ГЛАВА 6

Команда по приказу Вульфилы подняла носовой фонарь, осветив каменистый берег и неподвижно стоящего Аврелия — с мечом в руке.

Несколько варваров подняли луки и прицелились, полагая, что командир хотел дать им возможность поразить врага наверняка, но Вульфила остановил их.

— Уберите луки, вы! Мне нужен его меч, я же сказал! Если он упадет в море, нам его никогда не найти. Поворачивай к берегу! — рявкнул он на рулевого. — Мне он ужен живым!

Ватрен, пристально вглядываясь издали в происходящее, пытался понять, что там, собственно, происходит, — и вдруг догадался…

— Спусти парус, — приказал он Батиату.

Ливия, пораженная его словами, вытерла полные слез глаза, готовая помочь, что бы ни случилось.

Батиат повиновался, ничего не понимая, и лодка замедлила ход.

— Почему мы остановились? — спросил гигант.

— Потому что Аврелий заманивает их на скалы, — пояснил Ватрен. — Смотрите, смотрите на него!

— Судно по правому борту! — донесся с носа голос Деметра.

Небольшая лодка, полная варваров, приближалась к Аврелию справа, а наверху, на стенах и в обоих дворах виллы, пылали фонари и факелы. Лодка, конечно, была еще далеко от легионера, не менее чем в двух лигах, но она упорно двигалась вперед.

— Ну, и что мы будем делать? — спросил Деметр. — Они же скоро нас заметят, и сразу догонят.

— Подождем! — воскликнул Ромул — Давайте будем ждать, пока возможно, пожалуйста.

И как раз в этот момент до их ушей донесся треск деревянного корпуса корабля, налетевшего на подводные камни, — но этот шум был заглушён куда более громким ревом вулкана, выбросившего в небо клубы дыма и фонтаны искр. Вульфила, впавший от ярости едва ни не в самое настоящее безумие, в попытке достать врага загнал нос корабля между скалами, и корма судна тут же вздыбилась, заставив всех покатиться по палубе.

Варвары ругались, поднимаясь на четвереньки, хватались за поручни и леера. Вульфила тоже упал, но сразу же вскочил на ноги, все еще намереваясь схватиться с ненавистным римлянином, — однако Аврелий уже нырнул в волны и исчез.

На палубу лодки Ливии посыпались с черного неба хлопья пепла, за пеплом последовал град мелких частичек горячей лавы.

— Нам надо уходить, — сказал Амброзин, — или будет слишком поздно. Вот-вот может начаться большое извержение. И если даже нас не догонят варвары, мы просто сгорим, потому что вот эти огненные крошки подожгут лодку. И мы все пойдем ко дну.

— Нет! — умоляюще произнес Ромул — Мы должны еще подождать.

Он тревожно всматривался в поверхность моря, но тут второе судно закрыло от их взглядов корабль Вульфилы, безжалостно разрываемый волнами на части.

Огненные заряды посыпались с неба гуще, на палубе и в бухтах веревок вспыхнуло несколько огоньков.

Вражеская лодка все еще закрывала пострадавший корабль Вульфилы, и варвары должны были вот-вот заметить беглецов.

— Сколько их там? — беспокойно спросил Оросий, всматриваясь во вражескую команду и пытаясь пересчитать варваров, кричащих и размахивающих мечами.

— Вполне достаточно, — ответил Ватрен. Он повернулся к Ливии. — Если ты хочешь спасти мальчика, у нас не остается выбора. Надо уходить.

Ливия неохотно кивнула.

— Поднять парус! — приказал Ватрен. — Быстро, уходим отсюда!

Батиат с помощью Деметра поднял парус и они тронулись с места, — но тут за бортом в черной воде сверкнул в свете варварских факелов меч, за мечом показалась мускулистая рука, а потом и голова и плечи.

— Аврелий! — закричал Ромул, вне себя от восторга.

— Это он! — поддержали мальчика остальные, бросаясь к поручням.

