Теплым летним утром довольный коршун лениво парил над лесом. День начинался на редкость удачно: чумной старик с взлохмаченной бороденкой по одному ему известным причинам привязал всех цыплят нитками за лапки к самой большой курице, и не унести их со двора было бы очень большой глупостью со стороны коршуна. Старик только и успел, что отчаянно прокричать вслед несколько фраз, крайне эмоциональных, но по сравнению с речью, которую вечером выдаст ему жена по поводу ведения домашнего хозяйства, по сути ласковых и совершенно бе­зобидных…
      Из леса вышли девушка и мальчик с корзинками в руках. Коршун знал, что их родители умерли шесть лет назад во время эпидемии и теперь они жили одни в доме у самой околицы. В свои восемнадцать лет Аленушка прекрасно справлялась с хозяйством и с воспитанием младшего брата, которому недавно стукнуло одиннадцать. Непосильные для нее проблемы помогал решать пожилой кузнец Сарыч по прозвищу Бабай, живший на другом конце деревни. Ничего необычного в этом не было – после бушевавшего в этих местах мора многие дома так и остались стоять пустые и заброшенные. Стражники в попытках не дать эпидемии распространиться дальше обычно сжигали опустевшие деревни, но кое-какие остались. За неполные шесть лет люди успели немного прийти в себя и оправиться от потрясений, и теперь о бедствии напоминало только пестревшее крестами кладбище.
      Мальчик очень хотел пить, он то и дело порывался наклониться к ближайшей луже и глотнуть воды, но сестра каждый раз успевала его оттащить. В центре каждой лужи был виден отпечаток копытца – тайный предупреждающий знак Яги. По неписаному правилу профессионально занимавшейся колдовством нечистой силы каждый человек имел право на незначительную подсказку, чтобы он, если немножко соображает, мог избежать неприятностей. Мальчик, в отличие от осторожной сестры, которая сразу же заметила отпечатки копытца и поняла, что это означает, сообразительностью явно не отличался.
      Коршун, который за свою долгую жизнь научился понимать человеческую речь, прислушался, о чем говорят внизу. Мальчик в очередной раз побежал вперед и все-таки склонился над большой лужей.
      – Не пей, Иванушка, козленочком станешь! – прокричала сестра, но братец, не обращая внимания на надоевшие предостережения сестры, быстро сделал несколько глотков. На мгновение его словно обволокло черным облаком, а когда это облако растаяло, у лужи стоял не человек, а козленок.
      – Бе! – ответил превратившийся в козленка Иванушка. От изумления у коршуна сам собой раскрылся клюв. До него только сейчас дошло, почему Баба Яга так старательно возилась с каждой лужей.
      – А-а-а! – в ужасе вскрикнула Аленушка, прижав руки к груди. – Козел! Я же предупреждала!
      Ну а коршун погрузился в раздумья, как бы исхитриться и стащить у Яги раствор, капли которого она подмешала в воду. Тогда не придется искать крупную дичь: поймал мышку, бросил в воду, и на берег выйдет уже не мелкий грызун, а приличных размеров упитанный козленок. Это ж был бы просто подарок судьбы!
      Аленушка кое-как взяла себя в руки, собрала валявшуюся на земле одежду брата, подхватила козленка и бросилась к местной знахарке за помощью.
      Коршун, размечтавшись о превращении выводка мышей в козлиное стадо, на какое-то время отключился от внешнего мира и очнулся, лишь когда краем глаза уловил едва различимую даже его острым взором черную точку на горизонте. Его разом пробрала дрожь, он перестал мечтать о несбыточном, резко развернулся и испуганно полетел назад.
