От самых предгорий до точки впадения в Мамашу река текла с юга на север, только самую малость отклоняясь к востоку. С высоты четко видно - по заметному изменению цвета поверхности, что река является естественной границей степного зеленоватого района на западе и обширной желтоватой пустыни на востоке. Причем, почти все притоки, кроме одного в верховьях, впадали в Крино с запада. Вверх по течению, не далеко от храма, река прерывалась хорошо заметным водопадом. Я решил взять его за начальную точку отсчета.
      Еще раз внимательно поглядел на картинку, макнул гусиное перо в тушь, задержал дыхание и, не дрожащей рукой, провел линию реки от водопада до впадения в Мамашу, стараясь следовать всем изгибам русла. Готово!
      Шумно выдохнул и подрисовал отрезок Мамаши, текущей с запада на восток, а на противоположном конце, рядом с храмом, поставил маленький гребешок водопада. Сравнил с картинкой - очень похоже и масштаб вроде сохранен.
      Теперь нужно нанести крупные детали. В первую очередь это относится к притокам. Основных притоков имелось в наличии шесть - пять из них на левом берегу и один на правом. Их я нанес более тонкими линиями и снова сравнил с картинкой. То, что надо. И, пожалуй, это было все, что можно показать на карте, наблюдая с этой высоты, за исключением приличного озера на левобережье и маленького участка реки в самом конце, к сожалению, закрытого облачностью и, которого пришлось рисовать по наитию.
      Отложив перышко, опустил картинку зеркала ниже, на высоту километров пять-шесть. С этого расстояния уже хорошо были видны крупные постройки и прочие существенные детали.
      На этой высоте переместился к верховьям и, начиная от водопада, медленно двинулся вдоль русла, останавливаясь в местах, где имелось на что посмотреть, стараясь нанести на карту более мелкие особенности местности.
      Так, я разглядел на берегу несколько хуторов и один из них, примерно в центре маршрута, обнесен стеной. Больше всего он был похож на средневековый укрепленный замок. Через территорию крепости протекала миниатюрная река общей длиной несколько километров. Она проходила сквозь внешние стены и внутри укрепления, перед замком, заполняла водой ров, окружающий центральное здание со всех сторон. Между стенами и рвом имелось значительное пустое пространство почти незастроенное домами. Между крепостью и берегом реки была построена хорошо оборудованная пристань. У причалов стояли четыре больших парусных лодки или четыре маленьких одномачтовых кораблика, - как кому нравится. Я сместился вверх по течению ручья. В нескольких километрах от крепости обнаружилось крошечное озеро, из которого он и вытекал. Пометив эти детали на карте, снова двинулся вниз по течению основной реки.
      На левобережье в степи засек три кочевья, причем, одно из них на марше. По количеству повозок можно оценить число воинов. Получалось, где-то около сотни клинков в каждом. Нужно будет иметь это ввиду…
      Примерно через три часа, временами опускаясь ниже, чтобы рассмотреть детали, добрался до храма у реки Мамаша. Аккуратно поставил квадратик, закрасил одну его половинку в черный цвет, показывая здание. Отметил священное озеро и несколько домиков нижнего поселка. Все. Основа плана готова.
      Теперь можно посетить филиалы и лично познакомиться с братьями по вере.
      В качестве ревизора решил двинуться налегке - карту, лук, меч вместе с кольчугой оставил в прихожей. Ну, а с кинжалом и метательными ножами я, можно сказать, - не расставался никогда.
      Ткнув пальцем в голубое пятнышко первого портала, открыл Ворота в храме у верховий реки Крино. Шагнул на пьедестал и спрыгнул на пол главного зала. Щелкнул пальцем по бронзовому диску и под мелодичный звон гонга направился коридорами храмового лабиринта к выходу.
      Еще из глубины коридора, из темноты, не доходя до порога нескольких шагов, увидел блеск наконечников копий - один, два, три… много! Может это храмовая стража? Ха, размечтался. Это похоже очередные претенденты проверить на прочность возможности культа Богов Света и Тьмы… и, как выяснилось, претендентов было, как мух поганых.
