1. Несколько Робинзонов

Аппарат работал просто великолепно. Когда Петр, сняв трубку, нажал красную кнопку вызова, в комнате тотчас раздался голос Бренка.

— Привет! — сказал тот радостно.

Голос звучал так ясно, словно Бренк стоял рядом и никаких трех леков разницы во времени не было. От столь необыкновенного качества Петр даже растерялся.

— Привет, — вымолвил Петр. И справившись с растерянностью, продолжил: — Ну, как дела?

— Завтра каникулы, — весело сказал Бренк, — так что вовремя на связь вышел. А у вас что?

— У нас? — Петр помрачнел. — Завтра по физике кон трольная. И вообще как-то... Вот дождик девятый день не кончается.

— Ничего, будут и у вас каникулы, — утешил Бренк. — Завтра. Если не против? Мы уже сами собирались с вами связываться...

Петр помотал головой.

— Да нет, ты не так понял. Завтра у нас контрольная. А до каникул...

Он хотел было посчитать дни, но Бренк опередил.

— Мы со Златко пару недель собираемся провести на необитаемом острове в Тихом океане, — сообщил он небрежно. — Будем жить как Робинзоны Крузо. Без инструментов, без припасов, словом, надеяться только на себя. У нас многие ребята так отдыхают, и всем нравится. Да и взрослым тоже. Вот и приглашаем вас с Костей. Где два Робинзона, там и четырем места хватит. Согласны?

— Конечно, конечно! — ответил Петр. — Только...

— Раз согласны, — подытожил Бренк, — тогда готовьтесь к контрольной, а завтра ровно в три будьте у аппарата. По пути мы вас и захватим. Две недели проведете с нами и вернетесь в свое время. В тот самый момент, в какой исчезли, Александра Михайловна даже не заметит. Представь, целых две недели будем Робинзонами!

По сердцу Петра пробежала теплая волна радости. Костя, стоявший оядом, хотел было вырвать трубку, но Петр крепко сжимал ее в руке.

— С собой что брать? — вымолвил он срывающимся голосом.

— А что было у Робинзона? — спросил Бренк. — Почти ничего. Ничего и не берите. Разве что случайно окажется в карманах.

Костя все-таки отнял у Пети трубку, но услышал лишь последние фразы.

— Значит, договорились! — говорил Бренк. — Заканчиваем разговор. Энергия связи уже на исходе. Косте привет. До завтра!

— Я здесь! — крикнул Костя, но в трубке уже что-то щелкнуло, и воцарилась полная тишина.

Повертев трубку в руках, Костя положил ее на место и обернулся к Петру за разъяснениями.

Лицо Петра Трофименко сияло, отчего даже в комнате, казалось, посветлело. Охвативший его восторг мешал подбирать слова, и Костя не сразу понял, что же все-таки произошло. А когда понял, обрадовался не меньше, чем приятель. Да и кому не хочется хоть пару недель побыть Робинзоном!

Но кое-что все-таки оставалось неясным, Костя же Костиков, человек рассудительный и обстоятельный, всегда стремился выяснить все до конца.

— А сказали, где этот остров находится? В Тихом океане — ясно, а в каком времени? В нашем или к себе в двадцать третий век заберут?

Петр добросовестно вспоминал. Нет, о временных координатах ничего сказано не было. Бренк, правда, обмолвился, что заберут «по пути»... Но куда?

— Не знаю, не понял, — честно признался Петр. — Да есть ли разница? Главное, необитаемый остров! А в каком времени жить — не все ли равно!

— Хорошо бы, — задумчиво произнес Костя, — века на два, на три назад. В наше-то время и самолеты повсюду летают, и кораблей в океане полно. Спасут нас, чего доброго, раньше времени! Робинзон, помнится, жил в семнадцатом столетии. А мне, откровенно говоря, больше по душе «Таинственный остров» Жюля Верна. Девятнадцатый век — золотое время!

И тут с замирающим сердцем Костя вдруг подумал: до чего же легко привыкли они к путешествиям во времени. Совсем недавно все было так обыкновенно — ходили в школу, делали уроки, играли в футбол... и вот пожалуйста! Запросто связываются с друзьями из двадцать третьего века! Вместе путешествуют...

— А все-таки давай к контрольной готовиться, — прервал свои размышления Костя. — Нехорошо с двойкой на остров.

— Напишем! — беззаботно отмахнулся Петр. — Нас теперь Лаэрт уважает. Скорее бы завтрашний день наступил!

Взглянув на приятеля, Костя понял, стоит ему закрыть за собой дверь, Петр, конечно, возьмется не за физику, а за «Робинзона Крузо», но в конце концов, Петр взрослый человек, а стало быть, хозяин своей судьбы.

Костя ушел к себе и добросовестно взялся за учебник. Увы, физические законы вдруг показались ему невероятно скучными и сухими. Нет-нет, уговаривал себя Костя, что-что, а физику современному человеку надо знать обязательно, а уж на необитаемом острове без нее не проживешь и дня. Что бы делали Пенкроф, Герберт, Гидеон Спилет и негр Наб из «Таинственного острова», не будь с ними инженера Сайреса Смита? С его помощью они научились плавить металлы, формовать кирпичи и даже освоили производство сахара. Хотя нет, подумал Костя, самодельный сахар — это уже не физика, а химия. Но все равно на необитаемом острове не пропадет лишь человек знающий.

Костя вздохнул, отложил учебник и взглянул на часы — до начала нового путешествия оставалось еще много времени. Он глянул в окно. Осенний дождь не прекращался уже больше недели. Москва-река едва виднелась из-за повисшей над ней густой сырости. Парк на берегу выглядел уныло и мрачно, трава стала блеклой, листья облетели. Улица над парком была совершенно пустынной, лишь изредка проезжали, разбрызгивая лужи, автобусы. Казалось, город вымер и людей нет не только на улице, но и в магазинах, кинотеатрах, библиотеках... Словом, сама Москва выглядела в этот день необитаемым островом.

Костя лег спать пораньше, чтобы скорее дождаться утра, но, как назло, долго не мог уснуть. Под утро приснились ему зеленые волны, набегающие на белый прибрежный песок, широкие листья кокосовых пальм под жаркими лучами тропического солнца...

А утром время вдруг побежало на удивление быстро.

Началось с того, что заклинило сконструированный Лаэртом Анатольевичем электронный замок. Дверь в кабинет физики никак не хотела открываться. Огорченный изобретатель возился с ней минут тридцать, нажимая все кнопки, пробуя разные коды, а весь седьмой «А», столпившись за спиной учителя, хоть сочувствовал ему, но и радовался, что с контрольной по физике на сегодня, видимо, покончено.

Наконец в коридоре появился директор школы Степан Алексеевич. Он выразительно посмотрел на Лаэрта Анатольевича, немного поразмыслил, затем нажал на дверь плечом, и замок тут же сработал.

На пунцового изобретателя было жалко смотреть. Костя даже подумал: а не взять ли и его, такого расстроенного, немного развеяться на необитаемый остров? Где четыре Робинзона, там и пять — чего страшного? Но все же сдержался и даже Петру не признался в своей слабости.

Контрольной так и не было.

А на перемене, когда Костя смотрел на витрину школьного буфета, ему вдруг пришло в голову, что на необитаемый остров надо хоть что-нибудь с собой взять. Немного, чтобы уместилось в карманах. В размышлениях на эту тему быстро прошли оставшиеся уроки истории, математики и литературы.

Дома, перед тем как отправиться к приятелю, Костя реализовал намеченный план. Правда, книга Жюля Верна «Таинственный остров» в карман не влезла, пришлось спрятать ее за пазухой. Немного подумав, Костя добавил к ней еще «Практикум по домашнему хозяйству». А в карманы напихал всякой мелочи — иголку с нитками, зубную щетку и пасту, мыло, ножик, спички, несколько бульонных кубиков, тюбик клея «Момент»...

Без четверти два Петр и Костя уже сидели подле аппарата связи. И время опять замедлило свой бег. Друзья, правда, включили видеомагнитофон, но даже Арнольд Шварценеггер не очень-то увлекал.

А без пяти три в комнату вошла Александра Михайловна. Доктор педагогических наук приветливо поздоровалась с Костей, скользнула взглядом по его туго набитым карманам и посмотрела на Петра.

Петя тяжело вздохнул. Уж кто-кто, а он-то знал, что от бабушки ничто не могло укрыться. И разумеется, она тут же спросила:

— Ну а теперь куда собрались?

— На необитаемый остров, — нехотя отозвался внук.

Александра Михайловна подняла брови.

— Да ты не беспокойся, — пробормотал Петр. — Мы только на две недели. Вернемся в тот же момент, когда исчезнем, — ты даже и не заметишь.

— Мне беспокоиться нечего, — ответила бабушка. — Я вот о чем думаю:, если вы так быстро вернетесь, может, и мне махнуть вместе с вами? Мне тоже встряхнуться надо! Слишком много работы в последнее время. Думаю, Бренк и Златко ничего бы не имели против?

Петр и Костя оторопело уставились на Александру Михайловну. Ответить никто из них не успел. Старинные часы в углу комнаты уронили три гулких протяжных удара. Правда, в Костиной голове молнией пронеслось, что ничего плохого в идее Петиной бабушки нет. Ее находчивость, решительность, энциклопедические познания даже очень придутся кстати...

2. Радио в... семнадцатом веке

Песок под ногами был белым-пребелым — точно таким, какой Костя видел во сне. А океан, лениво наплескивающий на берег пенистые волны, зеленел к горизонту, словно малахит.

Песчаный берег полого поднимался вверх, где густел тропический лес, наполненный оглушительным гомоном птиц.

Небо было прозрачно-голубым, без единого облачка. Солнце застыло в зените и палило вовсю.

Бренк и Златко в оранжевых шортах и голубых майках с непонятными эмблемами стояли на берегу в двух шагах от своих друзей и широко улыбались. Казалось, их вовсе не удивило, что вместе с Костей и Петром на необитаемом острове оказалась и Александра Михайловна. Так и не успев переодеться, она стояла в домашних тапочках и в зеленом халате с цветочками.

Люди воспитанные, Бренк и Златко первым делом поздоровались с Петиной бабушкой. Потом Златко снял с плеча черную сумку — вероятно, блок хронопереноса, — поставил на песок, и четверо друзей обнялись, словно после долгой разлуки, хотя виделись всего несколько дней назад. Правда, при совсем других обстоятельствах, ведь тогда, если помните, войска крымского хана Девлет-Гирея штурмовали Московский Кремль.

— Разрешите всех поздравить с прибытием на необитаемый остров! — шутливо-торжественно объявил Бренк.

Костя спохватился. Надо было все-таки определиться во времени и пространстве.

— А где мы? — спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно небрежнее. Ведь он уже считал себя опытным, ничему не удивляющимся путешественником.

— Ах да, вы же ничего не знаете, — спохватился Бренк. — Мы в Тихом океане, неподалеку от побережья Южной Америки...

Он пристально вглядывался в волны, словно надеясь там что-то увидеть.

— Точно, — подтвердил Златко, — остров действительно необитаемый. Проверено! Здесь недавно отдыхали Иммануил и Филипп, наши друзья. Построили хижину, питались кокосовыми орехами, ловили рыбу, охотились на черепах. Мы выбрали этот же остров, только по времени немного раньше, когда хижины еще не было. Сами построим! Конечно, трудности тоже будут, рассчитывать придется только на себя. Но зато какой отдых!

— А время, время какое? Какой сейчас год? — не успокаивался Костя.

— 1699-й, — ответил Златко.

Петр хлопнул себя по туго набитым карманам.

— Ну вот, — молвил он с досадой. — А у меня случайно в кармане транзистор оказался. Думал, музыку по вечерам слушать будем, последние известия, футбол...

Он извлек на свет маленький, похожий на милицейскую рацию транзистор «Нейва».

Бренк и Златко развеселились.

— Зря у тебя приемник случайно в кармане оказался, — сказал, широко улыбаясь, Златко. — В семнадцатом веке радио, сам понимаешь, не послушаешь. Если только треск от атмосферного электричества...

Петр машинально включил приемник, повертел ручку настройки. Никаких передач, разумеется, не было, динамик лишь слегка шипел. Но вдруг случилось то, от чего и Бренк и Златко разом вздрогнули, да так и застыли с широко раскрытыми глазами. И было от чего: из динамика донесся голос, говоривший на неизвестном языке. Слышно было очень хорошо, но слова казались странными — можно было подумать, что пленку с записью включили на большую скорость, и получилась невнятная скороговорка.

— Мне этот язык совершенно незнаком, — удивилась Александра Михайловна. — А я ведь не без оснований считаю себя...

Бренк облизал пересохшие губы.

— А это действительно приемник? Может, вы магнитофон по ошибке взяли?

— Исключено, — замотал головой Петр и даже обиделся.

Златко пристально смотрел на Бренка.

— Так, может, ты опять ошибся? И вовсе это не 1699 год.

Бренк раскрыл черную сумку, заглянул внутрь.

— Все правильно, — сказал он тихо. — Сегодня 29 августа 1699 года. Значит, в семнадцатом веке действительно работает неизвестная радиостанция.

— Да ты понимаешь, что говоришь?! — воскликнул Златко и даже всплеснул руками. — Ведь этого быть не может!

— Значит, может, — растерянно отозвался Бренк.