      Еле видимый отсюда замок принадлежал неимоверно злому и жестокому Кащею Бессмертному, и никто, будь он даже и не в здравом уме, более того, в беспамятстве, не жаждал оказаться на его пути. Идеи, постоянно приходившие ему в голову, отличались столь невообразимой оригинальностью, что даже среди нечисти он стоял на особом месте и считался жутким злодеем. Справедливости ради стоит заметить, что сокрушительно злобным он бывал довольно редко, хотя и метко, но и от его обычных развлечений стонали все, кто мог издавать хоть какие-то звуки. В периоды спокойствия он развлекался тем, что иссушал деревенские колодцы в поисках золотых монеток, коих в деревнях отродясь не видали даже во сне. А иногда от большой скуки так стравливал между собой злые силы, что отзвуки их батальных столкновений не только приводили в немалый ужас человечество, но и вызывали сильную головную боль у самих злых сил. Коршун очень боялся, как бы Кащею не вздумалось натаскивать коршунов для охоты вместо соколов. И еще ему не хотелось, чтобы тот затеял что-нибудь крупное, иначе придется искать новое место для жилья на очень далеком расстоянии от этих лесов. Примерно на другом конце света.
      Но у Кащея на этот день были совсем другие планы. И касались они изображенной на портрете царевны Марии, дочери местного царя Никодима.
 

* * *

      В тот достопамятный день, ровно три недели назад, Кащей решил совершить легкую прогулку на призрачном коне по длинным межгосударственным дорогам в поисках приключений на чью-нибудь голову. Удача улыбнулась ему, когда он встретился с обозами путешественников из далекого тридевятого царства. Пристроившись к главному обозу во всем своем боевом облачении, а именно: в черной, отливающей металлическим блеском кольчуге, в черном же плаще, на голове – позолоченный шлем, он вежливо поинтересовался, далеко ли держат путь уважаемые путешественники и не намерены ли они продолжать путешествовать в полном здравии и в дальнейшем?
      Если путешественники и не совсем поверили поначалу, что перед ними Кащей, то вид легендарного меча-кладенца, приподнятого им над головой, напрочь разбил их последние сомнения. В едином порыве путешественники достали из-за пазух мешочки с золотыми монетами и очень сильно удивились, когда Кащей на них даже не взглянул. Наблюдая до того за обозом, он услышал из разговора обозников, что царь Никодим называет свою дочь, царевну Марию (с портретом которой они возвращались домой) золотком. Он сильно заинтересовался этим моментом после чего и направился к главе процессии, чтобы получить более подробные сведения, а заодно и прихватить перевозимый портрет.
      Путешественники немного поартачились, но после показанных им веских аргументов, то есть демонстрации возможностей меча-кладенца, во время которой Кащей одним махом разрубил толстенное дерево, быстро согласились, что Кащею портрет гораздо нужнее, чем им. И охотно продемонстрировали в ответ свое полезное для здоровья умение быстро исчезать с места событий. Они даже оказались настолько любезны, что оставили с картиной перевозившую ее телегу и потребовали взамен лишь такую малость, как собственные жизни. Обмен по взаимному согласию был совершен.
      Небольшой портретик, занимая площадь всего два на три метра в сложенном состоянии, являл собой ручную вышивку, и Кащей, повесив чудо-гобелен на стену главного зала своего замка, уважительно снял с головы специально надетую по такому случаю корону.
      А далее начались неприятности.
      Все прошедшее с той поры время он пристально вглядывался в изображение царевны и хмурился, тщетно пытаясь понять, какие именно части человеческого тела состоят из названного металла. И все отчетливее приходил к выводу, что самостоятельно ответить на данный вопрос ему попросту не под силу. (Вообще-то царь имел в виду основные черты ее характера, но Кащей всю жизнь фигуральному золоту предпочитал настоящее, а потому не вдавался в психологические тонкости своего любимого слова)
      Царевна мило и таинственно улыбалась, и это злило его больше всего. И вот наконец сегодня утром он решил, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации станет похищение царевны с целью уточнения смысла речей царя, и не стал откладывать дело в долгий ящик. Накопившуюся за двадцать дней ярость надо было выплеснуть, и Кащей, приготовив несколько сюрпризов для тамошних жителей, вскочил на призрачного коня и помчался в столицу царства, дивный город Славноград, возвращать удачу на свое законное место.

