– Как? – переспросил Грей.
      – Дело в том, что я серой масти, ростом не вышел, а уши у меня… Сами видите какие, – пояснил кентавр. – И имечко вот прилипло, и дразнили меня все подряд, так что я приохотился гулять в одиночку, отбился от своих, а в итоге попался гоблинам. Никто меня не хватился, так что без вас мне бы век вековать в плену. Спасибо, что выручили.
      – А меня зовут Грей. По-обыкновенски это как раз означает твою масть – «серый». Я из Обыкновении.
      – А откуда же у тебя магический талант?
      – Да нет у меня никакого таланта, все это один блеф.
      Поэтому я и знал, что вода тебе не повредит.
      – И все-таки лучше я ее смою, – сказал Ослятя после Некоторого раздумья. – Просто для пущей уверенности. Мы, кентавры, народ рассудительный и рисковать без надобности не любим.
      Добравшись до речушки, кентавр зашел в воду, осторожно дошел до середины и, согнув ноги, ополоснулся.
      – Сделайте то же самое, прежде чем слезете, – посоветовал он седокам. – Будет плохо, если, как только мы разделимся, вы возненавидите и меня, и друг друга.
      – Мы ведь не кентавры, – хихикнула Айви. – Мне никогда не случалось мыться, не сняв одежды.
      – Мне тоже, – согласился Грей.
      Они ограничились тем, что ополоснули лица и руки.
      Неожиданно, ниже по течению что-то забурлило.
      – Смотрите! – воскликнул Ослятя. – Рыбы дерутся.
      Вода сохранила свою силу.
      – Совпадение, – заявил Грей. Однако призадумался. За последнее время произошло немало чудных событий, и они не очень-то поддавались рациональному объяснению.
      С чего это, например, так озверел вице-гоблинатор? Хотел, как и Гротеск, поддержать миф о Воде ненависти? Непохоже. Вздумал облегчить пленникам побег? Это и вовсе чушь.
      Или вот кентавр. Сейчас, в спокойной обстановке, Грей внимательно присмотрелся к этому существу и не обнаружил никаких признаков креплений между человеческим телом и лошадиным торсом. Тело кентавра было теплым и совершенно живым: оказаться машиной Ослятя явно не мог.
      Но признать существование живого кентавра, означало признать реальность магии.
      – Нам надо раздеться, а одежду выжать и повесить высушиться, – сказала Айви. – Давно бы пора сменить, да жаль не на что.
      – Раздеться, – удивился Грей, – но…
      – А что такого, мы же помолвлены, – заявила девушка.
      – А…
      – А кентавры вообще одежды не носят, к тому же до людей им нет дела, – она решительно расстегнула блузку.
      Спорить он не стал одежда действительно запачкалась, помыться им точно не помешает, и, главное, они, на самом деле, жених и невеста. Правда, в последнее ему до сих пор верилось с трудом, по отказываться от нежданно свалившегося счастья Грей не собирался. И если ради Айви ему придется провести остаток жизни, разыгрывая причудливые сцены с диковинными актерами среди странных декораций, он согласен. Такая замечательная девушка того стоит, вне зависимости от того, насколько реальна магия.
      Все искупались – Айви с Ослятей наконец успокоились, сочтя, что смыли с себя последние вредоносные капли чистой речной водой, – и устроились обсохнуть на лужайке.
      Близился вечер, по Грей с Айви надеялись, что предзакатное солнышко высушит их одежду до темноты.
      Грей стеснялся смотреть на обнаженное тело своей невесты, но стеснялся и отводить взгляд – вдруг она подумает, что кажется ему некрасивой? В действительности, она выглядела потрясающе и в Обыкновении запросто могла бы стать моделью.
      – Ты не жалеешь? – неожиданно спросила Айви.
      – О чем?
      – О том, что обручился со мной?
      – Что ты! – пылко воскликнул Грей. – Я.., я на такое и не надеялся! Знаешь… Там, под тем путаным деревом, я проснулся пораньше, увидел тебя спящей и подумал, что как бы ни была удивительна эта страна, со всеми ее потрясающими чудесами, самое потрясающее ее чудо – это ты! И мне хотелось одного: чтобы это чудо всегда оставалось со мной.
