Институт фирмы в России существенно отличается от западного аналога. Дело в том, что большинство российских фанатов не состоят ни в каких фирмах и мобах. Россия слишком большая страна, и около семидесяти процентов болельщиков, поддерживающих российские клубы, никогда не видели своих любимцев воочию на стадионе. Интернет и периодика позволяют им быть в курсе всех дел любимого клуба. На периферии появляются даже мобы некоторых московских клубов, но мобы опять же весьма и весьма специфические. К примеру, моб московского «Динамо», в рядах которого насчитывается десять человек разного возраста, находится в Тюмени. Обычная практика – совместный поход в местный спортбар на выходные, дабы лицезреть любимую команду. Пару раз в год члены моба пытаются выбраться в столицу, чтобы посмотреть на «Динамо» воочию. Понятно, что ни о какой активной практике выездов не может быть и речи – Тюмень удалена от Москвы более чем на две тысячи километров, и цены за проезд в российском транспорте попросту не позволяют постоянно ездить в столицу и обратно.
      Поэтому многие россияне болеют за зарубежные клубы. Представим себе вполне обычную ситуацию – россиянин, обожающий футбол, живет где-нибудь на Камчатке. Здесь его окружает вечная мерзлота и полгода царит полярная ночь. Никаких профессиональных футбольных команд на Камчатке нет. Благодаря телевидению можно смотреть футбол – как российский, так и западный. При этом не происходит никакой самоидентификации с командами из России. Камчатский болельщик не имеет возможности с трибуны насладиться живым футболом, из двух равноудаленных и показываемых с телеэкрана – российского футбола и западного – нередко выбирает зарубежный клуб. Эта практика чрезвычайно распространена в России.
      В России стали даже возникать мобы зарубежных клубов. Слияние и локализация болельщиков при этом происходит в основном в Сети – опять же по причине удаленности друг от друга. В Москве достаточно долго и продуктивно работает «Moscow Reds» – филиал фанатов «Манчестер Юнайтед», активно сотрудничающий с английскими саппортерами. В Казани более десяти лет (с 1996 года) действует группировка BGA («Blau Grana Agressia» – «Сине-гранатовая агрессия»), поддерживающая «Барселону». Она объединяет около тридцати человек, большинство из которых проживает на территории Татарстана. В отличие от «Moscow Reds», казанская группировка более радикальна – нередки случаи, когда члены BGA набрасывались на фанатов мадридского «Реала» в спортбарах столицы Татарстана.
      Активные фирмы, поддерживающие российские клубы, как было уже сказано, базируются в основном в Москве и Санкт-Петербурге. Большая фирма обычно образуется из целого ряда самостоятельных мобов (от семи до тридцати человек), которые объединяются по территориальному принципу. В России нет жесткой иерархии фирмы, которая царит, допустим, в Англии. В группировке есть лидер, и зачастую это единственное, что о ней можно сказать. Институт споттеров не слишком развит: во-первых, в Москву приезжает не так уж и много залетных футбольных хулиганов, как может показаться, а во-вторых, и так всем понятно, где их нужно встречать. Если есть информация о движении в Белокаменную питерского моба, то он высадится на Ленинградском вокзале, ярославский моб – на Ярославском, и т. д.
      В отличие от западных аналогов, зачастую имеющих специальные зондеркоманды в лице отряда траблмейкеров, в России хардкором практически во всех случаях выступает вся фирма. Впрочем, известны отдельные мобы, ведущие крайне «отмороженную» деятельность. С такими предпочитают не связываться.
      Обычно лидером является один из старших фанатов-фирмачей, обладающий широкими взглядами как на футбол в целом, так и на своих врагов вне футбольного поля – в частности. Элита фирмы – ферстлайнеры, главной задачей которых является группирование первого ряда во время махача с другими саппортерами. Этих людей зачастую называют и траблмейкерами – именно они выступают зачинщиками многих побоищ. И именно по ним большинство обывателей и характеризует фанатский социум в целом. Хуллз чаще всего совершают выезды, иногда даже двойники (два выезда подряд) и тройники (три выезда подряд). Некоторые члены хардкора носят номерную символику, несколько отличную от той, что предпочитают другие члены фирмы. В девяностых было широко распространено уничижение фанатской символики соперника – из розеток и футболок команды-врага делали тряпки для пола, рвали на лоскуты и использовали вместо туалетной бумаги. Сейчас этим занимаются только самые молодые фанаты – карлы, едва вступившие на путь футбольного хулиганизма.
