52

За столом перед толстой стальной дверью, преграждавшей вход в специальное отделение центрального госпиталя штата, сидел вооруженный полицейский. Уильям Керриган вписал свое имя в регистрационный журнал, после чего коп проверил его документы и нажал кнопку под столом. Несколько мгновений спустя стальная дверь открылась, и другой полисмен повел Керригана по коридору, устланному линолеумом и пропитавшемуся слабым запахом антисептиков. Где-то примерно посередине коридора располагалась дверь в палату Тима, перед которой сидел еще один полицейский. Перед тем как открыть дверь в палату, охранник во второй раз проверил документы Керригана.

Тим повернулся лицом к двери, когда в палату вошел его отец. Керриган-младший был смертельно бледен. Толстая повязка покрывала почти всю правую сторону его головы, а из-под повязки виднелся громадный темный синяк.

В глазах Тима застыло равнодушное выражение человека, утратившего всякий интерес к жизни.

– Как ты? – спросил Уильям.

– Со мной все кончено, отец. – На глаза Тима навернулись слезы. – Все кончено.

Уильям пододвинул стул к кровати. Тим на мгновение отвернулся от отца и вытер глаза.

– Все будет в порядке, сынок. Я беседовал с Хантером, агентом ФБР, который занимается этим делом. Сегодня тебя выпишут из больницы. Как только отсюда выйдешь, мы наймем лучших адвокатов и вытащим тебя, обязательно вытащим.

– Нет, думаю, что ничего не выйдет. Ты даже не представляешь, что со мной случилось.

– Хантер сказал, что ты убил какую-то женщину. Только ведь ты никого не убивал, не так ли, Тим?

– Я на самом деле ее убил. – Керриган-младший казался окончательно сломленным. – Да простит меня Господь. Я... я застрелил ее, а потом поджег. – Тим отворачивался, стараясь не встретиться взглядом с отцом. – Я ужасный человек. Я погубил Синди и Меган.

– Хантер сказал, что он поможет тебе, если ты согласишься с ним сотрудничать. Он не сказал, чего конкретно хочет от тебя, но заверил, что в том случае, если ты согласишься помочь им в каком-то расследовании, они смогут многое для тебя сделать.

– Я не могу, отец. Если я...

– В чем дело?

– Я не могу тебе сказать. Ты окажешься в страшной опасности.

– Меня это не волнует. Ты мой сын. Чего они от тебя хотят?

– Ты не понимаешь. Если я заговорю, они убьют Синди и Меган. Возможно, они даже с тобой расправятся.

– О ком ты говоришь?

Тим покачал головой.

– Люди, угрожавшие тебе, не могут быть сильнее федерального правительства. И я со своей стороны сделаю все, чтобы защитить Синди и Меган.

– Ты ничего не можешь гарантировать. Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело.

– В таком случае тебе придется все мне рассказать.

Тим отвернулся и уставился в окно. Его отец терпеливо ждал. И тут внезапно Тим принял решение.

– Возможно, ты действительно сможешь мне помочь. Возможно, мы сможем что-то придумать.

Керриган-младший задумался. Потом глубоко вздохнул.

– Это Харви, отец. Харви Грант. Он мне угрожает.

Челюсть Уильяма отвисла. Потом он расхохотался.

– Харви – мой самый старый друг. Мы же с ним вместе учились еще в начальной школе. Он тебя очень любит. И он твой крестный отец.

– Пожалуйста, пойми меня правильно. Я, попав в сложную ситуацию, пошел к Харви. Я не пошел к тебе. Я чувствовал, что он... что ты...

– Тебе не стоит оправдываться, Тим. Я понимаю, почему ты не пришел ко мне. Я не отношусь к числу сердечных людей, способных посочувствовать чужому горю. Мне вообще тяжело демонстрировать свои чувства. Только поверь мне, я всегда тебя любил. Часто я бывал жесток с тобой, но лишь потому, что хотел, чтобы из тебя получился настоящий человек.

– Мне всегда казалось, что ты разочарован во мне, что ты жалеешь, что я... твой сын.