      Я хочу сказать.., не знаю, что я хочу сказать, но…
      – Но я должна сказать, что нас ожидают большие трудности, – прервала его излияния Айви. – Хоть ты мне очень нравился, я собиралась отказаться от тебя, так как знала, что пожениться мы все равно не сможем. Но, когда ты пришел ко мне вброд через тот пруд, мне стало все равно, что подумают мои родные. В конце концов, у моего братца сразу две невесты, а у меня только один жених. Но ты должен по-настоящему..
      – Да я так по-настоящему, что.., ты и представить себе не.., то есть я хотел сказать, что…
      – .. Не знаешь, что ты хотел сказать, – закончила за него Айви. – Но может быть, ты – хоть чуточку – начинаешь верить в магию?
      Грей взглянул на кентавра, – существованию которого так и не сумел найти внятного объяснения, обреченно вздохнул и сказал:
      – Если любить тебя – значит верить в магию, тогда я в нее верю.
      – Пожалуй, мне не приходилось слышать лучшего комплимента, – улыбнулась Айви.
      – А вот мне удивительно слышать от тебя про неверие в магию, – вмешался в разговор Ослятя. – Мы, кентавры, магии не одобряем и предпочитаем не иметь с ней дела, но, если какое-то явление нам не по нраву, это еще не основание считать его несуществующим. Разве ты не почувствовал на себе воздействие таланта Айви?
      – Кажется да, но…
      – Многовато у тебя «но», – сказала Айви. – Замолчи, не то я тебя поцелую.
      – Но…
      Она его поцеловала.
      Он замолчал.
 
      ***
 
      Утром, обсудив дальнейшие планы, они решили двигаться вместе вниз по реке, по направлению к Провалу. Ослятя знал дорогу и мог указать, где у реки растут лучшие деревья, а Айви была знакома с Провальным драконом, что позволяло спуститься в Провал без опасений. Оставаться неподалеку от гоблината никому не хотелось, потому как гоблины наверняка наладили погоню и, окажись она успешной, ждать от них пощады не пришлось бы. Будет гораздо спокойнее, если между путниками и Золотой Ордой проляжет пропасть.
      В просмотренной книжке Грею попадались упоминания о Провале и Провальном драконе, но он предпочел не высказывать по этому поводу никаких суждений, пока не увидит все своими глазами. Правда, ему не стошком верилось в возможность увидеть пересекающий штат Флорида ров в милю глубиной. По его представлениям, территория штата просто не поднималась так высоко над уровнем моря. Что же касается бегающего по дну пропасти огромного, извергающего пар дракона, то такие слухи, скорее всего, порождены железнодорожной веткой с пыхтящим на рельсах старомодным паровозом.
      Растительность вдоль реки не отличалась разнообразием: на обед удалось нарвать только стручков молочая да кашки. Кашка, правда, попадалась всякая – и овсянка, и греча, и пшенка. Не слишком вкусно, но зато сытно.
      – Ну, как тебе понравилось? – спросила Айви.
      Грей углядел в ее глазах Озорной огонек, а потому, ожидая какой-нибудь выходки, ответил осторожно.
      – По правде сказать, я не слишком большой любитель каш.
      – Вот и братишка мой говорил то же самое. Пока не повстречал Наду.
      – Наду?
      – Ну да. Наду, принцессу нагов, я тебе о ней рассказывала. Так вот, она быстренько научила его любить кашу. Есть у нее один хитрый способ надо кашу кое-чем подсластить.
      – Это чем? – Грей не мог понять, к чему она клонит.
      Вместо ответа Айви обняла его и поцеловала так, что голова у него пошла кругом.
      – Вот чем. Хорошо подсластила?
      Вконец растерянный и сбитый с толку, Грей, однако, не мог не признать, что таким способом можно приохотить к каше кого угодно.
      – О, Грей, по-моему, я тебя смутила, – заметила девушка.
      – Ничего подобного! – ретиво возразил он.
      – Хм, что-то мне не верится. Ослятя, как по-твоему?
      – Он краснеет, потеет и заикается, – со знанием дела заявил кентавр. – Кажется, ты все-таки его смутила.
      – Я так и думала, – кивнула головой Айви и взглянула Грею в глаза. – Некоторые девчонки знают, как выходить из такого затруднительного положения. Например Бля…
      – Кто?
      – Блянтик, да и другие медяшки тоже. Знаешь, как они просят прощения?
      Грей попытался вспомнить, что успел вычитать из книжки насчет обычаев медяшек, по ничего не вспоминалось.