      Вот и еще одна веская причина - не увлекаться и не отвлекаться на переустройство Земли. По всему телу привычно пробежали мурашки боевого настроя и походка сама собой перешла из нормальной - на скользящий и упругий шаг дикой кошки.
      Остановившись у выхода на верхней ступеньке лестницы и бросив взгляд по сторонам, я смог оценить опасность по достоинству. Полукругом, закованные в железо, ощетинившись копьями, стояли воины - двадцать пять человек - плотно сбитые в два ряда. Края шеренги, как тумбы опоры моста, скрепляли два десятника. Мордоворот на левом фланге поигрывал шипастым кистенем, его еще иногда называют 'утренняя звезда', а амбал с правого края, уперся обеими руками в навершие двухлезвийной секиры жуткого размера. В центре боевого строя, на шаг впереди всех, прямо напротив входа в Храм, стоял коренастый атаман - сам себя шире, оскалив щербатый рот и рассматривая меня исподлобья с болезненным интересом. Это порождение гнома и щелкунчика - широко расставило ноги и, скрестив руки крест на крест в районе живота, держало ладони на рукоятках двух коротких и широких мечей.
      Немая сцена из дрянного спектакля, что называется - подловили! Я хмыкнул и подумал, а чтобы было, если у меня вообще не было никакого оружия. Смог бы я победить этих смертельно опасных хищников голыми руками? Может попробовать?
      До момента сшибки оставались секунды и нужно постараться использовать это время по максимуму. Главная задача это найти самое слабое звено в стае, но, стремительно оценивая каждого, по всему комплексу показателей, вынужден был признать - этих зверей сюда занесло попутным ветром явно не из магазина 'Детский мир' и уж тем более не из секции мягких игрушек.
      Время начало свой неудержимый бег, а я протолкнул себя на следующий уровень восприятия, замедлив для себя его течение. Атаман, что-то рыкнул, сделал шаг вперед, с шелестом выхватил оба меча и начал их раскручивать в противофазе, все ускоряя движение и изображая собой цельнометаллический двухмоторный моноплан на взлете.
      Следом за ним шаг вперед, как единое целое, сделал весь строй. Я не заставил себя ждать и, радушно улыбаясь, вытянув вперед пустые ладони рук, начал спускаться по лестнице. Одновременно, смещаясь влево и играя под дурачка, всем своим видом показывая, какой я мягкий, белый и пушистый.
      Конечно, своими действиями я никого не обманул, но элемент сомнения посеял. И это была первая, пусть и чисто символическая победа.
      Встретились мы у подножия лестницы. Атаман, загипнотизированный моими пустыми ладонями, решил поступить просто и без претензий - отрубить мне руки ниже локтя. Заглянув ему в глаза, я увидел, как в его разгоряченном воображении, промелькнули фантастические кадры медленного падения на землю отсеченных кистей и фонтанчики крови, толчками в такт с ударами сердца, бьющие из культяпок. Мечты, мечты…
      Мгновенно отдернув ладони, я поднял их вверх и подловил хищника на потере внимания и неудачном шаге. Его правая нога оказалась вытянутой в колене и слегка под углом - то, что надо. Я резко выстрелил ногой 'маваши-гери' в коленную чашечку. Есть! Раздался хруст и одна конечность у атамана стала, как у кузнечика - коленкой назад, а сам он начал проваливаться вперед, разводя руки с мечами в обе стороны. Я повторил 'маваши', но теперь щелкнул по левой от меня руке, в которой атаман держал меч, ударив сверху и в сторону. Меч серебряной рыбкой выскользнул из его ладони и воткнулся в землю, а атаман бестолково попытался ткнуть меня мечом своей левой руки, одновременно и опрометчиво, пытаясь опереться на сломанную ногу. Развернувшись боком, я пропустил выпад мимо и перехватил руку атамана. Резко дернул к себе, развернул сгибом вверх и сломал о колено, успев подхватить в воздухе, выпавший из руки второй клинок. Прикрываясь телом атамана с целью маскировки, коротким махом переправил этот меч в грудь десятника с кистенем - уже замахнувшимся им для удара, вложив в бросок всю силу и злость.
