– Пошли! Мы по-королевски накормим тебя. А ты расскажешь нам о своих приключениях! – сказала Тролла.
      – Я... э-э... сильно устал. – Бинк разыграл нерешительность и смущение. – Лучше не надо ничего рассказывать. Мой друг Добрый Волшебник пропал, кентавр тоже, так что все эти воспоминания...
      – Понятно-понятно, – сразу же согласилась Тролла. – Ты утомился, опечален – тебе нужно развлечься. У нас есть незамужние девушки, дочери исконных деревенских жителей. Они сейчас одиноки и...
      – Спасибо, ничего не нужно, – поспешно ответил Бинк; он уже и без того разбил столько сердец! – Мне бы только немного еды и угол, где можно было бы переночевать. Ну а если найдется комнатка...
      – Комнат у нас не хватает – население ведь только что, можно сказать, удвоилось. Но девушки о тебе позаботятся. Им хотя бы будет чем заняться. Они с радостью пустят тебя переночевать!
      Бинк все же слишком устал, чтобы продолжать какие-то споры. Но, как выяснилось, «девушками» оказались юные феи и эльфессы. Они проявили к нему самое нежное внимание – их интересовал не Бинк-мужчина, а Бинк-гость. Бинк-герой. Занятно играя и резвясь, они угощали его всякой всячиной; каждая, радостно щебеча, норовила сама положить ему в рот какой-нибудь лакомый кусочек. Они даже не позволили Бинку взять в руки тарелку, а сами поддерживали ее перед ним; и всякое новое яство приносилось из другой комнаты.
      Потом он улегся на постель из тридцати разноцветных подушечек. Он лежал, блаженно расслабившись, а феи порхали вокруг, и их тонкие, как паутина, крылышки овевали его ласковым ветерком... Очень скоро они, может быть, и не смогут больше летать – они тоже превратятся в манденийские существа, и их крылышки отпадут... Но сейчас – ах, как они хороши, как привлекательны!.. Бинк заснул, пытаясь сосчитать пролетавших над ним фей, – они играли в салочки...
      Но – вот и утро снова, и ему пришлось сразу же столкнуться лицом к лицу с реальностью: надо было возвращаться домой. Он был рад, что его поиски завершились хотя бы одним, пусть и маленьким, но добрым делом; возможно, именно так и запланировал его талант перед тем, как исчезнуть вместе со всей магией: предоставил ему хороший и безопасный ночлег в этой очаровательной деревушке.
      А оставалась ли какая-нибудь добрая надежда у всего остального Ксанта?..
      Грифонша опять взялась его немного проводить, и удивительно скоро он добрался до леса – более или менее знакомой ему местности. Теперь этот лес уже не так сильно отличался от остальных джунглей. Бинк поблагодарил грифоншу, искренне пожелал всего хорошего и уже один отправился дальше – на север.
      На него навалилось одиночество.
      Какой всеобъемлющей пустотой обернулось отсутствие магии! И как эта пустота угнетала! Исчезли все привычные мелочи. Голубые жабы больше не сидели на приземистых овощных стульчиках, а индейские трубки не курились сладковатым дымком. Деревья больше не отводили перед ним ветви и не напускали отпугивающих чар. Все вокруг было безнадежно манденийским... Бинк очень скоро снова ощутил усталость – и не только из-за долгой, изнуряющей ходьбы... Чего же стоит жизнь без магии?..
      Одно утешение: когда он явится, Хэмели уже будет «заблокирована» в ее «нормальной» фазе, в которой она нравилась ему больше всего. Жена будет не слишком красивой, не будет она и чересчур умной и – оттого, видимо – сварливой, а будет просто приятной я милой женщиной. Что ж – он готов смириться с тем, что к Хэмели не вернется больше ее чарующая красота, готов жить спокойной и размеренной, без приключений, жизнью (пока не наскучит). Если, конечно, суд общества и Короля позволят ему это...
      Бинк замер: ему померещился звук, напоминающий цокот копыт по утоптанной земле. Кто это – враг?.. Ему уже было, в общем-то, все равно – друг или враг, – лишь бы хоть какая-то компания!
