24. ИРОНИЯ

Хелн не могла больше выносить неизвестности. Шел четвертый день со времени отплытия Джон. Успела ли она? Атаковали ли Рыцари, как намеревались? И, самое главное, где Келвин? Все еще в подземелье, вместе с двумя другими узниками, или произошло еще нечто более худшее? Она должна была узнать, даже если не могла помочь.

Хелн объяснила родным насчет драконьих ягод. Мать расстроилась, но согласилась, что если Хелн несколько раз очнулась, то и теперь ягоды не смогут ей повредить. Она обещала не впадать в панику, когда Хелн перестанет дышать. Мать сочувствовала юности и любви.

— В конце концов, я любила твоего круглоухого отца — тихо сказала она, — и чуть не умерла от печали, когда он ушел.

— Что? — охнула Хелн, думая, что ослышалась.

— Пора тебе знать, дорогая. Ты не приемная дочь. Я твоя родная мать. Отец был круглоухим. Не хотела обременять тебя этим раньше, но теперь, когда ты нашла своего круглоухого…

— Почему? — пробормотала Хелн.

Она не помнила раннего детства, и вот теперь, оказывается, отец, которого она считала родным, — приемный, а мать… мать ее собственная. Как это может быть!?

— Стража королевы искала круглоухого, — пояснила мать. — Насколько я понимаю, это был отец твоего друга, Келвина. Но они бы убили любого круглоухого, которого ты нашла. Мужу нельзя было оставаться — риск был слишком велик, очень многие знали его, знали, что он из чужой страны.

Поэтому, я взяла тебя и ушла в Рад, где стражники никогда не ожидали найти семью круглоухого, а муж ушел в противоположную сторону. Больше я ничего о нем не слыхала, и боюсь, он погиб. Но если бы стражники захватили бы нас, обязательно убили бы тоже. Твой отец спас нас тем, что покинул, в точности, как отец Келвина. Я вышла замуж вторично по той же причине, что мать Келвина — нужно было окончательно раствориться в толпе. Боюсь, я навязалась ему: Фламбо — неплохой, но самый обычный человек: фермер, вдовец, показался мне порядочным и честным, хорошим добытчиком. Я обещала ему все, что можно пожелать в женщине, если он сохранит тайну и будет обращаться с тобой, как с собственной дочерью. Он согласился и выполнил свою клятву, а я не пожалела о своем решении, хотя никогда не любила его по-настоящему. Он даже взял меня под защиту, объявив себя твоим настоящим отцом, так, чтобы никто не заподозрил в тебе ребенка преследуемого законом человека.

— Ты… ты стала игрушкой человека, которого не любила… только, чтобы защитить меня? — в ужасе спросила Хелн.

— И себя тоже, дорогая, — напомнила мать. — Мне нужна была опора. Эта страна не очень добра к женщинам, у которых нет защитника. Я честно объяснила Фронду, почему выхожу замуж, а ему была нужна женщина, чтобы управляться с хозяйством, и думаю, что я была гораздо более привлекательной, чем те, кого он рассчитывал получить в жены. Не все браки заключаются на небесах, но многие супруги хорошо живут, если понимают друг друга. Если выйдешь замуж за другого круглоухого, встретишься с теми же проблемами.

Хелн подумала о позоре, который пришлось вынести на Рынке. Она ничего не рассказала матери, но может, та что-то заподозрила. Иногда приходится идти на все, чтобы выжить и сохранить разум. Хелн точно так же бросилась на шею Келвину, желая заполучить человека, который не упрекал бы ее за круглые уши и не пытался бы сделать с ней то, что сделали стражники. Как она могла осуждать мать за то, что та пошла на брак с нелюбимым, чтоб спасти себя и дочь? Фронд Фламбо хороший человек, как и Хэл Хэклберри, и в обоих случаях привлекательные женщины использовали их в своих целях, но и вознаграждали при этом! Хелн знала, что Фламбо глубоко любил ее мать и обращался с девочкой, как с собственной дочерью. Только жестокая необходимость вынудила родителей послать ее на аукцион. Правда, Хелн, пройдя через тяжелое испытание, получила награду, о которой можно было только мечтать — встретила Джон и Келвина.