      – Хм, нет, я…
      Айви снова обняла его и поцеловала, даже более пылко, чем в прошлый раз. Если тогда его голова закружилась, то сейчас – во всяком случае, так ему показалось – она воспарила над лесом как воздушный шар. Голос Айви донесся откуда-то издалека.
      – Ну как, ты меня извинил?
      Грей попытался вернуться на землю.
      – Э…
      – Весьма содержательная фраза «э…» свидетельствует о том, что извинение должным образом не воспринято, – послышался голос Осляти.
      – Вот-вот, и мне так показалось, – подхватила Айви. – Я малость недоизвинилась. Придется переизвиниться.
      Что она и сделала. Разумеется, все тем же манером.
      Его парящая голова взорвалась и осыпала лес вспышками ярчайших цветов, к которым тут же с жужжанием потянулись пчелы. Они отлетали с ведерками нектара, а Грей просто тонул в сладости этого последнего поцелуя. Вот уж подсластила, так подсластила.
      – Ну как, теперь я доизвинилась?
      Грей с трудом собирал по кусочкам свою голову.
      – Э.., у.., да… – пролепетал он, сильно сомневаясь в том, сможет ли вообще прийти в себя после еще одного поцелуя.
      Но нового поцелуя не последовало.
      – Тревога! – внезапно вскричал Ослятя, – Гоблины приближаются.
      – Грей, только что чувствовавший себя распавшимся па части, собрался в одно мгновение.
      – Уносим ноги, – сказал он.
      – Тем же способом, – отрывисто подхватила Айви. – Ослятя, я тебя усилю, и мы ускачем.
      – Так и сделаем – согласился кентавр.
      На то, чтобы одеться и набросить на спину рюкзачок, потребовалось несколько мгновений. Они уже сидели верхом, когда на виду показался первый гоблин.
      – Попались! – заорал он и затрубил в рог, созывая всю шайку. Звук получился такой гнусный, что на ближних деревьях скукожились листья.
      – Чтоб у тебя такой рог на, лбу вырос! – в сердцах пожелала гоблину Айви.
      Кентавр скакал во весь опор, но на сей раз даже усиление (магическое оно было или психологическое) не обеспечивало возможности уйти от погони. Конечно, па ровной местности кентавр легко оторвался бы от гоблинов, но скачку вдоль извилистой речушки весьма затрудняли корни, упавшие стволы и густой подлесок. Это позволяло кривоногим, пронырливым уродцам упорно продолжать преследования.
      – Нам надо оторваться от них раньше, чем мы доберемся до Провала, – сказала Айви.
      – Почему? – спросил Грей. – Если ты знаешь тамошнего дракона…
      – Во-первых, Провал очень длинный, и Стэнли вовсе не обязательно окажется в том самом месте, к которому выберемся мы. Во-вторых…
      – Тпрруу, приехали, – кентавр резко остановился почти у края ущелья.
      – Черт! – выругалась Айви. – А гоблины-то наступают нам на пятки.
      – Я поскачу вдоль обрыва, – сказал Ослятя, – где-то недалеко должен быть подходящий спуск.
      Грей, желая посмотреть хваленый Провал, заглянул в него и почувствовал головокружение, чуть ли не как от поцелуя.
      Обрыв уходил вниз на сотни, пет на тысячи футов. Дно его терялось в тумане. Речушка, переливаясь через край, низвергалась вниз на такую глубину, что шум падения воды не доносился до верху. Да, в такое ущелье где попало не спустишься!
      – «Сдается мне, что мы уже не во Флориде, Тото», – пробормотал он себе под нос. На полуострове, по которому они добирались до Безымянного Ключа такой глубокой расщелины просто не могло быть.
      Вероятно у него вырвалось удивленное восклицание. Во всяком случае, сидевшая перед ним Айви (ее развевавшиеся на скаку зеленоватые волосы задевали его лицо), не оборачиваясь, спросила:
      – Что с тобой?
      – Мое неверие получило такой удар, что, похоже, трещит по швам. Этот треск ты, наверное, и услышала, – попытался отшутиться он.
      – Давно пора, – заметила Айви.
      Когда кентавру пришлось изменить направление скачки, подоспевшие гоблины попытались перерезать ему дорогу, но Ослятя, как и в прошлый раз, перепрыгнул через них и оставил их позади. Преследователей это не обескуражило: они продолжали погоню, размахивая дубинками и швыряя вслед беглецам камни. И хотя пока ни один камень в цель не попал, падали они угрожающе близко.
