— Кто из Адептов живет ближе всех? — спросил Стайл. — Кроме Голубого.
      Раз ты с нами, к нему мы не пойдем.
      Керрелгирл превратился в волка и понюхал воздух. Затем снова принял человеческий облик.
      — Думаю, Черный Адепт.
      — Тогда мы направимся к нему, — принял решение Стайл. Он, конечно, предпочел бы более научный подход, но в этом мире науку заменяло волшебство.
      Они вместе покинули дворец. Стайл ехал верхом на Нейсе, а волк бежал рядом. Снова их путь лежал на запад — к замку Черного Адепта. Теперь, когда отступать было уже поздно, Стайл засомневался в правильности своего выбора. Надо ли это ему? Ну что ж, после встречи с Черным Адептом он решит, стоит ли ему посещать других. Он не любитель приключений, где все решается мечом и колдовством. К тому же Стайл подозревал, что злых волшебников здесь гораздо больше, чем доблестных героев.
      Во владениях Оракула Нейса обнаружила склад зерна, и Стайл наполнил им мешок, который приторочил к седлу. Теперь необязательно делать длительные остановки, чтобы Нейса могла попастись. Они мчались с огромной скоростью и за два с половиной часа преодолели около пятидесяти миль. На Протоне Стайл не раз участвовал в гонках на выносливость и знал, что даже самая лучшая лошадь не смогла бы бежать в таком темпе.
      Ландшафт понемногу менялся. Растительность исчезла, и только кое-где виднелись зеленые островки. Стайл понимал, что при помощи колдовства мог добыть свежую воду и пропитание, но не стал предлагать это своим друзьям.
      Они были против колдовства, и к тому же он нарушил бы свою клятву.
      Горы скрылись из виду, и теперь перед ними тянулась бескрайняя голая равнина, над которой низко висели свинцовые тучи. Резкий порыв ветра швырнул им пыль в лицо. Стайл закашлялся. Если пейзаж соответствовал характеру Черного Адепта, то колдун, должно быть, ужасно злой. У Стайла были и друзья и враги, но он не относился к последним так, как единорог и оборотень относились к Адептам. Впрочем, незнание — источник заблуждений.
      Наконец среди мрачной темноты показался силуэт черного замка. Там не было ни единого огонька, а земля вокруг настолько была лишена растительности, что казалась выжженной. Даже если бы Керрелгирл не определил благодаря своему косу, какому из Адептов принадлежит этот замок, Стайл и сам догадался бы. Все вокруг было черным.
      По мере приближения к замку Стайла все больше и больше мучили сомнения. Стоит ли так рисковать ради удовлетворения своего любопытства?
      Мало ли на что способен Черный Адепт! И все это ради чего? Чтобы узнать, кем он является в этом мире?
      Нет, дело гораздо серьезнее, напомнил себе Стайл. Один из Адептов пытался его убить, и пока Стайл не узнает, кем является он, он не будет знать, кто и зачем желает его смерти. Оракул посоветовал ему познать себя.
      Возможно, ради любопытства и не стоит идти на такой риск, но в данном случае речь идет о его собственной безопасности.
      А что делать, если жизнь его друзей окажется в опасности? Сможет ли он прибегнуть к колдовству, чтобы помочь им? Нет, этого он не сможет сделать. Он дал им клятву, а Стайл еще никогда не нарушал своего слова.
      Только Нейса могла разрешить ему прибегнуть к волшебству, но теперь Стайл знал, что она никогда не даст ему такого разрешения. Ведь она считала, что тогда Стайл превратится в Адепта, и была готова пожертвовать жизнью, чтобы не допустить этого. Придется Стайлу обходиться обычными методами, и самое главное — все время находиться начеку.
      — Нейса, — прошептал он, — можно ли тайно подобраться к замку и вернуться назад незамеченными? Мне не обязательно встречаться с колдуном.
      Достаточно лишь издали взглянуть на него, чтобы определить, жив он или мертв и похож ли он на меня. Если окажется, что Черный Адепт жив, значит, он — это не я, и он может сделать со мной что-нибудь ужасное. И с вами тоже.
      Керрелгирл зарычал, как бы говоря: «Я-ведь-тебя-предупреждал». И волк, и единорог знали, что здесь их ждет беда, и Стайл теперь не сомневался, что они смертельно ненавидят Адептов.
