Аннотация:
      Над великой империей бушевала гроза. Слепящие всполохи небесного огня вспарывали темное брюхо небес, но глухое недовольное рокотание грома приходило намного позже, когда казалось, что ответа уже не будет.
      – Боги волнуются, - встревожено переговаривались в деревнях. - Вон как беснуется Младшая Богиня. К чему бы это? Неужели она вновь собирается зажечь факелы войны?

      Над великой империей бушевала гроза. Слепящие всполохи небесного огня вспарывали темное брюхо небес, но глухое недовольное рокотание грома приходило намного позже, когда казалось, что ответа уже не будет.
      – Боги волнуются, - встревожено переговаривались в деревнях. - Вон как беснуется Младшая Богиня. К чему бы это? Неужели она вновь собирается зажечь факелы войны?
      Но небеса не волновали пустые перешептывания и опасения никчемных людишек. Там шел куда как более важный спор. Лишь к утру ненастье стало затихать. И тогда на истрескавшуюся от долгой засухи землю упали первые капли благословенного дождя.
 

***

 
      Старый воин из рода грозного Турия за всю ночь ни разу не вознес молитву к своему покровителю. Он задумчиво почесывал бороду, вспоминая странного посетителя, явившегося к нему на закате.
      – Научите меня владеть мечом, - не представляясь, почти приказал ему еще безусый юнец, едва только Рагон открыл дверь. - Вы умеете, мне рассказывали.
      – Да как ты смеешь! - возмутился было старик столь наглой беспардонностью, но тут же замолчал, с изумлением уставившись на золотую монету, непонятно как очутившуюся в его руке.
      – Научите, - настойчиво повторил юноша. - Я щедро вознагражу вас.
      – А ты, случаем, не разбойник? - мимоходом поинтересовался Рагон, завороженный выгравированным на монетах четким профилем императора.
      – Нет, - страшно ощерился в подобие улыбки незнакомец. - Я получил эти деньги не по своей воле. Но собираюсь потратить их так, как сам захочу.
      – Хорошо, - буркнул старик, поспешно убирая золотой подальше от любопытных глаз. - Приходи завтра.
      – Я буду на рассвете, - пообещал юноша и круто развернулся, намереваясь исчезнуть в светло-лиловом сумраке раннего вечера.
      – Постой! - заполошно окликнул его Рагон. - Как звать-то тебя, малец?
      – Риком кликай, - не оборачиваясь, кинул через плечо незнакомец. И ушел. А на закатном крае небес первая молния торжествующе располосовала черные дождливые тучи.
      Но, удивительное дело, гроза далеко стороной обошла небольшой клочок суши, входящий в архипелаг Запретных Островов, словно оберегая чей-то покой.
      За всю ночь странная незнакомка, неведомым путем попавшая на островок, ни разу не проснулась. Лишь иногда, неосторожно повернувшись и потревожив правую руку, запястье которой было крепко перемотано цветастой тряпкой, она чуть слышно стонала. Багровые рубцы шрамов, столь надежно скрытые от чужих глаз, сегодня неожиданно налились огнем и пылали, но эта боль была не в силах привести Эвелину в чувство. Девушка уже неделю находилась в плену забытья.
      Женщина, оберегающая покой чужачки, покачала головой и, осторожно придерживая рукой огромный беременный живот, подошла к кровати, собираясь поменять повязку на горячем лбу больной. И тут же отшатнулась в ужасе. В полумраке деревенского дома хищным красным огнем сверкнули глаза голодного дикого зверя. Но, моргнув, женщина поняла, что ошиблась. Это пламя свечи отразилось в расширенных зрачках незнакомки. Та пришла в себя и внимательно наблюдала за знахаркой.
      – Не бойся, самое страшное позади. Добро пожаловать на Запретные Острова, чужестранка, - нашла в себе силы радушно улыбнуться женщина.
      – Я знаю, - неожиданно с трудом проговорила Эвелина и, вновь проваливаясь в горячую лихорадку бреда, добавила. - И рада этому.

       ЗАПРЕТНЫЕ ОСТРОВА
      Эвелина выздоравливала. Она то приходила в себя, то вновь надолго погружалась в тяжкое мучительное забытье. Но и днем, и ночью ее окружали тени из прошлого. Девушка отдала бы многое, чтобы забыть все случившееся с ней в Академии. Но не получалось. Никак не получалось. Снова и снова Эвелину посещали непрошенные воспоминания. И чаще всего перед внутренним взором вставала сцена последнего разговора с императором. Иногда Дэмиен являлся к ней во снах. Звал и уговаривал явиться. Такие видения были настолько реальными, что на краткий жуткий миг девушка верила в свой проигрыш. Все напрасно, бегство, безумный полет - все зря. Ее нашли, и теперь император будет торжествовать победу. В такие ночи Эвелина просыпалась в липком поту кошмара, пугая гостеприимную хозяйку дома коротким вскриком ужаса.
      Девушка застонала и резко перевернулась на узенькой неудобной кровати. Потом еще долго размеренно дышала, пытаясь справиться с приступом внезапной тошноты. Прошлого для нее больше не существовало. Ее предал род, предал дядя, который некогда клялся в том, что никогда не причинит племяннице вред. Что осталось в итоге? Лишь ненавистная имперская одежда черного цвета да шрам, как вечное напоминание перенесенного позора.
      Однако дела у Эвелины шли лучше, чем она желала бы того. Уж лучше лежать пластом, погруженная в пучину беспамятства, чем каждый миг вспоминать насмешливый взор прозрачных голубых глаз императора. Девушка жалела, что не погибла ранее, что сумела обратиться птицей, что пересекла океан в сумасшедшей надежде спастись. Боги приняли бы ее в своей обители. На другом берегу у нее много друзей, чтобы хоть после смерти не чувствовать себя одинокой. Больше, во всяком случае, чем на этом.
      Неожиданно Эвелину привлек чуть слышный скрип половицы. Она повернула голову, пытаясь высмотреть в густом вечернем сумраке потревожившего ее покой. Рука привычно дернулась за мечом и безвольно повисла. Какое оружие? Ее меч давно вернулся к истинному хозяину. Оно и лучше. Клинок, предавший единожды, предаст и второй раз.
      – Не спишь? - заметив, что ее обнаружили, к постели, уже не таясь, подошла Рохана - знахарка, спасшая ей жизнь.
      – Нет, - слабо улыбнулась Эвелина. - Слишком много дум. О прошлом, настоящем и будущем.
      – Это хорошо, - мелодично рассмеялась женщина и присела в ногах девушки, бережно придерживая живот. - Значит, скоро будешь совсем здоровая. На пороге смерти обычно не думают про будущее.
      – Это плохо, - с глухой злостью рявкнула девушка и раздраженно саданула по стене рукой. Та сразу же налилась тупой болью, которая помогла сдержать рвущееся наружу бешенство. Эвелина не хотела пугать красным блеском своих глаз знахарку. Слишком многим была ей обязана.
      – Это плохо, - успокоившись, повторила более спокойно девушка. - Я бы многое отдала за то, чтобы забыть. Все забыть из прошлого.
      – Так невозможно, - мягко возразила Рохана. - Мы должны учиться на своих ошибках. Подумай, ведь случались же в твоей жизни и приятные мгновения. Так просто не может быть - чтобы все было плохо.
      – А как быть с позором? С болью от предательства? С ненавистью к родным? - глухо спросила Эвелина.
      – Любая боль делает нас сильнее, - осторожно произнесла женщина и с удивлением заметила слезы, блеснувшие на ресницах больной. - Послушай, милая моя девочка. Я не спрашиваю, что с тобой произошло. Разговаривать об этом сейчас - все равно что ковыряться в открытой ране. Но поверь - придет день, и ты сама захочешь рассказать. Мне или не мне - не столь важно. А рассказав, вдруг почувствуешь, как груз на твоих плечах стал меньше. Так всегда бывает, поверь. Время все лечит.
      – Наверное, ты права, - с неохотой согласилась девушка. - Наверное. Пусть пройдет время.
      – Вот и отлично, - лучезарно улыбнулась Рохана. - За местных не беспокойся. Они не пойдут против моего мнения. Как-никак, я единственная травница на много миль вокруг. Но знак императора не показывай. Иначе даже я не смогу защитить тебя. Слишком уж у нас не любят людей Дэмиена.
      – Я не человек императора, - сквозь зубы процедила Эвелина, ощущая, как сжалось сердце при звуках знакомого имени. - Никогда так меня не называй, прошу.
      – Хорошо, - с невольным испугом согласилась женщина. Ей вдруг вновь показалось, что из глаз девушки глянул дикий бешеный зверь. Несмотря на вечернюю прохладу Рохане стало душно. Влажный липкий мрак сгустился вокруг. Низ живота пронзила резкая сильная боль.
      – Что с тобой? - нахмурилась Эвелина, увидев, как маленькие капельки пота усеяли лицо женщины.
      – Ничего, сейчас пройдет, - поспешила успокоить чужачку знахарка, ласково поглаживая себя по животу. - Ребенок, вот ведь негодник какой! Все никак выходить не хочет. Уж две недели с намеченного срока прошло, а он даже и не пытается. Видно, лентяем вырастет.
      Эвелина настороженно кивнула, соглашаясь с Роханой, но беспокойство, пока еще глухое и неосознаваемое, впервые посетило ее.
      После того разговора девушка стремительно пошла на поправку. Через день она уже осмелилась на небольшую прогулку по дому. И даже, несмотря на все протесты и возражения Роханы, вышла во двор.
      Солнце уже садилось, когда девушка с усилием распахнула рассохшуюся скрипучую дверь. В лицо ударил ветер, насыщенный солеными брызгами беснующегося рядом океана. По волосам пробежался ласковый солнечный зайчик и запутался в седых локонах. Эвелина улыбнулась. Если зажмуриться и очень постараться, то можно представить себе, будто опять вернулась на Лазурь. Даже островитяне, которые хлопотали в соседних дворах, ничем не отличались от земляков девушки. Такие же загорелые, в таких же простых одеждах.
      Неожиданно шум повседневных хлопот смолк. Эвелина открыла глаза и нахмурилась. Ее появление заметили. Вон из-за плетня торчит любопытная вихрастая голова деревенского сорванца, а вон соседи с затаенной враждой оглядывают ее имперскую одежду.
      – Вернись, - тихо попросила Рохана, поспешившая на помощь чужачке. - Еще рано. Они не готовы. Я подберу для тебя более подходящий наряд для представления сельчанам.
      Эвелина горько усмехнулась и, понурившись, вновь вступила в прохладную тишину избы.
      Рохана довольно кивнула и собралась было последовать за девушкой, но вдруг глухо вскрикнула и начала заваливаться на бок.
      – Что с тобой? - испуганно метнулась Эвелина на подмогу. Попыталась подхватить женщину, но руки, еще слабые после перенесенной болезни, сами разжались. Знахарка медленно сползла на землю.
      – Все хорошо, - чуть слышно прошептала она, в единый миг залившись мертвенной белизной. - Все хорошо. Ребенок наконец-то решил обрадовать маму своим появлением на свет.
      Эвелине даже не пришлось звать на помощь. Моментально изба наполнилась встревоженными людьми. Охнув, девушка отлетела в сторону, откинутая с пути чьей-то нетерпеливой рукой.
      Рохану подняли и уложили на кровать. Засуетился вокруг жены маленький жилистый мужичок. Пытаясь устроить ее поудобнее, притащил целый ворох подушек и одеял.
      – Все вон, - негромко скомандовала сухонькая старушка, ловко засучивая рукава темного шерстяного платья. - Негоже мужчинам за таинством наблюдать.
      Мужичок вскинулся было что-то возразить, но быстро сник под пристальным немигающим взором повитухи. Развернулся и медленно побрел к выходу. Эвелина тоже направилась за ним, решив не мешаться под ногами.
      – Стой, - окликнула ее старушка. - Подсобишь. Посмотрим, не забоишься ли ручки замарать.
      Эвелина криво усмехнулась, но перечить не стала. Встала чуть поодаль, с любопытством наблюдая за действиями повитухи. Та, взяв себе в помощницы шуструю молоденькую девчушку, приказала натаскать горячей воды. Затем щедро сыпанула вокруг кровати травяного порошка. От резкого полынного запаха у Эвелины запершило в горле.
      – Так и будешь стоять? - не оборачиваясь, зло кинула ей через плечо старушка. - Молитвы хоть своим богам принеси.
      – У меня нет богов, - криво улыбнулась девушка. - По крайней мере, им я больше не желаю служить.
      Рохана вытянулась на кровати и захрипела, разрывая на груди рубаху. Повитуха тут же все внимание обратила на нее, не отреагировав на последние слова чужачки.
