И тут раздался выстрел. От неожиданности Ниоба подскочила на месте. Кто-то выстрелил из ружья. Звук донесся со стороны болота — там был Седрик с сыном. Но он не брал с собой ружья!
      В страшной тревоге Ниоба бросилась по тропинке к дубу и, приблизившись, услышала тоненький голосок дриады. Она висела на ветке и отчаянно кричала. Под ней лежала перевернутая коляска.
      — Сынок! — воскликнула Ниоба в ужасе.
      Она подбежала к дереву и подхватила коляску.
      В ней, как и полагается, лежал ее сын, только он весь перемазался грязью и жалобно плакал. Ниобе показалось, что он не пострадал. Коляска перевернулась, и малыш испугался — вот и все.
      Ниоба взглянула на дриаду. Нет, нимфа не могла причинить вред ребенку! Более того, она продолжала кричать, показывая маленькой ручкой куда-то в сторону от дерева, где над болотом сгущался мрак.
      Ниоба посмотрела — и увидела в кустах распростертое тело Седрика. Предчувствие ее не обмануло, только беда случилась не с ребенком, а с мужем!
      Седрик лежал лицом вниз, а из раны в животе текла кровь. В него стреляли! Молодой человек был без сознания, но сердце продолжало биться.
      Ниоба подняла голову и увидела дриаду, которая — редчайший случай — спустилась с дерева.
      — Что… кто?.. — спросила Ниоба, позабыв, что дриада не умеет разговаривать.
      Нимфа взяла палку и приложила ее к плечу, точно ружье, потом тряхнула ею, чтобы показать выстрел. Но Ниоба уже и так поняла, что в Седрика кто-то стрелял.
      — У тебя есть какое-нибудь волшебство для его раны? — резко спросила она.
      Дриада быстро, как белка, взобралась вверх по дереву и скрылась в густой листве. Вскоре она вернулась с маленькой веточкой в руках.
      Ниоба взяла ее и прикоснулась к ране. Кровотечение сразу прекратилось. Волшебство нимфы помогло!
      — Спасибо тебе, — сказала Ниоба.
      Но как отнести Седрика в дом? Он весил гораздо больше, чем сама Ниоба, она не в силах даже сдвинуть его с места, к тому же резкие движения могут и вовсе его убить! Кроме того, у нее на руках ребенок!
      Дриада показала на дерево.
      — Ты поможешь? — спросила Ниоба. — Он здесь будет в безопасности?
      Нимфа кивнула.
      Ниоба с трудом подтащила Седрика к дереву и посадила его так, чтобы он опирался спиной о животворный ствол.
      — Я приведу помощь, — сказала она дриаде, подхватила сына и торопливо зашагала к дому.
      Через несколько часов эта часть кошмара закончилась. Седрика забрали в больницу, где ему был обеспечен прекрасный уход; кроме того, Ниоба поставила в известность его и свою семьи. Родственники сразу приехали. Однако на этом хорошие новости заканчивались.
      Седрик находился в критическом состоянии, и оно постепенно ухудшалось. Пуля повредила позвоночник и внесла неизвестную инфекцию, которая быстро распространялась по его ослабленному организму.
      — Мы сможем поддерживать в нем жизнь около недели, — мрачно сообщил врач. — У него очень крепкий организм — в противном случае он уже был бы мертв. Даже если мы сумеем спасти его, он останется инвалидом — не будет владеть своим телом ниже пояса, кроме того, его будет преследовать постоянная боль. Должен с прискорбием сказать, что было бы милосерднее дать ему умереть.
      — Нет! — воскликнула Ниоба. — Я люблю его!
      — Мы все его любим, — ответил врач. — Он сделал очень много для нашей земли, но спасти Седрика мы не в силах.
      — Мы за него отомстим, — заявил адвокат, защищавший болотистые земли. — Очевидно, покушение организовано строительной компанией, чтобы нам было не на кого опереться в борьбе с ней.
      — Но компания одержала победу! — запротестовала Ниоба. — Зачем им убивать Седрика?
      — Вероятно, они боялись, что он планирует следующие шаги.
