При падении плод слегка треснул. Хорошо еще, что он приземлился на кровать – если бы груша упала на землю, то тогда она разлетелась бы на мелкие кусочки. Голем зачерпнул ладонью сладкий сок с несколькими вытекшими из плода семечками, засунул эту смесь себе в рот и задвигал челюстями.
Эффект был поистине молниеносный. Голем почувствовал, как электрические разряды стали проноситься по его телу. Причем он внешне совсем не изменился – не увеличился в размере, не стал более мускулистым, просто в нем прибавилось внутренней силы. Это, конечно же, было воздействие плода электрического дерева – съев такой плод, можно было собрать в теле огромную энергию. Но, понятно, для одноразового ее использования.
Однако сейчас был как раз подходящий момент для использования энергетического разряда. Спрыгнув на землю, голем схватился рукой за ножку кровати.
– Нам сейчас нужно перебраться отсюда в другое место! – крикнул он Фырку, который, лежа под кроватью, трясся от страха, как осиновый лист. – Ты только постарайся все время быть под кроватью, чтобы свет случайно не попал на тебя.
Затем Гранди потянул кровать на себя. Она неожиданно легко подалась в нужном направлении. Голем пошел вперед, продолжая одновременно тянуть кровать на себя. Обойдя вокруг толстого ствола дерева, голем потянул кровать в лес, чтобы она оказалась там вне досягаемости этих безумных быков и медведей. К тому времени, как сила, почерпнутая им из плода электрического дерева, иссякла, Гранди успел оттащить кровать в лес на достаточно безопасное расстояние.
Тут к нему подошли Бинк и Честер.
– С нами там такое приключилось, – пустился рассказывать кентавр. – Когда мы уже были на обратном пути, то случайно натолкнулись на меднорылов, так что пришлось от них отбиваться. Это было ужасно. А когда мы уже подходили к лагерю, услышали шум, только вот сначала не поняли, что это.
– А мы с Фырком были прямо среди этих чертовых быков и медведей, – пояснил Гранди. – Это самые бешеные звери, каких я когда-либо видел. Все, что интересует их, это верх-низ, верх-низ. Хорошо еще, что в критическую минуту мне подвернулось электрическое дерево.
– Да, это было счастливым совпадением, – улыбнулся Бинк загадочно. Гранди понял, что именно означала эта улыбка, но все же он решил не спрашивать. Не хочет Бинк говорить – не надо.
– Надо бы поспать немного, – устало заметил Честер. Кентавр тут же улегся на землю, для удобства опираясь корпусом на ствол толстого дерева. Было странно видеть кентавра в таком положении, но Честер был уже не молод, к тому же каждый сам волен выбирать, как ему нужно спать.
Бинк тоже устало прислонился к дереву.
– А нам не стоит выставлять часового? – поинтересовался Гранди.
– Мне кажется, что это необязательно, – отозвался Бинк, закрывая глаза.
Но с чего у него появилась подобная уверенность? Ведь поле, на котором продолжали топтаться и бесноваться быки с медведями, было совсем недалеко, кому-нибудь из них ничего не стоило случайно забрести сюда. Но Гранди тоже успел порядком устать от борьбы с рогатыми и зубастыми безумцами, к тому же электричество, разрядившись, тоже прихватило с собой часть его энергии. Таким образом все, что теперь ему нужно было сделать, это набраться силенок. Повалившись на кровать, Гранди заснул как убитый.
Оптимизм Бинка оправдался – до наступления ночи их никто не потревожил. Все подкрепились принесенными Бинком и Честером плодами. Теперь можно было спокойно отправляться в путь, что они и сделали.
Как только путешественники снова двинулись по тропе, которая все еще вела их на восток, они обнаружили, что входят в область, которая населена лошадьми разных видов. Тут были даже лошадиные слепни, которые с ужасающим жужжанием вылетали из дупел в стволах конских каштанов, а также, надо думать, сюда заглядывали и ночные кобылки.
