Глава 8

ОКРАИНЫ ДАРДЖИ

Солнце в Дье-Лиа звалось Рамма. Маленькое, но ослепительно яркое светило резво выкатилось из-за горизонта. Поблескивающая дорожка рассекла дымку, поднимающуюся над водой, вспыхнула золотом на спине взлетевшей над гладью рыбы, заставила зажмуриться Лингу, прикрыть глаза рукой Саша. Только Тиир, оцепенев, продолжал смотреть на сияющий диск, пока от рези слезы не потекли по щекам. Леганд сидел на носу и то и дело опускал ладони в воду, стряхивай капли, вытирал руки о халат, снова опускал в воду, словно на кистях проступали и проступали только ему видимые пятна крови.

— Ну и как тут ловят рыбу? — спросил Саш, провожая взглядом очередную деревню, похожую и непохожую на все деревни, которые ему приходилось встречать.

Вместо ответа Тиир вытянул из-под лавки тонкую сеть, начал выпутывать из зеленых нитей тростниковые поплавки, затем махнул рукой и бросил ее за корму как есть, полуспутанной.

А река понемногу ползла вперед, закручивалась прядями над омутами, ускорялась над мелями и перекатами, прислонялась то к одному берегу, то к другому и негромко шелестела о чем-то по тростникам.

— Птиц мало, — пробормотал Леганд.

— Не время. — Тиир смотрел вперед, но глаза его были пусты, словно он не видел ничего, только губы шевелились. — Не время пока еще. Лето в Дье-Лиа только начинается. На гнездах птицы. Короткое здесь лето. Зато зима… длинная.

— Куда течет эта река? — спросила Линга.

Охотница, свернувшись, как дикая кошка, вздремнула на корме и теперь единственная из всех рассматривала берега с интересом. Ветер растрепал ей волосы, она отвернулась, пытаясь вновь собрать их в пучок, но, когда выпрямилась и повторила вопрос, Саш понял, что и ее глаза полны слез.

— К морю, — ответил Тиир. — К далекому морю. Уйдет к югу, развернется, возвратится к северу, высадит нас у Мглистых гор и опять поспешит на юг. Динна — большая река. Она минует Дарджи, затем Тогго, затем Биордию, затем Ирджи, затем дикие земли, другие королевства, которые сменяют друг друга так часто, что не стоит заучивать их названия, а потом встретится с морем. Мы его зовем далеким. И птицы тоже улетят на зиму к этому морю. А мы останемся.

— У нас ведь и дома еще остались дела! — неожиданно твердо скдзала Линга. — Погостим в Башне страха и вернемся. Не так ли?

Саш пристально взглянул на охотницу. То ли у нее высохли слезы, то ли вовсе их не было. Сколько уже продолжается их совместное путешествие? Почти четыре месяца по счету Эл-Лиа? Годы, если вспомнить, какой Линга была на выходе из Утонья. Или это то самое время, когда зеленая девчонка расцветает, становится женщиной?

— Погостим, — прошептал Тиир.

— А на севере что? — спросил Саш. — Я смотрю, королевства в Дье-Лиа нанизаны на русло Динны как бусины на шнур. Что на западе, что на востоке?

— Лес, — безучастно ответил Тиир. — Непроходимый лес. Недели, месяцы пути по лесу. И на западе, и на востоке. За лесом болота — на западе, непроходимые горы — на востоке. В лесу тоже есть люди, но они… дикие. У них роды, шаманы, каменное оружие…

— А на севере что? — не унимался Саш.

— Ничего, — словно во сне говорил принц. — Мглистый хребет, а за ним ничего. Лед. Ледяные горы. Говорят, что раньше там была богатая земля, но даже память об этом времени растворилась. Дарджи тогда еще не было. Но однажды с севера пошел лед и уничтожил ту землю. Дошел до гор, уперся в них и остановился. Теперь тает. Когда растает весь, Динна станет мелкой речушкой. Динна — это слезы ледника.