— Думаю, я готова к этим трудностям, — сказала она, наконец. — Всегда считала Фронда своим отцом, и не вижу причин менять своего отношения к нему.

— Очень рада слышать это, — кивнула мать. По щекам ее струились слезы.

Девушка, поцеловав ее, проглотила драконью ягоду и погрузилась в глубокий сон.

Вскоре дух ее отделился от тела, и она увидела бледную мать, боявшуюся, что дочь умерла, несмотря на то, что сказала ей Хелн раньше.

Девушка хотела бы утешить ее, но, конечно, не могла. Оставалось лететь в столицу, в подземелье, где она оставила Келвина. К своему ужасу, Хелн увидела, что камера пуста. Куда его увели?! Поиски увенчались успехом: Келвин и мужчины постарше уходили по крутым ступенькам в кромешную тьму. Пытаются сбежать!

Но успеют ли они выбраться из тюрьмы и дворца? Хелн проверила соседние комнаты и обнаружила всего несколько стражников: остальных, вероятно, куда-то отослали.

Она поднялась над дворцом и замерла в ужасе. Дракон, много-много драконов, огромных, уродливых, пресмыкающихся по земле. А навстречу несутся ничего не подозревая, Рыцари Круглоухого! Королева высылает на противника драконов. Ужасное несчастье!

Однако, Хелн не могла помочь, только надеялась, что Рыцари вовремя заметят опасность и ускачут.

Где Джон? Поискав немного, Хелн обнаружила ее на поле около дворца, рядом с мальчиком, которого Хелн узнала — его тоже продали в тот день на аукционе. Сзади шагали еще несколько парнишек, направлявшихся ко дворцу — прямо в пасть драконам.

И наконец, Хелн увидела самое страшное зрелище: по воздуху летел человек! Она знала, это невозможно, но все же он летел к Джон. Что будет, когда они встретятся?! И тут Хелн почувствовала, что действие ягод кончилось — пора возвращаться в тело. Она многое увидела, но почти ничего не поняла, не знала, что ждет друзей впереди, и боялась худшего — драконы никого не пощадят. Она надеялась, что Джон сумеет помочь Келвину и сама не попадет драконам в зубы. Какая ирония — быть так близко к Джон и беспомощно наблюдать, как та идет прямо в западню.

Томми нашел девушке комбинезон, который носили все мальчики-рабы, и большую соломенную шляпу с обвисшими полями. На спине комбинезона были две большие буквы МР — мальчики-рабы. От одежды пахло потом и пылью, но она прекрасно скрывала бедра и грудь! Джон, чувствуя какое-то извращенное удовольствие, притворялась, что не замечает взглядов Томми.

Если ей удастся остаться в живых, она обязательно найдет для него какие-нибудь добрые слова. Томми — хороший мальчик, и так ей помог!

Девушка потянулась. Какой удобный комбинезон: обтягивает только сзади, а спереди довольно мешковат.

— Я бы хотела захватить пращу и камешки, — сказала она.

Томми покачал головой.

— Думаешь, что справишься со стражниками?

— Я могу избежать встречи с ними, — ответила Джон, в душе желая ощутить большую уверенность. — Праща и камешки для того, чтобы вызволить брата.

— Считаешь, что уложишь стражников наповал и откроешь двери? Если конечно, найдешь подходящую дверь!

— Найду!

Она вспомнила о карте, которую дала Хелн, — хоть с этим не будет хлопот!

Джон пересмотрела речные камешки, принесенные в ведре Томми, забраковала несколько. Остальные вполне подходили для снарядов.

— Думаю, — сказала она, — что если понесу пращу и камни в ведре, ты будешь толкать передо мной тачку, а остальные будут вести себя как обычно…

— Стражники заметят тебя!

— Ты сказал, что мальчики в команде все время меняются!

— Да, но привратники, наверное, знают, когда должны прибыть новые мальчики.

— Тогда пусть Джерри, — решила она, — останется тут и…

Джерри был тем, чей комбинезон она надела.

