34

Потом он себя упрекал.

Надо было кончать с этими двоими. Стрелять не в воздух, а как всегда – в лоб. Они разбудили его, вторглись в его сон.

Он сразу понял, что это полицейские. Кому еще придет в голову вломиться в квартиру Карла-Эверта, когда он мертв и похоронен? И не менее очевидно было, что они явились за ним. Другого объяснения не находилось.

Но он снова скрылся. Это радовало его и переполняло гордостью. Хотя он их и не ждал, но он был готов. Он заранее отпер заднюю дверь, а к парадной прислонил стул. Если кто-то откроет, стул упадет. Пистолет положил рядом с собой в постель. Он даже не снял обувь.

Его беспокоил уличный шум. Совсем не то, что в его комнате со звукоизоляцией. Там царила тишина, тоже своего рода укрытие. Он несколько раз пытался уговорить Карла-Эверта оборудовать такую же комнату, отгородиться от раздражающих звуков, но тот все тянул. А теперь уже поздно.

Ему снилось детство – ускользающий, неясный сон. Он стоит за спинкой дивана, он еще очень мал. Он слышит чьи-то голоса – скорее всего, голоса родителей. Они ссорятся. Мужской голос, резкий и повелительный, как будто прямо над его головой бьет крыльями огромная хищная птица. Потом он слышит голос женщины, тихий и испуганный. Ему кажется, что это его голос, хотя он стоит, не произнося ни звука, и никто его не видит за спинкой дивана.

В этот-то момент он и услышал шум в прихожей. Они вломились в его сон. Когда стул упал, он уже стоял около кровати с пистолетом в руке.

А теперь он себя упрекал. Пусть это и не входило в его планы, надо было их застрелить.

Он вышел из дома, сунув пистолет в карман куртки. Машину он оставил у вокзала. Вдали уже слышались полицейские сирены. Он поехал в Сандскуген, а оттуда – по направлению к Эстерлену. Остановился в Косеберге, запер машину и пошел прогуляться в гавань. Что делать дальше? По-прежнему хотелось спать, но он прекрасно понимал, что времени на это уже нет. Невозможно угадать, когда этот полицейский по имени Валландер явится домой, но к этому времени уже нужно быть в его квартире. Решение принято – это должно произойти сегодня. Теперь уже нельзя ничего менять, и нельзя упустить свой шанс.

Размышляя, он дошел до самого конца пирса. Вернулся, сел в машину и поехал назад в Истад. Оставил машину с задней стороны дома, который собирался посетить. Никто не заметил, как он скользнул в подъезд дома на Мариагатан. Позвонил в дверь и прислушался. Никого.

Он тихо открыл дверь украденным накануне ключом, прошел в гостиную и сел на диван, положив пистолет на журнальный столик перед собой. Он ждал.

Шел уже двенадцатый час дня.

Ханссон и полицейский из Мальмё никак не могли оправиться после происшествия на Малой Норрегатан. Ни тот ни другой физически не пострадали, но работать были не в состоянии. Ханссон, впрочем, артачился и уверял, что уже пришел в себя, но Валландер поговорил с ним и понял, что это далеко не так. С парнем из Мальмё все было проще – осмотревший его врач сразу заявил, что психическое состояние его таково, что о работе, да еще такой, какая их ожидала, и речи быть не может.

Итак, два человека выбыли из следственной бригады, и без того небольшой. Когда суматоха немного улеглась, Валландер собрал всех и сразу обратил внимание, насколько у людей напряжены нервы. Лиза Хольгерссон взяла его за локоть, отвела в сторону и сказала, что, по ее мнению, следует немедленно попросить подкрепления из соседних полицейских округов. Валландер чуть не уступил, настолько он был утомлен и загнан, но в конце концов все же отклонил ее предложение. Им нужно не подкрепление, а сосредоточенность, сказал он. Носящиеся по улицам без толку полицейские машины не принесут никакой пользы и только осложнят положение. Все, что им нужно, – успокоиться и продолжать методически прощупывать материалы следствия, в поисках кнопки, что откроет им тайную дверцу.

– А есть такая дверца? – спросила она. – Или ты просто надеешься, что она есть?

– Я не знаю, – честно сказал он.

Они в который раз уселись вокруг стола. Да, конечно, люди на пределе, сейчас самое главное – успокоиться. Он все время повторял одно и то же – где скрывается Ларстам? Как к нему подобраться? Кто его девятая жертва? И наконец – о чем говорят события на Малой Норрегатан?