      И завертелось. Эвелина сбилась со счета, так много раз она подтаскивала старухе полные ведра воды. Иногда накатывала тошнота с усталостью, от слабости кружилась голова, но девушка была почти счастлива. Помогая повитухе, она наконец-то избавилась от призрака императора. Хоть чуть-чуть, но отдохнула от прошлого.
      Тянулось время. Иногда Рохана успокаивалась, и тогда Эвелина получала небольшую передышку. Она наскоро впихивала в себя пару кусков хлеба, запивая студеной родниковой водой, и вновь все начиналось кружиться с бешеной скоростью. Стоны, крики, тяжелый запах благовоний и целебных трав. Иногда девушка даже не понимала, кто она и что тут делает. Наконец, на рассвете повитуха милостиво разрешила ей вздремнуть, сама оставшись на страже. Эвелина уснула сразу же, едва только ее голова коснулась подушки, небрежно брошенной на ближайшую лавку. И практически сразу же, как ей показалось, девушка проснулась от неожиданной тишины. Вскочила и в недоумении уставилась на повитуху. Та лишь молча развела руками.
      – Пустое, - буркнула та. - Нам ее не спасти. Надо хоть ребенка выручить.
      В руках у старушки блеснул остро наточенный ритуальный нож.
      – Она… Она умерла? - чуть запинаясь, прошептала Эвелина, кивнув на тонкий заостренный профиль женщины, вытянувшейся в полный рост на кровати.
      – Я дала ей сонное зелье, - хмыкнула повитуха. - Так ей будет не больно. Была бы в деревне еще одна колдунья, может, что и получилось бы. А так… Умрет. Слишком крупный ребенок.
      Эвелина, до боли закусив губу, с ужасом наблюдала, как старуха одним ловким движением разрезала длинную рубаху Роханы, оставив женщину обнаженной. Затем, шепча что-то малопонятное, повитуха занесла нож над огромным животом.
      – Нет, - внутри у Эвелины шевельнулось знакомое негодование. - Так нельзя!
      – Ничего не поделаешь, - несколько виновато отозвалась повитуха. - Еще немного - и мы убьем и ребенка. А она и так потеряла слишком много крови. Ей не выжить.
      – Не тебе решать, старуха, - грубо прервала ее Эвелина. Затем подскочила ближе и перехватила нож. - Не тебе.
      – Да что ты можешь сделать? - удивилась повитуха. - Тут колдунья нужна, причем сильная, а не молоденькая девчушка.
      – Увидишь, - оскалилась в жестокой ухмылке Эвелина, выпуская наружу так долго копившуюся ярость. Повитуха отшатнулась, заглянув в красные всполохи, бушевавшие в глазах чужачки. А девушка уже творила первое заклинание. Вились, дрожа и переливаясь, светящиеся линии, мягким коконом окутывая фигуру лежащей женщины. Рохана практически сразу же пошевелилась и издала слабый стон.
      – Невероятно, - благоговейно прошептала повитуха, невольно пятясь от невиданного ранее зрелища. А Эвелина все творила и творила колдовство, без сожалений расходуя собственные, с таким трудом накопленные силы. Губы шептали все новые сочетания слов, чуждые для уха старухи.
      Девушка не знала точно - сколько времени минуло с того момента, когда она так решительно остановила повитуху. Она отмеряла часы стуком собственного сердца и прерывистым, постоянно рискующим прерваться навсегда, дыханием Роханы. Она уже ничего не видела перед собой от усталости, но продолжала колдовать. Бездумно, не оставляя ни капли силы для себя. Давно сбежала молоденькая помощница повитухи, напуганная всполохами огня, клубящимися в глубине зрачков чужачки. Давно сама старуха, не выдержав напряжения, упала без сил на лавку. Эвелина не обращала на это внимания. Никогда в жизни она еще так не сражалась за чужую жизнь. Никогда. Даже на Лазури она отказалась от битвы за жизнь наставницы, поддавшись уговорам Ронни. Девушка потом многократно корила себя за это малодушие, однако сделанного не воротишь. Но тут не было дяди с его насквозь лживыми нравоучениями и ядовитыми советами. Поэтому Эвелина билась насмерть, отвоевывая у Богов их законную добычу. И победила.
      На дворе уже царил полдень следующего дня, когда тишину комнаты наконец-то прорезал тоненький жалобный плач новорожденного ребенка. Повитуха торжествующе подняла дитя вверх.
      – Девочка! - крикнула она.
      Эвелина лишь слабо улыбнулась. Еще раз посмотрела на Рохану. Та еще спала под воздействием сонного зелья и заклинаний, но лицо уже порозовело, и дыхание было глубоким и мерным.
      – Надеюсь, дальше без меня справитесь, - с трудом проговорила девушка. И рухнула без чувств на пол.
      Ее несло на волнах беспамятства. Качало и кидало в стороны. Но без сновидений. Какое же это счастье - не видеть снов, в которых так любят прятаться осколки проклятой прошлой жизни.
      Проснулась Эвелина от приятной прохладной тяжести на лбу. Долго жмурилась, нежась в приятной истоме. Но потом с неохотой открыла глаза.
      Около ее постели сидела Рохана - живая и, судя по цветущему виду, совершенно здоровая. Она укачивала на руках ребенка, который мирно спал, смешно нахмурив носик.
      – Ты проснулась? - удивленно вздернула брови знахарка, увидев, что девушка наблюдает за ней.
      – Да, - ограничилась кратким ответом Эвелина.
      – Я полагала, что ты должна еще месяц лежать пластом, - продолжала изумляться женщина. - Судя по тому, что мне рассказала повитуха, ты израсходовала весь свой запас силы. А прошло всего сутки.
      – Я тоже так полагала, - уклончиво отозвалась девушка, с недоверием прислушиваясь к собственным ощущениям. Все тело наполняла небывалая легкость. Казалось, что можно выйти за порог - и взмыть в воздух. И совершить еще с десяток путешествий с островов на материк, причем подряд и без отдыха.
      – А я и не думала, что привечаю в своем доме столь сильную волшебницу, - рассмеялась Рохана. - Кто бы мог подумать - такая юная и такая умелая. Ты спасла мне жизнь, девочка.
      – Мы квиты, - глухо бросила Эвелина. - Знаешь ли, не люблю оставаться должной. Тем более, по имперским обычаям я была бы обязана сообщить тебе свое истинное имя и стать рабыней.
      – Я знаю, - еще шире улыбнулась женщина. - И, честное слово, боюсь, меня могли бы заставить так сделать. Лучший враг - безымянный раб. А ты, только не обижайся, все же враг, пусть и бывший. Как-никак из империи.
      – Я не обижаюсь, - пожала плечами девушка. - Напротив, спасибо за откровенность. У нас все живут по таким законам. Кто сильный - тот и прав.
      Ребенок загугукал и, не открывая глаз, потянулся к материнской груди. Рохана смущенно улыбнулась и отвернулась, стыдливо прикрываясь от чужого внимания. А Эвелина откинулась на подушки, устало потерев лоб. В голове вертелись обрывки когда-то услышанных фраз. Интересно, почему она так быстро очнулась? Ощущения не могли ее обманывать, прошлой ночью она отдала все свои силы. Если верить наставникам Академии, то ей еще восстанавливаться и восстанавливаться. Или она обманывается? Быть может, способность к магии временно покинула ее, но не затронула при этом количество жизненной силы?
      Эвелина протянула вперед руку. Повинуясь едва заметному пассу, на ладони заплясала маленькая искорка рыжего огонька.
      – Не понимаю, - со вздохом пробормотала себе под нос девушка и легко потушила язычок пламени. - Ничего не понимаю. Почему?
      – Что ты там сказала? - обернулась на шум Рохана. - А, наверное, ты голодная. Подожди чуть-чуть.
      – Конечно, - попыталась любезно улыбнуться Эвелина. Получилось плохо. Мышцы лица, после самоубийственного полета, еще плохо повиновались ей. Чаще всего вместо улыбок получались хищные оскалы. Надо будет как-нибудь попытаться рассмеяться. Получится ли?
      После сытного обеда Эвелина вышла во двор. Нашла себе укромный уголок под тенью раскидистого неизвестного девушке дерева с красноватой корой и мягкой густой хвоей и растянулась на травке. В голове было сонно и пусто.
      – Я не помешаю? - тихонечко подошел муж Роханы. Эвелина видела его часто, но ни разу не общалась. Просто знала, что его зовут Иргон и что он был очень недоволен пребыванием чужачки в своем доме. Как ни старалась Рохана скрыть недовольства супруга, но переругивания в небольшом доме были слышны весьма хорошо. Лишь глухой бы остался не в курсе.
      – Нет, - едва скривила уголки губ девушка.
      Иргон сел и долго мялся, не решаясь начать разговор. Затем глубоко вздохнул и почему-то покосился на небо.
      – Говори, - проследив за направлением взгляда мужчины и не увидев в той стороне ничего интересного, подбодрила Эвелина крестьянина. - Я внимательно слушаю.
      – Тут такое дело, - запинаясь, наконец-то начал Иргон. - Ты из империи. У вас свои обычаи, у нас свои. Но есть общие.
      И вновь надолго замолчал.
      – Не сомневаюсь, - хмыкнула девушка. - Общее есть у всех.
      – Так вот, - видимо, собравшись с духом, затараторил крестьянин. - У вас есть этот обычай и у нас есть он. Ежели спас человеку жизнь, то вправе сделать его безымянным.
      – Вот как? - нарочито удивилась Эвелина. - Ты намекаешь на то, что я должна открыть Рохане свое истинное имя? Не забывай только, что в таком случае и я могу потребовать того же.
      – Я это прекрасно понимаю, - измученно посмотрел на чужачку крестьянин. - Ты и моя жена квиты. Но в ту ночь ты спасла жизнь не только Рохане. Ты спасла жизнь моей дочери.
      – Не понимаю, чего ты боишься, - поморщившись, прервала мужчину Эвелина. - По имперским обычаям я все равно не имею права на имя ребенка. Он еще не прошел ритуала наречения, следовательно, ему нечего мне отдать, - помолчал, девушка добавила с тяжким вздохом. - Некогда этот обычай помог и мне избежать позорной участи.
      – Я не об этом, - нетерпеливо прервал чужачку Иргон. - Знаешь ли, у нас есть обычай. Чудной несколько. Мы празднуем и принятие ребенком мирского имени. И я хотел бы, чтобы именно ты дала имя моему ребенку. Пожалуйста. Этим ты окажешь мне честь.
      – Честь? - удивилась Эвелина. - А ты не боишься, что твою дочь невзлюбят за это? Нелегко носить то имя, которое пришло из ненавистной вам империи.
      – Не боюсь, - с легким лукавством покачал головой крестьянин. - Мы все видели, что ты сильная колдунья. Сильная и добрая. Имперцы никогда не спасают чужие жизни, если это потребует у них столько сил. Ради забавы - может быть, но не тогда, когда это рискует закончиться трагедией для них. Прошу, почти наши обычаи своим согласием.
      – Хорошо, - пожала плечами девушка. - Кажется, я уже знаю, как назову твою дочь. Надеюсь, она будет достойна этого имени.
      – Спасибо, - с благодарностью кивнул Иргон. - Большое спасибо. И помни, незнакомка, в этой деревне у тебя есть семья, которая будет считать тебя своей. Чтобы ни случилось.
      Эвелина дождалась, когда мужчина скроется в доме, спеша сообщить радостную новость своей жене. И лишь когда дверь захлопнулась, прошептала:
      – На твоем месте я бы не раскидывалась так легко уверениями в преданности, Иргон. Не той ты клянешься, ох, не той.
      Больше в тот день Эвелину никто не беспокоил. Вечером она даже осмелилась на небольшую прогулку по узеньким извилистым улочкам поселка. Умирающее красное солнце множилось в оконных рамах, отражалось в темных глазах девушки. Эвелина впервые за долгое время было спокойна. И можно было просто наслаждаться пригожим летним деньком. И даже попытаться сделать вид - будто не помнишь прошлую жизнь, будто все забыла.
      На берегу океана девушка долго вглядывалась вдаль. Иногда ей казалось, будто она видит на горизонте белые паруса императорской флотилии. И тогда сердце сжималось в тревожном предчувствии. Но уже через миг Эвелина смеялась над своими опасениями. Дэмиен не посмеет сунуться сюда. Он не найдет ее здесь. Тут властвуют совсем другие силы, а быть может - и Боги. Интересно, в кого все же верят здешние островитяне? Неужели у них есть свой, Шестой Высочайший? И какой стихии он должен повелевать? И какому жуткому Богу подчиняться? В Академии болтали всякое про Запретные Острова. Чаще всего - плохое. Но пока ни один вымысел не подтвердился. Или неприятные открытия ей еще предстоят?