* * *

      Часы на главной площади города пробили шесть часов вечера, когда он приземлился перед городскими воротами, украшенными драгоценными камнями. Несмотря на раннее время, ворота были уже закрыты, а по верху стен ходили не по-будничному хмурые часовые. Кащея позабавило, что они проморгали его появление. Из-за стен доносились странные звуки, напоминавшие судорожные всхлипы гуслей, над которыми измывается неумелый гусляр.
      – Не иначе как у нас тут праздник? – обрадовался он. – Стало быть, я вовремя!
      Кащей соскочил с коня и недолго думая нанес прямой удар по воротам. От удара с треском сломались и выскочили из петель тяжелые дубовые засовы, ворота легко и без скрипа раскрылись и гулко стукнулись о стены, заставив наблюдавшихся в изрядном количестве стражей оторваться от разговоров ни о чем и сердито прокричать что-то насчет манер и ближайшего будущего нахального незнакомца. Поначалу.
      – Здоров, мужики! – радостно ответствовал Кащей, размахивая руками. Жизнерадостности на лицах охранников не прибавилось. – Разве вы не видите, кто пожаловал к вам в гости? Неужели вы меня не узнаете? Это же я, добрый Злыдень Невмеручий!
      Стражи, с отвисшими до земли челюстями и увеличившимися до размеров блюдца глазами, встрепенулись и схватились за оружие.
      – Сразу веселиться? – удивился Кащей. – Даже кваску не хлебнем за знакомство?
      Он выхватил из ножен меч-кладенец и попер на выставленные перед ним пики и колья. Стражники оказались не самыми трусливыми существами во Вселенной, и прошло не меньше минуты, прежде чем он сумел обратить их в бегство, подгоняя отстающих дикими воплями и свистом рассекаемого мечом воздуха.
      Стражи на стенах бессильно взирали на суматоху внизу. Мало того что они бессовестно проморгали появление незапланированного гостя, так еще и стрелять из луков не могли, опасаясь попасть в своих же. К тому же переводить стрелы на бессмертного злодея – напрасная трата боеприпасов и времени. После некоторого промедления две трети стражников быстро спустились на землю и бросились следом за «добрым Злыднем». Двойная погоня продолжалась до тех пор, пока петлявшие по узким переулочкам стражники не столкнулись между собой, между тем как Кащей остался далеко в стороне. Он не стал терять времени даром и понесся в атаку на вооруженный до зубов отряд царской стражи, выкрикивая яростные угрозы и размахивая мечом-кладенцом.
      Когда подгоняемая им стража по-спринтерски пронеслась мимо царской конюшни и умчалась в неизвестном направлении, Кащей остановился, – его внимание привлекло огромное скопление украшенных гербами карет.
      Он сразу же обо всем догадался. Стало ясно, почему так много стражи и куда везли портрет царевны горе-путешественники. Принцы и царевичи всех мастей прибыли на ежегодный бал. Такие балы устраивались каждый год в разных государствах и служили по большей части как средство для знакомства с царевнами и принцессами, а также для развития дипломатических отношений и обустройства личной жизни. Явление Кащея могло внести в традиционный распорядок великосветского междусобойчика немало сумятицы и неожиданностей, чем он и решил воспользоваться. Развлекаться – так развлекаться!

* * *

      Бал был в самом разгаре, когда старенький мужичок с длинной бородой вошел в зал и остановился около балкончика, где оркестр от души наяривал веселую быструю мелодию.
      – Ась?!! – прокричал он так, что у ближайших к нему пар заложило уши, а музыка превратилась в вызывающую дрожь какофонию и заглохла. Танцы монархов мира превратились в броуновское движение частиц и плавно сошли на нет. Присутствующие во все глаза уставились на громогласного незнакомца.
      – Ничего не слышу! – прокричал старичок. – Что ж такое, не пойму никак?
      Он поковырял пальцами в ухе и вытащил белый комочек.