Мартинссон сообщил предварительный результат – ни в одной полицейской базе данных на Оке Ларстама ничего нет. Этот человек никогда не входил в конфликт с правосудием. Мартинссон усадил за компьютер еще одного знающего парня, пусть роет как можно глубже, может, где-то удастся нащупать след. Анн-Бритт до сих пор не удалось найти двух сестер Ларстама. Валландер, учитывая, что Ханссон выбыл из игры, попросил ее отложить поиски сестер до лучших времен. Она нужна здесь, сестры подождут. Все подождет, только бы его найти. Пока он не подобрался к своей девятой жертве и не поднял пистолет.

– Что мы знаем? – в сотый раз спросил он.

– Он в городе, – ответил Мартинссон. – Другими словами, если он и успеет сделать то, что задумал, это произойдет здесь, где-то рядом.

– Как-то на него можно воздействовать, – сказал молчавший до этого Турнберг. – Он знает, что мы дышим ему в затылок. Не может же он совершенно не обращать на это внимания!

– Вполне возможно, что это ему даже нравится, – сказал Валландер. – Этого мы тоже не знаем. Но может быть, вы и правы. За последние сутки мы дважды выкуривали его из гнезда. Он не может не чувствовать, что земля горит у него под ногами. Возможно, все идет не так, как он планировал. Но как он будет действовать, предугадать мы не можем.

Он посмотрел на Челля Альбинссона. Тот с самого начала оперативки сидел в углу и молчал. Валландер не знал, какие инструкции тот получил от Турнберга, но ему показалось, что Альбинссон хочет что-то сказать. Он кивнул. Альбинссон встал и подошел к столу.

– Не знаю, имеет ли это какое-то значение, – проговорил он неуверенно. – Я вспомнил, что однажды Ларстама видели у лодочной пристани. Это было прошлым летом. Так что вполне возможно, что у него есть лодка.

Валландер хлопнул ладонью по столу.

– Насколько это достоверно?

– Думаю, вполне достоверно. Это один из наших почтальонов, он не сказал, «мне показалось», он сказал – «видел».

– Но он не видел, что Ларстам садился в лодку?

– Нет. Но в руках у него была канистра с бензином.

– Значит, яхту можно исключить, – сказал один из полицейских из Мальмё, но все тут же запротестовали.

– Почти у всех яхт есть вспомогательные моторы, – сказал Мартинссон, – так что мы ничего не можем исключить. Может быть, у него гидросамолет.

Неожиданное допущение Мартинссона было принято за неуместную шутку.

Валландер поднял руку, призывая к тишине.

– Лодка может служить укрытием, – сказал он, – спору нет. Вопрос только, стоит ли принимать это как первоочередную версию.

Он снова повернулся к Альбинссону:

– Вы уверены, что помните правильно?

– Да.

Валландер покосился на Турнберга. Тот кивнул.

– Пусть кто-нибудь поедет в гавань. В гражданской одежде, очень оперативно, очень осторожно. И не задавать никаких вопросов. При малейшем подозрении, что Ларстам там, тут же отойти и дать знать. Тогда решим, что делать.

– Там сейчас полно народу, – сказала Анн-Бритт. – В такую-то теплынь.

Мартинссон и еще один парень поехали в лодочную гавань. Валландер попросил Альбинссона остаться за столом.

– Может быть, вспомните еще что-то, – сказал он. – Вы сидели-сидели и вспомнили про лодку. Может быть, выплывет еще какая-нибудь лодка. В переносном, конечно, смысле.

– Я совершенно растерялся, – сказал Альбинссон. – Все время стараюсь вспомнить. Только сейчас до меня дошло, что я о нем толком ничего не знаю.

Валландер понял, что тот говорит совершенно искренне. Альбинссон опять ушел в свой угол. Валландер посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Мы не успеем. С минуты на минуты сообщат еще об одном убийстве.

– Почему он все это делает? – перевела разговор Анн-Бритт. – Зачем эти бессмысленные убийства?

– Думаю, своего рода месть.

– Месть за что? За то, что его уволили из консалтинговой фирмы? А при чем здесь молодожены? Как-то одно с другим не вяжется. К тому же, судя по всему, свое увольнение он воспринял довольно легко.