      Эвелина вернулась в дом гостеприимной Роханы далеко за полночь, когда уже все спали. Крадучись, скользнула к своей лавке и тут же заснула. Просто рухнула в черный бездонный колодец небытия, слава Богам, без сновидений и голосов из давно минувшего.
      Утром ее разбудила суета. Дом украшали букетами полевых цветов. Верткий мальчонка чуть было не упал на нее, балансируя на табурете и пытаясь подвесить один особенно крупный цветок прямо над головой девушки.
      – Аккуратнее, - ворчливо произнесла Эвелина. - Ты и мне шею сломаешь, и себе.
      – Не сломаю, - легкомысленно отмахнулся сорванец, наконец-то воткнув цветок каким-то чудом прямо в едва заметную трещинку между ладно подогнанными друг к другу бревнами. - А ежели и сломаю - то ты меня вылечишь. Нет, что ли?
      – С чего ты так решил? - приподняла одну бровь Эвелина.
      – Мне бабка рассказала, как ты лихо колдуешь, - немного смущенно пояснил мальчик. - Рохану, почитай, с того света вытащила. И не побоялась даже с Богами какими поспорить.
      – До Богов дело в данном случае не дошло, - улыбнулась девушка и тут же спросила, грозно нахмурившись. - А бабка-то твоя откуда может знать, как я колдовала? Выдумывает, небось.
      – Моя бабка никогда не выдумывает! - оскорбленным таким предположением, гордо выпрямился мальчик и тут же закономерно едва не навернулся с шаткого табурета. - Моя бабка повитуха. Рядом стояла.
      – Понятно, - лукаво улыбнулась девушка и блаженно потянулась. - Звать-то тебя как, герой?
      – Не скажу, - показал язык мальчик. - Бабка говорит, мирскими именами тож не хорошо раскидываться. Сама-то никому свое прозвище не говорит. Даже мамка с папкой не ведают.
      – Я знала одну колдунью, у которой просто не было мирского имени, - печально улыбнулась Эвелина. - Но совсем по другим причинам. Впрочем, быть может, твоей бабке тоже некогда пришлось пройти через такое же испытание.
      – Через какое? - заинтересовался мальчик, увлеченно обрывая лепестки с только что прикрепленного цветка.
      – Неважно, - отмахнулась девушка и строго приказала. - А ну, брысь отсюда. Мне одеться надо.
      Сорванец не стал возражать и быстро ускакал по своим делам. А Эвелина неторопливо откинула одеяло и наконец-то встала.
      Время до полудня тянулось нескончаемо долго. Вокруг суетились люди, занятые непонятными приготовлениями. Эвелина предложила было помощь, но получила вежливый непреклонный отказ. Сразу стало понятно - несмотря на спасение Роханы здесь к ней еще нескоро будут относиться как к равной. Если вообще такое время когда-нибудь настанет.
      Эвелина вновь ушла на берег. Эта деревушка все больше и больше напоминала ей родное селение. Только теперь она могла постоять за себя не только словом, но и делом. Впрочем, глупо было обижаться на простых людей. Кто знает, какие лишения им пришлось вынести от имперцев.
      В животе все сильнее и сильнее бурчало от голода. Правильно, завтрак ведь Эвелине сегодня даже и не подумали предложить, а уже время обеда давно минуло. Девушка вздохнула и задумчиво пожевала губами. Интересно, а как дела сейчас обстоят в Академии? Наверное, время послеобеденного отдыха подходит к концу. Подумала - и тут же вскочила на ноги, отгоняя от себя случайную непрошенную мысль. Не стоит сейчас вспоминать, не стоит. Еще рано.
      – Что с тобой? - раздался позади чей-то звонкий голос. Эвелина обернулась, кляня себя за несдержанность. И почему-то совсем не удивилась, увидев утреннего знакомого. Мальчишка причесать растрепанные вихры и сейчас стоял перед ней, что-то пряча в карманах.
      – Решила размяться, - соврала девушка, объясняя свой резкий прыжок. - А то совсем форму потеряю.
      – Размяться? - глаза у мальчонки стали похожи на два блюдечка. - Тебя что, учили боевому искусству?
      – Нет, - вновь солгала Эвелина. - Просто… Знаю несколько приемов защиты.
      – Врешь, поди, - недоверчиво протянул сорванец. - Зачем девчонку эдакому учить? Ей в доме самое место, детей рожать да мужа кормить.
      – Ну почему же, - пожала плечами девушка. - В Рокнаре из пяти родов, делящих власть, три возглавляют женщины. Причем двое из них входят в Совет Высочайших.
      – Да ну?! - изумление мальчика не знало границ. - Слава Богам, у нас не так. Бабы по домам сидят, мужики - еду добывают. Болтают, что есть некоторые оторвы, которые из дома убегают да к отрядам гончих прибиваются. Так тех единицы.
      – Гончих? - теперь настало время удивляться Эвелине. - А это еще кто такие?
      – Они порядок на Островах блюдут, - пустился в путаные объяснения мальчик. - У нас ж императора нет. Болтают, будто самый главный над всеми гончими и есть наш правитель. Только не поймешь - правда та или ложь. К нам гончие ни разу не заявлялись. Мы справно плату отдаем, что к нам заявляться? А ежели суд какой - староста сам разберется, кто прав, а кто виноват. Ежели, конечно, кто недоволен его решением - может к гончим обратиться. Только давненько таких не бывало. У нас все свои, чай, дураков нет чужих приглашать.
      – А платите кому и чем? - продолжила расспросы девушка.
      – Рыбой да остальным, что собрать получается, - ответил мальчик. - Староста в положенный день собирает все да на подводе в условленное место отправляет. Скоро, кстати, платить и надо будет. А взамен - ножи да мелочевку хозяйскую.
      – А если неурожай? - не отставала Эвелина.
      – А если неурожай - меньше отвозим, - пожал плечами ее собеседник. - У гончих тож разумение есть. Помнится, бабка рассказывала, был у нас голод страшный. Меня еще на свете не было. Так гончие сами зерна привезли. Неужто у вас не так?
      – Не так, - ограничилась кратким ответом Эвелина. - Совсем не так.
      И надолго замолчала.
      Мальчик мялся рядом, не уходя, но и не присаживаясь рядом.
      – Чего тебе? - наконец, спросила девушка, несколько утомленная его присутствием.
      – Я тебе поесть принес, - признался мальчуган и вытащил из карманов несколько раскрошенных сухарей.
      – Спасибо, - растроганно произнесла Эвелина.
      – Да не за что, - так и не дождавшись приглашения, мальчик сам сел на невысокий пригорок. - Я эти праздники все знаю. Будут красоту до позднего вечера наводить, а покормить забудут.
      Эвелина ласково улыбнулась и начала рассеянно грызть свою долю сухого хлеба.
      – Кстати, Лиином меня кликай, - все же открыл свое мирское имя мальчик.
      – Чем обязана такому доверию? - со скрытой иронией в голосе поинтересовалась девушка.
      – Бабка сказала, что ты вряд ли вред причинишь, - неохотно признал мальчик. - Потом, у вас же все равно в эту чушь не верят.
      Эвелина промолчала, а Лиин тем временем продолжил:
      – Знаешь, бабка мне многое в детстве рассказывала про империю. Будто у вас детей заживо едят, убить могут ради забавы.
      – Мне то же самое рассказывали, - хмыкнула девушка. - Правда, про твою родину.
      – Правда? - удивился мальчик. - Слушай, а Боги у вас какие? Неужели, правда, непонятно кому поклоняетесь?
      – Почему непонятно кому? - переспросила Эвелина. - Два Старших Бога, два Младших. И Пятый полубог-полустихия, который Судьбой повелевает.
      Девушка приложила все свои усилия, но ее голос все же слегка дрогнул при упоминании о роде императора. К счастью, Лиин этого не заметил. Он что-то усердно подсчитывал в уме, прилежно загибая пальцы.
      – Ничего не понимаю, - наконец, признал он с тяжким вздохом. - У нас так же. Правда, Пятому Богу мало кто поклоняется. Слишком уж непонятный он.
      – А больше Богов у вас разве нет? - Эвелина крепко сжала кулаки, не замечая, как ногти больно впиваются в кожу. - Гончие кому поклоняются?
      – А кто ж этих гончих разберет? - легкомысленно рассмеялся мальчик. - У нас даже не все верят, что они люди. Кто-то считает их прямыми отпрысками Богов. Уж очень часто они оказываются именно там, где нужнее всего. Да и не скрыть от них ничего. Говорят, бывший староста пытался часть урожая себе оставить, списав потери на неурожай.
      – И что? - поторопила Лиина с рассказом девушка.
      – С той поры у нас новый староста, - терпеливо разъяснил непонятливой чужачке мальчик. - Даже жена его не сильно убивалась. Это ж последнее дело - у своих красть. Тем более таким трудом добытое.
      – Занятно, - холодно произнесла девушка. - Чем больше ты мне о гончих рассказываешь, тем сильнее меня тянет с ними поближе познакомиться.
      – Ты что! - сразу же испуганно втянул голову в плечи Лиин. - Ты ж из империи, тебя любая гончая без разбирательств прикончит. Даже не думай.
      – Сам говорил, что им все становится известно, - чуть скривила уголки губ Эвелина. - Если они такие всемогущие - то мне и не спрятаться от них.
      – Пожалуй, ты права, - согласился мальчик, не найдя, что возразить. - Но все ж, сама-то на рожон не лезь.
      – Конечно, - поспешила успокоить мальчика Эвелина и тихо, себе под нос, добавила. - По крайней мере, пока меч себе не достану.
      Через некоторое время Лиин, извинившись, убежал по своим чрезвычайно важным мальчишеским делам. А Эвелина осталась одна, скрупулезно перебирая факты о Запретных островах, которые узнала сегодня.
      Вечером, когда на небосводе уже загорелись первые робкие звездочки, за ней наконец-то пришли. Иргон, по случаю праздника облаченный в свой лучший наряд, который от повседневного отличался лишь тем, что был относительно новым и безукоризненно чистым, пригласил Эвелину принять участие в обряде. Девушка последовала за мужчиной, пытаясь по пути вызнать, что ей предстоит делать. Муж Роханы лишь отмалчивался, таинственно улыбаясь.
      Во дворе, ярко освещенном пляшущим пламенем нескольких костров, толпился народ. Иргону пришлось приложить немалые усилия, чтобы провести свою спутницу на крыльцо дома. Распоряжалась ритуалом бабка Лиина. Она крепко вцепилась чужачке в руку, заставив девушку поморщиться от невольной боли.
      – Сегодня мы присутствуем тут для того, чтобы дать мирское имя ребенку Роханы, - громко провозгласила старуха и, помолчав, продолжила еще громче, хотя это и казалось почти невозможным. - Он едва не погиб при родах. Я уже видела тень смерти над ним. Безымянным нет пути в обитель Богов, и над девочкой висело страшное проклятье - умереть напрасно. Не уйти из мира достойно, не искупить свои прошлые жизни и вновь встать в долгую очередь дожидающихся перерождения. Но ее спасли.
      Старуха помолчала, словно собираясь с силами. И тем удивительнее было, что следующие слова она произнесла почти шепотом.
      – Пусть чужачка, пришедшая с враждебных берегов, исполнит сегодня обряд. Она принесла с собой добро, и добрым станет путь ребенка по жизни.
      Рохана, закутанная в белую просторную шаль, поднесла девушке ребенка. Эвелина неловко взяла младенца на руки. Она еще никогда в жизни не видела так близко столь маленького дитя. Девочка, словно почувствовав растерянность Эвелины, тут же залилась громким протестующим плачем.
      – Говори имя! - приказала повитуха.
      А Эвелина вдруг засомневалась. Она всматривалась в искаженные плачем черты лица девочки и размышляла. Сначала девушка хотела дать ей имя своей матери. Но стоит ли тревожить память давно умерших? Тем более, если после смерти они обрели покой и счастье. Нет, не Эльзой будут звать этого ребенка. Но как же тогда?
      – Риена, - наконец, твердо сказала Эвелина. Да, так будет правильно. Высокая из рода Младшей Богини многое сделала для нее. Наверное, это лишь самая малость, которой девушка могла бы отблагодарить свою бывшую наставницу. Жаль, что та вряд ли узнает о поступке своей ученицы.
      Словно в ответ на невысказанные мысли Эвелины огонь ближайшего костра всколыхнулся и, жарко затрещав, выплюнул в ночное небо целый столб оранжевых искр.
      – Хороший знак, - одобрительно кивнула повитуха. - Вижу, твое пребывание у нас будет долгим и счастливым.