      Ниоба вспомнила, с какой уверенностью Седрик утверждал, что строительная компания будет остановлена. Видимо, он и в самом деле что-то придумал. Слабое утешение! Ей хотелось только одного — чтобы Седрик поправился.
      — Как я могу спасти его? — спросила она, цепляясь за последнюю надежду.
      Врач и адвокат переглянулись.
      — Нужно обратиться к высшему суду, — ответил адвокат.
      — Что вы имеете в виду?
      — К воплощению Смерти, — ответил врач. — Если Танатос согласится пощадить Седрика, он будет жить.
      Ниоба была готова ухватиться за любую соломинку.
      — Значит, я встречусь со Смертью! Где искать это воплощение?
      Мужчины развели руки в стороны. Они не знали.
      — Мы не ищем Смерть, — сказал врач. — Смерть приходит к нам тогда, когда посчитает нужным.
      Ниоба взяла сына и отправилась в колледж. Там она нашла профессора.
      — Как мне отыскать Смерть?
      Профессор с грустью посмотрел на нее:
      — Прелестная женщина, вы ведь не хотите встречи со Смертью!
      — Не нужно ничего говорить! — воскликнула она. — Я его люблю!
      Профессор все прекрасно понял. Она любила Седрика, а не Смерть.
      — Но вы ведь любите и своего ребенка?
      Ниоба замерла.
      — То есть… мне придется выбирать между ними?
      — В некотором смысле. Возможно, вам удастся добраться до Танатоса — но ваш ребенок пока лишен свободы выбора. Он умрет. Если вы настаиваете на том, чтобы отправиться в это страшное путешествие, вы просто обязаны оставить сына.
      Ниоба в тоске посмотрела на малыша:
      — Смогу ли я вернуться к нему?
      — Если вам будет сопутствовать успех. Но, миссис Кафтан, тут не может быть никаких гарантий. Вам предстоит искать не обычного человека; Танатос обладает невероятными способностями. Никто не ведает, чем закончится ваше путешествие.
      — Предположим, я оставлю ребенка в хороших руках, — с трудом проговорила Ниоба. — Чтобы если я не… не вернусь… о нем позаботились?
      — Другого пути нет. Естественно, вам придется прибегнуть к заклинанию, которое остановит образование молока в вашей груди, организовать ребенку питание, пока…
      — И тогда вы скажете мне, как найти Смерть?
      — Да, тогда скажу, — неохотно проговорил профессор. — Ведь я же обещал вам помощь.
      Ниоба, не теряя времени, отвезла сына на ферму к Пасиану, двенадцатилетнему кузену Седрика. Она знала, что его родители добрые люди, для которых благополучие семьи имеет существенное значение. Да, они согласны взять ее сына; ведь они близкие родственники. Пасиан, открытым лицом живо напоминавший Ниобе Седрика, приветствовал ребенка, как младшего братика.
      Затем, уронив не одну слезу, Ниоба вернулась в колледж. Они взяли старую, ненадежную лодку и постарались привести ее в порядок — замазали щели и подняли над маленьким суденышком парус. Лодка могла плыть только прямо по ветру. Впрочем, в данном случае направление не имело значения; все определялось намерениями. На палубе сложили политый керосином хворост
      — от малейшей искры он мигом превратится в пылающий костер. На угольно-черном парусе нарисовали череп со скрещенными костями — не знак пиратства, а символ смерти.
      Действительно, то была лодка смерти.
      Ниоба вышла на пирс. Она надела свое самое элегантное черное вечернее платье, черные перчатки и туфли, а летящие золотые волосы перевязала черной лентой. Раздался восхищенный шепот собравшихся на берегу студентов, когда Ниоба появилась перед своим маленьким корабликом. Специальное заклинание остановило молоко, но грудь ее оставалась еще достаточно большой.
      Смертельно бледный профессор, постаревший и сгорбившийся, стоял на пирсе рядом с лодкой.
      — О прелестная женщина, на твоем лице ужас! — прошептал он. — Ты действительно уверена?..
