— Это комиссар Валланлер, — сказал Петерс. — Ты же его знаешь.
      Парень кивнул. Он был очень молод, Валландер никогда его раньше не встречал.
      — Забери собаку и можешь быть свободен, — сказал он.
      Охранник окликнул рычащую овчарку и ушел. Валландер пожал руки Петерсу и Нурену.
      — Я слышал, ты опять вышел на работу, — сказал Нурен. — Добро пожаловать!
      — Спасибо.
      — Без тебя все было как-то не так, — сказал Петерс.
      — Теперь я тут, — сказал Валландер. Ему хотелось побыстрее перейти к делу.
      — Чего только не говорили, — сказал Петерс. — Информация оставляет желать лучшего. Говорили, что ты уже ушел на пенсию. А ты, оказывается, квартиры взламываешь.
      — Жизнь полна неожиданностей, — буркнул Валландер.
      — Как бы то ни было, я очень рад, — сказал Петерс и опять протянул ему руку.
      Впервые за все это время у Валландера появилось чувство, что дружелюбие, с которым его встретили на службе, не показное, а искреннее. Петерс притворяться не умел, слова его были просты и убедительны.
      — Это было нелегкое время, — сказал Валландер. — Но теперь все позади. Надеюсь, что все позади.
      Он вышел на улицу проводить Петерса и Нурена. Когда они уехали, он немного побродил по саду, стараясь привести мысли в порядок. Это было нелегко — печальная судьба двух адвокатов каким-то образом сплеталась с его личными переживаниями. Наконец он решил, что пора еще раз встретиться с фру Дюнер. Теперь он знал, какие вопросы ей задать.
      Около двенадцати он позвонил в ее дверь. Она впустила его и предложила чаю. На этот раз он не отказался.
      — Мне очень неудобно, что я так часто вас беспокою, — извинился он, — но без вашей помощи не обойтись. Мне нужно составить представление об отце и сыне. Каким был Густав Торстенссон? Каким был Стен Торстенссон? Вы работали с Густавом почти тридцать лет…
      — И девятнадцать со Стеном, — вставила она.
      — Это большой срок… За это время можно узнать о человеке все или почти все. Давайте начнем со старшего… Не могли бы вы мне его описать?
      Ее ответ удивил Валландера.
      — Нет, — уверенно сказала фру Дюнер. — Описать я его не могу.
      — Почему?
      — Потому что я его не знала.
      Она не притворялась и не разыгрывала его. Валландер решил не торопиться, идти вперед медленно, как будто у него в запасе было неограниченное количество времени.
      — Надеюсь, фру Дюнер понимает, что эти слова звучат странно, — осторожно сказал он. — Итак, вы не знаете человека, с которым проработали тридцать лет?
      — Не с ним, — возразила она. — Я работала на него. Это большая разница.
      Валландер кивнул, соглашаясь:
      — Даже если вы были доверенным лицом Густава, все равно, вы должны много о нем знать. И я вас прошу рассказать все, что вы знаете. В противном случае мы никогда не сможем найти убийцу его сына.
      И тут фру Дюнер удивила его вновь.
      — Комиссар скрывает от меня правду, — сказала она. — Что же на самом деле случилось там, на дороге?
      — Этого мы пока не знаем, — ответил он. — Но мы подозреваем, что в связи с аварией имели место и какие-то другие события. Мы не знаем, послужили ли эти события причиной аварии, или все произошло потом.
      — Он ездил этой дорогой много раз, — сказала она. — Он знал ее наизусть, каждый поворот. И он никогда не гнал.
      — Если мне сказали правильно, он навещал кого-то из своих клиентов.
      — Человека из Фарнхольма.
      Валландер ждал продолжения, но так и не дождался.
      — Человека из Фарнхольма? — переспросил он.
      — Альфред Хардерберг. Человек из Фарнхольма.
      Валландер знал, что замок Фарнхольм расположен в довольно глухом месте на южном берегу реки Линдерёд. Он несколько раз проезжал мимо поворота на замок, но никогда там не был.
      — Он был самым крупным клиентом в конторе, — продолжила фру Дюнер. — А у Густава Торстенссона в последние годы — единственным,
      Валландер нашел в кармане клочок бумаги и записал имя.
      — Никогда не слышал, — сказал он. — Он что, помещик?
      — Если человек купил замок, то он волей-неволей помещик. Но он землей не занимается, у него какие-то большие международные дела.
      — Обязательно с ним свяжусь, — сказал Валландер. — В конце концов, он был последним либо одним из последних, кто видел Густава Торстенссона в живых.
      На пол в прихожей с шумом упали засунутые в почтовую щель рекламные проспекты. Валландер заметил, что фру Дюнер вздрогнула.
      И она чего-то боится. Но чего?
      — Итак, Густав Торстенссон, — снова сказал он. — Давайте попытаемся еще раз. Попробуйте его описать.
      — Он был, наверное, самым замкнутым человеком из всех, кого я встречала в своей жизни.
      Валландер почувствовал раздражение в ее голосе.
      — Он никогда никого к себе не подпускал. Педант, всегда следовал раз и навсегда заведенному порядку. Из тех, про кого говорят, что по ним можно сверять часы. Причем буквально. Не человек, а силуэт… ни дружелюбный, ни враждебный… просто скучный до невозможности.
      — А Стен Торстенссон утверждал, что его отец был довольно веселым человеком, — возразил Валландер.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.