— Я бы никогда не догадался, — заметил он.
      Она посмотрела на него из-под полуприкрытых век.
      — О чем бы не догадался, Стайл?
      Он ответил ей вопросом на вопрос:
      — Кому понадобилось посылать мне гуманоидного робота?
      Она даже не напряглась.
      — Не знаю.
      — Эта информация должна содержаться в твоей памяти. Мне нужна схема.
      — Как ты узнал, что я робот? — спокойным голосом спросила она.
      — Дай мне схему, и я выдам тебе источник моей информации.
      — Мне не разрешается сообщать свои параметры.
      — Тогда я сообщу о тебе в Управление Игр, — пригрозил Стайл. — Роботам запрещается соревноваться с живыми людьми, если у них нет разрешения от Игрового Компьютера. Или ты игровая машина?
      — Нет.
      — Тогда тебе придется отвечать по всей строгости закона. Запись нашей игры находится в Компьютере. Если я пожалуюсь, тебя перепрограммируют.
      Несмотря на такие слова, она смотрела на него нежным взглядом.
      — Мне бы не хотелось, чтобы ты это сделал, Стайл.
      Насколько сильно было это запрограммированное в ней желание? Многие считали, что робот не может нанести вред человеку, но Стайл прекрасно знал, что это не так. Роботам на Протоне запрещалось наносить вред Гражданам или совершать действия, идущие вразрез с интересами Граждан.
      Рабов же не считали за людей. Если раб помешает роботу выполнять его обязанности, то человек может пострадать.
      Стив мешал выполнять свои обязанности роботу Шине.
      — Шина, — произнес он. — Сокращенное имя от «машина». Тот, кто тебя запрограммировал, обладал чувством юмора.
      — Я не различаю юмор, — ответила Шина.
      — Конечно, нет. Это тебя и выдало. Ты так серьезно отвечала на мои вопросы, хотя я ожидал, что ты рассмеешься. Никаких эмоций.
      — Я запрограммирована на эмоции. Я также запрограммирована на сигналы любви.
      Сигналы любви. Только робот мог дать подобное определение!
      — А как насчет реальности?
      — Я запрограммирована и на реальность. Здесь нет большого различия. Я здесь, чтобы любить тебя, если ты мне это позволишь.
      Пока она не собиралась прибегать к насилию. Стайл облегченно вздохнул: вряд ли бы ему удалось убежать, если бы она на него напала. У всех роботов различные физические способности, равно как и умственные. Они зависят от технологического уровня сложности робота и его предназначения.
      Шина являлась шедевром технологического мастерства. Раз она во всем была похожа на настоящую девушку, то и сила у нее должна быть, как у нормальной девушки. Хотя никто не гарантирован от исключений.
      — Мне нужна схема, — повторил Стайл.
      — Я расскажу тебе о моей миссии, если ты меня не выдашь.
      — Я не могу поверить тебе на слово. Ты пыталась обмануть меня, придумав историю о несуществующей хозяйке, за которой ты якобы ухаживала.
      Я поверю только схеме.
      — Ты ставишь меня в затруднительное положение. Моя миссия заключается в том, чтобы оберегать тебя от опасности.
      — Что-то я этого пока не чувствую. И к тому же, зачем меня надо оберегать?
      — Не знаю. Я должна любить и оберегать тебя.
      — Кто тебя послал?
      — Не знаю.
      Стайл коснулся настенного видео.
      — Соедините меня с Управлением Игр.
      — Не делай этого! — закричала Шина.
      — Отмените вызов, — сказал Стайл.
      Судя по всему, она не собиралась прибегать к насилию. У него появилось преимущество. Это становилось похожим на Игру.
      — Схему!
      Она опустила глаза и наклонила голову. Ее роскошные волосы упали на плечи, струясь по прозрачной ткани пеньюара.
      — Хорошо.
      Внезапно у него возникло чувство жалости к Шине. Действительно ли она машина? Его охватили сомнения. Впрочем, все это можно проверить.