      Эвелина нашла в себе силы ответить на слова старухи вежливой улыбкой. Но она точно знала - повитуха ошибается. Хотя пока даже представить не могла - насколько сильно.
 

***

 
      Было скучно. Эвелина не знала, чем занять себя. Она уже полностью восстановилась после полета и той ночи, когда пришлось потратить все свои силы, спасая Рохану с новорожденной девочкой. Временами еще накатывала слабость, но приступ быстро проходил. Беспокоило девушку лишь то, что временами шрам на запястье багровел и наливался болью. В такие дни Эвелина металась, не зная покоя. Это казалось ей дурным предзнаменованием. Вдруг знак императора может открыть ее убежище, вдруг он указывает - где именно искать беглянку. Но проходили дни, боль успокаивалась, а жизнь в поселке текла по-старому. Никто не тревожил девушку. Даже островитяне привыкли к ее присутствию и меньше косились в сторону чужачки. Не появлялись и таинственные гончие. Им давно была отправлена своеобразная дань от островитян и, как девушка подозревала, в подробностях рассказана история ее появления на островах. Но гончие не торопились наведаться с вопросами к изгнаннице. Эвелина даже не знала - радоваться этому или огорчаться.
      Иногда девушка даже мечтала встретиться со здешними своеобразными хранителями порядка. Она точно знала, что Дэмиен не оставит ее в покое и рано или поздно обязательно предпримет попытку вновь разыграть карту предсказания Дарина. В этой, еще не начатой схватке ей была просто необходима любая помощь. Император теперь слишком силен, чтобы выстоять против него в одиночку. У него в руках сила трех Высочайших, власть над могущественной империей и преданность одного из сильнейших родов, любой представитель которого почтет за счастье умереть за своего правителя. Эвелине было нечего противопоставить этому. Лишь туманное пророчество, чьи слова можно было трактовать любым образом, и далеко не всегда в пользу девушки. Даже оружия нет в руках. Впрочем, императора она все равно не сможет убить собственноручно, даже если Боги внезапно решат посмеяться над смертными и предоставят ей подобный шанс. Слишком серьезную клятву Дэмиен заставил Эвелину принести некогда. Впрочем, слабым утешением служит то, что и он не имеет права поднять против нее меч. Хотя не смерти он желает для бывшей ученицы, скорее, наоборот - новой жизни. В битве против столь сильного противника лишь чудо может спасти девушку. Чудо или появление шестого Высочайшего, который, если не врут легенды, должен быть сильнейшим из всех остальных. Но до сих пор девушка не была уверена вообще в его существовании, что уж говорить о том, согласится ли этот Высочайший сразиться с императором. Рокнар не так далеко от Запретных Островов, да и противник из Дэмиена получится слишком серьезный и опасный. Лучше худой мир, чем кровопролитная война. И Эвелина вполне может послужить залогом дальнейших добрососедских отношений. Что мешает просто подарить ее императору в обмен на обещания мира, данные Дэмиеном?
      Поэтому девушка все чаще задумывалась о том, что с одной стороны просто глупо искать встреч с гончими. Но с другой стороны они казались ей единственной надеждой на спасение от императора. Рано или поздно - она знала точно - но ей придется встретиться с императором, предстать перед насмешливым взором его светлых глаз. И в этот момент девушке нужны будут любые союзники. Иначе и врагу не пожелаешь ее дальнейшей судьбы. Дэмиен найдет способ получить от Эвелины то, о чем так долго мечтал. А потом разделается с надоедливой букашкой, посмевшей ему перечить. Император обязательно отомстит за свое унижение, и отомстит страшно. Чтобы другим неповадно было даже думать о возможности бунта.
      Такие тяжелые мысли все чаще и чаще посещали голову Эвелины. Она уходила из дома Роханы еще на рассвете. И долго прутиком чертила замысловатые узоры на песке побережья, пытаясь понять, как же следует поступить. Набегающие волны с шипением заливали босые ноги девушки, стирая четкие линии рисунка. Тогда Эвелина думала - как было бы здорово так же стереть прошлую жизнь, начать все заново. И принималась рисовать дальше.
      Проходили дни, складываясь в недели вынужденного безделья. Эвелина все чаще задумывалась о дальнейшей дороге. Невозможно вечно скрываться в безымянном поселке. Нет, она знала точно, что Рохана и словом ее никогда не попрекнет, напротив, будет счастлива оттого, что хоть так можно отблагодарить чужачку за помощь. Но спокойнее от этого не становилось. Слишком монотонной и размеренной была жизнь в этом поселке. Если сначала девушке нравился неспешный деревенский быт, напоминавший детство на Лазури, то потом он наскучил ей. Хлопоты по хозяйству не приносили успокоения. Даже пустяковая помощь островитянам не надолго отвлекала от невеселых раздумий. В груди все чаще замирало от тревожного предчувствия. Эвелина знала точно - пора уходить. Она просто ждала удобного случая. Но произошло все совсем не так, как рассчитывала девушка.
      Эвелина по обыкновению сидела на берегу, наблюдая, как красный шар солнца скрывается в водах усталого океана. Стояла на удивление хорошая погода для середины осени. Девушка привыкла, что в это время у нее на родине давно безраздельно властвует осеннее ненастье с нередкими заморозками и сильным ветром. Но тут даже ночью было достаточно тепло. Конечно, без теплой одежды не обойтись, зато днем можно наслаждаться довольно-таки жаркой погодой. Некоторые особо отважные даже осмеливались купаться, веселыми переговорами и криками скрашивая одиночество чужачки.
      Девушка насторожилась. Неожиданно затих детский смех. Шум от купания ватаги ребятишек, расположившихся неподалеку, смолк. Наступившую неожиданную тишину нарушал лишь тихий шорох прибоя, игравшегося с прибрежной галькой.
      Эвелина завертела головой, пытаясь понять, что случилось. И тут раздался отчаянный крик. Дикий, наполненный животного ужаса. Девушка даже не поверила сначала, что кричал человек.
      Крик повторился, уже ближе. Эвелина вскочила на ноги и сжала кулаки, все еще не понимая, что случилось. И тут она увидела…
      На первый взгляд казалось, что волны несут к берегу огромную кучу бесформенного мусора, переплетенного водорослями. Но уже через миг стало понятно, что это обман зрения. К берегу быстро приближалось что-то живое и чрезвычайно опасное. Вот непонятное создание повернулось боком и выпустило вперед толстое мясистое щупальце.
      "Что это? - мелькнуло в голове. - Какое большое".
      Додумать эту мысль Эвелине не удалось. Потому что она вдруг заметила, как с мелководья на берег врассыпную бросились ребятишки, громко вереща от страха.
      "Успеют, - с облегчением подумала девушка. - Должны успеть".
      И тут же осеклась. Только сейчас она увидела, как на расстоянии в несколько сотен шагов от нее к суши, выбиваясь из сил, гребет один из смельчаков, который, по-видимому, решил искупаться подальше от надоедливой и шумной детворы. Или просто хвастался перед товарищами своим мастерством и отвагой.
      – Быстрее! - закричал рядом один из мальчишек, с ужасом наблюдая за приближением чудовища. - Быстрее, Лиин, а не то он сожрет тебя!
      – Лиин? - машинально удивилась девушка.
      На ее вопрос никто не ответил, да Эвелина и не ожидала этого. Она с замиранием сердца следила, как стремительно и грациозно по верхушкам волн к берегу мчится тень морского чудовища. Лиин хорошо плавал, но он не успевал, никак не успевал добраться не то, чтобы до берега, - до места, где уже можно стоять на ногах. Разве в силах человека соперничать по быстроте с тем, кто всю жизнь провел в воде?
      – Не успеет, - тихо сказал мальчуган, который ранее поторапливал товарища, и опустил голову. По его щеке прокатилась первая крупная слезинка.
      Эвелина больно закусила губу от этих безнадежных слов. Затем сощурилась, прикидывая расстояние до чудовища. Слишком далеко, пока не достанет.
      – Что это? - процедила она, с силой хватая мальчика за рукав. - Быстро говори, что это за дрянь! Реветь потом будешь.
      – Это криан, - послушно затараторил сорванец, давясь и глотая слезы. - Говорят, любимое создание Младшего Бога. Пришел за своей данью.
      – Ну, это мы еще посмотрим, - жестко усмехнулась девушка, не отводя пристального взгляда от сцены, развернувшейся перед ней на море. - Убить-то его можно?
      – Нет! - испуганно закричал ребенок. - Если его обидеть - явится целая армия подобных, которые будут мстить за сородича.
      – Да ты трус, - спокойно констатировала Эвелина, бросая укоризненный взгляд на залившегося пунцовой краской стыда мальчика. - Так легко от друга отказываешься.
      – Разве мы друзья? - тихо, себе под нос буркнул сорванец и покраснел еще сильнее. - Он меня вчера поколотил за просто так. И вообще, сам виноват. Нечего было хвастаться…
      – Понятно, - поморщившись, прервала его девушка и потянулась, разминая мышцы. За время недолгого разговора чудовище подплыло достаточно близко для того, чтобы можно было попытаться ударить. Дело осложнялось тем, что и Лиин находился где-то рядом. Солнце практически село, но все еще слепило глаза, мешая определить точное месторасположение ребенка. Тем более у Эвелины было мало опыта по нанесению магических ударов на такое расстояние. В Академии обучали бою в непосредственной близости от противника.
      С легким хлопком из пальцев, сложенных особым образом, в сторону криана ушел небольшой шар белого огня. Он не долетел самую малость до чудовища, с громким негодующим шипением упав в воду прямо у его переднего щупальца, которое уже рыскало по воде, пытаясь нащупать добычу. Но морской гад немного отпрянул назад от неожиданности, а Лиин одним отчаянным гребком приблизился к берегу на целую пару шагов.
      Эвелина довольно усмехнулась. Она не хотела убивать криана. Чужие обычаи надо уважать. Но и ребенка в жертву приносить не собиралась. Главное - удерживать чудовище подальше от мальчика, пока тот не доберется до берега. На это сил у девушки должно было хватить. Главное, не промахнуться. Девушка прищурилась, оценивая расстояние, и приготовилась нанести еще один удар.
      Сначала Эвелина даже не поняла, что произошло. Ее руку пронзила сильная жгучая боль, принеся с собой онемение. Шар огня, уже готовый сорваться с пальцев, замерцал и тихо лопнул.
      – Не смей! - мальчуган попытался было стукнуть ее еще раз по руке подобранной невесть где палкой, но Эвелина без труда увернулась и выбила дубинку.
      – Ты с ума сошел?! - возмущенно закричала она, растирая предплечье. - Не видишь, что ли, я спасти его хочу!
      – Нельзя убивать криана, - упрямо исподлобья глянул на нее мальчуган. - Иначе мы в океан больше не выйдем. Все морские гады будут караулить у берега. Сдохнем от голода.
      Эвелина сдержала рвущиеся с языка гневные слова. Она еще успеет высказать все, что думает о маленьком трусе. Вместо того она с замиранием сердца обратилась в сторону океана. Жизнь Лиина сейчас важнее.
      За короткое время перебранки чудовище успело вплотную подобраться к мальчику. Тот уже не мог грести с прежней скоростью к берегу - слишком устал. Но еще сражался за свою жизнь с водной стихией. Чудовищная по размерам туша криана нависала над головой ребенка. Еще миг - и она обрушится, погребая мальчика под собой. Эвелина зажмурилась и зашептала. Неведомый помощник, который так часто вкладывал в ее уста слова нужных заклинаний, пришел на помощь и в этот раз. Девушка творила страшное, смертельное колдовство. Не обращая внимания на тех, кто хотел помешать. Первый же, попытавшийся вновь ударить по руке, отлетел далеко в сторону, походя откинутый невидимой силой.
      В ладонях Эвелины рождалось новое солнце - настолько ярким был свет зарождающегося шара. По небольшой кучке ребятишек, успевших окружить чужачку плотным кольцом, прокатился вздох восхищения. Который тут же завершился вскриком отчаяния, когда пламя сорвалось с пальцев девушки и ринулось в сторону чудовища. Эвелина замерла, не смея посмотреть на творение рук своих.
      Сначала показалось, что девушка промазала. Целый миг ничего не происходило. Черное, покрытое разводами тины и паутиной водорослей, тело чудовища стало опускаться, таща за собой мальчика. Тот даже не закричал - настолько ослаб от гонки и страха. Но вдруг что-то случилось. Слепящая стена сплошного огня отсекла криана от жертвы, легко корежа и отрывая щупальца. Морской гад, еще не понимая, что происходит, вновь попытался добраться до добычи - такой близкой и такой желанной. Он не видел, что угодил в западню, что его окружает кокон пламени, который потихоньку сжимается. А когда осознал - взвыл, даже не от боли - от негодования. По толпе, собравшейся на берегу, прокатился вздох. Разочарования или облегчения - Эвелине не собиралась разбирать. Некогда. Судьба криана ее больше не интересовала. Надо было спасать мальчика. Тот наглотался соленой морской воды и из последних сил барахтался на поверхности. По тому, с каким немым отчаянием Лиин вытягивает голову, было понятно, что еще миг или два - и он неминуемо пойдет ко дну.
