Если бы Игорь знал заранее, чем обернется его простой кулинарный эксперимент по приготовлению еды, он бы тут же пошел в кафе и потратил последние деньги на бутерброд с колбасой, а не стал бы экспериментировать со столь непривычным для него делом, каким являлась жарка котлет. Но, так как никто не соизволил его предупредить о последствиях подобных любительских экспериментов, он резво взялся за дело. Однако, начавшаяся приблизительно в это же время трансляция футбольного матча по спортивному каналу отвлекла его внимание от кухонной плиты, и он, как прилежный болельщик, с головой ушел в экран, не зная, что кухонные опыты не терпят подобного к себе обращения.
      Пенальти в ворота выбранной «в свои» команды он воспринял как личное оскорбление, и потому слабо видимая поначалу пелена синего дыма не сразу привлекла к себе его внимание. А когда он все-таки вспомнил, что его первоначальные планы на ближайшее время находились на немыслимом расстоянии от просмотра спортивных программ, было уже поздно: котлеты обуглились и, на пару с потемневшим жиром, представляли идеальное средство для тех, кто хочет убить в себе желание есть до конца жизни, но не знает, как.
      – Да провалитесь вы к чертовой матери! – в сердцах бросил он сквозь плотную завесу сероватого дыма, не зная, что теперь с ними делать. В следующую секунду он не знал, что и думать, поскольку сковородка выполнила его желание и, вопреки всем законам физики, исчезла.
      Подозрительно вежливое покашливание за спиной, раздавшееся несколькими секундами позже, вывело его из состояния окаменения. Отлично зная, что в доме никого, кроме него, нет и быть не может, он почувствовал, как по спине пронесся леденящий холодок. Сердце ухнуло сквозь пятки на нижний этаж, Игорь медленно повернулся и во все глаза уставился на таинственного гостя – рослого двухметрового черта со знакомой сковородкой в левой руке – и снова окаменел.
      – Твоя? – глубоким стальным голосом поинтересовался черт, указывая на сковородку правой рукой. Игорь растерянно моргнул и кивнул головой. Черт смял сковородку одним сжатием ладони и, бросив комок к ногам Игоря, схватил кулинара за грудки, приблизив его нос к своему. – Я не исключаю, что извращенцам, вроде тебя, нравятся обуглившиеся снаружи и сырые внутри котлеты, но если ты еще раз отправишь подобную гадость к моей матери, узнаешь, что чувствуют котлеты при жарке!!!
      Черт разжал ладони и исчез. Игорь комом рухнул на пол к бывшей сковородке и сглотнул, пытаясь привести разбежавшиеся по буквам и углам мысли в логически связанный текст, но мгновеньем позже появившаяся перед ним непонятная штуковина из ночных кошмаров перетрудившихся инженеров-конструкторов свела и без того тщетные усилия на нет.
      – Что за… ? – только и сумел выдохнуть Игорь, как рядом на пол плюхнулся разорванный ботинок со сломанной большой иголкой. Следом из ниоткуда посыпались старые игрушки, куклы без голов, а на полу выросла горка битой посуды. Он таращился на происходящее, как баран на новые ворота, до тех пор, пока ударивший по ушам грохот не привел его в чувство. Бросившись на ослабевших ногах в зал, он молился, чтобы не обвалился потолок, но увиденное многократно превзошло его страхи и окончательно выбило из колеи. Сломанные стулья и столы, горы запчастей к бытовой аппаратуре и сама аппаратура, годная только на свалку истории, а также старенький «Москвич» в который не только врезались со всех четырех сторон, но и, судя по всему, проехались по крыше тяжелой техникой типа асфальтоукладчика. В метре над паласом материализовался старый, покрытый трещинами и царапинами шкаф, рухнувший и с треском разложившийся на полочки. Старые пластинки на семьдесят восемь оборотов посыпались на машину, рассыпавшись осколками и спугнув материализовавшихся и орущих до одурения котов. На середину комнаты свалился длиннющий питон вместе с дрессировщиком в униформе. Коты, увидев дальнего родственника Каа, перестали вопить и, как один, молнией вылетели на балкон. Сиганули на ближайшее дерево и разбежались по окрестным дворам.
      – … сам пошел! – прокричал дрессировщик неизвестно кому. Лицо его при этом стало вытягиваться от удивления, но он закончил речь. – Корми его, чем хочешь, а не то он тебя сожрет!!!
      Питон голодным взглядом проводил котов и уставился на Игоря, восьмым чувством сообразившего, что неизвестный оппонент дрессировщика останется в живых еще на какое-то время, потому что обедом на этот раз станет сам Игорь. Закричав и насмерть перепугав озадаченно разглядывающего квартиру дрессировщика, он выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь, нос к носу столкнувшись с обалдевшими подростками, решившими было раскрасить стены и увидевшими, что те сами раскрасились, да так, что стало невозможно определить, какой цвет у них был изначально. Одновременно с появлением Игоря с верхних этажей прошла лавина из тонн окурков, пивных банок, разбитых бутылок и шелухи от семечек. Испугавшиеся подростки рванули к выходу. Потолки следом за ними покрывались черными пятнами от сгоревших спичек и выцарапывающимися неизвестно чем надписями и рисунками. Завершил картину мусорной катастрофы натужный гул работающего двигателя: на лестницу, ужасно царапая стены и сминая перила, въехал «Гранд Чероки», непонятно как очутившийся в подъезде. Проехав пять ступенек, автомобиль застрял и, еще немного погудев, недовольно заглох. Водитель подергался, пытаясь открыть двери, потом махнул рукой, обреченно выбил остатки лобового стекла и, посмотрев по сторонам, изрек:
      – Куда меня занесло на пьяную голову?
      – На третий этаж, – механически ответил Игорь, разглядывая автомобиль большими-большими глазами. Водитель помотал головой, осмысливая услышанное, и попытался понять, во время какого из поворотов умудрился попасть в подъезд?
      – Надо же так высоко заехать! – пробормотал он.
      – Не заехать! – Игорь оторвался от осмотра жестоко поцарапанного и разорванного бока автомобиля. – Ты спускался!
      Водитель тихо охнул.
      – Помоги выбраться, браток! – попросил он.
      Внизу изумленно вскрикнули, секундой позже послышался звук упавшего тела: в подъезд зашла впечатлительная уборщица.
      – Что у вас произошло? – полюбопытствовал водитель, осматривая стены и полы. – Неделя борьбы с чистотой?
      Дверь в квартиру открылась, появился дрессировщик.
      – Где я нахожусь? – озабоченно поинтересовался он, выглядывая в коридор. Водитель широко раскрыл глаза и с непостижимой для человеческого глаза скоростью перебрался на другую сторону «Чероки»: из квартиры в сторону Игоря неторопливо выползал питон.
      – Хорошая змейка! – пролепетал Игорь, прячась за машину вслед за водителем и обращаясь к дрессировщику уже из-за нее. – В комнате есть телефон, звоните в цирк! И уберите Вашего питона!
      Дрессировщик посмотрел на пол, только сейчас обратив внимание на то, что странный шланг передвигается по полу без чьей-либо помощи и, побелев, как свежевыпавший снег, внезапно охрипшим голосом ответил:
      – Он не мой! Я львами занимаюсь…
      Дверь захлопнулась, едва не прищемив питону кончик хвоста. У Игоря отвисла челюсть.
      – Схожу-ка я посмотрю, как я спускался и, главное, откуда! – скрывая переполняющие его эмоции, скороговоркой выпалил водитель и побежал наверх с максимально возможной для себя скоростью, старательно огибая покореженные автомобилем перила. Но преследуемый питоном Игорь оказался проворнее и быстрее. В темпе проскочив через шесть этажей, спринтеры остановились на последнем: выше подниматься было некуда – целый и довольно маленький, чтобы сквозь него проехали даже на санках, люк на крышу был закрыт на допотопный замок сорок седьмого года выпуска и покрыт толстым слоем паутины и пыли.
      – У меня галлюцинации! – пробормотал водитель. – Как я въехал в подъезд???
      – Мне бы твои проблемы! – ответил Игорь, замечая, что питон уже на восьмом этаже. Он нажал на ближайший звонок и давил на кнопку до тех пор, пока в коридор не выскочил разгневанный хозяин квартиры.
      – Да я вас сейчас!… – успел прокричать он, пока Игорь и водитель проскакивали мимо него в квартиру. – Эй!!! Вы ку…
      Перед ним выросла голова питона, с любопытством рассматривающего нового кандидата на ужин. Позабыв, что именно он хотел сказать, хозяин сглотнул, с трудом соображая, что за монстр явился пред его очи. Додумать не успел: водитель выскочил обратно и за воротник затрещавшей рубашки втянул его в квартиру. Игорь надавил на дверь, захлопнув ее перед самым питоньим носом.
      – Кто, кто, кто, кто, кто, кто, кто это?!! Кто?!! – истерическим голосом выпалил хозяин, показывая на дверь указательным пальцем правой руки.
      – Мужик, тебя заело! – сообщил Игорь, кое-как отдышавшись.
      – Разве так не видно, кто это?! – рявкнул водитель. – Матерый дождевой червяк, кто ж еще?!
      – Вот ЭТО???!!!
      – А на крокодилов! – пояснил Игорь. – Целиком глотает, никаких крючков не надо… Здесь есть телефон?
      – У меня есть! – ответил водитель. – И пистолет тоже, на случай, если эта колода подзмеючная попадет внутрь! Куда звонить?
      – Звони в милицию! Да, и, кх-кх, это не колода подзмеючная, а змея подколодная.
      – Какая разница, что именно тебя проглотит?!
      Хозяин посмотрел в глазок. Увиденное ему здорово не понравилось: питон собирался в кольца, не отрывая взгляд от двери.
      – Быстрее звоните! – заторопил он тем же истерическим голосом. – У нас двери хрупкие и замок держится на честном слове! Что он… Эй, эй, звоните же, елки-палки, он собрался на таран!!!
      – Да что ж ему в джунглях-то не ползалось? – пробормотал водитель, бегая пальцем по кнопкам сотового. Питон несильно ударил по двери, проверяя ее на прочность. Дверь заходила ходуном, треснули ломаемые филенки. Хозяин прислонился к ней спиной и запричитал:
      – Почему я не поставил металлическую, когда предлагали?!
      – Потому что её можно заварить снаружи, и ты никогда не выйдешь из своей любимой квартиры! – заметил водитель, набирая второй номер. – Катюша, дружок, срочно купи мне маленького питончика! Приеду домой, придушу эту тварь собственными руками! И еще «Оку» купи! Две!
      Игорь бросил на него вопросительный взгляд. Водитель пояснил:
      – Если я снова заеду в подъезд, то не застряну между этажами!
      Замок не выдержал второго удара и вылетел, дверь открылась, и питон неторопливо и уверенно пополз внутрь. Хозяин растворился в глубине квартиры, Игорь сделал несколько шагов назад, не отрывая взгляда от питона, который пополз к нему и уже приготовился наброситься, как водитель несколько раз выстрелил. Питона отбросило в сторону, и он забился в агонии, разбив в щепки стоявшую в коридорчике полочку для обуви. Людей словно ветром сдуло.
 
      Через несколько минут хозяин квартиры осторожно выставил из кухни в коридор небольшое зеркало и посмотрел на притихшего питона.
      – Ну, как? – шепотом спросил Игорь.
      – Мертв! – так же тихо ответил хозяин.
      Они облегченно выдохнули, как позади раздался уже знакомый Игорю подозрительно вежливый кашель.
      – Ааа!!! – вскрикнула троица, резко оборачиваясь. Водитель, увидев перед собой мрачного черта, сложившего руки по наполеоновски и внимательно рассматривающего троицу, от переизбытка эмоций навел на него пистолет и несколько раз выстрелил, но оружие так же несколько раз подряд дало осечку. Черт отрицательно покачал головой:
      – Бесполезно! – невозмутимо пояснил он, направился к Игорю (водитель и хозяин расползлись по углам), и, к его ужасу, поинтересовался: – С разминкой ты справился неплохо. Продолжения не желаешь?
      Игорь попытался что-то сказать, но смог выдавить лишь слабый стон из весьма неопределенных звуков.
      – Понятно! – усмехнулся черт. – Так и быть, пока прощаю. Но в следующий раз легко от меня не отделаешься! Так что хорошенько подумай, прежде чем решишь отправить посылочку моей матери!!!
      И исчез так же, как и появился. Прошла долгая минута молчания, прежде чем Игорь почувствовал, что на него пялятся, как на новые ворота.
      – ТЫ ОТПРАВИЛ ИМ ПОСЫЛКУ??? – потрясенно выпалил водитель. – ПО КАКОМУ АДРЕСУ??? ЕЕ, ЧТО, И НА ПОЧТЕ ПРИНЯЛИ???
      – Эээ… Не совсем… – неопределенно отозвался Игорь, не желая продолжать тему.
      – Вот моя визитка! – водитель протянул Игорю карточку. – Если будут какие неприятности, звони, не раздумывая: ты мне только что перевернул все представления о жизни!!! Надо же, отправить посылку самому черту!!!
      Игорь вытер пот со лба и спросил:
      – Здесь есть вода? Пить хочется страшно…
      Хозяин квартиры открыл кран и подставил стакан. Мутная, но сильная струя светло-коричневой пены в один миг наполнила стакан и обрызгала его самого. Он отскочил, потом недоверчиво принюхался, поморгал, приблизил стакан к носу и пробормотал:
      – Пиво, мужики! Настоящее! – радостно глотнул, скривился и сиплым голосом добавил, – Кислятина…

      Джип пришлось вытаскивать в боковом положении, сломав верх кабины и срезав остатки перил – иначе не проходил. Увидев стоявший по центру зала измятый «Москвич» (и то, чем он был засыпан), рабочие внимательно посмотрели на Игоря, но ничего не сказали. «Москвич» просто-напросто вытолкали через открытое окно, поставив на подоконник длинные и толстые доски, оказавшиеся здесь же. Доски были отличными, и, вероятнее всего, прежние владельцы хотели послать их по другому адресу, но неизвестный рабочий случайно уронил доску себе на ногу, и, в результате, полтора куба досок очутились далеко от изначально запланированного места, хотя Игорь все же сомневался, что рабочий послал их именно к черту. Изувеченный автомобиль распластался перед домом, но хуже от этого стало только асфальту.
      Столпившиеся в отдалении ответственные люди с умным видом промолчали в ответ на вопрос журналистов о том, каким образом автомобили попали в дом? Водитель, не вдаваясь в подробности, просто щелкнул себя по горлу, срочно вызванный страховой агент и команда экспертов смотрели на мир такими глазами, словно собирались коллективно отойти в мир иной, потому что не знали, что написать в отчете, а высыпавшие из подъезда жильцы с маниакальной настойчивостью жаловались на беспорядки в стране.
      Игорь посмотрел, как остатки джипа и «Москвича» загрузили в кузов грузовика, попрощался с водителем и поднялся на свой этаж. Предприимчивый жилец с девятого этажа быстро пришел в себя и, пока никто не услышал про питона, захапал его в качестве моральной компенсации и живо разрубил «матерого червяка» на куски. Он знал, что из питонов готовят что-то вкусненькое, а раз на халяву выпал счастливый случай это проверить, то и упускать его ни к чему. Игорю тоже перепал кусок питона взамен неудавшихся котлет.
      История закончилась вполне мирно, если не считать съеденного питона, изувеченного подъезда и…
      – И кучи хлама в родной квартире, – мрачный, как грозовая туча, вслух закончил мысль Игорь. Прибирать не было сил: питон оказался вкусным, и Игорь, мягко говоря, объелся. Пробираясь сквозь баррикады из всякого хлама к засыпанному дивану и радуясь в дороге, что черт не выслал ему продуктовые отходы, он расчистил себе место, устало разлегся около кучи исписанных бумажек и недовольно выдохнул: – Что за барахло?
      Задумчиво разгребая макулатуру и просматривая, что на ней написано, он понял, почему черти так бурно реагировали на послания в их адрес. На их месте он и сам бы устроил нечто подобное, если бы мог. С другой стороны, макулатура хорошо горит, и в Аду не должно быть проблем с кипячением грешников.
      «А может, они их теперь в холодной воде „Тайдом“ отстирывают?» – возразил внутренний голос, и Игорь, пораскинув мозгами, с идеей согласился.
      Он отбросил бумажки – утром придется засыпать ими мусорный контейнер по самую макушку, а пока пусть полежат в последний раз перед отправкой туда, где им самое место.
      Потревоженная горка старых журналов пошатнулась и скатилась с черного ящика, веером рассыпавшись по полу, а Игорь с изумлением обнаружил, что ящик – не простая коробка, а самый настоящий и не особо толстый телевизор с диагональю в семьдесят два сантиметра.
      – М-да… – пробормотал он. Если это шутка, то она очень странная. Впрочем, теперь он был готов ко всему, даже к тому, что сейчас на манер Сивки-Бурки из-под кучи мусора выкарабкаются его хозяева и затребуют технику обратно. Но это вряд ли, конечно: какой идиот попрется к черту на Кулички за лично посланным туда же телевизором? – Интересно мне знать, чем он вам не угодил?
      Усталость была огромной, но любопытство оказалось сильнее. Телевизор ни в одном месте не был даже покарябан, и запахов сгоревших деталей не ощущалось. По всем выходило, что он был вполне исправен. Единственной приходящей на ум причиной могло быть то, что прежним владельцам надоело настраивать комнатную антенну, и они сгоряча сказанули заветную фразу.
      Промучившись в догадках с полчаса, он не выдержал и решил выяснить, что к чему, практическим путем. Поставив оказавшийся неожиданно легким телевизор на старинную тумбочку с сотней слоев краски, он воткнул шнур в розетку и приготовился к сюрпризам. Телевизор засветился яркой синевой и зашипел на манер питона, светлая тому кулинарная память. Ничего не полыхнуло и не заискрилось, и Игорь, заранее готовый швырнуть телевизор в открытое окно, или, на крайний случай, выпрыгнуть туда сам, вставил в гнездо штекер от антенны.
      А вот теперь стоило проявить куда большую бдительность: ночью покажут запись футбольного матча, и спортивные комментаторы конкурирующих каналов сдохнут, но заранее скажут, какой был счет.
      Экран засиял яркими красками, и прежде, чем Игорь сумел отреагировать, вредный спортивный обозреватель, ехидно улыбаясь, вдохнул и успел-таки совершить свое черное дело. Игорь только сплюнул с досады.
      Спортивные новости сменились рекламой. Игорь присел на диван, и что-то острое впилось в спину. Оказалось, под слоем бумаги на диване уютно расположились недоразобранные магнитофоны и проигрыватели еще советского производства. Увлекшись рассматриванием потенциального антиквариата в поисках хороших запчастей: в кладовке давно лежал магнитофон, выкинуть который на свалку было жалко, а слушать – стыдно, но сыну бы для начала пригодился, он не сразу обратил внимания на то, что ему на спину попало несколько капель теплой воды. А когда его окатило, как из ведра, он дернулся и резко повернулся в сторону телевизора, ожидая увидеть знакомого черта с пустым теперь ведром и усмехающимися искорками в глазах.
      Но черта, как с ведром, так и с пожарным шлангом и прикрепленным к последнему оптическим прицелом, ни поблизости, ни за окном не наблюдалось. Вместо рогатого на него с экрана взирала счастливая фотомодель, восхищавшаяся живыми волосами (что-то вроде классического из времен Древней Греции: «раньше они были сухими и безжизненными, а теперь мокрые и шевелятся»), и еще несколько капелек слетели с ее волос прямо в его лицо.
      Игорь тупо поморгал, и в голове по поводу происходящего не появилось ни одной мало-мальски связанной мысли. Точнее говоря, их не было совсем, настолько это казалось неправдоподобным. Конечно, явление черта тоже не отнесешь к обыденным каждодневным встречам, но вот это – вообще ни в какие рамки не лезет. Модель тем временем уступила место сметающему любые преграды фруктовому аромату, и Игоря снова окатило, а под конец и вовсе сбило с ног разноцветной фруктовой волной. Апельсины, яблоки, ананасы и персики завалили его с ног до головы, а сверху добавилось еще полтонны воды из рекламы музыкального освежителя.
      Острые углы магнитофонов впились в спину, Игорь кое-как поднялся, преодолевая тяжесть фруктов и пьянея от смеси концентрированных фруктово-освежительных запахов, а на полу разлилась большая лужа морской воды.
      – Ты же сказал, что ничего больше не будет!!! – прокричал он в пустоту. Черт не ответил.
      Во-первых, потому что его не было, а во-вторых, потому что единственным ответом с его стороны была бы вечная фраза «Это не я!», а оправдываться перед смертными он не любил.
      Рекламу сменил боевик, герой и злодей которого отчаянно мутузили друг друга, давая внушительную фору Терминаторам, которых после подобных ударов отправили бы на переплавку ввиду их полного сплющивания.
      – Кья!!! – прокричал тот, что был дальше, и человек, стоявший спиной к телевизору, полетел прямо на него. Упал в считанных сантиметрах от экрана, крякнул что-то на своем языке, вскочил и с угрожающим криком перешел в контрнаступление. Но второй за это время успел дотянуться до гранатомета и выстрелил в первого. Тот упал на землю, а снаряд… снаряд вылетел из телевизора, пролетел через квартиру на улицу через открытую форточку и улетел в уличную темноту. Минутой позже далеко-далеко от дома появился огненный столб огня, и чуть запоздавший грохот взрыва с силой ударил по стеклам.
      Одновременно с собаками взвыли сигнализации машин.
      Игорь, большими глазами проводивший снаряд в первый и последний путь, опомнился, и, пока не поздно, переключил телевизор, хотя решил вообще его выключить, но от волнения промахнулся и нажал не на ту кнопку. Ответ не заставил себя долго ждать: от матерных криков из телевизора заложило уши. Игорь от неожиданности отпрянул, и только на вторую секунду понял, что пламенная речь была не по его душу: гости программы ожесточенно матерились друг на дружку. Ведущий тщетно пытался унять разгоряченных спорщиков, но его крыли матом не менее рьяно и живописно. Накал страстей достиг апогея, и Игорь с сожалением подумал, что помидоры напрасно не краснеют от русского мата: эта программа в два счета справилась бы с проблемой их вечнозелености.
      Он убавил громкость и задумался: а что, если на самом деле он не пережил мести черта и незаметно для себя успел тихонечко сойти с ума (иначе говоря, происходящее создано воображением его заболевшего мозга, и на деле является обычной галлюцинацией)? Или питон успел заморить червячка грибами-галлюциногенами, и его закуска вышла боком уже здесь?
      «Ладно, пусть будет так! – с неожиданным для самого себя спокойствием решил он. – Обожрался, или рехнулся – неважно! Появилась возможность, надо получать удовольствие! Пока санитары не забрали…»
      Отсюда мораль: гулять – так гулять!
      И для начала надо сделать то, о чем он мечтал всякий раз, когда жена включала эту программу.
      Метко запущенный его рукой приличных размеров абрикос влетел в телевизор и с сочным хлюпаньем распластался по лицу яростнее других ругавшегося гостя студии. И наступила тишина: все, как один, уставились на сползающее по его щеке абрикосовое пюре с косточкой. У ведущего очки сами собой заехали на лоб, а пюре оторвалось с лица побагровевшего гостя и хлюпнулось на его новенький костюм.
      Далее начались не отрепетированные, а вполне реальные страсти.
      – Кто запустил ананас, уроды?!!! – вскричала неграмотная жертва покушения, устремив на зрителей убийственный взгляд.
      – А что, это идея! – обрадовался Игорь. И, кажется, его услышали. Но осмыслить происходящее не успели, потому что в телевизор полетел ананас, а за ним, в порядке очереди, яблоки, бананы и апельсины. Многократная жертва фруктового покушения закрыла лицо руками, а зрители, ведущий и оставшиеся не у дел спорщики в прострации смотрели на камеру, откуда, как из рога изобилия, выбрасывалось фруктовое разнообразие. Оппоненты в фоновом режиме радовались бомбардировке соседей до тех пор, пока волна фруктовых ароматов не накрыла с головой их самих.
      Игорь вошел во вкус, и закидал студию оставшимся после знакомства с чертом хламом. Магнитофоны полетели вслед за фруктами, и все, кто был в студии, прикрываясь стульями, быстро разбежались, кто куда. Звукорежиссер программы на всякий случай включил беспрерывное «пиииииииииии», не без основания подозревая, что не сумеет полностью заглушить доносящиеся из студии эпитеты. А когда Игорь швырнул в телевизор двухметровую доску, изображение сменилось рамкой с извинениями, и не успевшая влететь часть доски застыла на полпути, повисла на мгновение и упала на пол, напоследок смяв и сбив строчки с извинениями. Из фраз: «Уважаемые телезрители! Приносим вам свои извинения за технические неполадки!» образовалось объединенное «Уважаемые неполадки!», а сбитые буковки рассыпались на манер конфетти рядом с упавшей доской.
      – Ну, как всегда! – разочарованно протянул Игорь. – Как что захватывающее, как сразу танки!
      Он отбросил зверски исцарапанную дощечку для кошек, переключил на следующий канал и задумчиво хмыкнул: изображение было не особо четким, черно-белым и внушающим какой-то мистический, нереальный ужас.
      Под мрачные симфонические подвывания, из колодца на центре поляны высунулась девочка с длинными, скрывающими лицо, черными волосами, и Игорь похолодел. Какой-то миг он вспоминал, где видел нечто похожее. А как вспомнил, то почувствовал, что по спине прошелся зимний ураган, и началась эпоха Большого Позвоночного Оледенения. Сердце сдавила холодная когтистая рука, и прошло две длиннющих секунды, пока он не очнулся и не выдернул шнур из розетки. Девочка успела подойти к экрану настолько близко, что еще секунда, и она выбралась бы в реальный мир!!!
      Его затрясло от ужаса, когда он схватил программу и вгляделся в прыгающий текст.
      Так и есть. Знаменитый фильм ужасов «Звонок».
      Кажется, идея прежних владельцев телевизора послать его к черту была далеко не глупой. Имея в наличии технику такого рода, надо быть неимоверно осторожным с выбором телепрограмм. Риск, в общем-то, благородное дело, но не настолько, чтобы выводить из телевизора девочку-убийцу в настоящий мир. Ей-то без разницы, куда именно выкарабкиваться, а тут вместо веселья получишь такое, что даже думать страшно. И без того ужасов хватает.
      Пронзительно зазвенел телефон.
      – А-а-а-а!!! – Игоря передернуло от нахлынувших эмоций, программа выпала из его ослабевших рук. Звонок повторился. – Господи, за что?!!!
      «Через семь дней ты умрешь!» – вспомнилась ему фраза из фильма.
      Дзынь!!!
      Игорь встал и на ватных ногах подошел к телефону.
      Дзынь!!! – надрывался телефон. – Дзынь!!! Дзынь!!!
      Он дотронулся до трубки.
      Дзынь!!!!
      «Неделя жизни – это так мало… А ведь я… я… я еще столько не успел, не увидел… Я… кстати-кстати!!!» – вынырнувшая из подсознания мысль заставила его возликовать. Он схватил трубку и прокричал:
      – Я не смотрел кассету!!! Ты не имеешь права меня убивать!!!
      В трубке раздалось испуганное «глунк!».
      – А что, за это уже убивают?! – не на шутку перепугался невидимый собеседник, и обратился к кому-то у себя. – Катюша, вырубай видик, на хрен, в городе видеоманьяки! Вот, дожили, а, нормальное кино нельзя посмотреть! Ладно, я на DVD перейду!
      – Кто это? – понизил голос Игорь. Внутренний голос облегченно вздохнул за обоих.
      – Свои!
      – В два часа ночи? «Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят!»
      – А я что делал??? – возмутился собеседник. – Это Петр. «Чероки» на лестнице вспомни. Не узнал, что ли?!
      – Что случилось?
      Петр прокашлялся и, немного смущаясь, что вообще-то новым русским не свойственно, сказал:
      – Да, понимаешь, никак не могу понять одну вещь. Сделай милость, скажи мне, как другу, в честь чего ты решил отправить чертям посылку? Тебе на Земле ее отправить некому? Или у тебя там дальние родственники со стороны жены?
      – Нет у меня там родственников! – отрезал Игорь. – Прости, но я хочу спать. Давай завтра обо всем поговорим!
      – Договорились! Я перезвоню!
      Игорь положил трубку и еще раз выдохнул. Киношные кошмары так и остались киношными. Но от телевизора лучше всего избавиться, пока не стало слишком поздно.
      Только тут он обратил внимание, что куда-то подевались оставшиеся фрукты и вода. Да и буковок на полу больше нет.
      «Все-таки, сумасшедший… – подумал он. Но доска лежала перед телевизором, и срез с той стороны был гладким и ровным. И в квартире стало заметно чище. – Или нет?»
      – Ну тебя к чер… – Игорь осекся на полуслове. Сработал свежий условный рефлекс, и адрес остался недоговоренным.
      Желтый лист бумаги нашелся быстро, как и старый, но еще не высохший маркер. Игорь написал большими буквами: «Супертелевизор!!! Бесплатно!!!», вышел в коридор, поставил телевизор перед дверьми соседа, с которым постоянно ругался по разным пустякам, позвонил, быстро юркнул в родную квартиру, тихо-тихо захлопнул дверь и прильнул к глазку, чтобы увидеть развитие событий.
      Сосед с гневно-убийственной руганью и мухобойкой (со сна не разобрал и схватил, что попалось под руку) выскочил в коридор и чуть не споткнулся о телевизор. Ругань не прекратилась, но, после изумленного вздоха, плавно перешла с гневно-убийственной интонации на восторженно-ликующую. Приманка сработала. Сосед захапал телевизор и захлопнул за собой дверь.
      Игорь довольно потер руки, устало зевнул и пошел спать. С утра на свежую голову будет легче разобраться, что было правдой, а что привиделось после пережитого.
      Половину ночи не давал заснуть неуловимый комар-извращенец, редкий представитель энергетического вампиризма: вместо того, чтобы сесть и укусить, он пискляво, нудно и попеременно зудел то над правым, то над левым ухом. Затих он ближе к утру, очевидно, выполнив ночную норму по зудению, но в тот момент, когда он, наконец-то, затих, раздался оглушительный звонок в дверь.
      Игорь с трудом разлепил не желавшие открываться веки, подхватил какую-то палку и вышел в коридор, угрожая не менее жутким карами, чем сосед несколько часов назад. А когда споткнулся об знакомый до боли телевизор, просто потерял дар речи. Текст, отпечатанный соседом с помощью струйного принтера на новеньком, белоснежном листе бумаги разноцветными буквами, гласил: «Наша компания провела конкурс среди жильцов вашего дома, и Вы оказались его победителем! Вот ваш приз – этот дивный чудо-телевизор с прекрасными изображением и звуком, практически не отличающимися от реальных!!! И еще пятьсот рублей, как бонус-приз!!!».
      Деньги оказались отпечатаны на том же принтере в размере четыре к одному. Видимо, для большей убедительности в том, какие соседи не жадные.
      – Фальшивомонетчик! – зевнул Игорь. Гадая, какая телепередача сподвигла соседа на «роскошный подарок», он на автопилоте внес злосчастный телевизор домой и оставил его в прихожей на полу. Захлопнул дверь и услышал приглушенный радостный визг счастливого соседа. – Ладно-ладно…
      С полусонья напялив на себя джинсы, он сунул ноги в кроссовки, подхватил телевизор и понес его в мусорку: избавляться, так избавляться. Желательно, прямиком на свалку, пока из телемира с малодружественным визитом не выкарабкался американский потрошитель, часть восьмая.
      До баков было около ста метров. Недалеко, по обычным меркам, и Игорь почти добрался до точки, когда вдруг его осветили фарами, и он услышал за спиной скрип тормозов.
      – Далеко ли держим путь-дорожку? – раздался почти ласковый голос со стороны затормозившей машины.
      – Не особенно, – отозвался Игорь, поворачиваясь, чтобы посмотреть на ночного собеседника. Вряд ли это было что-то страшное: что может быть хуже чертей из преисподней? Бандиты? Да бросьте вы! Отдать им телевизор – так они еще и до дома подвезут, со всеми вытекающими, так сказать. В смысле – зайдут за видеомагнитофоном, чтоб в комплекте было. И кто помешает подарить им до кучи кассету с жестоко кровожадным фильмом ужасов? Мол, смотрите и наслаждайтесь, господа хорошие, аминь, спасайте ваши души…
      Но оказалось, что бывает и похуже.
      А все потому, что с неподдельным интересом взиравшие на него омоновцы, машина которых и остановилась за его спиной, ни за что в жизни не поверят в его объяснения о том, куда он несет новенький и дорогой телевизор в такую рань.
      – Заходи, дорогой товарищ! Документики проверим! – омоновец гостеприимно распахнул задние, зарешеченные дверцы. Автомат приветливо покачнулся и устремил на Игоря единственный «глаз».
      – Может, потом? – поинтересовался Игорь, медленно отступая. Вот уж кого нелегкая носит, так это их. Ну, что спрашивается, они захотели найти в стандартном захудалом дворе под утро глядя? Нет, вот, чтобы по всяким там олигархическим компаниям шастать, заехали в глубинку, понимаешь! Или это халтурка, вроде новогодних утренников для актеров?
      – Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?! – возразил омоновец.
      – А, может, вы сами пойдете? – предложил Игорь.
      – Куда? – полюбопытствовал омоновец. Миролюбиво так спросил, по-доброму, но мурашки по спине все-таки протопали. Группа поддержки стала выходить из салона в ожидании ответа. Игорь догадался, что реакция на подразумеваемый им адрес окажется более, чем бурной, и он сам вскоре окажется, если не по подразумеваемому адресу, то уж точно там, куда хотел отнести телевизор.
      – Прямо туда! – уверенно воскликнул он, предусмотрительно отступая. Омоновцы окружали его, стараясь сберечь дорогостоящую технику от падения и превращения в куда менее ценную кучу разбитого хлама.
      – Признавайся, где украл?
      Игорь отрицательно покачал головой.
      – Оно само ко мне попало.
      Омоновец призадумался. И это пугало больше всего: не вписывается подобное поведение в их суровый стиль работы. Какие-то подозрительные омоновцы. По дворам катаются, разговаривают вежливо, того и гляди, еще и извинятся за причиненное неудобство после того, как основательно пройдутся по организму отработанными в спортзале приемами рукопашной борьбы.
      – А как?! – спросил омоновец. Видимо, собственные версии показались ему малоубедительными.
      – Внезапно, – лаконично ответил Игорь, но такой ответ устроил только его самого. Омоновцы ждали более подробных разъяснений.
      – Короче, приятель, – встрял другой омоновец, – а пошли-ка к его хозяевам! Прямо сейчас! Там все сами и проверим!
      Игорь обреченно вздохнул, но неунывающее подсознание со всего маху влепило ему по уху воображаемой кувалдой, и он воссиял: омоновец только что подсказал гениальнейшее решение, и оно, как всегда, оказалось простым и практичным. А все потому, что русский язык велик и разнообразен, и одно слово можно истолковать двояко, в свою пользу.
      – Да сколько угодно! – воскликнул он. – Но учтите, вы сами этого хотели!
      Мысленно попросив прощения у давешнего черта, он также мысленно перекрестился и гаркнул:
      – А пошли вы ко всем чертям!!!
      Омоновец вздохнул…
      …и исчез. Вместе с коллегами и машиной. Игорь облегченно выдохнул, но внезапно по воздуху прокатилась не то волна, не то марево, и неожиданно резко потеплело. Запахло жареным. Но не курицей и не шашлыком.
      Неприятностями.
      Игорь сглотнул. Оперативно сработало подсознание, и, прежде чем он понял, что делает, ноги сами собой понесли его в заросли кустов перед подъездом.
      Стремительно нарастающий невнятный гул разорвал утреннюю тишину дикими криками. Ухнуло, и примерно с того же места, где пропали омоновцы, сломя голову, огромной толпой стали выбегать дико орущие черти, разбегаясь по микрорайону, куда глаза глядят, не разбирая дороги.
      Минут пять разномастная толпа представителей антихристианского течения заполняла собой улицы города, пока не рассеялась по микрорайонам. А под конец, из того же ниоткуда с приятным ревом неторопливо выехала машина с уставшими, со сломанными дубинками в руках, измазанными в саже, но жутко довольными омоновцами. Похоже, они давно так не отдыхали.
      – Твою мать… – восхищенно пробормотал Игорь. Молясь Богу, чтобы ни залетные черти, ни вернувшиеся омоновцы не наткнулись на его коварную светлость и не устроили ему объединенными силами персональное утро стрелецкой казни, он подождал, пока ОМОН уедет за угол, и перебежками бросился домой. Вбежал в родной подъезд, взлетел по ступенькам, и уже хотел открыть дверь, как вдруг сообразил, что все это время, как полный идиот, не выпускал телевизор из натруженных рук.
      Ясное дело, это диаг… в смысле, судьба.
      Он обреченно махнул рукой (телевизором не решился) и завалился спать. Проблемы удобнее решать на свежую голову, к примеру, завтра утром (точнее, сразу после сна. В смысле, что как проснемся, так и утро), а пока что лучше всего высыпаться. На что еще дается отпуск?… Ну, в принципе, на многое дается, но выспаться все-таки не помешает. Не всегда же на работе спать, надо и дома попробовать, для разнообразия.
 
      Утро началось с того, что в подъезд с миссией ликвидации мусорного разлива явилась много повидавшая на своем веку и закаленная в многочисленных советских субботниках уборщица. Сметаемая шелуха ссыпалась на нижние этажи, и под ее тихое шуршание, смешанное с негромким ворчанием мусороликвидационного персонала Игорь и проснулся.
      Несколько минут он спросонья никак не мог понять, почему в его комнате столько хлама, и почему жена до сих пор не вбила в потолок массивный крюк, на котором соберется его повесить за такой разгром? До сих пор спит? Он повернул голову и увидел вместо спящей супруги еще одну кучу хлама.
      Странно.
      Бывало, что она уходила на работу до того, как он проснется, но ни разу не оставляла вместо себя даже накрытые одеялом муляжи. Он помотал головой, резко сел, увидел телевизор, и только тут все вспомнил: жена с сыном уехала на месяц к морю на его отпускные, а он прозябает в родной квартире, развлекаясь тем, что ненароком доводит чертей до белого каления, подкармливает соседа ниспосланными питонами, подрабатывая живцом за процент от добычи, и устраивает бесплатные бои без правил с не совсем обычным контингентом.
      ТЕЛЕВИЗОР. С хорошо оформленной дарственной надписью от заботливого соседа. Что ни говори, а умеет он впарить всякую гадость так, что люди долгое время будут уверены в ее полезности. Но кое-что хорошее в этом есть: возвращение телевизора доказывает, что Игорь не сошел с ума, и происходящее прошлым вечером было на самом деле.
      И, значит, очень скоро в желтой прессе можно будет прочитать, сколько человек на съемках некоей скандальной программы попало в больницу, и как скоро восстановят разрушенную до основания студию. А еще – сообщение об утреннем побоище отряда омоновцев с силами Ада. Потянет на сенсацию, особенно, если взять интервью у представителей потерпевшей стороны, и напечатать с большой цветной фотографией на развороте.
      – К черту чертей! – пробормотал он, вставая и подходя к свалившемуся с неба (или, точнее сказать, выброшенного из-под земли?) неожиданному подарку. Вопрос в том, все-таки хорошему, или плохому?
      Пока он умывался, его голову посетила странная мысль: зачем он забрал телевизор обратно? Оставил бы на площадке, и дело с концом – в подъезде живет немало любителей взять вещи безвозмездно, тем более, если эта вещь – импортный цветной телевизор. С другой стороны, они люди неплохие, и дарить им такое свинство – большая подлость. Это не сосед, который из-за копейки удавится. Жалко ему было настоящие деньги положить!
      После завтрака (что ни говори, а питонье мясо вкусное, если знаешь, как его готовить), стрелка весов относительно качеств телевизора перевесила в сторону хорошего: как-никак, а мусор можно выбрасывать, не сходя с места. Вот только найти подходящую «мусорную корзину», и порядок!
      Пульта среди любезно предоставленного чертом мусора он так и не нашел, пришлось воспользоваться старинным дедовским приемом, оставшимся со времен телевизоров третьего поколения: в стародавние времена, как теперь можно говорить, прошлого века (видимо, язык не поворачивается назвать то безобразие, в котором мы живем, двадцать первым веком, слишком другим его себе представляли) требовалось лично подойти к телевизору и собственноручно переключить каналы грохочущей ручкой. Оно, конечно, было здорово неудобно, но, учитывая, что рекламы в те далекие годы было гораздо меньше, чем телеканалов, а кое-где и вовсе был всего один канал – первый, наличие пульта посчиталось бы форменным издевательством.
      Щелк. Телеспектакль по каналу «Культура»:
      «…Старик, по амбарам помети, по сусекам поскреби, полы помой и вынеси мусор! А я к соседке на пять минут, колобка поем…».
      Щелк. Какой-то молодежный канал:
      «Послал ворону как-то Бог, Лиса без сыра и осталась! А Бог – ха-ха! – и был таков! У Бога маленькая радость!».
      Щелк. Телеканал «Рамблер»:
      «Колумб открыл Америку, но индейцы часом раньше открыли Европу. И когда он вернулся домой, то обнаружил такое…».
      Щелк. Первый канал о малом бизнесе:
      «Отрезал Папа Карло длинный нос у Буратино, но нос снова вырос. Понравилось это Папе Карло, и он открыл предприятие по производству лучин».
      Щелк.
      «…Предлагаем вашему вниманию односерийный короткометражный фильм „Она написала самоубийство"…“
      Щелк. Реклама. Одинаковая почти по всем каналам. Частота повторов такая, что попугаи выучили ее наизусть вместе с комментариями телезрителей, (комментарии, такие же однообразные, не приводятся по этическим соображениям):
      «Хотите побывать в Солнечной Индии? Соберите пять пачек чая со слоном и идите!». «Жили-были в одном городке бедные люди-икс, которые про радость отродясь не слыхали. Но тут приехал к ним мужичок один. А чего привез? Людей-игрек! …И началась с тех пор в городке совсем другая жизнь!»
      Щелк. Новости но РТР:
      «Отдельные представители американского конгресса после просмотра фильма „Терминатор-3“ громогласно обвинили в возможном начале Третьей Мировой войны Россию. Основанием послужил тот факт, что терминаторы четко выполняют приказы своего начальства, а то, что они „мочили“ друг друга в сортире, доказывает, КТО стоит за их металлическими спинами"…
      Щелк. Канал с нерасшифровываемым логотипом:
      «И стала старуха столбовою дворянкой, но наслала на нее замученная золотая рыбка большевиков. Большевики пришли, и… И прожил старик со старухой у самого Белого моря тридцать лет и три года. А сети у него отобрали – браконьерство».
      Щелк.
      Когда он попал на повтор воскресной и довольно-таки мирной публицистической программы, его голову посетила очередная безумная мысль. Он немного подумал, в конце концов решился, и осторожно дотронулся до кинескопа.
      Током не шарахнуло, земля не разверзлась, и небеса не полыхнули. Просто, ладонь ушла в телевизор, и указательный палец уткнулся в нос ведущего, читавшего длинный монолог. Поддавшись внезапному приступу сумасшествия, Игорь схватил его за нос и поводил ему голову влево-вправо. Ведущий не возражал, смотря на телезрителей добрым взглядом и произнося текст, словно происходящее его никоим образом не затрагивало.
      Приступ прошел, как только до Игоря дошло, что вчерашний фокус не удался. Как ни странно, но ведущий, в отличие от вчерашних матершинников, на самом деле ничего не заметил. Или не подал виду?
      «А в самом деле, – задумался Игорь, – будь я на его месте, что бы я сделал, если бы в прямом эфире из камеры высунулась рука, схватила меня за нос и стала водить в стороны? Наверное, подумал бы, что переработался, но зрителям этого знать не обязательно».
      Он бросил на ведущего восхищенный взгляд: вот это выдержка! И тут же сообразил, что до сих пор мотает ему голову.
      – Прошу прощения! – опомнившись, он отпустил покрасневший нос и, непроизвольно ухватившись за лежавший на столе ноутбук (не с пустыми руками уходить, в самом деле!), вытащил его из телевизора. Отсоединился и повис на корпусе телевизора черный шнур, а ноутбук стал расти и принимать свои обычные размеры. Игорь все еще недоверчиво посмотрел на новоприобретенную технику, перевел взгляд на непрошибаемого ведущего и замер: на месте похищенного ноутбука лежал точно такой же, как будто ничего не произошло. Игорь выхватил и его, но там появился третий.
      Четвертый.
      Пятый.
      – Ах, так!!!… – на время у него помутилось в глазах, а когда он пришел в себя, то вся комната была завалена ноутбуками, с телевизора свешивались десятки проводов, а самый первый ноутбук непоколебимо лежал перед ведущим на столе!
      Игорь, тяжело дыша, внезапно осознал, что совершенно случайно, по большой глупости, чуть было не отдал в руки соседа, омоновцев и утренних бомжей самый сказочный подарок на всем белом свете. При умелом обращении можно нахватать такого – золотая рыбка здесь и рядом не плавала со своими тремя желаниями!
      В голове с реактивной скоростью пронеслись мысли о вернувшемся в руки невиданном счастье. Если внимательно следить за программой и не попадать на ужастики и боевики, то можно насобирать любых денег с километровую гору! Живую рыбу доставать во время программы «Диалоги о рыбалке»! У Макаревича прямо со стола каждую субботу свежие деликатесы забирать!!! Политикам по шеям надавать за их демагогию, а то достали уже строить капитализм по книжке Родари «Чиполлино»!!! А пива из рекламы… Мама родная!!! Пива напьемся, елки-моталки, по самое не хочу!!!
      Ну-ка, где тут шла его реклама?… Ау-у…
      А это что за…
      Вы, садисты, на хрен мне ваши прок…
      О, дайте-ка мне этот обычный порошок, посмотрю, что за дрянь такая?… Хм… Коробка почему-то пустая… А, нет, вон, на самом дне кто-то положил раскрошенную стиральную резинку. Вот оно!!!
      Стой, гад, куда??? Не уноси!!!
      Нет, вот, что тут успеешь схватить, когда они передергивают изображение каждые полсекунды?! А, ну их в одно место, и пиво у них не такое хорошее, как им кажется.
      Лучше в компьютере покопаться: интересно посмотреть, в какие игры успевают поиграть ведущие, пока их никто не показывает?
      Последние мысли показались наиболее здравыми. Игорь решил, что, пока он будет играться с ноутбуками, телевизор стоит отключить: не ровен час, сгорит из-за скачка напряжения, и волшебный эффект исчезнет безвозвратно.
      Он щелкнул по выключателю и повернулся к ноутбукам, полный радужных надежд. А через секунду зажал себе рот обеими руками, чтобы не раскричаться на весь подъезд: как только погас экран, нажитая непосильным трехминутным трудом и возвышавшаяся над ним гора ноутбуков пошла сетью телевизионных помех и растворилась в воздухе, как снег на пирамиде Хеопса.
      Минут пять он пялился в одному ему известную точку, а потом его мысленно седеющую голову посетила спасительная мысль: надо вернуть все на круги своя с помощью обратных действий. В смысле, включить телевизор. Но попытка «реанимировать» пропавшую технику успеха не возымела. Ноутбуки исчезли безвозвратно, зря только телевизор теребил.
      Вспомнились пропавшие буковки и фрукты. Вот что с ними случилось! Отключились они.
      – Ой, какое мороженое, а тут еще и орешки!!! – закричал несомненно стукнутый кувалдой по пустой голове рекламный идиот, впервые в жизни дорвавшийся до мороженого, и взбешенный Игорь со всей злости ударил его кулаком в челюсть. Уже не ликующий, идиот без сознания распластался на теплом песочке, сверху тающим комком упало растекающееся мороженое.
      Реклама сменилась заставкой, и приподнятое нокаутом рекламэна настроение взлетело буквально до небес: он нашел себе самую настоящую мусорную корзину!
      Мыльный сериал!
      – У-ха-ха-ха-ха-ха!!! – по-злодейски захохотал Игорь, потирая ладони в предвкушении незабываемого зрелища.
      Жена просто обожает эту гадость. Но она загорает на юге, и это дает возможность в спокойной обстановке совершить то, о чем Игорь мечтал с самой второй серии самого второго мыльного сериала по отечественному телевидению. Первый – про незабвенную рабыню Изауру он честно досмотрел, впервые задумавшись над тем, что индийские фильмы, оказывается, не такие уж и плохие, поскольку имеют два неоспоримых преимущества: в них много музыки, и они всего-навсего двухсерийные, можно даже сказать – короткометражки! Поскольку, до появления мыльных опер, они тянулись невыносимо долго, а теперь они же пролетают практически на одном дыхании. Опомниться не успеешь, как злодеи пересчитают все ступеньки, перила и стены, и в многострадальной жизни главных героев воцаряется музыкальный мир и покой.
      А современные сериалы показывают каждую секунду бытия героев с такой тщательностью, что не выдерживают даже те, кто обожает перечитывать «Улисса».
      Подхватив с пола булыжник покрупнее, он тщательно прицелился и швырнул его в экран. Бумажные декорации на заднем плане разлетелись в пух и прах, но герой даже не дернулся, хладнокровно изливая на героиню ушаты любовных обещаний и здорово напоминая лирически настроенного кандидата в депутаты. Тем более, что конечные цели у части из них похожи.
      В телезаграничье полетел вытуренный из Ада мусор. С длинными досками от старого шкафа пришлось повозиться – из-за специфики съемок на экране по большей части показывались головы героев крупным планом, и они, и без того завязшие в мусоре по пояс, не единожды получали досками и прочим длинным хламом по загорелым физиономиям, после чего падали вверх тормашками, ловили вылетавшие очки, линзы и вставные челюсти и начинали размахивать кулаками, дубинками и пистолетами. В итоге, мыльный сериал оживал и плавно перетекал из занудной мелодрамы в бодрый боевичок с псевдомистическим уклонизмом в истории о полтергейсте и его проделках.
      Комната стремительно очищалась, и, под конец, обнаглевший до невозможности Игорь распоясался окончательно. Выхватив у присыпанного мусором телегероя сотовый телефон и прокричав в трубку обидную американскую фразу из двух слов, сунул трубку обратно. Теперь у того их стало две, и он застыл в полной растерянности, не зная, что с ними делать, и по какому говорить, если из обоих в режиме двойного моно льется мощный поток не самых культурных фраз?
      На этом серия и закончилась.
      «Что бы еще придумать?» – подумал Игорь, высыпая совок с пылью в рекламный ролик про стиральный порошок. Следующий ролик показал теплые острова, и он решился на самое экстремальное действие за всю свою жизни: храбро засунул голову в экран. И ахнул: внутри оказалось столько места, что закружилась голова. Над головой было обычное небо, вдалеке – катер, а внизу – настоящее море. Хоть сейчас разбегайся и прыгай.
      – Елки-палки! – Игорь понял, что про недоступный отдых за границей можно забыть из-за его ненужности. Да что там, за границей! Любой фантастический фильм с пейзажами чистой планеты – и отдохнуть получится там, куда остальным не попасть даже за очень большие деньги до середины двадцать восьмого века!!!
      Нет, явно, прошлые хозяева телевизора были странными людьми, раз не сумели правильно воспользоваться попавшими в их руки сказочными возможностями! На одной уборке можно миллионы заработать: присобачить к кинескопу воронку, включить отстойную программу (или, опять же, кино) и ссыпать в нее мусор с мусоровозов. И с отходами легче станет, и программа вроде как при постоянном рейтинге. А еще лучше, включить научно-фантастический фильм с созданными в нем лекарствами от всех болезней и распространить способ их изготовления по интернету. А всех вандалов сбросить в антиутопию, пускай поживут среди обожаемых ими руин.
      Но это потом (главное, чтобы небесная канцелярия не взбунтовалась после появления конкурента, никакие адвокаты не спасут), а пока по графику отпуск – надо развлекаться на всю катушку. И пора бы уже кое-чего выхватить в реальность, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое время. Жена, когда приедет домой, не узнает родной квартиры. Сын, конечно, тоже не узнает, но им обоим будет глубоко до лампочки, что и где теперь лежит. Потому что отныне все будет лежать в телевизоре. Времена легендарной тумбочки давно прошли. Сейчас двадцать первый век, и хранить деньги в тумбочке – анахронизм.
      С чего начинать? С качественной техники, разумеется. Для спокойного извлечения из телевизора крупногабаритной техники и мебели требуется качественная картинка и отсутствие быстро сменяющих друг друга мест. Иначе потянешься к одному, а дотянешься до совершенно другого, и далеко не факт, что его же и достанешь. Лучше всего для подобных дел подходил широко разрекламированный DVD-плейер. Он при стоп-кадре не перекрывал изображение полосками, как обычный видеомагнитофон, и не останавливался через пять минут, что могло сыграть плохую службу в случае непредвиденной заминки. Техника – техникой, но если тебя ненароком разрежет пополам, никакое чудо не срастит тебя обратно в единый организм. Нет, в принципе, специалисты есть, но с современным уровнем медицины послеоперационная дорога, что целиком, что по половинкам, пойдет в единственном направлении – в последний путь. Хорошую жизнь так не начинают. Так заканчивают плохую.
      А для покупки техники нужны деньги, которые в целости и сохранности хранятся на двадцатой – двадцать третьей минутах приключенческого фильма про грабителей банка. Много-много денег. Целый банк с долларами. Но фильм записан на кассете, а это чревато упоминаемыми выше опасностями. Придется действовать быстро, но осторожно.
      Игорь перемотал на ускоренном воспроизведении пленку до кадров внутренностей громадного банковского хранилища: полочек с деньгами и застывшими в немом восторге грабителями.
      Схватить деньги «живьем» не удавалось, слишком далеко были и полки и грабители – злобный оператор словно специально не показывал их крупным планом. И никакие ухищрения, включая пылесос, не помогли дотянуться до заветных полок с наличностью и вытянуть их в реальный мир.
      Ничего не поделать: придется воспользоваться опасным стоп-кадром.
      Игорь сел перед экраном и минут на пять застыл в горестных раздумьях. Организм испытывал необъяснимую пьянящую дрожь, и подсознание чего-то опасалось, но, скорее всего, это была боязнь новизны добычи денег: каждый раз, когда люди придумывают что-то оригинальное, оказывается, что это противоречит государственному законодательству и грозит лишением свободы, либо запатентовано в другом государстве.
      К тому же, иностранная валюта, разрешения Центробанка нет и не будет, а объем добычи предполагается такой, что желающих присоединиться к пирогу окажется более, чем достаточно.
      – Фигу с маслом, – пробормотал он, дотрагиваясь до полосок, перегородивших изображение наподобие забора. Сначала ему показалось, что он, наконец-то наткнулся на настоящее стекло, и что телевизор «закрылся», но палец соскользнул с полоски и ушел в экран. А вот оторвать их не получилось: оказавшиеся плоскими и невероятно острыми, полоски чуть не срезали ему пальцы, и даже не погнулись при давлении. Игорь ради эксперимента схватил карандаш и провел им по экрану. Карандаш разрезало без особых усилий, он упал на пол банка и подкатился к ногам грабителя.
      Игорь выбросил в банк вторую половинку карандаша и задумался. Где-то дома были ножницы по металлу, однако, согласно правилам законов подлости, найдутся они слишком поздно, и останутся лежать на своем месте до следующего раза.
      Он все-таки пошарил по кладовкам и ящикам, пока не вспомнил, что три месяца назад ножницы на двадцать минут забрал сосед, тот самый, что швырялся увеличенной пятисоткой.
      Пришлось сбегать в магазин за «болгаркой» и набором дисков, чтобы разрезать полоски помех с помощью современных технологий. И то, два раза он не успевал со временем, видик отключался, и «болгарка» с диким визгом яростно вгрызалась в голубой экран, расшвыривая по комнате сверкающий поток ярко-синих искр. На небесного цвета экране появлялись ровные полоски, показывающие, что синева, ко всему прочему, еще и объемна.
      Это интриговало.
      Игорь выпилил себе кусочек синевы и некоторое время изучающе рассматривал его со всех сторон, на время позабыв про начальные замыслы легкого обогащения. (Если судить по потраченному на инструменты и расходные материалы, то не такое оно и легкое.) Его так и подмывало прямо сейчас бросить все и пойти к химикам, чтобы те попытались определить, из какого вещества состоит синева, но он сдержался: они сразу увидят, что кусочек отпилен и потребуют привезти к тому месту, где его отпилили, дескать, на месте определить, что за порода, будет легче простого.
      Может, он плавится? Разгладить на печке края, и сделать вид, что упало с неба – ни один профессионал не придерется.
      А вдруг он горит? Еще полыхнет, чего доброго, квартира сгорит, и вместо прибыли – сплошные убытки.
      – Потом разберусь! – пообещал он, положив кусочек синевы на сервант, а сам вернулся к грабителям в масках. На этот раз он надавил на помехи так, что «болгарка» изошлась возмущенным воем, но уложился вовремя. Отбросив полоски, он протянул в телевизор длинную ручку от старой швабры, схватил набитую деньгами сумку с плеча довольного грабителя и успел подхватить еще две, прежде чем изображение сменилось испиленной вдоль и поперек синевой, а от швабры осталась половинка ручки – вторая половина намертво застряла в синеве. Игорь хотел было отключить телевизор, чтобы остатки ручки не мешали ходить по комнате, но, едва притронувшись к кнопке, сразу же вспомнил, что на выключение наложено категорическое «табу».
      – Ух! – облегченно выдохнул он, опускаясь на пол и бросая взгляд на три одинаковые сумки с долларами: на какой-то миг нему показалось, что все придется начинать заново.
      А вот повторить, в принципе, можно, хуже не станет. Бандитам все-равно, а он с такой поддержкой отныне обеспечен деньгами до самой смерти: если что, этих сумок натаскать – что раз плюнуть. Швабр побольше накупить, и порядок!
      Он включил фильм, чтобы посмотреть, как чувствуют себя грабители, и половинка швабры, разрезанная появившимся изображением, упала на пол. Кино включилось, и в ту же секунду крайний справа грабитель наступил на оброненный Игорем огрызок карандаша, чего в основном варианте фильма не было. Не удержавшись, он скользнул и с громким воплем сел на шпагат. Брюки треснули по швам, и на его лице отчетливо прочиталось, что на шпагат он сел в первый раз в жизни, и новое умение не относится к тем событиям, которые он мечтал бы пережить. Компаньоны помянули его неловкость привычным американским, переводчик, не моргнув глазом, перевел… …и дальше кино пошло по прежнему сценарию. Разве что «спортсмен» стал прихрамывать.
      Игорь зашарил по карманам: в свете произошедшего, очень кстати пригодился бы вчерашний новый русский: надо поменять валюту на нормальные рубли, а то в магазин идти не с чем. Где там была его визитка?
      – Привет, Петр! – поздоровался он, – Это Игорь.
      – А, привет! – ответил знакомый голос, – Видеоманьяки больше не звонили?
      – Обошлось. Слушай, есть у меня большая просьба.
      – Надо же, как я вовремя в подъезде оказался! – удивился Петр, – Ну, давай, рассказывай!
      Игорь открыл замок-молнию на сумке и провел пальцами по пачкам денег, прикидывая, сколько у него наличности. Выходило, что много.
      И он так и сказал:
      – У меня тут стало много-много настоящих американских рублей, а я хотел бы поменять их на наши. Тебе не надо?
      – А сколько – много?
      – Очень много.
      Петр немного подумал, вспоминая обстановку квартиры Игоря: он заходил к нему на минутку, чтобы полюбоваться на разбитую легковушку.
      – Уговорил, – сказал он, – сейчас по сусекам поскребусь, насобираю мелочишки, и к тебе.
      – Жду! – ответил Игорь, повесил трубку и ухмыльнулся. – Мелочишки…
 
      – Ты меня слышишь?! – сочувствующим тоном спросил он, размахивая ладонями перед лицом Петра. Петр не ответил, потому что во все глаза пялился на три сумки, битком набитые долларами и стремительно погружался в бездну депрессии, только теперь сообразив, что причислял себя к когорте богачей исключительно из-за повышенного самомнения: столько денег наличкой и живьем ему видеть не приходилось. А тут, в стандартной квартире имени десятилетия последнего пролетарского ремонта лежат зеленые бумажки с рисунками американских президентов, и, образно выражаясь, плюют на него с высокой колокольни.
      Он и во время телефонного разговора не особо поверил в то, что сказал ему Игорь. Тот же не стал говорить прямым текстом конкретную сумму приобретенной наличности, а самому Петру и в голову не могло прийти, что большая по меркам далеко не богатого Игоря сумма на самом деле окажется большой и по его собственным.
      – Ты ограбил Внешторгбанк? Или стащил кошелек у олигарха? – напрямую спросил он, ненадолго оторвавшись от внутренних переживаний. Игорь в ответ покрутил пальцем у виска. – Я в том смысле, что за нами сегодня вечером не придут?
      – Не придут! – успокоил его Игорь. – Ни сегодня, ни завтра. Ты не поверишь: нашел сумки среди вчерашнего хлама. Представляешь, чем черти котлы топят?!!
      – Это они тебе в качестве ответной посылки? – Петр посмотрел доллары на свет. Похоже, не подделка.
      – Думаю, да, – соврал Игорь. Рассказывать про чудо-телевизор он не собирался. Пока, во всяком случае.
      – Сколько здесь? – поинтересовался Петр, поднимая сумку за ремешки и прикидывая ее вес. – Боюсь, я не смогу поменять всю сумму, даже если у меня будет свой собственный печатный станок, и я буду вкалывать на нем, как проклятый, в три смены.
      – Давай так, чтоб без обид, – предложил Игорь. – Сколько у тебя с собой?
      – Сто тысяч: у меня в кошельке больше не вмещается.
      – Это называется, насобирать мелочишки?
      Петр фыркнул:
      – Кто бы говорил, российский дядя Скрудж! Сам валюту сумками таскает, и ничего, до сих пор упертый пролетарий, а тут несчастные сто тысяч даже не долларов в кармане – и я уже злобный империалист, угнетатель трудового народа! А я, может, из-за своих денег ночами не досыпал…
      – Рисовал, что ли? – перебил Игорь. – Ладно, проехали. Мне хватит миллионов двадцать, остальное возьмешь себе за обмен, но избавишься от денег как можно быстрее, и желательно, где-нибудь в мегаполисе, чтобы их успели поместить в банк к другим долларам. Договорились?… Ау!!! Ты меня слышишь?… Петро, если ты будешь каждый раз впадать в столбняк, мы не договорим до самого Нового года. У меня нет столько времени.
      – Зачем тебе это? – очнулся Петр. – Если все чисто, как ты утверждаешь… Или ты темнишь, и они все-таки краденые? Не обижайся, но я больше поверю в то, что ты прокопал подкоп к валютным резервам России, и его еще никто не заметил, чем поверю в щедрость чертей.
      – Думаешь, в нашем городе есть такой резерв?
      – Конечно! Четверть тайников города забиты долларами под завязку.
      – Я имею в виду, в банке?
      – Тогда откуда?
      – Желаешь пойти по моим стопам?
      – За те деньги, что ты мне даришь, я перед твоими стопами лепестки роз пойду сыпать. Даже в подкопе. Слушай, может, тебе охрана нужна? Я обеспечу, есть на примете группа безработных профессионалов. Одну сумку им на оборудование и зарплату – и в нашем городе навечно забудут, что такое преступность!
      Игорь внезапно хихикнул.
      – А если я дам им сверху еще двадцать таких сумок, они наведут порядок по всей России?
      У Петра волосы на голове сдвинулись назад. Предложение явно выходило за рамки его буйной фантазии.
      – Думаю, наведут, – сказал он после минутного раздумья. – Но, боюсь, после этого останется мало людей, которые оценят их старания. А ты серьезно…
      – Успокойся! Это я так. Хотя, не исключено… Ну, короче, махнемся не глядя?
      – Махнемся! – у Петра был на примете один человек, который мог в более-менее короткие сроки безбоязненно обменять крупную сумму денег. Правда, существовало одно «но»: если бы не скорость, с какой надо обменять деньги, к нему Петр не обратился бы никогда в жизни. Этот человек был не из тех, с кем можно безболезненно пообщаться. – А почему так быстро? Что они, растают?
      – Не исключено. Сам понимаешь, откуда они.
      И пусть на самом деле они не совсем оттуда, но при нынешней моде на Имени Главного Энергетика Страны Веерные Отключения Электричества всякая бяка может произойти.
      Петр сграбастал сумки, а Игорь начал строить планы на светлеющее будущее.
      – Кстати, – Петр выглянул из коридора, – если тебе повезет, и черти снова тебе что-нибудь подкинут на бедность, уговори их на тысячу сумок.
      Игорь в ответ мысленно окаменел, растрескался и осыпался грудой гравия на полу.
      – Зачем??? – выдавил он.
      – Хочу скупить Голливуд! – выпалил Петр. – Чтобы наши олигархи сон от зависти потеряли. Вот, представь, что самые зрелищные фильмы мира отныне будут делаться в месте, принадлежащем россиянину!
      – А толку?
      – Не скажи! Я устрою показательный судебный процесс насчет политкорректности, и заставлю сделать так, что злодеи будут американцами, а герои – потомками людей из России.
      – Ладно, патриот, спрошу. А налоги ты заплатишь?
      – Зачем?
      – Чтобы спать спокойно!
      – А кто тебе сказал, что я беспокойно сплю?
      – О – у… – растерялся Игорь, – По телевизору говорят.
      – Прямо про меня?! – испугался Петр.
      – Да нет, поименно еще не называли.
      – Слава тебе, Господи! Ну, мне пора!
 
      Петр подъехал на новенькой «Оке» с гордо сверкающей на дверце надписью «0,4 х 0,4» к обложенному фиолетово-красным кирпичом трехэтажному коттеджу. Видеокамера проводила его пристальным взглядом с красным огоньком, маленькое окошечко в воротах отворилось, оттуда высунулось лицо охранника, успевшего определить, что в гости приехала не любимая теща, позвонил хозяину дома, и тот дал согласие на въезд.
      Охранник с большим трудом просунул упитанную ряху в крошечное окошко и, тихо посмеиваясь, предложил Петру:
      – Может, в окошко проедешь? А то ворота заедает.
      – Запросто! – ответил Петр, нажимая на педаль. «Ока» взревела, задымила колесами и рванула на таран. Охранник ойкнул и со всей скоростью открыл ворота. Петр въехал во двор, вышел из машины, достал сумки, ласково захлопнул дверцу, сделал шаг вперед и только теперь обратил внимание на то, что видимая отсюда территория заднего двора раскурочена до неузнаваемости, а когда-то стоявший там дорогостоящий мраморный фонтан частично висит на окружавших его деревцах, а по большей части рассыпан по двору.
      – Проходи, не стесняйся! – поторопил его запыхавшийся охранник. – Здесь не музей, на искусство пялиться!
      – Что это было? – указал Петр на бывший фонтан. – Вечеринка?
      Охранник отмахнулся – надоело уже, но все-таки объяснил:
      – Что-то прилетело и рвануло, никто не знает, что именно. По всем приметам – пальнули с гранатомета, но никаких следов снаряда не нашли. Эксперты говорят, что здесь взорвался метеорит с ядром из замороженного гремучего газа.
      Петр хмыкнул: эксперты, чтобы не говорить «не знаю», выдают такие заключения, что ознакомившиеся с ними светила физики теряют последний рассудок.
      – Они сами в это верят?
      – А куда деваться? – охранник открыл дверь. – Погоди минутку. Сейчас сумки проверим: босс после взрыва покушения боится.
      – После драки кулаками не машут, – возразил Петр, но сумку все-таки открыл, сожалея, что нет с собой видеокамеры: зрелище будет не для слабонервных!
      Охранник посмотрел. Не поверил и посмотрел опять. Пощупал, убедился, что это не «куклы», подумал, перевел растерянный взгляд с сумок на Петра и беззвучно раскрыл рот. Тот довольным голосом объяснил:
      – Ты думаешь, я на машине приехал? Облом, парень, это кошелек на колесиках. Новая модель, специально для очень новых русских. Так, я пойду?
      Охранник молча отошел в сторону.
 
