С началом холодов Сэв перебрался в центральную палатку, которая постоянно обогревалась огнем. Для удобства семей ее разделили на множество маленьких отсеков. Все чаще, в поисках браслетов, здесь появлялись молодые женщины. И Сэв щедро пустил по кругу свою эмблему.
      Сос остался в маленькой палатке, не желая попасть в одно жилище с теми, кто носил оружие. Невозможность войти в круг мучила, изматывала, но открыто признаться в этом он не мог. Оружие нужно было, как воздух, но все шесть видов его стали для него неприкасаемы. А такая альтернатива, как лук и стрелы, для круга не годилась.
      Он часто думал об этом. Зачем ненормальные тратят столько сил на производство вещей для воинов, если потом даже не интересуются, как они живут, как их используют? Он бился над этим вопросом, оставаясь членом воинского общества, думая его понятиями.
      Он сбросил с себя одежду и голый забрался в теплое нутро спального мешка. И об этом удобстве ненормальные неизменно заботились зимой, на ближайшей стоянке мешков оказалось более обычного – и точно по их потребности. Они, безусловно, знали о лагере, но, по всей видимости, это их не беспокоило. Где люди – туда и вещи. И никакого контроля.
      Теперь Сос обзавелся маленькой газовой лампой и мог читать вечерами случайные книги, оставленные ненормальными (и здесь они проявляли свою предусмотрительность!). Когда он стал брать книги со стоянки, их появилось еще больше, и как раз по вопросам, которые его занимали.
      Он зажег лампу, открыл лежавший поблизости том. Это была книга о сельском хозяйстве в эпоху до Взрыва. Текст оказался сложным, никак не удавалось сосредоточиться. Тип и количество удобрений для отдельных площадей, севооборот, пестициды, их применение и меры предосторожности – все сплошь невразумительные термины, а он хотел знать лишь, как выращивать земляные орехи и морковь. Он отложил книгу и погасил лампу.
      После ухода Сэва было одиноко. Сон долго не шел. Сэв передавал браслет из рук в руки, обнимал податливую и жадную плоть – там, в центральной палатке. И Сос мог бы поступить так же. Находились женщины, бросавшие недвусмысленные взгляды и на его браслет, хотя он и был безоружен. Он уверял себя, что его положение требует холостяцкой жизни и одиноких ночей. Но чувствовал: это самообман. Обладание женщиной – обратная сторона мужского достоинства. Здесь воин мог укрепить свою репутацию не менее успешно, нежели в круге. И Сос отказывался от женщин лишь потому, что был безоружен, и стыдился этого.
      Кто-то приближался к палатке. Тор захотел поговорить с глазу на глаз? Бородач здорово соображал, в групповой организации и тактике обставлял даже Соса. Они подружились – насколько могли позволить обстоятельства. Иногда Сос делил пищу с семьей Тора, хотя пухленькая веселушка Тора и не по годам развитая Тори напоминали, насколько он всегда нуждался в собственной семье.
      Всегда? Нет, такое желание он стал замечать лишь в последнее время..
      – Сос?
      Это был женский голос, слишком, до мучительного знакомый.
      – Что ты хочешь, Сола?
      Ее голова в капюшоне показалась у входа, на фоне снегов она казалась черной.
      – Можно войти? Здесь холодно.
      – Здесь тоже не жарко. Быть может, тебе лучше вернуться к себе?
      У нее тоже было отдельное жилище, рядом с палаткой Тила. Жена начальника стала ее близкой подругой. Сола носила браслет вождя, и мужчины обходили ее стороной.
      – Впусти меня.
      Обнаженной рукой он откинул зыбкий полог (забыл затянуть вход плотной тканью, когда погасил лампу). Она встала на четвереньки, забралась внутрь, едва не опрокинув лампу, и улеглась рядом.
      – Я так устала спать одна.
      – Ты пришла сюда спать!?
      – Да.
      Внезапная, неистовая надежда – от неожиданности она казалась еще более сильной – ударила по сердцу. Он обманул себя дважды: страсть, страсть к этой женщине сдерживала его, а вовсе не положение, не отсутствие оружия!
      – Ты хочешь мой браслет?
      – Нет.
      Разочарование было еще невыносимей погасшей радости.
      – Уходи.
      – Нет.
      – Я не оскверню браслет другого мужчины. И не потерплю измены собственному. Если не уйдешь сама – выставлю силой.
      – А если я закричу, и сбежится весь лагерь?
      В беспорядочном своем чтении ему встречались похожие ситуации. Мужчина, поддавшись однажды, никогда уже не примет самостоятельного решения. И со временем все станет лишь хуже.