– Гораздо важнее понять, почему он выбрал профессию почтальона, а не какую-то другую. Слишком уж большая дистанция – инженер и почтальон. Может быть, он давным-давно вынашивал свои жуткие планы? Или это пришло ему в голову позже?

– Откуда нам знать.

Они замолчали. Валландер опять посмотрел на часы, словно ожидая неизбежного, встал и пошел за кофе. Анн-Бритт последовала за ним.

– Ты спрашиваешь, какой мотив? – сказал он, наливая себе и ей кофе. – Даже если жажда мести и присутствует в какой-то степени, мотив у него другой. Он убивает людей, которым хорошо. Счастливых, радостных людей. Нюберг догадался еще в Нюбрустранде. И Альбинссон подтвердил. Оке Ларстам терпеть не мог, когда люди смеются.

– Он еще более сумасшедший, чем мы думаем, – сказала Анн-Бритт. – Убивать людей только потому, что они счастливы… В хорошеньком мире мы живем…

– Может быть, это и есть самый главный вопрос, – горько сказал Валландер, – в каком мире мы живем… Но мысль эта настолько невыносима, что лучше таких вопросов не ставить… Важно другое – не произошло ли уже то, чего мы больше всего боимся. Я имею в виду – не развалилось ли уже наше правовое общество. Может быть, мы просто не заметили? Мы уже живем в обществе, где все больше людей ощущают себя ненужными и нежеланными. И если это так, мы вполне можем ожидать преступлений, в которых отсутствует логика. Они становятся естественной составляющей наших будней. Еще раз повторю – иногда мне кажется, что этот процесс зашел гораздо дальше, чем мы думаем…

Он собирался развивать эту тему, но дверь в столовую открылась, и его позвали к телефону. Звонил Мартинссон.

Он рванулся так резко, что пролил кофе на рубашку.

– Безрезультатно, – сообщил Мартинссон. – Я потихоньку проверил список всех, кто арендует лодочную стоянку. Ларстама среди них нет.

– А по причалу походили?

– Похоже, его здесь нет.

Валландер задумался:

– А может быть, он снимает стоянку под чужим именем?

– Эта гавань не так уж велика, здесь все друг друга знают. Не думаю, чтобы Ларстам решился снять стоянку под чужим именем – при его-то осторожности.

– А может, кто-то другой снял для него стоянку?

– Кто? У него же нет друзей.

– Я надеюсь, ты проверил, нет ли в списке Сведберга.

– Я тоже об этом подумал. Но и Сведберга нет.

Валландеру пришла в голову еще одна мысль.

– Просмотри список еще раз. Вспомни всех проходивших по этому делу и проверь, не вынырнет ли там чье-нибудь имя.

– Ты имеешь в виду, например, Хильстрём? Или Скандер?

– Именно так.

– Я понимаю, о чем ты думаешь. Но это маловероятно.

– В этом следствии все маловероятно. Пожалуйста, пройди список еще раз. Найдешь что-то – сразу позвони.

Он положил трубку. Безобразное коричневое пятно от кофе расплылось по его белой сорочке. Он вспомнил, что в шкафу лежит последняя чистая рубашка. Съездить переодеться – дело двадцати минут. Но он решил дождаться, что скажет Мартинссон. Рядом возник Турнберг.

– Я думаю, мы можем отпустить Альбинссона, – сказал он. – Похоже, ему нечего больше вспомнить.

Валландер встал.

– Вы нам очень помогли, – сказал он, подойдя к Альбинссону.

– У меня по-прежнему все это не укладывается в голове.

– Единственное, чем я могу вас успокоить, – ни у кого из нас не укладывается.

– Надеюсь, вы понимаете, что не должны разглашать то, что слышали в этой комнате, – сказал Турнберг. – А то у вас могут быть неприятности.

Альбинссон пообещал молчать и ушел. Валландер направился в туалет. Стоя у унитаза, он вспомнил про телескоп Сведберга – зачем его сунули в сарай Бьорклунда? Он вернулся в комнату.

– Кто-нибудь знает, где Нюберг?

– Он в кабинете Ханссона. Говорит по телефону.

– Если позвонит Мартинссон, я буду там.

Нюберг сидел с прижатой к уху телефонной трубкой и что-то записывал в блокнот. Он поднял на него глаза. Валландер сразу понял, с кем говорит Нюберг – с криминальной лабораторией в Линчёпинге. Он дождался, пока Нюберг закончит разговор.