Наконец перед ними показалась развилка дороги. Путники остановились в нерешительности, размышляя, по какой же им стоит пойти, поскольку ни та, ни другая тропинки не вели на север. Покуда они судили да рядили, перед ними появились две самых обычных лошади. Вообще-то такие обычные лошади были существами весьма редкими в Ксанте, поскольку в основном приходили сюда из Мандении, как и медведи с быками.
– Скажите-ка нам, лошадушки, – обратился к ним Гранди. – Нам нужно вернуться на волшебную тропу, которая ведет на север. По какой из этих двух тропок нам следует пойти?
Каждая лошадка встала напротив одной тропки, причем каждая с выразительным ржанием кивнула на ту, перед которой стояла. Через мгновение каждая лошадка поскакала по полюбившейся ей тропинке.
– А, они и сами тут толком ничего не знают, – философски заметил Бинк. – Мне кажется, нам следует пойти по той дорожке, которая лежит ближе к северу.
Это было решением, до которого голем мог и сам додуматься, как он обеспокоенно подумал. Но кто бы стал его слушать, даже тут, во время его поиска славы? Путешественники тем временем пошли по более северной тропинке.
Пройдя некоторое расстояние, они натолкнулись на женщину и маленькую лошадку. В руках у женщины была изящная записная книжка, в которой она при свете луны делала какие-то записи. При их приближении она удивленно подняла голову.
– А вы кто такие? – спросила она, бросив на путешественников долгий, изучающий взгляд, при этом карандаш ее как бы завис в воздухе.
– Я голем по имени Гранди, сейчас у нас поисковая экспедиция, – важно пояснил Гранди, вставая под луч лунного света таким образом, чтобы казаться более величественным. – А вот кентавр по имени Честер, это Бинк, а там – Фырк. А ты кто такая?
– Фырк? – вместо ответа переспросила женщина. – Что-то я никого не вижу.
– Он подкроватное чудовище. Большинство взрослых не могут его увидеть. Ты, кстати, так и не ответила на мой вопрос, тетя.
– Надо же, как интересно, – отозвалась тетя. – Подкроватное чудовище. А я-то всегда думала, что это всего-навсего обычные детские выдумки.
– Слушайте, сударушка, – сказал Гранди язвительно, – а вы не желаете нам всем представиться, или вы успели забыть, как вас нарекли родители?
– Ах да, конечно, извините, – воскликнула женщина, делая какие-то пометки карандашом в своей книжечке. – Меня зовут Эмджи, а это мой ослик.
– Я понимаю, что животное, только как ты его назвала, э-э-э, осликом?
– Это необычное животное, – гордо заметила женщина. – Он не только мой ослик, но и мой помощник.
Гранди внимательно осмотрел серенькое создание.
– А в чем же тебе помогает твой ослик? – поинтересовался голем.
– К примеру, он помогает мне вести записи. Без него я ни за что не справилась бы с этой работой.
– А что ты такое важное записываешь?
– Обо всем важном, что происходит у нас в Ксанте – это для моего Лексикона.
– А какая от этого польза?
– Ну, я думаю, что эти сведения будут важны для того, кому вдруг спешно потребуется что-то узнать.
– Кого ты имеешь в виду?
Казалось, что женщину этот вопрос поставил в тупик.
– Ну, кто-нибудь заинтересуется Ксантом, – нашлась она.
– Единственный, кто этим может заинтересоваться из всех, кого я знаю, – Добрый Волшебник Хамфри, но он, с другой стороны, и так уже знает все, что ему нужно.
– Может быть, кто-то из Мандении… – неуверенно сказала женщина, покусывая кончик карандаша.
– Манденийцы? А что они уже знают?
– Вообще-то, не слишком много, – ответила собеседница, – потому-то им и нужен Лексикон.
– Вот она, женская логика, – воскликнул Гранди торжествующе. – А теперь дай-ка нам спокойно пройти.
