Владимир Игоревич Малов
      Затерянные экспедиции
      Школьникам об истории
      географических открытий
      Жан Франсуа Лаперуз
      Мунго Парк
      Джон Франклин
      Роберт Бёрк
      Саломон Андрэ
      Роберт Скотт
      Владимир Русанов
      Перси Фосетт
      В книге в научно-популярной форме описываются экспедиции, внесшие большой вклад в изучение Земли, но по тем или иным причинам затерявшиеся и тем не менее давшие человечеству бесценный географический материал о ряде районов земного шара.
      Книга имеет большое воспитательное значение. Описание экспедиций, несмотря на их гибель, зовет к высоким идеалам добра, мужества, самоотверженности во имя служения науке и прогрессу.
      ________________________________________________________________
      ОГЛАВЛЕНИЕ:
      От автора
      След уходит к Ваникоро
      Тайна "большой реки"
      Третье путешествие Франклина
      Семь часов Роберта Бёрка
      "Орел" летит на полюс
      Ставший вторым
      "Иду на восток"
      Мечтатель Фосетт
      ________________________________________________________________
      Непреодолимых препятствий не существует!
      Человеческая воля одолеет все на свете!
      Ж ю л ь  В е р н
      От автора
      Дорогие ребята! Учебники географии познакомили вас со многими выдающимися путешественниками и географами. Колумб, Магеллан, Васко да Гама, Крузенштерн, Беллинсгаузен, Миклухо-Маклай - вот имена, которые вы хорошо знаете, знакомы вам и путешествия этих исследователей, и совершенные ими географические открытия. И, наверное, вам всегда хотелось узнать о знаменитых путешественниках больше, чем рассказывается на страницах учебников.
      Книга, которую вы берете сейчас в руки, - своеобразное дополнение к учебнику географии. Но рассказывается в ней только о некоторых путешественниках, о тех, которым не удалось довести свои исследования до конца, о затерянных, пропавших без вести экспедициях. Их было немало в истории географических открытий. Каждая внесла свой определенный вклад в познание Земли. Помнить и знать о них надо каждому, кто любит историю географии.
      "Непреодолимых препятствий не существует! Человеческая воля одолеет все на свете!"
      Должно быть, не найти человека, который не читал бы книгу, из которой взята эта цитата. Вспомнили? Так сказал однажды герой романа Жюля Верна "Путешествия и приключения капитана Гаттераса" - упрямый и непреклонный полярный исследователь Джон Гаттерас. Эти слова - лучший эпиграф к книге о затерянных экспедициях.
      Неспроста, кстати, говоря о затерянных экспедициях, мы вспомнили именно этот роман Жюля Верна. Есть здесь и прямая связь. Чтобы проследить какая, вспомним его содержание.
      Нет необходимости говорить о том, что путешествие к Северному полюсу, описанное Жюлем Верном, вымышленное, воображаемое. Лишь тридцать три года спустя после выхода в свет "Путешествий и приключений капитана Гаттераса", в апреле 1909 года, смельчак Роберт Пири вместе с четырьмя спутниками на самом деле достиг полюса, завершив то, о чем мечтали прежде целые поколения исследователей, о чем мечтал в своей книге Жюль Верн. Но, придумав героев, описывая приключения, которых на самом деле не было, великий мечтатель щедро рассыпал по страницам романа сведения о реальных путешественниках и исследователях, о подлинных экспедициях в полярных морях.
      И одна из самых ярких, самых замечательных страниц романа - рассказ о пропавшей без вести экспедиции под командованием знаменитого английского путешественника Джона Франклина. В 1845 году эта экспедиция отправилась на поиски Северозападного прохода - кратчайшего пути из Атлантического океана в Тихий среди полярных островов Северной Америки.