      — Если Седрик умрет, зачем мне жить? — задала Ниоба риторический вопрос. Потом, опираясь на руку профессора, взошла на палубу. Легкая лодочка сразу же закачалась, и Ниоба торопливо присела на скамью.
      — Может быть, мы еще встретимся, — сказал профессор.
      — Конечно, встретимся, — ответила Ниоба и послала ему воздушный поцелуй.
      Она знала, что профессор сделал все, что мог, и верила в его волшебство. Однако уверенность на ее лице была всего лишь маской, скрывающей ужас. Подобный ужас охватил ее, когда она увидела то чудовищное лицо вместо черного дуба. Она чувствовала себя как олень, на которого наведено ружье охотника. В некотором смысле начался сезон охоты, а в роли охотника выступала сама Смерть.
      — Помните, — повторил профессор, — вы можете выпрыгнуть в воду, и пловцы вытащат вас на берег.
      Он показал на трех крепких парней, стоящих у самой воды.
      — И навсегда утратить свою любовь? — с негодованием ответила Ниоба. — Я не будут прыгать.
      — Да пребудет с тобой Господь, — сказал профессор, и на лице у него появилось восхищение.
      Он сложил руки, словно собирался прочесть молитву, и обратил взор к небесам.
      «Где был Господь, когда стреляли в Седрика?» — подумала Ниоба.
      — Отдайте концы, — с улыбкой попросила девушка.
      Профессор наклонился и отвязал канат. Ветер надул парус и суденышко поплыло в озеро. Если ничего не произойдет, через некоторое время оно ткнется в противоположный берег — однако у Ниобы были совсем другие планы.
      Она повернулась и посмотрела на собравшихся на берегу людей. Потом открыла сумочку, достала большую деревянную спичку и чиркнула ею о шершавую поверхность палубы. Загорелся огонь.
      Мгновение Ниоба подержала горящую спичку перед собой, а потом, прикусив нижнюю губу, закрыла глаза и бросила спичку в кучу хвороста. Если костер не загорится, хватит ли у нее мужества зажечь вторую спичку?
      Но огонь сразу занялся, и в один момент сухой хворост затрещал. Вверх взметнулись пламя и дым. Прошло еще несколько секунд, прежде чем костер окончательно разгорелся и жар обдал тело Ниобы. Парус вспыхнул и превратился в пылающую колонну.
      Теперь пришло самое время прыгать, пока огонь не окружил ее плотным кольцом… Эта мысль вдруг показалась Ниобе очень привлекательной. Потом она подумала о лежащем на больничной койке Седрике, и ее уверенность в правильности сделанного выбора упрочилась. Она затаила дыхание и шагнула прямо навстречу столбу огня.
      «Седрик! Седрик! — прошептала она в тот момент, когда огонь поглотил ее. — Я люблю тебя!»
      Загорелось платье, потом волосы, но Ниоба сделала еще один шаг вперед, готовясь к боли.
      И она пришла. Весь мир превратился в алый, ослепительный жар. Ниоба сделала вдох, и пламя оказалось внутри ее, сжигая легкие и сердце. Агония была мучительной, но Ниоба выдержала, отказываясь упасть или даже закричать:
      — Смерть, я иду к тебе!
      Теперь уже вся лодка полыхала, точно огромный костер. Не выдержала жара замазка, и в следующий момент ноги Ниобы намокли. Но языки пламени продолжали свой отчаянный танец — казалось, огонь сражается с водой за право получить добычу. Ниоба стояла и ждала Смерть.
      И вот появилась призрачная фигура — огромный жеребец мчался, едва касаясь копытами поверхности воды, а на нем восседал человек в плаще с накинутым на голову капюшоном. Лошадь остановилась прямо на воде возле лодки. Человек спешился и взялся за косу. Один взмах — и огонь, как трава, отвалил в сторону и погас. Ниоба увидела прямо перед собой тропу. Смерть пришла.
      Танатос постоял немного, потом протянул ей скелетообразную руку. Ниоба взяла ее, чувствуя, как холодны его пальцы.
