Управляющий подумал еще пару минут, глядя в потолок и беззвучно перебирая губами, а потом ответил:
      — У вас, как мне показалось, осталось не более пятидесяти яней, а потребуется не менее четырех серебряных юя.
      — То есть восемьдесят яней?… — уточнил я, и тут же меня поправили:
      — Восемьдесят пять!…
      Я не стал возражать, а только пожал плечами, видимо, с одной стороны, начал привыкать к странной арифметике гологолового управляющего, а с другой — деньги были все равно не мои!
      — Хорошо, пусть будет восемьдесят пять…
      Вэнь Ди снова пристально посмотрел на меня, а потом неожиданно сказал:
      — Мне кажется, вы, уважаемый Сор Кин-ир, несколько удивляетесь моему пересчету… Но имейте в виду, что это обычная маржа при переходе от серебра к меди.
      «Так вот в чем дело! — облегченно подумал я. — Значит, с арифметикой у этого парня все в порядке…»
      — А можем мы побывать сегодня у обоих упомянутых вами торговцев? — спросил я. — Мне хотелось бы как можно скорее закончить все дела, чтобы успеть приготовиться к празднику.
      Управляющий немного подумал и кивнул.
      — Только тогда нам надо будет выйти в город немедленно, — предупредил он и тут же добавил: — Если вы готовы, мы можем встретиться через десять минут у ворот усадьбы.
      — Очень хорошо, — довольно воскликнул я. — Буду вас ждать.
      Мы выпили по третьей чашке вина, встали из-за стола, и управляющий проводил меня до крыльца своего павильона.
      По дороге к воротам я заглянул в наше жилище и нашел Шан Те в столовой. Вместе с матушкой Лю и неким маленьким, юрким господином, выряженным в вызывающе лиловый халат, она рассматривала разложенные на столе ткани. Рядом со столом стояли три коробки, наполненные, как мне показалось, готовой одеждой. Увидев столь серьезное отношение девушки к вопросу обновления своего гардероба, я сразу же подумал, что оставшихся денег моего бедного учителя точно не хватит на все, что нам необходимо приобрести! Но тут Шан Те бросила на меня умоляющий взгляд, и я… промолчал! Кивнув Поганцу, я вышел на крыльцо, малыш тут же последовал за мной.
      — Я сейчас ухожу с нашим управляющим в город, надо сделать кое-какие покупки… — начал я, но Поганец немедленно меня перебил:
      — Я иду с тобой!…
      Почесав щеку, я задумчиво проговорил:
      — Мне не хотелось бы оставлять девчонку одну…
      — А с ней останется синсин!… — тут же нашелся Поганец. — К тому же я смогу помочь в торге!
      — В каком торге?… — не понял я.
      — Как в каком торге?! — воскликнул малыш. — Ты же сказал, что идешь делать покупки!
      — Да… — подтвердил я.
      — Ну так, значит, будешь торговаться!
      В голосе Поганца была твердая уверенность, что без торга мне ну никак не обойтись. Видимо, он не был в состоянии понять, как это можно что-то покупать без торга!… А вот я, к своему стыду, торговаться совершенно не умел и… не любил. Было, на мой взгляд, в этом процессе нечто… постыдное.
      Похоже, на моем лице отразилась некоторая неуверенность. И потому Поганец вдруг твердо заявил:
      — И деньги ты отдал бы лучше мне… Мое внутреннее чутье подсказывает, что ты порядочный транжира!…
      «Это он мне жемчужину припоминает! — с внутренней усмешкой подумал я, но вслед этой мысли неожиданно пришла другая. — А почему бы нет! Пусть Поганец поработает кассиром, отбирать товар, в конце концов, буду я сам, а если мне не понравятся его… расчеты, я всегда смогу разжаловать его в… ученики!»
      — Хорошо! — согласился я. — Предупреди Гварду, чтоб он глаз не спускал с Шан Те, а я схожу за деньгами.
      Через пару минут я вернулся на крыльцо, где меня нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу, поджидал Поганец, я молча протянул ему небольшой кошелек, вместивший восемьдесят яней.
      — Сколько здесь?… — поинтересовался Поганец, выхватывая кошелек и пряча его в свою набедренную повязку.