      Десятник смог среагировать, - видимо сказались годы тренировок, но отбил неудачно - вверх и чуть в сторону. В результате меч, изменив траекторию, начал вращение в горизонтальной плоскости. Вместо центра груди он угодил воину в шею, эффектно срезав сначала под корешок половину роскошной черной бороды, а затем почти полностью отделив голову десятника от туловища лезвием клинка. Удар получился под углом в сорок пять градусов и оставил на месте шеи оригинальный скошенный пенек.
      Всю эту картинку я успел зацепить краем глаза, уже присев на левую ногу и нанося удар 'майе-гери' из положения сидя в центр груди атамана, одновременно подхватывая с земли его второй клинок. Пока громоздкая туша самого главного бандита, взлетев в воздух в результате удара ногой, планировала на копья своих солдат, я переправил второй меч в грудь десятника с секирой, застав его врасплох. Так уж получилось, что он не смог, на короткое время закрытый телом атамана, засечь начало броска. Меч молнией пролетел десяток метров и смачно, по самую рукоять, вошел в центр груди, пробив кольчугу и на груди и на спине. Однако, хорошая сталь у атамановых клинков!
      Три ноль и, если кто-либо из хищников еще думал, что он сможет, в случае чего, дезертировать с поля боя, то он сильно ошибался… Для себя я решил, - никто не должен уйти отсюда живым!
      Впрочем, я зря рассчитывал на бегство солдат. Оставшись без командиров, они не растерялись и грамотно попытались взять меня в кольцо. Этого допустить было нельзя и ничего не оставалось, как метнуться на левый фланг шеренги воинов.
      Прогнувшись так, что позавидовал бы гуттаперчевый мальчик, и, рискуя заработать искривление позвоночника изгибами влево-право, я тем самым удачно избежал трех ударов. Затем ужом проскользнул между копьями и вошел с солдатами левого фланга в прямой контакт… Локтем левой руки свернул челюсть одному и когтистой лапой растопыренных пальцев правой, в лучших традициях 'кунг-фу', порвал ноздри и оставил без глаз второго. Пять ноль.
      Солдатик, потерявший зрение, захлебываясь кровью, забыл обо всем на свете, согнулся и закрыл ладонями лицо, стараясь не уронить на землю выбитые глазки. Он, что совершенно естественно, выронил копье, как вещь теперь для себя абсолютно бесполезную. Подхватив копьецо в полете, я коротким махом наконечника из-за спины, секущим ударом, достал следующего воина, угодив ему по переносице. Затем, перехватив по удобнее древко, используя разрубленный нос, как подставку в бильярде, ткнул свояка, смачно вогнав наконечник в раззявленный в крике рот следующего недоноска, что называется… накормил до полного несварения желудка. В результате лезвие выскочило из затылка голодающего на добрую ладонь. Семь ноль в нашу пользу.
      Оставив копье в голове солдата, пригнулся и метнулся в сторону, пропуская над собой удар и подбирая с земли, оставшийся без хозяина очередной дрын с наконечником.
      В это время монолитный строй стал рассыпаться и, в создавшейся сумятице, я, используя преимущество в скорости, хаотичными рывками начал смещаться в тыл потрепанному войску, уворачиваясь, как матадор, от ударов ближайших ко мне солдат. Одновременно, прикрываясь их телами, резкими и неожиданными, практически незаметными для глаза тычками копья, стараясь поразить воинов во втором ряду. Сейчас они представляли из себя наибольшую опасность, в первую очередь из-за возможности поймать с их стороны случайный удар.
      Такая тактика принесла великолепные плоды - в суматохе и кутерьме, пятерых я положил так, что они не успели ничего понять. И только неудачно зацепив шестого, который заверещал, как боров на живодерне, я добился того, что солдаты отхлынули назад и снова сбили тесный строй, ощетинившись копьями…
      Однако, тринадцать ноль и я, таки, ополовинил их команду, демонстративно не дотрагиваясь до своего клинка.