      Но сила фирмы не только в кулаках хардкора. Львиная доля членов фирмы состоит в небольших и мобильных автономных мобах. Обычно в мобе консолидируются представители какого-то определенного района, поселка или пригорода, ощущающие некоторую долю независимости. Если российские фирмы довольно часто разваливаются и создаются заново, то мобы в этом отношении считаются долгожителями. После того как фирма почила в бозе, моб может либо вести самостоятельную деятельность, либо войти в состав другой фирмы. Некоторые мобы используют практику регулярных членских взносов, фирма же практикует их всегда. Финансы – важный аспект деятельности фанатской организации. Дать взятку милиционеру, помочь фирмачу, оставшемуся без билета, устроить небольшой корпоративный сейшен – на все это требуются деньги.
      Неписаный кодекс ведения войны между фирмами в России поддерживается не столь яро, как в Европе. Теоретически, правда, существуют пункты, которые нельзя нарушать, но все это весьма и весьма условно. Первый постулат – в фанатских войнах должны участвовать только хуллз, безо всякого втягивания в конфликт мирных болельщиков. Кроме того, запрещается использовать колющие и режущие предметы – в таком случае схватка может завершиться смертью. Перед махачом мобы частенько оговаривают условия побоища – будет ли драка «с говном» или «без говна» – фэйр плэй. При первом варианте на ристалище используются кастеты и заостренные палки, бутылки, розочки, отрезки арматуры, ремни с металлическими бляхами, камни, дубины. Единственное правило, которое свято соблюдается фанатами, – табу на стукачество. Попав в отделение милиции, ты не должен сотрудничать с органами правопорядка, сдавать «подельников», рассказывать об истинных причинах конфликта.
      О том, как функционирует типичный моб, повествует следующий небольшой рассказ.

      Для начала хочу сказать три вещи. Я из Питера. Я «мясной». И все, что пишут о русских фирмах, – лажа полная. Я читаю газеты, и в инете каждый день бываю, так что знаю, о чем говорю. Примеры? Пожалуйста. Вот в «Новых известиях» статья «Бойня от кутюр». Ну полная хрень! Какой-то журналюга пишет, что «типичный портрет представителя фирмы – молодой человек от двадцати трех лет, имеющий высшее образование и хорошую работу, для которого футбольный фанатизм является способом бросить вызов обществу». Пипец... Этот чел хоть раз на стадио был? Это в Европе после двадцати трех лет люди начинают движ мутить, а в России после двадцати трех болеют уже с друзьями и обычно безо всяких столкновений. И вообще движ на Западе и движ у нас – это две большие разницы. На Западе всем заправляют старшаки, бригадирам лет по сорок – не меньше.
      Во главе фирм стоят солидные серьезные люди, а основной поток саппортеров и траблмейкеров составляют двадцатипяти – тридцатилетние парни. У нас средний возраст актива – пятнадцать – двадцать лет. Поэтому в России куда больше спонтанных столкновений, махачей «по глупости» или драк-провокаций. Для западных больших фирм это неприемлемо, и драка между серьезными мобами или фирмами априори не может возникнуть на пустом месте: там заранее ведут долгие переговоры, просчитывание всех мелочей (безлюдное место, с оружием или нет, оказание помощи раненым в столкновении).
      Там у них и движуха другая, и акции продуманы, и споттеры имеются, и казуалы одежду дорогую покупают. Чтобы у нас кто-то тратил по 1000 баксов на фанатскую одежду? Да хрен! Можно, конечно, «гриндеры» себе купить с набойным носком, чтобы было чем пинать. Но не более того. Иногда возникает ощущение, что многое из написанного в прессе о российском фанатском движе просто придумано журналистами, начитавшимися Дуги Бримсона.