— Я смотрю по сторонам, — неожиданно подал голос Леганд, — и не узнаю этой земли. Реки этой не помню. Прошло так много лет… И Эл-Лиа не единожды менялся так, что приходилось протаптывать новые дороги взамен тех, по которым сносил не один варм башмаков, но, когда проходят лиги лет, перемены становятся слишком велики. А ведь эти места я должен знать. Очертания гор кажутся знакомыми. Да и не мог демон пробить врата куда-то еще, кроме того места, куда могла привести его кровь Арбана.

— А куда она могла привести? — спросил Саш.

— Подожди, — покачал головой Леганд. — Дай осмотреться. Деревья другие… Раньше здесь росли деревья с большими листьями. Они полоскали ветви в маленьких речушках. А теперь я вижу кустарники, тростник. Кусты мелкие, и листья у них мелкие. Узкие, словно лезвия ножей, которыми деррские хозяйки чистят овощи. А чуть подальше от берега теперь толпятся раскидистые хвойные деревья. Они похожи на эрны, только хвоя на них длинная и мягкая, наверное?

— Мягкая, — кивнул Тиир, и Саш впервые заметил у него на губах слабую улыбку. — Когда начинаются зимние вьюги, часть хвои срывается ветром, зато осенью в горы по такому лесу не поднимешься. Скользит опавшая хвоя, на ногах не устоишь.

— Помнишь? — осторожно спросил Саш. — Ты говорил, что вокруг Башни страха начало расползаться пятно — земля заболела, люди стали умирать. Когда начнутся эти места?

— Увидишь, — стиснул зубы принц.

— Так куда могла привести кровь Арбана? — окликнул застывшего старика Саш.

— Ты забыл? — поднял голову Леганд. — Ведь я рассказывал. Арбан мог попасть куда угодно, хотя это и стоило ему серьезных усилий. Ведь он не был богом. Единственным условием было, чтобы там, куда хотел попасть, он предварительно пролил немного крови. Где-то в этих местах, возле высокого холма, посередине густого леса у Арбана был дом. Не та его хижина, что возле Дары, а настоящий дом! Башня с лестницей, наверху три комнаты, кухня во дворе, сарай для лошадей… Я бывал у него пару раз. Пил ктар. Настоящий ктар! Не то что теперь. Да и вообще, пробовал хоть кто-нибудь из вас ктар, приготовленный демоном?…

— Послушай, Леганд! — совсем уж тепло улыбнулась Линга. — Агнран начал брюзжать, когда прожил больше лиги лет. А за тобой такая привычка давно уже водится?

Саш лежал на дне лодки или сидел на корме, бродил по берегу, когда друзья находили пустынные места для стоянок, и думал, что за все время его путешествия по Эл-Лиа не было еще столь долгого спокойствия. Прошедшие боль и ужас горящей арки не забылись — ушли на время в тень. Саш даже специально старался не думать об этом, потому что всякий раз, когда вспоминал те несколько шагов до горящей арки, судорога начинала сводить руки, боль кривила лицо в гримасу, в горле пересыхало, и даже прохладная вода Динны не могла утолить его жажду… Саш не знал, что испытывают его друзья, но молчание прибилось к ним в дороге и теперь делило с ними почти каждое мгновение путешествия. Берега реки оставались пустынными, иногда попадались заброшенные деревни, темнели в траве перевернутые кверху килем лодки, но жители словно попрятались в глубокие норы. Тиир, сидел ли он на носу лодки или разводил костер на стоянках, с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Леганд словно пребывал в полусне, а Линга высматривала кого-то на берегу, порой ловко выхватывала острогой зазевавшуюся рыбу, с интересом обнаруживала на берегу растения, схожие с травами и деревьями деррских лесов. Иногда она сталкивалась взглядом с Сашем и никогда не отводила глаз. Так они и застывали, пока Леганд или Тиир по тому или иному поводу не выводили их из оцепенения.