      — Восемьдесят монет, — ответил я очень строгим тоном и прибавил: — Управляющий предупредил, что необходимые нам вещи обойдутся именно в такую сумму.
      Поганец посмотрел на меня как на слабоумного, горестно покачал головой и осуждающе произнес:
      — Учитель, ты, может быть, и великий маг, но в делах — сущее дитя! Наверняка этот пройдоха потащит нас по своим родственникам, чтобы дать им возможность как следует заработать!
      — Но… — чуть растерявшись от такой уверенности в моей деловой никчемности, пробормотал я, — нам действительно надо будет сделать довольно много покупок… э-э-э… и дорогих покупок — лошадей, оружие!…
      — Да за восемьдесят яней я скуплю половину Пакита! — нагло заявил маленький прохиндей.
      Я махнул рукой и, не продолжая препирательств, шагнул с крыльца. Поганец, гордо выпятив живот, последовал за мной.
      «Только бы у него деньги не сперли!…» — неожиданно подумал я и чуть не рассмеялся этой своей дурацкой мысли.
      Около ворот нам пришлось подождать минут пять, пока не появился Вэнь Ди. Увидев рядом со мной тщедушную, лохматую фигурку Поганца, он вопросительно взглянул на меня, и я пояснил:
      — Господин Сю является нашим кассиром и будет оплачивать наши покупки.
      Больше вопросов со стороны управляющего не последовало, и мы вышли на улицу.
      Путь наш оказался совсем недолог, уже через полчаса вошли во двор одного из редких в городе двухэтажных зданий
      В глубине этого двора располагались большие сараи с широкими воротами вместо дверей, сам двор представлял собой вытоптанную до голой глины площадку с довольно высоким столбом посредине. Не успели мы сделать нескольких шагов по двору, как навстречу нам выкатился невысокий толстячок, разодетый в совершенно неожиданный костюм. Его широченные штаны, напоминавшие казацкие шаровары, были заправлены в высокие сапоги и подпоясаны широким кушаком. На голые плечи толстяка была наброшена короткая меховая безрукавка, а на голове красовалась… шляпа! Ну конечно, это был не тот широкополый ковбойский образец с Дальнего американского Запада, однако высокий серый фетровый колпак с крошечными полями, надетый на гладко зачесанное черное темечко лошадника, вполне тянул на имя «шляпа»!
      Подкатившись ближе, он заговорил неожиданно глубоким, неторопливым басом:
      — Дорогой Вэнь Ди, как я рад тебя видеть — ты нечастый гость в моем доме!…
      Бросив быстрый взгляд на нас с Поганцем, причем мой ученик получил гораздо больше внимания, нежели я, толстяк поинтересовался:
      — Какое дело привело тебя?… Я вижу, это не просто соседский визит!…
      Управляющий учтиво поклонился и так же неторопливо ответил:
      — Уважаемый Ли Сун, у нас действительно есть дело… Это, — он плавным движением руки указал на нас с Поганцем, — временные хозяева павильона «Облачный лепесток», господин Сор Кин-ир и его… э-э-э… кассир господин Сю. Они хотели бы купить лошадей, и я взял на себя смелость рекомендовать им именно ваши конюшни…
      Толстяк всем телом повернулся к нам и, слегка поклонившись, пробасил:
      — Рад приветствовать вас, господа, в своем доме… Сколько лошадей вы собираетесь приобрести?
      — Четырех, — после небольшой паузы ответил я. — Двух посмирнее в паланкин и двух под седло.
      — Прекрасно!… — довольно воскликнул толстый Ли Сун, сейчас у меня имеется шесть лошадей на продажу, так что вы сможете выбрать из них тех, которые вам больше понравятся!
      Он повернулся в сторону сараев и громко крикнул:
      — Сыма!… Сыма Жуй!…
      Через секунду на зов выскочил тощий длинный мужичок в затасканном халате и, промчавшись по двоу, застыл перед толстяком.
      — Это — Сыма Жуй, — представил его хозяин конюшен. — Мой главный конюх.