– В течение дня они сообщат, те же это пальчики или нет.

– Чьи же еще, – устало сказал Валландер. – Нам не нужен ответ, нам нужно подтверждение.

– Представь на секунду: а вдруг окажется, что это не его пальцы?

– Тут же сложу с себя свои обязанности.

Нюберг поудобнее уселся на стуле Ханссона и, казалось, погрузился в обдумывание последних слов Валландера.

– Телескоп в сарае у Бьорклунда, – сказал Валландер. – Кто его туда поставил?

– Конечно, Ларстам. Кто еще?

– Но зачем?

– Может быть, запутывал следы. Морочил нам голову. Пытался подвести под подозрение двоюродного брата Сведберга.

– Он почти все успевает предусмотреть.

– Вот из-за этого «почти» мы его и возьмем рано или поздно.

– Значит, на этом телескопе тоже должны быть его пальцы?

– Если он их не стер.

Зазвонил телефон. Валландер взял трубку.

– Ты был прав, – сказал Мартинссон.

Валландер вскочил так резко, что стул упал.

– Говори!

– Место для лодки снято на имя Исы Эденгрен. Я даже посмотрел контракт. Если подпись Исы и подделана Ларстамом, то очень ловко. Я помню ее подпись. Служащий, оформлявший контракт, говорил, что разговаривал с женщиной.

– Темноволосой?

– Именно так. С Луизой.

– Неплохо. Откуда им и в самом деле знать, что это был мужчина?

– К тому же эта мифическая Луиза предупредила, что пользоваться катером будет главным образом ее брат.

– Ловко.

– Большая деревянная посудина, – продолжил Мартинссон, – старая, но в хорошем состоянии. Немного перестроена, есть спальные места. Рядом стоит парусник, с другой стороны пусто.

– Я еду, – сказал Валландер. – Держись подальше от мостков. И поглядывай по сторонам. Он может появиться в любой момент. Сейчас он наверняка очень осторожен. Прежде чем войти на борт, он осмотрит всю гавань.

– Нам бы чуть раньше об этом подумать.

Валландер положил трубку, коротко объяснил Нюбергу ситуацию и вернулся в совещательную комнату. Анн-Бритт вместе с Турнбергом предстояло на всякий случай подготовить серьезную операцию по задержанию.

– А что ты будешь делать, если он на борту?

Он покачал головой:

– Еще не знаю. Сначала надо посмотреть на месте, как все это выглядит.

В час Валландер появился в гавани. Было очень тепло, с юго-запада дул слабый бриз. Он вовремя вспомнил про бинокль, так что они могли наблюдать за лодкой с большого расстояния.

– Такое впечатление, что там никого нет, – сказал Мартинссон.

– А на паруснике слева кто-то есть?

– Нет.

Валландер медленно обвел биноклем гавань. Тут и там в лодках копошились люди.

– Здесь стрельбу открывать нельзя, – сказал Мартинссон. – Мы не успеем вывести людей.

– И ждать тоже нельзя. Нам надо точно знать, там он или не там. Если нет, то мы, по крайней мере, будем знать – там его нет.

– Ставим оцепление?

– Нет, – сказал Валландер. – Я схожу на катер.

Мартинссон вздрогнул:

– Ты в своем уме?

– На то, чтобы поставить оцепление и эвакуировать людей, уйдет не меньше часа, – сказал Валландер, – а этого часа у нас нет. Так что я поднимусь на борт, а ты прикроешь меня со стороны причала. Я буду действовать быстро. Вряд ли он сидит и наблюдает, что происходит вокруг. Если он там, то, скорее всего, спит.

Мартинссон уперся.

– Я на это не пойду, – сказал он. – Это может кончиться катастрофой.

– Не забудь еще про одну деталь, – сказал Валландер. – Ты, скорее всего, об этом не думал. Ларстам не стал убивать Ханссона и парня из Мальмё. А мог бы. И ничто не заставит меня поверить, что он просто промазал. Просто ни тот ни другой его не интересовали. Его интересует только Девятый.

– Ты хочешь сказать, что и ты не Девятый?

– Вряд ли.

У Мартинссона нашлось еще одно возражение.

– Это не квартира, а лодка в гавани. Тут запасных дверей и потайных лестниц нет. Куда ему деваться? Прыгать в воду? Он будет стрелять на поражение.

– С этим придется смириться, – сказал Валландер. – Но ты прав. Отсутствие запасного выхода многое меняет.

