Возможность мчаться как ветер не могла не радовать изрядно намучившуюся продираясь сквозь заросли Ким, однако как бы ни нравились ей кони вообще и кентавры в частности, она чувствовала, что будет рада не в меньшей степени, когда эта скачка кончится. Не будучи умелой наездницей, она довольно быстро натерла с внутренней стороны ноги и отбила мягкое место. Какова же была ее досада, когда кентавры ни с того ни с сего понеслись еще быстрее.
      — В чем дело?
      — Нада увидела что-то на обочине и попросила нас живее проскочить мимо. А я толком и не разглядел, что там было: вроде как люди, пойманные в большой сачок.
      Ким, само собой, ничуть не хотела угодить в какой-то там странный сачок и не имела ничего против того, что они оставили его позади, вот только решение это предпочла бы принять сама. Кто, в конце концов, здесь игрок, она или Нада? Все-таки Нада берет на себя слишком много, хотя не исключено, что так ведут себя все принцессы. До сих пор Ким с принцессами дела не имела, да ее и не тянуло. Она и игру предпочла бы пройти до конца с Дженни и согласилась на обмен спутниками лишь по просьбе Дага.
      — Ну теперь-то сачок остался позади, — сказала она. — Можем мы не нестись сломя голову, а ехать чуточку помедленнее?
      Кентавры сбавили аллюр, тряска уменьшилась, и Ким снова смогла сосредоточиться на своих мыслях. Похоже, игра шла неплохо, и она успешно продвигалась к своей цели. Правда, она чуточку жалела о разлуке с Дагом, хотя умом и понимала, что едва ли смогла бы произвести на него нужное впечатление. И вообще, он наверняка такой же тупой и самодовольный, как большинство мальчишек его возраста. А что собой хорош, так это еще хуже. Эти красавчики думают, будто все девушки только и мечтают повеситься им на шею.
      Прекрасно отдавая отчет в полной справедливости приведенных соображений, Ким тем не менее в глубине души не могла не признаться себе, что представься ей такая возможность (повеситься на шею), она бы постаралась ее не упустить. И уж во всяком случае не могла запретить себе мечтать о чем-нибудь вроде случайной встречи или мимолетного поцелуя.
      Ну а пока ей приходилось довольствоваться общением с Грезой. Ким держала собаку перед собой, что было непросто, если учесть, что ее вес составлял больше половины веса девушки. Тряска нравилась Грезе не больше, чем ее хозяйке, однако собака не скулила и не вырывалась. Поведение Грезы вообще отличалось сдержанностью, однако Ким уже научилась распознавать ее настроение по положению ушей или движениям хвоста. В любом случае было ясно, что собака рада возможности быть вместе с Ким, стремится помогать ей во всем и ради нее готова смириться с куда большими неудобствами, чем верховая езда.
      По траве скользнула стремительная тень, и Ким, подняв голову, увидела виверна — небольшого крылатого дракона. Тот с интересом присматривался к наездницам, но лишь до того момента, как оба кентавра взяли в руки луки и наложили стрелы на тетивы. Интерес хищника мигом улетучился, а вдогонку за интересом улетел и он сам. Кентавры невозмутимо вернули луки в чехлы, а стрелы в колчаны. Похоже, они не опасались чудовищ, чего нельзя было сказать о самих чудовищах. Тропа не была зачарованной, однако желающих померяться силами с двумя вооруженными кентаврами не находилось.
      Но через некоторое время один из них стремительно выхватил лук и метким выстрелом сразил какое-то несуразное маленькое существо, похожее на ящерицу с петушиными крыльями и гребешком.
      — Зачем было убивать ящерку? — спросила Ким. — Она, конечно, противная, но ведь маленькая. Вреда от нее никакого.
      — Это от василиска-то никакого вреда? Да он собирался на нас взглянуть, — промолвил второй кентавр.
      Ким похолодела. Она читала о василисках. Эти крылатые ящерицы убивали взглядом, однако кентавр пристрелил чудовище словно бы между делом, а его спутник настолько полагался на меткость товарища, что даже не стал натягивать лук.
      Через некоторое время кентавры замедлили бег.
      — Замок Доброго Волшебника перед вами, — сказал Ким кентавр, на котором она ехала. — Мы свое дело сделали, а вот вам, чтобы попасть туда и получить Ответ, придется еще преодолеть три препятствия. Желаю удачи.
      — Спасибо, — ответила Ким, неуклюже слезая на землю. Нада спешилась с изысканной, свойственной змеям и принцессам, грацией. Кентавры развернулись и, даже не передохнув, ускакали назад. Обещание свое они выполнили, а усталость и прочие проявления слабости этот народ презирал почти так же, как и магию.
      Ким, Нада и Греза остались перед замковым рвом. Ровное чудовище со скучающим видом зевало во всю пасть: оно не думало, что просители сунутся в воду, поскольку мост был опущен.
