Глава 13

В новом платье Эвелин чувствовала себя настоящей принцессой.

Несколько позже, днем, Люсьен прислал за ней экипаж к мадам Фуссар, но сам не появился. Не видела она его и за обедом. Однако когда Эвелин вечером спускалась из своей комнаты, он уже ждал ее внизу у лестницы и выглядел при этом потрясающе в своем черном вечернем костюме. Люсьен подстриг волосы, и хотя они и теперь были достаточно длинными, однако больше соответствовали моде. Даже шрам на виске не умалял его элегантности.

– Добрый вечер, моя дорогая, – приветствовал ее Люсьен, когда Эвелин подошла к нему. Он взял ее руку и поднес к губам. – Ты выглядишь так, что дух захватывает. Мне будут завидовать все присутствующие на балу мужчины.

– С-спасибо. – Эвелин отняла руку, нервничая из-за жара, которым обдало ее пальцы.

– Я хотел бы сделать тебе небольшой подарок. – Люсьен взял со стоящего рядом столика продолговатую коробочку из черного бархата и открыл ее. Увидев содержимое, Эвелин ахнула. – Прерогатива мужа, – добавил Люсьен.

На фоне черного бархата блестело составленное из бриллиантов и жемчужин ожерелье. Эвелин протянула руку, чтобы потрогать сережки, дополнявшие гарнитур, но в нерешительности остановилась, как будто сделай она это, и роскошные драгоценности сразу исчезнут, оказавшись лишь плодом ее воображения. Люсьен взял ожерелье и поставил коробочку обратно на стол.

– Если ты позволишь мне...

Эвелин закрыла глаза и кивнула, поворачиваясь к нему спиной. Она чувствовала исходящий от Люсьена жар, когда он подошел к ней вплотную сзади, и прохладное прикосновение жемчужин к коже, когда он приложил ожерелье к ее шее. Его пальцы касались шеи Эвелин, пока он справлялся с застежкой, и она не могла сдержать дрожь в ответ на это прикосновение.

На мгновение Люсьен задержал свои руки на плечах Эвелин, затем провел пальцем по ее позвоночнику вниз, до того места, где начиналась ткань платья, и остановился. Эвелин издала слабый стон, не в силах сдержать себя. Люсьен отступил, и она по звуку догадалась, что он достает из коробочки сережки.

Люсьен подошел к Эвелин спереди, и она взглянула ему в лицо. Его напряженные черты отражали все тот же сжигавший его голод. Теперь Люсьен вдел сначала одну, а затем и другую сережку в уши Эвелин.

– Вот, – промолвил он, отступая на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Губы его тронула собственническая усмешка. – Так и должна выглядеть моя жена.

Что-то растаяло в душе Эвелин, когда она услышала, как Люсьен произнес это «моя жена», и ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы не упасть в его объятия. Ее муж мог быть непростительно обаятельным, когда хотел этого.

Люсьен хохотнул, будто смог прочитать ее мысли.

– Пошли, моя милая, – сказал он, подавая Эвелин руку. – Нас ждет свет.

– Мистер и миссис Дюферон.

На балу у Портуорти было многолюдно. Они стояли у входа в зал. По толпе прокатился шепот, переросший в тихий гул. Хозяйка едва не упала в обморок, когда поняла, что бал, посвященный первому выходу в свет ее младшей дочери, послужил первому появлению в обществе четы новобрачных, и Эвелин догадывалась почему: присутствие возродившегося Люсьена Дюферона с таинственной новобрачной гарантировало мероприятию успех.

Эвелин вцепилась в руку Люсьена, когда он ввел ее в людской водоворот. Люди толпились вокруг них, осыпая поздравлениями и просьбами быть представленными жене Люсьена. Эвелин находила все это несколько ошеломляющим и старалась держаться поближе к мужу. Люсьен передвигался в толчее с привычным апломбом, искусно обходя надоедливых доброжелателей, пока толпа постепенно не начала редеть.

– Что ж, – сказала Эвелин, когда они наконец выбрались из толпы, – ты действительно популярная личность.

– Популярны мои деньги, – ответил Люсьен с обычным для него цинизмом. – Деньги да мое умение выгодно их вкладывать.

– Наверняка у тебя есть и друзья, которые ценят тебя самого.

– У меня нет друзей, за исключением Данте. – Люсьен остановился у края площадки для танцев. – Хочешь потанцевать?

