Аист величественно приземлился возле жилища Станка и щелкнул клювом, показывая, что прилетел он не просто так.
      – О нет, только не это, быть этого не может, – панически крикнул гном, – я ведь даже не женат!
      – Дети тут ни при чем, – снова клацнул клювом аист, – в мертвый сезон я подрабатываю еще и доставкой почты.
      В подтверждение своих слов он показал Станку письмо, по строгому официальному конверту которого можно было судить, что оно отправлено из какого-то учреждения.
      – Какой такой мертвый сезон? – непонимающе спросил гном.
      – Слишком долго рассказывать, – отрезал аист-почтальон, – забери-ка лучше это свое послание, да побыстрей, мне нужно слетать еще по нескольким адресам!
      – Но я не умею читать! – запротестовал Станк, причем было видно, что его паника стала переходить в изумление. Мало кто из гномов умел читать, но как большинство безграмотных, они предпочитали не афишировать этого.
      – Ну хорошо, толстоносый, я прочту тебе это письмо, – сказал аист. Он разорвал конверт, вытащил оттуда какой-то бланк и погрузился в чтение.
      – Читай вслух! – потребовал гном. – Что это вот за слово в самом начале?
      – Это написано «здравствуйте», – ответил аист.
      – Тебе того же, умница! – отозвался Станк вежливо. У гномов были отменные манеры, хотя по некоторым причинам далеко не все были способны оценить это.
      – Не надо меня приветствовать, дурень, – резко сказал аист, – я же читаю, что написано в письме, а не разговариваю с тобой. Ты что же, не понимаешь, что означает в данном случае это «Здравствуйте»?
      Станк ничего не ответил.
      – Эй, тупица, я же задал тебе вопрос! – раздраженно бросил аист.
      – Я думал, длинноклювый, что ты читаешь письмо, потому и ничего не ответил, чтобы не перебивать. Я всегда стараюсь быть вежливым со всеми, даже с теми, кто этого совсем не заслуживает. Да, конечно я знаю, что все это значит. Но у нас, гномов, так приветствовать не принято.
      – Какое еще может тут быть приветствие? Это означает, что тебя призывают!
      – Что? Кто меня призывает? Прислушайся: вокруг тихо, никаких призывов не слышно!
      – Тебя забирают в армию, дубина! Эти чинуши добрались и до тебя! Теперь твоя счастливая гражданская жизнь позади.
      – Нет! – крикнул в ужасе Станк. – Я не хочу воевать! Только не это: ружья, уставы и прочие эти штучки! Я ведь прав, ну признайся, что ты пошутил!
      – Я бы на твоем месте давно бы уже обзавелся семьей, детьми! – хмыкнул аист, вертя письмо в крыльях.
      – Но почему именно я должен идти на войну? К тому же с драконами, да и грифонами у нас мир!
      – Началось вторжение из Мандении, глупец! Новая волна завоевателей! Ужасные манденийцы надвигаются, чтобы изрубить драконов, а заодно и гномов в лапшу!
      – Нет, нет! – взвизгнул Станк. От страха у него даже ноги подкосились. – Я не хочу, чтобы меня изрубили в лапшу! Я молодой, безмозглый дурак! У меня же еще вся жизнь впереди! Я никуда не пойду!
      – В таком случае ты станешь дезертиром! – бесстрастно сказал аист, облизывая клюв оранжевым языком. – А ты знаешь, как поступают с дезертирами?
      – И знать не желаю!
      – Их отдают на растерзание драконам! – торжествующе сказал аист. Он весь прямо-таки излучал злорадство. Станку уже рисовался хищный огнедышащий дракон.
      – Живым я все равно не дамся! – крикнул гном, показывая тем самым всю глубину своей трусости. Он бросился к своему убежищу – дыре в стене, бросив на землю призывную повестку. Но дракон уже устремился за ним, испуская клубы дыма. Дым этот не только обжигал гнома, но и имел отвратительный запах. Это был запах Смерти. Станк завизжал снова, спиной чувствуя пламя, которое извергало чудовище. Он уже даже не обращал внимания на то, куда несли его ноги. Постепенно расстояние между ним и драконом стало увеличиваться, но гном все еще был в пределах досягаемости жуткого монстра: вырвись из пасти дракона очередной сноп огня – и он без труда достал бы Станка.
      Незаметно гном оказался у обрыва и почувствовал, что не в состоянии затормозить. Ужас охватил его, как только он почувствовал, что сорвался и летит вниз. Падая, он заметил на дне каньона острые камни, очертания которых становились все отчетливее. Нет уж, лучше пасть дракона, чем эти камни, и лучше армия, чем пасть дракона – но выбирать теперь уже было поздно.
      Это было уже слишком. Крикнув от ужаса, он проснулся.

***

      Аймбри перепрыгнула через стену, сразу оказавшись недосягаемой. Она неверно расценила реакцию клиента на этот сон, поэтому была застигнута врасплох. Для ночной кобылки в любом случае плохо, когда тот, кто просыпается, замечает ее, даже если это всего-навсего гном, домовой. Она галопом бросилась в темноту ночи, оставив лишь след от копыта, подобно подписи под своей работой. Подпись эта был важным делом: Аймбри была аккуратисткой и всегда ставила личное клеймо на всякое плохое сновидение, которое она доставляла.
      Надвигался рассвет. К счастью, это был ее последний вызов на сегодня; теперь она могла направиться домой, расслабиться и как следует подкрепиться. Она мчалась по земле, продираясь сквозь деревья и кустарники, пока не доскакала до того места, где росли тыквы. Аймбри мгновенно нырнула в одну из них. Это должно бы было наверняка удивить любого, кто не знаком с волшебством, поскольку известно, что лошади намного крупнее тыкв, но ведь все происходило в совершенно другом мире!
      Вскоре она оказалась на равнине, уже в табуне других ночных лошадок, все они возвращались с дежурства. Стояла кромешная тьма. Земля была истоптана лошадиными копытами и сильно напоминала поверхность Луны. Вот и Хумерум, Нубиум, Фригорис, Нектарис, Аустраль – старые верные друзья, в честь которых были названы моря на Луне, в знак их постоянной ночной работы вот уже в течение столетий.
      Какая-то лошадка подскочила к Аймбри. Это была Кризиум, которая была чем-то вроде связного между ними и Ночным Конем. Внезапно перед Аймбри возник отчаянно жестикулирующий эльф.
      – Аймбри, – воскликнул он, – немедленно на доклад к Трояну! – И так же внезапно очертания эльфа растворились.
      Темная лошадка вызывает к себе лично? Здесь нужно подчиниться. Аймбри круто развернулась и поскакала по направлению к Стойлу. Долгожданный отдых откладывался на неопределенное время.
      Ночной Конь уже ожидал ее. Он стоял, такой величественный, но добродушный. Все – темная масть, грива, хвост, копыта – все было в нем как у других, но более величественным. Он был мужчиной, Конем, а коней тут было мало, поэтому они обладали реальной силой и влиянием.
      Троян воспроизвел уже иную ситуацию – Аймбри была теперь грациозной девушкой, он – седовласым королем, и беседа их теперь проходила в великолепно отделанной комнате.
      – Что-то с тобой не то, кобылка Аймбри, – сказал Конь. – Ты потеряла ту особую нотку, которая делала твою работу эффективной. Я разочарован в тебе!
      – Да, но зато я повергла этого гнома в отчаяние! – возразила Аймбри.
      – Да, но только при помощи дракона и вида скал на дне пропасти, – съязвил Троян, – а твоя задача состояла в том, чтобы как следует застращать его еще до того, как он выйдет из дома. К тому же, драконов не следует демонстрировать слишком часто, а то спящие просто-напросто привыкнут к ним и перестанут обращать на них внимание. И твоим подругам придется тяжелее – их работа усложнится. Впредь ты должна избегать часто использовать спецэффекты.
      Аймбри сознавала правоту Траяна. Ведь кульминацией, изюминкой того сна был-то как раз призыв в армию, страх перед которым должен был затуманить клиенту мозги и заставить его дрожать подобно осеннему листку. Аймбри утратила свою сноровку, и то, что было блестяще задумано, получилось совсем неуклюже.
      – Я постараюсь сделать это получше, – извиняющимся тоном проговорила Аймбри, которая все еще была в обличье девушки.
      – Этого мало, – сказал Траян, – мастерство заключается не в желании постараться. Это качество должно быть присуще работнику. И если ты его утеряла, значит, оно к тебе уже не вернется. В таком случае, глубокоуважаемая Аймбри, вас придется заменить.
      – Но ведь это единственная работа, которую я могу выполнять! – воскликнула она в ужасе. Теперь только она почувствовала, в каком состоянии мог быть тот гном, когда он увидел призывную повестку. Более ста лет она доставляла сновидения, что было отмечено тем, что одно из лунных морей теперь носило имя Аймбри, она совершенно не была готова к какой-то иной службе.
      – Ты ведь можешь овладеть новой специальностью. Есть, например, сны дневные...
      – Дневные! – бросила кобылка с презрением.
      – Мне все-таки кажется, что у тебя есть склонность к этой работе.
      – Склонность? – она была ошарашена. – Но я никогда...
      – Недавно один из твоих клиентов поймал тебя и катался на тебе, – резко сказал Траян, – а как известно, никто не в состоянии поймать ночную кобылку до тех пор, пока сама она этого не захочет.
      – Но...
      – Почему ты позволила клиенту поймать тебя? – Король движением руки дал понять, что ее возражения тут неуместны. – Я знаю, почему. Давным-давно ты видела в памяти одного из клиентов отображение радуги. Эта картина поразила тебя, и ты захотела сама увидеть эту радугу. Но ведь ты ночная кобылка, а откуда радуге взяться ночью? Вот днем – другое дело!
      – Пожалуй... – протянула Аймбри, соглашаясь с этим аргументом. Эта многоцветная радуга не давала ей покоя вот уже несколько лет. Но ночной кобылке нельзя появляться днем – лучи солнца сразу опалят ее. Потому желание увидеть радугу казалось тщетным, об этом нечего было и думать.
      – Если уж на то пошло, у тебя есть и половина Души, – продолжал Конь. – Ты тогда помогла тому людоеду не свалиться в пропасть и в качестве платы за помощь взяла половину души кентавра, поскольку все, что тогда тебе было нужно, это лишь взглянуть на радугу. Да, женщины никогда не отличались логикой.
      Да, этот случай Аймбри помнила хорошо. Растроганный людоед хотел оказать ей ответную услугу, но тогда ей было совсем не до разговоров с ним, к тому же она никак иначе не могла приблизиться к заветной цели – любой ценой увидеть радугу. Людоед оказался порядочным малым, несмотря на то, что был и людоедом, и, в довершение всего, мужчиной.
      – Так вот, – прервал ее размышления Траян, – эта самая душа стала мешать тебе в работе. Чертовски трудно быть понастоящему жестоким, если у тебя есть настоящая душа. Такое ремесло не уживается с природой Души.
      – Но ведь это только половина души, – возразила Аймбри, – даже ее жалкий отблеск. Я не думала, что это будет иметь такое значение.
      – Любая частица души – помеха в нашем деле, – отрезал Траян. – Ты можешь сейчас отказаться от нее?
      – Отказаться от моей души? – переспросила она, внезапно пугаясь неизвестно чего.
      – Ты ведь знаешь, что те кобылки, которые обзаводились, подобно тебе, половинками душ, всегда сдавали их мне на хранение. Потому что мастерство их становилось хуже, к тому же все они получали награду за дополнительную работу. Ты ведь знаешь, души – жутко ценная вещь, мы гоняемся за ними из всех сил. И только ты одна придерживаешь свое приобретение, упуская благоприятную возможность отличиться. Почему?
      – Я не знаю! – стыдливо призналась Аймбри.
      – Зато я знаю, – сказал Траян, – ты хороша собой, и с каждым годом хорошеешь все больше и больше. Тебе не нравится доставлять людям горе, и эта душа способствует этому.
      – Да, – печально согласилась она, вместе с тем осознавая, что это признание автоматически исключает ее из рядов доставляющих дурные сны, – я пошла неверной дорогой.
      – Эта дорога не обязательно неверная!
      Уши Аймбри зашевелились, что было совсем неуместно в данной ситуации, поскольку она все еще находилась в обличье девушки: – Это как?
      – Решается твоя судьба. Возможно, в один прекрасный день ты увидишь радугу.
      – О, радугу, радугу!
      – Аймбри, ты кобылка особенная, меченая, я сказал бы. Так вот, почему бы тебе не проявить свою незаурядность в Ксанте? Как раз время позволяет.
      Аймбри непонимающе уставилась на Коня, который в данный момент был, впрочем, королем. Конь Ночи знал, пожалуй, больше, чем кто-либо в Царстве Тьмы, но рассказывал об этом крайне редко. Но ведь он только что говорил о неспособности Аймбри к работе, как это понимать? Кобылка решила не спрашивать об этом, во всяком случае, прямо.
      – Итак, уважаемая Аймбри, я перевожу вас на дневную службу. А твое место на ночном дежурстве займет более подходящая для этого кобылка.
      – Но я не могу работать днем! – в отчаянии воскликнула она. Кто-кто, а она-то знала, какими жестокими были иные кобылки: у них были бешеные глаза, дико развевающиеся гривы, они совершенно не знали пощады к видящим сны. Аймбри содрогнулась при мысли, что ее подопечные попадут теперь под копыта этих чудовищ.
      – Одно из различий между дневными и ночными кобылками – наличие души. У ночных лошадок душ нет, а у дневных есть, но зато они бестелесны. Ты же будешь чем-то промежуточным – с половиной души и лишь наполовину материализовавшимся телом. Я же наделю тебя способностью спокойно переносить солнечный свет.
      – То есть, я смогу выходить в Реальный мир прямо днем? – предложение Коня стало теперь уже нравиться кобылке.
      – Ты будешь связной между силами ночи и силами дня, если что-то случится, – пояснил Конь, – ну, кризис какой-нибудь!
      – Что-то, кризис? – Аймбри подумала, что Конь подразумевал тут ее коллегу кобылку Кризиум.
      – Нам важно, чтобы враги не знали, кто ты такая на самом деле, иначе беды не предотвратишь. Пусть думают, что ты обычная лошадь.
      – Какие враги?
      – Ну как же, это было в одном из снов, который ты как-то доставляла по назначению. Что-то ты перестала обращать внимание на детали!
      Аймбри попыталась восстановить содержание предыдущего сновидения, которое она доставляла, но Конь снова прервал ее размышления.
      – Ты будешь подчиняться Хамелеон, и отчитываться перед ней тоже!
      – Кому подчиняться? Как отчитываться? Кто она такая?
      – Хамелеон – мать принца Дора, наследника престола Ксанта. Хамелеон тоже важна для безопасности страны Ксант. Но ее нужно перевозить с места на место, помогать ей и оберегать ее. А сделать это может только ночная кобылка. Уважаемая Аймбри: охраняйте ее, эта женщина важнее, чем вы себе представляете. Кроме того, вам надлежит передать королю Ксанта Тренту следующие слова: «Остерегайтесь Всадника!» Только ничего не перепутайте!
      – Ничего не пойму, – снова встревожилась Аймбри.
      – А тебе и не надо ничего тут понимать! – таков был ответ.
      – Но ведь я даже не знаю ни Хамелеон, ни короля Трента! Я ведь никому из них никогда не доставляла сновидений! Как же тогда я смогу передать им эти слова?
      Вместо ответа Конь указал на зеркало, неизвестно откуда появившееся.
      – Взгляни-ка на себя в зеркало, – попросил Конь, – ты сейчас как раз находишься в обличье Хамелеон. – Хоть Аймбри и не блистала красотой, но отражение, которое она увидела в зеркале, было просто уродливым. Судя по всему, Хамелеон была просто отвратительной старухой. Конь снова подал голос: – Аймбри, используй умение ориентироваться, как ты находила спящих, вспомни! Уверяю тебя, ориентироваться в пространстве днем ты сможешь так же хорошо, как и ночью. А если тебе срочно потребуется увидеть короля Трента, то посмотри на меня – он выглядит так же, как я сейчас.
      Аймбри отвела глаза от своего отражения в зеркале и посмотрела на Коня – сейчас это был типичный образ добродушного, долгое время находящегося у власти монарха.
      – Но я все равно ничего не понимаю, – в отчаянии сказал кобылка, – все это похоже на один из плохих снов!
      – Разумеется, – ответил Конь, – война всегда похожа на плохой сон, но утром он не улетучивается, да и причиненное зло сохраняется еще долго, хотя битвы давно уже окончены. Война это не предупреждение о Зле, война – это само Зло.
      – Война?
      Но внезапно глаза Коня ярко вспыхнули и все вокруг куда-то исчезло. Аймбри очутилась на краю пустынного пастбища. Аудиенция была окончена.

***

      Аймбри в последний раз путешествовала по Королевству Ночи, прощаясь со всеми его обитателями. Она направилась в Медный город и вскоре зашагала по его улицам, между движущимися зданиями, рассматривая медных жителей Медного города. Жители Медного были точь-в-точь как обычные люди, только сделаны они были из меди. Мужчины носили нарукавные повязки, женщины щеголяли в нарядных модных бюстгальтерах. Работа медных людей заключалась в механическом оформлении снов, когда штучная работа не подходила, но требовалось что-то более солидное. Аймбри частенько бывала тут, когда нужно было получить какойлибо особенный сон. При этом все изделия, то есть сны, всегда были сработаны на совесть. Вдруг какая-то девушка приблизилась к Аймбри: – Кобылка, вы, конечно же, меня не знаете, – сказала он. – Я слышала, что вы отправляетесь к свету. Я как-то побывала там.
      Аймбри припомнила, что эта девушка была на празднике, который устроил в честь своего спасения счастливый людоед. – Тебя, кажется, зовут Блайт, – сказала Аймбри.
      – Нет, меня теперь зовут Блита, я сменила имя. Знаешь, кобылка, я тебе завидую. Ах, если бы снова довелось выйти на дневной свет! Солнечный свет нисколько мне не вредит, а некоторые люди очень даже милы!
      – Да, это так. Если мне когда-нибудь доведется уносить туда медного человека, то это будешь непременно ты, Блита! – воскликнула Аймбри, почувствовав какой-то прилив солидарности с девушкой. Вполне вероятно, что и Блита также хотела увидеть радугу. Затем Аймбри отправилась прощаться с Бумажными людьми, потом к ходячим скелетам – обитателям кладбища, потом – к духам заброшенного дома. Каждый из них так или иначе принимал участие в создании снов, сон, собственно говоря, был плодом их совместного творчества.
      – Как окажешься там, передай привет моему другу Джордану, он живет теперь в замке Ругна, – попросил напоследок один из духов. Аймбри пообещала разыскать Джордана. Наконец она отправилась к своим подругам, другим кобылкам, с которыми она бок о бок работала так долго. Это расставание было самым мучительным и печальным.
      Все, пора отправляться в путь. Аймбри прощалась весь день и паслась на пастбище всю ночь, готовясь к долгому путешествию. Ее работа – доставка плохих и страшных сновидений – нравилась ей даже теперь, когда выяснилось, что эту работу она не так уж успешно выполняла. Чувство скорого перемещения в День приятно волновало, но ожидание скорого расставания с Ночью щемило сердце. Ведь все ее друзья никуда не отправлялись, они оставались тут.
      Аймбри направилась к границе Ночи – туда, где темнели стенки тыквенной кожуры. Надо заметить, что никто не мог покинуть тыкву без посторонней помощи, только лишь ночные кобылки могли себе это позволить. Если бы стенок тыквы не было, то все плохие сны попросту улетучились бы и, вырвавшись из-под контроля, просто-напросто уничтожили бы своей энергией страну Ксант. Потому-то стенки тыквы и служили естественной границей Ночи, это был свой мир со своими обитателями, которые не могли его покинуть, кроме тех, кто эти плохие сны доставлял по месту назначения. А ведь есть глупые люди, которые, увидев в тыкве дырку, заглядывают в нее, пытаясь угадать, что же там происходит. И напрасно – колдовство Ночи захватывает их, и они уже не могут себя контролировать. Если это был друг обитателей тыквы, то его освобождали, покуда он не попадался снова. Но лучше было бы этого совсем не делать.
      Конь Ночи был прав – Аймбри потеряла контакт со сновидениями. Когда-то она носила их, доставляла их по месту назначения, но история с призывом гнома Станка на военную службу была ее первым серьезным проколом. Теперь у Аймбри не было необходимой силы воли, чтобы пугать спящих, и это было ясно. Может быть, было и лучше, что ее переводили на другой участок работы. Трудности будут, но где их не бывает?
      Аймбри постаралась думать о приятном, которое может ее ожидать. Она сможет увидеть страну Ксант при свете Дня. Наконец-то она увидит радугу! Наконец-то исполнится то ее заветное желание, которое раньше все время приходилось подавлять!
      Ну, а что потом? Стоит ли взгляд на радугу потери службы и всех друзей? Сейчас это казалось не столь существенным.