      Теперь мы поменялись местами - солдаты сгрудились у лестницы, между мной и храмом. Мы стояли друг против друга. Настроение у меня было отличное! От полноты чувств я жизнерадостно рассмеялся и крутанул очередное копье мельницей. В какой-то момент - даже захотелось подбросить деревяшку и поймать ее, не глядя, за спиной, как в цирке… Больше всего мне сейчас не хотелось, чтобы бандиты начали сдаваться.
      И эти волки не обманули моих ожиданий. Один из них, что-то каркнул - шеренга шустро перестроилась в клин. Отменная выучка. Очевидно, нацелились на прорыв…
      Синхронно с ними я сделал шаг назад и в сторону, наклонился, подобрал еще одну булавку, выпавшую из рук убиенного солдатика, поудобнее перехватился и не дожидаясь, когда воины пойдут в атаку, кинул оба копья одновременно с двух рук. Подхватил еще два дрына с наконечниками и без промедления повторил бросок. В результате - атака так и не началась, угаснув в зародыше, а трое невезунчиков в первом ряду получили смертоносные подарки. К сожалению - одно копье воинам удалось отбить… скорее всего, случайно. И тем не менее - шестнадцать ноль в мою пользу, а это уже очень близко к финишной прямой.
      Как всегда, в любой жестокой схватке наступает момент истины, когда у слабых духом и прочих крыс, лопается тоненькая жилка храбрости и появляется сильное желание покинуть тонущий корабль. Один хитрец в самом заднем ряду не выдержал, повернулся и бросился бежать по ступенькам. Он, видимо, рассчитывал скрыться в храме. Ему удалось сделать два прыжка и дезертир поймал в спину, между лопаток, очередное копье. То-то же. Первыми умирают храбрецы - это всем известно, но и трусы переживут их на чуть-чуть, особенно, когда имеют дело со мной.
      Я демонстративно прошелся вдоль фронта, используя очередное копье, как посох, переступая через трупы и рассматривая оружие оставшееся без хозяев. Поднял кистень десятника, взвесил, покрутил - не понравилось, бросил… Поднял с земли короткий меч атамана, лежащий рядом с отрубленной головой, краем глаза заметил шевеление в рядах недобитков и метнул клинок от живота в самого шустрого. Попал, - тем самым, убив сразу двух зайцев. Один заяц был реальный - я пополнил пантеон погибших 'героев' очередным трупом. Второй виртуальный - я сорвал позыв еще живых кандидатов в мертвяки броситься в атаку.
      Искоса поглядывая на остатки воинства и по-доброму улыбаясь, не торопясь, двинулся в сторону второго десятника, по дороге, пришпилив копьем ударом в шею, пришедшего в себя и делающего попытки встать на карачки атамана. Подхватил секиру десятника, взвесил и… резко, вложив в бросок всю силу, с разворотом, как метатель диска на олимпиаде, отправил топор в сторону солдат, закрутив его пропеллером в горизонтальной плоскости.
      Последствия столкновения тяжелой двухлезвийной секиры с кучкой воинов были ужасны. Она прорубила настоящую просеку в рядах, попутно разбросав в разные стороны и опрокинув на землю тех, кто остался целым. Секира полностью вывела из строя сразу пять человек, а шестому я не дал подняться с земли броском копья. Итого двадцать четыре ноль. Почти победа!