      – Стража! Выкиньте этого оборванца к чертовой бабушке! – с сильным акцентом прокричал нахального вида принц.
      – Опять вату в уши затолкали! – возмущенно прошамкал старичок, пульнул вату в кричавшего и, увидев, что все шокированы донельзя его манерами, нанес последний, выбивающий почву из-под ног удар. Он выплюнул горсть камешков, из-за которых шепелявил, разорвал надетую поверх боевого костюма деревенскую одежку и сдернул бороду. – А вот и я, Великий и Могучий в меру своих скромных сил и маленьких возможностей – собственной персоной!
      Толпа одновременно и недоуменно моргнула. Кащей выплюнул последний камешек и прокашлялся, нарушая мертвую тишину.
      – Что за день сегодня? – возмущенно обратился он к весьма озадаченному происходящим царю. – Меня, Великого и Злобного Кащея Бессмертного, нахально не признают!.. Или признают? – добавил он тихо. – Вы куда отступаете?! Я не ядовитый!
      Свободная площадь вокруг него стремительно увеличивалась.
      – А как же танцы до упаду? – воззвал он. Желающих не оказалось.
      – Потанцуйте же с величайшим злодеем Вечности! Имейте совесть, не заставляйте меня самого выбирать себе пару! – пригрозил Кащей, и, словно услышав его призыв, в зал вбежала значительно возросшая в количестве и вооружении стража.
      – Я не танцую с мужиками! – запротестовал он, опуская меч-кладенец и очерчивая вокруг себя круг. Стражу хлебом не корми, а дай исполнить танец с саблями. – Кто зайдет за черту, резко увеличится в количестве и уменьшится в качестве!
      Стража не прислушалась к совету и неразумно бросилась в атаку. Дикий крик – нечто среднее между «ура!» и «спасайся, кто может!» – потряс стены дворца.
      – Разве вам не говорили, что нападать всем скопом вредно для организма? – спрашивал Кащей, разрубая пики и топоры рвущихся в бой и мешавших ДРУГ другу противников на весьма мелкие кусочки. Стража озверела, но, лишившись оружия, вынуждена была отступить и оставить свои эмоции при себе. Гости разбежались по углам, за исключением нескольких сумасшедших царевичей, бросившихся на помощь страже. Кащей сначала и не сообразил, что воюет не только со стражей. Лишь заметив, что у некоторых из них обмундирование странных мирных расцветок, он понял, что повоевать любит и мирное население.
      – Не ожидал! – искренне восхитился он, отбиваясь от особо назойливого монаршего отпрыска. – А как насчет честной битвы один на один?
      – У нас неравные условия! – парировал отпрыск.
      – Какие еще неравные условия? – возмутился Кащей.
      – Ты бессмертен! – вякнул кто-то из-за спин стражников.
      – Ну да, в общем-то, – согласился Кащей, – я действительно бессмертен. Так что же, мне теперь искать бессмертного противника? Да я помру быстрее!
      Выискивая взглядом царевну, он едва не пропустил выпад, разозлился, перестал ломать комедию, одним мощнейшим ударом перерубил слабенькие мечи противников и ураганом бросился к Марии, разбрасывая гостей и стражу, точно кегли. Пространство вокруг растерявшейся царевны мигом опустело, рядом с ней остался только партнер по танцу царевич Ярослав, заслонивший ее и выставивший перед собой меч. Кащей, пока бежал, разбросал кучку бомбочек из своего арсенала и исчез в клубах быстро распространившегося по залу симпатичного фиолетового сонного газа. Затем он выбил меч из рук царевича, тот ударил кулаком, но Кащей, не останавливаясь, слегка присел – кулак просвистел над головой, – схватил засыпавшую царевну и бросился к окну. Там он остановился, повернулся лицом к гостям и прокричал:
      – Вызываю на бой самого храброго из вас! Победивший меня в жестоком кровопролитном бою освободит царевну! Если сумеет – Кащей ухмыльнулся, заставив особо впечатлительных гостей упасть в обморок чуть раньше попадания в страну сновидений. – Приятных кошмариков!
