Впрочем, ссылка во «Свояси» не являлась слишком суровым наказанием: огромная гостиница имела раскидистую крону, а ветви ее, для удобства гостей, всегда увешивались разнообразнейшими гостинцами. На каждом суку имелась возможность раздобыть все необходимое, от подушки с одеялом, до еды и питья. В пределах кроны даже поддерживалась постоянная температура: по ночам там не бывало слишком холодно, а днем – слишком жарко. Лучшее место для ночлега трудно было представить. Единственным неудобством оказалось то, что ни одна из пронумерованных ветвей не была достаточно прочной, чтобы переночевать на ней вдвоем.
      В гостинице имелись только одноместные номера.
      О завтрашнем дне, по взаимному согласию, не говорили.
      Так и так, ждать его оставалось недолго.
 
      ***
 
      И вот он наступил. Приведя, по возможности, себя в порядок (она смогла, наконец, толком причесаться, поскольку на ее ветке, помимо всего прочего, нашелся и набор невесть как попавших туда с побережья маленьких морских гребешков), Айви внутренне подготовилась к встрече. Чему быть, того не миновать.
      Их появление не могло стать неожиданностью. Девушка знала, что младший братишка, наверняка, отслеживал на Гобелене ее продвижение с момента выхода из гипнотыквы.
      Конечно, учитывая ее долгое пребывание вне Ксанфа, найти сестру сразу Дольф не мог, но за день справился с этой задачей. Не приходилось сомневаться, что не сумей они отделаться от гоблинов своими силами, из замка прислали бы подмогу.
      Но почему, в таком случае, родители не послали никого ей навстречу, чтобы доставить дочь домой быстро и безопасно? Айви полагала, что ответ на этот вопрос ей известен: они присматривались к ней и Грею, чтобы уяснить для себя суть их отношений. Девушка чувствовала, что за ней наблюдают: возможно, именно желанием поддразнить наблюдателей отчасти объяснялось ее чересчур смелое поведение – пылкие объятия, поцелуи и все такое. Она хотела, чтобы у отца с матерью не осталось насчет нее и Грея ни малейших сомнений.
      Конечно, Айви отдавала себе отчет в том, что, демонстративно связавшись с обыкновеном, бросила родителям вызов. Шутка ли – принцесса и обыкновен! Скандал па весь Ксанф, с непредсказуемыми последствиями для всех. А уж ей-то точно достанется на орехи.
      По мосту через ров навстречу прибывшим вышел Дольф, причесанный и одетый с весьма несвойственной ему аккуратностью.
      – Привет, Айви, – церемонно сказал он. – Рад, что ты вернулась в целости и сохранности.
      – Спасибо, Дольф, – в тон ему ответила принцесса. – Позволь познакомить тебя с моими спутниками. Вот кентавр Ослятя, он помог нам бежать от гоблинов. А вот Грей Мэрфи, мой нареченный.
      – Счастлив познакомиться с вами обоими, – принц с важным видом пожал каждому из представленных руку, а потом, обняв сестру и склонившись к ее уху, доверительно сказал:
      – Bay! Ну ты и отмочила финт, чучело придурочное!
      Мамочка рвет и мечет, от нее просто пар идет. Если ты думаешь, будто я поставил всех на уши, когда заявился домой с Надой и Электрой, то это еще цветочки. Ягодки будут теперь.
      – На твоем месте, лоботряс несчастный, я бы не ехидничала. Лучше помоги мне, это в твоих же интересах.
      – Хм.., говоришь, помочь.. – Дольф сделал вид, будто задумался.
      – А не то я расскажу маме, что ты…
      – Само-собой, помогу, – поспешно согласился он. – Раз это в моих интересах…
      Брат и сестра покатились со смеху, и было от чего: сначала, три года назад, он ошарашил родителей, заявившись из Поиска с двумя невестами разом, а теперь и она доставила в замок женишка. По всему выходило, что это у них семейное.
      Следом за Дольфом, в соответствии с этикетом, на мост вышли Нада и Электра. Одеты обе были великолепно и вели себя безукоризненно: привычной к церемониями Наде это было не в диковину а вот Электре, наверное, давалось непросто.
