Жеребец лорда Тенсли был настоящим дьяволом.
      Завязывая ленты на своей шляпке, Кэролайн наблюдала из окна спальни за тем, как ее муж управляется с этим чудовищем. Его необыкновенное терпение в отношении животных потрясало ее, особенно в сравнении с тем, каким сильным приступам ярости он был подвержен, когда дело касалось людей. Ей казалось, что в нем уживаются два человека, один мягкий и добрый, а другой неукротимый и терзаемый вспышками гнева.
      Сейчас он пытался приручить жеребца лорда Тенсли: он открыл ладони и опустил руки, демонстрируя дружелюбие. Таллоу и Графтон стояли поодаль, зная, что только господин Роган с его талантом и мастерством способен справиться с такой непредсказуемой бестией, как эта лошадь. Кэролайн казалось, что она слышит обрывки песни на древнем языке. В его голосе, в его мягкости, в его убаюкивающих словах было обещание спокойствия и безопасности, которое имело огромную силу.
      Она это хорошо знала, потому что оно оказывало свое действие и на нее.
      Ее взгляд скользнул по прекрасной фигуре мужа. Работая с лошадьми, он всегда надевал обычную рубашку и поношенные брюки, тем не менее оставаясь воплощением мужской привлекательности.
      Ветер ерошил его смоляные кудри, а ткань его рубашки плотно прилегала к груди и плечам. Она ахнула от изумления: как женщине ей не могла не льстить мысль о том, что такой красивый человек принадлежит ей. Продолжая заниматься Одиссеем, он сменил позу, и под плотно облегающими его тело брюками рельефно обрисовались мышцы бедер и ягодиц.
      Вдруг осознав, что она смотрит на его спину и ниже нее, Кэролайн резко отвела взгляд, заливаясь густой волной румянца. Ей показалось, что платье душит ее, и она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. Что она себе позволяет – предается греховным мыслям о собственном муже среди бела дня? Разве он не дал ей понять, что она его не возбуждает? И даже если он ощущал ее женскую привлекательность, то она все равно была не способна пойти дальше одного или двух поцелуев.
      Она отвернулась и потянулась за накидкой. Ее пальцы дрожали, когда она набросила ее на плечи. Она заставила себя смотреть на застежки вместо того, чтобы пялиться в окно на своего мужа. Как молодая лошадь, она страстно желала поддаться чарам Рогана. Его присутствие манило ее, заставляя забывать о страхах. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что ей хочется ощутить его сильные объятия, почувствовать вкус его губ. Ей хотелось распахнуть ему сердце и позволить увести себя в новый мир, который ей предстояло открыть.
      Но недоверие поднимало голову всякий раз, когда она начинала смело смотреть вперед. Недоверие к самцу, которое тяжелым отпечатком легло на ее сердце. Она не в силах была его преодолеть. Она понимала, что лишь разрушив стену подозрительности, она сможет принять своего мужа и предложить ему себя. До этих пор она не смела приближаться к нему слишком близко.
      Кроме того, возможно, он и не хотел ее.
      Ее пальцы замерли. Куда делся огонь их брачной ночи? За те дни, что они были женаты, вспышки страсти больше не повторялись. Она больше не ощущала его горячей потребности в ней. Все сводилось лишь к невинным поцелуям, которые длились все дольше каждый раз перед тем, как они расходились по отдельным спальням. Может, он сказал ей правду, и его возбуждение было лишь естественной реакцией, случавшейся каждое утро? И это не имело никакого отношения к ней.
      Совсем никакого.
      И если это так, ее задача только усложнялась: она не знала, как приблизиться к нему.
      Кроме того, оставалась и его необузданность. Ее поражало, как мог человек с таким добрым сердцем так легко поддаваться ярости. Неконтролируемой ярости.
      Из того, что он рассказал ей о своей семье, она сделала вывод, что в детстве его не научили управлять своим характером. Ей даже показалось, что у его родных было принято затевать ссоры и набрасываться друг на друга подобно голодным волкам по любому поводу.
      Когда Рогана охватывал гнев, создавалось впечатление, что он отдается ему целиком. Позже он раскаивался, понимая, что такое поведение было неоправданным, однако он, похоже, ничего не мог с собой поделать.