– О нет, Тим. Я всегда гордился тобой. А теперь расскажи, что же все-таки случилось.

Тим рассказал отцу о вечере, проведенном с Элли Беннет, и о ее попытках шантажировать его, дабы добиться оправдания Джона Дюпре. Затем он сообщил ему о встрече с Харви Грантом и о том, что произошло в Форест-парке.

– Не могу в это поверить, – сказал Уильям. – Я знал Харви всю жизнь. Я бы ни на мгновение не заподозрил его в...

– Все, что я рассказал, – чистая правда. И теперь ты понимаешь, почему я не хочу сотрудничать с ФБР. Грант организует убийство Синди и Меган. Впрочем, кое-что можно использовать и против него. Я знаю, каким образом можно установить имена членов его группы.

– Как?

– Когда я подписывал свое "признание", Стэн Грегарос сказал, что все новые члены их сообщества делают то же самое. В "предсмертных записках" членов "Заведения" имеются их подписи. На оружии имеются их отпечатки пальцев. Если улики попадут в руки полиции, то копы получат список всех членов и надежные основания для открытия дел по обвинению в убийстве. Я хочу, чтобы ты позвонил Харви. Я пойду с тобой. Для верности нам нужно встретиться с ним в каком-нибудь публичном месте. Мне кажется, для этого идеально подойдет клуб "Уэстмонт".

Уильям взглянул на забинтованную голову Тима:

– Ты уверен, что справишься?

– Нам нужно действовать немедленно. Я сказал Хантеру, что Мария безумно в меня влюблена, но что я отверг ее любовь. И тогда она из чувства мести убила Элли Беннет. Я сказал ему также, что она, видимо, вложила пистолет мне в руку, когда я был без сознания, а затем сама написала записку. Правда, в лаборатории, конечно же, проведут экспертизу. И уже скоро Хантер будет знать, что на ней – мой почерк. Тогда я снова окажусь в тюрьме. Именно поэтому мы должны встретиться с Харви сегодня вечером.

– А чего ты хочешь от Харви?

– Обещания, что он не причинит вреда моей семье. Я ничего не сообщу властям, если он оставит всех моих родственников в покое. Я буду, конечно, всячески отбиваться от обвинения в убийстве, хотя спокойно приму яд, если меня осудят. – Тим опустил голову. – В любом случае я это заслужил.

Керриган-младший взглянул на отца. В его глазах читалась решимость.

– Ты скажешь Харви, чтобы он пообещал не трогать Синди и Меган. Если он не согласится, я сделаю все, чтобы его уничтожить.

53

Харви Грант находился в рабочем кабинете, когда до него по сотовому телефону из палаты Тима дозвонился Уильям Керриган.

– Как Тим? – спросил судья.

– Через полчаса его выпустят.

– Превосходно. Я очень беспокоился.

– Неужели, Харви?

– Конечно. В газете говорилось только, что Мария Лопес попыталась убить Тима. И до твоего звонка у меня не было никакой информации о его состоянии.

– Ну что ж, сейчас он вроде более или менее в порядке. А еще он хочет, чтобы мы сегодня вечером пообедали в "Уэстмонте" втроем.

– Неужели ему не хочется поскорее вернуться к Синди и Меган?

– Конечно. Да только для него важнее обеспечить их безопасность.

– Не понимаю.

– Думаю, что все-таки понимаешь. Мы сейчас с Тимом довольно долго беседовали. Он рассказал мне о визите, который недавно нанес тебе.

– Ах вот как...

– Я не хочу обсуждать этот вопрос по телефону. А ты?

– Полагаю, что нет.

– Тогда давай встретимся в восемь в "Уэстмонте". И, Харви, мне кажется, что тебе вначале следует выслушать наши предложения, не прибегая к поспешным и непродуманным действиям. Тим придумал способ разрушить твой карточный домик.

– О чем ты?

– Он все расскажет сегодня вечером. Тим уже изложил свои мысли на бумаге. Как только я выйду из госпиталя, его письменные свидетельства окажутся у Питера Шваба.