      Правда, чтобы взойти на него, следовало миновать гигантскую разваленную пополам сливу.Но ладно бы только сливу:между двумя половинками фрукта сидел весьма злобный с виду зубастый зубр.
      — Р-р-р… —зарычал он, показав острый за зубренный зуб.
      — Вообще-то я могла бы превратиться в гигантскую змею и попробовать прогнать его шипением, — сказала Нада.
      — Мне кажется, что это было бы не по правилам, — возразила Ким. — Это ведь испытание, и, стало быть, преодолевать его следует игроку.
      Это была правда, но не вся. Ким хотела действовать самостоятельно: слишком уж часто Нада брала инициативу на себя.
      Нада молча пожала плечами.
      — Интересно, что эта зверюга хочет? — пробормотала, размышляя вслух, Ким. — Загнать меня в сливуи слитьв ров, где я буду проглочена ровнымчудовищем?
      Она уже достаточно хорошо освоилась в игре, чтобы понимать: любое препятствие, сколь бы трудным оно ни казалось, преодолеть можно. Нужно только сообразить как.
      Зная по опыту, что ключ к победе должен находиться где-то неподалеку (главное — понять, что это именно он), девушка огляделась по сторонам, и ее внимание привлек большой короб. Она сама не знала, что ожидала там увидеть, — в голове теснились всякие мысли, связанные с зубрежкой, но внутри оказались кисточка и большая банка с надписью: «Краска Ч/Б. магич.».
      Ким задумалась. Очень глубоко задумалась. На это у нее имелись две весьма веские причины. Во-первых, она понятия не имела, как можно одолеть зубрас помощью хоть самой магической-размагической краски, а во-вторых, не представляла себе, какой цвет может быть обозначен буквосочетанием Ч/Б. Поскольку размышлять над двумя проблемами одновременно представлялось весьма затруднительным, девушка начала со второй, с цвета краски. А присмотревшись к колеру банки, пришла к выводу, что содержимое ее едва ли является черепахово-бледным или червиво-бриллиантовым. Краска была черно-белой. Поняв это, Ким тут же сообразила, что ей делать.
      Схватив кисточку в одну руку, а банку в другую, она смело направилась к зубру.
       — У-у-у! —подал угрожающий голос зверь, но девушка обмакнула кисточку в краску и полоснула его по морде.
      Грозное « У-у-у»сменилось испуганным «Я-е-е!».
      —  А-а-а! —завопило животное, когда его полоснули краской во второй раз, а после еще нескольких взмахов кистью повалилось набок и забило в воздухе копытами. Спустя мгновение это было уже совсем другое животное, больше похожее не на быка, а на лошадь, то ли черную в белую полоску, то ли белую в черную.
      — Что ты сделала? — поинтересовалась Нада. — И что это за зверюга?
      — Я покрасила зубрачерно-белой краской, сменила «у» на «е» и добавила «а». Иными словами, превратила зубрав зебру.
      — Но с чего ты взяла, что эта твоя зебра пропустит нас, а не столкнет в сливу,чтобы мы слилисьв ров?
      — Да потому, что у нас в Обыкновении зебраэто знак перехода.
      — Так то в Обыкновении.
      — Каламбур везде каламбур.
      Ким оказалась права. Сливасама собой растеклась по земле и слиласьв ров, а зебрапокатилась кувырком по мосту, оставляя на настиле отметины в виде полосок.
      Девушкам и собаке оставалось лишь ступать по этим полоскам.
      Впрочем, ушли они недалеко. На середине моста зебраоборвалась у подножия здоровенного стула,на котором восседала весьма неряшливого вида птица. Хуже всего, однако, было то, что стулпокрывал нестерпимо вонявший птичий помет.
      — Вам не пройти! — ехидно ухмыльнулась птица. — Сунетесь, так я сделаю свой стулжидким — вовек не отмоетесь.
      — Фу! — сморщила носик Нада. — Я туда не пойду. Принцессам не положено соприкасаться с нечистотами.
      Греза принцессой не была, однако вперед тоже не рвалась.
      Ким растерянно оглянулась и вдруг устремилась назад. Нада с Грезой поспешили за ней к стоявшему возле рва приземистому возу.Девушка, ничего не объясняя, стала закатывать его на мост, и Наде не оставалось ничего другого, кроме как помочь ей. Как только возоказался рядом со стулом,птица, издав недовольный крик, подхватила стулкогтями, швырнула на вози улетела.
      — Я поняла, — сказала Нада, посмотрев на, Ким с уважением. — Стул —это то, из чего состоит навоз,вот он и оказался на возу.Но воз и ныне там, на мосту. Куда он отсюда денется?
      — А как можно назвать возпо-другому? — спросила Ким.