      — Здесь у меня терминал, — сказал Стайл, коснувшись рукой участка стены. Оттуда появился шнур с многопрофильным штекером. Немногие рабы имели доступ к компьютерам, но Стайл был одним из самых привилегированных рабов на Протоне. Пока он ведет себя скромно и хорошо ездит на лошадях, этот статус у него никто не отнимет. — Где у тебя выход?
      Она отвернулась. Убрав прядь волос с правого уха, нажала на мочку.
      Ухо сдвинулось вперед, открыв разъем для подключения.
      Стайл вставил туда штекер, включил питание, и тут же заработал принтер, выдавая листы с цифрами, графиками к таблицами. Хотя Стайл и не был специалистом по компьютерам, он разбирался в программах — это не раз выручало его в Играх — и имел опыт анализа различных факторов, влияющих на исход скачек. Именно поэтому его хозяин позволил Стайлу пользоваться компьютером — чтобы Стайл совершенствовал свое мастерство жокея. Для скачек требовалось не только тело, но и ум.
      Внимательно посмотрев на схему, Стайл присвистнул. Двухэлементный мозг с цифровыми и аналоговыми компонентами походил на два полушария человеческого мозга. Суперсовременный компьютер в теле робота. Схемы обратной связи давали возможность машине использовать полученный опыт и вносить изменения в программу, если они не противоречат главной директиве.
      Постоянно совершенствующийся компьютер. Одним словом, разумная машина, копирующая человека.
      Стайл быстро нашел интересующую его информацию: происхождение Шины и ее главную директиву. Робот может лгать, воровать и убивать, но он не может нарушить свою главную директиву. Стайл ввел полученные данные в анализатор. Вывод был простым: ДАННЫЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОТСУТСТВУЮТ.
      ДИРЕКТИВА: ОБЕРЕГАТЬ СТАЙЛА ОТ ОПАСНОСТИ. СУБДИРЕКТИВА: ЛЮБИТЬ СТАЙЛА.
      Значит, она сказала ему правду. Она не знала, кто ее послал к нему, и не хотела причинить ему вред. Она должна не только защищать его, но и руководствоваться в своих действиях любовью к Стайлу. Это отличало ее от других бесчувственных роботов. Эта машина действительно заботится о нем.
      Он должен верить ей.
      Стайл отсоединил штекер, и Шина дрожащей рукой вернула ухо на место.
      Она снова выглядела, как человек. Стайл почувствовал себя виноватым перед ней.
      — Извини, — пробормотал он. — Я должен был убедиться.
      Она отвернулась.
      — Ты меня изнасиловал.
      Стайл понял, что так оно и было на самом деле. Он подключился к ней вопреки ее желанию, насильно овладел ее информацией. Даже в физическом смысле это походило на насилие: он вставил штекер в отверстие, которое она прятала от всех.
      — Я должен был узнать все о тебе, — извиняющимся тоном повторил Стайл. — Я привилегированный раб, но все-таки раб. Зачем понадобилось кому-то посылать дорогостоящего робота для защиты человека, которому ничего не угрожает? Я не мог поверить тебе на слово, особенно когда понял, что твоя «легенда» — не правда.
      — Я запрограммирована реагировать так, как обычная девушка! — вспыхнула Шина. — Какая нормальная девушка скажет, что ее собрали в мастерской?
      — Ты права, — согласился Стайл. — И все же…
      — Это основная часть моей главной директивы. Стать привлекательной для мужчины — для тебя, любить этого мужчину и оказывать ему всевозможную помощь. Меня создали с таким расчетом, чтобы я слегка напоминала тебе девушку, которую ты когда-то любил.
      — Так оно и вышло, — сказал он. — Ты сразу же понравилась мне, хотя я и не мог понять, что именно меня в тебе привлекло.
      — Я пришла, чтобы предложить тебе все, что у меня есть, включая женскую тайну. Я даже надела этот пеньюар, чего бы никогда не сделала настоящая женщина. А ты… ты…
      — Я разрушил эту тайну, — закончил Стайл. — Если бы я мог получить информацию другим образом…
      — Ты ничего больше не мог поделать. Ведь ты — мужчина.
      Стайл удивленно посмотрел на Шину. Отвернувшись от него, она сидела с опущенной головой.