– Я почти не танцевала на публике, – робко начала она, но заметила промелькнувшую на его лице тень. – Я с удовольствием станцевала бы с тобой, – тут же исправилась Эвелин. – Но я не очень-то умею.

Лицо Люсьена тут же прояснилось, и впервые за многие дни она увидела его неподдельную, искреннюю улыбку.

– Зато я умею.

Эвелин не могла испортить хорошего настроения Люсьена, поэтому ответила в тон ему:

– Я доверюсь тебе, но когда у тебя заболят на ногах пальцы оттого, что я постоянно наступаю на них, тебе придется винить только себя.

– Я рискну, – серьезно сказал Люсьен и повел ее под музыку контрданса.

Ее муж: действительно оказался превосходным танцором. Эвелин было легко танцевать с ним, своевременно поворачиваться, притопывать, сходиться и расходиться. Она подумала, что танцевать – это почти как заниматься любовью, здесь тоже их тела каким-то образом предугадывают ритм друг друга. Вперед, назад, шаг в сторону, поворот. Эвелин встречала его взгляд при сближении с ним и не отводила от него глаз, когда они отступали друг от друга. Она поворачивалась, но все равно оглядывалась на него. Кружилась вокруг него настолько близко, чтобы подолом задевать его ноги.

Глаза Люсьена сузились, лицо приобрело сосредоточенное выражение хищника. Эвелин позволила себе отвести взгляд, но что-то заставило ее вновь посмотреть на него. Он так на нее смотрел, что ее сердце затрепетало, а щеки запылали. Они танцевали очень слаженно. Взволнованная возрастающим между ними напряжением, Эвелин точно следовала всем па Люсьена, который вел в танце.

Он взял ее за руку, и это его прикосновение вызвало дрожь в теле Эвелин. Он отпустил ее, а она уже ждала того мига, когда он вновь коснется ее. Заполненный людьми зал куда-то исчез. Звуки оркестра доносились до Эвелин словно во сне. Не было ничего, кроме нее и Люсьена, да еще отдающегося в ушах стука сердца.

Музыка стихла, и кавалеры отвесили поклоны дамам. Эвелин заметила, что Люсьен замешкался перед поклоном. Присев в ответном реверансе, она поняла, что он так же, как и она, был захвачен их взаимным влечением.

Люсьен с видом собственника сжал руку Эвелин и повел ее с площадки для танцев. Она заметила, что его дыхание несколько участилось. От танца? Или от чего-то другого?

Люсьен наклонился к ее уху. Его дыхание щекотало ее кожу, и Эвелин снова охватила дрожь.

– Не хочешь ли стаканчик пунша?

Эвелин моргнула. Волнение ее прошло, как только вместо страстных слов, которые она ожидала услышать, прозвучал прозаический вопрос.

– Ах... да, пожалуй. Благодарю тебя.

Люсьен остановился возле пальмы в огромной кадке и вежливо наклонил голову:

– Подожди здесь. Я сейчас.

Похоже, он столько же внимания уделяет ее чарам, как и этой пальме. Эвелин не могла этого понять. В течение нескольких секунд из пылкого любовника Люсьен превратился в отстраненно любезного мужа. Интересно, он уже завел себе любовницу?

Эвелин проследила, как Люсьен растворился в толпе, и ее охватило отчаяние. Она замужем за самым желанным мужчиной Англии, но из-за каких-то отвратительных обстоятельств не может радоваться этому.

– Ссора влюбленных? – Рядом с Эвелин откуда ни возьмись появился ухмыляющийся Данте. – Скажите, что это не так.

– Конечно же, нет, мистер Уэксфорд. – Эвелин глянула поверх толпы, надеясь встретить взгляд Люсьена. – Ничего подобного.

– Я наблюдал нечто другое. – Данте покачал головой и поцокал языком. – Как трагично!

Эвелин обеспокоенно взглянула на него.

– Мне казалось, вы друг Люсьена.

– Так оно и есть.

– Тогда зачем вы насмехаетесь над нами? – Глядя на Данте, Эвелин раскрыла свой веер. – Неужели вам так наскучила собственная жизнь, что вы не можете придумать ничего лучшего, как глумиться над вашими друзьями?

Данте напрягся.

– Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о жизни в Лондоне, дорогая миссис Дюферон. Вокруг полно шакалов, которые намного хуже меня. Берегитесь, чтобы кто-либо из них не стал распускать слухи о вашем замужестве.

– Для слухов нет повода.

– Вы уверены?

Эвелин была встревожена многозначительностью его тона и, пытаясь скрыть это, стала интенсивнее обмахиваться веером.