      — Ух ты, а ведь точно! — воскликнула Нада. — Это же подвода!
       Подводазаскрипела колесами и скатилась с моста под воду.
      На самом мосту больше препятствий не было, но сойти с него на берег оказалось невозможно: путь преграждала… сначала Ким показалось, что это ощерившая пасть баррикада,потом — что сооруженная из чего попало барракуда,но при ближайшем рассмотрении препятствие оказалось кучей, в которой, перепутавшись и беспорядочно размахивая торчащими в разные стороны ногами и руками, барахтались люди. И не только люди — особенно выделялись огромные плоские ступни гоблинов.
      Ким завертела головой, но на сей раз не увидела поблизости ничего заслуживавшего внимания. Потом взгляд ее упал на Грезу — вдруг хоть собачка что-нибудь углядит, — и оказалось, что та обнюхивает какой-то овощ. Без особой надежды девушка подняла его — это оказалась репа —и машинально почесала.
      В тот же миг ее осенило.
      — Эта куча-мала! —воскликнула она, указывая на хаотическое переплетение тел. — Очень мала!
      Куча стала стремительно уменьшаться, и вскоре оказалась столь мала,что через нее можно было просто перешагнуть. Путь был открыт.
      Правда, ворота замка оставались закрытыми. Ким постучалась, и створки распахнулись. В проеме стояла миловидная девушка лет восемнадцати: волосы ее гармонировали по тону с коричневыми туфлями, а глаза с розовым платьем. Что несколько удивляло.
      — Чем могу помочь? — учтиво поинтересовалась девушка.
      — Э… меня зовут Ким, я… это… участвую в игре и хочу встретиться с Добрым Волшебником, чтобы узнать, как мне раздобыть приз. Это можно?
      — Конечно, — улыбнулась девушка. — Ты одна?
      — Конечно, нет, — фыркнула Ким. — Не видишь, что ли?
      — Нет, — ответила привратница. — Наверное, мне следовало сказать тебе сразу… я Вира, подружка сына Доброго Волшебника. Я слепая.
      Ким почувствовала, что краснеет. Ну кто, спрашивается, тянул ее за язык?
      — Со мной Нада, принцесса нагов, и собака Греза.
      — Неужто настоящая собака? — восторженно воскликнула Вира. — Это ведь такая редкость. Правда, в замке порой подрабатывает пес Цербер, но сейчас он в отлучке. А твою собачку можно погладить?
      — Вообще-то она не слишком жалует незнакомцев, — ответила Ким, чувствуя еще большую неловкость, чем когда ляпнула глупость насчет зрения.
      Однако Греза, виляя хвостом, шагнула вперед и не стала противиться, когда Вира ее погладила.
      — Ты, должно быть, знаешь подход к животным, — изумленно пролепетала Ким.
      — Таков мой талант, — скромно ответила слепая девушка. — Животные меня очень любят. Однако, — она выпрямилась, — не стану тебя задерживать. Пойдем к Айви.
      — К принцессе Айви? Я была бы рада ней познакомиться, но у меня Вопрос к Доброму Волшебнику.
      — Айви следит за Книгой Приемов. Раньше ее вели жены Хамфри, но они все время меняются, и от этого возникает путаница. Айви сделает соответствующую пометку и скажет тебе, когда твоя очередь на прием.
      «Ну конечно, — подумала Ким, — опять я не то сморозила. Нет чтобы помолчать».
      Она плотно сжала губы и вместе с Надой и Грезой последовала за привратницей. Та привела их в кабинет, где за большим письменным столом сидела, делая карандашом пометки в толстой книге, молодая женщина.
      — Ты ведь принцесса! — воскликнула Ким, забыв о своем намерении попридержать язык. — Чудно видеть, как настоящая принцесса занимается канцелярщиной.
      — А ты, надо думать, игрок, — с улыбкой отозвалась Айви, оторвавшись от книги.
      — Она игрок, а я спутница, — промолвила Нада. — Привет, Айви.
      — Ой, Надушка! — Айви, с вовсе не подобающей принцессе резвостью, вскочила из-за стола и бросилась подруге на шею. — Где ты пропадала? Тебя уже несколько месяцев не видно.
      — Да вот, глотнула в тыкве винаи оказалась виновата.Теперь отрабатываю вину,участвуя в игре в качестве спутницы. Вот пришла к тебе с Ким.
      — Ким хочет задать Вопрос Доброму Волшебнику, — вставила Вира.
      — Ну да, конечно… Сейчас взгляну.
      Подойдя к столу, Айви перелистала книгу и сказала:
      — Ким, тебе назначено через час. Как раз успеешь перекусить и привести себя в порядок.
      — Я отведу их к Маре-Энн, — сказала Вира.
      — К кому? — переспросила Ким.