      Он щелкнул каблуками, они в тот же миг полыхнули ракетным пламенем и стремительно подняли его к верхним окнам. Кащей оглянулся в последний раз на трон, увидел выкрикивающего угрозы царя, помахал ему рукой, достал из рукава дистанционный взрыватель, нажал на кнопку и укрыл себя и царевну плащом. Снаружи прогремели взрывы, в небе засверкал разноцветный фейерверк. С жалобным стоном осыпались стекла, с криками попадал на землю перепуганный народ, а к дворцу поспешил из укромного уголка призрачный конь. Кащей выпрыгнул в окно и понесся к земле в свободном падении. Опоздай конь хоть на мгновение, Кащей покончил бы жизнь коллективным самоубийством на пару с царевной, так и не узнав ее тайны – до земли было пятнадцать метров. Конь в последний момент подхватил их у самой земли и тут же взмыл под облака.
      Через короткую минутку всеобщей паники дворец надолго погрузился в крепкий и здоровый искусственный сон.

* * *

      Лиса понуро брела по тропинке, понапрасну стараясь не обращать внимания на урчание пустого желудка. Где-то под утро она попробовала утащить в деревне курочку, но страдавший бессонницей петух оказался таким здоровым, бойким и коварным, что налетел на хищницу едва ли не раньше, чем она успела прокрасться в курятник. Заклеванная в нос лиса ломанулась к лесу, но на свою беду наскочила на дремавшую у забора собаку. Та от криков петуха приоткрыла глаза и не сразу сообразила, что за рыжее чудо на нее несется, однако это не помешало ей ловко щелкнуть челюстями и оттяпать от лисьего хвоста клок шерсти. Лиса взвыла от боли и перелетела через забор под свирепый собачий лай, до сих пор эхом отдававшийся в ушах.
      Внезапно перед самым ее носом стрелой пролетел шустрый воробей, заставив ее вздрогнуть от неожиданности и разом позабыть о будущей мести.
      – Эй, что с тобой такое? Вот нервная лисица! Довольный испугом хищницы, воробей благоразумно уселся на дереве вне пределов ее досягаемости.
      – Лети, лети, касатик. Оставь меня в покое!
      Лиса остановилась, ожидая, что воробей повторит полет у ее носа. Тогда уж она не станет зевать и по крайней мере заморит червячка. Но воробей явно не собирался испытывать судьбу дважды. Удобно устроившись на ветке, он поинтересовался:
      – Ты что-то похудела. Видать, давно не ела?
      – Ты лучше сядь поближе – тебя я плохо слышу!
      – Твои я штучки знаю. Быть рядом не желаю!
      – И что ж это за штучки? Узнать-то хоть мне можно?
      – Такие, что с тобою быть надо осторожней!
      Воробей перепрыгнул с ветки на ветку, чирикнул на прощание и упорхнул, едва не столкнувшись с пролетавшей по своим делам Ягой. Лиса вздохнула. Везет же Яге – даже избушка, и та на курьих ножках! А тут живот к спине приклеился. Где же ты, лисье счастье, за какими горами спряталось? Ау…

* * *

      Вечером Баба Яга наблюдала с помощью древней подзорной трубы за крайним домом в деревне, где по двору весело прыгал козленок Иванушка. Наблюдала до тех пор, пока с неба не донеслось размноженное эхом дикое ржание.
      – Что за странные звуки? – подивилась Яга, недовольно направляя трубу вверх и высматривая небесного хохотуна. – Кащей? Опять светопреставление устроил! Кого он там несет?
      К своему неописуемому изумлению она признала в пленнице, находившейся без сознания, царевну Марию.
      – Не иначе Кащей вздумал расширить сферу своих мелких злодеяний, – пробормотала Яга. – Вот дурень, не знает, за что взялся! От малолетних детей проблем выше ушей, а молодая разгневанная царевна его вообще в могилу сведет, даром что бессмертный!
