Бросив пилу, я развернулся и пошел в сторону портала. Зря я это сделал. Сзади раздалось зловещее детское «ха-ха-ха», и в мою спину, не защищенную броней, ударила шипящая струя «Блендамеда». Очень больно, ужасно больно! Уже падая на бетонный пол, я услышал тихий щелчок и мощный взрыв — сработал «сюрприз» из «Чупа-чупса». Посыпались какие-то ошметки. Последнее, что увидели мои глаза, уже застилаемые кровавой пеленой, был вырванный с корнем передней зуб, начищенный «Блендамедом». Я умер отмщенным…

Ну, Кручина, ну козел!

Я лежал в кресле с ног до головы покрытый холодным потом. И черт меня дернул проверить, чем там фараон Василий Петрович занимается? Едва я надел маску, вселившись в младшего писца, и глянул на великого фараона, как на меня налетели полдюжины бронзовокожих воинов и заломили ласты за спину. Оказывается, я совершил тяжкий грех, взглянув в лицо Солнцеподобного, вкушавшего сгущенное молоко священной коровы. Сто палок по филейным частям оказалось лишь прелюдией к основному наказанию. Меня должны были бросить в бассейн с голодными нильскими крокодилами. Я уже видел эти хищные пасти, эти глаза, смотрящие на меня с явным гастрономическим интересом. Спасло лишь то, что согласно традиции, приговоренному позволялось перед смертью вознести хвалу Богу мертвых Тоту. И я успел сорвать маску за секунду до того, как тело несчастного писца было разорвано в клочья. Причем один крокодил даже подавился от жадности большой берцовой костью. Бррр, аж мурашки по всему телу!

Я недобро посмотрел на Кручину, блаженствующего в кресле. Значит, такие порядки вы установили в вверенном вам государстве? А мне заливал, что мечтает о мире гармонии и братства. Хорошее братство получается с публичными телесными наказаниями, про крокодилов я уже не говорю.

Попа болела, я подошел к зеркалу и, спустив штаны, рассмотрел свои филейные части. Никаких следов! Но я же хорошо помню, как эти мордовороты лупцевали меня по пятой точке. Ну, хорошо, господин Кручина, к следующему сеансу я приготовлю вам небольшой государственный переворот, и уверяю, сотней палок по заднице вы не отделаетесь. Зато бесплатно! Подарок от фирмы, как постоянному клиенту.

Он вошел, не поздоровавшись, уселся в кресло и уставился на меня в упор. Нехороший взгляд, жесткий, беспощадный. Разумеется, я его узнал, Сергей Стеклов собственной персоной в дорогущем черном пальто, с бриллиантовой заколкой на галстуке. Что-то я не припоминаю, когда записывал его на прием.

— Рассказывай, — бросил он сухо.

— Не имею честь быть представленным, — ответил я, прикидывая, успею ли в случае чего дотянуться до костыля, что оставил тот самый хромой автогонщик, мечтавший выиграть хоть один Гран-при в Монако. Тоже мне, Шумахер. Три сеанса пришлось для него провести. Но Гран-при он все-таки выиграл и на радостях аж про костыль свой забыл, ускакал домой на своих двоих. И вот теперь его костыль может очень даже пригодиться — биться с мастером спорта по боксу врукопашную мне представлялось делом совершенно нереальным.

— Сергей Стеклов, — наконец-то соизволил он представиться. — Слышал такого? Сейчас ты расскажешь мне все, что знаешь про Галю. Галину Стеклову.

— Вы в этом уверены? — спросил я. — А как насчет врачебной тайны?

— Какая врачебная тайна? Ты что, рехнулся? Галя — моя жена, и я хочу знать обо всем, что она тут делала ночью неделю назад и вообще, что она тут делает. И ты мне все расскажешь сейчас, или поедешь со мной в одно интересное место…

Тон Сергея мне совершенно не понравился, и я почему-то сразу поверил, что, если упрусь рогом, действительно придется ехать туда, где мне будет не совсем комфортно.

— Хорошо, — согласился я. — Видите ли, Сергей… Николаевич, ваша жена Галина считает, что в вашей совместной жизни настал некоторый критический период, и обратилась к специалисту. Тот порекомендовал несколько сеансов психотерапевтической помощи и…

— Ты что, ублюдок, — Стеклов сгреб меня за халат на груди, — хочешь сказать, что моя Галя психичка? Да я тебя…

Не знаю, что было бы дальше, скорее всего ничего хорошего, потому как он запсиховал, и рука у него тяжелая — это я определили по мощной хватке. Но в кармане у Сережи в этот момент затренькал телефон.

Стеклов с сожалением меня отпустил и приложил мобилу к уху.

— А, ты как раз вовремя, — сказал он в трубку, со зловещей улыбкой посматривая на меня. — Давай-ка, Галя, приезжай к этому психодоктору. Надеюсь, адрес тебе напоминать не надо. Вот и поговорим втроем о наших семейных проблемах. Что, попробовать самому? Хорошо, ты давай подъезжай, а мы посмотрим.

Оказывается, этот Кручина — еще цветочки. Новый фараон — солнцеподобный Серега Стеклов оказался куда круче. Уже на моих глазах трое несчастных отправились в бассейн с зубастыми тварями. Очередная жертва тихо дрожала у подножия трона, я узнал того самого старшего писца со строительства пирамиды в Гизе.