      – Эгей! – закричал он.
      – Да? – отозвался женский голос.
      Бинк бросился вперед.
      И вот – на тропинке он увидел леди-кентавр. Ее нельзя было назвать писаной красавицей: бока потускнели от пыли, к хвосту пристало репье (леди, естественно, не могла избавиться от него отгоняющими заклинаниями), а ее человеческие торс и лицо, хотя и явно женские, были все же не очень пропорциональными. За ней следовал жеребенок-кентавр: он был не только некрасив, но даже откровенно уродлив; симпатичной была только изящная и гладкая задняя лошадиная, часть. Да – жеребенок очень напоминал...
      – Честер! – воскликнул Бинк. – Это жеребенок Честера!
      – Так ты – Бинк? – Леди-кентавр внимательно посмотрела на него.
      Теперь я Бинк ее узнал: то была Чери, супруга Честера. Но как она отличалась от той красавицы, на которой ему когда-то пришлось прокатиться. Что с ней случилось?!
      У Бинка хватило такта и сообразительности не задать ей прямого вопроса.
      – Что вы делаете здесь?.. Я был уверен, что вы остались в Деревне Кентавров до возвращения...
      Но как он может говорить так! Ведь Честер не вернется...
      – Я скачу во дворец узнать, кого поблагодарить за это чудо, – ответила она. – Разве ты еще не понял, что Ксант, наконец, избавился от этой непристойности?
      Бинк вспомнил: Чери считала магию именно непристойностью – по крайней мере, среди кентавров. Магию в другой среде она терпела по необходимости – Чери мнила себя либеральной личностью, хотя и предпочитала обсуждать различные магические темы сугубо абстрактно.
      Что ж – Бинку были известны все подробности, и он был доволен (насколько подобные позитивные ощущения вообще могли владеть им в его состоянии), что хотя бы еще одному жителю Ксанта перемены пришлись по душе.
      – Боюсь, во всем виноват я...
      –  Ты?!..Так ты уничтожил магию? – Она недоверчиво уставилась на него.
      – Это – длинная история. И не очень веселая. Не думаю, что остальные воспримут ее с таким же оптимизмом.
      – Вот что! Садись ко мне на спину – ты слишком медленно идешь. Я подвезу тебя до дворца, а по дороге ты мне все расскажешь. Прямо-таки умираю от любопытства!
      Не умрет ли она на самом деле, когда узнает правду о Честере? Но – так или иначе, а рассказать ей придется.
      Бинк забрался на нее, покрепче ухватился за гриву, и она сходу перешла на галоп. Он рассчитывал тащиться пешком весь день, но теперь такая необходимость отпала – Чери доставит его во дворец еще засветло.
      Он начал рассказывать и поймал себя на том, что чрезмерно вдается в детали. И – понял почему: он все время норовил оттянуть тот момент, когда дойдет до последней жестокой битвы, в которой Честер погиб. Да, кентавр мог бы в ней победить, если бы его не поразил коварно нацеленный на Бинка Дурной Глаз, – но вряд ли Чери утешила бы такая оговорка. И теперь Чери – вдова, и сказать ей об этом придется так или иначе.
      Повествование Бинка прервал громкий рев, и дорогу вдруг преградил дракон. Однако – каким жалким выглядело это чудовище! Некогда яркая чешуя потускнела и покрылась ржавыми пятнами, а когда он дохнул – вместо огня из пасти вырвалась струя пыли. Дракон определенно был очень ослабленным и больным – ведь он раньше целиком зависел от магии.
      И все-таки... все-таки он напал. Напал стремительно и жадно, намереваясь сожрать и кентавра, и седока, и жеребенка.
      Бинк обнажил меч. Чери проворно развернулась, изготовившись к ляганию. Да, дракон есть дракон – даже такой небольшой и невзрачный, он внушал ужас.
      И тут вдруг Бинк заметил у него на шее шрам.
      – Эй! – крикнул он. – Послушай-ка! Мы ведь с тобой, кажется, знакомы!
      Дракон замер. Голова его приподнялась, глаза сверкнули: он определенно тоже узнал Бинка.