      Но она умела останавливать его. Возможно, что как только она поможет ему научиться обуздывать свой нрав, он заставит ее позабыть о прошлом, переступить через страхи и свободно войти в супружескую спальню, где их брак скрепится по-настоящему. Возможно.
      Она стряхнула меланхолию, навеянную столь серьезными мыслями. Заметив, как болен ее отец, она решила с благословения Рогана продолжить благотворительную деятельность в Белвингеме. Дважды в неделю она будет выезжать по своим делам в деревню, как это было и до ее брака. Такое расписание позволяло ей без потерь заниматься домом и проверять счета. Когда она навещала больных и читала детям в школах, она чувствовала себя нужной. Ей казалось, что часы словно поворачивали свой ход назад, к тому времени, когда ее отец был здоров и полон сил и ей не о чем было беспокоиться, кроме погоды.
      Она разгладила свою светло-серую юбку и подхватила книги, которые хотела прочесть приходским детям.
      И вдруг в воздухе раздалось громкое ржание. Она едва не уронила книжки. Ржание слышалось со двора. Она рванулась к окну: Графтон уводил незнакомую лошадь, в то время как жеребец Тенсли метался по двору в сильном волнении, насторожив уши. Он пронзительно ржал, словно звал на помощь.
      Кэролайн заметила, что у забора в самой грязи катаются двое мужчин. В одном из них она узнала Рогана.
      – Неужели снова, – пробормотала она, спеша вниз.
      В тот момент, когда Кэролайн выскочила наружу, лошадь лорда Тенсли била копытом по луже и фыркала, как разъяренный бык. Таллоу попытался разнять двух мужчин, но получил мощный удар, и его отбросило в сторону. Графтон прибежал с конюшен.
      Кэролайн не собиралась становиться между двумя великанами, которые втаптывали друг друга в грязь. Испытывая отвращение ко всему мужскому полу, она подняла юбки и прошла на кухню. Когда она вернулась, в ее руках было наполненное до краев ведро воды. Она удерживала ручку двумя руками, пытаясь не пролить содержимое.
      С усилием она поставила ведро на землю и снова взглянула на Рогана и Колина (несмотря на то, что мужчины были с головы до ног покрыты пылью, она узнала брата мужа). Они продолжали драку. Судя по всему, они были намерены свернуть друг другу шеи.
      – Прекратите! – закричала она. – Оба немедленно прекратите!
      Никто из них не обратил на нее никакого внимания. Она прищурила глаза от раздражения, наклонилась и попыталась поднять тяжелое ведро. Графтон поспешил ей на помощь. Вдвоем они обрушили поток воды на сплетенных в клубок ненависти братьев.
      Ощутив пролившийся на них ледяной душ, они вскрикнули от изумления. Они немедленно отпустили друг друга и подскочили на ноги. Графтон быстро ретировался, явно не желая, чтобы гнев за содеянное обрушился на его бедную голову.
      Роган, промокший до нитки, грязный и злой, нахмурившись обратился к Кэролайн.
      – Объясните свое поведение, мадам.
      Она поежилась, услышав грозные нотки в его голосе. Она уже слышала их в тот день, когда они купили у Петерсона лошадь. Тем не менее она решилась ответить.
      – Я должна была что-нибудь сделать, чтобы остановить вас. Вы вели себя как необузданные школьники.
      – Школьники? – Нахмурив брови, Роган упер руки в бедра и сердитым взглядом уставился на нее.
      Она не отвернулась, хотя ее сердце стучало, как у загнанного зверька. Перед ней был ее муж, их окружало еще трое человек. Он ничего ей не сделает.
      Во всяком случае, не в присутствии свидетелей.
      Она поборола свою нервозность и повторила его жест, уперев руки в бока и смерив его не менее яростным взглядом.
      – А как бы ты назвал двух мужчин, которые валяются в грязи?
      – Братьями, – ответил Колин, и в его голосе послышалось веселье, несмотря на то что у него даже лицо было перепачкано.
      – Замолчите! – выпалила она, а затем снова повернулась к Рогану.
      Она заметила, что в его взгляде поубавилось спеси.
      – Ты только что приказала моему брату молчать?
      – Да, и тебе советую сделать то же самое.
      Колин усмехнулся и бросил взгляд в сторону Рогана.
      – Она похожа на нашу маму.
      Раздраженная до предела, она сложила на груди руки и повернулась к Колину. На ее лице читалось неодобрение.