— Но тогда нас будет на одного меньше. Они считают по головам…

Джон нахмурилась. Быть так близко и не иметь возможности войти!

— Пусть Бастскин ведет нас! — сказала она.

— Верно! Без него мы не пройдем. Стражники его знают. Он вечно важничает.

— Хм-м-м… Оставь Джерри здесь, и пусть Бастскин идет с нами как обычно.

— Невозможно.

— Почему?

— Не согласится.

— Мы заставим его! — объявила Джон.

— Как?!

Джон взглянула в жесткое, покрытое ссадинами и шрамами лицо Бастскина. Даже если мальчишка все-таки поведет их, при виде синяков и фонаря под глазом стражники обязательно что-то заподозрят, и схватят ее, а этого девочка не хотела. Совсем не хотела!

— Стражников, — серьезно предложила она, — нужно отвлечь.

— Разденься догола! — ухмыльнувшись, предложил Томми.

— Ну не настолько же, — улыбнулась в ответ девочка.

Томми нравился ей все больше.

— Знаю. Но как?

— Да, как? Что бы сделал великий герой?

— Ну, может, поджечь что-нибудь.

— Они оглянутся и снова начнут нас осматривать.

Да, он, возможно прав. Скоро закончит работу первая смена и настанет их очередь. Джон взглянула на мрачного Бастскина и тут ее осенило.

— Бастскин должен сбежать вместе с Джерри!

— Что?! — воскликнули хором Томми и связанный Бастскин.

— Мы все строем пройдем через ворота, потом Бастскин побежит, а Джерри — за ним.

— Ни за что! — прошипел Бастскин.

— Побежишь, как миленький! Потому что на шею у тебя будет накинута скользящая петля, а в руках у Джерри будет кончик каната.

— Я его не боюсь! — выкрикнул Бастскин.

— И руки у тебя будут связаны.

— А я заору!

— И задохнешься!

— Ну и пусть.

Джон поняла, что мальчишка не уступит. Беда была в том, что хотя Бастскин хоть и негодяй, но никто не мог назвать его трусом!

Она взглянула на петлю, сделанную из сыромятного ремня, оторванного от крепления палатки. Должен найтись какой-нибудь способ. Но если они не смогут заставить Бастскина помогать…

И тут Джон отчаянно искавшая выход, нашла решение.

— Джерри побежит, стражники за ним, а Бастскин останется с нами, и учти, приставим ему к спине нож.

— Не пойдет, — вздохнул Томми, — закричит, как только подойдет к стражникам.

Джон оглядела Бастскина.

— Слушай, дерьмо! Помнишь, что пытался сделать со мной на Рынке?

— Да, и еще раз попытаюсь. В ту же секунду, как…

— Значит, понял, в каком месте ударит мой нож, как только рот раскроешь? Так что, если даже меня поймают, все равно знай — никогда ни с кем уже ничего не сможешь сделать!

Бастскин охнул.

— Сомневаешься? — осведомилась она, проверяя пальцем остроту лезвия и многозначительно глядя на то место, где комбинезон оттопыривался.

— Думаешь, мне есть, что терять?

— Э… э… э…

— Думаешь, это стоит потери такого важного органа? — настаивала Джон.

Бастскин молчал, хорошо зная, что у Джон с ним свои счеты, и единственное, что удерживает ее от немедленной расправы — необходимость пройти во дворец с его помощью.

— Думаю, Бастскин все же передумает, — кивнула Джон. — Но знай, может, я надеюсь, что ты закричишь. А пока буду держать нож вот так: она прижала нож к его ляжке. — И если что, двину его вперед, вот так.

Нож внезапно очутился в том месте, за которое так боялся Бастскин.

— Если не получится в первый раз, придется попробовать еще. Даже действуя сзади, все-таки что-нибудь да отрежу!

Девушка опустила нож и снова повторила движение, на этот раз лезвие с силой ударило вперед и вверх.

Как ни странно, она совсем не шутила: воспоминания о том, что с ней пытался сделать Бастскин, были еще свежи в памяти, не говоря уже о страданиях и позоре Хелн. Любое отмщение было справедливым.

— Я сделаю это, — мгновенно вспотев, прошептал Бастскин.

