Нада считала себя готовой ко всему, однако события развивались чуть ли не по худшему из возможных сценариев. Ее выбрал спутницей обыкновенский подросток, пускавший, глядя на нее, слюнки и с самого начала пытавшийся за ней ухлестывать. А ей уже довелось быть невестой несовершеннолетнего принца, и ухаживаниями сопляков девушка была сыта по горло. Вдобавок этот балбес не имел ни малейшего представления о Ксанфе и не верил в магию. Выходило, что ее ждет тоскливое времяпрепровождение в не самой приятной компании и роль спутницы охламона, которому всяко не видать победы.
      А ведь поначалу, когда профессор Балломут только знакомил ее с замыслом игры, все казалось весьма романтичным и увлекательным. Старый демон сообщил, что муза Клио вознамерилась написать очередной том текущей истории Ксанфа. Будучи автором концепции игры, она поручила практическое воплощение идеи демонам, полагаясь на их воображение и страсть к лицедейству. Проект казался многообещающим, тем паче что благодаря ему открывались новые вакансии Главных Действующих Лиц.
      — Правда, — заметил Балломут, — тем, кто претендует на такие роли, не следует забивать головы сентиментальной чепухой.
      Нада как раз ничем подобным свою головку не забивала, хотя при этом ни замыслами муз, ни делами демонов, ни ролью Главного Действующего Лица ничуть не интересовалась.
      — Мне случалось уже побывать в такой роли, — напомнила девушка-змея профессору. — Тот случай едва не закончился для меня браком с мальчишкой, так что пусть, я за дешевой славой не гонюсь. Кому интересно, те пусть и пробуют.
      — Да, да, — припомнил профессор. — Тебе нужно было выйти замуж за принца, а их во всем Ксанфе на тот момент было всего двое: твой братец Налдо да мальчишка Дольф. Правда, теперь мальчишка вырос, но он все равно младше тебя, к тому же уже женат. А вот ты… — он посмотрел на нее поверх очков, — при всем твоем очаровании осталась принцессой на выданье. Тебе не кажется, что участие в нашей программе открывает для тебя новые перспективы? Как говорят в Обыкновении, мат-ри-мо-ни-альные.
      — Это что, ругательство?
      — Почти. Это имеет отношение к браку.
      — А что за перспективы? — спросила принцесса со внезапно пробудившимся интересом.
      — Ну, не исключено, что как раз в этом томе появится принц подходящего возраста. Ты ведь не захочешь упустить такую возможность?
      Нада промолчала, однако внутренне не могла не признать правоту профессора. Казалось бы, такой красавице одиночество грозить не могло, однако сложность заключалась в ее происхождении. Принцессе не пристало выскакивать замуж за кого попало: ей подавай принца или волшебника. Между тем ей уже двадцать один — возраст, конечно, не критический, но время-то идет. Было бы обидно упустить хорошую партию, только из-за того, что она оказалась не в курсе дела.
      — Ладно Клио, у нее свои соображения, — промолвила девушка, решив все-таки сменить тему. — Но у вас-то, демонов, какой интерес в этом деле? Только не говорите, будто занялись им из любви к искусству.
      — Интерес у нас и вправду есть, — отозвался демон. — Но в чем он состоит, я скажу только в том случае, если ты дашь мне честно принцесское слово сохранить услышанное в тайне. Людям такие вещи знать ни к чему.
      — Так ведь у меня только одна половина человеческая, — заметила Нада, грациозно изгибаясь. Подобные ее телодвижения не оставляли равнодушным решительно ни одно существо мужского пола, но вот на Балломута такого рода магия, похоже, не действовала. Он зевнул, что лишь усугубило ее любопытство. — Честное принцесское, — сказала Нада.
      — Тогда слушай. Вышло так, что все это дело касается нас, демонов, напрямую. Демон Охренэнный, один из самых могучих в своей гильдии, вознамерился захватить Ксанф. Наш Иксанаэнный этому, понятное дело, противится. Но драться друг с другом для них дело бесполезное — оба бессмертны, неуязвимы и, считай, равны по силам. Поэтому их спор должны разрешить существа низшего порядка: высшие демоны устроят им состязание в своем сне.