      – Честер, Кромби и я встретили однажды этого дракона и заключили с ним мир, – пояснил Бинк Чери. – Мы вместе потом сражались с никельпедами.
      – Сейчас никельпеды безобидны, – заметила она. – Их клешни утратили... – Она брезгливо поджала губы. – Они утратили эту самую магию. Я скакала прямо по дну Провала, наступала на них. И ничего они не могли поделать.
      Бинку это уже было известно.
      – Дракон! – сказал он. – Магия покинула Ксант. Придется тебе научиться охотиться и воевать без помощи огня. А со временем ты обретешь черты своего манденийского родственника. Или же это произойдет с твоим потомством. По всей вероятности, ты станешь большой змеей. Мне очень жаль.
      Дракон со страхом уставился на Бинка. Затем резко развернулся и помчался прочь – то прыжками, то скользя по земле.
      – Мне тоже жаль, – проговорила Чери. – Теперь и мне ясно, что без магии Ксант не будет прежним. Выходит – чары тоже, наверно, нужны. А для таких, как этот дракон... Для них магия просто необходима – ведь она для них естественна.
      О, то было многозначительным признанием! Особенно в устах Чери.
      Они двинулись дальше, и Бинк продолжил свой рассказ. Оттягивать печальный момент он уже больше не мог. И, наконец, собравшись с духом, сказал те, что обязан был сказать.
      – И вот теперь Кромби – здесь, в бутылочке, – упавшим голосом закончил он и смолк, ощутив, как мгновенно напряглось тело Чери.
      – Но Честер и Хамфри...
      – Они остались внизу... Потому что я освободил Демона...
      – Но ведь ты же не можешь заявить с полной уверенностью, что они погибли! – Хотя в ее голосе и промелькнула нотка надежды, она все еще была так напряжена, что Бинку было неудобно сидеть. – Их, наверно, можно отыскать... вернуть!
      – Может быть... Только не знаю, как, – угрюмо ответил Бинк. Этот разговор ему совсем не правился.
      – Я думаю, что Хамфри, скорее всего, попросту заблудился – вот почему ты не нашел его тела. Его оглушило обвалом. Без своей информационной магии он мог сойти, скажем, за гоблина. А Честер... Он слишком упрям, чтобы... Он не умер – я чувствую! Он просто лежит в этом рассоле. Ты ведь сказал, что в озере сохраняется все, что...
      – Да, – кивнул Бинк. – Но... оно настолько обмелело, что я даже видел извилины на Мозговом Коралле...
      – Не до дна же оно высохло! Я уверена, что он лежит там, в иле, как... как тот грифон в бутылочке. И его можно разыскать, можно оживить...
      Бинк покачал головой.
      – Без магии ничего этого уже не получится.
      Чери вдруг встала на дыбы и сбросила Бинка. Он пролетел по воздуху, увидел, как неумолимо приближается земля, и понял, что талант его уже не спасет. И... приземлился на руки Чери. В последний момент она успела подскочить и поймать его.
      – Извини, Бинк... Меня выводят из себя эти непристойности. Кентавры и магия...
      Она поставила его на ноги и отпустила, не закончив фразу. Пусть она и не была сейчас такой же прекрасной, как прежде, но кентаврская сила в ней осталась!
      Да – сила, но не красота. Во времена магии у нее были величественные груди. Она, правда, и сейчас была пышнотелой, но все же несколько обрюзгла, как это нередко бывает я с женщинами, которые стали матерями. Но раньше ее лицо было восхитительно дерзким, а стало невыразительным. И что могло быть причиной таких внезапных перемен, если не утрата Ксантом магии?
      – Давай говорить откровенно, Чери, – произнес он. – Ты считаешь всю магию сплошной непристойностью...
      – Не всю магию, Бинк! Для некоторых из вас она кажется естественной – но ты всего лишь человек. А не кентавр! Кентавры – совсем другое дело. Мы – цивилизованные.
      – А если предположить, что и кентавры обладают магией?
      Ее лицо неимоверно скривилось – она с трудом сдерживала отвращение.
      – Поехали-ка лучше дальше.. А то может быть слишком поздно. Как-никак нам далеко добираться...