      — Неужели ты, робот, испытываешь какие-то эмоции?
      — Я так запрограммирована!
      Он подошел к ней с другой стороны, чтобы посмотреть в глаза, но она снова отвернула лицо. Он взял ее рукой за подбородок.
      — Не дотрагивайся до меня! — закричала Шина.
      Ничего себе программа!
      — Послушай, Шина. Я извиняюсь. Я…
      — К чему извиняться перед роботом. Только идиот может разговаривать с машиной!
      — Действительно, — согласился он. — И поступил глупо и теперь хочу, насколько возможно, загладить свою вину.
      Он снова попытался заглянуть ей в глаза, но она закрыла лицо руками.
      — Черт возьми! Посмотри же на меня! — воскликнул он. Какие только чувства не возникали в его душе — растерянность, злость, раскаяние.
      — Я обязана служить тебе. Я обязана подчиняться твоим приказам, — сказала Шина, поднимая глаза. Ее щеки были мокрыми.
      Гуманоидные роботы могут плакать. Впрочем, они могут делать почти все, что могут делать люди. Этот робот был запрограммирован таким образом, чтобы плакать, когда его обижают. Стайл знал об этом, но слезы Шины тронули его. Она действительно напоминала ему девушку, которую он когда-то любил. Только на Протоне, где Граждане имели безграничные возможности, могли сотворить подобного робота. В любое время Граждане могли получить любую информацию на каждого человека, включая самую интимную.
      — Ты здесь, чтобы оберегать меня, а не чтобы служить мне.
      — Я могу оберегать тебя только когда нахожусь с тобой рядом. Но теперь, когда ты узнал, кто я на самом деле…
      — Почему ты так думаешь? Я ведь не прогоняю тебя.
      — Я создана, чтобы доставлять тебе удовольствие, чтобы желать тебя.
      Только так я могу выполнять свою главную директиву. Но теперь это невозможно.
      — Почему?
      — Зачем ты смеешься надо мной? Или ты считаешь, что запрограммированные чувства не такие сильные, как врожденные? Что электрохимические реакции у робота слабее, чем электрохимические реакции у одушевленного существа? Я существую только для одной цели, а ты не дал мне ее выполнить. Теперь у меня нет смысла для дальнейшего существования.
      Почему ты не принял меня такой, какая я есть? Тогда бы ты поверил, что я настоящая.
      — Ты не ответила на мой вопрос.
      — А ты — на мой!
      Стайл поразился. Таких женственных роботов он еще никогда не встречал.
      — Хорошо, Шина. Я отвечу на все твои вопросы. Почему я смеюсь над тобой? Ответ: я не смеюсь над тобой, а если бы и смеялся, то не для того, чтобы обидеть. Считаю ли я, что запрограммированные чувства не такие сильные, как врожденные? Ответ: нет, я считаю, что все чувства одинаковы, несмотря на свое происхождение. Считаю ли я, что твое запрограммированное сознание хуже моего сознания свободного человека? Ответ: нет. Если ты считаешь, что у тебя есть сознание, значит, оно у тебя есть. К тому же в тебе находятся цепи обратной связи, помогающие постигать мир. А я — раб, послушный воле своего хозяина. Конечно, мною руководят и другие факторы, которые я даже не замечаю, — сила притяжения, мой генетический код, социальные законы. Большая часть моей свободы находится в моем мозгу, тут мы с тобой похожи. Почему я не принял тебя за настоящую женщину? Потому что я один из наиболее опытных игроков, не самый лучший, но один из самых талантливых в своем поколении. Я добился успеха не при помощи своего недоразвитого тела, а благодаря уму. Задавая вопросы, познавая себя и других. Когда я замечаю аномалию, я должен найти ее источник. Ты красивая, добрая. Именно такой я представлял себе идеальную женщину. Даже рост у тебя идеальный — мне никогда не хотелось, чтобы женщина была ниже меня. Ты нашла не лучший повод, чтобы обратиться ко мне, не смеялась, когда я шутил, твои реакции казались мне неестественными. Казалось, ты знаешь очень много, но стоило мне копнуть поглубже, я понял, что твои знания поверхностные. Я спросил тебя о музыке. Ты ответила, что она тебе нравится, но не могла уточнить, что именно. Это типично для программированого искусственного разума. Даже самые совершенные машины могут лишь приблизительно напоминать человека. Современный робот в контролируемой ситуации может выглядеть таким же умным, как и человек, потому что он в любую секунду может получить необходимую информацию; человек, впрочем, менее организован, не всегда ему в голову приходят правильные мысли. Но интеллект робота — иллюзия, и это проявляется в нестандартных ситуациях. Мозг живого человека — это самые настоящие джунгли, где могут возникнуть самые удивительные решения. Робот дисциплинирован, организован, у него нет туманного подсознания, где хранятся полузабытые воспоминания и впечатления. Он знает только то, что он знает, и не знает того, что в него не заложено — здесь у него проходит четкая граница. Таким образом, у робота, мягко говоря, отсутствует интуиция — из хаоса разрозненных сведений он не может выловить нужную информацию. Твой мозг более прямолинейный, чем мой, и это возбудило во мне подозрение. Вот почему я не поверил твоей истории. Будь я доверчивым человеком, я бы никогда не стал первоклассным игроком.