      Аймбри подошла к стенке тыквы и легко прошла сквозь ее толщу. Ей не потребовалось даже сконцентрироваться и почувствовать себя нематериальной субстанцией, она проделала это как-то автоматически. Еще мгновенье – и она очутилась в холоде ночи Ксанта.
      Светила Луна, очень напоминавшая один из отпечатков ее копыт. На поверхности Луны отчетливо выделялись моря и кратеры. Аймбри немного постояла, глядя на Луну, рассматривая лунное море Аймбриум, названное в ее честь, что можно было истолковать еще как Море Дождей. Кое-кто называл его Морем Слез, сама же Аймбри воспринимала это как игру слов. Сама страна Ксант была чем-то вроде игры, своеобразным каламбуром. А теперь, обладая половиной души и чувствуя, что новая, неизведанная жизнь ждет ее, Аймбри понимала, что это Море Слез приобретает для нее иное значение. Она сделала шаг и взглянула на отпечатки своих копыт. Они всегда были похожи на Луну и вели себя подобно ей. Если Луна убывала, то и отпечатки копыт становились плохо различимыми, а потому, чтобы оставить свой автограф, кобылке приходилось тратить больше сил. Аймбри не нравились дежурства, когда Луна была затемнена – в такие моменты копыта ее скользили, не оставляя отпечатков. Но сегодняшней ночью все было нормально – Луна светила практически в полную силу.
      Аймбри мчалась сквозь ночь Ксанта, как раньше, когда она несла очередную порцию сновидений клиентам. Но сейчас единственным ее грузом было то самое сообщение: «ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ВСАДНИКА!» Сама она не знала, что это означает, но король, по всей видимости, был в курсе. Ее сердце билось все сильнее от волнения по мере того как приближался рассвет. Раньше она всегда избегала восходящего солнца, этого ужасного существа; теперь же ей любопытно было взглянуть, как солнце будет разгонять тьму.
      Звезды начали медленно гаснуть. Они не были частью этого мира. День начинал брать свое, скоро уже будет достаточно светло, и солнце взойдет на вершину небосвода. Солнце ненавидело ночь, так же, как и Луна презирала День. Но Аймбри понимала, что у Луны тоже хватало мужества наступать дню на пятки, особенно когда она была сильной и полной. Может быть, Луна-женщина была как-то заинтересована в Солнце-мужчине, но мужества в Луне было немного. Когда в небе стояла Луна, ночная кобылка могла скакать совершенно свободно, но не всегда так вольготно, особенно если приближался рассвет. Но к чему испытывать судьбу?
      А пока Аймбри необходимо было взять себя в руки, так как уже начинало светать. Ночной Конь подсказал ей нужное заклинание, да и обладание половиной души давало ей способность жить при дневном свете – но в это еще как-то слабо верилось. Что будет, если заклинание окажется недейственным? Тогда обычный луч солнца испепелит ее, и лунное море, названное в ее честь, также исчезнет, забытое всеми. Конечно, она верила Ночному Коню, он был ее повелителем и управлял силами Ночи. Но Солнце определенно было частью сил Дня и не знало, что ему надлежит осторожно обращаться с Аймбри. Или даже если оно знало об этом, оно просто-напросто могло отказаться сделать так. Оно могло, например, сказать: «Ой, лошадушка, извини! Это тебя, кажется, мне надлежит пожалеть. Но есть и другие, кого надо жалеть». И все, пиши-пропало...
      Рассвет уже был в полном разгаре. Это было то самое время, которое во что бы то ни стало надо перенести – или не выдержать и скорее мчаться назад в тыкву. Ноги Аймбри дрожали, ноздри раздувались. Глаза и тело ее стали привыкать к свету.
      И тут она вспомнила о радуге. Она бы никогда ее не увидела, если бы смотрела все время на солнце, да и если бы не смотрела на него – тоже. На радугу всегда указывала чья-то тень, это было ясно; это была одна из особенностей волшебства страны Ксант, этот своеобразный сигнал. Но свет должен был упасть на кого-то, чтобы заставить его отбросить тень – тени ведь отбрасываются кем-то, когда они появляются.
      Кобылка Аймбри стояла как вкопанная, наблюдая восход солнца, следя, как эти ужасные лучи проникают сквозь облачка утреннего тумана. Один из них устремился прямо к Аймбри; он настиг ее прежде, чем она смогла от него увернуться.
      Но с ней ничего не случилось! То ее место, которого коснулся лучик, сияло. Заклинание помогло! Она выдержала силу солнечного света! Теперь она стала дневной кобылкой. После этого напряженного момента Аймбри почувствовала небывалый прилив сил. Конечно, она никогда не могла подозревать Ночного Коня в желании навсегда избавиться от нее, послав в солнечное пекло, но сейчас она могла признаться себе, что некоторые опасения на этот счет где-то в глубине ее души все-таки были. Как приятно было чувствовать, что ее вера была не напрасной!
      Она сделала шаг, чувствуя его беззвучность, чувствуя твердость земли, свежесть воздуха, который она вдыхала. Сейчас она уже не только чувствовала себя единым целым, она чувствовала себя в два раза более реальной, материальной. Сейчас ее в большей степени беспокоил собственный вес, прикосновения трав к ее коже и ветер, который беззаботно трепал ее гриву.
      – Ой! – лошадь издала короткий звук и резко махнула хвостом, хлестнув им себя по боку. Насекомое слетело с нее и жужжа унеслось, успев тем не менее ее ужалить.
      Итак, она стала полноправным обитателем Дня. Наконец-то! Ведь никакая муха не смогла бы ужалить ночную кобылку. Ночью летает мало насекомых, да и лошадей они почти что не беспокоили. А теперь она была уязвима для их укусов. Теперь нужно было опасаться их, малоприятно быть искусанным мухами. Слава Богу, что у нее был длинный и пышный хвост, им удобно было отгонять этих маленьких кровопийц.
      Вот она, уверенность! Теперь все ее тело купалось в лучах солнца, грелось в них. Это тепло было удивительно приятным. Она казалась себе самой даже более оживленной, чем обычно. В этом наслаждении было что-то одобряющее. Кто бы мог в это раньше поверить?
      Она пошла шагом, который перешел в рысь, затем взвилась свечой. Мягко приземлившись, она подпрыгнула еще выше. Вдруг во время одного из прыжков что-то стало неладно. Она неловко шмякнулась на землю, перед ее глазами замелькали яркие белые звездочки. Ха, звезды добрались до нее и тут. Что же это с ней случилось? Придя в себя, она обнаружила на голове огромную шишку, но так и не поняла, что же такое с ней произошло. Очевидно, она ударилась обо что-то сама. А, она же ударилась головой о твердый ствол гранатового дерева, и ударилась так сильно, что несколько спелых плодов упали с дерева. Хорошо, что это всего лишь было дерево, а не какой-нибудь камень!
      Теперь-то она стала понимать все преимущества бытия плотью. Но были и свои недостатки. Так, раньше ей просто в голову не приходило внимательно смотреть по сторонам, чтобы определить удобный путь – она проходила сквозь все препятствия. Будучи дневной кобылкой, она уже не могла делать этого. Когда твердое встречается и сталкивается с твердым, получается вот что – и она снова ощутила шишку на голове.
      После этого она стала ходить осторожнее, стараясь не врезаться в очередное дерево. Да, личный опыт лучше всего влияет на инстинкт самосохранения. Ее радость немного спала, но все равно еще не исчезла. Радость ее пока еще не нашла отдушины, чтобы выплеснуться надлежащим образом, она пока что лишь заполняла ее тело.
      Но пора бы уже подумать и о делах. Аймбри задумалась и...
      Тут она со страхом обнаружила, что забыла, какая задача была перед ней поставлена. Должно быть, удар головой о дерево был виной этому. Она помнила, что она бывшая ночная кобылка, а теперь кобылка дневная, и ей надо куда-то идти и кого-то разыскать, и передать ему сообщение, но вот кто конкретно это мог быть и что за сообщение это было – этого вспомнить она уже не могла.
      Она заблудилась – не в географическом смысле или относительно масштабов Ксанта, который она знала назубок, но относительно самой себя, своей головы. Она не знала, куда ей теперь идти и что ей теперь следует делать, хотя ясно понимала, что идти туда и делать то самое нужно немедленно, а не то враги узнают, что она здесь и для чего она здесь.
      Аймбри глубоко задумалась. Ну-ка, ну-ка, ну, конечно! Все, вспомнила! Радуга! Она же пришла увидеть радугу! Должно быть, это и было ее заданием, и хотя радуга была в небе, но то, что Аймбри должна была передать ей, что было бы важно для процветания страны Ксант – все это она так и не смогла вспомнить.
      Ладно, тогда придется все это искать. Радугу она уже может найти. А после этого ей вспомнится и вся задача.

      Кобылка Аймбри ощутила голод. Внутри тыквы всегда были обширные пастбища, но она всегда была слишком занята, когда занималась доставкой сновидений. Да и перед отправкой в Дневной мир она пощипала мало, для того, чтобы сохранить силы в течение этого путешествия. Теперь ей необходимо было подкрепиться, пощипать травки. Где же найти тут, в Ксанте, стране Дня, приличное пастбище?
      Она огляделась по сторонам. Вокруг была густая чаща. Сухие листья ковром покрывали землю, трава пробивалась лишь кое-где, да и то это были какие-то жесткие стебли, которые оказались совершенно несъедобными. Медные люди, должно быть, приходили сюда собирать эти стебли для использования в своем хозяйстве. Страну Ксант Аймбри знала неплохо, поскольку часто бывала тут лишь во время дежурств по доставке сновидений, но при свете дня все тут выглядело совсем иначе, да и сама она, обретя плоть, тоже чувствовала себя по-другому. Бывая тут раньше, Аймбри совершенно не интересовалась, есть ли тут пастбища вообще или их нет. Но все-таки, есть тут подходящая травка?
      Тогда Аймбри решила направиться в местность, лежавшую к западу от замка Ругна, который был своеобразным центром государства. Она тотчас припомнила, что лесов и селений там нет, что предполагало наличие роскошных пастбищ. Единственное, что ее сейчас беспокоило, так это то, есть ли на пути к пастбищам какие-либо гористые местности, поскольку в ее теперешнем состоянии было бы слишком рискованно вот так запросто лазить по горам. Впрочем, неплохо попастись можно было и в самом замке. Но вот беда: уж больно редко Аймбри приходилось бывать там – доставлять плохие сны членам королевской семьи имели право лишь самые заслуженные кобылки, стаж которых насчитывал не менее трех веков. Теперь ей придется путешествовать на свой страх и риск, тем более днем, чего ей сейчас совсем не хотелось делать.
      Внезапно она вспомнила, что есть небольшой, мало кому известный проход через эти горы. Причем с этим проходом была связана одна очень интересная история.
      Тут нить ее мыслей оборвалась – перед ней открылся участок земли, густо поросший роскошной изумрудной травой. Аймбри решила, что в таком случае незачем куда-то идти, коли пощипать вкусной травки можно прямо тут. Аймбри подбежала к траве и опустила голову. Сочные листья и стебли приятно защекотали ее ноздри и губы. Внезапно Аймбри отскочила назад. Травяные стебли больно царапнули нежную кожу губ. Это хищная трава, она питается плотью! Да, не очень приятно быть съеденным этой травкой!
      Теперь ничего не поделаешь. Идти через горы придется в любом случае. И Аймбри вскачь бросилась бежать, выдерживая направление к северу. Она скакала мимо переплетенных между собой стволов деревьев, кустарников, оплетенных вьющимися растениями, стараясь не касаться их – кто знает, какую опасность таят они в себе! В конце концов она примерно знает, чем все это может закончиться – подобные штучки тоже бывали в тех сновидениях, которые она доставляла. Размышляя об опасностях, Аймбри не заметила, как добралась до гор.
      А где же этот проход? Кажется, немного западнее. Аймбри поскакала к западу. У Аймбри было ясное общее представление о Ксанте, но вот подробностей она совсем не знала, поскольку ранее, когда была ночной кобылкой, просто не интересовалась тут ничем, что не было непосредственно связано с теми людьми, которые получали приносимые ею сны.
      Тут послышался какой-то шум. Нечто странное определенно двигалось по направлению к ней. Аймбри остановилась – она не испугалась, но инстинкт самосохранения взял верх. Кобылка знала, что теперь она была уязвимой для разного рода чудовищ. В то же время она была уверена, что далеко не каждый способен догнать ее. Мало кто мог мчаться быстрее ночной кобылки, да еще если она бежит не просто так. Но как чертовски много приходится теперь думать!
      Но это приближающееся нечто оказалось – вот уж приятная неожиданность – не чудовищем, а великолепной белой лошадью, которая скакала вдоль горной цепи на восток. У лошади была ослепительно-белая грива, пышный хвост. Красоту этой лошади портило нечто вроде узкого медного запястья, которое охватывало левую переднюю ногу лошади чуть ниже лодыжки. Аймбри не слыхала, чтобы лошадь носила браслеты. Хотя кто его знает, ведь те лошади, которых она знала, жили внутри тыквы.
      Увидев Аймбри, белая лошадь остановилась как вкопанная. Аймбри постаралась сохранить дистанцию между собой и белой лошадью. Тут она поняла, что это не лошадь, а конь. Аймбри доподлинно было известно, что настоящих лошадей в Ксанте нет, там живут лишь всякие морские лошади, летающие лошади да кентавры. Кобылки же, подобные Аймбри, были совсем иными, они обитали внутри тыквы и не слонялись без дела, даже если они не были на дежурстве. Впрочем, были еще и дневные кобылки, но они были почти невидимы и неосязаемы. А как тут оказалось это вот создание?
      Кобылка решилась задать вопрос. Просто заржать Аймбри не решилась, поскольку не была уверена, что их наречие будет понятно коню. Тогда она шагнула немного вперед и воспроизвела небольшую сценку. Собственно говоря, это был дневной сон, своеобразный продукт волшебства, но по содержанию он был намного приятнее тех сновидений, которые снились ночью. Кроме того, этот дневной сон не был столь логичен, поскольку готового шаблона у Аймбри сейчас не было. Этот сон был не подготовлен заранее, во время него, следовательно, могло случиться что угодно.
      В этой сценке Аймбри явилась закутанной во все черное женщиной с ниспадавшими на спину черными волосами (ее собственная грива!). А хвост превратился в юбку. Аймбри заговорила. Юбка же сейчас была нужнее хвоста, поскольку пока не было необходимости отгонять мух, да и кроме того юбка сама за себя говорила кое-что о хозяйке. Люди всегда оборачивают тканью свое тело, как будто бы они своего тела стыдятся, это была одна из многих странностей, которые, по мнению Аймбри, были присущи людям. «Кто вы?» – осведомилась она с чарующей улыбкой. Было видно, что уши коня недоверчиво дернулись. Вдруг конь взвился свечой и галопом бросился назад, туда, откуда он только что прискакал. Вздох сожаления вырвался у Аймбри. «Ну что за красавчик!» – подумала она восторженно. По всей видимости, он испугался человека. Если бы она знала это заранее, то приняла бы какое-нибудь другое обличье, к примеру, говорящей птицы. Если ей доведется встретить этого коня еще когда-либо, то она поведет себя более осторожно.
      Аймбри направилась к западу и вскоре обнаружила этот самый проход через горы. Но там стоял человек! Он был недурен собой, со светлой кожей и белокурыми волосами, на лице сияла добродушная улыбка. Хотя, как Аймбри знала, люди не столь добродушны, как лошади, это было еще одно неудобство, которое мешало людям жить спокойно.
      – Эй, милая лошадка, – крикнул человек, завидев Аймбри, – мимо вас случайно не пробегал белый конь? Хоть он от меня удрал, но все равно он принадлежит мне. У него на ноге знак – медная пластинка.
      Тут человек поднял руку вверх, и Аймбри увидела точно такую же пластинку-браслет, какая была на ноге у белого коня.
      – Я видела его недавно, – отозвалась Аймбри, – но он и от меня убежал. Он побежал к западу!
      Человек был поражен.
      – Это наяву или всего лишь сон? – пробормотал он.
      – Это я, успокойся, – проговорила Аймбри, – я лошадь, доставляющая людям сны. Только вот днем они начинают сомневаться в том, что видели ночью.
      Внезапно Аймбри подумала, что между дневными и ночными снами особой разницы может и не быть. Все заключается разве что в умах людей, которые, просыпаясь, становятся уже не такими легковерными. Они были в состоянии отличить сны от реальности. Но все-таки сны – хорошее средство общения.
      – Ага, – прервал ее размышления хозяин белого коня, – так может, ты принесла сон и моему жеребчику, явилась во сне ему сама? Неудивительно, что он убежал!
      – Боюсь, что сны, которые я приношу, только пугают тех, кто их видит, – печально отозвалась Аймбри. – Меня зовут ночная кобылка Аймбриум, а короче – просто Аймбри.
      – О, ночная кобылка, – воскликнул изумлено человек, – тебе подобных я частенько вижу во сне. Но постой, я ведь всегда думал, что днем вы нам не являетесь?
      – Я вышла в День по специальному заданию, – ответила Аймбри, – но вот свою задачу забыла. Помню, правда, что нужно увидеть радугу, но этого недостаточно.
      – О, радугу, – воскликнул владелец коня, – стоящее дело! Всякий раз, когда я смотрю на радугу, я не могу налюбоваться ею!
      – Где находится радуга? – живо спросила кобылка, сразу забыв, что она все-таки являет собой нечто вроде сновидения, отчего ее образ стал немного прозрачным, как нимфа. Но Аймбри сразу взяла себя в руки, чтобы не разочаровывать человека. – Не обращайте внимания на мою тень...
      – Чтобы появилась радуга, нужны солнце и дождь, – сказал человек.
      – Но разве тучи во время ливня не закрывают солнца? Как же солнце может светить, пока идет дождь? – не поняла кобылка.
      – Изредка такое все-таки случается. Радуга, надо признать, очень разборчива насчет того, где и когда ей следует появиться. Сегодня ты ее уже не сможешь увидеть, поскольку дождь сегодня не ожидается, – ответил хозяин коня.
      – Тогда пойду попасусь немного, – разочарованно протянула Аймбри.
      – Точно так же делает и мой конь, несмотря на то, что я его все время хорошо кормлю, – заметил хозяин, – но у него постоянно зверский аппетит. Иногда мне кажется, что он даже не утруждает себя перевариванием съеденной пищи, а пропускает ее через себя и спешит за новой порцией. Он может съесть все что угодно. Но он исключительно хороший конь. Куда же он мог запропаститься? Мимо меня он вроде бы не пробегал, да я шел все время, высматривая его, пока не услышал топота твоих копыт!
      Аймбри стала внимательно рассматривать следы на земле. Цепочка отпечатков лошадиных копыт вела куда-то между гор.
      – Мне кажется, ему удалось благополучно проскользнуть через этот проход, – сказала она.
      Хозяин повнимательнее вгляделся в землю: – Да, это его следы. Точно, это он. Эх, если бы я был немного проворнее, я поймал бы его!
      Он внезапно замолчал, посмотрев на Аймбри: – Эй, лошадушка, извини меня за нахальство, но я порядком устал. Может, ты перевезешь меня через эти горы? Клянусь, я хочу всего лишь поймать сбежавшую от меня лошадь. Если я только увижу и позову его, он мигом подбежит ко мне – он парень послушный. Может быть, он уже сам теперь разыскивает меня. Может, он просто заблудился, поскольку он не столь умен, как ты!
      Аймбри заколебалась. Ей случалось возить на себе седоков, но она предпочла бы не подставлять свою спину лишний раз. Но с другой стороны было бы неплохо повстречать того белоснежного коня еще раз, да и с этим человеком ей все равно было по пути...
      – Или, если хочешь, пойдем, я отведу тебя к себе домой, – предложил человек, – у меня полно зерна и сена, которые я запас для своего белого. Моя лошадь, знаешь ли, из манденийской породы – недостаток мозгов у него целиком компенсируется силой и быстротой. Но он очень стеснителен и кроток, и я боюсь, что в этой стране он рано или поздно нарвется на неприятности.
      Манденийская порода! Так вот почему этот конь оказался здесь! Кое-какие животные из Мандении случайно забредали в Ксант. Конечно, для них это было не столь безопасно. Даже сама Аймбри, идеально подготовленная к условиям жизни в Ксанте, и то не была застрахована от всевозможных неприятностей, которые подстерегали ее на каждом шагу. Потому-то дневные кобылки и были столь неосязаемы – бесплотному созданию легче ускользнуть от неприятностей, которые могут подстерегать его днем. – Ладно, садись, я перевезу тебя, – решила Аймбри.
      – Отлично, – воскликнул человек, – за это я обещаю показать тебе при первом удобном случае радугу!
      Его голос звучал мягко, пока он приближался к Аймбри. Она стояла спокойно, но немного волновалась, поскольку никому не дозволяется даже прикасаться к ночной кобылке. Но она понимала, что сейчас она дневная кобылка, и поэтому прикасаться к ней можно.
      Человек запрыгнул к кобылке на спину. Свесив ноги по бокам кобылки, новоявленный седок крепко вцепился руками в ее гриву. По спокойствию и уверенности, с которой хозяин Белого восседал у нее на спине, Аймбри могла судить о том, что он был опытным наездником.