      – Нада, принцесса нагов, – представила Айви девушку и отметила про себя, как внимательно посмотрели на нее Грей и Ослятя. Нада и вправду производила сильное впечатление. – А это Электра. – Будучи просто хорошенькой Электра определенно проигрывала в сравнении с девушкой-змеей, что не могло ее не огорчать. – Невесты моего брата.
      – Которая из них? – видимо не разобравшись в ситуации, спросил Ослятя.
      – -Обе. Он пока еще не выбрал, – не вдаваясь в подробности, ответила Айви, и они двинулись дальше.
      – Родители в тронном зале, – ни с того ни с сего заявил Дольф. – Подумай, как следует, что ты скажешь в свое оправдание. Ох и взбучка же тебя ждет.
      Айви не удостоила его ответом. Мысленно она как раз повторяла заготовленные заранее слова.
      В тронном зале их, с нарочито невозмутимым видом, дожидались король Дор и королева Айрин. При виде их лиц Айви сглотнула, но тут же шепнула Грею:
      – Говорить буду я.
      – Черта с два! – отозвалась половица, на которой она стояла.
      Грей удивленно встрепенулся.
      – Талант моего отца, – торопливым шепотом пояснила Айви. – Он умеет разговаривать с неодушевленными предметами, и в тех местах, где его магия проявляется часто, некоторые из них совсем разболтались.
      – Это любому идиоту известно, – насмешливо проскрипела половица.
      – Заткнись, деревяшка, а то как притопну, – сердито шепнула Айви.
      – Да? А ну попробуй, дурья башка.
      Айви угрожающе подняла ногу.
      – Венериным башмачком, что ли? – осведомилась плашка. – Это ты брось, не то всем разболтаю, какого цвета твои трусики. Мне снизу все видно.
      – Не смей! – испугалась Айви.
      – Давай я топну, – предложил Грей. – Обыкновенским башмаком с твердой подошвой.
      Половица тотчас умолкла.
      – Похоже, ты знаешь к ним подход, – улыбнулась Айви.
      Потом она расправила плечи, задрала подбородок и двинулась вперед. Грей шел следом за ней, а Ослятя за ними.
      Новоприбывшие молча остановились перед двумя тронами. Родители Айви воззрились на них и, тоже молча, рассматривали едва ли не целую вечность. Отец Айви не был могучим великаном (на самом деле, он ни комплекцией, ни ростом не превосходил Грея), но сейчас, в короне и мантии, выглядел по-королевски величественно. Мать Айви поражала сочной зеленью своих волос и, надо признаться, великолепием форм. Дочка, одаренная в этом отношении куда скромнее, втайне ей завидовала. В глубине глаз королевы плясали огоньки.
      – Добро пожаловать домой, дочка, – заговорил наконец король Дор. – Соблаговоли представить нам своих спутников.
      – Это Ослятя, – сказала Айви, указывая на кентавра, – мы вызволили его из плена в гоблинате Золотой Орды, а он, в свою очередь, помог нам бежать от погони. Надеюсь, что в замке Ругна его ждет радушный прием.
      – Добро пожаловать, Ослятя, – промолвил король. – Сад замка к твоим услугам: я прикажу кому-нибудь показать тебе наши владения…
      Королева Айрин толкнула мужа под локоток, и тот, взглянув в указанном ею направлении, увидел буквально выпрыгивавшую из одежки Электру. Ну конечно, ей хотелось напроситься в сопровождающие, чтобы покататься верхом.
      Будучи пятнадцатилетней девушкой, она не только внешне, но и по склонностям оставалась сущим ребенком. Пожалуй, в ее обществе кентавр будет чувствовать себя вполне непринужденно.
      Айви сглотнула.
      – А это Грей из Обыкновении, мой жених.
      В зале воцарилось молчание, а когда оно затянулось до неловкости, трон Дора ворчливо произнес:
      – Ну и скандал! Ни одна принцесса никогда не…
      Айрин пнула трон ребром стопы, и он заткнулся, но со стороны прочей мебели слышались приглушенные смешки.