Все замолчали, слышен был только голос, бормотавший что-то скороговоркой. Затем в приемнике щелкнуло, затрещало, и «Нейва» смолкла. В молчании прошло несколько долгих минут. Златко взял приемник из рук Петра и сам повертел ручку настройки. На всех диапазонах было только то, что и должно быть: неясный шум и шипение от магнитных явлений в атмосфере.

— Ладно, — решил наконец Златко, — выключай и убирай. — Все равно эту загадку сейчас нам не разгадать. Давайте займемся делом — выберем место для хижины, добудем огонь, пропитание. А когда вернемся, то сообщим о необычном явлении ученым. Пусть сюда направят специальную экспедицию...

Костя, Петр и даже Александра Михайловна молчали. Жизнь на необитаемом острове начиналась с необъяснимой загадки. А что будет дальше? Петра вдруг осенило.

— Послушайте! — воскликнул он. — А я знаю, что это такое! На Земле в 1699 году работала экспедиция инопланетян. Это они переговариваются между собой по радио.

Несколько мгновений Златко и Бренк молча смотрели на Петра, по-видимому, взвешивая каждое слово. Потом Златко пожал плечами.

— Да хоть бы и так, все равно мы без специальных приборов ничего не узнаем. Вот поработает здесь специальная экспедиция...

— А нам потом расскажете? — замирая от любопытства, выдавил Петр.

Златко и Бренк переглянулись, словно бы совещаясь.

— Вам расскажем, — пообещал Бренк. — Но только вам. И никому ни словечка. Ни Лаэрту, ни Вере Владимировне, ни особенно этим... физкультурнице, Марине да и другим...

— Ладно! — Златко сделал энергичное движение рукой, как бы подводя итог размышлениям над необъяснимой загадкой. — Давайте осмотрим остров, выберем место для стоянки.

Бренк опять посмотрел в океан. Песчаная полоска отмели явно стала больше, наступало время отлива. Бренк, судя по всему, о чем-то беспокоился. Быстрым взглядом он окинул прибрежную полосу. И лицо его вдруг оживилось.

— Смотрите! Что-то там лежит на песке! — Похоже, бочонок, — определил зоркий на глаз Петр. — Наверное, это обломки после какого-то кораблекрушения! — крикнул Бренк и понесся к находке.

Вблизи оказалось, что бочонок был не один — четыре деревянных емкости были привязаны канатами к углам объемистого, сколоченного из крепких досок ящика. Бренк постучал по одному бочонку, по другому. Судя по звуку, они были пустыми и служили поплавками, чтобы не дать ящику утонуть.

— Надо же, океан словно для нас выбросил все это на берег! — восхищенно воскликнул Петр. Глаза его сверкали, сердце переполнял восторг. Еще бы! С первых же мгновений на необитаемом острове начались приключения, да какие! Таинственная радиопередача, за гадочное кораблекрушение... Как это все не походило на обыденную жизнь, какую приходится вести в девяностых годах двадцатого столетия.

— Точь-в-точь как у Жюля Верна в «Таинственном острове», — рассудительно произнес Костя. — Там герои тоже нашли на берегу ящик с разными припасами и снаряжением. Это им капитан Немо в подарок прислал. Если не читали, книга у меня с собой.

В глазах Златко вдруг мелькнула искра подозрения, он бросил быстрый взгляд на Бренка. А тот, ничего не замечая, уже искал подходящий камень, чтобы отбить у ящика доски.

— Кораблекрушение! Конечно, кораблекрушение! А нам подспорье! В ящике наверняка хоть что-то да нам сгодится, — тараторил он без умолку. — И надо же, в самый нужный момент!

Орудуя увесистым камнем, найденным на песке, Бренк и Петр с превеликим трудом проломили одну из досок. Под деревянной обшивкой виднелась просмоленная парусина.

— Что-то уж больно обстоятельно к кораблекрушению готовились, — пробормотал Златко, все с большим недоверием поглядывая на Бренка.

Справиться с парусиной было нетрудно, пригодился нож, предусмотрительно захваченный Костей. И скоро на свет один за другим стали появляться предметы, которые кто-то, по всему судя, заботливо подбирал на случай высадки на необитаемом острове.

Здесь оказались старинный котелок и медный чайник, шесть ложек и такое же количество вилок и ножей, оловянные миски и чашки, старинная подзорная труба, мотыга, топор, шесть старинных пистолетов и несколько мешочков с порохом и пулями...

Златко поднял один из пистолетов и задумчиво повертел его в руках. Пистолет был очень красив, украшен перламутровой инкрустацией.

— Испанский, — определил Златко, — с кремневым замком.

— Сделан в Толедо, — прочитал он клеимо мастера.

— Конечно, в Толедо! — подхватил Бренк. — Где же еще!

Тут Петр извлек на свет тугой брезентовый сверток ярко-оранжевого цвета. Назначение его он определил сразу.

— Палатка. Четырехместная. Польская.

Тут уж Златко взорвался. Прежде чем Петр и Костя поняли, что произошло, он обрушился на Бренка:

— Так я и знал! Эх ты! Как же ты мог?! Неужели мы не обошлись бы? Филипп и Иммануил сами построили хижину, труда не пожалели, а ты! И даже следы толком замести не мог. Ведь так спутать эпохи! Подзорная труба из семнадцатого века, а палатка из двадцатого!

Лицо Бренка густо залила краска. Сначала он молчал, низко опустив голову, но потом стал оправдываться:

— Златко, ну чего ты в самом деле... Могло же и вправду какие-то предметы на берег выбросить... Ну ошибся я немного... А не ошибся, ты бы и не заметил... Я же как лучше хотел! На хижину сколько сил и времени уйдет, а у нас всего две недели, надо и покупаться, и отдохнуть... Ну подумаешь, палатка из двадцатого века... А ты полагаешь, легко было так все рассчитать, чтобы ящик попал сюда как раз к моменту нашей высадки? Да и вещи — легко было подобрать?

Но Златко продолжал бушевать. Его лицо шоколадного цвета стало еще темнее, глаза горели праведным гневом. Он обвинял Бренка в стремлении к легкой жизни, в нежелании преодолевать невзгоды и уже предлагал немедленно прекратить робинзонаду и вернуться назад, раз уж с самого начала все загублено...

Петр и Костя только крутили головами, переводя взгляд то на одного, то на другого.

Но тут Александра Михайловна, уже несколько минут увлеченно разглядывающая горизонт в подзорную трубу, положила конец всем спорам.

— Корабль! — тихо сказала она ровным голосом. — Паруса грязно-серые, флаг черный...

3. «Крокодил» бросает якорь

Златко запнулся на полуслове, Бренк растерянно опустился на пустой бочонок. По всему было видно, что ни тот, ни другой никак не ожидали такого поворота событий. А Петр настойчиво тянул подзорную трубу из бабушкиных рук.

— Дай посмотреть! Точно, корабль! И действительно под черным флагом. Это пираты!

Он опустил трубу.

— У вас летательные аппараты с собой? Я бы мигом слетал! Надо же узнать, что за корабль, что за люди, что собираются делать?

Златко медленно покачал головой.

— «Шмелей» с собой не брали. Мы же собирались жить, как робинзоны. И невидимками на этот раз стать не сможем. Так что, если пираты высадятся...

— Да у нас пистолеты есть! — воскликнул Петр с горящими глазами.

Златко помрачнел.

— Никаких перестрелок! — объявил он. — Мы не вправе вмешиваться в ход событий. Вы же знаете! Все, что мы можем, — постараться не попасться им на глаза. А может, корабль и мимо пройдет...

Тут взгляд Златко ненароком упал на оранжевую палатку, и он вскипел:

— Раз уж прихватил с собой, не мог выбрать цвет получше? Взял бы зеленый, защитный... А тут!

— Да хватит вам! — примирительно сказал Петр. — Давайте решать, что делать будем!

Александра Михайловна снова поднесла к глазам подзорную трубу.

— Вот что, молодые люди, — сказала она, не отрываясь от наблюдений. — Корабль пока далеко. Даже если пираты решат высадиться на берег, у нас есть еще несколько часов. Предлагаю разбить где-нибудь в укромном месте лагерь, замаскировать палатку, устроить наблюдательный пункт, да и о пропитании надо позаботиться. А дальше будем действовать по обстановке.

— И наши следы на берегу надо уничтожить, — рассудительно произнес Костя. — Бочонки, ящики... Вот что, — предложил он, — вы идите искать место для стоянки, а я пока побуду тут. Мало ли что! А потом вернетесь за мной, перетащим вещи...

Бренк и Златко переглянулись.

— Верно, — сказал Бренк, — не бродить же по лесу с тяжелой поклажей! Но по одному лучше сейчас не оставаться. Я побуду с тобой.

Александра Михайловна, Златко и Петр, захватив подзорную трубу и топор, направились в чащу тропического леса. Лишь только они шагнули в густые заросли, как поднялся оглушительный крик испуганных птиц. Бренк и Костя Костиков уселись на бочонки коротать время.

От морского ли воздуха, или необычности обстановки у Кости даже немного закружилась голова. А Бренку, видимо, было все нипочем: настороженность от неожиданного известия прошла, и теперь он выглядел спокойным и невозмутимым, будто всю жизнь проводил каникулы на необитаемых островах и не было поблизости никаких пиратов.

— Ну, как первые впечатления? — спросил он.

— Слишком их много! — признался Костя.

Бренк хмыкнул.

— А здорово я придумал с этим ящиком и бочонком? — Глаза Бренка лукаво сверкнули. — Ты не представляешь, чего это стоило! Ведь вещи, считай, подлинные, я их скопировал в разных музеях, а потом упаковал и переправил сюда. Как раз к моменту нашего появления. Расчетов потребовалось — будь здоров!

— Что значит — скопировал? — спросил Костя.

— Ах да, ты же не знаешь, что это такое! — спохватился Бренк. — В нашем времени есть такой прибор — копиризатор. Он может воспроизвести любую вещь, был бы только образец. Вот я и воссоздал старинные пистолеты, подзорную трубу. Да вот с палаткой промашка вышла. Я-то думал, что она относится к более ранней эпохе, да, видишь, ошибся!

— А что, и палатки польские у вас в музеях выставлены? — поинтересовался Костя.

— Все выставлено! — горделиво ответил Бренк.

«Каких же только чудес у них нет, — подумал Костя. — Как далеко за три столетия шагнула человеческая мысль!» Несмело он спросил:

— Бренк! А мы когда-нибудь побываем в вашем времени? Не на пять минут, а хоть на день, на два. Очень хочется посмотреть!

— Да по мне, хоть сейчас, — ответил Бренк. — Но все-таки вряд ли получится. Одно дело, мы в прошлом. Контроля никакого. Ты сам представь: в нашем времени вас не спрячешь. Привлечете внимание, и если узнают, что мы завезли вас в наше время, — такое будет!..

Костя вздохнул. Все правильно, в будущее вряд ли им суждено заглянуть. Остается довольствоваться путешествиями в прошлое. Но ведь это тоже немало! Кто из однокашников отказался бы от такой возможности? И, словно прочитав его мысли, Бренк утешил:

— Да ты не огорчайся! У нас столько еще будет приключений! Мы со Златко решили — даже на другие планеты будем вместе летать, в другие Галактики. И если не в наш век, то в двадцать первый или двадцать второй вполне можем взять. Для вас ведь это тоже будущее.

С океана долетело эхо трех глухих пушечных выстрелов. Златко забрался на бочонок.

— Нет, без подзорной трубы не видно, — сказал он задумчиво. — Но почему пушки палят? Что это означает? Может, на острове есть кто-то и пираты подают сигнал?

— Вы же подбирали остров, чтобы он был необитаемым? — съязвил Костя.

— Правильно! Иммануил и Филипп были тут лет на десять позже и никого не застали... Да и в другие времена здесь никого не было. А вот мы угодили в самую заваруху. Кто же знал? Но ведь так даже интереснее. Я огорчусь, если пираты не высадятся.

Костя внимательно на него посмотрел. Как недавно у Златко, у него тоже возникло неясное подозрение. В конце концов у человека двадцать третьего века есть все возможности...

— Слушай, Бренк! — прямо спросил он. — А этих пиратов случайно не тоже ты...

Бренк рассмеялся. Смех его был искренним.

— Ящик с припасами — это действительно я! Но пиратов — нет! Да я бы и не смог, даже если б захотел.

Сомнений не было: пираты — действительно настоящие, и копиризатор тут ни при чем.

А Бренк снова забрался на бочонок и смотрел в океан. Легкие ленивые волны следовали одна за одной. Зеленая вода искрилась на солнце, слепя глаза. И тут Бренк не выдержал:

— Давай искупаемся! Времени еще много, а это все-таки океан!

Вода оказалась теплой и ласковой. Она бодрила и убаюкивала. Все волнения ушли куда-то, отступили. Не было больше пиратов, блока хронопереноса, оранжевой польской палатки, да и вообще ничего. А существовал во всей Вселенной лишь один океан, огромный и добродушный, лениво играющий с людьми-песчинками, разнежившимися на его прозрачно-зеленой глади.

Отфыркиваясь, Бренк и Костя выбрались на берег и улеглись на песке, с наслаждением подставив спины солнцу. Косте на миг припомнилась продрогшая Москва, где девятый день не прекращался дождь, но он поспешил отогнать невеселые воспоминания.

Александра Михайловна, Златко и Петр появились на берегу час спустя. Как раз в тот момент, когда на пиратском корабле вновь три раза подряд гулко ударили пушки.