      В той же статье сказано, что члены российской фирмы читают Ницше и за постой качают железо в тренажерке. Гонево это! Конечно, кто-то качается в тренажерке – спорить не буду. Но это – максимум – треть процента от общего количества. А кто такой Ницше – большинство даже и не догадываются. А журналюги тут такую романтику развели!.. На самом деле моб – это просто моб. Те же пацаны, которых вы видите каждый день. Просто одни в подворотнях тусуются, а другие на стадион идут.
      Расскажу, как у нас было. Сам я из Питера, уже говорил... Ясное дело, у нас народ за «зенитчиков» саппортит. А я с детства «мясо» уважал. Еще Родионова с Черенковым застал, как-то постепенно и прикипел. На «Зенит» с пацанами ходил, но не болеть, а так просто на стадионе посидеть, посвистеть.
      В 2001 году познакомился с пацанами – они тоже питерские, но «мясные». Так и стали потихоньку вместе собираться, мутить что-то. Шли в какой-нибудь бар, там саппортили. В Москву несколько раз на футбол ездили – в общем, все, как у людей. Через два года нас было человек двенадцать. Махаться мы ни к кому не лезли и в спартаковских розетках старались не светиться. Днем-то по Невскому можно пройти в красно-белой футболке, а ночью – уже понты. По-любому окликнут, подзовут.
      Два года назад пошли на мячик – как раз «Спартак» приехал в Питер. Хотя атрибутику мы не одевали, но после игры все равно люлей отхватили, потому что полезли брататься к «мясным» из Москвы. Однако с ними отношения как-то не сложились – мы ведь из Питера. У них это как штамп: Питер – значит «Зенит». И никаких разговоров. Будь ты там хоть из Ярославля или Оймякона, к тебе нормально отнесутся, но если ты из Питера – полная жопа. Со временем, в общем, мы стали саппортить сами. Сами на выезда ездили, к москвичам уже не подбивались. Сами с «зенитчиками» в городе бились, когда они на нас прыгали. Так и остались – вроде и наш город, а вроде и чужие мы в нем...

      Как в местах не столь отдаленных существует категория опущенных и оскорбленных, как в Индии существуют презираемые касты, так и в среде футбольных фанатов существуют определенные категории болельщиков, отношение к которым весьма специфическое.
      Кузьмичи – первая из таких категорий. Если вспомнить слова Солженицына о том, что вся российская действительность в большей или меньшей степени – зона, то эту фанатскую прослойку можно сравнить с тюремной кастой мужиков. Кузьмичи – люди с виду правильные, но живущие «не по понятиям». Они составляют наибольший процент среди всех футбольных фанатов. Они не ввязываются в драки, редко посещают стадионы, предпочитая мирно поглощать пиво перед телевизором во время футбольных трансляций. То есть с точки зрения фирмачей кузьмичи не соответствуют высокому званию истинного фаната.
      Шарфисты – тоже презираемы. Вообще шарфистом зовется тот, кто напропалую накупает символику какого-либо клуба и носит ее, не проникнувшись при этом идеологическим духом команды. Шарфистам в большинстве случаев плевать на историю футбольного клуба, ривалы и тому подобные «святые» для фирмачей вещи. Он – что-то вроде кузьмича, однако при этом пытается себя позиционировать как ультрафанат.
      Однако наиболее ненавистная каста болельщиков – так называемые глорихантеры, или просто глории. Термин образован от английского словосочетания «glory hunters», которое переводится как «охотники за трофеями», «охотники за славой». Глорихантеры поддерживают (усердно демонстрируя это) наиболее успешные и преуспевающие футбольные коллективы. В списке их фаворитов числились «Реал» Флорентино Переса и «Челси» Романа Абрамовича. Эти clubs импонировали им в первую очередь потому, что являлись скопищем сонма звезд, были на слуху, выигрывали турниры и болеть за них было модно. Глорихантеры выбирали не сам клуб, а успех, который его окружал.
      Кузьмичи, шарфисты и глории составляют категорию болельщиков, или «болел», которая является пассивной частью футбольного фанатства. Активная часть саппорта – это фирмачи, люди, которые хотят не просто смотреть на любимую футбольную команду, но и совершать некие действия, иногда силового порядка, во имя клуба.