      – Кажется, я попросила вас сохранять молчание, сэр. Вы получите возможность говорить.
      – Ты сегодня очень смелая, – низким голосом, от которого у нее пошел мороз по спине, прошептал Роган.
      – А ты очень глупый, – выпалила она. – Ты заметил, что ты наделал? Ты видел, что случилось с Одиссеем?
      Роган дернулся и, увидев жеребца, пробормотал проклятие. К забору вела длинная дорожка отпечатков копыт. В мгновение ока он подскочил к ограде и перепрыгнул через нее. Когда он приблизился к испуганному животному, до слуха Кэролайн донесся знакомый звук убаюкивающей колыбельной.
      – А вы храбрая женщина, – сказал Колин, переводя взгляд с Рогана на Кэролайн. – Даже наш отец не решался подойти к нему, когда его охватывала ярость.
      – А вы? – требовательно спросила она. – Как это все началось? Что вы ему сказали?
      – Я сказал «привет», – обиженно ответил Колин. – Я только приехал, и он на меня тут же набросился.
      Она вздернула брови.
      – С трудом верю в это.
      Под ее скептическим взглядом его бравада исчезла.
      – Я спросил его, что он думает о моей просьбе. Но это было после того, как он предложил мне убраться из его поместья.
      – С вашей стороны было глупо и опрометчиво поступать таким образом, – в волнении воскликнула Кэролайн. – Роган не терпит присутствия зрителей, когда он работает с трудным животным. Я очень удивлена, что вы этого не знали.
      – Но мое дело очень важно для меня, для нашей семьи.
      Кэролайн бросила взгляд в сторону своего мужа, который был, похоже, полностью поглощен жеребцом. Она знала, что это не продлится долго.
      – Я думаю, что вам стоит пройти внутрь, привести себя в порядок и подождать, пока он закончит с Одиссеем. Потом можете попробовать обсудить с ним свои дела.
      Она повернулась к выходу.
      – Подождите, вы что, уходите?
      – Далеко отсюда, – ответила она, скривив губы. – Графтон, позаботьтесь, прошу вас, о мистере Ханте. И пришлите ко мне Мари. Меня ждут в деревне.
      – Да, леди Кэролайн.
      – Вы хотите оставить меня наедине с ним? – в изумлении спросил Колин. – Что, если он снова начнет драку?
      – Потрудитесь не сломать ничего в доме.
      С этими словами она направилась к ожидавшему ее экипажу. Когда она проходила через двор, то не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть в последний раз на своего мужа.
      И она встретила его взгляд, взволнованный и полный темных обещаний.
 
      Чтобы успокоить Одиссея, Рогану пришлось потратить немало времени.
      Он сидел в гостиной и потягивал виски. Чтобы его миниатюрная жена обрушила на его голову поток воды… Он и представить себе не мог подобное! А то, что ей удалось ускользнуть от него, избежав его гнева, было чудом. Даже теперь он с содроганием думал о том, что он мог бы сделать, не переключи она его внимание на Одиссея.
      Но черт побери, он все же восхищался этим нежным созданием за то, что она нашла в себе силы противостоять ему. У леди Кэролайн Хант под хрупкой внешностью был железный характер, и она, похоже, начинала это понимать.
      – Все еще в раздумьях? – спросил его сидящий напротив Колин, тоже пьющий виски.
      Роган бросил на него раздраженный взгляд.
      – Я мог обидеть ее. Только подумай, что бы я сделал после этого с тобой.
      Колин пожал плечами.
      – Я привык к твоему характеру.
      – А я нет. – Роган встал и поставил стакан на стол. – И никогда не привыкну.
      – Черт побери, Роган, уже ведь можно принять это как факт! У тебя есть дар, который дается только в придачу к отвратительному нраву. Так было много лет.
      – Это лишь удобный предлог, ничего более. Я раньше не задумывался об этом. Мне надо сдерживать себя, когда меня охватывает ярость, вот и все.
      – Похоже, я провоцирую тебя на худшее. – Колин с усмешкой допил остатки виски. – Я приехал, чтобы просить тебя о помощи. Я хотел, чтобы ты проявил верность дому Хантов. Займи мне денег, чтобы Ханты снова стали известны своими конюшнями.
      Роган удивленно повел бровью.
      – Займи?
      – Хорошо, дай.