В конце второй недели пути, когда горы ребристыми громадами вонзились в тяжелые облака, а река замедлилась, остепенилась и явно собралась вновь поворачивать к югу, Тиир направил лодку к деревеньке в три дома, которые напоминали груды плавника, вынесенные половодьем на песчаный берег. Заскрипел киль о дно, брызнули серебристыми искрами в сторону мальки. Тиир спрыгнул на берег, прихватил сверток с оружием и, показав на крайнюю избу, сказал:

— Нам сюда.

Саш ступил на берег последним, почувствовал враждебные взгляды из домов, невольно шевельнул плечом. Меч был на месте. Вблизи дома уже не казались несуразными, просто выловленные из воды стволы деревьев грудами были приставлены к бревенчатым стенам, сушились под лучами Раммы, — видимо, для отопления жилищ долгой зимой.

— Враг в последнем доме, — шепнула Линга, поежившись. — Правда, мне кажется, что он и сам боится.

Тиир занес руку, чтобы ударить в покосившуюся дверь, но она распахнулась прежде удара. Коренастый старик высунул в щель сначала бороду, затем крючковатый нос, прищурился, окинул взглядом берег, присмотрелся к лодке, к Леганду, приподнял брови, разглядев Лингу, безразлично скользнул глазами по Сашу и, наконец, уставился на Тиира.

— Рыбаки мы, — с трудом понял Саш речь принца. — Хотим оставить лодку. Совсем. Охотиться будем. В Мглистых горах. Возьми лодку, хозяин. За еду.

— Рыбаки? — с сомнением переспросил старик, соскочил с порога на деревянную колоду, оказавшись еще меньшего роста, чем на первый взгляд, засеменил босыми ногами, торчащими из-под серой рубахи, побежал к берегу.

— Садитесь! — показал Тиир на бревно. — Старик проверенный, вот только с памятью у него не очень. Шлямб его имя.

Старик на бегу обернулся, кашлянул, но уже в следующее мгновение занялся изучением лодки. Вытащил ее, кряхтя, повыше на берег. С трудом поднял валун размером с голову и водрузил его на скамью. Выудил из лодки острогу, подтянул так и не распутанную путниками сеть, весла и понес все это к избе.

— Рыбаки! — негодующе плюнул, встряхнув спутанную сеть.

Нырнул в избу, глухо загремел чем-то, пока не выбрался наружу с большим блюдом и кувшином, оплетенным прутьями.

— Рыбаки! — повторил с возмущением и поставил блюдо на песок у ног Тиира.

— Смотри-ка! — улыбнулся принц. — Как ждал нас, печеная рыба с лепешками!

— Рыбаки! — как заведенный брякнул старик, выпалил еще несколько непонятных слов, затем вдруг перешел на странный, ломаный валли и принялся бубнить, обращаясь к Леганду как к самому старшему. — Говорил я Снарку, испортят мне сеть! Кто ж ее путаной в воду бросает? Кто ж сетку-поставку за лодкой волочит? Ваше счастье, что рыбаков почти не осталось — от егерей прячутся. Увидели бы — или бока за такое намяли, или старосте донесли! А там уж и до егерей недолго. Это я, старик, егерям без надобности, а если кто сетку может бросать или острогой бить, так эти тут же на бирку да в учет. А там уж как одно к другому приложится. Говорил я Снарку, испортят сетку, да и что говорить — никакой из принца рыбак, никакой!

— Из какого принца? — поперхнулся Тиир. — Что еще тебе наболтал старый конюх?