      – Погоди! Вспомни-ка отшельника Германа, дядю Честера. – Бинк не мог успокоиться – этот спор надо было довести до конца. – Он мог вызывать манящие огоньки.
      – За что и был изгнан из нашего общества, – парировала она; в ее лице появилось грубовато-задиристое выражение, что напомнило Честера.
      – Допустим также, что и другие кентавры обладают магией...
      – Бинк, почему ты такой зануда? Хочешь, чтобы я тебя бросила тут – одного, в глуши?
      Она поманила жеребенка, и тот сразу же подбежал.
      – А если (извини уж) допустить, что я у тебя есть магический талант? – напрямую спросил Бинк. – Ты и тогда считала бы магию непристойностью?
      – Довольно! – фыркнула она. – Я больше не намерена терпеть это несносное поведение! Даже от человека! Идем, Чет!
      И она зашагала прочь.
      – Гром меня разрази, Чери! Выслушай же меня, наконец! – вспылив, крикнул Бинк. – Знаешь, почему Честер отправился со мной на поиски? Потому что хотел обнаружить собственный магический талант! И если ты отрицаешь магию у кентавров, то отказываешься и от него! Честер обладает магией, чтоб ты знала! И прекрасной магией, которая...
      Она развернулась, задрав передние копыта для удара. Хотя она и была женщиной-кобылой, но могла покончить с Бинком в два счета.
      Тот отскочил.
      – Отличной магией! – упрямо повторил он. – Не какой-нибудь тупой – вроде превращения зеленых листьев в красные; или – зловредной, как у какого-нибудь придурка, подпаливающего людям пятки! Да будет тебе известно, Честер играл на магической флейте, на удивительной серебряной флейте! И более изумительной музыки я никогда не слышал. Глубоко в душе он – на редкость симпатичная личность! Но ему приходится все это подавлять, подавлять! Потому что...
      – Да я тебя в лепешку растопчу! – Чери едва не ржала от негодования, готовясь обрушить на него копыта. – Ты не имеешь права даже предполагать...
      Но теперь Бинк был спокоен – пусть-ка она, полуослепшая от ярости, побесится немного...
      Он ловко уклонялся от ее ударов, словно от нападения дикого единорога, стараясь не повернуться к ней спиной и далеко не отступать, чтобы она продолжала слышать его. Уже полдюжины раз он мог пронзить ее мечом, но даже не достал его из ножен. Надо принять, что спор их – чисто академический, поскольку в Ксанте все равно нет больше магии. Однако Бинк был преисполнен решимости заставить Чери признать правду.
      – И ты, Чери, – ты тоже обладала магией. Да-да! Ты заставляла себя выглядеть такой, какой тебе хотелось себя видеть. Околдовывала самое себя! Это – вроде иллюзии, ограниченной...
      Окончательно рассвирепев, она опять попыталась ударить его двумя копытами сразу. Ну как же! – он задел ее самое чувствительное место, заявив, в сущности, что она – непристойна сама. Бинк, однако же, предвидел ее реакцию и был наготове. И избежал удара. Его мечом теперь стало слово, и он намеревался рассчитаться таким образом не только с Чери. Достаточно с него всяких заблуждений, особенно собственных! Пришла пора окончательно избавиться от них! В некотором смысле он тут атаковал самого себя: себя, опозоренного тем, что он сделал с Ксантом, освободив Демона.
      – Я бросаю тебе вызов! – воскликнул он. – Посмотри на свое отражение в озере! И станет ясной разница. Но твоя магия пропала!
      Чери, кажется, сникла. Совсем недавно они проезжали мимо небольшого пруда, и теперь возвращались туда. Бинк уже жалел о том, что так жестоко поступил с Чери... Она взглянула на свое отражение в пруду, убежденная в том, что увидит себя прежнюю. Увы... Но у нее хватило достоинства признать очевидное.
      – О, ужас! – потрясенно возопила она. – Я некрасивая! Я отвратительная! Я – уродливее Честера!