Ватрен поспешно бросил Аврелию канат и помог другу подняться в лодку. Легионер был почти без сил, и лишь благодаря поддержке друга не рухнул на палубу. Ливия подхватила его с другой стороны, когда он покачнулся, теряя сознание, а Ромул таращил на них глаза, не смея поверить, что его спаситель жив и вроде бы даже не ранен, и что его побег — не выдумка, не сон, что все это действительно произошло, и он свободен…

Плотное облако сажи, выброшенной вулканом, опустилось на море, покрыло пушистым слоем волны, бившиеся о берег острова, — и лодка беглецов стала невидимой. Команда второго судна варваров теперь уже слышала крики своих товарищей, плававших среди обломков корабля, но увидеть лодку Ливии им не удалось. Вульфила выбрался на прибрежную скалу и громовым голосом отдавал приказы. Второе судно дало задний ход, чтобы его не постигла судьба первого, и все бывшие на корабле поплыли к нему и один за другим поднялись на борт. Когда Вульфила тоже, наконец, добрался до второго судна, он тут же потребовал отправиться в погоню за беглецами. Однако рулевой, старый моряк с Капри, хорошо знавший здешние воды, охладил пыл варвара.

— Если мы сейчас выйдем в открытое море, ни один из нас не вернется живым, уж поверь мне. Я ничего не вижу дальше собственного носа, к тому же с неба идет огненный дождь!

Вульфила неохотно позволил повернуть к берегу. Черное небо теперь уже прорезали мириады пылающих метеоров, и Вульфила чувствовал, как варваров охватывает ужас… они все были с севера и никогда не видывали ничего подобного. Он закусил губы при мысли, что позволил ускользнуть тринадцатилетнему мальчишке и древнему старику… они удрали из крепости, которую охраняло семьдесят лучших его воинов… Но что причиняло варвару наиболее сильную боль, так потеря сказочного меча Вульфила просто не мог думать ни о чем другом, так хотелось ему завладеть этим оружием, — с того самого момента, как он увидел устрашающий блеск чудесной стали в руке своего врага.

— В порт, — рыкнул он, и судно мгновенно повернуло. Команду составляли люди с островов, и они прекрасно осознавали грозившую им в этот момент опасность. Так что гребцы налегли на весла изо всех сил, но действовали при этом спокойно и уверенно, повинуясь приказам опытного рулевого. Варвары же, наоборот, тряслись от страха при каждом новом всплеске активности вулкана, их уже начала охватывать самая настоящая паника при виде огненного дождя, сыплющегося с неба. Сажа теперь была везде, серная вонь наполнила воздух, а горизонт словно сдвинулся с места, сотрясаемый кровавым огнем.

Лодка Ливии медленно продвигалась вперед в чернильной мгле. Оросий забрался на мачту и напряженно смотрел в ночь, пытаясь определить, не кроется ли там какое-нибудь препятствие или опасность, — хотя и было ясно, что в такой момент только ненормальный может выйти в море. Однако напряжение не оставляло беглецов; все молчали, боясь разговорами отвлечь внимание тех, кто вел лодку вслепую. Деметр сидел верхом на рее, свесив ноги за борт, и направлял лодку, руководствуясь в основном инстинктом. Старый наставник подошел к Ватрену.

— Куда мы направляемся? — тихо спросил он.

— Кто знает? На север, я надеюсь. Это для нас единственный шанс.

— Возможно, я мог бы помочь… если только…

Ватрен скептически качнул головой.

— Забудь об этом, мы и так уже, считай, заблудились. Я такого моря в жизни не видывал!

— Ну, и, тем не менее, такое происходит не впервые. Это уже случалось, четыреста лет назад. Вулкан тогда похоронил под лавой и пеплом три города со всеми их жителями. От городов не осталось и следа, но Плиний весьма точно описал, как начиналось извержение Везувия. Потому-то я и предложил нынешнюю ночь для побега; я подумал, что в общей суматохе нам будет легче скрыться. Но я ошибся. Первая фаза извержения началась на четыре часа позже, нежели я рассчитывал.

Ватрен изумленно уставился на старика,

Аврелий, уже вполне пришедший в себя, подошел к ним.