      – Говори честно, где печатал, адрес типографии, тираж? – худенький и ушастый человечек вальяжно развалился на кожаном кресле за длинным черным столом. Несмотря на кажущуюся тщедушность, был он человеком деловым и хватким. Настолько хватким, что никаких связей с криминальным миром не имел, поскольку представлял его самостоятельно. – Я ничего не слышал о местных фальшивомонетчиках. Они до сих пор под открытым небом, или им уже предложили установить хорошую крышу?
      – Это Монетный двор, где-то в США, – ответил Петр. Кому-кому, но этому типчику нечего знать, что деньги случайно подкинул представитель одного из потусторонних миров: вперед батьки в пекло полезет за добавкой. – Их «крышует» тамошнее Министерство Финансов.
      – А у тебя прямые поставки прямо с их конвейера? – поинтересовался Михаил Алексеевич, одновременно с опросом проводя собственную проверку подлинности денег: просветил ультрафиолетом на отсутствие невидимых надписей, провел по ним специальным карандашом, изменяющим цвет, если доллары фальшивые, провел пальцами, пытаясь стереть краску, даже сложил по одному ему известному сгибу. Плюс еще несколько заморочек, о которых Петр и слыхом не слыхивал. Результаты, равно как и наличие огромного количества проверяющих приспособлений, его обескураживали. – В обычных дорожных сумках?
      – Какая разница?
      – А такая, мой любезный, что ты ходишь с суммой, на которую хоть сейчас иди и покупай наш город вместе с заводами, магазинами, жителями и всякими там подземными ископаемыми и доисторическими окаменелостями под ним, – он помахал пачкой, – Качество такое, что я не отыскал ни одного фальшивого доллара! Ты понимаешь, какие это профессионалы, раз они печатают практически настоящие деньги? Что за подполье их издает? Про тираж я, так и быть, спрашивать не стену – бестселлеры ценятся везде и в любых количествах.
      Он наклонился в сторону Петра.
      – И мне крайне любопытно узнать, как и почему они вышли именно на тебя?
      Петр пожал плечами:
      – Да, как? Занесла нелегкая по пьяни в одно дивное место. Там и столкнулся.
      Михаил Алексеевич укоризненно покачал головой.
      – А почему меня по пьяни все-время тянет только в вытрезвитель? – спросил он.
      – Наверное, привычка, выработанная годами, – предположил Петр.
      – Издеваешься?!
      – Какой вопрос, такой ответ.
      – Не зли меня.
      – Что ты еще хочешь? – возмутился Петр. – Я в твои дела не вмешиваюсь, и советую не вмешиваться в мои. Возьмешься их обменять, или я найду кого другого, посговорчивее?
      Михаил Алексеевич замахал руками: да погоди ты про обмен, дай любопытство утолить.
      – Как бы тебе понятнее объяснить-то? – воскликнул он. – Я еще могу поверить, что к нам из-за границы привозят наркотики, фальшивые доллары, серые сотовые, китайский хлам, и прочую никому не нужную дребедень. Ни один челнок никогда не ввозил наличкой вот такую кучу денег!!! Обычно те, кто наворовал такие средства, едут в противоположном от России направлении, чтобы обвинять ее в жульничестве с безопасного расстояния… Ладно, я не спрашиваю, как их пропустили на таможне, может, ты им мешок отстегнул – это не мое дело, но я никак не могу понять, в чем выгода, пытаться поменять доллары на нормальную валюту в Тьмутаракани? Чем тебе Москва не угодила?
      – Какая тебе разница? Возьмешься, или нет? Если нет, то я пошел, у меня мало времени, – сказал Петр, вставая и хватаясь за ремни. «Бандитобанкир» покачал пальцем. – Что еще?
      – Ходить с такой суммой без охраны – небезопасно даже в нашем маленьком городе, – предостерег Михаил Алексеевич. – Как бы с тобой несчастья не случилось.
      Петр посмотрел на охрану. Два арнольдыча в костюмах и очках а-ля матрица смотрелись, как современный вариант бакинских комиссаров, и решали задачи с тем же напором, что и их предтечи.
      – Это что, твое ноу-хау, цивилизованный грабеж?
      – Цивилизованный грабеж – это прерогатива чиновников. Я всего лишь принимаю твое предложение заняться обменом. И всего-то за восемьдесят процентов комиссионных – сам понимаешь, какие трудности могут возникнуть.
      Разинули рты даже подготовленные ко всему арнольдычи.
      – Эй, это уже нецивилизованный грабеж! – возмутился Петр, – Да я их у менял за месяц бесплатно обменяю!
      – Не выйдет. Тобой сразу заинтересуются их конкуренты, кое-кто из нашей братии, до кучи милиция заявится, затем прокурор с адвокатом, налоговики, суд, тюрьма и журналисты. Чтобы они оставили тебя в покое, уйдет как раз восемьдесят процентов.
      – Грабеж! – повторил Петр. Михаил Алексеевич пожал плечами.
      – Я просто не могу отпустить тебя с такими деньгами! – пояснил он. – Ты должен был это понимать, когда шел сюда.
      Петр разжал ладонь и выпустил ремни. Вот, что значит, монополизм. Что ни говори, а бандитизм по своей сути далек от капиталистической конкуренции. Он ближе к тоталитаризму, потому что устраняет конкурентов и яростно сражается за монополию.
      – Да подавись ими, хапуга! – в сердцах бросил он.
      – Сколько угодно! – согласно кивнул Михаил Алексеевич. – За мои комиссионные можешь меня называть, как пожелаешь, я не обижусь.
      – Начальный взнос прямо сейчас! – твердо сказал Петр.
      – Потом. Сначала я полностью проверю их на качество, – предложил свой вариант Михаил Алексеевич и вежливо добавил. – Через недельку позвони.
      – А сейчас ты чем занимался? – не понял Петр, – В фантики играл?
      – Это предварительное обследование.
      – Вот это? Да ты разве что на спектрометре их не проверил!
      Михаил Алексеевич оживился:
      – Отличная идея! – воскликнул он, – Сожгу настоящий доллар, а потом проверю на спектральный анализ твои денежки! Где ты раньше был с этой изумительной идеей?
      – Напиток пил! – хмуро сказал Петр, – Срок – два дня! Это категорическое условие.
      – А что потом?
      – Что-то малоприятное.
      – Угрожаешь?
      – А похоже?
      – Есть немного. Не то, чтобы очень, но мне не нравится.
      – Это предупреждение: на третьи сутки случится неприятность – так передали мне, и так говорю я.
      – Со мной не случится! – Михаил Алексеевич показал на арнольдычей. – Я за ними, как за каменной стеной.
      – Верю! – согласился Петр. – А я к тебе потом пробьюсь через эту стену?
      – Иди, и ни о чем не беспокойся! – напустил туману Михаил Алексеевич. – А, главное, помни: в случае чего, ничего не боясь, обзывай меня, как только душа ни пожелает! Господа, проводите уважаемого гостя!
      Арнольдычи сделали шаг вперед.
      – Начни прямо сейчас! – любезно разрешил Михаил Алексеевич. – Я же вижу, тебе не терпится.
      И Петр сказал. Как оказалось, не напрасно: он вышел из дома не только с облегченными сумками, но и с частично облегченной душой, провожаемый уважительными взглядами арнольдычей.
      «Хорошо еще, успел кое-что потратить на себя», – подумал он.
 
      Музыкальный магазин неподалеку от его дома пережил настоящий аврал, когда Игорь заглянул туда на огонек, внимательно изучил полки с DVD, и решил скупить большую их часть. Два продавца, услышав о его желании, впали в состояние шока средней тяжести, но поменяли табличку «открыто» на «закрыто», и, пока один складывал диски в приготовленные коробки, второй сел за компьютер и застрочил на клавиатуре, вписывая названия дисков в один большой, многостраничный гарантийный талон. Срочно подъехавший директор магазина подвез Игоря на собственной машине до родного крыльца, помог занести коробки в квартиру и вежливо распрощался, с интересом рассматривая исписанные во время вчерашнего инцидента стены.
      Первым делом Игорь взялся за знакомые фильмы и быстро перемотал их в поисках на тему «Где что лежит?». Ради хохмы стащил Кольцо Всевластья из «Властелина колец» и надел его на руку Терминатора, несколько раз нажал на кнопку вентилятора у Карлсона (мечта детства), запустил спавшего Зубастика в мультфильм про Колобка, и едва не подписал себе смертный приговор, включив фильм «Пятый элемент». Когда огненный череп метнулся к нему через экран, Игорь рухнул на пол, и столб огня, пролетев над его головой, основательно прокоптил стену и оставил на обоях оскалившийся силуэт человеческой черепушки. Для полноты картины не хватало разве что двух перекрещенных костей.
      Следующим пунктом в программе развлечений должно было быть извлечение машины времени из фильма «Назад в будущее»: ностальгия по темному прошлому (наличие завалявшихся с тех времен обесценившихся семисот советских рублей здорово бы украсило пребывание в прошедшей эпохе), но помешали непредвиденные обстоятельства: в дверном замке заковырялись отмычкой.
      Игорь нажал на паузу и прислушался к тихим звукам из коридора. Явление домушников его не особенно удивило: для того они и существуют, чтобы милиции было на ком срывать свою злость от нервной работы, но, елки-моталки, забираться в чужой дом средь бела дня – это уже наглость.
      «И тот, кто этого не понимает, должен быть сурово наказан, – он посмотрел на телевизор, и в его глазах зажегся хищный огонек. В фильме идет битва, оружия – выше крыши, и почти столько же убитых и раненых. Кто обратит внимание на то, что там появится еще один контуженный?
      Игорь выдохнул: все-таки страшно делать то, что он сейчас сделает, и нырнул в экран.
      Застывший памятником Брюс Уиллис стоял перед ним с запрятанным за спину пистолетом – собирался на переговоры с захватившими корабль инопланетянами. Позади оказались те самые инопланетяне с пессимистично настроенным священником и экран телевизора, который с этой стороны оказался обычным экраном, показывающим его родную квартиру.
      – Ух, ты! – воскликнул Игорь, оглядываясь по сторонам. Все было до невозможности реальное, можно было смело потрогать руками. Ожидаемого с противоположной стороны режиссера фильма и главного оператора не оказалось, но это было понятно: фильм давно живет своей собственной жизнью, а те, кто его делал, находятся в реальном мире.
      Отнимать оружие у Брюса Уиллиса он не решился: свой, как-никак. Зато захватчики – пришельцы, и отнять у них оружие – святой долг каждого землянина.
      – Дай его сюда, инопланетная макака!!! – Игорь попытался выхватить автомат, но инопланетянин держался стойко, и собственным оружием разбрасываться не намеревался. Пришлось довольствоваться тем, что он с кого-то снял ботинки: свои остались дома, а ходить босиком даже в киношном мире было неудобно.
      – Да здесь он, я тебе говорю! – раздался приглушенный голос из комнаты. – Михалыч сказал, что этот урод вокруг телевизора полчаса танцевал от счастья! Шикарный телевизор, тысяч шестьдесят стоит, не меньше! Михалыч отдал, а теперь жалко стало.
      – Зачем отдал? – не понял другой.
      – А черт его знает, несет какую-то сумятицу, без трех литров не разберешься. Но, короче, он ему самому нужен.
      – А чего сам не забрал?
      – Я же говорю, без трех литров не разберешься!
      Игорь из-за спины Брюса Уиллиса заглянул в квартиру и нахмурился: воров оказалось в два раза больше ожидаемого.
      «Михалыч?!! – пронеслось в голове, – Ну, соседушка, к тебе домой твою вторую маму!!! Я тебе это припомню!!!»
      – Господи, что это?!! – ахнул первый вор, – Что за тип здесь живет?!
      – Сатанист какой-то… – пробормотал второй. Полутораметровый череп пялился на них пустыми глазницами со стены и угрожающе скалился. Вор дотронулся до стены и отпрянул: до сих пор было горячо. Он повернулся к первому и внезапно переполошился: – Телевизор работает! Ты же сказал, что он с утра куда-то ушел!
      – Я не видел, что он входил! – сказал первый. – Он, как утром ушел, так и не появлялся! Я тут постоянно сидел!
      – Проверь в туалете! – сказал второй, склоняясь над дисками. Игорь выбрался из-за импровизированного укрытия, набрал полную грудь воздуха, чтобы обрушить на вора лавину ругани, но вдруг застыл, и его лицо озарила хитрая улыбка. Он подошел к экрану, и четко поставленным голосом произнес:
      – Добрый день, уважаемые телезрители! Сегодня мы с вами совершим необыкновенное путешествие в мир таинственного и непознанного. Тема нашей сегодняшней программы: «Жадность, или скорость». На этот раз мы заглянем в простую квартиру обычного городского человека, который где-то гуляет, и знать не знает о том, что его квартиру собираются ограбить. Как вы видите по трансляции со скрытой камеры, в центре зала стоит и внимательно изучает коробки с дисками один из представителей так называемого класса паразитических, и знать не знает, что сейчас мы идем к нему вместе с охраной. Гражданин охамевший вор, вы не считаете, что ваше место у совсем другого места?
      У интерактивного телевидения есть свои минусы, и самый главный из них был виден как на ладони: единственный человек, ради которого Игорь распинался, не слушал, о чем речь, методично перебирая диски. Происходящее в телевизоре его не интересовало: мало ли, чего там брешут, к тому же, изучение непознанного не входило в сферу его пристрастий, и слова Игоря пролетели мимо ушей. Как и слова насчет несуществующей охраны.
      – Мужик, я к тебе обращаюсь! – повысил голос Игорь. – Положи коробки на пол!
      Вор услышал индивидуальное телеобращение краем уха, но упорно не желал понимать, что говорят с ним, и проигнорировал совет. Игорь сплюнул, вытянул руку, нашарил и нажал на панели кнопку увеличения громкости. Зеленые квадратики индикатора быстро добежали до максимума, Игорь убрал руку и злобно гаркнул:
      – Ты, что, оглох?!!!
      Это подействовало.
      Где-то в районе кухни громко выпала из рук второго вора сковородка с остатками питона: он подумал, что кричал его напарник, первый вор вздрогнул, икнул, выронил диски, повернул голову на скорчившего жуткую гримасу Игоря и без сознания повалился на пол. В комнату вбежал его напарник. Игорь замер, следя за передвижениями вора одними глазами. Вор в растерянности остановился перед лежащим телом и беспокойно затеребил его за рубашку.
      – Ты чего так кричишь? – воскликнул он, переворачивая напарника на спину и, к своему ужасу, убеждаясь, что тот лежит без сознания. Его пронзила догадка: хозяин квартиры попал-таки домой и спрятался в укромном месте! Именно он и крикнул, напугав их до полусмерти. – Убью, на фиг!!!
      Он подхватил закатившуюся под диван сломанную бейсбольную биту и быстрым шагом приблизился к единственному месту, где можно было скрыться взрослому человеку: шкаф. Рывком отворил дверцу и нанес сокрушительный удар по костюмам, мирно висевшим на пластмассовых плечиках. Костюмы заходили ходуном, раскачиваясь из стороны в сторону, вор отодвинул плечики и приготовился добить того, кто прятался за вещами.
      За вещами пряталась стенка.
      Вор постучал по ней, убедился, что за шкафом не замаскированный ход в другую комнату, растерянно поморгал и отворил вторую дверцу. Шесть полочек с вещами располагались друг над другом в тридцати сантиметрах, и затеряться в крохотном пространстве могла разве что кошка.
      Растерянный вор закрыл шкаф и посмотрел в окно: не выглядывает ли кто-нибудь из-за подоконника, удерживаясь за него крепкими пальцами? Нынешние хозяева сами себе на уме, добрую милицию предпочитают не дожидаться, а оказывают жестокое сопротивление самостоятельно, выбивая из нахалов остатки надежд о человеческом миролюбии и собственной крутости.
      За окном сидели воркующие голуби. А само окно оказалось крепко-накрепко закрыто.
      – Рыскаем по сковородкам и хапаем еду грязными руками?! – сердито прогрохотал молчавший до сих пор телевизор. Вор в ответ подпрыгнул до самой люстры и уставился на телевизор, как на плаху. Стоявший столбом Игорь «ожил», моргнул и устремил на него свой взгляд.
      – А что ты на меня смотришь?! Я его и пальцем не трогал!!! – прокричал он тоном оскорбленной невинности, и динамики многократно усилили его возмущенный голос, – Нет, почему, чуть что – сразу я?!
      Он рывком высунулся из телевизора, направил на вора руку с вытянутым указательным пальцем и гневно прокричал:
      – Нет, вот ты скажи, почем сразу я?!! Что я, особенный какой?!!!
      – Аааааааа!!! – вор выронил биту, шмякнулся на пятую точку, пропищал что-то нечленораздельное и пополз назад, не выпуская телевизор из вида. Игорь припомнил вчерашнее кино и, скорчив жуткую рожу и злобно захохотав, стал медленно выбираться из телевизора. Вор, который тоже смотрел этот фильм, взвыл от страха и полез на стенку. Но в этот момент Игорь наступил на крупный обломок от рифленого столбика из белого мрамора, тот покатился, Игорь не удержался, взмахнул руками и, все еще злобно хохоча, рухнул на спину и исчез с экрана.
      Смех прервался, и остолбеневший вор услышал короткий емкий возглас.
      А когда Игорь поднялся, чтобы продолжить экзекуцию, то увидел страшную квартиру: бледный вор с безумно горевшими глазами подскочил к телевизору со своей стороны, с твердым намерением в одностороннем порядке прекратить интерактивный ужастик.
      – Стоять!!! – что было силы, прокричал Игорь, протягивая к вору руки, но тот пронзительно завизжал (весь хрусталь в серванте полопался!!!) и надавил на выключатель.
      Экран перед Игорем свернулся в трубочку, превратился в точку и погас. Очертания киношного сражения растаяли, словно дым, и он очутился в полной темноте. Все еще не веря в случившееся, он пошарил перед собой руками, но не нашел ровным счетом ничего, за что можно было бы ухватиться. Под ногами тоже ничего не было. Бескрайнее бесцветное Ничто окружило его со всех сторон.
      Он похолодел.
 
      Михаил Алексеевич проводил Петра пристальным взглядом через окно, усмехнулся, отпустил жалюзи, зевнул, повернулся, взял сумки и вывалил пачки зеленых денег на стол. Аккуратно разложил их по сто тысяч и, довольный представшей картиной, плюхнулся в кресло, ощущая себя доном Корлеоне.
      Вспомнив о наболевшем, он достал из кармана золотистого цвета сотовый телефон.
      – Борис Анатольевич! – радостно поприветствовал он собеседника. – У меня к вам отличное предложение! Я решил купить два колхоза: ваш и соседний! Да, вместе с землей! Устрою там шикарный гольф-клуб. Что?.. Людей куда?… Глупый вопрос! Будут следить за чистотой лужаек!… Какие еще коровы? Никаких коров!!! У меня только трава будет стоить по тысяче долларов за метр. А ей наш навоз, даже в положительных целях – как для олигарха любительская колбаса: копыта враз отбросит!… Что? Да сам проверял, вот те крест!!! Думаешь, из-за чего они по заграницам разлетелись?… А ты думал! Новости меньше смотреть надо! Короче, подписывай бумаги, на днях заеду. С деньгами, с деньгами, не переживай!
      Он выключил сотовый, довольно выдохнул, вытянул руки и положил ладони на пачки долларов. На свое светлое будущее.
      А светлое будущее вдруг покрылось телевизионной рябью и, по распространенному в последние века обычаю, бесследно растаяло в воздухе легкой дымкой.
      Именно в этот момент к кабинет и вернулись проводившие Петра арнольдычи. Увидев, что босс сидит с самым загадочным выражением лица, да еще и широко расставил руки, они на всякий случай выхватили пистолеты и зашарили глазами в поисках притаившегося за шторами наемного киллера, но босс приподнялся, хрипло выдавил:
      – «Скорую» мне… – его руки разъехались, и он без сознания распластался на столе.
 
      – Ты живой? – спросил Сергей у напарника. Тот приоткрыл глаза и скосил их на выключенный телевизор. По телу прошла крупная дрожь, он шумно выдохнул и привстал.
      – Чертовщина здесь творится, честно тебе говорю! – прохрипел он. – Михалыч, сволочь, не сказал, что сосед у него сатанист! Тебе повезло, что ты не видел, как с экрана полез какой-то урод! Я думал, он меня голыми руками разорвет! Чудом спасся!
      – Перетащим к нему ящик, и пошли отсюда! – предложил Сергей. Антон посмотрел на него, как на сумасшедшего.
      – Ты с ума сошел? Он нам сколько обещал?
      – Три тысячи на двоих!
      – Шиш ему!! – воскликнул Антон. – Я тут апостола у белых ворот чуть с ног не сшиб два раза, а мне за это всего полторы штуки? Пока не заплатит за моральные издержки, хрен ему с маслом, а не телевизор! Хватай и тащи его в багажник!
      Телевизор отключили от сети и вынесли на улицу. Сергей подкатил «Жигули», телевизор затащили на заднее сиденье, Антон до кучи закинул плейер с дисками и, более-менее удовлетворенные добычей, воры укатили в неизвестном направлении.
 
      Долго висеть в Ничто не пришлось: пространство под ногами посветлело, приобретая знакомый синий оттенок, появилось слабое притяжение, и он почувствовал, что его уносит в бездонную пропасть. Ветер усиливался, брюки и рубашка заколыхались, как при полете без парашюта, и он, отчаянно замахав руками, вплотную занялся громким и выразительным произношением первой буквы алфавита.
      «Вот так и сгинешь ни за что в телевизоре», – сокрушенно подумал он. Иметь собственную могилу на сто сорок девятом канале дециметрового диапазона, конечно, круто, но вряд ли кто из попавших на эту частоту будет доволен от транслируемого.
      Или, чего доброго, унесет на радиоволну FM, и его предсмертный крик пробьется сквозь агрессивно-жизнерадостные диалоги модных ведущих, чтобы прозвучать нестандартным бэк-вокалом на фоне стандартных форматных песенок.
      «Вот так люди и превращаются в привидения…» – успел подумать он, как зрение сфокусировалось, и оказалось, что неопределимо далекая синева находится прямо перед ним. Он успел коротко вздохнуть, как влетел в нее, мягкую и текучую, словно кисель, и вылетел с противоположной стороны, ощутив под ногами твердую поверхность. Пробежав по инерции метров десять, он остановился и чуть не отбросил тапочки из-за громкого гудка, раздавшегося прямо под ухом. Кое-как стер с лица налипшую текучую синеву, чтобы увидеть причину дикого рева, и обомлел: он находился на улице обычного города средней полосы России, у перекрестка, а сбоку от него собрался тронуться с места наполненный людьми автобус. Водитель смотрел прямо на него и пытался сообразить, откуда этот просиненный мужик успел выскочить и встать прямо на пути? Вроде не пьяный, а вырос как будто из-под земли, да еще покрыт какой-то слизью.
      – Никак, перхоть замучила? – поинтересовался он, высунувшись из окна.
      – Чего? – не понял Игорь.
      – Шампунем, говорю, в честь чего облился? – повторил водитель.
      – Кто-то с девятиэтажки полное ведро вылил! – оправдался Игорь. Водитель не поверил, но это его проблемы. Светофор переключился на зеленый, и он жестом попросил уступить дорогу. Автобус, натужено гудя, тронулся с места. Игорь стирал синеву с лица, а пешеходы и водители бросали на него изумленные взгляды, пока жидкая синева сама собой не растаяла легкой дымкой и не исчезла без следа.
      – Куда я попал? – задал он первый и основной вопрос любого человека, очутившегося неизвестно где и не имеющего ровным счетом никаких перспектив на возвращение домой. Пристально пялившаяся на него старушка – божия крапива презрительно вскинула бровями и непонятно, в честь чего, в тысячный раз забубнила апокалиптический текст собственного сочинения о современной молодежи, занимающейся черт знает чем и разъезжающей на «Мерседесах», вместо того, чтобы вкалывать с утра до вечера, как лошадь, и аккуратно рулить на привычном с детства «Москвиче». Игорь вздохнул: некоторые старушки до сих пор считают, что именно они знают истину, а остальные, те, которые еще не старушки и даже не старики, в жизни ровным счетом ничего не понимают.
      – Бабулечка, родненькая, – сказал он, – Не учите меня жить, мне выжить надо!
      Старушка захлопнула рот, в тысячный раз убедившись, что до молодежи никогда и ничего не доходит, отвернулась и зашагала через дорогу, высоко подняв голову.
      – А я вот вчера с вашим внуком встречался! Здоровый такой чертяка попался! – мстительно сказал он ей вслед. К сожалению, кроме него, никто не понял, кого он имел в виду, а вредная старушка и вовсе не соизволила ответить, потому что была о собственном внуке того же мнения, что и об Игоре.
      – Молодой человек! – к нему подошла дамочка лет пятидесяти с вытянутой рукой. Он сперва подумал, что она хочет попросить у него немного (или много, как масть ляжет) денег, но она обманула его ожидания, – Я вот тут наша пять копеек, возьмите!
      – Царские? – поинтересовался Игорь, – Какого года?
      – Современные!!! – укоризненно пробубнила она. – Возьмите, пригодится!
      – Не надо мне, – отказался Игорь, – Зачем мне эта мелочь? В аптеку сдайте, у них постоянная нехватка мелкой наличности.
      – Нет, возьмите! – настойчиво повторила дамочка.
      – Оставьте ее себе! – предложил Игорь, но дамочка с проворством иллюзиониста ловко засунула руку в его карман, крикнула:
      – Положила!!! – резво развернулась и торопливо пошла прочь с чувством выполненного задания. Игорь обалдело глянул ей вслед, но тут до него дошло, и он быстро сунул руку в карман, чтобы убедиться, не совершила ли невзначай хитрая дамочка обмен карманной валюты в свою, так сказать, пользу?
      Оказалось, что нет. Выходит, что …
      – …какая-то сволочь своровала двери в местном сумасшедшем доме?! – он выхватил монетку и отбросил ее на дорогу.
      – Могла бы и пять рублей подкинуть! – сказал парнишка лет пятнадцати. – От неприятностей так не избавляются.
      «А вот и еще один…» – подумал Игорь, а вслух спросил. – От каких неприятностей?
      Парнишка махнул рукой.
      – У нас в училище некоторые так перед экзаменами делают, чтобы сдать без двоек! Говорят, что человек может собрать в монетку свои неприятности и избавиться от них, отдав ее незнакомым людям.
      – Оригинально, – заметил Игорь. – На пять рублей она сотне человек свои неприятности раскидает. А она, случаем, не из вашего училища? Декан, например, защищающийся от студентов-двоечников?
      – Первый раз вижу.
      – Это радует. Слушай, не скажешь, где я нахожусь?
      – А куда Вам надо?
      – На проспект Ленина, – ляпнул он наугад, припоминая, что проспекты самого крутого мстителя за смерть родного брата до сих пор сохранились во многих городах.
      – А… ну, так это прямо, и через два квартала будет проспект!
      – Недалеко… – Игорь задумался о том, как он умудрился вылететь из телевизора в нормальный мир, и почему попал именно сюда? Еще бы узнать, куда именно?
      Народ тем временем занимался самыми обычными, повседневными делами – слонялся по улицам и создавал видимость того, что у всех трудяг наступил долгожданный отпуск за двенадцать проработанных лет, и Игоря пронзила страшная мысль: «А я, случаем, не умер?»
      Мысль о том, что он все-таки хрястнулся о синеву и теперь находится в том самом месте, куда уносит умерших, ему не понравилась. Во-первых, больно большой тоннель был, не такой, как его описывают пережившие клиническую смерть люди. Во-вторых, город не похож на райский уголок (там никто не будет злословить на молодых, и насильно всовывать мелочь. Крупные деньги – еще куда ни шло, это к обоюдному согласию сторон), он земной, реальный, и представителей с белыми крылышками или черными рожками в обозримом пространстве не наблюдается. И, в третьих, на нем до сих пор был костюм, а в костюме лежали деньги, которые дал ему Петр. Насколько он помнил, ни один вернувшийся с того света человек ни одним словом не обмолвился о том, что у него в кармане осталась посмертная заначка. На том свете деньги вряд ли нужны, по крайней мере, земные. Следовательно, в данный момент стоит считать себя живым, хотя за подрываемое сумасшедшими прохожими здоровье придется поволноваться.
      Он бродил по улицам часа три, но так и не выяснил, что это за местность. Местами город был похож на Москву, местами на Петербург, но попадались и дома, каких в обеих столицах днем с огнем не сыщешь. Короче говоря, он представлял собой Сборную России по городской планировке, с модной, хотя и старинной, фишкой: номера улиц, как им и положено, шли через пень-колоду, и что где находится, с первого раза определить дано исключительно сильно выпившим. Он давно подозревал, что идея разброса улиц пришла в голову еще Петру Первому, которому позарез нужны были доходы в государственную казну, и с помощью этой идеи он планировал заставить людей больше пить и тем самым быстрее находить искомое, используя походку «пьяный зигзаг».
      Напрямую спрашивать о том, как город называется, Игорь поостерегся: мало ли, что? Попадется еще один сумасшедший, оскорбится смертельно, услышав глупый вопрос, потом проблем не оберешься. Можно было решить проблему, купив местную прессу, но киоски были под завязку набиты желтой прессой и кроссвордами, а киоскерши куда-то подевались, налепив на узкие окошечки по бумажке с лаконичной надписью «Скоро вернусь».
      Разгадка, что это за место, пришла неожиданно. По проспекту на бешенной скорости пролетели два джипа, и потрясенный Игорь увидел, что перед ними с той же скоростью летит знакомый ему прямоугольник экрана, в котором он успел разглядеть лица телезрителей!
      Вероятно, у него отвисла челюсть, потому что безымянный прохожий остановился рядом и добродушно посоветовал:
      – Закрой рот, а птичка сделает! Никогда нормальных машин не видывал?
      – А ты видел перед ними экран? – сорвалось с языка.
      – Какой экран?
      – Как у телевизора, только наоборот! – воскликнул Игорь, задним числом соображая, что последнюю фразу говорить все-таки не стоило.
      – Телевизор нао…? – озадаченный прохожий крепко задумался, замолчал на полуслове и предпочел не развивать тему. После чего ретировался, гадая, какого черта вздумал завести разговор о птичках с незнакомым человеком? Стоял бы и стоял себе. Подумаешь, птички! Люди друг другу и не такое подкидывают. А тут птички. Мелочь! Выплюнул, да ушел.
      «На повестке дня две новости: хорошая и плохая! – мысленно сказал Игорь сам себе, – Хорошая: я жив и здоров, чего себе и дальше желаю. А плохая: я не вылетел из телевизора».
      Именно поэтому он видит экраны, а горожане не видят. Для них, жителей телевизионного мира, экранов не существует по определению. Этот город, а возможно, и целая Земля – всего лишь фон для фильмов и программ, мир созданный телевидением и кинематографом, скрытая или вырезанная от зрителей жизнь, создающая и окружающая те моменты, которые снимаются на камеру, и из которых в дальнейшем кино и получается. А это значит, что где-то здесь и прямо сейчас происходит действие какого-нибудь фильма! Отсюда можно выбраться!!!
      А почему город одновременно похож на многие города – так это издержки объединенного телепространства. На большей части Земли съемок никогда не было, и тех мест здесь днем с огнем не сыщешь. Этот мир компактнее и насыщеннее событиями и историями, чем реальная Земля. То, что осталось далеко за пределами историй, здесь не существует, и эта Земля, по сути, является сокращенной версией реального мира и реальных событий. Как кино.
      Мир, полный концентрированных историй.
      Мир, который он хотел утопить в мусоре, в чем немного преуспел. Впрочем, отказываться от строительства мусоросборника не стоит. Есть и другие варианты: кто, к примеру, помешает сбрасывать мусор на планету из фильма «Чужой»? Там все-равно никто из людей жить не будет. Главное, не допустить, чтобы в ряды «зеленых» вступили сами чужие, иначе они разберутся с загрязнителями природы так, что мусорить будет некому и нечем.
      «Вот, как выберусь домой, сразу заделаюсь мусорным олигархом! – размечтался он, – Мусор, в отличие от нефти, не кончается, и я точно знаю, что никто не будет требовать во что бы то ни стало вернуть его залежи трудовому народу».
      Психи больше не попадались, и город по большей части ему понравился, особенно после того, как он узнал, что может вернуться в настоящий мир. Но все же он испытал ни с чем не сравнимое чувство радости, когда вышел на очередную улицу и увидел, что вокруг него по своим делам засуетились люди, что-то обсуждая и горячо споря, а сбоку от всего этого шумного многообразия появился знакомый экран, что было равносильно подаче команды «Фас!!!».
      Он рванулся с места, как заправский спринтер, подпрыгнул, чтобы вылететь из телемира, но вместо этого больно стукнулся лбом о стекло, взвыл от боли и, прижав ко лбу ладони, закрыл глаза. А когда открыл их и пригляделся, то увидел, что с той стороны в совершенно чужой квартире на незнакомом диване за столом с разнообразной едой сидят с вытаращенными глазами и смотрят на него абсолютно посторонние люди.
      Он постучал по стеклу, и звук получился точно таким, как при ударе по кинескопу. Он провел пальцами по краям экрана, пытаясь нащупать стекло и выдавить его, но обнаружил, что оно начиналось из ниоткуда и исчезало примерно там же. А чтобы пробить его, требовалась приличных размеров кувалда, но в округе ничего подходящего и рядом не лежало.
      Он еще раз постучал по кинескопу, и вдруг увидел, как люди за столом что-то шумно обсуждают, а глава семьи лихорадочно ищет завалившийся куда-то пульт управления.
      – Эй-эй-эй!!! Погодите минутку!!! – Игорь вытянул руки, пытаясь предотвратить его поиски, а сам ускорил свои. Кувалда так и не нашлась, зато поблизости на дороге оказался коллекторный люк с тяжелой чугунной крышкой. – Я сейчас!!!
      Какое это все-таки нелегкое дело: открывать люки голыми руками. Слава Богу, что дорога была второстепенной, машин поблизости не наблюдалось, и тратить время на ожидание проезда торопившихся водителей не пришлось. Это было кстати, потому что следовало поторопиться: если зрители не успеют переключиться, в любой момент сама история может переменить место действия, и экран исчезнет.
      «Интересно, что здесь должно произойти?» – отвлеченно подумал он, не отвлекаясь от насущных дел. Помнится, в детстве хотелось попасть в кино, и вот теперь появляется реальная возможность засветиться на втором плане в роли таинственного похитителя коллекторных крышек.
      Несколько крепких усилий, и тяжеленная крышка очутилась в не менее крепких руках. Три больших прыжка, размах, громкий выдох, и крышка от люка на манер летающей тарелки уверенно полетела прямо в кинескоп.
      Счет пошел на доли секунды.
      Телезрители, вопреки здравому смыслу, но не противореча законам самосохранения, запаниковали и ломанулись из-за стола, кто направо, кто налево, а глава семьи, сидевший по центру, увидев быстро-быстро опознанный им чугунный летающий объект, закричал куда громче Игоря, и в последний миг успел надавить на кнопку пульта.
      Экран пропал до столкновения, а крышка пролетела дальше и пробила лобовое стекло выезжавшего из-за дома «Мерседеса». Пронзительно взвизгнули то ли тормоза, то ли водитель с пассажирами, машина остановилась. Игорь ахнул, и, не дожидаясь развития нового сюжета, бросился бежать, с ходу набрав приличное ускорение. Играть роль убитого чугунно-крышечного киллера ему не улыбалось ни на каком плане, даже самом что ни на есть первом и главном.
      И все бы ничего, да какой-то идиот недавно открыл люк прямо на его пути.
      Нет, падать как раз-таки было не больно. Не так больно, как могло бы быть, если бы он чуть-чуть задержался наверху и попал бы под колеса промчавшегося над головой рычащего «Мерседеса». Просчитав спиной скобы-ступеньки, он плюхнулся в воду с головой, и понял, что попал куда-то не туда. Теплая, соленая вода один к одному напоминала морскую, и появление в поле зрения одинокой медузы полностью подтвердило его предположение. Явный бред, если не считать, что и город наверху (а наверху, кажется, уже не город, слишком здесь светло) не совсем реален.
      Его бесцеремонно вытолкнуло на поверхность, чтобы он мог убедиться: городом и не пахнет. Затянутое тучами небо, проливной дождь, а рядом плавает не кто иной, как человек, похожий на Ди Каприо. Игорь замахал головой по сторонам, пытаясь разглядеть или айсберг, или «Титаник», а разглядел еле видимый пляж с кричащими и размахивающими руками людьми. Ди Каприо вдруг заволновался и решительно поплыл к берегу. Игорь посмотрел в ту же сторону, что и он, и ахнул: к ним плыла акула.
      В голове тихо зазвучала тревожная музыка из фильма «Челюсти» и он, позабыв про все на свете, ломанулся к берегу, что было сил. И проклял все на свете, вспоминая, что умеет плавать исключительно «собачкой».
      Акулы, если они обладают толикой разума, увидев такое, загнутся в истерике, и появится реальный шанс догрести до мелководья в целом виде.
      Волна захлестнула его с головой, а когда схлынула, то от дождя, пляжа и человека, похожего на Ди Каприо, не осталось и следа, а в небе ярко светило солнце. Игорь обернулся: черный плавник акулы все еще плыл прямо на него. Он увеличил скорость, как мог и приготовился приступить к последнему сражению в жизни, как черное скользкое тело проскользнуло мимо него, вода забурлила, и… и на поверхность вынырнул оператор подводной съемки с дыхательной трубкой во рту, чтобы сердито обругать его на английском языке. Игорь остановился и мрачно пробурчал свое мнение о культуре аборигенов, добавив под конец стандартное, политкорректное, и изрядно надоевшее американское ругательство. Оператор застыл с открытым ртом и чуть не утонул.
      – Ты как здесь очутился? – перешел он на чистый русский язык. – Здесь закрытая зона!
      – Это ты как здесь очутился?!! – воспрял духом Игорь.
      – Как это, как? – удивился оператор. – Не видишь, идут съемки? Вон, на берегу меня снима…
      Невидимому отсюда оператору напомнили, что включать в кадр посторонних запрещено, он отключил камеру, и неожиданный собеседник пропал, оставив вместо себя захлопнувшуюся в воде пустоту, повторявшую очертания его тела.
      – Это что-то новенькое…, – пробормотал Игорь, облегченно вздыхая и выдыхая. Не акула, и фиг с ним, пусть пропадает, как хочет. Исчезновение достойно фокусов Копперфильда, но разгадывается слишком легко: оператор был из нормального мира, а он плавает в киношном. Вот они и разбрелись по своим плоскостям пространства после выключения камеры. А для оператора он исчез с теми же впечатляющими спецэффектами.
      Он пригляделся к острову и увидел, что на берегу сидят голодные и злые последние герои, решая, кто же из них самый-самый распоследний гад. Они тоже обратили на него внимание, но проявлять геройство не спешили, поскольку никто из ведущих не сказал им, сколько и чего они на этом задании заработают.
      Он нырнул… чтобы вынырнуть на площади знакомого города и опять попасть под дождь. Люди не хотели выходить на улицу в такую погоду, и никто не увидел, как из лужи в сантиметр глубиной на асфальт выкарабкался мужик высотой под метр восемьдесят.
      Перестав понимать вообще что бы то ни было, Игорь временно смирился с обстоятельствами, встал на твердую землю и вбежал в продуктовый магазин, чтобы укрыться от дождя.
      – Сынок, да ты прям, как из моря вынырнул! – восхитился пенсионер с тросточкой, ожидавший, пока закончится дождь.
      – А что, похоже, дедуль? – удивился Игорь. Под ним образовалась приличная лужа воды, но почему дед так быстро определил, что он был именно в море, а не проверял лужи на глубину?
      – Так, ведь, кх-кх, медуза у тебя на спине! – доверительно сообщил пенсионер. Игорь вздрогнул, прислонился к косяку и провел по нему спиной. Бесформенный комок шлепнулся на пол. Пенсионер тронул медузу тросточкой и подивился. – Неужели смерчем принес? Ой, смотри-ка, тебе и в карман рыбу забросило! Везучий ты человек, я их и на удочку-то не всякий раз поймаю, а тут сами по себе запрыгивают!
      – Держи на память! – Игорь схватил залетную рыбешку за хвост и выудил ее из кармана. После чего с криком отшвырнул ее в сторону, увидев, какие у нее зубы. – Елки-моталки! Пиранья!
      Он зашарил по джинсам. Вроде целые, как и ноги – крови не видно. Хищная рыбка затрепыхалась на бетонном полу и с нескрываемой жадностью вцепилась в аппетитный электрический провод от морозильной камеры с мороженым. Сверкнули искры, и половина магазина погрузилась в сумерки. Рыбка задымилась от напряжения и обрела вечный покой, но заволновались и потеряли покой продавщицы. Игорь понял, что злоупотреблять магазинным гостеприимством больше не стоит. Приоткрыв дверь и столкнувшись с плотной стеной ливня, он быстро пробормотал пенсионеру:
      – О, дождь почти перестал! – и нырнул на улицу. Обрадовавшийся пенсионер сунулся было следом, но быстро-быстро заскочил обратно, задумавшись, правильно ли он расслышал последнюю фразу?
      Игорь, в свою очередь, задумался над проблемами возвращения в реальный мир. Бегая по городам и сопредельным территориям, он обязательно обнаружит экраны, в этом не стоит сомневаться, но вот в чем проблема: в поисках своего придется потратить не один год жизни, и кто даст гарантию, что он вообще попадется на глаза? Телевизоров на планете сотни миллионов, если не миллиарды, но даже из чужих подходят далеко не все. По идее, откуда выбираться, разницы нет, но как быть, если попадется черно-белый кинескоп? Так и выйти из него в черно-белом виде, чтобы свести с ума ученых и навечно связать свою жизнь с медицинскими опытами и экспериментами, пребывая в качестве подопытной морской свинки? А если совершенно случайно выскочить где-нибудь в районе Гарлема? Доказывай потом, что ты не хотел, и что в душе ты точно такой же негр, как и местные жители.
      Опять, таки, не каждый телезритель выдержит, когда к нему с той стороны экрана стучатся в гости, прецедент имел место. Выбьешь кинескоп – дыра останется навсегда. Владельцам телевизора это мало понравится. Экстремалов, готовых окунуться в телеперепитии с головой, легко сосчитать по пальцам одной руки, нормальные люди предпочтут надежную защиту кинескопа, о чем бы им там ни мечталось в безопасной обстановке.
      Он зашагал по тротуару, уверенно поворачивая между домами, и не сразу сообразил, почему подсознание подает ему усиленные сигналы отвлечься от горестных раздумий и оглядеться.
      Веяло родным и привычным, но позабытым много лет назад. Он задумался, из небытия выплыл образ его друга, с которым он вместе учился в училище. Друг жил в Москве, и он часто бывал у него в гостях, пока не закончил обучение и не уехал в родные края.
      Надеясь на то, что друг до сих пор живет здесь, или его родители могут сказать его новый адрес, Игорь быстро вбежал по крыльцу, вздохнул, открыл дверь и шагнул вперед. Дверь за ним закрылась и, лишенная поддержки, вместе с косяком упала на траву, а сам он, вместо того, чтобы попасть на первый этаж, очутился на берегу озера, в которое на огромной скорости влетел трехметровый метеорит.
      «Задолбали эти переключения! – успел подумать он, как воздушная волна сбила его с ног. – Узнаю, кто там прикалывается…»
      Чуть запоздав, в озеро вторым эшелоном забурился целый отряд сияющих метеоритов.
      Плюх! Плюх!! Плюх!!! – нырнули они в воду друг за дружкой, и поднявшаяся волна вместила в себя едва ли на половину озера. Игорь не сказал ровным счетом ничего. Посмотрев на вздымавшуюся к небесам стену из воды с рыбешками с ледяным спокойствием, он подумал, что раз его переносит из мира в мир, то не будет исключением и этот случай. И всего-то надо, что снова войти в дверь.
      И открыл ее.
      Но с другой стороны оказался тот же берег с низкорослыми травинками, и никакого выхода в привычный уже город.
      А вот это проблема. Потому что холодное спокойствие вплотную приблизилось к черте, за которой таится вечный холод.
      Волна накатывалась. Большая такая волна, старший родственник девятого вала.
      «А если дверь для начала плотно закрыть?» – подумал Игорь, ощущая, как над ним нависли сотни тонн мутной воды. Утонуть в любом случае не получится, потому что раньше его попросту раздавит давлением. Он приоткрыл дверь, хлопнул ей, что было сил, сосчитал до одного (на большее времени не оставалось) рывком распахнул ее, удовлетворенно хмыкнул и запрыгнул внутрь.
      Секундой позже берег накрыла толща воды
      А у него с непривычки закружилась голова: только что он был в положении сидя, а теперь, едва он нырнул в привычный уже сборный город, очутился лежащим на крыльце. Лежать сидя оказалось для организма непосильной задачей. Он привстал, проклиная во все лады стереометрию с ее системой координат, ухватился за перила и закрыл глаза, приводя взбунтовавшийся организм в порядок.
      Дверь на берегу озера смыло волной и закрутило в потоке мутной воды. Дверной косяк швырнуло о прибрежный камень и разбило, а в образовавшуюся брешь хлынула вода, с силой устремившись в город.
 
      Журналистка с микрофоном в руке, произносившая длинный монолог о насущных проблемах современного существования, с недоумением заметила, что оператор сначала одним глазом, потом всей головой, а под конец и вместе с камерой повернулся в левую от нее сторону и снимает что-то слишком далекое от заданной темы.
      – Алло, я здесь, поправь настройку! – она помахала рукой перед объективом, но оператор отодвинулся в сторону, как от назойливой мухи. – Ты забыл – мы в прямом эфире!!!
      – Знаю! Помню! – буркнул оператор. – Анастасия, сделай милость, поверни голову и прокомментируй вот это, пока нас не выключили!
      – Что именно?… Ой, что это?!
      – Классный комментарий! – похвалил оператор, – А теперь давай подробности!
      Прямоугольный столб воды мощным потоком бил из подъезда, разливаясь приличным слоем по двору и смывая в кучу машины, баки с мусором и заросли водорослей с оглушенными рыбками. А сбоку от этого безобразия стоял зеленеющий человек, вид которого напомнил оператору старую шутку о том, что настоящие зеленые человечки – это не инопланетяне, а пассажиры теплохода, перенесшие приступ морской болезни.
      – Похоже, это с крыши натекло, – предположила журналистка наобум. Действие надо было как-то комментировать, а телезрители, увлеченные показом, все-равно пропустят ее слова мимо ушей.
      – Ты, что, с ума сошла?
      – …наверное, слив забило или трубу прорвало. Это еще раз говорит в пользу того, что ЖКК надо приватизировать и…
      Сломав дверной проем и выбив большую часть стены, под углом в сорок градусов, оставляя после себя туманный след, из подъезда вылетел и понесся к облакам двухметровый метеорит. От воздушной волны заложило уши, и журналистка не услышала ехидный комментарий оператора о том, что если от давления воды из дома вылетают здоровенные куски внутренних стен, то вести речь о приватизации, мягко говоря, слишком поздно.
      – Побежали к нему! – журналистка махнула рукой в сторону зеленого человека и слегка перефразировала возглас оператора, – Он видел, он знает!
      В следующий миг из телекамеры вылетела алебарда, шмякнувшись на асфальт метрах в пяти от них. Оператор тормознул: ему показалось, что она пролетела прямо над головой. Журналистка отскочила от алебарды, как от змеи.
      – Какой макдак швыряется топорами?!! – вскипел оператор. Он прочертил мысленную траекторию полета алебарды и повернулся назад. А сзади ни домов, ни парка. Чистая и, если можно так выразиться, пустынная набережная. Он сглотнул. – Круто. Анастасия, колись: ты делала разгромный репортаж про подводников?
      – Ничего не понимаю… – воскликнула журналистка, пытаясь переключиться на обычное видение мира – безо всякой мистики: нервы сжались в тугой комок, как бы кожа следом не стянулась.
      Затопив дворик и растекшись по микрорайону, волна тихо иссякла сама собой.
      – Снимай! У нас будет лучший репортаж года! – опомнилась журналиста, – Сейчас мы покажем вам, уважаемые телезрители, откуда вытекла вода! – заверещала она, подбегая к изувеченному подъезду.
      Оператор показал первый этаж общим планом, и журналистка в первый раз не решилась прокомментировать происходящее. Никаких поломок и аварий в подъезде не было, и стены и полы были сухими! Прямой эфир требовал комментариев независимо от знания или незнания темы, но в голову лезли совершенно посторонние мысли о том, что она выглядит не самым лучшим образом, и это показывают на всю страну!!! Она заставила выдавить из себя несколько фраз, пока не сообразила, что постоянно в разной интонации повторяет лаконичное:
      – Не может быть. Не может быть? Не может быть!!!
      Зеленому человечку, похоже, было плохо до сих пор, потому что в ответ на ее недоуменный вопрос о том, что здесь произошло, он молча перегнулся через перила и с характерным звуком совершил действие, несовместимое с показом по телевидению.
      Режиссер, облокотившийся на стол, мрачно взирал на это безобразие минут пять, после чего не выдержал и дал команду на закрытие эфира до выяснения обстоятельств интригующего происшествия. Журналистка встала в полный рост и, под продолжающееся звуковое сопровождение теперь уже белеющего человека, быстро и малость скомканно закончила репортаж. После чего вздохнула, увидев, как погасла лампочка на телекамере и обратилась было к единственному свидетелю, как обнаружила, что того и след простыл.
      Она изменилась в лице и накинулась на оператора.
      – Куда он делся?!
      – Упал за перила? – предположил он.
      Она заглянула за перила. Там не было не только человека, но и следов от несовместимого с показом по телевидению действия.
      – Так не бывает!
      – Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся оператор, – А с водой мальчишки баловались, да?! И камешек из рогатки они пустили?! И алебарда у кого-то на мясном рынке из рук выскочила?
      Журналистка опомнилась.
      – Кстати, а где она?
      – Там! – оператор показал рукой на место ее падения. Но в радиусе двухсот метров не было даже ржавых перочинных ножей. – Не понял. Стащили уже?
      В наушниках раздался вечно спокойный голос (иначе никак) режиссера.
      – Народ, хватить мутить воду! Успокойтесь, а я пока проверю, не испытывает ли новые фокусы господин Кио?
      – Вениамин Алексеевич, здесь такое творится… – охрипшим голосом ответила журналистка. – Это выше человеческих возможностей.
      – Ну, значит, снимайте на пленку и через два часа ко мне в кабинет с отснятыми материалами!
      – А как же…
      – Удачи, родная! – попрощался режиссер. И отключился. Журналистка рывком сорвала с головы крохотные наушники.
      – Меня никто не любит! – мрачно сказала она.
      – Я тебя люблю! – воодушевленно ответил оператор. Журналистка поймала его на слове:
      – Женишься?!
      Не к месту будет сказано, но прозвучало, словно выстрел из пушки в приговоренного к смерти. И, кажется, снаряд попал в цель…
      – Не-е-е-е-ет!!! – оператор испуганно замахал руками. Журналистка сжала наушники. Те со щелчком сломались пополам. Оператор поднял руки: – Ладно, сдаюсь: тебя никто не любит!
      Она отбросила наушники в сторону и сердито выпалила:
      – Ты просто невозможен!
      – А ты – абсолютно нереальна!
      – Тогда… – журналистка быстро и шумно задышала, – Тогда… Садись за руль!!! Поехали отсюда, пока нас еще чем-нибудь не закидали!!!
 
      – Михалыч? Это мы! – Антон звонил из телефонной будки. – Все, как ты просил: груз забрали и перенесли.
      – Чудно! – обрадовался Михалыч, заранее предвкушая, как он будет претворять в жизнь составленные за ночь планы обогащения. И фиг его потом увидят в этой стране! Купить себе приличный островок, отстроить его так, чтобы соседей кондрашка хватила от зависти, переманить на свою сторону разведслужбы разных стран, и не забыть устроить так, чтобы опальные олигархи были у него на посылках. Так, это план «минимум», а вот максимум…
      – Рад, что ты с нами согласен! – Антон прервал видения Михалыча. – И теперь, раз у нас нет разногласий, то, как только отдашь нам двадцать тысяч, так и заберешь его домой.
      Михалыч запнулся на полуслове. Мечты о карманных олигархах стали терять краски.
      – Прости, я что-то не понял, – сказал он, – последнее, что ты там сказал?
      – Что мы вернем тебе груз, когда ты заплатишь нам двадцать тысяч! – терпеливо повторил Антон.
      – Вы, что, рехнулись? Откуда у меня такие деньги?
      – У нас появились непредвиденные обстоятельства, – возразил Антон. – Риск возрос, и сумма тоже.
      – А кто вас просил попадать в непредвиденные обстоятельства?! – рявкнул раздраженный Михалыч. – Я что сказал: забираетесь в квартиру, хватаете телевизор, переносите его ко мне и уезжаете, чтобы получить от меня три тысячи. Где было сказано вляпаться в неприятности? В каком месте?
      – Ты почему не сказал, что…
      В будку требовательно постучала женщина.
      – Поговорил – дай другим новостями поделиться! Освобождай будку! – приказала она. Антон отвлекся от разговора, глянул на нее, как тигр на того, что наступил ему на хвост, и рявкнул:
      – Иди ты в… – он поводил глазами в поисках подходящего места и увидел мусорный бак. – Вон туда!
      – Ты кого посылаешь?!! – вскипел Михалыч.
      – Очередь ломится!
      Михалыч чуть не подавился.
      – Ты при свидетелях говоришь?!! Мужик, клянусь, либо ты идиот, либо сумасшедший. И то, и другое совершенно бесплатно лечат в желтом доме, так что деньги тебе не понадобятся!
      – Не переживай, очереди до лампочки! Видел бы ты ее рожу – Фред Крюгер в женском варианте! Короче, ты почему не сказал, что у тебя сосед сатанист-наркоман?!!
      – Кто?!! Игорь?!! Что ты мелешь?!
      – Я чуть коньки не отбросил, когда на меня из экрана попер какой-то маньяк! Чувствую, он так травы обкурился, что даже нас пробило на глюки!
      – Вы включали телевизор? – ахнул Михалыч.
      – Он был включен, когда мы зашли, – нашел оправдание Антон. – Серега его и сейчас дома смотрит. Изображение шикарное!… Пошла к черту!!!… Так что двадцать тысяч, и не меньше!
      – Что он смотрит? – голос Михалыча оборвался. – Какой канал?
      – Видик он смотрит. Ну, как обычно: ужасы, что еще? Он маньяк, я всегда говорил!
      – Господи Боже!!! – взвыл Михалыч, – Каких недоумков я… Слушай сюда!!! Гони туда, где телевизор и вырубай пробки прежде, чем войти!!! Ты понял?!! Иначе я эти двадцать тысяч вам на могилы положу!!!
      – Да пошел ты!!! – не понял, что к чему, и обиделся Антон. Истеричка буянила, он с остервенением вырвал трубку, без жалости порвав провода, открыл дверцу, и сунул трубку ей под нос: – На, подавись!!!
      Захлопнул дверцу и решил перезвонить, чтобы высказать все, что он придумал за последние секунды, но обнаружил, что говорить не во что, снова открыл дверцу, отобрал трубку, схватил другой рукой провода, вспомнил, что разрыв обратной силы не имеет, сплюнул, бросил и то, и другое, и вышел из будки.
      – Из-за тебя все!!! – рыкнул он в сторону женщины. Та взвизгнула и огрела его по голове сумочкой, набитой, как ему показалось, если и не золотыми слитками, то булыжниками точно. Сумочка раскрылась, оттуда посыпалась косметика. Он бросил презрительное: – Тебе это не поможет…, – и тут же пожалел об этом, потому что частота ударов возросла, как минимум, втрое. – Ай!!! Больно, ты что, перенакрашенная?!! Стой, стой, стой!!! Не шевелись, у тебя пудра со щек отваливается!!! Ой!!! Смотри, как она мне ногу придави… Ай!!!
      Самое время делать покалеченные ноги.
      Его долбили добрых пять минут. На его счастье, из сумочки постоянно что-то вылетало, и она с каждым ударом становились немного легче. Под конец его и вовсе перестали его колошматить, ограничившись перечислением сомнительных достоинств его родственников в излюбленной манере их директора (Антон еще подумал, что она – его жена: слишком точно она повторяла ее излюбленные обороты).
      Трехэтажный домик с двенадцатью квартирами, где жил Сергей, встретил Антона привычным молчанием: все соседи, как один, с утра убежали на работу, а их детишки либо гуляли на улице, либо сидели в переделанных под компьютерные клубы подвалах и набирались опыта в виртуальных боях с разномастными врагами относительно мирного человечества.
      – Серега! – он толкнул приоткрытую дверь, – Слышь, Серега, этот жмот нам еще и нагрубил! Понял, нет?! Что теперь будем делать? Накинем сверху еще десятку?
      В ответ раздался хлюпающий звук.
      – Серега, я не понял! – Антон вошел в зал, – Что ты ска…
      Существо, очень сильно напоминавшее покрытый кожей скелет, оторвалось от человека, безжизненно лежавшего в стоявшем к нему спиной кресле, и уставилось на него во все глаза. Кровь скатывалась с его рта, и оно радостно воскликнуло короткую фразу на английском. Гнусавый голос переводчика, раздавшийся, казалось бы, отовсюду, перевел:
      – Мозги!!! – и существо, вытянув руки в его сторону, шустро бросилось в атаку. Антон закричал и, не придумав ничего лучшего, нанес ходячей мумии прямой удар в челюсть. Челюсть отпала, мумия тоже, но из вытекавшего через телевизор тумана высунулась костлявая рука, и оттуда полез новый претендент на сражение за место под солнцем.
      Сразу стало понятно, о чем надрывался по телефону Михалыч. Никаких глюков не было, и таинственный сосед не был сатанистом-наркоманом.
      «Бракоделы! – невпопад подумал он. – Не смогли крепкий кинескоп сделать! Наверное, тот мужик и сам попался под руку вот такой твари, потому его и не было».
      Ясное дело: еще один любитель киноужасов столкнулся с ними в реальной жизни и пострадал за свои увлечения. Нет, вот, взять и посмотреть фильмы более жизнеутверждающего содержания (или без содержания, а просто жизнеутверждающие), чтобы вместо кошмаров из экрана выходило что-нибудь попривлекательней, и не с кровожадными, а со вполне приятными желаниями и возможностями. Так ведь нет! Страхи им подавай!
      «Что там Михалыч говорил про пробки? – думал он с реактивной скоростью, – А зачем ему самому такой телевизор? Чтобы жизнеутвердиться, пока жены дома нет? А, ну да, он его купил… За какие деньги он его купил??? Где он взял столько денег??? Соседу телевизор бесплатно отдал, а нам, сволочь такая, пожалел жалкий двадцатник??!!»
      Первым делом пробки.
      Антон бросился в коридор, а за ним, топая ногами и треща косточками, бежал голодный скелет. Распределительный щиток оказался завязан на проволоку, но развязать ее удалось не раньше, чем Антон превратил преследователя в бесформенную горку. А когда из квартиры вывалилась целая толпа костяшек с неизменным криком на английском и раздающимся непонятно откуда переводом, он щелкнул предохранителем, и остался в гордом одиночестве.
      Наступило заметное облегчение. Причем, настолько наступило, что сильно-сильно захотелось в туалет. Не теряя времени – дорога каждая секунда, он рванул к заветной двери, но та тоже оказалась заперта. Антон взревел, дернул за ручку со всей силы, забитый саморез вырвало, щеколда повисла, дверь открылась, и на него обрушился град ударов пыльным веником, сопровождаемый диким криком. Один обманный удар, и стегавший его человек отлетел к стене и плюхнулся на унитаз. Антон схватился за руку, но позабыл о боли, увидев, кого отправил в нокаут.
      – Серега! Ты! – обрадовался он, – Ты, что, с ума сошел, придурок, вениками махаться!
      Сергей сконцентрировал зрение.
      – Ты?
      – Уступи место! Потом поговорим! – Сергей с помощью Антона получил ускорение, вылетел в коридор и впечатался в стену, дверь за ним захлопнулась.
 
      Через три минуты они стояли в зале перед креслом. Несмотря на то, что следы крови пропали, и оно вновь стало первозданно чистым, а о мертвецах напоминало только своим возрастом, сесть на него никто не захотел.
      – Кто здесь лежал? – спросил Антон.
      – Понятия не имею! – ответил Сергей, держа у носа комок краснеющей ваты, – Он дрался с мертвецом, и тот его так швырнул, что он вылетел через телевизор прямо в кресло – я еле отскочить успел. А мертвец за ним протиснулся и давай его грызть. Ну, я ноги в руки – и в туалет! А потом слышу, кто-то рвется, думаю, кранты мужику, теперь моя очередь, схватил, что попалось, и давай колошматить!
      Антон согласно покивал головой.
      – Надо заметить: ты преуспел! Ни один скелет не выдержит, когда его начнут избивать российским пыльным веником! Ненавижу эти фильмы!
      Выхваченный из плейера диск погнулся и звонко лопнул, осыпав Антона серебрянкой и осколками пластика. Все-равно чужой, да еще и пиратский, а самое главное, бесплатный. К тому же, давно хотелось максимально жестоко и садистски искромсать ужастик на очень мелкие и не обязательно ровные кусочки. И он, зарывшись среди коробок в поисках фильма с менее кровожадными злодеями и героями, коротко обрисовал возникшую ситуацию с их нанимателем.
      – Совсем обнаглел! – выдохнул Сергей, вспоминая, что первоначально Михалыч и вовсе планировал расплатиться тремя литрами самогонки на брата. Долгие переговоры привели к тому, что он повысил сумму до пяти литров, а речь о нормальных деньгах пошла тогда, когда его схватили за грудки и намекнули о том, что за пять литров они с удовольствием помянут одного наглого жмота. В итоге сошлись на том, что они получат приличные деньги после кражи: Михалычу в голову пришла умная, как он подумал, идея обогатиться за счет телетумбочки. Но тут произошло не ожидаемое ни одной из сторон осложнение, и доступ к ТВ-закромам остался для Михалыча недоступным. – Ну его, этого Михалыча! Самим пригодится! Ищи фильмы про ограбление банка!
      – И фиг нас потом найдут в этой стране!
      – Ты просто читаешь мои мысли!
      – Так ведь, – заметил Антон, – они у нас стандартные по всей стране. Ты разве не знаешь, зачем Союз развалили?
      – Зачем?
      – Многие хотели уехать из СССР, да денег не было. А тут – бабах – и вся страна после одного росчерка пера оказалась в пятнадцати совершенно других странах!
      – Уехать-то все-равно хочется!
      – А что поделать? Недостатки в любой стране есть!
      – А зачем тогда уезжать?
      – Там недостатки посимпатичнее.
 
      Игорь пришел в себя минут через пять. После того, как журналистка с оператором «отключились» и пропали, никто его не беспокоил. Жители окрестных домов выбежали узнать, что за водяная струя бьет из дома, и были немало удивлены тем, что в городе появилось настоящее, к сожалению, быстро утекающее по окрестностям, озеро с настоящими рыбами. На Игоря просто не обратили внимания: мало ли в России мужиков, сидящих у подъезда и сражающихся с собственным желудком?
      Ни с того, ни с сего, его снова затошнило. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза, шестым чувством ощутив непонятную волну, прошедшую сквозь него и пробежавшую призрачной дымкой по городу. Голову забил пронзительный шум, перешедший в пронзительный визг и заглохший на пределе слышимости. Еще послышись тихие-тихие отголоски дикого смеха, настолько слабые, что Игорь решил – показалось. В простом городе сроду не было маньяков с претензией на мировое господство, а так отвратительно смеяться могли только они.
      Человек сорок, из тех, что похитрее и посмекалистее, успели запастись плескавшейся в лужах крупной рыбой, туго реагирующим пришлось довольствоваться рыбой поменьше, а самым ленивым – подросшими мальками. Как говорится, в большом городе, как и в большой семье, глазами не хлопают. Самым невезучим пришлось прочищать дорогу к собственным машинам, разгребая кучи водорослей и плотный и толстый слой озерного ила.
      «Нет, искать в этом районе выход в родной мир бесполезно! – подумал Игорь. – Здесь сплошные аттракционы с внезапной переменой мест. Так недолго и с ума сойти!»
      Пришедший в себя мозг атаковал его мыслями о том, что надо заранее запастись кувалдой – на случай вторжения в чужую квартиру через телевизор, аптечкой с лекарствами от головной боли на случай неудачного вторжения и набором подарков на случай удачного: пусть семья, куда он попадет, не думает, что летний аналог Деда Мороза им мерещится. Деньги все еще были при нем, хотя и немного намокли после заплыва у острова последних героев.
      Друга дома не оказалось – уехал в командировку. Игорь оставил его родителям в качестве сувенира перекупленную по случаю метровую рыбину, попрощался, обещая навестить его «как только, так сразу».
      Теперь он точно знал, что надо делать: не зевать и не раздумывать. Пусть он попадет хоть к черту на Кулички – это просто выражение!!! – но он выберется из этого «Зазеркалья»! Два-три приключения и неожиданности – еще куда ни шло, но постоянное изменение окружающего мира здорово действует на нервы. Отпуск так не проводят. Так проводят рабочее время.
      Основная задача была несложной: купить кувалду и не упустить момент, когда неподалеку появится знакомый экран. И пусть хоть сам Президент смотрит последние новости – неважно. Больше того: это намного лучше, ведь телевизор сразу засекретят, перевезут в секретное хранилище, а там быстренько скумекают, что к чему и завалят весь мир буквально всем. И не стоит опасаться, что в хранилище случайно погаснет свет, и потребители останутся с пустыми руками: за этим будет строго следить Главный Энергетик Всея Руси, которому будут выдавать большую зарплату деньгами из телевизора без права отдавать их в банк (потому и большую).
      Кувалды в магазине были, и еще какие, но стоили они столько, что Игорь засомневался: а стоит ли игра таких жертв? При таких ценах позволить купить себе личную кувалду смогут практически одни олигархи, а простым работягам придется довольствоваться маленькими молоточками. Даром, что деньги достались бесплатно, но транжирить их пачками – никаких валютных кинорезервов не хватит!
      Победило желание попасть домой. Игорь выбрал среди разнокалиберных кувалд ту, что была не слишком тяжелой и большой и не особо бросалась в глаза: милиция не дремлет, и мимо человека, разгуливающего с кувалдой в руке, якобы в мирных целях, по престижным районам города, не проскочит. Умельцы сейчас много разного делают, и кто скажет, что это именно кувалда, а не замаскированная под нее противотанковая граната. Да и с простой кувалдой, в принципе, нечего по улицам шастать.
      Наклеивавший штрихкоды оригинал поместил его в таком месте, что, когда Игорь поднес кувалду к считывающему устройству, кассирша подумала, что он пришел громить кассу и начал именно со сканнера. Успокоило ее то, что сканнер не разлетелся по магазину обломками, как представилось, а мужик не стал повторять размах.
      – Я сама, если позволите! – воскликнула она, возвращая ухнувшее в пятки сердце на его законное место и перехватывая кувалду в опасной близости от сканнера. – Здесь Вам не стройка, размахивать ей направо и налево.
      – А я не размахиваю! – грустно сказал Игорь, – Я наличность подбиваю.
      – Грабитель, что-ль? – сощурилась кассирша. – Нет, вы совсем обнаглели! Идите, лучше автомат купите на черном рынке! Где это видано: на большую дорогу с кувалдой выходить?! Отморозок!
      – Я на маленькой тропинке.
      – Магазин игрушечных пистолетов напротив!
      – Да идите вы со своими пистолетами, мне окно пробить надо!
      – А вы в курсе, что за несколько столетий до вас это сделал Петр Первый?
      – В курсе.
      – Так, что вам еще надо?
      – Кувалду.
      – Двести пятьдесят рублей! – сдалась кассирша.
      – Сколько? – ахнул Игорь, – Кто из нас отморозок – я, или вы?
      – Пока что вы! – разъяснила кассирша. – А когда расплатитесь, то я!
      Игорь зашарил в карманах и выложил три сотенных. Остальная наличность состояла сплошняком из зеленых тысячерублевок.
      – А на сдачу напильник! – попросил он, – Кувалду распилю, проверю: может она золотая?
      Кассирша хладнокровно положила перед ним напильник.
      – Пилите, пилите! – сказала она. – Как распилите, зайдете, расскажете?
      – Непременно! – отозвался Игорь, – А где здесь автобусная остановка?
      – За углом через третий дом направо! Но окон там нет.
      – Будут! – с умным видом буркнул Игорь, выходя из магазина. Экраны до сих пор счастливо ускользали от его внимательного взгляда, а в центре города, где съемки идут практически беспрерывно, их должно быть видимо-невидимо.
      В автобусе он обнаружил, что из мелочи у него осталось всего сорок копеек, и со вздохом протянул кондуктору тысячерублевку. Тот, что подозрительно, ни капельки не обиделся и не стал говорить, что людям с такими деньгами надо разъезжать на другом виде транспорта, а весело взглянул в ответ и открыл свою сумку, битком набитую разной мелочью…
      Неподалеку от остановки, где сошел Игорь, сидел нищий и хриплым голосом выводил подозрительно похожий на песню Земфиры текст:
      – Ты искала меня дворами темными.
      Ты искала меня глазами злобными, Бары все обошла, всех друзей достала.
      В час, когда нашла – с ума сошла!
      Ты кричала, что я – бандит, разбойник!
      Ты кричала, что я почти покойник!
      Ты кричала, что жить мне лишь три минуты!
      Ох, какие страсти! Ка-а-акие муки!!!
      Дальше были венки, цветы и слезы.
      У могилы стоял я совсем тверезый.
      Сколько лет уж прошло, сам уже не знаю, Помянуть рублик дай! Ну, уважь, родную!
      Она кричала, что я – бандит, разбойник!
      Она кричала, что я – почти покойник.
      Все кричала, что жить мне лишь три минуты!
      Ох, какие страсти! У-у-ух, какие муки!!!
      «Вот изуверы!» – думал Игорь про кондуктора и водителя, шагая по мостовой с пакетиком, полным медяков. Кондуктор не дал ему ни одной бумажки, щедро отвалив от богатств своих медные гроши, и еще вежливо попрощался на выходе, скотина такая!
      Он злобно швырнул пакетик в растянувшего ноги на асфальте музыкального нищего с пустой кепкой и попал ему по голени. Нищий позабыл про песню, взвыл от боли и чуть не запустил пакетом обратно, в последний момент догадавшись, что приятный сердцу звон монет доносится именно оттуда, и, вместо броска, прижал пакетик к груди.
      – Храни тебя Господь, сволочь ты благодетельная! – рассыпался он любезностями, – Чуть ногу не сломал, урод, да продлит Господь твои дни и даст тебе зарплату нормальными деньгами! Синяк до нового года заживать будет!
      Игорь хотел сказать в ответ пару ласковых, но непроизвольно заслушался речью «контуженного», и решил просто промолчать, пока нищий не передумал и не звезданул-таки мелочью в обратном направлении. Деньги деньгами, но бывает, что моральное удовлетворение стоит намного больше.
      Приближение к центру города приносило свои результаты: то и дело там и тут появлялись и исчезали не поддающиеся подсчету экраны. Игорь успевал увидеть сотни лиц, занимавшихся иногда Бог знает чем. Большая часть, как и положено, просто смотрела телевизоры, некоторые дремали, а иных и вовсе не было видно.
      Горожане в упор не видели мелькавших среди них экранов, и Игорь не знал, как они отреагируют, когда он начнет колотить кувалдой по «пустому» для них месту?
      А можно и ничего не объяснять, а просто разбить кинескоп, и пока они очухаются после того, как увидят, что мужик разбил воздух и влез в образовавшуюся дыру, пройдет немало времени.
      «Шпионы были бы довольны!» – подумал он. Попади телевизор к ним, они непрерывным потоком устремятся в телемир. И кто из наблюдаемых будет знать, что люди на втором плане – не массовка, а самые настоящие, переодетые в гражданское, разведчики, наблюдающие с безопасного места за интересующими их событиями, людьми и явлениями?
      Он совершил несколько героических попыток попасть по экранам, но не успевал, а окружавшие его люди, поступая точь-в-точь согласно его опасениям, начинали шушукаться, бросая на него подозрительные взгляды. Пришлось в срочном порядке скрыться в парке, где людей, и, к сожалению, экранов было не особенно много: жанр телезарисовок безвозвратно уходил в прошлое, сменяясь ненавистной рекламой.
      Появление Игоря с кувалдой наперевес внесло свои коррективы в планы гулявших по парку: народ, хоть и не показывал виду, явно заинтересовался, чего это за мужик не в спецодежде бродит тут с кувалдой и напильником, и при этом внимательно смотрит по сторонам? Большинство, как и положено, подумало про криминал: в парке еще сохранились скульптурки и плитки из цветного металла.
      Часть подумавших решила образумить вандала чем-нибудь тяжелым, чтобы потом сдать его самого, а другая часть подумала, что неплохо бы войти в долю. В итоге, Игорь ни на секунду не мог остаться в одиночестве и разбить кинескоп: любопытные парочки, одиночки и небольшие группки товарищей как бы невзначай проходили мимо и бросали на него излишне пристальные взгляды.
      «Да что ж такое? – гадал сердившийся Игорь, рассматривая себя со всех сторон и на всякий пожарный проверяя ширинку. Все застегнуто, не порвано и не испачкано, прицепиться не к чему. Разве что к ботинкам служащего космической турбазы, слабо мерцающим под лучами солнца? – Чего они до меня докопались?!»
      А когда он в поисках экрана подошел к фонтану, то столкнулся с органами правопорядка. Промаршировав в его сторону, два милиционера из куста, одинаковых с лица (без радара, но со слабо уловимым запахом водки) одновременно представились, заглушив друг друга, и потребовали предъявить документы.
      Игорь зашарил по карманам.
      – У меня только билет на автобус! – сконфуженно сказал он, – Не пойдет?
      Милиционеры довольно переглянулись.
      – Пройдемте в отделение для определения Вашей налич… личности! – приказали они.
      Игорь подумал было дать им бумажку с тремя нолями, но народ не унимался, бросая на них внимательные взгляды, а он не решился подкупать милицию у них на виду – это все-равно, что подписать себе смертный приговор на пятнадцать суток.
      Милиция и сама сообразила, что на них обращено слишком много глаз, и повела его подальше от любопытных зевак. А те почему-то не прекращали наблюдать за ними и за территорией парка, где милиции хотелось договориться с Игорем на половину стоимости штрафа. Из-за этого пришлось вести его в отдел на самом деле.
 