      Эвелина забормотала вновь. На сей раз ей самой пришлось придумывать заклинание, тщательно подбирая слова. Голубоватый свет лился с пальцев девушки, струился по направлению к ребенку. Не выдержав, Лиин застонал и надолго ушел под воду, заставив наблюдавших за схваткой с берега вскрикнуть. Чужачка же была на удивление спокойна. Она знала, что успевает.
      И успела. Лиина вынесло на берег через несколько мгновений. Волна нахлынула под ноги девушки, принеся с собой ребенка. Тот ошарашено мотал головой, пытаясь понять, что произошло.
      – Лиин! - кинулся к спасенному мальчуган, недавно ударивший Эвелину в попытке остановить ее. - Как я рад, Лиин! Как я переживал за тебя!
      Девушка поморщилась. От этих слов тянуло таким лицемерием, что ей стало противно. Впрочем, кто она, чтобы иметь право судить людей? Дети жестоки и не всегда осознают, что поступили дурно.
      Беспокоило Эвелину другое. Кроме мальчугана, так быстро забывшего свое невольное предательство, больше никто не спешил поздравлять Лиина с чудесным спасением. За время недолгого поединка на берегу собралось, пожалуй, почти все население деревни. Неудивительно, ведь некоторые из ребят стремглав домой бросились за помощью, а поселок-то, почитай, у самого океана стоит. Девушка передернула плечами. Она чувствовала себя неуютно под молчаливыми осуждающими взглядами собравшихся.
      – Я сделала то, что была обязана, - поняв, что никто не рискнет первым прервать молчание, кинула Эвелина. - И не жалею об этом.
      Никто не попытался остановить ее, когда девушка, понурившись, уходила с берега. Понятное дело, за время, проведенное в поселке, она слишком часто показывала, на что способна. Впрочем, Эвелину не радовала такая слава. Слишком много внимания привлекла она к себе за последние недели.
      За спиной девушки в быстро темнеющих багровых водах покачивалась мертвая туша криана. Но только чайки радовались небывалому пиршеству. Люди молчали.
      Эвелина знала, что за ней придут. Она даже не пряталась особо - просто сидела во дворе дома Роханы и рассматривала свой новый наряд. Знахарка давно выполнила свое слово и подарила девушке цветастую широкую юбку и блузку, как две капли воды похожие на ее собственные. Свои вещи девушка запретила выбрасывать. Словно чувствовала, что они еще пригодятся. К сожалению, не ошиблась.
      Упрямо тряхнув головой, девушка ушла в дом и переоделась. Тщательно выстиранная одежда уже не пахла Академией и благовониями императорских покоев. Пожалуй, с таким нарядом можно смириться. Все равно ничего иного на замену нет.
      Немного подумав, Эвелина сунула в карманы пару кусков хлеба. Мало, конечно, но большего требовать стыдно. И так она слишком долго объедала гостеприимную семью. На прощание ласково погладила маленькую Риену, сладко сопящую в колыбельке, по щеке. Девочка, не просыпаясь, зачмокала губками и громко чихнула.
      – Будь счастлива, - шепнула Эвелина.
      И вышла вон из избы.
      Во дворе было светло от множества факелов. За время ее недолгого отсутствия на маленьком пятачке собралось, пожалуй, все население поселка. Люди стояли плотно, плечо к плечу, грозно выставив перед собой рогатины и дубины. Девушка с нарочитым удивлением подняла брови и осталась на крыльце, ожидая продолжение. Сила сейчас просто переполняла ее. Она была уверена - при необходимости ей не составит труда раскидать эту толпу. При особом желании - даже убить. Но она ждала первого шага со стороны островитян.
      Пауза слишком затянулась. Наконец, толпа заволновалась и расступилась, пропуская вперед Иргона. Мужичок переминался с ноги на ногу и нерешительно кашлял, не зная, как начать. А чужачка не торопилась прийти к нему на помощь, буравя внимательным взглядом темных насмешливых глаз.
      – Это, - наконец начал Иргон, постоянно запинаясь. - Мы тут подумали… Ты плохо поступила сегодня.
      – Да неужели? - издевательски улыбнулась Эвелина. - Спасение ребенка - это плохой поступок?
      – Нет, - окончательно затушевался мужчина. - Ты не так поняла. Это, мы рады, что Лиин остался жив. Но… Криана-то убивать не стоило.
      Эвелина могла бы сказать, что не собиралась убивать чудовище. Не по ее вине пришлось прибегнуть к столь решительным мерам. Надо сказать спасибо тому мальчугану, который ударил ее по плечу. Но девушка промолчала. В Академии ее научили самой отвечать за свои поступки, вне зависимости от того, что послужило их причиной.
      – И дальше? - холодно поторопила она Иргона, который надолго замолчал. - Вы теперь намерены принести меня в жертву морским чудовищам, чтобы задобрить их?
      По тому, как встревожено переглянулись островитяне, девушка поняла, что попала в самую точку. Она болезненно сморщилась. Ей было стыдно и обидно. Прежде всего - перед собой, что некогда она так ошиблась в этих людях.
      – Я, конечно, хотела бы спросить у тебя, Иргон, какими были бы твои слова, если бы сегодня в воде барахталась Риена, - презрительно протянула чужачка. - Но не буду. И так все понятно. Что ж, рискните остановить меня.
      – Ты не имеешь права уйти! - выскочила вперед стройная светловолосая женщина, в глазах которых метались отчаяние и боль. - Мы все погибнем из-за тебя!
      – Вы уже погибли, - хмыкнула Эвелина. - Вас выгрыз изнутри ужас, и вы даже не заметили, как сами превратились в чудовищ. Жаль.
      Толпа зарокотала от последних слов чужачки и придвинулась ближе. Девушка без боязни смотрела в лица. Блики пламени искажали их, делая похожими на звериные морды. Она пыталась найти среди них хоть одно человеческое. Но не могла. Радовало лишь то, что среди этого сборища не было Роханы и бабки-повитухи. Девушка надеялась, что хоть они отказались участвовать в импровизированном судилище.
      Люди, не встречая сопротивления, придвинулись ближе. И тут же отпрянули - Эвелина наконец-то выпустила ярость, так долго просившуюся наружу. Ярость не на этих жалких людишек - на себя. На то, что поверила в их благородство, простоту и доброту. И за то, что вновь обманулась. Бешенство вспыхнуло в зрачках огненными искрами.
      – Еще один шаг - и я начну убивать, - просто сказала девушка. Солгала, конечно. Кого убивать? Тут и несложного заклинания будет достаточно, чтобы все разбежались по домам. Зачем без крайней необходимости доводить до кровопролития и привлекать к себе лишнее внимание. Гончие могут проигнорировать сообщение про странную иноземку. С трудом, но хотелось бы верить, что они не обратят внимание на то, с какой легкостью она расправилась с крианом. Но чужачку не простят, если по ее вине погибнут люди. Скорее, на нее откроют показательную охоту.
      Однако в ложь Эвелины поверили все и сразу. Кто-то в дальних рядах сдавленно вскрикнул, когда толпа слаженно, словно один человек, начала пятиться. А потом и вообще рванула наутек, позабыв выкинуть факелы. В темноте мелькали всполохи пламени, громко переругивались и пытались спрятаться. В любой другой день девушка бы от души посмеялась над этим забавным действием. Но не сегодня. Сейчас она была слишком зла.
      Дорога ластилась к ногам Эвелины. Она неслышно пересекла деревеньку и углубилась в скалы, промеж которых петляла узенькая тропинка. Прохладный ночной ветерок заставил девушку передернуть плечами и пожалеть о своей беспечной великодушности. Пожалуй, хоть плащ из дома Роханы она могла бы прихватить. А так придется мерзнуть ночами. И ведь зима не за горами.
      Темнота не смущала девушку. Света звезд и яркой в это время года луны вполне было достаточно, чтобы различать во мраке белые камни дорожки. Эвелина шла и шла, ощущая, как потихоньку улегается в сердце негодование на жителей деревни. По здравому разумению выходило, что они не были ни в чем виноваты. Просто старались уберечь себя и детей от предполагаемой мести моря. И жизнь чужачки не такая уж большая цена за спокойствие целого поселка.
      Девушка практически не удивилась, когда за ближайшим поворотом вдруг различила в темноте две женские фигуры.
      – Что вы тут делаете? - спросила она, подходя ближе. Луна, показавшаяся в разрывах облаков, осветила мрачное лицо повитухи и заплаканное - Роханы.
      – Тебя ждем, - буркнула бабка. - Знали, что без труда из поселка уйдешь.
      – Хотите остановить? - с легкой иронией спросила Эвелина.
      – Не думала я, что ты такого плохого о нас мнения, - презрительно сплюнула бабка, а Рохана вновь затряслась в беззвучных рыданиях. - Спасибо я сказать хотела. Внука мне спасла.
      – Твои соседи думают по-другому, - мягко возразила девушка. - По их словам я была обязана бросить Лиина на произвол судьбы.
      – Плевать мне на то, что они думают, - не выдержав, гневно вскричала повитуха. Потом, успокоившись, продолжила более спокойно. - Они не знают, каково это - быть одной на свете. Лиин мой единственный внук. У меня кроме мальчугана никого из родных нет. Дочь при родах умерла, я ее спасти не смогла.
      Тут голос повитухи дернулся и затих. Эвелина спокойно ждала продолжения. В последние годы она слишком часто становилась свидетелем людских бед и горестей.
      – А муж у нее еще раньше умер, - хрипло произнесла бабка. - В шторм из моря не вернулся. Хотел, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Вот и проводил все время, почитай, за ловлей рыбы.
      – Мне жаль, - тихо сказала девушка.
      – Я думаю, море вдосталь насытилось кровью моей семьи, - повитуха запнулась и посмотрела в сторону океана. - Еще и внука отдавать я не намерена.
      – Ему придется тяжко, - осторожно заметила Эвелина. - Остальные вполне могут принести его в жертву, дабы исправить содеянное мной.
      – Не принесут, - повитуха показала в хищном оскале на удивление крепкие и здоровые зубы. - Знают, что в таком случае я уйду. И заберу свое имя.
      – Ты пожертвовала именем? - скорее по необходимости удивилась чужачка. Она уже давно догадывалась об этом. - Во имя чего? Во имя благополучия деревни?
      – Можно сказать и так, - прошептала бабка. - Жаль, что благословение небес не коснулось моей семьи. Но так всегда бывает. Нельзя просить Богов за себя.
      Девушка промолчала. В наступившей тишине стало слышно, как судорожно всхлипывает знахарка.
      – И все же я отправила бы Лиина подальше, - наконец, произнесла Эвелина. - Отчаяние и суеверие могут толкнуть на страшные и непоправимые дела.
      – Не беспокойся, - криво усмехнулась бабка. - На следующей неделе подвода идет к гончим. Я мальчугана с ней отправлю. А до того момента - рядом будет ходить, за мою юбку держась. Жаль, конечно, что в старости опоры лишусь. Ну, ничего. Проживу как-нибудь. А ему будет полезно свет повидать. Гончих кормят хорошо, говорят. Грамоте выучится.
      Эвелина и в этот раз сдержала слова, так и просящиеся с языка. Вместо этого она посмотрела на Рохану.
      – А ты почему плачешь? - несколько грубо спросила девушка. - Не бойся, с твоей семьей все хорошо. Я лишь пару кусков хлеба в дорогу прихватила.
      – Прости Иргона, - неожиданно попросила знахарка. - Он хороший человек, просто иногда чересчур осторожен. Пожалуйста, не держи на нас зла.
      Девушка поморщилась. Она чувствовала себя неловко - никак не могла подобрать нужных слов.
      – Я не сержусь, - наконец, осторожно произнесла Эвелина. - Я все понимаю. Спасибо тебе за гостеприимство.
      Рохана всхлипнула еще раз и с неожиданной твердостью взяла девушку за руку.
      – Тебе нельзя так уходить, - сказала она. - Ты замерзнешь ночью.
      – А есть другие варианты? - с легкой усмешкой поинтересовалась было чужачка и вдруг осеклась. Рохана едва заметно кивнула повитухе, и та достала из своих необъятных размеров котомки плащ. Затем бережно накинула его девушке на плечи. Только теперь Эвелина поняла, как замерзла. Блаженное тепло поползло по озябшим пальцам.