      – Ты и отец должны были раньше думать о славе семьи, когда вы все распродавали.
      – Тысяча чертей, Роган, ты намерен мне напоминать о моей глупости всю оставшуюся жизнь? Отец принимал решения. Я ему помогал. Но теперь я хочу вернуть нашему имени былую славу. Хант-Чейз должен возродиться. Разве тебе все равно, как сложится судьба нашего дома?
      – Может, я подумаю об этом. Со временем.
      – Бог ты мой, что мне тебе еще пообещать?
      – Дверь там.
      Роган взмахнул пустым стаканом, перед тем как наполнить его снова.
      – Никуда я не пойду. – Колин поставил стакан на стол. – Я знаю, что тебе небезразлична судьба Хант-Чейз, Роган, я знаю это. То, что сделали отец и я, неверно, но сейчас я пытаюсь все исправить. Дай мне денег, и я докажу, что говорю правду.
      Роган ничего не ответил. Издав стон, Колин поднялся на ноги и направился к двери.
      Он был намерен позволить своему брату уйти. Он должен вернуться в пустой дом, обнищавший и запущенный, чтобы пожать то, что было посеяно. Но когда он подумал о том, что Хант-Чейз снова мог бы стать славным поместьем, как и его собственное, он понял, что хочет этого больше всего на свете.
      – Подожди, – сказал он Колину, и тот повернулся от двери. – У меня есть для тебя предложение.
      Колин поднял брови, и на его лице застыло скептическое выражение, которое, как было известно Рогану, часто можно было увидеть и на его собственном лице.
      – Значит, надо было вбить в тебя немного ума-разума, чтобы ты сказал «подожди»?
      Роган с вызовом улыбнулся брату.
      – Мне кажется, что это я вбил в тебя ум, дорогой братец. Но это не имеет значения. Я дам тебе деньги, чтобы отстроить Хант-Чейз, но лишь при условии, что ты отработаешь здесь два месяца.
      – Работать? Я? Я что, грум, которого ты можешь гонять по своему капризу?
      Роган взглянул на брата.
      – Деньги твои, Колин, если ты принимаешь мое предложение.
      Колин хотел возразить, но затем медленно закрыл рот. Наконец он сказал:
      – Решено.
      – Я жду тебя здесь в конце недели. Думаю, у тебя будет предостаточно времени, чтобы привести в порядок свои дела.
 
      Кэролайн вошла в дом с осторожностью, словно пьяный супруг, который боится, что на него обрушится заслуженный гнев разъяренной хозяйки дома. Храня полное молчание, она сняла шляпку и перчатки. Она оставалась в деревне довольно долго, однако знала, что рано или поздно ей придется вернуться домой, к Рогану.
      Прошло уже много часов, и его гнев, наверное, поутих, однако Кэролайн понимала, что им не миновать столкновения. Он снова прочтет ей нотацию, изображая исчадие ада, и предупредит ее, чтобы она держалась от него подальше, когда он находится в таком состоянии.
      Она на цыпочках прошла мимо гостиной, но, едва поравнявшись с лестницей, услыхала, как позади нее открылась дверь.
      – Кэролайн.
      Она заморгала. Голос Рогана, строгий и непривычно терпеливый. Словно он был ее родителем или священником. Но он не был ни тем ни другим. Довольно. Женщина должна уметь постоять за себя, если она не хочет, чтобы с ней обращались как с безмозглым существом до конца ее дней.
      Она повернулась к нему. Все еще испытывая страх, она все же выдавила из себя вежливую улыбку и произнесла:
      – Да, Роган?
      Он указал рукой в сторону гостиной.
      – На одно слово, прошу тебя.
      Ощутив, что он спокоен, она почувствовала, как возросло ее внутреннее волнение. Она бы предпочла, чтобы он бушевал. Тогда она бы знала наверняка, что у него на сердце. Как провинившаяся школьница, она скользнула в гостиную.
      Он закрыл за собой дверь, и тихий щелчок замка прозвучал как грохот захлопывающейся двери тюремной камеры.
      Роган сел напротив нее. Он смотрел на нее, и на его лице появилось выражение беспокойства. Затем он сложил руки и сказал:
      – Черт побери, Кэролайн, могу я узнать, что произошло сегодня утром?
      Хотя его слова прозвучали тихо и вкрадчиво, ей они казались залпами орудий.