— Видно, поумнел, — заметила Джон, поворачиваясь к Джерри:

— Сможешь сыграть свою роль?

— Д-думаю, смогу, — кивнул бледный мальчишка с необычайно маленькими ушами. — Не прикончат же меня! Только изобьют и привезут назад!

— Хорошо! — сказала Джон. — Ну что ж, пора идти.

Джерри дошел с ними до ворот. Во главе строя шел Бастскин, Джон держалась сзади, постоянно подкалывая ножом его зад, так что парень время от времени странно подпрыгивал.

Но когда они подошли ближе, оказалось, что ворота широко открыты, а в них — ни одного стражника. Издалека донесся шум битвы, горизонт застлали облака пыли. Сражение началось!

Джон могла думать только о том, что тюремная стража поняла, что происходит, убила Келвина. Забыв обо всем, она помчалась через газон в цветник.

Оглянувшись, девочка заметила, что мальчишки разбежались. Только один, по-видимому Томми, поколебался с минуту, но помчался за остальными. Джон тяжело вздохнула. Конечно, Томми должен попытаться спастись. Но как было бы хорошо, решись он сначала помочь ей, хотя бы довести до подземелья?!

Девушка остановилась. Что это? Откуда такой рев?

Какая-то фигура повисла в воздухе, и начала медленно двигаться все выше и выше. Демон! Небесный демон из другого мира, о котором говорили Рыцари.

Нет-нет! Они не обнаружили ее присутствия! Не успели!

Но фигура продолжала двигаться, направляясь прямо к ней. Оставалось одно. Придется сбить небесного демона.

Джон вытащила пращу, вложила камень и стала ждать, сжав зубы, полная решимости не подпускать близко ужасную твари.

Странное создание подлетело ближе со свистящим звуком, похожим на выдох гигантского летающего дракона. Джон пришла в ужас, но твердо знала — если демон схватит ее. Келвин обречен.

25. ИСТОЛКОВАНИЕ

Как только стражники ушли, уводя с собой Джона Найта, Келвин попытался придумать способ, как им с королем Рафертом незаметно скрыться. Очевидно, отец не может сопротивляться королеве Зоанне, особенно теперь, когда Келвин стал заложником.

— Думаю, — сказал он королю, когда они остались одни, — лучше действовать побыстрее. Есть ли здесь какие-нибудь грязь и мусор?

— Крысиный помет и отбросы, — пожал плечами король. — Но…

— Сойдет. Соберите побольше и намочите.

— Слушайте, молодой человек! Хотя я и узник, но все еще король. Я ничем подобным не занимаюсь!

Келвин совсем забыл, что перед ним монарх…

— Хорошо, сам сделаю. Но сейчас важнее всего выиграть время.

— Придумал что-нибудь?

— У меня осталось немного семян, — объяснил Келвин. — Некоторые из них лучше поддаются заклинаниям круглоухих, чем местных жителей. Если я сумею вырастить что-нибудь особенное, возможно сумеем сбежать.

— Невозможно, — покачал головой король. — Пройдут недели, прежде, чем что-нибудь вырастит, а кроме того, здесь и света нет!

— М-да…

Но тут пальцы Келвина нащупали привядший бутон сорванного забытого цветка. Он осторожно вытащил его из кармана. Помят, но все лепестки целы — сухая спайсроза.

— Может, я смогу оживить это…

— Умеешь говорить с цветами? — удивился король.

— Конечно. Цветы и фрукты любят меня, уж не знаю почему.

— Я узнаю этот сорт! — разволновался король. — Это цветущая в тени спайсроза — один из самых дерзких цветов! Я велел выращивать их в своих покоях, но они откликались на уговоры только одного садовника.

— Да, поэтому я и сохранил ее, — согласился Келвин. — Какой-то зверь наступил на стебель, сломал его. Я подумал, что оживлю цветок, если он кому-нибудь понадобится.

— Ты можешь оживить розу?

— Думаю, да. Они предпочитают тень, а здесь совсем нет солнца, так что…

— Я сейчас же соберу помет! — воскликнул король, принимаясь стаскивать мусор из всех углов, пока Келвин, осторожно держа розу в сложенных ковшиком руках, дышал на нее. Цветок уже начал поднимать лепестки.