      Неодушевленные предметы забавлялись сложившейся ситуацией.
      – Мы обсудим это в надлежащее время, – промолвила Айрин. – А сейчас я хочу спросить тебя, Дор, объяснила ли тебе наша дочь, что существуют обстоятельства, препятствующие установлению ею близких отношений с обыкновеном?
      – Ну конечно, мама, он знает… – начала было Айви, но королева осадила дочь взглядом, подействовавшим на нее так же, как пинок па трон. Она заткнулась.
      – Государыня, – сказал Грей, – когда я познакомился с Айви, она представилась мне как принцесса Ксанфа, страны, где существует магия.
      – И ты ей поверил? – спросила Айрин.
      Грей, на обыкновенский манер, развел руками и сказал:
      – Ну, я понял, что она в это верит, и…
      – А сам-то ты как?
      – Ну, у нас в Обыкновении магии нет.
      – Не уклоняйся. Отвечай на вопрос.
      Грей виновато потупился.
      – Хм… Нет, я ей не поверил.
      Дор постучал пальцами по подлокотнику тропа и спросил:
      – А теперь веришь?
      – Теперь – да.
      – И хочешь на ней жениться? – снова заговорила Айрин.
      – Э.., хочу.
      – Почему?
      – Так ведь я же ее люблю, – с искренним удивлением ответствовал юноша. – Несмотря на то, что она принцесса.
      Айви зажмурилась: матушка ее выглядела так, будто вот-вот взорвется.
      – Несмотря? – с иронией в голосе уточнила Айрин.
      – Ну конечно. Она рассказывала мне про всякие сложности и препоны, и я, ясное дело, предпочел бы обойтись без них, но раз уж ее угораздило родиться принцессой – то, боюсь, с этим ничего не поделаешь.
      Король с королевой переглянулись и уставились на него, как на умалишенного. Сердечко Айви упало: дело оборачивалось совсем худо.
      – Значит, по-твоему, быть принцессой или королевой плохо? – с обманчивым спокойствием спросила Айрин. Комнатные растения, лучше других умевшие улавливать ее настроения, в предчувствии бури свернули в трубочку листья.
      – Да. Прошу прощения, если кого обидел, но, на мой взгляд, хорошего в этом мало. На королях и принцах даже у нас лежит огромная ответственность, а про такую необычную страну и говорить нечего.
      Айрин перевела взгляд на дочь.
      – А ну-ка скажи, этот молодой человек попросил тебя стать его женой до или после того, как поверил, что ты и вправду принцесса?
      Айви смущенно рассмеялась.
      – Ни то ни другое, мама. Я сама его попросила. Тогда, когда он еще не верил.
      Айрин и Дор снова обменялись взглядами, и королева покачала головой с видом некоторой растерянности. Но тут же снова обратилась к Грею:
      – Вопрос этот сложен, подходить к его решению, по твоим же словам, следует ответственно, так что спешить мы не станем. Однако независимо от всего прочего могу сказать: ты нам нравишься, Грей из Обыкновении.
      Айви разинула рот.
      – Э.., спасибо, – промямлил Грей.
      Король Дор встал.
      – Аудиенция окончена.
 
      ***
 
      На ночь, несмотря на наличие достаточного числа свободных комнат, Грею отвели кровать в комнате Дольфа. Айви не возражала, она боялась, что ее нареченного вовсе выставят из замка, так что такой исход ее только порадовал. Видимо, ее родители решили, что коль скоро присмотр нужен и за тем, и за другим, так легче приглядывать за обоими одновременно. Ну что ж, ей оставалось удовлетвориться тем, что Грей в хороших руках.
      Девушка поспешила в свою спальню. Ей не терпелось помыться и переодеться, потому как обыкновенская одежда, даже более чистая и аккуратная, чем па пей, едва ли подходила для принцессы. Но едва она успела войти, как послышался стук.
      – Это твой папочка, – предупредила дверь.