      Потом, повернувшись к своему работнику, он деловито проговорил:
      — Покажешь господам лошадей, предназначенных на продажу!… Хорошо покажешь, подробно!…
      И, махнув рукой, господин Ли снова повернулся к нам:
      — Прошу вас, господа, на террасу… Там мы сможем удобно устроиться, и оттуда все достоинства моих лошадей вы увидите наилучшим образом!
      Я оглянулся и увидел, что на уровне второго этажа дома проходит крытая галерея, опирающаяся на врытые в землю столбы. На галерею вела довольно крутая лестница, к которой и повел нас хозяин. Поднявшись по лестнице, мы оказались на большой веранде, отделанной темным деревом и украшенной большим количеством маленьких бумажных фонариков, качавшихся под легким ветерком, продувающим веранду. Мы расселись вокруг небольшого стола, и хозяин неожиданно громко хлопнул в ладоши. В дальнем конце веранды распахнулась неприметная дверь, и оттуда вынырнули трое слуг с подносами. Через минуту стол был уставлен мелкими тарелочками с закусками, засахаренными фруктами, печеньем и масляными палочками. Кроме того, были выставлены два кувшинчика с вином и два керамических чайничка красной глины.
      Ли Сун с улыбкой указал на стол и прогудел:
      — Прошу не стесняться, господа, закуска нашему делу не помеха!…
      — Не помеха… — согласился Поганец и, не чинясь, налил себе в чашку вина. Я и Вэнь Ди предпочли чай.
      — Выводи!! — гаркнул басом хозяин конюшен, и через мгновение тощий конюх вывел во двор прекрасного гнедого жеребца с белыми бабками. Конь был высок, тонконог и, судя по тому, как горел его глаз, горяч. Кося на бегущего рядом конюха, он неторопливой размашистой рысью пересек двор и был остановлен прямо под верандой.
      — Ну разве это не красавец?… — довольно воскликнул Ли Сун.
      Мне, признаться, жеребец очень понравился, но, взглянув ненароком в сторону Поганца, я увидел, что тот озабоченно морщит свой мохнатый лоб.
      — А можно провести его по кругу… Ну… вокруг двора!… — пропищал малыш и, не отводя глаз от лошади, прихлебнул из чашки.
      — Конечно! — воскликнул хозяин и, привстав, перегнулся через перила. — Сыма, проведи лошадь по кругу… И не слишком торопись!
      Конюх молча кивнул и потянул коня за узду в сторону. Мы внимательно смотрели, как жеребец, мелко перебирая передними ногами и потряхивая гривой, вышагивал рядом с долговязым худым Сымой и явно не понимал, почему ему не дают понестись вскачь.
      Когда жеребец проходил по противоположной стороне двора, Поганец вдруг глубокомысленно кивнул и буркнул себе под нос:
      — Да!… Так оно и есть!…
      — Ну как, берете?… — повернулся к нам Ли Сун. Ответить я не успел, поскольку, опередив меня, Поганец пропищал своим резким фальцетом:
      — Мы посмотрим всю шестерку и после этого определимся!…
      — Ну что ж, разумно… — согласился хозяин конюшен и крикнул: — Сыма, выводи следующих!…
      Конюх увел жеребца в конюшню и буквально через минутy вывел пару, причем, как в песне поется, — пару гнедых! Эти лошадки были спокойны и неторопливы, они не косили огненным глазом, как первый жеребец, они смотрели на мир доброжелательно и открыто.
      Конюх, памятуя о требовании потенциальных покупателей, повел лошадей по кругу, и я, глядя на эту пару, дивился насколько они похожи, ну просто близнецы!
      — Так, так, так… — возбужденно заверещал Поганец, — а ну-ка подведи их поближе!…
      Конюх вдруг остановился и с каким-то испугом посмотрел на хозяина. Тот глянул веселым глазом в сторону Поганца и прогудел:
      — Сказано, подвести, значит, подведи!…
      Сыма потащился через двор к веранде, и лошадки послушно двинулись за ним. Подойдя чуть ли не под самую веранду, конюх остановился и стоял неподвижно до тех пор, пока писклявый малыш не скомандовал:
      — А теперь бегом два круга!
      Уже не споря и не ожидая повторного приказа от своего хозяина, конюх потрусил вокруг двора, таща за собой лошадок.