      Отдел милиции гудел, как растревоженный улей. Высокие милицейские чины, взбудораженные появлением киношного криминала в реальном мире, носились по коридорам в обоих направлениях, и никто не мог толком объяснить, что к чему. Машины одна за другой срывались с места и уезжали по срочным вызовам, а на Игоря и доставивших его в отделение милиционеров посмотрели даже не как на врагов народа, а как на обычных идиотов, забредших сюда, незнамо зачем.
      Тем не менее, его усадили на потертый стул и предложили подождать минут пятнадцать, когда должна будет утихнуть накатившая волна всегородской паники. Запаренный дежурный не успевал отвечать на поступавшие звонки, и про Игоря забыли на добрых полтора часа.
      Он прилежно сидел и ждал, пока про него вспомнят и выгонят отсюда к чертовой бабушке – образно выражаясь. После реальной отправки туда омоновцев, в здравом уме и хорошей памяти там лучше не появляться ни под каким предлогом: придушат. Медленно и мучительно, чтоб остальным неповадно было.
      Когда ему надоело гадать, какие мухи покусали целое отделение, он попросил у дежурного газету.
      – Ты еще здесь?!! – дежурный бросил на него испепеляющий взгляд, – Катись отсюда, завтра придешь со своими вопросами!
      – Пропуск подпиши! – предложил Игорь. Напоминать, что он пришел сюда не по своей воле, почему-то не захотелось.
      – Сейчас, две минуты! – отмахнулся дежурный, принимая новый вызов и забывая про Игоря еще на час. Пришлось ему самостоятельно дотянуться до лежавшей на пульте газеты, и он углубился в изучение новостей телевизионного мира.
 
      Петр перезванивал Игорю, но в ответ звучали неизменные длинные и раздражающие гудки. Ему захотелось побольше выяснить относительно грядущих неприятностей с деньгами, но больше всего на свете он хотел, чтобы Игорь снова вошел в контакт с чертями и сообщил им, где находится вышвырнутая ими наличность и попросил их, чтобы срочно забрали ее обратно. «Бандитобанкир» со стажем не боится ни милиции, ни ОМОНа, потому что у него все скуплено и схвачено (или почти скуплено и схвачено, не ко всем получается подобрать ключики), а вот чертей зелеными бумажками не прельстишь. Они и деньги прихватят, и его самого, предоставив политическо-экономическое убежище с личным трехуровневым котлом системы Шарко.
      Квартира оказалась открытой. На пороге до сих пор была рассыпана кучка старых брошюрок о вреде паразитов, да в углу лежало несколько пар старой истоптанной обуви.
      Петр вошел в зал и обмер: огромный человеческий череп пялился на него пустыми глазницами и скалился совершенно не по-доброму. Он понял, что черти, судя по всему, хватились, что подарили слишком много и уже побывали здесь с миссией возврата наличности.
      «Неужели его забрали с собой? – заволновался он. – Не того забрали, ой, не того!».
      Он отодвинул ботинком картонную коробку, и оттуда высыпались коробки с дисками. Он нахмурился.
      «Какой смысл покупать диски, если их не на чем смотреть? – подумал он. – А телевизор куда делся?»
      Не тот, старый, который пылится в углу. А тот, который стоял на тумбочке сегодня утром, и про который Игорь сказал, что расстанется с ним только после смерти. Петр хмыкнул: не стоит сразу списывать проблемы на потусторонние силы. Вполне возможно, что квартиру посетили обычные воришки, в мирской жизни увлекающиеся мистическим направлением граффити. Значит, и плейер был, да сплыл. А вот Игорь, непонятно, где находится, и не подозревает, что его избирательно почистили. Или подозревает? Музыкальный центр остался на месте, документы тоже на серванте, на полочке лежат, рядом с оставшейся кучкой денег, куда Игорь положил их утром. Не ушел же он просто так побродить по городу, оставив квартиру открытой для любого желающего ее посетить?
      Черт знает, что.
      И его кроссовки на месте.
      Так. Он еще и босиком ушел?
      Прикольный мужик, ничего не скажешь.
      Значит, решил пройтись босиком по асфальту, а в это время у него украли телевизор? Или, нет, пока он был, к примеру, на кухне, или в туалете, к нему вломились воры, но услышали, что дома кто-то есть, и дали деру, прихватив по случаю первый попавшийся телевизор. А Игорь, когда сообразил, что происходит, выскочил и побежал за ними, позабыв надеть обувь.
      «Девяносто процентов бреда, но кое-что рациональное в этом есть, – подумал он, – Телевизор – не самый удачный предмет для скоростного набега. Деньги, или драгоценности – куда ни шло, они мелкие и легкие (особенно деньги). Самое логичное – воры пришли именно за телевизором. Кто о нем мог знать? Игорь утверждал, что откопал его ближе к ночи. И, если он срочно не растрезвонил о находке по всем газетам, то знать о ней могут только ближние. Не родственники, так соседи. И кто-то из них, являясь представителем рода завидущих жадин, увидел дармовую технику и решил ее заполучить».
      Вроде сходится. Кроме одного: кто, в таком случае, нарисовал череп на стене? Игорь, перед тем, как бросился в погоню, или воры, давая понять, что станет с Игорем, если он станет их преследовать?
      Стоп. А что он там говорил о маньяках, убивающих за просмотр видеофильмов? Не в этом ли все дело?
      Нет, похоже, не в этом: тогда здесь лежал бы его труп.
      – Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он.
      Зазвонил сотовый. Петр посмотрел на экранчик. Надпись гласила, что с ним желает переговорить незабвенный Михаил Алексеевич. Слабо надеясь на то, что у него временно проснулась и стала нещадно его грызть его сонная совесть, он ответил на вызов.
      – Слушаю.
      – Я… – прохрипел сотовый. – Я… Я придушу тебя своими собственными руками!
      «Чую, совесть его просто разрывает на кусочки!» – подумалось Петру. Иначе с чего он обещает тому, кто ее разбудил, ответные адские муки?
      – Сначала расплатись! – он повысил голос, – А потом поговорим, кто кого будет душить собственными руками. Обменял деньги, изверг?
      – Ты… – снова прохрипел голос: Михаил Алексеевич никак не мог подобрать подходящее у случаю определение, а приходившие на язык слова казались ему слишком мелкими для полной характеристики Петра. – Я тебя…
      – Ты на какую валюту обменял доллары? – заподозрил неладное Петр. – На пол-литровую? Хочешь увидеть, какая она, белая горячка, в действии?
      – Где мои деньги? – прохрипел Михаил Алексеевич. – Что ты с ним сделал?
      – Ты, кстати, откуда звонишь? – поинтересовался Петр. – Не из своего любимого места, куда ноги сами ведут?… Я оставил деньги на твоем столе, если ты забыл. И не я, а ты должен мне триста миллионов долларов.
      – Ты обещал два дня!!! – заголосил Михаил Алексеевич, что, в общем-то, на него не было похоже, – А я… а ты… а они…
      – Отоспись! Потом поговорим! – Петр отключил сотовый и всплеснул рукой, – Ну, надо же, а, нажраться успел!
      Что за невезение?
      Подумать о превратностях судьбы не дал требовательный стук в дверь. Петр чуть-чуть приоткрыл ее и, даже не посмотрев на того, кто там стоит, просто сказал когда-то слышанную фразу:
      – Мы живем хорошо, у нас все есть!!!
      И опешил, услышав в ответ восторженное:
      – Это просто замечательно!!!
      Петр удивленно приподнял брови, распахнул недозакрытую дверь и вгляделся в пришедшего. Рваные ботинки, одежда тоже далеко не новая, не иначе, как наступило время нищенского чеса. Счастливый нищий быстро опомнился, погрустнел и перешел на несуществующий в нормальном мире акцент:
      – Сами мы не местные…
      Петр в ответ вполне реально взгрустнул: обучение в театральном училище не прошло даром.
      – Я и сам не местный, брат по скитанию, – по секрету поделился он. – Подай на пропитание одинокому путешественнику по каменным трущобам!
      Нищий опешил, снова переходя на нормальный русский.
      – Мужик, ты чего? – возмутился он. – У тебя и костюмчик вон какой, и в кошельке денег выше крыши! Стыдно издеваться над неимущими!
      Петр оглядел себя с ног до плеч. Нищий оказался глазастым, разве что в толщине кошелька жестоко ошибся в лучшую сторону.
      – Согласен! Костюмчик – просто блеск! – ответил он, – А вот насчет денег… Давай так: у кого их больше, тот и отдает их другому. Идет? – Петр выхватил из кармана кошелек и раскрыл его. Оставшиеся после прошествия смерча по имени Игорь и открытия нового вклада в банке двести рублей выглядели совершенно несолидно. Нищий замялся и свои грошики не показал. – Вытряхивай наличность!
      – Так бы и сказал, что на мели, – отказался он. – Нечего было из себя разыгрывать.
      – Вытряхивай наличность! – повторил Петр.
      – Пошел ты! – ответил нищий, поворачиваясь к нему боком и нажимая на звонок соседней двери.
      Петр разозлился и выхватил пистолет.
      …Сложив в кошелек три с половиной тысячи мелкими купюрами, он проводил красного, как кетчуп, гостя из ближнего микрорайонорубежья и закрыл за собой дверь.
      Минуты через две раздался звонок в дверь. Петр, не надеясь на то, что это вернулся со скоростной пробежки Игорь – во-первых, у него есть ключи, а во-вторых, он сейчас живет один, и потому стучать в пустую квартиру не станет, открыл двери и прорычал:
      – Хуже рекламы, честное слово! В них хоть паузы есть на просмотр передач, а вы сплошной волной катитесь. Не останавливайтесь, молодежь, выход тремя этажами ниже!
      Молодая пара с полиэтиленовыми пакетами в руках белозубо и подозрительно всепрощающе улыбнулась и безапелляционно заявила:
      – А мы хотим Вам книгу подарить! – покровительнным тоном заявили они, доставая из пакета тоненькую брошюрку на тридцать страниц о спасении мира прогрессивными священниками с боевыми крестами и кадилами наперевес. К сожалению, мысль о том, что это – комикс о борьбе священников с вампирами, не подтвердилась. Петр задумался: в его понимании книгой называлось то, что имело твердую обложку и (или), как минимум, двести-триста страниц текста. Парочка ждала ответа, и он, припомнив их приветствие, недоверчиво переспросил:
      – А вы нормальные книги видели? Откуда вы свалились?
      Гости переглянулись.
      – Мы… – начали было они. Петр их перебил.
      – А, понял! Раздаете религиозную литературу? – договорил он за них, с ходу беря быка за рога и перехватывая инициативу в свои руки: верное средство не дать заморочить себе голову отголосками и последствиями схоластических споров религиозных конфессий. В них сам черт ногу сломит – не исключено, что для того они и существуют. Но людей за что инвалидами делать? – А вам известно, что в первоначальном варианте священная литература была, в частности… ммм…, – он глянул под ноги, и его осенило, – пособием от паразитов, живущих в человеке, и служила медицинским справочником?
      – Как это? – удивилась парочка.
      – А вот так! – Петр поднял руку и ткнул указательным пальцем в потолок. Парочка послушно подняла головы, прочитала и рассмотрела то, что было написано и накарябано на потолке во всех подробностях, стушевалась, покраснела и опустила глаза. – Дайте-ка сюда вашу толстенную книгу… Ага, вот! Слухай сюды!!! «И все желающие жить… м-м-м… во Христе, будут гонимы! (2Тим.3:12)». Понятно? Явный намек на глистов и их выведение из организма!!!
      И без того красные гости совсем побагровели от специфической интерпретации древнего текста. Белозубые улыбки превратились в кривые ухмылки, скрывающие неожиданно для парочки нахлынувшие эмоции: удар оказался слишком мощным для их психики.
      – Вы слишком приземленно все понимаете!!! – возмущенно воскликнули они. – На самом деле…
      – Как это, приземленно??? – перебил его Петр. – А вот строчки разве не про импотенцию: «И другой ангел следовал за ним, говоря: „Пал, пал Вавилон…“. (Откр.14:8)» Разве нет?
      – Вы! Да Вы просто… – вскипела парочка, с трудом подбирая связные фразы и стараясь не использовать слова-подсказки, в большом разнообразии написанные тут и там. С подобными аргументами они еще не сталкивались. – Да за эти слова земля под тобой разверзнется!!!
      У молодого человека появилась мысль, и он выразил ее, встав в позу оскорбленной невинности, вытянул указательный палец на правой руке и указав им на Петра.
      – Богохульник! – с пафосом произнес он. Неизвестно, на что он надеялся, но его слово произвело ошеломляющий эффект на его спутницу, радостно захлопавшую в ладоши и запрыгавшую от радости.
      – Я? – изумился Петр, – Посмотри вокруг, парень, что здесь написано и, особенно, нарисовано: вот где настоящее богохульство!!! Даже мне до этого далеко, а вам двоим и вовсе не светит. К вашему сведению, я всего лишь врач, специализирующийся на человеческих паразитах. И считаю, что приношу гораздо больше пользы, чем вы. А в подтверждение моих слов давайте подождем, пока подо мной, по вашей трактовке, величайшим грешником, разверзнется земля! – безапелляционно заявил он. Все замерли в молчании, ожидая неизвестно чего. Прошла долгая минута. – Облом, ребятки. Небесная канцелярия со мной полностью согласна. Так что вот вам брошюрки про человеческих паразитов, идите, изучайте и проповедуйте гигиену! – он подхватил всю кипу, сунул в руки парочке, и сделал им ручкой. В последний раз, насколько он помнил, его так доставали в поезде дальнего следования, когда с самого утра сонных пассажиров громкими криками прямо в ухо настойчиво призывали купить то, чем славится данная местность. Оно бы и ничего, если бы пятнадцать следовавших друг за дружкой ходоков предлагали разные товары: предлагать одно и то же в пятнадцатый раз – явный перебор. И радость вызывало только то, что подобная беда была лишь с поездами и автобусами.
      Как выяснилось теперь, не только. Сервис улучшается, и ходоки приходят на дом, что б им пусто было. Какого черта они не штурмуют дома, где живут депутаты Государственной Думы и олигархи?
      Словно в подтверждение его пессимизма, с первого этажа донеслось гневное и жутко непечатное перечисление недостатков, родственников и умственных способностей двоих недоумков. Кто-то из жильцов поднимался по лестнице, сопровождая подъем то ли выразительным чтением стенных надписей, то ли собственных мыслей относительно тех, кто это написал. В любом случае, он был явно раздражен. Но кое-что в его словах Петра заинтересовало: двумя недоумками оказались не те, о ком он подумал поначалу, а совершенно неизвестные, посторонние личности.
      Человек, поднимавшийся на этаж, перебирал врученные ему встретившейся на выходе парочкой брошюрки о вреде паразитов, одну за другой швыряя их на пол. Петр хмыкнул: религиозным «просветителям» нет дела до земных проблем. Им бы со своими страхами и страстями разобраться. Что ты: мысли от увиденного на одном только первом этаже надо замаливать неделю, а парочка сумела добраться до третьего!
      Он прикрыл дверь, посмотрел в глазок и прислушался. Поносивший весь белый свет мужик лет сорока остановился напротив. Поковырявшись в замке, он пнул собственную дверь, а на прощание так злобно взглянул на квартиру Игоря, и такое сказанул напоследок про соседа, телевизор и неизвестных двоих, что изумленный Петр понял: он и есть тот самый ближний. Зашел в гости после вчерашнего погрома, увидел чудо-технику и решил заполучить ее себе на память. И почти заполучил, но что-то пошло не так.
      Надо бы с ним переговорить.
 
      «Дзынь»! – лениво и тихо звякнул звонок, Михалыч пробурчал ругательства себе под нос куда громче. Дверь открылась, он открыл рот, чтобы повторить вышеназванное в сторону гостя, но почувствовал на языке ствол пистолета и решил промолчать.
      – Здравствуйте, я ваша нелепая Смерть! – вежливо, в противовес совершенным действиям, поздоровался Петр. – Вы имеете право хранить гробовое молчание в личном гробу, если его у вас нет, то вам предоставят бесплатный государственный! У Вас есть последнее право на исповедь, но за то, в чем Вы покаетесь, Вам успеют набить морду на этом свете. Так что поторопитесь с раскрытием грехов и быстренько отходите в мир иной, не дожидаясь помощи добрых людей! Считаю до трех!
      – Фы хто?!! – прошепелявил Михалыч: ствол мешал нормально разговаривать. Язык не поворачивался сказать что-нибудь, даже не эдакое, а обычное простое: риск продырявиться был налицо.
      – А ты не видишь?
      – Фишу!
      – Тогда рассказывай!
      – А фде офдеф?
      – Опытный?! – приметил Петр, – Ты его держишь в зубах и пытаешься затопить дуло собственными слюнями, чтобы он не выстрелил. Извини, этот номер не пройдет. Где телевизор? В смысле, где Игорь? Ну, и телевизор, заодно.
      Михалыч побледнел, в который раз проклиная тот момент, когда решил отдать и вернуть технику: если своровавшие телевизор недоумки намекали на убийство, говоря про непредвиденные осложнения, то дело – труба.
      – Нифехо не фнаю!
      – А если стрельнуть… – лицо Михалыча приобрело земляной оттенок. Петр мысленно чертыхнулся, увидев, как быстро Михалыч привыкает к земле, и поправился. – …в смысле, подумать? Кстати, можно войти?
      Михалыч посторонился. Петр вошел в квартиру и опустил пистолет. Стряхнул его и скривился, увидев, насколько Михалычу удалось его заполнить.
      – Итак, что ответите, уважаемый сударь, на мой скромный вопрос? Сами понимаете, я – не милиция, и вежливости не обучен.
      Михалыч глубоко вздохнул.
      – Как будто они обучены! – вырвалось у него.
      – А то как же? – возразил Петр. – Есть еще люди в милицейских погонах! Нет, конечно, я подозреваю, что и у них не все в порядке, и что во время дежурства в ночное время на милицию и гаишников нападают всякие оборотни и вампиры, превращая последних в себе подобных, но некусаных, а, стало быть, честных, еще хватает, можете мне поверить. Понятное дело, зарплата маленькая, но хорошая совесть – вещь такая, что до уровня зарплаты ей опускаться стыдно.
      – Ха! – коротко прокомментировал Михалыч.
      – Вопрос повторить? – напомнил Петр, повышая голос. – Я уже разок сказал, что не обучен вежливости. Намек ясен?
      – Это не я! Они сами виноваты! – сдался Михалыч, заподозрив, что болтает с ненормальным. Как бы на самом деле не пристрелил, чего доброго. – Я приказал им просто украсть телевизор! Они не убийцы! Игоря не должно было быть дома днем! Он в отпуске, ему на пляже загорать надо, а не дома сидеть!
      – Тогда, где он?
      – На пляже.
      – Без обуви?
      – Ну, да, там все так ходят.
      – Ладно, следующий вопрос, который беспокоит меня больше всего: в честь чего вам дался этот телевизор? Что в нем такого?
      – Словами это не описать, – протянул Михалыч. – А эмоции здесь бессильны.
      –Я не люблю, когда со мной разговаривают загадками!
      – Большего я сказать не могу. Просто не в силах, – появление нового, вооруженного огнестрельным оружием конкурента на обладание волшебной техникой грозило уменьшением количества невооруженной конкуренции.
      – В таком случае, ты признан виновным по всем статьям моего краткого уголовного кодекса и подлежишь суровой расправе, – Петр поднял пистолет и прицелился Михалычу в голову. – Ну, что, сразу контрольный, чтоб побыстрее?
      – А последнее желание? – взвизгнул Михалыч, отшатываясь.
      Петр пожал плечами: почему бы и нет?
      – Давай!
      Михалыч вспомнил всю свою жизнь и выкопал из глубин памяти давнюю заветную мечту, как нельзя лучше подходящую к сложившейся ситуации:
      – Хочу умереть от старости!!! – воскликнул он. Петр наклонил голову набок и поинтересовался:
      – А ты в зеркало давно смотрел, молодящийся ты наш?
      – Я настаиваю! – надавил Михалыч: традиции последнего желания, да и терять больше нечего. Все, что мог потерять, он добровольно отдал в чужие руки, идиот.
      – Ну, будь по-твоему! – согласился Петр. – Отправь меня по адресу, где находится то, что я перечислял, и смерть от дамы в капюшоне будет тебе обеспечена.
      Михалыч не просто назвал адрес, но еще и, от греха подальше, нарисовал путь-дорожку на бумаге, чтобы Петр не вздумал возвращаться, если заблудится.
      – А позвольте поинтересоваться, как ты догадался? – коверкая стили обращения в произвольном порядке, спросил он.
      – Когда идешь один – ругайся молча, – посоветовал Петр. – Люди, вроде меня, настораживаются, прислушиваются и узнают массу любопытного. А пока ты сидишь, стареешь и ждешь даму с косой, сделай доброе дело: если Игорь жив-здоров и действительно отдыхает на пляже, знать не зная про ограбление, передай ему, пусть мне перезвонит.
      А когда Петр спустился на первый этаж, то столкнулся с запоздавшим просителем, ввалившемуся в подъезд на обшарпанных костылях.
      – Разворачивай, приятель, тебе здесь не грозит! – остановил он инвалида с табличкой на груди, на которой было криво накарябано: «Помагите глухонемогу индвалиду!». – Конкуренция не дремлет! Здесь уже пробежались, все забрали. Остальное со следующей зарплаты. Подающим тоже надо на что-то жить.
      – Вот уроды! – вырвалось у мужика. Он эмоционально потряс обоими костылями, твердо выстояв на своих двоих. – Мой будильник отключили, а сами смотались!
      – Так вы из одной бригады?! – изумился Петр, – Ни за что бы не подумал! А чего спишь так долго, время – вечер!
      – В интернете сидел.
      – Где?! – не поверил Петр. Мужик вспомнил, кто он есть, согласно табличке, молча развернулся на обшарпанных костылях и заковылял по ступенькам досматривать сны.
      – Стой! – Петр подхватил выброшенную Михалычем брошюрку и протянул ее «индвалиду». Мужик, поначалу обрадовавшийся, увидел подношение и сразу же скис, как молоко при появлении нечисти. – Держи! Это мой безвозмездный дар. Пригодится. Особенно тебе и твоим злобным друзьям.
      Мужик вырвал брошюрку из рук Петра, но не выбросил, а сунул в карман: со старинными документальными книгами ужасов он знаком не был. Буркнул что-то не особо лестное о современной доброте к ближнему, лихо спустился со ступенек и заковылял прочь, догонять своих.
      «У каждого свои мелкие радости», – подумал Петр. Ему и самому предстояло попасть на шумную вечеринку, где первым делом узнать, что воры сделали с Игорем, и, если ничего серьезного с ним не произошло, то передать им от Михалыча, что операция отменяется, и вещь надо вернуть обратно пострадавшей стороне. А потом полюбоваться ответной реакцией. И, во избежание ненужных эксцессов, держать пистолет где-нибудь поблизости. Например, в руке.
      Перед деловым визитом Петр заехал домой и нарядился по всем правилам стандартного костюма «нового русского»: обстоятельства требовали необычного подхода, и любая мелочь могла сослужить хорошую службу. Поглядел на себя в зеркало и, никак это дело не прокомментировав, пошел на выход.
      У искрошившегося бетонного крыльца дома он ненадолго притормозил и ненадолго взгрустнул, увидев покосившиеся двери: такие были в доме, где прошло его детство. Воспоминания бальзамом прошлись по сердцу и растаяли в дымке времени, а он поднялся по деревянным ступенькам на верхний этаж. Приложил ухо к двери и прислушался: в квартире ожесточенно спорили. Отчетливо различались два голоса, а фразы, произносимые другими голосами, были невнятными, глухими и то и дело повторялись и запинались на полуслове.
      Он немного подумал, что бы это значило, и решил, что узнает, когда войдет. А потому аккуратно замазал зубной пастой глазок, надавил на кнопку звонка и стал ждать начала спектакля.
      Основная масса голосов, из породы невнятных и обрывающихся, дружно стихла. Кто-то подошел с той стороны, посмотрел в глазок, увидел плотную белую массу, обиделся и отворил дверь, чтобы учинить разнос, но увидел в двух метрах от себя здоровенного, бритого почти под ноль, детину в кожанке, с толстенной золотой цепью и полукилограммовым крестом на шее, и решил, что учинять разнос будет невежливо.
      – Вам кого? – исключительно в целях самообороны, вежливо переспросил он.
      Петр устроил распальцовку, блеснули многочисленные кольца и печатки.
      – Ну, типа, так: сам я из местных! – с намеком сказал он, чем вогнал Антона в дикий транс, – Вам привет от Михалыча и приказ от меня: телевизор вернуть на место, Михалыч передумал! Кроме того… ты не против, что я вошел – неудобно болтать через дверь, соседи услышат, неприятными слухами землю наполнят… – Петр прокашлялся, вспомнив, что отошел от роли. – Короче, братан, тебе не услышать о себе ничего плохого, если с головы владельца телевизора упал хоть один волосок. Что вы с ним сделали?
      – Ничего! – припертый к стене Антон сглотнул. – Его не было дома, когда мы…
      Из зала с занесенным над головой японским мечом, выскочил Сергей.
      – Не отпускай, сейчас я его на палочки разделаю! – прокричал он. Петр резко отшвырнул Антона в сторону: доморощенный ниндзя явно не соображал, с насколько острым оружием имеет дело и мог запросто располосовать на палочки их обоих, используя заграничный меч с русской широтой и размахом. Почти так и произошло.
      Сергей просто не успел сообразить, что к чему, и вовремя остановиться. Получивший приличное ускорение меч прошел сквозь потолок и стену, как нож сквозь масло, и с той стороны послышался приглушенный стеной грохот: разрезанная надвое полочка с книгами и с цветочными горшками высыпала содержимое на письменный стол и рухнула следом.
      – Остановись, придурок!!! Разрежешь проводку – тебе же хуже будет! – запоздало предостерег его Петр, но меч уже разделил на половинки и обрушил на пол соседский стол, разрезал линолеум на полу, пол, лампу дневного света на нижнем этаже, после чего вклинился в противоположную стену, а потерявший равновесие Сергей по инерции кувыркнулся и упал на разделенный пол вверх тормашками.
      Петр склонился над самоповерженным врагом и помог ему отправиться в обожаемый Густавом Юнгом мир бессознательного приличной силы ударом кулака. Антон оказался сообразительным (или сильно испуганным) и оказывать сопротивление не решился. Он просто нырнул в комнату, откуда вынырнул Сергей, и зазвенел надеваемой кольчугой. Петр занырнул следом и остановился на пороге, как вкопанный: комната была завалена старинным оружием. Мечи и сабли любых конфигураций, мушкеты, щиты, рыцарские доспехи, арбалеты и алебарды самым натуральным образом валялись под ногами в полнейшем беспорядке, а в углу приветом из современной эпохи возвышался знакомый импортный телевизор. Антон, успевший напялить на себя кольчугу, тщетно пытался натянуть тетиву на арбалете: сил и, в особенности, ума, у тщедушного горожанина начала двадцать первого века для грамотного обращения со старинным оружием катастрофически не хватало.
      – Значит, ты не в курсе, где Игорь?
      – Это кто?
      – Владелец телевизора!
      – Врешь – это Михалыча!
      – Да? А с какой стати он уговорил вас своровать свою собственность, вместо того, чтобы спокойно и самостоятельно ее забрать?
      Вопрос Антона озадачил, но не настолько, чтобы позабыть о самозащите: Петр прихватил меч с собой, а боевые характеристики оружия были только что наглядно продемонстрированы. Антон отбросил арбалет и схватил алебарду.
      – Не подходи, приятель! – пригрозил он. – Я не знаю, где твой друг, но телевизор я ни тебе, ни ему, ни Михалычу не отдам!
      – Да, что с вами такое?! – заподозрил неладное Петр: Игорь тоже говорил, что расстанется с ним только через собственный труп, – Вы, что, никогда в жизни нормальных телевизоров не видели? Их в каждом приличном магазине выше крыши стоит! Возьми кредит, сходи, купи! Кто тебе мешает?
      – Так не пойдет!
      – Почему?!! Что в нем особенного?
      Антон недоверчиво хмыкнул и не ответил.
      Тем временем в экране полным ходом шли новости. Молодая журналистка скучным голосом говорила о бедах ЖКК, как вдруг оператор, словно почувствовал общее недовольство репортажем, отвернулся от нее и стал показывать нечто более интересное: из дома плотным потоком полилась озерная вода. Еще интересней было то, что сбоку от потока шатался, как матрос во время сильной качки, человек с подозрительно знакомым лицом.
      Игорь!!!
      Петр отвлекся от противостояния и пораженно воскликнул:
      – Как он попал в Москву?!
      Антон тоже бросил взгляд в экран. Лицо его побледнело.
      – А-а-а!!! – отскочил и вскрикнул он, узнав давешнего телеманьяка. – Это он!!! Тот самый!!! Из телевизора!!! Опять!!!
      Из подъезда стрелой в небо взвился здоровенный кусок камня.
      – Ничего себе, давление в трубах! – вырвалось у Петра. – Эй, ты… ты что… ты что делаешь?!!!
      Алебарда, направленная в зеленеющего Игоря, влетела в экран, но не разбила кинескоп, как ожидал Петр, а улетела внутрь и упала на асфальт сбоку от журналистки: оператор перешел с крупного плана на мелкий, и топор очутился далеко от предполагаемой мишени. Петр почувствовал, что у него из ног уходит земля. Антон тем временем схватил широкий меч. Петр помотал головой.
      – Так ты на самом деле не в курсе? – догадался Антон, – Но теперь понимаешь, почему я не могу его отдать?
      – Он не твой! – повторил Петр, выставляя меч. Он смотрел несколько фильмов про неуловимых японских воинов и знал, как правильно обращаться с их оружием.
      Теоретически.
      Вопрос был в том, насколько удачным это окажется на практике?
      Он сделал шаг назад, наступил на взведенный арбалет, и толстая стрела, чиркнув по джинсам Антона, насквозь пронзила стену. Вор побледнел.
      – Выслушай добрый совет! – сказал Петр, наблюдая за сменой окраски его лица. – Не стоит так бурно реагировать: хамелеоны – страшные животные, и конкуренции не любят. Вы зачем выбросили Игоря в экран?
      «Что за чертовщина здесь творится? – пронеслось в голове, и сразу же наступило прозрение, – Ах, да! Вот именно, что чертовщина, как же я раньше не сообразил?»
      – Мы никого никуда не выбрасывали!
      Петр опустил меч и, призвав на помощь все свое красноречие, призвал:
      – Мужик, ты должен вернуть телевизор! Добром прошу, не ввязывайся в это дело! Его подарили вот тому человеку самые настоящие черти, а у них разговор короткий: попался на крючок, враз утянут, душеловы-профессионалы! Телевизор предназначался Игорю, и только ему им и распоряжаться!
      – Чем он заслужил такое внимание?!
      – Он им посылку отправил! Я тебе серьезно говорю!
      – ПРЯМО ПО ПОЧТЕ?
      – Нет, по факсу!
      – А как он адрес написал? – Антон запнулся, его лицо озарила хитрая улыбка. – Понял: ты мне зубы решил заговорить!
      Петр предложил альтернативный вариант развития событий:
      – А если я их тебе выбью и снова повторю то, что сейчас сказал, ты мне поверишь?
      – Я тебе сам зубы выбью! – вскипел Антон. Меч со свистом рассек воздух.
      «Умели ведь когда-то холодное оружие делать!» – отвлеченно подумал Петр. – «А теперь сплошная Чина, и свистят не ножи, а люди, когда понимают, что за дрянь они купили. Потому и денег в стране нет – как присвистнули от удивления во время перестройки, так всю страну без денег лет на сто оставили».
      Антон перешел в наступление. Осторожно, глядя под ноги, чтобы не наступить на что-нибудь в стиле выстрелившего арбалета: Сергей, пока не вырубился, нахватал, чего ни попадя, из приключенческих фильмов, намереваясь продать это на аукционах как доставшееся от больного дедушки-коллекционера наследство и по ходу дела приобщиться к сливкам общества. Просто так хапнуть денег показалось ему неинтересным.
      Петр уверенно отражал первые атаки, и меч каждый раз становился ненамного короче. Антон усиливал удары, пока не сообразил, что при нынешнем раскладе событий скорее разрежет свой меч на сотни полосок, чем попадет по представителю из «местных». Словно ненароком, он приблизился к рыцарскому шлему и, сделав обманный удар, пнул его, целясь Петру в грудь. Тот перехватил шлем двумя руками, но выронил оружие, и в этот миг Антон с силой, как при раскручивании ядра, вытянул свой меч и описал им полукруг, целясь Петру в живот. Петр запоздало ойкнул и повалился на пол. Меч пролетел над ним, срезав волоски с и без того почти налысо выбритой головы и, вырвавшись из рук Антона, по горизонтали рассек телевизор надвое. Антон раскрыл рот и ахнул.
      Верхняя половина корпуса отделилась от нижней и лениво-лениво, медленно-медленно съехала назад и упала на пол. Но телевизор не взорвался. Мало того, осталось изображение!
      Ничем больше не ограничивающееся, оно угрожающе быстро выросло в объеме и взорвалось на манер ядерного взрыва, заполняя собой реальное пространство. Лопнули и рассыпались осколками стекла и дрогнули стены, а волна из прозрачных зданий, улиц, машин и людей вырвалась наружу, за считанные минуты разрослась до невиданных размеров и заполнила собой весь мир.
      Закончилось это тем, что из нижней половины корпуса выскочила маленькая квартира, где был разрезанный телевизор со сдутыми к стенам Петром и Антоном, она быстро выросла до размеров настоящей квартиры и слилась с ней один к одному.
      И дикий счастливый хохот раздался над их головами.
 
      Приключения здорово влияют на аппетит – Игорь понял это сразу, как очутился около кафе и втянул в себя ароматный запах еды. Вставшая на уши милиция погрузилась в полнейших хаос, и Игоря, чтобы не мозолил глаза, отпустили на все четыре стороны. К сожалению, для этого пришлось переключить внимание загруженного дежурного на российский аналог тридцати трех долларов по курсу ММВБ на сегодняшний день, и дежурный, счастливый от того, что его автограф на банальном пропуске потянул на вышеназванную сумму, подарил на память Игорю прочитанную им газету. Игорь отказываться не стал и быстрым шагом покинул гостеприимное место.
      Он сел за дальний столик, положил рядом кувалду и взялся за поглощение еды. А когда доел мини-пиццу и набрал полный рот газировки со вкусом, идентичным натуральному (Та его часть, которая помнила, какой была настоящая газировка, требовала вкус, идентичный синтетическому, и он со смехом подумал, что вконец обнаглевшие за последние десятилетия химики никогда не создадут пиво и водку с идентичным натуральному вкусом, под страхом линчевания взбешенной толпой упившихся вусмерть, но до сих пор абсолютно трезвых мужиков. А ведь как хорошо начиналось в далекие годы второй половины двадцатого века: любой синтетический продукт вызывал неподдельный интерес. Но прошло всего ничего, и от синтетики хочется плеваться. Как, к примеру, объяснить не знающим истинного вкуса продуктов детям, что нынче не только газировка, но и мясо не то? И что в дотушеночный период своего существования оно не ходило по лугам и не ело траву, потому что оно – эта самая трава и есть?), то услышал, что в центре кафе начинают выяснять отношения два подвыпивших мужика. Он поднял глаза и… и выдул всю газировку прямо на соседа по столику: сбоку от мужиков висел экран!!!
      Вид на который закрыл собой привставший мокрый сосед.
      – Наконец-то! – возликовал Игорь, хватаясь за кувалду и поднимаясь с места: хватит прятаться по углам, пока подозрительные сограждане не решили его запрятать от греха подальше в места безразлично какой отдаленности. Сосед увидел, что у него в руке, отнес это на свой счет и передумал предъявлять свои претензии:
      – Все нормально, приятель, с кем не бывает! – загомонил он, выставив впереди себя раскрытые ладони.
      – Я не хотел, это случайность! – извинился Игорь, выходя из-за стола и перехватывая кувалду поудобнее. Сосед мысленно просмотрел кадры своей жизни, нашел там много чего интересного и весьма обрадовался, что финального слова «Конец» не последовало: Игорь направился в сторону спорщиков. А когда он увидел, что конечная цель короткого путешествия кувалдоносца лежит в стороне от спора, обомлел и ахнул.
      – Эй, друг, погоди! – воскликнул он, подбегая к Игорю и хватая его за руку с кувалдой. – Не делай этого! Не здесь, не сейчас!!!
      Игорь остановился.
      – Я извинился, что тебе еще надо? – возмутился он. Взоры присутствующих устремились на них. Даже спорщики отвлеклись от обмена нелюбезностями, а бармен положил ладонь на невидимый со стороны посетителей личный дробовик: разрешение имелось, и один вид оружия помогал разобраться с особо тяжелыми случаями беспорядков без особых осложнений. – Что тебе еще надо? Выплату моральной компенсации?
      – Ты с ума сошел! – яростно зашептал сосед. – Если ты это сделаешь, нам всем хана!
      – Ты здесь с какого бока? Отцепись! – Игорь заволновался: экран, того и гляди, исчезнет, и удобный шанс вернуться в нормальный мир при малом скоплении народа растворится в дебрях эфира. Но высыхающий сосед крепко держал его за руку и отпускать не собирался.
      – Выпусти кувалду! – стальным голосом потребовал он.
      – Отцепись, пока по лбу не заехал! – предупредил Игорь. Экран исчез.
      – Не успел!!! – взвыл Игорь, с силой вырываясь из цепких рук соседа. – Ты доволен? Ну, все, твоему лбу теперь несладко придется!!!
      Сосед пристально взглянул ему в глаза.
      – Ты ведь видел их раньше! – сказал он. – Ты видел их, иначе не ходил бы с кувалдой!!!
      Спорщики занервничали, отнеся замечание на свой счет.
      – Ты за нами следил? – выпалили они дуэтом, приближаясь к Игорю. Бармен понял, что настал час его дробовика и выхватил его из-под стойки.
      – Всем стоять! – прокричал он. – Никакого побоища в моем кафе не будет! Выметайтесь отсюда!
      Клиентура с тихим свистом и невнятными комментариями скрылась под столиками. Кто-то протянул из-под скатерти руку, нащупал банку пива на соседнем столике, схватил ее и утащил в укрытие. Сосед вытянул руки в сторону бармена.
      – Погодите, я сам справлюсь!!!
      – Да вы с ума посходили! – в который раз за последние часы проговорил Игорь. – Мне никто из вас и даром не нужен!
      – Отбрось кувалду! – приказал бармен. – У меня есть разрешение, я прострелю тебе руку!
      – Ага, а еще ногу, голову и другие части тела… – пробормотал кто-то из спорщиков, которые при виде дробовика присоединились к клиентуре.
      – Погодите вы!!! – повысил голос сосед. – Парень, я не знаю, кто ты и откуда…
      – Но ты надеешься, что после твоего признания я напишу для тебя полную и подробную автобиографию? Хватит хватать меня за руку!
      – Считаю до трех! – предупредил бармен.
      – Погодите, сейчас все образуется! – накинулся на него сосед. Он ослабил хватку, Игорь сердито выдернул руку, помянул недобрым словом общую ненормальность потусторонних миров, включая легендарное Зазеркалье, и направился к выходу, но прозвучавшие вслед ему слова заставили его застыть на месте.
      – Где и когда ты попал в телевизор? – более чем отчетливо проговорил сосед.
      Наступила тишина: люди подумали, что он успел основательно пройтись кувалдой по вышеназванному виду четвероногих друзей, но не поняли, почему Игоря эта фраза просто-напросто шокировала. И не узнали, что звук выпавшей из его рук кувалды показался ему громом небесным.
      Он медленно повернулся и посмотрел на соседа. Тот многозначительно пошевелил бровями.
      – На улице объясню! – сказал он и обратился к бармену. – Все в порядке, мы уходим!
      И вытянул почувствовавшего жуткую усталость Игоря на улицу. Бармен напоследок выдал с десяток киношных угроз, но дробовик опустил и в погоню не бросился: уж больно хищно смотрела на витрину с алкоголем выглядывавшая из-под столов клиентура. Сосед утянул Игоря в знакомый парк, где они и поговорили по душам.
 
      – …Вот так это и произошло, – закончил Игорь свой короткий рассказ. Сосед, назвавшийся Дракаром (ничего связанного с мореходством в нем не было, просто кличка), глубоко и горестно вздохнул в ответ и поведал душераздирающую историю своего появления в телемире.
      Однажды довелось ему побывать на Черном море, в его заграничной части, развлекаясь подводным плаванием и поисками разных исторических артефактов. Вместе с гидами и другими экскурсантами он побывал на многих затонувших кораблях, видел, во что превращаются старинные вещи после долгого пребывания на дне морском, и, как водится, не захотел покидать приветливое море без подарка.
      С этим было сложно: привезти домой обломок кувшина – что раз плюнуть, но что с ним делать? Подобных осколков тысячи, и большой ценности они не имеют. Глина, пусть и тысячелетняя (а это еще надо доказать, не исключено, что ей всего три дня) – все-равно глина. Вот, если бы на осколке был рисунок – другое дело: нашедшего древность любителя сувениров сразу бы взяли в кольцо представители греческих спецслужб и категорически потребовали бы сдать находку в местный музей. По тамошним правилам, вывоз древностей из Греции запрещен, потому что ушлые любители древностей растащили осколки древнегреческой культуры по всему миру, а про то, что грекам и самим охота посмотреть на свое прошлое, причем у себя дома, а не в далекой загранице, как-то не подумали. Вот и пришлось грекам яростно бороться за каждый кусочек древней Эллады.
      Две недели ушли на то, чтобы обшарить приличную часть побережья в поисках подходящего сувенира. И на предпоследний день (только у американцев все делается в последнюю сотую долю секунды) подходящий сувенир нашелся. Абсолютно специально исследуя укромные уголки морского дна и роясь в слое песка, он нашарил узкое горлышко закрытого пробкой кувшина, выкопал его и, зная, что в идеальном состоянии под водой находятся недавно выброшенные вещи (пролежав жалкий год, обычная бутылка обросла бы черт знает чем и стала бы похоже на черт знает что, совершенно не напоминающее то, чем являлась на самом деле), решил вернуть ее туда, откуда взял, но любопытство – а что внутри? – пересилило.
      Кувшин оказался с древнегреческими картинками. Дракар усмехнулся: не иначе, хитрые греки стали подделывать собственное прошлое для мало понимающих в древностях любителей, чтобы те, вернувшись домой, хвастались таким же профанам, как и они, что нашли самую настоящую древность в невероятно отличном состоянии.
      Из горлышка кувшина выглядывала потрескавшаяся пробка, и Дракар, недолго думая, выдернул ее, подумав, что ничего хорошего в ней не будет, и плестись на берег, что бы открыть ее там, вылить бесполезное содержимое на песок и случайно нарваться на бдительных зеленых, охраняющих берег и море от всякого загрязнения, не стоит.
      Изнутри булькнуло плотным серым пузырьком воздуха, вода влилась внутрь, и кувшин взорвался кашлем. Серое облако, вырвавшееся наружу, приобрело черты насквозь промокшего человекообразного, а в следующую секунду неведомая сила подхватила Дракара вместе с кувшином и швырнула на пустынный берег. Облако и на самом деле оказалось человекообразным, разве что без ног, которые заменял дымный хвост, и это человекообразное держалось за горло, судорожно хватало свежий воздух и громко кашляло, выплевывая попавшую внутрь морскую воду.
      Дракар сглотнул.
      Существо оправилось от потрясения и удушья, в последний раз кашлянуло водой и свирепо глянуло на «утописта».
      – Что б мне сдохнуть в расцвете лет!!! – прокричало оно свирепо, – Совсем озверели людишки, чуть не утопили сразу после заточения!
      – Предупреждать надо, что кувшин полный! – стал оправдываться Дракар. Существо презрительно сплюнуло в сторону моря, и место, куда попал плевок, разом вскипело. – Ты кто?
      Джинн гордо приосанился.
      – Я дважды заточенный в этом кувшине Джинн Грот!!!
      – Дважды? – непроизвольно присвистнул Дракар. – Рецидивист?
      Джин охотно (сказалось долгое отсутствие собеседников), но не меняя свирепости в голосе, пояснил:
      – В первый раз на три тысячи лет меня заточил в кувшине Великий Колдун, не буду имя говорить – он за рекламу не заплатит, а во второй раз на две тысячи лет заточил жалкий рыбак, имя не знаю, поймав меня на том, что я, такой большой и толстый, не смогу уместиться в этом крохотном кувшине. А теперь меня освободил ты! И чуть не утопил в море, придурок!
      Дракар лихорадочно вспоминал то, что знал о джиннах и связанных с ними сказках. Оказалось, что не очень много, но история о попавшемся на хитрость рыбака джинне вспомнилась почти сразу. И, насколько он вспомнил, в ней рассказывалось о том, что заточенный джинн поклялся наградить того, кто его спасет, но через тысячу лет передумал и решил никого ничем не награждать, а еще через тысячу лет и вовсе решил придушить освободителя и поставить памятник его врагам. Но умный рыбак не захотел, чтобы его врагов увековечивали в камне (хотя в этом ничего предосудительного нет, все-равно памятниками будут пользоваться в своих корыстных целях разные птички) и победил джинна с помощью агрессивной психологической обработки, после которой джинн впал в состояние аффекта и на спор, совершенно добровольно, заточился в родных пенатах. Не знал, бедолага, что эта хохма затянется еще на пару тысячелетий.
      Сложно сказать, что ему приходило в голову с тех пор. Пришедший в себя и осознавший, во что вляпался, джинн мог бы дать фору разным маньякам по степени и количеству придумывания идей изощренной мести. Повторяться в прежних мечтах он вряд ли будет: думать об одном и том же лишнюю тысячу лет – слишком нудно. А вот придумать что-нибудь новенькое, особо коварное после встречи с рыбаком-психологом, он точно может.
      И заточить его обратно в кувшин теперь явно не получится: за тысячи лет любой, даже не самый умный представитель разумной жизни, сообразит, что к чему, и второй раз на одну и ту же удочку не клюнет.
      Джинн тем временем слово в слово повторил то, что вспомнил Дракар, а под конец выдал такое, что у него потемнело в глазах.
      – Я долго думал, что мне делать с новым спасителем, – поделился он своими сомнениями и терзаниями. – Триста лет я мечтал найти рыбака и свернуть его в бараний рог, но он, сволочь такая, успел состариться, умереть и исчезнуть вместе со своей могилой. Тогда я решил, что раз он обхитрил меня, то я лучше посоревнуюсь со своим новым спасителем в хитрости. Но годы шли… Ты бы знал, как мне надоело сидеть внутри кувшина!!! Я выучил наизусть расположение всех его трещинок, я задыхался от уксусных паров, оставшихся в кувшине, а теперь еще и ты со своими изуверскими опытами! Я не потерплю над собой таких издевательств! Короче, ты меня спас, и теперь ты… – Дракар на всякий случай зажмурил глаза и написал мысленное завещание, – выполнишь три моих желания! И молись всем известным тебе богам, если тебе это не удастся!!! Я раздавлю тебя, как… как эту прогнившую посудину!!!
      Джинн прилично вырос в размерах, выхватил со дна морского корабль середины семнадцатого века и превратил его в лепешку одним хлопком гигантской руки. Всякий мусор так и брызнул во все стороны.
      Тут у Дракара в глазах и потемнело: на голову упало что-то тяжелое, вырубив его из действительности на долгие трое суток.
 
      Джинн возвращался на Родину, чтобы предстать пред очи запрятавшего его в кувшин волшебника: так было надо. Не то, чтобы он стремился попасть на аудиенцию и получить новый срок в неудобном кувшине, вовсе нет. Он хотел узнать, как волшебник чувствует себя сейчас, про прошествии стольких лет, и стал ли он сильнее или слабее. От этого зависело, сумеет ли джинн победить его или вторично наступит на старые грабли? За время, проведенное в заточении, джинн самостоятельно создал множество заклинаний, увеличив свою силу во много раз.
      Теперь он хотел отомстить.
      Но то, что он увидел по дороге домой, ему совершенно не понравилось. Некогда цветущие всеми цветами радуги растения куда-то подевались, и повсюду был один желтый песок, да голая пустынная потрескавшаяся земля. От былой буйной растительности остались одни миражи и перекати-поле.
      А когда у горизонта показали верхушки Египетских пирамид, он и вовсе упал духом: то, что он тщательно хранил в памяти и надеялся завоевать, только в ней и осталось. «Обглоданные» пирамиды, с которых поснимали плитки покрытия, от которых при закате солнца исходили лучи радуги, превращая вечернее небо в разноцветный калейдоскоп перемешивающихся цветных линий, и некогда внушавший ужас каменный Сфинкс выглядели жуткой древностью и на глазах рассыпались в песок. А на месте города, где жил волшебник, теперь располагались бесчисленные тонны горячего песка.
      Безжизненная пустыня – вот и все, что осталось от его врагов. Его мир покорен забвением и возврату не подлежит. С другой стороны…
      Джинн хихикнул раз, другой, а под конец и вовсе залился довольным смехом. Враги мертвы, и теперь никто его не остановит. Мир полностью перейдет в его подчинение!
      А там и сказочке конец.
      – Не зря я томился столько лет, – прокричал он, – Где вы теперь, властители мира? А я здесь, вот он, живой и здоровый!
      Пустыня зашевелилась, и перед ним появился призрачный человек с длинной белой бородой. Джинн закашлялся, признав в колыхавшейся маревом фигуре волшебника. А тот, ничего не говоря, презрительно усмехнулся и растаял дымкой.
      Джинн поморгал и пробормотал:
      – Что это было?
      Ответа не последовало.
 
      Очнулся Дракар в больнице.
      Подивившись тому, что его устроили в хорошую палату, он минут пять наслаждался отдыхом, пока не вспомнил, благодаря чьим стараниям ему приходится наслаждаться больницей, а не курортом. Настроение сразу упало до дна самого синего моря, Дракар помрачнел, как небо во время урагана.
      Соседние койки были пусты, и поделиться горем оказалось не с кем.
      «Вот, не везет, так не везет! – горестно вздыхал он в полном одиночестве. – Другим чертики мерещатся после того, как они выпьют кувшин водки, а не тогда, когда они его откроют! А этому нахалу еще и желания исполняй!»
      Он притронулся к повязке на голове: болеть, толком не болело, просто нудно и тягуче ощущалось, и это было еще хуже.
      – Нет, с таким подходом к спасителям он никогда не дождется исполнения желаний! – пробормотал он. – В завещании разве что упомянут. А, может, мне это приснилось, пока я тут с пробитой головой лежал? Ну, конечно, плавал вместе с экскурсией по морскому дну, ударился о низкую балку в старинном корабле и потерял сознание. А пока меня доставали…
      Его перебил дикий смех над самым ухом. Прятавшийся у него за спиной и четко внимавший каждому произнесенному слову Грот в истерике задрыгал ногами и рухнул на пол вместе со стулом.
      – Это как надо разогнаться, чтобы прошибить голову под водой?!!! – надрывался он. – Нет, вы только подумайте, и этот человек должен будет выполнить мои желания!!! А кто бы его оттуда доставал, если через минуту на запах крови примчались бы акулы со всего побережья?
      Дракар скорчил недовольную рожу.
      Джинн что-то сообразил, вскочил на ноги и заглянул ему в глаза.
      – Надо же, а взгляд осмысленный, – пробормотал он. – Ну, ничего, жить будет.
      – А смысл? – ответил Дракар. – Ты меня угробишь после первого невыполненного желания!
      – Это все вы придумали! – пояснил джинн. – А я просто подхватил идею лечить приговоренного к смертной казни! Приколько ведь отправить врага на тот свет, когда он будет в полном уме и здравии, и будет четко осознавать, куда вляпался!
      Дракар вопросительно приподнял брови.
      – Я тут коротенько пробежался по миру, чтобы узнать, что изменилось, – пояснил джинн. – Бардак – слабо сказано! Он сердито сжал кулаки:
      – Какие сволочи стащили плитки с египетских пирамид?! И Сфинксу какая собака нос отгрызла? Отомстили за неразгаданные загадки?
      – А ты сам хотел это сделать? – посочувствовал Дракар. – Извини, когда их раскопали из-под песка, они уже были такими. Их растащили в древности, ты бы точно не успел.
      Джинн нахмурился:
      – А парень, оказывается, точно в бреду… – пробормотал он. – Строил я их, соображаешь, нет?!
      Он сел на самостоятельно вставший на ножки стул.
      – И еще. Кто надул Землю?
      Дракар понял, что ничего не понял, и переспросил:
      – Что???!!!
      В голосе джинна послышались недоуменно-жалобные нотки:
      – Она была плоской до моего заточения!
      Дракар откинулся на подушку и закрыл глаза, оставив вопрос без ответа. Но о размерах насоса и отверстии для накачки все-таки подумал и решил, что ничего лучше Марианской впадины не найти. После чего вернулся к здравому смыслу и перестал думать о ерунде.
      – Как ты сумел уложить меня в больницу без страховки? – в свою очередь, поинтересовался он. – Расплатился кувшином?
      Джинн недоуменно развел руками: что за глупые вопросы?
      – Палату я сам создал по российскому образу и подобию. Не хочу, чтобы ты ускользнул от меня точно так же, как и рыбак. Вы сами говорите, что дома и стены помогают.
      – Ты бы еще забор из деревни приволок и поставил его рядом со мной, как исконно российский антураж!
      – Ты не пьяный, – сухо отказался джинн.
      – Дай только время и деньги! – начал было Дракар, но джинн сделал вид, что сплюнул на ладонь, свернул ее в фигу и поднес ее к лицу больного. Тот поменял тему. – А если родные стены мне не помогут?
      – На крайний случай у меня есть электрошок, – доверительно сообщил джинн, посмотрев на него таким добрым и всепрощающим взглядом, что Дракара прошиб холодный пот.
      – Это ты зря: все мы смертны! – категорично заявил он, стараясь выбить из джинна мысли о шоковой терапии. – Бывает, что и электрошок не помогает. Особенно, если шокируют электропроводами, а не медицинской установкой. У тебя ведь медицинская установка?
      Джинн отрицательно покачал головой.
      – Нет?! А что тогда? Электрический стул?
      – Ты – нет, – ответил джин. Дракар растерялся, чувствуя, что не может ухватить смысл последней фразы. Неужели, и в самом деле, слишком крепко стукнуло?
      – Что – нет?! – осторожно переспросил он, надеясь, что джин не изойдется язвительными комментариями по поводу его пошатнувшегося здоровья.
      – До той поры, пока ты не выполнишь три моих желания, ты не умрешь! – разъяснил джинн. – Я так решил. Потом катись, куда хочешь, хоть в Царство Мертвых к Аиду с его симпатичным песиком, хоть на Олимп, хоть в Ад, хоть в Рай. Но это не значит, что у тебя будет куча времени в запасе. Я не собираюсь ждать еще пять тысяч лет.
      – Мы так не договаривались! – запротестовал Дракар. – И зачем тогда электрошок?
      – Если ты не заметил, то я тоже не договаривался сидеть в кувшине, – отпарировал джинн. – А электрошок пригодится. Пусть лежит, жрать не просит.
      – Ну, хотя бы сделай мне поблажку!!! Я ни сном, ни духом не ждал, что ты там томишься и не можешь выкарабкаться!!! А за древних рыбаков я не в ответе, они сами знали, что им делать!!! – Безвинно страдать за дела не просто давно минувших дней, а за дела дней почти доисторических – это форменное издевательство. Как будто тебя обвиняют в том, что твоей милости вымерли мамонты в последний ледниковый период.
      Джинн склонил голову на бок и заинтересованно хмыкнул.
      – В этом что-то есть, – вслух подумал он. – Отпустить я тебя не могу, потому что хочу отомстить. Но могу дать тебе шанс… нет, не спасение, об этом даже не мечтай… шанс на игру в два ворота.
      – Во что? – перебил его Дракар.
      – В две вороты! – исправился джин. – Это, в оба ворот!
      – Угу! – многозначительно хмыкнул Дракар. Джинн, похоже, не в ладах с русским. Хотя то, с какой скоростью он его выучил, не может не вызывать уважение.
      – Что за рехнутый язык?! – в сердцах бросил джинн. – В обеи воротеи… Тьфу, й… – слишком много выучил!!! – Короче, ты меня понял!
      Он подошел к Дракару вплотную и угрожающе договорил:
      – Ты понял, что ты меня понял?!!
      – Да понял, понял… Все я понял! – отозвался Дракар, непроизвольно задумываясь, как правильно сказать вышеназванную фразу? Ведь знал же, подумал он, пока джинн настолько изощренно и жестоко ее не исковеркал, что правильная фраза от нанесенного ей оскорбления забылась раз и навсегда. Но тут до него дошло, о чем толковал джинн. – Стой!!! Ничего я не понял! Что ты хочешь этим сказать?
      Джинн сокрушенно покачал головой: вырождается человечество. В древности мужики лбами стены ломали, супротив баранов лоб на лоб выходили, и ничего, побеждали, даже шишек не было! А теперь что? Легкий удар камнем по голове, и у человека мозги начинают скакать с пятого на двадцать пятое.
      – Устроим состязание, – предложил джинн. – Я выполню три твоих желания, а ты выполнишь три моих! По очереди. Кто не сумеет исполнить чужое желание, тот проиграет и станет рабом другого пожизненно. Ну, что, умник, посмотрим, чья возьмет?!
      Дракар отреагировал мгновенно:
      – А нельзя ли вот так: ты исполняешь три твоих желания, а я исполняю три моих, и мы дружно и без взаимных обид расходимся в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться.
      Джинн задумался, обмозговывая встречную идею и пытаясь разобраться в дебрях построения предложений. Наконец, и до него дошло, что предложил ему Дракар.
      – Нельзя! – отрезал он.
      – Жаль, – вздохнул Дракар. – идея была фантастически привлекательной… Тогда вот мое первое желание: произнеси фразу про ворота правильно!
      Джинн побагровел.
      – Убью, уродина ты такая!!! – рявкнул он с такой силой, что Дракар на секунду оглох. – Загадывай желания, а не издевайся!!!
      Оконная рама целиком вывалилась наружу.
      – Тихо, я пошутил! – Дракар вытянул руки вперед, останавливая джинна на месте. – Не трожь инвалида, мстить некому будет!!! Лучше поесть принеси, пока я с голода не помер!
      Джинн раздосадовано сплюнул: его жизнь на кону, а он о мелочах, хлопнул в ладоши, и перед Дракаром появился современный, знакомый на вид, дешевый пластиковый поднос с аппетитно пахнувшей едой. У Дракара возникло сильное подозрение относительно первоначального местонахождения подноса.
      – Ты где его взял? – вкрадчиво спросил он.
      – Где, где?… В столовой завода, где ты работаешь, – пояснил джинн, после чего спросил: – А кем ты там работаешь, если не секрет? Костюмчик у тебя приличный.
      – Ну, как сказать? Директором не дают, а рабочим – мало платят. Так что, думай сам… А поближе ничего не было? Столичного ресторана, например?
      – Дорого. Обожрешься на радостях.
      – Жмотина.
      – Если хочешь, это будет твоим первым желанием.
      – Мое первое задание я уже озвучил, – напомнил Дракар. Джинн сжал кулаки. – Значит, ноль-ноль, и никто ничьих желаний не исполняет. Где ложка?
      – Ложки нет!
      – А чем кушать?
      – Вилкой, придурок! Весь мир так делает.
      – Суп вилкой не едят!
      – Это не суп, – помотал головой джинн, – Это картофельное пюре со шницелем и чаем. Вилкой съедаешь картошку и шницель, а чай выпиваешь после.
      – Ну, ничего себе! – возмутился Дракар. Чего-чего, но еду по типу «два в одном», слава Богу, в нормальном мире еще выдавать не научились. – Сам придумал, или подсказал кто?
      – А какая разница, внутри все-равно все перемешивается. Вспомни зимний салат и квас. Смешиваете же в кучу, и ничего.
      – Это окрошка.
      – И это тоже, мой вариант. Ешь, давай.
      – А можно чего-нибудь подемократичнее? Цыпленка табака, например, или заливного осетра: наши депутаты их обожают, сам по телевизору слышал.
      Джинн отказался категорически.
      – Это у них демократия, а у вас до сих пор капиталистический феодализм. Так что не рыпайся, и жри, чего дают, а то и того не будет.
      Дракар вздохнул.
 
      Гулко и басовито ударил невидимый гонг. Джинн сложил руки на груди и уставился на стоявшего напротив Дракара. Согласно выбору, сделанному при помощи обычной монетки в пять рублей, экспроприированной у Дракара (у джинна были старинные монеты, но он успел узнать, какая у них котировка по нынешнему курсу и наотрез отказался разбрасываться эдакими деньжищами), первым загадывать желания должен был джинн. Дракар едва скрываемым страхом ждал, чего же нагадает подводный долгожитель, а джинн не торопился раскрывать карты, наслаждаясь волнением противника и нагнетая обстановку.
      Не в пример накалу событий дул легкий ветерок, и в зеленой траве на поляне где-то в центре России (Дракар настоял – не хотел погибать вдали от Родины) прыгали кузнечики.
      – Готов? – злорадно переспросил джинн.
      – Давно готов! – откликнулся Дракар. – Как попало в меня камнем, так сразу. А ты?
      – Готов! Слушай и повинуйся!
      – Как остроумно! – совершенно не разделяя смысл произнесенной фразы, сказал Дракар.
      – Правила такие, – оповестил джинн, раскрыв пергамент. – На исполнение каждого задания даются ровно сутки. Не успеешь – пиши, пропало, и переходи под мое вечное командование.
      – А если успею?
      – Тогда я выполняю твое жалкое желание и даю тебе еще сутки времени на счастливую жизнь. Через три-четыре дня ты будешь в моей власти и ответишь за все причиненные мне беды. Скорее всего, я тебя убью. Внимание! Первое желание!
      Баммммм! – прозвучал невидимый гонг.
      – Ты должен пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что! – с ядовитой ухмылкой приказал джинн: в его времена подобный посыл означал годы бессмысленных блужданий и возвращение ни с чем. Дракар, к его удивлению, не стал хвататься за голову и вспоминать, где он видел эдакое диво, и как до него добраться за отведенное время. Вместо этого он выдал шокировавшую джинна фразу:
      – Пойди туда, сам знаешь, куда и лови там то, сам знаешь, что! – отпарировал Дракар. – Загадывай нормальные желания, а не всякую белиберду.
      – Ничего не знаю! – заупрямился джинн. – Желание загадано!
      – Это не желание, и я сейчас это докажу! – с этими словами Дракар подхватил с земли подсохшую коровью лепешку и со всего маху запустил ее джинну в лицо. Тот присел, но лепешка, словно так и задумывалось, упала к его ногам и сломалась на куски. Джинн скривился от убойного запаха.
      – Что это за гадость?! – он зажал нос и вскочил на ноги, – Где ты это взял?!!
      Дракар победно сложил руки на груди.
      – Стало быть, ты согласен, что желание исполнено? – усмехнулся он. Джинн изменился в лице и сразу позабыл про запах. – Условия соблюдены с особой тщательностью, и подтверждены твоими собственными словами! Или ты себе не указ?
      – Я знаю, что это такое, и где ты это взял!!! – завопил джинн. – Ты воспользовался моим эмоциональным всплеском в своих корыстных целях!!!
      – А ты – в своих! – развел руками Дракар. – Раунд второй! Я загадываю желание!!!
      Джин злобно рыкнул длинную фразу на родном языке, и трава вокруг него пожухла. Дракар медленно, четко и громко выговаривая каждый слог, так, чтобы эхо разносило его голос, с пронзительным надрывом в голосе приказал:
      – Хочу мир во всем мире!!! – в смысле, получи, фашист, гранату!
      У джинна отвисла челюсть: во загнул парень, требовать от него то, что не под силу самим богам!
      – А войны во всей войне ты не хочешь?!!! – с тем же надрывом прокричал он, и эхо у него получилось куда сильнее. – После нее такой мир во всем мире наступит – ни в одной сказке не описать!
      – Тишина и вечный покой? – уточнил Дракар. – Не пойдет. Выполняй мое желание по нормальному.
      – Это не желание, – отказался джинн, – это несбыточная мечта! Перестань заниматься глупостями и загадывай нормальное желание.
      – Хорошо, – кивнул Дракар, – верни меня домой, в мою квартиру.
      – Это, все, на что способна твоя фантазия на самом деле? – презрительно бросил джинн, хлопая в ладоши. Поляна разверзлась под их ногами, и они упали в квартиру Дракара с высоты в два с половиной метра. Земля над ними съехалась и обратилась потолком с закачавшейся люстрой. – Исполнено! Теперь мое желание!
      – Не торопись, – предостерег его Дракар, – правильно все сформулируй, перепроверь, чтоб на себя потом не обижаться, а я пока новости посмотрю. Охота перед смертью узнать, что творится в мире, пока я отдыхал под твоей охраной.
      Джинн заинтересовался:
      – А как узнаешь?
      – Он покажет! – Дракар указал на телевизор и нажал на кнопку. Джинн увидел изображение и прирос к дивану, на который сел. Дракар понял, что Гроту некогда было знакомиться с современными технологиями, он проверял места своей боевой, трудовой и другой славы, знать не зная, что на свете есть чудеса поприличнее его старинных магических фокусов. Он задумчиво стучал пальцами по дистанционке, соображая, не удастся ли использовать заинтересованность джинна в свои целях, и внезапно его осенило. Он бросил быстрый взгляд на джинна, ушедшего с головой в просмотр мощнейшего голливудского боевика, и рванул на кухню.
      В зал он вернулся с двумя стаканами и тремя бутылками водки.
 