Эмджи посмотрела на голема с легкой укоризной, но чувств своих выражать не стала. Внезапно в ней проснулся интерес.
– Ты сказал, что у вас поисковая экспедиция. А что вы ищете?
– А тебе-то какое до этого дело?
– Ну как же, я должна внести это в свой Лексикон.
Гранди погрузился в размышления. Возможно, рассказав кое-что этой приятной женщине, он не накличет на себя и своих друзей какой-нибудь беды.
– Я направляюсь к Башне из слоновой кости, чтобы спасти там Дымовика Стэнли, – признался голем.
– А, того маленького дракончика, – живо воскликнула женщина, – а нельзя ли мне пойти с вами?
– Послушай, сестрица, – с клокочущим в груди бешенством заметил Гранди. – Это ведь моя личная экспедиция. Ты вообще не имеешь к ней никакого отношения. Мне совсем не хотелось бы, чтобы какая-то женщина влезала в мое дело да еще впутывала в него своего осла.
– Какой ты дипломатичный, прямо образец вежливости, – невозмутимо заметила Эмджи, – только скажи мне, с чего это ты подумал, что я собираюсь вмешиваться в эту экспедицию?
Женщина напустила на себя такой вид, как будто бы собиралась завязать спор, но потом передумала. Тут она вдруг предложила:
– А что, если мы сделаем следующим образом. Вы позволите нам присоединиться к вашей экспедиции и если заметите, что мы начинаем впутываться в ваши дела, скажите нам оставить вас?
Гранди неожиданно для себя согласился. Бинк и Честер, как существа женатые, хранили многозначительное молчание.
Путешественники возобновили движение. Теперь за ними шагала и Эмджи со своим осликом. За пару часов им удалось пройти весьма приличное расстояние – покуда на пути не оказалась еще одна женщина.
Эта женщина была молода и весьма недурна собой. Она бросила на путешественников чарующий взгляд и сказала, что можно неплохо провести время.
– Нам не нужна еще одна женщина, – вознегодовал Гранди.
– Но я не совсем женщина, – пробормотало создание.
– Но ведь ты выглядишь в точности как женщина! Кто же ты в таком случае – чудовище?
– Ну, в какой-то степени все сразу, – отозвалась женщина загадочно. – Я суккуб и сейчас как раз ищу, чем бы подходящим заняться.
– Э-э-э? – не понял Честер.
– Нам нет до тебя дела, – твердо заметил Бинк.
– Ты в этом уверен? – соблазнительно сказала женщина. Внезапно она изменилась – теперь она выглядела в точности так, как выглядела Хамелеон, жена Бинка, в тот период, когда красота ее была особенно ослепительна.
– И все-таки мы уверены в этом, – отрезал Честер.
Но суккуб снова перевоплотилась – на сей раз она приняла обличье Чери – подруги Честера, причем развалилась она в весьма красноречивой позе.
– Мне часто приходится иметь дело с женатыми мужчинами, и они потом мне очень благодарны, – пояснила она.
– Но с этими у тебя ничего не выйдет, – мужественно вмешался Гранди. – Лучше уходи подобру-поздорову.
– Но может быть, вы все-таки позволите мне пройти некоторое расстояние в вашей компании, – упорствовала суккуб. – Вдруг кто-нибудь из вас все-таки передумает.
Против назойливой дамы положительно ничего нельзя было сделать – ведь назойливость была тоже ее волшебным даром. Но у Гранди была еще одна причина гневаться на суккуба – она явно всеми силами пыталась соблазнить Бинка и Честера, но ему, Гранди, не уделила ни капли своего женского внимания. А это довольно ясно указывало на то, каков он, голем, был в глазах окружающих. Конечно же, Гранди говорил ей, что в их поисковой экспедиции не нужны разлагающие элементы и ей лучше не искушать их, но все-таки голем чувствовал, что его мужское и просто человеческое самолюбие весьма сильно уязвлены. Даже такое, крайне развратное и безнравственное существо не пожелало обратить на него внимание.