      Двух кругов они не сделали, когда Поганец заорал во всю силу своего фальцета:
      — Все!… Выводи следующих!
      Я забыл про чай и закуски, наблюдая за «работой» Поганца. Чего он только ни придумывал — и на лошадь конюха заставлял залезать, да не просто так, а задом наперед, и лавки лошадям поперек дороги ставить, чтобы те через них прыгали, и по второму-третьему разу одних и тех же одров выводить, как он говорил, «для освежевания впечатления». Короче, устроил он конный цирк чуть ли не на час, но, правда, цирк весьма и весьма занимательный, я даже немного огорчился, когда мой… «кассир» заявил запаренному хозяину лошадей, что теперь ему все ясно.
      Пристально посмотрев на меня, Поганец утомленно вытер свой мохнатенький лобик и пропищал:
      — Ну что, учитель, определился с лошадками?… Каких брать будем?!
      Я, признаться, растерялся от такого вопроса, а потому несколько неуверенно протянул:
      — Ну-у-у… Я думаю…
      — Вот именно! Я с тобой полностью согласен! — энергично кивнул Поганец и тут же повернулся к Ли Суну: — Значит, так, мы возьмем того хромого, у которого белые чулки на ногах нарисованы…
      Увидев совершенно ошалевшую, ничего не понимающую физиономию лошадника, Поганец недовольно пояснил:
      — Ну того… мерина, что нам первым показали! Затем пару гнедых двойняшек… Хотя они обе и с запалом, ну да мы их сильно гонять не собираемся!… Ну и, пожалуй, чалую кобылку с подвязанным хвостом и шиньоном в гриве! Я думаю, лишай у нее все-таки вывели, так что… рискнем!
      Дородный Ли вдруг затряс головой, так что украшавшая ее шляпа спорхнула на пол. Вслед за этим он выскочил из-за стола, и по двору раскатился его басовитый рев:
      — Какие нарисованные чулки с шиньоном в гриве!!!
      — Но-но, — пискнул в ответ Поганец. — Не надо мои слова передергивать!…
      Однако могучий Ли не слышал этих возражений и не прекращал своего рева:
      — Какой запал с лишаем!!! Сам ты лишаем побитый… уродец!!!
      Вот это он напрасно проорал так громко! В следующее мгновение шерсть на Поганце встала дыбом, глазенки выкатились из орбит, наморщив мохнатый лобик, уши развернулись во всю свою необъятную ширь, и, как апофеоз превращения, тонкие губы вывернулись наизнанку, обнажив все сто пятьдесят шесть игольчато-острых зубов.
      Ли Сун мгновенно заткнулся, совершенно обалдев от происшедшей с малышом метаморфозы, и в наступившей тишине отчетливо прозвучал негромкий, но очень страшный писк Поганца:
      — За побитого лишаем уродца ты ответишь перед судом города!… У меня два свидетеля есть! — Он коротко пырскнул взглядом в нашу с Вэнь Ди сторону. — А насчет противолишайного шиньона поговорим в государственной купеческой инспекции! Пусть тамошние чиновники проведут экспертизу и вынесут свой вердикт!…
      Тут маленький пройдоха запустил свою тоненькую, длиннющую ручонку в свою набедренную повязку и… легонько позвякал кошельком. Как ни странно, это звяканье стало последней соломинкой, «сломавшей горб верблюду»… Вытаращенные глаза лошадника Ли остекленели, он не глядя нащупал краешек стола и рухнул на лавку.
      — Вот так-то лучше!… — удовлетворенно пискнул Поганец, принимая свой обычный вид. — Теперь обсудим наши… делишки!
      Он обвел взглядом завороженную компанию и продолжил с легкой усмешечкой:
      — За четырех отобранных одров предлагаю вам, господин Ли, двадцать яней…
      «Господин Ли» как-то слишком уж обреченно кивнул головой, и Поганец… смилостивился:
      — Ну ладно, двадцать пять — цена, конечно завышена, если учитывать, что нам еще на их лечение тратиться придется. Лошадок доставишь в «Полет зимородка» сегодня же, там я с тобой и рассчитаюсь…
      «Господин Ли» снова молча кивнул, никак не показывая, что рад полученной надбавке, а Поганец закруглил разговор:
      — И помни, еще ни одному торговцу не удавалось обвести вокруг пальца Пог… кассира Сю!