      Нейса остановилась. Она подергала головой, показывая, что Стайл должен спрыгнуть на землю. Он так и сделал. Подняв заднюю ногу, Нейса дотянулась до нее и стала жевать, как будто ее мучил зуд. И белый носок слез!
      Стайл поразился. Ведь термин «носок» использовался не в буквальном, а в переносном смысле, означая белые участки кожи возле копыт лошади. Но она держала во рту белый носок, а нога, с которой она его сняла, стала черной.
      Протянув Стайлу носок, она принялась снимать второй. В руках у Стайла оказалось два белых носка — один чуть большего размера, чем другой. Нейса ткнулась мордой ему в плечо.
      — Но я не могу их надеть, — запротестовал Стайл. — Ведь это твои носки.
      Нейса снова ткнула его мордой, на этот раз в этом жесте сквозило нетерпение. Пожав плечами, Стайл принялся натягивать носок поверх башмака.
      Хотя на конце носок имел форму копыта, он пришелся Стайлу как раз впору.
      Все-таки единороги — волшебные животные. Через минуту он уже стоял в носках Нейсы.
      Ноги почему-то стали похожи на копыта, а выше носков их покрывала короткая шерсть. А руки… Где же его руки?
      Керрелгирл довольно заурчал, показывая, что теперь внешность Стайла значительно улучшилась.
      Стайл с испугом осмотрел себя. Он выглядел как единорог! Белый единорог! На самом же деле он оставался человеком, а лошадиное тело было иллюзией. Но реальной иллюзией!
      Нейса дала ему возможность замаскироваться. Кого заинтересует единорог, разгуливающий возле замка?
      — Каждый раз, когда мне кажется, что я до конца понял тебя, Нейса, ты придумываешь что-то новое, — восхищенно произнес Стайл. — Благодарю тебя.
      Я верну тебе носки, как только мы уйдем отсюда. — А про себя подумал: она не против волшебства, лишь бы оно не исходило от Адепта. Полезное наблюдение.
      Они пошли дальше — белый единорог, черный единорог и волк. Вокруг клубился темный туман, помогая им оставаться незамеченными. Действительно ли Адепт не знал, что они вторглись в его владения? Возможно. Иначе он мог бы остановить их при помощи колдовского заклинания. Наверное, у него есть дела поважнее, чем сидеть и выглядывать чужаков. А если он мертв, тогда опасности вообще не существует. Рассуждая подобным образом, Стайл пытался успокоить себя.
      И все же чувство тревоги не покидало его. Керрелгирл тихо зарычал, предупреждая об опасности. Они остановились. Волк опустил морду к земле.
      Стайл нагнулся, и тут же в коленях возникла резкая боль. Но он увидел, на что указывал волк: по каменистой земле тянулась черная нитка.
      Может, это заградительная проволока? Ведь колдовство может превратить обычную нить во что угодно. Вот почему Адепт не обращал на них никакого внимания — у него была своя система сигнализации.
      — Лучше не будем наступать на нее, — прошептал Стайл. — А то Адепт узнает о нашем приближении.
      Они осторожно переступили через нить. Вскоре они наткнулись еще на одну нитку, на этот раз очень толстую. Затем на третью, размером с небольшую изгородь. А сразу за ней высилась миниатюрная стена из ниток.
      — Довольно странно, — сказал Стайл. — Зачем ему сигнализация, которую так легко обнаружить?
      Им ничего не оставалось делать, как перепрыгнуть через эту стену.
      Недоумение Стайла росло. Он уже свыкся с мыслью, что в этом мире все подчиняется волшебству, но зачем кому-то понадобилось окружать себя нитяными заграждениями? Бессмыслица.
      Теперь заграждения шли одно за другим. Каждое новое — значительно больше предыдущего. Стало ясно, что черный замок не был сооружением из камня или кирпича, а представлял собою строение из быстро затвердевающих нитей. Когда стены стали достигать Стайлу по пояс, а расстояние между ними сократилось до двух метров, он решил, что перепрыгивать через них слишком опасно: стоит лишь нечаянно коснуться их, как сработает сигнализация. Если они действительно служат для этой цели. Теперь Стайл опасался, что эти стены представляют собой часть какой-то архитектурной ловушки. А возможно, это просто заграждение от непрошенных гостей. Таких, как они. Пассивная защита, указывающая на то, что, несмотря на слухи, Черный Адепт был не таким уж и злобным. Возможно.