      – Пусть войдет, – с улыбкой ответила Айви, подумав, как все-таки здорово оказаться дома, в привычной обстановке.
      Дверь отворилась, и Айви бросилась отцу на шею. Во время официальной аудиенции о подобных вольностях не могло быть и речи, по теперь она могла позволить себе нормальное проявление чувств.
      – Ой, папочка, как же я по тебе скучала!
      – Думаю, не гак сильно, как мы с мамой по тебе, – с усмешкой ответил он, крепко обнимая дочку. – С момента твоего исчезновения с Гобелена стало ясно, что ты либо в гиппотыкве, либо аж в Обыкновении, а поскольку ты еще и не давала о себе знать, последнее стало представляться более вероятным. Что порождало беспокойство: не было возможности не только связаться с тобой, но и просто установить твое местонахождение. Сказать, что мама сердилась, – значит ничего не сказать.
      Представив себе, в чем это проявлялось, Айви поежилась, но в то же время не смогла сдержать улыбки. Королева славилась своей вспыльчивостью, но ведь это проистекало от глубины и искренности чувств.
      – Я действительно угодила в Обыкновению, папа. Не иначе, как проклятие Мэрфи сбило грошик с толку и перенесло меня не к Хамфри, а к Мэрфи, который как раз очень нуждался в девушке.
      – При чем тут Мэрфи? Ты ведь сказала, что твоего обыкновенского приятеля зовут Грей.
      – Грей Мэрфи. У обыкновенов по два имени, а у некоторых и больше. Он помог мне с возвращением, а я взяла его с собой сюда. Знаю, что поступила не правильно, но он мне очень понравился.
      – Мне он тоже правится: милый, приятный юноша. Но выйти за него ты не можешь, это тебе, надеюсь, понятно?
      – Где написано, что уроженка Ксанфа не может выйти за обыкновена? – вспылила Айви.
      – Вообще-то, такое не запрещено, но насчет принцесс правила куда строже. Ты только представь себе, что жена обыкновена сделается королем Ксанфа! В государстве начнется смута.
      Айви вздохнула.
      – Ну зачем мне в короли? Пусть правит Дольф. А там, глядишь, и другой волшебник объявится.
      – Объявится, не объявится – это еще вопрос, но ты все равно должна сохранять право на престол. Мало ли что может произойти. Волшебницы и волшебники слишком редки, чтобы Ксанф мог позволить себе ими разбрасываться. Твой обыкновен, и тот понимает, что па тебе особая ответственность. Добавлю – двойная. Ты ведь и принцесса, и волшебница. Да что тебя поучать, сама все понимаешь.
      Айви снова вздохнула. Разумеется, она все прекрасно понимала, просто в какой-то момент позволила себе поддаться чувством и на время забыть о суровой действительности.
      – Но как же я могу отказать Грею после того, как сама попросила его на мне жениться?
      – Может быть, когда он по-настоящему поймет, что к чему, этого и не потребуется.
      – Потому что он откажется от меня сам?
      – Да. Похоже, он парнишка совестливый и честный.
      – Вот именно. За это я его и люблю.
      – Твои чувства мне вполне понятны. Но ты знаешь, что не можешь руководствоваться одними чувствами.
      Айви молча кивнула. Она действительно это знала.
      Король Дор ушел, но едва девушка успела умыться и переодеться, как на смену ему явилась королева. Мать и дочь обнялись и присели рядышком на кровать для серьезного женского разговора.
      – Как это случилось? – спросила Айрин.
      – Ой, мама… Сначала мне просто приглянулась его порядочность, а потом я поняла, что нравлюсь ему сама по себе.
 
      Ты же понимаешь, какая это редкость для принцессы!
      – Еще бы, доченька. Я еще девчонкой решила выйти за твоего отца из-за его положения. Признаюсь, не будь ему предначертано стать королем, ни я, ни твоя бабушка Айрис и не взглянули бы тогда в его сторону. Мне было непросто завоевать его, хотя, должна сказать, это отменная забава.
      – Догадываюсь, – откликнулась Айви. – Но мне, понимаешь ли, хочется любви.