      – Кричи, если хочешь. Но здесь ты не останешься.
      – Попробуй только тронь! – она и не двинулась.
      Обозлившись на нее и на свое преступное влечение, он поднялся и схватил ее за меховую парку. Та соскользнула на пол, и в снежном свете, еще проникавшем снаружи, он увидел наготу Солы. Не мудрено, что она замерзла!
      – Не самая приличная картина: голый мужчина борется в своей палатке с голой женщиной, – фыркнула она.
      – Это происходит всегда и всюду.
      – Но не тогда, когда она этого не хочет.
      – В моей-то палатке? Ее спросят, почему она пришла голой и не закричала, прежде чем войти.
      – Она пришла одетой, чтобы разобраться с трудным вопросом. Ошибка в дробях.
      Сола порылась в кармане лежавшей парки и вытащила бумажку с кое-как нацарапанными цифрами. Их не было видно, но он уже понял: она сделала домашнее задание специально, чтобы было оправдание. И даже с ошибкой, достойной его внимания. А он – вот попался-то! – затащил, нет – заманил жену вождя внутрь и сорвал с нее одежду. Ловко! Все предусмотрела! Поднимись сейчас переполох – и вскоре племя перестанет в нем нуждаться.
      – Чего ты хочешь?
      – Я хочу согреться. В твоем спальнике хватит места и на двоих.
      – Ты ничего этим не добьешься. Хочешь, чтоб я ушел?
      – Нет. – Она нашарила молнию, расстегнула спальник, впустив внутрь холодный воздух. Не успел он опомниться, как она – обнаженная, теплая – уже лежала рядом, плотно задернув молнию.
      Он попытался отвернуться, но его движение лишь прижало к ее мучительному телу. Взяв за волосы, она хотела повернуть его лицом к себе, но он не поддавался.
      – Сос, я же пришла не для того, чтобы тебя мучить…
      Он промолчал. Какое-то время она лежала спокойно, но зов пола исходил от ее тела. Она так близка, так доступна!.. За счет бесчестья. Зачем? Зачем она пошла по этому пути? Сняла бы лишь на время эмблему Сола…
      Другая фигура выступила из тени центральной палатки, и грузные шаги заскрипели по умятому снегу.
      – Дождалась, чего хотела! Тор идет!
      И тут все ее притворство вышло наружу. Она съежилась в спальнике и попыталась спрятаться.
      – Отошли его!
      Сос схватил парку, затолкал ее под основание палатки. Солу упрятал с головой в мешок, надеясь, что воздуха ей хватит.
      Скрип от шагов был все ближе. У самой палатки Тор замер. Молча постоял и тяжелой походкой потопал обратно, решив по всему, что друг его спит, раз света нет и палатка плотно закрыта.
      Сола вынырнула, едва опасность миновала.
      – Но ты же хочешь меня! Иначе, разве стал бы прятать…
      – Сними его браслет и возьми мой.
      – А помнишь, мы с тобой лежали рядом… – прошептала она, избегая прямого отказа.
      – «Зеленые рукава»?
      – И «Долина Красной реки». Ты спросил, чего мне не хватает в жизни, а я ответила – власти.
      – Ты сделала свой выбор, – он даже не мог утаить своей горечи.
      – Но тогда я не знала, чего не хватает ему.
      Ладонь ее скользнула под его локоть, рука обвила спину. Сос был уже не в состоянии сдерживаться и видел, что она это чувствует.
      – Ты в лагере – первый человек. Это понимают все, даже Тил. И Сол. А он знает это лучше всех.
      – Почему же ты не хочешь расстаться с его браслетом?
      – Потому что я думаю не только о себе! – глаза ее сверкнули. – Он дал мне имя, не желая этого. И я обязана дать ему что-нибудь взамен. Даже если не хочу. Я не могу оставить его, пока мы не сравняемся.
      – Не понимаю.
      Теперь горечь прорвалась в ее голосе:
      – Все ты понимаешь!
      – У тебя странная система счета.
      – Это его система, а не моя. Она не укладывается в твои цифры.
      – Но почему для своих целей ты не выбрала другого?
      – Потому что он тебе доверяет. А я – люблю тебя.
      Ему нечего было сказать. Решение исходило не от нее, а от самого Сола.
      – Если хочешь, я уйду. Не буду ни кричать, ни скандалить. И никогда не вернусь.
      Она могла теперь позволить себе это. Она уже выиграла. Молча, он стиснул ее в объятиях, ища губ, тела.
      Сола отстранила лицо:
      – Ты знаешь цену?