      — Но демоны не видят снов.
      — Это потому, что они не спят, — согласился профессор. — Во всяком случае в подавляющем большинстве такие бестолковки, как Метрия, еще и не то откалывают. Нормальные демоны просто переходят в стасис и предаются размышлениям. Но вот всякие там смертные дрыхнут напропалую и сны видят, благодаря чему в гипнотыкве и существует Сонное Царство. А еще у смертных бывают сны наяву, что, при соблюдении известных условий, позволяет им видеть сны за демонов. Задуманная игра как раз и должна стать анимацией подобного сна, в котором смертный сможет участвовать активно, как если бы это была реальность. Кто-то из них будет играть за Иксанаэнного, кто-то за Охренэнного, кто-то получит приз, а кто-то проиграет. Данное состязание станет основным содержанием нынешнего тома истории: на нашу, младших демонов, долю выпала организационная работа, а непосредственными участниками станут смертные. Загвоздка еще и в том, что если смертные вообще не знают, что играют за каких-то там демонов, то мы до самого конца останемся в неведении, кто играет за кого. Нам неизвестно, что может принести победу Иксанаэнному, ясно лишь, что его поражение может обернуться более чем существенными переменами.
      — А если Иксанаэнный проиграет — из Ксанфа исчезнет магия? — с испугом спросила Нада.
      — Не исключено. Поэтому мы должны сотрудничать, надеясь, что наши совместные усилия поспособствуют успеху Иксанаэнного.
      — Но мы же не знаем, как этому способствовать. Вдруг так постараемся, что как раз из-за наших потуг все прахом и пойдет.
      — Это было бы весьма огорчительно, — промолвил профессор, скорчив гримасу, заставившую Наду почувствовать себя незадачливой студенткой Университета Магии. Именно эта гримаса отбила у многих поколений излишне любознательных школяров дурацкую привычку задавать профессору вопросы, на которые он не хотел или не мог ответить.
      Нада вопросов особенно не задавала, а вот репетиции посещала исправно. Правда, заявление о том, что игрок-обыкновен непременно выберет ее спутницей, принцессу совершенно не обрадовало.
      — Только обыкновенов мне и не хватало! Была охота связываться!
      — Не все они так уж плохи, — резонно указал профессор. — Взять хотя бы Грея Мэрфи.
      Крыть Наде было нечем: Мэрфи и впрямь явился из Обыкновении, но у него обнаружился талант волшебника, а по меркам Ксанфа полноправный волшебник это все равно что принц. Грея-то уже давно окрутила Айви, но данный пример доказывал, что и от обыкновена может быть прок.
      — И заметь, — добавил профессор, словно прочтя ее мысли (в чем в чем, а в этом он за века преподавания поднаторел изрядно), — если Иксанаэнный потерпит поражение, значение Обыкновении возрастет, и знакомство с обыкновеном может оказаться более чем полезным.
      — Ладно, — согласилась Нада, — обыкновен так обыкновен. Но никакими делишками, связанными со Взрослыми Тайнами, я с ним заниматься не буду.
      — Конечно, — согласился Балломут, окидывая взглядом ее волнующие формы. — Тем более что обыкновен твой скорее всего окажется несовершеннолетним.
      — Этого только не хватало! — вскричала она с неподдельным испугом. — Чем я сыта по горло, так это малолетками. А почему не взрослым?
      — Да по той простой причине, что играми, подобными нашей, в Обыкновении увлекаются в основном только подростки.
      — Ладно. А с чего ты взял, что спутницей этого обыкновена стану именно я? Что ему, больше выбрать будет некого?
      — Выбор-то у него будет: каждому игроку предложат семерых возможных спутников. Но тебя выберут, это точно.
      — Но почему?