      – О, любовь тоже пришла. Я полюбила твоего отца, а он меня, хотя порой, особенно поначалу, выказывал это довольно своеобразно. Но он был принцем и волшебником.
      – Но ко мне тоже пришла любовь. Разве я виновата, что он не принц и не волшебник?
      – Конечно нет, доченька. Никто не виноват, но пожениться вы не можете.
      – Но должен же быть какой-то выход! – воскликнула Айви, сама в это не веря. – Ну хоть какой-то!
      Королева грустно улыбнулась и вышла из комнаты.
      Будучи не в том настроении, чтобы отдыхать, Айви отправилась к Наде. Они обнялись и принялись обсуждать ситуацию.
      – Вот ведь незадача, – заметила Нада. – Я твоего брата не люблю, но должна за него выйти. Ты Грея любишь, а стать его женой не можешь. И почему бы нам не поменяться чувствами»?
      – А что бы это нам дало? – уныло откликнулась Айви. – Допустим, ты полюбила бы Дольфа, а дальше что? Я остаюсь вовсе без любви. Да и Грей с Электрой не у дел.
      – К тому же Грей – не принц, – согласилась Нада. – А значит, все равно не мог бы составить пару Электре: она, бедняжка, должна выйти за принца или умереть.
      – И почему мы вечно попадаем в такие переделки? – задала риторический вопрос Айви.
      – Может быть, нам, принцессам, так на роду написано.
      Айви, несмотря на всю свою печаль, рассмеялась. Если ей в чем-то в последнее время и повезло, так это в том, что удалось обзавестись такой подружкой. Будучи принцессами и вдобавок ровесницами, девушки прекрасно понимали друг друга.
      – Как, вообще, тебя угораздило? – спросила, спустя мгновение, Нада.
      – Как-как… Я застряла в Обыкновении, и не подвернись мне он, наверное, померла бы от тоски. Поначалу я сблизилась с ним потому, что нуждалась в его помощи, но чем лучше узнавала его, тем больше он мне нравился. Ну, а когда стало ясно, что он любит меня, хотя не верит ни в магию, ни в мое королевское происхождение, я и сама влюбилась. Конечно, я с самого начала понимала, что делаю не то, по никак не могла остановиться. И вот результат… – Она пожала плечами. – Все вышло как-то самой собой. Не скажу, чтобы очень романтично.
      – Сойдет, – вздохнула Нада. – В моем случае романтикой и вовсе не пахло. Политический союз, и ничего больше.
      – Но я-то его люблю, – сказала Айви. – И знаю, что выйти за пего родители нипочем не позволят. Что же мне делать?
      – Сбежать с ним, – предложила Нада.
      Айви вытаращила глаза.
      – Ты что… Думаешь, такое возможно?
      – Что возможно, это без вопросов: Другое дело, насколько желательно.
      – Да, для меня это означает порвать с родными. И уж точно никогда не стать королем.
      – Но если ты не…
      – То потеряю Грея, – закончила за подругу Айви. – Ох, Нада, ну не могу я ни от кого отказаться. Ни от него, ни от папы с мамой!
      Нада посмотрела на нее с пониманием. И промолчала.
 
      ***
 
      Вечером Айви повстречалась с Греем за ужином, но поцеловать его, конечно же, не смогла. Им приходилось следовать этикету. Правда, она взяла его под руку, так же как Дольф Налу.
      Электре пришлось довольствоваться обществом Осляти.
      – У тебя чудесный братишка, – сказал Грей, когда они следовали в трапезную. – Он показывал мне всякие свои превращения, и вообще мы с ним о многом поговорили.
      Айви изобразила кислую мину.
      – С ним поговоришь. Надеюсь, ты не умер со скуки.
      – Жив, как видишь. И как раз с ним, по-моему, не очень-то соскучишься. Кстати, он сказал, что у нас есть только один выход.
      – Ой, лучше не говори об этом! – воскликнула Айви, искренне уверенная, что Дольф, как и Нада, предложил побег. Что еще может быть на уме у пустоголового мальчишки.