      Он поднялся из-за стола и повернул свою хитрющую рожицу к нам с Вэнь Ди:
      — Нам, пожалуй, пора идти… Дел еще много… в городе!
      Мы с управляющим, сразу же заторопившись, принялись прощаться с ошеломленным хозяином, а когда уже спускались с веранды во двор, Поганец обернулся и чуть насмешливо обронил:
      — Эй, господин Ли, скажи своей кухарке, что она в масляные палочки… масла недокладывает! Это не палочки, а прям сушки какие-то!…
      Едва мы покинули двор радушного лошадника, как Поганец остановился и сурово глянул снизу вверх на нашего управляющего:
      — У тебя что, любезный, все знакомые торговцы такие… жуликоватые?! Если бы не я, этот… Ли в колпаке моего учителя порядка на три околпачил бы!…
      Степенный Вэнь Ди как-то невразумительно хрюкнул, а затем принялся оправдываться:
      — Ну… ведь… это… каждому жить надо…
      — А нам, выходит, жить не надо?! — окоротил его блеяние Поганец суровым писком. — Или у нас деньги самодельные — сколько захотим, столько и набьем?!
      Окинув еще раз суровым взором смутившегося управляющего, Поганец вдруг смилостивился:
      — Ну и сколько тебе твои дружки торговцы отстегивают?…
      — Десятую часть с полученной цены… — быстро доложил Вэнь Ди.
      — Держи! — авторитетно проговорил Поганец и сунул в рукав управляющего звякнувшие монеты. — С этого… дружка, как я понимаю, ты вряд ли что получишь, а мы с учителем не хотим, чтобы ты терпел убытки.
      Управляющий поднял в небо глаза, видимо, на ощупь пересчитывая полученную мзду, а затем с глубоким уважением посмотрел на Поганца, на меня и торжественно поклонился:
      — Благодарю вашу щедрость, благородный Сор Кин-ир и высокоразумный кассир Сю…
      — Ладно, — вполне добродушно проговорил «высокоразумный кассир Сю». — Веди нас к своему оружейнику.
      Путь до оружейной лавки оказался недальним, свернув в ближний проулок, мы уже через минуту поднялись по скрипучим ступеням к двери небольшого одноэтажного домика. Вэнь Ди толкнул дверь, мелодично звякнувшую маленькими колокольчиками, и учтиво пропустил нас вперед.
      Сразу за дверью располагалась не слишком большая, полутемная комната с одним окошком, три стены которой были увешаны самым разнообразным вооружением — от небольших тесаков тао с несоразмерно широким клинком, до тяжелых парных топоров шуанов и еще не насаженных на рукояти да-дао. В середине комнаты стоял совершенно пустой узкий и длинный столик.
      На перезвон дверных колокольцев в комнату вошел высокий мужчина в простом халате, маленькой круглой шапочке, поверх халата на мужчине красовался большой кожаный передник. Что-то поспешно прожевав, мужчина коротко поклонился и неторопливо проговорил:
      — Господа интересуются оружием?… Прошу, смотрите… Потом он чуть наклонился вперед, приглядываясь к нашей компании, и воскликнул гораздо приветливей:
      — Да это Вэнь Ди!… Покупателей привел?! Смотрите, господа, здесь имеется оружие на любой вкус!
      Я медленно двинулся вдоль стены, разглядывая выставленное на продажу боевое железо, а Поганец подкатил к оружейнику и с видом знатока поинтересовался:
      — А вот… заговоренные клинки у вас имеются?… Страсть моя — заговоренные клинки!…
      — От чего заговоренные?… — переспросил оружейник.
      — Ну… это… — растерялся Поганец. — Просто заговоренные… Такие, что панцирь одним ударом рассекают!…
      — Так для этого не клинок заговоренный надо иметь, а руку сильную и удар поставленный!… — усмехнулся оружейник. — А у вас, уважаемый, никогда не получится одним ударом панцирь рассечь, будь в ваших руках хоть трижды заговоренный клинок!