      Кащей пролетел, а Яга вспомнила про свои проблемы. Из дальних западных лесов кот Баюн принес ужасную весть о новом нашествии вампиров. А ведь, казалось бы, пять тысяч лет назад уничтожили всех до одного; видимо, какая-то особо хитрая тварь сумела спрятаться до поры до времени в укромном уголке и на тебе, вышла, так сказать, на тьму через столько лет. Пока вампир прятался, появилось человечество, и это сыграло ему на руку. У людей совершенно отсутствовал иммунитет против вампирьего яда, и это еще не все – яд этот действовал на людей очень странным образом, превращая их тоже в вампиров. Пришел день, вампир решил, что набрал достаточное войско для отмщения и порабощения, и пошел походом против тех, что разгромили когда-то его и его сотоварищей.
      Воюй теперь по новой с этими тварями, никаких нервов не хватит. Столько кровушки у тебя высосут (фигурально, конечно), что страшно подумать! А от старых воинов, кроме нее, Яги, никого не осталось. Остальные за столько лет разбрелись, многие давно померли, и на то, чтобы снова собрать их воедино, придется потратить гораздо больше времени, чем понадобится вампиру для завоевания территорий.
      Придется бороться с ними в одиночку, если, конечно, кот Баюн не сумеет разыскать хоть кого-то из старой гвардии. И для начала надо обезопасить тылы. Созданная несколько тысяч лет назад жидкость для временных мутационных изменений пришлась бы сейчас как нельзя кстати, да только ее рецепт остался в том же далеком прошлом. Тогда ее использовали против вампиров, изменяя их структуру и превращая в малоподвижные существа, которые легко было убить. Вампирий организм, однако, подозрительно быстро выработал против нее иммунитет, и жидкость пришлось «похоронить» в толще веков. Вряд ли за пять тысяч лет что-то изменилось, вампиры, они такие вредные, переживут даже тараканов. Но жидкость можно давать людям, чтобы превращать их в зверей, ведь вампиры в большинстве своем не пьют кровь животных. Чтобы восстановить состав, приходится тщательно подбирать компоненты, начав работу практически с чистого листа, и испытывать их на добровольцах, которые, впрочем, понятия не имеют о том, что они добровольцы, им просто захотелось попить водицы из лужи.
      Нужно поймать козленка, чтобы изучить все возможные последствия восстановленного состава для человеческого организма и на основе полученных данных вывести формулу жидкости, способной превращать любого человека в зверя. Желательно в дикого и свирепого на различное по продолжительности время. Если уж войско вампиров пополняется в основном людьми, то надо сделать так, чтобы этих несчастных людей невозможно было нигде найти. Конечно, удобнее и быстрее всего было бы похитить козленка, влетев в деревню на метле, но Баба Яга сразу отмела эту мысль – и так уже ходят слухи, будто случающиеся время от времени исчезновения людей, животных и птиц – это ее рук дело.
      Может, сгодится какая-нибудь дворняжка? А что? Собака любит поиграть, поохотиться, с удовольствием погоняется за козленком. Следовательно, план такой: натравить собаку на козленка, заманить обоих в лес, схватить козленка и лететь на всех парах в избушку. Собака пусть себе бегает дальше и на собственной шкуре почувствует вкус настоящей охоты, пока не натолкнется на своих диких предков. Будет о чем вспомнить, если сумеет спастись от их гостеприимства.
      Но вот беда – козленок-то не настоящий и знакомой собаки не испугается. Значит, придется все-таки брать домик Аленушки штурмом.
      – Не нравится мне это… – пробормотала Яга, складывая трубу и засовывая ее в карман. – Откуда они только взялись, эти вампиры?!! И люди тоже свалились как снег на голову.
      Она вздохнула: с каждым годом загадок становилось все больше и больше. И тут ей в голову пришла неожиданная мысль: а что, если загипнотизировать собаку? Внушить ей, что она до смерти обожает загонять мелких козлят прямиком к Яге?