      – Знаю… знаю…

      К весне Сол вернулся. Тощий, угрюмый, покрытый шрамами, он шел, взвалив на спину свою тачку. Более двух сотен воинов – крепких, рвущихся к делу мужчин – вышли ему навстречу. Они чувствовали: возвращение вождя означает начало действий.
      Сол выслушал отчет Тила, сухо кивнул:
      – Выступаем завтра.
      Этой ночью Сэв снова вернулся в свою палатку. Уход и возвращение шестовика оказались на редкость своевременны:
      – Твой браслет устал? – пошутил Сос.
      – Надоело одно и то же. Я люблю перемены.
      – С таким настроением своей семьи не наживешь.
      – Конечно! – согласился Сэв. – Мне сейчас нужно собраться с силами. Я скатился уже до второго шеста.
      «Да, первый становится вторым, – Сос подумал об этом с сожалением. – Так случается нередко, но надо быть верным себе».
      Племя выступило. Меченосцы шли первыми, завоевав эту привилегию по годовому подсчету очков. За ними следовали кинжальщики, чуть-чуть отставшие, далее – паличники, шестовики и булавщик. Одинокая «утренняя звезда» замыкала шествие, набрав очков менее всех, но не лишившись своего положения. «Мое оружие не для забав», – говорил звездник, и был абсолютно прав.
      Сол больше не сражался. Все время проводил с Солой, став необычайно заботливым, и управлял слаженной военной машиной, детищем Соса, с помощью редких, прямых указаний. Знал ли он, что делала жена его в зиму? Должен был: Сола была беременна.
      Тил шел во главе племени. При встрече с одиноким воином, принимавшим условия, он обращался к подходящей группе, и ее командир выбирал своего представителя для поединка. Преимущества долгих тренировок не замедлили сказаться: воины племени были, как правило, в лучшей форме, чем их противники. И зная стратегию, почти всегда побеждали. Но и при поражении, одинокий победитель, оценив размах и силу племени, часто просил командира принять и его в группу. Перебежчиков не было: Тил ревностно отбирал в поход только верных людей.
      Только Сос ни от кого не зависел – и сожалел об этом.
      Через неделю они столкнулись с другим племенем, человек из сорока. Их вождь был из тех заматерелых вояк, встречу с которым можно было предвидеть. Переговорив с Тилом, вождь – не желая слишком уж рисковать – выставил в круг четверых: меч, шест, булаву и палицы.
      Тил, недовольный и сумрачный, отошел к Сосу.
      – Племя маленькое, но воины стоящие, опытные. Я вижу как они двигаются, да и шрамы…
      – И донесения наших разведчиков, – добавил Сос.
      – Он даже не хочет выставить своих лучших! – негодовал Тил.
      – Возьми пятьдесят воинов и вызови сам его группу. Пусть он посмотрит наших и убедится, что с ними не стыдно иметь дело.
      Тил улыбнулся и пошел к Солу за формальным разрешением. Спустя несколько минут он представил сорок пять избранных для сражения.
      – Не пройдет, – пробормотал Тор.
      Хитрый вождь осмотрел команду, одобрительно хмыкнул.
      – Хорошие воины. – Он пристально посмотрел на Тила. – Ты ведь, кажется, мастер двух орудий?
      – Меч и палицы.
      – Раньше ты странствовал один, а теперь ты второй в командовании двумя сотнями? Я не буду драться с тобой.
      – Ты настаиваешь на встрече с нашим вождем?
      – Разумеется, нет!
      Тил еле сдержался. Он подошел к Сосу с язвительной улыбкой на губах.
      – Ну, что теперь, советник?
      – Спроси Тора. – Сос не знал, что придумает бородач, но подозревал, что это сработает.
      – Его слабое место в самолюбии, – тихо, как заговорщик, начал Тор. – Он не будет драться, если увидит, что может проиграть. Выставит сразу не более пятерых и, как только удача от него отвернется, откажется от продолжения. Нам тут выгоды никакой. Но если мы заставим его выглядеть смешным…
      – Отлично! – Сос схватил идею. – Выставим четырех насмешников. И пусть они доведут его до серьезного сражения!
      – И веселую компанию в поддержку, пусть гогочут во все горло.
      – Ха, за этим дело не станет, – согласился Сос, вспомнив, с каким искусством воины издевались друг над другом в состязаниях групп.
      Тил пожал плечами.
      – Занимайтесь этим сами, – буркнул он, двинувшись к палатке. – Не мое это дело.
      – А ведь действительно хотел драться, – заметил Тор, – но вышел из игры. Никогда не смеется.