      Результат намного превзошел ожидания. Незнакомый с творением Дмитрия Менделеева джинн быстро захмелел и совершенно позабыл про то, что ему надо загадывать желание и потребовать его исполнения. Вместо этого он любовался тем, как главный герой в одиночку стирает с лица земли главных злодеев, их лаборатории, их войска, их авиа– и автотехнику, и при этом успевает спасти от смерти, накормить и подбросить во двор аборигенам двухмесячного котенка, незнамо как пробравшегося в центр заварухи. Последнее джинна так рассмешило, что он залпом выпил два полных стакана водки и забыл закусить. Дракар не настаивал, про себя подчитывая, что закончится раньше: двухмесячный запас водки, или трезвость джинна?
      Джин выпил еще один стакан и спросил заплетающимся языком:
      – Ты говоришь, это новости, да? А где они происходят? Я хочу посмотреть поближе.
      – А-а-а… Так, это же… – Дракар чуть не ляпнул, что это импортная сказка, но вовремя прикусил язык, потому что его посетила новая идея. – Это там. Понимаешь, раньше я и сам мог это сделать, попасть туда, чтобы посмотреть, что к чему, но месяца три назад мой телевизор сломался, и вот это стекло, – он постучал по кинескопу, – заклинило и перестало открываться. Представляешь, как обидно! Открой его, а? Ты же джинн, для тебя невозможного нет.
      Джинн отрицательно покачал пальцем:
      – Сейчас моя очередь загадывать желание.
      – Но ты же сказал, что хочешь туда попасть, и я сказал тебе, как! Твое желание выполнено!!! – возразил Дракар. – Так что теперь моя очередь загадывать желания. Вот я и прошу тебя открыть кинескоп!
      – М-да? – покачнувшийся джинн закрыл глаза, и Дракар испугался, что он сейчас рухнет на диван и заснет мертвецким сном.
      Обошлось.
      Джинн вытянул руки и зашептал заклинание. Дракар отошел в дальний угол комнаты и замер в ожидании. Когда кинескоп взорвется, джинну достанется сполна.
      Но кинескоп не взорвался. Вместо этого он потемнел, померцал, засветился по краям ослепительно белой линией, стекло оплавилось и выпало на пол, расплавив синтетический палас и намертво к нему приклеившись. Дракар глянул на телевизор и протрезвел: изображение не пропало. Главный герой, в саже, в крови и с любимой подругой, как ему и положено, гордо шествовал в светлое будущее, на заднем фоне полыхал остров с убитыми злодеями, а легкий ветерок выносил из кинескопа запах гари.
      Пошли титры. Джинн сфокусировал расплывающееся изображение и поинтересовался, показывая на экран пальцем:
      – Это что?
      – Люди, которые готовили новости! – пояснил Дракар. – Сейчас, погоди, я тебе другие новости поставлю.
      И включил кассету с красочным фильмом о далеких островах. Живший пять тысяч лет в глиняной кувшинной глуши Джинн недолго любовался красочным зрелищем. Примерно на второй минуте его глаза загорелись от зависти, и он с криком:
      – Этот мир будет моим! – вскочил и запрыгнул в телевизор. Дракар от изумления выронил стакан. Как допил, так и сразу выронил. А потом встал, подошел к телевизору и остановил кассету. Экран загорелся синим цветом.
      – Желание выполнено! – сказал он, – Этот мир твой.
      Он нажал на кнопку выключения, но экран не погас, а загорелся матовым призрачным светом, и преждевременная радость нечаянного избавления от джинна сменилась страхом. С глубины плотной синевы к нему протянулся длинное, напоминающее смерч, щупальце. Не успел он среагировать, как оно обхватило его за пояс и втянуло в телевизор. Он пробурчал нечто совершенно нелестное в адрес неугомонного джинна и ухватился за края телевизора, который при этом сдвинулся с места и ударился о стену.
      – Ты забыл одну мелкую деталь… – заплетающимся языком зашептал на ухо появившийся недалеко от него джинн. – Я же сказал, что пока ты не выполнишь все мои желания, ты от меня никуда не уйдешь! Мы всегда будем рядом.
      – А я выполнил!!! – прокричал Дракар. – Только что ты захотел сделать этот вымышленный мир своим, и я пустил тебя в него! Все, я выполнил все три твоих желания!!!
      – Ты обманул меня и куда-то дел мой мир! Меня чуть кондрашка не хватила, когда мой мир свернулся в трубочку и пропал! Возвращаемся обратно, и молись всем известным тебе богам, потому что теперь тебе точно не поздоровится!
      – А вот фиг тебе!!! – прокричал Дракар, нащупывая кнопку выключения телевизора. Джинн увидел его горящие глаза, заподозрил неладное, и заставил щупальце дернуть Дракара так, что он не удержался и сорвался в синюю бездну, но опоздал. Дракар успел нажать на кнопку.
      И, пока он смотрел на стремительно удалявшийся и захлопывающийся экран и наблюдал, как их окутывает бездонная черная мгла, протрезвевший от вида этой же картины джинн совершенно трезвым голосом прокричал:
      – Ты что сделал???
      – Я нас отключил! – Дракар вдруг сообразил, что совершенно спокоен, несмотря на то, что он добровольно отправил себя невесть куда. – Телемир, к твоему сведению, еще и отключается!!!
      – Но ты отключил его вместе с собой! Зачем? Кто оценит твое самопожертвование?! Ведь ты тоже отсюда не выберешься! А я так просто тебе это не прощу! Я страшен в гневе, и ты будешь испытывать его на своей шкуре целую вечность!!!
      Дракар хрипло засмеялся в ответ. Все-таки, у него получилось то, что он хотел, хотя ставка оказалась слишком высокой, и он, несомненно, переплатил.
      – Но я победил тебя, Грот, признайся! Ты проиграл!
      Джинн глубоко вздохнул. Перспектива провести немыслимое количество лет в заточении после тысяч лет, проведенных в неволе, его уже не особенно удручала, наоборот, новая «камера» была намного больше и удобнее, чем старый потрескавшийся кувшин. Плюс бесплатное приложение: человек, загнавший его в ловушку и попавший в нее сам. Мелочь, а приятно.
      – Что ж, признаю: ты меня поймал! – согласился он. – Уважаю за находчивость. Но я тут подумал: то, что выключается, то и включается, правда? – он проявился сквозь тьму, потому что Дракар все время смотрел не в ту сторону, а джинн не любил, когда собеседники находились к нему спиной. – Телевизор обязательно включат, и я увижу выход. А если не увижу, то и это не проблема, ведь вещи, рано или поздно ломаются. Ты меня понимаешь?
      – Кувшин не сломался пять тысяч лет.
      – Это волшебный кувшин, – пояснил джинн, – а телевизор волшебный? Ясное дело, нет. Теперь смотри, показываю один-единственный раз! Телевизор, по своей сути, это тот же кувшин, – он для наглядности выхватил из синевы знакомый кувшинчик. – Горлышко плотно закрыто, но можно сломать стенки. Вот так, например, – он с большим удовольствием разломал кувшин, сжал его в ладонях и стад давить в порошок с разрастающимися яростью и удовольствием в вытаращивающихся глазах. – Я снова обрету свободу! И тогда я выполню свою давнюю мечту и приберу этот бесхозный мир к своим рукам!
      – Ты слишком быстро протрезвел, – только и нашел, что сказать в ответ, Дракар. Джинн оскалился:
      – Еще бы! Когда мир вокруг тебя сворачивается в трубочку, тут не то, что протрезветь, окочуриться несложно!
      Дракар хотел что-то сказать и уже придумал первую букву фразы, но в этот момент они на полном ходу пролетели сквозь слой вязкой синевы и одновременно вылетели на улицу неизвестного города, очутившись в темной подворотне.
      – Ничего себе, сколько всего за кадром остается! – ахнул он, поднимая голову к ясному небу. Посиневший джинн брезгливо стряхивал с себя синеву, негромко возмущаясь по поводу того, что джинну его класса ходить синим не полагается. Дракар с ним согласился: другим джиннам подходит, но этот в синем – как мертвец, ей Богу.
      – Оба-на!!! – восхищенно воскликнул стоявший неподалеку паренек, посмотрев на папироску в руке. – Вот это глюки!!! О, смотри, никак, Хоттабыч к нам в гости заглянул?! Эй, старикан, а это твой друг Витька, правда? Вы все еще летаете? Дай, за волосок дерну! Хочу глюки помощнее! Ты ведь с востока, знаешь, что к чему! Дай, дерну!
      Джинн побагровел и так хлопнул в ладоши, что в округе от микроземлетрясения подпрыгнули пешеходы, встряхнулись и заиграли хоровую народную стандартную антиугонную разномастные легковушки, а корзины с мусором повалились на бок, рассыпав собранное в радиусе метра. Паренек затих, закатил глаза, закачался и пластом рухнул на асфальт. Джинн презрительно сплюнул (асфальт пошел трещинами) и направился из подворотни на освещенную солнцем улицу.
      – Что ты сделал?
      – Он хотел глюки, он их и получил! – мрачность в голосе джинна убивала. – А теперь сгинь, пока я не наградил ими и тебя!
      – Ты меня отпускаешь?
      – До той поры, пока не вернусь в реальность. Вот тогда и поговорим, – холодно сказал джинн, – Считай это отсрочкой смертного приговора. Это тебе подарок в качестве последнего желания – я уважаю умных соперников. Но каждую ночь, ложась спать там, где найдешь удобное местечко, молись о том, чтобы я не нашел выход и не пришел по твою душу! А теперь, брысь отсюда!!!
      Дракар покачал указательным пальцем.
      – Погоди-ка, джинн Грот, за тобой остался должок: ты должен выполнить мое третье желание, как мы договаривались! Или ты не в силах?
      Джинн развернулся на сто восемьдесят, как ужаленный.
      – Говори! – рявкнул он, – Да побыстрее!
      – Отправь мой телевизор ко всем чертям!!! – скороговоркой выпалил Дракар. Джинн торопливо хлопнул в ладоши.
      – Испол… – и застыл, сообразив, что он только что наделал: в аду телевизор никто включать не будет, и выхода из телемира ему не видать, как своих ушей. Он побагровел: Дракар снова обхитрил его, оставив в дураках и сохранив свою жизнь. – Собака ты недорезанная!!! Скажи спасибо, что я держу свое слово, иначе придушил бы тебя прямо здесь и сейчас!!!
      Дракар сделал ему ручкой и быстро исчез в подворотне. Джинн снова сплюнул и сложил руки на груди: что сделано, то сделано, обратной дороги нет. Человечек оказался хитрее его и, хотя попался в ловушку вместе с ним, решил, что в третий раз джинну из плена не выйти.
      – Беги, беги…, – пробормотал он на прощание. – Но учти: я завоюю этот мир и найду способ вернуться в реальность. И вот тогда тебе точно не поздоровится.
      Он превратился в облако дыма и рассеялся по ветру.
 
      Паренек очнулся и приподнял голову, услышав, что к нему кто-то подошел и встал напротив, скромно покашливая, привлекая к себе внимание. Явно, не милиция, решил он, ибо она привлекает к себе внимание другими, куда более действенными способами, игнорировать которые себе дороже.
      – Кто там? – спросил он слабым голосом.
      – Белая Горячка, – поздоровалась фигура. Паренек вытаращился на гостью, пригляделся, помотал головой, закрыл и открыл глаза. В стоявшей ровным счетом ничего не изменилось. Пришлось поворчать ставшим непослушным языком.
      – А почему с косой и в черном?
      – Халтурку на дом беру, – объяснила Горячка. Паренек икнул. – Ну, что, пошли, что ли, проверим, какой сорт водки вытекает из крана с горячей водой?
      Он приподнялся и прислонился спиной к кирпичной стене. Голова сильно кружилась из-за того, что внутри до сих пор шел праздничный салют в честь исполнения желания.
      – Зачем?
      – Все так делают, когда со мной знакомятся.
      – Да? Тогда пошли. Дай руку, – паренек поднялся, не забыв подхватить папироску. – Курнешь?
      – Давай…
 
      – С тех славных пор прошло почти пять лет, – договорил Дракар. – Я до сих пор живу здесь и, скажу честно, не особо и грущу. Приходится подрабатывать, чтобы не помереть с голоду, но работа у меня несложная, и постоянного присутствия на рабочем месте не требует.
      – А джинн?
      – Он подкупил многих из показываемых по телевизору чиновников и руководит миром на манер серого кардинала.
      – А здесь вроде бы неплохо, – сказал Игорь. – Ничего катастрофического не произошло.
      – Ты погоди, он себя еще покажет. Сейчас он просто не может развернуться во всю ширь, да и зачем ему заранее давать о себе знать в реальном мире? А, вообще, ты когда в последний раз смотрел телевизор?
      – Недавно.
      – И ничего там не заметил?
      – А что я должен был там заметить?
      – Вот-вот. И другие почти ничего не замечают, потому что он изменил телемир плавно и аккуратно, не желая спугнуть людей из реальности. В результате, люди в нормальном мире думают, что так и надо, а на самом деле он обустроил здесь все по своему вкусу: сплошные стрельбы, драки, скандалы – ему нравится только это. Ну, и еще он обожает смотреть на всяких безголосых певичек, которые умеют изображать нечто вроде танца живота или просто прыгают по сцене, как сайгаки. А еще у него есть агенты, которые наблюдают за недовольными и заносят их в черный список. Мужика видел, который со стиральным порошком бегает по домам? Маньяк тот еще, на дороге лучше не стоять! Джинн готов в любую минуту ринуться за захват реальности и, боюсь, в случае его успеха, телевизионные страсти покажутся нам раем небесным, по сравнению с реальными кошмарами! Одно меня успокаивало: не знаю, почему, но он не видит неразбитые экраны, и не может пробиться в реальность самостоятельно.
      – Он не применял к ним свое волшебство, – предположил Игорь.
      – Возможно. Но появился ты, и я понял, что случилось непоправимое: выход в реальность открылся, – Дракар вздохнул. – Знаешь, я сперва решил, что ты грешник и сбежал прямиком из Ада, но потом подумал, что черти не станут показывать им телевизор, да и костюмчик у тебя ничего, и на огне не подпален.
      Перед скамейкой, где они сидели, появился крохотный столбик небольшого узкого смерча. Дракар и Игорь перестали разговаривать. Смерч разрастался, пока не вымахал под два метра ростом и не превратился в джинна. Асфальт под ним засыпался плотным слоем лепестков роз, а сам джинн сел прямо на воздух, закинув ногу на ногу.
      – Ну, приветики! – вальяжно поздоровался он, с любопытством рассматривая Игоря. – Стало быть, ты и есть тот самый несчастливец, решивший занырнуть в телевизор в поисках богатства, славы и почета? Я так и знал, что найдется человек, который правильно поймет, что к чему, и воспользуется телевизором по назначению. Слушай, если не секрет – как ты до него добрался? По милости рядом с тобой сидящего человека он попал… ну, скажем, на территорию, куда живым хода нет.
      – Секрет.
      – Как знаешь.
      – Что тебе нужно? – холодным голосом спросил Дракар. – Решил попортить мне нервы от большой скуки?
      – А вот и нет! У меня для меня есть хорошие новости: его знакомый решил повоевать за телевизор, и во время жаркой битвы с конкурентом этот самый телевизор был перерублен пополам. Я свободен! Но это далеко не все!!! – джинн радостно засмеялся и пояснил причины радости. – Из-за того, что телевизор перерубили, телевизионный и реальный мир объединились! Представляешь, какой подарок мне на шесть тысяч триста восемьдесят седьмой год рождения?! Мне и захватывать почти ничего не надо. Основная часть управленцев – та, которая часто показывается по телевизору, давно мною подкуплена и окажет чисто символическое сопротивление. Остаются пустяки: захватить глубинку, избавиться от неподкупных и требующих слишком многого, избавиться от стихийной конкуренции, которая обязательно появится в первые дни неразберихи, и надавить на психику простым людям, чтобы они побыстрее приняли мое правление и не роптали. Я даже знаю, как это сделать: поставить колбасу по два двадцать, и все дела!
      – А остальное? Так и останется по прежним ценам?
      – Остальное? – недоуменно нахмурился джинн. – Про остальное речи не было!
      – Тебе не под силу захватить всех! – Игорь развел руками. – Оглянись! Твоя магия много не сделает!
      – А мне и не надо! Легковерным достаточно пообещать, а упрямых уговорит ваша собственная фантазия! – джинн горизонтально сложил ладони и поднял верхнюю на полметра. На нижней ладони одна за другой появлялись видеокассеты с фильмами народов мира. – Узнаете? В основном американские, но есть и другие.
      Он повернул ладонь, и кассеты беспорядочно повалились на асфальт.
      – Пространства совмещены, и это барахло, – он указал на кассеты, – будет происходить в реальности. Уже происходит. Вы умные люди и легко догадаетесь, чем это вам грозит. Я собрал кучи маньяков и убийц в свои войска в телемире, и они, будьте уверены, расстараются из последних сил, чтобы мне угодить и получить лицензию на охоту за людишками после того, как я захвачу мир. И не смотрите на меня так, как на жестокого убийцу! Разве я устроил утро стрелецкой казни и варфоломеевскую ночь? Вы сами. Я всего лишь довожу это дело до трилогии и делаю все, чтобы оно запомнилось не меньше! Я устрою Длинную Неделю Великого Джинна Грота! Упрямые потонут в потоке крови, а другие сами прибегут ко мне и вручат бразды правления, лишь бы я убрал маньяков из их жизни. И останется мне взять протянутые бразды и устроить планетарное государство со мной во главе. Ваши войска мне не преграда: никто из людишек не знает, как со мной бороться, и ваше оружие причинит вред вам самим!!! – голос джинна звенел от счастья и наливался металлом.
      Дракар задумчиво потер подбородок, а Игорь мысленно проклял котлеты и чертей без чувства юмора.
      – Страшно? – вопросил джинн, шевельнув бровями вверх-вниз. – Хотите, избавлю вас от переживаний?
      – Это как это? – заволновался Дракар, чувствуя, что Смерть где-то близко. Джинн ответить не успел, потому что по улице пронесся дикий радостный вопль:
      – Хоттабыч вернулся!!! – и они услышали раздавшийся следом за криком топот ног. Дракар и джинн посмотрели сначала друг на друга, а потом на повзрослевшего паренька, который бежал к ним, держа под ручку фигуру в черном со сверкающей косой. У Дракара екнуло сердце. – Ты куда пропал, я тебя пять лет ищу!
      Джинн потемнел от злости: перебивать практически полновластного правителя планеты в минуту его мелкого триумфа!!!
      – Ты чего мне дал покурить, не помню, хоть убей? – продолжал паренек, указывая на покуривавшую папиросу Горячку. – Пять лет не отпускает, а меня с ней никуда не берут, ни на работу не устроиться, ни в бар нормально не зайти, народ куда-то исчезает!!!
      – Еще бы, с ее приходом… – вставил словечко Игорь.
      Фигура в черном сильно затянулась, уменьшив длину папироски наполовину, выпустила из себя зеленый дым с желтыми колечками и добродушно улыбнулась в ответ.
      – Тяжелый случай, – пробормотал Игорь.
      – Иди отсюда! – рявкнул Дракар. – Дымить меньше надо!
      – А я и не хочу больше!!! – заныл паренек. – Когда оно меня отпустит?!! Хочу читать книжки и заниматься спортом!!!
      – Иди-ка ты… отдохни, может, пройдет! – посоветовал Игорь. – Или в психушку загляни, что ли?
      Горячка затянулась и выпустила красный дым в синих кубиках. Игорь присвистнул:
      – Как она это делает?
      Паренек сделал жалобное лицо: его уже замучили этим вопросом.
      – Это же Горячка, – объяснил он, – она и не такое умеет!!! А в психушке я был. Мы вдвоем там были. Главврач лично выгнал нас в три шеи, потому что у них изо всех кранов потек медицинский спирт, и больные с санитарами перепились так, что чертей увидели даже язвенники и трезвенники!
      – Парень, лучше Белая Горячка, чем Холодная Синючка, так что, не возмущайся, – сказал Дракар.
      Паренек ответить не успел, потому что джинн, долго перебивавший в уме, какую пытку применить к нахальному пареньку, и так ничего подходящего не придумавший, банально хлопнул в ладоши, и парочку куда-то сдуло.
      – Короче, буду лаконичен, иначе не договорю до вечера, а у меня много проблем и без вас! – сказал Грот. – Дракар, ты ведь помнишь, что я обещал тебя убить, когда выберусь в реальность? Время пришло, а я привык выполнять свои обещания. Ну, приятно было познакомиться! Прощайте!
      – А меня за что? – воскликнул Игорь. Дракар судорожно засовывал руку в карман костюма.
      – А за компанию! – пояснил джинн и метнул в них сжатые в ладонях ножи. Они зазвенели, вонзившись в спинку скамейки по самые рукоятки, а джинн не поверил своим глазам: Дракар и Игорь исчезли.
      Он скрестил руки на груди и вздохнул: неугомонный Дракар начинал его раздражать.
      – Не люблю упрямцев, – угрюмо проговорил он, – Вечно усложняют жизнь себе и людям.
      Он хлопнул в ладоши и растаял облаком дыма.
 
      Путешествие сквозь параллельные миры – это верх мечты любого любопытного человека, не рвущегося в дальний космос. Иметь возможность встретиться с самим собой, чтобы сравнить, какое я живет лучше и заработать черную зависть – я похуже, или увидеть параллельные варианты фильмов в слабой надежде, что в параллельном мире современные голливудские блокбастеры умеют снимать интереснее, и что тамошние видеопираты не снимают копии в кинотеатрах. И что там есть потрясающий фильм со сверхпопулярным актером, существующий только там и нигде больше! Привезти его в свой мир, показать широкой публике и сказать, что всему виной наши видеопираты, научившиеся воровать еще не отснятые фильмы на несуществующие сценарии. А потом устроиться поудобнее и посмотреть, как заинтересованные лица будут искать крайнего и лечиться от несуществующих провалов в памяти.
      Игорь с грустью откинулся на спинку стула: жаль, но это остается несбыточной мечтой, вместо которой ему подкинули выброшенный на адскую свалку способ путешествовать по телеканалам, где творится еще большее сумасшествие, чем в реальности. Мечта о том, что бы попасть в кино, частично сбылась. И какое счастье, что посчастливилось попасть не в экранную копию: мало того, что целый мир будет наперекосяк, так еще и звук будет таким, как будто герои говорят с ватой во рту. А к остальному человечеству, чтобы не было завидно и грустно, кино, благодаря стараниям джинна, пришло само, и теперь у всего мира наступили небывалые прежде дни и ощущения.
      – Я дурею! Послушай, что вокруг нас происходит! – Дракар добавил звук телевизора. Ведущий четко поставленным голосом докладывал о последних событиях на планете. Джинн не обманул, и то, о чем он говорил, свершилось. Маньяки расползлись по земле, как тараканы. Хуже всего, как обычно, пришлось американцам: из маленьких тихих городков в глубине США к мегаполисам косяками потянулись разного рода мрачные типы с мотопилами, крюками и ножами, по лесам – по долам забегали в поисках друг друга Хищники, оборотни и другие злобно кусающиеся монстры, а так же противостоящие им всем отряды спецназовцев. Кто-то в глуши нарвался на зловещих мертвецов, кому-то повезло повстречаться с ведьмой из Блэр, а над крупными городами Америки повисли тарелки разношерстных захватчиков – инопланетян, одновременно прибывших на Землю со всех концов галактики и обнаруживших, что их количество в сотни раз превышает количество свободного места на маленькой планете. Спор инопланетных цивилизаций о том, кому она, собственно говоря, достанется, перерос от размахивания кулаками до бряцания оружием и превратился в глобальную битву в Солнечной системе, видимую невооруженным глазом в любое время суток при безоблачной погоде. На самих землян они еще не нападали, оставив их в качестве десерта, но взорванные и подбитые тарелки, падавшие непрерывным потоком то там, то тут, основательно попортили большие города, превращая их в не поддающиеся восстановлению руины. Единственным мирным представителем инопланетного разума, не пытавшимся оттяпать кусочек Земли в личное пользование, оказалась упавшая в Чебовцах девочка-космонавт Майя, но за ней и ее необыкновенным прибором устроили охоту, и она улетела обратно домой.
      – А теперь о нашей родной стране! – сказал диктор. – Москва и Петербург подверглись небывалому нашествию джипов с новыми русскими, повсюду происходят криминальные разборки, а один из наших корреспондентов лично увидел практически одновременно в трех районах съемки известного криминального сериала с одними и теми же главными героями. Это тем более необычно, что корреспондент ехал с приличной скоростью, и занятым в съемках актерам невозможно было его обогнать при всем желании.
      – Как ты нас перебросил? – в седьмой раз спросил Игорь. На первые шесть вопросов Дракар отбился мало объясняющим ответом: скоро узнаешь. Сейчас он молча открыл дверцу шкафа и достал дистанционку.
      – Держи! – он кинул ее Игорю, – Она точно такая же, как и моя. Мое секретное оружие.
      – В смысле, оружие? – Игорь с интересом осмотрел пульт. – Внутри миниатюрный боевой лазер? А батарейками перезаряжать после каждого выстрела, или как?
      – Когда разрядятся, – сказал Дракар. – Это не боевое оружие, а спасательное. С его помощью я переключил нас со скамейки на задний фон программы другого канала. Держи его при себе постоянно, иначе тебя будет перекидывать из канала на канал помимо твоей воли в самое неподходящее время. Вот запасные батарейки, на всякий пожарный. Меня самого кидало по каналам до той поры, пока я не решил попытать счастья и не отнестись к телемиру, как к объемному телевидению вокруг себя, и не купил пульт. Помню, не выдержал и прямо в магазине переключился. Продавец и покупатели за мной были в шоке, когда я пропал, а потом вернулся. Я забрал сдачу – я мог бы забрать и целую кассу, настолько всех выбило из колеи – и переключился из магазина, от греха подальше. Единственный минус переброски заключался в том, что ты, как и прежде, не знаешь, куда именно попадешь, но спонтанной переброски можешь не опасаться. На другой кнопке может быть все, что угодно: кино, реклама, или беседы в студии. Главное, быть готовым ко всему и не терять чувства юмора, – добавил он и рассказал, как попадал в боевики и уходил из-под пуль в последние секунды, или как попадал в фильмы ужасов или комедии. – Комедии – это самое лучшее времяпрепровождение, лишь бы она не была тупой и скучной. Закинет в иностранный фильм – ничего страшного, голоса звучат дублированные или закадровые. На крайний случай – наш любимый гнусавый переводчик постарается и разъяснит, кто о чем болтает.
      Игорь загрустил.
      – Всю жизнь бегать от джинна по каналам? – спросил он. – Меня надолго не хватит. У меня семья. Я не хочу видеться с ней, как Штирлиц, даже в том самом кафе и под ту самую музыку.
      – Сделай ход конем: сразись с джинном! При любом исходе сражения твои нынешние проблемы останутся в прошлом.
      – Как? Завербовать Супермена в качестве личной армии? Воевать с джинном голыми руками бесполезно, с тем же успехом некто Дон Кихот независимо от нас давным-давно вел борьбу с мельницами. Господи, страшно подумать, что первоначально я всего лишь хотел пожарить котлеты…
      Ведущий новостей растворился в шуме помех, и вместо него появилось лицо сострадающе глядевшего на публику джинна. После последней встречи в парке с ним произошли некоторые внешние изменения. Теперь он был не в своем привычном сумрачно-красном атласном халате, а сидел в строгом костюме-тройке и без украшенной рубинами чалмы, за которой, как теперь выяснилось, находились черные волосы без малейшего намека на появляющуюся седину. Дракар закашлялся, когда его узнал, а джинн полным горечи и сопереживания голосом зачитал с бумажки текст собственного сочинения:
      – Сограждане, друзья! Над миром повисла ужасная угроза! Несколько часов назад мы стали свидетелями нападения на нас ужасающих монстров, казалось бы, навсегда спрятавшихся в темной бездне человеческой фантазии. Ближний космос заполонили агрессивные инопланетные захватчики, которые делят, межу прочим, нашу с вами планету! Американский Белый Дом, готовый на все ради защиты собственных интересов, до сих пор не может дать внятный ответ ни на один вопрос! Мало того, оттуда до сих пор не поступило ни одного приказа, потому что самое сердце звездно-полосатой демократии поразило нашествие ста восьмидесяти трех президентов, каждый из которых утверждает, что именно он единственный законно избранный народом. Мой вам совет, – джинн выразительно помолчал, вгляделся в текст, и апокалиптическим голосом выдал: – Переходите на евро!
      Дракар и Игорь переглянулись. Дракар почесал затылок.
      – Что-то я не понял: он вломился в эфир ради этого призыва?!! – растерянно протянул Игорь.
      – А что, своевременное замечание! – возразил Дракар. – Только мне непонятно, в честь чего он начал речь с душераздирающего предисловия об угрозе миру? И, вообще, с чего это он озаботился обменом валюты? Успел обменять свои золотые на современную наличность и боится ее потерять?
      Джинн тем временем сбился с сострадания на недоумение, мысленно задавая себе два жизненно-неважных, но интригующих вопроса: что такое евро, и как упоминание о нем очутилось в его тексте?
      Оператор снимал его крупным планом, и джинн заставил себя оторваться от внеплановых раздумий, вспомнив, что четырехбуквенным словом называется сравнительно новая европейская валюта.
      – Прошу прощения! – классическим дикторским голосом извинился он, – это сбоку приписал карандашом какой-то маньяк в студии. Он будет уволен. Мой вам совет: не паникуйте и не буяньте! Это не конец Света, а всего-навсего слабенькое светопреставление. Ваши власти всех уровней давным-давно устарели, и установка новых драйверов чиновничества к ним больше неприменима…
      Он заморгал, вникая в смысл того, что произнес. Но сволочь оператор упорно снимал его крупным планом, и джинн решил дочитать изуверский текст, а с юморными составителями его обращения разобраться после эфира. Ведь хорошо смеется тот, кто обладает властью. А кто смеется последним – тот тупой.
      – Установленные в мире системы демократии, капитализма, социализма, феодализма и разного рода виндоусов устарели и заполнились лишним хламом настолько, что требуют полного переформатирования общества и установки новой системы нашего общего существования!
      – Он еще и прикалывается… – пробормотал Дракар. – Хакер. Взломал, понимаешь, стратегию «человечество» и меняет ее по собственному усмотрению.
      – Интересно, что будет, когда об этом прознает хозяин программы?
      – Ну, потянуло тебя в дебри…
      – А что такого? Чертей я уже видел. Значит, и он существует.
      Джинн объяснял свои действия в открытую, разумно не упоминая про то, что нынешние напасти наслал он сам.
      – Я готов установить вам новую систему! В качестве оплаты за работу мне нужна самая малость: управление миром. Я достаточно могущественен и богат, и не буду просить у вас денег. Обещаю, что наведу порядок и осчастливлю каждого по мере возможности и согласно его отдачи на благо нового мира.
      – А он точно юморист! – воскликнул Игорь. Развить тему не позволил стук в дверь. Дракар хотел встать, но Игорь жестом показал на телевизор: стучали там. Джинн отвлекся от чтения текста и повернул голову. Невидимый отсюда человек отдал честь и достаточно громко, чтобы уловили микрофоны на пиджаке джинна, отрапортовал:
      – Ваш приказ выполнен! Потрошители готовы напасть на Лондон сегодня ночью! Призрак коммунизма мы так и не нашли, хотя прочесали всю Европу вдоль и поперек, зато отыскали три тысячи обычных. Они рвутся в бой прямо сейчас!
      Джинн застыл с раскрытым ртом, но глаза в камеру все-таки скосил. Что было дальше, прильнувшая к экранам публика не увидела: на экраны вернулась крупная рябь с неизменным шипением в качестве звукового сопровождения. Игорь убавил звук.
      – Надо бы ему сказать, что у нас в такие моменты принято показывать «Лебединое озеро».
      Снова джинн. На этот раз без бумажки, и вид уже не просто сострадальческий, а злобно-сострадальческий: душу джинна переполняли самые разные эмоции. Принесшего не к месту радостную новость неизвестного, по всей видимости, больше не было в студии. Более чем вероятно, что он уже присоединился к отряду из трех тысяч привидений в качестве три тысячи первого.
      – Мои злобные враги и здесь не дают мне прохода! – возвестил он, объясняя прозвучавшую речь о призраках. – Ничего, мы выдержим и переживем их наглые позорящие выходки, главное – быть вместе!
      Заиграла торжественная музыка.
      – Не зря его в кувшине запечатали! – Дракар выключил телевизор. Игорь положил пульт в карман пиджака, – Поставить наших оборотней в погонах против его в гражданском, еще посмотрим, кто к кому сдаваться пойдет!
      – Что будем делать? Ждать, пока он найдет нас и убьет?
      – Искать выход.
 
      Из разрезанного телевизора повалил черный дым. Антон позабыл про дуэль и бросился за водой: если квартира загорится, то через два часа от дома останется обгоревший остов – перекрытия были деревянными. Новые квартиры жильцам вряд ли предоставят, скорее всего, выдадут крохотные комнаты в общежитии, а лично Сергею предоставят комнату предварительного, а потом и постоянного заключения, увидев, сколько обгоревшего оружия хранилось в его квартире.
      В ванной уже стояло два ведра: перебои с водой в старом районе – обычное дело: трубы ржавые, и менять их никто не торопится, предпочитая пустое сотрясание воздуха громкими лозунгами о постоянной работе над улучшением качества жизни населения. Антон подхватил оба.
      И вылил первое в уплотнявшийся дым, яростно заругавшийся в ответ и превратившийся в облитого толстенького мужика в красном атласном халате. Джинн побагровел, и вода на нем превратилась в пар, поднимаясь к потолку и окутывая комнату мистическим туманом.
      – Вы совсем озверели, человеки!!! – возмущению джинна не было предела, – Что за грубые манеры: мочить водой незнакомых джиннов! Хорошо, хоть утопить не вздумали, как в прошлый раз!!!
      – Ты кто такой? – выпалил Петр, чтобы разогнать нарастающий из глубин подсознания страх. – И как попал в чужой телевизор?
      – Я – джинн Грот, заключенный в этот телевизор одним нахалом!!! Трепещи передо мной, невежа!!!
      Петр за словом а карман не полез.
      – А я – Петр Три Миллиона Двести Двадцать Седьмой!!! Сам трепещи!!!
      – А я – Антон, – запоздало среагировал Антон. Джинн перевел на него свирепый взгляд, Антон опомнился и спрятал ведра за спиной. – Трепещать не обязательно.
      Из коридора появился шатающийся Сергей. Увидев джинна, вместо ног у которого до сих пор был дымный хвост, он поморгал, напрягая зрение, но ног так и не увидел. Зато не проморгал мушкет у своих ног, за который и схватился, едва не упав на пол. Нацелился на Петра и стал искать пальцем курок, но Петр, вместо того, чтобы выполнить приказ, скорчил презрительную рожу и покрутил пальцем у виска. Сергей сузил глаза, скорчив убойную рожу, и нажал на курок, но грохота не услышал и последствий выстрела не увидел. Он нажал еще раз, опять не увидел никаких изменений, призадумался, обхватил ствол ладонью, ощупал его, не поверил, и повернул мушкет к себе боком, чтобы убедиться в том, что по ошибке не схватил швабру с торчащим сбоку гвоздем. Оказалось, не схватил, но мушкет стрелять категорически отказывался: на длинном и непривычно загнутом для современного человека фитильном замке серпентине был фитилек, который требовалось зажечь перед выстрелом. Он чертыхнулся и зашарил ладонью по карманам.
      – Антон, зажигалка есть? – спросил он, не обнаружив свою. Все трое глянули на него с видом абсолютной безнадежности.
      – Мужик, дай, я тебя еще разок стукну! – предложил Петр, – Тебе мозги на место вернуть надо.
      – Лучше добить! – выдвинул свою идею джинн. – Моя подойдет?!
      Он вдохнул полную грудь воздуха и выдул из себя короткое облачко прозрачного желтого пламени. Попавший под пламя Сергей издал испуганный вопль и, слегка подпаленный, рухнул на пол и выронил мушкет с загоревшимся фитильком. В джинна полетела вода со второго ведра. Сергей открыл глаза с прилипшими друг к другу опаленными ресницами, подхватил меч и, дождавшись негативной реакции джинна на вторичное обливание, бросился на него, желая отомстить за спаленную шевелюру и волосы на лице, но джинн увернулся, и меч насквозь пронзил старую кирпичную стену. Грот с размаху ударил его в грудь, Сергея отбросило к стене, а Грот подхватил прислоненный к окну топор и швырнул его в неудавшегося убийцу, намереваясь покончить с нахалом раз и навсегда. Но тут выстрелил удачно задетый Сергеем за серпентин мушкет, утопив комнату в дыму и попав по топору, искривив траекторию его полета. Топор вонзился в стену в сантиметре от правого плеча запоздало испугавшегося Сергея, мушкет от мощной отдачи улетел в коридор, а малознакомый с огнестрельным оружием Грот пережил несколько секунд паники, когда простреленная отскочившей от топора массивной пятидесятиграммовой пулей стена рядом с ним частично рассыпалась обломками кирпичей.
      – Стоп!!! – прокричал Петр, останавливая нежелательное развитие событий. Здесь произошло слишком много непонятного, чтобы закончиться банальным мордобоем. Джинн отшатнулся. – Никто ни от кого не трепещет и не мнит себя небесным светилом!!! Джинн, ты откуда такой взялся?!! Разве ты не знаешь, что джинны должны жить в кувшинах или волшебных лампах Аладдина, а не в современных телевизорах?!!!
      Растерявшийся джинн отодвинулся от Петра к телевизору и пробурчал:
      – Он меня еще учить будет! Куда запустили, там и живу!
      – Что значит, запустили?
      – А то и значит! Выпустили из кувшина и заставили перейти сюда!
      – Между прочим, если ты джинн, то должен исполнить три желания, а не воевать со своими спасителями!
      – В честь чего? – искренне удивился джинн. – Много чести оказывать волшебные услуги первым встречным. Я свободный джинн, и не подчиняюсь выдуманным человеческими сказочниками правилам. Имейте в виду, что я могу оставить от вас пустое место! А теперь уйдите с глаз моих, пока я не превратил вас в земляных червяков! А мне пора.
      Он открыл окно и собрался выпрыгнуть с третьего этажа.
      – Минутку! – остановил его Петр. – Правила, выработанные тысячелетиями, никто не отменял.
      Джинн остановился на половине восхождения на подоконник – на батарее.
      – Кто вырабатывал, тот пусть и исполняет! – сердито ответил он. – Я не желаю связываться с человеками. Вы думаете о себе слишком хорошо, чтобы уважать остальных. И скажи этому обливальщику, пусть не стоит с раскрытым ртом и ведром в руке. Мухи не дремлют.
      – Эй, постой! – опомнился Петр. – Где Игорь?
      – Не знаю такого. Что за тип?
      – Это его телевизор.
      – Правда? – заинтересовался джинн, сменяя гнев за любопытство. – А где он его взял, если не секрет?
      – Черти подарили.
      – Сами? Добровольно? – переспросил джинн, уточняя. – У него там родственники?
      – Я тоже так думал, но подробности мне неизвестны.
      – Ладно, как увижу, спрошу, – пообещал джинн.
      – А желания? – не хотел отступать Петр.
      Джинн отрицательно покачал головой: раздумывая над своими освобождениями и пленениями, он все больше склонялся к мысли, что со своими освободителями лучше вообще не иметь никаких дел. Исполнять их желания? Фигу им, а не желания! Воевать? Обязательно придумают новую хитрость и заманят в очередную ловушку, лучше их проигнорировать, не вступая ни в какие переговоры. Открыли кувшин, в смысле, телевизор, спасибо, всего хорошего, приятно было не знакомиться. Впереди непочатый край работы: надо захватить и обустроить реальный мир по своим мечтам и желаниям. Хватит горбатиться на чужого дядьку. Исполни им то, исполни им это. Улучшение жизни надо начинать с себя, люди сами так и поступают.
      – Всего наилучшего! – попрощался он, спрыгивая с подоконника и растворяясь в лучах вечернего солнца. Петр подошел к окну, перед ним проявилось лицо джинна. – А в каком районе живут ваши руководители?
      – Глупый вопрос! – Петр показал в сторону заходящего солнца, – В районе Светлого Будущего, дом три!
      Лицо стало прозрачным и растаяло.
      – Неужели найдет? – подумал вслух Петр, закрывая окно, поворачиваясь к Антону и вытягивая в его сторону свой меч. – А теперь рассказывай мне без утайки все, что знаешь!
      Антон выронил ведро.
      – Я… я знаю, что я ничего не знаю! – поведал он, раздумывая, как бы успеть схватить лежавшее под ногами оружие и суметь остаться в живых. – Подробности нужны?
      – Не надо! – остановил его Петр. – Перейдем от высказывания древних философов к сегодняшнему дню. Вот тебе мой безвозмездный рецепт счастья: возьми то, что забрал из квартиры и верни это на место. Завтра приеду, проверю. Если нет, ты меня знаешь. Если нет, то узнаешь. И напарнику завещай…, в смысле, передай. Так, а телевизор собери. Склей, там, или запаяй чем-нибудь, но завтра… в общем, ты в курсе.
      Телевизор на их глазах подсобрался и растаял в туманной дымке. Антон вопросительно посмотрел на Петра. Тот потер подбородок, задумавшись над неожиданным поворотом дела.
      – Ладно, телевизор оставь себе, – разрешил он. – Но остальное вернешь.
      Он сунул меч в ножны, подхватил шкатулку, аккуратно положенную в угол, в качестве компенсации за моральные издержки и вышел из квартиры. Его никто не остановил.
      «Ока» взревела тигром, выезжая со двора, а Петр погрузился в глубокие раздумья: почему Игорь сразу не сказал, что в телевизоре обретается джинн? Думал, что ему не поверят?
      По идее, правильно думал, но сказать все-таки мог. А то расхвалил непричастных чертей, что они доллары сумками раздают, потому что не знают, как от них избавиться, прямо завидки за душу берут.
      И чего он в телевизоре потерял?
      Музыка в радиоприемнике оборвалась на половинке жизнерадостной ноты. Он постучал по панели, подумав, что приемник забарахлил, но…
      «Внимание! – голос, раздавшийся по музыкальному радио, был на удивление пессимистичным и настолько удрученным, насколько это вообще было возможно. – Передаем срочное сообщение: страны всего мира охвачены небывалой паникой: один за другим исчезают правительства, президенты, монархи и прочие властители. В Москве исчезли Кремль и Белый Дом, а также здание городской мэрии. Крупные города сообщают о том, что здания администраций тают на глазах, как миражи, не оставляя после себя никаких следов. Мы призываем население не паниковать и оставаться спокойным…»
      – Нашел-таки… – прокомментировал Петр, – Ну-ну!
      «Самопровозглашенные руководители и поставившие себя на роль временно исполняющих обязанности президентов тоже исчезают, едва успев подписать изданный самими собой указ о собственном назначении! Однако, поступили сведения, что на местах остаются отдельные руководители, объединенные странными высказываниями о переходе под подчинение неведомого Правителя!»
      – А это уже плохо, – Петр переключил скорость, разгоняясь по пустующей трассе. В президенты подаваться пока что не стоит. – Хотя, почему плохо?
      Он набрал знакомый номер.
      – Михаил Алексеевич?
      – Чего надо? – отозвался хмурый голос.
      – Вы еще не посягали на верность некоему Правителю?
      – Кому-кому??? – не понял Михаил Алексеевич. Потеря невиданной суммы денег оказалась для него невосполнимой утратой, и он полностью погрузился в депрессию, отключившись от внешнего мира. – Что ты несешь, му-му? Верни мои деньги!
      – Так, вы не в курсе! Отлично! Не желаете ли, в таком случае, стать мэром нашего города, пока другие не уложили на лакомое кресло свою заднюю конечность?
      «Только что мы получили послание от неизвестного, сообщившего нам, что он готов помочь людям обрести покой и просит взамен всего лишь безграничную власть над миром. Трансляция сообщения ведется в прямом эфире по всем каналам обычного и спутникового телевидения».
      – Еще один доброхот пожаловал, – задумчиво прокомментировал предложение Михаил Алексеевич. – И чего это я такой популярный в последнее время? К твоему сведению, моей задней конечности неплохо лежится и на ее нынешнем руководящем месте…
      В трубке послышался чей-то далекий голос. Петр услышал, как Михаил Алексеевич переспрашивает у арнольдычей:
      – Кого там нелегкая прислала? – и, крайне недовольный, приказал выпроводить посетителя. После этого в трубке зашумел сильный ветер, послышался звук падения сотового на стол, и… в эфире наступила тишина.
      – Алло!!! – повысил голос Петр, – Ты куда сдулся? Эй!!! Я прощаю тебе мои долги!!! Ау!!!… Тишина.
      Он довольно потер ладони.
      – Круто! Еще одним руководителем меньше!
      Жаль, не успел уточнить, что стряслось с деньгами. Хотя, какая теперь разница? Это был неправильный телевизор, и деньги тоже неправильные. Пусть катятся туда, откуда появились. Успел вот потратить шесть пачек денег – и порядок! Главное, чтобы черти не устроили подсчет наличности и не устроили поиск недостающих долларов. Если Игорь на самом деле взял их у чертей, а не в телевизоре. Наверняка ведь за ними в телевизор и забрался.
      – Неужели пошел собирать обещанную тысячу сумок?! – ахнул Петр. Выходит, человек томится в телевизоре из-за его личной просьбы?
      На ясное небо лениво наползали черные грозовые тучи, и уже слышались далекие раскаты грома. Зазвонил сотовый. Петр глянул в экранчик – номера не было.
      – Алло? – сказал он, – Сумеречная зона?
      – Готовьтесь… – зловеще прошептал отвратительный голос, и в сотовом отчетливо зашипело. Петр переложил телефон с правого уха на левое, но гром грянул совсем близко, и разговор оборвался на полуслове. Логотип компании сотовой связи пропал, появилась надпись «выбрать сеть».
      – Похоже, телеграф захвачен, – с недовольством сказал он и только теперь заметил, что на дороге стоит гаишник, подающий сигнал остановиться. Петр неохотно притормозил, остановился у обочины и опустил стекло.
      Гаишник представился.
      – Вы нарушили новые правила дорожного движения! – объяснил он, рассматривая водительские права, – Во время поездки водителям запрещено разговаривать по сотовому. Штраф – пятьсот рублей.
      – Сколько?!! – не поверил Петр.
      – Шестьсот.
      – Сколько-сколько?
      – В сумме – тысяча сто! – умения складывать большие суммы в собственный карман стражу левопорядка было не занимать.
      – Охренеть можно, – разозлился Петр, – Служивый, я позвоню твоему начальству!
      – А его больше нет! Теперь сам себе начальник! – доложил гаишник самую радостную для него весть, после чего задул сильный ветер, и счастливый гаишник растворился в воздухе. Петр дернулся и успел подхватить права, прежде чем они упали на мокрую землю.
      – Вы так любезно самоустранились! – похвалил он исчезнувшего, – Я прямо слов не нахожу.
      «Ока» плавно тронулась с места.
 
      В этот вечер на планете было неспокойно. Джинн решил помочь народу принять правильное решение побыстрее и устроил жуткую непогоду в еще не подчинившихся районах. С наступлением восьми часов вечера небо над городами и поселками, озерами и морями затянулось грозовыми тучами, и ровно в девять пошел жуткий ливень. Молнии каждую секунду разрезали темное небо ослепительными кривыми, смысл которых оставался тайной чертивших его небесных инженеров, а грохот стоял такой, как будто чертили эти графики в авральном режиме и где-то постоянно ошибались и спорили. В каждый крупный город он направил по отряду киношных маньяков. Они должны были наглядно продемонстрировать, что джинн не будет церемониться с недовольными. И показать, во что они превратятся, если не примут правильное решение.
      Брать власть в свои руки в современном мире оказалось совсем несложно: ради больших денег в собственный карман многие власть придержащие были готовы выполнить любое желание новоявленного Правителя.
      Даже скучно становилось.
 
      …В центре России, в секретной войсковой части два солдата сосредоточенно набирали секретные коды, а набрав их, одновременно сняли с шеи висевшие на серебристых металлических цепочках ключи, открыли замки доступа, нажали на красные кнопки и дружно рванули с места наверх, на свежий воздух.
      Тридцать ракет «Тополь-М» вылетели из подземных шахт, располосовав темнеющее небо белыми полосками, и устремились прямиком на территорию погрузившихся в киношных хаос Соединенных Штатов. Солдаты ударились ладонями и побежали обратно. Тот, что добежал первым, схватился за трубку телефона, набрал номер американского президента и выпалил хитрым-хитрым голосом:
      – А теперь ты испытай неизведанное от трех ирисок «Ме…
 
      Игорь вздохнул, утихомиривая разгулявшуюся фантазию.
      – Придумается же такое, – пробормотал он, сердито посмотрев на включенный телевизор. Показывали разную дребедень, перемежая ее экстренными выпусками новостей, обычными выпусками рекламы и блоками самоагитации прибирающего к рукам города и страны довольного джинна. Карта мира, показываемая в каждом из выпусков, неуклонно заполнялась примитивными бумажными флажками с обозначениями территорий, отошедших под его владения.
      Земля полнилась слухами, монстрами и стихийной, резко убывающей в количестве после столкновения с монстрами, оппозицией.
      К вечеру успели исчезнуть и передравшиеся между собой инопланетяне: проигравшие – как уничтоженные, а победители – как победители, самостоятельно принявшие на себя миссию руководства людьми. На память оставшемуся в стороне человечеству о кратком контакте с боевым внеземным разумом остались пропаханные подбитыми летающими тарелками (из прочных космических сплавов, время изучения которых когда-нибудь, да подойдет) земля, асфальт и не особо целые небоскребы.
      В тех районах, руководители которых один за другим принимали власть джинна, улучшалась погода, кровожадные монстры переставали гоняться за каждым встречным – поперечным и начинали охоту на недовольных, уходя под покров ночи и возвращаясь к излюбленному классическому способу работы. По большому счету, джинн был доволен происходящим, потому что захват шел по заранее намеченному плану, и люди делали именно то, что он от них и ожидал, пронаблюдав за их телевизионной жизнью в последние годы.
      Однако, к ночи у джинна возникло несколько проблем. Во-первых, он подсчитал, какое количество начальников ему нужно, и загадал себе желание уничтожить всех остальных. Но объем исчезающих начальников оказался намного больше предполагаемого, и тратившаяся на их ликвидацию волшебная сила джинна упала почти до полного нуля, чего ему раньше даже в страшном сне не могло привидеться. При всей катастрофичности ситуации его заело любопытство: он никак не мог взять в толк, откуда их столько взялось, и как должен вкалывать простой работяга, чтобы прокормить их всех?
      Вызванный на доклад визирь смиренно просветил его о том, что начальство среди людей во все века являлось не профессиональным статусом, а призванием души. Последний пьяница, не взирая на свой статус изгоя общества, мог считать себя великим начальником в своей родной среде, и заклинание захватило миллионы ему подобных.
      Во-вторых, пропадать в никуда стали толпы завербованных им в телемире монстров. К примеру, когда отряд с бензопилами уничтожил население небольшого города в глубинке США, отпраздновал победу и объявил себя новыми хозяевами территории, задул сильный ветер, и город из обычного окончательно превратился в пустой и призрачный, без признаков какой бы то ни было разумной жизни.
      Пропали считавшие себя великими супергерои и суперзлодеи, сгинула толпа американских президентов, включая киношных и одного настоящего, и только вечно выплывающий из любых передряг Чубайс до сих пор исхитрялся независимо от джинна управлять РАО ЕЭС. Никуда не пропали только те злодеи, которые приняли его предложение перейти к нему на службу.
      В третьих, оставалась проблема существования Дракара и Игоря. Эти двое стоили друг друга: если первый раз за разом умудрялся перехитрить джинна, то второй исхитрился достать телевизор прямиком из ада, на что у нормального человека не хватит ни ума, ни смелости. Таких находчивых надо либо брать к себе в команду, либо избавляться. Лучше избавляться, а то за спиной начнут химичить, проблем не оберешься.
      – До шести часов остаешься за хозяина! – объявил джинн визирю. – Я на инспекцию владений.
 
      Дракар стоял у окна и задумчиво смотрел на то, что творилось на улице. Город мрачнел прямо на глазах. С деревьев срывало листву, и серого цвета туман опускался сверху, закрывая верхушки зданий. Бесчисленные рекламные растяжки и плакаты меняли прежние надписи и рисунки на призывы и требования джинна покориться светлому будущему. Самым интересным среди изменившихся рисунков стало изменение на большом щите перед домом рекламы магазина обуви там появились фотографии Игоря и Дракара: под их мрачными физиономиями горели огненные буквы: «Разыскиваются за антиправительственный мятеж!»
      – Вот она, долгожданная слава! – саркастически усмехнулся Игорь. – Настырный джинн: не нытьем, так капаньем. Решил поймать нас чужими руками, думает, мы забьемся в нору от страха! Будем подбирать маскировку, или выйдем под открытыми знаменами? Наш народ любит обижаемых.
      – Не настолько, чтобы терпеть издевательства джинна.
      – Не настолько, – согласился Дракар. – Именно поэтому я и спрашиваю. Этому дымчатому гаду некогда нас ловить – седьмое интервью дает!
      Грот сидел в уютной, отделанной по последнему джиннову слову студии и хвалился отстроенным к утру новеньким дворцом. Красотища – плеваться хочется, особенно, когда знаешь, что она тебе не принадлежит и принадлежать не будет. Интервью у взошедшей на престол мегазвезды брал задохлик-полуджиннок, прежних ведущих не было видно даже в титрах. Джинн вовсю нахваливал новое строение и заставлял оператора крупным планом показывать любую мелочь, украшавшую дворец.
      – Пижон! – коротко охарактеризовал его Игорь.
      – Ну, после тысяч лет жизни в барачном кувшине без права выхода в свет…, – Дракар слабо усмехнулся, – я бы тоже любовался своим новым роскошным жильем.
      – У нас скоро тоже появится новое жилье, – сказал Игорь, – на приличной глубине, с ручной отделкой земляных стен, с оградкой и венками от соболезнующего джинна.
      – Похоже на то, – кивнул Дракар. – Я не нашел ровным счетом никаких данных о том, как уничтожать джиннов. Даже призрачных намеков нет. Мы бессильны его убить, и нам остается бегать по каналам.
      – Мы побежим другим путем!!! – изменил классическую фразу Игорь, вспомнив про свою мечту, которой не дали свершиться два домушника. – Ищи кассету «Назад в будущее»!
      Дракар непонимающе нахмурился.
      – Мы одолжим у профессора Машину Времени, полетим в прошлое и поменяем его в свою пользу.
      – Как? Чтобы попасть в кино, надо выйти из телевизора, включить кассету и снова в него забраться. Где ты будешь искать выход?
      – Ты кое-что позабыл, Дракар! – Игорь достал из-за дивана и положил на колени новенькую, в красочной полиэтиленовой упаковке со штрихкодом, импортную кувалду. – Я сделаю то, что хотел сделать с самого начала. И горе тому идиоту, который встанет на пути моей кувалды!
 
      Экранов в надвигающемся на город тумане было не густо. За час путешествия они увидели двести семь плакатов с собственными лицами и надписью под плакатом «разыскиваются», триста семьдесят призывов подчиниться новой силе и власти, и всего один экран, который вспыхнул на сером пространстве неправдоподобно цветным пятном, но оказался слишком далек и успел переместиться в другое место прежде, чем Дракар и Игорь успели пробежать половину расстояния.
      – Мало сегодня фильмов идет! – Дракар остановился, чтобы отдышаться. – Везде показывают джинна. Все экраны там.
      – Неужели никто даже видик не смотрит? – обратился к небу Игорь. Виды унылого неба подсказал правильный ответ.
      Осыпавшуюся за ночь пожелтевшую листву швыряло вихрями по поблекшим и помрачневшим аллеям. Прохожих им попалось ровно в пять раз больше, чем экранов, и каждый из них торопливо шел в полном одиночестве, словно кого-то боялся.
      По дороге пролетел джип с экраном перед ним.
      – Что я тебе говорил! – обрадовался Дракар. – Есть еще храбрые мужики в наших селеньях, им джинн и даром не сдался!
      Они оживились, но попуток, которые можно было тормознуть и броситься на них в погоню, на дороге не было. Не было и встречных, которых можно было бы переделать в попутки. Пришлось воспользоваться стоявшими у дороги пустыми машинами. Игорь рванул к ближайшей легковушке, которой оказалась новенькая «Волга», и кувалдой выбил боковое стекло. Открыл дверцу, проскочил на место пассажира и дождался, пока Дракар сядет на водительское кресло. Дракар подбежал и шустро сел в кресло.
      Оба в глубокой задумчивости уставились на замок зажигания.
      Повисла тишина.
      – Ну? – нарушил молчание Дракар. – Что дальше?
      – Как, что? – удивился Игорь, – Заводи, и поехали!
      – Я не умею.
      – Как, не умеешь? – изумился Игорь, – Ты в телемире намного дольше меня, должен с закрытыми глазами знать, за какие провода надо дергать, чтобы машина завелась!
      Дракар оторопел.
      – Я похож на угонщика?! – воскликнул он.
      – Нет, но здесь кино, а в кино это все умеют!
      – Извини, я редкое исключение.
      – Значит, уйдет экран!
      – Еще найдем! – Дракар опустил козырек. Место, где обычно припрятывают запасной комплект ключей, оказалось пусто. – Какая-то антикиношная машина.
      Игорь зашарил в бардачке.
      Аналогично.
      – Пошли отсюда! – мрачный, как сама смерть, сказал Игорь. Он открыл дверцу и выбрался из машины, и тут его сзади похлопали по плечу, и тихий вопросительный голос вежливо поинтересовался, нет ли рядом Хоттабыча, чтобы тот забрал Горячку назад?
      Игорь, чудом не поседев от сумасшедшего прилива адреналина, медленно повернул голову, чтобы убедиться в правильности своих подозрений. Так и есть: знакомая парочка. Трезвый, как стеклышко, паренек и Белая Горячка в не свойственном ей наряде. Откуда их только черти принесли?
      – Хоттабыч нынче не тот пошел! – ответил он на вопросительный взгляд паренька. – Но я могу тебе помочь, если ты скажешь мне, как завести вот эту машину без ключа.
      Паренек хмыкнул, выдрал провода из панели и несколько раз дотронулся белым проводом до синего. «Волга» загудела.
      – Сразу видно, профессионал! – похвалил Дракар.
      – Да вы что, мужики? – удивился паренек: какой профессионализм, когда тут каждый второй знает, что к чему? Но тут до него дошло, – А-а-а!!! Вы в первый раз, правда? С почином!
      Дракар побагровел.
      – Любые провода соединяй, все-равно заведется… Эй, а что ты такой красный?
      Игорь обратился к верной спутнице алкоголиков.
      – Слышь, Горячка, хочешь составить нам компанию? Но учти, мы объявили сухой закон на время джиннсовщины, и от нас пьянок не дождешься!
      – Да, запросто! – не стала отказываться Горячка. – А то с ним уже надоело, постоянно жалуется, как будто меня к нему насильно приставили.
      – А разве нет? – спросил Дракар. – По-моему, именно так все и было.
      – Не помню, – отозвалась Горячка. – Давно было.
      – Садись назад! С нами веселее будет! – предложил Игорь, видя, что еще немного, и подбирающийся к точке кипения Дракар ненароком причинит пареньку «нанесение побоев» за случайное оскорбление. – А ты, приятель, мотай отсюда, пока не поздно! – и кивнул в сторону Дракара. – А то он передумает!
      Паренька дважды уговаривать не пришлось. Он помог Горячке сесть, и драпанул так, как будто джинн охотился именно за ним.
      – Куда едем? – поинтересовалась Горячка, удобно устроившись на заднем сиденье и выбросив на дорогу бычок от папироски.
      – На ту сторону Земли, в новый свет! – сказал Игорь. – Только ты, это, косой в салоне не размахивай, а то попадем не совсем в тот свет, в который собираемся.
      – Будем водопроводную воду пробовать? – полюбопытствовала Горячка.
      – А чего ее пробовать? – удивился Дракар. – Наливай и пей. Если хлоркой не отравишься.
      – А моей жене нравится, – сказал Игорь, – она говорит, отбеливатель добавлять не надо.
      – Русские народные хитрости… – уважительно прокомментировал Дракар. – Обожаю Россию – везде плюсы отыщут.
      – Значит, так: я буду смотреть налево, а ты направо, – распределил обязанности Игорь. – Ищем экраны и не теряем надежды.
      – А за дорогой кто следить будет? – поинтересовался Дракар. Они уставились друг на друга и одновременно повернули головы на заднее сиденье.
      Горячка приподняла голову.
 
      «Слава Богу, здесь есть ремни безопасности!» – думал Игорь. Пересев на заднее сиденье, они уступили Горячке и ее поддельной, но не менее острой, косе передний ряд. Первые минуты поездки он не следил за дорогой, а держался за ручку, стараясь не вылететь с сиденья вместе с ремнем, а увидев, что Горячка вытворяет на поворотах, стал белее капусты и зажмурился, сохраняя последний рассудок. Дракар чувствовал себя примерно так же, и в какой-то момент испытал ни с чем не сравнимое облегчение, когда за ними погнались гаишники, выходившие на охоту независимо от смены власти в стране. Они приманивали их к себе полосатой палочкой и пронзительно дудели в милицейский манок, но Горячка не реагировала на их тщетные потуги, пока Дракар сам не приказал съехать на обочину.
      – Вот разбогатею и стану пешеходом… – пробормотал он, когда «Волга» остановилась в семи сантиметрах от фонарного столба. Белая Горячка ждала дальнейших распоряжений.
      Старший сержант Петров, трое детей, подскочил к машине и настежь распахнул дверцу.
      – Вы с ума сошли, разъезжать по городу с такой…, – увидев водителя, он запнулся, – скоростью.
      Горячка уставилась на него пустыми глазницами. Он выронил жезл и с опаской бросил быстрый взгляд на пассажиров. Разглядел на заднем сиденье двух очень бледнолицых мужиков и задумался. На определение правильного решения ушло ровно три секунды.
      – Все понял, извините за беспокойство, проезжайте! – задрожавшим голосом разрешил он.
      Белая Горячка кивнула в ответ, поправила съехавшую с колен косу, надвинула черный капюшон на лоб и надавила на газ.
      Фонарный столб удар выдержал, но слегка искривился. «Волга» тоже. Горячка вполне по-человечески чертыхнулась, переключила скорость, откатилась назад, чуть не задавив отходившего от них гаишника, и выехала на дорогу.
      Гаишник, такой же бледный, как и пассажиры «Волги», на негнущихся ногах доковылял до своей служебной и без сил плюхнулся на сиденье.
      – Что так быстро? Сколько взял? – накинулся на него с вопросами напарник. Гаишник молча выдул полную фляжку воды, отдышался и хриплым голосом ответил:
      – Я только что Смерть видел! Она двух мужиков с собой увозила.
      – Ерунда! Сейчас кто только не катается по дорогам! – не слушая ответ, шапкозакидательски воскликнул напарник. – А права у нее были?!
      Гаишник искоса посмотрел на напарника.
      – Встретишься, спросишь, – хмуро заметил он. – А схохмишь не ко времени еще раз, помогу с организацией встречи. Бесплатно, от всей души.
      Напарник заподозрил неладное и вынужденно вспомнил, каким был ответ. Подумал, что сказать в свете открывшихся истин, и придумал:
      – А мужики какие были? – поинтересовался он, – Не Стоянов с Олейниковым? Тебя, небось, скрытой камерой снимали, а ты и поверил!
      – Какая камера??? – разозлился гаишник. – Бледные они были, как не знаю, что! И похожи не на Городских, а вон на тех двоих были похожи, – он кивнул в сторону плаката «разыскиваются за антиправительственный мятеж».
      Второй просмеялся:
      – А вдруг, точно они? Смерть поймала и по приказу Повелителя повезла в свою обитель. Или они сами в экстренном порядке помчались на тот свет, боясь его возмездия.
      Гаишник задумался. Перевел взгляд на плакат и нервно забарабанил пальцами по передней панели. Напарник перестал посмеиваться и изменился в лице.
      – Неужели, они? – с испугом спросил он. – Проверь, их точно поймали?
      – Плакаты пропали бы, – гаишник взял микрофон и соединился с дежурным. – Плакат двести семь, поправка к изображению. Есть схожие приметы.
      – Говори! – с гулом помех выплюнули старенькие динамики.
      – Волосы дыбом…
      У фотоизображений Игоря и Дракара встали дыбом волосы.
      – Глаза почти безумные…, – продолжал гаишник. – Нет, не вытаращенные, а почти безумные, и кожа бледная-бледная… Ага, вот точно так.
      Он вгляделся в полученные портреты.
      – Они! – уверенно заявил он, – Точно, они, клянусь всеми смертными! Объявите план-перехват: только что в серой «Волге» проехали два антиправительственных мятежника. Водитель у них – настоящая Смерть, поэтому будьте осторожны!… Что ты не понял?… Водитель в капюшоне! Вместо лица череп, ни с кем не спутаете… Какая еще метафора??? Я серьезно вам говорю, у нее коса на коленях лежала!!!… Сам ты монах-колхозник на диете!!!
 
      – Вижу экран! – Игорь указал пальцем направление, и Горячка послушно повернула машину. Их подкинуло, когда она проскочила через бордюр. Плотные низкие кустарники основательно прошлись по корпусу, варварски содрав краску и оставив на боках глубокие борозды. Но это были мелочи, потому что они выскочили прямиком к цели. Кто смотрел на унылый пейзаж, вчера еще летнего парка, сбоку не было видно, но чувствовалось, что человеку явно не до веселья.
      Они втроем синхронно выскочили из машины, Игорь подбежал к экрану первым и, заранее размахнувшись, с силой ударил по толстому стеклу.
      Сидевший в кресле унылый под стать пейзажу небритый мужик отрешенно посмотрел на рассыпавшиеся по полу осколки кинескопа, допил рюмку водки и перевел равнодушный взгляд на добивавшего острые края и выкарабкивавшегося из телевизора Игоря. Дракар тоже не произвел на него никакого впечатления, а вот появление замаскированной под Смерть Белой Горячки зажгло в его глазах огонек интереса.
      – Вот, значит, как она приходит, – сказал он, рассматривая сверкающую косу. – Никогда бы не подумал.
      – Извини, мужик, мы не к тебе! – пояснил Игорь, помогая Горячке выбраться в реальный мир. Игорь держал косу.
      – К моей канарейке?
      – Нет, мы по другому вопросу. Тебя как звать?
      – Толян.
      – Толян, мы у тебя видик посмотрим? За двадцать тысяч рублей?
      Огонек интереса в глазах мужика загорелся еще ярче.
      – За двадцать тысяч я вам еще и на гармошке сыграю! А она, – он указал на Горячку рукой со стаканом, – она автограф даст на память?
      – Запросто. Тащи бумагу.
      Мужик поставил стакан на столик. Вот житуха, подумал он: к людям Смерть ходит одна и забирает с собой, а тут приходит в компании двух мужиков (охранники?) и просит посмотреть кино. Зашибись.
      – Кассеты вон там.
      – Не, у нас с собой! – Дракар выхватил из внутреннего кармана пиджака кассету.
      – За нами погоня! – Игорь сунул голову в телевизор. «Волга» стояла боком к экрану, а к ней с воем, мигалками и выстрелами из табельного оружия приближалась эскадра милицейских машин.
      Дракар поставил кассету в видик и нажал на ускоренный просмотр. Эскадра сменилась изображением планеты с набегающим на нее названием киностудии. Титры фильма проскочили, как ошпаренные.
      Мужик убрал автограф Горячки в шкаф, налил себе шестые сто граммов в ее честь, выпил и тихо отключился. Дракар перемотал ленту до того места, где профессор выпускал любимую собаку из Машины Времени, пробормотал:
      – Да простят меня Роберт Земекис и Великий Спилберг! – и первым забрался в телевизор. Вторым – Игорь, замыкала шествие Белая Горячка с неизменной косой. Мужик тихо включился, расселся поудобнее и приготовился смотреть на то, что они натворят в ставшей классической фантастической истории, но опять отключился и ничего не увидел.
      Они пробежали по открытой площадке и спрятались за трейлером, чтобы главные герои фильма не заметили их раньше времени.
      – Как мы с ними будем разговаривать? – переполошился Игорь. – Я на английском знаю только «как дела, док?» и «пошел ты!».
      Дракар выглянул из-за фургончика. Профессор наговаривал лекцию в видеокамеру, поминутно вспоминая разные мелкие детали из своего прошлого.
      – В принципе, – задумчиво проговорил он, – я собирался сказать им примерно то же самое, но в более обтекаемой и намного более вежливой формулировке. А вообще, фильм дублирован, так что говорить будем на русском языке, – успокоил он Игоря. – Надеюсь, среди нас нет эстетов, предпочитающих разговаривать на языке оригинала?
      Горячка отрицательно покачала головой.
      – Нет? Вот и славно. Горячка, для тебя особое задание. – Дракар прошептал ей несколько слов на ухо. Горячка кивнула в ответ. – А мы пошли!
      И четким шагом направился в сторону профессора. Тот перестал объяснять принцип действия Машины Времени и уставился на подошедшего.
      – Чем могу быть полезен? – не особенно вежливо поинтересовался он: здесь проходит, ни много – ни мало, эксперимент тысячелетия в первом действии, и вмешивающийся в ход исторического события рискует получить по зубам за несвоевременность обращения.
      Дракар выступил вперед и молча протянул профессору помятый календарик на две тысячи четвертый год. Тот увидел цифры и разом забыл про собственное недовольство. Дракар представился:
      – Мы – представители организации, занимающейся защитой гениев прошедших эпох от разного рода неприятностей. В сферу патрулирования лично нашего, так сказать, дуэта, входит период времени с середины пятидесятых до конца двухтысячного года. Вы, уважаемый профессор, украли у ливийских террористов похищенный ими плутоний. Они обнаружили Ваше месторасположение и едут сюда на разборки…
      – Как, уже? – ахнул профессор.
      – А чего им ждать? Они будут здесь с минуты на минуту, чтобы Вас убить. Вам лучше всего уйти в безопасное место, причем сделать это немедленно, а с террористами мы разберемся сами.
      Профессор несогласно замотал головой. Было видно, что он испугался, но не давал нарастающей панике выплеснуться наружу. Он указал на Машину Времени:
      – Мы немедленно перемещаемся в прошлое, и они нас не поймают!
      – Ничего не выйдет! – остановил его Дракар, – Террористы… Видите вон тот ряд светлых точек? Это они едут. Они успеют догнать вас до того, как вы наберете необходимую скорость в восемьдесят восемь миль в час. Напоминаю: я из будущего, и знаю много больше вас относительно грядущих событий. Прислушайтесь к моему доброму совету: бегите отсюда, куда глаза глядят, потому что в Машине Времени вас ждет…
      Он подошел к машине, встал к ней спиной, нащупал ручку, эффектным движением открыл дверцу и не глядя указал на место водителя:
      – …смерть!
      Белая Горячка, державшая двумя руками руль, повернула к ним голову и приветливо помахала правой рукой. Профессор стал белее собственной шевелюры. Игорь тихо хмыкнул. Дракар захлопнул дверцу.
      – Мы заменим вас, а Машину Времени вернем, когда перебьем всех террористов из этой группировки. Торопитесь, времени не осталось!
      Профессора и Марти как ветром сдуло. Дракар с укором посмотрел на сомневающегося Игоря: тот не планировал забрать Машину прямо у них из-под носа, предпочитая эпизод, когда Машина была сама по себе, чтобы случайно не испортить хороший фильм.
      – Не переживай, у них все впереди! Подумаешь, изменим сюжет первой части. Может, из-за нас и четвертая появится!
      – Как бы и первая не исчезла…
      Горячка пересела на заднее сиденье, сложив древко косы, как подзорную трубу: только что придумала и воплотила.
      – Погнали!
      Машина легко тронулась с места, и в этот момент на площадку выехали машины террористов. Игорь не сразу обратил внимание на того, кто пытался стрелять в них из поддельного «Калашникова», а когда обратил, то выпучил глаза и размахался руками, пытаясь привлечь к террористу внимание занятого набором достаточной скорости Дракара. «Террорист» выстрелил, и длинная струя красно-черного пламени распорола небо над их головами, чтобы разлиться на черном асфальте горящей лужей. Дракар резко свернул налево.
      – Это не по сюжету! – возмутился он.
      – Смотри сюда!!! – вернувший дар речи Игорь указал на зеркало заднего вида. Дракар бросил на зеркало быстрый взгляд и отвел глаза… чтобы тут же снова вглядеться в зеркальное отражение колошматившего по автомату преследователя.
      – Джинн???!! – вскричал он не своим голосом, – Он как здесь очутился???
 
