14

Судебное заседание завершилось рано, и Аманда решила поехать в Молодежную христианскую ассоциацию, чтобы немного поразмяться. Однако тут же ей пришло в голову, что там она может столкнуться с Тоби Бруксом, и ей стало не по себе. Она пыталась не думать о Бруксе, хотя это оказалось не так-то просто.

– Как глупо! – произнесла вслух Аманда. – Обычный парень. Какой вред он может мне причинить?

И тут ей стало грустно. До дела Кардони встреча с человеком, похожим на Тоби Брукса, взволновала бы Аманду. Самой главной ее утратой из-за унижений, через которые она прошла в руках хирурга, стала потеря способности доверять людям.

В раздевалке Аманда быстро переоделась, схватила очки, затолкала свои длинные черные волосы под плавательную шапочку и направилась в бассейн. Подойдя к вращающейся двери, она почувствовала, как у нее внезапно перехватило дыхание от волнения. Из-за этого Аманда тут же сочла себя уже окончательной идиоткой. Возможно, сегодня здесь вообще нет Брукса. И даже если он и здесь, то скорее всего плавает и у него просто не будет времени на болтовню с ней.

Но Тоби был в бассейне и при этом не плавал. Увидев Аманду, он заулыбался и замахал ей.

– Изменили свое мнение по поводу вступления в нашу команду? – спросил он.

– Нет, – выдавила она не без труда. – Я пришла только немного поразмяться.

– Ну что ж, жаль. Через несколько месяцев состоится чемпионат страны. А потом международные соревнования. В этом году они будут проходить в Париже.

– Запах хлорки в Париже? Как романтично! – сказала Аманда, заставив себя улыбнуться.

Тоби засмеялся. Пловцы из команды мастеров закончили разминку и собрались в группу у стенки бассейна.

– Мне нужно постоянно заставлять ребят двигаться. Хорошей вам разминки.

Тоби повернулся к пловцам и прокричал им команду. Из предметов, сваленных в кучу на полу, Аманда взяла ласты и кикборд. Она уже начала надевать ласты, сидя на краешке бассейна перед дорожкой, как вдруг увидела Кейт Росс, идущую по пандусу в облегающих джинсах, голубой рубахе из плотной материи и в кожаной "косухе". В руках она несла свои туфли и носки. Кейт, рослая мускулистая смуглая брюнетка с крупными карими глазами и вьющимися темными волосами, в свои двадцать восемь лет уже успела поработать в полиции, ее специальностью были компьютерные преступления. Несколькими месяцами раньше, работая следователем в одной из крупнейших юридических контор Портленда, она попросила Аманду представлять интересы Дэниела Эймса, одного из ее компаньонов, который обвинялся в убийстве. Аманда помогла Дэниелу выпутаться и затем порекомендовала его в качестве компаньона в фирму "Джеффи, Кац, Лихейн и Бриндизи". Вскоре она и саму Кейт переманила в эту фирму.

– Пришла поплавать? – спросила Аманда. Ее хорошее настроение мгновенно испарилось, так как она сразу же поняла – появление Кейт означает конец надеждам на приятную разминку.

– Не люблю плавать.

– Тогда в чем же дело?

– Судья Робард пытался найти тебя в зале судебных заседаний судьи Дэвиса, но ты уже успела смыться. Он ждет тебя у себя. Твой отец прислал меня за тобой.

Плечи Аманды поникли. Судья Робард успел основательно попортить ей кровь на тех процессах, где он председательствовал. Единственным утешением для адвоката на таких судебных заседаниях было то, что и стороне обвинения от судьи доставалось ничуть не в меньшей степени. И вот сегодня он сорвал ей такую превосходную разминку. К несчастью, у Аманды не было никакой возможности отказаться от приглашения, исходившего от члена районного суда. Это значило бы окончательно погубить свою адвокатскую карьеру.