      Неожиданно боль и огонь исчезли. Танатос провел девушку по тропе к бледной лошади, подсадил в седло, а потом уселся сам так, что Ниоба оказалась перед ним. Конь прыгнул в столб дыма — и сквозь него вверх, прямо в небо.
      Скоро жеребец уже скакал, легко ступая по тучам, а за спиной у них стлались клочья тумана. Впереди, на зеленой лужайке под лучами теплого солнца высился особняк. Они подъехали к нему и соскочили с коня. Танатос и Ниоба вошли внутрь.
      Немолодая служанка заторопилась им навстречу.
      — Вы привезли смертную! — с удивлением и некоторым возмущением воскликнула она.
      — Позаботься о ее выздоровлении, — резко приказал Танатос. — Она не принадлежит мне.
      Служанка быстро принесла целебную мазь. Кожа Ниобы обуглилась, но там, куда попадала мазь, моментально появлялась здоровая плоть. Служанка натерла все тело Ниобы мазью и заставила ее вдохнуть пары бальзама — боль исчезла. Девушка стояла перед служанкой обнаженная и совершенно здоровая.
      — Моя дорогая, как вы красивы! — воскликнула служанка, распыляя что-то над ее сгоревшими волосами, которые моментально отросли во всем своем золотом великолепии. — Почему такое изумительное существо попыталось покончить жизнь самоубийством?
      — Я люблю его, — повторила Ниоба.
      — О, любовь, — сразу все поняв, вздохнула служанка. Потом принесла Ниобе халат и новые туфли — похоже, бальзам не мог восстановить сгоревшую одежду. — Танатос вас ждет.
      И с этими словами служанка отвела Ниобу в гостиную.
      Смерть — Танатос — действительно ее ждал. По манерам он напоминал сурового отца, несмотря на череп и скелетообразные руки.
      — Молодая женщина, ты совершила очень храбрый и глупый поступок, — с укором проговорил он. — Твое имя не значилось в моем списке. Мне пришлось срочно отправиться на твою лодку.
      — У меня не было другой возможности привлечь ваше внимание, — ответила Ниоба, усаживаясь на указанный им стул. — Спасибо, что пришли.
      Тут Танатос улыбнулся, не в силах проявить равнодушие к красоте.
      — Я не мог поступить иначе, — сурово произнес он. — Когда происходит незапланированная смерть, запутываются нити судьбы.
      То же самое говорил Ниобе и профессор. Во Вселенной царит некий порядок, а воплощения следят за его поддержанием.
      — Я… где я нахожусь? В Раю?
      Танатос презрительно фыркнул, хотя у него и не было носа.
      — В Чистилище. В месте, где царит неопределенность — и где принимаются решения. Все воплощения живут здесь.
      — Ах вот оно что. Мне не приходилось бывать в подобных местах. — Ниоба была немного напугана.
      — Что привело тебя ко мне, очаровательная смертная девушка?
      — О, я совсем не девушка! Я… мой муж Седрик… я пришла просить о его жизни. Я его люблю!
      — Несомненно, — согласился Танатос. Затем щелкнул своими костяными пальцами, и к нему поспешил слуга с ящиком. Танатос открыл его и начал перебирать карточки. — Седрик Кафтан, восемнадцать лет, через пять дней должен отправиться в Рай. Хороший человек, мое личное вмешательство не требуется. — Казалось, пустые глазницы смотрят на карточку. — Очень хороший человек! Он действительно тебя любит.
      — Да. Я должна его спасти. Вы должны…
      Танатос взглянул на Ниобу темными провалами своих глаз, и вдруг на нее повеяло холодом, но не холодом смерти. Ей не приходило в голову, что воплощение может потребовать платы за услугу, о которой она просит… Но что Ниоба в состоянии ему дать?
      Потом она снова подумала о лежащем в больнице Седрике и поняла, что нет такой цены, которую она не согласилась бы заплатить за то, чтобы он снова был здоров.
      Но когда Танатос заговорил, его слова удивили Ниобу.
