Марк слушал ее, мрачный как туча. Не может он с этим примириться!
      - Вот что надумала! Понятно... Новая, свободная жизнь и, конечно, развод. Но я не согласен! Слишком у тебя все просто получается. Ты поступаешь неразумно!
      - Это почему же ?
      - Потому, что рассчитываешь, наверно, соединиться с ним... с Михаилом. А если у него уже есть семья, дети? О них ты подумала? Неизвестно еще, как отнесется он к твоей свободе. Подумай сама, Светочка! Если у вас с Михаилом ничего не получится, - ты уверена, что найдешь кого-то лучше меня? Кто так же любил бы тебя и Петеньку?
      Он умолк, потом заговорил снова:
      - Сама же говоришь, что зла на меня не держишь. Ведь на дурной поступок я решился только из любви к тебе... я ее пронес через всю жизнь.
      Что еще ей сказать?
      - Прошу тебя, заклинаю! Не принимай окончательного решения до встречи с Михаилом! Не губи жизнь мне и себе! - И, боясь услышать то, что уже слышал, вскочил с кресла, не давая ей ответить. - Подумай над моими словами! Не торопись!
      У него осталась последняя надежда: может, время сработает в его пользу, Михаил ее разочарует, и все кончится благополучно.
      - А ты подумай над тем, что я предложила. Торопиться и правда некуда. - Она встала и протянула ему кредитную карточку. - Вот возьми, ты, наверно, впопыхах забыл.
      - Мы еще не в разводе, и ты пока моя жена! - отвел ее руку Марк. - До того как мы расстанемся окончательно, я настаиваю, чтобы ты пользовалась этой карточкой. Потом разберемся. Я взял на себя обязательства, и ты не имеешь права унижать меня тем, что я оставил семью в плачевном положении.
      - Ну ладно, может, в этом ты и прав, - не очень охотно согласилась Светлана. - Но твоя щедрость не повлияет на мое решение.
      "Это мы еще посмотрим! - обрадованно подумал Марк, выходя из дома. Все-таки что-то мне удалось..."
      Когда он вышел на улицу, его охватил озноб. Надо собрать все свое мужество, встретиться и поговорить с Михаилом раньше, чем Светлана это сделает.
      Михаил пролежал в больнице дольше, чем думал, - слишком медленно срастались ребра. У Сергея Белоусова дела шли значительно лучше: рука зажила и его выписали. Вместо него на соседней койке лежал новый больной небритый старик, который непрерывно стонал. "Господи, поскорее бы отсюда убраться! - мечтал Михаил, массируя больной бок. - Так хочется наконец увидеть, какой же у меня сын!"
      Много раз пытался он его представить, и воображение упорно рисовало ему сына похожим на мать - золотистая головка, синие глаза, - потому что милее этого образа нет для него на белом свете.
      Сегодня настроение у него неплохое: при утреннем обходе лечащий врач объявил, что дня через два его выпишут. Не мешает пройтись и немного размяться... Но тут дверь в палату открылась и вошел Белоусов.
      - Привет выздоравливающим! - Улыбаясь, он подошел к койке Михаила. Значит, послезавтра - на волю? Только что узнал в отделении. - Выложил на тумбочку принесенные гостинцы и весело заявил: - А мы тебя ждем не дождемся. Сотрудники - и особенно сотрудницы - заинтригованы. Мы же все сыскари, и про тебя уже имеется полная информация - о твоих подвигах в плену и у Ланского. Ты заранее завоевал авторитет, не приступая к работе.
      Михаил бросил на него вопросительный взгляд, и он доложил:
      - Все бумаги - чтобы перевести пай на твое имя - я подготовил и привез на подпись, так что из больницы ты выйдешь уже совладельцем и генеральным директором фирмы. Думаю, на первом же заседании станешь председателем совета. Большому кораблю - большое плавание! - И тепло пожал Михаилу руку.