– Я переоденусь и сразу же поеду во Дворец правосудия, – ответила Аманда со вздохом. – А ты можешь отправляться к моему отцу и сообщить ему, что поручение выполнено.

– Он готовит для тебя обед и хочет, чтобы ты заехала к нему после беседы с судьей Робардом.

Судья Айвен Робард был фанатиком фитнесса и поэтому все свои выходные и отпуска проводил в бесконечных пробежках и марафонах. Результатом вегетарианской диеты и упражнений стало то, что на его теле высотой в пять футов шесть дюймов не было ни одного грамма жира. Правда, при взгляде на законника создавалось впечатление, что он явно перестарался. Ввалившиеся щеки и глубоко посаженные глаза судьи напоминали Аманде засушенную человеческую голову, которую она как-то видела в Нью-Йоркском городском музее. Аманда была точно уверена, что судья был бы гораздо более приятным человеком, если бы побольше ел и не тратил так много времени на тренировки.

Когда Аманда вошла в его кабинет, Робард сидел за рабочим столом и писал заключение по делу. Все стены в кабинете были увешаны фотографиями судьи, бегущего марафонскую дистанцию по улицам Бостона, Нью-Йорка и других больших городов, стоящего на покоренных им горных вершинах, летящего на дельтаплане и занимающегося виндсерфингом. Даже от разглядывания всех этих фотографий начинала кружиться голова и захватывало дух.

– Наконец-то, – произнес Робард, не отрывая глаз от работы.

– Одна из наших сотрудниц буквально вытащила меня из бассейна, – ответила Аманда. И если своими словами она пыталась добиться сочувствия и снисходительности от товарища по любви к спорту, то ее надеждам не суждено было сбыться.

– Мне очень жаль, – сухо ответил Робард, складывая бумаги, над которыми работал, в аккуратную стопку и поднимая глаза на Аманду, – да только у нас очень серьезная ситуация.

Тут Аманде вспомнилась старая шутка, в которой была фраза: "У кого это "у нас", дружище?" Но она решила, что лучше попридержать язык.

– Вы слышали об Уэнделле Хейесе?

– Только о нем все сейчас и говорят.

– Вам что-нибудь известно о его убийце, человеке по имени Джон Дюпре?

– Только то, что я прочла в газетах.

– Он сутенер и торговец наркотиками. Я был судьей на слушании дела о проституции, где Дюпре выступал в качестве обвиняемого.

До Аманды внезапно дошла причина ее срочного вызова, и она ей совсем не понравилась.

– И что же случилось? – спросила она, чтобы затянуть время.

– Я был вынужден отказать в иске. Основной свидетель обвинения не явился. А вскоре после закрытия дела выяснилось, что она была убита. Короче говоря, Харви Гранту пришла в голову гениальная идея поручить мне ведение дела об убийстве по той причине, что я уже вел дело Дюпре. Поэтому, как я сказал, у нас очень серьезная ситуация. В конституции сказано, что я должен назначить Дюпре защитника. Однако в этом чудесном документе ничего не говорится относительно того, что я должен делать в том случае, если все адвокаты, которых приглашаю, заявляют, что не станут представлять интересы человека, зарезавшего их коллегу.

Аманда понимала, чего ждет от нее Робард, и все-таки ей не хотелось облегчать судье задачу. Поэтому она сидела молча и ждала продолжения. Ее поведение явно раздражало Робарда.

– И что вы думаете насчет моего предложения?

– Насчет какого предложения?

– Мисс Джеффи, главное, в чем вас нельзя обвинить ни при каких обстоятельствах, – это глупость. Так что, прошу, прекратите играть со мной в подобные игры. Я пригласил вас сюда, потому что у вас больше мужества, чем у какого-либо другого адвоката из живущих в нашем городе. А мне в этом деле нужен по-настоящему мужественный адвокат.

Аманда понимала, что выводы судьи основываются на впечатлении от дела Кардони. И ей страшно захотелось сказать Робарду, что в прошлом году все ее запасы мужества были полностью израсходованы.