      – Нет-нет, Чери! Ты прекрасна. Да, ты прекрасна, когда есть магия, когда был твой талант! – Бинку хотелось утешить ее. – Потому что магия для тебя так же естественна, как и для меня. И противиться ей у тебя больше нет причин. Это все равно, что восстать против любой естественной функции, вроде еды, размножения, или...
      – Убирайся! – крикнула она. – Ты – чудовище! Ты...
      В новом приступе ярости она ударила копытом по воде, подняв сноп брызг. Отражение исчезло. Но вода, как ей и полагается, скоро успокоилась и снова – с неумолимой ясностью – показала ей правду.
      – Послушай, Чери. – Бинк старался казаться уже невозмутимым и деловитым – Ты тут заметила, что Честера еще, может быть, удалось бы спасти, если принять кое-какие меры. Я бы очень этого хотел. Но я так и не осмелился открыть бутылочку с Кромби. Ведь он был в образе грифона, а для процесса превращения его в человека нужна магия, которой больше нет. И, видимо, Честер по той же причине должен оставаться в озере – живым и беспомощным. То есть, я хочу сказать: нам нужна магия. И не имеет значения, нравится она нам, или – нет. Без нее Честер умрет. И мы ни к чему не придем, пока ты...
      Она кивнула – хотя и через силу, с откровенным нежеланием.
      – Я думала – ничто не вынудит меня терпеть такие непристойности. Но ради Честера я согласна на все. Даже... – Она сглотнула и дернула хвостом. – Даже на магию...
      – Итак, нам снова придется искать! – обрадованно воскликнул Бинк. Когда он умывался в пруду, к нему словно снизошло озарение. – Искать того, кто восстановит магию Ксанта! И если мы все – люди, кентавры и прочие существа – станем действовать согласно, то, возможно, отыщем другого Демона...
      Он тут же помрачнел, осознав всю безнадежность подобной затеи. Как им удастся вызвать X(A/N)th-а, E(A/R)th-а или любое другое супермагическое существо? У Демонов здесь нет никаких интересов...
      – Да! – согласилась Чери, обретя вдруг надежду в тот момент, когда Бинк стал ее терять. – Возможно, король знает, как это проделать. Быстрей забирайся на спину – я помчусь галопом.
      Бинк снова уселся верхом, и она поскакала. Чери, конечно, не обладала мощью Честера, но Бинку все же пришлось покрепче обнять ее за тонкую талию, чтобы удержаться на спине Чери, когда она помчалась через лес.
      – ...и если магия вернется, я снова стану прекрасной, – мечтательно бормотала она.
      Усталый Бинк сонно метал головой, пока Чери неслась сквозь опустевшие джунгли. Но вдруг она резко остановилась, и он чуть не свалился на землю.
      Перед ними стояли два огромных, лохматых существа.
      – Посторонитесь, чудовища! – беззлобно крикнул Бинк – в конце концов они на самом деле были чудовищами. – Это общественная тропа – ее нельзя загораживать!
      – Мы не заслоняем вам пути, – произнес один из монстров – Лучше дайте нам пройти.
      – Людоед Хруп! – воскликнул Бинк. – Что ты делаешь так далеко от дома?!
      – Ты что, знаешь этого монстра? – спросила Чери.
      – Конечно! Более того: я его теперь прекрасно понимаю без переводчика!
      Глаза великана, напоминавшие сейчас глаза очень тупого человека, уставились на Бинка из-под низкого лба.
      – Ты ведь приходил ко мне вместе со своими друзьями? Да, помню. А у меня вот с женой липкий месяц.
      – Липкий месяц? – поморщилась Чери.
      – А-а, так это и есть та Спящая Красавица! – улыбнулся Бинк, разглядывая великаншу.
      Трудно себе было представить более уродливое существо. Но все же под шапкой волос, напоминавшей тряпку, которой только что вытерли блевотину, и под мешковатой грубой одеждой угадывались гораздо более хрупкие очертания, чем можно было ждать от великанши. И Бинк вспомнил: она – не настоящая великанша, а – актриса, игравшая роль в спектакле озерных демонов. Немного усилий с ее стороны, и – она вполне могла бы стать красавицей. Но отчего же она даже не пытается?
      – Э-э... один вопрос...