      Долгое время весь мир занимала загадочная судьба исчезнувшей экспедиции, весь мир следил за ее многолетними поисками, в которых приняли участке сотни людей. К тому же, эти люди, ищущие потерянный след Франклина, сами делали новые географические открытия, стирали с карты мира огромное белое пятно, которое представляла собой в ту пору вся приполярная Северная Америка.
      Внимательно читая роман, можно догадаться о том, что образ отважного Гаттераса и был во многом навеян Жюлю Верну образом Джона Франклина. Франклин, как и литературный герой, был человеком столь же непреклонным и несгибаемым, и в этом легко убедиться, познакомившись со старинными книгами, с дневниками путешественников, искавших Франклина и выяснивших в конце концов его судьбу. Он был человеком интересным, он всю жизнь стремился пройти там, где не был еще никто, раздвинуть горизонты известного, проложить путь для многих других людей...
      Наверное, никогда не устареют эти человеческие качества. Ведь и сегодня, когда почти не осталось белых пятен на карте Земли, дерзкий и предприимчивый человек отважно устремляется во все новые удивительные путешествия, будь то полет на Луну или спуск в батискафе на океанское дно. А раз так, значит, для многих будущих исследователей, путешественников, первопроходцев - в любой области! - важным и нужным может оказаться пример Джона Франклина.
      О путешественниках, подобных Франклину, и так же, как он, не вернувшихся из своих путешествий, и пойдет речь в этой книге. Здесь будет рассказано о разных маршрутах, о долгих поисках, о неожиданных находках, случавшихся иной раз десятилетия спустя после того, как был потерян последний след путешественника. Эта книга - памятник некоторым отважным исследователям.
      Пусть они не вернулись домой, но они указали путь многим другим людям. Судьбы их экспедиций - для этой книги избраны восемь экспедиций, работавших во всех частях света, на всех материках: в Австралии, в Африке, в Океании, в Антарктиде, в Европе, в Азии, в Северной и Южной Америке, это наиболее драматические страницы громадной летописи изучения человеком своей Земли. Но зато имена этих путешественников, войдя в историю, стали все-таки счастливыми для географии символами, потому что по следам затерянных экспедиций, по пути, указанному ими, отправились другие люди, другие замечательные путешественники, в числе которых было немало и наших соотечественников, и первопроходцы помогли им сделать больше, чем они сами. Достойная, благородная, завидная судьба для первопроходца!
      Что ж, давайте и мы пройдем по их следу.
      След уходит к Ваникоро
      Утром, когда солнце выползло из-за горизонта, океан был спокойным, лишь иногда легкий ветерок поднимал на его поверхности едва заметную рябь. Маленькое суденышко шло медленно - приходилось лавировать среди рифов. Мотор работал на малых оборотах и так тихо, что даже не заглушал легкого шипения воды, разрезаемой форштевнем* на две маленькие волны, которые почти сразу же гасли. Но земля - остров с высящейся над ним горой отступала все дальше к горизонту.
      _______________
      * Ф о р ш т е в е н ь - крайний носовой брус, заканчивающий корпус судна.
      - Внимание! Уже подходим! - крикнул механику человек, стоящий на носу суденышка, и оно пошло еще медленнее.
      На зеленоватой воде слегка покачивался ярко-красный буй.
      - Сегодня возьмем правее! - распорядился человек на носу.
      С легким звоном в воду ушла якорная цепь. Мотор в последний раз фыркнул и смолк. Механик хлопнул ладонью по его теплому кожуху, как делают механики всего мира, и присоединился к остальным на палубе. Остальные несколько человек - столпились у фальшборта* и так пристально смотрели в воду, словно хотели что-то разглядеть в глубине.
      _______________
      * Ф а л ь ш б о р т - продолжение наружной обшивки судна выше палубы.
      Солнце поднималось все выше. Его лучи, казалось, высвечивали океан до самого дна. Маленькие любопытные рыбки, испуганные было шумом мотора, теперь вновь начали свою веселую игру среди коралловых зарослей.