— А ему болтать и не пришлось ничего, — язвительно хмыкнул старик. — Да и что болтать, старик Шлямб слепой совсем, едва рассмотрел на излучине реки, что его лодка с людьми чужими тащится. Не дарджинцы, нет, даже ты, Тиир, загорел так, что словно белка горная выглядишь. Нельзя с такими рожами в деревни заходить, даже к берегу приставать не стоит! Шлямб и глухой к тому же, проверенный, вот только с памятью у него плохо. Совсем плохо с памятью, не помню, сколько уж годочков минуло, как на этом же самом месте малец один в дорогой одежде с ладьи спрыгнул. Полкотелка ушицы у меня стащил, а потом в горы подался. С нечистью сразиться ему захотелось! На собачек здоровенных поохотиться решил. Я еще потом вместе со стражниками, что через полдня за мальцом прибыли, по следам ходил, из нечистого места его вытаскивал. Все забыл старый Шлямб, все…

Леганд перевел взгляд на Тиира, застывшего с набитым ртом, и невольно расхохотался. Не сдержала улыбку и Линга.

— Что там? — вскочил Саш на скрип и торопливый топот от крайнего дома.

— Ерунда, — махнул рукой старик. — Фекс к старосте побежал. Доложить, стало быть, что чужие пришли. Не смотри даже туда. До села отсюда немало будет, а у Фекса грудь слабая. К полудню только доберется. Вы по всякому уйти успеете. И обижаться на подлеца нечего. Рыба ему не дается, а тут если егеря вас подгребут, так Фекс по два медяка за каждого получит!

— А ты что ж привечаешь нас? — прищурился Леганд.

— А стар я уже бегать к старосте! — ехидно ухмыльнулся Шлямб и вдруг стал серьезным. — Да и за золотой бы не побежал. И раньше, когда жизнь не в пример была лучше, и теперь, когда бродят да вынюхивают тут всюду отбросы с собачьими головами на палках!

— Что нового тут, Шлямб? — Тиир наконец прожевал еду. — Что в селе, что на склоне? Лес? Совсем нежить его пожрала или как? Открыта ли дорога к Мглистым горам? Что о Башне слышно? Пропадают ли люди?… Рассказывай!

— «Рассказывай»! — передразнил принца Шлямб. — Как бы рассказывалка у меня не лопнула от стольких вопросов. То «память плохая», то допрос на половину дня учиняет!

— А ты главное говори, главное, — с улыбкой попросил Тиир.

— Главное, значит? — покосился старик. — Ну слушай, что уж теперь. Люди, стало быть, пропадают, и даже чаще, чем раньше. Про Башню говорить не буду — неблизко она и раньше была, а теперь уж Гиблый лес на многие ли расползся, так и не видно ее уж. Да и редко кто туда теперь ходит. А вот люди пропадают. Большей частью сами сбегают — туда, на запад. Мимо Гиблого леса. Не хотят, видишь ли, отправляться неизвестно куда за какие-то там пылающие врата. Кто его знает, что с той стороны? А уж с учетом, что в тот же край новый король армию набирает…

— Почему же новый? — нахмурился Тиир.

— Да тот же все, отец твой на первый взгляд, — ударил себя по коленям Шлямб. — А вроде и не он! Мне, конечно, Снарк рассказал, в чем наша беда, а для остального народа все едино. Они же правителю в глаза не заглядывают, демон он или старый воин, им всякая перемена как плеть по спине, так вот они-то и говорят: мол, другой король стал, другой.

— Еще бы не другой! — гневно прошептал Тиир.

— Другой, стало быть, — повторил Шлямб. — Вот люди и пропадают, бегут они, люди-то. А с запада прут дикие племена. То ли мор у них, то ли голод, то ли король наш новый колдовством их заманивает. И то дело, своих-то уж по деревням да крепостям хорошо если половина осталась. Говорят, уже и с южных королевств народ начали подгребать, тут вот дикари и пригодятся!

— И пригождаются? — прищурился Леганд.

— Нет пока, — улыбнулся с хитринкой Шлямб. — Не поддаются они! Шаманы у них там, говорят, сильные. А королю порядок здесь навести времени пока нет. Вот и стоят от леса поганого и до берега заставы орденские, чтобы крестьян беглых ловить. Много воинов на заставах, много. Не пробраться вам напрямую, придется через диких идти. Вы ведь к Башне собрались?