      — Добрая и прелестная смертная, я не могу выполнить твою просьбу. Я не являюсь причиной смерти; я всего лишь слежу за тем, чтобы души тех, кому суждено умереть, не сбились с нужной тропы. У меня есть некоторая свобода действий; иногда я в силах отсрочить смерть какого-то человека. Однако твой муж ничего не выиграет: продлить его жизнь — значит обречь его на бесконечные страдания. Он никогда не будет ни ходить, ни говорить.
      — Нет! — заплакала Ниоба. — Он так молод и красив! Я люблю его!
      Даже Смерть смягчилась, слушая мольбы такой красивой женщины.
      — Я бы помог тебе, но не могу, — заявил Танатос. — Быть воплощением не значит сохранять равнодушие к делам смертных. Просто то, о чем ты просишь, лежит вне сферы моей деятельности.
      — Кто же тогда мне поможет? — в отчаянии спросила Ниоба.
      — Полагаю, это под силу только Хроносу.
      — Кому?
      — Воплощению Времени. Хронос способен путешествовать во времени и изменять любые события в жизни смертных — действуя до того, как они произошли. Поэтому он…
      — До того, как раздался выстрел! — воскликнула Ниоба. — Когда Седрик был еще даже не ранен!
      Череп под капюшоном кивнул:
      — Да, Хронос в состоянии это устроить.
      Ниобе уже не казалось странным, что она разговаривает со Смертью. У нее снова появилась надежда спасти возлюбленного.
      — Где… как мне-поговорить с Хроносом?
      — Ты можешь обыскать все Чистилище и не найти его, — ответил Танатос. — Хронос путешествует во времени. Но если он захочет встретиться с тобой — так оно и произойдет.
      — Но я должна повидать его! У меня так мало времени…
      Раздался странный гудящий звук, похожий на звон погребального колокола.
      — А вот и Хронос, — сказал Танатос.
      — Уже? Но как?..
      — Он знает наше будущее. И просто реагирует на послание, которое я ему отправлю немного позже.
      Слуга ввел в комнату высокого худого человека в белом плаще и с Песочными Часами в руках.
      — О, Клото! — воскликнул он.
      — Кто? — смущенно спросила Ниоба.
      Хронос снова посмотрел на нее:
      — Вот уже до чего дошло… Приношу свои извинения; все произошло раньше, чем я надеялся. В таком случае вы должны представиться.
      Хронос явно ошибся, принял ее за другую.
      — Я… я Ниоба Кафтан — смертная женщина.
      — Ниоба, — повторил Хронос, словно старался запомнить имя. — Да, конечно. И вы пришли сюда, чтобы?..
      — Чтобы спасти моего мужа, Седрика.
      Он кивнул:
      — И это тоже. Однако вы поступаете неразумно.
      — Неразумно! — с негодованием воскликнула Ниоба. — Я люблю его!
      Она словно ударила Хроноса своим криком. Он побледнел, но быстро пришел в себя.
      — Любовь смертна, — печально произнес Хронос. — И со временем проходит.
      — Не страшно, если она проходит естественным путем! Седрик умирает, а ему еще не исполнилось девятнадцати!
      Хронос покачал головой:
      — Я могу отправиться в то время, которое предшествовало несчастью, и изменить его судьбу — но сомневаюсь, что это следует делать. Последствия окажутся очень серьезными.
      — Но я люблю его! — вскричала Ниоба. — Я должна спасти Седрика!
      Хронос бросил взгляд на Танатоса, который в ответ лишь пожал плечами. Хотя они и были воплощениями, их поведение мало чем отличалось от поведения простых смертных, смущенных истерическими выкриками отчаявшейся женщины.
      — Вы же понимаете, — серьезно сказал Хронос, — что изменение данного события приведет к совершенно непредвиденным поворотам судьбы.
      Ниоба заплакала. Она закрыла лицо руками, и слезы тихонько потекли сквозь переплетенные пальцы.
      — Возможно, воплощение-женщина могла бы лучше справиться с такой ситуацией, — смущенно заметил Танатос.