      Когда он ушел, Михаил призадумался: с одной стороны, удача налицо. Детективное агентство успело неплохо себя зарекомендовать и пользовалось спросом, так что он пришел на готовенькое. Но если учесть, что связи с основными заказчиками поддерживал его предшественник, а новый человек им незнаком, полбжение его довольно неустойчиво. Признают ли его достойным доверия партнером - пока под вопросом. Одним словом, вложив в эту фирму состояние, заработанное за годы нелегкого, опасного труда, он рискует разом все потерять. Но, в конце концов, это зависит от него самого - насколько успешно он сумеет вести дела. А риск всегда присутствует в том, чем он занимается.
      Бок снова заныл, и он решил уже повернуться к стенке, как вдруг раздался стук в дверь, она открылась, и вошел... Марк... Да, это его бывший друг: одет, как всегда, с иголочки, солидные очки в элегантной оправе, безукоризненный пробор... Михаил не обнаружил в себе ни радости, ни даже простого любопытства - неприятно видеть человека, который заменил его в сердце Светланы. "Что ему от меня понадобилось? - подумал он с досадой. Пришел, наверно, протестовать против моей встречи с сыном..."
      - Здорово, Михаил! Вот узнал, что ты в Москве и на больничной койке. Марк запинался от волнения; не дожидаясь приглашения присел на стул рядом с кроватью. - Решил тебя навестить и заодно поговорить о наших отношениях. Давно ведь пора - вместе росли, были друзьями.
      - Ну положим, какой ты мне друг, я уже убедился. Достаточно того, что ты ни при встрече, ни за прошедшие пять лет не сообщил мне, что у меня растет сын, - категорически отверг Михаил его попытку к примирению. - И ты еще надеешься, что я тебе когда-нибудь это прощу? Ошибаешься! - И взглянул недобрым взглядом. - Я бы с тобой не так говорил, но рядом, при тебе, растет Петр Михайлович. Хочу, чтобы ты знал, почему твоя шкура до сих пор цела и невредима. Надеюсь, ты не для того пришел, чтобы помешать нам встречаться?
      - Разумеется, нет! Как ты мог такое подумать? - торопливо заверил его Марк, как-то жалко глядя ему в глаза. - У меня никогда и в мыслях этого не было. А не сообщал я тебе о сыне, боясь, что это внесет разлад в твою семью, озлобит жену. Думал, что знаешь о сыне от Сальникова и сам не захотел его видеть. Ведь у тебя, наверно, есть другие дети?
      То, что сообщил ему Михаил, прозвучало для него как смертный приговор:
      - Не знаю, что ты полагал и чем руководствовался, но дать знать о сыне был обязан. Ты не так уж глуп - нашел бы для этого подходящий способ. А детей у меня нет, как и жены. Полученный опыт отбил охоту.
      - Ну как знаешь, - пролепетал еле слышно Марк с убитым видом. - Я ведь хотел как лучше... - Он произнес это автоматически.
      Мысли у него путались; он страдал, сознавая полную для себя безнадежность. Чувствуя себя совершенно разбитым, он, безвольно опустив руки, посидел еще немного, молча предаваясь отчаянию, с трудом заставил себя подняться и понурившись вышел из палаты.
      * * *
      Остаток дня Марк Авербах провел как во сне, обезумев от безнадежности и горя: не сомневался уже, что судьба вновь соединит Светлану с Михаилом. В состоянии прострации он не мог потом вспомнить, как попал в знакомый притон наркоманов. Квартиру снимали его старые приятельницы из кордебалета, с юных лет, как и он, испытавшие прелести кайфа и приверженные этой пагубной страсти до сих пор.
      Марк еще как-то перебарывал свой порок, осталась какая-то сила воли; девушек этих сдерживало только отсутствие денег. В поисках приработка они не брезговали ничем, но красотой не блистали и большим спросом не пользовались. Когда появился денежный Марк, радость их не ведала предела. Им предстоял вечерний спектакль, ну и что же?.. Всего-то небольшой хореографический эпизод, да и платят им гроши.
      - Бабоньки, патрон прибыл! - восторженно объявила старшая, открывшая ему дверь. - Покайфуем на славу! Мальчик темнее тучи! Придется его расшевелить...