      Джинн отбросил бесполезный автомат и поискал глазами, что лежит в машине из тяжелого оружия. Его колдовская сила, едва не отбросившая копыта во время ликвидации начальников, находилась в настолько плачевном состоянии, что он не мог с ее помощью причинить вред обычной мухе, а уж тем более, превратить бракованную подделку под советский автомат в настоящее оружие. Единственное, чего он сумел добиться, так это заставить автомат выплеснуть струю тягучего огня, прожигающего насквозь любую не особо толстую поверхность, но промахнулся.
      Узнав, что в парке обнаружили уезжавших Дракара и Игоря, он незамедлительно возглавив погоню, и был несказанно удивлен, увидев пустую «Волгу», одиноко стоявшую метрах в двадцати от дороги. Следы Игоря и Дракара читались отчетливо и также отчетливо показывали, что любители приключений вскарабкались прямо в воздух, где и спрятались. Джинн приступил к расспросам, а узнав, кто работал у них в качестве водителя, заподозрил неладное. Во всем земном шаре не было ни одного фильма про Смерть, лихо разъезжавшую на машинах. И, вообще, все фильмы с ее непосредственным участием он запрятал, от греха подальше, в потаенные уголки планеты, чтобы их не могли найти и включить: Смерть не поддается дрессировке и не слушает ничьих приказов, потому что сама себе хозяйка. Попытаться заставить ее работать на себя – верный способ свести счеты с жизнью. Лучше ее не беспокоить.
      Единственное известное ему существо, похожее на Смерть и одновременно знакомое Игорю и Дракару, было никем иным, как Белой Горячкой. Почему она оказалась с ними, а не с пареньком, ему было безразлично. Главное, что Горячка, как созданный им организм, могла быть обнаружена куда быстрее Игоря и Дракара, а вопрос их местонахождения заботил его больше вопроса о передаче Горячки в их добрые руки. Он надеялся, что теперь-то уж точно добьет ускользавшего от расплаты Дракара. Медлительность в этом вопросе играла против джинна: с каждым разом Дракар показывал все новые и новые фокусы, и джинн опасался, что в один прекрасный момент Дракар и вовсе превратится в волшебника, равного ему по силе.
      Переметнувшись в алхимическую лабораторию, он высыпал в полутораметровый котел с дистиллированной водой смесь из порошков и жидкостей и замогильным голосом прокричал заклинание. Вода озарилась мешаниной разноцветных светящихся пятен, разделившихся на крохотные, уменьшившиеся до микроскопических размеров и расплывшихся по котлу пятнышек, высвечивая очертания погруженной в ночной мрак и освещаемой слабыми прожекторами заасфальтированной площадки.
      Заколыхавшаяся на воде надпись пояснила, что это место находится в русскоязычных Соединенных Штатах. Джинн рявкнул заклинание, намереваясь покарать не унимающихся упрямцев прямо с места, но огненный шар, коснувшись поверхности воды, не улетел в Америку, как предполагалось, а зашипел и погас, осыпавшись на дно черными песчинками и напустив плотного разноцветного туману. Джинн закашлялся.
      Когда вода перестала бурлить, а ее поверхность более-менее выровнялась, он увидел, что Дракар вешает лапшу на уши обеспокоенному человеку в белом халате, а в двух километрах левее в их сторону мчатся вооруженные и злые до невозможности люди.
      Это было весьма кстати.
      Пришлось сконцентрировать остатки магических сил. Он не стал гадать, каким образом неугомонная парочка попала в Америку, и ему было без разницы, что основной ее язык – английский. Вместо этого он разбежался и нырнул в воду, чтобы вынырнуть перед группой и возглавить поход против профессора, плавно сместив общую ненависть на Игоря и Дракара.
 
      – Похоже, он на нас обиделся, – Игорь увидел, что джинн отбросил испорченный автомат и выхватил гранатомет. Дракар, вспомнив недавние уроки Горячки, выделывал лихие фигуры высшего автопилотажа, срезая углы и огибая столбы. Оказалось, что находясь за рулем, выписывать фигуры намного приятнее, чем находясь на пассажирских местах. Машина отказывалась держать приличную скорость при таком издевательстве над колесами, тем не менее, четко слушалась управления. Водитель преследовавшего их микроавтобуса тщетно пытался повторить то, что делал Дракар, и разгоряченного джинна швыряло то вправо, то влево, не давая ему нормально прицелиться. Закончилось это тем, что как только эскорт беглецов и преследователей выехал на прямую трассу, водитель присоединился к канувшим в вечность начальникам.
      – Глянь-ка, а нас смотрят!
      – Где?!!
      – А вон! – Дракар повернул в указанном направлении. Огромный, почти под два метра по диагонали, экран повис точно у них на пути. И там, в просторной белоснежно-белой комнате с большими окнами, на белом диване сидел человек в белом и смотрел на приближавшиеся к нему машины с любопытством обычного зрителя, даже не догадывающегося о том, что произойдет в очень скором времени.
      Дракар прибавил скорости. Стрелка подошла к восьмидесяти, джинн прицелился, экран разросся до устрашающей величины, и Машина Времени, покрывшись ослепительными молниями, влетела прямо в него, прорвав экран и с грохотом пролетев над головой единственного зрителя, чтобы вылететь в окно и приземлиться на территорию двора, но уже в далеком прошлом. Колонки и савбуфер домашнего кинотеатра крайне реалистично, до дрожи в коленках, дополнили рев машины объемным звуком. Следом пролетел выпущенный джинном снаряд, чтобы тоже упасть на территории двора, в отличие от машины, в настоящем.
      Микроавтобус затормозил. Крайне заинтригованный тем, как Дракар умудрился в очередной раз обмануть его и пробить дыру в воздухе, джинн встал перед ней и заглянул внутрь, с любопытством разглядывая рваные края экрана. А потом поднял голову и в упор посмотрел на зрителя смешанным озадаченно-суровым взглядом. Человек в белом сглотнул, нашарил пульт и выключил телевизор. Рваные края и озадаченный джинн исчезли.
      Часть костюма потемнела.

      Едва машина влетела в далекий от современности мир, как их окутала знакомая по первым путешествиям телевизионная синева.
      – Вот урод, отключил нас все-таки! – чертыхнулся Дракар, недобрым словом поминая перенервничавшего зрителя. – Куда теперь попадем, одному Богу известно!
      – Как, отключил??? – чуть ли не закричал Игорь. – Мы же выскочили оттуда!!! Мы в реальном мире!!!
      Дракар покрутил руль, убеждаясь, что летящей машине его действия глубоко по фигу, и менять направление полета она не собирается, подумал над проблемой и пришел к неутешительному выводу:
      – Выходит, чужие телевизоры не в счет! Надо искать свой.
      Машина наклонилась носом вниз, водитель и пассажиры перепроверили прочность ремней безопасности, синева привычно неожиданно выросла перед ними, и машина, подняв на ее поверхности кучу брызг, выскочила на земляную дорогу, прямо перед огромным двухметровым камнем. Синева вяло сдувалась со стекла потоками ветра, Дракар включил дворники, увидел преграду и тут же с ужасом надвил на тормоза.
      Не успел.
      Чуть-чуть.
      Машина впечаталась в камень, обдав его синевой сверху донизу. И стало тихо-тихо. Каждый, зажмурив глаза, со страхом ждал, не раздадутся ли стоны раненного в автокатастрофе соседа? Горячка, если что, не откажет в оказании посильной первой помощи, но при ее теперешнем наряде эта помощь окажется последней в их многострадальной жизни.
      Не дождавшись стонов, Игорь открыл глаза и первым делом посмотрел на собственные ноги: не придавило ли их при столкновении? Оказалось, что нет.
      Следующим в плане проверки на целостность и сохранность был Дракар. Игорь повернул голову и облегченно выдохнул, Дракар был в полном порядке, если не считать травмой перекошенное от злости лицо.
      – Приехали! – мрачным тоном возвестил он. – Вот он, российский лежачий полицейский в действии!
      – Скорее стоячий воевода, – тем же тоном поправил Дракара Игорь. – Прощай, «Назад в будущее»!
      Из-за аварии вместо зрелищной трилогии получили невнятную короткометражку.
      Горячка промолчала.
      Дворники соскоблили синеву, и Дракару стали видны буквы, выбитые на камне. Он вгляделся, но синева, обильно перекочевавшая с корпуса машины на поверхность камня, не давала четко понять, что на нем написано.
      Дверцы с легким шипением поднялись вверх, и Дракар с Игорем стали стирать синеву сдернутыми с кресел чехлами. Синева и сама таяла, но медленнее, чем хотелось бы.
      – «Направо пойдешь, – прочитал Дракар, – коня потеряешь».
      – «Налево пойдешь, – подхватил Игорь, – жену потеряешь».
      – «Прямо пойдешь…» – прочитал последнюю строчку Дракар.
      – И что будет? – заинтересовалась Горячка.
      – Мне тоже интересно, – сообщил Игорь. Текст на камне отличался от стандартного классического со времен былин об Илье Муромце, и узнать окончание требовало напомнившее о себе неутолимое любопытство.
      Втроем они откатили покореженную машину, и их глазам предстала финальная строчка предупреждающего послания. Игорь озадаченно кашлянул. Дракар дочитал вслух:
      – «Прямо пойдешь – врежешься в камень».
      Игорь сложил руки на груди и предположил:
      – Первобытнообщинный юмор?
      – А здесь еще и дописка есть! – заметила остроглазая Горячка, склонилась к самой земле и прочитала выбитое мелким текстом.
      – «Иди обратно и возвращайся в семью!» Почерк женский.
      Игорь и Дракар переглянулись.
      – Как определила?
      – Мужики такое не напишут, – объяснила Горячка. – Итак, куда пойдем?
      Дракар провел пальцами по волосам и потер ладонью шею.
      – Ну, поскольку коня мы потеряли и врезались в камень, – сказал он, – осталось сходить налево и вернуться в семью.
      – Прямо пойдем! – выразил общее мнение Игорь.
      Убедившись в том, что без помощи живых лошадиных сил сослужившей хорошую службу гоночной Машине Времени не сдвинуться с места, они пешком направились туда, куда машина довезла бы их с ветерком, не врежься она в единственную преграду на просторах, принадлежащих неизвестно три-какому царству-государству.
      В принципе, сам древний телемир существовать не имеет права, потому что эра телевидения наступила в начале двадцатого века. Тем не менее, их все-таки забросило в многотысячелетнюю пропасть прошлого, доказав, что телемир существовал вопреки здравому смыслу и задолго до официального появления телевидения. Вообще-то, говорили, что телевидение создали еще в девятнадцатом веке, но придумавший и собравший телевизор изобретатель нетерпеливо пробежал по ста восьмидесяти каналам и, к своему глубочайшему огорчению, не нашел даже настроечной таблицы. После чего понял, что значительно опередил свое время, выбросил телевизор и переключился на производство мелких и крупных безделушек. Позади них послышался далекий скрип колес.
      Троица оглянулась и увидела, что к развилке четырех дорог подъезжает старенькая телега, ведомая одной, не особо упитанной лошадиной силой. Водитель и сам не был цветущим здоровячком. Среднестатистический мужичок вез сено в родную деревню. Ненадолго притормозив и изучающе оглядев Машину Времени, он покачал головой и дернул за вожжи. Лошадка привычно обогнула камень и посеменила к троице.
      – Капюшон натяни! – тихо приказал Горячке Дракар, – И руки в карманы спрячь.
      Как-то не тянет встречаться с первым местным жителем только для того, чтобы отправить его на аудиенцию к древним богам отсчитываться о прожитой жизни. А то, что мужичок без особых проблем отбросит коньки, увидев лицо Горячки, сомнений не вызывало.
      Мужичок подъехал к ним и оглядел их одежду, задержав взгляд на светящихся ботинках Игоря.
      – Далеко ли путь держите, добры молодцы? – спросил он, прерывая затянувшееся молчание и взаимное рассматривание, дающее куда больше вопросов, чем ответов, у обеих сторон.
      – Прямо вперед! – пояснил Игорь. – Туда!
      – ЭТО ваше? – мужичок махнул рукой за спину.
      – Наше, – ответил Дракар.
      – А что это?
      – Карета. Новая модель.
      – Была новая, – добавил Игорь, – пока на камень не наехали. Подарок.
      Он хотел этим сказать, что и сам не знает, где создали карету, не желая отвечать на прогнозируемый вопрос о том, где они откопали эдакое диво? Но мужичок понял ответ по-своему.
      – А, понимаю, – кивнул он, – хотели на День Рождения подарить, и сильно торопились?
      – Точно, – кивнул Дракар, – только вот стукнулись о камень и забыли, на чей День.
      Мужичок скромно хихикнул. Ему приходилось слышать о беспамятстве, но чтобы память отшибло сразу троим – такого на своему веку он не видал не разу.
      – На День Рождения царевича Гороха! – напомнил он. – Ему сегодня как раз ровно год исполнился.
      – Царевич Горох??? – выпалил Дракар, – Господи, боже! Куда нас занес…
      – Точно!!! – перебивая Дракара, вполне правдоподобно воскликнул Игорь, стукнув себя ладонью по лбу. Убитый комар превратился в темно-коричневый бесформенный комочек и упал в траву. – Как я мог такое позабыть???
      – Царевич Горох? – Горячка, не выдержав, подняла голову, и мужичок увидел голый череп. Дракар побледнел. Но мужичок оказался стойким.
      – Не хило, – сказал он. – Так, это, стало быть, вас за Смертью посылали! А я думал, это просто выражение такое.
      – Нас! – кивнул Дракар.
      – А чья она?
      – А, ничья. Вот ищем, кому пристроить в добрые руки. Тебе не надо?
      – Крыс она ловить умеет?
      – Нет.
      – Тогда обойдусь, – отказался мужичок. – Ну, что, подвезти вас? Я как раз мимо столицы еду.
      – Не откажемся.
      – А подарок прихватите? Он не тяжелый? Боюсь, моя лошадка в одиночку телегу с каретой не потянет.
      – Это не убежит, – отказался Игорь, – Надо бы сперва кузнеца найти, пусть подровняет. Нельзя же царевичу Гороху дарить сломанный подарок!
      – А где ваши лошади?
      – Украли.
      – Направо ездили? – уточнил мужичок. – А чего не налево? Любимые жены дома ждут?
      – Не успели мы никуда съездить, – Дракар вздохнул настолько глубоко и горестно, что Игорь почти поверил в наличие у них украденных лошадей. По крайней мере, начал сомневаться насчет того, что их не было. – Справа к нам сами подошли и сказали, что им надоело сидеть и ждать, пока кто-то повернет в их сторону и добровольно расстанется с лошадьми. Вот и решили приблизить обслуживание по избавлению от четвероногих скакунов прямиком к камню.
      – Наглеют разбойнички! – мужичок покачал головой. – Ну, садитесь, подвезу, сколько могу.
 
      – Глянь-ка туда! – Игорь указала на горизонт. Дракар пригляделся: едва заметные, над землей возвышались крохотные электрические столбы с проводами. – Святогор, у вас электричество есть?
      – А что это?
      – А вон те столбы куда ведут?
      Мужичок посмотрел, потом махнул рукой:
      – Нечисть балуется! То появляются, то исчезают, никто толком их найти не мог.
      – Киноляпы какие-нибудь! – предположил Дракар.
      – Я и говорю, нечисть, – подтвердил мужичок. – И название подстать. Уже встречались?
      – Было дело. В иных краях они частенько проявляются.
      Мужичок, по доброте душевной, подвез их прямиком к кузнице, и потому пришлось идти к кузнецам договариваться насчет осмотра машины, чтобы не вызывать подозрений у добрых людей. Не ровен час, обидишь понапрасну. Мужичок сам позвал кузнеца и рассказал, в чем проблемы чужестранцев.
      Кузнец, с неохотой оторвавшийся от ковки меча, пообещал посмотреть на чудо-карету, если Горячка (ее он тоже не испугался, поскольку от судьбы не уйдешь, а то, что она не к нему, его даже приободрило) постоит над душой его напарника, перепраздновавшего День рождения царевича, а заодно и легонько помашет перед ним своей косой. Для профилактики.
      Тройку коней взяли напрокат у купца, жившего по соседству, расплатившись звонкими российскими десятирублевками. Купец ни разу в жизни не видел таких монет, но его наповал сразило то, что они были из желтого и белого металла, которые не отделялись друг от друга, не сгибались в его крепких пальцах и были такими ровными и красивыми, что обзавидовались бы даже на царском монетном дворике.
      Через час Машина Времени вкатили через широкие ворота в кузницу, и гости из будущего навострили уши, желая узнать мнение предков о технологиях будущего.
      – Никогда не видел такую кучу бесполезных и странных деталей! – с ходу заявил кузнец, когда Дракар кое-как, с помощью ломика, приоткрыл капот. Увидь это профессор, он бы все волосы выдрал и коньки отбросил.
      – Везет человеку! – пробормотал Игорь. Он на пару с Горячкой, нашедшей дело по профессии, как и обещал, обрабатывал кузнечного напарника. Горячка размахивала перед его лицом косой на манер веера, отправляя его в беспамятство, а Игорь обливал холодной водой, возвращая его оттуда. Развлечение доставляло им массу удовольствия, чего нельзя было сказать о подопытном. Кузнец и сам решил, что пора прекратить антиалкогольную экзекуцию, после того, как наступил на край образовавшейся на земляном полу лужи, поскользнулся и с сочным хлюпаньем приложился к ней спиной.
      Мокрый, злой и протрезвевший напарник стучал зубами: вода оказалась слишком холодной, и в результате, миссия по его выручению из плена алкоголя завершилась тем, что с помощью этого самого алкоголя его попытались согреть.
      В итоге, они вернулись к начальной ситуации, но в кузнице стало значительно мокрее.
      – А это что?! – спросил кузнец у Дракара, заглянув в салон.
      – Флюксуатор.
      – Не матерись!
      – Когда?!!
      – Никогда! Я не понял, мужики, зачем здесь это все? Зачем здесь эта баранка? – он стукнул по рулю и тот громко и пронзительно проревел. Кузнец вздрогнул, а с улицы раздался ответный рев племенного быка. Напарник кузнеца переменился в лице и быстро-быстро закрыл ворота. – Мужики, тихо сваливаем на чердак!
      – А что такого?
      – Сейчас увидите…
      Раздался приближающийся топот копыт, и толстая деревянная дверь оказалась пробита двумя мощными рогами. Стены задрожали от удара.
      – А, так ты в этом смысле, – Дракар и Игорь взлетели по лестнице, следом на чердак влетели кузнецы. Бык выдернул рога вместе с дверью и разбил ее на две половины. Кузнецы заглянули вниз. Бык остановился около машины с явными милитаристическими намерениями, но не знал, с чего начать атаку: ему, как и кузнецам, ничего подобного видеть не доводилось.
      – А если его кувалдой по голове шандарахнуть? – высказал свою идею Игорь. Кузнец посмотрел на него так, как будто Игоря самого недавно стукнули, причем сделали это не единожды.
      – Ну, спустись, попробуй! – предложил он. – Кувалды в углу стоят, выбирай любую, я разрешаю.
      – А где Горячка? – опомнился Дракар. Они кучей выглянули с чердака и увидели, что Горячка стоит за спиной быка и тихо посмеивается, осторожно наматывая его хвост на свою руку. У нее появился свой план избавления от рогатого бодача.
      – Так, мужики, я не знаю, как у вас с деньгами, но гробы нашего гробовщика стоят дорого, – на всякий случай сообщил кузнец. – Если не хотите сильно уменьшить вес вашего кошелька, отговорите ее делать то, что она хочет сделать.
      – Эй! – прикрикнул Игорь. – Ты что делаешь? Мультиков про капризных принцесс пересмотрела?
      Наматываемый бык поднял голову и выпустил пар из ноздрей. Улыбавшаяся во всю ширь Горячка приветливо помахала им левой рукой, а правую, с намотанным на нее хвостом, чуть приподняла и с силой дернула вниз.
      После чего вылетела во двор спиной вперед. Треснули сломанные жерди забора.
      – Он еще и лягаться умеет! – уважительно сказал Игорь. Бык боднул машину, проделав в корпусе две дыры. – А остывает он быстро?
      – Как победит, так и остывает! – объяснил кузнец. Горячка вернулась, выставив перед собой знаменитую косу. На костюмчике четко отпечатался след от удара.
      – Чувствую, холодца наварим! – потер руками Игорь. Кузнец ехидно ответил:
      – Хозяин быка потом из нее холодец сделает! И не посмотрит, что перед ним сама Смерть, я честно тебе говорю!
      – Правда? Слышь, человек в черном, бык нужен им живым! – прокричал Игорь. – Выведи его отсюда, не надо вырезки делать!
      Горячка призадумалась. Дошедший до передней дверцы бык поворачивался к ней рогами, намереваясь основательно забодать за причиненные издевательства, но из-за машины свободного места оказалось недостаточно, и бык задержался с поворотом, опрокидывая на себя разные приспособления и сминая нежный корпус машины, передвигая ее от себя. Горячка подошла к печи и, задумчиво прикинув размеры быка, сняла с крючка клеймо побольше и сунула его в огонь.
      – Отморозок в рясе, – буркнул Дракар. – Креста на тебе нет!
      Кузнецы потоптались на месте, а потом, кряхтя, направились в угол чердака.
      – Там запасной выход.
      – А что здесь не переждем?
      – Оглохнуть хочешь?
      Кузнецы откинули люк и ступили на лестницу, когда в кузнице раздалось тихое шипение. От последовавшего за этим рева зазвенело в ушах. Кто-то, широко известный массовым кругам, по знакомой траектории вылетел на свежий воздух к проломленному забору, следом выскочил рогатый метатель. Кузнецы, спустившиеся на половину лестницы, одновременно остановились и, сохраняя строгую синхронность действий, которой позавидовали бы олимпийские спортсмены, зашагали в обратном направлении.
      Бык бросился на Горячку, набравшую приличную скорость и рванувшую далеко за пределы деревушки. Кузнецы остановились у крышки люка и опять, не нарушая точной синхронности движений, спустились вниз. Следом спустились Дракар с Игорем.
      – Как она за вами увязалась? – поинтересовался второй кузнец. – Кто-то из вас должен вот-вот отдать концы?
      – Есть одна личность, – согласился Дракар, – к сожалению, в данный момент она недосягаема. Мы как раз ее ищем. И нашли бы, если…
      В чистом безоблачном небе одна за другой засверкали молнии, из пустоты вылетел истребитель «Миг-30», на сверхзвуковой скорости пролетевший над деревушкой и улетевший за горизонт. Все, как один, проводили его любопытными взглядами.
      – Вот черт, – вырвалось у Дракара, – Нашли уже! Быстро он среагировал!
      В столице среди стражи поднялась невиданная паника.
      – Надо было стащить Машину Времени у Лейкина-Бармалейкина, – медленно протянул Игорь. – Но, откуда ты знаешь, что быстро?! Может, у него лет пять прошло, пока истребитель переделали под Самолет Времени?
      – Чувствую, бедная семейная киношка превращается во что-то запредельное. Машину надо срочно уничтожить! – заявил Дракар. – Если ее здесь найдут, джинн разметет город по камушку! И прощай, поговорка про царя Гороха!
      – Чем уничтожить? – Игорь указал на кузницу. – Кувалдой ты будешь плющить ее до самой смерти, пока джинн на шум не прилетит.
      – Утопить.
      – До речки три версты! – подсказал кузнец.
      – И заразить воду остаточной радиацией??? Ты представляешь, что будет плавать в речке через тысячу лет???
      – Не переживай, нам бы только до истребителя добраться и украсть, а там изменим настоящее, никто и не заметит! – пояснил Дракар. Игорь покачал головой:
      – По-моему, ничего не выйдет. Он не приземлится. Здесь нет заправки. А нас убить – ему одного снаряда хватит.
      – Тогда давай переключимся! – предложил Дракар, доставая из кармана дистанционку. Кузнецы с любопытством посмотрели на черную пластину с кнопочками. – Перебросимся на соседний канал, и джинн замучается нас искать!
      – Какие каналы при царе Горохе?!!
      – Из соседних царств. Забыл, что в сказках есть тарелочки с яблочком? Чем не телевизор?
      – Переключай, – сказал Игорь, – посмотрим, что получится.
      Дракар нажал на кнопку. Мир на треть секунды мигнул синим, но не исчез. Дракар нажал снова. Результат оказался аналогичным: переключаться, действительно, было некуда.
      – Вот деревня! – в сердцах бросил он. – Всего один канал!
      Горячка, совершив круг вокруг деревни, возвращалась к точке старта. Выдохшийся бык рухнул на траву у другого конца деревни, и Горячка, как ни в чем не бывало, сразу перешла с бега на шаг.
      – О чем спорим? – спросила она, дойдя до кузницы.
      – Машину надо спрятать! – сказал Дракар, убирая дистанционку до будущих времен. – Навсегда. Чтобы ни одна собака не учуяла и не откопала. Я не хочу, чтобы деревня пострадала из-за нас.
      – Это поправимо! – Горячка взмахнула косой, и сломанная машина плавно превратилась в стог сена. Кузнецы перебросились парой восхищенных фраз.
      – Поедем на лошадях, или создадим новую? – поинтересовалась она. Игорь вопросительно повернулся к Дракару:
      – Это я перенервничал, или ты тоже это слышал?
      – Слышал, – Дракар внимательно посмотрел на Горячку. – А что же ты сразу не сказала, что можешь сделать не только водку из-под крана? Мы бы сразу поехали бы на новой машине!!!
      Горячка недоуменно пожала плечами:
      – А я думала, вам по кайфу эту тащить.
      Игорь выдохнул нечто нечленораздельное и отошел, дабы не разговориться в нежелательных для культурного человека выражениях. Тем более, что кузнецы просили. Негоже, мол, в День рождения царевича говорить что-то сильно разэдакое, не к добру это.
      – Флюксуатор сможешь сделать? – поинтересовался Дракар.
      – Вряд ли, – Горячка покачала головой. – Слишком сложная штука.
      – Но ты же можешь создать любой бред!!!
      – Не любой. Избранный. Какую машину создать? Нашу, или иномарку?
      – Сейчас свою модель придумаем! – Дракар выхватил из блокнота листок бумажки. На пару с Игорем, отбирая друг у друга карандаш, они попытались нарисовать самый подходящих для этих мест автомобиль. После ожесточенных споров и исправлений у них получился спортивный внедорожник-амфибия с зенитной установкой на крыше и шестью пулеметами по бокам. Джеймс Бонд, увидев такое диво, бросил бы все и переметнулся в российскую разведку.
      Истребитель пролетел в обратном направлении, оставив после себя инверсионный след.
      – Он так и будет разрисовывать небо в полосочку? – Дракар передал листок Горячке. Та сделала несколько пассов руками в стиле Алана Чумака, и стог сена обратился нафантазированной машиной. Впятером они выкатили машину из кузницы и ахнули от восторга: в реальности она оказалась намного более впечатляющей, чем в черно-белом и плоском карандашном исполнении. Хромированные детали, краска «хамелеон» стоимостью в миллионы, способная изменять цвет под фон окружающего ее мира, плюс много такого, чего Горячка лично добавила от своих сумасшедших фантазий.
      Игорь сел на водительское сиденье и перестал дышать от восторга: кабина поражала комфортностью. Горячка протянула ему ключи зажигания. Кузнецы во все глаза глядели на этот дикий сплав авиа-мототехники и спорили: потянут ли это диво шесть лошадей, или придется запрягать десятку?
      – Карета что надо, – высказался кузнец. – А зачем вот эта штука у нее над головой?
      Дракар похлопал машину по капоту.
      – Сейчас покажем! – он открыл пассажирскую дверцу и наткнулся на широченную панель управления со ста тридцатью кнопками и семидесятью датчиками. Глаза разбежались, не зная, на чем остановиться. – Вот только разберусь во всем этом безобразии, и покажу.
      – Горя-а-а-а-чка-а-а-а! – позвал Игорь, – Ком цу мир1, подруга дней моих суровых!
      Самолет прочертил третью линию. Четвертая окажется прямо над ними.
      – Горячка слушает!
      – Где паспорт управления?
      – А зачем? – удивилась Горячка. – В России сроду никто паспорта не читал, сразу на кнопки нажимали.
      – Вот-вот! – заметил Игорь, – Сначала нажмут, а потом думают, что это было: фейерверк, или короткое замыкание?
      – Горячка, ты создавала, тебе и нажимать! – предложил Дракар, не рискуя испробовать старинный русский метод использования новой техники: оружия напичкано в таких количествах, что разницы между фейерверком и коротким замыканием никто не увидит: деревню разнесет во всем чертям что так, что эдак. – Пилот разлинует небо в полосочку, а завещание писать придется нам.
      – Ты хочешь его притормозить?
      – Именно! Ты догадливая.
      – В смысле, подбить?
      – Сделай милость!
      – А ты вон на ту кнопочку нажми, – показала Горячка на нижний ряд красных продолговатых кнопок, отдаленно напоминающих по конфигурации толстых дельфинов, и обозначающих толстые самонаводящиеся снаряды, – машина и выстрелит.
      – Обидно, что он не хочет приземляться! – Игорь поглядел на истребитель. – Мне не улыбается провести остаток жизни, наблюдая, как растет слава царевича Гороха.
      – А вот у джинна и попросим, чтобы он нас домой вернул! Нам, главное, добраться до моря и узнать, в каком настроении джинн находится сейчас. Не хочу попасть на тот промежуток времени, когда он хотел убить того, кто его освободит. – Дракар отыскал указанный горячкой ряд, с трудом разглядел микроскопические названия под ним и нажал на кнопку автоматической системы наведения. Зенитная установка зашевелилась, нацеливаясь на самолет. Замигала надпись «Цель захвачена!»
      – Всем видно? – спросил Дракар, нажимая на «пуск». Самонаводящийся снаряд взметнулся высоко в небо и по плавной кривой полетел на воздушную цель. Самолет как раз пошел на разворот, когда снаряд оказался рядом.
      Защита самолета сработала великолепно. Самолет пролетел дальше, а сбитый снаряд взорвался, не причинив ему никакого вреда.
      Пилот засек цель и выстрелил сам. Дракар прошелся пальцами по кнопкам, и серия снарядов полетела навстречу. В небе почти одновременно прогрохотало несколько взрывов.
      – Можно мне? – попросила Горячка. Дракар выпрыгнул с кресла, Горячка ухватилась за руль, дернула его на себя, машина приподняла перед, и из решетки высунулись тридцать пулеметных стволов. Горячка надавила на кнопки – Дракар не успел увидеть, на какие именно, настолько это было быстро, и пулеметы загрохотали, как гром среди ясного неба. Медные гильзы посыпались на траву. Кузнецы закрыли уши руками. Пилот выпустил весь свой боезапас, превратив небо в боевой фейерверк, и под конец пропустил удар. Самолет вошел в пике и вонзился в землю, взметнув к небу облако черного дыма.
      Со стороны города послышались крики ликования: потревоженная стража запустила в сторону самолета черную туч стрел и, хотя далеко-далеко не попала, скромно приняла уничтожение самолета и последующие поздравления на свой счет.
      Горячка вышла из машины полюбоваться на творение своих рук, Игорь сел вместо нее и стал заводить машину. Мотор не откликался. Игорь проверил датчики, обнаружив среди них даже несколько экзотические «высота над уровнем моря», «степень загрязненности бензина» и «паранормальное где-то рядом» (это, как он догадался, был индикатор присутствия джинна где-то поблизости), и наткнулся на крохотный датчик топлива в правом нижнем углу.
      – Слышь, народ, а бензина-то у нас нет! – воскликнул он. – Как поедем-то?
      – Горячка! Твой выход на «бис»! – попросил Дракар, – Сумела сделать машину, давай и топливо!
      Горячка взмахнула руками, и направила их на деревенский колодец.
      – Готово! – возвестила она. Дракар заглянул в колодец: пахло бензином. Он взялся за ручку и стал наматывать цепь, поднимая ведро со дна колодца.
      К машине сбегались заинтригованные происходящим крестьяне. Все шестеро, которые не испугались рева самолета и не спрятались в погребах, призывая на помощь объединенные силы местных богов.
      – Действительно, бензин! – сказал он, достав ведро. Над колодцем повисло легкое марево: испаряющееся горючее стремилось к небу.
      Игорь решил просветить небоязливое крестьянство относительно происходящего, чтобы оно и дальше оставалось небоязливым. Но что и как говорить, он не знал, и потому дал волю языку самостоятельно разобраться с этой проблемой, и нагородил полную отсебятину, надеясь, что она прозвучит величественно и масштабно.
      – Друзья мои! – торжественным голосом сказал он, указывая на падавшие с неба в дальние поля куски разорванного самолета. – Злые волшебники прибыли к нам из чужих краев, чтобы захватить и поработить нашу свободную от иноземных захватчиков землю, и мы пришли освободить вас! Пусть нами правят наши собственные захватчики, не дадим чужеродным органам занять место нашего угнетателя!
      Крестьяне, если чего и не поняли, то оставили свое мнение при себе, не желая спорить с человеком, бросающимся странными словами. Пожелал поспорить Дракар.
      – Чего мелем? – вежливо поинтересовался он, проходя мимо с полным ведром бензина. – Хочу тебе по секрету сообщить: еще пять минут подобных слов, и ты на собственной шкуре испытаешь народный бунт, жестокий и беспощадный. Он пересчитал крестьян и поправился:
      – Его сокращенную демо-версию.
      Игорь застрял на длинном и очень умном слове, которым хотел поразить крестьян, но так и не смог его выговорить, и повернулся к Дракару.
      – Что ты предлагаешь? Рассказать, что мы прибыли из будущего?
      Дракар заливал бензин в машину.
      – А им по фигу, откуда мы! – сказал он, – Главное, чтобы жить нормально! Скажи им, что… э-э-э… На, лучше бензин залей, а я им сам все объясню популярно и без академических терминов… Друзья! Как сказал мой друг, мы воюем со злым волшебником, пожелавшим покорить людей. Он настолько злобный, что даже Смерть ужаснулась творимыми им злодействами и спустилась в наш мир, намереваясь найти и лично придушить этого гада, дабы ему неповадно было. Вон она, видите, косу в руках держит. Короче говоря, мы едем на родину злодея, чтобы его убить и освободить мир от его темности. Вопросы и предложения есть?
      Крестьяне, что Дракара немало удивило, задумываться над его словами не стали, а просто указали на небо:
      – Есть! – дружно сообщили они. – Что это вон там летит? Враг, или друг?
      Дракар задрал голову. Прозрачно-матовый парашют на фоне неба был почти незаметен, и он не сразу понял, что человек летит не сам по себе в свободном полете, а медленно приземляется. Пилот самолета, выброшенный при взрыве катапультой, отлетел на приличное расстояние и теперь спускался прямо на них.
      – Это один из его помощников! – заявил ходивший к колодцу за добавкой (топливный бак оказался вместительным) Игорь. – Будьте осторожны, он очень опасен!
      – А, ну тогда это к дружине! – пояснили крестьяне. После чего, подхватив кузнецов с собой (не дай, бог, случится что, новых профессионалов днем с огнем не отыщешь), набрали приличную скорость и скрылись из глаз.
      – Нам тоже пора! – Игорь бросил ведро и побежал к машине. Дракар и Горячка побежали следом за ним, но по земле прошлись фонтанчики от пуль, и троица остановилась. Парашютист спустился недалеко от колодца, направляя на них автомат Калашникова.
      – Кто шевельнется с места, получит пропуск на тот свет! – прокричал он дрожащим от переизбытка адреналина в крови голосом, приземлившись метрах в пяти от колодца и вскочив на ноги. – Учтите: автомат киношный, стреляет без перезарядки!
      Игорь хотел воспользоваться падением парашюта, как прикрытием, чтобы все-таки добежать до машины, но тот упал позади пилота, и идея не получила дальнейшего развития. Пилот достал сигарету и закурил от зажигалки: нервное напряжение после вышвыривания из взорвавшегося самолета оказалось слишком сильным.
      Дракар выступил вперед:
      – Кто ты такой, и что тебе от нас надо?
      Пилот хрипло рассмеялся: идиоту понятно, что ему надо от тех, кто его подбил.
      – Как ты нас нашел? – спросил Игорь. Пилот помахал сигаретой.
      – Повелитель отыскал в Америке Патруль Времени. Мы определяли ваше времярасположение по временным искажениям, и сузили участок вашего прибытия до пятисотлетнего диапазона времени. На ваше счастье, на здание Патруля крайне не вовремя упала подбитая во вчерашних боях летающая тарелка, она разнесла в пух и прах сканнер времени, и нам приказали самостоятельно искать вас в указанном временном диапазоне. Остальное – дело техники. Мы час за часом прочесывали прошлое в поисках усиленного радиационного излучения, и – ву а ля! – счетчик Гейгера определил ваше местоположение с точностью до десяти километров. Собирайтесь, мужики – ваш ждет будущее (не скажу, что светлое), последнее желание и упокой ваших душ.
      – Мы не готовы! – отклонил предложение Игорь. – И потом, как ты собираешься нас вернуть? Самолет нас покинул, бедняга…
      До перенервничавшего пилота дошло не сразу. А когда дошло, то он остолбенел настолько, что перестала дымить сигарета. Он ощупал рукой костюм, отыскивая рацию, и нашел свой сотовый.
      – Да, космическая связь при царевиче Горохе тебе здорово поможет! – обрадовал Дракар. – Ну, ладно, ты нас поймал, честь тебе и хвала. Но, пока ты ждешь, когда взойдет космическая эра, и над тобой пронесется первый советский пикающий спутник, можно, мы ненадолго сходим по одному важному делу? Обещаю, что вернусь.
      – Стоять! – пилот нервно набрал «любимый номер» (номер приемной джинна, экономившего на всякой мелочи): перспектива затеряться в прошлом навеки ради чужого призрачного счастья править миром являлась для него слишком дорогим удовольствием. Телефон потребовал выбрать сеть.
      – Могу предложить невод! – угадав надпись на сотовом, предложил Игорь. – Ширина поиска рыбы до тридцати метров!
      Пилот убрал бесполезный телефон в карман: отчетность у джинна была тотальной и не признающей форс-мажорные обстоятельства.
      – Я понял, почему джинн хочет вас убить! – сердито сказал он. – Вы его капитально достали, правильно? Но ему не успеть – я прикончу вас раньше!
      – Обломись, мужик! – воскликнул Дракар. – Джинн не простит тебе нашей гибели не от его рук! Он хочет самолично свернуть нам шеи и конкуренции не потерпит! Ты знаешь, что он делает с конкурентами?
      Он схватил себя за шею, высунул язык, побагровел, и характерно захрипел. Испугавшийся, что Дракар, увлекшись, придушит сам себя, а джинн, не разобравшись, найдет стрелочника в его лице, испуганный пилот сбавил обороты.
      – Как вы с ним поцапались? – вполне миролюбиво спросил он.
      – У нас с ним небольшие разногласия по поводу существования друг друга. Он хочет, чтобы мы померли, а мы хотим, чтобы помер он. Но он набрал армию из монстров, и нам пришлось временно отойти.
      – Хотите набрать собственную армию? – догадался пилот. – Из кого? – он хохотнул, – Из местных крестьян? Что они смогут противопоставить Повелителю? Они даже мне отомстить не смогут.
      – Ты успел им что-то сделать?
      – Еще нет, но сейчас сделаю! – пилот показал в сторону колодца. – Как говорит пословица: не плюй в колодец, пригодится воды напиться. А вот про это в пословице не упоминается.
      – Про что?
      – Про это! – он затянулся сигаретой, выпустил облачко дыма, сказал: – Вот так! За то, что они вам помогли, я испорчу им воду! – и точным щелчком запульнул в колодец горящий бычок. – Ну, и что они…
      Бу-бух!!!
      И половина неба стала красной-красной.
      – Молчи! Лучше молчи! – повторял Дракар, из последних сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться и не выпустить из рук руль: машина мчалась на ста восьмидесяти километрах в час, стремительно удаляясь от деревни с раскуроченным колодцем. Игорь хотел обозвать пилота обидными словами, но не мог: его самого распирал смех.
      Машина резко затормозила, и они оба дико захохотали, вспомнив выражение лица пилота, когда рванул воздух над колодцем. Взрывная волна сдула на него парашют, сбив его с ног и запутав в стропах.
      Горячка, от греха подальше, быстренько разбензинила полыхающий черным дымом колодец, а под конец подскочила к выпутывавшемуся из строп и парашютной ткани пилоту, взмахнула косой, сделав разрез на уровне его груди, выхватила автомат и запрыгнула в подкатившую к ней машину. Дракар надавил на газ: царское войско спешило на место взрыва, чтобы узнать подробности и раздать виновным приличных тумаков, и он решил, что пилоту раздача куда нужнее, чем им.
      Вот и пусть получит оптом сразу за всех.
      Джинн рвал и метал, когда Дракар снова показал себя с лучшей стороны, сумев в который раз избежать смерти. Для него оставалось загадкой, как именно они сумели перебраться в Америку, да еще с небывалой для современного транспорта скоростью, и лишь с их прорывом через проекционный телевизор он стал догадываться, что они знают и умеют намного больше, чем он думал.
      Экстренный просмотр фильма «Назад в будущее» и последовавшее за этим расследование показали, что Дракар решил избавиться от висевшего над его головой Дамоклова меча, не сразившись с джинном, как это сделали бы нормальные герои, а забурившись в далекое прошлое и изменив ход истории, как это обычно делали разные сумасшедшие профессора и их малолетние последователи.
      Визирь сгоряча наговорил такого о пространственно-временном континууме и его изменениях, что джинн с большим трудом удержал рассудок и опомнился, вовремя успев отцепиться от родной, выхаживаемой в течение тысяч лет бороды до того, как вырвал из нее приличный клок волос. Визирь же, увидев, что его стараниями джинн чуть не заработал обширный инфаркт, поспешил смягчить возникшее напряжение, опасаясь, что лишенный уверенности в незыблемости прошлого джинн разнесет сгоряча планету в пух и прах, чтобы и остальным не досталось ни крошки от его краткого, но безраздельного величия. Он понимал джинна, как никто другой: получить практически на халяву целый мир, лишить его начальников и немного переждать (не больше недели), чтобы человечество смирилось и приняло его безграничную власть, как должное и постоянное отныне и во веки веков, и вот на тебе!!! Удар оттуда, откуда не ждали!
      Теоретически, объяснял визирь, опасливо косясь на коллекцию острых топоров, висевших на коврах в кабинете джинна, используя оборудование Патруля Времени, беглецов найти можно.
      – Нужно!!! – поправил его джинн, и приказал немедленно организовать поиски. – Снабдить флюксуаторами истребители, прочесать планету в том времени, где их найдут, и доложить о положительном результате завтра утром!!! – кричал джинн, разбрасываясь горючей слюной. – Привести их ко мне живыми, или мертвыми!!! Нет, только живыми!!! Мертвыми я их сам сделаю!!!
      Перемещение во времени в принципе считалось невозможным среди джиннов. По той простой причине, что они никогда не задумывались о том, чтобы что-то изменить в прошлом. Для обладающего тысячелетним долголетием разумного существа не было необходимости менять что-то в начале жизни из-за короткого срока существования в бренном подлунном мире. Это быстро живущие люди начали мечтать о разных глупостях и творить что-то такое, что не поддавалось объяснению разумом джинна.
      «И, вообще, – сердито думал джинн, расхаживая в своих новеньких апартаментах, которые теперь его совершенно не радовали. Как и захваченный им мир. Что от него толку, если двое выскочек готовы испортить все удовольствие, – возвращение в прошлое ради его изменения в свою пользу после досконального изучения нежелательных последствий личного характера и способов их предотвращения – это удар ниже пояса. Это размахивание кулаками после драки. Это все-равно, что съесть ужин, а потом вернуться в прошлое и отнять его у себя, чтобы съесть вместо добавки».
      Получилось так, что из охотника он незаметно превращался в жертву, и даже наличие собственного мира не могло ему помочь. Его загоняли в ловушку, возможности которой его по-настоящему испугали. Не зря, выходит, усмехался призрак волшебника: он знал, что так и будет, когда джинну объявят войну простые, но слишком хитроумные смертные.
      – А почему бы не ответить врагам пропорционально их действиям? – предложил визирь. Джинн перевел на него мрачный взгляд и нахмурился, требуя повторить то, что визирь только что произнес, – А что такого? – заволновался визирь, – Как аукнулось, так и откликнулось.
      Грот задумался: идея неплохая. Игорь и Дракар улетели в далекое прошлое, чтобы изменить его жизнь, а он в ответ перелетит лет на тридцать назад, чтобы изменить жизнь им.
      Он хлопнул в ладоши:
      – Личные дела сам знаешь кого мне на стол!
      Визирь молча положил на стол две толстые папки и испарился, понимая, что джинн, при виде фотографий врагов мог автоматически ляпнуть заклинание, и попавший под его воздействие несчастный (или равнодушная к превращениям мебель) кардинально изменил бы свою внешность. Визирь себя к кругу лиц, недовольных собственной внешностью, не относил и надеялся пробыть в своем первоначальном, так сказать, истинном виде, до самой смерти.
      – Менять им жизнь – хлопотное дело! – пробормотал джинн, изучая документы. Изменение прошлого в произвольной точке времени не приведет к ожидаемым результатам, если в это время не происходит ничего серьезного: так сказал визирь, и джинн вынужденно ему верил. Искать узловые точки – еще хуже, чем искать иголку в стоге сена. – Отменю их целиком!
      Истребитель Времени, напичканный оружием под завязку, ждал его на аэродроме. Джинн материализовался в кресле первого пилота, завел двигатели и взмыл в небо, чтобы очутиться в начале недалеких сороковых годах двадцатого века: для надежности, стоит сразу уничтожить потенциальных бабушек и дедушек. И время оптимальное: Вторая Мировая война.
      Но так и не очутился.
      Потому что его внезапно озарило, и он вдруг понял принцип изменения времени. И на свою беду, первым делом сообразил, что, убив предков Игоря, не сумеет выбраться из телевизора в реальном мире, и власть над планетой останется для него несбыточной мечтой. А убив Дракара, и вовсе останется в кувшине, потому что некому будет его освободить.
      И радужные перспективы счастливой жизни властелина мира после уничтожения врагов в недалеком прошлом становятся слишком туманны. Изменение времени в любом случае приведет к нежелательным последствиям.
      – Мое прошлое не должно быть изменено!!! – прорычал он, понимая, что остается только одно, единственно надежное средство не дать людям что-то поменять в свою пользу: отправиться в прошлое и провести кучу времени у кувшина в качестве охранника.
      Джинн злобно стукнул по штурвалу, включил флюксуатор, и истребитель полетел в далекое прошлое, что бы там, на месте, дождаться появления Игоря и Дракара и перехватить их до того, как они успеют совершить черное дело изменения истории.
      – Вот уроды!!! – ругался он сквозь зубы: придется быть своим собственным тюремщиком, не допустив того, что бы кувшин достали или открыли в неподходящее для этого время. Это уже не ирония судьбы, это ее злобный хищный оскал.
      Истребитель пронзил небо и влетел в четырехмерное пространство, чтобы пролететь сквозь слои времени и вынырнуть в далеком прошлом, в месте, где ему предстоит охранять самого себя.
      Волшебник смеялся не зря…
 
      Долго ли, коротко ли, но мчались они к Черному морю до самого посинения. Созданная Горячкой машина была приличного качества, и до сих пор ни разу не выходила из строя. Им даже поворачивать не приходилось, потому что машина спокойно преодолевала любые препятствия, либо переплывая их, либо расстреливая из всех видов оружия, имеющихся на борту. К сожалению, Горячке так и не удалось воссоздать аналог флюксуатора, и с мечтами о перемещении во времени пришлось проститься. Это здорово испортило им настроение: теперь они не знали, как именно вернутся домой, но в то же время чувство некоторой обреченности в данном вопросе заставило их взяться за дело сражения с джинном с утроенной силой, ведь обратной дороги не было.
      На шестнадцатый день они остановились перед каким-то городом: надо было запастись провизией. Несмотря на то, что Горячка умела превращать в изумительно вкусную еду любой предмет на их пути, Дракар остерегался ее есть, опасаясь, что фокусы Горячки могут дать случайный сбой, и тогда у него в желудке окажется что-то совершенно несъедобное. Приходилось запасаться настоящей провизией.
      Высокие каменные стены возвышались на добрые двадцать метров, и повсюду виднелись хорошо вооруженные лучники. Ворота были закрыты, но когда лучники увидели чудо технологий будущего, то немедленно подняли толстую решетку, отворили ворота и перебросили мост через ров.
      «Огневик» – так назвал машину Игорь по очень отдаленной аналогии с ее создательницей, протарахтел и вкатился в город. Мост тут же подняли, ворота закрыли и опустили решетку. А машину окружила огромная толпа воинов.
      – Нехилая система захвата! – уважительно сказал Дракар, – впустили по одному, а затем всем скопом на сборки-разборки.
      Система самонаведения нацелилась на передние ряды. Игорь знал, что огневая мощь «Огневика» способна за считанные секунды расчистить им дорогу до противоположной стены, и потому не спешил со стрельбой, тем более, что лучники не выражали враждебных намерений. Не сказать, что, окружив их, они просто лучились счастьем от долгожданной встречи, но и как врагов их тоже не встретили. Скорее, как на высокопоставленных пленников.
      Молча стояли и смотрели.
      Как в музее.
      Пока сквозь плотные ряды не протиснулся седой старец с длинной бородой. Костюм переливался оранжево-золотистыми искорками, и по всему было похоже, что на встречу с путешественниками явился представитель местной исполнительно-законодательной власти.
      Он подошел к машине и выкрикнул приветствие на чистейшем русском языке. (А на каком еще, если мир был телевизионным, а телевидение было российским, хотя и было древнее самого царя Гороха?)
      – Приветствую вас, храбрые путники! Два великих воина и чудотворная дива, прошу вас, явите нам свои лица!
      Игорь и Дракар одновременно повернулись к Горячке.
      – Это ты чудотворная дива?
      – Ну, поскольку вы оба не подходите под это определение, то я! – согласилась Горячка. – А вот почему вас назвали великим воинами? До сих пор вы успешно ускользали, а не воевали. Когда опыта набрались?
      – Сейчас выйдем и узнаем! – сказал Дракар.
      Дверцы открылись, и троица выбралась на свежий воздух. Лучники взревели от радости и выстрелили из луков вертикально вверх. Троица подняла головы и ахнула: стрелы, долетев до определенной точки, повернулись и полетели обратно вертикально вниз.
      – Самоубийцы! – бросил Игорь, бросаясь к машине, где, под защиту открывающейся вверх дверцы, где уже стояли Дракар и Горячка. Стрелы вернулись точно к своим хозяевам, вонзившись в выставленные над их головами небольшие деревянные щиты. Старец выступил вперед.
      – Этим жестом мы признаем наше поражение от ваших рук и просим у вас защиты от Великого войска.
      Воины опустили щиты, показывая, что стрелы попали точно в центр. Старец смиренно ждал ответной реакции.
      – Всякого я повидал на этом свете, – пробормотал Дракар, – но такого наглого вхождения в состав нашей экспедиции…
      – А чего это у вас лучники ходят со щитами? – заинтересовался Игорь. Старец несказанно удивился.
      – А как прикажете им защищаться от стрел?
      – Но им неудобно стрелять!
      – Кому?? – старец поглядел на войско. Лучники стояли с каменными лицами, ничем не высказывая довольство или недовольство. – Это часть обмундирования.
      Дракар вышел из-под двери.
      – И что именно вам нужно от нас?
      – Спасения от врага!
      Дракар подошел к старцу и пристально заглянул ему в глаза. Тот смотрел ровно и спокойно, и искорок издевательства в них не было ни на грамм. Старец на самом деле был уверен, что трое путешественников способны одолеть войско их противника. С чего это такая уверенность?
      – А кто сказал, что мы наемники? – справиться с тысячей-другой врагов с помощью «Огневика» действительно, несложно, но кто успел им сказать, что он обладает разрушительной мощью, если он обладает приличной скоростью, передвигаясь быстрее распространенной в этих временах голубиной почты? Кроме того, у него создалось впечатление, что первым литературным жанром в мире, помимо широко известных сказок, был жанр фэнтези, коего старец и перечитал сверх всякой меры: именно в книгах с древних пор существует специальное условие перекладывать заботы мирового уровня на плечи троих путников, пришельцев из другого мира, совершенно не разбирающихся в местных традициях и страхах, и потому не понимающих, в какую авантюру их вовлекли. Их отпускали с легким сердцем в дальнюю дорогу, чтобы они воевали за светлое будущее целого народа. (Правда, в современных шпионских историях и детективах правила были еще жестче, и делом спасения хороших людей занимался в вынужденном одиночестве либо интеллектуальный суперагент Штирлиц, либо проверяющий по всему миру качество любимого алкогольного напитка агент со странным именем Бонд Джеймсбонд по кличке Нольнольсемь.)
      – У вас мощное оружие! – безапелляционно заявил старец, указывая на пулеметы.
      – Кто вам сказал, что это оружие? – недоуменно поинтересовался Дракар.
      – Вот эта Книга! – старец протянул им толстенький томик с написанными от руки текстами. – Она сказала нам, что вы должны победить нашего врага.
      – А она не сказал вам, как именно?
      – Вам лучше знать! – старец не дал книгу протянувшему за ней руку Игорю. – Военные секреты не раскрываются, оставаясь прерогативой обученных им воинов. В книге написано, что победить должны вы. Книги не лгут. Вы должны нам помочь.
      – Правда?!! – притворно удивился Игорь. – А не скажете ли нам, кто автор сего правдивого труда? Не Вы? И называется он, случаем, не «как я придумываю истории для будущих мемуаров»?
      – Автор Марк Аврелий. Он погиб триста лет тому назад.
      У Дракара загорелись глаза.
      – И я даже знаю, кто его убьет… в смысле, убил, – зловещим хриплым голосом произнес он. Старец удивленно приподнял брови, – Не обращайте внимания! Это личное.
      – Я так думаю, что гостей сначала надо накормить, – высказал свое мнение о гостеприимстве Игорь. Старец приглашающе вытянул руку в сторону дворца.
      – Кстати, а как зовут наших гостей? – поинтересовался старец.
      – Я – Игорь, это Дракар, а чудотворная дива – Белая Горячка. С ней лучше всего не знакомиться в обыденной жизни.
      Старец уважительно поклонился.
      – А меня зовут Король! – сказал он, принимая из рук заслоненного советника ослепительно засверкавшую на солнце золотую корону и водружая ее на голову.
      – Это имя такое? – растерявшись, бестактно переспросил Дракар. Король ничуть не обиделся: не в первый раз.
      – Да, у нас в роду всех так звали! – добродушно пояснил он, поправляя корону. – Для краткости и лаконичности.
 
      Ужин был замечательным. Как выразилась Горячка – на убой, заставив Игоря поперхнуться и чуть было не отдать Богу душу в расцвете лет. Король – он же, как оказалось, и настоящий король, и советник, и все-все-все в командовании и управлении, похлопал его по спине: стража, стоявшая по бокам и охранявшая троицу от покушения, не осмелилась дотронуться до спины Великого Воина.
      – Идут!!! – прокричал вбежавший в зал лучник, когда они перешли на десерт. Старец отставил кубок.
      – Быстро они дошли, – нахмурился он, – Я рассчитывал на завтрашнее утро.
      – Заверни нам это, вот это и вот это! – скомандовал Игорь, показывая на тарелки. – В машине доедим! Горячка, спонсируй их упаковкой, пока они нам в шелковые полотенца еду не завернули! Ну-ка, покажите ваших нетерпеливых врагов.
      Величественным шагом они прошагали на балкон, открывающий землю на многие километры, и посмотрели на вражеское войско. От правого до левого края горизонта, насколько позволяло видеть зрение, по всей его линии, двигалась темно-серая полоска армии противника. Горячка выронила из рук пакет с провизией: ее непрошибаемый пофигизм дал трещину.
      – Сколько их? – охрипшим голосом переспросил изменившийся в лице Дракар.
      – Двести тысяч! – удрученно ответил старец.
      – И почему вы решили, что три человека имеют больше шансов победить войско, чем сотни лучников?
      – Так написано в книге! – терпеливо повторил старец.
      – Ага. А там не написан хотя бы исход этой скромной драки?
      – Написан! – оживился старец. – Ваша полная и безоговорочная…
      – Капитуляция? Так, может, сразу сдадимся, к чему этот маскарад?
      – …победа!
      – Победа??? Чувствую, ваш Авралий был тот еще фантаст!
      – Аврелий! – поправил старец.
      – Я знаю, почему победа, – догадался Игорь, – увидев нас троих в чистом поле, с единственной косой на всех, они станут так сильно хохотать, что им не хватит воздуха, и они умрут от удушения.
      Дракар скрестил руки на груди:
      – Рассказывайте, что за злодейство Вы совершили, раз на вас идет войной пятая часть жителей Земли?
      – А я почем знаю? – удивился старец.
      – Аврелий не раскрыл их секрета? – ахнул Дракар, – Да как он мог оставить это в тайне?!
      – Так, это, они весь мир захватывают! – опомнился король.
      Дракар простонал:
      – Еще один маньяк по наши души… Ну, что ж мне так в жизни-то не везет???
      – Погоди, Дракар, – перебил Игорь, – Горячка, сколько времени нам понадобится, чтобы перебить их всех?
      – Неделю!
      – За это время они успеют разнести ваш город по кирпичику! – сделал вывод Игорь. – Война – не выход.
      – Но Марк Аврелий написал, что вы должны победить!
      – Все-таки жаль, что он не написал, как именно у нас это получилось?
      – Если бы он написал, мы бы и сами справились! – заметил старец. – Наверное.
      – Это большое упущение с его стороны! Он мог бы и намекнуть! Хотя бы так, – вздохнул Дракар, процитировав несуществующий текст. – «Город должны спасти трое пришельцев, но поскольку я знаю, как они поступят, то не трогайте их, пусть катятся себе, куда хотят, всего им наилучшего». А он вместо ответа дал нам жуткую головоломку!
      – Вот, за что я не люблю доисторических хроникеров и гадателей, так это за их расплывчатые предсказания! – Игорь смотрел на приближавшееся войско через протянутый Горячкой бинокль. – А еще я очень не люблю котлеты!!! Часа через два войско будет здесь. Что будем делать, команда?
      – Доедим ужин, и на покой! – предложил Дракар, хитро посмотрев на старца. – Вы, кстати, завещание написали на случай ошибки в древнем тесте? Авра… Аврелий говорил про нашу победу, или вообще про победу? Мол, мы погибли, но не сдались, и потому победили. И память о нас сохранится в веках и легендах.
      – Для чего? – старец указал на войско. – Что бы я ни написал в завещании, после их атаки наследников у меня не останется.
      – Команда, обсуждаем план действий! – сказал Игорь. – Посторонним покинуть помещение!
      – Мы не посторонние! – завозмущался старец, – Мы все на одной стороне! И мы дадим вам много ценных стратегических советов!
      – Знаю! – кивнул Игорь. – И, как не посторонние, вы завалите нас вашими проектами спасения и отражения атаки, говоря, что знаете местность намного лучше нашего. А от наших разработок не оставите камня на камне, ввиду их полной некомпетентности и отсутствия у нас знаний относительно ваших методов борьбы. Фигу! Это наш бой! Так, что, сделайте милость, идите и наслаждайтесь теплым летним вечером, и не мешайте работать профессионалам. В конце концов, не мы к вам напросились за помощью.
      – Есть идеи? – спросил Игорь, когда они остались втроем.
      Тишина. Дракар и Горячка сидели с задумчивым видом и не жаждали делиться оригинальными находками. Он постучал по столу, привлекая к себе общее внимание:
      – Народ, начинать военное совещание с минуты молчания о будущем не годится. Предлагаю минутой молчания его закончить.
      – Есть вопрос, – подал голос Дракар. – Я помню, в какой момент они переложили на нас обязанности защиты их жизни от захватчиков, но не могу припомнить, когда мы эти обязанности подхватили?
      – Я тоже! – кивнул Игорь. Действительно, как-то легко все получилось. Сказали, что нужна помощь, и они согласились, уповая на мощь «Огневика». Хитроумный король поначалу утаил данные о количественном составе войска противника, уповая на древнего прорицателя, а теперь оказывается, что «Огневик» расплавится от усталости, пока справится со всеми солдатами.
      – У них отличные лучники! – напомнила Горячка.
      – Аргумент сомнительный, – возразил Игорь. – У нас снаряды еще лучше, чем лучники, но это сути не изменит. У нас не хватит боеприпасов.
      – Есть такая идея! – сказал Дракар сомневающимся тоном, – Горячка создает три сотни «Огневиков», и мы проходим по рядам противника, как утюгом, сминая их в лепешку.
      – И после битвы нарекаем страну Долиной Смерти! – отказался Игорь. – Двести тысяч трупов – вы с ума сошли!!! Лето на дворе!!! Пока всех похоронишь, эпидемия мора убьет все живое!
      – Хорошо, – подала голос Горячка, – тогда я вызываю дождь, а потом стреляю по промокшему войску молниями.
      – И что? В результате мы получаем те же самые двести тысяч трупов.
      – У нас нет выбора.
      – Обидно. Наша задача – не полное уничтожение всех вокруг нас, а уничтожение тех, кто стоит вокруг тех, кто стоит вокруг нас. Между прочим, Горячка, ты ведь можешь превратить их в кого-нибудь.
      – Людей не могу! – вздохнула Горячка. – Люди как раз-таки сами превращаются в то, что ты думаешь, без моей помощи. Я прихожу к ним после их превращения, вот в чем вся проблема.
      Они замолчали, погрузившись в глубокую задумчивость. Дракар чертил что-то на листке бумаги, горячка меланхолично дожевывала жареного на костре цыпленка, а Игорь полностью ушел в себя, не обращая внимания на хруст косточек.
      – Эврика!!! Есть идея!!! – прокричал он вдруг. – Дракар, пошли на выход, по дороге расскажу. Горячка, создай нам рации и жди нас здесь. Обсудим это дело по селекторному совещанию.
      Горячка растянула рот в четыре раза, заглотила остатки цыпленка и спросила:
      – Зачем так?
      – Чем раньше мы выйдем им навстречу, тем лучше.
      Садясь за водительское кресло, Дракар пробурчал:
      – Надеюсь, нас больше ничто не задержит.
      Ворота отворились, и микроотряд поехал встречать врага.
 