– Это безответственно, – не сдавался Мартинссон.

Валландер понял, что Мартинссона не уговорить, и решил действовать по-другому.

– Хорошо, – сказал он, – согласен. Езжай в полицию и проследи, чтобы сюда прислали хорошую команду. Я остаюсь наблюдать.

Мартинссон уехал. Полицейского из Мальмё Валландер услал присмотреть за парковкой и подъездами.

Потом вышел на причал. Он прекрасно понимал, что грубо нарушает главную полицейскую заповедь. Он может столкнуться лицом к лицу с преступником, начисто лишенным всего человеческого. И тем не менее вышел – в одиночку, без малейшего прикрытия, без оцепления.

На причале играли несколько мальчишек. Он строго сказал им, что здесь играть запрещено, и прогнал. Сжал в кармане пистолет. Еще издалека он прикинул, сумеет ли вспрыгнуть на борт катера, не подтягивая его к причалу. Допустим, сумеет, а дальше? Если Ларстам на борту, то тут же увидит его в лобовое стекло каюты. И он, Валландер, будет совершенно беззащитен.

Этот план никуда не годился. Единственная возможность попасть на катер – вскарабкаться на борт сзади, а потом сорвать тент. Но для этого нужна лодка. Он огляделся. Чуть в стороне у причала стояла большая роскошная яхта. На борту, очевидно, что-то праздновали. За кормой яхты покачивался на волнах крошечный ялик. Он, не раздумывая, ступил на борт и предъявил удостоверение.

– Мне необходимо воспользоваться вашим яликом, – сказал он.

Навстречу ему поднялся лысый дядька с бокалом вина в руке.

– А что случилось? – спросил он. – Кто-то утонул?

– Никто не утонул, – сказал Валландер. – И у меня нет времени отвечать на вопросы. Всем оставаться на борту. На причал никому не выходить. Вы, надеюсь, знаете, что неподчинение должностному лицу в таких ситуациях ведет к скверным последствиям.

Никто не возражал. Валландер неуклюже забрался в ялик. Начал вставлять весла в уключины и тут же уронил одно весло в воду. Нагнулся вытащить его – и еле-еле, в последнюю долю секунды поймал выскользнувший из кармана куртки пистолет. Он весь вспотел, пока наконец приладил весла. Лысый помог ему отвязать носовой линь. Валландер сделал первый гребок, стараясь погружать весла без плеска и удивляясь, что крошечный ялик не тонет под его тяжестью. Он медленно подгреб к корме. Транца на лодке не было, очевидно, имелся стационарный мотор. Он одержал ялик одной рукой. Сердце колотилось. Осторожно, стараясь не качать лодку, он нашел кнехт и зачалил ялик. Прислушался. Единственное, что он слышал совершенно четко, – удары своего собственного сердца. Начал медленно отстегивать тент. По-прежнему ни звука. Теперь самый сложный и самый опасный момент. Он должен резко сорвать тент и в то же мгновение отклониться в сторону, иначе для человека, сидящего в кокпите с оружием в руке, лучше цели и не придумаешь. В голове было совершенно пусто. Рука, в которой он держал пистолет, вспотела и тряслась.

Наконец, он решился. Рванул тент и резко откинулся в сторону. Ялик качнулся так, что он чуть не вывалился в воду – слава богу, в последнюю долю секунды успел уцепиться за кранец. Ничего не произошло. Другим рывком он откинул половину тента – в кокпите было пусто. Маленькая дверь красного дерева, ведущая в спальный отсек, была приоткрыта. Он осторожно заглянул – две койки, расположенные вдоль бортов, похоже, пусты. Он вскарабкался на борт, по-прежнему держа пистолет наготове, и, пригибая голову, зашел в каюту. Постельного белья не было, только обтянутые пластиком матрасы.

Он снова поднялся в кокпит. Пот лил ручьями. Сунул пистолет в карман и погреб назад. Публика с бокалами в руках столпилась на корме яхты. Лысый принял линь.

– Теперь-то вы, надеюсь, объясните, что все это значит, – сказал он, когда Валландер вскарабкался на борт.

– Нет, – сказал Валландер. – Не объясню.

Ему и в самом деле было некогда. Наверное, сюда уже мчится штук пять машин с вооруженными людьми.

Он должен этому помешать. Ларстама здесь нет. Это может значить, что они впервые за все время оказались на шаг впереди. Валландер, не сходя с причала, набрал номер.