      Это вызвало оживление: дамы тосковали, валяясь на смятых постелях, в состоянии депрессии. Они тут же кинулись прибирать в комнате, подкрашиваться, подтягиваться... Когда Марк вошел, все уже выглядело вполне пристойно. Дам было трое; они его окружили, расцеловали по-свойски, усадили, стали расспрашивать с сердечным участием, суетясь вокруг него.
      - До чего же мы по тебе соскучились, Марочка! Мы тебя отогреем, не отпустим в таком состоянии. Бабки-то есть?
      - Какие проблемы! - небрежно бросил он, доставая толстый бумажник. Берите сколько надо, а хотите - хоть все! Только верните мне самого себя! Хочу забыть о гадости жизни!
      Оставив его на попечение самой молодой и наиболее привлекательной, две другие шустро занялись приготовлениями: одна побежала за "лекарством", другая - делать срочные покупки.
      Когда вернулись, обнаружили подругу с патроном уже в постели, не обращающих никакого внимания на все вокруг.
      - Потише, черти полосатые, а то завидно! - рассмеялась старшая. - Эй, Шурка, оставь от него хоть немного нам!
      Марк, с мутными глазами, тяжело дыша, поднялся и не стесняясь своей наготы, подхватив рукой трусы, пошел принять душ. Шурка как ни в чем не бывало принялась помогать подругам.
      К его возвращению стол уже был накрыт; принялись пировать, обмениваясь сплетнями из жизни эстрадной богемы. Обильная еда и спиртное привели всех в отличное настроение; по очереди "сели на иглу", и кайф скоро овладел ими полностью...
      Марк почувствовал огромный прилив сил: он любит весь этот сияющий, прекрасный мир, всех очаровательных, соблазнительных женщин вместе и каждую в отдельности, - все они представали в желанном образе жены. В сладком полусне, в эротическом угаре, Марк обладал то одной, то другой, то всеми тремя...
      Очнулся он в двенадцатом часу ночи, на широкой тахте, между двумя подругами; третья, без всякой одежды, растянулась в полузабытьи на кровати поверх одеяла.
      - Ну, Марк, и мировой же ты мужик! - благодарно шепнула ему Шурка. Со всеми управился! Тебе хоть гарем заводить... Приходи почаще! Таких номеров от своей половины ведь не дождешься, а? - И расхохоталась.
      Постепенно он стал осознавать, где находится, и чувствовал полный упадок сил. Почему-то ему вспомнился анекдот с вороной: это когда мертвецки пьяного забулдыгу выбросили на помойку голым, птица села и клюет его достоинство, а он даже "кыш!" не в силах произнести... Однако не смешно... Он с отвращением оглядел грязную, отвратительную комнату, валяющихся рядом бесстыдных, неряшливых баб... Молча поднялся и стал одеваться.
      Покинув жуткий приют, Марк долго еще сидел неподвижно в своей шикарной машине. Мысли у него путались, но одно ясно: в таком состоянии управлять автомобилем нельзя... Да он еще остался без гроша, в случае чего и откупиться нечем. Клонит в дремоту, поташнивает... Час-другой сна его освежит, и тогда удастся добраться до дома. Марк заблокировал двери, привел спинку кресла в удобное положение и уснул...
      Сначала снилась всякая муть: снова сладко ныло тело, его нежно обнимали какие-то женщины... Потом чувства притупились; вдруг он как наяву увидел покойную мать: она возникла в лучах яркого света, призывно протягивает к нему руки... Он хочет пойти ей навстречу, крикнуть: "Мамочка! Мне плохо, пожалей меня!" Но не мог ни двинуться с места, ни произнести ни слова. Она стала удаляться, по-прежнему простирая к нему руки, как будто безмолвно звала с собой. "Мамочка, не уходи, не оставляй меня одного! Я хочу с тобой!" - шептали его губы. Но сам при этом понимал: звука нет, его не слышат... Видение исчезло...