– Так, суккуб, – пробормотала Эмджи, делая пометку в записной книжке.
Кентавр тихонько толкнул в бок Бинка.
– Сейчас мы отобьемся от нее, но что будет, когда мы заснем? Такие вот фурии именно во сне добираются до своих жертв.
– Ерунда, справимся как-нибудь, – отозвался Бинк.
Ерунда? Разразится страшный скандал, если только их жены прознают обо всем, подумал Гранди.
Но раздумывать времени не было – занималось утро нового дня, нужно было располагаться лагерем на дневной отдых. Тут решение проблемы с любвеобильной дамой пришло само собой.
– Ой, свет, терпеть его не могу, – быстро проговорила она и тут же удрала.
Следовательно, то, что они спали при дневном свете, гарантировало путешественников от приставаний суккуба. Интересно, знал ли Бинк о ее нелюбви к дневному свету, или это было просто случайной догадкой?
Глава 3.
Ком-Пьютер
Женщина-оборотень все-таки оставила их в покое, но Эмджи и ее ослик оставались с путешественниками. Гранди бормотал что-то насчет того, что кое-что все же лучше, чем вообще ничего, а затем оборвал бурчание и снова вскарабкался на Фырка. Путники подумали, что если они будут передвигаться достаточно быстро, то составительница Лексикона не сможет выдержать такой быстрый темп и в конце концов отстанет от них.
Тропа причудливо изгибалась, ведя путешественников то на запад, то на север, то на восток, словно дразня их своими изгибами. Внезапно какая-то гигантская тень накрыла их. Все замерли в ожидании страшной опасности, но это была мнимая опасность – не дракон, а просто огромная муха пронеслась над их головами. Муха эта была весьма причудлива – несмотря на свои огромные размеры, она имела непропорционально крохотные крылышки, и потому полет ее больше напоминал балансирование в воздухе; казалось, что гигантское насекомое вот-вот упадет на землю, но этого по какой-то причине не происходило. Путешественники, коль все равно остановились, решили воспользоваться неожиданной паузой и стали рвать росшие тут в изобилии разные фрукты, чтобы немного подкрепиться. Внезапно осел Эмджи принялся реветь.
– Ну, если вы хотите съесть фрукт страсти… – сказал осел как-то весело.
– Фрукт страсти? – удивился Гранди.
– Да, именно фрукт страсти, – подтвердило упрямое животное, – мы еще давно записали в наш Лексикон все это. Потому-то суккуб и околачивается в этих местах. Стоит только кому-нибудь вкусить фрукта страсти…
Как только голем передал товарищам содержание разговора, все дружно побросали сорванные фрукты на землю и решили идти дальше. Внезапно откуда-то из ближних зарослей послышались сдавленные проклятия, и все поняли, что искусительница, затаившись в кустах, ждала результата, но теперь видела, что такие перспективные партнеры ускользают от нее. Гранди захотелось при этом показать суккубу какой-нибудь неприличный знак или сделать оскорбительный жест, но, подумав, голем решил не делать этого – ведь развращенное создание может воспринять такой жест как комплимент в свой адрес.
Пройдя еще некоторое расстояние, путники наткнулись на вполне безобидные хлебофрукты, а рядом, возле большого валуна, бил родник, поэтому они поели плодов хлебного дерева и запили их вкусной ключевой водой без всяких происшествий. Покуда они жевали, ручеек, вытекавший из родника, что-то журчал, но никто не обращал на это внимания – ведь все ручьи, как известно, журчат. Гранди даже знал, что ручьи обычно без конца муссируют сплетни о живущих в окрестностях разных существах, и потому заинтересовался журчанием.
Внезапно журчание прекратилось, и стало тихо. Удивленный голем поспешил задать вопрос:
– Что случилось, сточная канава?