      На некоторое время на палубе воцарилась тишина.
      - Может быть, сегодня, - с надеждой в голосе произнес кто-то потом, очень уж океан спокоен...
      - Ладно, пора! - отозвался тот, что прежде стоял на носу.
      Двое помогли ему надеть лямки акваланга. Но перед тем, как шагнуть в воду, пловец еще немного помедлил. Он окинул взглядом коралловые рифы, выглядывающие из воды словно частокол, потом задержал взгляд на полоске земли в трех милях от суденышка и наконец задумчиво сказал:
      - Да, день сегодня для этих мест хорош на редкость! Ну, а в бурю именно здесь самое подходящее место для кораблекрушения!..
      Натянув на лицо маску, он шагнул за борт и с плеском погрузился в воду.
      Аквалангист медленно плыл вдоль рифа, изредка приближаясь к нему вплотную. Солнце действительно просвечивало океан до самого дна, хорошо был виден каждый выступ подводной коралловой стенки. Юркие разноцветные рыбки с интересом кружились вокруг аквалангиста, но сам он не обращал на них никакого внимания; он пристально вглядывался в сплошную стену кораллов. Все-таки как удивительна работа этих искусных ювелиров маленьких океанских животных, выстраивающих эти поразительные коралловые чудеса, способных создавать даже новые острова, целиком состоящие из кораллов! Аквалангист увлекался подводным плаванием уже целые десятилетия, может быть, даже в ущерб своей основной специальности - электромеханике, но причудливые коралловые заросли никогда не переставали его удивлять. Впрочем, наверное, каждый, кто хоть раз увидит их под водой, часто будет вспоминать этот разноцветный, играющий невиданными красками сад чудес.
      Вот в коралловой стенке мелькнул какой-то странный выступ, и аквалангист подплыл поближе. Нет, это была всего лишь еще одна из причуд волшебного кораллового мира. Разочарованно вздохнув, насколько можно было вздохнуть под прозрачной маской, он поплыл дальше...
      Позже, вспоминая этот день, Рис Дискомб, новозеландец по происхождению, электромеханик по специальности и исследователь морских глубин по призванию, признался:
      "Рассчитывать мы, конечно, могли только на везение, потому что место для поисков выбрали почти наугад. Можно было только предполагать, что "Буссоль" затонула где-то здесь, к юго-западу от Ваникоро, с внешней стороны полосы рифов, окружающих остров чуть ли не сплошным кольцом. Мы выходили в океан изо дня в день, я нырял в воду и ждал, когда же мне повезет..."
      И ему действительно в этот день повезло! Прошел час, и Рис Дискомб вдруг наткнулся на какой-то, словно бы вросший в коралловую стену крюк. Вытащив нож, аквалангист попытался соскоблить с него слой ила, и нож заскользил по металлу. Быстро поднявшись с пятнадцатиметровой глубины на поверхность, Дискомб сорвал маску и крикнул своим друзьям, по-прежнему толпящимся у фальшборта:
      - Здесь якорь!.. Я нашел якорь!..
      Мотор чихнул, фыркнул и наконец негромко застучал; суденышко медленно двинулось к покачивающемуся на воде главе экспедиции.
      Потом члены экспедиции, организованной Дискомбом и состоящей из таких же, как он сам, любознательных людей, энтузиастов подводного плавания, изо дня в день возвращались к тому месту, где была сделана первая находка. Впрочем, работа шла медленно, потому что океан вблизи Ваникоро, одного из островов группы Санта-Крус близ архипелага Новые Гебриды, на удивление беспокоен, и ясные, тихие дни здесь настоящая редкость. Случалось, подводные поиски приходилось сворачивать уже спустя несколько минут после их начала - громадные волны поднимались неожиданно, и экспедиционное судно спешило к берегу. Но, все-таки, новые находки появлялись теперь одна за другой. Обломки старинных пушек, куски свинцового судового балласта... И пришел наконец еще один памятный для экспедиции день, когда на одном из таких кусков, очищенном от ила, кто-то заметил старинное клеймо Брестского судового арсенала.