      Седок был легким, Аймбри почти не ощущала его веса, поэтому она без труда тронулась с места и направилась к проходу через горы. Благодаря тому, что местность была достаточно ровной – без разных кочек и рытвин – кобылка перешла на рысь.
      – Какие странные горы, – воскликнул человек, – только посмотри: вершины такие острые, а потом, ближе к земле, горы такие пологие. Никогда не видел ничего подобного!
      – Это проход Фокса, – отозвалась Аймбри, – он зовется так потому, что несколько веков назад великан Фокс проходил тут на Север. Он был настолько огромен, что с земли нельзя было увидеть его головы, только колени, которые доходили до облаков. Из-за этих облаков и сам Фокс не мог увидеть, по какой земле он идет. Дойдя до этого места, он споткнулся об одну из этих гор и едва не упал. Это очень разгневало гиганта. Представляешь, человек, сколько ущерба мог принести этой стране такой великан, да еще разъяренный! Но, слава Богу, он удержался на ногах, только вот пинками он отколол от нескольких гор по порядочному куску. Вот поэтому эти горы и выглядят так причудливо. Вся эта горная цепь и названа в честь великана Фокса, только вот со временем люди немного сократили эти названия – вместо «Горы Фокса» они говорят просто и коротко – Горфокс.
      – Ну и история! – удивленно воскликнул наездник, хлопая Аймбри по холке. Было видно, что история эта ему понравилась. Кобылке была приятна похвала, и она с удивлением поймала себя на мысли, что ей не безразлично, что думают о ней люди. – Скажите, пожалуйста, – продолжал человек, – как остроумно: шел себе великан, споткнулся, ударил разок ногой – обломил вершины у гор, ударил другой раз – проделал этот вот проход. Жаль, что немногие из нас, людей, знают эту историю. Помня о том, что бывает, если великан спотыкается и что при этом чувствуют окружающие, люди задумывались бы о том, что чувствует их окружение, когда спотыкаются они, причем спотыкаются не обязательно в прямом смысле этого слова!
      Кобылка несла седока все дальше и дальше на север. Горы постепенно переходили в равнину, поросшую высокой сочной травой. Аймбри была в восторге: тут можно попастись в свое удовольствие!
      – Кажется, я вижу чей-то след, – воскликнул человек, – посмотри-ка туда! – и он вытянул руку в сторону.
      Аймбри пришла в замешательство, поскольку не поняла, где же ее седок мог увидеть этот след. Она совсем не собиралась заниматься поисками дневной кобылки, тот белый конь был чертовски приятным малым. Она свернула налево.
      – Нет, не туда, – крикнул наездник, – в другую сторону! – Он снова неопределенно ткнул куда-то рукой.
      Лошадь повернула направо. – Опять не туда, – закричал седок, – езжай вон туда!
      Аймбри резко остановилась: – Никак не пойму, куда тебе нужно! – Ею начинало овладевать раздражение.
      – Извини, это я виноват, – проговорил человек, – знаешь, мне очень нравятся истории, которые ты мне рассказываешь. С тобой так легко и приятно общаться! Но ты, очевидно, совсем не знаешь людей. Мне кажется, что я смогу восполнить этот пробел! – с этими словами седок спрыгнул со спины Аймбри, достал из кармана какую-то странную вещицу. Это был медный стерженек, к каждому концу которого было прикреплено по прочному сыромятному ремешку. – Попробуй открыть рот и приставить это к зубам! – человек расправил ремешки, подставляя медный стержень к самой морде лошади, причем так быстро, что ей оставалось либо подчиниться, либо отпрыгнуть назад. В раздумье Аймбри открыла пасть и ухватила этот стержень зубами. Она проделала это очень быстро, было видно, что человек изумился такому проворству. Аймбри с гордостью подумала о том, что он, наверно, завидует ей – ведь рот у людей устроен совсем иначе, поэтому они даже пищу жуют по-другому, у них это получается даже как-то не очень эстетично – так подумалось кобылке в этот момент.
      – А теперь я попробую взять эти вот вожжи, – вкрадчиво продолжил новый знакомый, – они помогут тебе лучше понимать, в какую сторону надо ехать. Смотри! – Он быстро забрался ей на спину и крепко сжал руками оба ремешка, прикрепленных к стерженьку. – Езжай туда, – коротко сказал он, дергая за правый ремешок. Медный стержень больно врезался в уголки рта Аймбри. Пытаясь уменьшить боль, лошадь повернула голову вправо. – Ты уже все поняла! – вскричал седок, – ты поразительно смышленая лошадь!
      Аймбри было очень неприятно. – Мне совсем не нравится эта штука! – запротестовала она.
      – Тебе не нравится? Извини, пожалуйста! Ну-ка, попробуем теперь налево! – человек дернул другой ремешок, и боль пронзила левую часть рта Аймбри.
      Но Аймбри все это теперь порядком надоело. Она остановилась и попыталась выплюнуть изо рта проклятую медяшку. Этот медный стержень имел ко всему прочему и отвратительный вкус. Но выплюнуть эту штуковину Аймбри так и не смогла – вожжи крепко удерживали стержень во рту лошади. Тогда Аймбри потребовала, чтобы человек немедленно слез с ее спины: – Уйди, человек! – твердо потребовала она.
      – Тебе лучше обращаться ко мне, называя полным именем. Я, с вашего позволения, Всадник!
      Всадник! Мгновенно Аймбри вспомнила все. Сообщение, которое она должна была передать, так и звучало: «Берегись Всадника!» А теперь оно, предназначенное для короля Ксанта, было актуально и для нее самой.
      – Ах, значит, берегитесь Всадника, – ехидно проговорил человек. Аймбри поняла, что невольно выдала себя, разговаривая сама с собой. Тогда, окончательно разозлившись, Аймбри быстро сменила перед человеком тот образ девушки, который дотоле вел с ним все разговоры, и вместо нее перед седоком явился столб дыма. Но Всадника все это нисколько не испугало. – Так значит, ты должна передать сообщение, которое предупреждает о моем прибытии? Какое приятное совпадение, не правда ли? Само собой разумеется, я теперь не могу отпустить тебя. Теперь мне придется отвести тебя ко мне домой и держать тебя там, чтобы ты меня не выдала.
      Аймбри не знала, что ей теперь делать, поэтому она продолжала стоять на прежнем месте. Как бездумно она попалась на удочку человека, которого должна была бояться как огня!
      – Ну что, пора домой! – проговорил Всадник. – Мне придется вернуться сюда еще раз и поймать моего Белого. А ты слишком ценная добыча, чтобы я мог позволить тебе удрать. Знаю-знаю, что вы, ночные кобылки, можете запросто проходить ночью сквозь скалы, камни, даже становиться невидимыми. Вот поэтому еще до наступления темноты мне нужно запереть тебя в стойле. Ну-ка, давай, пошевеливайся!
      Но Аймбри не повиновалась ему. Верно, ночью он не смог бы с ней справиться, даже если бы он не спал и все время был начеку. Ах, если бы он только заснул тогда – она наслала бы на него такой жуткий сон, что его просто парализовало бы! Время работало на нее. Но она не собиралась повиноваться Всаднику даже сейчас. Она продолжала стоять на месте, лихорадочно размышляя, как бы ей избавиться от страшного седока.
      – Ах, так, тогда у меня есть еще одна штуковина, которая еще больше позабавит тебя, – воскликнул Всадник, – ее слушаются все лошади. При этом он резко стукнул каблуками своих башмаков по бокам Аймбри.
      Дикая боль пронзила кобылку. Ощущение было таким, как будто в оба бока ей одновременно вонзили по ножу. От боли она неловко прыгнула вперед, даже не ощущая того, что она делает и куда скачет. Естественной лошадиной реакцией на боль были подобные прыжки, так же, как бег был средством спасения от любой опасности.
      – Ну, как тебе нравятся мои шпоры? – язвительно спросил человек. Он резко дернул левую вожжу, понуждая Аймбри двигаться в том же направлении.
      Лошадь попыталась замедлить шаг, но шпоры опять впились ей в бока, снова заставив ее нестись вскачь. Тогда она попыталась свернуть вправо, но резкий рывок вожжи снова напомнил ей, что она должна повернуть все-таки влево. Этот Всадник сумел подчинить Аймбри своей ужасной воле!
      Теперь ей казалось не удивительным, что дневной конь убежал от этого человека. Ах, если бы только она раскусила его раньше! Если бы только она не была такой наивной и не забыла бы текста того сообщения, которое должна была передать!
      Но сожалеть теперь было бесполезно, теперь приходилось расплачиваться за свое глупое поведение. Если ей удастся выпутаться из этой передряги, она станет куда более благоразумной лошадью!
      Всадник заставил ее проехать назад, через проход Фокса, и затем повернуть на запад вдоль южной кромки гор. Аймбри все еще пыталась показать свой нрав, но скоро ощутила, что бороться с уздечкой и шпорами ей явно не под силу. Но с другой стороны, Всадник не использовал эти ужасные инструменты до тех пор, пока сама она не нарывалась на это! Аймбри просто проклинала себя за слабость и неспособность к сопротивлению. Она чувствовала, что начинает уже привыкать к тому, что ей приходится повиноваться этому страшному человеку. Если она показывала свой нрав, то боль сразу же ставила ее на место, подчиняясь же, кобылка получала даже похвалы от наездника. Он был настолько спокоен, уверен в себе, а Аймбри чувствовала, что она становится обычной забитой скотинкой. Да, самым лучшим сейчас было просто подчиняться, до тех пор пока она не найдет способа выпутаться из этой ужасной истории.
      Но просто подчинения Всаднику было теперь недостаточно. Теперь уже ему нужна была еще и информация. – Говори, кто велел тебе передать это сообщение обо мне? – властно потребовал он.
      Аймбри заколебалась. Всадник снова ударил ее шпорами, которые кололи прямо как ножи. Тогда кобылка решила, что удачный ответ не принесет никому вреда. Она снова воспроизвела сценку, в которой она была женщиной, закованной в кандалы, с кровоточащими боками и медной пластинкой в зубах. Пластинка мешала ей говорить, поэтому слова она произносила немного невнятно: – Ношные Шилы, – прошепелявила она.
      – Лучше не зли меня, – раздраженно проговорил Всадник. – Говори четче!
      Аймбри стала серьезнее. – Ночные Силы, – повторила она более внятно, – точнее, Ночной Конь. Он определяет, какие сны и кому следует послать. Он и послал это сообщение.
      – Ночной Конь, – эхом отозвался Всадник, – вы, ночные кобылки, возвращаетесь обычно под утро в свой табун. Но где же прячется ваш табун весь день?
      – В тыкве, – призналась Аймбри. Ах, лучше бы она никогда не покидала эту тыкву!
      – Ну-ка, рассказывай, – потребовал всадник. – Единственная тыква, которую я знаю в этой округе, это та очень большая тыква с дыркой в кожуре. Я слышал, что если кто заглянет в эту тыкву, то под действием колдовских сил не сможет ни двигаться, ни даже говорить, пока кто-нибудь не расколдует его!
      – Так это и есть та самая тыква! – сказала Аймбри. На нее было жалко смотреть. С одной стороны она чувствовала, что нельзя выдавать врагу так много тайн сразу, но с другой стороны она не понимала, какую пользу Всадник может извлечь из всего сказанного ею. К сожалению, теперь он знал куда больше, чем то, что в эту тыкву можно заглянуть сквозь дырку в кожуре.
      – Мы, ночные кобылки, единственные существа, которые могут свободно входить в тыкву и выходить из нее. Все тыквы одинаковые – через любую из них можно попасть в Мир Ночи. Когда кто-то заглядывает внутрь тыквы, то тело его становится недвижимым, душа выходит из него и путешествует по нашему миру. Те души, которые бродят там слишком долго, рискуют совсем не вернуться назад в свое тело, оно так и останется лежать возле тыквы, – сказала кобылка.
      – Ага, значит, это своего рода ловушка, – задумчиво протянул Всадник, – я так и думал, что здесь что-то не так. Спасибо тебе за предупреждение, лошадушка! А сколько таких душ бродит теперь по вашему миру?
      – Да сколько угодно может там бродить! Изнутри тыква такая же большая и обширная, как весь Ксант. Достаточно сказать, что там умещаются все сны для обитателей Ксанта, причем каждую ночь приходит новый сон, и ни один не повторяется дважды. Тем же, кто живет внутри тыквы, Ксант кажется наоборот очень маленьким по сравнению с нашим миром, миром Ночи.
      – Теперь понятно. Все это очень интересно. Мы недооцениваем ваш мир. Вы недооцениваете наш. Но, впрочем, все это относительно. – Помолчав немного, Всадник снова задал вопрос: – А кому ты должна была передать это сообщение?
      Аймбри решила не отвечать на этот вопрос, так как была уверена, что выдача этой тайны может спровоцировать настоящую войну. Но Всадник снова пришпорил ее шпорами, и невыносимая боль стала тем самым аргументом, который сделал кобылку более словоохотливой. Ей никогда не случалось прежде испытывать такую адскую боль, поскольку, как известно, бестелесные создания (чем Аймбри, собственно, раньше и была) не способны чувствовать боль. – Я должна была следовать к Хамелеон с посланием для короля, – выдавила Аймбри.
      – Кто такая Хамелеон?
      – Она мать принца Дора, наследника престола. Она очень безобразная женщина.
      – А почему бы тебе не передать это сообщение самому королю? – в бок бедной кобылки вонзились шпоры в очередной раз.
      – Я ничего не знаю, – образ девушки, который явила Аймбри, снова судорожно прижал руки к израненным бокам.
      Шпоры снова и снова вонзались в бока лошади. Аймбри измученно выкрикнула: – Мое задание должно было содержаться в глубокой тайне. Может быть, в этом был какой-то смысл, может, Хамелеон, получив от меня это сообщение, сама должна была передать его королю. Никто не должен был знать о том, что я связная между Ксантом и теми, кто в тыкве!
      – Но ведь король тоже важная птица, разве нет? Ведь ничего нельзя делать без его ведома?
      – Король правит жителями Ксанта, людьми. Это как у нас Конь Ночи. Его слово – закон для всех. Если этот закон не соблюдают, то порядка никакого не будет, – неожиданно для себя согласилась Аймбри со своим мучителем.
      – Да, пожалуй, это действительно так, – решил Всадник, и его ужасные шпоры на сей раз не тронули окровавленных боков лошади, – если бы ты должна была передать это сообщение непосредственно королю, и враг догнал бы тебя и узнал содержание этого сообщения, это лишило бы передачу сообщения всякого смысла. Потому я думаю, что лучший способ сделать это сообщение бессмысленным – не передавать его совсем. Должен признаться, это очень своевременное предупреждение, у вас, как я вижу, отменная разведка!
      – Наш Ночной Конь – самый умный конь, – гордо сказала Аймбри, – он знает намного больше, чем говорит, в точности как Добрый Волшебник Хамфри.
      – Разведка, или другими словами говоря, сбор информации о врагах, – признался Всадник, – это как раз то самое, чем я занимаюсь как раз сейчас. Конечно же, у вашего Ночного Коня много разведчиц – ночных лошадок. И эти ваши кобылки просто проникали в наши умы и выуживали оттуда все секреты, покуда мы спали ночью, ведь верно? От вас ничего не скроешь.
      – Нет, мы только доставляем сновидения, – возразила Аймбри – ее профессиональная гордость как бывшей доставщицы снов возобладала над желанием обмануть непрошеного седока, – заглядывать в умы людей мы не в состоянии. Если бы я умела это делать, то ты не сидел бы сейчас на мне верхом, – вкус медного стерженька от уздечки стал еще более отвратителен Аймбри, и не только в прямом смысле.
      – Но как в таком случае вы обо мне узнали? Ведь сообщение-то было все-таки обо мне? – спросил Всадник.
      – Я не знаю. Это знает Ночной Конь. У нас есть специальный Розыскной отдел, который обычно занимается поиском мест, куда нужно в тот или иной момент доставить какое-то сновидение. Но никто не разговаривает во сне со спящими людьми. Наш мир и ваш мир существуют параллельно и никогда ни в чем не переплетаются.
      – Теперь мне все понятно! Множество тайн скрывается именно в глубинах ночи! Кстати, а что это за добрый волшебник, который так могущественен? Почему он не предупредил Ксант о моем появлении?
      – Волшебник Хамфри лишь предоставляет информацию, и только тому, кто обязуется за это отработать у него год, – сказала Аймбри, – потому-то обычно никто его ни о чем не спрашивает и не просит.
      – Надо же, как все устроено, – сказал Всадник восхищенно, – своеобразная система оплаты! Или вот взять Ксант: тут надо платить подати, или в противном случае тебя заставят заглянуть в дырку в тыквенной кожуре – тогда-то ты окажешься как бы в тюрьме, из которой ни за что не выбраться без посторонней помощи.
      Человек продолжал: – Очень интересно! Население полностью и во всем зависит от короля. Если хоть что-то случится с королем Трентом... – тут он сделал паузу. – А его наследник, принц Дор, он очень умен?
      – Все, что я знаю, я знаю из снов, которые доставляла спящим, – туманно ответила Аймбри на поставленный вопрос.
      – Естественно. Ведь все их сны – отражение дневных забот. Так что там насчет принца Дора?
      – Вряд ли у него есть какой-то опыт, – нехотя выдавила из себя кобылка. – Когда он был еще ребенком, что-то около восьми лет ему было, король Трент уехал на отдых и оставил вместо себя принца Дора. Принцу пришлось призвать себе в помощь друзей, и в конце концов явился Повелитель Зомби и правил от его имени до тех пор, пока не вернулся сам король Трент. Тогда мы доставляли особенно много плохих сновидений, работать было особенно тяжело. Да и для всего Ксанта это было тяжелое время.
      – Следовательно, – сказал весело Всадник, – принца Дора не следует воспринимать всерьез. Но остается еще Повелитель Зомби, которого люди побаиваются. Таким образом, – подытожил он, – у короля Трента пока что нет достойного преемника!
      Он замолчал, о чем-то размышляя, указывая толчками коленей направления, в котором Аймбри должна была идти. Когда он толкал ее коленом в один бок, это означало, что ей следует идти в противоположную сторону. Аймбри поняла, что Всадник не был бессмысленно жестоким человеком – все, что от нее требовалось, это полное подчинение его воле.
      Как раз этого Аймбри вынести не могла. Сейчас она никак не могла ускользнуть от него, но она обязательно что-нибудь еще придумает! Не может же он все время держать ее в узде и под угрозой этих ужасных шпор! Улучив момент, она все равно сбежит от него – даже с еще более полной информацией, чем была у нее до этого. Вот уж действительно – бойтесь Всадника!
      Незаметно они добрались до места, где расположился Всадник. Там их ждали еще два человека, оба жители Мандении. – Я нашел себе лошадь, – весело сказал им Всадник.
      – А где та, белая? – спросил один из жителей Мандении.
      – Она смоталась. Но завтра я ее точно поймаю. Эта намного лучше. Между прочим, это перевоплотившаяся ночная кобылка!
      – Действительно, так оно и есть, – сказал один из жителей Мандении, внимательно рассматривая Аймбри. Сначала он не поверил Всаднику, считая, что тот пошутил. Люди из Мандении не верили в силу волшебства.
      – Зачем она нужна тебе, та белая лошадь? – сказал второй из Мандении. – Когда раньше он был нужен, чтобы поехать куда-то, его невозможно было разыскать. Без него, этого белого коня, намного лучше!
      – Да, но у него есть душа, – сказал Всадник, делая нетерпеливый жест рукой, – а мне нравятся одушевленные животные. А пока стреножьте вот эту кобылку – она очень умна, хотя пока и недостаточно приручена.
      Один из жителей Мандении подошел к Аймбри с веревкой в руках. Аймбри дернулась было в сторону, но Всадник снова погрозил ей издали шпорами, и она покорно стихла. Человек из Мандении тщательно опутал веревкой ее передние ноги с тем расчетом, чтобы она могла спокойно переходить с места на место, пощипывая травку, но бежать она с такой петлей на ногах уже не могла. Как это было унизительно!
      Кобылку тем временем завели в небольшой загончик, где стояло грязное ведро, наполненное водой. Рядом бросили пучок сена. Это была отвратительнейшая пища, только голод заставлял Аймбри глотать жесткие стебли, несмотря на то, что они могли вызвать у нее изжогу. Да, вот почему дневная лошадь убежала от этих людей!
      Весь день Аймбри просидела взаперти, в то время как жители Мандении сновали взад-вперед по своим делам. Аймбри выпила дурно пахнущей воды, завершая этот несчастливый день, и задремала, изредка взмахивая хвостом, чтобы отогнать от себя кровожадных насекомых. Теперь у Аймбри была масса времени, чтобы как следует обдумать свое положение. Но она знала, что ночь принесет ей свободу, и это ободряло ее душу, которая была всего лишь половиной настоящей души.