      — Это почему же не получится?… — немедленно набычился Поганец.
      — Рука длинная, но не мускулистая… — неожиданно серьезно ответил оружейник. — Кисть тонковата для тяжелого клинка, утомится быстро… Из вас, может быть, и мог бы хороший фехтовальщик на цзянях получиться, да ноги… коротки!
      — Так что ж, по-твоему, я вообще ни на что не гожусь?! — окончательно возмутился Поганец. — Руки длинны, ноги коротки… Еще скажи, шерсть на мне не того колера!
      — Ну, шерсть твоя на искусство фехтования вряд ли повлияет. — Оружейник вслед за Поганцем тоже перешел на «ты». — А вот ноги действительно коротки… Хотя «пьяный» стиль попробовать можно.
      Пока Поганец и хозяин лавки вели этот «профессиональный» разговор, а Вэнь Ди молча стоял у двери, я обошел комнату и осмотрел выставленное оружие. Несколько мечей я даже снял со стены для пробы, но ни один не пришелся мне по руке — были они легкими и гибкими, а я привык к тяжелому жесткому клинку.
      Увидев, что я возвратился к входной двери с пустыми руками, оружейник немного обиженно спросил:
      — Неужели господин так ничего себе и не подобрал?…
      — Я, наверное, возьму четверку метательных ножей, — задумчиво ответил я. — А вот меча по руке я действительно не нашел…
      — Но у меня очень неплохой выбор!… — Оружейник кивнул в сторону своей коллекции мечей.
      — Нечто подобное у меня уже есть, но я привык к более тяжелому клинку, да и чуть подлиннее…
      Оружейник вдруг посмотрел на меня с неким интересом и усмехнулся:
      — Надо же, похожи вы на варвара с Севера, а клинок подыскиваете южный… — И, покачав головой, он добавил: — Подождите немного, я вам кое-что покажу…
      И он вышел за дверь.
      Ждать нам пришлось недолго, оружейник вернулся буквально через пару минут, и в руках у него был длинный сверток из узорчатой ткани.
      Уложив этот сверток на стол, оружейник развернул ткань, и мы увидели простые кожаные ножны, перехваченные медными скобами, ножны, из которых торчала длинная, почти в две ладони, рукоять, обтянутая витой медной проволокой с медной же шишечкой на конце. Короткое, толстыми усами вперед, перекрестие черного цвета плотно примыкало к горловине ножен.
      — Вот, — кивнул на лежащее оружие хозяин лавки. — По специальному заказу делал, под задаток, да заказчик не привел. Если подойдет, могу уступить…
      — А если заказчик появится? — проговорил я, берясь левой рукой за верхнюю часть ножен, а правой медленно вытягивая клинок.
      — Срок прошел, — спокойно ответил оружейник. — Так что если заказчик появится, придется ему недельку подождать, покуда я другой изготовлю.
      Клинок был раза в полтора длиннее тех, что я видел в этом Мире до сих пор, шириной в три пальца, иссиня-черного цвета, с узким серебристым желобком, сходящим на нет к округло заостренному концу. Едва я его поднял, как сразу же понял, что нашел именно то, что нужно!
      — И во что ты, мастер, ценишь эту… игрушку? — спросил я, не отрывая глаз от отдающего синевой клинка.
      — Дорого ценю, — усмехнулся оружейник. — Как-никак, первая кханда, мною сделанная… Да еще и кое-какие секреты использовал!
      Он повернулся к Поганцу и сверкнул глазами:
      — Вот этот клинок да вот в этой руке без всякого наговора одним ударом панцирь раскроит!
      — Ладно, ладно! — перебил его «господин кассир». — Ты цену называй, а нахваливать товар потом будешь!…
      Оружейник как-то враз помрачнел и недовольно пробурчал:
      — Товар, говоришь!… Ну тогда цена ему будет двадцать яней!…
      — Сколько?! — на мгновение опешил Поганец, но тут же к потолку взвился его возмущенный визг. — Да за двадцать яней я всю твою… э-э-э… палатку куплю!!!
      Вэнь Ди, продолжавший стоять у самых дверей, только коротко крякнул.