— Чем же ты мог бы помочь нам? — спросил он. Амброзин собрался ответить, но тут с носа прозвучал голос Деметра:

— Смотрите!

Облако сажи над ними начало рассеиваться, и волны впереди едва заметно посветлели, говоря о скором приближении дня. Они как раз огибали мыс Мизено, вздымавшийся над плотным одеялом дыма и пепла, накрывшим море, и восходящее солнце осветило его вершину. Беглецы уставились на это внезапно возникшее видение, и тут, наконец, сажа вокруг них рассеялась окончательно, на лодку упали лучи солнца, поднявшегося над Латарскими горами.

Ночь осталась позади; ужас, боль, гнев, измождение фантастического побега и преследования варваров, их невысказанные страхи и надежды… все растаяло, как сон, при ясном свете нового дня. Солнце согревало их, как великодушное божество, грохот вулкана затих вдали, как последний отзвук шторма Ветер принес насыщенные ароматы земли, а синева моря и неба сливались в триумфальном сиянии победы.

Ромул придвинулся к своему наставнику.

— Ну, теперь-то мы свободны?

Амброзин хотел объяснить мальчику, что еще далеко не все опасности преодолены, что путешествие, ожидающее их впереди, будет наполнено трудностями и опасностью, — но у него не хватило на это духа, потому что он после долгого ожидания увидел, наконец, сияние в глазах воспитанника. И, изо всех сил пытаясь скрыть охватившие его чувства, старик ответил:

— Да, сынок. Мы свободны.

Ромул несколько раз кивнул, словно стараясь убедить себя в правдивости этих слов, потом подошел к Аврелию и Ливии, наблюдавшим за ним. И очень тихо сказал:

— Спасибо вам обоим.

Лодка подошла к берегу в пустынной части побережья, рядом с руинами какой-то приморской виллы, примерно в тридцати милях к северу от Кумы. Ливия спрыгнула в воду, чтобы первой очутиться на суше, — тем самым она давала понять всей команде, что руководство миссии пока еще в ее руках.

— Утопи лодку, — крикнула она Аврелию. — И все — за мной, быстро! Сюда! — Она показала в сторону жалкой лачуги, едва видимой за деревьями, примерно в миле от берега.

Аврелий помог мальчику шагнуть в мелкую воду, а Батиат и Деметр тут же начали крушить топорами киль, к немалому ужасу Амброзина.

— Но почему? Зачем топить лодку? Куда безопаснее сохранить ее! Остановитесь, умоляю, послушайте меня! — просил он.

Ливия обернулась, рассерженная промедлением

— Говорю вам, быстро за мной! Нам нельзя терять ни минуты! Нас уже наверняка ищут. Вы что, не понимаете, что этот мальчик — наиболее желанная добыча для всей империи?

— Да, конечно, — откликнулся Амброзин, — но, учитывая обстоятельства, лодка как раз…

— Довольно! Я не собираюсь с тобой спорить. Просто иди за мной, да побыстрее! — резко приказала Ливия.

Амброзин неохотно повиновался и пошел за девушкой, то и дело оглядываясь на лодку, медленно погружавшуюся в воду.

Оросий уже брел к берегу по мелководью, Деметр — за ним; Аврелий, Ватрен и Батиат, покончив с суденышком, поспешили вслед за остальными. Ливия повела весь отряд к густым зарослям неподалеку от воды.

—Я до сих пор не могу в это поверить, — слегка задыхаясь, сказал Ватрен. — Нас всего-то шестеро, и мы сумели пробраться в крепость, которую охраняли семьдесят тюремщиков, семьдесят вооруженных варваров!

— Прямо как в старые добрые времена! — порадовался Батиат. — Правда, с одним существенным различием, — добавил он, подмигнув Ливии, которая в ответ сверкнула улыбкой.

— Дождаться не могу, когда, наконец, мне доведется пересчитать все те маленькие золотые монетки, — продолжил Ватрен. — Тысяча солидов, так ты сказал, я не ошибся?