Король принес полный пригоршни омерзительного месива.

— Держите, — велел Келвин. — Я воткну сейчас цветок и поговорю с ним.

На этот раз король повиновался без возражений; и стоял смиренно, пока Келвин придерживая поникшую позу, шептал:

— О, прелестная спайсроза, расцвети для меня еще раз, если пожелаешь. Я жажду вдохнуть твой необыкновенный аромат…

— Получается! — воскликнул король. — Лепестки разворачиваются.

— Да, но ненадолго — она слишком высохла;

— Осторожно! Вдохни хотя бы раз — и потеряешь сознание!

— Нет, на меня это не действует, — покачал головой Келвин.

— Преимущества и недостатки круглоухих, — философски заметил король. — Обладать волшебной силой оживления редкостного цветка и не быть в состоянии насладиться заслуженной наградой!

— Такова природа героизма, — пожал плечами Келвин. — Будь у меня выбор…

Послышались шаги возвращавшихся стражников.

— Но они… — начал король.

— Да. Притворитесь, что хотите ее забрать, так, чтобы он заметил.

— Понимаю. Скажи, когда роза поднимется. Я не смею вдохнуть ее аромат.

Уставший, ко всему равнодушный стражник, уселся перед дверью камеры.

Келвин поднес розу к лицу. Лепестки расправились, светло-красный цвет вернулся.

— Готово, — пробормотал Келвин.

— Эй, мальчишка, — резко крикнул король. — Оставь и мне немного.

— Нет, она моя! — подхватил игру Келвин.

— Но я король! Имею право вдохнуть первым!

Стражник встрепенулся:

— Что там такое?

— У него спайсроза, а делиться не желает! — негодующе завопил король.

— Спайсроза?! Не может быть!

— Глупец! — прошипел Келвин. — Молчи! Он ее заберет!

— Уж это точно! — кивнул стражник. — Немедленно отдай!

— Но она моя, — запротестовал Келвин.

— Отдай, не то разобью тебе голову!

Король, с очевидным сожалением, поднес к решетке розу вместе с пометом. Стражник наклонился и втянул в себя воздух. Глаза закатились, рот расплылся в идиотской ухмылке, и он упал прямо на железные прутья решетки.

— Достань ключи, — прошептал король, не отводя цветка от носа стражника.

Келвин протянул руку и схватил связку ключей, открыл дверь и переступил порог. Потом размотал обвязанную вокруг пояса веревку, свитую из тростниковых волокон, такую легкую, что при обыске ее не заметишь, и сказал стражника.

— Но нам может понадобиться эта веревка, — вмешался король, бросив цветок вместе с пометом.

Келвин сообразил, что король прав и поэтому они связали стражника обрывками его же мундира. Роза уже начала увядать — никогда больше не порозовеют ее лепестки.

— Молодец, роза, — прошептал Келвин, и лепестки цветка, казалось, вздрогнули в последний раз.

— Плохо, что она растратила аромат на недостойного человека, — вздохнул король.

— А теперь, — сказал Келвин, — нужно выбираться отсюда.

— За мной, — велел король и побежал вверх по ступенькам.

Стражник пошевелился, но освободиться от пут не смог. Келвин повиновался, удивляясь, что в старом короле осталось столько сил. Может, не зря король и отец каждый день занимались какими-то странными упражнениями.

— Сюда, — сказал король, сворачивая влево. — Лестница ведет в потайной проход, который я велел соорудить. Даже королева о нем не знает.

Они очевидно, оказались в тупике. Король налег всем весом на казавшийся монолитным камень. Сначала ничего не произошло, но король продолжал толкать. Послышался громкий скрип. Медленно, нехотя, тяжелая каменная дверь повернулась. Беглецы оказались в пустой, пыльной, увешанной паутиной комнате.

— Но выхода все равно нет! — воскликнул Келвин.

Король коснулся его локтя.

— Пойдем.