      – Я разнимала вас с братом, – ответила она спокойно. – И заметь, мой метод сработал.
      Его губы сжались в одну тонкую полоску.
      – Это не повод для смеха. Кэролайн, когда я нахожусь в таком состоянии, тебе лучше держаться от меня подальше.
      – Я и не смеюсь, муж мой.
      Его покровительственный тон приводил ее в раздражение. Она напряглась, готовясь к борьбе.
      – Как тебе известно, я не переношу жестокого поведения мужчин. И я не позволю тебе разрушить свое дело только потому, что ты ведешь себя столь неосмотрительно.
      – Но это не имеет отношения к тебе, – ответил он. – Я должен защищать тебя, а не наоборот.
      – Что за чепуха!
      Она ощутила, как растет ее раздражение.
      – Мне до смерти надоело, что мужчины вокруг меня ведут себя так, словно я безмозглая кукла. Мне нужно напоминать о том, что я пережила?
      – Я знаю, через что тебе пришлось пройти. – Он наклонился и прищурил глаза. – Напомнить, к каким последствиям это привело?
      Она резко вдохнула.
      – Я знаю, что у меня есть проблемы, Роган. Но я не намерена от них прятаться.
      – Мы не ведем переговоры, – сказал он, и на его красивом лице впервые появилось отчаяние. – Когда я теряю над собой контроль, ты держишься от меня подальше. Никаких вариантов. Никаких обсуждений.
      – Но мы должны это обсудить! – Она поднялась на ноги и уперла руки в бока. – Ты говоришь о себе так, словно ты какое-то дикое животное, которое может съесть меня, если я приближусь к нему. И это просто смехотворно. Роган, ты мой муж, а не какой-то сумасшедший.
      – Черт побери, Кэролайн! Ты должна слушать меня! – Он резко поднялся на ноги и схватил ее за плечи. – Когда я в этом состоянии, я не в силах себя контролировать. Я могу, сам того не желая, причинить тебе боль. Прошу тебя, сделай это для меня.
      Она коснулась его щеки.
      – Но ты никогда не причинишь мне боли, Роган.
      Он был словно в агонии. Он закрыл глаза и не принял ее ласки.
      – Прошу тебя, Кэролайн. Пообещай мне.
      – Какие демоны преследуют тебя? – прошептала она.
      Он открыл глаза, и она увидела в серой бездне его взгляда знакомую боль. Ту боль, которую она так часто замечала, глядя в зеркало на собственное отражение.
      – Прошу тебя, Роган. Скажи мне все как есть. Позволь мне помочь тебе.
      – Это безумие.
      Он оттолкнул ее и прошел в другой угол комнаты. Он оперся на каминную полку, закрыв руками лицо.
      – Твой отец и его махинации, которыми он заманил меня в этот брак… Будь оно все проклято!
      Ей показалось, что у нее остановилось сердце. Пересохшими от волнения губами она вымолвила:
      – Что ты сказал?
      – Я сказал, что мне нельзя было жениться на тебе, черт бы все это побрал!
      Он повернулся к ней, и его красивое лицо было перекошено гримасой страдания.
      – Я лишь второй сын, не имеющий ни гроша за душой, а ты богатая наследница, которая не может скрыться от преследующих ее страхов. Мы должны были знать наперед, что этот брак обречен. Я не гожусь для тебя.
      Она сделала глубокий вдох.
      – Я думаю, что ты для меня лучшая из партий.
      Он хрипло рассмеялся.
      – Ты оказываешься в опасности каждый раз, когда я теряю голову. И ты не хочешь повиноваться мне, когда я прошу тебя не приближаться ко мне в такие моменты. Бог ты мой, – прошептал он, – Кэролайн, я каждый день молюсь о том, чтобы не обидеть тебя.
      – Но на чем основан твой страх? Она начала медленно двигаться к нему. Он закрыл глаза.
      – Я уже сделал это раньше.
      Она остановилась.
      – Сделал что?
      – Изабель. Я убил ее. – Он сжал руки в кулаки и принялся стучать ими о мрамор. – Я был в ярости из-за того, что она предала меня. И я убил ее.
      – Роган, – сказала она, перехватывая его взгляд. – Кто такая Изабель?
      – Женщина, которую я знал во время войны. Я думал, что люблю ее.