– Вы бы только послушали, какими отговорками одаривали меня ваши коллеги, – продолжал Робард. – Какое-то сборище слюнявых младенцев!

– Мне казалось, что у Дюпре достаточно денег, чтобы нанять адвоката. В газетах утверждают, будто у него богатые родители.

– Они лишили парня наследства и всякой финансовой поддержки после того, как его выгнали из колледжа и он решил заняться торговлей наркотиками и сутенерством.

– А что же адвокат, занимавшийся тем делом, по которому Дюпре оправдали?

– Оскар Бэрон? Не смешите меня. Он перепуган не меньше остальных. Говорит, что Дюпре не может оплатить его гонорар. И Бэрон не врет. Деньги на оплату услуг адвоката в деле, тянущем на высшую меру, может наскрести лишь миллионер. Кроме того, Бэрон недостаточно квалифицирован для того, чтобы вести подобные дела. Итак, что вы скажете?

– Мягко говоря, ваше предложение несколько неожиданно, судья. Нужно какое-то время, чтобы его обдумать. И мне необходимо посоветоваться с отцом.

– Я уже говорил с Фрэнком, – ответил Робард с хитроватой улыбкой. – Могу вас заверить, что он обеими руками за мой выбор.

– О, неужели? Ну, в таком случае хотелось бы узнать его аргументы. Потому что иначе вам придется либо дать мне время на обдумывание, либо принять мой вежливый отказ от вашего лестного предложения провести несколько ближайших месяцев в компании маньяка-убийцы.

– У нас практически нет времени, мисс Джеффи.

Аманда вздохнула:

– Сегодня вечером я обедаю с отцом. Зайду к вам завтра.

Робард несколько раз кивнул, а затем сказал:

– Ну что ж, приемлемо, вполне приемлемо. Я прихожу сюда, как правило, в семь. – Судья нацарапал что-то на своей визитке. – Вот мой личный номер. Секретарь приходит только в восемь.

Мать Аманды Джеффи умерла при родах, и Фрэнк Джеффи был единственным родителем, которого она знала. В молодости Фрэнк был большим гулякой, задирой, любителем компаний и застолий, твердо державшимся того мнения, что место женщины – у домашнего очага. Ему бы и в страшном сне не приснилось, что на его долю выпадет одному воспитывать дочь. И вот мать Аманды умерла, и, как это ни удивительно, Фрэнк все силы свои отдал на воспитание девочки. А так как он не имел ни малейшего представления о том, что следует делать в первую очередь, а что можно отложить, он делал все. Поэтому в детстве у Аманды одновременно с куклами и балетом были занятия виндсерфингом, атлетизмом и стрельбой. Как только она продемонстрировала склонность к спортивному плаванию, Фрэнк сразу и с большим энтузиазмом поддержал дочь; он всегда хвалил ее в случае побед, что случалось довольно часто, и никогда не корил в случае неудач.

Шесть лет назад, когда Фрэнк предложил Аманде работать в своей фирме, она некоторое время колебалась. У нее были сомнения насчет того, берет ли ее отец на работу за профессиональные достоинства или просто потому, что она его дочь. В конце концов Аманда приняла предложение отца, предпочтя его целому ряду других. Сделала она это прежде всего потому, что уголовное право было той единственной разновидностью права, которым Аманде хотелось заниматься, а Фрэнк Джеффи являлся одним из лучших специалистов в этой области в США. Теперь же по своим качествам юриста она приближалась к профессионализму отца, и в ее карьере было не много случаев, когда в их деловых отношениях роль отца брала верх над ролью старшего партнера по юридической фирме. Когда же подобное случалось, Аманда резко и недвусмысленно ставила Фрэнка на место. Так она собиралась поступить и в данном случае, въезжая на дорожку, которая вела к викторианскому строению с островерхой крышей. В этом доме прошло все ее детство.