      Пора заканчивать спектакль. Я выдернул короткий меч из груди десятника и, поигрывая им, с наглой ухмылкой на лице, направился к последнему, оставшемуся в живых из стаи. Нужно было мне задать ему несколько вопросов перед тем, как отправить в мир иной. Он сидел на земле и смотрел на меня глазами, в которых плескался ужас. Но через пару секунд бедняга вышел из ступора. Недобиток стал отползать, отталкиваясь ногами, скользя на заднице, помогая себе руками и совершенно забыв о своем копье. Наконец его копчик уткнулся в первую ступеньку лестницы и, несколько раз дернув ногами, елозя пятками вхолостую, бедняга закрыл глаза и обмяк - из него словно из проколотого воздушного шарика испарилась всякая решимость к сопротивлению. Я шагнул в сторону, наклонился, расстегнул пряжку и снял пояс у ближайшего солдата. Бросил взгляд на сидящего в ступоре воина, еще раз шагнул и завладел ремнем второго убитого.
      Встал напротив своего пленника, пнул его ногой и рявкнул.
      – Лицом на землю, руки за спину! - солдат открыл глаза и уставился на меня пустым взглядом. Я рыкнул от досады и, еще раз пнув ногой солдата в бок, повторил. - Лежать!
      Солдат завалился на бок и ударом пятки я помог ему занять нужное положение. Придавив коленом крестец, завел руки за спину и прихватил их ремнем. Затем связал ноги, сцепил оба ремня и натянул, выгнув воина назад дугой. Сидя на корточках, похлопал пленника по руке и поднялся на ноги. Затем подцепил за шкирку и оттащил связанного в сторонку. Подхватив ближайшее копье, не спеша прошелся по полю боя и четыре раза ткнул копьем, добивая подранков. Затем, наконец, смог внимательно осмотреться вокруг…
      Оставалось сделать последний штрих и, переступая через трупы, направился к атаману, подобрав по дороге секиру. Встал напротив тела главного бандита и молодецким ударом топора с выкриком 'ха' отделил ему голову от плеч. Ногой откатил в сторонку, подобрал с земли два коротких клинка главаря и положил их рядом с головой. Музейные фонды храма должны пополняться.
      Теперь вроде полный порядок в танковых войсках.
      Я огляделся вокруг. Стандартный архитектурный проект храмовых построек - низкие стены, маленький бассейн в центре площади, стол, навес, кухня, подсобные помещения на задворках. Далеко на юге, - за стенами, видны белые шапки далеких гор, похожие на клубящиеся тучи. И ни одного жреца - ни живого, ни мертвого… Странно. Не утопили же их всех…
      Стараясь не шуметь, подошел к воротам - одна створка ворот была распахнута, и выглянул наружу. Храм стоял на высоком берегу реки. Дорога от ворот шла под небольшой уклон и метрах в двухстах делала резкий поворот, спускаясь серпантином к воде. Шагах в двадцати, рядом с дорогой - имела место быть большая куча свежевырытой земли… Совсем недавно здесь вырыли яму. Над бровкой обрыва берега реки торчали кончики двух мачт. Видимо дорога вела на пристань, где стояли, как минимум, две парусные лодки.
      Выскользнув из ворот, я осторожно подошел к обрыву и заглянул вниз. Действительно, - урез воды оказался оборудованным для приема малотоннажного флота. У причальной стенки маленькой деревянной пристани стояли два парусных кораблика. Один из них совсем крошечный… Немного в стороне от парусников к кольям привязаны две весельных лодки. Еще одна лодка обреталась на суше - к верху дном и, очевидно, находилась в ремонте. На пирсе, опустив ноги в воду и раскинув руки в стороны, на спине - разлегся человек. Рядом с ним на досках настила пристани лежало копье. Часовой? Судя по всему, он был один, крепко спал и его не смог разбудить даже шум гонга и схватки. Впрочем, мы практически не звенели железом, - да и расстояние до храма сыграло свою роль. Но все равно… не порядок.
      Я отошел от края обрыва, настроился на бросок и по навесной траектории метнул копье, проводив свой стингер глазами. Упс… Копье поставило жирную точку в повествовании о жизни и смерти отряда пиратов, пришпилив часового к настилу, как сухой листик в гербарии. И солдат только и смог, что булькнуть со сна и синхронно взмахнуть руками и ногами. Я хмыкнул, - двадцать шесть… Бакинских комиссаров - мля! А хорошему комиссару не подобает спать на посту!