      – Это еще не все, - строго произнесла знахарка, легким жестом прерывая девушку, которая хотела поблагодарить. - До ближайшего села неделя пешком. На одном хлебе не уйдешь далеко. Мы тут снеди приготовили.
      И женщина с поклоном протянула чужачке увесистый узелок, от которого чрезвычайно аппетитно пахло.
      – Спасибо, - растроганно сказала девушка. - Большое спасибо.
      Они не стали прощаться. Просто поклонились и пошли каждая своей дорогой. Эвелина тогда еще не знала, что ее путешествие окажется весьма и весьма коротким. Зря Рохана шепнула ей на прощание имена своих родных в соседнем селении, где девушку бы встретили и накормили. Чужачке не суждено было добраться до этого поселка. Но это случится потом. Пока же девушка неторопливо шла среди ночной мглы. И почему-то улыбалась.
 

***

 
      Позади был второй день путешествия. Эвелина никуда не спешила. По здравому разумению, еды на путь до поселка ей хватало с избытком. Да и погода стояла теплая и безветренная, поэтому девушка шла в свое удовольствие - много отдыхала, иной раз даже сворачивала с тропинки, чтобы полюбоваться на особенно красивое дерево или посидеть на краю обрыва. Только теперь она поняла, как все-таки устала от общения с простоватыми и наивными островитянами. И, пожалуй, она впервые ощутила терпкий привкус печали. Нет, девушка не скучала по Академии. Но ей недоставало споров, разговоров. Не простых рассуждений об урожае или предстоящей зиме, которых она услышала довольно в поселке. Девушке не хватало едких споров с дядей, ядовитых замечаний сокурсников, которые помогали в нужный момент собраться и совершить невозможное.
      Дорога вилась и вилась перед ней. Иногда скрывалась за поворотом скалы, иногда петляла и ныряла в сумрачную тень рощиц. Заблудиться Эвелина не боялась. За все это время ей ни разу не встретилось ни одной развилки. Знай, иди и иди вперед.
      К исходу третьего дня тропинка окончательно свернула с прибрежных камней и углубилась в лес. Эвелина вздохнула с облегчением. Все-таки на открытой местности она чувствовала себя неуютно. Казалось, ее фигура видна на многие мили окрест. Нет, девушка не боялась погони, но среди деревьев ей было спокойнее.
      Девушка никогда не видела таких растений, которые росли на Запретных Островах. Вот стоит высоченный - в несколько человеческих ростов - гигант с землистого цвета корой. Даже удивительно, что его пощадили ветра, которые часты на побережьях в сезон штормов. Ан нет, впился узловатыми толстыми корнями в почву и лепечет путнику что-то непонятное красноватой листвой где-то над головой. А по мшистому стволу вьется зеленая плеть совсем уж непонятного происхождения. Вроде, лиана, а дотронешься рукой - по стеблю идет дрожь, словно живое существо погладил.
      Эвелине нравилось здесь. Она не чувствовала опасности в этих лесах. Зря, как оказалось.
      Вечером, когда девушка совсем было собралась остановиться на ужин и отдых, ее слуха коснулось тихое болезненное причитание. Словно совсем рядом плакал ребенок. Эвелина поморщилась. Она была слишком хорошо научена горьким опытом, чтобы стремглав бросаться на помощь. Помнится, не так давно Дэмиен подобным способом и заманил ее в ловушку. Поэтому девушка лишь плотнее запахнулась в плащ и с легким вздохом сожаления встала, спеша уйти в глубь леса.
      Плач приблизился и стал громче. Его перебивал чей-то громкий смех и пока еще неразборчивые слова. Девушка засомневалась, на миг задумавшись.
      "Только посмотрю, - мелькнула мысль. - Вмешиваться не буду, хоть убивать на моих глазах станут".
      Подходящее убежище нашлось на удивление быстро. На дальних подступах к полянке темнела гора валежника, в которой нашлось удобное место для наблюдения. Девушка легла на прелую листву, прикрывшись сверху темным плащом, и приготовилась ждать.
      Спустя несколько томительных мигов на небольшую прогалину вышло три человека. Даже не так - вышло двое, один из которых тащил за собой на цепи пленника, а другой неторопливо шагал рядом. Человек на цепи упирался и извивался, изредка принимаясь уже знакомым голосом хныкать. В свете закатного солнца было видно, что пленник совсем молод - возраста принятия имени. Темные нечесаные волосы грязной гривой падали на глаза, просторная, серая от пыли рубаха не скрывала жуткой худобы несчастного. Он поминутно падал на колени и хрипел, пытаясь сорвать ошейник. Каждая такая попытка заканчивалась неудачей - мужчина с силой дергал за цепь, волоча за собой жертву. Затем останавливался, ожидая. Пленник успевал за это время встать. И вновь рывок за цепь, и вновь несколько шагов несчастный буквально полз на брюхе.
      Эвелина перевела взгляд на тех, кто так жестоко обращался с ребенком. Сытые, ухоженные, в дорогой, явно не крестьянской, одежде. И вооруженные. Глаза Эвелины вспыхнули восторгом, когда она увидела мечи, которые красовались у негодяев. Ради такого трофея стоило рискнуть. Вряд ли обитатели здешних мест хорошо знакомы с боевой магией и коронными приемами имперцев.
      Тем временем странное шествие остановилось практически в нескольких шагах от убежища девушки.
      – Неплохое место, - лениво заметил мужчина, который тащил ребенка на цепи. Повел плечами и потянулся. Девушка пробежалась глазами по коренастой фигуре будущего противника, облаченного в кожаные черные штаны и вышитую цветастую рубаху. Хорош, ничего не скажешь. Хотя сразу видно - в еде неумерен. Мышцы жирком заплыли, над поясом брюк брюшко нависает.
      – Сойдет, - буркнул второй, останавливаясь неподалеку. Эвелина перевела на него взгляд и поморщилась. Вот этот будет серьезным противником. Поджарый, в просторной одежде, не стесняющей движения. Цепкий холодный взор карих глаз, которые так и обшаривают окрестности. А ладонь с рукояти меча не спускает ни на миг. Плохо, очень плохо.
      – Ну что, сейчас прикончим, али момента положенного подождем? - лукаво спросил толстячок.
      – Подождем, - пожал плечами собеседник. - Спешить некуда. В поселке без нас разберутся.
      – Как скажешь, Далион. - с легким оттенком неудовольствия произнес мучитель, вновь дергая цепь и роняя несчастного на землю. - Ты у нас предводитель, тебе и решать.
      – Спасибо за доверие, Шари. - спокойно отозвался мужчина и тут же рассмеялся. - Да не беспокойся ты так об ужине! Сейчас эту мразь прикончим и быстрее ветра домой вернемся. А заодно в соседний поселок заглянем. Говорят, там иноземка объявилась. Болтают, что прямо из империи.
      – Да ладно! - не поверил Шари. Затем закатил глаза и сладострастно причмокнул. - Хорошо бы из империи. Они в постели прям огонь настоящий.
      Эвелину передернуло от отвращения, а Далион с любопытством посмотрел на товарища.
      – А ты-то откуда знаешь? - весело спросил он. - Поди, опять бредней кого из младших гончих наслушался? Они любят присочинить что-нибудь о своих подвигах. Мальчишки, что с них взять. Я думал, ты поумнее будешь.
      – А я и есть умнее, - недовольно возразил толстяк, несколько тушуясь. - Была у меня когда-то деваха из империи. В постели - огонь настоящий.
      – Да неужели? - одними уголками губ улыбнулся Далион. - И почему, интересно, я об этом не знаю? Или ты скрывал ее от гончих?
      – Не скрывал, - окончательно смутился мужчина и раздраженно дернул за цепь, в очередной раз заставив пленника захрипеть и упасть на колени. Далион поморщился, а его собеседник тем временем продолжил, тщательно подбирая слова. - Просто подумал, что тебе это будет неинтересно. Все ж личное дело.
      – Ты всерьез полагаешь, что в личные дела старшей гончей никто не смеет вмешиваться? - издевательски переспросил Далион и с легкой угрозой в голосе произнес. - Смотри, Шари. Ты мой друг, и тебе многое прощается. Но не переходи за грань. Иначе даже мне не удастся уберечь тебя от судилища. Ты знаешь, как оно обычно происходит. Ничего приятного.
      – Да что я такого сделал-то? - не выдержав, взорвался толстяк. - Переспал пару раз с девчонкой. Та утверждала, будто из империи. Из ихней столицы, как ее, Доргон, что ли. Откуда я знаю, врала или нет. Может, цену себе набивала.
      – Сразу бы так, - спокойно отреагировал Далион на вспышку негодования своего товарища. - Нечего меня заставлять беспокоиться о пустяках, думать о всяких очень нехороших вещах.
      Эвелина наморщила лоб. Она не поняла, чего хотел сказать незнакомец. А вот Шари, похоже, без особых проблем уловил мысль приятеля.
      – Ты что? - задохнулся он от волнения. - Ты в самом деле мог бы заподозрить меня в измене?
      Далион не стал отвечать на этот вопрос. Но по тому, как хищно он усмехнулся, Эвелина поняла - не только может, но и уже заподозрил. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше.
      – Ладно, не будем о грустном, - великодушно замял неприятный разговор Далион и перевел задумчивый взгляд на небо. Солнце не так давно село. По земле расползались мокрые влажные щупальца белесого тумана. Между деревьями поселился мрак, пока еще несмелый. Еще немного - и станет окончательно темно.
      – Может, того? - тоскливо спросил Шари. - Кончим ее и домой? Чего луны-то ждать?
      – Пусть все будет по правилам, - терпеливо разъяснил мужчина. - Они не нами придуманы, и не нам их нарушать. Лучше костер разведи. А я твою пленницу подержу.
      Эвелина сжалась от ужаса. Если незнакомцы и в самом деле решили запалить огонь, то ее укрытие будет раскрыто. Вряд ли они пройдут мимо такой кучи дров. Но, к ее удивлению, Шари даже не посмотрел на валежник. Просто прищелкнул пальцами - и ближайший трухлявый пень ярко заполыхал.
      – И когда ты только научишься силу беречь, - недовольно покачал головой Далион. - Магия никогда не была твоей любимой наукой, чтобы так легко разбрасываться заклинаниями.
      – Да ладно, - захохотал толстяк, довольный произведенным эффектом. - Чего нам опасаться? Раз в год можно и покрасоваться. Тем более ты меня в обиду не дашь.
      – Я не всегда буду рядом, - тихо пробурчал мужчина.
      Его собеседник сделал вид, будто не расслышал последних слов приятеля, а Эвелина вновь задумалась. Угораздило же ее наткнуться сразу на двух магов. Ну ладно, Шари, предположим, она без проблем из строя выведет. Он и в самом деле маг слабенький. Но вот Далион противник посерьезней будет. Воспользоваться эффектом неожиданности и ударить сначала в него? А потом хвастуном заняться? Все равно опасно. Только, пожалуй, другого выхода и нет. Предположим, она молча стерпит смерть невинного в паре шагов. Так ведь после этого они в поселок заявятся. И быстро разузнают, что птичка вылетела на свободу. Дорога тут одна, найти ее не составит особого труда. Объявят охоту. А сталкиваться безоружной с целой сворой гончих - нет уж, спасибо. Тем более после подслушанного разговора. Вряд ли пропажу этих двоих быстро обнаружат. Подумают, что задержались где. Она за это время успеет спрятаться, залечь на дно. Да и у нее появится весомый аргумент при предполагаемой встрече с неприятелем.
      "Даже два аргумента, - мысленно поправила себя девушка, бросая вожделенный взгляд на рукояти мечей. - Стоит рискнуть. Хуже все равно быть не может. Заодно и ребенка спасу".
      Решив так, Эвелина осторожно шевельнулась, пытаясь размять онемевшие суставы. Идея оказалась плохой - валежник сразу же предательски хрустнул. Девушка замерла. Ей показалось, что треск ломаемого прутика громом прокатился по лесу.
      Шари ничего не заметил, а вот Далион сразу же насторожился и резко обернулся, выискивая причину шума. Эвелина даже перестала дышать на время.
      Ничего не обнаружив позади себя, мужчина вновь встал спиной к лесу, лениво играясь цепью. Несчастная жертва, уже не делая попыток встать, сидела на холодной земле и тихонечко выла. Жалость кольнула сердце девушки. Зря, видимо, она думала, что может найти помощь и защиту у гончих. Пока они выглядели в ее глазах хуже приспешников императора. Те, по крайней мере, никого не мучили во имя собственного удовольствия.