– В-в-в-великан, – испуганно прожурчал ручей, и снова стало тихо. На поверхности воды образовалась даже тонкая корочка льда – до такой степени водоем боялся этого великана.
Гранди поспешно огляделся по сторонам.
– Но где великан? Я что-то тут никого не вижу, – удивился он.
Бинк, Честер и ослик тоже принялись смотреть по сторонам. Но все было спокойно.
– Этот ручей совсем помутился, – раздраженно заметил кентавр, – нет тут никаких великанов.
Внезапно откуда-то донесся страшный треск, как будто кто-то разбивал друг о друга камни, потом земля стала трястись. Плоды и орехи дождем посыпались с деревьев, которые в страхе качали ветками. Затем наступила короткая пауза, после которой треск раздался уже ближе, а земля затряслась еще сильнее.
– Возможно, это какое-то стечение обстоятельств – к примеру, один большой камень упал на второй… – неуверенно предположил Бинк, все озираясь по сторонам.
Но тут снова раздался удар, а земля задрожала еще сильнее.
– Мне кажется, мы слышим поступь великана, – сказал Честер.
Снова раздался удар.
– А ручей заметил его первым, потому что он течет в ту сторону, – заметил Гранди.
– Он движется к нам, – в ужасе воскликнула Эмджи.
Честер приложил ладони к глазам, стараясь рассмотреть, что там такое вдали.
– Может быть, я уже состарился, хотя мне кажется, что мое зрение не так уж плохо, – сказал кентавр, – но что-то я не вижу там никакого великана.
Все напряженно стали оглядываться по сторонам. Громкость поступи все нарастала, но никого не было видно.
– Это как-то нереально, – воскликнул Гранди, – слышать звуки шагов, но не видеть, кто идет.
Внезапно они увидели, что на находящемся неподалеку пригорке кустарники и высокие травы легли на землю, будто примятые гигантской невидимой ногой, и снова раздался треск и задрожала земля.
– Вы знаете, – сказал Бинк после продолжительного молчания, как будто над чем-то размышляя, – я вот помню, это было, правда очень давно, когда мы вместе с Волшебником Трентом сражались против вихляков, тогда еще дядя Честера, Герман, отдал свою жизнь…
– Дядя Герман, – благоговейно воскликнул Честер.
– Эти создания надвигались со всех сторон, – продолжал Бинк, – большие и маленькие, друзья и враги, тогда все смешалось и ничего нельзя было понять.
– Такое потом повторилось, – вставил Гранди, – когда пять лет назад малышка Айви обнаружила еще одно гнездо червяков.
– А одно из тех созданий было гигантским великаном, который при этом был невидимкой. Его совершенно нельзя было заметить, но можно было прекрасно слышать, даже чувствовать его запах. Он тоже повел себя как герой, он отдал свою жизнь…
– Невидимый великан! – воскликнула Эмджи, раскрывая свой блокнот.
Гранди внезапно понял, что имел в виду Бинк.
– А этот великан не мог оставить потомство? – поинтересовался голем.
– Это вполне вероятно. Ведь почти все живые существа оставляют после себя потомство. Хотя для любого создания, даже для детеныша великана, потребуется по крайней мере несколько десятилетий, чтобы вырасти до таких размеров.
– Но кто знает, сколько времени им может потребоваться, – возразил Честер, а шаги гиганта тем временем слышались уже прямо возле них. – Интересно, эти существа добрые?
– Какое это имеет теперь значение? – спросил Бинк. – Мы его не видим, а он, вероятно, не замечает нас. Но вот если только он на нас наступит…
Тут все почуяли и запах великана. Запах был поистине отвратительный.
– Мне кажется, что не найдется такого большого озера, в котором бы великан мог смыть с себя это зловоние, – прогнусавил Гранди, зажимая ладонью нос.
– Вы, люди, как хотите, – подал голос до поры до времени молчавший ослик, – но лично я удираю отсюда.
И действительно, животное галопом понеслось подальше от страшного места.