На этот раз дверь оказалась за выцветшим гобеленом. Они вышли в густые заросли, через которые пришлось с трудом пробираться. Оглянувшись, Келвин не заметил никаких признаков того, что кусты были потревожены.

Исцарапанные, в изодранной одежде, они, наконец, очутились на свободе. Келвин всей грудью вздохнул свежий воздух, напоенный ароматом ягод и плодов. Но тут в воздухе раздался странный, похожий на рев, звук.

Келвин подумал было, что это дракон, но тут же понял в чем дело:

— Да. Он обучает его! — прошептал король.

Значит, они сейчас увидят, как летает Кайан! Стоит ли задерживаться? Может лучше скрыться, пока можно? Но что будет с Джоном Найтом? Они не могут его бросить!

Рев перешел в жужжание. Кайан медленно поднимался над вершинами деревьев. Он выглядел потрясено-испуганным, руки в перчатках крепко вцепились в лямки.

Келвин замер, не веря глазам. Рядом застыл король. Вот она, истинная магия круглоухих!

Внезапно в воздухе что-то просвистело. Маленький снаряд летел прямо в лицо Кайана. Тот попытался перехватить его, и это ему удалось, но летательный аппарат вышел из-под контроля. Равное гудение перешло в пронзительный визг. Кайан, как подстреленный, начал падать на крышу дворца.

Раздался тошнотворный хлюпающий звук. Искореженный ранец за спиной Кайана задымился, переворачивая бесчувственное тело в воздухе, пока, наконец не приземлился на острых камнях дорожки.

Атмосфера наполнилась запахом горелого масла. Кругом царило молчание.

Келвин и король успели добежать до Кайана чуть раньше отца и преследовавших его стражников.

Кайан открыл глаза. Из уголка рта бежала струйка крови. Издав мучительное хрипение, он попытался сесть, но не смог. Рука в перчатке чуть дотронулась до ладони Келвина.

— Это ты Келвин, тот самый, — прошептал Кайан. — Пророчество относится к тебе, не ко мне. Я знаю это теперь.

— Тебе нельзя говорить, Кайан, — умолял Келвин, зная, что ведет себя по-дурацки — нельзя здесь оставаться, нужно бежать, иначе сейчас они снова окажутся в подземелье. Но как бросить брата в эту страшную минуту?!

Перчатка, казалось, намного потеплела.

— Я рад, что это ты, Келвин, — прохрипел Кайан. — Возьми перчатки. Возьми их и…

Глаза, так похожие на глаза Келвина, остекленели. Искаженное гримасой боли лицо расслабилось. Тихий вздох сорвался с бескровных губ.

— Кайан, Кайан, — умолял Келвин, чувствуя, как повлажнели глаза.

— Кайан, сынок, — позвал Джон Найт, и бросившись на колени около неподвижного тела, стащил перчатку, пытаясь нащупать пульс.

— Он…

— Сердце бьется. Кайан еще жив. Если сможем найти помощь…

Откуда-то со стороны дворца послышались звон мечей, конское ржание, крики — шум яростной битвы, идущей за садовой оградой.

— Я не должен был разрешать тебе надевать этот аппарат, Кайан, — глухо пробормотал Найт. — Она заставила меня. Ты не был готов. Она заставила. У тебя совсем не было опыта. Эти перчатки пытались спасти тебя, но они не приспособлены к магии круглоухих и погубили… моего мальчика.

Казалось, он не слышит, что происходит за стенами дворца.

— Теперь придется воспользоваться этим самому, — сказал Найт.

С трудом понимая, что происходит, Келвин увидел, как отец выхватил из-за пояса Кайана два непонятных предмета — чужеземное оружие. Но что теперь можно изменить? Магия круглоухих едва не убила Кайана! И еще не известно, выживет ли он. Значит, нельзя полагаться на Пророчество — дело всего лишь в его истолковании.

И теперь они очутились в самой середине дворца, окруженные королевскими стражниками, а где-то идет бой.

Осталась ли хоть крошечная надежда?!

26. ПОБЕДИТЕЛЬ ДРАКОНОВ

Келвин поднял голову и заметил, что стражник целится в него из арбалета. Слишком долго он был занят Кайаном и теперь оказался беспомощным перед врагом. Не было даже перчатки, чтобы защитить его.