— Ровно тысяча, — подтвердил Аврелий. — Но не забывай: мы пока что их не заработали. Нам еще предстоит пересечь всю Италию, от одного края до другого, и добраться до того места, что обозначено в договоре.

— А где это место? — тут же спросил Ватрен.

— Это порт на Адриатическом море, и там мы должны найти корабль, ожидающий нас. Только тогда мальчик окажется в полной безопасности, а мы получим все наши денежки.

Ливия остановилась перед хижиной и осторожно осмотрела руины, держа наготове лук с наложенной на него стрелой. Она услышала громкое фырканье — и тут же обнаружила шесть лошадей и мула, привязанных уздечками к веревке, натянутой между двумя железными штырями, вбитыми в землю. Среди лошадей был и Юба; почуяв хозяина, он тут же принялся бить копытом в землю.

— Юба! — воскликнул Аврелий, подбегая к своему верному другу и отвязывая его. И от всей души обнял коня.

— Видишь? — сказала Ливия. — Эвстатий постарался на славу, согласен? Стефан тут наладил свои связи. Пока все идет так, как мы и рассчитывали.

—Я так рад снова видеть Юбу! — ответил Аврелий. — Во всем мире нет коня лучше него.

Амброзин подошел к Ливии, которая уже отвязала свою лошадку и собиралась вскочить в седло

— Я отвечаю за безопасность императора, — твердо произнес старый наставник, глядя прямо в глаза девушки. — И я думаю, я имею право знать, куда вы намерены его везти.

— За безопасность мальчика теперь отвечаю я, — возразила Ливия. — И именно я освободила вас обоих из тюрьмы. Я понимаю твои опасения, но я действую не по собственному желанию, понимаешь? Я просто выполняю полученные мной приказы. Мы отвезем мальчика к Адриатическому морю, а дальше он отправится в такое место, где варварам никогда его не достать, и где с ним будут обращаться так, как и положено обращаться с императором…

Амброзин помрачнел.

— Константинополь! Я именно это и подозревал. Ты хочешь отправить его в Константинополь. Гадючье гнездо! В борьбе за власть там не щадят никого, ни брата или сестру, ни родителей, ни детей… — Старик не заметил, как Ромул подкрался поближе к нему и, похоже, не упустил ни слова из этого пылкого обвинения, но теперь уже было поздно, да к тому же мальчику лучше было полностью осознавать ситуацию, в которой он очутился. Поэтому Амброзин положил руку на плечо воспитанника и притянул мальчика к себе, как будто желая защитить от новой угрозы, не менее зловещей, чем та, которой они только что избежали. — Там рядом с императором не будет ни единой души, готовой его защитить, — продолжил старик. — Он окажется в полной власти того переменчивого, деспотичного вельможи… Умоляю вас, оставьте мальчика со мной!

Ливия неуверенно опустила взгляд.

— Он ведь не просто мальчик, и ты слишком хорошо это знаешь. Ты не можешь взять и увезти его, куда тебе захочется. Кроме того, ты без нас и не уйдешь далеко. Тебе позволят отправиться вместе с ним, если ты хочешь, но, прошу тебя, садись сейчас в седло… нам пора отправляться. Задерживаться здесь опасно. Мы слишком близко к берегу.

Девушка тронула лошадь с места и направила на тропу, уходящую в заросли.

— Это ведь просто вопрос оплаты, правда? — крикнул ей вслед Амброзин. — Тебя интересуют только деньги!

Аврелий сунул в руку старику поводья мула

— Не будь дураком, — сказал он. — Ты вообще представляешь, что бы с ней сделали, если бы поймали при попытке освободить вас обоих? Никто не стал бы так рисковать из-за одних только денег. А теперь поехали, понял?

— Могу я ехать с тобой? — спросил Ромул. Аврелий покачал головой.

— Тебе лучше быть с твоим наставником. Ты мне помешаешь, если на нас вдруг нападут.

И он умчался вперед.

Разочарованный Ромул влез на мула позади Амброзина, и старик, не сказав больше ни слова, погнал животное по тропе. Ватрен, Оросий, Деметр и Батиат ехали сзади, парами, пустив коней быстрым аллюром.