      — Представь себе, что одним из возможных спутников был бы твой брат Налдо. А теперь скажи, кого в таком случае предпочла бы любая обыкновенская девица.
      — Конечно, его. Он самый красивый, и у него множество иных достоинств.
      — Иных с экрана не видно, а вот на такого красавца и впрямь любая девчонка клюнет. А на кого клюнет парнишка?
      Нада открыла рот — и тут же закрыла, не найдя, что противопоставить убийственной профессорской логике.
      Основным содержанием репетиций стало обучение искусству отделываться от нескромных притязаний развязных обыкновенских юнцов, роли которых с немалым удовольствием исполняли молодые демоны. Конечно, в змеином обличье Нада запросто могла откусить любому нахалу голову, но такие крайности категорически запрещались.
      — Спутники, — втолковывал Балломут — существуют для того, чтобы помогать игрокам, а не для того, чтобы их лопать.
      — Но что делать, если он станет совершенно несносным? — настойчиво спрашивала Нада.
      — Надо отшить его, не причиняя вреда здоровью. Не калеча и не увеча.
      — Но обыкновены известны своим упорством.
      — Верно. Тебе придется найти к нему подход.
      — Вот еще, стану я искать подходы ко всяким нахальным соплякам! Держи карман шире. Придется обыкновенам играть в свою дурацкую игру без меня.
      — Дорогая, не вынуждай меня прибегать к мерам дисциплинарного воздействия, — обиженным тоном произнес профессор.
      — Не путай меня со своими студентками. Я у тебя не учусь, и никакой власти надо мной ты не имеешь.
      — Должен тебя огорчить, красавица, — очень даже имею.
      — Вот как. Ну-ка назови хотя бы одну причину, по которой я, принцесса, должна оставаться здесь вопреки своему желанию.
      — Пожалуйста, — отозвался Балломут, выдохнув маленькое облачко дыма. — Помнишь, как вы с Электрой путешествовали по Сонному Царству? Ты там вино пила? Красное?
      — Ну, пила. Хотела узнать, что за сорт. А при чем тут вино?
      — При том, любезнейшая, что принцессе следовало бы лучше знать законы и правила. Любой, вкусивший еды и питья в тыкве, связывает себя с Сонным Царством.
      Нада совершенно неподобающим принцессе образом взвизгнула и разинула рот.
      — Ой! Как же это я забыла?
      — А вот кому положено, те не забыли. Мы, демоны, выкупили у Коня Тьмы твое обязательство, так что теперь ты в долгу перед нами. Отработаешь в игре — будешь свободна, а пока не обессудь. Ступай репетировать.
      Нада со вздохом подчинилась. Балломут, как всегда, взял верх.
      Теперь, когда игра началась, девушка радовалась тому, что на репетициях научилась давать отпор поползновениям обыкновенских нахалов, не откусывая при этом их пустых голов. Этот Даг, судя по всему, относился как раз к той категории игроков, к встрече с которыми она так старательно готовилась. Он был высок ростом, хорош собой, не слишком глуп, совершенно невежествен по части магии и большой охотник облапить хорошенькую девушку. Стоило этому фрукту увидеть ее среди прочих возможных спутников, как у него чуть глазки на лоб не вылезли. Нада мысленно приготовилась к нелегкому путешествию. Утешало одно: проведя игру, она навсегда отделается и от обыкновена, и от обязательств перед демонами. Ради этого можно и потерпеть.
      Как она и предполагала, самоуверенный юнец взялся принимать решения сам и, естественно, сразу принял самое нелепое из всех возможных. Будучи родом из Обыкновении, где на деревьях не растет почти никакой еды, он вбил себе в голову, будто ему потребуются припасы. И даже оружие. О том, как он собирается пустить в ход оружие, находясь по ту сторону экрана, этот пентюх даже не задумался. Чем забивать башку пустяками, постарался бы лучше поверить в магию.