      – Да, я тоже сказал, что это нелепо, – согласился Грей. – Но он ухватился за свою идею. Говорит, что завтра нам непременно надо пойти в твою комнату и сверить все с Гобеленом.
      – Что за глупости?
      Неужто Дольф до того сдурел, что решил проложить маршрут побега по Гобелену.
      – Глупости, конечно… – и не пытался возражать Грей. – Но знаешь, Электра с Ослятей тоже загорелись этой идеей.
      – Им что, они не принцессы, – сухо отозвалась Айви.
      – А при чем здесь это? – не понял Грей.
      Поскольку они были не одни, ответить толком Айви не могла и ограничилась тем, что на пороге трапезной шепнула:
      – Объясню потом.
      Но потом, вечером, в ее комнату влетела Нада и возбужденно затараторила:
      – Ой, Айви, Электра мне рассказала! Это так здорово!
      Вдруг получится!
      – Опять ты насчет побега? Мы ведь уже говорили…
      – Да при чем тут побег. Они хотят обнаружить у Грея талант!
      – Талант… Неужели Грей говорил что-то подобное?
      – Конечно, нет. Он просто рассказал Дольфу о ваших похождениях. Но Дольф предположил, что у него может быть скрытый талант, и сказал об этом Электре, а та – Осляте.
      Ослятя согласился, а ты прекрасно знаешь, как рассудительны кентавры. Раз уж он считает, что такое возможно, пренебрегать этим не стоит. Ты только подумай: если у Грея проявится талант, твои родители не смогут возражать против вашего брака.
      Айви не позволила себе увлечься этой перспективой, считая, что лучше подавить надежду в зародыше, чем испытать потом крах своих чаяний.
      – Грей обыкновен, а у обыкновенов талантов не бывает.
      – А вот Ослятя считает, что все утверждения следует периодически подвергать сомнению. Веками считалось, что кентавры талантов лишены, а на поверку вышло, что вовсе даже и нет. Причем на Острове Кентавров и по ею пору отказываются в это верить, но ведь они не правы! Не исключено, что и с Греем дело обстоит точно так же.
      – А по-моему, исключено, – тяжело вздохнула Айви. – При дедушке Тренте в Ксанфе поселилась уйма обыкновенов. Все были подвергнуты тщательной проверке, но таланта не выявилось ни у кого. Дед даже просил меня усилить некоторых, надеясь выявить хоть самый захудалый талантишко, но ничего не вышло. Хотя уже их детишек аист приносил с талантами. Нет у обыкновенов магии, нет и быть не может.
      – Проверить все равно не помешает, – возразила Нада.
      Айви знала, что дело это безнадежное. Но спорить не стала..
 
      ***
 
      На следующее утро (сразу после завтрака) Грей, Дольф, Ослятя, Нада и Электра собрались в комнате Айви.
      – Хотя в записи и отсутствует неперерывенность.., непрерванность.., не.., это… – начал было, но сбился Дольф.
      – Непрерывность, – подсказал Ослятя.
      – Вот-вот, это я и имел в виду. Так вот, хотя она и отсутствует, поскольку Гобелен не ре-ги-стри-у-ет снов, и в тыкву мы заглянуть не сможем, путешествие по Ксанфу можно проследить полностью. Ты не возражаешь?
      – Ни чуточки, – ответила Айви. Она не верила в полезность этой затеи и подозревала, что братец просто-напросто хочет лишний раз поглазеть, как она целуется с Греем, но решила, что беды от этого не будет.
      – Итак, – объявил Дольф, – начнем с самого начала. С того момента, когда Грей обменялся участью с великаном.
      Гобелен услужливо выдал четкое изображение лежавшего, опершись на кулак и уставясь в крошечную тыковку, Жирара. Потом он исчез, и на том месте, где только что находилась его голова, оказались Айви и Грей.
      Затем эти двое двинулись в путь, и вскоре все смогли наблюдать сцену избавления от брань-репейника.
      – Ага! – воскликнул Дольф, – и это, по-вашему, не магия! Где это видано, чтобы «чтобтебятаки» вот так, пачками отваливались?