      Мужчины часто так говорят, оказавшись в подобном положении; они ничего не понимают в слезах. Ниобе и самой не нравилось, что она плачет, но она не могла ничего с собой поделать.
      — Я отведу ее к Судьбе, — сразу согласился Хронос, подошел к Ниобе и робко коснулся ее руки: — Пожалуйста, следуйте за мной, мадам.
      Услышав, что Хронос назвал ее «мадам» — так к ней обращался Седрик в начале их отношений, — Ниоба снова зарыдала. Она даже не заметила, как Хронос крепко взял ее левой рукой за локоть, а правой поднял сверкающие Песочные Часы. В следующее мгновение они, словно призрачные тени, промчались сквозь стены особняка. Ниоба так удивилась, что тут же перестала плакать.
      Они пронеслись над незнакомым ландшафтом — ничего подобного Ниобе видеть не приходилось — и опустились на невероятно огромную паутину. Ниоба и представить себе не могла, что такое возможно — шелковые нити протянулись на сотни футов, образовав гигантскую сферу. В центре паутина становилась гуще, и там виднелась горизонтальная площадка, на которую они благополучно опустились, чтобы отдохнуть.
      — Как… что? — растерянно и удивленно прошептала Ниоба.
      — Песочные Часы выборочно аннулируют некоторые аспекты временного антизаклинания, — принялся объяснять Хронос. — И позволяют перемещаться… но вас, кажется, интересует паутина? Не волнуйтесь, это жилище Судьбы.
      — Судьбы! — воскликнула Ниоба, сообразив, какое это может иметь для нее значение. — Выходит, Судьба определяет, что будет с Седриком…
      — Так оно и есть, — согласился Хронос, когда они направились к огромному кокону, покоившемуся на эластичном основании. — Она в состоянии решить вашу проблему гораздо эффективнее, чем я.
      — Но это же гнездо гигантского паука! — с недоумением проговорила Ниоба.
      Хронос улыбнулся:
      — Уверяю вас, добрая и прелестная женщина. Судьба не похожа на страшное чудовище; Она очень похожа на вас.
      Они подошли к самому входу. Хронос протянул руку, ухватился за свисающий шнур и потянул за него. Из-за переплетения шелковых нитей донесся мелодичный звон, и в следующий момент из отверстия в коконе выбралась женщина средних лет, весьма ловкая и активная для своего возраста.
      — Что случилось, Хронос? — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть, мой двигающийся в обратном направлении друг! — Ее взгляд обратился к Ниобе. — И смертная женщина, сияющая, как луна! — Она лукаво посмотрела на Хроноса. — Что ты замыслил?
      — Лахесис, это Ниоба. Она просит о жизни своего недавно пострадавшего мужа. Я не в силах ей помочь.
      Глаза Лахесис сузились, словно Хронос произнес нечто очень важное.
      — Пойдем, дитя мое, — наконец проговорила она, внимательно осмотрев Ниобу. — Мы должны изучить твою нить. — Женщина снова бросила взгляд на Хроноса. — И ты тоже входи, мой почтенный соратник.
      Они последовали за ней в отверстие в коконе и попали в идеально ровный туннель, который заканчивался удобной комнатой, где все было с удивительным искусством сделано из паутины — нет, из самого настоящего шелка, хотя вещи и предметы оказались достаточно прочными и реальными. Стены представляли собой гобелены с вытканными на них удивительными, красочными сценами, а на ровном и мягком полу можно было спать без матраса.
      Ниоба присела на шикарном диване, Лахесис остановилась перед ней, сложив перед собой руки, а потом развела их в стороны и посмотрела на нити, которые появились между пальцами.
      — Ой, какой странный узор! — воскликнула она.
      Ниоба наморщила лоб:
      — Вы говорите про меня?
      — Один момент, дорогая, — сказала Лахесис, занятая своими размышлениями. Потом взглянула на Хроноса: — Скажи мне, друг, это…
      И вдруг ее фигура начала мерцать — и на ее месте возникла девушка лет двадцати, очень красивая, с копной роскошных черных волос, в желтой короткой юбке. Потом она снова превратилась в женщину средних лет, одетую в скромное коричневое платье.