      – И что же произошло?
      – Она использовала меня, притворялась, что любит, а на самом деле передавала информацию врагу. Когда я это обнаружил, я потребовал ответа. Она лишь смеялась, – добавил он тихо.
      – И затем?
      – Мы стали ссориться. – От волнения его голос понизился. – Я потерял контроль. Я не мог ни видеть, ни думать как следует. Мы кричали, потом я толкнул ее, и она упала. Она ударилась головой об угол камина. И умерла.
      – О Роган, – она подошла к нему и положила ладонь на его руку. – Это был несчастный случай, и ты не должен себя винить.
      Он не слушал ее.
      – Как же ты не видишь? Никто не может ощущать себя в безопасности, пока я рядом. Даже те люди, которых я люблю.
      В его тяжелом взгляде появилась нежность.
      – Я бы не вынес вины, если бы причинил тебе боль.
      – Я доверяю тебе, – прошептала она.
      Он провел ладонью по ее щеке.
      – Тебе не следует этого делать.
      – Роган, ты не задумывался, что мы можем помочь друг другу? Может, два человека, которые пережили такие травмы, как раз и созданы друг для друга?
      – Травмы. – Он кивнул. – Именно так я себя и чувствую. Как человек, переживший травму. Как будто теперь со мной все время будет что-то не так.
      – Но я чувствую себя точно так же. – Она шагнула к нему, и на этот раз он не стал отстраняться. Она положила руки ему на грудь. – До того как я встретила тебя, я была не способна даже на такую малость, как приблизиться к мужчине. Ты мне помогаешь, Роган. Даже сам того не осознавая.
      – Кэролайн. – Он накрыл ее ладони, прижимая их к сердцу, стук которого она не могла не слышать. – Ты поражаешь меня.
      Она покраснела.
      – Чепуха.
      Она опустила руки, чувствуя, что ее собственное сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Она стояла так близко к нему, что ощущала свежий запах его тела, его тепло. Потрясенная собственными чувствами, она вдруг поняла, что ей хочется прижаться к нему, прильнуть к его широкой груди, отдавшись на волю неведомых желаний.
      – Ты так веришь в меня.
      – Вера – это все, что у меня есть. – Она подняла на него взгляд. – Без нее я потеряна.
      – Я ощущал себя потерянным до встречи с тобой.
      Нежность его голоса заставляла ее сердце таять. Она могла лишь тонуть в его глазах, растворяясь в растущей волне страсти. Он был таким привлекательным, и он принадлежал ей по праву. Она и сама не могла понять, как ее страхам удается становиться на пути ее счастья, как они смеют мешать ее соединению с мужем, которому она хотела принадлежать и телом и душой. Все, что она должна была сделать, – это протянуть руку…
      Казалось, он ощущал ее настроение. Его губы тронула соблазнительная улыбка, и он спросил:
      – О чем ты думаешь, любовь моя?
      Она ощутила, что у нее подкашиваются колени.
      Не в силах найти слов, она шагнула вперед, встала на цыпочки и поцеловала его, обвив руками его шею.
      На мгновение он замер, и ее сердце остановилось. А затем он обнял ее с такой силой, какой она никак не ожидала. Его поцелуй был поцелуем страсти.
      Горячая волна снова затопила ее тело. Ей казалось, что все ее ощущения обострились: ароматы, прикосновения, жар его плоти, жадность его губ. Она боялась, что страх снова захватит ее, но его не было.
      Ее словно подхватил океанский прибой, несущий ее к благословенному берегу.
      – Кэролайн, – прошептал он ее имя в перерыве между поцелуями и опуская губы к ее шее. – Кэролайн, ты уверена?
      – Да.
      Она провела рукой по его волосам, и он коснулся губами ее шеи.
      Он скользнул руками к ее бедрам, и снова его губы просили ее поцелуев. Его язык коснулся ее языка, и она с готовностью приняла его, показывая, что его уроки не прошли для нее даром.
      Спустя несколько сладких мгновений он отпустил ее.
      – Я же собирался отругать мою жену, – пробормотал он в изумлении.
      – Я восхищаюсь твоими методами.
      Она посмотрела на него. Его губы призывно блестели, волосы лежали в беспорядке, серые глаза почернели, и в них читалось желание. Ей вдруг стало тревожно, но она отбросила всякую осторожность. Роган был ее мужем. Он не причинит ей боли.