– Подожди меня, трус, – гневно закричала Эмджи, бросаясь вслед за животным.
Тут снова раздался треск, на сей раз еще ближе.
– Похоже, этот осел подал нам хороший пример, – проговорил Бинк.
– Залезайте на меня, – предложил Честер, – я ведь бегаю быстрее вас.
Бинк не заставил себя долго уговаривать – он вскочил на притороченную к спине кентавра кровать, а Гранди, в свою очередь, вспрыгнул на своего верного Фырка. Кентавр бросился вскачь. Он кинулся бежать по тропе, но только в направлении, противоположном тому, куда удрала Эмджи и ее ослик, а Фырк со своим седоком тоже последовал за кентавром.
Но ужасная поступь слышалась все ближе и ближе. Казалось, что невидимый великан идет той же дорогой, по которому бежали путешественники. Возможно, этот кентавр, подумал Гранди, был не так уж и умен. Но, подумал голем, сейчас нет разницы, куда бежать, если все равно тяжелая ступня великана настигнет всех.
Тем временем Честер выскочил на более широкую и удобную дорогу, что дало ему возможность увеличить скорость. Теперь даже казалось, что они начали отрываться от погони. Но тут тропа снова делала крутой поворот, и для того, чтобы в него вписаться, нужно было опять снизить скорость, и потому поступь великана снова стала слышнее. К тому же путешественники никак не могли свернуть с тропы – ведь по обе стороны дороги виднелась совершенно непроходимая чаща – покуда они будут продираться сквозь сплетение деревьев и кустарников, великан десять раз успеет расплющить их.
Внезапно голем смог углядеть вход в какую-то пещеру.
– Честер, – крикнул он кентавру, – давай спрячемся в пещере, может быть, он не сумеет раздавить эту гору.
Честер и сам уже заметил убежище и теперь со всех ног мчался туда. По мере их приближения к спасительному укрытию деревья позади них сгибались и прижимались к земле под действием невидимой силы, а земля так тряслась, будто началось землетрясение. На мгновенье копыта кентавра даже потеряли опору – земля ведь ходила ходуном, – но Честер смог удержаться на ногах, и в следующее мгновенье путники пулей влетели в пещеру.
В пещере оказалось неожиданно светло. От яркого света Фырк инстинктивно сделал естественное для него движение – он стремглав кинулся в тень, которую образовывала притороченная к спине кентавра кровать. Гранди, чтобы сохранить равновесие, испуганно схватился за туловище Честера. Наличие света в пещере было не слишком хорошим признаком, поскольку это подразумевало, что пещера обитаема, а в таких пещерах частенько любили обосновываться великаны или драконы. Но земля снова затряслась, с потолка пещеры посыпались крупные камни, возле носа Честера дротиком просвистел сорвавшийся сверху сталактит. Даже в пещере нельзя было найти спасения.
Пещера была тоннелеобразной формы, которая вела дальше, в глубину горы. Идти по ней было легко – она была прямая и довольно широкая – несмотря на то, что на спине был немалый груз, Честер продвигался довольно резво. Позади продолжали раздаваться глухие удары и треск. Вскоре путешественники почувствовали, что забрались достаточно глубоко в недра горы, чтобы невидимка-великан не мог дотянуться до них – теперь стуки раздавались где-то далеко. Возможно, гигант просто прошел мимо горы, может быть, он вовсе не преследовал их, а просто направлялся по своим великанским делам. Честер перешел на рысь, потом на шаг, а затем и вовсе остановился.
Путники огляделись. Они оказались в просторной пещере, хорошо освещенной и с тщательно отшлифованными стенами. Прямо перед ними на каменном полу возвышался железный ящик, на передней панели которого было множество каких-то кнопок, а сверху возвышалась большая стеклянная поверхность.
– Здравствуйте, – высветилось на стеклянной поверхности.
Бинк и Гранди слезли со своих «лошадей».