      Хронос утвердительно кивнул.
      Ошеломленная Лахесис плюхнулась на другой диванчик.
      — О, моя дорогая! — воскликнула она. — Какая путаница!
      — Я не понимаю, — пробормотала Ниоба.
      — Конечно, не понимаешь, — согласилась Лахесис. — Как и я сама. Но Хронос, естественно, все знает. — Она аккуратно промокнула лоб ярким шелковым платочком. — Что я должна ей сказать, сэр?
      — Полагаю, правду — какая она есть в данный момент, — ответил Хронос.
      Ниоба встревожилась еще сильнее.
      — Конечно, правду!
      Лахесис уселась с ней рядом на диване и взяла за руку:
      — Моя дорогая, правда может оказаться сложным, запутанным клубком, и к тому же весьма горькой. Я взглянула на твою нить, и…
      — Взгляните на нить моего мужа! — вскричала Ниоба. — Я должна его спасти!
      Лахесис выпустила руку Ниобы и сложила ладони вместе. В следующий миг между ними возникла тонкая паутинка.
      — Седрик Кафтан, — начала она, словно читала по книге. — Его нить… — она хлопнула в ладоши, и нить исчезла. — О, моя дорогая! Моя дорогая!
      — Вы действительно судьба? Вы можете его спасти?
      Лахесис покачала головой:
      — Я Судьба — один из ее аспектов. Я определяю длину и место нитей, обозначающих человеческие жизни. От меня зависит то, что произойдет с каждым человеком в целом. Но тут у нас особый случай — совсем особый. Я не могу сделать то, о чем ты просишь.
      Теперь скорбь Ниобы превратилась в гнев.
      — Почему? — резко спросила девушка. — Вы организовали его смерть, не так ли?
      — Да, я организовала его смерть; и не в моей власти ее отменить, — печально кивнула Лахесис. — Теперь я вспомнила. Мне не хотелось так поступать, но я была вынуждена. Теперь, благодаря Хроносу, я начинаю понимать почему.
      — Тоща скажите мне! — крикнула Ниоба. — Я его люблю!
      — И он тебя любит, — ответила Лахесис. — Гораздо больше, чем ты себе представляешь. Моя дорогая, дальнейшее знание принесет тебе излишние страдания. Иногда один олень должен погибнуть, чтобы все стадо процветало.
      Олень! Ниоба ощутила новый приступ боли — ведь Седрик пытался защитить оленей.
      — Так вы отказываетесь мне ответить?
      Лахесис вздохнула:
      — Я знаю, как трудно тебе сейчас меня понять, Ниоба. Ты смелая, замечательная женщина, твоя любовь велика, но ты смертна. Я бы помогла тебе, это просто не в моих силах. — Она подняла руку, чтобы остановить возражения Ниобы. — Для ребенка жизнь представляет собой целую систему бесконечных запретов; ребенок рвется к свободе, которой обладают взрослые. Но когда он становится взрослым, оказывается, что запреты никуда не исчезли; меняется их сущность, они становятся более сложными и хитроумными. Создается впечатление, что мы, воплощения, имеем куда большую свободу действий, чем смертные — но и для нас существуют запреты, сущность которых дано понять лишь немногим смертным. Могу лишь заверить тебя, что данная ситуация вышла из-под твоего и моего контроля — Седрик Кафтан должен умереть. Прими мои глубочайшие сожаления.
      — Вы сожалеете! — вспыхнула Ниоба. — Какие причины заставили вас организовать смерть такого благородного человека, как Седрик?
      — У меня их две, — ответила Лахесис. — Одну я сообщу тебе, другую — нет.
      — Тогда отошлите меня к тому, кто скажет!
      Лахесис пожала плечами:
      — Может быть, Марс; он агрессивен…
      — Я доставлю Ниобу к нему, — предложил Хронос.
      Лахесис искоса посмотрела на него:
      — У тебя здесь особый интерес, Хронос?
      — Я кое-что должен… Клото, — ответил он.