— Мы такое хорошее место нашли! — объявил Петр. — Почти на вершине холма, в густых зарослях. Рядом — ручей. Великолепный обзор!

— Пойдемте устраиваться, мальчики! — сказала Александра Михайловна, взяв под мышки четыре пистолета.

Костя глянул на Петину бабушку. Лицо ее было бодрым и энергичным и здесь успело слегка загореть. Она закатала рукава домашнего халата и теперь, с пистолетами, выглядела весьма воинственно. По всему было видно, что на необитаемом острове доктор педагогических наук чувствует себя на своем месте.

Петр взвалил было на спину злополучную польскую палатку и вдруг опустил.

— Черепахи! — крикнул он радостно. — В песке и черепашьи яйца должны быть, сделаем яичницу. Я сейчас!

Через пятнадцать минут Петр вернулся. В его рубашке, завязанной узлом, было несколько десятков яиц.

— Там их столько — на месяц хватит! Провиантом, считайте, обеспечены.

— А есть-то их можно? — забеспокоилась Александра Михайловна.

Герои романа «Таинственный остров» ели, — резюмировал Костя. — А Жюль Верн никогда не ошибался.

— Пошли скорее! — заторопился Бренк. — Есть уже хочется.

— Но сначала зароем бочонки и ящик, — как всегда, к месту заключил Костя. — Если пираты высадятся здесь, то сразу наткнутся на наши следы.

— Правильно, — одобрил Златко.

По очереди работая мотыгой, Петр и Бренк выкопали на берегу яму. Закопав бочонки и ящик и разровняв землю, они оставили два неприметных камня. Мало ли что, находки еще могут пригодиться. А потом, разобрав поклажу, все двинулись в глубь острова.

Тропический лес был великолепен. Деревья в изобилии разукрашены плодами. Быть может, съедобными? Значит, голодать на острове им не грозило. Да к тому же вокруг полно птиц. Костя припомнил, как герои романа «Таинственный остров» ловили их силками. Книга была с собой, так что опыт пригодится.

Местность понемногу стала повышаться. Вскоре робинзоны вышли на берег полноводного ручья.

— Теперь просто, — сказал Петр. — Вдоль ручья вверх, и мы на месте.

Пираты наверняка наткнутся на этот ручей, — рассудительно предположил Костя. — Ведь придется пополнять запасы пресной воды. Так что вполне могут дойти и до нашего лагеря.

— Не дойдут, — рассеянно отозвался Златко. — Надо будет — примем меры.

— Так у вас же, говорите, никакого снаряжения нет, — удивился Петр.—Или есть?

— Нет — так будет! Мы же не можем допустить, чтобы эти люди с нами встретились.

Костя успокоился. В конце концов с Бренком и Златко ничего не страшно, из любого положения они найдут выход.

Ручей становился все уже и уже, а течение все быстрее. Поклажа оказалась не такой уж легкой, да и как обычно, чем дольше шли, тем она казалась тяжелее. Остаток пути робинзоны одолели в полном молчании. Когда Петр, тяжело дыша, вымолвил: «Пришли!» — все без сил повалились в траву. А Костя подумал, что жизнь на необитаемом острове состоит не только из радостей. Но минут через десять усталость отступила, можно было встать и осмотреться.

Место для лагеря и впрямь оказалось удачным. Ровная площадка на склоне холма поросла по краям густым кустарником. Снизу ее никак не разглядеть. Рядом журчал ручей. До вершины было еще довольно далеко, но и отсюда весь ныне обитаемый остров гляделся как на ладони.

Он был невелик, правильной овальной формы и почти целиком покрыт густым тропическим лесом с редкими прогалинами. Рядом возвышались еще два холма, один повыше, другой пониже. На северной оконечности заросли рассекала синяя полоска — там, видимо, протекал еще один ручей. А во все стороны, до горизонта, простиралась спокойная океанская гладь. С высоты она казалась прозрачно-голубой.

Петр присвистнул: пиратский корабль уже можно было разглядеть и без подзорной трубы. Бренк забеспокоился:

— Давайте, пока они дым от костра не могут разглядеть, зажарим яичницу!

Быстро и ловко он наломал веток, развел костер. Златко, вздохнув, посмотрел на палатку, а потом на небо.

— Ладно, — решил он, — раз есть палатка, надо ее поставить. Но тщательно замаскировать.

Десять минут спустя лагерь был разбит, а яичница зажарена на дне массивного котелка. Все настолько проголодались, что слышался только стук вилок об оловянные миски. Наконец Бренк удовлетворенно откинулся на траву и произнес:

— Ну что ж, жить здесь можно. Жалко только, что в ящике не оказалось соли. Да еще бы чай или кофе. Недодумал!

Александра Михайловна снова подняла подзорную трубу. Один из пистолетов был у нее заткнут за поясом халата, и она выглядела словно мадам Вонг, легендарная предводительница пиратов.

— Сейчас, может, название прочитаю... Нет, не видно.

Петр принялся разгружать туго набитые карманы. Судя по всему они ему порядком мешали. А извлек он из них несколько мотков лески с поплавками и крючками, две банки консервов «Завтрак туриста», электронную игру «Ну, погоди!» и, конечно, транзистор «Нейва».

Увидев приемник, Бренк вспомнил о таинственной радиопередаче.

— Давайте попробуем? — Он включил «Нейву», повернул ручку на стройки.

В шуме и треске опять вдруг послышалась скороговорка на неизвестном языке.

— Постойте! — сказала Александра Михайловна. — Похоже, я вижу название... Английское... Да, вижу! Корабль называется «Крокодил». Вполне подходит для пиратского судна!

Скороговорка на радиоволне не прекращалась.

— Выключите! — не выдержал Златко. — Все равно этой загадки не разгадать, а нам и других забот хватает!

Похоже, он начал нервничать. Впрочем, с этой минуты в лагере робинзонов воцарилась тревожная атмосфера ожидания. Медленно, в молчании тянулись минуты.

Теперь и без подзорной трубы «Крокодил» был хорошо виден — трехмачтовый корабль темно-красной расцветки. На нем уже убрали паруса. На вантах и реях чернели крошечные фигурки матросов. С борта стали спускать на воду шлюпки.

Сомнений не оставалось: пираты готовились к высадке.

4. Очень таинственный остров

Когда шлюпки подошли к самому берегу, Петр взвел курок пистолета. В тишине хриплый скрежет пружины прозвучал особенно зловеще. Правда, пистолет был не заряжен. Выяснилось, никто и не знал, как его заряжают. Златко, тяжело вздохнув, посмотрел на Бренка.

— Делать нечего! Придется тебе на мгновение вернуться в наше время.

— Понимаю! — отозвался Бренк. — Надо поставить вокруг лагеря кольцо защиты. Да и эффект неприсутствия надо обеспечить на всякий случай.

— Для всех! Все должны быть невидимыми! Мы так не только за пиратами проследим, но, может, и тайну радиопередачи раскроем.

— Хорошо, — сказал Бренк, потянувшись к черной сумке.

— Не получилось робинзонады, — с грустью проговорил Златко. — Надо же выбрать такое время, когда пираты приплыли!

Он призадумался, и вдруг лицо его оживилось.

— Послушайте! А не перебраться ли нам сейчас на пару лет вперед или назад?!

— Это ты брось! — вмешался Петр. — С пиратами гораздо интереснее.

— Я тоже так считаю! — твердо сказала Александра Михайловна. — Нам исключительно повезло. Я могла прожить всю жизнь и никогда не увидеть настоящих пиратов.

Бренк и Златко посмотрели на доктора педагогических наук с большим уважением. Потом Бренк раскрыл черную сумку, запустил туда руку и тотчас исчез, словно его и не было. Но спустя мгновение снова появился. На его плече висела еще одна сумка. Петр и Костя, так и не сумевшие привыкнуть к подобному волшебству, растерянно переглянулись.

А Бренк как ни в чем не бывало положил сумку на траву.

— Я совсем забыл тебе сказать, — начал было Златко, — надо бы еще...

— Сам догадался, — ответил Бренк. — Взял пять «Шмелей». Теперь мы во всеоружии.

— Александра Михайловна, — обратился Златко, — теперь и вам надо научиться летать. «Шмели» — это портативные летательные аппараты, они сделаны в виде браслетов. Ребята уже знают, как ими пользоваться.

— Летать? Я готова, — хладнокровно ответила бабушка.

Златко надел ей на запястье браслет.

— Все очень просто, надо только привыкнуть. Представьте, что вы летите, а в полете отдавайте мысленные приказания: вверх, вниз, вправо, влево. На всякий случай я полечу рядом с вами.

— Поняла! — сказала Александра Михайловна.

Несколько секунд она стояла, прикрыв глаза и настраиваясь, словно намереваясь побить рекорд по прыжкам в высоту, а потом легко и элегантно взмыла в воздух. Златко для страхования поднялся следом. Но страховка не понадобилась. Доктор педагогических наук оказалась исключительно способной ученицей. Несколько мгновений спустя она с восторгом кувыркалась в воздухе, закладывая лихие виражи. Полы ее халата развевались во время крутых поворотов, с ноги даже слетел тапочек, но Александра Михайловна, извернувшись, поймала его на лету. Восхищенный Петр толкнул Костю локтем в бок.

— Ну, у кого еще есть такая бабушка!

Налетавшись вдоволь, Александра Михайловна приземлилась наконец возле палатки. Рядом опустился Златко и торжественно пожал Петиной бабушке руку. А она выглядела так, будто помолодела лет на двадцать.

— Разработаем план, — воодушевленно сказала Александра Михайловна. — Впрочем, и так все понятно. Сейчас мы летим к берегу, смотрим, что намереваются делать пираты. Да и к кораблю на экскурсию можно слетать.

Бренк и Златко переглянулись. В их взглядах можно было прочесть, что они окончательно признают доктора педагогических наук своим предводителем.

— Мы готовы, — ответил Златко. — Надо только на всякий случай включить вокруг лагеря кольцо защиты. Чтобы никто не смог пройти. И себя сделаем невидимыми. Слышать нас тоже никто не будет. Но предупреждаю: на всякий случай совсем близко к пиратам не подходить. Еще пальнет кто-нибудь случайно из мушкета. Мало ли что бывает!

Он полез в сумку, доставленную Златко.

— Готово! Лагерь в кольце. И эффект кажущегося неприсут ствия действует!

Внешне не изменилось ничего. Пятеро робинзонов по-прежнему видели и слышали друг друга. Но по опыту Петр и Костя уже знали, что на деле они стали невидимками и находились теперь практически в полной безопасности.

— Летим! — заторопила Александра Михайловна и взмыла в воздух.

Первым делом доктор педагогических наук пожелала подняться к самой вершине холма. Остров на глазах уменьшался в размерах. Костю вновь вдруг охватило испытанное прежде ощущение восторга. Все казалось прекрасным и радостным. Необитаемый остров стал лучшим уголком Земли. Пираты, грозные и отчаянные, были совсем не страшны. И все, что ждало впереди, казалось веселым театральным действием, а никак не опасными приключениями с непредвиденными и, возможно, рискованными последствиями.

С высоты остров выглядел особенно красочным. Выяснилось, что на его восточной оконечности располагалось озеро, похожее на застывшую каплю олова. Остров словно бы плыл куда-то по голубой океанской шири. И когда легкий ветерок пробегал по верхушкам деревьев, то казалось, что он слегка покачивается на волнах.

Полюбовавшись великолепной картиной, все пятеро полетели к берегу, куда уже приставали шлюпки с «Крокодила». Теперь пиратов можно было наконец увидеть воочию и совсем близко.

Пятеро робинзонов зависли над берегом и во все глаза глядели на живописную и пеструю картину, словно попали вдруг в необыкновенный музей, где экспонаты расставлены не по витринам, а живут и действуют.

В трех больших шлюпках разместилось человек шестьдесят. Они были одеты поразительно разнообразно: одни — в щегольские, дорогие камзолы, другие — едва не в лохмотья. Лица бородаты и недобры. Над шлюпками поднимался густой частокол мушкетных стволов и алебард. Воздух наполнился хриплыми голосами. Казалось, говорили все разом, не слушая собеседника. В последней, еще не приставшей к берегу шлюпке орали песню. А из первой уже выгружали на песок огромный, похоже, невероятно тяжелый сун-дук.

— Награбленные сокровища! — срывающимся голосом воскликнул Петр. — Клад зарывать будут!

Александра Михайловна напряженно вслушивалась в английскую речь. Но гомон стоял такой, что еле-еле различались отдельные слова.

— Про отшельника какого-то говорят, — перевела она. — А теперь про лисабонскую тюрьму... Спрашивают, не забыл ли Эндрью погрузить бочонок с Канарским... Нет, не забыл... Бочонок захватили на судне «Сан-Лазар»...

Носом в песок ткнулась третья шлюпка. Теперь вся пиратская братия была на берегу. А совсем неподалеку покачивался на лёгкой волне сам «Крокодил».

— Давайте к кораблю слетаем на экскурсию, — предложил любознательный Костя. — С сундуком они еще не скоро управятся.

— Конечно! — отозвался Петр. — А потом обязательно проследим, куда они клад зароют...

— И что? — спросил Златко.

— Выкопаем, — твердо сказал Петр. — Наверняка он так и останется на острове, как случилось со многими пиратскими кладами.

— Я знаю — читал! А нам сокровища очень пригодятся.

— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовалась Александра Михайловна.

— Стране поможем! — с гордостью сказал Петр. — Сундук, наверное, золотом набит! Это же миллионы.

— Летим к кораблю, — распорядилась Александра Михайловна.

Больше всего Костю поразили размеры «Крокодила». Трехмачтовое судно было всего с речной трамвайчик. Ну как на таком отважиться выйти в открытый океан?

Когда опустились на согретую солнцем и пахнущую смолой палубу, выяснилось, что корабль почти пуст. Только возле штурвала стоял гигантского роста часовой в малиновом платке, при мушкете и сабле, да из открытого люка доносились чьи-то возбужденные голоса. Петр заглянул туда и увидел просторную кают-компанию. За дубовым столом шестеро пиратов играли в кости.

По кораблю новоявленные робинзоны передвигались, словно по музею, осмотрели все закоулки — от бушприта, украшенного деревянным резным изображением крокодила, до кормовых фонарей. На пушечной палубе, завидев фитиль, Петр с огромным трудом удержался от искушения выпалить из пушки. А Косте до смерти захотелось покрутить штурвал и вообразить себя Христофором Колумбом. Он встал прямо против гиганта часового и заглянул ему в глаза. Часовой смотрел на берег, не замечая препятствия. Зная, что его не услышат, Костя не удержался и громко сказал:

— Гляди в оба, приятель! Береги корабль!

Часовой не шелохнулся.

— Возвращаемся! — скомандовала Александра Михайловна. — Похоже, сундук выгрузили.

И в самом деле пираты уже вытянули все три шлюпки на отмель и привязали их канатами к прибрежным пальмам, чтобы не снесло в океан во время отлива. Хоть и казались морские разбойники буйной толпой, но действовали на удивление быстро и слаженно. Часть из них, сложив оружие, принялась рубить деревья. Должно быть, здесь, прямо на берегу, пираты решили разбить лагерь, намереваясь какое-то время побыть на острове. Подтверждало это и обилие припасов, выгруженных из шлюпок: бочонки, увесистые окорока, тюки с неизвестным содержимым.

Вскоре на берегу запылал огромный костер. Поближе к огню перетаскивались окорока и бочонки. Из стволов срубленных пальм постепенно вырастал каркас огромного шалаша. А чуть в стороне восемь бородатых пиратов под руководством молодого человека в щегольском, расшитом золотом камзоле сооружали из тонких, но прочных жердей что-то похожее на носилки. Огромный сундук стоял рядом.

Все, что сопрягалось с сундуком, было, разумеется, особенно интересным. Робинзоны, невидимые и любопытные, зависли над ним на небольшой высоте. Пираты переговаривались между собой. Александра Михайловна переводила. Поскольку люди работали, разговор шел не особенно связный.

— Об отшельнике что-то говорят... А теперь ничего не понимаю... Вон тот, в фиолетовом, торопит, чтобы быстрее работали...

— Ну вот, кажется, все готово...

Сундук втащили на сколоченные жерди. Пираты по четверо встали по бокам и, кряхтя, оторвали ношу от земли.

— Миллионы, точно! — пробормотал Петр.

— А ты заметил, — сказал Костя, — мотыги они с собой не взяли. Как же будут клад зарывать?

Пираты тащили сундук прямо в тропические заросли. Человек в камзоле шел впереди, прокладывая дорогу. Было похоже, что следует он известным маршрутом.

Впереди на пути пиратов раскинулась большая поляна. На ней росла одинокая пальма. Может, под ней и собирались они спрятать клад? Пальма была приметной, могла послужить хорошим памятным знаком.

Под пальмой пираты и остановились. Тяжело дыша, они опустили груз на траву. А дальше произошло удивительное: постояв возле сундука несколько минут, пираты вдруг разом повернулись и зашагали прочь, обратно к берегу. Никто даже не обернулся. Вот за последним сомкнулись густые заросли, и на поляне остался один сундук.

С быстротой молнии Петр спланировал вниз. Он уже протянул руку, чтобы открыть крышку. Но тут по поляне волной прокатился густой зеленый свет, на мгновение скрыв все плотной завесой. А когда исчез, сундука с сокровищами уже не было.

— Ребята, — неуверенно спросила Александра Михайловна, — все это было на самом деле или мне показалось?

— На самом деле, — растерянно отозвался Златко. — Но куда же он исчез?

Костя приземлился на поляну. Там, где опустили тяжелый груз, еще оставалась примятой трава.

— Вот что я скажу, — медленно, с расстановкой произнес Костя. — Если Жюль Верн написал про таинственный остров, то наш — очень таинственный. Очень-очень!..

5. Штурман Бартоломью Хит

— А может, все просто объясняется? — спросил сам себя Костя, когда робинзоны вновь поднялись над островом и взяли курс на свой лагерь. — Разве не могло быть так, что радио изобрели гораздо раньше, чем мы с вами думаем? Ведь принцип изобретения, в общем, прост. Кто-то изобрел, но оказалось радио преждевременным, и про него забыли. Так же бывало в истории! А сундук почему исчез?.. Ну что же, это, возможно, природная аномалия какая-то. Но вообще-то, конечно, до смерти хочется узнать, как все загадки объясняются на самом деле. Златко после всех последних событий стал угрюм и мрачен.

— Я вот о чем думаю, — сказал он. — Давай-ка и в самом деле отправимся на год, на два вперед или назад. Чувствую, загадки мы все равно не разгадаем, так хоть отдохнем спокойно две недели. А сюда, в этот самый день, пускай ученые отправляются.

— А вы как полагаете, Александра Михайловна? — спросил Бренк.

Петина бабушка, как и положено предводителю, летела впереди всех. Она обернулась: лицо ее было сосредоточенным, а взгляд твердым.

— Тут нечего и полагать! — отрезала она. — Раз есть тайна, надо ее раскрыть. Сейчас мы наконец обустроимся как следует, немного отдохнем, дождемся темноты и...

Лицо Петра Трофименко просветлело. Он уже понял, что задумала бабушка.

— И отправимся в пиратский лагерь, — продолжила она. — Пираты наверняка об этой самой аномалии что-то знают. Не случайно же они не закопали сундук, а просто поставили на землю, как будто знали, что он должен исчезнуть. Под покровом темноты мы похитим какого-нибудь пирата поважнее. И найдем способ заставить его говорить.

— По правде, мне и самому хочется узнать, как все обстоит на самом деле, — сказал Златко. — Я только подумал, может, вы отдохнуть спокойно хотите. Все-таки девяностые годы XX века не лучшее время.

— Предпочитаю активный отдых! — ответила Александра Михайловна.

Златко вдруг спохватился, видимо только сейчас осознав сказанное бабушкой.

— Постойте! Похищать-то мы никого не можем! Контактов с людьми прошлого нам надо избегать. Это же аксиома! Любой контакт может привести к изменению хода истории. А вы еще решили заставить говорить!

Бабушка нахмурилась. Возражение Златко явно пришлось ей не по вкусу. Но тут вмешался Бренк:

— Златко, да подожди ты! Нельзя так категорично! Давай подумаем... Изменение хода истории — это когда в ней что-то меняется, не так ли? Такое возможно лишь в том случае, если человек прошлого получит от нас преждевременную информацию или какой-либо материальный предмет из другого времени. Так этого можно избежать! Кто мы такие, мы же пирату не скажем. Может, мы тоже пираты, но с другого корабля! Да и вообще контакт предстоит очень локальный, должно обойтись. Словом, если никого убивать не будем, ход истории будет идти своим чередом.

От такой мысли наступило зловещее молчание. Смысл ее ни у кого сомнений не вызывал. Ведь если, пусть даже случайно, будет убит кто-то из пиратов, пресечется его род — не будет у него детей, а значит, и внуков, правнуков. Человечество не досчитается целых поколений! Чтобы снять мрачную ноту, Костя предложил:

— Если человек способен все понять и сохранить тайну, ему можно даже открыться. В конце концов с нами вы общаетесь, а мы для вас тоже прошлое, однако никаких изменении в вашем времени he происходит. Здравое рассуждение решило дело.

— Пожалуй, верно, — не без некоторого удивления от столь очевидной мысли отозвался Златко. — Но все-таки надо осторожность соблюдать. Не верю я, чтобы житель XVII века, да еще пират с «Крокодила», способен был все понять.

— Будем действовать по обстановке, — подвела итог Александра Михайловна. Как раз в этот момент они подлетели к своему лагерю.

На окончательное его обустройство ушло не больше часа. Пожитки были невелики. Дно палатки устлали охапками душистой травы. Для кухонной утвари, инструментов и оружия определили постоянное место. Потом Бренк и Петр нарубили про запас дров. С добыванием огня у робинзонов проблем не было — у Кости в карманах «случайно» оказались спички, да и Бренк, тоже «случайно», нашел у себя какую-то диковинную зажигалку.

Ужин Александра Михайловна приготовила из бульонных кубиков и консервов «Завтрак туриста». На этом съестные запасы кончились, и доктор педагогических наук распорядилась:

— Пока светло, слетайте, мальчики, за кокосовыми орехами. Их здесь много, а это очень вкусно.

Вскоре в лагере выросла целая горка кокосовых орехов. А день, такой длинный-длинный, стал вдруг угасать.

Солнце склонилось к западу, по океану от горизонта до острова легла на легкие волны золотистая дорожка отраженного света. Потом солнце коснулось краем диска воды, опустилось еще ниже. И остров как-то сразу погрузился во тьму. Лишь тлели неподалеку от палатки неостывшие уголья, искрились звезды на небе да далеко внизу виднелся отблеск костра, разведенного пиратской командой.

Александра Михайловна забеспокоилась.

— До пиратов-то мы доберемся, а как найти в темноте обратный путь?

Бренк помялся. Стараясь не глядеть на Златко, он выдавил:

— Найдем! Совершенно случайно я прихватил еще и электронный компас.

Златко хмыкнул. А Костя загорелся любопытством:

— Электронный компас? А что это?

Бренк извлек из кармана крошечную круглую коробочку. Но на ней не было ни циферблата, ни стрелки.

— Он сам дорогу запоминает, — пояснил Бренк. — А команды принимает по голосу. Вот, скажем, я говорю: «Отправляемся!» — и он фиксирует весь наш маршрут. Потом говорю: «Возвращаемся!» — и компас, если мы ошибемся в направлении, подает тихие звуковые сигналы. А если движемся правильно, молчит. Хорошо, что я его захватил?

— Здорово! — восхитился Костя и вспомнил одержимого техникой учителя физики. — Вот Лаэрту Анатольевичу бы такое показать!

— Ну, раз дорогу найдем, можно отправляться! — распорядилась Александра Михайловна.

И пятеро робинзонов взмыли в черное небо.

Пиратский лагерь найти было нетрудно, даже не беря за ориентацию огромный костер. На весь остров разносилась лихая, нестройная песня.

— Канарское пьют, — предположил Петр. — Если много выпили, нам на руку.

Вблизи костер ослепил глаза. Дровами морские разбойники не скупились. Огонь стоял столбом, а искры, потрескивая, поднимались к самым звездам.

— Снижаемся! — скомандовала бабушка.

Она спланировала первая и изумилась:

— О, Господи! Такого никогда не видала!

Ночной пиратский лагерь действительно был редким зрелищем. По бородатым лицам прыгали неровные отблески пламени. Нестройная песня прерывалась глухим стуком сдвигаемых оловянных кружек, а иногда и выстрелами: от полноты чувств пираты палили в воздух. На перевернутых кверху дном пустых бочонках с азартом, громко хохоча и переругиваясь, играли в кости и карты. Но кое-кто из пиратов уже отошел ко сну, растянувшись прямо на песке где попало, чуть ли не ткнувшись в уголья, над которыми жарились на вертелах огромные куски мяса.

— Будем из спящих брать? — спросил Петр. — Он и не заметит ничего.

— Кто попало нам не нужен, — отозвалась Александра Михайловна.

Она перешагнула через рыжего бородача, крепко обнявшего во сне обнаженную саблю, и вдруг застыла на месте.

— Ребята, смотрите! — проговорила она с удивлением.

И было чему поразиться. Картина, что открылась перед ними, даже в живописном буйстве пиратского лагеря была невероятной.

У входа в крытый пальмовыми ветками шалаш стоял грубо сколоченный стол с огромным бронзовым канделябром. Дюжина свечей освещала стопу старинных книг и сосредоточенное лицо человека в фиолетовом камзоле с золотым шитьем. Он был поглощен своим занятием — гусиным пером заносил какие-то записи в толстую тетрадь в кожаном переплете. На крики, хохот и шальные выстрелы человек, казалось, не обращал никакого внимания. Правда, была на столе и пузатая бутыль с серебряным кубком, но, похоже, он не притрагивался к содержимому.

Несколько минут робинзоны молча взирали на человека в камзоле. Потом Александра Михайловна, сделав над собой усилие, обрела все-таки дар речи.

— Вот кто нам нужен, — сказала она. — Пиратский капитан!

Бросив быстрый взгляд по сторонам, она собрала Златко, Бренка, Петра и Костю в тесный кружок и шепотом, хоть и не было в том никакой необходимости, отдала необходимые распоряжения.

Все произошло молниеносно. Бренк нахлобучил на глаза элегантному пирату его собственную шляпу и затолкал в рот платок. А Костя и Петр веревкой, найденной у бочонка, накрепко притянули его локти к туловищу. Златко задул канделябр. В темноте все четверо, удерживая жертву за камзол, подняли пиратского капитана в воздух. Никто ничего не заметил.