      Сейчас Аймбри как раз думала о душе, об этой половинке ее. У ее подруг душ не было, а если кто-то доставал себе что-то подобное, то не держал это при себе, как правильно заметил тогда Ночной Конь. Но Аймбри ни за что не хотела расстаться с душой. Была ли она при этом достаточно благоразумной? Аймбри вывела тогда полувеликана-получеловека из тыквы и из Пропасти, но не взяла ни капельки из его души. Это была половинка души молодого кентавра. Эта самая половинка души здорово изменила поведение Аймбри, сделав ее умнее и чувствительнее к нуждам окружающих. Но для ее деятельности это было не очень хорошо, и в конце концов именно из-за этого Аймбри лишилась своего рабочего места. Но поскольку Аймбри пользовалась качествами этой души, то она была ей вполне довольна. Теперь она знала, что жизнь заключается не только в том, чтобы есть, спать и работать. Аймбри не знала точно, что еще можно делать в жизни, но ведь ради того, чтобы узнать это, стоило пуститься на поиски! Может, радуга даст ответ, один только взгляд на это чудо сразу даст ее душе необходимый заряд энергии. Хотя, с другой стороны, именно этот поиск и привел Аймбри к беде, в которой она сейчас пребывала.
      Как-то незаметно наступил вечер. Всадник и оба жителя Мандении принялись таскать из леса валежник для устройства костра. Сложив из дерева порядочную кучу, они подожгли его. Языки огня взметнулись высоко к небу, отбрасывая причудливые блики.
      Внезапно Аймбри поняла, зачем они развели костер так близко от ее стойла! Сохраняя свет, они тем самым лишают ее волшебных ночных сил! Пока этот проклятый костер горит, ей ни за что не вырваться отсюда!
      В отчаянии кобылка наблюдала, как люди бросали в огонь все больше и больше сухого дерева. Топлива в лесу было предостаточно. Теперь она не сможет перейти в нематериальное состояние!
      Солнце тем временем величественно зашло за горизонт. Ближние деревья тускло мерцали в свете костра. Огонь был настолько сильным, что ближайшие кустарники тоже загорелись. Аймбри подумала, на одном ли месте жители Мандении разводят костер каждую ночь, или же меняют места кострища каждый день, причиняя тем самым лесу большой ущерб. Раньше она никогда не думала об этом, поскольку свет не был частью ее мира, да к тому же ночью она могла сколько угодно смотреть на выжженную местность.
      Костер разгорелся еще сильнее, неумолимо разгоняя бархатную тьму ночи. Искры от костра взлетали высоко к небу; казалось, своим светом они бросают вызов звездам. А может, сами эти искорки и были звездами – ведь звезды тоже искры, новые звезды летят, чтобы немного посветить взамен уже угасших. Люди из Мандении тем временем сменяли друг друга, подбрасывая по мере необходимости дров в костер. Аймбри страстно хотелось, чтобы костер погас. Потух, потух именно этой ночью. Потух? Или чтобы кто-то потушил его? Но кто, кто сможет это сделать? Дождь – вот ее лучший союзник и избавитель! Только бы начался ветер и нагнал тучи. И Аймбри с надеждой посмотрела на небо. Но небо безмолвствовало, оно оставалось ясным. Аймбри заметила, что дежурный житель Мандении опустил голову – он заснул на посту. Естественно, будить его она не собиралась, но сон сторожа не помог ей – огонь горел даже еще ярче, чем до этого, и потому Аймбри не могла освободиться от пут. Она могла бы наслать на человека страшный сон, но тогда бы он, пожалуй, проснулся и стал бы еще усерднее присматривать за пленницей. Сначала нужно было потушить огонь. Но вот как сделать это, когда твои ноги спутаны? Внезапно ее осенило! Аймбри мелкими шажками подошла к костру и вытянула спутанные передние ноги к костру, стараясь пережечь веревку, которая больно врезалась в кожу. Но вот беда: огонь горел слишком сильно, и Аймбри рисковала поджариться в этом костре сама. Тогда, развернувшись, Аймбри попыталась при помощи задней ноги забросать костер землей. Но снова неудача – почва была тут слишком твердой. Аймбри была в отчаянии.
      Внезапно рядом с оградой обозначился какой-то темный силуэт. Что это? Лошадь встрепенулась? Может, дракон, который прибыл отведать конины, тем более что она ковыляет со спутанными ногами и практически беззащитна?
      Аймбри напряглась и послала запрос: – Кто ты?
      – Ты в порядке? – ответ пришел на лошадином наречии. Дневная лошадь! Радость, что Белый Конь пришел, захлестнула Аймбри. Она тут же поспешила предупредить его: – Жеребчик, будь осторожнее! Всадник ищет тебя!
      – Я знаю это, – ответил Конь. Аймбри не понимала, почему Белый Конь потерял всякую осторожность, придя сюда. Что-то случилось? Нет, наверное это потому, что все животные из Мандении не так умны. Всадник сам говорил об этом днем, вспомнила Аймбри.
      – Он хочет поймать тебя и снова поставить под седло, – послала она новое предупреждение, одновременно являя образ кентавра, а не человека, чтобы ее слова звучали теперь более убедительно, чем в прошлый раз. Естественно, у лошадей был свой язык, но лучше было сейчас объясняться иносказательно, поскольку обычное лошадиное ржание сразу разбудило бы сторожа.
      – Я скрываюсь, – ответил дневной конь, переходя на этот не совсем обычный способ общения. Он подошел еще ближе к ограде и осмотрелся, при этом его голова была какой-то особенно выразительной в ярком свете пламени.
      – Так иди же скорее, прячься, ведь если сторож проснется...
      – Я шел, – продолжал конь, все еще запинаясь, поскольку никак не мог привыкнуть к этому языку, – ты меня поприветствовала, а я смылся. Тебя поймали. Это моя вина. Я тебя выручу.
      Аймбри была очень тронута. В ее воображении конь этот рисовался великолепно сложенным кентавром, причем кобылка была уверена в том, что это был мужественный и благородный кентавр. Мужчины – к какому бы виду они ни принадлежали – иногда вели себя очень глупо. Но все равно – что было бы с Ксантом, если бы мужчины не существовали вовсе?
      – Я не могу вырваться отсюда, покуда горит этот проклятый костер, – простонала кобылка, – я все надеялась, что начнется дождь, но...
      – Дождь?
      – Ну да, он залил бы огонь, – пояснила она, и тут же поняла, что перед ней типичный мужской тип: сильный, благородный, дружелюбный, но немного недалекий. К счастью, жеребцам не нужно много мозгового вещества, и без мозговых извилин они достаточно привлекательны, не за мозг их ценят.
      – Погасить огонь! – наконец догадался он. – Чтобы была вода! – В мгновение ока Белый перемахнул через загородку, приземлившись возле Аймбри с таким жутким грохотом, что ей потребовалось применить свое умение насылать сны, чтобы спящий сторож не проснулся от этого топота. Сторож все-таки проснулся, но Аймбри, в бытность свою доставляя сновидения, тоже не зря ела свой хлеб: во сне, который тут же обволок сторожа, топот этот перевоплотился в легкое землетрясение. Сторож видел во сне, что перед ним разверзлась земля и обнажился скрытый доселе от людей клад – старинный, окованный железными полосками открытый сундук, под завязку набитый драгоценностями. Вместе с драгоценностями из сундука выскочила обнаженная нимфа. Ее тело переливалось в лунном свете. Аймбри была уверена, что теперь-то сторож долго не проснется!
      Белый конь грациозно подскочил к пылающему костру, величественно изогнулся и вдруг неожиданно помочился на костер. Клубы пара поднялись над шипящими головешками. Очевидно, огонь не был доволен подобным к себе отношением.
      Это шипение снова разбудило сторожа. Аймбри поторопилась наслать на него новое сновидение: перед сторожем возник огромный змей, который вился вокруг него и завороженно смотрел ему в глаза. Житель Мандении моментально крепко зажмурился глаза – уж он-то знал, что случается с тем, кто осмеливается заглянуть в глаза такой гадине. Он не хотел проснуться и столкнуться лицом к лицу с этим чудищем. Аймбри вернула его в прежний сон, в котором обнаженная нимфа призывно покачивала бедрами. И Аймбри, и сам сторож были счастливы от того, что он спит, только счастье это у каждого из них носило свой оттенок.
      Но блики, которые отбрасывал теперь костер, почти не доставали Аймбри. Теперь она легко освободилась от пут и моментально перемахнула через ограду. Белый конь последовал за ней.
      Они мчались галопом через лес. – Поскакали вместе в замок Ругна! – предложила Аймбри, снова приняв облик девушки, которая обворожительно улыбалась новому кавалеру. Но дневной конь заколебался: – Сейчас ночь на дворе, а я дневное создание, я устал, ведь по ночам мы спим.
      Аймбри вспомнила, что это действительно так. – Тогда давай спрячемся где-нибудь, ты передохнешь немного! – предложила она.
      – Нет, ты должна идти. Я пришел только для того, чтобы освободить тебя, – твердо сказал конь. Затем медленно, но отчетливо он проговорил: – Что за прелестная кобылка, темная, как ночь!
      Аймбри была очень польщена, хотя конь говорил ей чистую правду. Она была черной как ночь, поскольку была ночной кобылкой. Но когда такие вещи звучат из уст мужчины, ими совсем не следует пренебрегать!
      Тем не менее, Аймбри помнила, что она все-таки находится на задании, которое надо выполнить как можно скорее. – А когда я смогу снова увидеть тебя? – с надеждой спросила она.
      – Приходи в полдень к Баобабу, – сказал конь, – это чудное деревце. Если я смогу, то я обязательно туда приду. Смотри, не говори обо мне кому-то из людей, я совсем не хочу, чтобы меня поймали и снова поставили под седло!
      – Я никогда не выдам тебя, – воскликнула кобылка. – Я ведь так благодарна тебе, ты спас меня!
      – Тогда до свидания! – сказал дневной конь. Он развернулся и поскакал на север, постепенно пропадая из виду. Только далекой звездочкой сверкал в лунном свете медный браслет на его ноге, потом и он пропал в темноте.
      Значит, возле Баобаба! – подумала Аймбри. Это место она хорошо знала еще со времен службы по доставке снов – иногда ее подопечные ночевали возле этого дерева, которое благоприятствовало тому, что им снились плохие сны. Баобаб рос как раз в том месте, где кончались владения хозяев замка Ругна. Причем дерево это нельзя было увидеть непосредственно из замка, но зато на местности его невозможно было проглядеть. Обязательно надо будет прийти туда, если подвернется такая возможность – так решила Аймбри.

      В полночь Аймбри прискакала к замку Ругна. Войдя в замок, кобылка немедленно направилась к дому Хамелеон, который оказался роскошным особняком и стоял немного в стороне от других домов. Как-то раз Аймбри уже была тут – она доставила сновидение для мужа Хамелеон, Бинка. Сон этот был не слишком жуткий, так, второразрядный, как раз для человека, душа которого не отягощена большим количеством грехов. Аймбри потому и доверили этот сон, хотя она и не имела достаточного количества заслуг, необходимых для доставки сновидений членам королевской фамилии. Пробравшись в дом, Аймбри направилась к кровати, в которой, она была уверена, почивала сейчас Хамелеон.
      Но в кровати спал кто-то другой. Хамелеон, судя по описаниям Ночного Коня, была древней старухой; в кровати же лежала довольно приятная женщина лет под пятьдесят. Неужели она пришла не туда?
      – Где Хамелеон? – спросила она, явившись женщине во сне. Как знать, вдруг это была гостья, которая помогла бы разобраться в этой ситуации.
      – Я Хамелеон, – ответила женщина во сне.
      Аймбри замерла и призадумалась. Ответ этот явно был прямым и честным. Ночной Конь, очевидно, допустил ошибку, явив образ совершенно другой пожилой женщины. Прежде Аймбри не слышала, чтобы Ночной Конь допускал какие-либо ошибки, но ведь все в этом мире возможно.
      Что-то еще беспокоило ее. В комнате стояла одна кровать, хотя Хамелеон, как было доподлинно известно, была замужем. Где же ее муж? Аймбри перевоплотилась в другой образ. На этот раз она сама была кентавром, стоявшим возле кровати. – Хамелеон, я должна передать тебе одно сообщение, – такими были ее слова.
      Женщина открыла глаза. – Боже, снова дурной сон, – в ужасе проговорила она, – ну почему они снятся мне как раз тогда, когда мои мужчины отсутствуют?
      – Это не дурной сон, – заверила ее Аймбри, – я ночная кобылка по имени Аймбри. Я прибыла сюда, чтобы помогать тебе и, кроме того, у меня есть сообщение для короля. Когда ты проснешься утром, я буду рядом с тобой. Я буду беседовать с тобой во сне, подобно тому, как мы беседуем сейчас, или, если тебе удобно, то во время дневных снов.
      – Так, значит, это не дурной сон? – спросонья женщина, казалось, ничего не соображает.
      – Нет, это не дурной сон, – терпеливо повторила Аймбри, – а у меня есть важное сообщение для короля.
      – Здесь короля нет. Тебе нужно идти в сам замок Ругна, – женщина наконец-то среагировала.
      – Я знаю это. Но пойти туда я не могу. Я должна передать это послание тебе, с тем, чтобы ты рассказала все это королю.
      – Как, я должна рассказать ему, что я видела во сне?
      – Передать нужно только мое сообщение, – Аймбри начинала терять терпение, было заметно, что сообразительностью эта дама не отличалась.
      – Что это за сообщение?
      – Берегитесь Всадника!
      – Кого-кого?
      – Всадника!!!
      – Это что, кентавр?
      – Нет, это такой человек, который ездит верхом на лошадях.
      – Да, но в Ксанте лошади не водятся!
      – Напротив, сейчас как раз живет одна. А еще полно ночных лошадок, таких вот, как я!
      – Но тогда нашим людям незачем бояться этого всадника. Пусть лошади его и боятся!
      Вот это действительно имело смысл: теперь-то уж Аймбри никогда не будет столь беспечной по отношению к этому Всаднику. Но сейчас говорить об этом было просто неуместным, поскольку она находилась тут для того, чтобы передать это сообщение. – Пусть король решает сам, – сказала она нетерпеливо. – Вам же надлежит лишь передать сообщение.
      – Так что это за сообщение?
      – Опасайтесь Всадника! – закричала Аймбри, окончательно выйдя из себя.
      Было заметно, что Хамелеон забеспокоилась. – Где он? – спросила она.
      Что тут было делать? Ну не полная ли идиотка? И зачем только Ночной Конь послал ее к этой дуре? – Всадник находится сейчас на запад отсюда. Он опасен для благосостояния страны Ксант. Короля нужно предупредить.
      – Ох, как только мой муж Бинк вернется домой, я все ему передам.
      – А когда Бинк вернется домой? – осведомилась Аймбри.
      – Только на следующей неделе. Он сейчас на севере, в Мандении. По-моему, он разрабатывает какое-то новое торговое соглашение с Онести или что-то в этом роде.
      – Я уверена, что он честно справится с этой задачей, – ответила кобылка, – но ждать неделю слишком долго. Короля нужно предупредить уже завтра!
      – О нет, я никак не могу беспокоить короля. Ему ведь уже семьдесят лет!
      – Но ведь речь идет о процветании Ксанта! – возразила Аймбри, снова начиная терять терпение.
      – Да, это очень важно для Ксанта!
      – Так вы предупредите короля?
      – Нужно предупредить короля?
      – Ну, об этом Всаднике, – как можно спокойнее проговорила Аймбри, хотя внутри у нее все клокотало.
      – Да, но королю уже семьдесят лет!
      Кобылка в бешенстве ударила копытом: – Меня не интересует, сколько лет вашему королю – сто или пока только семьдесят. Вам понятно? Но короля нужно предупредить! Мне самой больше ста лет, но я же не долдоню без конца об этом!
      Хамелеон с удивлением воззрилась на кобылку: – Не могу поверить, что вы такая пожилая. Я ни за что не дала бы вам столько!
      – Я ночная кобылка! Мы бессмертны, по крайней мере до тех пор, покуда не умрем! Сейчас у меня есть душа, я могу жить и стареть, пока я материальна. Но я пока еще нисколько не старела. Ладно, вернемся к вашему королю...
      – Тогда может, мой сын Дор передаст ему это сообщение?
      – А где сейчас ваш сын? – осторожно спросила Аймбри.
      – Он на юге, на острове Кентавров, собирает кентавров на случай начала войны. Все это потому, что Добрый Волшебник Хамфри предсказал, что может начаться война. Правда, я думаю, что кентавры не поверили его пророчеству.
      Она продолжила: – Он выразился иносказательно, сказав о том, что надвигается волна.
      – Волна? – теперь пришел черед Аймбри удивляться. Она могла поклясться, что Хамелеон совсем не имела в виду море.
      – Следующая волна, – пояснила Хамелеон.
      Аймбри не стала воспринимать это всерьез. Она видела Последнюю волну, но это было так давно!
      – А когда теперь Дор вернется домой? – поинтересовалась она.
      – Завтра ночью. Как раз ко времени побега.
      – Какого побега? – не поняла кобылка.
      Хамелеон не блистала сообразительностью, но зато память у нее была отменная. – Дор и Айрин – дочь короля Трента по прозвищу Зеленый палец, хотя, между нами говоря, единственное, что у нее зеленое – это волосы – вот уже восемь лет влюблены друг в друга. Восемь лет – это треть их жизни. Раньше они никак не могли решить, когда будут вместе. Мы думаем, что Дор попросту боится той ответственности, которую женитьба налагает на человека. Но он действительно милый невинный мальчик.
      Слово «невинный» имело и другое значение – «девственный», так решила про себя Аймбри. Ее жутко забавляло, что в Ксанте все же попадались девственники, хотя, может, это были плоды материнской фантазии Хамелеон. Тем временем Хамелеон продолжала: – Сейчас Айрин уже двадцать три года, и она начинает терять терпение. Но она никогда не была очень терпеливой!
      Это следовало понимать так, что других женщин в жизни сына мать считала неизбежным злом. В этом качестве позиция Хамелеон была типичной позицией матери, которая обожала своего сына. – А теперь, – снова отозвалась Хамелеон, – Айрин собирается явиться сюда, забрать мальчика отсюда, выйти за него замуж по гражданскому обряду. Все будет как положено. И все будут там присутствовать!
      Аймбри поняла, что ожидание предстоящей свадьбы затмевало в Хамелеон неприязнь к бойкой девушке, которая забирала сына от матери. Это звучало вроде бы вполне житейски, но вот только...
      – Так для какого бегства? – Аймбри так и не смогла ничего понять. Может, бегство возлюбленных было каким-то обычаем в этой стране, о котором она до сих пор ничего не знала. Она отлично понимала, что бегство молодых – это тоже брак, только не легальный, тайный – сны на подобную тематику она тоже частенько доставляла по различным адресам.
      – О, все будет сделано в лучшем виде! Так что Дор ничего не узнает. Может, и Айрин тоже ничего не узнает. Все это содержится в глубокой тайне от всех, только кое-кто знает все!
      Аймбри почувствовала, что она окончательно запуталась во всем этом и запутывается все больше.
      – Два дня тоже слишком много для того, чтобы придерживать такое сообщение. Всадник уже бродит неподалеку от замка Ругна, он прощупывает оборону Ксанта. Кроме того, я думаю, что по возвращении у принца Дора будет немало своих проблем. Лучше всего будет, если вы лично пойдете к королю завтра же утром!
      – Ой, я не могу беспокоить короля! Ему ведь...
      – Знаю, семьдесят лет! Но все-таки он должен знать это. Всадник очень опасен!
      Хамелеон взглянула на Аймбри с какой-то надеждой: – А почему бы вам тогда самой не пойти к королю?
      – Я не могу сама. Никто не должен знать здесь о моем прибытии!
      Внезапно Аймбри замолчала. А почему, собственно, никто не должен знать о ней? От кого ей тут прятаться? Вот Всадник уже и то знает о ней. Он даже ездил на ней верхом и узнал о сообщении, заставив при помощи своих шпор выложить все, что она знала!
      – Тогда я прямо сейчас пойду к нему сама, – решительно сказала Аймбри, проклиная свою нерасторопность.
      – Но ведь ночь на дворе! Король сейчас спит!
      – Тем лучше! На то я и ночная кобылка!
      – Ну тогда все в порядке! Только не надо наводить на него дурных сновидений! Он все-таки очень хороший человек!
      – Не беспокойтесь, не буду, – Аймбри прошла сквозь стену фасада особняка, наслав при этом на Хамелеон глубокий сон. Вскоре она уже была у самых стен замка Ругна. Одним прыжком перемахнув глубокий ров, Аймбри прошла через наружную стену замка. Да, такой замок с налету не взять! Она шла по бесконечной анфиладе комнат, залов и палат, покуда не добралась наконец до королевской спальни.
      Король и королева имели свои отдельные спальни. Оба они видели сейчас десятый сон. Аймбри прокралась в спальню короля и осторожно склонилась над его кроватью, как когда-то делала, доставляя сны.
      Хотя королю было семьдесят лет, для смертного человека возраст немалый, выглядел он еще цветущим мужчиной. Правильные черты его лица свидетельствовали о мудрости. Но, как и все люди, он был смертным – Аймбри своим шестым чувством уловила, что король находится уже на закате жизни, несмотря на вполне цветущий вид. Он уже двадцать пять лет находился у власти в стране, – срок большой и для короля вполне достаточный. Только вот принц Дора не был ему достойной сменой.