      С правого обрывистого берега открывался великолепный вид на окрестности храма. Вниз по течению река видна километра на три, - как широкая лента раскрашенная в два цвета - голубой основной и светло-коричневый в виде тонкой полосы. Коричневый цвет давал реке мощный приток, впадающий напротив меня, на противоположной стороне и он еще долго не смешивался с водой главного русла. По крайней мере - два цвета прослеживались до границы видимости. Очевидно, приток питали болота и ручьи плоской равнины левого берега реки, где частицы торфа и окрашивали воду в светло-коричневый цвет. Вверх по течению, на расстоянии, примерно в один километр, река имела роскошный водопад, состоящий из двух уступов, высотой метров по двадцать каждый. В голове щелкнуло и проявилось название - Храм Водопада. Отражает.
      Вода в основном потоке, своим рождением была обязана ледникам горной страны, протекала по каменистой местности. В силу этих особенностей она имела высокую степень чистоты и ярко выраженный голубой оттенок. Постояв с минуту на обрыве и полюбовавшись на пейзаж заливных лугов на противоположном берегу, направился взглянуть на содержимое свежевыкопанной ямы. Было у меня подозрение, что вырыли ее неспроста…
      К счастью, - мои догадки подтвердились лишь частично. В яме действительно обретались адепты Богов Света и Тьмы, но не мертвые, а живые. По крайней мере, четверо из них подняли головы и посмотрели на меня, когда я заглянул в яму и присвистнул.
      Глубиной зиндан оказался метра четыре и у меня возник вопрос, - как только ухитрились его вырыть? Непонятно… Ничего подходящего для такой работы рядом не наблюдалось. А пока мне следовало озаботиться неким средством, чтобы вытащить жрецов на поверхность. Оглядываясь вокруг и пытаясь найти подходящий для подъема жрецов инструмент, я вздохнул и отстранено подумал, что, судя по всему, в этой могиле было зарезервировано местечко и для меня…
      Пришлось вернуться на территорию храма и поискать в подсобных помещениях веревку или лестницу. Но в подсобках было пусто. Видимо, убиенные мной солдатики-мародеры разграбили все подчистую, загрузив добычу на корабли.
      Ничего не оставалось, - как сделать уже апробированный ход, и я начал снимать пояса с мертвяков. Шесть штук ремней, с некоторым запасом по длине, обеспечили надежный канат, с помощью которого я в момент вытащил всех семерых адептов, в том числе двоих старичков, явно балансирующих между жизнью и смертью и не способных шевельнуть даже пальцем. Из всей команды более-менее бодро выглядели двое. Все остальные лежали пластом, а эти страдальцы встали на колени, повесили головы и забубнили.
      – Прости нас Старший брат. - Я положил ладони им на макушки, останавливая самобичевание, и спросил.
      – Как вас зовут братья?
      – Гроссу. - Первым ответил мне крепенький мужичок среднего роста.
      – Солимпаса, - сообщил следом за ним совсем молоденький паренек. Я, подхватив подмышки, заставил обоих подняться на ноги и приказал.
      – Помогите своим братьям и начинайте уборку в храме.
      Братья взяли за руки, за ноги одного старичка, я поднял на руки второго и мы направились к воротам храма. Я вошел первым и двинулся к водоему. Гроссу шел за мной, спиной вперед, придерживая жреца под руки, и с ходу не увидел скотобойни перед входом в храм. Солимпаса держал ноги и, войдя в ворота, осмотрелся, остолбенел, побледнел лицом и выпустил свою ношу из рук. Его слегка повело и он нацелился было потравить, где-нибудь в сторонке. Почувствовав заминку, я оглянулся, строго посмотрел на мальчику и рявкнул.
      – Солимпаса! - И, когда он перевел пустой взгляд в мою сторону, перехватил жреца одной рукой, а второй погрозил ему пальцем.
      Для него это оказалось не хуже нашатырного спирта под нос, младший брат вздрогнул, как от удара плетью, вернулся из страны грез, снова подхватил ноги и уже без происшествий адепты донесли старика до бассейна, осторожно положив рядом с бортиком.