      — Думаю, лучше нам пойти между стен, — сказал Стайл. — Если мы станем на них карабкаться, то сразу же выдадим свое присутствие. Это хитросплетение стен похоже на лабиринт, но другого выхода у нас не остается. — И он нервно подумал: каким способом колдовства пользуется этот Адепт! Уж не заманивает ли он их шаг за шагом туда, где ждет их неминуемая гибель? Может, это свойственно всем Адептам? Тогда страхи волка и единорога действительно обоснованы. А вдруг Черный Адепт — это он сам?
      Обладая магической силой, он изолировал себя от мира и отказался от друзей? Сила губит человека…
      Повернув налево, они пошли между стен и действительно очутились в самом настоящем лабиринте. Внешние стены заворачивали вправо, давая возможность выйти к следующей стене — более высокой, чем предыдущая. Скоро над проходами появились потолки. Коридоры были столь запутанными, что вернуться обратно тем же путем казалось невозможным.
      — Керрелгирл, твой нюх поможет нам выйти обратно? — обеспокоенно спросил Стайл. Волк утвердительно зарычал.
      Казалось, что лабиринт из нитяных стен не имел конца. Льющийся непонятно откуда тусклый свет давал им возможность видеть бесконечные черные стены из черного материала. В замке — а они уже давно находились внутри здания — было тихо, как в могиле. Все это гнетущим образом действовало на Стайла.
      Они все шли и шли. И когда казалось, что они вот-вот куда-то придут, коридор поворачивал, и они оказывались в параллельном проходе, ведущем в обратную сторону. Может, весь этот замок состоит из одних коридоров, протянувшихся на многие мили? Коридор понемногу сужался, становясь похожим на туннель, и Нейсе было неудобно поворачивать. Ее рог мог коснуться стены, и она совершала этот маневр осторожно, что значительно замедляло их продвижение. Боясь, что за ними наблюдают, она не хотела превращаться в человека, выдав таким образом свои волшебные способности. К тому же куда она тогда денет седло? Ведь оно не исчезнет при метаморфозе, как это случалось с ее одеждой. А к седлу еще были приторочены мешки с припасами.
      — Хватит, — наконец сказал Стайл. — Бродя до бесконечности по этому лабиринту, мы умрем от голода, когда закончатся съестные припасы. Давайте встретимся с грозным Адептом лицом к лицу. — И он ударил кулаком в стену.
      Поверхность стены была на редкость мягкой и теплой, как будто стена только что возникла из какой-то вулканической расщелины. От удара она прогнулась, а затем снова выпрямилась с глухим звуком. Коридор наполнился гулом, эхо от которого удалялось в направлении, в каком и двигался Стайл со своими спутниками. Звук не утихал, и теперь казалось, что гудит весь замок. Постепенно он стих.
      — Наверное, достиг конца стены, — сказал Стайл. — Пойдемте дальше, теперь мы можем безбоязненно касаться стен.
      И быстрым шагом они пошли по коридору. На каждом повороте Нейса задевала стену рогом, и снова раздавался глухой вибрирующий звук. И больше ничего.
      Наконец стены закончились, и они оказались в небольшом зале. В центре стоял большой черный дракон. Чудовище распахнуло пасть, но до них не донеслось ни звука.
      Стайл с интересом рассматривал странное существо. До этого он никогда не видел живого дракона, но встречал рисунки с его изображением в книгах.
      Впрочем, этот дракон был особенным. Существо, как и замок, казалось, было сделано из затвердевших ниток. Ноги, тело и даже язык состояли из плотно связанных петель, но, несмотря на это, чудовище было таким же материальным, как, скажем, вязаный свитер.
      Дракон шагнул вперед, показывая свои черные нитяные зубы.
      Рассматривая удивительное создание, Стайл даже забыл о собственной безопасности. В детстве он увлекался рисованием различных фигур, когда перо нельзя отрывать от бумаги, а линии не должны пересекаться. Не нарушая этих правил, Стайл умел изображать самые замысловатые фигуры, цветы, лица, животных и даже слова. Самое главное заключалось в том, чтобы выбрать исходную точку для извилистой, но непрерывной линии.