– Что вы имеете в виду, мистер Уэксфорд?

– Я помню, как впервые увидел вас, милая леди.

– Я тоже помню нашу встречу в кабинете моего отца.

– Нет. – Данте рванул веер из пальцев Эвелин, прервав ее нервное обмахивание. – Было утро. Вы покидали дом Люсьена в его экипаже после проведенной там ночи.

Эвелин отняла у Данте свой веер и взглянула на него.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Он пристально изучал ее.

– Вы были так прекрасны. Я как раз тогда выиграл немного денег у вашего отца. Если бы у него не было чем расплатиться, я бы потребовал вас взамен.

Шокированная Эвелин открыла рот и инстинктивно отступила на шаг назад.

– Мой отец ни за что не согласился бы на это!

Данте пожал плечами.

– С Люсьеном же это сработало.

Эвелин с трудом нашла в себе силы, чтобы посмотреть на него с достоинством, которого она совсем не ощущала.

– Все, что произошло много лет назад, сейчас не имеет никакого значения, мистер Уэксфорд. Я теперь жена Люсьена. Браком искупаются былые грехи.

Данте одарил ее высокомерной улыбкой.

– Грехи Люсьена ничем не искупить. – С коротким поклоном он исчез в толпе за миг до появления Люсьена.

– Это Данте был здесь только что? – спросил он, подавая жене бокал с пуншем.

– Да, подходил поздороваться. – Эвелин сделала глоток безвкусного напитка в надежде успокоить нервы. Что-то в Данте Уэксфорде приводило ее в бешенство. Этот человек – настоящий аспид, он постоянно пытается сыграть на слабостях других.

– Странно, с чего бы это он так быстро убрался. – Люсьен пытливо окинул Эвелин недоверчивым взглядом. – Наверное, его ждала дама.

– Не знаю. – Эвелин пожала плечами, обводя безразличным взглядом заполненный гостями зал. – Я едва знакома с этим человеком.

– Помни, о чем я тебе говорил.

Это неприятное для нее напоминание разозлило Эвелин. В ярости она резко сунула бокал с пуншем Люсьену, не обращая внимания на то, что выплеснувшийся напиток залил его белую манжету.

– Хотелось бы знать, что я сделала такого, что дало бы тебе основание предполагать, будто у меня роман.

Люсьен взял ее за руку и подтянул ближе к пальме.

– Говори тише, если не хочешь устроить здесь сцену.

– Ты сам начал, – отрубила она шепотом. – Это все ты и твои безосновательные подозрения.

– Сейчас не время.

– Мне все равно. – Эвелин говорила негромко, но со злой запальчивостью. – Почему ты решил, что я ищу любовника? Я сделала все, что ты хотел.

– Не все, – процедил Люсьен сквозь стиснутые зубы. Эвелин округлила глаза.

– Неужели ты всегда думаешь только об этом?

– Только когда ты отказываешь мне. – Укрытый за пальмой Люсьен провел рукой по ее бедру и задержался на ягодице. – Только когда ты дразнишь меня своей красотой, своими поцелуями, а потом уходишь.

Эвелин вспыхнула:

– Я не собиралась... дразнить тебя. Я просто... ты просто... прекрати! – Она отступила назад, чтобы он не касался ее. – Думаешь, легко не поддаваться тебе?

Удивление в глазах Люсьена сменилось осмыслением сказанного ею.

– Значит, нелегко?

Эвелин была спасена от необходимости отвечать.

– Люсьен, до меня дошел чудовищный слух... – Слова внезапно появившейся рядом с ними красивой женщины были произнесены легкомысленным тоном, но резали слух. Женщина остановилась, увидев его лицо, и ее утонченные черты исказились неприязнью. – О Господи, что случилось с твоим лицом?

Люсьен нахмурился.

– Последствия моего времяпрепровождения за пределами Англии.

– Боже правый! – Стоявший чуть позади женщины светловолосый молодой человек уставился на шрам Люсьена, его синие глаза наполнялись ужасом. – В какую чертову переделку ты попал на этот раз, Люсьен?

– Роберт, замолчи! – приказала его спутница. Молодой человек, который, похоже, был не старше Эвелин, ощетинился, но больше не заговаривал.

Эвелин взглянула на Люсьена, ожидая, что он поставит этих людей на место, как любого, кто осмеливался говорить с ним свысока. Вместо этого он лишь замер в напряженной позе, вызывающе глядя на эту пару.