      Теперь сомнений почти не осталось: экспедиция Дискомба действительно нашла место, где затонула "Буссоль" - одно из двух судов, которыми командовал французский мореплаватель Жан Франсуа Лаперуз.
      Это было в 1962 году. События же, которые имели самое прямое отношение к поискам энтузиаста-исследователя Риса Дискомба, жителя Порт-Вила на Новых Гебридах, начались чуть ли не на два столетия раньше.
      Часы на высокой башне Брестского порта - морских ворот Франции в Атлантику - уронили четыре гулких удара, и тотчас же на палубах "Буссоли" и "Астролябии" раздались отрывистые слова команд. Матросы начали выбирать якоря, а на набережных взлетело вверх множество шляп: в порту, несмотря на столь ранний час, собрались сотни, может быть, тысячи людей. Событие, происходившее в этот день, 1 августа 1785 года, было нерядовым - "Буссоль" и "Астролябия" уходили в плавание, которое должно было продлиться три или четыре года и принести французской короне новые, пока еще не открытые земли и острова. Вдобавок этим кораблям предстояло обогнуть весь земной шар, а ведь до сих пор это удалось сделать лишь одному из французских мореплавателей - капитану Луи Антуану де Бугенвилю, совершившему кругосветное плавание в 1766 - 1769 годах на кораблях "Будез" и "Этуаль", а затем написавшему книгу об этом.
      Ветер был попутным. В лучах раннего солнца было видно, как все меньше и меньше становились паруса "Буссоли" и "Астролябии". Наконец они исчезли за горизонтом. Так начался первый день новой французской кругосветной экспедиции.
      В открытом море "Буссоль" и "Астролябия" показали, что надежды, возлагавшиеся на их мореходные качества, оказались не напрасными. Корабли не были, правда, столь быстроходны, как военные фрегаты или корветы, но отличались великолепной устойчивостью и прочностью. Прежде они были обыкновенными грузовыми судами - для дальнего плавания их специально переоборудовали, и теперь они легко несли среди волн свой груз, который любому другому судну оказался бы непосильным.
      А чего только не было в трюмах "Буссоли" и "Астролябии"! Громадный запас продовольствия и десятки сорокаведерных бочек с водой и вином. Ядра, пули, порох. Парусина, веревки, тросы. Множество книг, инструментов, научных приборов. Для подарков же или для обмена с туземцами предназначались семьсот молотков, несметное число ножниц, ножей, рыболовных крючков, игл, булавок, тысячи пил и топоров. Были и дешевые безделушки, которые, как известно, особенно ценили жители далеких сказочных островов: бумажные цветы, бусы, кольца, ожерелья. Среди этого обилия груза с трудом размещались 225 человек - экипажи "Буссоли" и "Астролябии".
      Корабли медленно двигались на юго-запад, придерживаясь заданного курса, и на них шла обычная экспедиционная жизнь. Впрочем, нет, не совсем обычная: правила распорядка жизни, разработанные лично начальником экспедиции, отличались от принятых на военных или торговых французских кораблях. Прежде всего - строжайшая дисциплина, но отнюдь при этом не палочная: просто каждый матрос должен знать свои обязанности и выполнять их честно и своевременно. Но, кроме работы, конечно, командам необходим нормальный, полноценный отдых. И по приказу командира два часа в день отводились матросам на танцы и песни. Еще одна необычная деталь: начальник экспедиции самолично проверял качество пищи и питьевой воды - матросы не должны есть несвежие кушанья и пить затхлую воду. Перед питьем вода обязательно трижды фильтровалась. Разумные, необходимые, справедливые меры, и весь экипаж экспедиции отвечал своему командиру уважением и искренней симпатией.