      — Это дежурная жена Доброго Волшебника, — пояснила Вира, уверенно двинувшись по коридору. Очевидно,Вира так хорошо ориентировалась в замке, что ей не было нужды видетьдорогу очами. —Она была его первой любовью, но женой стала только пятой с половиной, потому что вышла за него не сразу. Ее талант — вызывать копытных.
      — А ведь точно, — припомнила Ким, читавшая в книжке и про Мару-Энн, и про Виру.
      Последнюю погрузили в сон ее же родные, по той простой причине, что не видели в слепой девочке никакого проку. К счастью, в Сонном Царстве ей довелось познакомиться с семьей Хамфри и благодаря этому знакомству вернуться в Ксанф. Странно, но хотя Ким вроде бы прочитала о Ксанфе все, что только было написано, при встрече персонажи из любимых книг казались ей… какими-то другими. Впрочем, так оно, надо полагать, и было. Живой человек всегда отличается от своего описания, пусть даже самого лучшего.
      Мара-Энн сидела на кухне, где выпекала печенье в форме единорогов. Вообще-то на берегах Выпечной реки печенья растет сколько угодно, но вдали от нее его бывает проще испечь, чем вырастить. Пятая с половиной жена Хамфри была миловидной и совершенно обычной с виду пожилой женщиной. Ким же, по книжкам, помнила ее юной красоткой с каштановыми локонами и карими глазами в тон хвостам и гривам единорогов, которых она в ту пору легко вызывала. И с ногами изумительной формы, образовавшейся из-за привычки ездить на этих единорогах верхом. Мара-Энн повстречалась с Хамфри и полюбила его, когда оба они были моложе, чем Ким сейчас, но единороги ни за что не хотели выдавать девушку замуж, ведь в этом случае она лишилась бы невинности, а стало быть, и их общества. То была весьма трогательная, даже душещипательная любовная история. В результате возлюбленные расстались, и Хамфри, хоть и продолжал любить Мару-Энн, женился на демонессе. А бедняжка Мара-Энн умчалась на верном единороге, с развевающимися волосами и глазами, полными слез…
      Ким встрепенулась, осознав, что стоит посреди кухни, и все на нее смотрят.
      — Прошу прощения, — пробормотала она. — Мне тут привиделось…
      — Конечно-конечно, — ласково промолвила Мара-Энн. — Здесь сейчас Ромашка, она и навеяла тебе этот сон. Кстати, я от нее услышала и про грезу с пузырьками. Это тоже ее копыт дело.
      — Да, — кивнула Ким. — Это было странное видение, еще более странным образом воплотившееся в жизнь. В результате у меня осталась овеществленная Греза, — она погладила собаку и продолжила: — А сейчас, только что, она показала мне тебя молодой. Молодой и красивой… — Ким осеклась, поняв, что опять допустила бестактность. — Ох, прости, пожалуйста. Я не хотела сказать, что сейчас ты…
      — Сейчас я гораздо более счастлива, чем была тогда, — прервала ее Мара-Энн. — Правда, единороги, по причине утраты невинности, со мной больше не водятся, но есть ведь и другие копытные. Они не оставляют меня своим вниманием.
      И она с довольным видом погладила Ромашку. Легендарная дневная кобылица встряхнула невидимой гривой и навострила невидимые уши. Потом она сорвалась с места и, проскочив сквозь стену, исчезла. Поняв, что лошадка поспешила к кому-то со светлой грезой, Ким по-доброму позавидовала этому человеку.
      По предложению Мары-Энн Ким и Нада вышли в сад, полный раскидистых туалетий, умывалий и гардеробий, что позволило им привести себя в порядок. Чистые и посвежевшие, они вернулись на кухню, где радушная хозяйка предложила им подкрепиться пищевой цепочкой,оставленной конем-призраком. Ким знала, что эти лошади носят цепи, но весьма удивилась, услышав, что они бывают съедобными.
       Пищевая цепочка,как оказалось, состояла из разных по фактуре и вкусу звеньев — мясных, мучных, овощных, фруктовых и так далее. Отломив колбасную секцию, Ким угостила Грезу, принявшую угощение весьма благосклонно.
      Тем временем приблизился назначенный час, и Вира повела просительницу в каморку Доброго Волшебника. Идти туда пришлось по темным, путаным переходам, но слепая девушка дорогу прекрасно помнила, а полный мрак не имел для нее никакого значения. Наконец Ким вошла в тесную комнатушку, где, скрючившись над огромным томом, сидел сморщенный, похожий на гнома человечек.
      — Отец Хамфри, к тебе игрок Ким из Обыкновении, — доложила Вира.
      — Угу, — хмыкнул угрюмый гномик, однако когда он посмотрел на Виру, в уголках его глаз промелькнуло нечто похожее на улыбку. Ким поняла, что он заботится о девушке и относится к ней очень хорошо, но старается не подавать виду.