      Они остановились на подходящей четверке весельчаков, потом отобрали еще более замечательную группу болельщиков для первого ряда.
      Поединки начались в полдень. Из рядов противника вышел высокий меченосец, серьезный мужчина, которого еще вполне можно было назвать юношей.
      Со стороны Сола вышел Дэл, второй кинжал: круглолицый, плотно сбитый и вечно смеющийся, тонко и ехидно. Первоклассным бойцом он не был, но в тренировках – что удивляло всех, поскольку тучные воины уязвимей для острых орудий, – никогда не проигрывал против меча.
      Меченосец сурово оглядел соперника, вошел в круг и принял защитную стойку. Дэл выдернул один из кинжалов и встал напротив, с восьмидюймовым клинком моментально скопировав позу противника. Зрители засмеялись.
      Скорей озадаченный, чем рассерженный, меченосец сделал несколько пробных выпадов. Дэл парировал их, орудуя маленьким кинжалом, как мечом. Болельщики разразились хохотом.
      Сос исподтишка наблюдал за чужим вождем. Тому совсем не было весело.
      Меченосец пошел в настоящую атаку, и Дэл, изящно вынув второй кинжал, сдержал его мощное орудие серией ложных ударов и выпадов.
      Соперничать с мечом кинжальная пара могла лишь у редких ловкачей. Дэл выглядел увальнем, но его коренастая фигура ускользала на волосок от меча, инерцию которого он четко использовал. В поединке против кинжалов нельзя было забывать, что их два. Бесполезно блокировать один клинок, когда второй устремляется к открытой цели, нужно было соблюдать дистанцию.
      Будь меченосец опытнее, тактика Дэла могла оказаться гибельной. Но в этом поединке ему удавалось – подставляя себя под удар, грозивший увечьем, – вынуждать меченосца пятиться. И Дэл не торопил развязку. Он отсек у противника прядь волос и принялся размахивать ею, как султаном. Болельщики ревели от смеха. Затем он аккуратно подрезал сзади штаны меченосца, и тот поспешно ухватился за них. Люди Сола катались по земле, подтягивая собственные брюки и хлопая друг дружку по плечу, по спине.
      Наконец, от ловкой подножки, меченосец вывалился из круга, уже ощутив позор поражения. А Дэл, не покидая круг, еще размахивал и вращал своими клинками, словно не заметив исчезновения противника.
      Вождь наблюдал эту сцену с застывшим лицом.
      Вторым вышел шестовик. Тор выставил Кина, паличника, и второе представление началось. Для пущей издевки Кин сражался лишь одной рукой, держа вторую палицу подмышкой, в зубах или между ногами, веселя изобретательных шутников. Обескураженный шестовик выглядел рядом с ним туповатым растяпой. Кин выбил на его шесте пальцами дробь и, пригнувшись, больно забарабанил по ногам. Уже тихо посмеивался и кто-то из соперников. И только вождь словно окаменел.
      В третьей схватке уже наоборот – Сэв вышел против палиц. Напевая что-то забавное, «Пониже лети, колесница моя!», он тыкал шестом в круглое брюшко соперника, не подпуская его близко. Воину пришлось взять обе палицы в одну руку, чтобы схватить шест. «О, нет, Джон, нет, Джон, нет, Джон, нет!», смешно исполнил Сэв и вышиб разом обе палицы из руки незадачливого соперника, которого теперь и другие стали звать не иначе как Джон.
      Против булавы вышел Мок-«Утренняя звезда». Он вступил в круг, со свистом вращая жуткого ежа над головой. Противник, защищаясь, поднял булаву, цепь захлестнула его руку и – намотавшись в секунду – усилила удар шара. Мок дернул, булава отлетела в сторону, а противник уставился на окровавленные пальцы и раздробленную кисть.
      Мок поднял булаву, с учтивым поклоном протянув ее рукоятью к сопернику:
      – У вас есть еще одна рука. Отчего бы ею не воспользоваться, пока кости целы?
      Воин посмотрел на него невидящим взглядом и, не зная чем ответить на свое унижение, попятился из круга.
      Вождь побежденных, казалось, потерял дар речи.
      – Я никогда не… такого никогда не…
      – А чего ты ждал от своих шутов? – усмехнулся паренек с детским лицом. Он стоял опершись о меч и для своего орудия выглядел слабоватым. – Мы-то вышли драться, а твои клоуны – кувыркаться.
      – Ты! – взревел вождь. – Ты сразишься с первым моим мечом!