Вскоре отряд добрался до вершины холма, с которого они, остановившись, внимательно осмотрели все побережье.

Море сверкало в лучах солнца, высоко поднявшегося над горным хребтом. Обломки их лодки едва можно было различить; их постепенно уносило от берега волнами. В противоположной стороне снежные вершины Апеннин венчали темно-зеленые, поросшие лесом склоны.

Подъем постепенно становился все круче, и всадникам пришлось замедлить скорость. Ватрен выдвинулся вперед, к Ливии и Аврелию, поскольку дорога здесь становилась опасной.

— Заешь, я все думаю и думаю кое о чем, — сказал он, повернувшись к Ливии.

— О чем же?

— Что стало, в конце концов, с тем рыбаком, который поднялся со своим омаром по северной стене? Как поступил Цезарь Тиберий?

— Император не слишком обрадовался. Его рассердило то, что кто-то сумел все же проникнуть на его виллу… он-то считал ее абсолютно неприступной. Так что он приказал стражникам взять омара и натереть им физиономию рыбака, а потом выкинуть обоих в море.

Ватрен почесал затылок.

— Ну, дьявол! Если подумать, мы отделались гораздо легче.

— Пока — да, — сказал Аврелий.

— Да уж, точно. Пока, — согласился Ватрен.

В сотне футов позади Аврелия и двух его спутников тащился мул, на спине которого сидели старик и мальчик.

— Ты действительно думаешь, что они хотят отправить меня в Константинополь? — спросил Ромул.

— Боюсь, хотят, — ответил Амброзин. — Вообще-то я совершенно уверен. Ливия не стала ведь отрицать этого, когда я задал вопрос. Полагаю, ее молчание можно считать подтверждением моей догадки.

— И что, все действительно так ужасно?

Амброзин не знал, что ответить на такой вопрос.

— Скажи, — настаивал мальчик. — Я имею право знать, что меня ожидает.

— На самом деле я ничего не знаю, — заговорил, наконец, старый наставник. — Все, что я могу, — это предполагать. Ясно лишь одно: кто-то послал Ливию, чтобы увезти тебя с Капри. Участие в этом Аврелия сначала ввело меня в заблуждение, поскольку я знал, что он однажды уже пытался вызволить тебя, в Равенне. Казалось вполне разумным, что он решил повторить свою попытку. Но тот факт, что он взял с собой женщину, поразил меня, поскольку это выглядело очень странно. Конечно, она могла быть его возлюбленной; многие солдаты имеют подруг, на которых женятся, как только выходят в отставку. Но я ошибся; скоро стало понятно, что командует всем именно она, и деньги, которые были предложены всем за выполнение задачи, тоже исходят из ее рук.

— Тогда ты сказал правду… ну, что они сделали все это просто ради денег.

— Даже если это и, правда, мы все равно должны быть благодарны им всем. Аврелий прав: никто не станет вот так рисковать своей жизнью из-за одних только денег, но деньги, безусловно, сыграли свою роль. Нет ничего плохого в том, что людям хочется изменить свою жизнь, а все эти мужчины остались без руля и ветрил, они лишились армии, в которой могли бы служить, у них нет даже родного дома, куда можно было бы вернуться.

— Тогда почему ты говорил все это? Что может со мной случиться, если меня увезут в Константинополь?

— Скорее всего, ничего не случится. Ты будешь жить, окруженный роскошью. Но ты все равно останешься западным императором, а это само по себе подвергает тебя немалому риску. Кто-нибудь может захотеть использовать тебя против кого-то другого, как фишку в настольной игре, — или как пешку, например… ну, а пешками всегда с готовностью жертвуют, если игроку приходит на ум ход получше. В любом случае пострадаешь именно ты. Константинополь — продажная столица

— Тогда они там не лучше варваров.