      Впрочем, выходило, что его упрямое неверие ей на пользу. Чем дольше он будет сомневаться в реальности происходящего, тем дольше не сможет даже попытаться ее облапить (сделать это через экран не проще, чем огреть кого-нибудь дубиной). А значит, ей не придется отделываться от его приставаний. Правда, селяне из Перешейки наверняка удивятся, увидев болтающееся в воздухе окошко с физиономией, но с этим она как-нибудь справится.
      В деревне их приближение было замечено издалека, и староста, с виду отъявленный грубиян и задира, вышел им навстречу.
      — Могу я полюбопытствовать, что прекрасная принцесса Нада и странный магический экран делают в нашем захолустье? — ляпнул он с деревенской прямотой.
      — Мы направляемся к Доброму Волшебнику, — ответила Нада. — Путь предстоит нелегкий, так что нам хотелось бы разжиться припасами и оружием.
      — А почему вы не воспользуетесь зачарованной тропой?
      — Это запрещено правилами. Мы должны преодолевать препятствия, а не путешествовать под защитой чар.
      — Ну что ж, с первыми трудностями вы, можно сказать, уже столкнулись. Мы люди простые, грубые, чужаков не жалуем, и никакой помощи от нас вы не дождетесь. Не будь ты такой красоткой, мы бы тебе еще и бока намяли.
      — Не смей так с ней разговаривать! — подал голос с экрана Даг.
      Конечно, он наверняка из тех задир, которые вечно сами влипают в истории и других втягивают.
      — Все в порядке, Даг, — торопливо проговорила девушка. — Они нас не тронут.
      — Попробовали бы. Один такой попробовал, так от него одни уши остались.
      — Что касается тебя, дух, — промолвил староста, — ты-то не красотка, и если вылезешь из своего волшебного окошка, мы с удовольствием зададим тебе хорошую трепку.
      — Да сумей я оттуда вылезти, я бы тебе рога поотшиб, старый козел!
      — Прошу не беспокоиться, мы уже уходим, — зачастила Нада, загораживая экран своим телом.
      — Ничего мы не уходим! — возразил Даг, появляясь вместе с экраном из-за ее спины. — Мне, конечно, в кайф любоваться твоей…
      Последнее слово получилось смазанным, но Нада поняла о чем речь. Будь у этого парня возможность, он непременно протянул бы с экрана руку, чтобы похлопать или ущипнуть ее за… то самое место.
      — Но я не собираюсь сваливать при виде шайки деревенских придурков.
      — Очень хотелось бы знать, — с угрозой пробормотал староста, в то время как угрюмые поселяне смыкались вокруг экрана, — почему это наглое привидение считает возможным нас оскорблять?
      — Нет! — торопливо возразила Нада, снова пытаясь заслонить экран. — Он никого не хотел обидеть, просто не знает здешних обычаев…
      Ей было не по себе, потому как ее буквально буравили похотливыми взглядами. Причем поселяне ничуть не уступали в этом Дагу.
      — А вот и собираюсь! — подал голос обыкновен. — Со всей ответственностью заявляю, что деревня ваша …ая, а всем вам место в …опе!
      От Нады не укрылось, что и на сей раз его слова оказались смазанными. Система могла полностью блокировать выражения, имеющие отношения к Взрослым Тайнам, если бы их попытались употребить в присутствии детей, однако таковых поблизости не было. Что же до самого Дага, то обыкновены, как правило, присоединяются к заговору задолго до того, как становятся взрослыми.
      Однако досада пересилила в ней даже любопытство, и девушка отступила в сторону, сложив руки на груди. Пусть эти невежи ругаются, сколько им угодно.
      — Выметайся из нашей деревни, рыло экранное! — заорал староста. — Нам тут такие проходимцы ни к чему!
      — От проходимца слышу! — не остался в долгу Даг. — Мне бы век твоей физиономии не видеть, да припасы нужны. Почему бы тебе ими не поделиться — мигом от меня избавишься.
      — Припасы, говоришь? — на лице старосты появилась хитрая ухмылка, — а чем, скажи на милость, ты собираешься за них расплачиваться?