— А ты почем знаешь? — нахмурился Тиир.

— А ты, принц, только за тем сюда и являешься, — щелкнул пальцами старик. — Так вот думай: слух прошел, что Башня уже вроде как и не та стала.

— Добрался до нее кто, что ли? — не понял Тиир.

— Добраться-то дураков нету, — развел руками старик, — а те, что были, пожраны черной поганью или волчицей — кто его знает, только перемены наблюдаются. С одной стороны, говорят, что вроде псы, как и впредь, завелись возле Башни. Огромные такие псы, с лошадь каждый, и рвут они на части путников почти так же, как и волчица, о которой еще дед моего деда байки да страшилки сказывал, только от Башни далеко не отходят. До края Гиблого леса, и все.

— Откуда же они взялись-то? — не понял Тиир.

— А все оттуда же, — хихикнул старик. — Волчица, я думаю, их и народила.

— Подожди, — посерьезнел Леганд, — разве это возможно? Для такого дела вроде бы одной волчицы недостаточно?

— А ты, дорогой мой, сходи к Башне, все рассмотри да сам мне потом и расскажешь, — ухмыльнулся Шлямб. — А вот собачки все одно появились!

— Странно, если бы их здесь не было, — пробормотал Саш. — Аенор ведь тоже откуда-то взялся!

— Ну ты с ним язык общий нашел — значит, и с этими разберешься, — невесело бросил Тиир.

— Еще бы кто их отнес на Остров Снов да прополоскал бы как следует, — покачал головой Саш.

— Я слов ваших не очень разбираю, — поморщился Шлямб, — поэтому подождите пока разговаривать, а послушайте главное. Ты ведь главное хотел услышать, Тиир? Так вот слушай: тут с пару недель назад вельможа один на ладье прибыл. Лодку свою богатую от берега оттолкнул, прошел мимо меня как мимо пустого места да прямо на север и потопал. В сторону Башни, значит. По виду из местных, только одет богато да питался хорошо, с жирком у него полный порядок. Прошел и прошел. Фекс, как водится, тут же все старосте доложил, егерей привел, они каждый куст обнюхали, а ничего не нашли, словно этот вельможа в воздухе растворился. Только следы то ли собачьи, то ли волчьи обнаружили. Все бы ничего, да только на днях, не поверите, в Гиблом лесу трава из земли полезла, кое-где листья проклюнулись! Некоторые из наших думали даже прогуляться в той стороне, только вот собачки огромные эти им быстро желание перекусили вместе с загривками. Но не это главное. Второго дня все урожаи сморило чернотой неизвестной в селе Багрянке, а это день ходу в сторону столицы по главному тракту.

— И что это значит? — не понял Тиир.

— А то и значит! — всплеснул руками Шлямб. — Как же ты королевством править собрался, если простоты такой уразуметь не можешь? Башня в ту сторону поползла! Нет, конечно, сама-то она на месте, и собачки при ней, а вот червоточина, что травила наши земли с незапамятных времен, на восток двинулась, аккурат туда, откуда вы прибыли.

— Ну ладно, — принц легко поднялся, подхватил сверток, — спасибо за угощение, старик. Свидимся еще, расскажу тебе кое-что, а так — если что, зла не помни.

— Да уж куда мне с моей памятью, — крякнул Шлямб. — Только и ты, парень, помни: если что, стар я уже твои кости из поганого места вытаскивать.

Оружие разобрали, едва дома на берегу скрылись из глаз. Узкая тропка забирала к востоку, но, скрываясь среди растущих прямо из песка раскидистых деревьев, Тиир повел отряд на север. Вскоре местность начала подниматься, песок сменила трава, пока еще негустая, прореженная опавшими сучьями и хвоей низкорослых деревцев, напоминающих эрны. Затем зажурчал ручеек, и, ступив в него, Тиир решительно повернул вниз по склону.