      Аймбри явилась ему во сне, приняв образ нимфы, полуобнаженная фигура которой должна была дать понять королю, что Аймбри пришла к нему с самыми лучшими намерениями и ей действительно нечего от него утаивать. – Король Трент! – позвала Аймбри.
      Королю казалось, что он спит. Но сон его был чутким: во сне он услышал голос кобылки. – Что ты ищешь в моей опочивальне, нимфа? – удивленно спросил он. – Ты, случайно, не подружка моей дочери? Отвечай, а не то я превращу тебя в цветок!
      Пораженная Аймбри не могла произнести ни слова. Вдруг неожиданно – конечно же, все это происходило во сне короля – она превратилась в лилию, и тут же возмущенно зашелестела своими лепестками.
      – Ладно, – проговорил добродушно король, – даю тебе еще один шанс! – Хоть он не сделал ни единого жеста, но лилия снова приняла образ нимфы. Воистину, даже во сне король оставался могущественным!
      – Я доставила для вас сообщение, – быстро проговорила кобылка устами нимфы, – оно кратко и звучит так: остерегайтесь Всадника!
      – А кто такой Всадник – это нечто вроде кентавра?
      – Нет, ваше величество! Это такой человек, который ездит на спинах лошадей. На мне он тоже прокатился, – тут Аймбри замолчала, осознав, что сейчас образ нимфы совершенно не вяжется с ее настоящим конским обликом, и потому поспешила уточнить. – Я ночная кобылка!
      – Ах, так значит, это всего лишь сон! А я подумал было, что все это наяву. Тогда прошу прощения.
      Аймбри тут же подумала, что прощения просить король должен не за эти заблуждения, а за тот трюк, которым он превратил было ее в лилию. – Нет, это реальность, хоть и во сне, – быстро проговорила она. – Видите ли, ваше величество, сон этот понадобился мне, чтобы как можно быстрее известить вас обо всем этом!
      – Ах вот как? Тогда, может, мне лучше проснуться? – и король, мобилизовав свою силу воли, тут же очнулся от сна. Аймбри была просто поражена: за все сто пятьдесят лет своей службы она еще не встречала человека, который бы с такой готовностью отказывался от сна, да еще в столь поздний час!
      – Так, значит, вы кобылка, – проговорил король, внимательно рассматривая свою собеседницу, – а не нимфа, которая явилась, чтобы соблазнить меня!
      – Нет-нет, конечно, не нимфа, – радостно подтвердила Аймбри.
      – И при моем пробуждении вы не растворились. Все это очень интересно!
      – Меня немного изменили, чтобы я могла работать днем, – ответила кобылка, – для того, чтобы я смогла доставить это сообщение.
      – То самое, которое звучит: «Остерегайтесь Всадника!» – воскликнул король. – Что-то я раньше не слышал о таком! Это не какой-нибудь очередной волшебник?
      – Нет, ваше величество. Мне кажется, он один из тех, кто пришел из Мандении. Он очень хитрый и жестокий человек. Он мучил меня! – и кобылка указала на еще незажившие шрамы на своих боках.
      – Ты ведь ночная кобылка, ты могла спокойно от него убежать, – удивленно сказал король.
      – Днем уже не могла. При дневном свете я обычная лошадь.
      – Этот Всадник случайно не для того здесь, чтобы подготовить вторжение жителей Мандении в нашу страну?
      – Мне кажется, что это так. Вместе со Всадником были еще два жителя Мандении и лошадь их тамошней породы.
      – Где ты наткнулась на этого жестокого человека?
      – В двух часах бега рысью отсюда.
      – Это не к югу, у прохода через горы?
      – Именно так, ваше величество. Как раз в проходе Фокса!
      – Это очень странно, ведь мои разведчики постоянно держат этот проход под неусыпным наблюдением, мимо них и муха не пролетит незамеченной! А ты случайно не ошиблась?
      – Нет, не ошиблась. Именно там я и совершила свою глупую ошибку.
      – Так это было именно в проходе Фокса?
      – Да, я уверена в этом, – ответила кобылка.
      – Эти люди из Мандении, должно быть, нашли какой-то способ прокрасться незаметно, – король немного помолчал. – Ну конечно же! Еще двадцать пять лет назад Бинк, Хамелеон и я пробрались в Ксант под этим самым проходом после того, как нас изгнали, из провинции Перешейка, что находится к северо-западу отсюда. Тогда нам удалось за час покрыть такое же расстояние, какое мы смогли бы проехать за день, да и то если бы все время скакали галопом на лошадях! Под водой наверняка есть какой-то тоннель! Всадник, должно быть, как-то обнаружил его и пробрался по нему. Теперь наша задача – поскорее перекрыть этот тоннель, иначе последствия будут самые ужасные! Я сейчас же распоряжусь, чтобы местные власти решили эту проблему! – Король улыбнулся: – Хотя Всадник, два жителя Мандении и их лошадь не представляют для Ксанта реальной угрозы.
      – Лошади у них больше нет, ваше величество! Это дневной конь, он сбежал от своего хозяина и помог освободиться мне!
      – Тогда этого коня следует наградить! Где он сейчас?
      – Он вообще не хочет видеть людей, – пояснила Аймбри, – он боится, что кто-нибудь его поймает и снова поставит под седло.
      Король снова улыбнулся: – Ну ладно, не будем трогать его! Настоящие лошади – большая редкость для Ксанта, они тут не водятся. Надо поставить его под защиту королевской власти. Это поможет коню выжить в чужой для него стране.
      Король Трент с легкостью разрешал любую проблему! Аймбри была очень благодарна королю.
      – Я послана сюда еще и затем, чтобы быть связной между вами и тыквой, то есть между народом Ксанта и Силами Ночи. Согласно инструкциям, я должна быть лошадью Хамелеон. Но я никак не пойму, почему именно ее лошадью – мне кажется, что эта женщина не блещет умом!
      – У вас полезное задание! – воскликнул король. – Хотя вы еще не до конца узнали Хамелеон. Она меняется день ото дня – хорошеет, но становится все более недалекой, как сейчас. Потом наступает день, когда она превращается в отвратительную старуху, но какая она в это время умница! Сейчас она живет одна. Это не очень хорошо, поскольку в периоды ее наименьшей умственной активности рядом с ней постоянно кто-то должен находиться. Например, ты можешь быть рядом с нею и не давать ей попасть в беду. Через пару дней она начнет умнеть, а недельки через две Хамелеон будет чрезвычайно умной, но при этом такой безобразной, что тебе видеть ее не захочется! Но все-таки она чудная женщина, и в любом случае ей нужна подруга!
      – Ага... – теперь путаница в задании Ночного Коня начала потихоньку рассеиваться. Прежде всего разрешилась загадка внешности Хамелеон: образ являл ее в момент, когда она была безобразной, а теперь она изменилась.
      – Теперь возвращайся к Хамелеон, – сказал Трент, – а утром я найду задание для вас обеих!
      Нет, положительно у короля был дар быстро разрешать все проблемы! Аймбри с легким сердцем прошла сквозь стену и спрыгнула на клумбу возле стены дворца. Скакнув еще пару раз, она угодила в тот самый ров возле стены замка. Но ночью это было не страшно: в это время кобылка была бестелесной, и потому ее не почуяли даже сторожевые собаки. Вскоре Аймбри была уже в доме Хамелеон, о которой она знала теперь немного больше. Блистательная внешность и блистательный ум месяц за месяцем сменяли друг друга в этой удивительной женщине.
      Кобылка еще раз убедилась в том, что она прискакала по адресу, а затем направилась к поросшему сочной травой участку, чтобы немного попастись там. Во время пастьбы Аймбри и заснула, уверенная, что вся энергия, которой она запасается сейчас, понадобится ей завтра.

***

      – Но король говорит, что это очень важно. Гроза надвигается на нас в виде Следующей волны, и мы ни в коем случае не должны быть беспечными! Король говорит, что Хамфри, кроме того, должен взглянуть на кобылку. Вы должны выехать в течение часа!
      Аймбри презрительно фыркнула: как этот карлик мог осмелиться командовать ими!
      Вдруг карлик тоже фыркнул и на чистом лошадином наречии проговорил: – Меня зовут голем Гранди, я – помощник короля!
      – Так ты умеешь изъясняться не только на человеческом языке? – заржала Аймбри. – Вот это талант так талант!
      Общаясь с големом, ей не надо даже входить в чей-то образ! Вместе с тем кобылке не понравилась самоуверенность голема, поэтому она явила перед ним силой воли картину преисподней.
      Голем побледнел от страха: – Так и у тебя тоже есть коекакой талант! – пробормотал он и немедленно убежал.
      Хамелеон с тревогой посмотрела на Аймбри: – Но я совсем не умею ездить верхом!
      Сейчас она находилась в фазе глупости, потому была очень неуверена в своих силах, но зато блистала красотой!
      – Используй подушку вместо седла, а остальное я возьму на себя! – успокоила ее Аймбри. Аймбри явила очередной образ и показала Хамелеон, как нужно взбираться на спину лошади.
      Женщина взяла с дивана подушку и сделала в точности так, как ей показали. Вскоре она уже возвышалась на спине Аймбри, ее ноги неуклюже свешивались по бокам, а руки судорожно вцепились в гриву. Какой это был контраст по сравнению со злодеем Всадником! Но Аймбри старалась идти не спеша, и Хамелеон скоро освоилась со своим положением. Действительно, ездить на лошади совсем не трудно, если сама лошадь не возражает против этого!
      Они двигались на восток лесами и полями, направляясь к замку Доброго Волшебника. Аймбри прекрасно ориентировалась на местности, доставляя сны, она частенько бывала здесь. Она старалась не попадаться на глаза драконам, держалась подальше от плотоядных растений и тому подобных опасностей, и потому добралась до замка безо всяких приключений. Собственно говоря, это расстояние Аймбри могла проскакать за гораздо более короткое время, но приходилось считаться с тем, что Хамелеон не была опытной наездницей. Они несколько раз останавливалась в пути, чтобы подкрепиться. Хамелеон даже приспособилась дремать на спине кобылки и стала с высоты своей позиции предупреждать Аймбри о том, что на пути ее ждут рытвины и ухабы. Аймбри была волшебной лошадью: она даже спала, не останавливаясь, что очень удивило Хамелеон. Хоть она и была глупа, но с ней было приятно путешествовать, к тому же она делала все так, как ей говорили, и быстро усваивала уроки верховой езды.
      Наконец замок волшебника показался вдали. Внушительные размеры этого сооружения поразили и женщину, и лошадь – издалека замок казался единым каменным монолитом, окруженным рвом. Стены замка были сложены из отдельных глыб такого размера, что одному человеку было просто не под силу сдвинуть их. Наверху циклопической стены угадывалось что-то вроде беседки, тоже сложенной из камня. Волшебника нигде не было видно.
      – Конечно, я бестолкова, – призналась Хамелеон, – но я всетаки ничего не понимаю. Тот замок стоит тут уже сотни лет!
      Но Аймбри была смышленой кобылкой, хотя тоже не могла ничего понять. Раньше она бывала тут несколько раз, и каждый раз замок выглядел как-то по-новому. Да и теперь он выглядел несколько иначе, чем тогда.
      – Нам надо войти внутрь и разведать обстановку, – предложила она, – может быть, с волшебником что-то случилось!
      – Может, он переехал в другое место? – предположила Хамелеон.
      Они подъехали ко рву. Ночью Аймбри смогла бы запросто перемахнуть через него или просто пройти по поверхности воды, заполнявшей его, но сейчас придется просто плыть, и плыть как можно скорее!
      Стоило копыту кобылки коснуться воды, как в тот же миг из глубины рва выплыла рыбка. Она моментально превратилась в нагого мужчину, который остановил спутниц и предупредил, что им лучше не пересекать этого рва.
      – О, Боже мой! – только и смогла произнести Хамелеон.
      Но Аймбри узнала его: это был местный водяной.
      Мужчина снова обратился в рыбку и снова дал понять, что проплывать через ров им нельзя: на то он тут и поставлен, чтобы охранять подход.
      – В замке Ругна во рву тоже живут охранники! – припомнила Хамелеон.
      – А я охранник этого рва! – проговорил водяной. – И вас я не пропущу, покуда вы не скажете мне пароль!
      – Пароль? – Хамелеон была явно озадачена, как и Аймбри. Почему для прохода через ров обязательно нужно знать какое-то слово, тем более, что явились они сюда не просто так? Какой смысл был в том, чтобы не пропускать их в замок? Тогда Аймбри попыталась наслать на водяного сонное состояние, чтобы он расслабился и нечаянно выдал им пароль. Но он не зря ел свой хлеб на посту сторожа и потому не терял бдительности. К тому же сновидения служили больше средством общения, они могли вызвать также какое-нибудь чувство, но вот для чтения чужих мыслей они совершенно не годились.
      – Нам придется, видимо, как-то обмануть этого водяного! – прошептала Аймбри Хамелеон. Для большей ясности она явила перед женщиной картину переплывающей ров лошади, на спине которой сидела женщина. На заднем плане этой сценки виднелось какое-то создание, напоминавшее водяного, который отчаянно и возмущенно жестикулировал, но помешать им ни в чем не мог. К тому же водяной не представлял для спутниц никакой опасности – оружия при нем не было, да и любое его обличие – человека или рыбы – никак не пугало их. И еще, они были тут по повелению самого короля, что давало им право преодолевать любые преграды, не спрашивая никого о разрешении.
      – Да, мы должны переплыть ров! – согласилась с ней Хамелеон. Женщина предусмотрительно подобрала подол своего платья, чтобы во время плавания не замочить его, хотя промочить ноги ей придется в любом случае. Впрочем, это не поставит под угрозу ее здоровье.
      Водяной тем временем кинул взгляд на приподнятый подол платья Хамелеон, на ее обнажившиеся красивые бедра, которые делали ее еще привлекательнее. – Ха, посмотрите на этих бесстыдниц! – воскликнул он злорадно.
      – Не обращай на него внимания! – крикнула Аймбри, увидев, что Хамелеон густо покраснела. Казалось, что даже после двадцати пяти лет замужества и рождения сына Хамелеон все еще была такой же стыдливой, как в юности. Может, стыдливость эта и породила в Хамелеон чувство, что ее сын тоже невинное создание. Аймбри почувствовала, что Хамелеон нравится ей еще больше, ей захотелось даже защищать ее.
      Тем временем кобылка с женщиной на спине вступила в воду и пошла по дну, погружаясь все глубже. – Вода, вода! – крикнул сторож тем временем. – Вам нельзя проплывать без пароля! Я заморожу ваши следы!
      Водяной тут же сделал какое-то движение, и Аймбри почувствовала, что вода вокруг ее ног замерзла. Волей-неволей ей пришлось-таки остановиться. Она стояла по колено во льду! У этого водяного нашлось-таки средство, чтобы остановить их!
      – Ну, что ты на это скажешь?! – вызывающе спросил водяной кобылку. Теперь он снова превратился в рыбу, которая, впрочем, могла разговаривать. – Нет пароля – нет прохода! Я же говорил тебе! Ты что же, думаешь, что правила создаются для того, чтобы их нарушали?
      Хамелеон беспокойно заерзала на спине кобылки. Аймбри попыталась высвободить передние ноги из цепких объятий льда. Лед беспомощно зазвенел, когда Аймбри наконец удалось освободить ноги. Вскоре она уже твердо стояла на льду и снова упрямо стала продвигаться вперед.
      – Вода! Вода! – снова пронзительно взвизгнул водяной-сторож, делая движения похожей на плавник рукой. Лед в одно мгновение куда-то исчез, и кобылка тяжело плюхнулась в воду. Водяной снова ликовал!
      Итак, Аймбри снова нужно было плыть по воде. Но все равно, рано или поздно, она пересечет этот чертов ров!
      Тем временем водяной снова заморозил воду – и снова кобылке пришлось вырывать ноги из ледового панциря. Лед растаял снова, они снова поплыли. Медленно, но посланницы короля все-таки продвигались к цели. Водяной так и не мог остановить их!
      Аймбри поплыла более уверенно. Вода доходила ей почти до шеи. Хамелеон подоткнула подол платья под пояс, но, к ее неудовольствию, он все равно намок. – Ой, щекотно! – вдруг взвизгнула она и дернулась всем телом.
      Водяной восторжествовал. – Щекотно, говоришь, – злорадно произнес он, – тебе ведь это, вижу, не нравится? Ну, сейчас я покажу тебе такую щекотку!
      При этом Хамелеон снова залилась краской стыда. Она крепко уцепилась за свой подол.
      – Эй, я никогда не думал, что какая-то кукла еще может стыдиться и даже краснеть! – злобно промолвил водяной.
      Аймбри надоело слушать ядовитые выкрики рассерженного сторожа, и она брызнула на него мощной струей воды, не теряя при этом скорости движения. Нужно было во что бы то ни стало сосредоточить внимание водяного на Хамелеон, решила Аймбри, тогда он не заметит, как они переплывут ров. Зато как он потом запоет, увидев, что не смог помешать им! Ну ничего, он заслужил это своим поведением. К сожалению, сторож этот был не столь наивен. – Вода, вода! – снова пронзительно закричал он, опять делая при этом какой-то неуловимый жест. Теперь вода замерзла не полностью, лишь частично, превратившись при этом в подобие студня. Но Аймбри все равно продолжала упрямо шагать вперед. Да, все мастерство водяного меркло перед упорством ночной кобылки!
      – Ну тогда, – вскрикнул водяной, припоминая, и выпалил целое заклинание: – Никс, нокс, пэдивокс, пусть останется лягушка!
      Вода снова стала жидкой, но жидкой настолько, что перестала держать вес Аймбри и Хамелеон. Аймбри внезапно погрузилась с головой в воду.
      Это было похоже на то состояние, когда проходишь через стену, но с одним только различием – под водой нельзя дышать. Вода была слишком текучей для того, чтобы выдержать их вес, но и воздух через себя она все же не пропускала.
      Вдруг копыта Аймбри коснулись дна. Хоть оно было твердым! Аймбри встала на задние ноги и высунула голову на поверхность. Всеми легкими она жадно глотнула воздуха. Теперь все в порядке! Она тут же воспроизвела для Хамелеон очередную сценку-образ: женщина-кентавр отряхивалась от воды. – С тобой все в порядке? – спросила она женщину.
      – Мое платье все-таки намокло, – пожаловалась та, – но вот только вода какая-то странная!
      Но Аймбри уже освоилась с положением и приняла решение. – Нука, сделай глубокий вдох! Сейчас мы снова тронемся! Даже по этой воде мы в конце концов пройдем!
      – Ишь, чего захотела, – встревожился водяной, уловив часть этой беседы. Теперь он тоже плыл в воде, причем передняя его часть была рыбьей, а ноги оставались человеческими. Вода тем временем снова стала обычной. – Плыви, если можешь! – крикнул водяной.
      Аймбри поняла, что тут их может подстерегать опасность. Если она поплывет сейчас, водяной может превратить воду в пар. Тогда пар вытеснит воздух, и дышать точно станет невозможно. И тогда придется волей-неволей поворачивать назад. Да и Хамелеон может сильно испугаться и чего доброго утонет. Аймбри не была уверена, что ее спутница умеет плавать, но спрашивать было некогда.
      Кобылка призадумалась. Если бы она была одна, она, может, и преодолела бы все козни зловредного водяного. Но она была с Хамелеон, потому ее задача усложнялась. К тому же женщина эта была безнадежно глупа, кобылке приходилось думать и за себя, и за нее. Как же переплыть ров и при этом свести весь возможный риск к минимуму?
      Но Аймбри была умной лошадью. Через минуту она явила Хамелеон новую сценку: вот она, Аймбри, а вот Хамелеон, у нее на спине, а рядом, приставив руку к уху и подслушивая, о чем говорят путешественницы, стоял, изогнувшись, этот водяной. Надо как-то помешать ему!
      Сценку эту Аймбри представила таким образом, что она из ее мозга непосредственно вошла в мозг Хамелеон, минуя тем самым вездесущего водяного. Этот парень еще не представляет всей глубины мастерства представления сценок и сновидений! В этой сценке Аймбри была в облике одетой во все черное женщины. Хамелеон была облачена в белые одежды. – Верь мне! – проговорила она Хамелеон, которая казалась немного испуганной. – Мы все равно переплывем ров, только не совсем обычным путем. Смотри за тем, что я делаю, и повторяй все мои движения, хорошо?
      Хамелеон непонимающе заморгала: – Я постараюсь. Это ты, Аймбри, или мне все это чудится?
      Кобылке стало ясно, что ее человеческий облик сбил Хамелеон с толку. – Да, – поспешила успокоить кобылка Хамелеон, – в снах и сценах я могу принимать любые формы, только вот при этом я всегда черного цвета или одета в черное! Я ведь все-таки ночная кобылка!