      Расплачиваться Дагу и впрямь было нечем, однако обескуражить обыкновена оказалось не так-то просто.
      — Скажи сначала, что тебе нужно, дурила?
      — Мне? Мне, да и всем нам нужно избавиться от «Цензора».
      — От кого? — похоже, обыкновен все же опешил.
      — Не от кого, а от чего. Это такой корабль, «Цензор» называется. Физически он встал на якорь у Перешейка, а фактически сидит на нашей Перешейке.Ввел повсюду цензуру,устанавливает для всех цензы,требует приобретать на все ли цензии .Дымищем своим весь воздух испоганил, ни житья от него, ни продыху. Вдобавок его мощь постоянно возрастает: сначала он нам просто досаждал, потом стал портить жизнь, а коли дело пойдет так и дальше, то и вовсе поработит.
      Нада тоже удивилась услышанному, но сочла это прекрасной возможностью перевести разговор в другое русло и замять ссору.
      — Но как же этот корабль взял над вами такую власть? — поинтересовалась она. — Он же на воде, а деревня на суше.
      — «Цензор» стоит у берега и дымит в две трубы, а дым сносит прямо на деревню. Не простой дым: у нас от него мозги туманятся, и характер портится. Думаешь, отчего мы тут такие неприветливые — все из-за цензурыэтой поганой. Наглотаешься дымища и можешь делать только то, что можно. То есть то, что «Цензор» разрешит. Тоска, а не жизнь. Такого, наверное, даже в унылой Обыкновении не бывает.
      — Бывает, — возразил Даг. — Не везде, но в некоторых местах еще как бывает. Правда, обыкновенская цензура больше всего ограничивает свободу слова и печати.
      — Свободой слова у нас теперь и не пахнет, дымом все провоняло, а вот свободы пищать —сколько угодно. Хочешь сказать что-нибудь не по-ихнему, а получается один писк. Одно могу сказать… — староста гневно разинул рот, но оттуда вырвался лишь высокий протяжный писк.
      — Э, ребята, да вы, я смотрю, влипли не на шутку, — посерьезнел Даг. — Как же вас угораздило такое допустить?
      — Так ведь хотели как лучше, чтоб, значится, детишки раньше поры не узнавали чего не надобно, чтобы брани нехорошей поменьше стало, то да се… «Цензора» этого мы сами и пригласили, а как смекнули, так уже поздно было. Просить его уйти бесполезно, а прогнать — силенок маловато. Вот и скрипим зубами, а поделать ничего не можем. Поможешь — так мы тебя припасами по уши завалим.
      — Так, — принялся размышлять вслух юноша. — Должен признаться, что всякого рода цензуру я и сам на дух не переношу. Считается, что у нас ее нет, но на самом деле мы тоже затюканы всякими идиотскими правилами, указаниями и предписаниями. Помочь вам — дело святое, тем более что, как я понимаю, это и будет мое первое испытание в игре. Сделаю, что смогу, но сначала мне надо разузнать об этой посудине побольше. Например, ты тут про дым говорил он что, шибко вонючий?
      — Я бы не сказал. Запах у него сладкий, даже приторный. Поначалу кажется приятным, а потом… — староста махнул рукой. — Ну сам посуди: в каком настоящем деле можно обойтись без забористого словца? Ежели ты, скажем, каменщик, а тебе напарник булыжник на ногу уронит — ты что скажешь? То-то и оно — а у любого из нас только «пи… » и получится. Или, скажем, присмотрел ты девку и хочешь назвать ейные причиндалы своими именами. Так ведь и тут дальше «пи… » не двинешься. Вот она, свобода пищать.Жуть!
      — Жуть! — согласился Даг. — Как, говоришь, будет по-вашему собака женского рода?
      — Пи…
      — Так я и думал. Тяжелый, однако, случай. У нас в Обыкновении в некоторых землях тоже вводили цензуру из самых лучших побуждений: ради укрепления нравственности и всего такого. Кончалось это везде одинаково — люди теряли даже подобие свободы. Им навязывали правила, которые могли даже не иметь смысла, их просто требовалось выполнять. Скоро вам просто нечем будет дышать.