      А сам он первый же подавал всем пример добросовестности и верности долгу. Чуть ли не в любой час дня или ночи невысокий, плотный человек, в каждом движении которого чувствовалась, однако, недюжинная энергия, расхаживал по капитанскому мостику флагманского корабля "Буссоль". Сорокачетырехлетний капитан Жан Франсуа Лаперуз, которого не без основании называли одним из самых лучших, может быть, самым лучшим мореплавателем Франции. Ровным, спокойным голосом он отдавал команды, и матросы выполняли их в мгновение ока.
      "Буссоль" шла впереди, а "Астролябия", повторяя все движения флагмана, чуть дальше. Кругосветное плавание продолжалось. Плавание, о котором Жан Франсуа Лаперуз начал мечтать еще в детстве.
      ...Море он полюбил, даже еще ни разу не увидев его. В старинном доме, стоящем над рекой Тарн, была прекрасная библиотека. На полках во множестве теснились книги, на страницах которых были рисунки кораблей, портреты мореплавателей и географические карты. А интерес к этим книгам появился, скорее всего, вместе с причудливыми морскими историями, которые рассказывал брат отца, отставной капитан.
      К тому же и другие взрослые вокруг, люди сугубо сухопутные, не исключая и самого отца, Виктора де Гало, часто рассуждали о дальних плаваниях, о далеких сказочных странах, о морских сражениях, о не открытых еще землях. Почему? Да потому, что в эти годы все больше и больше королевство Франция ощущало себя великой морской державой, потому что французские мореплаватели предпринимали все более смелые экспедиции. Имена таких людей, как, например, Жак Картье, ставший основателем французской колонии в Северной Америке - Канады, были у всех на устах в ту пору, и, наверное, не один только маленький Жан Франсуа Лаперуз мечтал повторить их славные подвиги.
      Правда, поместье отца находилось довольно далеко от моря, по ведь море было похоже на южное небо, по которому, подобно фрегатам и корветам, неслись быстрые, легкие облака. И совсем так же, как море, небо иногда становилось свинцово-серым, штормовым, и разражалось бурей. Но шторм проходил, и белые облачка вновь пускались в свое плавание по ярко-синему южному небу; и вновь, лежа где-нибудь на пригорке в саду, ими любовался маленький Жан Франсуа, только что прочитавший какую-то очередную книгу о дальних плаваниях и морских подвигах.
      А в 1757 году, когда ему исполнилось шестнадцать лет, он действительно отправился в свое первое плавание. Эскадра генерал-лейтенанта де ла Мотта вышла из Брестского порта и направилась к берегам Канады. Жан Франсуа Лаперуз - гардемарин* на одном из кораблей. Первый поход будущего исследователя-географа военный: Франция воюет с Англией. Французский флот должен защищать самую большую колонию королевства - Канаду - от все учащающихся набегов английских кораблей.
      _______________
      * Г а р д е м а р и н - звание, за которым следовал первый офицерский чин.
      Но англичане в эту пору явно, неоспоримо сильнее. На море, во всяком случае, у них пока полное преимущество, и полгода спустя эскадра де ла Мотта вернулась во Францию, ничем, по сути дела, не оказав помощи другим французским кораблям, защищающим побережье Канады.
      Первое плавание оказалось несчастливым для Лаперуза, но, наверное, именно она дало ему возможность убедиться в том, что моряком - настоящим моряком - он хочет стать по-прежнему. Только теперь выбранный путь казался ему не таким, как в детстве, как в мечтах, которые навевало ярко-голубое родное небо. На деле жизнь мореплавателя совсем не безоблачна, она складывается из тягчайших испытаний, бессонных ночей, тяжелой работы в арктический холод или тропический зной, огромной ответственности - если ты командир - за свой корабль, за всех, кто на борту.
      Два года спустя, в 1759 году, произошло первое морское сражение Лаперуза. Французские и английские эскадры встретились возле острова Бель-Иль, у западного побережья Франции, и англичане одержали победу.