Нетрудно представить, что должен пережить человек, когда невидимая сила вдруг затыкает ему рот, связывает руки да еще поднимает в воздух. Однако пленный пират оказался мужественным человеком. Он вырывался изо всех сил, пришлось, опустившись в кустарнике, опутать его веревкой по рукам и ногам так, что он стал похож на кокон шелкопряда. Похитители перевели дух.

— Не тяжело будет, мальчики? — обеспокоенно спросила Александра Михайловна. — Долетите до лагеря?

— Вчетвером справимся, — ответил Бренк. — У «Шмелей» хорошая подъемная сила.

— Тогда я сейчас.

Через пару минут она вернулась. Под мышками у нее были копченый окорок немалых размеров и зажаренная телячья нога. В глазах доктора педагогических наук прыгали озорные искорки.

— Я о пропитании позаботилась, — объяснила она, — на несколько дней хватит. Не есть же все время черепашьи яйца! — Все было тихо, только один пират поднял с песка голову и перекрестился, когда окорок прямо на глазах сдвинулся с места и пропал.

Бабушка бросила взгляд на запакованного пленника.

— Глаза ему завяжите, чтобы высоты не испугался. В такой ситуации и здоровый человек вполне может схватить инфаркт.

Петр сходил в пиратский лагерь, нашел брошенную кем-то косынку и крепко-накрепко завязал капитану глаза. Да еще запасся парой веревок. Для страховки, чтобы не растеряться в пути, веревками привязали к бабушке окорок и зажаренную ногу. Теперь все! Можно лететь. Операция похищения была проведена блестяще.

Ориентируясь по электронному компасу, робинзоны мигом вернулись в свой лагерь. Пленника осторожно положили на траву. И тут произошла небольшая дискуссия.

— Бренк, — сказал Златко, — теперь надо сделать так, чтобы он нас мог слышать.

— Да, пора снять эффект кажущегося присутствия, — согласился Бренк. — Живя в XVII веке, что он подумает, разговаривая с невидимками? От суеверия помрет на месте!

— А от вида наших одежд не помрет? — спросил Костя.

— Во что бы ни был одет человек, лучше его видеть и слышать, — рассудила Александра Михайловна. — И не такой уж этот пират дремучий, он книги читает.

Бренк повозился в сумке с прибором.

— Готово!

— Руки и ноги пока не развязывайте, — распорядилась бабушка. — Снимите повязку с глаз и вытащите кляп изо рта.

Пленник пошевелился. Глаза его, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Кто мы такие, вам знать не надо, — сказала Александра Михайловна, обратившись к пленнику по-английски. — Вашей жизни ничто не угрожает. Все, что вы должны — ответить на наши вопросы. Потом мы вернем вас к вашим товарищам.

Пленный пират нервно облизал губы. Лицо его, обрамленное короткой бородкой, было смертельно бледным. Сделав над собой усилие, неуверенно, запинаясь, он заговорил. Александра Михайловна переводила:

— Спрашивает, не боги ли мы, ему неведомые, спустившиеся с небес?

— Лучше сказать, что боги, — проговорил Петр. — Тогда он точно на все вопросы ответит.

Но бабушка покачала головой.

— Нет! Нельзя человеку представляться тем, кем он никогда не станет, — сказала она наставительно, а затем что-то произнесла по-английски. Пленник прикрыл на мгновение глаза, потом, опять запинаясь, начал что-то рассказывать. Александра Михайловна, высоко подняв брови, перевела:

— Говорит, что знаком с книгой Коперника из Торуни о множестве обитаемых миров во Вселенной, хоть и внесен этот труд инквизицией в «Индекс запрещенных книг». Говорит, что чувствовал, как неведомая сила поднимает его в воздух. Спрашивает, не прилетели ли мы с других звезд, потому что умеем летать и одеты так, как никто на Земле не одевается.

Наступила тишина. Изумлению робинзонов не было предела.

— Просвещенный человек! — воскликнул наконец Бренк. — Кто же он, пират или ученый? Немногие в XVII веке были знакомы с учением Коперника.

Александра Михайловна с достоинством произнесла:

— Мы люди Земли, такие же, как вы. Лишь более вас знающие и обладающие иными возможностями. Так будете отвечать?

Пленник кивнул. С достоинством он сказал:

— Если смогу, на все ваши вопросы отвечу. Хотя бы ради редкой возможности побеседовать со знающими людьми. Немногому я верю; но всегда чту разум и знания.

Костю распирало любопытство:

— У вас тетрадь на столе была. Что вы в нее записывали?

Пират пожал плечами. Похоже, вопрос его удивил.

— Что может записывать человек, плавающий по океанам и умеющий наблюдать? Я давно интересуюсь морскими течениями и направлениями ветров, интересуют меня глубины в разных местах океана, животные и рыбы, обитающие в соленой воде. Наблюдают многие, а вот записывают не все. Знания уходят, а они могут пригодиться другим мореплавателям. Да и всем, кто хочет больше знать о море.

Робинзоны переглянулись.

— Так вы, значит, ученый? — спросил Бренк с некоторым уважением.

— Ученый? — Пленник снова пожал плечами, насколько позволяли веревки. — Я штурман, и зовут меня Бартоломью Хит.

— А мы думали, вы капитан, — произнесла бабушка.

— Капитан «Крокодила» — Джек Робертсон. Но его трясет лихорадка. И он остался в каюте, за ним ухаживает черный слуга Бенжамен.

— Так как же вы, ученый человек, стали пиратом? — мрачно спросил Петр. — Грабите корабли, зарываете клады. Ведь вы же объявлены вне закона!

— Опасное ремесло, — подумав, ответил Бартоломью Хит, — но нет в нем, на мой взгляд, ничего постыдного. Опасное ремесло, но и захватывающее. Мы охотимся за торговыми кораблями, чаще всего испанскими, а военные фрегаты охотятся за нами. Месяц назад у Мадагаскара «Крокодил» едва ушел от погони. Нам повезло, что прежде я открыл у тех берегов сильное течение, а отшельник научил меня предсказывать погоду с точностью до часа. Мы сманеврировали и поставили три фрегата под ураган, а «Крокодил» благополучно прошел по самому его краю...

Костя хотел было спросить, кто такой отшельник, про которого он уже не первый раз слышит, но опять вмешался Петр.

— Но не всегда же вы были пиратом? Пиратами не рождаются.

— Не всегда, — просто согласился пленник. — Я был штурманом на торговом судне. «Крокодил» нас захватил в плен.

— И вы перешли к пиратам? — поджав губы, спросил Петр.

По лицу Бартоломью Хита скользнула тень, когда Александра Михайловна перевела вопрос, и он не сразу ответил:

— Джек Робертсон долго выхаживал меня от ран. Кто-то из оставшихся в живых после боя показал, что я штурман, а Робертсон в тот момент нуждался в штурмане.

— И вы остались с пиратами? — не унимался Петр.

Александра Михайловна даже на него прикрикнула:

— Петр! Да перестань ты! Перед нами человек своего времени, с устоявшимися взглядами, свойственными его исторической эпохе. В конце концов, будет тебе известно, среди пиратов были весьма достойные люди. Уолтер Рэли писал стихи и философские трактаты, а сэр Френсис Дрейк открыл пролив и вторым после Магеллана совершил кругосветное путешествие... Петр насупился:

— Конечно, он человек своего времени, но я бы, будь я на его месте...

Бартоломью Хит снова заговорил:

— Не скрою, привлекает меня и то, что на «Крокодиле» гораздо больше возможностей для моих занятий и наблюдений. Прежде я плавал одним и тем же путем из Бристоля в Кейптаун, а теперь мы ходим везде. Нередко Джек Робертсон меняет маршрут По моей просьбе, ложится в дрейф, когда я бросаю за борт лот.

— Вот видите! — с одобрением заметила Александра Михайловна. — У человека на первом месте сугубо научные интересы, и это надо только приветствовать. Будем считать, что пребывание его в пиратах вполне оправдано. А теперь вопросы буду задавать я. Пора же, наконец, заняться тайной острова!

— Задавай! — буркнул Петр.

— Так вот, что нас интересует, — сказала бабушка по-английски. — На острове происходят странные вещи. Наверняка вы что-то знаете. Вот, например, радиопередачи в ваш-то XVII век!

— Радиопередачи? — осторожно, словно пробуя незнакомое слово на ощупь, повторил пират-ученый.

С минуту Александра Михайловна смотрела на него испытующе.

— Нет, — заключила она по-русски, — по лицу видно, этого он и в самом деле не знает.

Она опять перешла на английский.

— Тогда поговорим о другом. Мы были рядом с вами, когда вы доставили на поляну большой сундук.

На лице Бартоломью появилось выражение неподдельного изумления.

— Вы были рядом?! — воскликнул он. — И мы не заметили вашего присутствия?! Быть этого не может! С нами был матрос-индеец, он чувствует человека за тысячу шагов, слышит хруст веток и шорох травы.

— Уж поверьте на слово! — сказала бабушка. — Мы были от вас не в тысяче, а в двух шагах. Просто вы не могли нас ни видеть, ни слышать. Когда вас похищали из лагеря, вы ведь не заметили нашего присутствия?

На лице штурмана появилось странное, но вместе с тем очень знакомое выражение. И Костя вдруг вспомнил: точно такое лицо бывает у Лаэрта Анатольевича, когда тот сталкивается с какой-либо технической диковиной, принцип действия которой ему неведом. Чувствовалось, что в душе штурмана идет напряженная внутренняя борьба. Но наконец Хит решился:

— Я ваш пленник, — заговорил он просто, хотя и вкрадчиво, — так что не мне задавать вам вопросы. Но по всему видно, что вы совсем необычные люди, а мною больше всего движет стремление постичь истину до конца. Так, может, нам будет легче понять друг друга, если точно знать, в чьи руки я попал? Вы не боги, и вы не со звезд, вы очень странно одеты и очень юны... И вы тоже еще молоды, миссис, — добавил галантно пират, глянув на доктора педагогических наук. — Если я должен все сохранить в тайне, возьмите с меня любую клятву. Разумеется, вы можете оставить мои слова без внимания, но поверьте, продиктованы они лишь неистребимой любознательностью.

В лагере робинзонов воцарилась долгая тишина. Потом бабушка одобрительно произнесла:

— Замечательно, молодой человек! Кое в чем, Петр, можешь брать с него пример. Ничего не имела бы против, если б тобой тоже движило стремление постигать истину до конца.

Бренк и Златко посмотрели друг на друга. Судя по всему, Златко колебался, но Бренк решился. Чувствовалось, что ученый-пират ему нравится. Наконец и Златко махнул рукой.

— Ладно, Бартоломью! Все должно обойтись! — молвил он. — Александра Михайловна, переводите!

С жадным любопытством глядел штурман на компанию робинзонов. Все больше он походил на Лаэрта Анатольевича, даже бородкой. Златко встал. И вдруг, словно бы в знак полного доверия, перешел на «ты».

— Тебе, Бартоломью, нелегко будет поверить, но придется. И, наверное, ты прав — если мы будем все знать друг о друге, то лучше друг друга поймем. Так вот, постигай истину. Мы в самом деле люди Земли, как и ты, но совсем из другого времени. Ты живешь в XVII веке, Костя, Петр и Александра Михайловна на три столетия позже, а мы, Златко и Бренк, живем в XXIII веке. И мы знаем способ, как переноситься из одного века в другой. Можем отправиться, если захотим, в Древний Египет. Или в Древний Рим. Понял?

Бартоломью Хит медленно покрутил головой, словно пытался уместить в нее все услышанное.

— Возможности наши покажутся тебе просто необыкновенными. Вот, например, умеем летать... ну, да ты знаешь! — С этими словами Златко взмыл на несколько метров над Землей и плавно опустился. — Можем становиться невидимыми. — Он покопался в сумке, и на несколько мгновений все пятеро робинзонов исчезли. — И еще очень многое, чего тебе даже не вообразить.

Бартоломью Хит дрожащей рукой перекрестился. — Верю, что вы были рядом с нами и сундуком, — хрипло произнес он, — и всему остальному верю... начинаю верить. Но дайте мне немного времени все осмыслить.

У оранжевой палатки, замаскированной зелеными ветками, еще тлели уголья костра. Пират долго смотрел на них, и в глазах его отражались, маленькие огоньки. Наконец Хит еще раз мотнул головой и поднял глаза.

— Я представляю себе так: всегда будут жить на Земле люди, только в разные времена. И однажды кто-то придумает устройство, помогающее перебираться из эпохи в эпоху.

— Бартоломью! — воскликнул в восхищении Петр. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты... ты и сам намного опередил свою эпоху! И нам очень повезло, что мы на тебя напали! Ну кто бы другой на твоем месте сразу все понял!

— Он книги читает, — ответила за пирата бабушка. — И у моряков всегда есть время подумать.

Штурман помолчал еще немного, глубоко вздохнул. И, видимо, окончательно принял разумом все, что ему сообщили.

— Ну, так чем же я могу помочь миссис и юным джентльменам из будущего? Хотя мне и самому не терпится задать множество вопросов.

— Бартоломью Хит, — оборвала его бабушка, — мы видели, как ни с того ни с сего сундук исчез.