      Незнакомцы чего-то ждали. Шари беспокойно поводил головой из стороны в сторону, а Далион не сводил пристального взора с пленника. Эвелина тоже не торопилась, терпеливо выискивая подходящий момент для нападения.
      – Сними ошейник, - наконец, тихо приказал Далион. Его приятель тяжко вздохнул, словно эта мысль ему не понравилась, но послушно подошел к жертве. Резко дернул за цепь, поднимая этим голову ребенка выше. Тот громко захныкал и попытался вырваться. Шари тут же залепил ему сильную пощечину и брезгливо вытер руку об штанину. Грязные сальные волосы жертвы разметались по плечам, открывая измученное личико с огромными испуганными глазами. Только сейчас Эвелина поняла, что перед ней девушка. Очень молоденькая, изможденная от голода. Внутри заворочалось глухое раздражение, рискующее в любой момент перерасти в бешенство.
      – Симпатичная, - равнодушно отметил Далион.
      – Да уж, - развязно хохотнул приятель. - При других обстоятельствах позабавились бы.
      Эвелина сейчас не видела лица Далиона, но она могла бы поклясться, что тот опять поморщился. Но товарищу ничего не сказал.
      Тем временем Шари ловким и привычным движением отсоединил дужки ошейника. Девочка тут же схватилась за горло, растирая красную уродливую полосу, которая шла через всю шею.
      – Отойди, - скомандовал Далион. - Скоро уже.
      – Да ладно тебе, - отмахнулся толстяк и схватил девчонку за подбородок, разворачивая ее лицо к свету. - Интересно все ж.
      – Отойди, я сказал! - в голосе мужчины прозвенела сталь. Даже Эвелине на миг стало не по себе.
      – Как скажешь, - недовольно протянул Шари, делая шаг назад.
      "Сейчас, - подумала девушка. - Именно сейчас. Пока они слишком заняты своими забавами".
      Спина Далиона темнела рядом - только руку протяни. И Эвелина ударила со всей силой, на которую была способна. Слепящая молния вылетела из ее пальцев, зазмеилась вокруг фигуры мужчины и отшвырнула того далеко в сторону. Шари замер, вытаращив глаза и смешно открыв рот. А девушка, с легкостью выбравшись из валежника, уже поспешно творила новое заклинание. Оно должно было оглушить толстяка. И можно считать - дело сделано. Забрать мечи, добить неприятелей.
      Эвелина слегка споткнулась, когда дошла в своем плане до этого пункта. Она еще ни разу не убивала. Если не считать того пирата на Лазури и испорченного мальчишку из рода Младшего Бога. Но тогда шла речь об ее смерти или жизни.
      Девушка взглянула еще раз на растерянную девочку, которая так и осталась стоять на коленях, с ужасом и молчаливой мольбой взирая на свою неожиданную спасительницу.
      "Смогу, - мрачно поняла Эвелина. - Их убить - смогу".
      И повелительно вытянула руку вперед, не дожидаясь, когда толстяк придет в себя.
      Заклинание должно было смять Шари, кинуть его на землю, но почему-то лишь рассыпалось зелеными искрами, так и не коснувшись толстяка. Эвелина нахмурилась, пытаясь понять, что сделала не так, и вновь бросила вперед сгусток энергии. На этот раз он взорвался, не пролетев и шага.
      – Не так быстро, девочка, - раздался позади насмешливый голос. Девушка оглянулась, впрочем, уже зная, кого увидит.
      Далион неторопливо шел к ней, растирая ушибленное плечо. За меч пока не держался, но на кончиках пальцев дрожали, переливаясь, сиреневые огоньки. Значит, заклинание готово и лишь ждет приказа хозяина.
      Эвелина затравленно посмотрела на толстяка, прикидывая, успеет ли допрыгнуть до него. Подсечка, и он бы трепыхался в ее руках. А меч, приставленный к горлу товарища, иногда убедительней любых слов.
      – Один шаг, и я буду вынужден сделать тебе очень больно, - без труда раскусил намерение чужачки мужчина. Остановился и холодно посмотрел на приятеля. - Шари, пожалуйста, уберись подальше.
      Толстяк хотел было запротестовать, но быстро сник под пристальным немигающим взглядом Далиона. И послушно отбежал к стене деревьев,
      Эвелина усмехнулась, призывая ярость. Что ж, посмотрим, кто кого.
      – Ты кто такая? - невежливо спросил мужчина, впрочем, пока не делая попытки напасть.
      – А тебе не все равно? - невежливо вопросом на вопрос ответила девушка.
      – Нахальная, - равнодушно отметил Далион. Внимательно осмотрел черную одежду девушки и удивленно поднял брови. - Неужто, осведомитель не ошибся? Прямо из Рокнара к нам пожаловала? Поди, только-только Академию закончила?
      – Не твое дело, - огрызнулась Эвелина.
      – На ловца и зверь бежит, - хищно улыбнулся мужчина. - Хороша добыча.
      – Зубки только не поломай, - предупредила девушка, пытаясь одновременно удержать в поле зрения и непосредственного противника, и Шари, молча слушавшего их перебранку. - Привыкли, наверное, с безответными дело иметь.
      – Не беспокойся за мои зубы, не поломаю. Тебе до моих врагов еще расти и расти, - мужчина сделал еще шаг вперед. - Только не говори, что эту тварь спасти решила. Все равно не поверю. Имперцы никого и никогда не жалели.
      Эвелина промолчала.
      – Ну и что делать будем? - поинтересовался Далион, так и не дождавшись ответа. - Драться или сама сдашься?
      – А ты как думаешь? - хмыкнула девушка и легонько щелкнула пальцами. Воздух около ее руки засветился от напряжения.
      – Значит, драться, - резюмировал мужчина. - Жаль. Я не люблю причинять боль красивым девушкам.
      – Тогда отпусти меня, - предложила Эвелина. - Меня и эту несчастную. И мы уйдем, никому не причинив вреда.
      Вместо ответа Далион расхохотался, почему-то при этом кинув осторожный взгляд за спину противницы.
      – Несчастную, говоришь, - отсмеявшись, сказал он. - Что ж. Ты сама это предложила. Забирай. Только сначала постарайся остаться в живых. Учти, я помогать не стану. Хотя, если очень попросишь…
      Совсем рядом раздался приглушенный рык. Эвелина резко отпрянула в сторону и наконец-то посмотрела на пленницу. Та уже не стояла на коленях - каталась по земле с глухим ворчанием свирепого зверя.
      – Что с ней? - настороженно спросила девушка.
      – Превращение, - весело пожал плечами мужчина. - Ах да, ты же из империи, таких подробностей не знаешь. Сейчас сама увидишь.
      Девочка закричала - громко и отчаянно - расцарапывая свое лицо в кровь. Эвелина растерянно моргнула. Ей показалось… Нет, она совершенно отчетливо увидела, как ногти на пальцах у ребенка удлиняются, вырастая прямо на глазах совершенно немыслимым образом. Девочка изогнулась, вставая на четвереньки. И вдруг страшно завыла на луну, появившуюся в просвете туч.
      – Это перекидыш, - словно поняв недоумение девушки, любезно объяснил Далион. - Молодой, правда, но крови человеческой успел сполна хлебнуть. Вот мы его и хотели… прикончить. Правила гончих велят, чтобы таких существ убивали только в зверином облике. С удовольствием уступаю эту тяжкую повинность тебе. Только учти - к магии они почти невосприимчивы, да и шкуру мечом ой как тяжело продырявить. Отпустишь - он вновь пойдет убивать в деревню. Развлекайся, словом. А я понаблюдаю. Или струсишь? На словах все имперцы смелые.
      Эвелина больно закусила губу и сжала кулаки. Превращение почти завершилось. Можно было попытаться разделаться со зверем сейчас - когда в нем еще оставалось нечто человеческое, а значит, и уязвимое. Девушка небрежным движением бросила вперед шар из огня. Тот запутался в шкуре животного и потух, не причинив тому ни малейшего вреда.
      – В момент превращения они неуязвимы, - с легким смешком поведал ей Далион. - Даже нам приходится ждать полной трансформации. У перекидышей есть только одно слабое место. Найдешь его - победишь. Нет… Сама понимаешь. Впрочем, ты всегда можешь признать свое поражение.
      Эвелина с затаенной ненавистью глянула на гончую. Тот осекся, увидев красные всполохи в глазах незнакомки, но потом улыбнулся еще шире.
      – Шари, брось ей меч, - скомандовал он другу, который поспешил укрыться от зверя за надежной спиной товарища. - Пусть все будет по-честному. Хоть один шанс мы ей дадим.
      Толстяк что-то пробормотал недовольно, но клинок девушке послушно кинул. Эвелина перехватила меч в воздухе и резко крутанула его вокруг запястья, примеряясь. Мужчина подался вперед, следя за движениями девушки.
      Чужачка не спешила вступать в бой. Она кружилась вокруг зверя, судорожно пытаясь понять - как поступить. В свое время в Академии ей пришлось перечитать много книг, посвященных Запретным Островам. Но там ни словом не указывалось на животных, подобных этому. На первый взгляд слабых мест у жуткого создания просто не было. Здоровые клыки, крепкая шкура, которая, благодаря роговым пластинам, без проблем могла отразить как удар мечом, так и смертельное заклинание. Ослепить тварь? Но сначала надо подойти вплотную, а это смерти подобно.
      Перекидыш мотнул головой и с громким шипением втянул в себя воздух. Затем неуловимым движением перетек на пару шагов ближе. Девушка отшатнулась, вблизи заглянув в глубоко посаженные, горящие бешеным зеленым светом глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Далион, решив было, что противница струсила, усмехнулся и привычным движением вытащил меч из ножен. Но тут же удивленно хмыкнул, увидев, с какой безумной отвагой девушка рванула вперед.
      Было страшно. Эвелине никогда в жизни еще не было так страшно. Ей казалось, что еще миг - и изогнутые когти твари вопьются ей в руки, а клыки сомкнуться на шее. Но девушке удалось благополучно проскользнуть мимо разинутой пасти перекидыша. Более того - она даже успела нанести удар в бок. Меч зазвенел, отскакивая от толстой, покрытой роговыми наростами шкуры. Эвелина охнула, едва не выпустив клинок из рук. Но тут же ударила магией. Перекидыш взвыл, разъяренный. Одна из искр запуталась у него в шерсти, однако практически сразу потухла. Противно запахло паленым, но было понятно, что особого вреда животному заклинание не принесло. Девушка с трудом увернулась от удара когтистой лапы и вновь безрезультатно рубанула клинком.
      Далион напряженно следил за ходом поединка. Если бы Эвелина могла его сейчас увидеть, то она бы весьма и весьма удивилась. Мужчина не выпускал из рук рукоять своего меча, то и дело порываясь сделать шаг вперед, словно намереваясь вмешаться. Перед ним в самоубийственном танце кружилась чужачка, затянутая в черную униформу Академии. Она то выскакивала вперед, жаля неповоротливую тушу зверя острым клинком, то в последний момент уходила от нападения чудовища.
      – Сдохнет, - резюмировал Шари, спокойно наблюдающий за поединком. - Куда ей с перекидышем тягаться? Тот хоть и молодой, да силища так и прет.
      – Заткнись, - почти миролюбиво посоветовал Далион и тут же восторженно цокнул языком, когда девушка обрушила на зверя чудовищный сгусток энергии. - Хороша. Верно, на курсе одна из лучших была. Уже сейчас может претендовать на первую ступень.
      – Чего? - не поняв, обернулся к нему толстяк. - Кстати, ты с чего решил, что она вообще из Академии?
      – А откуда еще? - лениво поинтересовался мужчина, сжимая кулаки, когда клыки зверя очутились в опасной близости от плеча девушки. - В Рокнаре все мало-мальски сильные маги Академию проходят. Политика государства. Невозможно представить, чтобы такой самородок в покое оставили. Явно или из рода какого-нибудь, либо в род принята благодаря умениям и старанию в учебе.
      – Это не поможет ей остаться в живых, - несколько ревниво заявил Шари.
      – А я могу поспорить, что она найдет способ убить зверя, - пожал плечами Далион и лукаво взглянул на друга. - Принимаешь ставку? Годовое жалование, если девчонка справится своими силами.
      Шари засомневался сначала, но потом внимательно посмотрел на перекидыша, который, яростно рыча, набрасывался на чужачку вновь и вновь. Та явно устала - темные волосы на лбу слиплись от пота, дыхание тяжелое.
      – По рукам, - наконец, пробурчал Шари. - Только, чур, без мошенничества. Никакой помощи.
      – Идет, - улыбнулся Далион и снова впился напряженным взглядом в поединок.