      И тут я, продолжая любоваться клинком, коротко бросил:
      — Заплати!
      Поганец чуть присел, быстро повернулся ко мне и растерянно вякнул:
      — Да ты что, учитель?!
      — Заплати, сколько сказано!! — жестко повторил я и, оторвав наконец взгляд от оружия, обратился к оружейнику. — Как ты его назвал?
      Тот, видимо, не совсем понял вопрос и потому ответил не очень уверенно:
      — Кханда…
      — Нет, — улыбнулся я ему, — как ты его называл, когда… творил?…
      Оружейник понимающе улыбнулся и покачал головой:
      — Вот не думал, что кто-то заинтересуется его именем!…
      — А разве у него нет своего имени?… — улыбнулся я в ответ. — Это же не один из многих, это — из многих один!…
      Оружейник снова покачал головой, физиономия у него стала донельзя серьезной, и он тихо, одними губами, произнес:
      — Су Ван… Неукрашенный Правитель…
      «Странное имя!… — подумал я и тут же поправил сам себя: — Имя странное, как весь этот Мир!…»
      Снова повернувшись к притихшему Поганцу, я сурово спросил:
      — Чего ожидаем… «господин кассир»?…
      Малыш вздохнул и тихонько пискнул:
      — Что, даже и поторговаться нельзя?…
      И тут раздался насмешливый голос оружейника:
      — Так ты — кассир?… То-то я смотрю, про «товар» спрашиваешь!… Ладно, кассир, давай пятнадцать монет и забирай вдобавок ножи, что господин присмотрел!
      Поганец мгновенно сунул руку в свою набедренную повязку и тут же выдернул ее наружу. На раскрытой ладони лежали деньги — как оказалось, ровно пятнадцать монеток!
      — Ну… кассир!… — восхищенно протянул оружейник, а Поганец просто-таки похоронным тоном обратился ко мне:
      — Забирай свои ножи… учитель…
      Когда мы, простившись с оружейником, покинули его лавку и направились назад в «Полет зимородка», я, желая сделать приятное своему шустрому и деловому ученику, словно бы между делом проговорил:
      — Сю, наш управляющий любезно пообещал уступить нам один из своих конных паланкинов, будь так любезен, осмотри сам это… приспособление и, если найдешь его подходящим расплатись с Вэнь Ди.
      Глазенки у Поганца вспыхнули темным алчным пламенем и он окинул шагавшего рядом со мной Вэнь Ди таким плотоядным взглядом, что тот явственно вздрогнул. Но, как оказалось, это было не самым большим испытанием для нашего управляющего на сегодняшний день. У ворот усадьбы нас поджидала одна из молоденьких служанок, и лицо ее выражало неподдельный испуг. Едва завидев нас, она бросилась нам навстречу и горячо зашептала на ухо управляющему, кося диким блестящим глазом в сторону Поганца:
      — Господин, как только вы ушли, пришел господин управляющий из «Яшмовых ворот». Он хотел поговорить с матушкой Ху. Я пошла за ней в поварню, а она… там…
      Последовал еще один диковатый взгляд в сторону Поганца, и без того ее негромкий шепот стал вообще еле слышен:
      — Она там… сидит на лавке и… не шевелится!…
      Я мгновенно сообразил, что речь идет о старухе колдунье, с которой мне пришлось разбираться утром.
      — Что ты ответила господину Чжан Фу? — совершенно спокойно поинтересовался Вэнь Ди.
      — Я сказала… что матушка Ху очень занята, что у нас… ну… что у нас очень капризные постояльцы!… — И девушка снова бросила быстрый испуганный взгляд в сторону Поганца. — Господин управляющий был очень недоволен и захотел увидеть вас. А когда я сказала ему, что вы с господином… — тут и я удостоился ее быстрого взгляда, — ушли в город по делам, он сказал, что очень надеется увидеть вас у себя в усадьбе, и быстро-быстро ушел. А я с тех пор стою тут, ожидаю вас…
      Видимо, девушка сказала все, потому что не только замолкла, но даже прикрыла рот сложенными пальчиками.
      — Ты все сделала верно… — одобрил ее Вэнь Ди. — А теперь пойдем посмотрим, что там приключилось с госпожой Ху Саньцзе.