      Идея неплохая.

* * *

      Кащей летел на призрачном коне не так и долго, но за это время успел так утомиться, удерживая царевну и противостоя встречным воздушным потокам и щекочущим нервы воздушным ямам, что едва не вывалился из седла, когда конь приземлился перед потайным входом в замок на плоской крыше одной из четырех якобы декоративных башенок. Потайные дверцы отворились, он вошел в просторную кабину и нажал на кнопку. Скоростной лифт одним махом преодолел расстояние в сорок метров и остановился на уровне второго этажа, приспособленного по большей части под склад. Открыв дверь в вечно пустовавшую комнату для гостей, он положил находившуюся в глубоком сне царевну на кровать и тихо удалился.
      «Каково! – поделился он с собой собственными соображениями. – Не сомневаюсь, что мирное пришествие скромного меня произвело неизгладимое впечатление на их слабонервные организмы!»
      Возражений не последовало. Да и откуда им было взяться? Кащей потянулся, расправил плечи и направился в просмотровый зал. Было жутко любопытно узнать, как царь, проснувшись, отреагировал на похищение дочери. Воздействие сонного газа было длительным, но Кащей надеялся, что царствующие особы уже оклемались.
      Дальше было документальное кино. В полутораметровой тарелочке с золотой каемочкой. К сожалению, без яблочка – Кащей его как-то случайно съел, наблюдая за творящимися на экране безобразиями. Изображение от этого хуже не стало, просто тарелочка перестала выключаться и вела трансляцию круглые сутки, изредка прерывая ее и выдавая странные повторяющиеся ролики о сомнительной пользе неведомых Кащею вещей. Существа, расписывавшие достоинства вещей под хохлому, сами выглядели не ахти, и потому Кащей не очень-то и верил их душещипательным речам о новейших чудесах света, с тоской вспоминая то время, когда яблочко еще наворачивало обороты по привычной тарелочной траектории.
      Попытки заменить яблочко первым попавшимся с рынка, сворованным при недремлющем торговце (легче было бы сорвать его с дерева в чьем-то саду, но вид Кащея, втихаря ворующего яблоки, словно он мальчишка какой, отрицательно сказался бы на его славе Великого Злодея), не принесли желаемого результата. Яблоки быстро съеживались и превращались в сухофрукты. Нужно было особое яблоко, молодильное. Именно оно идеально подходило для таинственной «фильтрации телесигнала» (так было написано в паспорте для тарелки, и Кащей иногда начинал проклинать себя за то, что умеет читать) и сохраняло свой вид буквально тысячелетиями. Он подозревал, что с этими яблоками не все так просто, он знал, что они до сих пор растут на единственном дереве где-то у черта на куличках. Ему также было известно, что дерево росло неимоверно долго, для роста ему был необходим песок в больших количествах, и жило оно по своему внутреннему графику, не считаясь с временами года. Яблокам, чтобы вырасти и созреть, необходимо было лет триста, росли они в малом количестве, и потому охранялись так, как не охранялось ничто на свете… Во время каждого показа роликов он начинал подумывать о взятии неприступной цитадели, но устраивать апокалиптическое светопреставление (иначе никак – слишком мощная защита) ради спокойного просмотра тарелочки он не считал необходимым. Пока…
      И показался на тарелочке переживший его нашествие дивный город Славноград. Изображение было цветным, но без звука – к тарелке с яблоком явно не хватало кружки с вишенкой, поэтому о произносимых присутствующими лицами речах оставалось лишь догадываться. Самое интересное было даже не в самой передаче, а в способе наблюдения за интересующими объектами. Кащей никак не мог взять в толк, как происходящее попадает в тарелочку. Ведь кто-то же должен по крайней мере наблюдать за присутствующими, чтобы снимать их в разных ракурсах и с разных сторон. Как говорится, прежде чем выйти, нужно войти. И вот куда это все входило, оставалось неразгаданной загадкой. Однажды Кащей настроился на трансляцию самого себя и чуть с ума не сошел, увидев свое лицо крупным планом и пытаясь найти то, что должно его снимать. Пустой воздух перед лицом никак не подходил для этой роли, но ничего больше рядом не было. Активное размахивание руками перед собой также не принесло ожидаемых результатов, изображение не изменилось ни на йоту. Как ни горько, пришлось признать: все мы под контролем неизвестных сил и за нами наблюдают всякие длинные носы.