      – Поцелуй меня, Роган.
      Он с готовностью повиновался. Ему хотелось прижимать ее к себе снова и снова. Она ощутила, как ее сердце замерло, когда ее тело оказалось в его крепких объятиях.
      В его сильных руках она чувствовала себя защищенной, а не пойманной.
      – Ты такая красивая, – пробормотал он, лаская ее и теребя ее локоны. Он поцеловал ее в висок, потом в щеку и снова в губы. Она целовала его в ответ, медленно и страстно. Ее тело жаждало его рук. Она встала на цыпочки и обвила руками его шею. Он еще крепче прижал ее к себе.
      И какой-то тревожный звонок прозвучал снова, и опять она заставила себя забыть о нем. Она хотела быть в объятиях Рогана. Она хотела стать женщиной. Его женщиной.
      Он обвил рукой ее талию, а другой удерживал ее за шею, целуя. Его дыхание стало прерывистым, и он чувствовал, что уже не в силах контролировать силу своей страсти.
      Он сделал шаг вперед, и ее спина уперлась в стену у камина. Она тревожно вскрикнула и вцепилась в его рубашку, когда ощутила вес его тела. Он обнял ее за бедра и прижал к себе еще крепче. Она вдруг почувствовала, как его вздыбленный орган упирается в ее живот.
      Она была в западне. Позади лишь стена.
      Он медленно потерся об нее. Его тело было напряжено. Оно требовало разрядки. Она ощутила, как тревога окатывает ее ледяной волной. Он был чересчур близко от нее. Она получила слишком много ощущений. Он был везде. До этого она знала, что всегда может вырваться из его объятий, и стоит ей сделать шаг… Но на этот раз все было по-другому…
      Она была в ловушке. Беспомощная. Прижатая к стене. Нет! Нет!
      – Нет! – закричала она, отрывая свои губы от его уст. – Прошу тебя, не надо!
      Ее руки, столь нежные, вдруг превратились в когтистые лапы – она царапала ему плечи.
      – Кэролайн! – Она вырывалась из его рук, и ее лицо было перекошено ужасом от ощущения его железной хватки. Он попытался прижать ее еще теснее, но она оттолкнула его в отчаянии, словно от этого зависело ее спасение.
      – Отпусти меня! – кричала она. – Прошу тебя, отпусти меня!
      Он поставил ее на пол и сделал шаг назад, удерживая ее руками за плечи.
      – Кэролайн, ты свободна. Все в порядке. Ты свободна.
      Она устало прислонилась к стене, сложив руки на груди, словно пытаясь защититься. Рыдания сотрясали ее тело.
      Она никогда не сможет ощутить себя по-настоящему свободной.

      Роган стоял рядом, ощущая беспомощность и не зная, что делать. Ее так скоро охватила паника. Он хотел бы успокоить ее, но боялся, что только ухудшит положение.
      – Кэролайн, – тихо произнес он. – Это Роган. Ты дома. Ты слышишь меня?
      Она шмыгнула носом, а затем испуганно вздохнула, так что у него едва не разорвалось сердце от горя.
      – Это я, Кэролайн, – он нежно коснулся ее щеки. Она попыталась отвернуться. – Нет, прошу тебя, посмотри на меня, посмотри на меня, любовь моя.
      Она открыла глаза и взглянула на него. В ее темных очах читалось страдание. Слезы повисли на ее длинных ресницах, затуманивая взор. Она все еще стояла, сложив руки на груди.
      Она разбивала ему сердце.
      – Все позади. – Он нежно гладил ее по волосам. – Это Роган, любовь моя. Ты больше не в этом ужасном месте. Ты со мной, своим мужем.
      Наконец она почувствовала, как к ней возвращается душевное равновесие.
      – О бог ты мой, – задыхаясь, произнесла она. – Неужели я никогда не избавлюсь от этого кошмара?
      – Тише, успокойся. – Он продолжал гладить ее по волосам, мягко и нежно. – Все в порядке, любовь моя. Я действовал слишком напористо.
      – Нет. – Она чихнула и медленно выпрямилась, оттолкнувшись от стены. – Это было… Я словно не могла убежать. Я была у стены. До этого я всегда могла свободно уйти. – Сдавленный крик душил ее, и ее колени подкосились. Она качнулась назад.