием. Выбрав там кинжал поострей да поменьше, приставил его острие к крышке и надавил. Из отверстия, точно из раны, выступил кроваво-красный сок.
      Действительно, томаты.
      Кинжалом Вар вскрыл банку и вернул ее Соли.
      — А ты сообразительный, — похвалила она. Похвалила за ерунду, почти ни за что, но он почему-то был польщен.
      Вскоре она приготовила ужин и накрыла на стол. Не отличавшийся особой притязательностью в еде Вар нашел ее стряпню, в общем-то, даже съедобной. Недоваренные макароны и пригоревшее волокнистое мясо он запил томатным соком прямо из банки, а твердую, как камень, глыбу мороженого раскрошил на кусочки кинжалом.
      — Вкусно, — сказал он, вспомнив наставления императора о пользе всякой похвалы.
      — Не иронизируй!
      Вар не знал, что значит «иронизировать», и промолчал. И почему люди так часто злятся без всяких причин?
      После ужина Соли помылась в душе и выдвинула из стены кровать.
      — Не включай телевизор, — велела она. — В нем полно «жучков».
      Хотя Вар и не собирался делать ничего подобного, но все же спросил:
      — Каких жучков? Древесных?
      — Телевизоры устроены так, что не только показывают, но и посылают изображение под Гору. Не хотелось бы, чтобы подземные узнали, где мы.
      Вар вспомнил переговоры императора с вождем подземных и вроде бы понял, что к чему. Выходит, телевизоры на стоянках все же имеют смысл. Он тоже выдвинул кровать и завалился на нее.
      Немного полежав, он повернулся на бок, взглянул на телевизор и спросил:
      — Почему по нему показывают только всякую ерунду?
      — Такими уж были древние, — ответила Соли. — Они совершали глупости и записывали их на ленты, а мы эти ленты только прокручиваем. Джим говорил, что все действия древних имеют смысл, но у нас нет звуковоспроизводящей системы, и мы никак не разберемся, что и зачем они делали.
      — Мы?
      — Подземные. Жители Геликона. Мы не знаем, как изготавливать телевизоры, но при необходимости можем их ремонтировать. Во всяком случае, пока не кончатся запчасти. Чокнутые, которые поставляют вам разные вещи, знают об электричестве гораздо больше нашего, у них есть даже компьютеры. Но нам не до излишеств, мы много работаем.
      Вар заинтересовался.
      — А что вы делаете?
      — Все, что необходимо человеку. Это ведь мы изготавливаем оружие и стоянки для вас, а чокнутые по большей части лишь собирают стоянки на местах и периодически наполняют их едой и предметами первой необходимости. А вот все здравомыслящие — бездельники, не делают ничего полезного.
      Вар не очень хорошо ее понял. О жителях подземелья он узнал всего лишь несколько месяцев назад, а чокнутых вообще в глаза не видел.
      — А почему император вознамерился захватить Гору?
      — Боб говорит, что ваш император — перебежчик. Его послали положить конец империи, а он вместо этого напал на Гору. Боб, похоже, в самом деле сумасшедший.
      — Император говорил, что Гора — это зло. Что империя не станет действительно великой, пока не будет захвачена Гора. А еще сказал, что, убив меня, сожжет подземелье.
      — Может, и этот тоже сошел с ума, — прошептала Соли.
      Вару и самому хотелось бы это знать.
      — Я боюсь, — сказала Соли немного погодя. — Боб говорил, что если здравомыслящие создадут свою империю, а затем подчинят себе весь континент, то не миновать еще одного Взрыва, и тогда уже никто не уцелеет.
      Вар, не сумев уследить за ходом ее мысли, спросил:
      — А кто построил Гору?
      — Джим говорил, что Гору возвела цивилизация, возникшая сразу после Взрыва. Тогда все кругом было заражено радиацией, люди умирали тысячами.