– Мы едем, – сказал Мартинссон.

– Отмени немедленно! – закричал Валландер. – Чтобы ни одна машина здесь не появлялась! Приезжай один.

– Что-нибудь случилось?

– Его здесь нет.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Мартинссон помолчал.

– Ты все-таки туда поперся.

– Сейчас нет времени. Обсудим в другой раз.

Мартинссон приехал через пять минут.

– Он вполне может направляться сюда, – сказал Валландер.

Мартинссон посмотрел на содранный тент и поджал губы.

– Надо все сделать, как было, – сказал Валландер. – Ты останешься на причале, на тот случай, если он появится. Распорядись, чтобы всю гавань взяли под наблюдение.

Валландер подтянул лодку и спрыгнул на борт. Он быстро осмотрел кокпит и спальный отсек – Ларстам, как всегда, не оставлял за собой никаких следов, – быстро застегнул тент на все кнопки и вновь поднялся на причал.

– Как ты попал на лодку?

– Позаимствовал ялик.

– Псих.

– Может быть. Но я не уверен. Может, и не псих.

Мартинссон ушел инструктировать полицейского, которого Валландер услал на парковку. Оттуда позвонил и попросил прислать еще несколько человек в гражданской одежде для наблюдения за гаванью.

Вернувшись, он критически осмотрел Валландера.

– Тебе надо съездить переодеться, – сказал он.

– Я знаю. Только сначала соберемся и поговорим.

В полиции никто не спрашивал, каким образом Валландер попал на лодку Ларстама, да еще в одиночестве. Мартинссон молчал. Валландер понимал, что он злится, но сейчас не время выяснять отношения.

– Первый раз мы оказались на шаг впереди него, – сказал Валландер. – Но это, разумеется, не значит, что он придет спать в лодку. Может быть, он учитывает возможность, что мы ее уже нашли.

– Значит, мы опять на исходной точке, – сказала Анн-Бритт Хёглунд. – Неужели мы ничего не можем сделать, чтобы найти его след? И кто, в конце концов, этот Девятый?

– Что значит – ничего не можем сделать? – возразил Валландер. – Мы можем продолжать искать. В гавани, чтобы снять место у причала, он использовал имя Исы Эденгрен. Он каждый раз использует другие приемы и каждый раз застает нас врасплох. Единственное, что мы можем сделать, – копать материалы следствия. Где-то обязательно должен найтись ключик ко всем дверям сразу.

Валландер, сам того не желая, говорил с миссионерской интонацией. Словно бы убеждал неверных принять единственно правильное учение. Но себя убедить ему не удавалось. Он не знал, куда двигаться. Оставалась одна-единственная непроверенная версия.

– Иса Эденгрен, – сказал он. – Почему Ларстам использовал ее имя? Случайно? Или за этим что-то стоит?

– Ису хоронят послезавтра, – сказал Мартинссон.

– Пусть позвонят ее родителям, чтобы кто-нибудь из них приехал. Я хочу разобраться в этой истории с лодочной стоянкой.

Он встал.

– Мне нужно двадцать минут – съезжу домой сменить сорочку.

Вошла Эбба с грудой картонных коробок с бутербродами.

– Если ты дашь мне ключи, я могу съездить, – сказала она. – Мне это не трудно.

Валландер поблагодарил и отказался. В дверях его остановил телефонный звонок. Трубку взяла Анн-Бритт и тут же сделала Валландеру знак, чтобы он задержался.

– Это из полиции в Людвике. Там живет одна из сестер Ларстама.

– Я посылал циркуляр, – сказал Мартинссон. – Значит, сработало.

Валландер решил, что ему следует остаться. Он поискал глазами Эббу, но она уже ушла. Мартинссон взял у Анн-Бритт телефон. Валландер присел к углу стола и стал разглядывать кофейное пятно на рубашке. Анн-Бритт подошла к другому телефону, позвонила родителям Исы Эденгрен и тут же положила трубку – занято. В ту же секунду положил трубку и Мартинссон.

– Берит Ларстам, сорок семь лет, – сказал он. – Она социопсихолог, сейчас без работы. Живет в Фредриксберге. Где это?

– Кража оружия, – сказал Валландер. – Значит, он ездил в гости к сестре.