      – Вот и спуск! – воскликнул Ослятя, остановившись возле расщелины, следуя которой, как оказалось, можно было выбраться на сбегавшую вниз, петляя по отвесной стене Провала, тропу. Она действительно вела па дно, но была столь крутой, узкой и загроможденной валунами, что спускаться по пей пришлось бы по одному, медленно и осторожно. А в их положении спускаться медленно, означало очень скоро попасть в лапы гоблинам.
      – Смотрите, здесь в расщелине растет порченая пекарня! – радостно воскликнула Айви. – Спускайтесь, а я задержу гоблинов, швыряясь в них выпечкой.
      – Нет уж! – заявил Грей. – Их задержу я!
      – Ты? Но ты же не веришь в магию, – попыталась возразить Айви, – порченая выпечка, конечно, может служить средством самозащиты, если я…
      – Я верю в тебя, – прервал ее рассуждения Грей, – Да и насчет магии у меня уже появились кое-какие сомнения, но не в этом суть. Чего я стою, если не смогу защитить любимую девушку от каких-то злобных недомерков.
      Айви хотела возразить, но тут Грея поддержал Ослятя.
      – Он прав. Пусть остается и сражается. А ты спускайся первой.
      – Нет, – Айви уступила, но не до конца. – Первым спускайся ты, а я сначала усилю это дерево.
      Понимая, что сейчас не время для споров, кентавр начал спускаться. Из-под копыт сыпались камни и песок, он то и дело скользил, но все же ухитрялся не сорваться.
      Айви подбежала к дереву, обхватила руками ствол и сосредоточилась. Грей заморгал: он готов был поклясться, что пироги увеличиваются в размерах прямо на глазах.
      – При первой возможности спускайся следом за нами, – сказала девушка через несколько секунд. – Я найду Стэнли, а ты пока отбивайся от них выпечкой. Мое усиление испортило ее вконец. Но заодно я усиливаю твои силы и меткость.
      Держись и верь в меня, как я верю в тебя..
      Крепко поцеловав его, Айви поспешила вниз.
      Разве же мог он не верить в нее после такого напутствия?
      Между тем гоблины уже вступали в расщелину. Стоявший под деревом Грей сорвал пару подвернувшихся под руку пирогов. Он не слишком хорошо понимал, в чем оборонительное преимущество порченой выпечки перед качественной, но другого оружия все равно не было. «Придется закидывать врагов тем, что есть под рукой, – решил он, – закидывают же у нас некоторых гнилыми фруктами или тухлыми яйцами. Наверное, здесь будет что-то в том же роде».
      – Ага, вот ты где, – заорал, размахивая дубинкой, первый гоблин. – Сейчас ты у меня схлопочешь!
      Хладнокровно прицелившись, Грей запустил ему в физиономию пирожок (судя по запаху, с корицей) и не промахнулся. От удара пропеченная корка лопнула, и начинка разлетелась как при взрыве, так что досталось и еще паре гоблинов, поспешавших сзади.
      И тут он увидел усиленно испорченную выпечку в действии. Наверное, будь то обычный пирожок с, корицей, все обошлось бы укором, возможно, даже немым, обращенным одним гоблином к другому. Но произведенное Айви усиление заставило проявиться еще одно свойство корицы: все три гоблина заболели корью. Болезнь развивалась стремительно: покрывшись на глазах сыпью, они застонали, заохали и, потеряв ориентацию, свалились в пропасть.
      Успех вдохновил юношу: пожалуй, у него и вправду был шанс отбиться, К счастью для него, во время погони преследователи растратили весь запас камней, а здесь, у края Провала, валялись лишь тяжеленные валуны. Чтобы пустить в ход дубинки было необходимо сойтись с ним вплотную, тогда как угощать недругов выпечкой он мог с расстояния. К тому же, хотя гоблинов насчитывалось около трех десятков, узкий проход не позволял им приближаться иначе, как по одному за раз.
      Грей почувствовал себя Горацием (в какой-то книжке ему довелось читать про отважного римлянина, оборонявшего мост от целой армии этрусков). Он и впрямь верил в свою способность выстоять против целой армии, пусть только враги наседают на него не скопом, а по очереди.