      Переведя дыхание, Гроссу сложил руки ковшиком, черпанул из бассейна и тонкой струйкой вылил воду в рот старику. Старик ожил, зашамкал губами и заперхал… Гроссу опять набрал воды и повторил операцию с моим жрецом, с тем же благотворным эффектом. Затем Солимпаса и Гроссу упали на колени, синхронно опустили головы в бассейн и оба с минуту изображали собой центробежные насосы, но с затычкой в районе задницы. Первым вынырнул Гроссу, закашлялся, шумно вдохнул и за шкирку вытащил из воды Солимпасу, который после этого откинулся назад с закрытыми глазами и с блаженной улыбкой на лице. Наконец, взяв себя в руки, Солимпаса смахнул рукой воду с лица, проморгался и виноватым голосом сообщил.
      – Мы сидели в яме четыре дня. Без всего…
      Тем временем Гроссу с кряхтением поднялся на ноги и направился на кухню, где нашел кувшин, наполнил его водой и в две ходки напоил остальных у ямы. После этого - жрецов уже не пришлось таскать на себе. С трудом, но передвигать ногами они стали способны сами. В худшем случае, - им требовалось лишь слегка помочь, подставив плечо.
      Нормальная жизнь стала постепенно возвращаться в храм. Поэтому пока жрецы занимались уборкой и возвращались к жизни, я решил прогуляться на пристань и осмотреть суда местного малотоннажного флота. Спустившись по серпантину дороги на пирс, заглянул с начала на большой корабль. Именно на нем оказалась сложена целая гора хлама - все более или менее ценное, что бандиты смогли найти в храме. Судя по осадке судна и количеству вещей - нашли они немало. Перескочив с большого на маленький парусник, я огляделся и кораблик сразу запал мне в душу. Аккуратное суденышко на трех-четырех человек с игрушечной, почти декоративной, каютой на корме. Я бы назвал его маленькой яхтой, хотя, конечно, обводы и парусное вооружение у кораблика были без всяких изысков. Тщательно осмотрев лодочку, остался доволен. Плавсредство находилось в очень хорошем состоянии.
      Спрыгнул на пирс и решил, что нужно сделать два последних дела - поговорить со жрецами и допросить пленного. Затем можно уходить…
      Вернувшись в храм, устроился под навесом на своем законном месте. Шестеро братьев уже пришли в себя и суетились, как пчелки. Лишь самый старый жрец, пока еще сидел на земле, прислонившись к бортику бассейна. Но, наконец, и он собрался с силами, с кряхтеньем поднялся и, шаркая ногами, направился в мою сторону.
      Широким жестом указав на скамейку и подождав пока старик не усядется напротив, я задал вопрос.
      – Как твое имя брат?
      – Некрисса, Старший брат. - Я кивнул, положил руки на стол и, разглядывая ладони, продолжил задавать вопросы.
      – Что у вас произошло и кто эти люди? - посмотрел в глаза жрецу и ткнул пальцем в сторону, где в этот момент младшие братья заканчивали уборку территории: вытряхивали солдат из доспехов; складывали их оружие в общую кучу; оттаскивали трупы в сторонку и замывали лужи крови.
      – Это вонючие шакалы из логова Таши! Вот уже два года они никому не дают проплыть по реке. Зверье! К храму их привел вождь - Калинья… В детстве, старый шаман племени - Бешеный Пес, обкурившись сумасшедшей травки, предсказал, что Калинья станет Великим Вождем и победит в бою Черного. - Некрисса поперхнулся от возмущения, закашлялся и, переведя дыхание, продолжил. - Шаман сам воспитывал Калинью. В основном палкой… Из-за это мальчик повредился головой, - Некрисса смешно приложил большие пальцы раскрытых ладоней к вискам, несколько раз сжал и разжал пальцы, сплюнул в сторону и, с трудом задавив в себе злость, почти спокойным голосом сказал.