      И вновь первое сражение, как и первый морской поход, оказалось несчастливым для Лаперуза: ранение, вслед за ним плен, два года жизни в качестве военнопленного. Но уже тогда в полной мере проявились отвага и решимость юного Лаперуза - дерзкий побег из лагеря, вереница приключений, и он снова на родине. Еще два года спустя заключается мир, очень невыгодный для Франции, так как ей приходится уступить большую часть заморских колоний - и Канаду, и острова в Вест-Индии, и Восточную Луизиану - земли в бассейне Миссисипи. С этого времени начался сравнительно долгий, пятнадцатилетний мирный период в жизни французского королевства.
      Именно в эти годы Жан Франсуа Лаперуз стал настоящим моряком.
      Когда ему исполнилось двадцать три года, он получил звание лейтенанта. Потом он командовал кораблями, совершил множество плаваний, был и на Мадагаскаре, и на Маврикии, и в Макао. И он действительно стал в эти годы не просто моряком, а одним из лучших, может быть, самым лучшим моряком Франции. И не только моряком - он приобрел обширные познания по самым разным вопросам.
      Любознательный человек с живым, острым умом, цепкой, въедливой памятью, с громадной работоспособностью прочитал за это время немало книг. Пусть другие тратят свое время в далеких портах чужих стран на бесцельное фланирование по улицам или на шумные и экзотические портовые таверны, Лаперуз, затворившись в своей каюте, прилежно изучал лоции и географические карты, перечитывал путевые дневники знаменитых моряков-предшественников - Кука, Бугенвиля, знакомился с трудами повелителя "империи мысли" XVIII столетия Вольтера, книгами по естественным наукам, астрономии. Его знания становились все обширнее и универсальнее, мир казался ему все более многообразным и красочным, необыкновенно раздвинулись горизонты его мысли.
      А непрерывные плавания и тяжелый труд моряка закалили его душу и сердце, заставили уважать простого матроса-труженика, открыли для него вечные и простые человеческие ценности.
      Прошли мирные пятнадцать лет, и вновь начались военные действия. Снова борьба за Канаду: Франция хочет воспользоваться тем, что североамериканские колонии Англии начали борьбу за свою независимость. Капитан Жан Франсуа Лаперуз опять стал моряком-воином.
      В 1782 году он возглавил исключительную по дерзости операцию, план которой сам же и разработал. Три французских корабля отправились в Гудзонов залив, принадлежавший англичанам, чтобы нанести неожиданный удар по береговым фортам. А ведь в ту пору этот залив представлялся французским морякам самым настоящим белым пятном: его карты и лоции англичане держали в строжайшем секрете. К тому же плавание в водах залива возможно лишь в летние месяцы, а осенью, зимой и весной залив скован льдами. Летом, впрочем, свои напасти: мореплавателей поджидают айсберги и почти сплошные туманы. Немногие решились бы на плавание при таких условиях.
      И все-таки Жан Франсуа Лаперуз осуществил этот дерзкий план и вернулся домой с победой! Один за другим были разгромлены три английских форта. Уничтожены английские торговые фактории, а значит, торговле Англии с другими странами нанесен чувствительный ущерб. В войне это имеет немаловажное значение. Впрочем, Лаперуз, должно быть, понимал истинную ценность побед и поражений в этой войне двух стран за колонии. Охотнее он занялся бы научными исследованиями, а не бомбардировкой вражеских фортов. Вот и в этом походе, несмотря на его чисто военные цели, капитан де Лангль, командир одного из судов и близкий друг Лаперуза, по его поручению составил подробную карту тех мест, где прошли французские корабли.