      Парень вроде как испугался:
      – Но ведь ты же говорил, только четверо…
      – Все! Все мои воины будут драться! Но сначала я хочу тебя и эту гнусную бороду рядом с тобой! И этих двух булавщиков с лужеными глотками!
      – Ну давай! – парень поднялся и бегом направился к кругу. Это был Нек, который, несмотря на молодость и видимую невзрачность, был четвертым среди меченосцев.
      Бородой был, разумеется, Тор, а булавщиками – опытные воины первого и второго рангов.
      К концу дня племя Сола стало богаче на тридцать человек. Сол думал над прошедшими поединками целый день. Вызвал Соса и Тора.
      – Это оскорбляет круг. Мы сражаемся, чтобы выиграть или проиграть, а не для того, чтобы устраивать посмешище.
      И Сос отправился к побежденному вождю с извинениями и предложением серьезной ответной встречи. Но тот был уже сыт по горло.
      – Не будь ты безоружным, я раскроил бы твою башку в поединке!
 
      Поход продолжался. Месяцы на Больной земле выковали превосходную боевую силу, а точная система рангов позволяла каждому занять свое место. Случались и поражения, но они с лихвой покрывались выигрышами. Время от времени Тилу выпадала возможность сразиться с вождем, выставляя против его племени избранную группу – чего он и добивался в первый раз. Дважды он побеждал, чем принес пополнение в семьдесят воинов. Один раз – потерпел поражение. Тогда Сол вышел из уединения и выставил три свои сотни против пятидесяти – а теперь ста – воинов победителя. Он взял меч и убил вождя враждебного племени в такой хладнокровной, деловитой атаке, какой Сосу еще не приходилось видеть. Тор отмечал для себя его технику, чтобы после привести в пример своим меченосцам. А Тил – если он когда-то и мечтал о свержении Сола – расстался со своими фантазиями в этот день.
      Лишь однажды племя подверглось серьезной опасности, когда на дороге показался огромный, с горою мускулов мужчина. Он шел вразвалочку, вертя булавой как обычной палицей. Сос был в племени одним из самых крупных воинов, но незнакомец превосходил его и в ростом, и шириной своих плеч.
      Звали его Рок. Характер у него был ровный, интеллект скудноват, а энергия той чистой радости, которую он излучал, находясь в круге, оставляла от соперников мокрое место.
      – Драться? Отлично! – воскликнул он, широко улыбнувшись. – Один, два, три сразу! О'кей!
      Он прыгнул в круг и стал поджидать желающих. Сосу показалось даже, что он окончил на «три» лишь потому, что дальше не умел считать.
      Тил заинтересовался вызовом и выставил первого булавщика. Рок ринулся в атаку совершенно бесхитростно. Он попросту гвоздил булавой направо и налево, и с такой свирепостью, что противник терялся. Попадая или промахиваясь, Рок оставался незадетым и, тесня все ближе и ближе к краю, наконец, вывел из круга так ничего и не сумевшего предпринять воина.
      – Еще! – победно ухмыльнулся он.
      Тил взглянул на своего несравненного булавщика, что не раз приносил победу, и нахмурился, еще не поняв вполне, что произошло.
      Со вторым по рангу история повторилась. Уже двое воинов, усталых, избитых, лежало на земле.
      И то же самое, без проволочек – с двумя ведущими мечами и шестом.
      – Еще! – радостно восклицал Рок, но Тилу этого было достаточно. За каких-нибудь десять минут он потерял пятерых лучших воинов! И победитель не выглядел уставшим.
      – Завтра, – сказал он великану.
      – Ладно! – разочарованно согласился Рок и принял гостеприимное приглашение на ужин и ночлег. Перед тем, как удалиться на покой, он умял две порции и трех охочих молодиц. Все были поражены внушительностью его аппетитов, проявленных в обеих сферах. Рок побеждал всех и вся один, два, три сразу! Верилось в это с трудом, но крыть было нечем.
      Наутро он был в полном порядке. Сол, появившись на этот раз, увидел своими глазами, как Рок с легкостью сокрушил булаву, палицы и кинжалы, расплющил страшную «звезду». На удары, его достигшие, он не обращал внимания, хотя некоторые были жестоки. Кровь из порезов он, как тигр, слизывал языком и смеялся. Отразить его силу не могли никакие приемы.
      – Еще! – кричал он после очередного разгрома, не зная усталости.
      – Мы должны его заполучить! – Сол в нетерпении сжал кулак.
      – А кто его сможет победить? – возразил Тил. – Он смял уже девятерых лучших, одним махом, и глазом не моргнул. Я мог бы его прикончить мечом, но без крови победить и я не смогу. А мертвый он нам ни к чему.