      — Ты прав, — печально кивнул староста. — Мы уже, можно сказать, задыхаемся в этих гнусных парах.
      Остальные дружно закивали, а некоторые, еще и закашлялись.
      Нада пребывала в изумлении: выходило, что она недооценила обыкновена. Парень оказался куда смышленее, чем ей казалось. Это ж надо было так быстро вникнуть в здешние проблемы и найти общий язык с неприветливыми перешейцами!
      — Ладно, — подолжал Даг. — Суть дела мне более-менее ясна. Но известно ли вам, как с этой напастью бороться?
      — Известно-то известно, только нам это, к сожалению, уже не под силу. Здесь нужен человек со стороны, не отравленный дымом. Поэтому мы к тебе и обратились.
      — Ну-ну, и что нужно делать?
      — Нужно залить топки под трубами либеральной перекисью. Цензурный фимиам от этого скиснети вместо дыма цензурыиз труб повалит дух свободы.«Цензор» этого духа на дух не переносит, так что ему ничего не останется кроме как отвалить от Перешейка и отправиться на… пииии…
      Губы Дага искривились в усмешке — видать, в Обыкновении бытовали иные способы борьбы с цензурой и пробуждения духа свободы — однако высказываться по этому поводу юноша не стал.
      — Как добыть эту перекись? — полюбопытствовал он.
      — Ясно дело как: зачерпнуть перекислымведром из перекислогоколодца.
      — Ну конечно, как же иначе… И где вся эта перекислятинанаходится?
      — Так сразу и не скажешь. Раньше-то мы знали, но нынче «Цензор» объявил эти сведения государственной тайной и присвоил им гриф секретности.Кто пытается выведать секрет, того грифдолбает клювом по темечку. Ежели кто что и может сказать, так это Ведьма К.
      — Ведьма К?
      — Она самая. Колодец перекислый,он вроде как в ейных владениях.
      — А где они, «ейные» владения. Далеко?
      — Так… Пии… же их знает.
      — Лихо! Ну хоть в какой стороне?
      — Вон там — староста указал рукой, с опаской глядя на небо: не иначе как побаивался грифа секретности.
       — Стало быть, нам туда, — заявил Даг. — Готовьте припасы, я вернусь.
      Экран поплыл в указанном направлении, и Нада волей-неволей направилась туда же. Не имея понятия, как найти Ведьму К и раздобыть перекись,она все же решила, что лучше поискать все эти штуковины, чем без конца препираться с поселянами. Впрочем, довольно скоро они увидели стоявшее прямо посреди лужайки и даже не особо перекисловыглядевшее ведро. Однако стоило девушке потянуться за ним, как оно отлетело, оказавшись вне пределов досягаемости.
      — Свобода просто так в руки не дается, — с глубокомысленным видом произнес Даг. — Конечно, местным головотяпам с запудренными цензурой мозгами это ведерко не раздобыть. Но мы с тобой — другое дело. Можешь ты зайти сзади, чтобы я погнал его прямо на тебя?
      Кивнув, Нада превратилась в маленькую змейку, чтобы заползти сзади, и тут же сообразила, что это был опрометчивый поступок. Она выскользнула из одежды, а стало быть, когда будет одеваться, Даг увидит ее голой. Хуже того — и трусики увидит! А порядочная принцесса никак не может позволить себе демонстрировать трусики какому-то обыкновену. Однако решение этого вопроса Нада отложила на потом — дело прежде всего. Принцесса проползла под кустами и оказалась как раз позади ведра… и перед давешней проблемой. Она не могла взять ведро в змеином обличье — рук-то у змей не бывает — и не могла превратиться в человека, чтобы не показаться голой перед обыкновеном. Пришлось ей ползти к ближайшему простынному кусту, превратиться там в девушку, сорвать простыню, завернуться в нее, и снова обернуться змеей. Придерживая краешек простыни змеиной пастью, она подкралась к ведру сзади. Впрочем, могла бы и не таиться: змеи ведер не хватают, и ведра, соответственно, змей не боятся.