      Складывалось впечатление, будто произведенное Айви усиление и впрямь возымело эффект: Грей ощущал необыкновенный прилив сил, хотя, возможно, это объяснялось силой любви. Первый же его бросок оказался исключительно удачным, и он не сомневался в том, что не промажет и на большем расстоянии. Да и оружием порченая выпечка оказалась достаточно действенным, не то что гнилые помидоры. Магия это или нет, но гоблинам стоило поостеречься.
      Однако их случившееся, похоже, не обескуражило. Очередной гоблин с дубинкой в руках уже мчался к юноше. Не позволяя противнику приблизиться, Грей с непревзойденной точностью влепил ему в лоб пирожок с грибами. Неизвестно, что произошло бы, будь его начинка, например, из лисичек, но в данном случае начинкой послужили сморчки. В результате незадачливый гоблин не только мгновенно сморщился, но и начал энергично сморкаться. Насморк оказался заразным, его подцепили еще несколько ближайших гоблинов, так что. весь их наступательный порыв пошел
 
      насмарку: все полетели в Провал.
      Но задние напирали, так что Грею пришлось снова потянуться к ветвям за выпечкой. Под руку ему подвернулся беляш, от попадания которого передовой гоблин всего-навсего побелел, однако ему не поздоровилось. Его скинули вниз разъяренные сородичи: будучи от природы почти черными, гоблины на дух не переносят светлых тонов. Не случайно для характеристики презренного отщепенца ими используется выражение белый гоблин.
      Так или иначе, Грей был доволен ходом сражения: будучи обороняющейся стороной, он чувствовал свою правоту.
      Гоблины страдали постольку, поскольку не хотели оставить его в покое. Он к ним не лез, но готов был отразить любые вражьи поползновения. Лишь бы выпечки хватило.
      Пока хватало. У гоблина, пораженного расстегаем, расстегнулось решительно все, и он полетел с обрыва, запутавшись в собственной одежке. Пирог с вареньем отправил следом за ним еще нескольких, основательно обварившихся.
      Юноша выигрывал, однако он понимал, что не может поспешить вдогонку за Айви, пока позади остается хотя бы один противник. Стоит ему повернуться к гоблинам спиной, и они мигом сбросят сверху на беглецов валуны или придумают еще какую-нибудь гадость.
      Наконец, наступавших осталось всего лишь двое, но и Грей оборвал все пироги па нижних ветвях и держал в руках последний. Приглядевшись, он узнал в одном из гоблинов вице-гоблинатора и решил приберечь выпечку для него, как более злобного и опасного. Ну, а с другим уродцем можно будет совладать и врукопашную.
      Однако уцелевшие гоблины не спешили приближаться на расстояние броска, видимо, вице-гоблинатор был хитрее и осторожнее прочих. Правда, его подручный рванулся было вперед, но главарь удержал его.
      – Куда прешь, не видишь, что у него в руках?!
      Грей держал обыкновенную слойку с кремом. Ему она не казалась особенно опасной, но гоблинов определенно пугала.
      Неожиданно вице-гоблинатор отдал какой-то тихий приказ, и оба врага отступили за валуны.
      – Хитрость затеяли, подумал Грей, – нападут, как только я повернусь к ним спиной. Придется ждать.
      Спрятавшись за большим скальным обломком, Грей затаился, пусть они решат, будто он пустился наутек, бросятся вдогонку и нарвутся на угощение.
      Как и предполагалось, гоблины вернулись довольно скоро, но вернулись, к его удивлению, не одни. Существо, приведенное ими с собой, более всего походило па барана с необычайно мощными завитыми рогами. Когда они оказались в переделах броска, Грей выскочил из укрытия и преградил им дорогу.
      – Вот ты и влип – злорадно вскричал вице-гоблинатор. – Где тебе, недоумку, перехитрить гоблина. Теперь тебе каюк: раздолбана слойкой не остановишь, он тебя живехонько сшибет вниз.
      Живой таран, выставив рога, двинулся вперед. Понимая, что против раздолбана ему не устоять, Грей решил, что должен во что бы то ни стало поразить гоблинов. Пусть сам он будет сброшен в Провал, но без науськивания гоблинов баран едва ли погонится за Айви.
      Пролетев над рогами раздолбана, слойка с кремом упала между двумя гоблинами и произвела совершенно неожиданный, ужасающий эффект. Едва, расслоившись от удара, она. заляпала уродцев кремом, как они обратились в золу. Откуда юноше было знать, что кремовая слойка, именуемая крематорием, будучи усилена, мгновенно кремирует все, с чем соприкасается.