Кто они? И какую власть они имеют над ее мужем, если он так неестественно сдержан?

Хорошо, что он оказался не один при встрече с ними. Эвелин нежно взяла его под руку. Хотя Люсьен не смотрел на нее, он накрыл ее руку своей ладонью, и этот жест владельца еще более рассердил подошедшую пару.

– Эвелин, – сказал Люсьен с формальной учтивостью, – это герцогиня Хантли, жена моего отца, и герцог Хантли, мой сводный брат. Мадам, Роберт, это Эвелин Дюферон, моя жена.

Так это семья Люсьена? Эта холодная надменная женщина и ее неприятный сын?

– Жена? – насмешливо переспросил молодой герцог и с оскорбительной догадкой посмотрел на живот Эвелин.

– Ну что ж, – протянула герцогиня, – не заметно, чтобы она была в положении, но время покажет.

У Эвелин вспыхнули щеки, а лицо Люсьена обрело выражение холодной бесстрастности.

– Мадам, – сказал он, – это дурной вкус даже для вас.

– Это законный интерес, – заспорил Роберт. Люсьен повернулся к сводному брату с такой яростью, что тот отступил назад.

– Можешь оскорблять меня, Роберт, если тебе угодно. Я знаю, как ты ненавидишь меня. Но никогда не говори о моей жене иначе, как в самых почтительных выражениях. Она леди и заслуживает соответствующего обращения.

– Ты ждешь от других учтивости и почтительности в отношении твоей жены, – возразил герцог, – однако я не уверен, что сам ты поступаешь именно так.

– Хватит. – Герцогиня потянула Роберта за руку, призывая замолчать, и со злобной радостью посмотрела на Люсьена. – А ты, Люсьен, ожидал, что люди подумают иначе? Ты только что вернулся в Англию и вдруг женишься. С чего бы еще затевать такую срочную женитьбу?

– Это касается только меня, и никого другого. – Люсьен бросил гневный взгляд на своего сводного брата. – Если кто-то будет интересоваться, можешь сказать, что Эвелин и я пришли к взаимопониманию еще до моего... отъезда. Вернувшись, я просто поступил согласно нашей договоренности.

Герцогиня поджала губы.

– Пусть будет так, хотя подошло бы и другое объяснение. Опять ты втягиваешь семью в скандал, Люсьен.

– Что может быть скандального в выполнении обещания? – проговорила Эвелин. Все трое пораженно уставились на нее, будто только что вспомнили о ее существовании. – Мой муж не сделал ничего, что могло бы вызвать пересуды.

– Дорогая девочка, все, что Люсьен делает, вызывает пересуды. – Герцог удостоил Эвелин снисходительной улыбки, которою, наверное, пристало одаривать бестолковых. – Вы сами убедитесь в этом, после того как проведете в Лондоне несколько недель.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, – парировала Эвелин. – Но возможно, слухи не разлетались бы так быстро, будь у Люсьена поддержка семьи.

Не ожидая такой отповеди, герцог выпучил глаза, а герцогиня смерила Эвелин таким взглядом, что бедняжка от страха покрылась мурашками. Люсьен заговорил прежде, чем кто-либо еще успел вымолвить хоть слово:

– У нас с женой назначена встреча. – Коротким кивком он попрощался с членами своей семьи, а Эвелин поспешила присесть в реверансе. – Прошу извинить нас.

Не дожидаясь ответа, Люсьен быстро пошел прочь, заставляя Эвелин семенить рядом. Она взволнованно посмотрела на него, но ничего не смогла прочитать по его лицу. Эвелин надеялась, что ее бесхитростные замечания не разозлили его, ведь не могла же она молчать, видя, как пренебрежительно относятся к Люсьену эти люди.

Люсьен вызвал свой экипаж и помог Эвелин забраться в него. Ей показалось, что Люсьен ведет себя слишком чопорно, но прежде чем она смогла рассмотреть выражение его лица, он поднялся, в экипаж и уселся на сиденье напротив нее. Лакей с громким щелчком закрыл дверцу, и кучер тронул лошадей. Экипаж покатил по улице.

Они ехали, в темноте не различая лиц друг друга. Сцепив пальцы на коленях, Эвелин терялась в догадках, насколько она все испортила. Ее всегда учили вести себя предельно почтительно с представителями знати, но что-то в высокомерном отношении герцогини ив покровительственном тоне герцога задело ее за живое. Что, если ее вмешательство только усугубило разлад между Люсьеном и его семьей?