      – Поукорачиваю на фиг! – твердо пообещал он, ради собственного успокоения задвигая мысль о непрерывном мониторинге в дальние глубины подсознания. Чтение словарей в библиотеке замка (предпринятое после прочтения всяких там паспортов с умными, но чаще заумными рекомендациями) не прошло даром, Кащей знал кучу дивных терминов. С замком стоило, конечно, разобраться основательно, но он тешил себя надеждой, что времени у бессмертного хватит на все и что день для исследований обязательно наступит. Примерно в конце следующего тысячелетия.
      В пустом и оттого казавшемся необъятным зале перед подавленным последними событиями царем стоял царевич Ярослав с младшим братом Артемом. Остальные гости, не успели они проснуться и чуть-чуть отойти после дикой головной боли, неожиданно вспомнили о срочных, ну просто неотложных государственных делах и заспешили домой прямо среди ночи. Про Кащея, как и про его дела, слышали все, и все прекрасно понимали, что постараться выручить из беды царевну может любой, но удача улыбнется только сумасшедшему. Или влюбленному. А таковым среди присутствующих был царевич Ярослав. Гости дружно пожелали ему удачи на прощание, извинились перед царем и тихо скрылись во мраке ночи.
      – Трусы! – прокричал Кащей. – Слабо на меня толпой налететь! А где же ваша монархическая взаимовыручка? Двое в драку – третий не мешай?
      Появившееся желание запустить в монарших особ чем-нибудь тяжелым едва не привело к катастрофическим последствиям, но в последний момент он вспомнил! Что перед ним всего-навсего тарелка с односторонней связью, и медная статуэтка пролетела чуть выше цели.
      – Мне за вас стыдно – вынес он суровый при­говор, но вдруг опомнился. – Чего это я? А ну, поторапливайтесь, лежебоки! Время не ждет! Еще столько всего впереди, что вам какая-то спящая царевна? Скатертью дорожка! Паласами застолье!
      Оставшиеся царевичи его заинтересовали. Явно сумасшедшие, раз решили идти на него локальной войной. Одного он хорошо помнил – давешний кавалер царевны честно пытался ее защитить и почти что преуспел. Второй был похож на первого, но помоложе.
      – Похоже, безрассудство у них в роду, – пробормотал Кащей. – Погибнуть в расцвете лет! И ради чего?
      Убитый горем царь что-то говорил царевичам, те уверенно отвечали, потом царь встал с трона и обнял их. Кащей хмыкнул. Дальнейшие события угадывались стопроцентно. Царевичи не стали тратить время даром, вскочили на коней и дружно поскакали в сторону его замка.
      – Шоу начинается, – громко объявил Кащей, вставая. Ответом была ставшая такой привычной за многие годы тишина. Он бросил прощальный взгляд на тарелку – царь сидел на троне, повесив голову, и разглядывал маленький портретик своей дочери. Слуги толпились на приличном расстоянии, не рискуя лишний раз потревожить Его Величество. – В молодости ты был намного жизнерадостнее, Никодим.
      В былые времена царь не раздумывая самолично бросился бы спасать свою дочь, но теперь годы брали свое, руководство царством требовало его постоянного присутствия, и он понимал, что попал в капкан покрепче медвежьего. Оставалось надеяться на помощь молодежи. В голову приходили лишь тяжелые мысли. Страшные истории о проделках Кащея царь слышал еще в детстве, и он всей душой надеялся, что царевичи преодолеют все преграды на своем тернистом пути и сумеют освободить Марию.