      Дракон, разумеется, существовал в трех измерениях. Его линии касались друг друга и пересекались, ведь он состоял из связанных петель и узелков.
      Но принцип оставался неизменным: нить — даже связанная — никогда не обрывалась и не раздваивалась. Насколько Стайл мог заметить, весь дракон был сделан из одной нити.
      Стайл увидел, что его спутники приготовились к схватке с чудовищем, приняв боевые стойки и закрыв его своими телами.
      — Не надо! — воскликнул он. — Не подвергайте опасности жизни свои! Я должен в бой вступить один. — Он наклонился, чтобы снять с себя носки единорога, и снова резкая боль пронзила его колени. Стайл упал на пол, сгорая от позора. Как он мог забыть о своей травме в такой критический момент!
      С трудом поднявшись на ноги, он наклонился, не сгибая коленей, и снял оба носка. Теперь он снова стал самим собой. Подойдя к Нейсе, он спросил:
      — Ты позволишь?
      Она кивнула, не спуская с дракона глаз. Стайл поднял ее заднюю ногу и натянул на него носок. Обойдя Нейсу, он сделал то же самое с другой ногой.
      Подняв голову, Стайл заметил, что Керрелгирл внимательно наблюдает за его действиями. Да, он дотрагивался до самого интимного места единорога — ее копыт. Лошади вообще не переносят, когда их берут за ноги, и часто брыкаются, пытаясь освободиться. Что же тогда говорить о свободолюбивой Нейсе! Решив остаться со Стайлом, она отдалась ему всей душой.
      А потом обнаружила, что он Адепт. Какой тяжелый удар!
      Шагнув к дракону, Стайл обнажил свою рапиру. Он еще не научился владеть ею как следует, но ведь дракон не знал об этом. Уколоть его острием? Или использовать острую грань клинка, чтобы перерезать нить?
      Распустится ли в этом случае дракон, как это произошло бы с вязаной вещью?
      Придется экспериментальным путем искать ответы на эти вопросы.
      Дракон, очевидно, в это время оценивал противника. Белый единорог внезапно превратился в человека. Явное колдовство. Можно ли вонзить в него зубы?
      Стайл знал о своем умении общаться с животными. Сколько раз он усмирял собак и кошек на ферме своего хозяина, не говоря уже о лошадях. Во время Игр ему не раз приходилось осаживать диких зверей хлыстом и палкой.
      Ему еще не приходилось сталкиваться с драконом, но здесь тоже можно применить общие принципы дрессировки. Стайл надеялся на это.
      Придав себе уверенный вид, Стайл направил острие рапиры в черный вязаный нос чудовища. У многих животных нос был самым незащищенным местом и психологически более важным, чем глаза.
      — Я не ищу неприятностей, дракон, — спокойным голосом произнес Стайл.
      — Я пришел с визитом к Черному Адепту. Я не хочу причинить ему зло, а лишь посмотреть на него. Отойди, пожалуйста, в сторону и дай нам пройти.
      Стайл услышал за своей спиной удивленное фырканье Нейсы. Она не представляла, как можно таким образом справиться с драконом в его собственном логове.
      Дракон, казалось, был тоже поражен таким самоуверенным тоном. Будучи зверем, а не человеком, он не обладал логикой мышления, и к тому же ему вменялось в обязанность никого не пропускать. Впрочем, какая логика может быть у существа, чей мозг связан крючком из ниток? Раскрыв челюсти, дракон сделал выпад в сторону Стайла.
      Стайл ловко отпрыгнул в сторону. Острие его рапиры впилось в чувствительный нос дракона. С беззвучным ревом существо отпрянуло назад.
      — Это всего лишь предупреждение, — ровным голосом сказал Стайл, в душе радуясь своему успеху. Это создание чувствовало боль! — Мое терпение не безгранично. Уйди, дракон!
      Пораженное смелостью человека, чудовище попятилось назад. Придав своему лицу свирепое выражение, Стайл сделал шаг по направлению к чудовищу. Дракон снова беззвучно заревел от страха и — стал развязываться.