      Он проснулся, пришел в себя, посмотрел на часы: половина второго ночи; посмотрел на себя в зеркало заднего вида: мешки под налитыми кровью глазами, лицо опухло... "Конечно, разит изо рта, а таблеток я не взял, кретин! - выругал он себя. - Как ехать в таком состоянии? Ведь попадусь как пить дать!"
      Однако и провести всю ночь в машине немыслимо. Все тело ноет от усталости, так хочется поскорее улечься в мягкую, чистую постель... И он решил ехать, томимый тяжелым предчувствием неминуемой беды. Привел сиденье в нормальное положение, включил зажигание, ближний свет и осторожно двинулся по направлению к дому. Благополучно миновал пост ГАИ на Преображенской площади и выехал на набережную Яузы.
      Мощная машина ровно шла по пустынной в этот час набережной, и, увеличивая скорость, он наконец почувствовал, как к нему возвращается уверенность и улучшается настроение. Но неумолимая судьба преследовала Марка, предчувствие его не обмануло. Только он проехал под мостом рядом с улицей Радио, как услышал приказ остановиться из рупора догонявшей его милицейской машины.
      - Вы превысили скорость! - объявил подошедший инспектор. - Прошу предъявить документы. - Взял водительские права и техпаспорт, внимательно вглядываясь в Марка, и, не возвращая документов, порицающе произнес: Что-то вид мне ваш подозрителен. Придется проверить вас на алкоголь.
      Ну вот, так и знал! Закон подлости в действии. Когда надо, как раз пустой карман. Теперь штрафанут будь здоров! От новой неудачи в голове немного прояснилось, он вспомнил, что в заднем кармане брюк должны остаться доллары. Так и есть! Теперь он, наверно, отделается. Незаметно от инспектора нащупав хрустящую бумажку, Марк немного успокоился, не слишком скрываясь достал купюру, пятьдесят баксов, вложил в удостоверение личности и протянул инспектору.
      - Извините, если непроизвольно нарушил правила, - тороплюсь домой, на Арбат, после позднего концерта. Мы, артисты, очень устаем, пачти так же, как и вы в ночную смену. Вот, убедитесь, что я говорю правду. Надеюсь, вы меня простите на первый раз.
      Инспектор еще раз изучающе на него посмотрел, небрежно приоткрыл удостоверение и, ловко сложив документы, вернул.
      - Ну ладно. Уважаю я вашего брата, артистов. Езжайте с Богом. Но прошу - поаккуратнее. - Сел в патрульную машину и уехал.
      Марк принял свои документы уже без хрустящей бумажки.
      Казалось бы, все обошлось благополучно, но эта новая потеря всколыхнула воспоминания о всех неудачах минувшего проклятого дня и Марком вновь завладели мрачные мысли.
      Что за жизнь его ожидает? Какие нечеловеческие мучения при виде счастья его Светланы с другим?..
      Он испытал такое отчаяние, такую острую физическую боль, что на короткое мгновение выпустил из рук руль. Всего нескольких секунд хватило для исполнения приговора, вынесенного ему судьбой. В этом месте набережная Яузы делала крутой поворот. Оставшись без управления и наехав одним колесом на какое-то препятствие, громоздкая машина резко развернулась и, сбив чугунное ограждение, обрушилась в реку...
      "Финита ля комедия", - только и успел подумать Марк, поняв, что погружается в воду, и испытал даже облегчение: недаром мама позвала его к себе...
      Глава 31
      ОБРЕТЕНИЕ СЫНА
      В тот день, когда Михаила выписывали из больницы, Сергей Белоусов явился к нему спозаранку.
      - А у нас чепе! - с порога заявил он. - Арестовали сотрудника, который ведет расследование в Сочи. Срывается крупный заказ. Ждем тебя как манны небесной!
      Сергей вкратце рассказал, в чем дело. В порту пропала большая партия ценного груза. Милиция вела следствие вяло, заказчик заподозрил, что дело не будет раскрыто, и обратился за помощью в агентство. Очевидно, подозрения были небеспочвенны: агента фирмы милиция задержала, как только он начал работать. Предлог (незаконное ношение оружия) надуманный, поскольку лицензия имелась, - все шито белыми нитками. Михаил сразу понял, что придется срочно лететь на юг.