      Великанша не была дурой и поняла его намерения.
      – Да, у меня было другое лицо, – сказала она Бинку. – Но я рада, что сбежала в конце концов. Получше демона нашла я мужа; он мне по нраву, и другой не нужен.
      Выходит, примадонна нашла-таки себе мужа, достойного ее внимания! Пообщавшись однажды с озерными демонами, Бинк пришел к выводу, что она поступила разумно. Она сохранила грим великанши, который служил лишь слабым отражением ее нормальной личности. По-видимому, она и научила Хрупа говорить более или менее внятно. Ах, какая сообразительная попалась ему жена!
      – Хммм... Примите наши поздравления! – Бинк слегка поклонился и пояснил Чери: – Они поженились по нашему совету. Советчиками были: Хамфри. Честер, голем Гранди и я. Впрочем, Хамфри в это время спал. Какое было удивительное собрание!
      – Не сомневаюсь! – В голосе Чери слышалась подозрительность.
      – Да, я луплю его давно, – сказала великанша. – У него башка – как бревно.
      – Великаны очень страстны! – шепнул Бинк на ухо Чери.
      У той уже прошло первоначальное изумление, и она довольно быстро ухватила суть происшедшего и происходящего.
      – Каким же образом, милая, ты сохраняешь его любовь? – спросила она с откровенным венским ехидством. – Разве ему не нравится бродить в поисках приключений?
      Да-да – конечно, она привычно думала о своем Честере!
      – Я отпускаю его побродить; ему нельзя «нет» говорить, – ответила бывшая актриса – мудрая представительница своего пола. – И когда он домой приползает, то сразу фингал получает. – Для наглядности, она тут же наградила своего суженого чудовищным тумаком и притом, даже не поглядев да него: наугад и удивительно точно – в глаз.
      Это, впрочем, было как раз кстати, иначе Бинк вряд ли понял бы ее правильно. – Пусть скотиной ощутит себя сперва – вкуснее покажется жратва.
      Лицо Хрупа исказилось в улыбке – он был безоговорочно согласен и явно удовлетворен. И Бинк подумал: живется ему наверняка лучше, чем если бы рядом была настоящая великанша, которая воспринимала бы его привычки и манеры как нечто само собой разумеющееся. Какие бы ошибки не допускала актриса, она отлично знала, как с ним управляться.
      – А на вашу жизнь каким-нибудь образом подействовало отсутствие магии? – спросил Бинк.
      Пара тупо уставилась на него.
      – Да они ничего ровным счетом не заметили! – воскликнула Чери. – Вот тебе пример настоящей любви!
      Влюбленные отправились своим путем, а Чери поскакала дальше. Она была крайне задумчива.
      – Послушай, Бинк! Хочу задать тебе риторический вопрос. Неужели мужчине действительно нравится ощущать себя зверем?
      – Пожалуй, да... Иногда, – подумав, ответил он. И вспомнил о своей жене. Когда она пребывала в фазе тупой красавицы, то жила, казалось, лишь для того, чтобы доставлять ему различные удовольствия. И он прямо-таки пыжился, ощущая себя мужчиной на все сто процентов. Однако, становясь умной уродиной, она отвращала его и своим умом, и внешностью. По отношению к нему она вела себя разумнее, когда была тупа, чем – когда была умницей. Теперь, надо полагать, со всем этим покончено: она навсегда останется в «нормальной» фазе, а крайности отойдут. И она уже перестанет его отвращать... Или – привлекать.
      – А кентавр, – задумчиво произнесла Чери. – Если он чувствует себя дома настоящим жеребцом...
      – А мужчинам и надо себя так чувствовать, – сказал Бинк. – Чувствовать, что они нужны, что желанны и – главнее всех, конечно. Даже если это не совсем так... Эта великанша знает, что делает.
      – Как будто бы так, – согласилась Чери без энтузиазма. – Но ведь она – подделка, просто актриса. И все же – он счастлив настолько, что готов для нее на все... Но мы, женщины-кентавры, тоже умеем действовать, когда появляется необходимость...
      Дальше она скакала молча.

Глава 14
Парадоксальное желание