      Лахесис понимающе кинула:
      — Мы имеем дело с запутанным клубком. Спасибо за то, что предупредил меня, Хронос.
      Хронос кивнул и встал, они с Лахесис обнялись и поцеловались. Это удивило Ниобу, но она была слишком поглощена собственной болью, чтобы задумываться о происходящем.
      Хронос снова подхватил ее за локоть, поднял Песочные Часы, встряхнул их
      — и они двинулись в путь, потеряв материальность.
      Вскоре они прибыли к могучей каменной крепости со сторожевыми башнями, бойницами, бастионами и толстыми стенами. Крепость стояла на вершине горы в Чистилище и казалась неприступной, однако Хронос приземлился прямо перед главными воротами.
      — Эй, Марс!
      В стене распахнулось крохотное окошко.
      — Он работает. — В окне показалась голова в шлеме. — Ему пришлось отправиться во Францию, вы же знаете.
      — Ах да, война.
      Хронос снова встряхнул Песочные Часы, и они с Ниобой помчались сквозь землю, тучи и облака. Бросив взгляд вниз, девушка увидела, как с невероятной скоростью проносятся под ногами земли и воды; у нее закружилась голова, и ей пришлось закрыть глаза. Возможно, Хронос и был человеком, но он обладал сверхъестественным могуществом!
      Как и Танатос, подумала Ниоба. Он способен одним ударом косы погасить пламя; а его великолепный жеребец — тело, лишенное плоти, но обладающее голосом и силой. И Лахесис — ее нити и то, как она превратилась в другую женщину… Ни один смертный не наделен подобными талантами! Все они невероятные, удивительные существа… однако никто из них не в состоянии ей помочь. И даже не говорят, по какой причине.
      Наконец они приземлились у края огромной траншеи — дальше шла бесконечная череда каких-то укреплений. Здесь проходил фронт. Ниоба знала, что война пожирает лучших молодых людей; именно поэтому ей пришлось выйти замуж за шестнадцатилетнего юношу. Раньше она проклинала войну; теперь же, самым извращенным образом, Ниоба ее благословляла: если бы не война, она бы не стала женой Седрика.
      Человек в греческом или римском вооружении — Ниоба недостаточно интересовалась военной историей, чтобы разбираться в доспехах — стоял между траншеями. Очевидно, это был Марс.
      — А, Хронос, — сказал Марс, приветственно взмахнув алым мечом. — Что привело тебя сюда, да еще с таким прелестным существом?
      — Это Ниоба, смертная. Она пришла, чтобы встретиться с Танатосом и попросить его сохранить жизнь ее мужу, но вопрос оказался настолько сложным, что мы не только не сумели ей помочь, но даже и объяснить оказались не в силах.
      — Естественно, — кивнул Марс, когда рядом разорвался снаряд.
      Мимо пролетела шрапнель, но никто не пострадал. Ниоба сообразила, что от случайной опасности их защищает особое заклинание. Да, воплощения и в самом деле обладают невиданным могуществом.
      — Смертные не в состоянии понять, — добавил Марс.
      — Конечно, я не понимаю! — нетерпеливо воскликнула Ниоба. — Судьба потянула за нить, чтобы жизнь моего мужа подошла к концу, и Смерть придет, чтобы его забрать, а Время отказывается что-либо изменить! Не буду утверждать, что я жду помощи от вас!
      Если она надеялась заставить Марса выступить на защиту Седрика, у нее ничего не вышло.
      — Вот женщина, которая мне по вкусу. Боец! — с довольным видом проговорил Марс. — Ладно, Хронос, мне тоже интересно. Я могу уничтожить тысячи людей в одном сражении, их смерть часто бывает несправедливой, иногда в ней есть некая ирония, так что другие воплощения с осуждением смотрят на мою работу. Так почему же вы решили убить ее мужа? Какие на то есть причины? Обычно вы так не поступаете. Раз уж женщина нашла в себе мужество лично встретиться с Танатосом, она заслуживает, чтобы ее выслушали. Где ваше благородство?
      Ниоба вдруг почувствовала симпатию к этому неприветливому человеку.