Фрэнк был не бог весть каким поваром, но варить суп с клецками и печь картофельные оладьи – то, что когда-то блестяще умела делать его мать, – научился превосходно. Когда Аманда была маленькой, Фрэнк готовил для нее названные блюда в качестве особых деликатесов. И теперь, увидев их на кухонной стойке, она сразу же поняла, что отец чувствует себя виноватым.

– Я всегда думала, что мы понимаем друг друга, и не слышала ничего о том, что фирма собирается сокращать штаты, – сказала Аманда, сбрасывая плащ на кресло. – Или есть какая-то другая причина, по которой тебе захотелось моей смерти?

– Ну, Аманда...

– Ты на самом деле сказал его чести Айвену Робарду, что я соглашусь представлять в суде интересы убийцы адвоката?

– Нет, я не говорил ничего подобного. Я сказал только, что ты вполне квалифицированный юрист для дел такого рода.

– И ты тоже не менее квалифицированный юрист. Как же вышло, что ты сам не предложил свои услуги по спасению бедного, несчастного мальчика, а решил подставить меня?

– Мне нельзя браться за дело об убийстве сенатора, так как я лично знал Тревиса. Я играл с ним в гольф на прошлой неделе в "Уэстмонте".

– Ах, ну, конечно, я понимаю! Ты не можешь принести себя в жертву, потому что Тревис – твой старый партнер по гольфу, а так как я в гольф не играю, то пожертвовать мной вполне справедливо. О чем, черт побери, ты думал, принимая такое решение?!

– У меня было несколько причин предложить твою кандидатуру Айвену, когда у него возникли трудности с делом. Ну, прежде всего существует важнейший принцип нашей профессии: каждому обвиняемому должна быть предоставлена возможность наилучшей защиты. И меня крайне беспокоит, что адвокаты один за другим отказываются браться за дело Дюпре, потому что они до смерти перепуганы. И все же причина, по которой я хотел бы видеть именно тебя в качестве защитника Дюпре, другая.

Наступила пауза. Когда отец Аманды заговорил вновь, лицо его сделалось предельно серьезным и даже озабоченным.

– То дело в прошлом году было чудовищным. Ты знаешь, я горжусь, как ты с ним справилась, и все-таки мне хорошо известно, что после дела Кардони ты намеренно отказываешься от любых дел, связанных с жестокостью. И я прекрасно понимаю почему. Мне хочется найти способ избавить тебя от страшных воспоминаний. Я подумал, что, возможно, одним из средств излечения может стать возвращение к делам такого рода...

Аманде пришлось признать, что со времен дела Кардони она почти не работала с преступлениями, связанными с особой жестокостью и убийствами. И даже в тех немногочисленных случаях, когда она соглашалась взяться за что-то подобное, ее участие ограничивалось помощью в подготовке документов другим адвокатам, работавшим в фирме. Аманде была невыносима мысль о том, что она снова столкнется с насилием, садизмом, жестокостью в разных формах. А это громадная проблема в том случае, если ваша профессия – уголовное право.

– Все верно, папа. Последний год я жила в состоянии постоянного страха. Только то дело... – Она содрогнулась. – Мне было сложно расстаться с воспоминаниями о нем.

Сердце Фрэнка сжалось при мысли о том, через что пришлось пройти его дочери.

– Я знаю, детка, – сказал он, – и я не стал бы ругать тебя, если бы ты решила сменить круг профессиональных интересов, попробовать себя в какой-нибудь другой юридической сфере. В данном случае ты должна сама принять решение, и я поддержу любое из них. Однако дело, о котором мы сейчас ведем речь, могло бы стать великолепной проверкой для тебя. Если, разумеется, ты хочешь и впредь работать с уголовными преступлениями...

– Я подумаю.

– Хорошо. Правда, на голодный желудок тебе будет тяжело сосредоточиться. Итак, хватит о судах и процессах. Перейдем к еде.

Часть III

Презумпция невиновности