— Все в этом мире имеет свою цену, сынок. Если люди достигают высокого уровня цивилизованности, то с этим обязательно будет связан и определенный уровень коррупции, продажности. Я не стал бы утверждать, что варвары продажны по своей природе; просто пройдет еще очень много времени, пока они удовлетворят свою страсть к наживе. А потом их вкусы начнут развиваться, их потянет к по-настоящему красивой одежде, изысканной пище, духам, красивым женщинам, роскошным домам. А все это требует денег, больших денег, — и эти деньги едва ли можно раздобыть честным путем. Помни: как не существует цивилизации без некоторых элементов варварства, так не существует и варварства без некоторых признаков цивилизованности. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, думаю, понимаю. В каком мире мы живем, Амброзии?

— Это наилучший из возможных миров. Или наихудший. Все зависит от того, как ты на него посмотришь. Но, так или иначе, я всегда предпочту цивилизацию варварству.

— Но тогда что означает эта самая цивилизация?

— Цивилизация означает законы, развитые политические институты, гарантию прав. Она означает развитие ремесел и торговли, строительство дорог и систем связи, она означает ритуалы и церемонии, и разного рода торжественные обряды. Она означает науку — но также и искусство. Великое искусство! Литература и поэзия, подобные поэзии Вергилия, которого мы с тобой так много раз читали вместе. Искусство есть опыт духовного развития, это переживание, которое роднит человека с самим Богом. А люди нецивилизованные слишком похожи на животных. Ты ведь это и сам видел, так? Будучи сыном цивилизованного народа, ты приобрел особую гордость, гордость осознания того, что ты принадлежишь к некоему целому… а выше этого человек вообще не может подняться.

— Но наш… я хочу сказать — наша цивилизация… она ведь умирает, разве не так?

— Да, — ответил Амброзин и погрузился в долгое молчание.

ГЛАВА 7

— Он прекрасен, правда?

Аврелий вздрогнул всем телом. Ромул напугал его, выйдя сзади из темноты, когда римлянин в свете костра зачарованно рассматривал меч, поворачивая его так и эдак. Отблески огня на голубоватой стали лезвия переливались множеством цветов, как хвост павлина.

— Извини, — сказал Аврелий, протягивая меч мальчику. — Я забыл сразу вернуть его тебе. Он твой.

— Оставь его пока у себя. Ты гораздо лучше с ним управляешься.

Аврелий снова пристально посмотрел на меч.

— В это просто поверить невозможно. После всего того, что он сделал… сколько и по каким предметам нанес ударов — на нем нет ни царапинки, ни тем более трещины. Воистину он похож на меч богов!

— Ну, в общем, он таков и есть, в определенном смысле. Этот меч принадлежал Юлию Цезарю. Ты рассмотрел надпись?

Аврелий кивнул и осторожно провел кончиком пальца по цепочке букв, выгравированных в едва заметной бороздке в середине лезвия.

— Да, рассмотрел, и не мог поверить собственным глазам. И, тем не менее, от этого оружия исходит некая таинственная сила, которую нельзя объяснить так просто… она проникает под твою кожу, в твои пальцы, в руки, достигает сердца…

— Амброзин говорит, что этот меч выковало племя калибанов из Анатолии, но не из простого железа, а из небесного, из метеора, упавшего на землю. А закалили меч в крови льва.

— А рукоятка! У боевых мечей никогда не бывает таких рукояток, это делают только для мечей церемониальных. Смотри, шея орла ложится в твою руку и словно прирастает к ладони… и ты можешь вращать меч, вытянув руку во всю длину…

— Это страшное орудие смерти, — сказал Ромул, — и создали его для великого завоевателя. Ты — воин; вполне естественно, что он тебя так привлекает. — Мальчик оглянулся и посмотрел туда, где его старый наставник хлопотливо раскладывал и проверял свое имущество. — Видишь Амброзина? Он человек науки, и для него главное — сберечь инструменты его собственного искусства. Они промокли, когда мы нырнули под воду в том гроте. Его порошки, его травы… и еще экземпляр «Энеиды». Его мне подарили в тот день, когда меня приветствовал Сенат.

— А что это у него за тетрадь?

— Это его личные записи. Ну, история его жизни… и жизни других людей.

— Как ты думаешь, обо мне он тоже там написал?

— Можешь быть уверен!

— Жаль, что этого никто никогда не прочитает.