      — А как же обещанный паланкин?! — немедленно вскинулся Поганец. — Мне не терпится взглянуть, что за рухлядь вы пытаетесь нам сбагрить!…
      — Сначала я хочу посмотреть, что случилось с моей кухаркой, — спокойно возразил успевший взять себя в руки управляющий. — Потом мы займемся… обещанной вам рухлядью.
      Он шагнул в направлении того самого дальнего сарайчика, в котором я побывал утром, но остановился, услышав мой голос:
      — Вы разрешите пойти вместе с вами?
      Удивленно оглянувшись, Вэнь Ди пожал плечами:
      — Если вам так хочется… Хотя я, право, не понимаю, какой вам интерес…
      — Я немножко врач, — солгал я. — Возможно, мне удастся помочь вашей кухарке…
      Мы с управляющим направились к поварне, девушка, чуть помявшись, пошла за нами следом, а Поганец, почесав в раздумье свою лохматую щеку, потопал следом за девчонкой.
      Через минуту мы вошли в сарайчик, над крышей которого, как ни странно, продолжал куриться дымок. Печь почти прогорела, так что освещение в комнатке стало еще более тусклым. Вэнь Ди даже не сразу заметил, где находится кухарка, а потому негромко позвал:
      — Матушка Ху, вы здесь?…
      — Она справа, на лавке сидит… — раздался позади нас дрожащий голосок служанки.
      — Принеси лампу, — не оборачиваясь, приказал управляющий, и я услышал, как девчонка метнулась прочь от двери.
      Вэнь Ди шагнул вправо, где на лавке сидела старуха колдунья, и присел перед неподвижным телом. Я остановился рядом и тут же услышал голос Поганца:
      — Вот так, наверное, посветлее будет!…
      И действительно, в следующее мгновение в комнате стало значительно светлее, Поганец настежь распахнул дверь и подпер ее какой-то чуркой.
      Старуха сидела все в той же позе, в которой я ее оставил, только ее морщинистое лицо несколько обмякло, успокоить… Вэнь Ди взял ее за руку и еще раз позвал:
      — Матушка Ху, вы не заснули?…
      — Какое там «заснули»!… — раздался немедленно нахальный писк Поганца. — Окочурилась она, это ж с одного взгляда видно!
      Я протянул руку и коснулся основания морщинистой шеи затем профессионально приподнял правое веко и внимательно рассмотрел закатившийся глаз. Вытащив из кармана платок и тщательно вытерев руки, я глубокомысленно выдал свое заключение:
      — Мне кажется, старуха… не мертва… но и не жива!…
      — Это как?! — испуганно переспросил управляющий усадьбой. — Разве такое может быть?!
      — Может, — уверенно кивнул я головой. — Такое пограничное состояние называется «летаргический сон», и выход из него может быть как в жизнь, так и в смерть… Вы, по-моему, говорили, что она дальняя родственница управляющего «Яшмовыми воротами»?… — Вэнь Ди утвердительно кивнул. — В таком случае лучшим решением будет передать ее родственнику, чтобы он сам о ней позаботился…
      В этот момент девушка, встретившая нас у ворот усадьбы, вбежала в поварню с большой лампой в руке.
      — Поставь лампу, быстро беги к господину Чжан Фу и попроси его прийти сюда! — тут же отдал Вэнь Ди новое распоряжение. Девчонка опустила лампу на пол и, не задавая вопросов, снова метнулась во двор. Я еще раз внимательно посмотрел на старуху и пробормотал себе под нос:
      — Да, я твердо уверен, это очень интересный случай летаргии!… — Потом повернулся к управляющему и громко сказал: — Если я вам, господин Вэнь Ди, больше не нужен, я хотел бы отправиться к себе…
      — Да, да, конечно… — поспешно ответил управляющий. — И примите мою искреннюю благодарность за помощь. Страшно подумать, если бы мы ошибочно похоронили еще живого человека!…
      — Ну, это вряд ли случилось бы, — возразил я. — Вы же не стали бы этого делать сегодня, а через сутки-двое у вас самих возникли бы сомнения — ведь при летаргическом сне тело… не подвержено разложению!