      Стайл с удивлением наблюдал за этой картиной. Существо распадалось на части. Сначала развязался его пораненный нос, потом зубы, голова, превратившись в запутанный клубок ниток. Безголовое существо все еще продолжало пятиться. Потом исчезла шея и передние ноги — к все это с невероятной быстротой. Скоро от дракона ничего не осталось, кроме запутанной нити, которая исчезала в стене.
      Весь дракон был, по сути дела, одной связанной нитью. И теперь она пропала. Но эта нить, когда имела форму чудовища, могла растоптать его.
      Могла убить его.
      — И все это — одна нить, — выдохнул Стайл. — И весь замок — тоже одна нить? Но зачем это надо?
      Единорог и волк недоуменно переглянулись. Деяния Адептов непостижимы!
      Нейса указала головой туда, откуда они пришли, спрашивая таким образом, достаточно ли он увидел и не пора ли возвращаться обратно? Но Стайл лишь хмуро покачал головой. Теперь он во что бы то ни стало хотел убедиться, что Черный Адепт не является его вторым "я". Они снова пошли по проходу, который после логова дракона опять стал узким. И снова повороты, бесконечные коридоры…
      — Проклятье! — выругался Стайл. — Мы умрем от старости, пытаясь найти хозяина этого замка, если он еще жив. Надо ускорить эту встречу.
      Керрелгирл с тревогой посмотрел на него, но возражать не стал. Стайл принялся с силой колотить кулаками по стене. Поднялся страшный гул, и весь замок, казалось, стал шататься.
      — Черный Адепт! — закричал Стайл. — Покажись! Мне надо лишь взглянуть на твое лицо, и затем я уйду.
      — Следуй за нитью, — ответил голос. И в конце коридора, извиваясь, поползла нить. Они направились за ней. Она напомнила Стайлу дракона, но на этот раз нить не исчезала в стене. Казалось, кто-то невидимый сматывал ее в клубок.
      Скоро нить привела их в большой зал, который они сами вряд ли смогли бы отыскать. Там стоял человек, облаченный в черные одежды. Стайлу показалось, что у него черный хвост, но потом понял, что это нить, за которой они следовали.
      — Нить, — сказал Стайл, наконец разобравшись в происходящем. — Она исходит из тебя! Весь замок — это ты сам!
      — Теперь тебе все известно, — холодно произнес Черный Адепт. — Я выполнил твое требование, незваный чужеземец.
      — Да, — согласился Стайл, которому не понравился тон колдуна. Этот человек явно не походил на него. Адепт был на полметра выше Стайла, да и голос был совсем иным. Нельзя сказать, что Адепт выглядел устрашающе, но это был явно не Стайл. — Теперь я уйду. Спасибо за учтивость…
      — Забудь об учтивости, незваный чужеземец. Твои животные пускай уходят, ведь в них преобладают темные цвета. Жаль отпускать, конечно, их, но ты зато останешься со мной. — И Черный Адепт бросил в его сторону нить.
      Она тут же стала превращаться в решетчатую стену, отделившую Стайла от его спутников. Испугавшись, Стайл попытался пройти через нее, но прутья были крепче стали. Тогда он решил обойти ее, но стена росла быстрее, чем он мог двигаться. Он выхватил свою рапиру, но осознал, что и она теперь бесполезна. Он оказался в ловушке.
      Стайл повернулся к Адепту.
      — Зачем? — спросил он. — Зачем удерживать меня здесь?
      — А зачем ты вторгся в мои владения? — спросил его Адепт.
      Стайл почувствовал неловкость. Он не собирался раскрывать свои намерения, но не хотел и лгать.
      — Могу всего лишь тебе сказать, что не собирался причинить тебе зла, — ответил он.
      — Никто из людей не обладает правом вторгаться во владения мои. А кто нарушит этот закон — тому наказание остаться тут навеки.
      Остаться навеки? И никогда не уйти из замка? Умереть здесь?
      Нейса попыталась сломать разделяющую их стену из решетки, но у нее ничего не получилось. Волк тоже не смог протиснуться между прутьев. Они ничем не могли помочь Стайлу.
      — Вы оба лучше уходите, — сказал Стайл. — С Адептом я сам договорюсь.