– Я никогда и ни при каких обстоятельствах не совершу ничего, что могло бы повредить Тиму. Для меня он все равно что сын.

– Я рад, Харви. Надеюсь, твое отношение к нему не изменится к сегодняшнему вечеру.

– Какой вред может причинить нам Тим? – спросил Грегарос после того, как судья пересказал ему содержание своей беседы с Уильямом Керриганом.

– Ты говорил Тиму, что другие члены "Заведения" также подписывают "предсмертные признания" при вступлении в организацию?

– Да.

– Если полицейским удастся заполучить эти признания и оружие, с помощью которого были совершены убийства и самоубийства, у них в руках окажется надежное основание для открытия дел обо всех тех убийствах. Затем с кем-нибудь они наверняка договорятся. И тогда против нас будут уже не только свидетельства Керригана и Марии.

– Керригану же неизвестно, где "признания" спрятаны.

– Полицейские могут добиться получения ордера на обыск в моем доме. А получив его, они там все облазают и обнюхают.

– В таком случае следует избавиться от "признаний".

– Ни в коем случае! Если мы уничтожим "признания", то потеряем власть над "нашими". Страх заставляет их подчиняться. Нам просто следует убрать "признания" из моего дома. Не беспокойся. Я все продумал. Только нужно действовать быстро. Поэтому мы проведем нашу операцию сегодня вечером, до того как Керриган успеет хоть что-нибудь рассказать.

Несколько часов спустя Харви Грант положил все записки с "признаниями" и оружие в большую коробку, которую Виктор Рейс, его ассистент, перенес на кухню. Дверь из кухни вела в гараж, поэтому никто из наблюдавших за домом не смог бы увидеть, чем они занимались. Рейс положил коробку в багажник "кадиллака" Гранта. Завершив эту работу, он отвез судью на встречу с Керриганами.

Величественные каменные колонны украшали въезд в "Уэстмонт". Рейс проехал под ними по широкой подъездной аллее и затормозил у входа в здание клуба. Швейцар открыл дверь и помог судье выйти, затем подошел к дверце водителя. Рейс уже вышел из машины. Он отдал швейцару ключи от "кадиллака". В кармане у Рейса оставалась вторая пара ключей, которыми он собирался воспользоваться позже.

Когда Грант с Рейсом вошли в главный банкетный зал, к ним подошел Бертон Роммель.

– Нам нужно поговорить о Тиме, – сказал Роммель. – До меня дошли слухи, что он попал в серьезную беду. Это может повлиять на наше решение выдвинуть его кандидатуру на место Гарольда.

– Сегодня я как раз обедаю с Тимом и Биллом, Берт. Я все выясню.

– Хорошо.

– Позвони мне завтра, и я расскажу тебе, что произошло.

– Обязательно. Подобные вопросы нужно решать немедленно, – многозначительно произнес Роммель.

– Совершенно с тобой согласен. Глупо отсиживаться и ждать, пока все само устроится.

– Значит, мы мыслим одинаково.

Через минуту после того, как судью покинул Роммель, к нему подошли Керриганы.

– Я заказал для нас обед в одном из малых банкетных залов, – сказал Грант.

Узкий коридор вел в заднюю часть клуба "Уэстмонт", где располагались три отдельных банкетных зала. Тот, в котором Грант и его сотрапезники должны были встретиться, незадолго до прихода судьи тщательно осмотрели, разыскивая подслушивающие устройства. Когда все четверо вошли, Грант плотно закрыл дверь.

– Я вынужден настаивать на том, чтобы, прежде чем мы начнем нашу беседу, вы разрешили Виктору проверить вас на наличие "жучков".

Уильям напрягся, но Тим сжал руку отца, стараясь успокоить его.

– Все в порядке, отец. Пусть нас обыщут, ведь надо как можно скорее перейти к делу.

Рейс выполнил поручение быстро и весьма профессионально. Закончив, он отрицательно покачал головой.