      Успокоившись, Хамелеон позволила себе улыбнуться, давая понять, что у нее все в порядке. Тогда Аймбри снова заговорила: – Хамелеон, выкинь скорее эту сценку из головы. Он ничего не должен понять. Приготовься, сейчас поплывем!
      – Поплыли скорее, – обрадовалась женщина, снова подбирая подол платья. Она была поистине прекрасна – как во сне, так и наяву.
      – Сейчас я покажу тебе, бесстыдница! – снова подал голос водяной.
      Хамелеон снова покраснела – казалось, что кровь не сходит с ее лица. Но Хамелеон постаралась показать стражу, что она не обращает внимания на его шпильки и колкости. Тем временем Аймбри снова поплыла.
      – Вода, вода! – закричал водяной, и вода мгновенно превратилась в пар. Но Аймбри все предусмотрела – вместо одной женщины и одной лошади их стало по две, причем обе пары совершенно не отличались друг от друга. Вода тем временем испарилась совершенно, обнажив дно рва. Одна пара – мнимая кобылка и женщина – растворились вместе с водой. Но настоящие Аймбри и Хамелеон были совершенно невредимы.
      – Быстрее, – возбужденно крикнула Аймбри, – дышать пока что можно. Дно сухое. По нему мы быстро доберемся до цели.
      – Ну, вы там, поосторожнее, – снова закричал неугомонный водяной. – Как бы не так!
      Ров снова наполнился водой, которая стала быстро замерзать. Но тут лошадь и женщина на ее спине снова раздвоились. Теперь одна пара исчезла во льду и ледяной крошке, а другая пара упорно продолжала пробираться к цели. Но не все было так гладко. Мороз все крепчал, и наконец Аймбри почувствовала, что ее ноги прочно вмерзли в лед. – Все, не могу больше, – простонала она, – придется возвращаться назад!
      – Ага, взяли, – торжествовал Водяной, – я ведь говорил, что без пароля не пройдете!
      – Да, нужно возвращаться, – согласилась с Аймбри Хамелеон, хотя голос ее звучал как-то ненатурально.
      – Все нормально! – весело сказала Аймбри. Внезапно откуда-то появилась еще одна пара – лошадь с женщиной на спине. Это и были настоящие Аймбри и Хамелеон, а та, что вела разговор о возвращении назад, была всего лишь образом, видением, которое было специально создано, чтобы сбить водяного с толку и усыпить его бдительность. Аймбри бросилась в воду и снова поплыла к противоположному берегу. Расстояние между кобылкой и берегом быстро сокращалось. Тем временем фальшивые лошадь и женщина все еще стояли там, в воде, толкуя о том, что им нужно возвращаться назад. Но водяной уже раскусил эту хитрость и всполошился.
      – Вы разговариваете! – завизжал он. – Но ведь настоящие лошади не умеют говорить! Вы обе – подсадные утки!
      Но он упустил уже много драгоценного времени, пока развесив уши слушал, что говорят ему эти образы, отвлекая его внимание. Таким образом задумка Аймбри удалась. – Вода, вода, вода! – завопил водяной, вода снова стала текучей, слишком жидкой, но было поздно, так как Аймбри и Хамелеон были почти у цели. Ров в этом месте уже был неглубоким.
      Аймбри сделала еще рывок – и вот они уже на отмели. В отчаянии водяной снова заморозил воду, но это теперь было бесполезно – лошадь и Хамелеон преодолели ров. Они со своей позиции наблюдали, как водяной – наполовину рыба, наполовину человек – в бешенстве бил рыбьим хвостом по льду. – Вот что значит женщины! Провели-таки меня! – неистовствовал он. Затем, взглянув на лед и пар, дело рук своих, он принялся кричать, что никогда в жизни не доверял всякой химии и тому подобной чепухе.
      – Все-таки мужчин можно обмануть! – заметила Аймбри, для наглядности являя Хамелеон сценку, в которой водяной с рыбьей головой и с шутовским колпаком на голове бил рыбьим хвостом по льду, проклиная свою собственную глупость.
      Наконец они выбрались из рва и подняли головы, рассматривая каменную громаду замка. Сооружение было огромно. Стены были сложены из поставленных вертикально грубо обтесанных камней, каждый из которых размером поболее великана.
      Но у них было слишком мало времени, чтобы позволить себе роскошь беззаботно глазеть по сторонам. Какое-то чудовище вдруг вышло из второго рва, который был перед ними, и направилось прямиком к ним. Выглядел этот монстр просто устрашающе: львиные лапы оканчивались лошадиными копытами, медвежья морда изрыгала громкое рычанье, в такт которому покачивались слоновьи уши, к тому же изо лба торчал огромный, чуть изогнутый рог.
      – Эй, нарушители! – прорычало чудище на человеческом наречии. – Бегите, пока целы, а не то окажетесь прямо в моем желудке!
      Аймбри тут же узнала чудище: это был так называемый сентикор. Он не знал пощады к своим жертвам, от него невозможно было ни спрятаться, ни убежать.
      Аймбри сорвалась с места в галоп – она все-таки была ночной кобылкой, и в беге ей не было равных. Но сентикор тоже коечего стоил: почти сразу Аймбри почувствовала за своей спиной его топот и тяжелое дыхание.
      Хамелеон, увидев чудовище, пронзительно вскрикнула и едва не свалилась со спины лошади. Еще бы – в отличие от злосчастного Всадника, она совсем не была профессиональной наездницей – одно неловкое движение, и она тут же окажется в пасти сентикора. Аймбри пришлось немного затормозить, давая бедной женщине возможность поудобнее устроиться и крепче ухватиться руками за ее многострадальную гриву. Затем она снова бросилась в стремительный галоп. Бегать ей пришлось по кругу – параллельно рву, который ограничивал ее свободу лишь пятачком, на котором стоял замок. Чудовище тем временем следовало по пятам. Аймбри резко затормозила и развернулась, одновременно изогнув тело таким образом, чтобы Хамелеон по инерции не слетела с ее спины, и помчалась в другом направлении. Но вскоре ей стало ясно, что это совсем не выход из положения – до тех пор, пока ей не удастся каким-то образом избавиться от сентикора, ей не удастся и целиком сосредоточиться на исследовании замка и разузнать что-нибудь о местонахождении этого Доброго Волшебника.
      Аймбри немного замедлила бег, переводя дух. Хамелеон сидела у нее на спине ни жива, ни мертва. Аймбри изловчилась и мобилизовала всю свою волю, являя перед сентикором сценку, в которой лошадь вопрошала: – Для чего ты бежишь за мной, чудовище?
      – Чтобы поймать тебя, прелесть моя, – таков был ответ. В подтверждение своих слов сентикор оскалил ужасную пасть, показав два ряда острых зубов.
      Что за глупый вопрос!? Аймбри подосадовала на свою несообразительность и тут же просигналила сентикору, что все, что им было нужно в этом замке, так это поскорее разыскать Доброго Волшебника Хамфри.
      Сентикор был неумолим: – Мне безразлично, для чего вы явились сюда. В любом случае сегодня к обеду у меня будет конина, да и не только конина! – взгляд его при этом упал на Хамелеон.
      – О нет, мне это совсем не нравится, – простонала Хамелеон, – о, если бы мой муж Бинк был сейчас здесь! Он наверняка нашел бы выход из положения!
      Конечно, это было небольшим преувеличением, но Аймбри не стала опровергать то, что сказала ее спутница. Она прибавила скорость, и расстояние между ней и ее преследователем стало увеличиваться. Как же можно нейтрализовать этого сентикора? Кобылка знала, что сражаться с ним бесполезно, так как чудовище было наделено волшебной силой – с ним не справился бы даже дракон. Впрочем, даже если бы у Аймбри было достаточно силы, чтобы потягаться с сентикором, то она все равно бы не рискнула сделать этого – с Хамелеон на спине об этом нечего было и думать. Достаточно одного движения, и женщина слетит со спины лошади, а чудищу, надо думать, только того и надо.
      Но неожиданно Хамелеон блестяще решила эту проблему. – Скорее пройди через стену! – крикнула она. Но совет этот был бесполезным – сейчас был день, а не ночь, а днем волшебные свойства кобылки не имели силы. В подтверждение своих слов Аймбри явила перед женщиной образ измученной лошади, беспомощно тыкающейся в стену замка. Кобылка чувствовала как Хамелеон крепко вцепилась в ее гриву – она была впечатлительной женщиной и слишком близко принимала все к сердцу, даже если это происходило во сне.
      – Только ночью, – сказала Аймбри уныло, – до наступления темноты нам придется носиться так по меньшей мере час!
      Казалось, что сентикор уже целую вечность гоняется за ними.
      Но спасение пришло само собой. Коли речь уж зашла-таки о темноте, то могло ведь произойти что-нибудь такое, что заставило бы тьму окутать землю? Пусть ночь еще не наступила, но ведь могли наступить сумерки, тогда Аймбри смогла бы обрести свои волшебные качества и спастись. Силы Ночи там, где тьма, неважно какая – естественная или искусственная, поскольку ночь – это всего лишь тень, только очень-очень большая. Точно так же и день был одним большим световым бликом.
      Но как можно устроить темноту? Иногда, как было известно Аймбри, Луна затмевает Солнце, располагаясь прямо перед ним и бесцеремонно закрывая его собой. Но это бывало редко, Солнце не часто давало Луне возможность показать свою силу. Вряд ли это могло случиться прямо сейчас, поскольку Луна была далеко от Солнца.
      Иногда, правда, поднималась такая буря, что свет мерк, и день превращался в ночь. Но сейчас не было также и никаких признаков надвигающейся бури. Таким образом, это все отпадало.
      Еще оставалось одно средство – дым. Обычный дым, который, сгустившись, мог бы заслонить Солнце. Но чтобы появился дым, нужно сначала развести огонь. Но как сделать это?
      – Хамелеон, милая, – спросила, задыхаясь, кобылка, – если я тебя незаметно ссажу и ты спрячешься за камни, ты сможешь развести костер? Сентикора я отвлеку!
      – Костер? – Хамелеон была несказанно удивлена подобным предложением.
      – Нам нужно что-то делать с этим монстром! – сказала Аймбри, – а то он весь день будет гоняться за нами!
      – Да, – просияла Хамелеон (кажется, она поняла суть дела), – у меня есть с собой волшебные спички. Я использую их, если стряпаю что-нибудь. Единственное, чего мне не хватает, это что-нибудь такое твердое, поскольку спички загораются только тогда, если их хорошенько потереть об это твердое!
      – Тогда все отлично! Разведи большой костер! – Аймбри явила сценку, в которой Хамелеон пряталась за каменной колонной и украдкой собирала куски сухого дерева и хворост, и все, что только может гореть, – костер должен быть большим, и дым тоже должен быть сильным. Причем когда сентикор будет подбегать к тебе, все время становись за костер.
      Про себя Аймбри подумала, что в принципе сентикор может при желании в два счета поймать эту женщину, но сейчас не это было главным. Главным было во что бы то ни стало развести дымный костер.
      – Я постараюсь развести огонь! – крикнула Хамелеон. Тогда Аймбри побежала быстрее, снова отрываясь от сентикора, который в бешенстве принялся пускать из ноздрей клубы дыма. Забежав за массивную колонну, кобылка затормозила, действуя как можно аккуратнее, чтобы не сбросить этом наездницу. При этом Аймбри подумала, почему она в свое время не догадалась так резко затормозить, чтобы оседлавший ее Всадник вылетел из седла. Можно было и просто встать на дыбы, сбросив его. Да, тогда ей было не до этого! Хотя, впрочем, это вряд ли удалось бы – Всадник наверняка хорошо знал все повадки лошадей. Ведь недаром же его величали Всадником – человеком, прочно сидящим на спине лошади!
      Хамелеон соскочила со спины Аймбри и быстро зашла за колонну. Аймбри тем временем стрелой понеслась в другую сторону, отвлекая сентикора от Хамелеон. Уловка удалась: чудовище тяжелыми скачками понеслось за ней, не обратив на колонну никакого внимания. Хотя, может, он предпочитал из двух целей преследовать одну, ту, что покрупнее, а может потому, что конинку он любил больше. Но Аймбри как раз этого и хотела – если бы сентикор направился к Хамелеон, тогда бы беды не миновать!
      Аймбри намеренно подпустила сентикора поближе к себе, чтобы он решил, что кобылка выбилась из сил и уже близок тот час, когда она станет его добычей. Хамелеон тем временем периодически осторожно высовывалась из-за колонны, подбирая валявшиеся поблизости куски дерева, пригоршни сухих листьев, мох и другие горючие материалы.
      Спустя некоторое время вспыхнул огонь, от него в небо повалили густые клубы дыма.
      Сентикор в недоумении остановился, явно не понимая, что происходит. Аймбри тоже остановилась, стараясь, чтобы чудище не увидело прячущуюся за колонну женщину. Она заговорила, стараясь разозлить сентикора еще больше: – Это огонь, чтобы спалить тебя дотла, скотина ты однорогая! – язвительно бросила она.
      – Он не сожжет меня, не беспокойся, – презрительно фыркнул сентикор, – я сейчас же потушу его!
      – Ты не посмеешь даже подойти к нему! – угрожающе процедила Аймбри, являя взору сентикора тушу подобного ему поджарившегося субъекта, который тоже пытался прикоснуться к огню.
      – Ты так думаешь? – спросил сентикор, оглядываясь, не опалил ли костер шерсть и ему. Удостоверившись, что все на месте, он направился к костру. Тогда Аймбри резво подбежала к колонне с другой стороны и дала Хамелеон возможность быстро вскарабкаться ей на спину. Езда на спине лошади уже кое-чему научила женщину, к тому же теперь ее подгонял страх – она пулей взлетела на спину Аймбри. Пусть она и не была такой уж умной, но зато смелости ей было не занимать.
      Сентикор тем временем лапами стал разбрасывать костер. Пылающая головня от его удара отлетела на порядочное расстояние, приземлившись на поросший сухой травой участок. Трава моментально вспыхнула.
      – Я же говорила тебе, ты не сможешь погасить огонь! – торжествующе крикнула Аймбри, являя сентикору вид пылающей ветки, которая, упав, зацепилась за его рог. Сентикор пытался якобы стряхнуть эту ветку, но она разгоралась еще сильнее, опаляя его рыло. Вдруг и сам рог вспыхнул.
      – Прекрати! – настоящий сентикор вздрогнул всем телом, как будто его рог и вправду обгорел.
      – От тебя останется только кучка золы! – продолжила Аймбри, старательно усиливая вид якобы горящего рога. Рог уже превратился в факел, с яркими языками пламени. Причем языки огня были связаны в одно ясно читаемое слово: смерть.
      – Нет, с меня хватит! – зарычал сентикор. Подскочив ко рву, он во мгновение ока опустил в воду свой рог. Рог, который образно пылал, тоже погас, поскольку реальность все-таки штука неоспоримая. Но Аймбри удалось-таки явить сентикору новый образ: обгоревший рог шипел и испускал невероятное зловоние.
      – Эй, вы, там, – подал из рва голос водяной, моментально рассеивая созданный кобылкой образ. Но тут же появился другой образ: водяной превратил воду в лед, рог сентикора вмерз в этот лед, и чудище так и осталось беспомощно стоять с опущенной головой. Сентикор в ярости зарычал и с бешеной силой дернулся, высвободив рог и расшвыривая в стороны увесистые куски льда. Испуганный водяной моментально обернулся рыбой и скрылся под водой.
      Теперь сентикор придумал иное: своим рогом он брызгал водой на еще горевший костер. Но костер горел слишком ярко и находился далеко от рва – лишь несколько капель попали в огонь и с шипением испарились. Это было поистине адское пламя!
      Сентикор остановился, размышляя над чем-то. Затем он подошел к отмели, ковырнул рогом ил и стал швырять куски ила и глины в огонь. Послышалось шипение испарявшейся воды, пар и дым повалили клубами.
      – Эй, кобылка, – окликнул Аймбри водяной, который безопасности ради уселся на отмели подальше от сентикора, – а ведь водяной сочувствовал сентикору. – Я знаю, чего ты задумала! – снова подал он голос.
      – Заткнись ты! – Аймбри явила новую сценку, в которой сентикор и водяной столкнулись лицом к лицу, – все равно у него ничего не получится!
      – Это только ты так думаешь, глупое животное! – крикнул водяной.
      Подкрепленный неожиданной поддержкой, сентикор с еще большим рвением принялся забрасывать костер грязью. Ему удалось сбить пламя, повалил густой дым. Огонь постепенно затухал.
      – Черт побери, он погасил его, – раздраженно бросила Аймбри.
      Так и произошло. Огонь погас, но зато всю округу заволокло дымом, от которого все закашлялись. Солнечный свет померк, поскольку лучи не могли пронизать этот слой дыма.
      Но достаточная ли темнота установилась? Аймбри не была в этом уверена. – Если ничего не получится, то мы погибли, – заключила она, – Хамелеон, сейчас тебе лучше слезть с меня!
      – Нет, – твердо сказала женщина, – я останусь с тобой.
      Аймбри тронула такая решительность, хотя она знала, что сентикор наверняка не оценит широту этой доброй натуры.
      Теперь сентикор, покончив с костром, снова нацелился на них. – Так, лошадушка, готовься, ты на очереди! – гордо возвестил он. Аймбри тем временем выбрала участок у стены замка, где дым сгустился особенно сильно. Сентикор шагом победителя направился вслед за ними. Он был уверен, что теперь добыча не уйдет от него.
      Кобылка скакнула к каменной массивной колонне и – о чудо – дыма оказалось достаточно – Аймбри и сидевшая на ее спине Хамелеон легко прошли сквозь камень.
      Тем временем сентикор, разогнавшись как следует и разинув пасть, чтобы захватить ею обеих спутниц сразу, со всего размаху ударился головой о каменный монолит, из которого была высечена колонна. Сила удара была такова, что рог вонзился в камень, и сентикору никак не удавалось освободить его. Чудовище рычало и извивалось, но камень был несравненно прочнее льда и потому не отпускал застрявший в нем рог. Таким образом, и эта опасность была для путешественниц позади.
      Тем временем Аймбри вспомнила, что у нее появился новый повод для беспокойства, о котором она не думала раньше. Ведь раньше она не знала, что если кто-то может сидеть у нее на спине, то он вместе с нею одновременно проходит сквозь все преграды. Да, ей как-то случалось выносить из тыквы великаналюдоеда, но ведь тело его было отделено от души! Ей приходилось носить на себе и девушку, Танди, но это происходило настоящей ночью, а не импровизированными с помощью дыма сумерками. Когда ей удалось убежать от Всадника, ей пришлось освобождаться от пут, при этом путы эти находились в прямом контакте с ее материальным телом. Таким образом, все в этом мире смешалось. Зато теперь она знает, что при желании может пронести с собой сквозь преграду кого угодно, но также легко может от этого кого угодно избавиться. Об этом не следовало забывать, иначе какая-нибудь новая оплошность поставит ее в затруднительное положение.
      Теперь у них была возможность исследовать замок изнутри. Они не спеша тронулись в путь.
      Неожиданно земля у них под ногами затряслась; колонны задрожали, и от них начали отскакивать порядочные куски камня. Откуда-то сверху начал сыпаться песок. Обе – женщина и лошадь – испуганно задрали головы. Что это может быть такое?
      Постепенно шум начал стихать. Наверное, это произошло из-за костра, который горел возле стены замка, или из-за дыма, кто знает.
      Аймбри снова сделала шаг. Справа послышался какой-то глухой рокот, который снова заставил их замереть на месте. Теперь затряслась уже другая, ближняя к ним колонна. Аймбри остановилась снова. Внезапно увесистый кусок откололся от этой колонны и упал прямо возле их ног, разбившись на мелкие куски.
      Аймбри отпрыгнула назад, увлекая за собой и Хамелеон. Упал обломок другой колонны, теперь уже на то место, где они только что стояли. При падении раздался глухой удар.
      – Да здесь опасно ходить, – крикнула Аймбри, – нужно немедленно выбраться отсюда!
      Аймбри пыталась что-то вспомнить, что-то подобное было на ее памяти: – Странно то, что камни падают как раз туда и тогда, когда мы стоим на том месте. Все вроде бы кажется достаточно прочным – замку уже несколько веков, судя по паутине и мху, который там растет!
      Хотя, впрочем, паутина могла образоваться за гораздо более короткий срок, чем несколько веков, но сейчас это было не столь важно. – Это все, должно быть, проделки спригана! – заключила она.
      – Что это за сприган? – поинтересовалась Хамелеон.
      – Сприган – дух великана, который обычно живет в замках и тому подобных сооружениях. По натуре они разрушители, вот почему замки, которые они населяют, рано или поздно разрушаются! Сприган стучит по колонне до тех пор, пока она не превратится в щебень!
      – Но почему это нужно делать именно сейчас? – удивилась Хамелеон, поскольку ответ Аймбри ее не удовлетворил. Она терпеть не могла неясностей.
      – Для того, чтобы мы не могли пройти дальше! Разве ты не помнишь, в чем сущность замка, в котором живет волшебник Хамфри?