      Нейса колебалась. Стайл знал, что она могла превратиться в светлячка и легко пролететь между прутьев, но не хотела этого делать, чтобы Адепт не узнал о ее волшебных способностях. Ведь при помощи своей нити он мог и ее заточить в плен.
      — Уходите отсюда! — закричал Стайл. — Со мной все будет хорошо.
      Только оставьте съестные припасы…
      — Не вздумайте! — предупредил животных Черный Адепт. — Иначе я наброшу сеть на вас.
      Сеть. Знал ли Черный Адепт о том, что Нейса могла превращаться в светлячка или это просто была манера его речи? Не стоит рисковать Стайл замахал руками, отгоняя Нейсу. Она неуверенно пошла обратно. Поджав хвост, за ней последовал волк. Очевидно, это было частью мести Адепта — разъединение друзей.
      Выхватив рапиру, Стайл повернулся к Адепту, но тот уже исчез.
      Осталась лишь недавно возведенная стена, простирающаяся в обе стороны коридора насколько хватало глаз. Адепт помнил о нем, и стена была этому доказательством. Вряд ли возможно найти Адепта в лабиринте его собственного замка, он в любой момент мог огородить Стайла со всех четырех сторон.
      Но почему колдун не сделал этого сразу? Зачем позволять незваному гостю бродить по бесконечным коридорам замка? Логичнее было убить его, и Адепт обладал для этого достаточной силой. Лишь сила другого Адепта могла…
      Нет! Он поклялся никогда не прибегать к волшебству. Надо попытаться выбраться отсюда при помощи обычных средств.
      Стайл пошел вдоль решетки. Она тянулась через коридоры, поворачивая вместе с ними, разделяя комнаты, залы и даже лестницы. Следуя вдоль нее, Стайл поднимался в башни и спускался в подземелья. Он ни разу не зашел в тупик. Казалось, решетке нет конца. Возможно, Адепт показывал ему свои владения, кичась своим могуществом. Тщеславие иногда проявляется в самых необычных формах!
      Стайл зашел в комнату, где на полу лежал побелевший от времени скелет. Остановившись, Стайл глубоко задумался. Зачем Адепт держит его в своем замке? Скелет, судя по всему, не был искусственным. Колдовство Адепта было неразрывно связано с нитями, лишний раз доказывая, что он не мог являться второй половиной Стайла. Стайл мог бы и сам об этом догадаться еще когда увидел первую нить. Или когда встретился с драконом, сотканным из нитей. Ах, если бы тогда он был повнимательней. Впрочем, задним умом все хороши!
      Скелет не из ниток, значит, он настоящий. Стайл пнул ногой руку, и она с хрустом отвалилась. Сколько же времени он здесь лежит?
      Черный Адепт сказал, что все, кто вторгаются в его владения, в наказание за это остаются здесь навсегда. Он не сказал, что убивает непрошенных гостей. Возможно, совесть еще не угасла в нем, а может, ему не нравилось, когда кровь попадала на его нити. Его пленники просто умирали здесь от голода и жажды. Такой исход ждал и Стайла. Он позволил уйти его «животным», чтобы те рассказали об этом всем остальным. Они могли поведать остальному миру, что видели, как попал в плен человек, нарушивший границы владений Черного Адепта. Что каждого, последовавшего его примеру, ждет такая же ужасная и неотвратимая участь. Адепта не заботила судьба других, просто он хотел, чтобы его не беспокоили. И то, что он позволил Стайлу ходить по замку, было не желание показать свое жилище, а дьявольски жестокая пытка. Теперь, когда Стайл понял это, его кончина будет гораздо более мучительной. Действительно, с Адептами шутки плохи, а любить их просто невозможно.
      Но Стайл знал, что он сам напросился на это. Ведь его предупреждали, что Адепты опасны, но он не придал этому большого значения. Может, он не совсем верил в реальность этих угроз. Волшебная земля Фазы не казалась ему настоящей. Но теперь, бродя по нескончаемым коридорам замка, Стайл изменил свое мнение. Сейчас этот мир казался ему реальнее Протона. Схватки с монстрами не произвели на него глубокого впечатления; эти встречи походили на индивидуальные Игры — серьезные и в то же время несерьезные. Но жажда, голод, усталость и одиночество заставляли его поверить в реальность всего происходящего. К тому времени, как он умрет, он поверит в это окончательно!