– Виктор, подожди, пожалуйста, за дверью и постарайся, чтобы нас во время беседы не побеспокоили.

– Как ты себя чувствуешь, Тим? – спросил Грант, едва дверь за Рейсом закрылась.

– Мария действовала по вашему приказу, Харви, – ответил Тим, – поэтому можете не тратить время на этот дерьмовый спектакль.

Улыбка сползла с лица Гранта.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Ваших гарантий того, что Синди, Меган и мой отец не пострадают в том случае, если я буду хранить молчание.

Закрыв дверь малого банкетного зала, Виктор Рейс вышел из здания клуба, попросил у швейцара ключи от автомобиля, который его интересовал, и осведомился насчет номера места его парковки. Кроме того, он попросил назвать место парковки "кадиллака" Гранта. Швейцар выдал Рейсу всю нужную информацию без каких-либо вопросов.

Гараж клуба "Уэстмонт" находился неподалеку от основного здания. Рейс осторожно проследовал к нему по небольшой лужайке. Здесь в ожидании своих автомобилей стояли два члена клуба, но Рейсу они были хорошо знакомы. Вокруг не было видно никаких чужих машин или фургонов.

"Кадиллак" Гранта находился на втором уровне. Прежде чем извлечь коробку из багажника "кадиллака", Рейс тщательно осмотрел гараж. Он был пуст. Неподалеку стояла другая машина, которая как раз и была необходима Рейсу. Он перенес коробку в другой автомобиль и положил ее в багажник. Минуту спустя Рейс вернул ключи швейцару, а сам возвратился к дверям малого банкетного зала и стал дожидаться там своего хозяина.

Полчаса спустя Рейс повез Гранта домой. Сотовый телефон судьи зазвонил, когда они уже практически подъехали к воротам. И в момент звонка в зеркале заднего обзора Виктор Рейс заметил две машины, следовавшие за ними. Хотя было очень темно, но Рейс искренне удивился, как он мог не обратить на них внимания раньше.

Грант вытащил свой мобильник:

– Алло?

– Это я.

– Почему ты звонишь?

– Коробки в багажнике нет.

Грант побелел. Он уже хотел было обратиться с вопросом к Рейсу, когда заметил, что следовавшие за ними машины остановились у ворот его дома. Рейс резко затормозил. Оказалось, что тут уже находилось еще несколько автомобилей. Из одного вышел Дж. Д. Хантер, а еще несколько вооруженных агентов ФБР выпрыгнули из других машин, окружив автомобиль Гранта. Хантер прижал свое удостоверение к окошку водителя. За спиной агента ФБР стоял Шон Маккарти. Рейс опустил стекло.

– Добрый вечер, судья Грант, добрый вечер, мистер Рейс, – поприветствовал их Хантер. – Не могли бы вы выйти из машины?

– Что происходит? – возмутился Грант.

– Для начала подстрекательство к убийству Тима Керригана и помощь в его организации. Далее – попытки убийства Аманды Джеффи, Фрэнка Джеффи и Джона Дюпре. Да, чуть не забыл. Убийство сенатора Гарольда Тревиса. Уверен, что в дальнейшем будут выдвинуты и другие обвинения, хотя полагаю, что на данный момент и этих более чем достаточно.

54

Дж. Д. Хантер понимал, что Харви Грант просто так не сдастся, и потому решил поморить его с часок в одиночестве. Примерно через час они встретились в узкой, неудобной и душной комнате для допросов. Судье были прекрасно известны все трюки следователей, и поэтому он не стал жаловаться на духоту и на время, проведенное в ожидании допроса. Он просто пристально взглянул агенту ФБР в глаза холодным оценивающим взглядом.

– Добрый вечер, судья, – произнес Хантер, когда еще один агент вкатил в комнату телевизор с видеомагнитофоном. – Возможно, вы ожидаете, что я стану затягивать вас в паутину хитроумных вопросов, но должен разочаровать: к вам у меня вопросов нет. Кроме того, как мне сказали, с некоторых пор агентам категорически запрещено использовать резиновые дубинки.