      – Да какая тут магия, – отмахнулся Грей. – Они просто ножика испугались.
      Изображение на Гобелене застыло.
      – Волшебный ножик, – сказал Дольф, – это интересно.
      Надо на него взглянуть.
      – Как обыкновенский нож может оказаться волшебным? – спросил Ослятя.
      – Да никакой он не волшебный, – ответил Грей. – Это репейник принял его за волшебный, а я всего-навсего блефовал. Я тогда и в магию-то не верил. Ножик самый обычный, действительно обыкновенский. Вот, можете взглянуть.
      Взяв маленький складной ножик, Айви сосредоточилась на нем и, спустя несколько мгновений, сказала – Ничего не усиливается, потому что усиливать нечего.
      Нет тут никакой магии.
      – Дай-ка мне, – попросил Ослятя. – Попробую подрезать копыта, а то я их совсем запустил. Если получится, значит, он все-таки волшебный.
      Увы, ничего не получилось. Как ни силился Ослятя подравнять действительно неровный, неаккуратный край копыта, обыкновенское железо его не брало.
      – Да, магией и не пахнет.
      – А может, дело не в ножике, а все-таки в Грее? – вмешался Дольф. – Нам-то желательно доказать как раз это.
      Пусть он попробует подрезать твое копыто.
      – Доверить такую операцию обыкновену?! – испугался кентавр.
      – Ну, Ося, он же только попробует. Самую чуточку! – взмолилась Электра.
      Кентавр уступил. Сразу было заметно, что за прошедший день они с Электрой очень сдружились. Айви понимала, что новый друг пришелся как нельзя кстати девушке, постоянно чувствовавшей себя как бы в тени Нады. Разумеется, это ничего не меняло в ее судьбе: ей предстояло выйти за принца или умереть, по во всяком случае позволяло отвлечься.
      Айви порадовалась за девушку: хотя она и не сошлась с пей так близко, как с Надой, Электра безусловно делала жизнь в замке ярче и веселее.
      – Мне что, попробовать подрезать копыто? – спросил Грей. – Ножик острый, это должно получиться безо всякой магии.
      – Без магии не выйдет, – возразил Ослятя. – Потому что мое копыто имеет магическую твердость. Причем само по себе: мой талант состоит не в этом, а в способности менять цвет копыт. Смотрите!
      В один миг коричневые копыта сделались изумрудно-зелеными, а потом ярко-красными.
      – Вот это да! – в один голос восхитились Нада и Айви.
      – Но как же насчет… – не понял Грей.
      – Волшебной твердости»? Это родовой признак кентавров, наряду с выдающейся меткостью при стрельбе из лука и высоким интеллектом. А талант – дело сугубо индивидуальное.
      – Понятно, – кивнул Грей. – Но, вообще-то, мне кажется, что хорошо заточенным ножиком можно подрезать любое копыто. Это зависит не от магии, а от стали и заточки..
      Он взялся за копыто и осторожно подрезал неровный край. Без каких-либо затруднений.
      – Ну вот! – восторженно завопил Дольф. – Что я говорил! Вот тебе и магия!
      – Какая магия? – вздохнул Грей. – Я просто знаю свой ножик. Он хорошего качества, не тупой.
      – А почему тогда у меня ничего не вышло? – спросил Ослятя.
      – Потому что ты не верил в такую возможность, – ответил Грей. – С психологической точки зрения вполне объяснимо: мало у кого получается то, во что он не верит.
      Ослятя помрачнел. Он определенно выглядел обиженным, но тут вмешалась Электра.
      – Не дуйся! – шепнула она, взяв кентавра за руку и склонившись к его уху. – Он ведь обыкновен, и манеры у него обыкновенские. Где ему было других набраться?
      – Не понял, при чем тут мои манеры… – начал было Грей, по его тут же утихомирила Нада.
      – Электра имела в виду, что не все правильно понимают, кого что может задеть. Кентавры не позволяют никому усомниться в своей правдивости, а некоторым другим, например, не правится, когда их называют рептилиями.