– И тебе тоже привет. Как дела, ржавый сундук? – бойко отозвался Гранди.
– Твой голос кажется мне знакомым, – высветилось на экране. – Кто ты?
– Ого, эта штука может разговаривать, – удивленно воскликнул голем.
Обычно неодушевленные вещи могли разговаривать только в присутствии короля Дора, волшебный талант которого как раз и состоял в умении говорить с неживыми предметами. Гранди же умел говорить только с живыми существами, пусть и с любыми, но железный ящик, понятное дело, никак не может быть живым.
– Отвечай на вопрос, – высветилось на экране.
– Я голем по имени Гранди, – последовал ответ. – А ты что за штука такая?
– Голем Гранди, – высветил аппарат, – тот самый, который объявил, что объединенный Парадокс собирался скупить акции Ком-Пьютера?
– Да, мне кажется, что я говорил нечто подобное. А тебе-то до этого какое дело, железяка?
– Это была клевета. Ком-Пьютер по-прежнему конкурентоспособен.
– Мне не нравится все это, – пробурчал Честер. – Чертовщина какая-то.
– О чем ты мне тут толкуешь, стекляшка, я ничего не понимаю, – возмутился голем.
– Я Ком-Пьютер. Я должен получить извинение от тебя за то, что ты дал неверную информацию.
– Извинение! – с негодованием воскликнул Гранди. – С какой это стати я должен извиняться перед каким-то железным сундуком со стеклянной крышкой только потому, что мне нужно было отвлечь этих безумных быков и медведей?
– Потому что ты оклеветал меня, – высветилось на мониторе. – Это еще ни для кого не проходило безнаказанно.
– Послушай, Гранди, – раздался голос Бинка, – лучше бы взять и…
Но голем ничего не услышал – он закусил удила.
– Ты просто железное дерьмо. Убери эти гадкие надписи, или я вдребезги разобью это зеркало, – бушевал Гранди, делая вид, что собирается ударить по поверхности дисплея.
Внезапно по экрану побежала цепочкой уже другая надпись: «Голем поднимает ногу, но наступает на скользкое место, и потому падает прямо на задницу».
Так оно в действительности и произошло – вторая нога голема действительно попала на что-то скользкое, и голем, потеряв равновесие, со всего размаху шлепнулся на задницу.
– Эй, – воскликнул он удивленно, – в чем дело?
– Команду можно повторить, – высветилось на экране.
Гранди, кряхтя, поднялся на ноги, потирая ушибленное место. Встряска, которую он получил при падении, внезапно высветила в его мозгу одну маленькую деталь – он ведь сказал тогда не «Ком-Пьютер», а «Кон-Пьютер». А следовательно, он тогда в разговоре мог иметь в виду что-нибудь другое и потому никак не мог оскорбить эту проклятую железку. Но в душе голема клокотал гнев, и он сейчас совсем не собирался указывать на эту неточность.
– Мне кажется, что ты лживый кусок железа и все, что ты показываешь в своем кривом зеркале, неверно, – запальчиво закричал Гранди.
– Зловредный голем получил полный рот мыла, – высветилось на дисплее яркими буквами.
Внезапно голем ощутил, что рот его битком набит каким-то отвратительным веществом.
– Што эфо факое, – зашепелявил Гранди, яростно отплевываясь.
У Бинка оказалась при себе фляжка с водой. Он подал ее голему, чтобы тот мог набрать воды в рот и как следует его прополоскать. Эта фляжка по размеру была почти такой же, как и сам Гранди, – но сейчас голема почти нельзя было отличить от фляжки – он больше не болтал без умолку, а пытался очистить рот.
Тем временем на дисплее высветилась еще одна надпись: «Это не оскорбление. Это просто расплата за клевету».
– Ничего себе расплата, – выдохнул гневно Гранди, наконец-то прочищая свой рот. – Ты металлический лом.
– Тише, не нужно, – сказал было Бинк, но было поздно, поскольку машина уже все услышала.