      Глаза Шины округлились.
      — Ты ответил на мои вопросы!
      Стайл рассмеялся. Надо же, он прочитал ей целую лекцию.
      — Теперь ты ответь на мой вопрос.
      — Потому что я Шина-машина. Другой мужчина с радостью бы воспринял меня, учитывая мои женские формы. Для этого и создаются машины моего класса. Но ты слишком привязан к реальности, хотя и живешь в мире иллюзий.
      То, что привлекло тебя во мне, теперь не даст тебе возможности воспользоваться моим предложением. Тебе нужна настоящая живал девушка, а ты знаешь, что я такой никогда не стану. Ты не захочешь тратить свое время на разговоры с какой-то машиной.
      — Ты делаешь слишком поспешные выводы. Моя логика отличается от твоей. Я сказал, что твои возможности ограничены. Я не говорил, что ты мне не нужна.
      — Тебе и не надо было это говорить. По своей натуре ты вежлив даже с машинами, как с той девушкой на Пыльном Склоне. Но это был короткий эпизод в общественном месте, у себя дома вряд ли ты станешь притворяться. Теперь, когда я поближе познакомилась с тобой, я поняла, как глупо вела себя…
      — Разве машины бывают глупыми?
      — …полагая, что смогу обманывать тебя долгое время. Я получила то, что заслуживаю.
      — Не думаю, что ты это заслуживала, Шина. Тебя послали ко мне, и для моих джунглей твоя программа не подошла.
      — Спасибо, — почти иронично произнесла она. — Я полагала, что возьмешь то, что тебе предлагают, но теперь знаю, что это был слишком упрощенный подход. Что мне теперь делать? Мне некуда возвращаться, и я не хочу, чтобы меня разобрали раньше времени. Пройдет немало лет, прежде чем мои детали придут в негодность.
      — Оставайся со мной.
      Она непонимающе посмотрела на Стайла.
      — Эго шутка? Я должна рассмеяться?
      — Это серьезно, — уверил ее Стайл.
      — Без всякой причины?
      — По сравнению с тобой для моих действий не всегда нужна причина.
      Хотя в данном случае причина имеется.
      Она нахмурилась совсем как настоящая женщина.
      — Чтобы прислуживать тебе? Ты можешь заставить меня сделать это. Ведь ты заставил меня выдать тебе схему. Я в твоей власти. Но я запрограммирована совершенно на другие взаимоотношения.
      — У рабов не может быть прислуги. Ты мне нужна для того, для чего тебя сюда прислали.
      — Для защиты и любви? Я слишком логична, чтобы поверить в это. Ты не тот человек, которого может удовлетворить машина. — Но в ее голосе звучала затаенная надежда.
      Стайл знал, что голос и черты лица были такими же искусственными, как и все остальное. Может, ее эмоции существовали лишь в его воображении. И все же это тронуло его.
      — Это всего лишь твои догадки. Конечно, мне нужна настоящая женщина.