      Гоблины погибли, по раздолбан неудержимо мчался вперед. Грей зажмурился, ожидая страшного удара, но ничего не произошло. Лишь в его живот уткнулось что-то мягкое. Он открыл глаза.
      Перед ним, не выказывая ни малейшей агрессивности, стоял курчавый барашек. Странно, как это милое животное могло показаться ему злым и опасным.
      – Привет, бяша, – он потрепал барашка по холке. – Почему бы тебе не пощипать травки?
      Барашек, проблеяв что-то (видимо, в знак согласия), так и поступил. Грей мог спокойно начинать спуск.
      Как бы ни был он крут, юноша одолевал его с уверенностью, особенно укрепившейся после того, как отпечатки копыт кентавра и (кое-где на песке) легкие следы Айви позволили убедиться, что он на верпом пути. Несмотря на головокружительную высоту, ему почти не было страшно.
      Что навело его на определенные размышления. В сражении с гоблинами он проявил несомненную доблесть, но на это его могла подвигнуть любовь. Но выпечка с дерева никак не походила на обычную. А как быть с кентаврами – уж их-то существование ничем, кроме магии, не объяснить. Конечно, существует такая штука, как генная инженерия, но даже она не позволяет создать комбинацию из человека и лошади. Во всяком случае, на нынешнем этапе развития.
      Но самое главное – этот Провал, в который он сейчас спускается. Усомниться в его реальности невозможно, но и поверить в нее – тоже. И уж всем ясно, что никому не по карману создать для Луна-парка столь масштабные декорации.
      Неужто он и впрямь близок к тому, чтобы поверить в магию? Ну что ж, в конце концов, Айви в это верит, а он ее Любит. И если она готова выйти за него даже против воли родителей, то почему бы ему не разделить ее веру? В конце концов, вовсе не обязательно, чтобы то, во что ты веришь, объективно существовало.
      Размышляя о любви, вере, магии и прочих высоких материях, он сам не заметил, как добрался до дна Провала.
      Айви поблизости не оказалось, но Грей этому не удивился.
      Надо полагать, что, спустившись, она тут же вскочила на Ослятю и во весь опор поскакала на поиски Провального дракона. А дракон вовсе не должен был обязательно оказаться рядом.
      Юноша огляделся. Дно Провала представляло собой узкую долину, поросшую зеленой травкой. Речушка, вдоль которой они ехали, низвергнувшись водопадом, продолжалась здесь, и Грей, у которого изрядно пересохло в горле, поспешил к пей. Среди прибрежных растений его внимание привлекли венерин башмачок, увешанный изящной женской обувкой, и какой-то куст с чипсами вместо листьев. Усевшись рядом, он с аппетитом ими захрустел. Чипсы – магические или нет – имели отменный вкус.
      И тут, видимо, сказалось долгое напряжение – его начала одолевать усталость. Прислонившись к камню, он мутнеющим взором проследил за струившимся потоком.
      Речушка журча протекала по долине, пересекала ее, взбегала по противоположной стене и исчезала где-то вверху.
      Закрывая слипавшиеся глаза, Грей подумал, что это весьма разумно: иначе, чего доброго, Провал мог бы затопиться.
      Неожиданно он вздрогнул и вскочил на ноги. Как, река течет вверх?! И он видит это собственными глазами? В таком случае, ему лучше поверить в магию, иначе придется признаться, что он спятил.
      С этой мыслью юноша сел, и скоро его сморил сон.
 
      ***
 
      Разбудил его глухой топот, от которого содрогалась земля. Грей насторожился: звук ему не понравился.
      В сумерках определенно что-то приближалось: скоро к топоту присоединилось пыхтение и юноша увидел вдали клубы пара.
      – Наверное, это Провальный дракон, – подумал он. – Но где же Айви?
      И тут, обгоняя облако пара, примчался Ослятя.
      – Вот он, – крикнул кентавр, указывая на Грея.
      Дракон двинулся прямиком к юноше. Выглядел он устрашающе – громадный, с ужасной, пышущей паром пастью и длинным, гибким туловищем. А на спине этого чудовища восседала Айви.
      Приблизившись, дракон замедлил шаг. Девушка соскочила на землю и бросилась Грею на шею.
      – Ты настоящий герой! – воскликнула она. – Я так за тебя боялась.
      – Э, какой там герой, – смутился Грей. – Кто молодец, так это ты. Так здорово усилила выпечку, да и меня тоже.