— Значит, вот уже 20 лет вы строите пирамиду, а конца строительства и не видно? И если завтра мой отец Ра призовет меня на небо, вы положите мое божественное тело в недостроенную гробницу? — сурово спросил фараон.

— Что ты, небоподобный, твоя тайная гробница давно готова, и клянусь, ей нет равных, и ее никогда не найдет ни один из смертных! Но пирамида, она ведь огромна, шесть миллионов тонн! На ее возведение требуется время.

— Я уже дал времени достаточно, мое терпение иссякло! — Фараон хлопнул в ладоши и два охранника поволокли причитающего жреца к бассейну. Опять крокодилы! Господи, но что их всех так тянет на крокодилов? Правда, эти зверюги были совсем не похожи на тех, что у Кручины. Эти были явно зажратые, один из них безразлично поглядел на писца и отвернулся. Приговоренный истошно визжал, но как мне показалось — больше от страха, — крокодилы его не трогали. Один недовольно подвинулся, мол, чего орать, ложись рядом, отдыхай.

— Главного смотрителя дворцовых крокодилов к фараону, — прогремело под сводами дворца.

Вот бы никогда не подумал, что бронзовокожий человек может так побледнеть. Но смотритель был совершенно бледен, он уже в дверях упал на карачки и в таком виде подполз к трону, чтобы лобызнуть фараона в большой палец ноги.

— Смотритель, — сказал Серега Стеклов сурово, — почему мои крокодилы обленились и перестали карать государственных преступников?

— Они не обленились, о сын Солнца, они… объелись, — пролепетал смотритель.

— Ты посмел мне перечить? — удивился фараон. — Эй, стража, бросьте-ка его… Нет, сначала привезите новых крокодилов, а этих пустите на щиты для моей гвардии. И выньте-ка этого идиота из бассейна, я совсем забыл, что он один знает, где находится моя тайная гробница…

Мокрый старший писец сидел перед троном и тихо смеялся. Фараон нахмурился:

— Он что, с ума сошел?

Придворный медик резво выбежал из толпы у трона и быстро осмотрел писца, заглянув ему в глаза, пощупав пульс.

— Вы, как всегда, правы, любимец Осириса. Он совершенно свихнулся.

Стеклов нахмурился еще больше:

— Так кто же укажет дорогу к моей тайной гробнице?

Под сводами дворцового зала нависла зловещая тишина.

— Уберите эту падаль и попробуйте выбить из него про дорогу к гробнице! — приказал фараон. — И где свежие крокодилы, я теряю терпение!

Я резонно посчитал, что далее оставаться в дворцовой зале опасно, резко вскочил и подхватил хихикающего писца под мышки, очень надеясь, что фараон меня не узнает. Но он узнал и поманил меня пальцем… Выражение лица Стеклова мне совершенно не понравилось…

Спасла меня Галина, умело стянувшая шлем-маску с головы своего супруга. Она приехала на такси и была, как всегда, прекрасна.

Терпеть не могу семейных разборок, а уж присутствовать при них и подавно. Они орали друг на друга так, что вся общага затихла. Даже полуглухая бабушка Анюта со второго этажа убавила громкость своего вечноорущего «Рубина» еще брежневской эпохи. Интересуется! Я в суть семейной драмы не вникал, соображая, как бы мне потихоньку проскользнуть в коридор и оставить «милующихся голубков» наедине. Но из обрывков воплей я все-таки понял, что суть взаимных претензий сводилась к следующему: Галина упрекала Сергея, что он ее разлюбил, и теперь любит только деньги, Сергей, в свою очередь, упрекал Галину, что той, кроме денег и тряпок, на них покупаемых, от него ничего вообще не нужно. Дружная семейка, ничего не скажешь, и такая общность взглядов. Их бы в «Окна» к Нагиеву, и меня в качестве сюрприза из секретной комнаты.

Наконец они утихомирились, видимо, наорались. Как я понял, Галина решила объяснить Сергею, каким она хочет видеть его в жизни. С моей помощью, естественно. Как вы поняли, отказаться я не рискнул.

Я решил не искушать судьбу и поставил уже проверенную программу, ту самую, где Галина встречала с работы своего оштрафованного за безбилетный проезд мужа. Правда, я еще раз поработал над эмоциями Сергея, привычно прибавив добродушия за счет агрессивности. Стекловы одновременно надели маски.

Поначалу все шло хорошо, Сергей даже хохотнул пару раз и показал кому-то в воздух большой палец руки. Надеюсь, что мне. Потом он посуровел. В дверь несколько раз заглядывали крепкие молодые люди, как я понял — личные телохранители Стеклова, но я прикладывал палец к губам и кивал на их шефа, безмятежно балдеющего в виртуальном мире, мол, не мешайте. Вдруг он вскочил. И хотя витой шнур шлем-маски был довольно длинным, блок компьютера опасно накренился.

— И ты хочешь, чтобы я всю жизнь был таким вот тюхой, лохом, как в этом чертовом ящике?! Да ты, Галька, сдурела!!! —заорал он, не снимая маски, и со всей дури врезал мощным кулаком… по корпусу «Пня».

Поверьте, когда из системного блока посыпались искры и повалил дым, я чуть сам со страху под стол не залез. Но мне помогли, дверь тут же слетела с петель (хотя ее никто не закрывал) и пара молодчиков, ворвавшись из коридора, навалилась на меня всей массой. В боку моем что-то хрустнуло, стало очень больно.