      Таким образом, существует некое противостояние болельщиков (пассива) и саппортеров (актива). Стоит также сказать, что в междуусобных битвах саппортеры избегают драться с кузьмичами или шарфистами. Выражаясь на тюремном жаргоне, это западло.
      Самые молодые фанаты составляют категорию карлов, или карланов. Обычно это младший филиал какой-либо фирмы, ее будущее. Карланы тоже принимают участие в акциях старших товарищей: во время столкновений либо добивают врагов, либо провоцируют драку, нападая первыми. Традиционным разводом на драку в России является так называемое «заслание гонца». В каком-нибудь спальном районе, который держит конкретная уличная банда, к позднему прохожему подходит малец с требованием сигарет и денег для начала. Едва только «гонцу» будет отказано в добровольной выдаче материальных ценностей, как тут же подлетает вся остальная группировка. Аналогичную тактику применяют и карланы. В девяностых годах львиная доля всех фанатских столкновений в России начиналась именно так, и эта практика до сих пор существует в провинции.

      На фанатском сленге так и произносится – «выезда», с ударением на последний слог. Выездам в фанатской среде отведена важная роль: их число зачастую определяет «лэвел» фана и его серьезность. Любой фирмач обязан бывать на выездах, и чем больше, тем лучше.
      Следует помнить, что российская практика выездов среди фанатов в корне отличается от западной. В Европе за пару часов можно добраться до другой страны, пользуясь комфортным транспортом. Поскольку уровень жизни здесь достаточно высок, то нередко на места дислокации фаны отправляются на собственных автомобилях. Часто выезд для них – это приятная прогулка в компании друзей.
      В России все иначе. Фанаты стоически преодолевают огромные расстояния от одного города к другому, иногда за раз проезжая пару-тройку тысяч километров. В свое время стали широко известны трое фанатов петербургского «Зенита», поехавшие на гостевой матч своего клуба во Владивосток. Ради этого они проехали практически через всю Россию, начав свой путь на северо-западе страны и завершив его на юго-востоке.
      Нередко путешествовать приходится в экстремальных условиях, не считая заблеванных вагонов российских железных дорог. К тому же адреналина добавляет вынужденная необходимость ехать бесплатно по причине отсутствия достаточных денежных средств. Особенно передвижение подобным способом популярно на междугородных маршрутах с небольшими расстояниями, которые можно преодолеть на электричках и «собаках».
      Что же происходит дальше? Выездные прибывают в город, где проходит матч. Следует быть готовым к тому, что в любой момент могут наброситься местные, особенно если приезжает московский моб. Местные стражи правопорядка не откажут себе в удовольствии лишний раз проучить приезжих саппортеров и продемонстрировать свое превосходство в качестве хозяев. С случае драки во всем обвинят приезжих фанатов.
      Выезда в азиатскую часть – это двойной экстрим. Хорошо еще, что большая часть российских футбольных клубов обретается в западной части страны, которая простирается до Уральских гор, разделяющих бескрайние просторы России на Европу и Азию.
      Таким образом, в России выезд оборачивается форменным экстримом. Это тяжелое, неблагодарное, а зачастую и вовсе опасное мероприятие.
      Зная всю специфику практики выездов, все трудности и неоднозначность этого пути в России, с полной уверенностью можно сказать, что по сложности одна выездная акция на территории бывшего СССР сравнится разве что с парой-тройкой десятков выездов в Европе. Фанаты с Запада, изредка приезжавшие к нашим «по обмену опытом», в этом убеждались не раз.
      Любопытная история произошла в 2006 году, когда небольшой моб московских армейцев планировал свозить с собой на три акции парней из Англии, фирмачей старой закалки. На первом выезде драки не было, зато в Казани москвичей отоварили по полной – причем произошло это прямо на вокзале столицы Татарстана. Самое интересное, что на фанатов прыгнули люди, никакого отношения к футболу не имевшие, – обыкновенная казанская бригада, орудовавшая на вокзале. На третий выезд парни из Англии не поехали, предпочтя слинять домой. В конце концов, какой-нибудь Бирмингем – это вам не суровая Казань.