— Верно, — ответил штурман «Крокодила», — отшельнику нужно много серебра. Он говорит, что для опытов, и я его хорошо понимаю...

Костя толкнул Петра локтем.

— Вот видишь! Я так и знал! На острове живет гениальный изобретатель. Он и радио изобрел раньше Попова. А сейчас, может, фотографию изобретет, раз серебро ему требуется...

— Постойте! — сказала доктор педагогических наук. — Петр, Костя! Да развяжите же мистеру Хиту руки и ноги. Чувствую, он будет долго рассказывать.

6. Отшельник дает уроки

Душистая трава, устилавшая пол палатки, была такой мягкой, а первый день на острове столь насыщен событиями, что сон четырех наших Робинзонов был сладок и долог. Александра Михайловна поднялась пораньше и занялась хозяйством. Отрезала кусочек от пиратского окорока, попробовала и одобрительно подняла к небу глаза. А были еще кокосовые орехи и хорошо прожаренная телячья нога.

Костя наконец тоже проснулся и выполз на солнечный свет. Он не сразу сообразил, где находится: открывшаяся глазам картина сильно отличалась от той, что изо дня в день приходилось видеть, просыпаясь в московской квартире.

Тихий океан был совершенно спокоен, его голубая поверхность казалась ровным отполированным зеркалом. На мириады искр рассыпались в нем лучи быстро поднимавшегося солнца. Пиратский корабль казался красивой, тонкой, искусно выполненной моделью. Тропический лес был насквозь пронизан птичьими трелями, а воздух, еще не прокаленный солнцем, наполняли неповторимые ароматы, бодрящую свежесть его хотелось пить, как воду.

Следующим из палатки вылез Бренк со всклокоченной ото сна головой. Увидев перед собой сказочную панораму, он даже зажмурился от удовольствия. Друзья молча сидели рядышком на траве, наслаждаясь красотами своего первого утра. Златко и Петр встали последними. Завтрак давно был готов.

Видимо, у всех это на уме, поскольку никто не удивился, когда Петр, набив рот, вдруг заключил:

— Молодец этот Бартоломью! Я его зауважал, хоть он и пират. Как он к знаниям тянется!

— И как летать быстро научился! — подхватил Бренк. — Почти как вы, Александра Михайловна! Только объяснили, надели «Шмель» на руку, он уже в воздухе!

— Не спорю, — молвила Александра Михайловна. — Случай свел нас с исключительно способным человеком. Даже в наше время он мог бы стать незаурядным ученым. Но на пиратском корабле, к великому сожалению, он вряд ли должным образом разовьется. Ученому нужны библиотеки, переписка и встречи с коллегами, симпозиумы, конференции. А с кем он общается, плавая на «Крокодиле»? С этим... Джеком Робертсоном, страдающим от тропической лихорадки? Или с тем суеверным пиратом, что стал креститься, когда у него окорок из-под носа увели?

Он с отшельником общается, не забывайте, — вставил Костя. — И отшельник его многому учит. Все, что Бартоломью нам рассказывал, подтверждает мою версию: отшельник — это крупный ученый и изобретатель, опередивший свое время и неизвестно как попавший на необитаемый остров.

— Костя, — заметила доктор педагогических наук, — поверь моему жизненному опыту и интуиции! Я убеждена в искренности Бартоломью Хита, потому что никогда не ошибаюсь в людях, но вместе с тем убеждена и в том, что отшельник личность гораздо более загадочная, чем тебе представляется. Сдается мне, что он не просто изобретатель. Может... может, он потомок атлантов. Или, как мы, из другого времени, с другой планеты. Бартоломью, в сущности, почти ничего о нем и не знает. Но мы-то, по счастью, здесь и обязательно раскроем тайну. Может, уже сегодня! Так что ешьте быстрее!

Впрочем, никого не нужно было подгонять. На свежем воздухе не приходилось жаловаться на аппетит, а во-вторых, и в самом деле вскоре предстояло отправляться к указанному Хитом месту. Вчера научив ученого-пирата летать, Петр, Бренк и Костя вернули штурмана к пиратскому лагерю, поскольку нельзя было оставлять лихих морских разбойников без присмотра! А сегодня Хит должен был показать Робинзонам того таинственного человека, которого он называл отшельником. События, понятно, все ожидали с большим нетерпением. Разве можно жить спокойно, если тайна все еще остается тайной?

Костя отхлебнул кокосового молока и призадумался. Александра Михайловна, конечно, была права: про отшельника Бартоломью знал не так уж много. Но и то немногое, им рассказанное, необходимо было должным образом выстроить в уме, прежде чем отправиться к месту свидания. Итак...

С год назад, захватив груз серебра на испанском корабле, «Крокодил» подошел к острову, открытому незадолго до этого Робертсоном, чтобы спрятать добычу, а заодно пополнить запас пресной воды. Когда несколько сундуков с серебром доставили к приметному месту под одинокой пальмой, произошло сверхъестественное: сундуки -исчезли в волне зеленого света. И еще более странным было то, что никто из пиратской команды это ничуть не удивило: казалось, все шло так, как и должно, быть...

А потом пиратам явился обросший бородой человек, одетый в звериные шкуры, и объявил, что живет на острове отшельником и за многие годы приобрел обширные познания. Опять-таки без тени удивления Джек Робертсон выслушал предложение: пираты привозят на остров серебро — именно серебро, а не золото или драгоценные камни, — а он, мудрый отшельник, взамен дарит им неизвестные другим секреты, что позволят команде «Крокодила» стать непобедимой на море. В доказательство отшельник тут же открыл Робертсону, как с помощью простейших дополнительных парусов увеличить скорость парусника на целую треть.

Пиратскому капитану, не боящемуся ни Бога, ни черта, предложение пришлось по душе. Он поставил на «Крокодиле» дополнительные паруса и провел испытания. Парусник действительно стал много быстроходнее. Начало было многообещающим. И с тех пор повелось: время от времени «Крокодил» доставлял на остров серебро для отшельника, а тот открывал неведомые другим морякам секреты. Он научил пиратских главарей с безошибочной точностью предсказывать погоду, подсказал, как увеличить скорострельность пушек, обучил необычными приемам абордажного боя, от которых нет защиты.

И вот теперь «Крокодил» привез очередной сундук с серебром, а отшельник должен был преподать пиратам — капитану Робертсону, штурману Хиту, начальнику артиллерийской команды и боцману — очередной урок пиратской науки...

...Александра Михайловна встала и взялась за подзорную трубу. Условный знак Бартоломью — крест из больших камней на отмели — был уже выложен.

— Пора! — сказала бабушка.

Робинзоны взлетели, набрали высоту.

Вскоре они разглядели внизу десятка полтора черных точек — морские разбойники уже выходили вереницей на памятную поляну с одинокой пальмой. Робинзоны подлетели ближе, снизились… Зрелище, открывшееся перед ними, снова поразило их своей живописностью.

Капитан Робертсон, очевидно, на берег так и не высадился — пиратов высокого ранга было только трое: Бартоломью Хит, одетый, как вчера, тот самый рыжий бородач, что спал на песке, обняв обнаженную саблю, — в одних широких штанах и косынке, и еще маленький человечек в зеленом камзоле, расшитом золотом и серебром, в изобилии украшенном жемчугами и бриллиантами. Правда, под камзолом у пирата, судя по всему, не было надето ничего.

Бородач был боцманом «Крокодила», а человек в камзоле — главным пиратским канониром. Вместе с Хитом налегке они шагали впереди. А пираты рангом пониже, немного отстав, волокли огромную скамью, грубо сколоченный стол и еще один массивный предмет, больше всего походивший на переносную классную доску. Замыкал шествие угрюмый пират, игравший на скрипке.

— Вот это да! — воскликнул Петр. — Доска почти как в школе! На каком корабле они ее добыли? Или плотник «Крокодила» соорудил для занятий?

По всему было видно, что морские разбойники выполняют хорошо знакомое, привычное дело. Стол, скамью и доску поставили в тени пальмы, и поляна сразу стала напоминать класс под открытым небом. Три пиратских начальника, усевшись рядком на скамью, походили на прилежных школьников, готовых к уроку и ждущих учителя. Простые матросы отошли в сторонку и сели в кружок. Скрипач убрал инструмент в футляр. А Робинзоны опустились на землю под пальмой, невидимые и неслышимые, и стали ждать.

Таинственный отшельник не спешил. Но вот наконец на противоположной стороне поляны раздвинулись заросли причудливых тропических растений и появился бородатый человек, прикрытый звериными шкурами.

В отшельнике, если не считать необычной одежды и длинной бороды, не было ничего необыкновенного. Человек как человек. Не спеша он пересек поляну и остановился возле классной доски. Опять-таки, если не считать бороды и одежды, он был похож на обыкновенного школьного учителя. Сходство усиливалось и тем, что под мышкой он держал свернутые в трубочку какие-то бумаги, а возможно, графики и таблицы. Отшельник, чувствовалось, занимался тем, к чему привык. Словно сам Робинзон Крузо, во плоти и крови, готовился выступить с лекцией у классной доски перед пиратской шайкой.

Отшельник что-то сказал.

— За серебро благодарит, — перевела Александра Михайловна, — говорит, что оно пойдет на доброе дело.

Отшельник взялся за свернутые трубочкой бумаги. Стоило ли удивляться, что это и в самом деле оказались грубо выполненные таблицы и диаграммы? Он аккуратно развесил их на доске, прикрепляя стальными булавками, которые извлекал неизвестно откуда, и снова что-то сказал. Александра Михайловна пояснила:

— Говорит, что сегодня научит своих друзей с помощью особых средств день превращать в ночь и под покровом искусственной тьмы внезапно нападать на чужой корабль или, наоборот, уходить от погони.

Она замолчала, вслушиваясь.

— Понятно... Речь пойдет вот о чем. «Крокодил» при необходимости сможет закрывать небо над морем громадным облаком, неотличимым от густого тумана, в котором легко скрыться. Для этого надо использовать особо приготовленные составы, легко воспламеняющиеся и долго горящие...

— Так это дымовая завеса! — воскликнул Костя. — Вот это да! Наверняка в семнадцатом веке ее никто еще не применял, так что «Крокодилу» теперь все карты в руки!

Лекция была длинной и обстоятельной, но, конечно, очень специальной. Александра Михайловна сначала переводила все подряд, но потом махнула рукой. Пиратский боцман долго держался, но наконец с глухим стуком уронил голову на стол и заснул. Главный артиллерист слушал внимательнее, Бартоломью Хит прилежно конспектировал.

Костя подумал: пиратский капитан Джек Робертсон, пожалуй, и в самом деле не продешевил, щедро платя серебром за знания. Что может быть дороже, если умеешь должным образом их применить? Вероятно, этот Джек Робертсон — тоже личность незаурядная и уж ни в коей мере не консерватор.

Но все имеет конец, так что и эта фантастическая лекция Закончилась. Свернув диаграммы, отшельник двинулся восвояси. Никакой церемонии прощания не было. Канонир растолкал боцмана, и пираты тоже стали собираться.

Бартоломью Хит обвел окружающее пространство напряженным взглядом. Он знал, что его новые друзья, попавшие на остров из будущего, где-то здесь, рядом, и словно бы силился их разглядеть.

А они уже следовали за отшельником. С Бартоломью, как условились накануне, собирались переговорить позже.

Путь оказался недолгим. Отшельник скрылся в чаще, вброд перешел ручей и по едва заметной тропке двинулся вверх по склону. Тропические заросли постепенно редели. Наконец отшельник вышел к огромной серой скале. Отсюда открывался вид на океан; правда, берег здесь был не столь приветливым — вместо золотого песка угрюмо громоздились черные скалы.

Здесь отшельник остановился, осмотрелся по сторонам. Робинзоны ждали, что будет дальше. Все произошло очень быстро: отшельник поднял руку, и в скале вдруг открылся проем. Сквозь него виделась ярко освещенная пещера. Отшельник шагнул внутрь, и прежде чем проем закрылся, Робинзоны увидели невероятную картину: одним движением скинув звериные шкуры, отшельник остался в серебристом облегающем комбинезоне. И лицо его тоже изменилось — оно стало почти треугольным, удивительно белым, с едва заметной щелкой рта и глазами необыкновенной величины.

Проем закрылся. Златко и Бренк молча смотрели друг на друга.

— Ты узнал? — спросил Златко.

Бренк вытер лоб.

— Еще бы не узнать! В учебнике галактической истории он точно такой же. Его ни с кем другим не спутаешь, хотя он и может менять обличья.

— А как же он нас-то не засек? — растерянно спросил Златко.

— Когда действует эффект кажущегося неприсутствия, он нас, конечно, не замечает. А в тот момент, когда мы только появились на острове, наверняка засек. Только что ему до нас? Серебра у нас нет, так что мы ему не интересны. А о том, что мы из другого времени, откуда ему догадаться!

— Так вы с ним знакомы? — спросил Петр. Он ничего не понял, но от Бренка и Златко всего можно ожидать..

— Лично не знакомы, — ответил Бренк, — но у нас все о нем знают. Да и не только у нас, во всей разумной Галактике.

7. Сооло Грин, космический вирус

Военный совет состоялся прямо в воздухе. Бренк и Златко поднимались все выше, словно хотели как можно дальше улететь от обители загадочного отшельника. Они были очень озабочены и поначалу говорили только между собой.

— Наша обязанность — поставить в известность галакспол! — объявил Златко. — Пусть присылают патруль!