      Эвелина понимала, что долго так продолжаться не может. Ее силы медленно подходили к концу, а у перекидыша пока даже царапины на шкуре не было. Пару раз девушка едва не пропустила удар и теперь осторожничала, пытаясь хоть немного отдышаться. В голове гулко билась лишь одна мысль - что делать, как спастись. Просить помощи у гончих - значит, полностью расписаться в собственной беспомощности и унизить себя. Бежать - еще и покрыть свое имя позором. Нет уж. Драться. И драться до победного завершения. Вот только чем дольше длится этот поединок, тем меньше шансов у нее остаться в живых.
      Эвелина машинально ушла от выпада чудовища. Устала, да, устала. Чем дальше - тем тяжелее кажется меч, тем сложнее сосредоточиться на звере. Единственный шанс - найти слабое место в перекидыше. И ударить в него, выложившись полностью. Неважно, что будет дальше, как потом уходить от погони. Главное - выжить сейчас. Иначе никакого потом просто-напросто не будет.
      Словно в ответ на молчаливую мольбу девушки, ожил невидимый подсказчик. Зашептал, советуя, что-то совсем безумное. Эвелина сначала отмахнулась от самоубийственной задумки. И тут же зашипела, едва не напоровшись на клык чудовища. Впрочем, почему не рискнуть? Хуже быть просто не может.
      Далион изумленно распахнул глаза, когда чужачка вдруг замерла посреди боя. В ее руках рождался алый, пышущий жаром шар. Даже около мужчины воздух ощутимо нагрелся.
      – Что она делает? - спросил Шари, с недоумением наблюдая за рукотворным солнцем в ладонях незнакомки.
      – Это магия огня, - пояснил приятель. - Очень сильная, практически уже надстихийная.
      Мужчина помолчал и добавил с невольным вздохом восхищения:
      – Да, недооценил я девчонку. Это уже не первая ступень. Это практически уровень Высокой.
      – Ничего не понял, - признался Шари, но разъяснений так и не дождался. Далион, затаив дыхание, подался вперед, наблюдая за девушкой.
      Эвелина вдохнула в заклинание много силы. Так много, что перед глазами закружились черные мушки переутомления. Затем она размахнулась и, не целясь, метнула шар в перекидыша. Тот глухо заворчал, приняв удар грудью. Шар ярко вспыхнул и без следа исчез, будто впитавшись в шкуру. Целый миг ничего не происходило. Шари довольно усмехнулся, но Далион, закусив губу, внимательно следил за происходящим.
      Зверь зарычал. Затем завертелся волчком, бездумно мотая головой. На его груди вспухало огромное пятно с рваными краями, которое, казалось, пульсировало жаром. Эвелина резко выдохнула, черпая силу из спасительной ненависти. И вновь скрестила руки, призывая на этот раз совсем другого Бога.
      – Невероятно, - прошептал Далион, когда в ладонях чужачки запульсировала пронзительно яркая синяя искра. - Если бы не видел сам - не поверил бы.
      – Да что происходит? - заволновался его приятель.
      – Она использовала магию воды, - кратко бросил через плечо мужчина.
      – Ну и что? - переспросил толстяк.
      – Да то, что один человек может использовать стихийную магию только одного вида, - раздраженно отмахнулся Далион.
      Искра угодила прямо в центр рваной раны на груди зверя. Тот рыкнул, но уже через миг взвыл от боли. Эвелина знала, что делала. В детстве она не раз видела, как лопаются от воды раскаленные камни. Вот и теперь по шкуре животного зазмеились глубокие трещины, из которых сочилась бурая густая жидкость.
      Перекидыш рухнул на землю и принялся кататься по влажной траве, пытаясь остудить свое нутро. Громко заплакал. Почти как человек. И, вытянувшись, замер без движения.
      Едва стоя на ногах от усталости, девушка медленно приблизилась. Затем взглянула в закатившиеся мертвые глаза зверя. И осторожно шагнула вперед.
      – Что она делает? - заволновавшись, Шари дернул товарища, погрузившегося в глубокие раздумья, за рукав. - Она что, не знает?…
      – Не знает, - очнувшись, выругался Далион и рванул вперед с криком. - Назад!
      Не успел. Эвелина растерянно оглянулась на возглас гончей, не видя, как гибкое, прекрасное в своей смертельной красоте тело перекидыша напряглось, готовясь к прыжку. И мир померк для девушки, когда огромная туша зверя погребла ее под собой.
 

***

 
      Эвелина за свою жизнь слишком часто бывала в объятиях смерти. Девушка почти разучилась ее бояться, зная, что за порогом обители Богов есть те, кто с нетерпением ждет встречи с ней. Но она так и не привыкла к боли. Ласки Младшей Богини были мучительны, однако время милосердно стерло большинство воспоминаний о тех днях. Начальный этап обучения у императора больше не казался таким уж невыносимым, хотя Эвелина помнила - каково это, ползти в свою комнату, чувствуя на губах соленый привкус крови. И знать, что подобные издевательства будут длиться и длиться, пока она не сломается. Даже возвращение с берега мертвых после самоубийственного полета над океаном было неприятным, но вполне терпимым. Намного сильнее девушка тогда страдала, переживая предательство рода, нежели от реальных травм. Впрочем, не надо сейчас ворошить пепел прошлого. Он еще не остыл после ее слез.
      Поэтому, очнувшись, Эвелина боялась не только пошевелиться, но и просто открыть глаза. Она с ужасом ожидала, что вот-вот ее тело затопят волны боли, безумной, нескончаемой. Девушка понимала, что потерпела поражение в схватке со зверем. Тогда произошло что-то непоправимое, но вот что именно - никак не удавалось вспомнить. Последнее, что она видела перед тем, как погрузилась в милосердное забытье, - оскаленную пасть перекидыша, сильный удар по плечу и что-то еще. Но что? И почему не было больно? Почему сейчас - не больно?
      А еще Эвелина каким-то шестым чувством осознавало, что произошло нечто страшное. Намного страшнее нападения зверя. То, с чем ей придется жить всю жизнь. Если у нее осталась эта жизнь.
      "Наверное, я все-таки умерла, - сонно подумала девушка. - Перекидыш загрыз меня. Странно. В прошлый раз обитель Богов выглядела совсем иначе".
      Мысль прервалась, так и не дойдя до логического завершения. Эвелина вновь заснула.
      Когда она очнулась в следующий раз, то с удивлением обнаружила, что хочет пить. От жажды пересохло горло, губы, казалось, от сухости растрескались и покрылись кровяной корочкой.
      Эвелина вдруг воочию представила себе эту картину - бурая спекшаяся жидкость стягивает ее лицо наподобие маски. Девушку затошнило. Она попыталась сделать хоть что-то, понять - жива она или нет. Но не смогла. Тело как будто не принадлежало ей. При всем своем желании Эвелина была не в силах шевельнуть и мизинцем. Хотелось кричать, стонать, плакать. Нет. Ни звука не вылетело из горла девушки.
      "Я маг, - с отчаянием сказала себе Эвелина. - Я могу колдовать. Прямо сейчас использовать хоть какую-то магию. А не то я просто сойду с ума".
      Никак не получалось сосредоточиться. Знакомые слова заклинаний распадались на набор бессмысленных букв. Девушка просто не помнила, что они означают. И тогда она заплакала. Беззвучно, бесслезно, без надежды на спасение.
      Однако именно в этот момент помощь и пришла. Эвелина вдруг почувствовала легкое прикосновение к своему лбу чего-то влажного и холодного.
      – Я рад, что ты очнулась, - тихо произнес знакомый голос. - Давай договоримся. Я сейчас верну тебе способность двигаться и видеть. А ты пообещаешь не творить глупостей. Хорошо?
      Эвелина мысленно усмехнулась. Интересно, как именно ей дать понять, что она принимает эти условия?
      – Я понял твой ответ, - неожиданно продолжил пока невидимый собеседник. Темнота, окружающая девушку, защелкала яркими бликами. И пропала. Эвелина зажмурилась от неожиданности. Дневной свет больно резанул по глазам, привыкшим к мраку.
      Вместе со способностью видеть вернулась и способность ощущать. Девушка лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, что происходит. Она была полностью обнаженной. Даже тряпку с запястья, так ловко скрывавшую знак ее позора, кто-то снял. Только бок туго перемотали. Эвелина от стыда и негодования покраснела. Спасибо, что хоть покрывалом прикрыли. Но стоило признать, чувствовала себя девушка весьма неплохо. Немного саднило под повязкой, но это единственное неприятное ощущение. Только чувство жажды выматывало, отвлекало на себя все внимание.
      – Быть может, глаза откроешь? - нетерпеливо предложил Далион. То, что в изголовье кровати сидит именно он, девушка поняла с первых же слов, произнесенных в этой комнате. Эвелина с неохотой посмотрела на мужчину.
      Тот выглядел на удивление уставшим. Под глазами залегли глубокие тени, темные волосы непричесанны, одежда измята, словно он спал прямо в ней. Взгляд девушки скользнул далее, обегая обстановку комнаты. Помещение, в котором находилась Эвелина, было весьма небольшим. В него поместилась лишь кровать да стул, на котором сейчас сидел мужчина. Больше ничего. Девушка лишь хмыкнула при виде скромного убранства комнаты. Хорошо хоть не сырая темница. Хотя и тут на окне красовалась тяжелая решетка.
      – Все осмотрела? - несколько измученно поинтересовался Далион. - Тогда поговорим. Более серьезный разговор предстоит нам завтра, когда я хоть немного высплюсь. Сейчас лишь пара слов.
      – Не боишься, что я за это время сбегу? - насмешливо перебила его Эвелина и сама подивилась хрипоте своего голоса.
      – Нет, - хмыкнул мужчина.
      Эвелина постаралась скрыть улыбку. Что ж, гончая, значит, завтра тебя будет ожидать пустая клетка. Девушка не собиралась задерживаться тут. Благо, и не из таких мест сбегала.
      – Твою глупость я благородно спишу на последствия драки с перекидышем, - без труда прочитал мысли чужачки Далион. - Лучше скажи, ты много за последнее время колдовала?
      – Приходилось, - уклончиво ответила девушка.
      – Убийство криана ведь твоих рук дело? И в поселке еще болтали про спасение ребенка и знахарки при родах, - быстро перечислил подвиги Эвелины мужчина. - Ну что ж, поздравляю. Ты израсходовала все свои магические силы. И такой пустой будешь еще около месяца.
      Эвелина поперхнулась, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
      – Не может быть, - робко запротестовала она. - Я чувствую себя прекрасно.
      – Такая большая девочка должна уже знать, что магические силы никак не связаны с физическими, - ехидно улыбнулся Далион. - И чему вас только в Академии учат. Каждый маг обязан быть в курсе, что уровень колдовских сил ничем нельзя измерить. Или они есть, или их нет. Вот и сейчас их у тебя просто-напросто нет. Попробуй, сбеги от меня. Только тогда будь готова, что следующий наш разговор пройдет в намного менее приятной обстановке для тебя.
      Эвелина смолчала, усилием воли заставив себя безропотно проглотить слова гончей. Точнее - жесткий тон, которым они были сказаны.
      – Вот и молодец, - правильно истолковал ее молчание собеседник. - Отдыхай. Тебе принесут еду и питье.
      – И одежду, - тихо попросила девушка, вновь краснея от стыда.
      – Само собой, - Далион великодушно сделал вид, будто не заметил стеснения чужачки. - Я думаю, представляться нам не надо. Ты слышала мое имя, я знаю твое, Эвелина. Так что считаю наш разговор законченным. До завтра.
      Мужчина встал, небрежно отодвинув стул, и направился к двери. Когда он был уже на пороге, страшная догадка заставила девушку побледнеть от волнения.
      – Постой, - окликнула она гончую. - Откуда?… Откуда ты знаешь мое имя? Я не говорила его тебе.
      – Ты не поняла, - покачал головой Далион, широко улыбаясь. - Я знаю все твои имена.
      И вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.
 

***

 
      Эвелине всегда было интересно, как это - жить без имени. Она часто видела безымянных рабов. В империи это было обычным делом - иметь у себя в услужении безропотных, на все согласных людей. Дядя часто говорил ей - безымянный уже не человек. Он не сумел сохранить единственный дар Богов и просто не заслуживает жалости или снисхождения. С ним можно делать все, что угодно: бить, пытать, посылать на самую грязную и тяжелую работу. Его можно даже заставить взять на себя грехи хозяина, отправив на суд Богов. А уж убийство безымянного никогда не считалось преступлением. Все равно, что раздавить надоедливое насекомое. Все это девушка прекрасно знала. Но она не могла понять - как можно отнять у человека имя. Ведь оно же не материально. Это не вещь, которую так легко продать, потерять или украсть. Похоже, теперь ей предстояло узнать все ответы на свои вопросы.