      Для российских фанатов, поездивших по стране, зарубежный выезд уже не страшен. Как-то в 1992 году около входа на стадион «Ноу Камп» на немногочисленных фанов московского ЦСКА набросились парни из хваленой «Boixos Nois» – самой известной фирмы «Барселоны». Надо сказать, что атаку проводил хардкор «Boixos Nois», бойцы которого на европейских ристалищах съели не одну собаку. Несмотря на то что больше половины фанатов ЦСКА были кузьмичами, армейцы, прижатые к бетонным парапетам стадиона, в течение пяти минут сдерживали атаки обезумевших каталонцев. В конце концов местная полиция отогнала барселонских траблмейкеров. Когда я спросил одного из «коней», как ему показались фанаты «Барсы», он ответил, махнув рукой: «Да... Ничего особенного. У нас в стране и похлеще можно огрести, если вечерком решишь прогуляться». И, улыбнувшись, многозначительно добавил: «Да мне-то что... Я же на рынке работаю...»
      Поэтому неудивительно, что в фанатском течении России идеологическая роль практики выездов велика, как нигде в мире.
      В некоторых литературных экзерсисах на тему фанатского движения, за которые берутся обычно люди чрезвычайно далекие от футбола, европейские выезда романтизированы и значимость российских акций неоправданно принижена. Поверьте, это не так. Ничего нет тяжелее выезда в России.

      В 1977 году фанаты московского «Спартака» совершили первый организованный выезд в истории футбольного фанатизма СССР – они поехали на гостевой матч с минским «Динамо». Газета «Вечерняя Москва» от 10 июля 1977 года одобрительно отозвалась об этой акции: «Как важна была для команды, проводящей матч на первенство страны, поддержка зрителей! У „Спартака“ есть верные и преданные поклонники, которые своими аплодисментами вдохновляют игроков, придают им уверенность и, если хотите, в какой-то мере дополнительные силы».
      Спартаковцы арендовали «Икарус», заплатив за него шестьсот рублей, и выехали из Москвы от станции метро «Ждановская». Провожающих было более двухсот человек. Прибывшие в Минск ранним утром москвичи пугали местных жителей фанатской раскраской, флагштоками, торчащими из окон автобуса, и культовым зарядом «В Союзе нет еще пока команды лучше „Спартака“»!
      Естественно, в ту пору силовые хулиганские акции в СССР были немыслимым делом, поэтому спартачи ограничились прогулкой по городу и купанием в Комсомольском озере в центре Минска.
      Несмотря на проигрыш со счетом 0:1, впечатления от первого выезда у спартаковцев остались самые положительные. После матча к болельщикам подошел Николай Петрович Старостин – легендарная личность для любого саппортера красно-белых – и с полчаса общался с москвичами.
      Ночью фанаты несанкционированно просочились на стадион, сняли с флагштока спартаковский стяг на память и срезали сетку ворот.
      В Москву они уезжали уже в несколько ином численном составе. В столицу СССР были захвачены пятеро местных представительниц прекрасного пола наилегчайшего поведения.

      В России неоднозначно относятся к США. Это давно началось, еще в эпоху противостояния сверхдержав, когда Штаты и Большая Красная Угроза разделили мир на две сферы влияния – соответственно «демократическую» (специально беру термин в кавычки, потому что после событий в Югославии и Ираке к американской экспансии можно относиться только так) и коммунистическую.
      После падения «Русского Медведя» и осквернения его трупа отношение к американцам не изменилось. Изменились лишь названия. Раньше их называли «америкосы» и «янки», а теперь это сменилось на более презрительное – «пиндосы». Когда американские бомбардировщики сравнивали Югославию с землей, в России это вызвало бурную реакцию. А когда московский ЦСКА отправился на еврокубковый матч к белградскому «Партизану», «кони» не испытывали никакой вражды и ненависти к сопернику. Журналист Сергей Аляев был в составе многочисленной пишущей братии, полетевшей в Сербию.
      «Меня поразила обстановка в самолете, – рассказывает он. – Не было ощущения, что мы летим на встречу с врагами, потому что они противостоят нашему клубу. Наоборот, все ребята очень тепло отзывались о Сербии».