      – Ах, да, я совсем забыла! Перед тем, как выйти замуж за Бинка, я попросила у Хамфри совета, стоит ли мне выходить замуж. Ты просто не можешь представить себе, как трудно мне было попасть сюда. Но такого, как сейчас, все равно не было!
      – Замок сам ведет себя по-разному, даже когда приходит одно и то же лицо. Я убедилась в этом сама, когда доставляла сюда сновидения. Тут ничего никогда не повторяется.
      – Да, это действительно так. У Хамфри, должно быть, ушла масса времени на то, чтобы создать в замке эту сложную систему!
      – Да, впечатляющее сооружение, ничего не скажешь. Мы уже прошли через два препятствия и теперь вот наткнулись на третье – на спригана. Он не пускает нас дальше, кидая нам под ноги эти булыжники!
      – Но, – было заметно, что Хамелеон размышляла над обстановкой, – но мы ведь пришли сюда не надоедать волшебнику какими-то личными вопросами. Мы тут по поручению самого короля!
      – Да, но с другой стороны, Хамфри не состоит на государственной службе. К тому же он не был поставлен заранее в известность, что мы явимся в его замок!
      – Но на то он и волшебник, чтобы знать обо всем на свете!
      – Но, насколько я помню его по снам, в которых я являлась ему, – припомнила Аймбри, – Хамфри уже стар и, ко всему прочему, еще и рассеян.
      Аймбри сейчас совсем не хотелось конфликтовать еще и со сприганом. – Нам все-таки нужно узнать, как мы можем проскочить мимо этого духа, – заключила она, – тогда уж мы точно доберемся до волшебника и обо всем, что нам нужно, разузнаем, пусть он даже и рассеян!
      – Но духи в замке Ругна очень добрые! – заметила Хамелеон, которая явно была недовольна выходками спригана.
      – Я в этом не сомневаюсь. Один из духов, который живет в оставленном мною доме, в тыкве, просил меня передать привет своему другу, тоже духу, живущему в замке Ругна. Хотя я до сих пор еще не выполнила его просьбы!
      – Что это за дух?
      – Его зовут Джордан!
      – Я слышала о нем, но не знаю его лично. Он нелюдим. Но зато я знаю Милли, она уже больше не дух. И вообще почти все наши привидения – народ приятный, за исключением, правда, одного духа, обитающего у нас лет шесть... – тут Хамелеон заколебалась, не желая, видимо, говорить о духах умерших людей не очень приятные вещи. К тому же женщина не могла подобрать подходящего слова, которым можно было бы определить суть этого духа.
      – Он негодяй? – пришла на помощь Аймбри.
      – Да, пожалуй так. Но зато все остальные славные ребята!
      – Сприган не входит в число добрых. Хотя кто разберет, кто из них добрый, а кто злой!
      – Это не очень приятно!
      В этой ситуации Хамелеон ничего не могла предложить для разрешения проблемы. Аймбри, постояв немного, обошла валявшийся у нее на пути каменный обломок и шагнула вперед. Опять раздался глухой рокот, но на этот раз с левой стороны. Колонна слева, возле которой стояла кобылка, угрожающе зашаталась.
      – О нет, не нравится мне все это! – бросила Хамелеон.
      Аймбри остановилась. Ей тоже не нравилось происходящее. Но ведь должен же быть какой-то выход из ситуации, поскольку, как она знала по опыту, безвыходных ситуаций просто не бывает. Это была просто оборонительная тактика волшебника Хамфри. Волшебник не любил слишком назойливых посетителей, поэтому и окружил себя эффективной системой защиты, через которую мог пройти только умнейший, находчивейший и наиболее проворный визитер. Аймбри понимала, что король Трент ни за что не послал бы их сюда из-за какого-нибудь пустяка, поэтому они должны во что бы то ни стало преодолеть все препятствия! Жаль, что дым уже рассеялся и больше не было возможности снова пройти сквозь стену. Был бы дым – было бы намного легче. Но зато уже наступал вечер, скоро сумерки окутают землю, тогда проблема решится сама собой. А пока единственное, что оставалось делать – это быть проворными, следить за тем, чтобы очередной кусок, отколовшийся от камня, не придавил их. Обе они поступили достаточно неразумно – нужно было сначала дождаться наступления темноты, и лишь после этого идти в замок, тогда не было бы у них на пути всяких водяных да сентикоров.
      Она начала думать об этом спригане. Духи были в какой-то степени родственниками ночных лошадок, так как тоже обладали возможностью становиться и бестелесными, и материальными. Когда они находились в своем естественном состоянии, они были невидимы, а потому могли находиться где угодно и издавать пугающие стоны, рокот и тому подобные звуки. Эта невидимость давала им также возможность швыряться камнями. Тем не менее они не могли коснуться живых существ – прикосновение к живому теплу иссушало их силы и почти парализовывало, и им требовалось много времени, чтобы вернуться в свое прежнее состояние.
      Может, это и было решением проблемы? Теперь Аймбри должна была заставить этого духа как-то обнаружить себя и затем быстро его коснуться. Но вот как сделать это?
      – Хочу немного рискнуть, – сказала Аймбри Хамелеон. Она тут же воспроизвела перед женщиной сценку, в которой лошадь неустрашимо продвигалась к духу великана. – Ты не хочешь, чтобы я временно вынесла тебя наружу, где более безопасно? – спросила она женщину.
      Хамелеон, хоть и была напугана, но сохранила присутствие духа. – Там не так уж и безопасно, – ответила она, – там ведь сентикор. Может, ему удалось выдернуть свой рог из колонны, и он носится там, разъяренный. Лучше я останусь с тобой!
      – Ладно, – ответила кобылка, – теперь нужно как-то заставить местных духов показаться. Боюсь только, что ты испугаешься, увидев их!
      Лукавая усмешка пробежала по лицу женщины: – Может быть!
      Аймбри наконец решилась и снова шагнула вперед. Тут же раздался предупредительный рокот. Аймбри попыталась определить, откуда исходит этот звук, и послала в том направлении сценку-сновидение, в которой постаралась уязвить самолюбие духов. – Легко быть храбрым, прячась где-то за камнями, – презрительно сказала она, – но вот если ты станешь видимым, тогда тебя уж точно никто не испугается!
      – Да неужели, – послышался раздраженный голос оскорбленного спригана, – ну-ка, кобылка, взгляни-ка на меня!
      Сприган появился перед Аймбри. Он был ростом с обычного человека, только вот руки у него были несоразмерно большие и покрыты шерстью, а лицо приняло устрашающее выражение. Сприган сразу же зарычал, стараясь произвести впечатление.
      Сзади, за спиной, сдавленно взвизгнула от ужаса Хамелеон. Но Аймбри смело шагнула вперед.
      Пораженный сприган стал тут же на глазах уменьшаться и вскоре уже был не больше лилипута. Он все-таки не собирался сдаваться – вытянув руку вверх, он щелкнул пальцами, и тут же с потолка на Аймбри дождем посыпался песок. Сзади послышался визг Хамелеон – очевидно, ей не понравилось, что песок попал в ее роскошные волосы.
      Но как только кобылка приблизилась к спригану, он проворно отскочил, чтобы тепло Аймбри не коснулось его. Дорога оказалась свободной, и кобылка, а следом за ней Хамелеон, воспользовались возможностью и спокойно прошли вперед.
      Тем временем впереди послышалось очередное рычание, исходившее теперь от другого спригана. Ближайшая к путешественницам колонна заскрипела и зашаталась, но Аймбри не обратила на это уже никакого внимания, поскольку она старалась идти туда, откуда исходило рычание. А ведь доподлинно известно, что ни один сприган не захочет, чтобы кусок камня упал ему на голову. Там, где слышалось рычание, был и очередной сприган, а где был сприган, там, следовательно, было довольно безопасно. Поэтому и на предостерегающее рычание можно было попросту не обращать внимания. Единственное, что нужно было делать, так это уворачиваться от осколков падающих камней.
      Все так и получилось – лошадь с женщиной на спине перебегала от одного источника звука к другому, потолки и колонны трещали, но дальше этого дело не шло.
      Пройдя еще немного, они очутились в самом замке.

      – О, Хамелеон, добро пожаловать! – радостно сказала Горгона. Это была женщина средних лет, статная, полнота которой, впрочем, уже граничила с тучностью. Жизнь для нее, должно быть, была всегда подарком, безо всяких особых трудностей и забот. Лица ее не было видно, поэтому можно было не опасаться, как бы ее взгляд не причинил вреда посланницам короля. – Кобылка Аймбри, заходи! Проходите обе, не стойте там! Вам нужно отдохнуть! – продолжала Горгона.
      – Нам нужно увидеть Доброго Волшебника Хамфри, – сказала Хамелеон, – к нему нас послал король Трент!
      – Конечно, мы знаем об этом, – проговорила Горгона, – мы вас уже давно ждем!
      Хамелеон непонимающе заморгала: – Зачем же вы тогда пытались задержать нас в пути?
      – Это все Хамфри! Вообще-то он прекрасный человек, но у него, как и у всех, есть свои маленькие странности. Те чудные создания все равно не смогли бы причинить вам какой-нибудь вред!
      При этих словах Аймбри выразительно фыркнула: об этом еще можно поспорить!
      – Должно быть, вы обе очень голодны, – продолжала Горгона, – у меня для вас приготовлены молоко, мед, люцерна и овес в неограниченном количестве. Кто чего желает?
      – Молоко и овес, – коротко заказала Хамелеон.
      – А я предпочитаю мед с люцерной, – проговорила Аймбри.
      – Тогда все великолепно! – обрадовалась Горгона. – А вы действительно ночная кобылка! Какой учтивый, вежливый тон.
      При этом она повела их обеих в столовую, где все для них уже было подготовлено. Предназначенные для Хамелеон овсяные зерна были слегка поджарены на волшебном огне и поданы вместе с молоком. Люцерна для Аймбри была обильно сдобрена аппетитным медом. Что за прекрасная еда!
      После трапезы обе путешественницы были представлены волшебнику Хамфри. Он занимал сейчас крохотный кабинетик, весь заваленный старыми пожелтевшими свитками и переплетенными в кожу толстыми книгами. Там в беспорядке громоздились волшебные зеркала, разноцветные бутылки и флаконы и еще сотни других мелких предметов. Сейчас Хамфри склонился над внушительным старинным фолиантом. Он был похож на гнома. Лицо его было испещрено сетью морщинок, а на носу были водружены манденийского типа очки с толстыми линзами. Он и выглядел как раз на свой возраст. Как только спутницы в сопровождении Горгоны вошли в его кабинет, он даже не поднял глаз от книги – настолько он был поглощен чтением. – Кто там? – раздраженно спросил он.
      – Хамелеон и кобылка Аймбри прибыли к тебе за советом, – почтительно проговорила Горгона, – их посещение предусмотрено твоим расписанием.
      – Я никогда не интересуюсь тем, что записано на этом клочке бумаги, – бросил Хамфри, – у меня и без того полно забот!
      Но он все же бросил взгляд на висевший на стене календарь. Как раз напротив сегодняшней даты крупными буквами было выведено: – Женщина и кобылка.
      – Раз так, давайте сразу к делу! – быстро проговорил волшебник.
      Установилась тишина. – Им нужен твой совет! – вежливо напомнила Горгона.
      – Они уже заплатили, что мне причитается?
      – Но они тут по поручению короля. А такие советы бесплатны!
      – Что-то с Ксантом происходит неладное, – пробурчал Хамфри, – сколько развелось желающих получать все за просто так!
      – Да, мы и вправду только что у вас пообедали, – нарушила неловкую тишину Хамелеон.
      Снова установилась тишина. Горгона коснулась локтя Хамфри. Он снова поднял глаза от книги. Глаза сонно посмотрели на них. – Ну конечно же. Берегитесь Всадника, – проговорил он и снова опустил глаза в книгу.
      – Да, но это мы уже знаем! – возразила Аймбри.
      Хамфри поморщился: как же это можно было узнать раньше него, да еще не будучи знакомым с магией?
      – Неужели? – бросил он. – Но для вас это все равно актуально! Тогда вот еще что: разорвите цепь! – и он снова погрузился в чтение.
      – Ничего не понимаю, – растерянно сказала Хамелеон.
      – Не обязательно все ответы Хамфри понимать буквально, – пояснила Горгона, – но в отношении того, о чем его спрашивают, они всегда верны!
      Но Аймбри тоже была недовольна. – Неужели вы не понимаете, что началась война? – темпераментно спросила она. И тут же явила перед женщиной картину, которая изображала продвигающихся по лесу жителей Мандении, от которых в испуге разлетались и разбегались птицы и звери, и которые опустошали Ксант огнем и мечом. Эта сценка была в памяти Аймбри со времен Последней волны. – Нам нужно знать, как мы можем защитить Ксант! – страстно продолжила она.
      Тут неожиданно очнулся от своей дремоты сам Хамфри: – Я все понимаю! Подойдите ко мне и загляните в мою книгу!
      Обе женщины и кобылка столпились вокруг сидящего волшебника и заглянули в открытый том. Перед ними была карта Ксанта, разрисованная разными значками и раскрашенная в разные цвета.
      – Вот здесь, – ткнул Хамфри пальцем в изображение северозападного перешейка, – тут появились жители Мандении. Пока они еще не прошли слишком далеко, но они хорошо организованы, упорны и обладают высоким боевым духом. К тому же расположение планет тоже какое-то непонятное.
      Он продолжал: – Волшебство тоже не слишком эффективно в борьбе с жителями Мандении, поскольку они не имеют отношения к волшебству. Кажется, на нас идет следующая волна завоевания. Если мы не сможем вовремя отыскать эффективного средства защитить Ксант, то всем нам придет конец!
      – Следующая волна! – охваченная ужасом, воскликнула Хамелеон.
      – Я вам только что сказал, – повторил Хамфри, – разорвите цепь!
      Внезапно Аймбри обуяла дикая ярость, внутри у нее все прямотаки бушевало: – Здесь не место для неясностей! Нам нужен четкий и ясный ответ на заданный нами вопрос. Вы знаете ответ или нет?
      Тут вмешалась Горгона: – Я знала, что когда-нибудь придет следующая волна. На протяжении всей истории Мандения пыталась покорить Ксант, это завоевание шло волнами. Жители Мандении варвары, они причиняют Ксанту своими вторжениями неисчислимый вред. Они истребляют все, чего не могут понять, а понимают они тут очень немногое. Если им удастся достигнуть своей цели на этот раз, то пройдет целое столетие, прежде чем наша страна вернется к нормальной жизни!
      – Но что же делать? – проговорила Хамелеон.
      Хамфри тем временем печально посмотрел на них, одной рукой отодвигая горящий светильник. – Не может быть простого ответа на сложный вопрос, – сказал он, – но в любом случае над укреплением обороны страны надо трудиться не покладая рук. Надо использовать все имеющиеся в наличии ресурсы!
      Аймбри несколько отступила назад. Она сознавала, что подобные ответы могут быть сложными и даже запутанными. Волшебством не всегда, к сожалению, можно было достичь поставленной цели, тем более, что жители Мандении не имели совершенно никакого отношения к волшебству.
      – Приближается ночь, – тем временем проговорила Горгона, глянув в окно, через которое уже были видны первые звезды. Она продолжала: – Теперь вы можете спокойно отправляться назад. У волшебника Хамфри слишком много работы. Сейчас вы пройдете в другое помещение, где можете подремать и отдохнуть немного, а в полночь я вас разбужу!
      В том помещении было довольно уютно. Царила приятная полутьма, пол был устлан душистой и чистой соломой. Аймбри растянулась на этой соломе и задремала. Она могла бы и не ложиться, но вид спящей стоя лошади удивил бы хозяйку, а Аймбри решила не привлекать к себе излишнего внимания.
      Едва Аймбри задремала, к ней во сне явилась другая ночная кобылка. Аймбри сразу ее узнала. – Кобылка Кризиум! – радостно воскликнула она. – Ну, как там у вас дела?
      – Ночной Конь очень обеспокоен, – ответила Кризиум. Как всякая ночная кобылка, она могла говорить на любом языке, в том числе на человеческом. – Он говорит, что опасность все надвигается, ты единственная, кто может что-то сделать, но ты попала в плен к врагам!
      – Все это верно, – ответила Аймбри, – я была в плену, но мне удалось спастись. Я доставила королю Тренту сообщение. Теперь я прибыла сюда по его поручению!
      – Этого недостаточно. Короля могут предать. Еще раз скажи ему, чтобы он опасался Всадника!
      – Но он это уже знает! – возразила Аймбри.
      – Все равно передай еще раз, это очень важно!
      Аймбри решила изменить тему разговора: – Где Вапорс? – у нее было небольшое сходство с Крайзис и Вапорс – у тех двух лошадок, как и у Аймбри, тоже было по половинке души, тем более, что и обзавелись они ими примерно в одно и то же время. Но обе эти кобылки, в отличие от Аймбри, не стали держать души при себе – обе они обменяли их на дух демона, циничного и жестокого, и потому лучше всех могли выполнять работу по доставке плохих сновидений, поскольку сны, которые они доставляли, стали для спящих настоящим кошмаром. Потому все самые ответственные задания поручались Крайзис и Вапорс. Но чтобы даже эти души не мешали им выполнять работу, обе кобылки в конце концов сдали их на центральный склад. Так что теперь Аймбри была единственной кобылкой, у которой еще оставалась душа. Но Аймбри чувствовала какую-то симпатию к этим двум кобылкам: в отличие от остальных, они хотя бы изведали то, что может дать обладание душой.
      – Вапорс сейчас посетила Хамелеон. Сейчас эта женщина проснется от ужасного сна. А затем вы отправитесь назад и снова предупредите короля!
      Аймбри хотела что-то возразить, но тут раздался визг Хамелеон. И тут же, поскольку сны улетучились, Вапорс и Крайзис убежали, оставив отпечатки своих копыт. Аймбри была взбешена: ее недавние коллеги обращались теперь с ней как с обычным дневным существом, не давая и ей теперь при пробуждении увидеть их. Это ее покоробило, хотя она сама довольно долгое время занималась тем же самым. Как же быстро уходят от тебя выгоды, которые дает тебе служба, когда ты с этой службы уходишь! Да, но все это была цена, которую она согласилась заплатить ради того, чтобы увидеть радугу!
      Она подошла к Хамелеон, которая судорожно бросилась ей навстречу: – Ох, Аймбри. Какой плохой сон! Прямо кошмар какойто! Неужели и ты сама когда-то этим занималась?
      – Не совсем, – быстро сказала кобылка. Очевидно, кобылка Вапорс еще обладала той виртуозностью, которую в свое время утеряла сама Аймбри. – Так что тебе приснилась? – участливо спросила она.
      – Мне приснилось, что король Трент оказался на грани смертельной опасности! Надо скорее возвращаться назад и предупредить его! – Хамелеон все никак не могла прийти в себя после того, что ей приснилось.
      Да, вот что значит чувствовать, когда кому-то грозит опасность! Если бы она была на месте той ночной кобылки, которая только что так напугала Хамелеон, то она бы могла достичь того же эффекта, явив бедной женщине во сне какогонибудь огнедышащего дракона. Изображать во сне умирающего короля она считала слишком уж жестоким. Впрочем, Аймбри всегда была чересчур добросердечной.
      – Быстрее садись ко мне на спину, – скомандовала Аймбри женщине, – мы должны немедленно отправляться в путь!
      В этот момент в комнату вошла Горгона, неся в руках зажженную свечу, свет которой отбрасывал на ее лицо причудливые блики. – Полночь, – объявила она, подняв руку со свечой чуть выше, – о, да вы уже готовы! Прекрасно, тогда я вас провожу!
      Простившись с Горгоной и пообещав навестить ее как-нибудь, если будет время, Хамелеон уселась на спину ночной кобылки, и они беспрепятственно прошли сквозь каменную стену.
      Сейчас на земле безраздельно царствовала ночь, поэтому обе путешественницы могли спокойно отправляться в путь, не опасаясь козней со стороны сприганов, мантикор и водяных. Сейчас Аймбри находилась в своей стихии – она вновь была ночной кобылкой – она птицей неслась по земле. Они скакали по направлению к замку Ругна, проносясь мимо притихших лесов, полей, кустов, в которых, должно быть, спали уставшие за день драконы – это все сейчас их совершенно не волновало. Хамелеон тихо сидела, задумавшись, и не нарушала торжественную тишину царицы-ночи, что было особенно приятно ночной кобылке.
      – О, Боже мой, – внезапно сдавленно крикнула Хамелеон, – я совсем забыла, что сегодня они должны убежать!
      Аймбри вспомнила – ведь как раз на сегодняшнюю ночь было назначено тайное обручение и бегство принца Дора и Айрин. Хамелеон, как мать, обязательно должна была быть там, в гуще событий. – Все можно устроить! – сказала ей в утешение Аймбри.
      – Нет, уже ничего нельзя сделать! – с упавшим сердцем ответила Хамелеон. – Все это было назначено на полночь, а мы в это время были далеко, да к тому же сейчас уже далеко за полночь!
      Аймбри было очень неприятно видеть эту чудную и добрую женщину убитой горем. – Мы можем поскакать туда другим путем, хотя я совсем не уверена, милая Хамелеон, что тот маршрут принесет вам удовольствие во время путешествия! – постаралась она утешить женщину.