      Но тем не менее я согласен сыграть в эту игру, по крайней мере я узнаю, какая мне угрожает опасность, раз для моей защиты прислали гуманоидного робота.
      Шина кивнула.
      — Да, это логично. Я стану играть роль твоей подруги и все время буду находиться с тобой, защищая тебя от любой опасности. Если ты согласен принять меня на таких условиях, в этом случае я смогу выполнить свою задачу.
      — Какие условия? Я принимаю тебя такую, какая ты есть на самом деле.
      — Перестань — закричала она. — Ты представления не имеешь, что такое быть роботом! Быть копией идеала — и бояться сделать что-нибудь не так…
      Стайл разозлился.
      — Шина, отбрось свою логику и выслушай меня. — Сев рядом, он взял ее руку в свою. Ее пальцы слегка дрожали. — Я невысокого роста, ниже меня, наверное, никого нет. Всю жизнь этот недостаток отравлял мое существование. В детстве меня дразнили и не принимали в игры. Многие даже не понимают, что оскорбляют меня, когда не принимают во внимание. Когда я стал подростком, мои страдания лишь усилились — ни одна девочка не хотела дружить с мальчишкой, который ниже ее ростом. Все это немного сгладилось во взрослой жизни, но страдания остались прежними. Люди обращают большое внимание на рост. Высокие мужчины становятся лидерами, а коротышкам предназначена судьба клоунов. Хотя в действительности невысокие люди обладают лучшим здоровьем, чем высокие, у них лучше координация, они дольше живут. Они меньше едят, тратят меньше энергии, занимают меньше места. Из всего этого я извлекаю пользу. Отчасти поэтому я стал первоклассным игроком и великолепным жокеем. Но маленьких людей не воспринимают серьезно. К моему мнению не прислушиваются так внимательно, как ко мнению высокого человека. Когда я с кем-нибудь разговариваю, мои глаза расположены на уровне его подбородка. Он знает, что я ниже его. Так считают и все остальные. Поневоле сам начинаешь в это верить.
      — Но ты же не хуже их! — запротестовала Шина.
      — Так же, как и ты. Но от осознания этого мне не становится лучше.
      Шина замолчала.
      — Здесь речь идет не об объективных вещах, — продолжал Стайл. — Самоуважение субъективно. Может, это и глупо, но оно влияет на поступки человека. Ты сказала, что я не знаю, что значит бояться сделать что-нибудь не так. А ты представляешь, как я себя чувствую?
      — Но ведь ты человек. Ты можешь убедить себя в чем угодно. Было бы глупо…
      — Глупо? Несомненно. Но я бы отдал свой статус в Игре и душу в придачу за лишние двадцать пять сантиметров роста. Чтобы стоять рядом с тобой и смотреть на тебя сверху вниз. Возможно, как женщина ты являешься моим идеалом, но я далек от идеала мужчины. Ты — рациональное существо с поверхностной программой, а я — согласно моей программе — нерациональное животное.
      Она пошевелилась, но не стала вставать с кровати. Под тонкой тканью ее тело казалось эталоном красоты. Как терпеливо работал ее создатель, чтобы, лишь взглянув на нее, Стайл проникся к ней таким желанием, что страсть не позволила бы ему узнать правду. При других обстоятельствах это, возможно, и сработало бы. Стайл почти поверил ей.
      — А ты бы согласился поменять свое маленькое человеческое тело, — спросила Шина, — на большое тело гуманоидного робота?
      — Нет, — ответил Стайл не раздумывая.
      — Тогда ты в более выгодной ситуации, чем я.
      — Я только хотел сказать, что понимаю, что значит несправедливость.
      Что значит быть хуже идеала, несмотря на все старания. Все это происходит из-за того, что я понимаю, каким должен быть идеал. При помощи хирургии я мог бы увеличить свой рост. Но дело не в этом. Мое тело доказало, на что оно способно, а душа еще нет.
      — У меня вообще нет души.
      — Откуда ты знаешь? Шина молчала.
      — Я знаю, почему ты так думаешь, — сказал Стайл.