      Ему пришла в голову мысль обратиться к Черному Адепту с прошением о помиловании, но он тут же понял, что это бесполезно. Наказание заключалось в том, чтобы он умер в полном одиночестве, не общаясь ни с кем и потеряв всякую надежду на спасение. Те, кто нарушали границы владений Адепта, нарушая его покой, сполна платили за это преступление. Нельзя назвать Адепта добрым или злым — он просто надежно защищал себя от непрошенных гостей. Никто не имел права потревожить его без причины! Ведь Нейса и Керрелгирл пытались объяснить это Стайлу. Но ему придется испытать это на своей шкуре.
      А сам Стайл — действительно ли он Адепт? Неужели его двойник с Фазы — такой же равнодушный и циничный колдун? Неудивительно тогда, что его спутники отнеслись к нему с таким недоверием. Если обладание волшебным талантом Адепта означало, что он потеряет честь, достоинство и чувство дружбы, то такое колдовство действительно надо запретить. Лучше умереть, чем жить, как бесчувственный робот.
      Нет, он не прав. Стайл использовал неточное клише. Не все роботы бесчувственны. Шина — где она сейчас? Если он не ошибся в расчетах, то скоро закончится неделя, и ему уже не будет грозить опасность на Протоне.
      Теперь ему надо бежать с Фазы, чтобы найти убежище на Протоне.
      До самой темноты Стайл ходил вдоль решетчатой стены. Затем он осторожно опустился на пол, помня о своих поврежденных коленях.
      Прислонившись спиной к прутьям, он согнул одно колено и почти не ощутил боли. Может, колени уже заживают? Вряд ли, колени, в отличие от других частей тела, никогда не заживают. Множество костей и связок препятствуют хорошей циркуляции крови. Локти — другое дело, на них постоянно не давит масса тела человека. Коленки, которым требовалось быть крепкими, являлись, как это ни парадоксально, самым уязвимым суставом. Неведомый враг, повредивший ему колени лазерным лучом, обрек Стайла на такую же томительную пытку, как и Черный Адепт, заточивший его в своей тюрьме. Но что удивительно, когда Стайл был спокоен, его колени сгибались почти безболезненно. Он даже мог приседать. Слабое утешение! Зачем заботиться о коленях, когда ему грозит неминуемая смерть?
      Через некоторое время он снова поднялся на ноги — вставать, не сгибая коленей, уже вошло у него в привычку — и прошел в соседнее помещение, чтобы справить нужду. Ему не хотелось делать это на полу замка, но другого выбора у него не было. Вернувшись обратно к решетке, он опустился на землю и задремал.
      Ему приснилось, что он робот, которому не надо согревать свое металлическое тело и беспокоиться о продлении своей жизни. Ночью он неоднократно просыпался, чувствуя пронизывающий до костей холод и невыносимую жажду. Пить ему хотелось, очевидно, чисто психологически, но это ничуть не облегчало его страдания. Ах, если бы рядом находилась Нейса — в любом обличье, — чтобы прижаться к ее теплому телу! После стольких лет одиночества он сразу привязался к ней всей душой, заполнив пустоту в своем сердце. Она принимала человеческий облик, чтобы доставить ему удовольствие, но он бы радовался общению с ней и без этого. Как хорошо, что он отослал ее прочь. Она вернется на свое пастбище, и, возможно, оборотень станет иногда навещать ее.
      Какой холод! Стайл сжался в комок. Одно небольшое заклинание покончит с этим неудобством. Колдовство меня согрей, дай тепла мне поскорей… Нет!
      Никакого колдовства! Пусть это глупо, но он не нарушит своей клятвы. Он может прибегнуть к волшебству только в том случае, если сюда залетит светлячок и крикнет: «Стайл, колдуй!», — но он не желал, чтобы Нейса подвергала себя такому риску. Свернувшись в клубок, Стайл заснул. Это все же лучше, чем бодрствовать.
      Когда утром Стайл проснулся, он почувствовал, что во рту у него все пересохло. Он принялся водить шершавым языком по небу, чтобы найти хоть немного слюны. Надо вставать и…