      – Я согласна на все, – в отчаянии крикнула бедная мать, – только бы мне увидеть мое милое дитя!
      Аймбри трудно было уследить за ходом мысли Хамелеон, но она все-таки чувствовала, что женщина испытывает смешанные чувства по отношению к сыну и его предстоящему браку. Ведь любая мать особенно чувствительна к подобным вещам.
      – В таком случае держись крепче и не пугайся ничего, что бы ты там ни увидела, – распорядилась Аймбри. Она подскочила к темневшим недалеко дикорастущим тыквам и проворно нырнула в одну из них. Было темно, когда они, пройдя через кожуру тыквы, очутились в мире Ночи. Обе они теперь не принадлежали к этому миру – они были в нем инородными телами, которые в лучшем случае могут узнать что-то об этом мире, заглянув в дырочку пробитую в тыквенной кожуре. Это был туманный мир колдовства, войти в который они могли только благодаря особому статусу Аймбри как связной между двумя разными мирами.
      Они очутились на каком-то кладбище. – Ого, – воскликнула Хамелеон, – это случайно не кладбище Зомби?
      – Пока еще нет, – ответила Аймбри и продолжила: – Смотри не свались, держись все время за меня. Если ты упадешь, то уже до конца своих дней не сможешь выбраться отсюда. Такова сущность этого мира!
      Неожиданно откуда-то из темноты вышел скелет. Он протянул кисти своих рук прямо к Хамелеон, пустые его глазницы светились белым фосфоресцирующим пламенем. – Пошел прочь, тварь! – испуганно крикнула Хамелеон, отталкивая костлявую руку от себя. – Ты не зомби, ты слишком чистый и гладкий. Потому уходи!
      Было видно, что озадаченный скелет отступил на шаг назад.
      – Все они стали осторожнее вести себя с гостями этого мира с тех пор, как сюда проник тот великан и немного их всех припугнул! – пояснила Аймбри. Она со смехом вспомнила, что целую неделю после того памятного дня скелеты собирали друг друга по частям, разыскивая по окрестности свои разбросанные разозленным великаном кости. Кстати, возможно, кто-то из них еще не разыскал всех своих потерянных костей.
      Тем временем кобылка заскочила в тот дом, который был населен привидениями и духами. Один из них не замедлил появиться. Он принялся махать своим саваном, стараясь произвести должное впечатление на Хамелеон. – Неужели мы уже добрались до замка Ругна? – удивленно спросила женщина. – Но я что-то не узнаю это привидение. Неужели кто-то новенький?
      Привидение тем временем испарилось. Видя, что его никто не пугается, оно наверняка решило, что утратило свою квалификацию и теперь уже ни на что не годится. Это чувство хорошо было знакомо Аймбри: нет ничего более обидного и унизительного для того, чья работа – страх, сознавать, что никто должным образом не оценивает его трудов и ни капельки его не боится.
      Тем временем кобылка уже выскочила из передней стены дома с привидениями. Она бросилась дальше по дорожке, затем перемахнула через декоративную изгородь из колючего кустарника. Вскоре она уже мчалась по болоту, поросшему вереском. Сырая земля под ногами угрожающе чавкала, грозя утопить бросивших ей вызов. Но еще прыжок – и ночная кобылка стрелой летит дальше. Все эти смертоносные сюрпризы уготованы для других, но не для того, кто живет тут. Хоть Аймбри теперь не служила тут, это еще не означало, что она стала уязвимой для всех этих штучек.
      Аймбри подбежала к горе, которая имела форму оплавленного огнем утеса, и стала карабкаться по его склону. Откуда-то из темноты появились волосатые и когтистые лапы, которые стали тянуться к Хамелеон; слышался шепот и смех, кое-где мерцали угольки глаз разных ночных тварей.
      Хамелеон испугалась снова, поскольку она еще ни разу в своей жизни не сталкивалась с подобной нечистью. Она уже была знакома с разными зомби и привидениями, но это было что-то новенькое. В отчаянии женщина пригнулась и спрятала лицо в пышной гриве лошади. Это было еще одно слабое место рода человеческого: бояться всего незнакомого, хотя еще не известно доподлинно, опасно ли это незнакомое для самого человека или не опасно.
      Вскоре они вырвались на простор сквозь кожуру другой тыквы, завершив тем самым свое путешествие по миру Ночи. Теперь они были на тыквенных грядках в окрестностях замка Ругна. Ночные кобылки с легкостью могли путешествовать по всей стране Ксант, экономя себе время на передвижение посредством прохода через эти тыквы. Но такую роскошь Аймбри могла позволить себе только ночью, когда была бестелесна, днем же такой возможности у нее не было.
      Тут страхи Хамелеон начали рассеиваться, как только она увидела, что они снова вернулись в привычный ей мир. – Неужели ты и вправду там живешь, – со страхом спросила она, – там, среди этих ужасов?
      – Ваш Ксант при дневном свете кажется мне еще более полным ужасов; кругом плотоядные растения, всякие ловушки и вдобавок еще жители Мандении – разве это не ужасно?
      – Может быть, ты права, – задумчиво согласилась Хамелеон. – Мы как, уже близко к кладбищу?
      – Даже очень близко! – ответила Аймбри.
      – Тогда подожди! – крикнула Хамелеон, – нам же нужно переодеться!
      – Переодеться? Но для чего?
      – Мы должны выглядеть в точности как зомби, тогда там нас никто не узнает!
      Может, она была и права. Во всяком случае, Аймбри не решилась спорить с этой женщиной, красота которой была отнюдь не показателем ее ума. Когда Аймбри остановилась, Хамелеон достала из кармана какие-то флаконы и быстро разбрызгала дурно пахнущую жидкость на шкуру лошади и на свою одежду. Отвратительно повеяло запахом тления, который должен был убедить тамошних зомби в том, что эти две путешественницы – родственные им души. Надо было отдать должное искусству Хамелеон – она была превосходным гримером. Некоторое время спустя сама она выглядела как полуразложившийся труп, с которого кожа свисала лоскутами. Аймбри же в свою очередь выглядела дохлой клячей.
      Они снова двинулись к кладбищу, от которого до замка Ругна было рукой подать. По мере того, как они двигались по кладбищу, зомби, эти ожившие покойники, выглядывали из-за своих надгробий. – Ничего не бойся, – прошептала Хамелеон кобылке, – я обо всем договорилась с Повелителем Зомби.
      Но сама она выглядела очень взволнованной, хотя, очевидно, волновали ее не эти зомби, а предстоящее бракосочетание и бегство сына. Тем временем они въехали во двор замка. Там все уже было готово. Зомби толпились и во дворе. В отличие от своих собратьев на кладбище, эти зомби были облачены во фраки и смокинги, поэтому следы разложения были меньше заметны на их телах, но зато то, что не было прикрыто одеждой, еще более страшно и выразительно контрастировало с их торжественными нарядами. Двор замка тоже был уставлен надгробными камнями, между которыми и стояли эти зомби. Все они повернулись лицами к северному углу замка, где находился склеп, рядом с которым стоял наиболее отталкивающего вида зомби, державший в своих тронутых тлением руках какую-то раскрытую книгу.
      Внезапно к Аймбри и Хамелеон подошла женщина-зомби. Вид ее был ужасен: веки на полусгнивших глазах были опущены, сквозь истлевшие местами щеки виднелись зубы. Через глубокий вырез в саване были видны груди, похожие на полусгнившие дыни. – Вы случайно не кентавр? – спросила она Хамелеон голосом вполне нормальным, как у обычного человека. Очевидно, это было единственное в ней, чего еще не коснулось тление.
      – Нет, ваше величество, я Хамелеон, – сказала женщина, слезая с лошади. Очевидно, она распознала этот голос: – А это – милейшая кобылка Аймбри, которая так кстати доставила меня на эту свадьбу. Мы вовремя, кажется, ничего не пропустили?
      – Чудненько, Хамелеон! – голосом, похожим на скрип раздавливаемой сапогом поганки, воскликнула зомби, которая оказалась королевой Ирис, – становись-ка на подобающее тебе место, в самый первый ряд, вот тут, возле алтаря. Ты все-таки как-никак мать жениха! Клянусь тебе, ты ничего не пропустила. Все самое интересное еще впереди!
      – А ты – мать невесты! – ответила Хамелеон, обрадованная тем, что все в порядке и все волнения теперь позади.
      Тем временем королева-Зомби перенесла свое внимание на Аймбри. При этом тело королевы колыхалось, как студень. Она выглядела потрясающе (естественно, для своего нынешнего вида).
      – Так вы действительно ночная кобылка? – живо осведомилась она. – Мне очень жаль, но поскольку вы не принадлежите к членам семей новобрачных, то вам придется встать в задний ряд!
      – Но Аймбри моя подруга, – возмутилась Хамелеон.
      – Я стану все-таки сзади! – решила Аймбри. Поскольку кобылка не была знакома со здешними обрядами и обычаями, то сочла за благо не высовываться.
      – У вас интересный способ общения с людьми, – не унималась Ирис, – все происходит в голове у собеседников, когда вы являете ваши сценки. А я не знала, что животные разбираются в магии!
      – Да, но я же ночная кобылка! – пояснила Аймбри.
      – А, тогда все понятно! – сказала Ирис и отошла, чтобы поприветствовать все еще прибывавших гостей.
      Тем временем Хамелеон направилась на отведенное ей место в переднем ряду, а Аймбри скрылась в задней шеренге гостей. Она встала между двумя зомби. Поскольку новобрачные, ради которых и было все это устроено, еще не прибыли, то у Аймбри было время пообщаться с окружающими.
      – Привет! – непринужденно сказала она зомби, который стоял слева от нее.
      Вместе с ответным приветствием на Аймбри изо рта зомби попало несколько отвратительно пахнущих личинок. Это была настоящая женщина-зомби, которая была такой уже, видимо, несколько столетий, но зато мозги ее были в полном порядке. Вообще-то Аймбри никогда не была брезгливой в отношении собеседников, тем более, что в Ксанте было великое множество разных видов живых и уже не живых существ, но все же при виде этих личинок ей стало не по себе – она привыкла к отполированным костям скелетов, разгуливавших внутри тыквы. Чтобы не показаться невоспитанной, кобылка решила не отодвигаться от собеседницы слишком уж далеко, но на всякий случай больше с ней не заговаривать не стала.
      Аймбри с любопытством повернулась направо: – Скажите, вы тоже зомби?
      Спутник справа был обычным человеком, потому он поразился виду говорящей лошади. – Простите, вы ко мне обращаетесь, или это все мне снится? – неуверенно спросил он.
      – К вам, к кому же еще! – живо ответила кобылка.
      – Простите, вы лошадь или человек? – собеседник непонимающе глядел на Аймбри.
      – Лошадь, – подтвердила она.
      – Извините меня, – пробормотал сосед, – но я действительно не привык еще к такой сильной концентрации магических сил на такой небольшой площади!
      – Знаете, – продолжил он, – я прибыл через проход Фокса!
      – Как же, знаю, – ответила Аймбри, – это к западу отсюда!
      Она решила продолжить разговор: – Меня зовут ночная кобылка Аймбри!
      – Лошадка, доставляющая сны? Потрясающе! Здесь, в Ксанте, на каждом шагу встречаешь такие чудеса! А я архивариус Икебод. Я из страны, которую вы зовете Мандения. Мой друг, кентавр Арнольд, служит связным между моей страной и Ксантом, а сейчас он на Родине, так вот он доставил меня сюда посмотреть на настоящее волшебство, ну и заодно приятно провести время в обществе пары незакомплексованных нимф!
      – Да, – вежливо ответила Аймбри, – нимфы как раз для этого и существуют!
      Она знала, что времяпрепровождение в обществе нимф у людей пользуется безумной популярностью. Но его принадлежность к Мандении встревожила кобылку: уж не один ли это из врагов пробрался сюда?
      – О нет-нет, я не враг, не бойтесь меня! – воскликнул Икебод. Аймбри поняла, что она забыла переключиться с обычного канала общения на свое собственное сознание. Теперь ей надо быть поосторожнее, она же сейчас находится среди совершенно разных людей!
      – Наша страна многолика – с позволения сказать, сколько людей, столько и лиц! Кстати, наш доступ к вашему Ксанту весьма ограничен, в то время как ваши жители беспрепятственно бывают у нас. Это все из-за исторических традиций наших стран. Все дело в том, что для большинства жителей Мандении Ксант – это едва уловимый сон, мечта, я бы сказал, а вот для жителей Ксанта наша страна – жестокая реальность. Простите, я вам еще не надоел?
      Конечно же, Аймбри уже устала от потока его слов, но она была мудрой кобылкой и не показала своих чувств: – О нет, я ведь сама живу только во сне, я тоже неотделима от Ксанта!
      – Неужели! Так вы имеете в виду, что вы сами тоже сон? Тоесть на самом деле вас тут нет, – вытянув руку, житель Мандении дотронулся до холки Аймбри.
      – Ну, отчасти! – сказала Аймбри. Она моментально стала бесплотной, нематериальной, и рука собеседника прошла сквозь нее.
      – Это просто сказочно! – пораженно воскликнул собеседник. – Я должен записать себе это для памяти. – Так вы сказали, что вас зовут Аймбри? Кажется, на видимой стороне поверхности Луны есть одноименное с вами море? Как это все увлекательно!
      Да, собеседник был из Мандении, но несмотря на это он не был таким непроходимым невеждой! – Да, верно. Море Дождей названо по латыни в честь моей бабушки, которая жила очень-очень давно. Я унаследовала ее подпись и право на тот участок Луны!
      При этом Аймбри снова обрела плоть и подняла вверх копыто правой передней ноги, одновременно усилием воли подсветив названный в ее честь кусочек луной поверхности.
      – Чудно! – в восторге воскликнул Икебод. – Вы не хотите дать мне свой автограф? Мне бы так хотелось иметь подлинник!
      Аймбри с удовольствием исполнила его просьбу. Карта лунной поверхности четко отпечаталась на белоснежной странице записной книжки архивариуса. Краской же для этой карты послужила местная кладбищенская земля, на которой они стояли.
      – О, не знаю, право, как мне благодарить вас, – рассыпался в комплиментах житель Мандении, рассматривая отпечаток копыта, – я ведь, знаете ли, никогда еще не встречал ночной кобылки в ее естественном, так сказать, виде! Далеко не каждый из Мандении удостаивается такой чести! Чем я могу отблагодарить вас?
      – В таком случае, – попросила собеседника Аймбри, – расскажите мне о гостях и как будет проходить эта церемония. Я ведь никогда еще не видела ничего подобного!
      – Буду рад помочь вам, боюсь только, что не смогу быть во всем стопроцентно точным! Видите ли, наконец-то, кажется, принцу Дору и принцессе Айрин – они носят одинаковые по рангу титулы, но у них разные родословные, поскольку он должен унаследовать королевский престол, а она всего лишь дочь короля; их обоих я встретил впервые у себя на Родине восемь лет назад – так вот, теперь, кажется, сбывается их мечта – соединить свои сердца!
      Аймбри теперь поняла, что речь жителей Мандении более замысловата, чем у обычных людей. Однако на протяжении длинной тирады своего собеседника она ничем не выдала своих чувств и попыталась уловить суть дела в одной фразе.
      – Но, – продолжал архивариус, – жених, кажется, не вполне осознает всей торжественности момента – видите, его все еще нет. А вообще-то это все задумано как религиозная церемония, которая будет проводиться в мертвой тьме ночи мертвецом же, вон тем зомби. Это, между прочим, очень колоритный персонаж! Королева Ирис употребила все свое умение, чтобы всех гостей представить в виде зомби, и ей это удалось. Мнимые зомби смешались тут с зомби настоящими, и, видите, ни у кого нет проблем в общении, да и незваному гостю трудно пробраться сюда. Но, вот ведь наша натура, какую тонкую сеть мы начинаем плести, когда кого-то пытаемся обмануть! К примеру, существует квота на присутствие жителей Мандении...
      Внезапно собеседник прервал свою тираду, повернувшись на юг. Это было очень кстати, поскольку он к тому времени еще не закончил свой монолог. Казалось, у него был дар навевать скуку. Тем временем все собравшиеся зомби – истинные и мнимые – напряженно ожидали дальнейшего развития событий.
      Тут внезапно в бледном сиянии лунного света от стены замка Ругна отделилась пара – молодая женщина с пышными формами вела под руку прелестного молодого человека. – Одну минутку, наберитесь терпения, – громко крикнула женщина, – мы только пройдем через могилы зомби!
      – Наберитесь терпения, – теперь воскликнул молодой человек. – Что-то ты из всего делаешь тайны, Айрин! Я уже начинаю уставать от этого! Я только что возвратился с острова Кентавров, где потерял столько сил, почти ничего не добившись; сразу по возвращении у меня была долгая беседа с королем Трентом относительно сложившейся ситуации и поиска возможного выхода из нее. Все, что мне теперь нужно – это поскорее добраться до дома и хорошенько отоспаться!
      – Скоро твоя мечта исполнится, милый, – жеманно протянула невеста, – это будет незабываемое сновидение!
      Какой-то голос ехидно произнес: – Эй, парень, перед тем как заснуть, тебе придется серьезно потрудиться!
      – Заткнись ты! – раздраженно бросила Айрин и тут же, повернувшись к Дору, произнесла: – Пойдем дальше, милый! Мы почти пришли!
      – Куда пришли? – не понял принц.
      – Не верь ей, – раздался голос откуда-то из земли, – это ловушка!
      Айрин злобно топнула ногой, и земля застонала снова, на сей раз как будто бы от боли.
      – Я хочу, чтобы ты немедленно рассказала мне обо всем, над чем ты так долго трудилась, – сказал Дор своей нареченной. – Да и вообще, для чего ты меня сюда притащила?
      – Вот именно: для чего? – теперь этот голос раздался из обычного куска сухого дерева, который валялся у них под ногами. Айрин яростно ударила по нему ногой, и деревяшку отбросило далеко в ров с водой. Почти тут же раздалось звучное чавканье – по-видимому, какое-нибудь чудовище, сидевшее во рву, приняло этот кусок дерева в темноте за кусок мяса и решило не упустить возможности поживиться.
      – Я все-таки считаю, что у тебя есть на то право – знать обо всем! – медленно проговорила Айрин, когда они ступили на границу кладбища. Чтобы излишне не впечатлять новобрачных, королева Ирис на время сделала гостей невидимыми. Тем временем Айрин продолжала: – Я подготовила наше бегство!
      – Что ты подготовила?
      – Бегство, идиот! – раздался тем временем тот же голос, но теперь он исходил из могильного камня. – Беги отсюда, иначе ты погиб!
      Айрин стукнула кулаком по камню, и голос тут же смолк. С виду могло показаться, что у этой дамы богатый опыт общения с говорящими предметами.
      – Так вот, дорогой, – снова обратилась она к жениху, – мы должны бежать отсюда. Мы потихоньку покинем это место и поженимся! А сразу после свадьбы нас ожидает такая великолепная ночь!
      – Почему великолепная? – не понял принц. – Так ты, наверное, подготовила для меня мягкую и богато отделанную подушку?
      Теперь Айрин шлепнула непонимающего жениха, при виде этого у всех присутствующих вырвался вздох удивления. Тем временем невеста раздраженно пояснила: – Я буду рядом с тобой, подушка тут совершенно ни при чем! И перестань задавать мне глупые вопросы – я знаю, что ты не так наивен, как кажешься. Ты еще увидишь, какая я страстная и ласковая, если захочу!
      – О-о-о! – теперь голос раздался из склепа, – в этой женщине не так мало тепла и нежности, да и вообще!!!
      – К тому же, – возразил нареченной Дор, – мы даже еще не договорились о дне, когда мы все это сможем устроить!
      – Вот потому-то мы и бежим отсюда! Кроме того, сегодня же мы станем мужем и женой, еще до того, как кто-то узнает об этом. Так что не нужно никаких глупых выходок! Это дело нужно завершить как можно скорее!
      – Да, но...
      Айрин тут же страстно поцеловала молодого человека: – Милый, неужели у тебя есть какие-то возражения против моего плана?
      Дор, по-видимому морально парализованный этим поцелуем, умолк.
      – Как мило, нежно невеста обращается с ним! – прошептал тем временем Икебод на ухо Аймбри.
      В это время молодые подошли к склепу. – Зомби-прокуратор! Где же вы? – позвала Айрин.
      Тем временем появился зомби, исполнявший обязанности регистратора бракосочетания. В руке он держал все тот же толстенный фолиант. Остальные присутствовавшие на церемонии зомби медленно стали превращаться в мрачные тени, которые темными сгустками выделялись на фоне бледного лунного света.
      – Неужели этот зомби освятит наш брак? – безвольно спросил Дор. – Но не будет ли это губительно для нашего союза?
      – Ха-ха, не смеши меня! – громко воскликнула Айрин. В подтверждение своих слов она тряхнула головой, при этом ее зеленые волосы переливались в лунном свете. – К тому же это единственное официальное лицо, которое я могла пригласить на нашу церемонию втайне от мамы!