— Еще бы! — согласился Бренк.

— Теперь и загадка радиопередач объясняется, — продолжал Златко. — Один он ничего не может. Наверняка кто-то еще тут есть, либо на Земле, либо на орбите.

— Надо ж так угадать, чтобы попасть как раз туда и в то время, где он спрятался! — сказал Бренк. — Редчайшая удача!

— Конечно! — отозвался Златко. — Неизвестно, что он может натворить! Хотя не думаю, чтобы он собирался здесь предпринимать что-то, да тем более в это время. Ему нужен большой масштаб, развитая цивилизация. Скорее всего просто решил здесь затаиться, отдохнуть, а тут пираты появились, да еще с серебром. Вот он и решил...

— Я, кстати, сразу неладное заподозрил, когда узнал, что отшельник берет только серебро.

— Так кто же это? — хладнокровно спросила Александра Михайловна.

— Сооло Грин! У нас его называют бичом Галактики.

— Да что же он такого натворил?! — удивилась доктор педагогических наук.

— Он объявлен вне закона. Ни на одну планету ему нельзя высаживаться, запрещено! — ответил Златко.

— Он тоже пират, раз вне закона? — спросил Костя. — Только космический?

— Можно, пожалуй, и пиратом его назвать, — сказал Златко. — Понимаете, главная его цель — захватить власть на какой-нибудь планете, а еще лучше — на целой планетной системе. Все равно на какой, лишь бы власть. Ученые даже предполагают, что это особое заболевание. Его ничто другое не интересует. Он на все готов, внешность может сменить, чтобы походить на местных. Вербует себе сторонников, вносит во все смуту, раздает обещания, которым многие легко верят. Никто не знает, откуда он однажды взялся... ну прямо как космический вирус какой-то... но на нескольких планетах в разное время он уже действительно своего добился.

— И что же? — спросил Петр.

— Ничего хорошего! Он же ничего другого не умеет, как ссорить всех. Вот здесь, когда с пиратами связался, ему нетрудно было научить их, как погоду предсказывать, парусное вооружение усовершенствовать, даже дымовую завесу придумал. Но когда в очередной раз своего добьется и приходит пора заняться делом, тут все и начинается. Встать во главе он может, а что дальше делать, совершенно не представляет. И все разваливается, рушится. Каждый раз его, понятно, прогоняют, но сколько сил и времени уйдет, чтобы все исправить. А ему дела нет, он уже к другой планете примеряется. Не так давно Совет разумной Галактики принял решение: Соолу Грину запрещено высаживаться на обитаемых планетах. Теперь он обречен вечно скитаться в космосе. Или жить там, где никто не живет. У него есть космический корабль, космокатера, снаряжение, небольшая команда... По всей разумной Галактике разосланы его приметы...

— Но он же внешность может менять? — вспомнил Костя.

— Да, но биополе он не поменяет, свои магнитные характеристики, да и другие. Этого пока еще никто не умеет, а галакспол знаешь как хорошо оснащен!

— И впрямь как космический микроб какой-то, — задумчиво проговорил Петр.

— А теперь, как видите, кто-то научил его и во времени передвигаться.

— Все хочу спросить, — вмешалась Александра Михайловна, — что такое галакспол?

— Ах да, вы не знаете... галакспол — это галактическая полиция... Но, похоже, удрав на Землю в семнадцатый век, он из-под контроля ускользнул. И вот не повезло — мы сюда попали.

Костя припомнил:

— Бренк, Златко! А зачем этому Соолу Грину столько серебра? И почему именно серебра, а не золота или драгоценных камней?

Златко и Бренка Костин вопрос, похоже, позабавил, они улыбнулись. Потом Бренк ответил:

— Да потому что вы в своем двадцатом веке мало еще что знаете. Не обижайтесь! Серебро — это самый дорогой металл во всей Галактике. И не только потому, что его сравнительно мало. Просто у него есть свойства, о которых вы даже не подозреваете!

Петр вдруг обиделся за пиратов.

— И они с такой щедростью серебро отшельнику отдают! Нашли кому! По справедливости, надо им серебро вернуть. Давайте сейчас же Бартоломью разыщем. Тем более мы обещали встретиться.

Бренк и Златко переглянулись.

— С Хитом мы, разумеется, еще встретимся, — сказал Златко. — Но рассказывать ему правду об отшельнике никак нельзя. Это уж совсем выходит за всякие рамки...

— Можем и должны рассказать! — упрямо сказал Петр. — Ты представь только... Вы вызываете галакспол, отшельника забирают, а Бартоломью и все другие так и не узнают, что случилось. Он же изведется в догадках и предположениях!

Наступила тишина. Бренк и Златко смотрели вниз, на черную точку «Крокодила», застывшего на неподвижной воде.

— Все-таки нет! — сказал Златко. — Человек семнадцатого века...

— Бартоломью, считайте, не просто человек семнадцатого века,—угрюмо сказал Петр. — Он почти ученый и легко воспринимает то, что любому другому в его времени было бы не под силу.

Александра Михайловна примирительно подняла руку.

— Петр! Ребятам виднее! В конце концов, на них лежит ответственность. Они и за нас троих отвечают, потому что взяли с собой на свой страх и риск... Так что не спорь! Но... — доктор педагогических наук твердо взглянула на Златко. — Но кое в чем, уверена, мой внук прав. Раз нельзя Бартоломью знать о том, кто такой этот... этот вирус космический, значит, нельзя. Но поставить Бартоломью в известность, что отшельник совсем не тот, за кого себя выдает, мы обязаны. И что серебро идет совсем не на опыты, не на доброе дело, тоже. Галакспол вы вызвать успеете! Но сначала надо поговорить с Бартоломью. Он — порядочный и достойный молодой человек, хоть и с пиратами плавает!

Златко заколебался:

— Прямо сейчас галакспол мы все равно не вызовем. Либо мне, либо Бренку придется еще раз в наше время вернуться, потом обратно... А сумка с блоком хронопереноса в лагере. Ну, ладно, давайте сначала к Хиту! Раз обещали...

Робинзоны взяли курс на пиратский лагерь.

Бартоломью Хит сидел на своем месте — за грубо сколоченным столом у входа в шалаш. Он смотрел прямо перед собой, и на лице у него было странное выражение. Штурман явно переживал глубокий внутренний разлад.

Бренк завис прямо над ним, запустил руку в свою сумку, нажал кнопку, обеспечивающую слышимость. Но сначала бросил на стол приготовленный камешек.

Штурман вздрогнул и резко поднял голову.

— Бартоломью! — позвал Бренк тихонько. И тотчас спохватился. — Александра Михайловна, переведите, пожалуйста! Скажите по английски, что мы здесь и чтобы он пошел прогуляться из лагеря по отмели, вправо и подальше.

Бартоломью вскочил с места, лицо его разом просветлело.

— Благодарю тебя, милостивый Господь наш! — вскричал он. — А я с самого утра мучаюсь мыслью — было ли все это на самом деле, или мне только привиделось? Говорил ли я с вами, летал ли чудесным образом над землей?

— И говорил, и летал, — ответил Бренк. — Но сейчас говори потише. Не привлекай внимания! Ты же именем Девы Марии клялся, что наша встреча останется в тайне!

Бартоломью Хит уже овладел собой, лицо его теперь было спокойно. Он прошел через весь лагерь, где шумно отдыхала команда «Крокодила». Никто не обращал на него внимания. Скорее всего, экипаж привык к тому, что штурман всегда занимается не тем, чем все остальные.

Когда пиратский лагерь исчез из вида, скрывшись за поворотом берега, Бренк позвал:

— Стой, Бартоломью! Пожалуй, хватит!

В следующее мгновение пятеро Робинзонов, сняв невидимость, воочию возникли перед штурманом. И хоть Хит уже знал, что его новые друзья могут по желанию то исчезать, то возникать вновь, в испуге попятился. Но в следующий миг в его глазах засветилось знакомое жадное любопытство.

Златко его опередил:

— Бартоломью, — сказал он, — больше того, что ты уже знаешь о нас, открыть мы тебе не можем. Ты только правильно пойми! По большому счету, мы вообще не имеем никакого права общаться с тобой. И все же мы сочли, что должны проинформировать тебя об одном обстоятельстве.

Пират посмотрел сначала на одного, потом на другого.

— Ты хотел бы знать, кто такой отшельник на самом деле?—спросил Златко.

— А разве я не знаю? — выговорил штурман не очень уверенно.—Ученый человек, достойный уважения. Конечно, хотелось бы мне больше знать о сути опытов, что он проводит в своем уединении, — добавил Хит, немного помедлив, — но...

— Он никакой не отшельник! — выпалил Петр. — И не ученый вовсе! Он объявлен вне закона, его галакспол ищет!

Златко, Бренк и даже Костя выразительно на него посмотрели. Но слово «галакспол» было пирату, разумеется, не знакомо. А вот «вне закона», более привычное для слуха, произвело впечатление.

— Неужели он, как и мы? — спросил он с безграничным удивлением. — Но мне это имя не знакомо...

— Нет, — сказал Златко, — он совсем не такой, как вы. Он вообще не из этих мест! — Тут Златко заколебался, но потом решился: — Ты знаком с учением Коперника и даже нас поначалу принял за жителей звезд. Вот Сооло Грин как раз и живет среди них. Вне закона он объявлен не земными властями, а гораздо более могущественными. И преступления его более велики, чем у кого бы то ни было на Земле.

Глаза штурмана широко раскрылись. Златко закончил:

— Так что ты должен знать, что серебро, которым вы так щедро платите отшельнику за знания, идет вовсе не на опыты. И не на добрые дела. Но уже сегодня отшельника на острове больше не будет. И вам больше не придется платить ему дань.

Лицо Хита потемнело. Долго он ничего не мог сказать: слишком велик был груз новых невероятных знаний, обрушившихся за последние часы. Но штурман в конце концов справился с волнением. Прежний огонек загорелся в его глазах...

— И наше серебро, возвращаясь на звезды, отшельник возьмет с собой? — спросил Хит.

Робинзоны переглянулись. Заметив их взгляды, не без достоинства штурман продолжил:

— Я объясню, почему задал такой вопрос. Всем полна планета, на которой мы живем, и все же я вижу, что богатства ее могут однажды иссякнуть. В Англии вырубают леса, чтобы греть печи, в которых плавится руда, но не сажают новых. Доводилось мне видеть, как в Африке бьют слонов, и всего только ради пары ценных бивней. Предвижу, что в дальнейшем еще больше будут брать у природы, но ничего не давать ей взамен. Вот и здесь так же... Мне не жаль серебра, что мы заплатили отшельнику... Вон сколько его еще на испанских кораблях! Но серебро, рожденное природой планеты, должно на ней и оставаться.

Воцарилась тишина. Ее нарушила доктор педагогических наук.

— Беру свои утренние слова назад! — молвила она. — И в семнадцатом веке Бартоломью Хит может и должен добиться многого! Может, общение его с этим... с Джеком Робертсоном совсем ему не во вред?

— Послушай, Бартоломью! — мягко сказал Златко. — Серебро останется на Земле. Но ни о чем больше не спрашивай. Все, что могли, мы тебе открыли! Я не знаю, встретимся ли мы еще с тобой. Но все мы хотим верить, что многое ты откроешь для себя сам и не нужна тебе будет подсказка.

— Да, мы многого ждем от вас, молодой человек! — поддержала его Александра Михайловна. — Вы уж оправдайте наши надежды!

Бренк полез в сумку, чтобы превратить всех в невидимок. Но тут Петр, очень долго сдерживавшийся, вдруг захотел сделать для Хита что-нибудь хорошее и добавил:

— Наверное, тебе интересно знать, где этот отшельник жил? —спросил он. — Ничего страшного нет, если хоть это узнаешь... Я и сам удивился: прямо внутри большой скалы! Приметная серая скала на берегу на той стороне острова. Она одна там такая.

— Петр! — начал было Златко, но махнул рукой. В конце концов такая информация вряд ли помогла Бартоломью Хиту изменить ход истории, даже если б он и собрался это сделать.

Робинзоны, уже невидимые, снова взлетели. Маленькая фигурка штурмана пиратского корабля одна осталась на отмели. Он напряженно всматривался в небесную синь, потом сел на камень.

А Робинзоны некоторое время спустя вернулись к своей оранжевой палатке.

— Ну вот и все! — молвил Златко. — Сейчас ты, Бренк, отправишься в двадцать третий век, вызовешь патруль галакспола и вернешься сюда... Сооло Грина заберут, «Крокодил» уплывет, а мы... — он бросил взгляд на груду кокосовых орехов, — а мы все-таки поживем немного в тиши и покое. Целых тринадцать дней осталось!

Бренк взял черную сумку с блоком хронопереноса, исчез и тут же снова возник на прежнем месте. Лицо его сияло.

— Представляете! Галакспол, оказывается, и в самом деле потерял контроль над Сооло Грином. Такая у них была из-за этого суматоха! И тут я появился! Скоро прибудет патруль.

— А что же не вместе с тобой? — поинтересовался Петр.

— Как тебе объяснить... Для патрульных катеров нужен гораздо более широкий временной коридор. А чем он шире, тем и точность меньше. Но тут разница всего в час, в полтора.

Костя уже смотрел в подзорную трубу. Скала, внутри которой прятался отшельник, была хорошо видна. Ну что ж, будем ждать событий, когда прибудет патруль, подумал Костя. Но вскоре они дождались совсем другого.