      - Билеты уже заказаны. На дневной рейс. Уладить вопрос с милицией, если замешана, нелегко. Тут нужна твоя крутизна, Миша. Мы все понимаем, что не здорово это получается: прямо с больничной койки - из огня да в полымя. Но дело требует. "Ну что за злая судьба! - горестно подумал Михаил. - Будто нечистая сила ворожит, мешает встретиться с сыном, никак не дает!"
      - Ладно, что попишешь. Придется лететь, - согласился он. - Только позвонить надо. Кое-кого предупредить о неожиданном отъезде. А потом выписка и сразу за дело!
      - В контору заезжать нам не надо. Все необходимые документы у меня с собой, - деловито тараторил Белоусов, помогая ему складывать вещи. - Машина ждет. Заедем к тебе домой - и оттуда прямо в аэропорт.
      Квартира Михаила приобрела нежилой вид: на всем толстый слой пыли, непонятно откуда взявшейся - окна плотно закрыты. Но сейчас не до уборки. Михаил принял душ, переоделся, собрал необходимое - вроде готов двинуться в путь.
      Еще из больницы он пытался дозвониться Светлане, но никого дома не застал. Решил позвонить снова из аэропорта, во что бы то ни стало предупредить. Не дай Бог подумают, что не хочу увидеть сына, - хватит недоразумений! Кто знает, сколько там придется пробыть. Первое его дело в агентстве, проиграть нельзя.
      До отъезда в аэропорт не спеша обсудили с Сергеем детали, больше всего опасаясь такого варианта, как инсценировка. Сумма страховки столь внушительна, что сама по себе наводит на размышления. Подкуп должностных лиц, чтобы замести следы, вполне вероятен, и в этом случае поймать за руку и вывести на чистую воду махинаторов очень сложно. Кроме того, и сам заказчик вряд ли заинтересован в установлении истины. Белоусов предполагал, что дело все-таки чистое и владельцы груза заказали расследование не для отвода глаз - чтобы их не заподозрили.
      - А вот мы на месте все и установим, - спокойно пообещал Михаил. - Я кое-кого знаю в местной прокуратуре. Надеюсь, разберемся, а там все вместе решим, как быть с заказчиком.
      По дороге в аэропорт продолжали обсуждать возможные повороты и подводные камни в ходе предстоящего расследования. Перед вылетом Михаил еще раз позвонил, и вновь никто не подошел к телефону.
      В этот день Светлане сообщили о гибели мужа и пригласили на опознание.
      Траурные события и хлопоты, связанные с оформлением документов, организацией похорон и поминок, совершенно измотали Светлану и полностью отвлекли ее мысли от предстоящей встречи с Мишей.
      Не привыкшая решать житейские вопросы самостоятельно, по природе несколько флегматичная и медлительная, она растерялась и вряд ли справилась бы с горестными заботами без помощи родных и близких. Но ей самой, слава Богу, практически ничего и не пришлось делать.
      - Не беспокойся, доченька, мы с отцом все сделаем, что нужно для похорон, - заверила ее Вера Петровна. - Занимайся Петенькой и береги голос.
      Документы оформил четко и без задержки Вячеслав Андреевич.
      - Мой Слава похоронные дела хорошо знает - немало пациентов на тот свет отправил, - с мрачным юмором заверила племянницу тетя Варя, когда Светлана запротестовала, не желая затруднять такого крупного и занятого специалиста, как профессор Никитин. - У него это не займет много времени. И потом, он сам очень хочет тебе помочь. - И перешла почему-то на шепот: - Ты мне лучше скажи - неужели думают, что... самоубийство? Хоть Вера мне говорила, что у вас не все ладно, но ведь на Марка это совсем не похоже.
      - Следствие покажет, - печально и устало, но без особого волнения ответила Светлана. - Уверена, что это просто несчастный случай. Медицинская экспертиза установила, что он был в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Скорее всего уснул за рулем... Была глубокая ночь.