      Грей не сразу сообразил, о ком речь. А когда сообразил – воззрился на собеседницу, и нашел, что на рептилию она ни чуточки не похожа. А походит… На кого бы она ни была похожа, ее платье в обтяжку (на Айви бы оно висело) обрисовывало нечто, потрясающее воображение. Приметив его взгляд, Айви ощутила укол ревности, но тут же заставила себя взглянуть на это с другой стороны. Если Грей может заинтересоваться кем-нибудь, вроде Нады, то, может, оно и к лучшему. Пусть хоть ему будет легче.
      – Я, наверное, не совсем правильно тебя понял, – снова вступил в разговор Ослятя. – Мне хотелось бы извиниться.
      Неожиданно Грей бросил на Айви обеспокоенный взгляд.
      Та сначала не поняла, а потом, вспомнив, как извинялась перед ним в особой манере, покатилась со смеху. Остальные растерялись, но Нада живо сообразила, в чем дело.
      – А, извинения по-Блянтиковски… Я тебя смутила? – спросила она Грея с весьма проказливым видом.
      – Ну уж нет! – воскликнула Айви.
      Тут расхохотались все. Понятно, что Грею вовсе не улыбалось целоваться с кентавром, а Айви не хотелось, чтобы он целовался с Надой.
      – Я, наверное, нечетко выразился, – сказал Грей, когда все отсмеялись – В твоей правдивости, Ослятя, у меня не было ни малейших сомнений, но то, во что мы верим, действительно на нас влияет. Я долго не мог поверить в магию потому, что у нас в Обыкновении ее пет. А ты не мог поверить в остроту моего ножа, вполне возможно, потому, что не имел дела с обыкновенской сталью. Но теперь, убедившись, что ножик режет, ты, наверняка, можешь сделать все сам.
      – Дай-ка попробую, – попросил Ослятя. Он попробовал, и па сей раз у пего все получилось.
      – Видишь, – сказал Грей. – Никакой магии, только подходящий инструмент и твоя вера. Ты поверил в возможности моего ножа таким же образом, как я в магию: на основании личного опыта.
      – Да, звучит убедительно, – согласился кентавр. – Но раз уж так вышло, не позволишь ли ты подрезать твоим ножом и остальные копыта? Не хочется упускать такую возможность.
      – Конечно, – сказал Грей. – Если он затупится, то мы просто поищем точильный камень.
      – Такой камень есть в подземелье, – указала Электра.
      Дольф нахмурился.
      – Ну вот, только я нашел у тебя талант, как ты сам же все и испортил.
      – Нельзя испортить то, чего нет, – пожал плечами Грей.
      – Смотрим дальше, – упорствовал Дольф. – Наверняка еще что-нибудь приметим.
      Изображение па Гобелене снова пришло в движение. Айви, не без некоторой досады, отметила, что за время ее отсутствия Дольф прекрасно научился с ним управляться. Небось все время торчал в ее спальне, глазея на картинки.
      – Допустим, ножик у тебя и вправду острый, – ворчал Дольф. – Но почему тебя не берет брань-репейник. Он ко всему цепляется. Значит…
      – Опять-таки психологически вполне объяснимо, – сказал Грей. – Ваш репейник знал, что у меня ножик, и, когда я пообещал пустить его в ход, поверил. Сработал метод устрашения.
      – Чего»? – переспросил Дольф.
      – Он нагнал на репейник страху, – пояснил Ослятя, деловито подрезая копыто.
      – А-а, – разочарованно протянул Дольф и снова сосредоточился па Гобелене.
      Эпизод с облепихой также воодушевил Дольфа, но Грей отнесся к этому скептически.
      – Ты ж ее ножом не пугал, – настаивал принц. – Так что же она тебя, спрашивается, не облепила.
      – Думаю, ей не поправилось испускаемое мною амбре, потупясь, буркнул юноше.
      – Что не понравилось? – не понял Дольф.
      – От него воняло, – снова уточнил Ослятя.
      Айви с Надой еле удержались от смеха, а Электре пришлось торопливо прикрыть рот ладошкой.