– Голем с наполненным мылом ртом подворачивает ногу и падает прямо в грязь, – прочитали все на зеркале.
Так и вышло – Гранди шлепнулся в большую лужу, подняв тучу брызг. Причем каждый из путешественников мог поклясться, что минуту назад этой лужи тут не было.
– Эта штуковина способна направлять ход реальных событий, – воскликнул Честер. – Все то, что она отпечатывает на своем зеркале, воплощается в действительность.
– Ну что, деревяшка, ты еще не готов принести свои извинения? – уже призывно засветился экран монитора, как только голем поднялся из лужи.
– Гранди, мне кажется, что тебе лучше… – начал Бинк, но договорить не успел.
– Извиниться, – гневно закончил фразу голем. – Перед каким-то ящиком для мусора с покрытым пылью зеркалом? Ты что, считаешь, что я совсем рехнулся?
– Мне кажется, что ты громогласное, тупоголовое, самоуверенное и невежественное создание, несмотря на то, что пытаешься изобразить из себя человека, – отпечаталось на экране.
– Подходящее описание, – еле слышно пробормотал кентавр, надеясь, что Гранди не услышит его.
К сожалению, голем услышал эти слова. Его ярость только усилилась.
– А ты, стеклянноглазый, утыканный бесполезными кнопками ящик для отбросов, – стал изрыгать голем проклятия на причудливый аппарат. – Если бы ты только был живым существом, я тебе показал бы!
– Интересно знать, что бы ты показал? – язвительно поинтересовался аппарат.
– Гранди, мне кажется, что тебе не следовало бы обострять ситуацию, – подал голос Бинк.
Гранди больше не раскрыл рта, поскольку сейчас он уже не мог думать о чем-то угрожающем. А попытка Бинка утихомирить не в меру распоясавшегося голема подействовала на его ярость точно так же, как действует на горящий костер опрокинутое в него ведро воды.
– Пытаешься нам тут всем показать, что ты умнее меня, – кричал Гранди Ком-Пьютеру. – Да ты дешевый сундук, каких в замке Ругна по десятку на каждом этаже. Ты просто стоишь тут без дела и скучаешь, отвлекая от дела тех, кому некогда заниматься всякими пустяками. Какое тебе вообще дело до нас?
– Это очень интересное обращение, – пошла по экрану надпись. – Разреши мне над ним подумать. – Тут экран погас, а через некоторое время на нем появилось одно-единственное слово – «размышляю»: что должно было объяснить, почему это вдруг умная машинка замолчала.
– Этот голем вовсе не собирался тебя оскорблять, – обратился к Ком-Пьютеру Бинк. – Нам это совсем не нужно. Мы вообще случайно зашли в эту пещеру.
Экран монитора моментально засветился.
– Вы зашли в эту пещеру потому, что невидимый великан загнал вас сюда, – пошла цепочкой световая фраза, причем надпись «размышляю» все еще продолжала оставаться на экране – аппарат явно был способен разговаривать с окружающими и одновременно думать.
Тут уж пришла очередь Бинку окончательно заинтересоваться происходящим. Он с любопытством подошел поближе к Ком-Пьютеру.
– Так это ты захотел, чтобы мы зашли сюда? А что ты представляешь из себя вообще?
– Это не столь важно, – отозвался аппарат.
– Ну почему же, отнюдь, – упорствовал Бинк. – Если мы оказываемся в ссоре с тобой, то у нас появляется право узнать, что ты такое и как ты управляешься.
– Незачем, – отрубил аппарат.
– Да, конечно же, – продолжал Бинк упорно, – нам ведь и так уже пришлось ввязаться в ссору с тобой. Нам же нужно знать, как уладить скандал.
На экране замерцали какие-то точки, он замигал. Очевидно, машина сейчас пыталась сосредоточиться и переварить ту информацию, которую ей подбросил Бинк, а ведь нужно было обдумать, какую опасность представлял для него Гранди.