      – Много лет, после того как подрос, Калинья наводит, - жрец запнулся, оглянулся на кучу трупов, остановил взгляд на лежащей в сторонке голове и поправил себя, - наводил ужас на всех, кто проплывает по реке. Четыре дня назад его волчья стая приплыла на корабле, чтобы выполнить пророчество и потягаться силами с Посланником Богов. - Я хмыкнул и приказал.
      – Голову Калиньи и его мечи, - и ткнул пальцем в сторону подготовленных к экспонированию предметов, - положить в храме, где положено. Остальных в яму и закопать. - жрец наклонил голову, показывая, что понял приказ, и я продолжил расспросы.
      – Далеко ли логово этого зверья и сколько там осталось воинов?
      – До города Таши отсюда десять дней вниз по реке. Сколько осталось воинов в логове - точно сказать не могу, но думаю, столько же, сколько здесь, - и старик показал трясущимся пальцем в сторону кучи трупов.
      – Из братьев все ли остались живы?
      – Жрецы Тьмы все живы, а жрицы Света - Карайя и две послушницы Тинта и Атечи, успели бежать… Их судьба мне не известна, но думаю, сейчас они прячутся тут не далеко в лесу. Если они живы, то скоро вернутся. - Я с интересом посмотрел на Некриссу и поинтересовался.
      – Кто обучен управлять парусами и плавал на лодке по реке?
      – Денрик, Солимпаса, Чаток, Глеко, Карайя и Атечи.
      – Я собираюсь спуститься по реке до храма у большой реки. Нужно подготовить лодку с расчетом на плаванье сроком в одну луну. Возможно, со мной поплывет Денрик, Карайя или Атечи. Мне нужно посмотреть на них, - я почесал кончик носа и добавил, - и проверить… - подумал и закончил, - желательно в деле.
      – Я понял Старший брат.
      – А сейчас я схожу и найду Карайю и послушниц, - добавив про себя, - 'время деньги', - поднялся из-за стола и спросил. - В какую сторону они убежали? - Жрец махнул рукой вверх по реке, а я уже на ходу, бросил. - Скоро вернусь. Пленный пускай пока полежит в сторонке… Мне он нужен живой!
      Выйдя из ворот, отошел от стен храма на сотню шагов к опушке леса. Здесь брал свое начало сосновый бор с густым подлеском. Подойдя вплотную к первому дереву, обнял его руками, прижался щекой к шершавому стволу и постарался слиться с лесом в единое целое. Здесь и сейчас мне нужно взять четырехдневный след трех пар девичьих ног… а это возбуждает.
      Сначала в голове зазвучал тихий шорох бегущих по стволу соков, затем я протолкнул себя глубже и начал осторожно, частями, подключать нервную систему к единой информационной сети леса. Я всегда любил лес, доверял ему и мог рассчитывать на взаимность… Момент полного нашего слияния отозвался в голове, как удар молнии… Яркая вспышка, бескрайний океан звуков, ощущений и красок. И также как в море, - нужно вынырнуть из глубины, перевести дыхание, начать выгребать, разглядеть вдалеке цель и постараться дотянуться до нее рукой.
      Вот, - легкое ощущение на ладони левой руки - стайка бойких синиц перелетела с куста на куст… Произошло это где-то рядом. Слабое покалывание в колене - мышка пробежала из одного отнорка в другой… До нее метров сто по направлению на север. Тупая боль в подъеме ноги - семейство кабанов устроило кормежку на поляне, разрывая корни могучего дуба-патриарха… До них не меньше километра.
      Мысленно оторвавшись от дерева, сделал шаг вперед и поплыл на юг - вверх по течению реки, бесформенным сгустком мысли, постоянно подключая все новые рецепторы в виде травы, кустов, деревьев и одновременно отсекая по сторонам и за спиной все лишнее, уже ненужное. Через несколько километров кончился лес и осталась только трава, сухостой и редкие кустики можжевельника. Застарелая гарь, которая даже по прошествии многих лет, не дала восстановить первоначальную силу лесу.