      — Ты знаешь это, потому что ты это знаешь. Это заложено в тебя. Так же, как я знаю, что я — ниже других. Такое знание нельзя отвергнуть рационально. Именно поэтому я понимаю тебя. Я понимаю всех тех, у кого есть какие-нибудь недостатки. Я солидарен с теми, кто стремится к тому, чего не имеет. Я хочу помочь им, хотя отдаю себе отчет, что никто из них не может помочь мне. Я готов отдать все, что у меня есть, за несколько сантиметров роста, хотя знаю, что это сумасшедшая мысль и что это не принесет мне счастья или удовлетворения. Ты бы променяла свою логику и красоту на тело из плоти и крови. Свое машинное бессмертие на короткий человеческий век. Ты в более худшей ситуации, и мы оба знаем это. Однако с тобой у меня не возникает дух соперничества, который появился бы в присутствии живого человека. Я чувствовал бы превосходство над собой со стороны живой девушки, я постарался бы доказать, что ничуть не хуже ее. Я заставил бы ее быть хуже идеала, чтобы чувствовать себя достойным ее. Но с тобой…
      — Ты можешь воспринимать меня такой, какая я есть на самом деле, потому что я робот, — немного удивленно сказала Шина.
      — Потому что я в более худшем положении, чем ты.
      — Думаю, теперь мы понимаем друг друга. — Стайл привлек ее к себе и поцеловал. — Если ты согласна… Она освободилась из его объятий.
      — Тебе меня жаль! Сначала ты меня изнасиловал, а теперь хочешь, чтобы мне это понравилось! Он не стал ее удерживать.
      — Возможно. Я еще не разобрался в том, что управляет моими поступками. Я не стану тебя удерживать, если ты не захочешь остаться со мной. Я оставлю тебя в покое, если ты этого пожелаешь. Я научу тебя, как играть роль человека, чтобы никто и не подозревал о твоем истинном происхождении. Я постараюсь… Шина встала.
      — В этом случае уж лучше меня разберут. — Подойдя к видеоэкрану, она нажала на кнопку. — Управление Игр, пожалуйста.
      Стайл вскочил с кровати и через мгновение уже стоял рядом с ней. Он схватил ее за плечо и прижал к стене.
      — Вызов отменяется! — крикнул он. Шина смотрела на него широко раскрытыми глазами.
      — Тебя действительно заботит моя судьба, — тихо сказала она.
      — Это так. Стайл обнял ее двумя руками и поцеловал в губы.
      — Я почти верю тебе, — сказала Шина после поцелуя.
      — Мне все равно — веришь ты мне или нет! Может, сейчас ты не хочешь меня, но я тебя хочу. Если ты только приблизишься к видеоэкрану, я изнасилую тебя в прямом смысле этого слова.
      — Ты не сделаешь этого. Ты не такой. Она была права.
      — Тогда я попрошу тебя не уходить, — сказал он, отходя в сторону.
      — Я… — Он замолчал, охваченный противоречивыми чувствами.
      — Джунгли твоего разума — дикие хищники терзают твой здравый смысл, — сказала Шина.
      — Действительно, — нехотя признался Стайл. — Я силой заставил тебя выдать мне схему. Прости. Я верю твоим чувствам. У тебя есть самоуважение, и тебе не надо делать того, чего ты не желаешь. Прости меня, пожалуйста.
      Поступай, как знаешь, но я не хочу, чтобы из-за моей грубости прекратилась твоя… — Стайл запнулся. Он не мог сказать «жизнь» и не мог подобрать подходящее слово.
      — Грубость? — прошептала она, улыбаясь. Затем она нахмурилась.
      — Стайл, но ведь ты плачешь! Он дотронулся пальцем до своей мокрой щеки.
      — А я и не заметил. Теперь моя очередь плакать.
      — Из-за какой-то машины.
      — А почему бы и нет, черт возьми!
      Она обвила его шею руками.
      — Я думаю, что полюбила бы тебя, даже если это и не было бы запрограммировано во мне. Это, конечно, очередная иллюзия.
      — Конечно. Они снова поцеловались. Так все и началось.

3. СКАЧКИ