      «Огневик» на всех парах несся прямо на войско. Дракар держал руль, не отклоняясь от заданного курса ни на дециметр, а Игорь смотрел в бинокль и что-то говорил Горячке через радиомикрофон. Войско противника шло навстречу размеренным шагом, вытаптывая приличных размеров тропинку (в далеком будущем ее слабо сохранившиеся контуры увидят с самолета-разведчика, и уфологи предположат, что это остатки старинного аэродрома для взлета НЛО) и не очень-то волновалось при виде единственного соперника.
      Прямо по курсу был правитель войска Кролл – имя назвал старец, оказавшийся дальним родственником будущего царя Гороха по материнской линии. Тридцать седьмая вода на киселе, но стало приятно, что их усилия отзовутся в сердце царя Гороха теплыми чувствами. И фраза «при царе Горохе» отныне будет иметь для них другой, затаенный смысл.
      При виде приближавшегося «Огневика» Кролл крепче сжал рукоять меча и сузил глаза.
      Машина остановилась в десяти метрах от переднего ряда войска, он поднял вверх руку, затрубили горнисты, и войско замерло на месте. Воины поставили копья вертикально к земле, и остановились нога в ногу. Звук шагов стих вдали.
      – Ты готов? – спросил Дракар.
      – Частично.
      – Ну, тогда выпускай ту часть, которая готова, и пошли. На счет три!
      Дверцы поднялись к небу на манер расправившего крылья коршуна.
      Они сошли на землю, синхронным строевым шагом подошли к предводителю и, с замершим сердцем стараясь проигнорировать направленные на них арбалеты, приветствовали предводителя характерным жестом воинов, увиденным в бинокль.
      Кролл, ничуть не удивленный появлением безлошадной кареты (за годы походов ему посчастливилось увидеть много всякой дряни), приготовился выслушать парламентеров, ожидая каких угодно речей и посулов, начиная от безропотной сдачи в плен и заканчивая заверениями в битве до смертельного исхода. В его жизни было много разных встреч, но парламентеры всякий раз говорили легко угадываемые слова, повторяя своих предшественников. Эти ничем не отличались от других, и то, что они подходили с довольным видом, говорило о том, что они надеются обойтись малой кровью и сразу же сдаться в плен. Старо, но после топота копыт всегда приятно послушать человеческую речь. А то и просто тишину.
      Дракар с Игорем поклонились в пояс и дуэтом сказали:
      – Мы долгих тридцать лет ждали Вашего возвращения, мой повелитель! Добро пожаловать домой!!!
      Войско уставилось на него во все глаза. На лице правителя Кролла отразилось легкое непонимание. Вышесказанное ни коим образом не состыковывалось с прежними понятиями о взятии городов, и на его взгляд, звучало полной ахинеей.
      – Ну-ка, повторите, что вы там сейчас сказали? – переспросил он, тревожно заерзав в седле. – Как прикажете это понимать?!
      – Что именно, мой повелитель? – поинтересовался Дракар.
      – Это не мой дом!!! – гневно повысил голос правитель. – Мой дом далеко позади!!!
      Игорь и Дракар переглянулись и одновременно воздели руки к небу.
      – Мой повелитель, вы прошли всю землю и вернулись домой с противоположной стороны!!! – возликовали они, воздев к небу руки от неслыханного счастья и чуть не запрыгали от радости. – Вы завоевали целый мир!!! Да здравствует наш Великий Повелитель Кролл, правящий всем миром!!!
      Воины вытянули к небу копья и радостно взревели. Легкое непонимание, тем не менее, с лица повелителя Кролла сходить не желало. За годы блужданий он мог позабыть какие-то моменты, но готов был поспорить на завоеванные территории, что город перед ним не был его родным домом. Однако, парламентеры просто светились счастьем, а над городом висело сотни три его родных флагов.
      – Если вы меня пытаетесь обмануть, – стальным голосом сказал он, – я прикажу сровнять город с землей и не оставить от него камня на камне!
      – Как можно, мой повелитель?!! – Дракар повернулся к городу лицом. – Да, снаружи город слегка изменился: сразу после Вашего ухода мы стали восстанавливать старые и строить новые стены, потому что город Владыки Мира не должен быть похож на простые города! Но многое внутри осталось так, как было до вашего отъезда! Вспомните, мой повелитель, родные улицы!
      – Вперед! – скомандовал Кролл.
      Дракар и Игорь нырнули в кресла и покатили перед правителем. А тот и не смотрел на машину, поглощенный ворохом воспоминаний молодости.
      При въезде в город их встретил хор музыкантов, игравший (первое, что пришло Горячке в голову из героических песен) «Маленькие герои» Макаревича. Никто из решившихся играть в быстро собранном оркестре жителей города до сих пор не видел ни скрипок, ни духовых, и потому старался изо всех сил, извлекая из инструментов всякое антимузыкальное непотребство. Горячка старалась вовсю, заглушая настоящий звук и заменяя его через мощные, развешанные по стенам, динамики профессиональной оркестровой инструментальной фонограммой.
      По прямой линии от ворот стоял дворец, на добрую треть загороженный огромным портретом правителя Кролла, устремленно глядевшего в ему одному видимое светлое будущее. Плоский блин на его ладони с плохо, но все же различимыми крышами домов, обозначал древний аналог планеты. Горячка сначала создала изображение нормальной Земли, но король при виде такого богохульства заупрямился и чуть не наслал на нее палача, возмущенно крича, что Боги создали землю плоской, потому что с круглой земли давно бы все стекло на пол. Горячка не стала спрашивать, на какой именно пол стечет мировой океан, и если на то пошло, интересоваться, уверен ли король, что живущие в помещении (а где еще есть полы?) Боги однажды не наступят на плоскую землю или не выбросят ее, потому что верхний слой до невозможности зарос какой-то зеленой плесенью, а просто переделала изображение.
      Король и так был недоволен, потому что ему предложили сыграть роль хранителя дворца. Расстаться с короной на длительное время означало для него нарушить неписаную королевскую технику безопасности, а поскольку в обычной строительной каске он отказался ходить категорически, пришлось создать для него что-то вроде кепки Мономаха. Легко, удобно, бриллианты блестят так, что на солнце глаза слепит, и ни один Кролл не докажет, что это – знак принадлежности к верховной королевской власти.
      При въезде Кролла в небо устремились разноцветные лучи лазерного шоу, идею и концепцию которых Игорь нагло стащил у Жана Мишеля Жарра, предоставив Горячке ею же созданную кассету с записью его концерта. Световые полосы причудливо переплелись в темнеющем вечернем небе, и Кролл увидел, как на небе засверкали звезды, образовывая его силуэт, под которым – для полноты воздействия, а также для самых недоверчивых, появилась разъясняющая надпись «Повелитель Мира Правитель Кролл».
      Импровизированный оркестр позабыл про игру на инструментах и уставился на небо. Музыка играла сама по себе, и лишь общая увлеченность лазерными фейерверками скрыла неожиданный ляп.
      – Мы тщательно готовились к Вашему возвращению, мой повелитель! – вещал Дракар, давая Игорю незаметно слинять и присоединиться к Горячке в качестве дополнительного консультанта и вторых закипающих от перегрузки мозгов. – Мы долго думали, как удивить Вас по возвращению, и вывернулись наизнанку, но сделали так, чтобы Ваше возвращение стало самым захватывающим возвращением в истории!
      – Впечатляет! – согласился Кролл, но, тем не менее упорно повторил: – И все-равно здесь что-то не так!
      Огульно обвинять встречающих он не торопился: не ровен час, окажется, на самом деле приехал домой, как в глаза подданным смотреть? Но и признавать, что он вернулся, тоже не хотел: только-только, понимаешь, вошел во вкус, а уже родной дом. Надо проверить и убедиться своими глазами.
      – Воины чувствуют себя, как дома! – возразил Дракар. Кролл взглянул на него, как на полного гражданского.
      – Они влились в мою армию из захваченных территорий! – прорычал он. – От моей начальной армии осталось всего… Хм-хм… Ну, предположим, я сам и остался – больше никто не вспоминается.
      – Ну, хорошо, – сдался Дракар. – Предлагаю Вам, мой повелитель, самому вспомнить, где что находится, а потом мы с Вами пройдем на это место и убедимся, что Ваши воспоминания в точности соответствуют реальности.
      – Слишком грамотные слуги пошли, – пробурчал Кролл. – Ну, давай, сравним!
      – О, Чудотворная Дива, – Дракар остановился около скульптуры Моны Лизы и сделал вид, что молится. – Внемли слову Великого Правителя Кролла!
      – Внимаю, внимаю! – услышал он голос Горячки в наушниках. – Давно внимаю. Но по городу особо не разгоняйтесь, а то никакие мольбы не спасут.
      – Постараемся.
      Правитель Кролл вместе с тремя телохранителями пешком прошествовал по улице ко дворцу.
      – Говорите, мой правитель, что должно быть в Вашем родном городе, – гипнотически мягко и нудно говорил Дракар, стараясь действовать на манер цыганок, то есть, не давая Кроллу времени на обдумывание и постоянно сбивая его с мысли, – и вы убедитесь в том, что здесь почти ничего не изменилось, что этот город – ваш родной дом!
      Кролл ткнул Дракара в грудь вытянутым указательным пальцем:
      – Ты сам напросился!
      – На что напросился?
      – На казнь, – пояснил правитель Кролл. – Если что-то будет не так, тебя тоже видоизменят. Не очень, конечно, чуть-чуть, всего на одну голову.
      «Считаешь себя большим оригиналом?» – скуксился Дракар. – «Плоско и не смешно».
      Телохранители, в отличие от него, дико захохотали. Ясное дело: если постоянно слушать плоские шутки одного и того же человека (тем более, звезду великих размеров), приходится приспосабливаться к его уровню юмора – иначе смерть, что совсем не смешно. Дракар позволил себе кривую усмешку и приглашающим жестом указал на входные ворота во дворец.
      – А вот за тем поворотом была тележка! – воскликнул вдруг Кролл, указывая на узкий переулок. Телохранители, как один, повернули головы, выискивая взглядом малогабаритное деревянное средство средневесовых грузоперевозок. Разумеется, никакой тележки там не оказалось. – Как ты это объяснишь?
      Телохранители схватились за рукоятки мечей.
      – Ваша памятливость, ее давно сломали и сожгли! – снисходительно ответил Дракар. – А вы на самом деле думали, что это старье оставят к вашему приезду? Неужели вы думаете, что Столица Мира потерпит в себе древнюю рухлядь? Это будет несмываемый позор на вашу седую голову!
      Кролл скрестил руки на груди.
      – Выкрутился! – усмехнулся он, давая знак телохранителям отпустить мечи и не дергаться до поры, до времени. Дракар понял, что Кролл просто поиграл на его нервах, проверяя, не запаникует ли он и не выдаст ли свои истинные намерения? – Показывай дворец!
      Они долго ходили по коридорам, и каждый раз Дракар объяснял изменения планировки тем, что старые шторы, паласы, ковры, а так же некоторые стены отжили свой век, и что их убрали куда подальше, ведь во Дворце Столицы Мира обстановка должна быть наиновейшей и самой красочной на целом свете. Объяснения устраивали Кролла не особенно, но пока что ничего подозрительного он не заметил и не обнаружил. Игорь был прав, когда говорил, что в его памяти остались обрывки воспоминаний многих мест, и он давно не мог отличить воспоминаний о родном доме от воспоминаний о других городах.
      – Что вы здесь не обновляли? – поинтересовался Кролл, когда Дракар в сотый раз сказал, что коридоры были перекрашены. Горячка успела переделать кое-какие места во дворце согласно последним озвученным воспоминаниям Кролла, и, хотя, неизбежные несостыковки проявлялись с завидной нерегулярностью, они начинали его слабо раздражать.
      – Тронный зал! Он остался почти таким, каким и был в день начала Вашего Похода! Четыре угла, потолок, вход-выход, все на прежнем месте! Разве что слегка облагородили. Вы помните, мой повелитель, каким он был?
      – Конечно, помню! – Кролл на секунду закрыл глаза. – Зеленые стены, высокий расписанный потолок и мозаичные цветные стекла с картинами сражений.
      – Горячка? – тихо спросил Дракар.
      – Усе слышала! – отозвалась Горячка. – Веди его в тронный зал и ни о чем не беспокойся!
      Дракар и повел.
      На половине пути их притормозил Игорь, предложив осмотреть собранную в отсутствие Кролла коллекцию драгоценных камней, выставленную у стены на зеркальных полочках и закрытых толстым непробиваемым стеклом, с лазерной подсветкой снизу. Кролл потерял дар речи от увиденного: драгоценные камни сказочно сверкали и отражались от зеркальных полочек и стен коридора, создавая иллюзию пойманной и заключенной в коридор радуги. Телохранители позабыли, что они на самом деле опытные, ничему не удивляющиеся профессионалы со стальными нервами, и тоже раскрыли рты.
      Дракар, сердцем почуяв, что драгоценности были созданы не напрасно, передал Игорю полномочия экскурсовода, а сам, под уважительным предлогом оторвался от Кролла и его свиты, и со всех ног рванул в тронный зал, проверять работу Горячки.
      Влетев в зал и налетев на стоявшую к нему спиной Горячку, он быстро оглядел окна и стены.
      – «Вроде все нормально», – подумал он, приглядываясь к мозаичным баталиям. Основательно накачанные воины колошматили друг друга, на чем свет стоит, и это было вполне в духе эпохи. Вроде бы. Мечи, копья, шпаги, два гранатомета, подбитый фашистский танк со свастикой, а на заднем фоне изображен вполне реалистичный ядерный взрыв.
      Он не сполз на пол благодаря тому, что вовремя прислонился к шершавой стене.
      – Что-то не так? – забеспокоилась Горячка.
      – Это кто там в нижнем правом углу? – осипшим голосом спросил Дракар. – Хоккеист?
      – Это Джейсон! Убивал всех направо и налево! Помнишь такой фильм ужас…
      – Убери!!! И танки убери!! И… это на самом деле Терминатор, или ты изобразила Конана – варвара в кожанке?!!
      Послышались шаги приближавшихся экскурсантов. Игорь от волнения вешал Кроллу лапшу на уши с таким азартом, что тот послушно верил в каждое сказанное им слово.
      Горячка, ради всеобщего спокойствия неохотно сменившая стильный черный костюм и обличие Смерти на обличие королевы из запрятанной в тайнике портретной галереи дворца, взмахнула рукой, и картинки будущего, по подсказке Дракара, сменились исключительно гладиаторскими боями.
      – И вот перед вами Тронный зал во всей его красоте и всем его величии!!! – в зал спиной вперед вошел Игорь. Дракар вскочил, игнорируя слабость в ногах и ощущаемый шеей холод от представившегося топора палача, и радостно улыбнулся, приветствуя Кролла. Тот пристально уставился на мозаику.
      – Похоже, похоже, – согласился он, – но стены были изумрудные, а не зеленые.
      – А Вы приглядитесь получше, мой правитель! – посоветовал Игорь. Дракар прошептал краем рта:
      – Горячка-а-а…
      Стены плавно поменяли оттенок. Кролл вместе с телохранителями растерянно поморгал, пригляделся и вынужденно согласился, что после яркого сияния драгоценных камней глаза не сразу привыкли к нормальному освещению. Дракар облегченно выдохнул и закинул голову, чтобы немного размять затекшие мышцы шеи. Его глаза уставились на потолок.
      – Х-х-х-х-а-аап!!! – судорожно вздохнул он, быстро закрывая рот рукой. Кролл бросил на него внимательный взгляд, Дракар пересилил себя, сделал вид, что зевнул, и вежливо улыбнулся. Кролл кивнул головой и вернулся к просмотру окон. Дракар схватил Горячку за шкирку и резким рывком притянул ее к себе.
      – Дива ты отчебучечная, ты чего творишь-то???!!! – яростным шепотом заголосил он.
      – А что такое? – не поняла Горячка.
      – Как, что???!!! – Дракар резко поднял глаза к потолку и указал туда же пальцем. Расписанный в лучших традициях, потолок многократно просветил его насчет того, что будет, если сложить Машу и Петю, Сашу и Дашу, и скупо доложил, что там был анонимный «я». Но не это было самым страшным. Большую часть потолка занимали приличных размеров рисунки в стиле «граффити». – Ты смерти моей хочешь?!!!
      – А что, сейчас везде так рисуют! – неуверенно отозвалась Горячка.
      – И во дворцах тоже?! Короче: сейчас не «сейчас», а тысячи лет назад!!! – Дракар указал на Кролла. – Соображаешь, нет?
      – А что тогда рисовать???
      – Сотвори энциклопедию, быстро!!! – яростным шепотом приказал Дракар. Толстая книга очутилась в его руках. – Ты с ума сошла, какое виноделие??? Средневековых художников давай!!!
      Обложка изменила название. Дракар открыл титульный лист. Текст тоже изменился. Он быстро перелистал книгу в поисках цветных вкладышей.
      – Вот так, видишь, – он ткнул пальцем в фотографию потолка церкви. – Делай точно так же!
      Кролл поднял голову к потолку.
      Дракар сглотнул.
      – Занятно! – произнес Кролл, разглядывая нарисованные облака и прицеливающихся в людей ангелочков, – Что ж, готов признать, что дворец стал выглядеть намного краше, чем был во времена моего детства. Но этих вот, со стрелами, закрасьте: это рисунки не для Тронного зала. Облака можете оставить, так привычнее. А теперь вопрос, который меня интересует больше всего: вы и дальше намереваетесь гонять меня по дворцу на голодный желудок? В конце концов, властелин мира тоже человек и зверски хочет есть!
      – Сей момент, мой повелитель!
      Кролл направился к выходу.
      – Да, и не забудьте войско накормить, – напомнил он напоследок. Игорь повел его в Банкетный зал. Дракар проводил Кролла взглядом и сунул энциклопедию Горячке в руки.
      – Ты и без косы отлично справляешься! – устало выдохнул он. – Господи, я доживу до пенсии, или останусь вечно молодым?
      Ничуть не обидевшаяся Горячка растворила энциклопедию в воздухе. Немного успокоившись, Дракар поинтересовался:
      – Что там было раньше? – спросил он. – Я помню, что потолок не был белым.
      – Он был золотистым.
      – Точно. Зачем ты его закрасила? Симпатичный потолок. Был.
      – Несовременно как-то.
      Дракар вздохнул.
      – Верни, как было, пока король не увидел. А то его кондрашка хватит, а я до сих пор не узнал, какой сейчас год?
      – Царя Гороха тебе мало?
      – Историки не оставили точной даты его рождения и смерти.
      – Пусть так. А правитель Кролл?
      – Этого я вообще не знаю. У нас в истории не было такого.
      – Тогда расслабься, Дракар, это же сказка! А в сказках никогда не было точных дат!
      – Ну, да, не было… – Дракар сел на царский трон и положил ногу на ногу. – Зато каждый третий злодей старался захватить мир. Тоже, как в сказке. И три стандартных сказочных идиота, которые путаются у злодеев под ногами, выбивая почву из-под их ног.
      – Если хочешь, – предложила Горячка, – присоединись к стану завоевателей мира, и тогда путаться под ногами будут у тебя.
      – Не будут! – мрачно пообещал Дракар, – Я объявлю закон о том, что бы по трое не собирались.
      – Я против! – заволновалась Горячка, – А соображать на троих как придется?
      – Господа философы! – раздался в наушниках голос Игоря. – Нижайше прошу отвлечься от решения важной всемирной проблемы и накормить оголодавшее войско Кролла, иначе беседовать вам о проблемах людского триединства с арфами в руках и с нимбами над головой в сами знаете каком месте.
      – Понял, уже идем.
 
      Петр полулежал в кресле и мрачно смотрел на темнеющее небо. Несмотря на то, что сейчас была середина июля, с деревьев слетали листья, трава пожухла, краска с некогда окрашенных в яркие цвета домов растрескалась и смывалась, расползаясь по асфальту грязными пятнами. Город превращался в мир унылого серого кошмара: джинн использовал любую мелочь в психологической обработке людей. Как только город сдастся ему в полное подчинение, солнечная погода вернется и облик города восстановится. Психологическая обработка была у него на приличном уровне.
      Солнце изредка проскальзывало сквозь серую пелену, и это говорило о том, что кто-то из людей постепенно привыкал к новому режиму.
      В доме царила гробовая тишина: с утра он был один, жена ушла по срочным делам к подружке, а по радио беспрерывно восхваляли джиннову доброту и участие, скромно умалчивая про изменения в природе многих стран. По телевизору шла та же самая ахинея, но уже с изображением, отчего становилось совсем тошно. Джинн стал Светочем Истины, и репортажи из городов разных стран это доказывали стопроцентно: счастливые люди улыбались до ушей, говоря, как хорошо им стало жить со вчерашнего дня, что теперь у них теплая солнечная погода, и даже дождь, время от времени изливающийся на землю – и тот грибной.
      Казалось бы – вот, светлое будущее наступило, но вид за реальным окном портил ощущение от праздника, потому что никак не вписывался в расписанное яркими красками телевизионное солнечное настоящее.
      Люди подозрительно быстро смирились с новыми правилами жизни. Петр втайне от самого себя надеялся, что мир всего-навсего затаился на время, чтобы выскочить из-за угла и хорошенько наподдать магическому правителю Всея Земли, но ехидный внутренний голос язвительно нашептывал, что власть и народ давно живут в разных плоскостях, и происходящее с одними интересует других не больше, чем посещение зоопарка или цирка.
      Ночью ему приснился мрачный и неприятный сон о том, что перешедшие на сторону джинна милиционеры (а те, что не перешли, были уже не милиционеры) арестовали его средь бела дня и повезли в неизвестном направлении.
      – Куда вы меня везете? – спросил он. Фургон, в котором его везли, окошек не имел, а определять место по количеству поворотов и приблизительному подсчету пройденного расстояния он не умел.
      – Заткнись! – лаконично, но не по теме вопроса, ответил конвойный.
      – Ну, ладно-ладно, – примирительно сказал Петр, – ты началь…, – рука конвойного зажала ему рот, не дав договорить фразу. Сам конвойный задрожал от обширного нервного тика, понимая, что остался жив благодаря собственной реакции.
      – Ни слова больше, а то вместо тюрьмы завернем в морг. Понял?
      Петр кивнул. Чего тут непонятного? Ответ на вопрос получен, пусть и окольным путем и таким образом, что сам конвойный так и не понял, что ответил.
      Известие о переезде на бесплатную охранную стоянку для представителей рода людского не утешало, хотя и не было особо страшным: все-таки, не в морг, а, значит, расстреливать пока не будут. Но, елки-палки, в честь чего эдакое внимание к его скромной персоне? Неужели джинн обиделся за выданный ему несуществующий адрес?
      В пустующей и пугающей мертвой тишиной тюрьме оказалось двадцать охранников и всего трое заключенных, оказавшихся подавленными происходящим Антоном и Сергеем, которые встретили знакомого, пусть и не по совсем приятному поводу, человека, как родного брата.
      Охранник закрыл дверь и утопал.
      – А тебя за что? – изумился Антон, узнав давешнего борца за чужую собственность.
      – Не знаю, а вас?
      – То же самое, с отягчающими обстоятельствами.
      – Никак, весь арсенал использовали?
      – Почти, – Сергей не стал вдаваться в подробности.
      – Ты извини, что я тебя вчера вырубил, – извинился Петр, – с твоим мечом бед легко натворить.
      – Проехали! – отмахнулся Сергей. – Я на тебя не с голыми руками напал.
      – Адвокат был? – без особой надежды на положительный результат, поинтересовался Петр.
      – Был, – вяло сказал Антон. – Приходил, посидел немного, заполнил какие-то бумаги, сам за нас расписался, объявил приговор и ушел.
      – Адвокат???
      – А чего ты удивляешься? Ничего странного. Джинн сократил ставки, и объединил прокурорскую должность с адвокатской. Знаешь, как звучало его краткое выступление перед нами? Даже не перед нами, а перед тремя охранниками с автоматами, они же – присяжные заседатели. Вот, послушай: «По-человечески мне жалко моих подзащитно-обвиняемых, и я готов смягчить им наказание, но уроки длинной истории человечества учат нас, что горбатого только могила исправит. Я прощаю им их грехи, и с миром отправляю в места исправления. Вот список кладбищ, господа обвиняемые, выбирайте любое для перевоспитания».
      – Нам крышка! – подвел итог Сергей. – Угадай, кто будет палачом? С одной попытки!
      – Неужели джинн?
      – Он самый! Хочет удавить нас своими собственными руками, чтобы точно знать, что мы того. Вот нас сюда и привезли.
      – Да я их самих сейчас руками джинна!!! – Петр подскочил к двери и заколотил по ней кулаками, – ЭЙ, НАЧАЛЬНИЧКИ!!! Открывай, мать-перемать!!!
      – Ничего не получится! – повторил Антон. – Это уже не действует. Ночью закончилось.
      У Петра опустились руки.
      – Не знал.
      – Мало кто знает, – пояснил Сергей, – я думаю, это очередная шуточка джинна. Чтобы люди сами между собой разобрались. Ты кого-то обозвал начальником, а он тебя за это в бараний рог свернет.
      – Раньше им нравилось, когда их так называли…
      – Условный рефлекс. В конце должен остаться всего один. И этот начальник – наш старый знакомый джинн.
      – В гробу я видел такие знакомства.
      – Мы тоже.
      Из коридора донесся размеренный топот ног. Сергей и Антон испуганно переглянулись и отодвинулись от Петра в противоположный конец камеры.
      – Ой, мужик, сейчас тебе за покушение на жизнь охранников так влетит… – прошептал Антон. – Зря ты это сказал, честное слово, зря!
      Охранник подошел к двери. Петр схватил тумбочку и занес ее над головой, решив размозжить ему голову и завладеть оружием.
      – Их трое, тумбочка не выдюжит! – пессимистично заметил Антон.
      – Хоть какое-то удовольствие! – отпарировал Петр. Охранник постучал. Петр сжал табуретку так, что побелели пальцы. Охранник постучал еще раз. Потом еще и еще, а потом два раза позвонил. Мелодия до боли напоминала звук родного звонка, и, осознав это, Петр открыл глаза.
      …Вместо камеры его окружали стены родной квартиры, а сам он до сих пор полулежал в кресле, крепко сжимая в руках мухобойку. С трудом сообразив, что он задремал и заново увидел вчерашний яркий сон, Петр облегченно выдохнул.
      Но кто-то с достойной лучшего применения назойливостью надавил на кнопку звонка в третий раз. И глубокий низкий и туманно знакомый голос из-за двери вежливо спросил:
      – Можно войти?
      – Входите! – разрешил Петр, заинтересовавшись, как гость войдет через закрытую дверь без собственных ключей. Но дверь отворилась сама собой, и на пороге появился здоровенный ухмыляющийся двухметровый черт.
      – Не ждали?
      Петр остолбенел, что не помешало ему ущипнуть себя за руку: убедиться, что он на самом деле проснулся, а не кочует из одного реалистичного сна в другой.
      – Я присяду! – разрешил себе черт, усаживаясь на второе кресло.
      – Эй, а я тебя знаю! – Петр затряс ладонью с вытянутым в сторону черта указательным пальцем. – Ты тот самый черт, которому Игорь отправил посылку!!! Точно?
      Черт задумчиво наклонил голову на бок и тихо, почти про себя, прокомментировал догадку:
      – Ага, значит, теперь это так называется. Культурно, главное, вежливо. Так сразу и не сообразишь, о чем идет речь.
      – В смысле? – не понял Петр.
      – Неважно, – отмахнулся черт.
      – А Вы… ты… как… в качестве кого к нам на огонек? – запинаясь, поинтересовался Петр: второй раз увидеть живого черта, находясь в трезвом уме и полном здравии!
      – Неофициально прибыл на Землю по приказу вышестоящего начальства для устранения кое-каких изменений в существующем положении дел на планете, – строгим голосом разъяснил суть появления черт. – Этот джинн порушил нам всю отчетность, заслав в наши края всяких разных, а главное, живых начальников. Самые умные и спокойные из них ходят у нас, как на экскурсии, их никто не трогает, а вот некоторые требуют вернуть себя на прежнее место, при этом кричат и возмущаются так, что рога в трубочку сворачиваются. И возразить им нечего, потому что они еще живы, и применить против них адские усмиряющие средства не представляется возможным. Приходится использовать банальный мордобой, чтобы заткнуть им рот. Знаешь, как у меня кулаки болят?
      – Прошу прощения, – растерялся Петр, беспокойно нахмурив брови, – ты прибыл ко мне, чтобы пожаловаться на джинна? Я правильно понимаю?
      – Я объясняю, почему я сюда прибыл, – уточнил черт.
      – Адским властям необходимо мое согласие на возвращение засланных к вам начальников обратно домой? – никак не мог понять суть проблемы Петр. – Так, верните их, я не возражаю!
      – Мы не можем! – воскликнул черт, – Пока джинн жив, они будут жить в Аду, и на Землю вернутся после его смерти, которая, как я надеюсь и планирую, будет небывало преждевременной и весьма трагической.
      – Между прочим, он выпрыгнул из вашего телевизора! – заметил Петр. – Зачем отправили его Игорю? Без него ничего бы и не было.
      – Ничего бы не было, если б кое-кто не пристрелил питона, – отпарировал черт. – И, вообще, я тут не для разбора событий недавнего прошлого явился. Ты ведь в курсе, что джинн захватил мир и кроит его по своему образу и бесподобию? Его надо остановить.
      – А зачем? – философски спросил Петр. Погода такая, даже спорить не особо тянет. – Может, это не так и плохо? Везде будет солнечная погода. И потом, всего один правитель Земли. Не будет идиотских международных скандалов, склок, перевыборов, он будет четко выполнять то, что задумал.
      – Может быть, и да, а может быть, и нет, – сказал черт. – Но одно он сделает точно: сотрет в порошок оппозицию.
      – А и хрен с ней! – великодушно поддержал инициативу джинна Петр. – Какая от нее польза? Только жалуются.
      – Не могу тебя поддержать, – возразил черт, – мы сами – оппозиция, и разговоры об ее уничтожении мне не по нутру.
      «Вот оно и начинается, – подумал Петр, приподнимаясь на кресле и усаживаясь поудобнее, – мирно спорим с зашедшими в гости добродушными чертями о мирском и ищем совместные решения для постройки счастливого общества. Надеюсь, он не станет предлагать мне обменять мою душу на равноценную счастливую жизнь человечества без джинна?».
      – Не станет! – успокоил его черт. – Нет, я не лезу в твои мозги и не читаю твои мысли. Просто, у тебя в глазах дублирующая мыслительный процесс бегущая строчка.
      – Чего? – Петр так и не сообразил, как отреагировать, и потому договорил то, что хотел, не сбиваясь с темы. – Вам выделили новую землю под личное пользование и эксперименты в вашем стиле, убрав с глаз долой, а нашу оппозицию за пределы Садового кольца ни за какие коврижки не вытуришь.
      – Поверь мне, как опытному эксперту, – сказал черт, даже не пытаясь завести речь о купле-продаже душ: он на самом деле пришел не за этим, – там не только оппозицию, но и поддержку за названные тобой пределы не вытуришь. Но это обычные детские шалости. Политические бойни легко объясняются рефлексами и инстинктами (запомни: это государственная тайна!!!): захватить лидерство и захапать побольше территории под личное владение. Любой зверь так поступает. Разум здесь не при чем. Просто, к власти и управлению сильнее других рвутся молодые души, они недалеко отошли в своем развитии от животного начала, и им хочется показать себя во всей красе каждому встречному – поперечному. Обычный закон поведения зверей в стае. Громче крикни, напугай сильнее, да мало ли всякого… Им надо будет прожить немало жизней, чтобы повзрослеть до нужного уровня.
      – А нам, умным, повзрослевшим и успокоившимся, стало быть, мучиться по их милости? Черт развел руками:
      – Вы сами были такими триста лет тому назад. Или шестьсот, или тысячу. Кто как. К твоему сожалению, я не уполномочен объяснять правила развития человеческой души. Но ты сильно не переживай: у нас каждый политик на счету! Как позабудет, что он обычная букашка и возомнит себя Светилом – он наш с потрохами! Знаешь, какая за ними очередь? Десятилетиями ждем их прихода в нашу скромную обитель. Крупный грешник стоит тысячи мелких и является жемчужиной коллекции у любого черта. Между нами говоря, ваш вариант демократии, когда миром правят раскрученные кухарки, в Аду приветствуется: большая текучка управленцев и политиков. Настоящая «Фабрика звезд».
      – Звезды потоком не делают. Это штучный товар.
      – Ну, пусть будет фабрика лампочек, тебя устроит такое определение? Отсветят свое, их выкрутят и выбросят, чтобы заменить новыми.
      Петр внезапно повеселел:
      – А давайте составим договор, по которому мы будем отправлять в Ад партии высококачественных выскочек, а вы будете поставлять нам тепло для обогрева России? Я знаю, что у вас жарко.
      Черт расхохотался.
      – Оптовые поставки с предприятия – изготовителя? Это здорово, но, к сожалению, нереально! В наши края попадают после смерти, а не до нее. А если серьезно, то человечество должно само разобраться со всеми своими проблемами и людьми, их создающими, без вмешательства потусторонних сил. Мы так решили. Я имею в виду обе стороны мироздания. Вы или разберетесь, или погибнете, но руку с пистолетом к виску вам поднимать самим.
      – Тогда, что ты здесь делаешь?
      – Я изменяю то, что изменилось по моей вине.
      – Ладно, а я здесь с какого бока?
      – А с такого, что джинн охотится за твоим недавним знакомым Игорем, и хочет прибрать к рукам побольше его друзей и родственников, чтобы выставить их – и тебя в том числе – в качестве защитного щита, обменяв свое будущее на ваше. Говоря в двух словах: за тобой едут.
      Петр вскочил.
      – Так, что же ты сразу не сказал??? Бежим отсюда!!!
      – Это не поможет. Тебя загоняют до смерти. Нам нужны кардинальные меры.
      – Какие еще кардинальные меры? – забеспокоился Петр. Сразу вспомнилась молодежная парочка с буклетами о спасении. – Насколько кардинальные?
      – Прочти послание! – вместо ответа предложил черт.
      – От кого?
      Черт растянул рот в улыбке.
      – А сам не догадаешься?
      Петр призадумался: черт мимоходом упомянул про обе стороны мироздания, но послания от Светлой стороны носят все-таки ангелы. Теоретически. Прецедентов не было. Известных широкой публике.
      – Я так понимаю, что не от Бога, – со стопроцентной уверенностью сказал он.
      – Правильно понимаешь! – обрадовался черт. – Мыслишь в нужном направлении.
      – А это для меня не чревато?
      – Чревато для тебя твое нежелание! – пояснил черт. – Ты не думай, когда мы хотим купить душу, то не присылаем ей послания с предложениями о купле-продаже, а ждем, когда человек сам докумекает обратиться в Темный мир с личной идеей обменять душу на личное счастье. Это, чтобы в ангельской бухгалтерии не было накладок и вопросов по поводу того, что человека обманом переманили к темной стороне и отобрали душу силком и хитростью. У них там строгая отчетность.
      Он приподнял левую руку и поглядел на часы.
      – Вот листок, держи, читай! – сказал он, доставая белый-белый лист пергамента из внутреннего кармана стильного пиджака и протягивая его Петру.
      – Прочти ты, у меня нервы слабые, – отказался тот.
      – После прочтения они не станут сильнее.
      – Тем более.
      – Ну, как знаешь! – черт привычным движением надел на нос пенсне на золотой цепочке и развернул лист, – Читаю: «Уважаемый Петр Петрович! Временный комитет Светлых и Темных сил мироздания обсудил Вашу кандидатуру и предлагает Вам занять место в группе, созданной для предотвращения нежелательных изменений в истории человечества и спасения цивилизации от катастрофических перемен. Оплата по договоренности».
      Петр заслушался: черт в пенсне и костюме выглядел, как средних лет профессор психологии в университете, сразу и не скажешь, что он профессиональный охотник за душами. И голос его точь-в-точь соответствовал представлениям Петра о профессорах. Но последние слова вернули его в действительность.
      – Ад и Рай берут меня на работу наемником?! Вам требуется помощь человека?! – воскликнул он, начиная ощущать себя гостем среди пациентов сумасшедшего дома. Все вроде бы говорят связные слова, а смысл постоянно ускользает от понимания. – А вы сами разве не в силах?
      – А кто говорит о силе? – черт вскинул глаза и посмотрел на Петра поверх пенсне. – Когда применят силу, мир будет выглядеть вот так! Смотри сюда!
      И указал на стену. Цветастые обои растворились в копоти виртуальных пожарищ, и потрясенный Петр увидел, что будет, когда силы Ада и Рая станут наводить порядок на планете. Зрелище, достойное эпических полотен о войнах, потому что таковым и является. Одно слово: Армагеддон.
      Петр позволил себе еще несколько возмущенных реплик.
      – Но, почему весь свет на мне клином сошелся? Я был не один! Нас было больше! И не я разрезал телевизор! Почему спасать человечество поручено мне? За что? Где это написано? Что я – идиот, или, там, Иван-царевич? Мне, в отличие от него, даже простой лягушки в финале не предвидится, а не то, что царевны! Одно «спасибо», и то, если кто-то ненароком и по ошибке произнесет, принимая в качестве незаслуженной награды большую-большую денежную премию.
      – Они джинну и даром не нужны, а у тебя есть стимул. Кроме того, из всех сталкивавшихся с джинном людей ты – единственный, кто сталкивался со мной, и тебе не надо объяснять, что я не являюсь созданием джинна, – разъяснил черт. – А лягушкой могу обеспечить в любое время. Даже двумя. Аквариум есть?
      – Не надо, это я к слову.
      – Пойми, я еле уговорил начальство дать нам шанс самим справиться с джинном. Наверху и внизу давно поговаривают о сворачивании существования пятой цивилизации, и (так было много раз) в последний момент решают продлить эксперимент и уводят от планеты огромные астероиды, не давая им столкнуться. Если мы проиграем, на Земле наступит Конец Света.
      – Почему так круто?
      – Я не могу тебе сказать.
      Петр вздохнул.
      – Уговорил.
      – В таком случае, добро пожаловать в отряд! – черт протянул руку. – Меня зовут Деймос.
      – Петр! И что теперь?
      – Для начала познакомлю тебя с третьим членом группы, – черт взмахнул хвостом. Перед Петром появилось ровное умиротворяющее сияние, плавно принимавшее очертания представителя противостоящей черту стороны. Ангел шагнул вперед, разгоняя остатки света, и протянул Петру руку.
      – Будем знакомы, я ангел Павел.
      – Петр, – автоматически ответил Петр, переспрашивая. – А Вы на самом деле ангел? Настоящий?!
      Ангел повернулся к нему спиной и спросил, повернув голову:
      – Отсек для батареек видишь?
      – Нет.
      – Выводы сам делай, – ангел подошел к черту, но не для того, чтобы осенить его крестным знамением и убить на месте, как предположил Петр, а крепко обняться и похлопать его по плечам, как старого друга. И черт не рассыпался от его прикосновений, а обнял ангела, как родного брата.
      – Тысячу лет не виделись! – воскликнул улыбающийся ангел. – Я думал, нам уже никогда не повеселиться на Земле!
      – Я тоже так думал! – черт, как показалось Петру, вытер набежавшую слезу. Они разговорились, совершенно позабыв про присутствующего на встрече старых друзей постороннего смертного. – Твое начальство до сих пор недовольно нашими прошлыми делами?
      – Еще как! – на лице ангела промелькнула короткая усмешка. – Они всякий раз скрежещут зубами, когда вспоминают, как мы на пару прибывали на Землю, чтобы побывать на суде Инквизиции и вывести на чистую воду матерых святых отцов во время процесса над ведьмами.
      – Вроде доброе дело делали! – укоризненно сказал черт. – И верующих сколько прибавлялось, и Аду лакомый кусочек перепадал…
      – Меня тогда из семинарии едва не исключили! – засмеялся ангел. – За действия, противоречащие основному правилу ангела-хранителя: становиться видимым только для подготовленного к встрече хранимого. А сюда отправили из-за того, что на Землю поднялся ты. Для сохранения равновесия сил.
      – Так, ты теперь вроде наблюдателя за моими действиями?
      – Официально, да. Как и ты – за моими.
      – Стариной тряхнем?
      – Без вопросов! Ты прочитал ему телеграмму?
      – Да. Он согласен. Не особо, но уже никуда не денется.
      Как уловил Петр из их скоростных обменов воспоминаниями о славном студенческом прошлом, оба учились в одно и то же время и случайно повстречались во время практики на Земле, получив задание от своих кураторов на одного и того же человека, арестованного Святой Инквизицией по ложному обвинению в колдовстве. Ангел получил задание сделать все, чтобы человек не ожесточился и ушел на тот свет, простив издевательства инквизиторов, а черт получил задание настроить человека на возможность дико и кровожадно отомстить мучителям после смерти, если он перейдет на сторону темных сил. Каждый из них в строго определенное время появлялся перед заключенным в темницу человеком и предлагал перейти на свою сторону. Человек, и без того чувствовавший себя не в своей тарелке, под впечатлением от их назойливых речей и издевательств инквизиторов кидался из крайности в крайность и представлял себя то отдыхающим в райских кущах и позабывшим про боль и страдания, то накачанным воином Ада, мстящим лживым и жадным судьям, позабывшим про заповеди той стороны, которую они яростно защищали. Первые мечты были светлыми и приятными, а вторые темными, но тоже приятными, а поскольку хотелось и того и другого, внутреннее противоборство достигло апогея и вылилось в истерически им высказанное предложение ангелу и черту самим разобраться между собой и решить, что же для него лучше?
      Ангел и черт, впервые столкнувшиеся с противоположной стороной мироздания в личном контакте, в молодецком азарте позабыли о том, что человеку надо самому выбирать путь, по которому он пойдет, приняли его предложение и заспорили так, что на шум сбежалась тюремщики, а заключенные из других камер прильнули к щелям, дверям и стенам в надежде получше расслышать подробности.
      Инквизиторы, прослышав о необычном нарушении тюремного покоя, переполошились и решили, от греха подальше, провести быстрое слушание и отправить приобретающего нездоровую популярность заключенного на тот свет, где он сможет обсуждать аспекты потустороннего бытия в куда более располагающей для этого дела обстановке. Сбежавшиеся святые отцы даже не стали предлагать палачу выбить из заключенного признание в дружбе с нечистой силой, поскольку нечистая сила присутствовала на площади Скорого Суда во вполне осязаемом виде и покрывала их святую простоту, на чем свет стоит.
      Ни ангел, ни черт не давали им времени на пространные речи о демонах, вселившихся в душу бедного заблудшего, приводя убойные аргументы и реальные факты против святости самих отцов, а присутствие горожан в качестве ошалевших статистов добавляло организованному шоу излишне скандальный вид.
      Разборки начались ровно в одиннадцать, а в четыре часа дня на площадь Скорого Суда въехал недовольный шумом граф со своей свитой, приехавший самолично выяснить, сколько же ведьм и колдунов выловили на этой неделе инквизиторы, если на площади столько времени стоит дикий шум-гам, и почему до сих пор не дочитали приговор и не сожгли пойманных на радость добропорядочным жителям города?
      Увидев, кто правит бал на нынешнем празднике жизни, граф онемел, но виду не подал, а занял место в первом ряду, встав перед рядом, который был первым до его появления, и прислушался к аргументам обеих сторон. Запаниковавшие святые отцы попытались завершить дело всеобщим сожжением как заключенного, так и его защитников, ненавязчиво таская вязанки хвороста и выстраивая их плотным кольцом вокруг спорщиков в пропорции «один к одному»: одно слово в речи против инквизиции – одна вязанка, пока те не успели наговорить лишнего. Но граф успел услышать то, что не предназначалось для его ушей, и высочайшим повелением приостановил толпу священников с вязанками, для пущей убедительности приказав арбалетчикам взять их на мушку.
      Шоу завершилось в восемь часов вечера под гром аплодисментов.
      Граф и его команда по-прежнему занимали места в первом ряду, черт и ангел сидели у него по бокам, заключенного отпустили на все четыре стороны, заплатив ему за моральные и физические страдания, а мрачные и бывшие святые отцы разжигали хворост и жарили для проголодавшихся зрителей тушки куриц за свой счет.
      Павел и Деймос, воодушевленные первым совместным выступлением, взялись за дело с утроенными силами и, пока про их забавы не узнали кураторы, в пух и прах разгромили десятка три дел против обвиненных в колдовстве и на многие годы лишили сна и покоя ответственных за это безобразие лиц.
      А потом про их проделки стало-таки известно широкой потусторонней общественности, и грянул гром возмездия. Ангелу крупно влетело, черту досрочно выдали диплом о получении профессии демона-разрушителя, но им обоим запретили превращать серьезную проблему воспитания душ в балаганную лавку под страхом бессмертной казни.
      Минуло четыреста лет, и черт снова влип в историю, опрометчиво решив разобраться с культурой речи некоторых землян. Приятная мелкая месть обернулась появлением джинна, нашедшего необычный способ захапать под свое подчинение целый мир, соединив его с выдуманным. Руководство с обеих сторон, потрясенное делами разошедшегося джинна, собралось на экстренное совещание и стало в срочном порядке искать крайнего, который и должен будет исправить существующее положение дел. Поскольку черт имел кое-какое отношение к происходящему, ему и выпала сложная задача вернуть все, как было. Райская сторона предложила своего представителя, выбрав Павла, как имевшего опыт работы с Деймосом. В случае победы им обоим пообещали повышение по службе и предоставление работы по новому, экспериментальному профилю. В случае неудачи, что вовсе не исключалось ни одной из сторон, на Землю должны были прибыть отряды ангелов и чертей для массированной атаки на джинна и его прихлебателей, что, как известно, гарантированно привело бы к нежелательному Армагеддону, чего никак нельзя было допустить.
      – Так, мы идем, или как? – спросил Петр, услышав, что к дому с ревом, мигалками и свистом тормозов подъехали машины джинновой милиции.
      – Сейчас мы устроим маленькое шоу! – черт выглянул в окно. – В милиции работают простые люди, и мы их хорошенько напугаем, чтобы они разнесли сплетни о том, что против джинна ополчились ангелы и черти. Пусть люди надеются на спасение и не поддаются его пропаганде.
      Автоматной очередью захлопывались дверцы, и по громкости топота ног в подъезде легко высчитывалось, что органы правопорядка намереваются поймать, как минимум, шайку подлых олигархов, подпольно собравшихся в российской глуши, чтобы обсудить, как устроить олигархическую революцию.
      В дверь заколотили яростно и безбожно. Но кто-то на всякий случай вежливо позвонил.
      – Ну, господа, – сказал Деймос, – первый акт спектакля – исключительно мой! Так что, займите места в отдалении и наденьте марлевые повязки. Сейчас как тряхну стариной – пылищи наметет толстым слоем! Поторопитесь!
      С той стороны подергали за дверь, потолкались, от души понажимали на звонок и, убедившись в бесполезности вежливых методов, выпустили вперед тяжелую артиллерию. Принесенный ими самодельный таран, состоящий из тридцати двух килограммовой гири, приваренной к трубе, пробил дверь, давая фору любому каратисту, и вырванный вместе с саморезами замок пролетел по коридору со скоростью заправского мотогонщика. Дверь отворилась.
      Черт поставил кресло посередине комнаты, удобно уселся, взял газету с кроссвордами и заслонил свое лицо от входящих. Милиция, ворвавшись в квартиру, увидела сидевшего в кресле и, приняв его за Петра, нацелилась на него из табельного оружия и потребовала немедленно поднять руки вверх. Черт неторопливо открыл лицо, опустив газету. Милиция поняла, что сидящее перед ними существо на Петра похоже не особенно, стушевалась, перестала выплескивать из себя далекие от десяти заповедей идеи и столпилась у двери в комнату, не зная, что предпринимать дальше. Черт отложил газету и поглядел на вошедших пристальным взглядом.
      – Господа, – спросил он ровным глубоким голосом, – чем обязан лицезреть ваши постные лица? Вы забыли принести новый комплект дверей с замком и новыми косяками заместо снесенных?
      – У нас это! – туманно объяснил ближайший к нему милиционер, пряча табельное оружие за спину и делая попытки затеряться в толпе, но так и не сумев преодолеть сопротивление прятавшихся за его спиной коллег.
      – Неужели это самое?! – черт изобразил неподдельный интерес и участие, привставая с кресла. – Да что вы говорите?!! И давно оно у вас?!
      – Как приказали! – побледневший милиционер упорно втискивался в толпу спиной, но коллеги держали стойкую оборону, прикрываясь им, как надежным щитом. Черт встал и направился к скоплению правопорядка.
      – У меня приказ, который понравится вам еще меньше: покинуть помещение! Дорогу указать?
      – Не надо! – заторопившиеся милиционеры ломанулись из квартиры, опасливо косясь на ощущаемую сквозь костюм мускулатуру приближавшегося к ним черта. – Не беспокойтесь, мы сами!
      Из-за торопливо прикрытой им двери послышалось глухое милицейское:
      – Центральная! Алло! На квартире объекта находится черт! Повторяю, на квартире черт! Тащите сюда священника, пусть изгоняет эту нечисть!
      – Он дорого стоит.
      – Что??? С каких пор???
      – Со вчерашнего дня. Слишком много желающих избавиться от всяких привидений и полтергейстов.
      – А, хрен с ним!!! Давай срочный заказ!!! Заплатим!!!
      Черт ухмыльнулся и вернулся в зал.
 
      Минут через десять в квартиру втолкнули изрядно смущенного происходящим священника: заниматься эксорцизмом по просьбе неграмотных старушек было легко, а вот совершать то же самое по требованию слишком грамотной милиции…
      – Где он? – прошептал священник.
      – В кресле! – ответил милиционер. – Видишь, повернул его к нам спиной! Издевается!!! Давай, действуй!
      Грозно выставив перед собой большой серебряный крест, священник встал во весь рост и громким голосом приказал:
      – Повернись ко мне лицом, враг человеческий!!!
      Самого черта, скрытого высокой спинкой кресла, он не видел, и втайне надеялся не видеть его как можно дольше.
      – Я тебе не избушка на курьих ножках, – резонно заметил враг человеческий. – Ты вот лучше скажи, что такое агностический подход к ирреальному проявлению паранормальной сущности?
      – Недоверие, – к удивлению спрашивавшего, с ходу ответил священник.
      – По клеткам подходит! – согласился враг человеческий. – Значит, так и запишем! Кроссворд решаю, видишь ли, хочу заработать тысячу двести рублей и семнадцать минут славы.
      – Повернись ко мне лицом, вражина!!! – проревел священник, брызгая в кресло святой водой. – Я заставлю тебя сгинуть в красном пламени Ада!!!
      Кресло поднялось в воздухе и повернулось на сто восемьдесят градусов. Священник увидел, что в кресле со скучающим видом сидит задумчивый ангел с кроссвордом в одной руке и ручкой в другой.
      – Ой! – бледный, как январский снег, священник помотал головой в поисках черта, но снова наткнулся на одинокого ангела и недоверчиво поморгал. – Прошу прощения, а здесь черт не пробегал? А Вы сами… Вы настоящий?
      – Ай-яй-яй! – пригрозил пальцем ангел. – Ты только что агностически подошел к моему проявлению! Где твоя вера?
      Позади священника выросла голова охранника.
      – Чего медлишь? Изгоняй его к чертовой матери!!! – прорычал он. – И заодно выпытай, где находится тот, кто здесь живет?
      – Кого изгонять??? – взвизгнул священник.
      Милиционеры, услышав его возглас, толпой встали в коридоре и, вытягивая шеи и двигая головами, сквозь рифленое стекло тонких дверей в зал пытались рассмотреть, где там черт, и чем он занимается?
      Ангел приветливо помахал им рукой.
      Стоявший впереди милиционер убедился, что чертом и не пахнет, и заметно осмелел.
      – Вот этого изгоняй!!! – прорычал он, нависая над щуплым священником, как обрыв над рекой.
      – Но это же не черт!!! – умоляюще запричитал священник.
      – Какая мне разница? Тебе заплатили, ты это забыл?!!
      – Но… он же… – попытался оправдаться священник, что не произвело на милицию никакого положительно впечатления. – Он не злой, он никого не оби…
      – Не-не-не не-не не-не!!! – перебивая священника, быстро протараторил милиционер. – У нас главная власть и сила – это Властитель Грот. Правильно? Больше нам никто не нужен!
      – Но это же ангел!!! – попытался объяснить священник. Милиционер вытянул в сторону Павла руку и указал на него пальцем.
      – Пусть ангел! – сказал он, – Но он – потусторонняя сила???
      Священник задумался и неохотно согласился:
      – Ну, в общем-то, да!
      – Изгоняй!!!
      – Но Вы говорили про черта!!! – заупрямился священник. – Я не обучен изгонять ангелов!!!
      Милиционер сжал здоровенный кулак.
      – Дважды не повторяю! – прорычал он, хватая священника за грудки и швыряя в направлении ангела. – Деньги получил? Исполняй! Протянешь время – протянешь ноги, я тебе говорю!!!
      – Прости меня, Господи! – извиняющимся тоном пробормотал священник, поднимаясь с пола, подхватывая крест и боязливо приближаясь к нахмурившемуся и скрестившему руки на груди ангелу. – Именем Отца и Сына, и Святаго Духа…
      Павел покрутил пальцем у виска. Священник оборвал речь и вопросительно повернулся к милиции. Те забросали его убийственными взглядами. Священник вздохнул, перекрестился, перевернул крест и заголосил:
      – От имени жадных дальних родственников и…
      Ангел в ответ глубоко вздохнул и уставился на священника, как на малое дитя. У того опустились плечи.
      – А как тогда?! – сорвался он, ощущая спиной, как милиционеры у входа медленно, но неотвратимо звереют.
      – А зачем? – задал резонный вопрос ангел.
      – Они мне заплатили!!!
      – Много?
      – Пять тысяч, – скромно сказал священник. – Евро.
      – Всего?!! – возмутился ангел. Воздух наэлектризовался от его праведного гнева. – И ты согласился?!! Да будет тебе известно, жалкая, мелкая, заблудшая душа, что Мою Светлость положено изгонять суммой в полмиллиона европейских денег!!!
      Священник опешил и отшатнулся.
      – А разве есть список цен по изгнанию ангелов?!! – недоуменно переспросил он, стараясь не смотреть ангелу в глаза. Ангел как будто этого и не заметил.
      – Ты, что, больной? В наше время всё есть! Даже курс тридцати серебряников на сегодняшний день! – ангел вскочил с места и, обойдя струхнувшего священника, рванул к милиции. – Вы какого черта сбиваете цены на киллерские услуги профессиональных священников? Это вам не молдаване, за тарелку супа готовые работать на стройке дачи! А ну, выкладывайте недостающие денежки, пока я их из вас сам не вытряхнул!!!
      Милиция попятилась, не зная, чего ожидать от разъярившегося ангела, и защитным жестом выхватила из-под костюмов кресты на цепочках. Неотвратимо приближающийся к ним ангел прорычал:
      – Вы меня еще чесноком закидайте и святой водой окропите!
      – А поможет? – пискнул кто-то.
      – Ну, уж, точно не повредит!
      Позади отступающей толпы вырос черт. Сделав шаг вперед, он дружески обнял крайних к нему за плечи, придвинул их к себе и поинтересовался:
      – Ну, и как успехи на религиозном фронте?
      Обнятые милиционеры повернули головы, увидели ухмыляющуюся физиономию черта, перепугались и, пытаясь вырваться, неожиданным дуэтом пропели что-то свеженькое из репертуара машинной звуковой сигнализации.
      Ангел вытаращил глаза, скорчил злобную физиономию и, со словами:
      – Ну, я тебе сейчас вмажу, морда антихристианская!!! – рванул прямиком к Деймосу. Перепуганная толпа рассеялась по подъезду и далее, в основном далее, ангел добежал до черта, не выпускавшего из рук пойманных и отчаянно дергавшихся милиционеров, и нанес ему увесистый удар справа. Черт увернулся, а кулак ангела впечатался в лицо сиренообразно сигнализирующего милиционера, отлетевшего на добрых три метра и ничком распластавшегося на мокром полу. Черт высунул длинный язык и коротко, но язвительно прошелся по точности прицеливания у гипертрофированной пташки. Ангел ударил с левой, черт опять увернулся, и в сторону улетел второй милиционер.
      Больше милиции у черта под рукой не было, и ангел притормозил с третьим ударом. Черт удовлетворенно ухмыльнулся. Вдвоем они вернулись в зал, подошли к читающему молитвы о спасении хотя бы собственной души священника и требовательно вытянули правые раскрытые ладони.
      – Пятьдесят процентов давай! – слаженно потребовали они. Священник прервал сеанс односторонней связи с Богом и открыл глаза.
      – Ка-какие проценты? – запинаясь, промямлил он.
      – За изгнание потусторонних сил из квартиры! – разъяснил черт. – И не вздумай швырять в меня крестами с водой: ангел из тебя отбивную сделает, не смотри, что он святой. Живо, у нас времени нет!
      Священник трясущейся рукой залез в карман джинсов, достал пачку евро, отсчитал двадцать пять бумажек и протянул их ангелу. Павел, ничтоже сумняшеся, засунул их в карман белых-белых брюк и довольно потер ладони. Черт, оставшийся без гроша, скандалить не стал, а просто выхватил у священника оставшиеся деньги.
      – Куда?! – посмел возмутиться священник. Черт положил деньги в нагрудный карман костюма.
      – Как, куда? Пятьдесят процентов ему, пятьдесят мне. А ты как думал?
      – Но я…
      – Ты честно раскаялся в содеянном и купил от представителя Бога индульгенцию на прощение греха платного служения Богу, – Деймос сделал шаг вперед. – Неужели ты думаешь, что за оплаченный грех можно получить бесплатное прощение? Петр, ты как думаешь?
      Петр, присевший, чтобы никому не мешать, на диван и включивший телевизор, где неустанно транслировали джинна, оторвался от просмотра гарантируемого им сказочно красочного благоденствия и сказал:
      – А что, идея неплохая: купил право на убийство – купи и право на прощение. Жаль только, на это дело денег ни у кого не хватит. А по большому счету и строго между нами, я считаю, что полученные священником деньги грязные, и отмыть их можно единственно правильным и действенным способом: отдав их на развитие высоко уровня жизни хорошему человеку, вроде меня.
      Ангел и черт переглянулись и усмехнулись.
      – А ты от скромности не помрешь! – заявил черт, ощупывая карман: вдруг ангел исхитрился выудить его долю, пока он взирал на Петра. – А я чем хуже? Тем, что белый и пушистый у нас только Павел?
      – В Раю и Аду деньги не нужны! Потому что в Раю без них – это Рай, а в Аду без них – это… хм-мх… Ад. Слышь, мужики, а Ад, он точно не на Земле?
      – Местами напоминает, – кивнул черт. – Кое-где настоящий Ад, но я знаю районы с Райскими пейзажами.
      – Вот там мы деньги и потратим, – предложил ангел. – А теперь уходим, команда! Мы получили плату за наше изгнание и обязаны изгнаться.
      – Но это моя квартира! – запротестовал Петр.
      – А с каких пор ты причисляешь себя к потусторонним силам? – поинтересовался ангел. – Эй, поп-бизнесмен, я тебе искренне советую найти и почитать литературу о рыбалке и накупить удочек.
      – Зачем?
      – А чем еще заниматься в дальнем ските? Всё, мы пошли! Милиции привет.
      – С вещами на выход! – приказал Петр присевшему в коридоре священнику. – Со своими вещами, умник! И вот того лежачего подхвати, ему не идет лежать в квартире. Пусть на ступеньках отдохнет.
      Он захлопнул дверь, но ее открыло летним сквозняком.
      – Ну, что, команда, милиция побежала разносить новости о вашем пришествии. Что будем делать теперь?
      – Побежим вниз по ступенькам и выйдем на улицу! – сказал черт. – У нас много дел и мало времени. Надо уничтожить телевизор.
      – Зачем?
      – Тут такое дело…, – пояснил черт. – Все, что существует в телемире и вышло из телевизора, можно и нужно отключить. А в драке один на один я сам сверну этому выскочке из кувшина голову.
      – Так, – нахмурился Петр. – А зачем вам я, вы можете мне толком объяснить? Неужели, никто из вас не умеет пользоваться телевизором? Или только мне известна тайна Волшебной Кнопки? Так, я запросто поделюсь всем, что знаю об этой мистической вещи, включающей и выключающей целые миры, – Петр перешел на заговорщицкий шепот. – Она находится на телевизоре и называется «выключатель». Нажать на нее несложно, достаточно ткнуть в нее указательным пальцем. Есть и резервный выключатель, это такой длинный шнур с двумя железочками, одним концом уходящий в телевизор, а вторым присосавшийся к владениям Чубайса. Перерезать его нежелательно, достанется приличная порция от электрических щедрот, а для слабых организмов это смертельно опасно. Достаточно выдернуть его из розетки.
      – Это было бы замечательно, дорогой наш эксперт по высокоинтеллектуальному оборудованию, – погрустнел ангел, – но наша проблема состоит в том, что пробраться во дворец будет неимоверно сложно. Джинн напичкал его современными реальными и кинотехнологиями в такой степени, что нам там просто не пройти. Петр нахмурился, по-своему растолковав их слова.
      – Вы хотите сказать, что я пойду во дворец один? Вы, часом, не стукнулись головами о что-нибудь твердое и непрошибаемое? Вы хотите, чтобы я сразился с его карманными монстрами в одиночку? Поверьте мне, как эксперту самого себя, я не годен для такой работы. Я понятия не имею, как кого убивать, а пока буду перелистывать энциклопедию средств обороны от нечистой или просто грязной силы, они меня тысячи раз успеют обратить в собственные ряды!
      – Нет, ты неправильно нас понял. Мы не пойдем во дворец – там нас ждет верная смерть. Нам необходимо найти мощное оружие и уничтожить дворец, так сказать, находясь от него как можно дальше. Он, видишь ли, создан из киношных материалов. А как они рушатся и взрываются, ты и сам знаешь.
      – Украдем ядерную бомбу?
      – Вы, люди, такие максималисты, аж дух захватывает и страшно становится, – сказал черт. – Никаких ядерных бомб, вам в тех краях еще жить, да жить.
      – Тогда как?
      – Вот и будем думать вместе.
 
      Поддавшийся психологической обработке правитель Кролл спал безмятежным в королевских покоях, и три охранника стояли у дверей с обнаженными мечами в чисто профилактических целях: нападать на Властелина Мира было чревато тем, что его войско утоптало бы город в бумажный лист, не взирая ни на какие преграды.
      Ближе к середине ночи, когда город спал крепким сном, охранники стали клевать носом: тишина и покой дворцовых коридоров действовала крепче снотворного. Не было привычных порывов ветра, не стрекотали кузнечики, не ржали над анекдотами лошади. Полная, непривычная для них тишина.
      И в этой тишине послышались тихие, но уверенные шаги. Охранники позабыли про сон и устремили взгляды в ночную тьму. Мертвенно-бледный свет полной, выглянувшей из-за облака луны осветил коридор, и они увидели, что повсюду над полами стелется туман. Звук шагов становился все громче и громче, и из темноты неосвещаемой луной части коридора вышла величественно переступавшая с ноги на ногу фигура черном капюшоне, скрывающем ее лицо. Туман был неподвижен, никак не отзываясь на ее передвижения, говоря опытным охранникам, что перед ними не простой смертный. Лунный свет осветил фигуру полностью, и в ее лучах тускло блеснула остро наточенная коса, древко от которой фигура держала в руке.
      Охранники выставили перед собой мечи. Фигура остановилась на краю предела досягаемости оружия и замогильным голосом вопросила:
      – Вам ли меня остановить?
      Она подняла руку и медленно стянула капюшон с головы. Пустые глазницы сверкнули красным огнем. Охранники попятились, не зная, чего ожидать в следующую секунду. Смерть сделал шаг вперед.
      – С дороги, воины, сегодня не ваш черед.
      Охранники расступились. Смерть толкнула дверь и вошла внутрь. Дверь закрылась, занервничавшие охранники прислушались к доносившимся из комнаты голосам.
 
      Горячка прикрыла дверь, стараясь оставить крохотную щель, чтобы ее речь было хорошо слышно не одному правителю. Именно на этом основывался план Игоря, придуманный поздно вечером, когда Кролл ушел смотреть сны, а король призвал к себе довольную произведенным на правителя эффектом команду и гневно набросился на нее с обвинениями:
      – Я же сказал, надо защитить город, а не сдать его в плен врагу!!!
      – А мы и не сдавали! – Игорь посмотрел, как король сорвал кепку Мономаха и боролся с искушением: или эмоционально швырнуть ее в троицу, или оставить ее себе и прикарманить драгоценные камешки, которыми кепка была утыкана по всей наружной поверхности. – Кролл вернулся домой. Поглядите в окна: праздник в самом разгаре. Неделю праздников, и войско само собой разбежится по родным краям праздновать конец войны и их победу.
      – Какое «домой»? – вскрикнул король, засунув-таки кепку в просторный карман. – Это мой дом, и я не позволю, чтобы всякие посторонние почивали в моей кровати! Сколько он будет здесь жить-поживать, да моего добра наживать?
      Дракар нахмурился:
      – Ваше Величество, – сурово сказал он, – Кто нам все уши прожужжал о пророчествах Аврелия и их гарантированного исполнения, Вы случайно не припоминаете? Или Вы не доверяете предсказаниям, которые не сразу приводят к ожидаемым Вами результатам?
      Король бросил на него свирепый взгляд. Дракар пожал плечами:
      – Разбудите Кролла и скажите ему, что его обманули, что он спит не дома, а черт знает где, и что его родной дом находится в том же месте, где он спит, но оба эти места, несмотря на одинаковое название, находятся в разных краях.
      – Э, нет! – отказался король, запутавшись на второй половине предложения. – Вы его впустили, вы его и выпускайте.
      – А мы чем занимались? Ваше Величество, не пытайтесь забросать нас вашими советами и предположениями! Оставьте работу профессионалам. Мы думаем и делаем, а вы платите!
      Король аж подпрыгнул на любимом троне.
      – Как, платим? Мы сдались вам на милость, как великим воинам!
      Игорь обрадовался:
      – А, так значит, мы имеем полное право войти в НАШУ сокровищницу и забрать оттуда НАШЕ золото?
      – Я этого не говорил! – заупрямился король. – Мы люди бедные, и золото нам самим пригодится. Марк Аврелий ничего не говорил об оплате! Он искренне надеялся на добропорядочность и безвозмездность оказываемого вами добра. А вы, оказывается, обычные наемники?
      – Необычные! – поправил Дракар. Горячка встрепенулась, оторвавшись от раздумий.
      – А давайте, я отправлю его к Аврелию! – предложила она, дотягиваясь до прислоненной к стене косы. – Пусть он лично и предъявит ему свои претензии! Это быстро, один вжик, и порядок!
      – А что? – Дракар задумался. – Я останусь здесь в качестве преемника этой наглой личности и заживу в свое удовольствие. Дома мне местные почести не светят, а за пять лет и квартиру кто-нибудь втихаря к рукам прибрал, – он помолчал, подняв глаза к потолку и сделав вид, что глубоко задумался. – Решено, я остаюсь здесь!
      – А я куда? – занервничал король.
      – К Аврелию в гости. Думаю, он обрадуется своему читателю! Не забыть автора через триста лет – такое счастье не каждому дано!
      – А я против!!!
      – А вас, малое высочество, не спрашивают! Вы сдались на нашу милость, и не делайте вид, что наша милость впала в вашу немилость. – Игорь приподнял глаза вверх, прикинул, есть ли смысл в том, что он только что сказал, и решил, что смысл в последней фразе при желании найти можно. – Вам и без нашей помощи скоро на встречу с предсказателем.
      – Нет, он предсказал, что я проживу еще восемь лет. Вы не имеете права изменить предсказания Великого Прорицателя!
      – Это не восьмерка, а обычный нолик с черточкой. Приглядитесь повнимательнее! – Игорь встал с места, громко захлопнул старинный толстый томик, выбив из него облачко пыли, и протянул его королю. Король громко чихнул, когда облачко достигло его носа. – Короче, Ваше Величество, вам пора готовиться к неизбежному, а мы пойдем добивать Кролла. В последний раз предупреждаю: не вмешивайтесь в наши действия, а то мы промахнемся и вместо Кролла добьем вас.
      Король склонился над книгой, отыскивая текст предсказания относительно своего долголетия среди вороха десятков катренов. Игорь махнул рукой: пошли, пока он занят. Троица тихо вышла из Тронного зала. Король перелистывал страницы, постоянно приговаривая, что катрен должен быть где-то здесь.
      – Нашел!!! – он склонился над цифрой и стал рассматривать ее с особой тщательностью. Игорь слегка затер ее мягким карандашом, и разобрать, какая именно цифра подразумевается, королю удалось не сразу. А когда разобрал, то почувствовал себя опытным следопытом с приличным двадцатиминутным стажем.
      – Восемь!!! Это не нолик, это восемь!!! – он победоносно вытянул томик над головой и внезапно осознал, что восторгается своими достижениями в полном одиночестве. Томик опустился, король невнятно буркнул пару неласковых и, недовольный белым светом и черной мглою, устало облокотился о ручку трона и подпер ладонью голову. – Ох, думы мои тяжкие…
 
      …Неслышно приблизившись к кровати, Горячка тихо кашлянула. В воздухе сверкнуло лезвие меча, проснувшийся Кролл сел на кровати, вытянув его в сторону ночной гостьи. Меч ударился о косу и зазвенел. Горячка взмахнула косой, оттолкнув меч и замогильным шепотом укоризненно представилась:
      – Я, Великая и Неотвратная, Жестокая и Милосердная, Случайная и Запоздалая, Нелепая и Страшная, Апокалиптическая и Индивидуальная, Мгновенная и Медленная, Обычная и Мучительная, пришла по твою душу!!!
      Правитель Кролл помотал головой, хлопнул себя по лбу ладонью и провел ей по лицу, вспоминая сегодняшний банкет. Воспоминания становились обрывочными на третьем кувшине, а на пятом (или седьмом?) и вовсе обрывались.
      – А когда я успел жениться? – поинтересовался он.
      Горячка чуть косу не выронила: что за варварство принимать высказанное в банальном бытовом смысле? Никакой романтики, а еще называется завоевателем мира!
      – Как ты прошла через охрану? – Кролл нашарил огниво и зажег свечу. Слабый огонек тускло осветил комнату, Кролл поднял свечу и посмотрел на Горячку. Стало тихо-тихо. Еще тише.
      – Э-э-э… Вы, часом, не ошиблись, сударыня? – выдавил он, разглядывая голый череп гостьи: Горячка не поднимала капюшон ради пущего эффекта. Кролл был сражен наповал. – Я воин, а воину не положено умирать в постели, тем более, Властелину Мира. Это считается позором.
      – Тебе больше нечего захватывать, правитель Кролл! – напомнила Горячка. – Ты исполнил свою мечту. Ты сделал все, что мог, к чему теперь стремиться? Теперь ты просто вынужден погибнуть в постели!
      Правитель за словом в карман не полез: сказался многолетний опыт переговоров и общения с покоренными и с претендентами на покорение.
      – К ревизии присоединенных территорий! – сказал он. – Большая страна нуждается в постоянном внимании к самым дальним территориям. Их нельзя оставлять без внимания.
      Горячка поправила капюшон и положила косу на плечо.
      – Это не дело для воина, вроде тебя. Оставь постылые будни мелким бюрократам. Твоя миссия – войти в легенду Великим Объединителем. У тебя нет врагов твоего ранга, а прозябать во дворце и с горечью вспоминать о славных битвах и былых подвигах для тебя окажется мучительнее смерти, – голос Горячки стал суровым и торжественным. – Готовься, правитель Кролл! Я проведу тебя за границу жизни и смерти. Ты умрешь на самом взлете, и память о тебе навсегда останется памятью о самом лучшем воине и правителе, когда-либо живущем на Земле!
      – Я хочу умереть в бою! – высказал последнее желание Кролл.
      – Желание принимается! Я буду сражаться с тобой и окажу тебе честь погибнуть от моей… – Горячка вытянула руки и с сомнением посмотрела на косу: убивать великого воина резаком для травы – это форменное издевательство над великим человеком. Она дунула, и коса превратилась в длинный легкий меч. – …от моего меча!
      – Я готов!
      Горячка вытянула руки и разжала ладони. Меч выпал, вертикально вонзился в песок и закачался. Кролл зажмурил глаза от ударившего в глаза солнечного отражения и дернулся от криков трехтысячной толпы.
      Зрители кричали, свистел и азартно скандировали: «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!». Он открыл глаза, поднял голову и увидел, что стоит в центре Колизея в полном обмундировании, и на трибунах нет ни одного пустого места. Горячка, в боевом черном костюме, выдернула меч и встала в боевую стойку. Кролл выставил свой меч.
      Ударил гонг, и Горячка пошла в атаку. Кролл отразил выпад и ударил сам.
      Удар, защита, удар, защита. Трибуны взревели от радости.
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Первые порезы. Первые раны. Кролл наносил удар за ударом, Горячка отражала выпады, непрерывно кружась вокруг него и стараясь зайти ему за спину, из-за чего он вынужден был постоянно вращаться на месте. Солнце нещадно палило, температура приближалась к шестидесяти градусам по Цельсию: Горячка не хотелось провести в сражении целый день. А то, что Кролл был способен и на большее, он уже почувствовала.
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Он ощущал, что сознание заволакивает серебристая пелена, сквозь которую пробиваются картины из далекого прошлого. Горячка рассекала мечом воздух, и сверкающее лезвие разрезало пелену воспоминаний, открывая старые-старые видения.
      …Руки матери. Солнце. День. Радость и счастье. Детство…
      …Воины с окровавленными мечами. Солнце. День. Черный дым. Крики раненых. Конец детства…
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Выпады Горячки становились все быстрее и сильнее. Его ответные выпады достигают цели, костюм Горячки был в дырах, из которых виднеются кости скелета. Горячке хоть бы хны. А воспоминания все сильнее и ярче, и все слабее и тусклее настоящее, словно дивный сон о победе над врагами и возвращении домой. Сказка, приснившаяся в момент смерти, мечта детства, осуществившаяся в последний миг жизни.
      …Первая победа над войсками Главного Врага, разорившего и уничтожившего его Родину. Поход по его следам. Битвы. Война. Война. Война. Сражение с Главным Врагом. Убийство. Война против союзников Врага. Привычка. Азарт. Расширение Родины, избавление народов от памяти о почившем Главном Враге…
      Горячка перерубила его меч, уставший и израненный Кролл упал на землю.
      …Солнце. День. Голос матери. Умиротворение. Неведомая доселе легкость. Ласковый ветерок…
      А народ кричал…
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      А ветер крепчал…
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Шепот Солнца сильней…
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Голос Неба звенел…
      «Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!! Кролл!!!».
      Противиться не имеет смысла: Смерть утягивает сильнее, чем упирается воля к жизни.
      «Она правильно сказала, – подумал он, – к чему теперь стремиться, когда весь лежит у ног?»
      Он упал на горячий светло-желтый песок, вложив последние силы в смертельный разящий удар и промахнувшись: Горячка с непостижимой скоростью отскочила, оставшись в сантиметре от лезвия меча. Меч вылетел из его руки. Он перевернулся на спину и попытался нащупать рукоятку: солнце светило прямо в глаза и ослепляло невыносимым полуденным светом.
      Горячка занесла меч над головой и затмила собой солнце. Кролл открыл глаза, встречая смерть лицом к лицу. Рука, искавшая рукоятку, нащупала ее, но Кролл остановился, не стал брать меч, а тихо прошептал:
      – Ты права. Я сделал все, что хотел. Мне больше не к чему стремиться.
      И услышал голос, еле-еле пробивающийся через крики скандировавших вставших зрителей.
      – …Стойте… …Стойте… …Остановитесь… …Погодите… – кричал бегущий изо всех сил и спотыкающийся о неровности песка человек. – …Мой повелитель… …Мне нужно попасть к правителю… …Опасность… …Новый враг появился…
      Горячка замерла с занесенным мечом. Трибуны укутало и растворило в сияющем тумане, окружившем Колизей со всех сторон. Туман стекал с трибун, ускоряясь с каждым мигом, и стирал края арены, стремительно подбираясь к Горячке и превращая ее в расплывчатое туманное пятно.
      – Что ж… – сказала она ровным голосом. – Похоже, я ошиблась. У тебя остались незавершенные дела. Но торопись, правитель! Ты должен уйти сегодня утром! Либо со мной, либо без меня!
      Меч воткнулся в песок рядом с его головой.
      Видения таяли легкой дымкой. Кролл ощутил прилив сил, раскрыл ладонь и почувствовал, что рукоятка меча сама собой легла на его пальцы. Он сжал меч и услышал искаженный эхом и стихающий голос:
      – Прощай, Кролл. Еще увидимся.
      Туман поглотил Горячку, превратив ее в темное пятно. Серый туман закрыл собой пространство и плавно потемнел. А потом…
      – Мой повелитель, проснитесь!!! – кто-то задергал его за руку, и Кролл открыл глаза. Место тумана заняла гипсовая лепнина, у входа горели большие свечи, а три взмыленных охранника пытались оттащить от кровати взывающего к помощи Игоря, постоянно вырывающегося и норовящего дернуть Кролла за руку.
      Он моргнул. Боль от порезов и ран уходила вместе с небывало реальным сном, он поднял руку и приказал:
      – Остановитесь!
      Охранники встали, как вкопанные. Игорь вырвался из их цепких рук и подбежал к кровати.
      – Мой повелитель! – воскликнул он. – Вы покорили целый мир, но у Вас появились новые враги! Они жаждут отобрать у вас объединенные земли и посеять среди них раздор и смерть!!!
      – Кто принес известие? – глухо спросил он.
      – Голубиная почта, мой повелитель! – отозвался Игорь. – Они еще не начали поход против нас, но активно готовятся к боевым действиям!!! У нас мало времени, мой господин, мы должны нанести удар первыми!!!
      За окном разгорался рассвет.
      – Соберите военачальников! – приказал Кролл охранникам. – Через двадцать минут собираемся в Тронном зале! А ты, – он указал на Игоря, – подробно расскажешь обо всем, что тебе передали по почте!
      Охранники вышли из спальни, выпроводив Игоря перед собой. Кролл встал и обнаружил, что спал в походном костюме, местами изрезанном и покрытом тонким слоем не успевшего остыть светло-желтого песка.
      Король, заглянувший в спальню через потайное отверстие в потолке, увидел на родной кровати приличную песчаную россыпь и чуть не удавился от ярости. Кролл услышал приглушенные возгласы и поднял голову к потолку. Король силой закрыл себе рот и замер. Кролл недоуменно пожал плечами, опустил голову и вышел из спальни.
 