      Лицо Айви просияло.
      – Ты хочешь сказать, что веришь?…
      – Кажется.., хм.., да. Я хочу сказать, после всего того, что я увидел…
      Что он хотел сказать, так и осталось неизвестным, поскольку Айви прервала его фразу пламенным поцелуем.
      Потом она познакомила юношу и дракона.
      – Паровик Стэнли, Провальный дракон, – представила девушка чудовище, обняв его за чешуйчатую шею. Чтобы случайно не обварить ее, Стэнли попридержал пар. – А это Грей Мэрфи, мой суженый.
      Дракон испустил приветственный паровой гейзер: видимо, всех друзей Айви он считал своими друзьями. Что не могло не радовать, принимая во внимание его размеры, усеянную острыми зубами пасть и устрашающие когти на каждой из шести лап. С таким лучше не ссориться.
      Поскольку сгущалась тьма, порешили устроиться на ночлег. Айви нарвала подушек, и трое путников удобно устроились в центре надежного кольца, образованного драконьим телом. Получилось просто здорово.
 
      ***
 
      – Нет, тебе не мерещится, – сказала ему поутру Айви. – Река, действительно, течет вверх, иначе воде не выбраться из Провала. Дальше на восток есть другая река, побольше, и она течет в противоположном направлении. В том смысле, что стекает с противоположного берега, а затекает на тот, с которого мы спустились. Подняться можно по любой из них, но это рискованно. Лучше уж топать по пешеходной тропке близ невидимого моста: утомительно, зато не так опасно.
      – Невидимого моста?
      Айви улыбнулась.
      – Ага. Доберемся, я его тебе покажу. Собственно говоря, по нему-то мы и переправимся через Провал, на северной стороне подъем удобней. Ну, а оттуда рукой подать до зачарованной тропы, ведущей к замку Ругпа.
      Неожиданно улыбка на лице девушки сменилась озабоченным выражением.
      – Что-то не так? – спросил Грей.
      – Ничего такого, что не было бы известно с самого начала, – не слишком понятно ответила Айви. – Не беспокойся.
      Грей, однако же, беспокоился. Но недолго, поскольку Айви снова одарила его улыбкой. И поцелуем.
      По дну Провала двигались быстро, поскольку Грей ехал на Осляте а Айви па драконе. Довольно скоро девушка воскликнула:
      – Грей, а вот и мост!
      Грей посмотрел вверх, куда она указывала, решительно ничего не увидел, однако ничуть этому не удивился, резонно рассудив, что удивляться следовало бы обратному. Мост-то невидимый.
      Они спешились. На прощанье Айви обняла Стэнли с такой нежностью, что Грей ощутил легкий укол ревности.
      Конечно, он знаком с Айви без году неделя, а дракон дружит с ней уже четырнадцать лет!
      Подъем начали по тропе, более гладкой и широкой, чем та, которой пришлось спускаться: местами здесь даже удавалось идти не гуськом, а бок о бок. Однако путь оказался долгим и изнурительным: выбираться из этого провала было не легче, чем из Большого Каньона.
      – Устал? – спросила Айви.
      Грей, скрепя сердце, ответил утвердительно.
      – Уже и не устал! – заявила она, сжимая его руку, и он мгновенно ощутил прилив свежих сил. Усиление работало.
      Во всяком случае, он больше не пытался найти этому иное объяснение.
      Они поднялись на головокружительную высоту, и Айви, подойдя к краю пропасти, ступила с обрыва. Грей вскрикнул, но она не упала – висела себе в воздухе и улыбалась. Точнее, не висела, а стояла, ибо под ее ногами действительно находился невидимый мост.
      Грей с Ослятей последовали за ней. Мост, хоть и невидимый, оказался весьма прочным, а наличие перил не позволяло с него свалиться. Закрыв глаза, Грей топал по нему довольно бодро, но когда открывал их и видел прямо под собой бездну, у него начинала кружиться голова». Правда, с этой проблемой он справился, сосредоточив взгляд на Айви. Глазам приятно и ни чуточки ни боязно.
      Перебравшись на другую сторону, Айви последний раз посмотрела вниз и помахала рукой Стэнли. В ответ со дна Провала взметнулось облако пара. Переправа закончилась.
      Здесь начиналась зачарованная тропа, ведущая в замок Руша.
 
 

Глава 9
УЛЬТИМАТУМ