      Как только она залегла в засаде, экран с Дагом, грозно ухая, двинулся прямиком на ведро. Оно, поддразнивая его, стало отступать и вскоре оказалось в пределах досягаемости Нады. Та мигом приняла человеческое обличье и, не забывая придерживать одной рукой простыню, схватила другой ведро за ручку. Оно задергалось, но уразумев, что вырваться не удастся, успокоилось.
      — Полдела сделано! — с довольным видом заявил Даг. — Теперь пойдем искать Ведьму К.
      — Минуточку, — сказала Нада. — Я сейчас вернусь. Поспешив туда, где осталась ее одежда, принцесса спряталась за деревом и торопливо натянула платье. Что было не так-то просто: одеваться с помощью одной руки не слишком удобно, а выпустить ведро она не могла. Удерет мигом, и ищи-свищи. В конце концов Наде удалось справиться с этим затруднением, но она поняла, что, меняя облик, следует быть осторожнее.
      Они двинулись дальше, но неожиданно оказались на краю заснеженного поля.
      — Странно! — удивленно пробормотала Нада. — Чтобы в Ксанфе в такое время да выпал снег! Да и странный он какой-то. Жидковатый — вроде как тает…
      — Может — это не настоящий снег? — предположил Даг.
      Присев на корточки, Нада прикоснулась к снежному одеялу пальцем.
      — Холодный… — пробормотала она и поднесла палец к губам. Брови ее поползли вверх.
      — О, да это мороженое!
      — Мороженое? — удивился Даг.
      — Оно самое. Сливочное мороженое. Тепло, вот оно и тает.
      — Ясно… то есть ничего не ясно. Откуда оно взялось?
      — Понятия не имею. Похоже, откуда-то течет. Источник где-то перед нами.
      — А можем мы обойти это заснеженно… замороженноепространство?
      — Это вряд ли, — отозвалась Нада — Попробуем пересечь!
      Даг легко согласился. Конечно, для него, парившего вместе со своим экраном в воздухе, это не представляло ни малейшей сложности, а вот с Надой дело обстояло иначе. Сначала талое мороженое налипало на туфельки, а потом у нее стали мерзнуть ноги. По мере их продвижения мороженое становилось все холоднее и тверже. К счастью, Нада углядела по пути развесистую ботвинью,что позволило ей сменить туфельки на теплые боты.Пригодилась и простыня: накинутая поверх платья, она хоть немного, но согревала. Однако девушка понимала, что стоит ей остановиться, и она замерзнет. Ей не терпелось поскорее выбраться с этого холодного поля, однако ему не было конца. Вместо этого впереди показался замок, сложенный из фруктового льда. Не слишком большой — все-таки мороженого и вообще всего замороженногов Ксанфе было не так уж много.
      — Может, здешние хозяева объяснят нам, что к чему, — промолвила Нада, нетерпеливо постучав в ледяную дверь с ледяным глазком.
      Ледяной глазок заморгал.
      — Кто там? — послышался ледяной голос.
      — Я Нада, принцесса нагов, спутница игрока, обыкновена Дага. Мы ищем Ведьму К. Она случайно не здесь живет?
      — Нет, конечно же нет. И вы не сможете попасть к ней, если не получите разрешения моей госпожи.
      — А кто твоя госпожа? — спросила уже отчаянно замерзавшая Нада.
      — Ледовая Карга, кто же еще?
      — Бедовая Пурга? — переспросила Нада, у которой уже зуб на зуб не попадал.
      — Не совсем так… но почти.
      — А можем мы с ней поговорить?
      — Не совсем так… но почти.
      — Это как понимать?
      — Да так, что самой Карги дома нет, но… — глазок заговорщически подмигнул, — …в замке остался ее клон. С виду точь-в-точь как она сама.