Грант воспринял шутку Хантера с каменным выражением лица.

– Мы также не будем с вами играть в хорошего и плохого полицейского, – продолжал агент. – Просто будем показывать и рассказывать. Поэтому сядьте поудобнее и расслабьтесь. Любое сотрудничество с нами с вашей стороны может быть только добровольным. Лично я надеюсь, что вы сотрудничать не станете. У нас достаточно улик, чтобы начать суд прямо сейчас, и потому у меня нет никакого желания предоставлять вам возможность для какого-то бессмысленного самооправдания.

В помещение вошел третий агент и остановился у двери, ожидая, пока пришедший с Хантером сотрудник ФБР проверит видеомагнитофон перед тем, как вставить в него кассету.

– Я очень хочу показать вам фильм, и все же до этого мне бы хотелось, чтобы вы встретились с одним человеком. Кстати, как у вас с сердцем? Не жалуетесь?

Грант продолжал молчать. Хантер рассмеялся:

– Я знал, что вы крепкий орешек!

Он повернулся к агенту, стоявшему у двери, и кивнул. Тот открыл дверь и сделал шаг в сторону. Судья рванулся вперед и в ужасе уставился на невероятное зрелище, которое предстало перед ним.

В дверях стояла Элли Беннет.

– Привет, ваша честь, – сказала она. – Не могла дождаться, когда же наконец меня пригласят давать показания против вас и вашей компании.

Хантер кивнул, и Элли вышла из комнаты. Уходя, она не сводила глаз с Гранта.

– Мисс Беннет жива и здорова. Ее смерть была обычным розыгрышем.

Грант, судя по его виду, пребывал в полной растерянности.

– Не очень-то расстраивайтесь по поводу того, что вас немножко надули. Когда нам нужно создать некую иллюзию, мы пользуемся услугами настоящих волшебников. А тот парень, что помогал нам, – профессионал в высшем значении слова. Я видел его шоу в Лас-Вегасе и Лос-Анджелесе. Как правило, в ходе бесед с подозреваемыми я не раскрываю секреты нашего "волшебника". Однако для вас сделаю исключение, чтобы вам было чем занять себя и своих сокамерников в долгие зимние ночи в ожидании смертной казни.

Грант крепко сжал челюсти, чтобы не выдать волнения, однако мозг его продолжал работать активно и четко. Хантер кивнул, и на экране появилось изображение. Автомобиль Стэна Грегароса, следующий за машиной Беннет в ту ночь, когда Керриган должен был ее убить. Хантер показал на заднюю часть автомобиля Элли:

– Одна из задних фар мисс Беннет неисправна. Намеренно, заметьте. По нашему поручению полицейский патруль остановил ее, чтобы обратить внимание Элли на упомянутую неисправность. Когда Стэн прибыл в парк, он следовал за машиной с одной горящей задней фарой. Вся наша хитрость в общем-то и строилась на этой маленькой детали.

На экране появились кадры с Грегаросом, въезжающим в парк, а затем следующим по извилистым дорожкам по направлению к лужайке.

– За несколько часов до того наш "фокусник" соорудил там некое подобие декораций. Мы насадили высокие кусты, чтобы с дороги ничего не было видно. С обеих сторон находились особые черные "завесы". Фокусники называют их магическим занавесом. Они кажутся плотными, но автомобиль свободно проезжает сквозь них. Той темной ночью Стэн, конечно же, не мог понять, что на обочине дороги, по которой он ехал, стоит декорация. Ряд низко установленных маячков указывал Элли путь сквозь "занавес" за декорацию, где она и остановила свою машину. Там же находилась и специально оборудованная машина, идентичная – вплоть до неисправной задней фары – той, на которой ехала Элли. Внутри машины лежал манекен в точно такой же одежде, как и та, что была на мисс Беннет. К одежде были прикреплены специальные пакеты с кровью, а к голове "трупа" приклеен парик. Ремень безопасности под одеждой был соединен с магнитным замком, установленным с задней стороны водительского сиденья. Он удерживал тело до момента подачи специального сигнала, по которому оно освобождалось от ремня.