Над островом пронесся гул пушечного выстрела, потом другого, третьего. И с великим изумлением Робинзоны увидели, как «Крокодил», обогнувший остров и развернувшийся боком, обстреливает скалу отшельника.

— Ну что же, — одобрительно произнесла Александра Михайловна, — это я понимаю, это по-мужски! Вполне справедливо, что они решили оставить свое серебро на Земле. Интересно только, как Бартоломью все объяснил Джеку Робертсону?

«Крокодил» сделал маневр и стал к берегу другим бортом. В подзорную трубу хорошо был виден маленький человечек в зеленом камзоле, размахивающий белым платком, управляя канонирами. Пушки палили одна за другой, и хорошо было слышно, как со звоном и скрежетом ударяются в скалу чугунные ядра.

«Такого, пожалуй, еще ни один фантаст не придумывал», — в изумлении подумал Костя, — «пиратский корабль обстреливает ядрами пришельца из космоса!»

Не сговариваясь и не раздумывая, Робинзоны взмыли вверх и взяли курс к месту боевых действий. Там обстановка уже изменилась — словно какая-то невидимая стена встала вдруг на пути ядер. Теперь они ударялись не в скалу, а в эту преграду, отскакивали и падали в океан, поднимая высокие всплески.

— Грин защиту поставил! — крикнул Златко. — Неизвестно, что дальше будет!

Но дальше все пошло очень быстро. Возле скалы прямо из воздуха вдруг появились три веретенообразные конструкции. Они мягко легли к ее подножию, и из них через мгновение выпрыгнули несколько десятков фигурок в одинаковых зелено-голубых куртках. Скалу залил ослепительный свет, под которым ее поверхность растворилась.

И Робинзоны, подлетевшие уже совсем близко, через несколько секунд увидели Сооло Грина с треугольным лицом и в серебристом комбинезоне, который, заложив руки за голову, медленно шел между фигурок, выстроившихся плотными шеренгами в два ряда.

8. Каникулы продолжаются

Костя смотрел в подзорную трубу. Паруса «Крокодила» были уже совсем маленькими. Ни разу в жизни до этого Костя не видел, как в океан уходят парусники, и оказалось, что картина эта хоть и торжественная, а все же немного грустная.

Отправились в очередное плавание лихие морские разбойники. Еще раньше, так же мгновенно, как появились, исчезли, растворившись в воздухе, патрульные катера Галакспола. Можно было наконец начать ту жизнь, ради которой Златко, Бренк, Петр, Костя и Александра Михайловна и обосновались на необитаемом острове, — жизнь людей, выброшенных на него без припасов и снаряжения и ведущих борьбу за существование.

Но пока эта жизнь что-то не получалась.

Петр машинально включил транзистор. В эфире не было ничего, кроме атмосферного шума.

— Интересно, — вымолвил Петр, — что пираты могли подумать, когда на острове появился Галакспол, а потом сразу же исчез? Не могли же они этого не видеть, они совсем близко были!

— По-моему, эти люди ко всему привычные, — заметила доктор педагогических наук. — Если видели, как сундуки с серебром сами собой исчезают, почему их какой-то Галакспол должен удивить? Ну был, ну не стало! Или вот лежал окорок, а его тоже вдруг не стало. Что ж такого! Перекрестился человек и снова заснул. Что об этом думать? Все равно главное — впереди! Если в это не веришь, и жить не стоит!

— Ну что, пора жить, как намечали? — спросила бабушка. — «Шмелей» снимаем, уничтожаем кольцо невидимой защиты вокруг лагеря. Теперь только пешком, и в гору...

Но тут произошло неожиданное. Златко, тот самый Златко, что больше всех хотел пожить в тишине и покое, подальше от высадившихся на остров пиратов, встал и обвел взглядом остальных Робинзонов.

— Предлагаю «шмели» пока не снимать, — сказал он смущенна. — Давайте проводим немного «Крокодил». Если даже потеряем остров из виду, ничего страшного, потому что Бренк, как вы знаете, захватил с собой электронный компас.

Все поднялись в воздух так живо, как будто только и ждали, чтобы кто-то произнес эти слова.

Отшельник, как сразу же выяснилось, несмотря на все свои грехи, серебро отрабатывал честно. За «Крокодилом», поднявшим все свои паруса, в том числе и какие-то особые, трудно было угнаться. Тем не менее корабль становился все ближе, ближе, и вот Робинзоны нагнали его.

Оказалось, на корабле пираты были немного другими, чем на берегу. Не было песен и случайных мушкетных выстрелов, на палубе и реях кипела работа. Скрипели блоки со снастями, хлопали на ветру паруса. Матросы лихо карабкались по вантам, тянули тросы, и всем этим командовал человек, стоящий на мостике рядом со старым знакомцем, штурманом Бартоломью Хитом.

Человек был высок и худощав, в кружевах и щегольской шляпе, при длинной шпаге, небрежно и лихо откинутой назад. Лицо его было немного усталым и еще не утратило желтоватого оттенка, но, похоже, капитан Джек Робертсон уже справлялся с тропической лихорадкой, которая так и не позволила ему сойти с «Крокодила» на берег.

Чувствовались в этом человеке незаурядность, способность принимать быстрые и неординарные решения. Впрочем, каким же еще мог быть капитан пиратского судна, меняющий курс и ложившийся в Дрейф, если того требовали научные увлечения его штурмана?..

А сам штурман Хит смотрел не вперед, как капитан Робертсон, а назад, туда, где все дальше отходил к горизонту покидаемый остров.

Костя подлетел к Бартоломью Хиту совсем близко. Ему очень хотелось навсегда запомнить этого случайно встретившегося им не совсем обычного человека.

Потом Костя решил сделать штурману «Крокодила» подарок на память. В руке Костя держал один из тех чудесных пистолетов испанской работы, что были обнаружены на берегу в одном ящике с польской палаткой. Он осторожно засунул пистолет за пояс Хита. А когда отдернул руку, пистолет, потеряв контакт с Костей, сразу стал видимым.

Однако Бартоломью Хит не замечал подарка. Он все смотрел назад и думал о чем-то своем. Ничего, пистолет он найдет позже... И Косте стало немного грустно, как всегда бывает, когда приходится расставаться с хорошим человеком.

— Златко, — позвал он, — мы с ним никогда больше не увидимся?

— Всегда сможем увидеться, как только пожелаем, — последовал ответ. — И не только здесь, на острове, а в любом другом месте, в любой год.

До свидания, Хит, мысленно сказал сам себе Костя. Удачи тебе на морских путях, но все-таки, надеюсь, не век же плавать тебе в пиратах! Хотя, кто знает, подумал он, каждый человек должен быть на своем месте, и, может, где-нибудь в лаборатории или на университетской кафедре ты просто заскучал бы без веселой компании, к которой привык, да без Джека Робертсона, который когда-то потопил твой корабль, а самого тебя заботливо выходил от ран...

Костя на прощанье еще раз окинул взглядом весь пиратский корабль. Все, кого он запомнил, были в этот момент налицо: и рыжебородый, боцман с косынкой на голове, и главный канонир, одетый в роскошный зеленый камзол, в каком, наверное, и при дворе английского короля не стыдно было показаться.

Но не плыть же вместе с пиратами через весь Тихий океан! Пора было возвращаться.

Все! «Крокодил» уходил к новым приключениям, а их ждала теперь повседневная жизнь. Впрочем, какая уж там повседневная, — им предстояли очень тяжелые будни, полные лишений и труда.

В лагере Златко первым снял «шмель» с руки и убрал в сумку, и все остальные сделали то же самое. Бренк, повозившись с каким-то устройством, снял кольцо невидимой защиты, оберегавшей лагерь от непрошеных гостей. А Бренк сделал еще одно дело — снял с растяжек оранжевую польскую палатку.

— Пора строить хижину! — объявил он. — Времени на это еще вон сколько!..

Златко посмотрел на него с одобрением. Потом немного подумал. И, отвернувшись к Тихому океану, сказал:

— А мотыгу и топор вполне можно использовать. Котелок тоже. Могли же мы в самом деле найти их на берегу?

Но вот, пожалуй, и все, что можно было бы рассказать об очередном приключении подружившихся людей из разных веков, потому что оставшиеся дни, надо честно признаться, были уже не столь яркими и запоминающимися, как первые. Прожить, как Робинзоны, надеясь на себя, они, конечно, смогли и даже хижину построили. Но вывод, который в итоге сделали, оказался таким — все-таки на населенном острове жить гораздо интереснее, чем на необитаемом.

Костя и Петр вернулись в девяностые годы двадцатого века, Златко и Бренк — в свой двадцать третий век. И первое, что пришло Косте в голову, это заглянуть в энциклопедию. Если Бартоломью Хит действительно добился каких-то успехов в науке, как они ожидали, не мог он не попасть на ее страницы.

— Есть! — воскликнул Петр. — Есть Хит!

— Действительно, есть! — обрадовался Костя.

«Государственный деятель Великобритании», — начал читать вслух Петя, — Вот это да! «Во время второй мировой войны служил...»

Он остановился.

— Не тот, — молвил он упавшим голосом, — и зовут его Эдуард. А другого Хита нет.

— Что ж, — сказал наконец с тяжелым вздохом Петя. — Видно, больших успехов в науке он не добился. Да и времени для научных занятий у него особенно много не было, — добавил он, немного по молчав. — Дальние переходы, вахты... Да еще испанские корабли с серебром... А они тоже времени требуют!

Но Костю вдруг осенило:

— Послушай! А ведь под своим настоящим именем он и не мог войти в науку! Он же пират, он вне закона! Как же он свое имя откроет? Ясно, что он должен был его сменить, сойдя на берег, а на какое, разве теперь узнаешь? Может... может, Ньютон — это на самом деле Бартоломью Хит и есть?

Глаза его было загорелись, но вскоре он с сомнением покачал головой.

— Ньютон вряд ли! Жизнь его, насколько я знаю, прошла у всех на виду. Нужно найти ученого, в биографии которого есть какие-то белые пятна, неизученные периоды...

— У Ломоносова, например, — вдруг подсказал Петр, — я фильм про него смотрел. Оказывается, далеко не все про него известно, когда он в Европе учился. А он знаком был с морским делом, в молодости по Белому морю плавал. Но вроде Бартоломью совсем не похож на нашего Михаила Васильевича.

— Нет! — решительно сказал Костя. — Ломоносов позже жил. В общем, чтобы узнать все как есть, надо бы с самим Бартоломью еще раз встретиться. Уже в другой, более поздний период его жизни.

— А что, попросим Златко и Бренка? Пусть не прямо сейчас, но когда-нибудь?

Аппарат связи между веками дал сигнал вызова через пару дней. Вызывал Бренк, и начал он без предисловий:

— Мы вас поздравляем! Вам приготовлен необычный сюрприз!

— Что такое? — не понял Петр.

— Правда, он будет у вас всего один на двоих, — продолжил Бренк, — вернее, всего два на четверых. Ой, — вдруг спохватился он, — еще ведь Александра Михайловна с нами была!

Петр все еще ничего не понимал. Он так и сказал Бренку. И услышал в ответ:

— Это Галакспол! Он наградил нас со Златко двумя очень ценными подарками за то, что помогли восстановить контроль над Сооло Грином. Не могли же мы признаться, что нас на самом деле было пятеро. Может, одну награду отдельно отдадим Александре Михайловне, а другую поделим на четверых?

— Что за награда-то? — крикнул Петр, сгорая от любопытства.

Бренк хихикнул.

— А вот этого мы решили пока не говорить! Пусть это будет сюрпризом, когда в следующий раз увидимся. Но наверняка будете довольны. А в Галаксполе все тоже очень рады. И удивляются, почему Сооло Грин ради серебра не сделал большего: ведь запросто мог оснастить пиратов самым современным вооружением, чтобы они побольше серебра добывали. Может, перевоспитываться начал?

— Бренк! — взмолился Петр. — Ну что тебе стоит сказать? Мы же... мы же просто учиться не сможем! Будем целыми днями головы ломать! Тут уж не до физики, не до химии!

— Бренк молчал. Наверное, думал, говорить или не говорить.

— Бренк! — закричал Петя.

— Ну ладно, — ответила трубка. — Считайте, что мы четверо скоро сможем участвовать в больших космических гонках. Масса впечатлений, самые неожиданные приключения!

— А на чем полетим? — закричал Петр, не скрывая восторга.

— На космокатерах, — ответил Бренк, — но больше все — ничего не могу сказать.

— А когда? — спросил Петр шепотом, потому что от радости у него даже голос пропал.

Но Бренк уже отключился. В аппарате для связи между веками, как уже знал Петр, быстро иссякает энергия, и надо ждать, пока она самовоспроизведется.

Петр положил трубку.

— Подарков два, — стал он рассуждать вслух, — а участвовать в гонках будем все четверо. Костя, — обратился он к товарищу, — судя по всему, Галакспол наградил нас с тобой двухместным космокатером. За участие в обезвреживании Сооло Грина.

— Понимаю, — сказал Костя без тени удивления, да и чем удивить человека, который дружит с людьми, живущими тремя веками позже. — Думаешь, я не знаю, что наши приключения далеко еще не окончены? Жалко только, что третьего места в этом космокатере нет. Я бы Александру Михайловну с собой взял!

Повесть печаталась в журнале «Юный Техник», №8-12 за 1992-й год.