      - Ты что же, совсем не горюешь? - удивилась Варвара Петровна, и в ее тоне прозвучали осуждающие нотки. - По-моему, он к тебе относился хорошо.
      - Конечно, скорблю. Жаль его - мог еще жить и жить... Но пути наши разошлись. На то есть причины, маме они известны. - И призналась: - Конец Марика ужасный... сердце у меня кровью обливается от жалости, но, знаешь... это и освобождение от мучительных проблем. Видно, так небу угодно с ним поступить. А мы проводим его в последний путь, вспоминая только хорошее.
      Тетю Варю и других непосвященных родственников и знакомых удивляло, что Светлана не рыдает, не убивается по трагически погибшему мужу; но мать и Степан Алексеевич были с ней полностью солидарны.
      - Пусть простит меня Бог, - со свойственной ей непосредственностью говорила дочери Вера Петровна. - Но своей ужасной смертью Марик сделал доброе дело и полностью искупил свою вину перед тобой, Мишей и Петенькой. Хотя мне, как и тебе, не очень верится, что сделал он это по своей воле. Да к чему теперь разбираться? Пусть ему в иной жизни будет хорошо...
      Расходы по траурным мероприятиям оказались огромными: Марк имел широкий круг друзей и знакомых, был известен в мире шоу-бизнеса, и приличия требовали отдать должное его памяти. Вот где пригодилась его кредитная карточка. Удалось не только заказать лучшие похоронные принадлежности, множество венков, оркестр, транспорт, но и на кладбище оплатить ритуальные услуги по первому разряду.
      Похоронили Марка на Немецком кладбище, рядом с его родителями. Светлана заказала гранитный памятник, с тем чтобы установить его позднее, когда осядет земля.
      На арбатской квартире у Марка хранилась изрядная сумма наличных в рублях и валюте; денег хватило на все, даже на богатые, многолюдные поминки - пришлось их проводить в три очереди.
      Междугородный вызов застал Светлану в двенадцатом часу ночи, когда она, измотавшись за день, уже засыпала у себя в спальне.
      - Прости меня, ради Бога, за поздний звонок! - услышала она в трубке незабываемый низкий голос Миши - и сон сразу отлетел от нее. - Вот уже полтора часа сижу на переговорном, но только сейчас соединили. Пытался дозвониться до тебя много раз: из больницы, из дома, из аэропорта. Хотел объяснить: всеми силами души жажду видеть сына, а все никак не получается. То лечился, теперь дела загнали на юг, в Сочи. Ну никак не могу застать тебя дома!
      - Я и не могла быть дома, Миша, - прервала она его скорбным голосом. Дело в том, что погиб Марик: упал в Яузу вместе с машиной в ночь на вторник. Вчера мы его похоронили.
      - Не может этого быть! Невероятно! - хрипло произнес ошеломленный Михаил после небольшой паузы - его будто обухом по голове ударили. - Марик ведь... в этот день он был у меня в больнице... Плохой вышел разговор... Разве мог я предположить, что вижу его в последний раз? - Растерянно помолчал, не находя слов сочувствия, сказал первое, что пришло в голову: Соболезную тебе, конечно. Похоже, вы с ним жили дружно. Я же... мне разреши иметь свое мнение.
      Светлану его слова кольнули в самое сердце. Открыть бы ему немедленно всю правду; уверить, что ошибается, что любила и любит она только его. Но не время сейчас и не место...
      - Ты глубоко ошибаешься, Миша, в отношении нас с Мариком. Это все, что я могу тебе сейчас сказать. - Слезы ее душили. - Может быть, со временем все узнаешь и поймешь... Марик много сделал для нас с мамой, поддержал, помог в трудное время после смерти отца. - Ей уже удалось взять себя в руки и успокоиться. - И мы все сделали, чтобы отдать ему должное и проводить в последний путь с достоинством. Сам понимаешь, какие тяжелые были дни. Прости меня, но я совсем без сил.