На экране телевизора подставная машина ехала вверх по дороге по направлению к лужайке.

– Механизм управления был проложен под гравийной дорожкой, – пояснил Хантер. – Он вел от декорации к лужайке. Под передним бампером машины мы установили специальное устройство, которое позволяло управлять ею дистанционно. Агенты, занимавшиеся этим, находились в замаскированном домике с хорошим видом на лужайку, располагавшемся за деревьями. Система дистанционного управления подобна той, с которой немцы экспериментируют на своих автобанах.

Внезапно на экране появился грузовик обслуживающего персонала парка с включенными яркими фарами.

– Этим грузовиком управлял агент ФБР, – сказал Хантер. – На следующее утро с ним и встретился Стэн. Он превосходно сыграл роль технического работника парка, записавшего большую часть номера машины Тима. Как бы то ни было, на какое-то мгновение агент намеренно, чтобы отвлечь его, ослепил Стэна ярким светом своих фар. В темноте в течение нескольких секунд Грегарос не заметил подмены. Когда же он снова увидел автомобиль с единственной горящей задней фарой, направлявшийся в сторону лужайки, то без малейших сомнений решил – это автомобиль мисс Беннет.

Теперь на экране появилась лужайка, где, как казалось Грегаросу, и произошло убийство Элли Беннет Тимом Керриганом. Здесь съемка велась сверху.

– К тому времени, когда Стэн подъехал к лужайке, Тим Керриган находился у окна второй машины. Наверное, вы уже поняли, что он работал на нас.

Грант почувствовал, что у него начала кружиться голова. Желудок сдавили мучительные спазмы.

– На пленке в аппарате с дистанционным управлением, находившемся на месте автомобильного магнитофона в подставной машине, были записаны слова, которые, как предполагалось, должна была произносить Элли Беннет. Наши агенты, сидевшие в замаскированном домике, в нужный момент включали и выключали запись. Магнитофон фиксировал все, что говорил Стэн. Я могу воспроизвести эту пленку, если пожелаете. Впрочем, вашему адвокату так и так придется ее прослушать.

На экране Тим Керриган разряжал свой пистолет в манекен.

– Под передним местом пассажира была установлена небольшая катушка, приводимая в движение электрическим мотором. Тонкие прозрачные нити, которые практически невозможно разглядеть даже при дневном свете, шли через левую сторону нижней челюсти в рот "трупа". Когда Тим выстрелил, пакеты с кровью открылись, залив ею весь автомобиль. После чего магнитный замок отсоединился, катушка пришла в действие, голова и верхняя часть манекена рухнули направо лицом вниз на сиденье, так что физиономию "убитой" разглядеть было невозможно. С магнитофона прозвучал заранее записанный вопль Элли. Тим облил салон машины бензином и бросил туда спичку. Переднее сиденье предварительно пропитали специальным составом, из-за которого оно мгновенно воспламенилось, а это не позволило Стэну по-настоящему внимательно рассмотреть салон машины. За то короткое мгновение, в течение которого он смотрел внутрь машины, Грегарос сумел увидеть только "труп" в одежде Элли. Короче говоря, все, что он видел и слышал – выстрелы, кровь, вопли, – убедило его в том, что Тим действительно убил мисс Беннет.

Хантер кивнул, и агент выключил видеомагнитофон.

– Мне очень жаль, что вам пришлось так долго ждать, однако раньше я демонстрировал свое маленькое шоу Стэну. Я должен предоставить вам возможность провести здесь еще некоторое время и поразмышлять над проблемами жизни и смерти. При обдумывании таких глобальных вопросов тишина и уединение идут на пользу.

Хантер уже поднялся, собираясь уходить, но тут будто вспомнил нечто и остановился.

– О, я забыл сказать, что вы имеете право ничего не рассказывать. Хотя если вы все-таки решите заговорить, все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы, естественно, имеете право на услуги адвоката. Если у вас нет средств нанять адвоката, мы предоставим вам бесплатного защитника.