      – Горячка, – Дракар встал напротив нее и преклонил перед ней колено, – я просто потрясен! Позволь выразить тебе мое искреннее восхищение организованным тобой шоу! Я никогда раньше не видел ничего подобного!!!
      – Не будешь перепивать, и подавно не увидишь! – засмущалась Горячка. Обычно ее проклинали на все лады после эдаких видений, а здесь разве что статуэтку не выдают и плитку на аллее звезд не укладывают.
      – Можно узнать о ваших дальнейших творческих планах? – нарушая созданную идиллию, влез со своими вопросами Игорь. У него было десять минут на подготовку, и он придумывал, что бы еще написать в якобы полученном письме, чтобы описываемое выглядело наиболее трагично и тревожно. Горячка белозубо улыбнулась:
      – Хочу расширить число своих поклонников и перейти на стопроцентно масштабные развернутые видения.
      Дракар ахнул и полностью сел на колени, взывая к героине года:
      – Горячка, я тебя умоляю, хотя бы ты не захватывай мир! Хватит с нас простых завоевателей! Не хочу жить в краю Красноносых Подзаборных Бубнистов и Выклянчивателей Мелочи На Бутылку! Меня и так от них тошнит!!! У меня уже аллергия на алкоголь!!! Я антиалкогольный маньяк!!! Я же буду в полнолуние гонять на асфальтоукладчике и с леденящими душу подвываниями укатывать их мятые рожи под трафарет!!!
      – Тихо-тихо-тихо-тихо!!! – затараторила испугавшаяся Горячка, вытягивая руки с раскрытыми ладонями в сторону Дракара. – Я не претендую на лавры всемирной популярности, мне хватит и моих основных почитателей и ценителей! Но куда мне без новичков? Я уйду в историю, и кто обо мне вспомнит? Кому я буду грезить крокодилов, змей и разных клыказоидов, как не им? А как же мое развитие? Я в одиночестве пропаду!
      Игорь вписал несколько строчек в письмо и поднял голову:
      – Найди себе джинна-алкоголика. Или алкоголика-вампира. Так, господа-товарищи, я предлагаю отправить Кролла на север. Возражения есть?
      – Почему на север? Ты думаешь, он захочет морозиться после местного теплого климата?
      – Если он считает, что захват мира – это прогулка по курортным краям, то какой из него Повелитель мира? Согласитесь.
      – Соглашаемся. Но последнее слово все-таки за Кроллом. Согласись!
      – Уговорили. Короче, план такой: я говорю ему про Александра Великого…
      – Македонский?
      – Он самый. И говорю о том, что он, побывав на севере, уничтожил каннибалистические племена Гогов и Ма-Гогов, загнав их далеко на север и заморозив их ко всем чертям.
      – И? Ты предлагаешь, чтобы Кролл довершил начатое Македонским и разбил их замершие тела на мелкие кусочки контрольными ударами мечом по голове?
      – Нет. Я скажу, что от Македонского сбежали самые опасные племена Де-Ма-Гогов, они проникают во власть, захватывая руководящие посты, и поедают людские души. Это энергетические вампиры, которые питаются положительными человеческими эмоциями и их жизненной силой, отдавая взамен депрессивные мысли и уменьшая срок жизни людей.
      Горячка поежилась:
      – Ну, и чудища! Сам придумал?
      – Боюсь, что нет, – Игорь застрочил, исправляя текст.
      – Хочу заметить, – Дракар подошел к открытому окну и поглядел на войско Кролла, – джинн успел уничтожить большую их часть в нашем времени. Злодей он, или нет, но он сделал хорошее дело.
      – Напиши в своем завещании, что благодаришь собственного убийцу за ликвидацию демагогов.
      – Лучше я напишу это на его могильном камне, – возразил Дракар. – Как похороню кувшин с джинном, так и напишу.
      Игорь оторвался от записей. Мысль, пришедшая ему в голову показалась просто ужасной.
      – А ведь джинн и сам может запросто переброситься во времени! – воскликнул он, сминая бумажку и отбрасывая ее далеко в сторону. – Поиск кувшина невозможно провести под его непосредственным наблюдением. Он не даст этого сделать.
      Дракар скрестил руки на груди.
      – Ты думаешь, он будет сидеть и ждать нас у собственной тюрьмы? Хм-хм. А что, с него станется… Тогда вот тебе новый листок, пиши завещание. Мы обречены, чего тянуть? Как напишешь, скажешь мне, и мы пойдем к Кроллу с повинной. Он не убьет нас с той жестокостью, что джинн.
      – Да. Нас расстреляет его войско. Все двести тысяч воинов выпустят в нас стрелы и… и что от нас останется?
      – Останется немного предсмертных неблагодарных слов в нашу сторону от сдавшегося в плен Короля.
      – Мне это не нравится. Давайте лучше направим войско Кролла на джинна.
      – Джинн уничтожит их, как уничтожил начальников в нашем времени. А нас оставит на десерт.
      – Не успеет! – глаза Игоря сверкнули. – Я тут подумал: джинн создан из огня. Значит, больший огонь, теоретически, способен его поглотить и растворить в себе!
      – Ага! – Дракар представил, как Игорь собирает у Черного моря сухую растительность и подкладывает под джинна, намереваясь его сжечь. Джинн проведет немало веселых лет, наблюдая за этим дивом. Вероятно, даже сохранит Игорю жизнь, назначив личным шутом. – Как именно?
      – Черное море, к твоему сведению, чрезвычайно опасно. На глубине восьмидесяти метров начинается слой воды, обогащенной сероводородом. Мы даем Кроллу двести тысяч «Огневиков"…
      – А-а-а-а!!! – ужаснулась Горячка. – Вы, трезвенники, мать-перемать, даже последние алкаши у меня столько не требовали!!!
      – Привыкай! – хмуро сказал Дракар. – Ты профессионалка, или жалкий любитель?
      – Профессионалка!!!
      – Вот и молодец! Игорь, что дальше?
      – А дальше банальность: мы запускаем ВЕСЬ арсенал ВСЕХ «Огневиков» в Черное море, море вспучивается, ядовитая вода поднимается наверх, сероводород освобождается, огненный джинн поджигает ее и сгорает в пламени взрыва. А если не сгорает, то Горячка просто превратит море в гремучий газ, и тогда он точно взорвется.
      – Да ты, часом, не рехнулся, армагеддонец – любитель?! – взвыл Дракар. Если это сумасшествие на самом деле получится и газ взорвется – фауну и флору Евразии, как раз плюнуть, без сортировки сметет в мировой океан вместе с древними цивилизациями. И возвращаться в будущее после этого будет ни к чему – кроме ровной пустыни, там ничего не будет. – По сравнению с тобой джинн выглядит скромным интеллигентом! Ему надо всего-то, что завладеть миром, а не стереть его с поверхности континента.
      – Как знаешь, – пожал плечами Игорь.
      – Я придумаю что-нибудь полегче и локальнее, если не возражаешь.
      – Без проблем! – Игорь дописал последние слова, перечитал текст и задумался: поверят ли в него воины так, как поверил он сам? Таймер на электронных часах досчитал до нулевой отметки и запиликал. Игорь свернул листок в трубочку и воскликнул:
      – Дама и господин, наш час пробил! Исполняется впервые в жизни! Трагедия, в которой пять абзацев…
      – И ни капли разума! – договорила Горячка.
      – Публика воинствующая, – напомнил он, – упадем в грязь лицом – критиковать не будут. Воздадут подзатыльник, да острием по шее, чтоб не баламутили попусту.
      – Ты настоящий оптимист!
      – Удачи нам! – пожелала Горячка.
      – Ну, с Богом! – Игорь встал.
      – К чер…
      – Стоп!!! – Игорь предупредительно вытянул руки. – Без этого. Что угодно, но без этого!
      – Не переживай, здесь их нет!
      – Ты успел проверить? Когда?
      – Э-э-э… Никогда. Горячка, ты подготовила все, что нам понадобится?
      – Обижаешь, антиалкогольный маньяк!
      – Нервы! – оправдался Дракар. – Сижу, понимаешь, как на электрическом стуле, и не могу отключиться!
      – Если мы облажаемся, – трагически протянул Игорь, – тебя с большим удовольствием отключат прямо в Тронном зале. Вероятно, насовсем.
      – Еще один оптимист! – ухмыльнулась Горячка. – Пошли, что ли, пока у вас настроение не упало? А то вон (сама видела), король от нетерпения зажевал козырек кепки до самых дыр.
      – Переживает за предсказания Аврелия, монарший зубастик.
      – За собственную сокровищницу, – поправила Горячка.
      – Тоже повод, – кивнул Дракар. Игорь встал:
      – Команда, вперед!!! Помирать – так всем вместе. Жить – тем более.
 
      Тронный зал был битком набит военными, прибывшими по приказу Кролла выслушать послание от далеких разведчиков. Игорь, увидев их постные лица, усмехнулся: как же, думали, что завершили мировое супер-турне, а оказывается, вышли на финальный уровень!
      – Говори! – потребовал Кролл, когда Игорь, ожидая всеобщего молчания и внимания, развернул листок. Правитель мельком поглядел на потолок, чтобы убедиться в расторопности художников. Младенцев с крылышками убрали, как убрали вообще всех небесных жителей, оставив сплошняком переменную облачность. Еще бы стену разукрасить под леса и запустить по кругу десяток зайцев, да разбить окна для сквозняка – настоящая природа получится, ни в жизнь не отличишь! (Король был жутко недоволен изменением как Тронного зала, так и всего дворца, и слегка его утихомирило высказанное сердитым голосом предложение Игоря отыскать в книге Аврелия строчки, где было написано о том, что при спасении города не пострадало ни одной постройки. Да и, вообще, Король начинал им жутко надоедать. Кабы не обещание и не гостеприимство местных жителей, бросили бы разыгрывать спектакль и укатили отсюда, на фиг!)
      Военачальники обменялись короткими репликами по существу и не очень, и приготовились внимать тексту послания.
      – Господа! – призывно начал Игорь, – Воеводы! Как известно, правитель Кролл захватил весь мир и должен был уйти на покой с лаврами непревзойденного воина, чьи слава и почет останутся недосягаемыми многими поколениями после него. Так и было до сих пор! Среди людей и сейчас нет ни одного воина, который осмелился бы бросить правителю Кроллу вызов! Воины следуют заветам правителя и делают именно так, как он приказал, потому что знают: как сказал правитель Кролл – так и будет! Но нашлось в мире существо, которое сказало: вот это мое – и вот это мне тоже пригодится, потому что нравится мне, и я никому этого не отдам! Ему говорили, что у этого есть владелец, но оно презрительно смеялось в ответ, обзывая людей тупыми дикарями, не знавшими власти истинного Властелина. Оно посмело назвать королей дикарскими вождями! Оно решило присвоить себе земли правителя Кролла, и не обращает внимания на то, что эти земли уже завоеваны и перепродаже, обмену и безвозмездному дару не подлежат!
      – Каково наглецо! – посыпалось со всех сторон. Военачальники были готовы зубами загрызть того, кто посмел претендовать на трон правителя Кролла. Сам Кролл выслушивал пламенную речь Игоря с каменным спокойствием: не в первый раз воевать, что такого?
      Игорь подождал, пока утихнут крики и возгласы. Толпа настроилась на мордобитие врага, и от дальнейших слов Игоря зависело, начнется ли оно прямо здесь, или военачальники, сжав кулаки, дотерпят до встречи с джинном.
      – Это «наглецо», как вы правильно его обозвали, принадлежит миру огненных духов и обретается в свободное от набегов время в злачном кувшине «У самого Черного моря». Это джинн Грот, прошу ненавидеть и оскорбить!
      Горячка, превратившаяся в помощника, включила диапроектор, и белую простыню осветила оскалившаяся физиономия джинна.
      В следующую секунду импровизированный экран приказал долго жить: военачальники метнули в него все, что было под рукой из колюще-режущего, раскрошив ткань на тысячи полосок. Изображение перепроецировалось на стену, увеличившись в объеме в несколько раз. Красоты джинну масштабность не добавила, скорее, наоборот, сделала его еще свирепее.
      – Воеводы!!! Это прекрасно, как вы готовы с ним разделаться, но умоляю вас, остановитесь!!! – прокричал Игорь, пытаясь притормозить военачальников до того, как они изрешетят стену копьями, палицами и прочими тяжелыми видами оружия. Король это, конечно, переживет – согласно предсказаниям Аврелия, но последние годы жизни гарантированно проведет в состоянии психического шока средней тяжести, поскольку не перенесет повреждений дорогого ему Тронного зала. – Это обычная картина, чтобы знать нашего врага в лицо и не пропустить его, если он вздумает от нас удрать!!! Сам враг находится у Черного моря, и нам надо сначала попасть туда, чтобы его добить!
      – А как его добить, долгоживущего? – притормозил Кролл. – Джинны огненные, простое оружие против них бессильно.
      – Способ есть! – ответил Дракар с уверенностью, которой не испытывал. – Но перед битвой с джинном вас обязательно встретят его войска. Вам необходимо посмотреть на некоторых из них и привыкнуть к их виду, иначе они запросто вас победят!
      – Это оскорбление!!! – завопили воеводы.
      – Проверим! – выкрикнул Дракар, – Горяч… помощник, давай картину!
      Горячка включила здесь же созданный ею видеопроектор, и поставила кассету со смонтированными из разных фильмов ужасов кадрами разных монстров. Началось кино-попурри с показа битвы в третьей части «Зловещих мертвецов». Военачальники во главе с Кроллом уставились на стену в великом изумлении, увидев, что люди дерутся с вооруженными скелетами.
      Игорь прокрался к Дракару:
      – Это еще зачем? Хватило бы и простых потрошителей.
      – Для поднятия их боевого духа.
      – А ты уверен, что им надо поднимать боевой дух? Вон он, как хлещет, удержать нельзя. Того и гляди, раньше времени наружу вырвется, позабудут, что хотели Грота убить, разбросают по камушку то, что под руку попадет! Король нас за это по голове не погладит.
      – А по какой части тела он нас погладит? – шепотом спросила Горячка. Игорь сделал злодейское лицо.
      – По обожаемой всякими вампирами! – зловещим голосом ответил он. – Сильно погладит, пока сонную артерию не передавит и хруст позвонков не услышит!!!
      – Ой… – выдохнула Горячка. – Нервный король попался! Как бы и без этого не натворил чего!
      – Господа оптимисты, не сеять панику! – яростным шепотом приказал Дракар. – А то пессимисты повесятся! Кролл не позволит разломать им его родной дом! А чем больше они вскипают, тем лучше! Мы же не знаем, кого джинн натравит против нас? Пусть заранее привыкают ко всяким уродам!
      Минут через десять ролик закончился. Военачальники зашушукались: сражение с разнообразными демонами-скелетами подействовало на них слишком сильно. Кролл требовательно застучал по полу королевским посохом. В зале моментально повисла гробовая тишина.
      – Сколько разной дряни развелось, а мы ни сном, ни духом… – пробурчал он. – Как получилось, что мы не столкнулись с ним раньше? По карте мы проходили около Черного моря года два назад!
      – Море громадное, мой повелитель! Землю невозможно пройти абсолютно везде, на это не хватит и тысячи жизней! – ответил Игорь, поворачиваясь лицом к Кроллу и развивая тему волшебства, наличие которого было существенной частью в их планах борьбы с джинном. – Вам необходима помощь волшебников. Вы прошли целый мир, и вам должно быть известно место, где они живут!
      Троица во все глаза уставилась на Кролла в тайной надежде, что он действительно знает такое место и покажет им их месторасположение на карте. И тогда Горячка отправится к ним за консультацией и поддержкой, а Кролл вместе с Игорем, Дракаром и двухсоттысячным войском поедет прямиком к синему морю – белой пене, дабы встретиться с джинном, точно зная, как его уничтожить. А джинн, в свою очередь, будет поджидать их либо в кувшине, либо – один в кувшине, а второй снаружи. Либо править будущим и ждать отзыва от пилотов времени в случае обнаружения последними вражеской троицы: когда играешь со временем, приходится ожидать всего, чего угодно, даже самого невероятного и фантастического.
      – Ваш волшебник нам не поможет?
      – Он постарается, но он еще молод и неопытен! – поспешил ответить Игорь, – Он самоучка и сам странствует по свету в поисках города волшебников, чтобы выучиться у них на настоящего профессионала.
      – Позвольте заметить, мой повелитель, – присоединился Дракар, – не ополчайтесь на волшебников, на самом деле он они делают добро людям, и, если бы вы сумели бы взять их в союзники, то с их помощью стали бы самым могущественным человеком во Вселенной!!! Вас не смогут остановить ни дождь, ни вьюга! Планеты выстроятся в ряд перед Вашей Восходящей звездой!! И покоренная Вселенная падет к вашим ногам!!!
      – Это где такое место? – Кролл, судя по глазам, послушно замахнулся на ее покорение. – Что-то не припомню.
      – Оно везде! – ответил Игорь. – Вселенная – это и земля, и небо, и звезды! Скажу Вам по большому секрету: там тоже живут люди!
      – Правда? – еще больше оживился Кролл: появлялась перспектива на долгую и счастливую жизнь вечного завоевателя, – Напомни мне после битвы с этим выскочкой, что их тоже надо завоевать.
      – Но… мой повелитель, они находятся слишком далеко! На лошадях туда не доскачешь. Придется делать летающие машины.
      – А волшебник на что? – возразил Кролл. – Пусть мастерит.
      Волшебник, в лице Горячки, слегка нахмурился: обустройство армии, самом собой, ляжет на его плечи, но, елки-моталки, не до такой же степени, что придется придумывать космические скафандры и разрабатывать жаропрочные сплавы для взлетающих кораблей, чтобы не растеклись, пока доберутся до открытого космоса.
      Дракар закашлялся, не давая смеху вырваться наружу: представить Кролла в качестве короля-завоевателя Вселенной не хватало никакой фантазии. Далеко он, ясное дело, не улетит: в анабиоз его баиньки не уложишь, потому как главнокомандующий, а сидеть и ждать, пока космический корабль (мощный делать ни к чему, не так ли?) долетит хотя бы до Плутона, никакой жизни не хватит. Но хватка у человека – прямо, как у добрых налоговых органов, любого черта переплюнут в цепкости. И, главное, страх перед бесконечной пустотой его не страшит: он просто не знает, что это такое.
      – В одиночку наш волшебник не справится. Ему нужны коллеги по цеху.
      – Очень жаль, но я их не встречал. Мне рассказывали про существование волшебных городов, и я сам лично видел развалины двух из них, но с самими волшебниками я так и не встретился.
      Дракар расстроенно махнул ладонью.
      – На конях мы доскачем до моря за два месяца, на наших боевых волшебных машинах – всего за две недели. Машины – это то, на чем мы выехали вас встречать. Они удобны, никогда не устают, их не видно с воздуха, и единственное неудобство заключается в том, что им иногда надо заливать топливо – это как кормить лошадей.
      – Ну, так, давайте, пересаживайте войско на машины! – потребовал Кролл. – Не тяните время!
      – Слушаюсь, Мой правитель! – поклонился Игорь, – Но есть одно маленькое «но».
      – Ненавижу это слово.
      – Как я Вас понимаю…
      – Это предлог! – вскрикнул кто-то из военачальников, пытаясь сказать, что Игорь желает увильнуть от грядущей битвы.
      – Это что еще за филолог выискался? – не выдержал Дракар.
      – Тем более! – голос Кролла оказался сильнее. Еще бы – вылитый терминатор с дополнительными динамиками и савбуфером. – Ни под каким предлогом не подсовывать мне отрицательные ответы!!! Это «но» – единственное, которое я приму. Раскрывай суть и постарайся, чтобы она оказалась для меня понятной и убедительной!
      – Волшебник удалился в дальние пещеры, не желая попадаться воинам на глаза, потому что знает, что солдаты недолюбливают тех, кто может сделать больше их без помощи меча или копья. Вы сами их не жалуете, мой правитель!
      Оскорбленные военачальники малость поругались и кое-чего разломали в ответ, но быстро остыли, в общей сложности причинив Тронному залу минимальный ущерб. Горячке исправить – что рукой махнуть.
      – Аргумент веский! – нехотя согласился Кролл. – Собираемся в дорогу, через час – общий сбор. Едем к вашему волшебнику, и пусть он снабжает нас самым лучшим волшебством! Иначе я переменю свою добрую точку зрения относительно их общей пользы на ее полную противоположность, и мало кто из них при встрече со мной останется в живых, чтобы искупить свою вину!!! – он перевел дух. – Дракар, по дороге расскажешь, что еще известно о джиннах вообще, и об этом в частности.
      – Это все, что мы о нем знаем.
      – Не густо. Узнать!
      – Слушаюсь, мой повелитель! – поклонился Дракар. Предстояло капитально напрячь фантазию и память и наговорить о джинне такого, что Кролл захочет избавить от них планету раз и навсегда. От всех без исключения. Главное – не перегнуть палку и не испугать его, чтобы он сгоряча не решил спасительно самоуничтожиться.
 
      Через час войска ушли к горам.
      Дракар, Игорь и Горячка тепло простились со счастливым до невозможности Королем, пообещав непременно вернуться и (тут короля хватил нервный тик – улыбку заклинило) обязательно заглянуть в сокровищницу дворца, чтобы поделиться между собой своими драгоценностями. Тепло попрощались – насколько позволяло подергивающееся лицо короля, и уехали вслед за войском, чтобы устроить второе маленькое шоу, под названием «Волшебник в Пещере и военные желания Кролла». В Главной роли: Горячка. Авторы сценария: вся группа. Исполнители: они же, плюс правитель Кролл. Массовка: без перечисления, пусть останутся безымянными статистами. Профсоюзов еще нет, возникать никто не станет.
      Игорь проводил глазами ликующего громче и радостнее остальных Короля, и с хитринкой в голосе сказал:
      – У него будет жаркая неделька!
      – Что так?
      – Сокровища будет перепрятывать до нашего возвращения.
      – Да, жадноватый попался! – Дракар крутанул рулем. – Жаль, я не успел ему никаких сюрпризов на память оставить.
      – Я успела! – Горячка достала из кармана пустую упаковку от «сухой сварки». – Я ему сундуки с монетами заварила, пусть попробует их открыть, пока нас нет. А еще я стащила у него его любимый бестселлер: Аврелия!
      – Да ты что? Покажь!
      Она достала из-за пазухи знакомый старый пыльный томик.
      – Выбрось эту гадость! – посоветовал Игорь. – Мы в будущем и с Нострадамусом намучились, а двоих провидцев историки точно не потянут!
      – Он сказочный!
      – В сказках люди должны жить счастливо, а не мучиться над разгадками древних загадок!
      – Правда? А я думала, что так полагается жить после сказок! Помните: и жили они долго и счастливо! А сами сказки – это такие триллеры, что мало не покажется!
      – Особенно колобок! – вставил Дракар. – Русский народный триллер, предтеча американских «Челюстей».
      – А кто в них мучается, ты не помнишь? – поинтересовался Игорь. – Ведь главные герои – очень хорошие и добрые люди, которые в обычной жизни никому зла не делают! А вот из-за таких предсказательных книжек им приходится косить нечисть мечами-кладенцами направо и налево, грабить и убивать разбойников в глухом лесу, сводить на нет популяции редких Змеев Горынычей и настраивать против себя будущих зеленых!
      – Зато в финале им достается все хорошее!
      – А душевные муки? А бесконечные терзания?
      – В сказках они жили счастливо, значит, никаких терзаний не испытывали. Это все темные происки депрессивных писателей девятнадцатого века! Поменьше читай пессимистической литературы, особенно газет!
      – А других нет! – Игорь скорчил трагическое лицо. – Куда ни посмотришь: везде жалобы на жизнь. К власти по всем фронтам дорвались сварливые бабки!!! Они подмяли под себя прессу, телевидение, радио, промышленность, сельское хозяйство, музыку, и испортили их, что бы им было на что жаловаться!!!
      – Это сделал джинн! – напомнил Дракар.
      – Но он же где-то набрал сварливых бабок?!
      – А чего их набирать, когда у нас и так каждый восьмой?
      – Как, уже?
      – Вот! – Дракар указал на Игоря, обращаясь к Горячке. – Я всегда говорил, что оптимист – это слабо информированный пессимист! Кто мне возразит?
      – Я до сих пор верю, что мы победим джинна! – Игорь гордо поднял голову. – Не знаю, как, но победим!
      – А мы тут все верим! – сказал Дракар. – Мы обречены быть оптимистами, потому что у нас нет выхода.
      – Вот так всегда! – Горячка поставила точку в споре. – Мы – оптимистически настроенные пессимисты!
      – Дурдом, одно слово! – поддакнул Игорь. Горячка потянулась, разминая косточки.
      – Прошу прощения, друзья-товарищи, мне пора обустроить пещеру волшебника, так что я вас временно покидаю! – она взмахнула руками и обернулась черным голубем, в лапках которого очутилась крохотная наточенная коса. Голубь замахал крыльями, вылетел из машины через верхний люк и резко взмыл под облака.
      – Что б мы без нее делали… – пробормотал Игорь. – Птичка мира.
      – Да! – коротко согласился Дракар. – С миротворческой косой Смерти.
      – Птичка последнего упокоя?
      – Звучит неплохо.
      Они обогнали войско и пристроились чуть впереди от правителя Кролла, указывая ему дорогу к обустраеваемым Горячкой по наброскам Дракара пещерам.
 
      Дворец. Кабинет визиря.
      Прослушивая милицейский канал, визирь хотел узнать, как милиция отрапортует о поимке Петра, но вместо этого стал свидетелем странной беседы центральной и милиции по поводу покупки священника на предмет изгнания нечистой силы.
      «Либо галлюцинации, – забеспокоился он: над должностью второго человека в мире повисла опасность сокращения от неведомого доселе существа, – либо джинн основательно протоптался по чьей-то больной мозоли…»
      Он почувствовал, как сквозь пелену холодного разума в мозгах пробиваются первые волны нарастающей ирреальной паники, и постарался заглушить ее, связавшись с самолетом, в котором летели усмирители (так назвали собранных джинном из фильмов ужасов маньяков-убийц). К приказу о доставке к джинну ловимого милицией Петра он дополнительно приказал не щадить никого, кто будет помогать Петру, как бы необычно он не выглядел.
 
      Команда усмирителей, приземлившись в аэропортe и, пересев на вертолет, прибыла на место схватки милиции и Петра с компанией как раз в тот момент, когда милиция, набрав скорость, в организованном порядке выбегала из подъезда.
      Увидев вертолет усмирителей, а чуть позже и их самих, милиция перепугалась куда больше, чем при виде черта. Усмирители, кто в зловещих масках, кто в плащах, кто просто с острым колюще-режущим оружием, как всегда, немногословные и внушающие ужас, медленной уверенной походкой направились в подъезд. Один за другим они доставали из ножен свое оружие, приготовившись сделать фарш из каждого, кто встанет у них на пути.
      – Ты! – сильно смахивавший комплекцией и костюмом на Джейсона Ворхауза усмиритель ткнул пальцем в грудь схваченного им за руку медлительного милиционера. – Где Петр?
      Милиционер, сжавшийся под замораживающим взглядом, пропищал нечто невразумительное. Усмиритель, намекая на то, что этот ответ его не устраивает, чисто символически махнул тесаком, отрезав от крыши патрульной машины приличный кусок. Милиционер с трудом привел себя в чувство и доложил, что противник оказал жестокое сопротивление, но пределы здания не покидал, и на момент отступления находился в собственно квартире на четвертом этаже, хотя мог передислоцироваться на другой этаж.
      – Разберемся! – ледяным тоном проговорил усмиритель, и милиционера прошиб холодный пот. – Свободен!
      Усмирители вошли в подъезд, а милиция и случайные свидетели, в ужасе от их вида и идущего от них холода, дали деру. Милиционер запрыгнул в машину и, дрожа от холода, проворчал:
      – Когда же солнце появится???
 
      Черт, услышав шум винтов, быстро спустился на первый этаж, выглянул на улицу и шустро взбежал по лестнице, останавливая спускавшихся Павла и Петра.
      – Назад, парни, у нас осложнение!
      – Бригада священников с крестами-нунчаками?
      – Хуже. Маньяки джинна!
      Ангел ахнул и потащил заупиравшегося Петра наверх.
      – В чем дело? – возмущался тот, – Я справлюсь, не тяни меня за рукав!
      – Много вас таких в американских фильмах ужасов полегло! – упорно повторял ангел, не отпуская Петра. – Я не собираюсь превращать наше славное междустороннее трио в полностью потустороннее! Из тебя выйдет отличное привидение, но ты нужен нам живым!!!
      – А как же Деймос?
      – Они как раз по его части! – добежав до верхнего, девятого этажа, ангел просунул руку сквозь дверь, открыл изнутри замок и ворвался в чью-то квартиру, встав в боевую стойку. Навстречу никто не вышел, он захлопнул дверь и быстро заглянул во все комнаты в поисках притаившихся с импровизированными колотушками в руках жильцов.
      Ни колотушек, ни жильцов.
      – Переждем здесь! – сказал он.
      – А если они заглянут и сюда?
      – Позову подмогу.
 
      Усмирители вошли в подъезд.
      – Ну, добро пожаловать! – негромко прокомментировал черт, запрыгивая на потолок и сливаясь с его грязно-серым фоном. Усмирители поднимались по ступенькам на верхние этажи, становившиеся первыми в очереди на штурм квартир, подходили к выпавшей на их счет квартире и вламывались внутрь, отыскивая Петра. Основная часть квартир пустовала, потому что хозяева были на работе: смена правителей сменой правителей, но денег на халяву не даст никакое из правительств, даже самое что ни на есть добрейшее. (В России давно уже никто не удивлялся даже изменению целого строя не то что смене правительств, философски принимая самые невероятные события, как неизбежное зло. Люди просто махнули на все рукой и спокойно занимались своими делами, не взирая на лица: надоело нервы портить по пустякам.)
      Один из усмирителей остался на первом этаже сторожить выход на случай бегства Петра через лифт, и его острый тесак слабо блестел в лучах старой и тусклой, покрытой пылью шестидесятиваттной лампочки. (Менять лампочки на новые никто и не думал, хорошо зная, что экономные жители обязательно поменяют их на отжившее свой век осветительное старье, или, в худшем случае, вывернут и вовсе без обмена).
      Он вышвырнул на улицу выкинутых из первой квартиры жильцов, сожалея, что визирь не позволил им убить всех попавшихся в подъезде людей. С большим удовольствием он прошелся бы по их телам своим тесаком, но понимал, что за нарушение приказа джинн вывернет его наизнанку голыми руками.
      Жильцы выбежали, и висевшие на одной пронзительно скрипящей петле и прикрепленные растянутой пружиной к дверному косяку двери резко захлопнулись.
      Монстр вздрогнул и гневно сжал губы: наглеют людишки. Надо научить их вежливости. Убивать он по-прежнему не осмеливался, но изувечить мог: на этот счет визирь не дал конкретных указаний, а что не запрещено, то разрешено. Он толкнул, но двери не поддались.
      – Что такое?! – презрительно воскликнул он. Держать дверь с той стороны? Что за глупость???
      Тесак вонзился в дверь по рукоятку. Усмиритель провернул его, вырезав в двери ровное отверстие и дернул тесак на себя. Ожидаемой крови на остром лезвии не оказалось на капельки. Сталь была непривычно чиста. Усмиритель толкнул дверь, но она крепко держалась, не намереваясь сдавать свои позиции. Он заглянул в дыру, высматривая, как и чем ее забаррикадировали, и в этот момент с той стороны в дыру залетел точно кинутый кем-то комок земли. Не ожидавший подобной пакости усмиритель отлетел к стене, хватаясь за подбитый и заполненный землей глаз.
      Слабенький снежный покров спокойствия слетел с отвесных скал запорошенной злобности (озверел мужик, что поделать?), усмиритель вскочил, желая раскрошить нахалов в капусту, и с силой набросился на двери.
      С тем же успехом он мог попытаться пробить проход в бетонной стене.
      Над его головой прозвучал холодный злой смех. Усмиритель оторвался от стены и поднял голову к потолку. Никого. Но то ли шевеление ветра, то ли мираж, то ли на самом деле на мгновение промелькнул, исчезая за углом, кончик черного хвоста с кисточкой. Усмиритель поднял тесак и сделал шаг вперед, не выпуская угол из поля зрения.
      Закапала горячая вода из поврежденных стыков батарей. От пола к потолку потянулись слабенькие язычки пара, с каждой минутой набирая мощь и укутывая коридоры теплым плотным туманом. Усмиритель сузил глаза, тихо переступая со ступеньки на ступеньку и прислушиваясь к посторонним шорохам. Его коллеги успели проверить три нижних этажа и толпились на четвертом, исследуя квартиру Петра и отыскивая его фотографии.
      Он завернул к мусоропроводу и, услышав подозрительный шорох, прислонился к стене, скрывшись за трубой. Со второго этажа, громоподобно мурлыкая, мягко и лениво спустилась полутораметровая черная пантера. Усмиритель крепче сжал в руке любимый тесак, готовый наброситься на зверя. Пантера подняла голову, навострила уши, раскатисто рыкнула, огляделась по сторонам, и, успокоившись, сбежала на первый этаж. Хлопнула подъездная дверь. С улицы донеслись какие-то вопли и раскатистое рычание дикой черной кошки. Усмиритель нахмурился: происходящее не вписывалось в привычные для него рамки. Обычно до нервной дрожи доводил он, а не доводили его. Он отошел от мусоропровода и прислушался: коллеги потрошили жилье Петра, превращая его в образцово-показательную квартиру полного разрушения обстановки. Усмиритель сделал еще шаг. В этот момент дверца для мусора открылась, оттуда с неуловимой быстротой выскочили когтистые руки черта, и не успевшего отреагировать монстра сложило пополам и втянуло внутрь. Дверца с лязгом закрылась, лязг унесло прочь многоголосым подъездным эхом.
      Черная мохнатая рука подобрала с пола остро наточенный тесак, и черт устремился ввысь, поболтать с усмирителями на их излюбленную тему потрошения.
 
      Взламывая замок у правой боковой двери на пятом этаже, другой усмиритель не надеялся найти там никого из жильцов: сразу было видно, что хозяева давно укатили в отпуск. Об этом твердили и покрытые ровным слоем пыли трельяж и стул в прихожей. Усмиритель взял с трельяжа семейное фото и посмотрел на улыбавшихся членов семьи. Рядом со скромно улыбавшимся в усы Николаем Первым стоял развеселый паренек в кожанке, а сбоку от них находились, как понял усмиритель, мама с дочерью: Снежная Королева и Снегурочка в ослепительных нарядах. Он поставил рамку на место и прошел в зал.
      Паренек на фотографии перестал улыбаться, сердито сверкнул глазами, повернул голову, проследил за уходившим усмирителем внимательным взглядом, обернулся чертом, выбрался через рамку, принимая нормальные размеры, и тоже двинулся в зал, помахивая трофейным тесаком.
      Двери за ним тихо закрылись.
      Послышался град взаимных ударов.
      Чуть позже на стекла словно выплеснули полную банку крови.
      Еще через минуту из зала, стряхивая с рабочей спецодежды большое красное пятно, вышел помахивающий тесаком усмиритель. Он сделал три шага к выходу, но тут на его груди появилась разрастающаяся красная полоса, он покачнулся и рухнул лицом вперед, сломав пластмассовую полочку с расческой у зеркала. На его спине зияла большая полоса, с которой, не прекращаясь, хлестала темная кровь.
      Следом за усмирителем вышел окровавленный черт державший в руке сломанный от удара тесак.
      – Киноварвары, культур-мультур, – выругался он, – а в голове извилинам не на чем расположиться! Как контрольный прикажете делать, если в башке пусто?
      Он резко подпрыгнул, разом стряхивая с себя кровь усмирителя, бросил на тумбочку сотню евро в качестве компенсации и вышел на лестничную площадку.
      Через минуту третий усмиритель упокоился мертвым сном, а в арсенале черта появилось новое трофейное оружие.
 
      Усмирители добрались до девятого этажа. Командир группы чувствовал, что кто-то из людей прячется (именно прячется, а не живет) совсем рядом. Тихий шорох, раздавшийся из левой боковой квартиры, подтвердил его догадки, и усмирители, как всегда, не заботясь о последствиях, и готовые довести кого угодно до состояния умопомешательства, вломились в квартиру.
      Мощь грянувшего хора их оглушила. В растерянности остановившись в прихожей, усмирители увидели, что пол и потолок в квартире растаяли без следа, двери сами собой закрылись, а место исчезнувшей обстановки заняли бескрайние небесные просторы. Внизу – облака, вверху – синева, на заднем плане сидит в кресле заинтригованный происходящим Петр, а рядом, спиной к ним, размахивает дирижерской палочкой самый настоящий ангел. Еще тридцать, выстроившись перед дирижером в четыре ряда, вместе с солистом распевают странную песенку.
      Солист:
      – Некому березку заломати, Некому кудряву заломати!
      Хор, с утроенной энергией:
      – Есть кому березу заломати, Есть кому кудряву заломати!!!
      – и ангелы, скорчив злющие рожи, дружно выхватили из-за пазух острые ножи и всем скопом двинулись в сторону усмирителей. Те выставили холодное оружие и непроизвольно дернулись к выходу, но выход покрылся трещинами и с треском рассыпался горкой щебенки, оставив в руке усмирителя дверную ручку. Ангелы, окружая троицу, становились все злее и злее, лирическая ангельская музыка превращалась в жуткий набор пронзительных и вызывавших дикий ужас звуков, а сами ангелы превращались в злющих чертей, от одних пристальных колючих взглядов которых руки усмирителей начинали мелко дрожать. Замелькала острая сталь, и начался смертельный бой.
      Черти окружали тройку плотным кольцом.
      Петр не решился досмотреть, что станет с усмирителями. Он мог себе представить степень жестокости чертей, перед которыми любой маньяк окажется мелкой сошкой, и не хотел воочию увидеть их действия. Он просто отвернулся, когда какофония звуков достигла наивысшей точки, и вопли чертей стали невыносимо, пробирающе жутки.
      А потом звуки битвы резко оборвались, и в наступившей тишине неправдоподобно отчетливо заиграл музыку Баха далекий орган.
 
      Черт подсчитал в уме количество ликвидированных усмирителей и заявил:
      – Не хватает. Их было десять, а мы угомонили семерых.
      – Кто-нибудь остался в засаде! – предположил Петр.
      – Где? Мы везде были.
      – Наверное, они заглянули ко мне в гости и задержались. Ты не проверял мою квартиру?
      Черт посмотрел на Петра.
      – Я пропустил пару этажей, потому что усмирители поднялись выше.
      – Значит, не все поднялись. Проверим?
      – Разумеется.
 
      В квартире Петра царил полный разгром. Мелкопакостно отомстив Петру за его отсутствие, усмирители побросали на пол внутренности германской стенки – разные рубашки, полотенца, наволочки, хрустальный сервиз и несколько ваз, и не обошли вниманием небольшую коллекцию драгоценностей, разделив ее на равные части и уронив их в собственные карманы. Туда же полетели золотые чайные ложки.
      Опустошив стенку, они перешли в наступление на другие комнаты. Один усмиритель прошел в малую комнату, другой заглянул в кладовки, а третий прошел в спальню, намереваясь превратить ее в нечто, вызывающее хроническую бессонницу. Кровать располосовалась легко и быстро, как сыр на терке. Он поковырялся среди пружин, надеясь отыскать приличную заначку, нашел фигу с маслом, обиделся и взялся за шкаф.
      Настежь распахнув дверцы, он схватил в охапку костюмы и бросил их на бывшую кровать, чтобы чуть позже заняться исследованием карманов на наличие в них драгоценностей, а сам повернулся, намереваясь выпотрошить шкаф до полного опустошения.
      Но оказалось, что внутри шкаф гораздо больше, чем снаружи, и прямо перед ним был длинный ход, уводивший за угол. Усмиритель, убеждаясь, что ему не мерещится, отодвинул шкаф и заглянул на него с противоположной стороны: снаружи шкаф никак не показывал, что он настолько вместительный.
      А внутри были слабо видны следы ботинок. Петр наследил, решил усмиритель, включил бензопилу и пошел по шкафному коридору. Завернул за угол, там оказался еще один поворот, за ним – третий, четвертый и пятый. А когда он сбился со счета, повороты вывели его в крохотное помещение, где на низеньком стуле сидел скучающий черт, а перед чертом стоял готовый к стрельбе пулемет.
      – Нашел ты здесь того, кого хотел? – черт отбросил недокуренную сигарету в сторону. Усмиритель кивнул и замахнулся пилой, но ударить не успел.
      Загрохотало так, что заложило уши. Коридоры шкафа сжались, вернув ему истинные размеры, и усмиритель вылетел в спальню. Толкаемый впивающимися в него пулями, он разбил окно и выпал на улицу.
      В спальню вбежали его коллеги по работе, подбежали к окну и в замешательстве уставились на распростертого внизу маньяка.
      – Добрый день, господа! – поприветствовал черт выглянувших в окно врагов, уверенными движениями меняя на пулемете диск. Усмирители повернули головы в его сторону, изменяясь в лицах. И до того жуткие маньячные рожи дико перекосило, и их вид напомнил черту деформированные на огне пластмассовые маски. – Улыбочку не требую, оплаты не прошу! Эксклюзивно и бесплатно: боевая и ритмичная музыка на моем СД-слушай-пулемете!
      Они замахнулись ножами, но пулемет застрочил, усмирителей затрясло от ударной мощи быстрого ритма и выбросило следом за коллегой. Оба распластались на крыше новенькой и (после падения) не особо дорогой иномарки.
      Черт подошел к окну, глянул на поверженных врагов и в удивлении приподнял брови: расхрабрившаяся милиция вернулась, где-то раздобыв гранатомет, и теперь целилась в расстрелянное окно, желая отомстить за непривычное для них изъятие денег не в их пользу. Он выставил пулемет на подоконник и открыл огонь, стреляя по вылетевшему в его сторону снаряду. Тот взорвался серым облаком и осыпал стены дома грудой осколков и взрывной волной. На асфальт посыпались бесчисленные крошки стекол.
      Взвыли сигнализации и владельцы поврежденных машин.
      Черт, отскочивший в сторону под защиту стен, переждал, когда осколки снаряда влетят в комнату и превратят стену и полы в нечто ежикоподобное, снова выставил пулемет на подоконник, поменял диск и открыл стрельбу по милицейским машинам. Фонтанчики асфальтовой крошки перебегали от одной машины к другой, пули пробивали бензобаки и поджигали салоны.
      Прятавшаяся за машинами милиция плюнула на деньги и окончательно перешла в безоговорочное отступление за спасительную линию горизонта, прикрываясь черным дымом, как заградительным щитом. Детская площадка, попавшая под обстрел, приобрела множество дырочек, а гриб над песочницей, давно отданной детьми на откуп породистым собакам и их мрачным владельцам, стал походить на огромный дуршлаг.
      Кто-то пытался спасти свою машину от расстрела, отчаянно заводя закапризничавший мотор.
      – Не суетись, всем хватит!!! – укоризненно прокричал черт, направляя пулемет на вертолет усмирителей. Киношная машина не стала дымить просто так, а сразу же взорвались, выбросив к небу грязно-красные облака. Грязные дождевые лужи туманно отразили красноту пожарища, и двор стал походить на антиутопический пейзаж из жестоко мрачного депрессивного кинофильма.
      – М-да! – пробормотал Петр, входя в спальню вместе с ангелом и бросая взгляд на пожарище. – Страховая компания разорится на выплатах!
      – Пусть предъявят встречный иск Деймосу! – предложил ангел.
      – Какая компания??? – выпалил черт. Расстреливаемые машины быстро приближались к точке невосстановления. – Какие иски??? Пусть поговорят с моим пулеметом – никаких исков не потребуется!!!
      – А где ты взял пулемет?! – спросил Петр. – Когда ты пошел бить маньяков, никакого оружия у тебя не было.
      – Из кармана достал! – ответил черт. – А что?
      – Правда?! Я тоже хочу такой вместительный костюмчик! Никаких рюкзаков не надо!
      – Не хочешь. Чем больше в него наберешь, тем тяжелее он становится. Будешь передвигать ноги, как тяжелораненый биоробот, а упадешь – и вовсе не встанешь.
      – Деймос, а ты знаешь, здесь приняли «автогражданку»? – ангел закрылся ладонью от яркой вспышки взорвавшейся легковушки. – И кто-то должен оплатить повреждения машин.
      Пулемет затих.
      – Я отношусь к разряду «стихийных бедствий»! – черт отбросил опустевший диск и установил четвертый. – «Автогражданка» от этого не страхует!
      Тра-та-та-та-та-та-та!!!
      – И, между нами говоря, – добавил он, – в честь чего ты вдруг озаботился проблемами владельцев этих машин?
      – Это я в качестве предисловия. На самом деле мне интересно узнать, а на чем мы, собственно говоря, проедем мимо постов? Как выберемся из города?
      Черт застыл у окна, пулемет снова затих.
      – Как, на чем? Подберем машину и проедем.
      – Гражданские машины проверяют. Поголовно.
      – Взятку дадим. У тебя денег выше крыши.
      – Они не возьмут: руководство узнает – расстреляет на месте!
      – А что же ты раньше не сказал?
      – Тихо! – ангел прислушался: кто-то кричал, но его было плохо слышно. Черт наклонил голову, нахмурился, потом приподнял разорванные тряпки и увидел, что за ними лежит оброненная усмирителем при выпадении из окна рация. Он поднял ее и добавил громкости.
      Стало отчетливо слышно, как ругается визирь.
      – Слушаю! – низким маниакальным голосом отозвался черт.
      – Почему не отвечаете?!!
      – Воевали с чертом.
      – С кем, с кем?! Ах, с чертом… – визирь сглотнул. – И как, победили?
      – Эта сволочь отправилась в Ад!!!
      – Придурок!!! – вышел из себя визирь. – Эта сволочь там живет!!!
      – Ой! – вполне правдоподобно выдохнул Деймос, хитро глянув на Павла и Петра. – Черт, а я и не подумал. Надо было отправить его в Рай?
      Визирь явно на что-то сплюнул.
      – Что с Петром? Вы не отправили его следом за чертом?
      – Нет. Он наш! – отрапортовал черт. – Что прикажете с ним делать?
      – Доставьте его во дворец! Хочу узнать, как он связался с адскими силами!
      – А где дворец?
      – На прежнем месте! Это для тебя большая тайна?
      – Так, ведь, это, он кочует с места на место, как сайгак по колдобинам!
      – Пилот знает! – визирь отключил рацию. Черт высунул рацию за окно и задумчиво проследил за ее полетом к земле.
      – Пилот знает… – медленно повторил ангел.
      – Слышь, Петр, – спросил черт, когда рация разлетелась на запчасти. – У вас есть аэропорт?
      – С утра был. Сейчас – не знаю.
      – Проверим. Значит, так: мы отправляемся в аэропорт, оттуда нас повезут прямо во дворец. Будь готов к тому, что придется много бегать, прыгать и стрелять. Если не повезет, то размахивать мечом. Совсем плохо, если вместо меча тебе достанутся кухонные ножи.
      – У меня и зубы крепкие, если что! – Петр растянул губы, показав ровный ряд зубов. – Укушу так, что мало не покажется!
      – Войска джинна не любят, когда их кусают и очень злятся, когда это случается! – предостерег его ангел. – Кроме того, они и сами могут внезапно укусить тебя за больное место, а у них нет справки о том, что им делали прививку от бешенства. Поэтому, постарайся не доводить дело до обмена укусами. Уколы от бешенства до сих пор неприятны, и не в моих силах избавить тебя от них после заражения.
      – Но ты сам сказал, что во дворце мы погибнем.
      – Я решил повторить подвиг Гастелло и уничтожить дворец с телевизором одним ударом.
      – Мы захватим самолет???
      – Именно.
      – Погодите, а как насчет заповеди «не убий»? Вам по фигу, а мне как?
      – В отличие от иных убийц, у тебя есть письменное разрешение от Самого, – напомнил черт, – а не от тех, кто выдает себя за его заместителей на Земле, и тебе официально разрешено убивать врагов на время действия чрезвычайной ситуации. На это время тебе простится смертный грех.
      Петр поежился от сверкнувшего в глазах черта хищного красного огня и поменял тему.
      – Быстро ты их уничтожил! – заметил он, оглядывая спальню и думая над тем, сколько денег придется вложить в ремонт, и что скажет о беспорядке жена, когда заново обретет дар речи? – Я думал, здесь будет кровищи до третьего этажа и часов шесть кровопролитного сражения.
      – Ты пересмотрел низкосортных ужастиков! – черт засунул за пояс три трофейных тесака: маньяки обожали это оружие больше всего. – Уходим.
 
      Со служебными машинами, на которых выбраться из города было проще простого (их не тормозили патрули и не проверяли документы), возникли трудности: обнаруженные километрах в трех от дома Петра автомобили с подходящей служебной окраской были весьма некстати заняты служебным персоналом, выковырять который изнутри, несмотря ни на какие ухищрения, никак не удавалось.
      А сам персонал, получивший от потрепанных в стычке на квартире Петра коллег по цеху неофициальные данные о том, что некий матерый преступник – чернокнижник с помощью черта и ангела (приметы всех троих переданы) с легкостью уничтожил группу усмирителей, быстро признавал преступника в подходившем к ним Петре, после чего напрочь отказывался вступать в переговоры, закрывался за замки-петельки, из машины не выходил и другим сесть не давал, а под конец и вовсе срывался с места, как укушенный. После моментально присвоенного Петру народного звания убийцы усмирителей, милиция категорически отказывалась не только его ловить, но и находиться на относительно небольшом расстоянии от него без поддержки тяжелой стрелковой техники.
      Пришлось немного побегать за неправдоподобно шустро ускользающими патрульными машинами. Немного – не потому, что все-таки удалось поймать патрульных с недостаточно быстрой реакцией и малоприличным ускорением их потрепанных жизнью машин, а потому что во время забега они наткнулись на автомобильную стоянку с полным набором самых разных автомобилей и решили, что если не везет с спецмашинами, то стоит перекрасить «гражданскую» той же марки.
      Но, осмотрев стоянку, дружно сошлись на мнении, что если похищать, то танк. Тем более, что танк тоже был на стоянке. Именно был, потому что три танкиста, весело выбиравших себе в отсутствие сторожей модели поновее и посимпатичнее, при виде ангела и черта заскочили в свою бронированную технику и без разговоров уехали по неотложным делам, безбожно укатав при этом целый ряд легковушек.
      – Слава Богу, отстреливаться не стали! – заметил ангел, глядя танку вслед грустными ангельскими глазами. Петр и черт прошлись по сокращенным авторядам, отыскивая что-нибудь подходящее и на ходу.
      Попалось восемь с половиной подходящих машин (до девяти при всем желании не дотягивало из-за стараний веселых и быстрых танкистов). И пока Петр и Деймос спорили, что выбрать лучше: машину новее или надежнее, ангел вскрыл дверцу и сел в машину, выбранную наугад. Задымились покрышки, и «Волга», набрав скорость, резко затормозила сбоку от спорщиков. Ангел опустил стекло:
      – Как вам мой ангельский выбор?
      – Павел, я тебя не узнаю! – пораженный в самое сердце черт схватился за грудь около пораженного участка. – Как ты мог, весь в белом и пушистом, загубить свою бессмертную душу банальным воровством?!
      Ангел сунул ему под нос собственноручно подписанную индульгенцию. Деймос увидел стоимость и ахнул:
      – Две с половиной тысячи евро?! Ты с ума сошел!!! Да я за такие деньги эту машину с потрохами бы купил!!!
      – А я что сделал? – ангел повернул индульгенцию лицевой стороной к себе, прочитал название, кашлянул, щелкнул пальцами и повернул листок. Текст индульгенции сменился текстом договора купли-продажи автомобиля «Волга» тысяча девятьсот девяносто восьмого года выпуска.
      – «Нотариус Ангелов Павел, юрист-хранитель первого класса», – вслух прочитал черт. – «Покупатель…» Кто? Чертов Деймос??? Павел, я не понял, это что за двусмысленности?
      Ангел развел руками.
      – Непереводимая игра слов. Я не виноват. Между прочим, с тебя две с полтиной. Машина куплена на твое имя. С потрохами, как ты и хотел.
      – Озвереть, ангелы пошли… – черт открыл дверцу и уселся на заднее сиденье – простора больше. – Почему на мое?
      – Ты любого гаишника переспоришь. Не словами, так кулаками. А мне нельзя – имидж не позволяет.
      Они вдвоем вопросительно посмотрели на замешкавшегося Петра. Тот опомнился и сел в машину.
      – Наша задача, – напоминал черт, пока они ехали в подпольную мастерскую, чтобы быстренько перекрасить машину под подобие служебной и заехать на территорию аэропорта, не вызывая подозрений, – состоит в том, чтобы уничтожить известную вам технику. Джинн в отлете по личным обстоятельствам, и нам нельзя терять времени, потому что иначе начнется резня. Не справимся мы – и на Землю прибудут войска из Ада.
      – Это ты уже говорил.
      – Это цветочки, что он говорил, – сказал ангел. – На самом деле резня будет намного страшнее: по нашим разведданным, черти расправятся со всеми людьми, а не только с перешедшими на сторону джинна.
      – Все-то вы знаете… – обиженно буркнул черт.
      – За что так? – удивился Петр. – Они ничего не делали, а Деймос сам сказал, что вам полагается разбираться с грешниками после смерти!
      Черт промолчал. Ответил ухмыляющийся ангел:
      – А это из-за того, что какие-то качки в масках недавно попали в Ад и разнесли в пух и прах целый район, разогнав чертей по белу свету. Ад жаждет мести и приличного повода для ее начала. Неуничтожимость джинна людскими силами – повод более чем достаточный.
      Черт недовольно прорычал что-то себе под нос, закрывая тему: ему тоже досталось во время нашествия на Ад группы омоновцев, и он был бы рад самолично придушить того, кто их послал, но, к сожалению, этот изверг успел извиниться, и точный обратный адрес оказался недоступен.
      – Подъезжаем!
 
      …Ангел, черт и Петр стояли напротив мастерской и думали, что ситуация постепенно выходит из-под контроля: подпольная мастерская была не просто закрыта. Оба была зверски разрушена. Стены были пробиты, железные двери раскурочены, и от былой подпольной деятельности остался стойкий и неистребимый запах растворителя.
      – Надо понимать, власти при новом порядке всерьез взялись за уничтожение криминала, – предположил Петр.
      – Конкуренты джинну не нужны! Ни мелкие, ни крупные, – сказал черт, приоткрывая покореженную дверь, заглядывая через образовавшееся отверстие и убеждаясь, что внутри не то, что ногу сломать, убиться не проблема. – Вам не кажется, что нам придется-таки поймать одну патрульную машину и выковырять оттуда патрульных?
      – Если кажется, креститься на… – ангел оборвался на полуслове, увидев улыбчивую физиономию черта. – Да понятно, что нельзя тебе! Выковырять, так выковырять.
      – Так, так, так… – услышали они голос из-за спины. Повернулся один Петр. Черт и ангел сначала хотели узнать, кто пришел, и что ему понадобилось, и уже потом срывать маски с лиц. Патрульные с автоматами нацелились на троицу, а счастливый, но уставший майор с покрасневшими от недосыпания глазами довольно потирал руки, радуясь тому, что поймал еще троих членов бригады угонщиков. – Согласно закону нового времени, вы подлежите расстрелу на месте! Последнее желание имеется?
      Петр перевел взгляд на пистолет в руке майора.
      – Вы меня не узнаете?
      Майор, ничего не знавший об уничтожении усмирителей, нахмурился:
      – Ты проходишь у меня и по другим делам? Так и быть, остальное тебе прощается, но за угон машин ты ответишь по полной программе.
      – Имеется! У меня! – черт, словно школьник, протянул руку вверх и повернулся лицом к милиции. Майор окосел, увидев на его лице пятачок вместо носа. Удивленные патрульные приопустили автоматы. – Машинку вашу не одолжите на денек? До зарезу надо в аэропорт, а скоростного транспорта днем с огнем не сыщешь!
      – И мне, пож-ж-жал-ста! – протянул ангел, вставая к ним лицом и включая свой золотистый нимб. – Хотя бы одну на троих! Водителя не надо, сами справимся!
      – Голова есть, ноги тоже, – добавил черт. – Вот, разве что, не пойму, зачем педалей в машинах больше, чем ног? Вы отобрали чертежи у трехногих мутантов? Или это сделано специально, с дальним, так сказать, прицелом на появление новых мутаций?
      – А ты почему ничего не просишь? – растерявший майор не нашел ничего лучшего, как спросить Петра о его желании. Тот припомнил, что не так давно сам выступал в роли дарующего. Как быстро меняются времена – пришло время и самому постоять с противоположной стороны.
      – Хотелось бы посмотреть, как быстро вы умеете бежать стометровку… – неуверенно начал Петр, наугад выбирая из кучи нахлынувших мыслей первую попавшуюся. – У меня, к сожалению, нет стартового пистолета… Свой не одолжите?
      Глупый вопрос. Конечно, нет.
      – А мы тут, собственно говоря, сами прибыли за этими художниками, – черт показал рукой на дверь. – Вы нас опередили. Хвалю за оперативность! Не хотите ли перейти на службу в Адский Патруль? Нам нужны опытные профессионалы!
      Патрульные особого желания не испытывали – это ясно читалось на их лицах. Они испытывали другое желание: дружно выполнить последнюю волю Петра.
      – Вы только представьте, – черт вышел вперед и театрально раскинул руки, – охота на грешников среди изрыгающейся с глубин кипящей лавы и острых скал из вулканического стекла, на которых живут жестокие химеры, готовые наброситься на того, кто посягнет на их территорию и растерзать его в клочья… – черт восторженно закатил глаза и мечтательно выдохнул, – Эх!!! Ррромантика!!!
      Он подходил к майору все ближе и ближе, и в его глазах разгорался гипнотический огонек. Глаза его стали бездонными и утягивающими в бесконечность мглы. Майор задергался, из последних сил противостоя гипнотическому натиску, а черт все говорил и говорил, говорил и говорил, и подходил, подходил, подходил…
 
      Черт щелкнул пальцами у глаз майора и провел перед ним ладонью влево – вправо. Тот даже не моргнул, неподвижными глазами смотря прямо перед собой. Патрульные чувствовали себя не лучшим образом. Он взялся за пистолет и дернул его на себя. Загипнотизированный майор окаменел и пистолета из рук не выпустил. Черт дернул сильнее. Майор покачнулся. Черт оперся правой рукой в его грудь, левой сжал пистолет и резко дернул его на себя. Пистолет выстрелил и очутился в его руке. Майор, как стоял, так и упал на спину, а позади черта раздался звон разбитого стекла: пуля пробила передние боковые стекла машины. Они потрескались и рассыпались неровными квадратиками.
      – Пригодится, химер пугать! – черт засунул пистолет в нагрудный карман. – Господа, ищем их припрятанные машины и едем в аэропорт! Время не ждет!
 
      Дом и подъезд Петра.
      Вернувшийся домой после ночной смены, минут через сорок после бегства троицы, жилец со второго этажа был немало удивлен тем, во что превратился дом и площадка перед ним за его недолгое отсутствие. Запах горелого «черт знает чего там намешали» ощущался километров за пять до дома, и с каждым шагом только усиливался.
      Подходя к дому с противоположной стороны от места расстрела милицейских машин, он увидел их обгоревшие каркасы и понял, что произошло нечто неописуемое. Около бывших машин были видны несколько человек, что-то активно и эмоционально обсуждающих, но общую картину дом пока еще скрывал.
      Жилец сбавил шаг, пытаясь самостоятельно постичь тайну произошедшего. По мере приближения к дому его посетила любопытная мысль: дождавшись избавления от разросшегося аппарата запрещающих все и вся чиновников, владельцы машин стихийно захватили территорию двора под будущие гаражи и неожиданно натолкнулись на полное непонимание ситуации у безмашинных жильцов. И, похоже, в ходе обсуждения взаимных претензий противоположные стороны разругались в пух и прах и перешли к реальному исполнению виртуальных угроз. В частности, пешеходы подожгли машины противника и заглянувших на огонек патрульных: иначе как объяснить то, что на некоторых машинах виднеются милицейские спецномера?
      «Наверное, водители высказали свои претензии и в их сторону…» – жилец дошел до дома, завернул за угол и застыл на месте: милицейских машин было куда больше, чем было видно до того, а кроме них, сгорела еще куча простых автомобилей. Но окончательно выбило его из колеи то, что по центру двора стоял сгоревший искореженный вертолет.
      Теперь он не знал, о чем и думать: в самом деле, не считать же, что автолюбители объявили войну авиалюбителям?
      – Что случилось? – не выдержав мыслительных мучений, обратился он к знакомому, стоявшему неподалеку.
      – Усмирители прилетели, – сообщил тот, указывая на вертолет. – Хотели поймать кого-то, да обломилось им. Видел, во что они наш подъезд превратили? Все квартиры выпотрошили и стекла в квартирах повышибали. Представляешь: устраивать перестрелку в центре города из гранатомета и пулемета!!! Совсем совесть потеряли, вандалы!!!
      – Квартиры выпотрошили?! – переспросил жилец, пропустив мимо ушей остальные речи: такое каждый день из телевизора по много раз говорят, надоело уже. – Погоди-ка минутку…
      Он вбежал в родной подъезд. Так и есть: двери настежь раскрыты, замки выломаны. Он ахнул и бросился на свой этаж, полный нехороших предчувствий.
      Открыто.
      Он закрыл глаза, на ощупь вошел в комнату, и открыл их. Повсюду царили чистота и порядок, разве что было зверски натоптано, открыт и выпотрошен вместительный шкаф с вещами и разбито несколько хрустальных ваз.
      – … … … !!! – невнятно воскликнул он, подбегая к книжной полке: в зачитанном до дыр томике Даниэля Дефо «Робинзон Крузо» хранилась его заначка. Сбережения на месте, все семьсот рублей. Он облегченно выдохнул.
      Собрав осколки хрусталя, он понес ведро на лестничную площадку, задумавшись над тем, к кому теперь предъявить претензии? Из соседей, как назло, никого дома нет, не на кого переложить беготню по судам и комиссиям. Мусор полетел в мусоропровод, и он услышал в ответ дикое рычание. Ведро выпало из его рук. Что-то в мусоропроводе зашевелилось, он заходил ходуном, послышался звук ударов. Жилец отступил, мусоропровод треснул, и рассыпался кусками бетона с проволочным каркасом.
      На улице раздался объединенный вопль десятков человек: расстрелянные усмирители зашевелились и встали на ноги. Они не зря были отобраны джинном в элиту его вооруженных сил. После определенного времени пребывания в небытии они возвращались к жизни, кипящие от негодования и возмущения, и готовые найти врага живым или мертвым, чтобы отомстить и отправить его туда, откуда они сами в который раз вырвались.
      Усмиритель ломал мусоропровод и выбирался наружу, жилец быстро сообразил, что еще минута, и он уже не жилец, и не стал дожидаться на месте, пока выброшенный усмиритель полностью выберется на свежий воздух.
 
      Один за другим усмирители выходили из подъезда и собирались около сгоревшего вертолета. Зевак значительно поубавилось, а те, что остались, выглядывали из окон верхних этажей через щели в задвинутых шторках. Усмирители кипели от негодования и были готовы растерзать на месте любого, кто окажется у них на пути.
      Командир доложил о провале визирю, но пообещал продолжить погоню.
      Визирь, лаконично сплюнув и с тоской посмотрев на мраморный (и скользкий до ужаса, если ходить в обычной обуви) пол в своем кабинете, визирь вызвал уборщицу, а сам выбрался в коридор и прошелся по дворцу. Усмирители доложили, что вместе с Петром был не только черт, но и ангел, и это обстоятельство напугало его куда больше остального. Если с чертями теоретически можно было сохранять вооруженный до зубов нейтралитет, периодически снабжая их свежими грешниками, то ангелы на такое не пойдут. А то, что они собрались одной командой, смутно говорило о грядущих неприятностях для нового режима.
      Он оставил приказ о поимке Петра и уничтожении его сообщников в силе, а сам призадумался. После доклада усмирителей он был готов поспорить на собственную душу, что понял, зачем потусторонние силы появились на Земле. Джинн вторгся туда, куда не следовало вторгаться, и появление странной троицы означало, что представители добра и зла вместе с представителем человечества объединились против спутавшего им карты настырного представителя древней восточной мифологии.
      Вопрос в том, в каком направлении они сделают следующий шаг?
      Он крепко задумался.
      «Будет жаль, – подумал он, – если джинн проиграет… Такое рабочее место обломается…».
 