      Жану Франсуа Лаперузу исполнилось уже сорок два года, когда закончился и этот период долгой войны между Францией и Англией. Франция не выиграла почти ничего, кроме острова Тобаго. Но Лаперуз, пожалуй, выиграл: мореплаватель и воин наконец-то получил возможность отдохнуть и отправился в свое имение, - туда, где мечтал когда-то, глядя в небо, о путешествиях вокруг света. А некоторое время спустя его вызвали в Париж, и морской министр де Кастри предложил Лаперузу возглавить новую, после плавания Бугенвиля, французскую кругосветную экспедицию.
      Основная ее цель - исследования в Тихом океане. Разумеется, не только о научных исследованиях печется морское министерство и сам король Людовик XVI. Англичане стремятся установить свой контроль над землями в Тихом океане. Значит, надо предпринимать ответные меры. Надо искать в Тихом океане еще неизвестные острова, надо выяснить, насколько прочно обосновались на открытых уже землях английские торговцы и торговцы других европейских стран.
      Интересны инструкции, которые получил Лаперуз, когда дал согласие возглавить экспедицию. Ему вменялось в обязанность собирать сведения о взаимоотношениях между туземцами и теми европейцами, что проникли уже на острова, о том, как обстоят дела в Австралии, также колонизированной уже Англией, о северо-американских фортах Испании на побережье Тихого океана.
      Ученым, участникам плавания, предстояло выяснить обычаи к нравы местного населения, узнать, что производят туземцы, изучить их оружие, приемы ведения войны. Сам внешний вид туземцев надлежало подробно изучить и описать. А кроме того - вот какая красноречивая деталь! - следовало установить, какие тяжести могут поднимать туземцы разных островов, как быстро они бегают, за сколько времени пронесут определенный груз на определенное расстояние...
      И все же, несмотря на столь пеструю смесь политических целей с научными, в состав экспедиции были включены действительно замечательные ученые того времени: географ Бернизе, физик Ламонон, натуралист Дюфрен, астроном Монж... Блистательные, выдающиеся люди! Команды "Буссоли" и "Астролябии" были подобраны из лучших моряков французского флота, а командиром "Астролябии" был назначен, по настоянию Лаперуза, капитан Флерио де Лангль, тот самый моряк, что составлял карту Гудзонова залива во время дерзкого рейда к английским фортам.
      Наконец к плаванию все было готово. "Буссоль" и "Астролябия" покачивались на рейде Брестского порта, а Жан Франсуа Лаперуз в своей каюте на "Буссоли" все снова и снова изучал подробнейшие правительственные инструкции и план научных работ, составленный Академией наук Франции. Правительственные инструкции самым подробнейшим образом определяли даже маршрут "Буссоли" и "Астролябии".
      1 августа 1785 года корабли Лаперуза начали этот маршрут.
      Мыс Горн, крайняя оконечность Южной Америки, издавна пользуется у моряков не очень хорошей славой. Туманы и бури, ледяные ветры из Антарктики - вот что встречает здесь корабли, и немало их погибло в этих мрачных водах. Но "Буссоль" и "Астролябия", пройдя до этого всю Атлантику, в феврале 1786 года благополучно обогнули зловещий мыс и вышли к главной цели своей экспедиции, в Тихий океан.
      Он уже неплохо, по сути дела, был знаком к этому времени европейцам, и Лаперуз прекрасно понимал, что надеяться на открытия каких-то новых громадных земель, вроде Австралии, уже не приходилось: многочисленные английские, испанские, португальские, голландские, французские экспедиции сделали свое дело, начатое в тот день, 25 сентября 1513 года, когда испанец Бальбоа, спустившись с Панамского перешейка, впервые увидел перед собой беспредельную водную гладь, манящую вдаль на поиска новых земель и островов.
      Но сколько еще оставалось нерешенных вопросов, на многие из которых, быть может, суждено было дать ответ экспедиции Лаперуза!
      Недостаточно были изучены очертания тихоокеанских берегов Северной Америки и Азии. (Заметим, что очень большую роль в этом сыграли впоследствии исследования русских мореплавателей.)