      На стадионе же произошло вообще из ряда вон выходящее событие – фанаты «Партизана» и ЦСКА, отгороженные металлической решеткой, стали перекидывать друг другу розетки и шарфы своих клубов, менялись футболками, братались, пожимая руки. Было такое ощущение, будто два армейских клуба из разных стран играли в этот день не друг против друга, а против общего безымянного врага. Впрочем, имя-то как раз было. Фанаты ЦСКА развернули большой американский флаг и подожгли его прямо на трибунах. Стадион отреагировал мгновенно – люди вставали со своих кресел и аплодировали, устраивая настоящую овацию. Больше в этот день никто не думал о футболе, а трибуны то и дело громко скандировали «Россия! Россия!» или «Сербия! Сербия!».
 
      Фанат в России всегда больше, чем фанат. Это подтверждает и следующая небольшая история Дениса Granik’а, сургутского саппортера московского «Динамо».
      Granik благодаря Интернету имел возможность виртуально приобщиться к фанатской субкультуре и был ее знатоком. Увы, но из-за удаленности (Сургут находится в Тюменской области, на расстоянии трех тысяч километров от Москвы) он не имел возможности поддержать любимую команду на месте с трибуны имени Льва Ивановича Яшина. Другим фактором, тормозившим его приезд в столицу, были деньги. Точнее, их недостаток. Как сержант милиции, он получал десять тысяч рублей. Две тысячи уходили на квартплату (благодаря пятидесятипроцентной скидке в ЖЭУ для работников российской милиции, иначе уходило бы больше), три – ежемесячно на интернет-расходы, а еще пять – на продукты. Как многие саппортеры, оторванные от любимого клуба подавляющей громадой российских расстояний, Granik находил утешение в спортбаре, где в одиночестве, накинув на плечи бело-голубую розу, саппортил «Динамо». Естественно, он копил деньги на московскую поездку – билет из Сургута в Москву стоит десять тысяч рублей. И столько же – обратно. Когда Granik наконец слетал-таки на динамовский матч, его разбитое лицо (участвовал в акции против фанатов московского «Спартака») светилось неподдельной радостью, граничащей со счастьем.
      И это лишь небольшая выписка из одной фанатской истории. А сколько их еще, таких вот парней, живущих одной мечтой – увидеть любимую команду – и возвращающихся из поездки с разбитыми, но счастливыми лицами?
      Это Россия. Это российские выезда, и западные акции не идут с ними ни в какое сравнение. Ничего подобного там нет и не было. Выезд российского фаната – это тяжелое испытание. Не следует сравнивать его с европейским детским праздником на лужайке.
      Наиболее тяжко представителям столицы приходится в Калмыкии, Воронеже, Сочи и Омоновск-Сити – Нижнем Новгороде, печально известном жестким отношением к фанатам местного ОМОНа. Впрочем, локальные миноры – это как скелеты в шкафу – они есть у всех. Если ты из Уфы или Самары, то не жди приветливого приема в Казани; если ты из Питера, то москвичи не будут тебе широко улыбаться, и так далее.
      Но существуют регионы, в которых вообще плохо относятся к любому представителю России. Некоторые из таких городов стали теперь заграницей, другие еще пока являются субъектами Российской Федерации. Те, кто там был, не дадут соврать. К примеру, какой-либо выезд в Закавказье чреват непредсказуемыми последствиями, телесные повреждения – это еще не самое плохое, что может случиться с фанатом...