Келвин потянулся за левой перчаткой, снятой отцом с руки Кайана. Слишком поздно. Стражник нажал спусковой крючок. Стрела вот-вот попадет в цель.

Может Кайан был прав в своем истолковании. — Он, не Келвин — Круглоухий из Пророчества. Пусть будет, что будет — у Келвина не осталось времени ни на страх, ни на гнев… только одна мысль терзала душу — Хелн будет горевать…

Рубиновый луч ударил арбалетчика в грудь, прошел насквозь, — засиял за спиной. Дымящаяся дыра появилась в теле врага. Тот упал.

Келвин ошеломленно наблюдал, все еще протягивая руку к перчатке. Что случилось?

Второй стражник поднял арбалет — еще один луч немедленно опрокинул его на землю.

Келвин заметил, как отец, мрачно оскалясь, опускал странное оружие и с изумлением понял — это лазерный пистолет, несший мгновенную смерть, совсем как рассказывается в легендах.

— Пойдем, — сказал отец и побежал к лестнице, ведущей на балкон фасада дворца.

Келвин вскочил, взглянув на Кайана и понял: судьба брата уже не зависит от него: тот выживет или умрет, как предсказывает Пророчество, но если Келвин задержится хоть на минуту, то будет безжалостно убит.

Схватив левую перчатку и сорвав правую с безжизненной руки, он повернулся и помчался за отцом, преследуемый воспоминаниями об остекленевших глазах и последних словах Кайана. Конечно, может он и враг, но Келвину от всей души хотелось, чтобы брат выжил.

Король Раферт, пыхтя, последовал его примеру. Вскоре все твое очутились на балконе.

Внизу виднелись дорожки и хорошо ухоженный газон. За оградой шла битва — голубые с золотом мундиры смешались с коричнево-зеленой одеждой простолюдинов. Повсюду кровь, трупы и смерть, слышались крики раненых и умирающих.

Келвин напряг глаза и понял, что нападающие побеждают. Он никогда не подумал бы, что Рыцари осмелятся прийти сюда, особенно после поражения при Скэгморе. Но может, они победили тогда, ведь Келвин потерял сознание и не знал, чем кончился бой. Вон там, справа, Мор Крамб! И с ним Лес! Победа почти завоевана.

Ужасающий рев потряс стены дворца. Золотые чудовища крушили постройки, топтали людей, поднимали огромные пасти с насаженными на острые, как мечи, зубы людей в коричневых рубашках.

Лошади дико ржали, извиваясь под чешуйчатыми лапами.

Драконы! Не меньше дюжины! Такого никто никогда не видел!

Келвин услышал вопль изумления и ужаса, но тут же понял, что кричит он сам. Его люди, люди Круглоухого, погибали сейчас вон там, внизу! Драконы набрасывались только на Рыцарей! Значит их послал злобный чародей Затанас!

Келвин взглянул на перчатки. Неужели они действительно непобедимы? Могут ли справиться со столькими драконами? Должны, или все будет потеряно!

Келвин натянул перчатки, они словно покалывали пальцы, побуждая его поскорее ринуться в битву.

Юноша взглянул на отца. Тот поднял пистолет, прицелился и нажал курок. Багровый луч метнулся к дракону, жующему что-то бесформенно-кровавое, несомненно, человека, хорошо знакомого в прошлом Келвину. Красные капли, стекали с пасти, заливали нижнюю челюсть, падали на землю, разбрызгивались по мощной груди. Золото дракона, обагренное кровью, символ могущества королевы!

Но в этот момент голова дракона скрылась в дымном облаке и бесследно исчезла. Тела и шея осели книзу, хвост еще беспомощно бил по земле, но тварь уже была мертва.

— Один, — сказал Джон Найт.

И Келвин и король в ужасе смотрели на него. Неудивительно, что о магии круглоухих слагаются такие легенды.

Найт вновь прицелился. Луч блеснул на золотой чешуе. Самый большой дракон с шумом рухнул на ограду дворца.

— Два.

И затем, почти без перерыва.