Мартинссон помахал бумажкой, на которой был записан телефон, и начал набирать номер. На какую-то секунду Валландер почувствовал себя лишним. Он пошел в приемную, чтобы дать Эббе ключ от квартиры, но ее там не было. Наверное, вышла в туалет. Он вернулся в комнату для совещаний. Анн-Бритт, нахмурясь, слушала, прижав к уху трубку телефона. Турнберга не было. Валландер принялся ходить взад-вперед, потом нашел занятие – собрал использованные бумажные стаканчики и выкинул их в мусорную корзину. Анн-Бритт положила трубку и выругалась.

– Папаша обещал приехать, – сказала она. – Наглый господин, все время повторяет, что терпеть не может полицейских.

– Из каких соображений?

– Прочел мне целую лекцию, что мы никуда не годимся. Я чуть его не облаяла.

– И надо было.

Тем временем Мартинссон закончил говорить по телефону.

– Оке Ларстам навещает сестру раз в три года, – сообщил он. – Такое впечатление, что у них не особо теплые отношения.

Валландер ошарашенно уставился на Мартинссона:

– И все?

– Что значит – все?

– Ты, разумеется, больше ни о чем ее не спросил?

– Конечно, спросил. Она сейчас перезвонит – ей нужно закончить что-то очень срочное.

Валландер упрекнул себя за издевательский тон, поднялся и опять пошел в приемную. На этот раз Эбба была на месте.

– Все-таки приходится тебя просить, – сказал он, передавая ей связку ключей. – В шкафу лежит чистая сорочка. Одна-единственная. Не вздумай взять сорочку из корзины для грязного белья.

– Я уже как-то ездила к тебе с тем же поручением, – улыбнулась она, – не оплошаю и теперь.

– Тебя кто-нибудь отвезет?

– Ты забыл, что у меня есть мой старенький PV? [11]

Он тоже улыбнулся. Постоял немного, глядя ей вслед. Опять с горечью подумал, что Эбба за последние годы очень постарела.

Вернувшись, он первым делом извинился перед Мартинссоном за бестактность.

Они опять засели за работу. Было уже десять минут третьего.

35

Аксель Эденгрен появился еще до того, как вернулась Эбба. Валландер недоумевал, куда она пропала. Скорее всего, не может найти сорочку в шкафу. Он представил себе содержимое гардероба и мысленно согласился, что это не так легко. Он вышел в приемную встретить Эденгрена с неприятным чувством, и не столько из-за залитой кофе сорочки, сколько из-за того, что не мог понять, как можно относиться к собственной дочери так, как Эденгрен. В то же время ему было интересно, что это за тип. Он мысленно поздравил себя – нарисованный им портрет почти до мелочей совпадал с обликом Акселя Эденгрена. Рослый здоровенный мужик, Валландер подумал, что никогда таких здоровенных и не встречал. Стриженные бобриком волосы, пронзительные глаза. В нем и в самом деле было что-то отталкивающее. Даже рукопожатие было каким-то враждебным. Валландер решил допросить его в своем кабинете. Они шли по коридору, и у Валландера было ощущение, что по его следу идет разъяренный буйвол, в любую минуту готовый всадить в него рога. Валландер указал на стул для посетителей. Эденгрен тяжело сел, и стул жалобно скрипнул. Эденгрен, кажется, этого не заметил и начал говорить еще до того, как Валландер тоже уселся на свое место.

– Значит, это вы нашли мою дочь, – сказал. – А что вы делали на Бернсё?

– Мы ровесники, – сказал Валландер, – так что вполне можем обращаться друг к другу на «ты».

– Я предпочитаю «вы», – неожиданно резко ответил Эденгрен. – Во всяком случае, с незнакомыми людьми. Итак, что вы делали на Бернсё?

Валландер прикидывал, сердиться ему или пока не надо. Агрессивность этого тяжеловеса раздражала, но хватит ли сил ему противостоять?

– У меня были причины считать, что Иса находится там. Что и подтвердилось.

– Мне описывали в деталях все, что там произошло. Для меня по-прежнему является загадкой, как вы могли это допустить.

– Никто ничего не допускал. Будь у меня хоть малейшая возможность повлиять на события, можете не сомневаться, я бы это сделал. Как, надеюсь, и вы… Не только по отношению к Исе, но и к Йоргену тоже.

Эденгрен вздрогнул, услышав имя покойного сына. Он словно наткнулся на невидимое препятствие. Валландер воспользовался этим, чтобы направить разговор в нужное ему русло.