      В 1991 году ЦСКА приехал на матч с ереванским «Араратом». Группа поддержки «коней» состояла из двенадцати человек – в основном, молодые пацаны. Они прибыли из Москвы, Ростова и поселка Железнодорожный (московский пригород). На вокзале их никто специально не встречал, да и вообще мало кто внимание обращал, пока они не стали подходить к стадиону. Они в футболках были, и их то и дело подначивали – мол, мы сегодня вас порвем. Армейцы держались вместе и на рожон не лезли, видели, что местных гораздо больше и те только и ждут малейшего повода, чтобы на них прыгнуть. На стадионе пришлось еще хуже. Монетами их обкидали, орали все время – сваливайте домой, суки! «Кони» в отмашь не шли, но когда начался матч, заряжали кричалки. Правда, на фоне стадиона их особо не было слышно, но все равно они не переставали своих поддерживать. Во втором тайме, видя, что «коней» мало, местные вообще обнаглели. Кидали в них пустые пластиковые стаканы, всякий мусор, фрукты, объедки. В конце концов один из москвичей не сдержался и кинул кусок лаваша с мясом обратно в толпу местных. Те сразу опять орать начали: вам конец после игры, готовьте задницы и все такое. Тут к «коням» четверо ментовских подошли, охрана типа, чтобы столкновений не было. Но местным уже все по барабану было, они распалились и чувствовали собственную безнаказанность – ну не могут же четыре мента защитить двенадцать приезжих пацанов от всего стадиона «Раздан»!
      Матч уже заканчивался, и менты предупредили «коней», чтобы те сидели на месте: пусть местные разойдутся, а через час-полтора после игры москвичей выведут отдельно. И тут на поле ЦСКА гол забил минут за пять до конца. Что тут началось! Толпа ринулась на поле. Человек пятнадцать, сбив с ног бокового судью, начали его пинать, а остальные принялись гоняться по всему полю за футболистами ЦСКА. Сергеева, который гол забил, пытались ударить сиденьем, а больше всего гонялись за Корнеевым, он среди армейцев был ниже всех ростом. С трибуны было видно, как он бежит по полю, словно маленькая точка, а сзади несется толпа разъяренных болельщиков «Арарата». Корнееву орали, что сейчас ему задницу рвать будут, у них, видимо, это самый любимый кипиш – по беспределу кого-нибудь в попу опустить. Короче, армейцы влетали в раздевалку, глаза у всех по пять копеек, на поле неизвестно что творится, а Пал Федорыч (Садырин) с поля до тех пор не уходил, пока все его футболисты в раздевалку не забежали. В конце концов толпа к нему подскочила, а он их в раздевалку не пускает. И тут они начали его бить. Вообще без разговоров: сразу, с лета гасят в морду и все тут. Пал Федорыч за лицо схватился, а всякие там массажисты, вторые тренеры, и я не знаю, кто там еще, его самого стали в раздевалку уводить.
      Пацаны на трибунах, которые армейцам саппортили, увидели это и взбесились. Ну, представьте, приехали на футбол, а тут мало того что весь стадион тебя в задницу обещает сношать, да еще и футболистов с тренерами бьют. Они хотели тут же вниз бежать, к игрокам, но менты их держали, говорили, чтобы сидели на месте. Иначе они за последствия не отвечают.
      Игроки ЦСКА перепугались насмерть и забаррикадировались в раздевалке. Им там дверь уже почти сломали. Но вовремя ОМОН прибыл.
      Короче, такая постанова: местные ищут, кого бы припечатать, а все уже в раздевалке спрятались. И тут они видят на трибунах этих двенадцать пацанов-армейцев. И вся толпа, несколько тысяч человек, бежит к ним. Менты местные, которые, типа, «коней» охраняли на трибуне, сразу почуяли, что жареным пахнет, и ломанулись оттуда на хрен. А пацаны так и остались там стоять. Бежать им было некуда – со всех сторон зверье наступает.
      Я не представляю, что им пришлось пережить, их массированно метелили минут пять может быть. Ногами били, с разбегу запрыгивали, вырывали сиденья и сиденьями прямо по башне окучивали – чего только с ними не делали... Тут раздались выстрелы – менты и ОМОН подсуетились. Некоторые местные испугались и свалили с трибуны. Трое или четверо пацанов-армейцев лежали в крови, не двигаясь. Остальных продолжали гасить – выстрелы не всех горцев распугали. Потом уже момон на трибуну взбежал и стал ереванцев вязать. Да еще и пожарники начали поливку из брандспойтов.
      Короче, была жуть полная. Местные вели себя как настоящие звери. Я думал, пацанов там в клочья порвут... Их потом на «скорой помощи» всех увезли. Вроде по новостям говорили, что жизнь им удалось спасти. Но поломали их, конечно, основательно.