      - Все понял, Светлана, заканчиваю разговор, - немедленно отозвался он. - Только хочу предупредить, что, как только завершу здесь работу и вернусь, сразу позвоню, чтобы договориться о встрече с сыном. И еще прошу лишь два слова: как... он?
      - Петенька, слава Богу, здоров; учится хорошо, - слабым голосом откликнулась Светлана: она чувствовала себя отвратительно. - Похороны его не затронули, не отца хоронил. Мал еще и думает, что отец его погиб на войне. Предстоит нелегкое объяснение. - Голос ее дрогнул, глаза закрывались от усталости.
      - Спасибо! Спасибо большое, Света! Еще раз прости, что так некстати тебя потревожил. Поскорее восстанавливай силы и приходи в норму. Я позвоню вам. Прости...
      * * *
      После ночного разговора с Мишей Светлана два дня раздумывала о том, как и что скажет Петеньке о предстоящей встрече с отцом. Мальчик уже большой, многое понимает, - наверняка задаст вопросы, которые поставят ее в тупик.
      "Как объяснить, почему отец долго не появлялся, хотя остался в живых? - спрашивала она себя, пытаясь придумать подходящую версию. - Петя, безусловно, удивится, почему папа не интересовался им все эти годы..."
      Лгать, даже из благих побуждений, не в ее натуре; наконец, она склонилась к мысли, что в основу объяснения нужно положить истинные факты. Суть всего, что произошло, сын не поймет, придется найти что-то другое, доступное мальчишескому воображению; нечто такое, что оправдает в глазах мальчика поведение отца.
      Долго перебирала подходящие причины, пока ее не осенило. Ну конечно, нужно использовать всем известный драматический прием телесериалов амнезию! Петя их смотрит - поверит. Противно обманывать ребенка, но что еще, кроме временной потери памяти, может оправдать в его глазах отца? Она облегченно вздохнула, сочинив довольно складную версию.
      Когда Петя пришел из школы, она его покормила, расспросила, как прошел день; потом повела в гостиную, усадила на диван.
      - Ты, сынок, уже вырос большой, и теперь я могу поговорить с тобой как со взрослым об отце. Тебе хочется узнать о нем побольше?
      В глазах у Пети зажегся живой интерес: не заговаривал он с мамой и бабушкой на эту тему, мысль об отце всегда жила в его сердце. Ему недоставало отца, и он завидовал ребятам, которых папы брали на футбол, на рыбалку и другие мужские мероприятия. Марк как-то не выполнял эту роль...
      - Конечно, мама! Ты ведь даже не рассказывала, что известно о том, как он погиб.
      - Так вот, Петр Михайлович! - с подчеркнутой важностью произнесла Света, глядя ему в глаза и взяв обеими руками за плечи. - Держись крепко и собери все свои силы: отец твой жив!
      Сын растерянно воззрился на нее округлившимися от изумления глазами.
      - Это невероятно, но факт, Петя! Очень для нас радостный... Он жив, здоров, и скоро ты его увидишь!
      - Но как же так, мамочка?! - вскричал опомнившись и ничего не понимая Петя. - Где же он все время пропадал? Столько лет!
      - Не хочешь верить в чудеса? Правильно делаешь! - весело рассмеялась Светлана, и по ее радостному виду он понял, что мама его не разыгрывает. Объяснение очень простое, совершенно научное: ам-не-зия, потеря памяти. Ты разве в кино такое не видел? Вот и с твоим отцом произошло то же самое.
      Убедившись, что сын затих и внимательно слушает, она принялась излагать придуманную ею историю:
      - Я тебе рассказывала, что твой папа - человек физически очень крепкий, - сам скоро в этом убедишься. Так вот, все думали, что он от взрыва погиб. Но, как выяснилось, его только сильно контузило тупым ударом осколка в голову. Враги подобрали его - он был без сознания - и увезли вместе с другими пленниками и своими ранеными в Пакистан.
      Все сказанное - правда; это воодушевило Светлану.