      «Огневик» подкатился к пещере, площадка перед которой была вымощена желтым кирпичом, а стены пещеры были покрыты новенькой плиткой под изумрудную комнату.
      – А я и не знал, что Горячка читала детские книжки, – тихо сказал Дракар Игорю. Кролл соскочил с коня и дотронулся до плитки.
      – Какие странные изумруды! – прокомментировал он и попытался отколоть себе кусочек на память. Пальцы скользили, срываясь с плитки, он выхватил нож и подковырнул ее. Игорь и Дракар не успели слова сказать, как плитка оторвалась от стены и потянула за собой соседок. Большой свод затрещал и рухнул, осыпав Кролла грудой пыли и обломков. Кролл отскочил, довольно прижимая к себе изумрудную плитку, и был несказанно удивлен, когда увидел, что с ее противоположной стороны изумрудами и близко не пахнет. Он разломал ее пополам и удивился еще больше: изумрудный слой был на диво тонким, большую часть занимала обычная обожженная глина.
      – Волшебство! – ненавистно сказал он, сплюнул и отшвырнул плитку.
      – Мой повелитель, не обращайте внимания! – Дракар подошел к Кроллу, – Наш волшебник считал, что его жилье не должно быть богаче и роскошнее, чем дворец Повелителя мира, и потому ограничился подделкой под настоящие изумруды.
      – На входе мог поставить настоящие.
      – Он испугался, что их украдут ночные воры. А он…, – Кролл нахмурился, и Дракар поспешил извиниться. – Ой, не принимайте близко к сердцу, это я не про вас, мой повелитель. Вы имеете право брать все, что плохо лежит, в любое удобное для вас время! Здесь все ваше от пола и до потолка.
      – Веди к волшебнику! – рыкнул Кролл.
      Дракар и Игорь вошли в пещеру, переступая через большие куски шпаклевки: поверхность пещеры была на редкость рельефной. Кролл подождал, пока воины не утоптали ему дорогу.
      Приглушено, практически на пределе слышимости, звучала фонограмма «Отшельника» группы «Ария». И пещера преображалась под стать мелодии. Чем глубже заходили они в пещеру, тем мистичнее она выглядела. Горячка не могла себе представить, что дорогущую плитку будут освещать примитивные коптящие факелы, и потому призрачно светились сама плитка.
      Кролл бесстрашно шел за Дракаром, очарованный светящимися стенами. Но, помня о том, что случилось на входе, не стал отламывать для себя кусочек на память, а решил, что волшебник сам предоставит ему несколько образцов. Он уже решил, что призрачно светиться должен его родной город, начиная от наружных стен и заканчивая кладовыми: те враги, которые не обладают большой храбростью, обязательно дрогнут при виде светящихся в темноте городских стен, испугавшись, что город заколдован.
      Музыка становилась громче, свет ярче, и через минуту они очутились перед широченным столом, за которым сидела и что-то увлеченно и размашисто писала в огромную книгу Горячка. Капюшон скрывал ее лицо.
      – Прошу прощения! – кашлянул Дракар. Горячка застыла, перо повисло в воздухе, с него упало две капельки чернил, разлившись на поверхности стола маленькими кляксами. Капюшон приподнялся, и на них глянули два сверкающих глаза.
      Кролл поежился: волшебник отдаленно напоминал Смерть, с которой он сражался сегодня ночью.
      – Слушаю Вас, неразумные смертные! – поздоровалась Горячка. – Чем можете служить?
      – Мы прибыли за помощью, уважаемый волшебник! – сказал Дракар.
      – Как обычно! – грустным голосом сказал Горячка. – Скажите мне, путники, почему никто не придет и не спросит, а нужна ли помощь мне?
      – А она Вам нужна?
      – Не отказался бы! – Горячка встала, подхватив со стола настольную лампу на батарейках. – Каждую ночь какие-то придурки выковыривают из стен изумрудные пластины, и мне до смерти надоело восстанавливать разрушения. В порошок бы стер наглецов!!!
      Она с силой сжала лампочку, на пол посыпались осколки стекла и пластика. Измятая батарейка подкатилась к ногам Кролла.
      – Хочу Вас огорчить, уважаемый Волшебник, но нынешней ночью эти ползучие гады снова выковыряли несколько пластин! – сказал Дракар, поглядев на неуютно почувствовавшего себя Кролла. – Мы с трудом пробрались через завалы.
      – А почему Вы не установите колдовскую защиту на входе? – спросил Кролл. – Вы же волшебник, что Вам стоит?
      – Дело в том, дорогой мой правитель Кролл… да-да, Вас ни с кем не спутаешь, повелителей мира так мало, что их легко пересчитать по пальцам одной руки… Дело в том, что защиту установить проще простого. Но она подействует на каждого, кто притронется к стене. А ведь, согласитесь, далеко не каждый хочет именно украсть. Подавляющее большинство хочет утолить любопытство и просто дотронуться до изумрудов, погладить или прислониться к прохладной стене после долгого пребывания на жарком солнце. Представьте себе, что обычный проситель войдет в пещеру, надеясь уговорить меня сделать ему мешочек, полный золота, а вместо этого упадет бездыханным на пороге? Этого ли заслуживает тот, кто преодолел горные кручи, топи и болота, переплыл реки и моря, истоптал десятки пар обуви и похудел в пути на добрую треть? А я, разве я заслуживаю того, что бы завистники и конкуренты пустили обо мне жуткие слухи: мол, убиваю просителей и забираю себе их усталые души?! Никогда! Слышите, никогда я не позволю, чтобы неимущие погибали у меня на пороге и уходили в мир иной без выполненной последней воли!!! Я выполню любое желание просящего!!! И да будет на то воля богов!!! – Горячка воздела руки к потолку, а музыка заиграла громче и торжественнее. То тут, то там, стали ярко вспыхивать и гаснуть крохотные лампочки, наполняя пещеру разноцветными огнями и превращая ее в совершенно сказочное зрелище.
      Горячка опустила руки, и цветомузыка утихла. Стало тихо.
      – Но это никому не нужная лирика. Я так понимаю, – сказала она, пристально глядя на Кролла, – что вы люди деловые и пришли ко мне не просто так. Я вижу, что вам понравилось, как вас встретил родной город, и теперь вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь еще. Так?
      – Так! – кивнул Кролл, вспоминая о неотложных проблемах. Правильно говорили древние, подумал он, что волшебникам под силу затуманить разум магическими фокусами. Ему уже захотелось остаться здесь на недельку и полюбоваться другими фокусами волшебника, насколько они завораживали. А он не относил себя к впечатлительным людям, потому что повидал на свете много такого, чего и не снилось разным мудрецам. – Мне нужно победить джинна, без объявления войны решившего отобрать мои земли. Скажи, как его победить?
      – Силой, – ответила Горячка. – Если не возьмете силой, придется брать разумом! Но я не гарантирую стопроцентно положительного исхода сражения. Вы пришли за оружием, или советом?
      – И за тем, и за другим!
      – А живот не надорвете от тяжести?
      – Сначала выдай нам требуемое, а мы как-нибудь дотащим! – Кролл попытался сесть на стул волшебника, но тот отъехал, и Кролл очутился на полу вверх тормашками.
      – У вас старая обувь, мой повелитель! – заметил Дракар, бросаясь к нему и помогая подняться. – Надо бы обновить.
      – Разрубите его! – воскликнул Кролл.
      – Кого, его? – уточнил Дракар.
      – Не кого, а чего! Ненавижу ускользающие стулья!
      – Не стоит, мой повелитель!
      – Почему?
      – Стул волшебника символизирует собой материальный аналог человеческой удачи. Бывает, что она отвернется от вас, и вы упадете в лужу среди толпы народа, а бывает, что в пустыне вы наткнетесь на единственную лужу с чистой водой, и это не будет миражом, как вы подумаете.
      Кролл крепко встал на ноги, бросил на стул испепеляющий взгляд и отряхнулся.
      – Если я не казню тебя к концу года, то сделаю придворным мудрецом, – пообещал он. – Но чтоб заумные речи вел, пока меня нет рядом!!!
      – Рад стараться, мой повелитель!
      – Вы пришли сюда обсуждать проблемы текучести и перестановки кадров? – ледяным тоном поинтересовалась Горячка. – Здесь я не помощник. К моим речам прислушиваются после того, как время действия ушло в прошлое безвозвратно.
      – Нам надо сто тысяч двухместных машин, вроде той, на которой мы доехали до пещеры! – сказал Игорь. – Чудные машины, никто их не видит, пока они едут.
      – А-а-а! – повеселела Горячка. – Ты говоришь про «Огневик», который был создал специально для встречи повелителя Кролла?
      – Он самый, уважаемый волшебник! – поддакнул Игорь. – Машина чудная, скорость развивает приличную, боезапас фантастический – Правителю мира нужны именно такие!
      – Исполняю!!! – Горячка стремительно замахала руками и ногами, старательно копируя по памяти движения Джеки Чана из какого-то фильма, и пещера наполнилась яркими светящимися шарами и бегающими по стенам пятнами. Кролл непроизвольно отступил на три шага к стене.
      Под конец сверкнуло так, что пещера задрожала, а невидимая гитарная струна пронзительно взвыла и оборвалась. Эхо унесло финальную ноту в глубины пещеры.
      – Желание исполнено! – величественным голосом объявила Горячка.
      – Где машины?
      – Они ждут вас снаружи. Сто тысяч, как вы и просили, любезные… – Горячка перешла на невнятный шепот, и только находившийся в ней ближе остальных Игорь уловил ее последние слова, – …садисты, мать-перемать, вот, доведете до истощения, будете знать!
      Кролл выбрался из пещеры первым. И первым стал свидетелем тихой паники своего великого войска, в немом изумлении уставившегося на некогда располагавшийся неподалеку холм. Холм, по большому счету, стоял, как и прежде, но теперь он превратился в многоэтажный гараж с круговой бетонной дорогой, ведущей с верхних этажей на землю, до отказа заполненный тысячами «Огневиков».
      – Прошу, мой повелитель! – Горячка вытянула руку в сторону холма. Кролл махнул рукой, и спешившееся войско отправилось за новыми игрушками. Горячка прокричала им вслед: – В кабине ничего не трогать!!! Мой голос расскажет вам, что к чему, просто садитесь и ждите!
      Воины покивали головами.
      – У нас нет времени на обучение воинов Кролла премудростям управления навороченными прибамбасами, – прошептала Горячка Дракару и Игорю, пока Кролл рассыпался приказами и не слушал чужих разговоров, – поэтому я соединила их общей компьютерной системой, головной компьютер находится в нашем «Огневике». В новых моделях минимум приборов – руль и педали тормоза и газа. Плюс кнопки запуска ракет и прочего вооружения… Мой повелитель, прикажите раздать коней в деревни и села, вам они больше не понадобятся, а крестьяне будут вам благодарны до самой смерти! Если что, я вам начеканю монет по самое не хочу! Хотите узнать, как? – Горячка отключила рацию и повернулась к Дракару. – Помнится, где-то в Индии бегала золотая антилопа. Устроим наш ответ Чемберлену?
      – Устрой! – усмехнулся Дракар.
      – И воины своих коней никогда никому не отдадут! – договорил Игорь. – Так и будут собирать монеты до самой смерти!
      – А коней никто трогать и не будет! – Горячка взмахнула рукой, и воздух наполнился звоном новеньких золотых монет, выскакивающих из-под ног дико обрадовавшихся воинов. Часть войска, не дошедшая до машин, притормозила с передвижением и, быстренько уяснив принцип появления монет, стала отплясывать степ. – Теперь воины не будут требовать у крестьян за лошадок денег. Им бы свои собрать и донести…
      – Народ, так и до инфляции недалеко.
      – Дракар, ну, какой же ты мелочный, честное слово! – возмутилась Горячка. – Воины на твоих глазах создают новый танец, а ты все о негативном!
      – Создай для него литр валерьянки, выпьет – успокоится! – подсказал Игорь.
      Кролл, поддавшись всеобщему настроению, тоже топнул пару раз ногой и поднял монеты, разглядывая узоры и проверяя на прочность.
      – Золото! – восхитился он. – Настоящее золото! С моим портретом! Волшебник, ты растешь в моих глазах!!!
      – Разрешите взглянуть, мой повелитель! – Игорь шагнул к Кроллу, из-под его ног вылетели монетки.
      – У тебя свои есть! – отказался Кролл, запрятывая монеты в кожаный мешочек. Игорь застыл на месте и глянул себе под ноги. Ровно шесть шагов до Кролла и ровно шесть монет поблескивают на солнышке, показывая, куда он наступал при ходьбе.
      – Горяч… Волшебник, ты чего наделал? – ахнул он. – Как я теперь домой вернусь? За мной устроят охоту все бандиты мира!!!
      – Которые не пропали.
      – Мало, что ли?
      – Не переживай, они из-за тебя друг друга перестреляют, а самый живучий будет лелеять тебя не хуже, чем почитатели своего бога.
      – Этого еще не хватало! – возмутился Кролл. – Почитать должны меня!!!
      – Он дело говорит! – поддакнул Игорь.
      – Ну, давай, я тебя расколдую! – Горячка приподняла руку. Игорь отскочил.
      – Стоять!!! – испуганно рявкнул он. – Не сейчас! Сначала я подкоплю себе мелочишки на старость, а потом расколдовывай!
      – Нет, ну вам, трезвенникам, ни в какую не угодишь! – буркнула Горячка. – А вот алкашам всего ничего от жизни надо: чтоб из крана водка чистая текла, чтоб похмелья не было, чтоб закуска под рукой была, и черти не путались пол ногами, тихонько стоя в сторонке!
      Дракар независимо поглядел по сторонам, легонько топнул ногой и отодвинулся в сторону. Блеснула новенькая блестящая монетка. Он хмыкнул: теперь понятно, почему алкоголики дико напиваются и не трезвеют годами – они жаждут встречи с Горячкой и ее дивными фокусами. Он прокашлялся и обратился к Кроллу:
      – Мой повелитель, отпустите часть воинов на раздачу коней мирному крестьянству, а нам пора учиться управлять машинами.
      – Я построю Город Солнца! – мечтательно заявил Кролл, прикидывая, сколько золота получится, если его войско пройдет пешком от восхода и до обеда. Пару длинных переходов, и золота хватит, чтобы полностью обложить стены родного города. Да что там мелочиться, выложить из чистого золота совершенно новый город!!! От фундамента и до крыш – и все из золота! И никто и никогда его не уворует, потому что его будет не просто много, а невероятно много! Оно не будет иметь никакой стоимости, и им будут просто любоваться. – Что ты сказал?… Делайте то, что считаете нужным, я понаблюдаю.
      – Воины, слушай мою команду! – прогремел из машинных динамиков голос Горячки. – Нажимаем левую педаль, хватаемся за колесо перед вами и поворачиваем его на поворотах. Все знают, где находится лево, а где право? Лево – это там, где сердце, а право там, где холодный расчет. Не торопимся, на педаль сильно не жмем!… Господи, хватило бы им ума повернуть в правильную сторону!
      «Огневики» выезжали на землю ровными рядами.
      – Хватает! – Кролл был спокоен, как никогда. – Моя выучка! Я тупых в войско не брал!
      – Мой повелитель, вы оставили самых тупых на гражданке? – Игорь посмотрел на Кролла так, как будто тот, как минимум, совершил жесточайшее злодейство.
      – Где? – не понял Кролл. Дракар вздохнул: в его родном времени спросили бы иначе.
      – В тылу! – поправился Игорь. – Мой повелитель, так недолго лишиться цвета нации! Умные погибнут, а тупые вымрут сами, по своей глупости! Кем вы будете править?
      – А что вы предлагаете? Набрать в войско тупоголовых баранов? Смысл? И сами погибнут, и умных оставят беззащитными. В итоге, погибнут и те и другие. Это замкнутый круг, выбраться из которого нам не дано. В честь чего я, по-вашему, решил завоевать мир? Чтобы не было войн, и люди не боялись врагов! Вот тогда и заживем!
      – Я фигею… – пробормотал Игорь. – Какие планы! А я то думал, чего это правители стремятся мир покорить… Это нереально, мой повелитель! Вы сами видите, что на вас ополчился джинн. А сколько таких, помимо него, по белу свету бегает?
      – Не проблема. Я могу набрать армию из их врагов. Еще вопросы есть, мелкий интриган?
      – Нет, мой повелитель!
      – Рад за тебя.
      Горячка дождалась, пока воины вдоволь не накатались туда-сюда и не привыкли к необычному транспорту, а пять тысяч воинов не отправились дарить подарки подданным, и приступила ко второму уроку. Последнее было весьма важным, потому что следующим в планах обучения стоял пункт о демонстрации боевой силы «Огневиков». Грохот взрывов напугал бы коней, которые устроили бы всеобщую сумятицу и искалечились бы ни за что, ни про что.
      – Воины! Вы научились управлять машинами! Теперь выстойтесь колонной в направлении горы! – машины, гудя, как недовольные шмели, постарались выстроиться. То и дело слышался стук и перебранка врезавшихся друг в друга воинов.
      Дракар заметил:
      – Нет, нельзя нам ковать из мечей орала! Мат будет стоять, хоть уши затыкай! А так взмахнул мечом – и голова с плеч.
      Минут через десять колонны (местами далеко не ровные, и далеко не колонны, но это мелочи) выстроились в направлении указанной горы, и воины стали ждать новых приказов. Судя по горящим от удовольствия глазам, им безумно понравился новый вид транспорта, и они были готовы находиться в нем круглые сутки.
      – То, что я вам сейчас скажу – военная тайна! – заговорщицки объявила Горячка, и даже Кролл напряг слух, стараясь не пропустить ни одного звука из ее речи. – Посмотрите на колесо перед вами, с помощью которого вы поворачивали машины. Оно называется «руль». Рядом с ним на панели находятся разноцветные кнопочки. Кнопка красного цвета (цвета крови) – это именно та кнопка, которая нам нужна. Ни в коем случае не нажимайте на другие кнопки без моего приказа!!! Нажмите на красную кнопку! Перед вами на стекле появился крестик. Передвиньте его пальцем на вершину горы. А теперь нажмите на зеленую кнопку справа от красной.
      Поляна ощетинилась белыми полосками вылетающих ракет.
      – А теперь вы воочию увидите, каким оружием вы обладаете! Это и есть военная тайна!
      – Надымили и закрыли обзор – это и есть твоя тайна? – разочарованно протянул Кролл. – Я ждал большего.
      Снаряды долетели до горы, и каменные глыбы разорванной вершины взлетели выше облаков. Кролл содрогнулся от ужаса и побледнел: он столкнулся однажды с извержением вулкана, и это знакомство стоило гибели трети его войска.
      Войско выглядело не лучшим образом.
      Горячка торжественно воскликнула:
      – Наша военная тайна заключается в том, что отныне мы НЕПОБЕДИМЫ!!!
      – Вот долетит шальной снаряд до города Короля, и нам капут! – тихо сказал Дракар. – Король к нам с того света с претензиями заявится!
      Горячка ответила категорическим несогласием:
      – Согласно предсказаниям Аврелия, не заявится, потому что город простоит еще восемьсот лет! А вот нам пора двигать отсюда – через три минуты, поскольку мы не идем к горе, она сама к нам придет! Воины! Давите на педали и двигаем отсюда в противоположном от горы направлении!!! Не тормозите, разгоняйтесь!!!
      Машины взревели.
      – Я еду с вами! – решительно и громко, чтобы услышал Кролл, сказала Горячка, садясь в «Огневик». – Окажу кой-какую помощь, если что.
      – Поехали! Места хватит! – подыграли Игорь и Дракар.
 
      Через три часа они на всех парах неслись к Черному морю, стирая в порошок валуны и камни с самыми разнообразными предупреждающими надписями, ничего не читая и никого не боясь.
      Выходили из леса шибко самоуверенные романтики с большой дороги – и не было больше ни романтиков, ни дороги, ни леса, ничего. Ровная перепаханная и утрамбованная земля и легкий дымок над догорающими бревнами.
      Плыли по реке пиратские корабли – быстро меняли направление и уходили вертикально вниз. Большая воронка напоследок, и снова тишь, да гладь.
      Вставали на пути крутые обрывы, высокие скалы и неприступные горы – и где они теперь? Степь, да степь и щебенка кругом.
      Преграждали путь-дорогу реки – прощай, старое русло, вот новое, с пылу, с жару, только что пробомбленное позади войска.
      Ночь на дворе – фары сияют ярче солнца, даже звезд не видно.
      Один воин устал – машину ведет второй.
      И так, без остановок, до самого финиша.
 
      – Машина есть! – уверенно сказал черт, заводя двигатель. Пока майор и сотоварищи придут в себя после спонтанного сеанса психотерапии и успокаивающего гипноза, сам гипнотизер и его сподвижники успеют далеко уехать на выбранной в качестве гонорара спецмашине.
      – Ее не может не быть! – не менее уверенно ответил ангел и прислушался к реву двигателя. – Черт побери, но где же музыкальное сопровождение? Деймос, бибикни, что ли?
      – Господа, вас потянуло на классику жанра? – подал голос Петр, отрываясь от осмотра убегающих назад намокших серых домов родного города. Изредка проглядывавший сквозь серую пелену облаков тусклый и больше похожий на лунный, диск солнца вызывал тоску по «диким варварским временам до-джинновой эпохи» – именно так высказался безымянный диктор нового телевидения. – Переключитесь на хард-рок, веселее будет.
      – Тебе тоже нравится? – обернулся ангел. – А я думал, он нынче не в моде.
      – Ты слушаешь хард-рок??? – испугался Деймос. – Ангелы, что с вами??? Ваши наместники на Земле кричат, что рок – это музыка инферно!!!
      – Кто сказал???! – встрепенулся ангел. – Да у нас рок четверть Рая слушает!!! С одними арфами в депрессию недолго впасть. А так и жить веселее. А с наместниками мы после их смерти поговорим по душам. Думаю, они одобрят. А не одобрят, так и фиг с ними, что я, обязан им подчиняться?
      – Беспечный ангел… – буркнул Деймос. Машина въехала в покрытую туманом часть дороги, и в следующую секунду он резко крутанул руль, спасаясь от летящего в кабину большого камня. Камень просвистел рядом, а свернувший на проселочную дорогу черт успел заметить сквозь рваную белую пелену, что по центру дороги с тесаком в руках стоит усмиритель в хоккейной маске. Машину затрясло: проселочная дорога, на которую они удачно наткнулись, понятия не имела, что существует такое относительно ровное понятие, как асфальт. Ангел пробормотал себе под нос:
      – Вышел ежик из тумана… Вынул ножик из кармана…
      – Если вы не пристегнулись, – сказал черт, – самое время это сделать!
      Их основательно тряхнуло.
      – Ты же убил их! – недоумевающе прокричал Петр.
      – Похоже, им по фигу! – огрызнулся черт. – Они восстают из праха с завидным упорством. Одно слово – маньяки.
      – Быстро они возвратились в мир живых, – посетовал ангел, – раньше на это уходило больше времени.
      Кто-то опрометчиво перегородил им путь, за что был нещадно сбит и переброшен через крышу. Сзади в стекло вонзился и застрял острый метательный нож. Петр дернулся в сторону: лезвие не вонзилось в голову по чистой случайности.
      Дерево перед ними накренилось и рухнуло на дорогу, преграждая путь. Черт закрутил руль, разворачивая машину, а ангел засунул ему в карман руку, пошарил и выхватил два автомата. Один оставил себе, второй перекинул на заднее сиденье Петру. Он уже догадался, что на проселочную дорогу они вылетели далеко не случайно.
      И вовремя, потому что к притормозившей машине со всех сторон бросились усмирители. Черт надавил на газ, и налетевшие маньяки, вместо того, чтобы раскрошить водителя и пассажиров тесаками, ухватились за дверцы и побежали за машиной, не желая упустить ее из рук. Дуэтом застрочили автоматы, добивая остатки стекол и проделывая в усмирителях ровные дырочки калибра 7,62. Кровь не хлестала из-за ее отсутствия, но усмирители отцеплялись от машины и временно выбывали из строя.
      – Пригнись!!! – крикнул черт, пригибаясь к панели. Огромное толстое бревно на канатах вынырнуло из тумана и протаранило машину, напрочь снося ей крышу и кого-то из прицепившихся позади усмирителей.
      Их подбросило, когда черт вырулил обратно на основную дорогу. Взревел вынырнувший из тумана грузовик, сосредоточенный черт не стал убирать ногу с педали газа и пролетел над дорогой, уносясь в кювет. Грузовик задел задний край парящей машины, ее развернуло в полете, и, вместо того, чтобы улететь в кювет и разбиться, она встала на два колеса у самого края дороги.
      Гравий из-под колес полетел прочь, а машина, набирая скорость, встал на все четыре колеса и поехала прочь от опасного перекрестка.
      С верхушки дерева на багажник спрыгнул усмиритель. Багажник прогнулся, усмиритель, что странно, выстоял и не свалился с машины на дорогу, а Петр, вскочив на ноги и развернувшись к нему лицом, приставил автомат к его груди и выстрелил.
      Но выстрела не было.
      …Патроны кончились… Как всегда…. На самом интересном месте…
      Накачанный усмиритель размахнулся двуручным топором, Петр отбросил автомат и со всех сил толкнул усмирителя в грудь. Получивший ускорение топор улетел по измененной траектории далеко вперед и скрылся в тумане, а усмиритель распластался на дороге, и по нему проехал вынырнувший из тумана автокран «Ивановец».
      И все бы ничего, но в «Ивановце» тоже сидел усмиритель. Настоящий водитель, вероятнее всего, был выкинут, и распластался на дороге точно так же, как и усмиритель с топором.
      Черт прибавлял скорости, машина проехала через туман. Снова стал виден тусклый диск солнца.
      – Мы едем в обратную сторону! – заметил ангел.
      – Сам знаю… – сквозь зубы проговорил черт. Он на ходу развернул машину и поехал в обратном направлении. «Ивановец» проскочил мимо, усмиритель за рулем повернул голову в их сторону и закрутил руль.
      А по стреле крана к кабине медленно шел столкнутый Петром усмиритель, намереваясь взять управление в свои руки и не догадываясь, что краном управляет его собрат по маниакальности. Кран развернулся, едва не перевернувшись, усмиритель на стреле взмахнул руками и по инерции улетел далеко вперед. Послышался звон разбитого стекла, и после разворота крана стало видно, что усмиритель впечатался в лобовое стекло маршрутного такси.
      Водитель такси посмотрел на усмирителя вытаращенными глазами, сглотнул и неизвестно зачем включил «дворники». На усмирителя полились струйки тонкие струйки водички, но смываться он не захотел. Вместо этого он оторвал потрескавшееся стекло, схватился за руль и глухим голосом разъяснил свои действия:
      – Я поведу!
      – Шиш тебе, а не вождение! – ответил водитель, доставая из-за сиденья новенькую монтировку. – Ничего не получишь!
      – Да и хрен с тобой! – усмиритель решил, что не стоит связываться с неведомым до сих пор шестигранным изогнутым холодным оружием. Тем более, что его хозяин, судя по глазам, и сам может усмирить, кого хочешь. – Догони кран, и я от тебя отцеплюсь!
      Маршрутка приблизилась к крану, усмиритель развернулся, прыгнул на противовес и пошел на повторное взятие высоты.
      На приличной скорости машины влетели в небольшой поселок.
      Усмиритель на стреле приближался к кабине, усмиритель в кабине приближался к легковушке, а легковушка приближалась к аэропорту, но до аэропорта было еще, как до Китая пешком.
      Усмиритель в кабине выдвинул вперед стрелу, намереваясь попасть по преследуемой легковушке крюком, черт вильнул в сторону, и тяжелый крюк, вместо машины, попал точно в открытый коллекторный люк.
      Дикие матершинные вопли, раздавшиеся чуть позже, показали, что в коллекторе кто-то был…
      Трос размотался с катушки и выдернул крюк из коллектора вместе с пытавшимся отцепиться от него слесарем в синей спецовке и красной каской на голове, по ходу дела продолжавшим свой страстный монолог и крепко державшим в правой руке граненый стакан с прозрачным напитком, не давая последнему вылиться на дорогу.
      Усмиритель спрыгнул со стрелы на крышу кабины и, ухватившись покрепче, занырнул в кабину ногами вперед, разбив стекло и вытолкнув второго усмирителя из кабины вместе с дверью, а сам схватился за рычаги.
      Слесарь отцепился и, катастрофически теряя скорость, в последний момент успел поднести стакан к широко раскрытому рту, поймав и проглотив большую часть напитка. За крюк зацепилась дверь с державшимся за нее усмирителем. Он сел на дверцу, ухватился за трос и стал тянуть его на себя, сильно обидевшись на того, кто занял его место и желая поскорее свернуть его в бараний рог.
      Еще шесть легковушек, пока еще сильно отстающих, мчались следом за краном: усмирители одолжили их у проезжавших мимо, послав их ко всем чертям пешим ходом и предложив напоследок обращаться по возникшим вопросам в приемную джинна.
      Черт повернул практически летящую на предельной скорости машину на единственном перекрестке, «Ивановец» совершил тринадцатый подвиг Геракла и повернул на той же скорости, при этом сильно накренившись на бок. Катавшемуся на полуистершейся двери усмирителю повезло меньше: ему нечем было поворачивать. Он полетел прежним курсом, почти сразу же потеряв вылетевшее из-под ног импровизированное средство передвижения: трос намотался на столб светофора вместе с крюком и дверцей, а сам усмиритель врезался в фонарный столб и на время позабыл о мести.
      Светофор вырвало с погнувшегося столба, стрела развернулась на повороте, врезалась в верхушку покачнувшейся бетонной стоянки и крутанулась вокруг своей оси, закачавшийся «Ивановец» потерял устойчивость, развернулся боком и закувыркался по дороге, разбросав колеса, пустое ведро, запасную покрышку и усмирителя, взметнувшегося высоко вверх и отчаянно размахавшего руками и ногами.
      Птица из него вышла. Не особо, правда. «Цыпленок табака» на асфальте.
      – Вроде бы оторвались… – Петр смотрел на дорогу в ожидании неприятностей. – Надеюсь.
      Далеко-далеко, у самой линии горизонта, ехали кучкой легковушки, но они были слишком далеко, чтобы можно было их нормально разглядеть. Черт не тормозил на поворотах, выжимая из машины последние силы и рискуя залететь с подобными виражами прямиком в родные края.
      Здание аэровокзала показалось из-за деревьев минут через двадцать. Намокший, и оттого черно-зеркальный, асфальт обрывисто отразил название города, машина проехала по луже и остановилась у въезда на взлетную полосу, пустив по воде мелкие барашки. Троица неприязненно поглядела на бетонный забор с колючей проволокой поверху, опоясывающий территорию.
      – Бип!!! – проревел гудок. Четыре пулемета с лазерной наводкой сами собой повернулись в их сторону и нацелились на пассажиров. Из свежеустановленной будки высунулась голова охранника, обалдевшего от оригинального вида подъехавшего транспортного средства.
      – Кто такие? Чего надо?
      – Усмирители Ангелов и Бесов! – представился ангел. – Получили задание от Высокочтимого Визиря доставить задержанного в самолет и доставить его во дворец.
      – Вижу, вы сильно торопились… – Охранник вгляделся в лицо ангела.
      – Время – деньги!
      – Это правильно! – согласился охранник. – Но почему я лично вас не запомнил?
      – Мы хорошо замаскировались! – кивнул ангел, как будто давно ожидал этот вопрос. – Ты забыл, что джинн набирает в личную команду самых что ни на есть и есть? Или ты просто забыл выпить свое лекарство?
      – Какое еще лекарство?! – удивился охранник.
      – От провалов в памяти! – пояснил ангел, поднимая руку и указывая на окошко, где появилась малость потрепанная и помятая коробочка с написанным на ней мудреным латинским названием. Охранник уставился на нее, как баран на новые ворота, взял ее в руки и стал рассматривать со всех сторон.
      – Ну, что я говорил? – сказал Павел. – Я ее сразу заприметил…
      – Первый раз вижу! – отрекся охранник. Ангел вполне правдоподобно вздохнул.
      – Тяжело вас лечить, склеротиков. Вы постоянно забываете о своей болезни! Так как, мы проедем? Если не веришь, то напомню, что вон там стоит наш самолет, – он указал на «Ил-86», возвышавшийся над мелкими «Ан-24», как гора над холмиками. Петр поражался тому, что самолет до сих пор не вдавило в землю: аэропорт города был маленьким, и даже средних размеров «Ту» не могли приземлиться сюда, не рискуя продавить взлетную полосу и не выехать за ее пределы. Но «Ил-86», шестидесятиметровый гигант с размахом крыльев под пятьдесят метров и весивший больше ста тонн, стоял так, словно был легче пушинки и собирался взмыть в небо практически с вертикальным взлетом.
      – Слышь, Павел, – обратился к нему черт. – Если больной склерозом забыл о своей болезни, его можно считать здоровым человеком?
      – Вероятно, да.
      – Ваше разрешение! – сдался охранник. – Я его выдавал!
      Ангел открыл дверцу и наступил одной ногой на асфальт. Сандалия полностью ушла под воду. Ангел вскрикнул и приподнял ногу. Из обуви полились тонкие струйки.
      – Ненавижу водителей! – прокомментировал он появление быстро иссякшего микро-водопада. – Так и норовят остановиться над лужей, жидкой грязью или открытым коллекторным люком…
      – Не рычи! – миролюбиво отозвался черт.
      Ангел перепрыгнул через лужу и просунул в будку свежесостряпанный листок бумаги. Охранник повертел его в руках.
      – И что это за народное творчество? Он же чистый!
      – Ой, извини, забыл! – опомнился ангел и засверкал глазами, вгоняя охранника в гипнотическое состояние. – Теперь пойдет?
      – Теперь пойдет! – охранник прочитал на бумаге существующий исключительно в его голове текст и проверил печать. Все совпадало до миллиметра. – Ладно, а где остальные усмирители? Вы должны были сопровождать пленника всей кучей…
      Деймос и Петр переглянулись.
      – Они задержались! – объяснил ангел. – Чинят вертолет: хвост отвалился после посадки. Что делать – стареет техника.
      – М-да… – горестно вздохнул охранник. – Старость – не радость… Проезжайте!
      Металлические ворота, чуть подергиваясь, разъехались в стороны.
      – Поехали! – ангел заскочил в машину и тихо закрыл дверь: от громкого хлопка охранник мог преждевременно выйти из гипнотического состояния и задаться нежелательными вопросами о странностях последних минут.
      Черт покатил прямиком к аэробусу. Ситуация с его приземлением и попутным неразрушением взлетно-посадочной полосы говорила о том, что самолет не принадлежит реальности, а позаимствован из телемира: именно там возможна ситуация, когда самолет приземляется на простую дорогу в центре города и не ломает тонкий для стотонной махины слой асфальта. Кроме того, киношные самолеты весьма просты в управлении – ими залихватски может управлять самый тупой в мире человек (а это весьма ценное качество для верных джинну, но плохо разбирающихся в авиационной технике людей). Из чего был сделан вывод о том, что именно этот самолет и был прислан для перевозки и установки Петра пред сверкающие молниями очи сердитого джинна.
      – Народ, а где народ? – Петр искал спешащих к самолетам пассажиров, но не видел никого даже из технического персонала. Аэропорт как будто вымер.
      – Джинн объявил мораторий на полеты гражданским лицам на время пасмурной погоды, потому никто и не работает. В принципе, и охрана сейчас на фиг не нужна: самолеты не угонишь, потому что топлива в них нет, а своровать мотор, чтобы поставить дома вместо вентилятора – хрен его унесешь, – ангел внезапно замолчал и поднес палец к губам. – Мужики, прислушайтесь, что это за шуршание?
      Черт навострил уши. Искаженные расстоянием звуки напоминали чавканье тысяч голодных ртов, и эти рты должны были быть просто громадными. Не обладавший фантазией человек мог предположить, что где-то за территорией аэропорта идет банкет на тридцать тысяч зверски проголодавшихся персон.
      – Это вам приветик от Стивена Кинга! – весело пояснил черт. – Наш обожаемый джинн позабыл припрятать кассеты с фильмом «Лангольеры», и кто-то до нее дорвался… Ну, что ж, Земле конец. Когда джинн вернется в настоящее, он сильно удивится произошедшим за время его отсутствия изменениям.
      – Правда, что ли, лангольеры? – испугался Петр.
      – Не говорите глупостей! – сердито сказал ангел. – Это рабочие с той стороны бурят ямы и устанавливают забор. Вон они, виднеются, только что заметил!
      – На кой я им забор? – буркнул черт.
      – Похоже, у джинна есть грандиозный план по упорядочиванию и четкому разделу земель на его личные земли и на небольшое количество пустоши для людей. Глядишь, через месяц-другой он обнесет заборами все, что можно загородить, снесет приличные постройки, настроит бараков для бездомных и будет жить долго и счастливо, наблюдая с балкона своего сказочно красивого дворца за копошащимися в разрешенных для копошения местах нищими людишками. У него пунктик насчет того, что мало быть просто самым богатым. Ему хочется быть единственным богачом. Он маньяк.
      – Павел, райский живописец! – проворчал Деймос. – Хватит страшилки рассказывать – жуть пробирает. А что он маньяк, я и сам знаю.
      Машина остановилась перед трапом. Они выскочили из кабины и зашагали вверх по ступенькам. Стюард в военной форме перегородил им дорогу, но, увидев Петра, оскалился в улыбке, и от радости не сразу сообразил, что сопровождающие его лица совершенно не похожи на усмирителей.
      – Поймали-таки! – обрадовался он. – Теперь доставим его к джинну, и прихлопнем всех его врагов разом.
      – Я ему не враг!!! – заголосил Петр страдальческим голосом. – Я выпустил его из телевизора, из пасти такого маленького циклопа с одним большим глазом, раздваивающимся на кончике хвостом и четырьмя коротенькими ножками, а он мне в награду предлагает поездку в райские места, откуда еще никто не возвращался, скотина дымчатая!!!
      – Замолкни! – рявкнул стюард. – А то усмирителей нашлю. Кстати, – его голос стал слегка растерянным, – а где остальные?
      – Я их немного того! – проговорил черт, вставая перед стюардом и снимая шляпу. Стюард запнулся, разглядев черта в непосредственной близости от своего лица и увидев пятачковый носик. – Ой… Ты… ты… ты не усмиритель… Ты – черт???
      – Ты проницателен, мой дорогой друг. Что еще спросишь?
      Стюард растерялся и выпалил первое, что пришло на ум. У ангела от истерики подкосились ноги.
      – А правду говорят, что твой нос можно использовать в качестве розетки?
      Петр подумал, что сейчас будет бойня. Короткая и излишне кровавая. Но черт, которому еще в Аду до смерти надоело утихомиривать кулаками наглых живых засланцев, приобнял стюарда за плечи и проникновенно сказал:
      – Видишь ли, в чем дело, мой любопытный друг… Те, кто пытался сотворить подобное, получали сильный электрический удар моим кулаком прямо в родную физиономию. Так что, использовать можно, но я бы не советовал этого делать, если в твоих планах нет пункта о непластическом изменении лица. Так что, заходи в самолет и давай команду «в полет»!
      – Я не могу взлететь без усмирителей, джинн меня убьет!
      – Ничего страшного, – утешил его черт, – никто не вечен. Кроме того, я даю тебе стопроцентную гарантирую, что джинн не сумеет тебя убить!
      – Почему?
      – Потому что раньше это сделаю я! – рявкнул черт. – Заводи винтокрыл, на взлет пора!!!
      На взлетную полосу на бешенной скорости выехали легковушки с усмирителями.
      – Быстрее, господа, усмирители на подходе! – ангел привычным жестом сунул руку в карман пиджака черта и выхватил оттуда гранатомет с тремя снарядами. Стюард приподнял указательный палец и раскрыл рот в немом вопросе, но черт не особенно вежливо развернул его и толкнул в салон.
      – Поторопись, воздушный флот, усмирители в гневе и нарежут нас всех без разбора! Я знаю, о чем говорю!
      Бу-бух!!!
      Лидер преследования взлетел в воздух безо всяких крыльев, сделал тройное сальто-мортале в окружении облака черного дыма и красного огненного вихря, и грохнулся на полосу вверх колесами. Крышу сплющило. Усмирителю тоже не понравилось: с гранатометами против него еще не выходили.
      – Я не могу!!! – как заезженная пластинка, повторил стюард.
      – Почему???!!! – не выдержал черт.
      – Самолетом управляли усмирители!!! Я обслуживающий персонал! Соки, водка, кровь невинной жертвы…
      – Натуральная?! – ахнул Петр.
      – Синтетическая. Где вы сейчас столько невинных жертв найдете? Каждый хоть в чем-то, но виноват…
      – Погоди ты со своими жертвами, – перебил его черт. – Что, все усмирители сидели в кабине пилота?
      – Нет, двое.
      – Всего-то?! – черт отодвинул стюарда и рванул к кабине пилотов, приказывая на бегу. – Павел, закроешь люк, когда тронемся с места! Остальным занять места и пристегнуть ремни! Парашюты есть?
      – Есть!
      – Тащи сюда четыре штуки! – черт плюхнулся на кресло первого пилота и уставился на приборы. – И поторопись, а не то испытаешь самый затяжной прыжок в мире. До самой земли.
      Стюард испуганно отшатнулся.
      – Для начала надо бы взлететь… – напомнил ангел.
      – Один момент! – прокричал черт, – вот разберусь с управлением, и воспарим поближе к твоему дому!
      «Так, так, так… Кнопки, датчики, переключатели… – он постучал по некоторым из них, убеждаясь, что большая часть датчиков бутафорская и служит для испуга неопытных новичков. – Киношный самолет – по другому и быть не может. Значит, и управлять им проще простого!»
      Он перещелкнул все, что перещелкивалось, нажал на то, что нажималось, полюбовался разноцветными мигающими лампочками, надел наушники с микрофоном, позвал диспетчера и услышал в ответ забойную музыку. Повторно вызвал диспетчера, но услышал в наушниках свой собственный голос на фоне музыки.
      «Так, вот чем пилоты в полете занимаются…».
      Пришлось обойтись без диспетчера.
      Двигатели взревели, заглушив остальные звуки.
      Павел удачно добил третью машину, но на большее не хватило снарядов. Усмирители были совсем близко, они выбегали из машин и взбирались по трапу, когда самолет стронулся с места. Ангел приготовился к драке и зашвырнул в самого быстрого усмирителя бесполезный теперь гранатомет, сбив поднимавшуюся толпу, точно кегли, и закрыв люк.
      Самолет медленно покатился вперед. Усмирители не стали изображать из себя ругающегося двенадцатиногого шестиголова и взлетели вверх по ступенькам, хватаясь за корпус самолета и прыгая на крылья. Кого-то из них, не особо ловкого, затянуло в камнедробительную турбину, не оставив на выходе ни единой косточки, а самолет разогнался до четырехсот километров в час и взмыл в небо, набирая еще большую скорость.
      Неловкого, но более удачливого усмирителя просто сдуло с самолета, двоих прижало к хвостовой части, и еще двое держались за рукоятки вбитых в корпус самолета тесаков. Корпус медленно поддавался под натиском утяжеленных весом усмирителей и давлением встречного воздушного потока тесаков, удлиняя дырки. Усмирители, используя друг друга в качестве опоры, стали быстро прорезать большую дыру, намереваясь забраться в салон до того, как превратятся в ледяную глыбу: самолет вышел на расчетную скорость в девятьсот восемьдесят километров в час, да и высоты набрал под семь тысяч метров. А погода наверху, несмотря на яркое сверкающее солнце, теплом совершенно не баловала.
      Температура за бортом опустилась до минус пятидесяти, когда усмирители пробили дыру в салоне. Вырывать отрезанный кусок не пришлось: его выдавило из-за разницы давления, и усмирителей обдул поток теплого воздуха.
      Самолет качнуло, у Петра и стюарда из носа потекла кровь. Черт лихорадочно оглядел панель в поисках причин резкого падения давления и направил самолет вниз: по координатам, дворец джинна находился уже не так далеко. И чем больше разгонится при падении самолет, тем меньше развалин останется от дворца, и тем больше шансов на то, что телевизор превратился в бесполезную груду запчастей. Мимо Петра протарахтела бесхозная тележка с прохладительными и горячительными напитками.
      Усмирители занырнули в последний салон и побежали в первый. Бежавший им навстречу ангел отвлеченно подумал, что не будь они злодеями, фиг бы они выжили при такой температуре, и швырнул в них вырванное из среднего ряда кресло. Стюард, увидев, кто пожаловал на посиделки, шустро ретировался в нижний, багажный отсек для ручной клади, потому что там был входной люк, а Петр рванул к черту пошарить в его карманах, или уговорить самого черта принять участие в драке. Теперь, когда герметичность самолета была основательно нарушена, можно было стрелять в открытую. Тем более, что самолет все-равно киношный, какое-то время выдержит.
      «Знать бы, откуда именно его стащили?» – пронеслось у него в голове, – «Лишь бы не из фильма-катастрофы!»
      – В чем дело? – поинтересовался черт, когда Петр встал напротив него. – Решил поглядеть, как мы повторяем подвиг Гастелло и тараним обитель джинна?
      – У нас зайцы на борту.
      – Выкинь.
      – Они не хотят.
      Черт глянул на Петра, увидел две струйки крови из носа и сделал собственные выводы.
      – Спрашивать их мнение было не обязательно, – заметил он.
      – А я и не спрашивал, – ответил Петр, поясняя. – Это у них на лице написано! Помоги Павлу, он с усмирителями один не сладит.
      – С усмирителями???
      – Да, они пробились через корпус.
      – Вот настырные маньяки попались… – недовольно проворчал черт. – Ладно, садись на мое место и двигай прямо по курсу. Мы пробьем дворец джинна и уничтожим телевизор раз и навсегда.
      Петр поежился:
      – У вас, чертей, адские методы войны!
      Черт хищно ухмыльнулся, но ничего не сказал, потому что побежал на помощь ангелу. Петр уселся в кресло и только теперь сообразил, что совершенно не умеет управлять самолетами.
      – Алло, диспетчер!!! – прокричал он в микрофон. Наушники отозвались громкой музыкой. – Что за…
      – Что за что за что за… – отозвалось эхом. – Тьфу тьфу тьфу…
      Пришлось пофантазировать и представить самолет большим автомобилем.
 
      «Огневик» подъехал к берегу Черного моря первым. Сто тысяч машин подъехали вторым эшелоном чуть-чуть позже, вытянувшись в длинную-длинную линию.
      Джинн, как оказалось, давно их ждал: пилоты самолетов сообщили ему, что в сторону моря движется армия на невиданной для местных времен технике, оставляя после себя отходы из чистого золота… Метрах в пятидесяти от моря был раскинут просторный шатер, рядом стояло просторное кресло, где джинн и сидел, собственной персоной, а на открытой площадке стояли выведенные из шатра люди. Человек сорок столпились в кучу, испуганно посматривая на солдат, державших их под прицелом авиационных пулеметов.
      «Огневик» остановился неподалеку, метрах в тридцати от них, двери открылись, и парламентеры вышли на свежий воздух. Горячка осталась сидеть в машине перед пультом, на всякий случай затемнив стекла, запрятавшись за ними от глазастого джинна. Джинн взял в руку мегафон и поприветствовал долгожданных гостей:
      – Ну, добро пожаловать, мои хитроумные вражеские засланцы! Расколол я ваши намерения изменить мое прошлое! И знаете, что? – джинн встал с кресла, подлетел к Дракару и вытянул в сторону его носа фигу. – Вот вам изменение прошлого!
      В ответ раздалось дружное:
      – Матюгальник выключи, придурок!!! – троица зажала ладонями уши. Джинн скривился: опять они со своими пререканиями, слова сказать нельзя! Любому настроение испортят с такими мелкими придирками!
      – Сами вы… – буркнул он.
      – Грот, смотри внимательно! – рявкнул Дракар, одной рукой показывая на нахмурившегося Кролла. – Перед тобой стоит самый настоящий Повелитель мира! Он не даст тебе завоевать мир!
      – А он мне и даром не нужен! – отмахнулся джинн. – В наше время о нем кто-нибудь помнит? А? Конечно, нет! Его имя забыто и засыпано песками истории. А я уже правлю миром!
      – Что это значит? – вспылил Кролл. – Как это, забыт???
      Джинн повернулся к правителю.
      – Все очень просто, – сказал он. – Тебя использовали в личных целях эти два авантюриста из будущего. А забыт ты потому, что прошли тысячи лет с момента твоей смерти. У людей, знаешь ли, память даже короче их жизни.
      – В каких еще личных целях?!! – Кролл бросил на Дракара с Игорем суперубийственный взгляд. – Да я самолично придушу их голыми руками!!! …Откуда-откуда???
      – Из будущего, – мрачно повторил вздохнувший Дракар. – Далекого будущего.
      Джинн удовлетворительно кивнул головой, отвечая Кроллу.
      – Рад, что Повелители Мира могут между собой договориться. Но позволь мне самому их убить.
      Дракар повторил жест джинна, придавив фигой его нос.
      – Обломись, джинн Грот! Я знаю, что кувшин плавает в море где-то здесь. Войско разнесет берег вместе с ним к чертовой матери, и твое прошлое изменится.
      Джинна пробил нервный тик: приперли человека к стене, а он до сих пор упирается. Стукнули его в дороге, что ли? Или от рождения не в себе ходил?
      – Никто ничего не разнесет! – рявкнул Кролл. – Вы обманщики, я прикажу разнести вас, а не морской берег!
      – А мы тебя и спрашивать не будем! – сказал Игорь. – Горячка управляет всеми машинами разом. Она даст сигнал, и машины сами собой расстреляют берег, хочешь ты этого, или нет!
      – А вот и не расстреляете! – ухмыльнулся джинн. – Приглядитесь внимательнее к той небольшой толпе: именно она закрывает от вас место, где я сейчас томлюсь в крохотному кувшине, бедолага… Приглядитесь, приглядитесь… Знакомых лиц не наблюдаете? Только взгляните на меня косо – и я прикажу убить их. Выбирайте – либо они уходят к праотцам, либо вы!
      Он протянул прищуривавшемуся Игорю бинокль: солнце светило прямо в глаза, не давая точно разглядеть толпу.
      – Пожал-ста, стратег!
      Игорь пригляделся и сглотнул: среди знакомых и незнакомых людей находилась его жена и сын. Отдохнули на море, называется…
      – Не торопитесь, – приговаривал джинн, – хорошенько подумайте, полюбуйтесь на родных и друзей в последний раз. Кому-то из вас все-равно умирать. Но я надеюсь, на этот раз вы сделаете правильный выбор.
      – Ну и гад же ты… – пробормотал Игорь.
      – При чем здесь Игорь и его родные? – сердито спросил Дракар. – Это была наша дуэль, ты не имеешь права убивать непричастных!
      – А изменять прошлое – это честно?
      – Зато я тебя не убиваю! Просто ты проживешь другую жизнь. Это лучше смерти.
      – Когда у тебя отбирают зажатый в кулаке мир – нет, не лучше!!! – прокричал джинн. – Ты слабак-интеллигент, что ты понимаешь во владении миром?!! Тебе не понять собственного величия, потому что у тебя его нет!!! Ты – один из безликой толпы, думающий только о своем крохотном мирке! Только мы, – джинн мотнул головой в сторону Кролла, – только мы, истинные властелины мира, знаем, что значит власть!
      Джинн посмотрел на мрачного Кролла. Тот смотрел куда-то вдаль и думал о своем.
      – Так и быть, разрешаю тебе убить их! В качестве подарка для закрепления дружбы двух Правителей!
      Кролл повернул голову и скрестил руки на груди.
      – Я передумал, – сказал он.
      – Что ты сделал??? – не поверил джинн.
      – Я передумал! – медленно повторил Кролл. – Мне не нравятся твои условия. Ты не даешь им выбора.
      – А ты много кому давал выбор, завоевывая мир? – возразил джинн. – Не мели чепухи. Они использовали тебя, вот и отомсти им.
      – Грот, если ты нас убьешь, то Горячка снесет прибрежье и уничтожит кувшин. Машин много, мы расстреляем море за спинами людей перекрестным огнем.
      – Горячка… – ухмыльнулся джинн. – Мое создание решило перейти на сторону моих врагов. Это она наделала вам машины?
      – А кто еще?
      – Ладно, пусть будет так! – согласился джинн. – Но, если она начнет палить изо всех стволов, я прикажу убить ваших друзей и родственников. И тогда вы погибнете все вместе, а я в любом случае останусь жить.
      – Но твое-то будущее изменится! – Дракар пошевелил бровями, давая понять, что до сих пор не считает себя проигравшим. – Я не достану кувшин, потому что его давно не будет, и не попаду сюда, а, стало быть, здесь не будет и Игоря. А у тебя не будет возможности объединить телевизионный и настоящий миры, потому что никто не знает, что станет с тобой за эти годы. И окажется, что все убитые тобой пленники будут жить, как и раньше, не подозревая, что их убили.
      – А я сейчас убью Горячку! – возразил джинн. – И кто после этого устроит перекрестный огонь?
      – Войско.
      – А зачем ему? Повелитель жив, его никто и пальцем не тронет. В честь чего им стрелять?
      – Я им прикажу! – сказал Кролл. – Тем более, что мы сюда именно за этим и ехали.
      Все призадумались, отыскивая лазейки в хитросплетении ситуации. Не придумывалось ровным счетом ничего.
      – И что теперь? – пробормотал Игорь, – Так и будем тут стоять до самой смерти, решая эту задачу?
      Кролл внезапно расхохотался. Джинн окинул его неприязненным взглядом: в его присутствии так должен был смеяться только он сам, и никто больше.
      – Ничего у вас не выйдет! Получается замкнутый круг, господа противники! Из него нет выхода! – он с хитрецой поглядел на Дракара и Игоря, – Ну, и замутили вы дел, я погляжу, даже мне стало интересно!
      – Так не бывает! – не согласился джинн. – Выход всегда должен быть. Эх, жаль, почти все мои силы ушли на ликвидацию ваших начальников… А знаете, что? Вы, на самом деле, так и стойте до самой смерти, я вам даже сиденья дам, домики на пляже построю, резвитесь, отдыхайте. А как умрете, я даже похороню вас с почестями. Но домой вы не вернетесь и никуда отсюда не уйдете!
      – Ты уже видел одну фигу! – сказал Дракар. – Показать вторую?
      – Ты идиот, или просто слился с образом? – вспылил джинн. Дракар не ответил.
      – Смотрите!!! – прокричал кто-то из толпы. – Самолет падает!!!
      Все дружно посмотрели на небо.
      К берегу на огромной скорости летел «Ил-86».
 
      – Гады, уроды! Кто из вас это сделал?!!! – вопил черт, разбрасывая усмирителей по салону, точно кегли. В самый предпоследний момент, когда уже пора было прекращать мутузить друг друга, ломая при этом кресла и багажные полки, и смываться с падавшего на дворец самолета, один из усмирителей выхватил из-за пазухи ключ дистанционного включения флюксуатора (сделанного специально для того, чтобы все, кому попало, не могли перемещаться во времени), и нажал на кнопку.
      Киношный самолет окружило вихрями разноцветных молний, и он, вместо того, чтобы долететь до дворца, переметнулся в далекое прошлое и вылетел к берегу Черного моря. Приказ доставить Петра к джинну никто не отменял, и усмирители его выполнили.
      Пришла пора делать ноги, чтобы не протянуть их раньше положенного. Первым из самолета самостоятельно вылетел предусмотрительный стюард. Вторым полетел Петр, следом за ними, разбив головой иллюминатор (при непосредственной помощи и участии ангела), вышвырнулся усмиритель. Еще один временно ушел в небытие, схлопотавший-таки от разъяренного черта по черепушке.
      Два купола раскрылись в небе и полетели в сторону далекой земли, и вокруг одного из них парили два существа: один весь в белом, другой весь в черном. Опустевший самолет на скорости в девятьсот километров в час нырнул в Черное море и поднял гигантскую волну.
      …Забурлило Черное море, и окатило берег морскою водою. И докатилась волна до окруженной солдатами толпы пленников, и поднесла волна к ногам мальчишки запечатанный древний кувшин. И схватил его любопытный мальчишка, и открыл его…
      – Не открывай!!! – успел прокричать Игорь сыну, как пробка оказалась в одной руке, а кувшин в другой. У джинна отвисла челюсть, он ахнул. Игорь с замирающим от страха сердцем ожидал, что скажет освобожденный джинн, и молился всем известным ему богам, чтобы тот не захотел убить своего спасителя. Мир стал стремительно терять краски.
      Клубы дыма вырвались высоко вверх, и перед шарахнувшейся в стороны толпой появился джинн – точная копия Грота, разве что помоложе немного.
      – Я, – прокричал джинн низким глубоким голосом, – Я – великий джинн Грот, заточенный в этом кувшине Великим Волшебником… , – он запнулся, – э-э-э… у-у-у… а-а-а… Вот урод, стер свое имя из моей памяти, трус несчастный… Ну, и финик с ним… , – он выдохнул и снова вдохнул, – Я благодарю тебя, мой Спаситель, и готов выполнить три любых твоих желания!!!
      Игорь облегченно выдохнул.
      – Н-н-н-не-е-е-е-е-е-ет!!! – прокричал джинн, отбрасывая мегафон и бросаясь на самого себя. В его глазах появился блеск дикого страха и безумия: только что его воспоминания стали раздваиваться, – Немедленно забирайся обратно в кувшин и не выходи оттуда!!!
      Он увеличился в размерах, став в два раза больше себя молодого, и сильными ударами кулаков стал забивать молодого в кувшин. Тот от неожиданности съежился наполовину и ушел в кувшин по пояс, но внезапно разозлился и взорвался облаком черного дыма. Когда мгла рассеялась, перед дружно разбежавшимися по пляжу пленниками и их охранниками появился пылающий огнем красно-огненный джинн, с горящими глазами и жаждой дикой мести в глазах.
      – Тттыыыыы!!! – протянул он свирепо. – Как ты смеешь прикасаться ко мне, старая образина???!!!
      – Замолкни, дубина!!! – прокричал старый джинн. – Если ты не заберешься в кувшин, ты никогда не захватишь весь мир, как мечтал!!!
      – Да???!!! А как я его завоюю, если буду сидеть в кувшине???
      – Через тысячи лет тебя освободят!!!
      Молодой джинн потрясенно выдохнул:
      – Через СКОЛЬКО??? Ты, что, больной??? Я свободен здесь и сейчас, и не собираюсь столько ждать!!!
      В спор вступил мальчишка.
      – Джинн Грот! А как же мои желания?
      Старый джинн резко повернулся к нему и вырастил полуметровые острые когти и длинные острые зубы. Молодой джинн покорно склонил голову.
      – Слушаю тебя, мой повелитель!
      – Как, еще один?… – тихо пробормотал Кролл. Количество повелителей на единицу площади стало явно зашкаливать за все разумные пределы.
      – Не слушай его!!! – прорычал старый джинн, приближаясь к мальчишке и направляя на него когти.
      – Он меня освободил!
      Старый джинн развернулся лицом к молодому.
      – Он лишил тебя власти над миром!!!
      – Да, отцепись ты от меня, старый маразматик!!! – рыкнул молодой джинн и повторил. – Слушаю тебя, мой повелитель!
      – Я убью его!!! – старый джинн снова повернулся к мальчишке.
      – Через мой труп! – перед сыном встал Игорь. Рядом оказалась жена. Секундой позже подошли Дракар и Кролл. Последней выбежала Горячка.
      При виде дамы с косой толпа ненавязчиво, не привлекая к себе внимания, отодвинулась в сторону и стала тихо-тихо ускользать.
      С неба спустился Петр, упав на песок.
      – Всем привет… – он увидел, что здесь находятся и его знакомые, и выпалил: – Ну, народ… Знаю, что тесен мир, но что б настолько!
      Рядышком приземлились ангел и черт. Притормозивший ненадолго народ заторопился в выбранном ранее направлении.
      – Вы просто читаете мои мысли! – обрадовался старый джинн, намереваясь полоснуть когтищами разом всю честную компанию, но тут впереди них вырос молодой.
      – Через мой труп! – выпалил он, закрывая собой людей. – Я не позволю тронуть мальчишку, пока не выполню его желания!!!
      – Мне всегда говорили, что я упрям до невозможности… – пробормотал старый джинн.
      – Спрячь его в кувшин, он злой!!! – прокричал мальчишка.
      – Слушаю и повинуюсь! – ответил молодой джинн.
      – Помощь нужна? – поинтересовался черт.
      – Я сам! – отозвался джинн. – Это лично от меня в качестве благодарности.
      Старый взревел, словно раненный бык, и набросился на свою молодость, вкладывая в удары максимум оставшихся у него сил. Молодой бросился на старого.
      Задрожала земля, песок взмыл в воздух, море пошло рябью, осыпалась листва с кустиков, попадали люди, заметались молнии, да изредка сквозь клочья дыма и тумана виднелись стремительно двигавшиеся руки: два джинна мутузили друг друга, на чем свет стоит. Старый был опытнее, но молодой обладал большей силой. Зрители, кто был похрабрее, пытались что-то рассмотреть, ползком перебравшись на большое расстояние от места драки, остальные просто ползли в противоположном от джинна направлении.
      Оглушительный звук, напоминавший гром в обратном звучании, пронесся над ним, небо на миг стало черным-черным, и разом смолкло, как отрезало.
      Тишина показалась Игорю мертвой и зловещей. Он медленно приподнял голову, переждал, пока с нее ссыплется песок, и открыл глаза.
      Уставший джинн стоял в гордом одиночестве и тяжело дышал, держа в руке закрытый кувшин.
      Люди переставали ползти и вставали на ноги. Джинн медленно подошел к вставшему на ноги мальчишке и протянул ему кувшин.
      – Твое желание выполнено, мой повелитель!
      Дракар облегченно перевернулся на спину.
      – Чтоб я сдох… – пробормотал он восторженно, – Получилось!!!
      – Твое второе желание? – спросил джинн.
      – Пап, что загадаем? – спросил мальчишка у Игоря.
      – Пусть спрячет кувшин там, где его никто не найдет, и вернет всех нас обратно домой.
      – Слушаю и повинуюсь!!! – джинн склонил голову. И Черное море и берег растворились в туманной дымке.
 
      Игорь открыл и почти сразу же выкатил глаза. Он сидел на диване в оригинального вида просторной и несколько округлой комнате, рядом с тем же видом сидела жена, а сын с большим любопытством выглядывал на улицу.
      – Ух, ты!!! – воскликнул он, – Как тут красиво!!!
      Игорь встал и подошел к окну.
      «Лучше бы не подходил!» – подумал он. Потому что город за окном выглядел так, словно джинн перенес их не в родные края, а в сказку двадцать первого века. Напротив была не узкая асфальтовая разбитая дорога, а просторный газон из зеленой-зеленой травы, метрах в двадцати росли высоченные деревья, из-за которых виднелись позолоченные верхушки самого настоящего дворца, и вокруг было так красиво, что не верилось в происходящее.
      Минут двадцать они ходили по восьмикомнатному дому, разглядывая комнаты.
      – Это теперь наш дом? – спросил сын у Игоря.
      – Не знаю… – задумчиво пробормотал тот. – Разве что это подарок от джинна.
      Который понятия не имеет о том, что заключил себя самого в тюрьму, где он до того провел все эти годы. Но теперь он свободен, и эти годы проведет в другом месте. И старый джинн не будет теперь сидеть в кувшине, и не попадет в телевизор, и не будет этой странной истории, и… и этот мир, выходит, тоже исчезнет?
      «Ненавижу парадоксы времени!» – вполне искренне подумал он, подходя к большому книжному шкафу и проводя пальцем по корешкам книг, отыскивая что-нибудь знакомое. Нашел несколько энциклопедий, взял сразу все и разложил их на журнальном столике. Сын тоже потянулся искать знакомые названия.
      Историческую энциклопедию Игорь открыл первой. И с ходу наткнулся на данные, которых никогда не было до его отъезда в киношное прошлое. На Материке Евразия не было ни одного знакомого государства, и самих государств было намного меньше, чем раньше. Из всего более-менее знакомого по названиям оставалась Индия, Хина, Многоруссия и Латиния. Северную Америку занимали два государства: Инкийская империя и Ацтекский Союз. Австралия так и осталась Австралией, не изменив название ни на одну буковку.
      Игорь перелистнул карту мира. Исторические данные повергли его в шок:
      «…полторы тысячи лет назад Евразию захватил легендарный полководец Кролл, сумевший, как писалось в древних летописях, подчинить себе магические силы и использовавший их для объединения земель. Его таинственный помощник, некий волшебник Горец, как полагают, мог существовать на самом деле. Однако, место его захоронения не было обнаружено до сих пор, и потому некоторые исследователи прошлого считают историю про Горца видоизмененной легендой о рыцарях Круглого Стола, короле Артуре и волшебнике Мерлине. В некоторых легендах говорится, что войска Кролла использовали для передвижения скоростные самоходные машины, и что его воины, вместо стрел, осыпали города противника монетами из чистого золота. Долгие споры о величайшем месторождении золота не превращаются до сих пор, предполагается, что Кроллу стал известен секрет Философского камня, с помощью которого он создавал золото. К сожалению, эта версия так и не получила никаких подтверждений. Куда более убедительнее считается версия о том, что на планету по времена правления Кролла упал огромный золотой метеорит, не сгоревшие остатки которого и были использованы для изготовления монет.
      Кролл создал самую большую империю в мире, объединив целый континент. После его смерти в девяносто три года, последовавшей через тридцать пять лет после объединения земель, Великая Империя раскололась на несколько стран, которыми стали править его наследники.
      За последующие столетия карта мира неоднократно менялась из-за многочисленных войн, но, в конце восемнадцатого века, в период создания империй, мелкие страны договорились объединиться по языковым признакам в отдельные страны и не менять границы территорий. Договор, известный как «Договор Оречи», поставил точку в многовековых спорах…»
      Он просмотрел другие книги и наткнулся в книге о непознанном на страшную легенду о живущих на берегу Черного моря двух человекоподобных монстрах, выходящих из воды раз в тридцать-сорок лет и охотящихся за молодыми людьми темными безлунными ночами. Там же было написано, что исследователи морского дна Черного моря обнаружили фрагменты огромного самолета неизвестной конструкции со стершимися от времени опознавательными знаками. Тайна, которую, видимо, уже никогда не удастся разгадать: что это за самолет, и какие существа летали на нем в древние времена? Потерпел ли катастрофу инопланетный корабль, или когда-то на Земле существовала Древняя цивилизация, обладавшая знаниями для полетов – на этот вопрос ответа не найти…»
      Зазвонил телефон. Игорь вздрогнул от неожиданности. Осторожно снял трубку, гадая, кто окажется на том конце провода, и знает ли он его нынешнего? Если все так изменилось…
      – Игорь, привет! – раздался веселый голос Петра. – Как обживаешь новую обстановку?
      – Петр? – удивился Игорь, – Ты откуда? Как ты узнал мой новый номер телефона?
      – У меня теперь в лучших друзьях две большие шишки из потустороннего мира! Между прочим, по твоей милости! Так что, хочу поблагодарить тебя за посылочку к черту, если что, не стесняйся, посылай еще, я тут открыл заводик по переработке бытовых и промышленных отходов – грешники валом валят, хотят подзаработать, искупая собственные грехи!
      – Круто! – Игорь внезапно замялся. – А ты, собственно… откуда звонишь-то?
      – Да не, главный офис здесь, не переживай! – рассмеялся Петр. – Секретное совместное предприятие, одобрено обеими сторонами Мироздания. Между прочим, проблемы с перевозкой грузов нет никаких: я катаюсь по городам и селам, нахожу свалки и просто посылаю их к чертям. Черти посылают грешников на сортировку, и переработку, а потом посылают мне переработанные материалы. И в Раю довольны: для грешников нет ничего хуже разгребать тот мусор, который они сами и навалили при жизни. В смысле, намусорили.
      – Ты знаешь, что стало с джинном и телевизором?
      – Знаю. Джинна больше нет с нами… Погас огонь его души, и тела дым исчез в лучах тумана…
      Голос смолк. Игорь задумчиво посмотрел на трубку и осторожно переспросил:
      – Петр? Ты чего?
      – А? Что? – встрепенулся Петр. – А, извини, навеяло что-то… Телевизоров такой марки в этой реальности нет совсем. Кстати, твой проводник по телемиру Дракар нынче работает в моей компании.
      – А когда вы успели?! Я пришел в себя максимум часа два назад!
      – Это секрет. Дракар сейчас в командировке, но заранее передавал тебе и твоей семье большой привет. Мы к вам нагрянем в гости через недельку, как только ты выяснишь, кто ты теперь, и чем занимаешься в новой реальности…
      – А???!!!
      – Спокойствие!!! Я пошутил! Вы с супругой работаете у нас, но сейчас находитесь в долгосрочном оплаченном отпуске. Короче, наслаждайтесь райской жизнью.
      – Постой… А эта жизнь не пропадет, как пропал наш старый мир?
      – А ты этого хочешь?
      – Нет.
      – Вот тебе и ответ на твой вопрос. Отдыхай, и ни о чем не думай! Ну, счастливо!
      – Удачи!
      Игорь положил трубку на телефон и, что-то вспомнив, сунул руку в карман костюма. В его ладони оказался пульт дистанционного управления. Игорь минуту смотрел на него долгим изучающим взглядом, потом мысленно перекрестился и, набрав в грудь побольше воздуха, нажал на кнопку переключения каналов.
      Ничего не изменилось.
      Но почему-то дико захохотал сын.
      – Реальность… – облегченно выдохнул он. В комнату вошла жена.
      – Картошку будете с котлетами? – спросила она.
      – Конечно, будем! – он вскочил. – Родная, если бы знала, как я люблю, когда котлеты готовишь именно ты! Максим, ты чего помираешь?
      – Сказку прочитал, «Колобка»!
      – И что в ней такого смешного? – удивился Игорь. – Ужастик почище «Челюстей"…
      – На! – сын протянул ему книгу сказок. – Мам, а мне две котлеты…
      Игорь вчитался в текст когда-то до боли знакомой с раннего детства, а теперь совершенно иной сказки. Теперь даже и не сказки… Покачал головой, рассматривая картинки, положил книгу на журнальный столик, с дальним прицелом лично дочитать ее до самого конца, и пошел на кухню, откуда доносились вкусные запахи, и где призывно зазвенела посуда.
      Эпилог КОЛОБОК
      Пока бабка собирает в мешки слитки золота, дед отстреливается из пулемета – работники банка под шумок тоже хотят заполучить брусочек – другой. Дед хватает заполненные мешки и вместе с бабкой забирается на крышу банка, откуда и улетает на вертолете, сшибая преследователей из гранатометов.
      Из слитков золота дед и бабка выплавили Колобка и положили его остывать на окошко. Но тут мимо дома проскакал заяц. Он заметил Колобка, схватил его и ломанулся прочь. Дед успевает его заметить, хватает миномет и разносит под корень ближайшие микрорайоны, но заяц успел убежать. Дед бросается в погоню.
      Заяц прячется под кустом, не заметив, что там отдыхает волк. Волк, озверевший от подобной наглости зайца, хватает его за шкирку и проглатывает, после чего смотрит, какого кота заяц нес в мешке. Увидев Колобка, выпускает мешок прямо на ноги, но боли не замечает: все его мысли только о неожиданном богатстве.
      – Мое золото! – кричит он и, опомнившись, закрывает пасть рукой. Но уже поздно.
      – Теперь мое! – рычит медведь и бьет волка в челюсть. Волк отлетает назад и валит пару попавшихся по пути деревьев. Трещат кости, волк умирает. Медведь забрасывает его на вершину дуба и забирает Колобка домой.
      Лиса пытается выманить у вороны сыр, но вместо сыра перед ней падает волк. Ворона испуганно каркает, сыр падает, но лисе уже не до него. Оживший на пять секунд волк шепчет:
      – Медведь…золото… – после чего снова умирает. Лиса бросается к берлоге медведя. Волк не обманул!
      – ААА!!!– кричит медведь, держась за прутья решетки, которую он вставил в окно для защиты от воров .– Неееет!!!
      Поляна вокруг и крыша берлоги обложены тоннами взрывчатки.
      – Я всегда говорила: твой дом – мой дом! – заявляет лиса на прощание и нажимает на кнопки дистанционного взрывателя. Огромный, похожий на ядерный взрыв, столб огня и дыма вздымается до небес. Это видит заблудившийся в лесу дед, тут же бросаясь к месту взрыва.
      Поляна превратилась в воронку, на дне которой радостно сияет Колобок. От медведя и берлоги совсем ничего не осталось.
      – Ура! – радостно кричит лиса, но тут подбегает дед и стреляет в лису. Лиса скатывается в воронку, последним усилием обнимает Колобка и, счастливо улыбнувшись, тихо умирает.
      – Вот так-то! – усмехается дед, спускается вниз и поднимает Колобка на руки. – Никто не сумеет отнять его у меня!
      – Ошибаешься! – кричит бабка, стоящая у края воронки и показывающая полицейский значок. – Сержант полиции такая-то!
      – Ты!!! – рычит дед и поднимает ружье. Но тут словно из под земли вырастают полицейские машины и тысячи полицейских с автоматами. А в небе из-за туч вылетают и кружат вокруг ямы десятки вертолетов.
      – Ты арестован! – кричит бабка. Деду надевают наручники и увозят в тюрьму. А бабка уходит на пенсию – сегодня был последний день её работы.
      Конец