      Не было еще вполне достоверных сведений об истинных очертаниях и точных размерах легендарного "Южного материка", который, слепо веря в его существование, настойчиво искали многие мореплаватели, пока эти поиски не привели к открытию Австралии.
      И наконец, в Тихом океане, бесспорно, существовало множество мелких неоткрытых островов, и их надлежало нанести на карту. Стоит добавить к этому, что практически еще не были изучены ветры и течения Тихого океана, подводные рифы и мели.
      Огромное, почти невероятное поле деятельности, работа на долгие годы для многих и многих экспедиций...
      От побережья Чили к острову Пасхи, открытому в 1722 году голландцем Якобом Роггевеном, от Пасхи к Гавайским островам - таков предусмотренный инструкцией маршрут французских кораблей. И вот еще одна деталь, характерная для Лаперуза: на острове Пасхи, осмотрев древние каменные изваяния, поражающие воображение, познакомившись с дружелюбными и радушными островитянами, глава экспедиции распорядился оставить им в подарок несколько свиней, овец и коз с "Буссоли" и "Астролябии", а также посадить в разных концах острова семена культурных растений - морковь, свеклу, капусту, чтобы островитяне могли потом употреблять их в пищу. А как иначе, впрочем, мог поступить человек, написавший однажды: "Я сделаю все, чтобы туземцы тех островов, где мы были, никогда бы не жалели о том, что встретились с нами..."
      От Гавайских островов корабли Лаперуза взяли курс почти точно на север. Погода портилась, "Буссоль" и "Астролябия" шли, держась поблизости друг от друга и обмениваясь сигналами колокола, в густом тумане. Было холодно, поднялись высокие волны, иногда они с грохотом перекатывались через палубы.
      В конце июня корабли достигли берега Аляски, и после нескольких дней поиска Лаперуз отыскал бухту, названную им "Французской гаванью". Здесь можно было дать экипажам небольшой отдых, можно было заняться починкой парусов и снастей, потрепанных последними штормами, можно было поближе познакомиться с местными жителями - индейцами. У них французы выменяли тюленьи и медвежьи шкуры на гвозди, ножи, топоры и рыболовные крючки.
      И здесь же, во "Французской гавани", произошло несчастье, которое как бы стало грозным предзнаменованием для всей экспедиции Жана Франсуа Лаперуза.
      Среди задач экспедиции, предписанных инструкцией, была такая: выяснить, существует ли где-нибудь в Северной Америке пролив, который мог бы стать самым удобным путем из Тихого океана в Атлантический. На поиски такого пролива вызвался отправиться молодой офицер с "Буссоли" д'Экюр. По его мнению, пролив мог начинаться где-то возле южного края бухты, почти постоянно скрытого туманом. Но так ли это? Лаперуз не очень-то верил в идею лейтенанта д'Экюра, но все-таки, составив для него подробнейшие инструкции, запрещающие рисковать людьми, позволил взять три шлюпки и отправиться к южному краю бухты.
      Только одна шлюпка вернулась из этого похода через несколько часов после его начала. Растерянный и бледный лейтенант Бутен, командир ее, доложил Лаперузу о том, что д'Экюр, обнаружив какой-то проход среди скал, принял его за пролив. Нарушив инструкцию командира экспедиции, он распорядился подойти к этому проходу во время прилива, и это привело к катастрофе: подхваченные мощным подводным течением шлюпки закрутились в водовороте и разбились о подводные камни. Никому не удалось спастись, а третью шлюпку лишь каким-то чудом отбросило назад, на спокойную воду.
      Еще целых семнадцать дней провел Лаперуз в этой зловещей бухте, надеясь хотя бы похоронить тела погибших товарищей, но море так и не вернуло их. Погибли три офицера и восемнадцать матросов, самонадеянность д'Экюра обошлась экспедиции слишком дорого.