      - Как рассказал его друг, там он быстро окреп физически, но память к нему не вернулась. Он понимал, что находится среди врагов, но не знал, кто он и откуда родом. Ему даже удалось бежать из плена - вместе с одним летчиком, в Индию. Пробыл он там долго, но в конце концов вернулся на родину.
      Светлана глубоко вздохнула и, проклиная себя за складное вранье, изложила свою легенду до конца:
      - Все эти годы после возвращения он прожил в Западносибирске не помня о том, что родился и вырос в Москве. Понятия не имел, что у него растет сын. Прилетал в столицу по делам службы, но ничего не мог вспомнить из своей прошлой жизни.
      - Как же... теперь... он обо всем узнал? - Мальчик затаил дыхание. Ему что, операцию сделали?
      - Совсем по-другому. Наберись терпения, сейчас все поймешь! Стараюсь тебе рассказать все как есть, чтобы к этому больше не возвращаться. Отец, как бывший афганец, участвовал в похоронах товарища, и на кладбище какие-то негодяи устроили взрыв. Погибло много народу. Ты, Петенька, об этом, наверно, слышал. Такого в Москве еще не было... Папу снова контузило осколком, и на этот раз память к нему вернулась. Теперь все понял? - Она взглянула на сына и облегченно вздохнула, чувствуя, что переплела правду с ложью довольно искусно. - Он только что из больницы, нашел нас и позвонил мне с просьбой о встрече. Мы ведь не откажем ему, сын?
      По сияющим глазам мальчика она поняла, как он счастлив, что его отец восстал из мертвых.
      * * *
      Михаил вернулся в Москву лишь через две недели, в понедельник утром. Был конец октября; деревья на бульварах уже оголились; дождя не было, но дул холодный, пронизывающий ветер. Машину припарковать поближе к офису не удалось, и он шел, поеживаясь от холода, - не успел утеплиться: на юге ведь все еще стояла теплая погода.
      Сложное, запутанное дело, которое вел, завершено успешно. Помогли его настойчивость, бесстрашие и, конечно, друзья из прокуратуры, с которыми в свое время его познакомил еще Прохоров. Весь груз, полностью, удалось обнаружить - искусно припрятанным в порту. Потребовалось немало усилий, времени и денег, но результат себя оправдал. Михаилу было ясно как день, что без покровительства кого-то из милицейских чинов здесь не обошлось, но друзья посоветовали ему не копать слишком глубоко:
      - Ты своего добился, сорвал им аферу - и будь доволен! А расследование служебных преступлений - это не твоя забота.
      - Не могу спорить, - согласился Михаил, - на то вы и прокуратура. Спасибо вам за помощь! Будете в Москве - я к вашим услугам, в любое время дня и ночи.
      Друзья проводили его на аэродром; расставание получилось очень теплым.
      И вот он снова здесь; совещание с сотрудниками закончено, бумаги переданы на исполнение... Можно звонить Светлане! На этот раз повезло - она сразу взяла трубку.
      - Света, здравствуй! Как твое состояние? Я только прилетел. - Надюсь, на этот раз моя мечта исполнится?
      - Конечно, Миша, давно пора, - просто ответила она. - Только нам сначала надо встретиться и поговорить не у нас дома. До того, как вы с Петенькой увидитесь.
      - Все будет сделано, как ты хочешь! Выбирай, где лучше. У меня в офисе, дома, а может быть, в хорошем ресторане? Я на все согласен. Пришлю машину или отвезу куда скажешь.
      - Нет, все это неудобно! Нам серьезно нужно поговорить. О том, что ты скажешь Пете, как объяснишь сыну многолетнее отсутствие. Ты уже думал об этом?
      При этих словах Михаил немного растерялся: несмотря на свою рассудительность, - нет, не думал... Считал, что скажет сыну все как есть!
      Светлана правильно истолковала его молчание.
      - Ты что же, решил посвятить Петю в наши непростые отношения? Чтобы у него появилась куча вопросов, на которые мы не можем ответить? А подумал ли ты, что мы рискуем навсегда лишиться его уважения? Молчишь? Так-то!