— Это еще зачем? — не понял Саш.

— Собаки, — объяснил Тиир. — В Дарджи крестьян и незнакомцев ловят, а то и травят собаками. А чтобы догадаться пройти к северу по берегу да опять на наш след выйти, ума большого не требуется.

— Так они могут и вниз так же спуститься! — возразил Саш.

— А пусть спускаются, — улыбнулся Тиир, вдыхая полной грудью запах хвои. — Главное — выиграть время. Доберемся до Гиблого леса, никто за нами не пойдет.

Тиир запутывал следы мастерски. Видимо, обучение в Ордене Серого Пламени пошло ему впрок. Ручьи, упавшие деревья, пружинистые ягодники, выпрямляющиеся, едва нога отрывалась от примятой ветки, — все шло в ход. Нашлась и особая трава, которая, правда, запах не отбивала, но носы псам обжигала как следует. Подтверждением тому послужил истошный визг, который сменил вскоре раздающееся в отдалении тявканье. Поздно вечером, когда заморосивший дождь окончательно успокоил друзей, принц собрал мокрые ветви, сложил их шалашиком, воткнул в середину подобранный на земле камешек, плеснул воды, прошептал короткое заклинание — и костер занялся жарким, бездымным пламенем.

— И он будет говорить, что не колдун! — воскликнул Леганд. — Водой костер разжигает!

— Здесь я дома, — вздохнул Тиир. — Каждый камешек, каждая веточка узнаёт во мне своего. Беда лишь в том, что и наши враги тоже у себя дома.

Врагов до утра не обнаружилось. Дождь закончился еще в полночь, но идти густыми зарослями, опрокидывая на себя с каждого дерева пригоршни воды, не хотелось никому. Поэтому, подумав, Тиир вывел друзей на плоскогорье, поросшее жесткой травой. Горы показались неожиданно близкими, но мгла, расползающаяся ниже вершин, подсказывала — добираться до цели еще не один день.

— Не опасно идти по открытому месту? — с тревогой спросила Линга.

— Опасно, — кивнул Тиир. — Но лес справа от нас непроходим. Не от сырости мы из него выбрались. Там даже крупного зверья нет. Вон с того взгорка начинаются заросли колючей лианы, оцарапаешь руку или ногу, готовься к месячной лихорадке, а если ты ребенок, старик, вымотан дорогой или голодом, так и вообще прощайся с жизнью. Слева — болото, чуть повыше — петляет речушка шириной полдюжины локтей, там будем осторожнее, именно за нее убегают крестьяне, значит, и дикие тоже там могут объявиться, хотя это для меня новость. Никогда они не подходили к границам Дарджи. Не обошлось и тут без Башни страха, я уверен.

— А что за лес впереди? — спросил Леганд, показывая на темную полосу, в которой можно было рассмотреть отдельные огромные деревья.

— Это последняя чаща перед Гиблым лесом, — вздохнул Тиир. — Местные крестьяне ее красной называют — там много деревьев с красной корой. Растут медленно, хвою сбрасывают на зиму полностью, зато древесина у них прочнее печного железа будет. Вот только в воде тонет.

— Неужели железные деревья?! — удивился Леганд.

— Обычные, — усмехнулся Тиир. — Те же, что и в других местах растут. Не иначе как магия — кто-то очень не хочет, чтобы там рубили лес. Именно там охотилась когда-то волчица. Наверное, и псы эти шалят. Там и солончак кончается, по которому мы идем, и ядовитые чащи, что справа. Если есть заграждения серых, то они именно там. К тому лесу незаметно подойти надо, для этого мы скоро к речушке свернем. Только воду из нее пить не следует — она из Гиблого леса да из топи течет.

— А что будем делать, если серые в красной чаще? — спросил Саш.

— На восток будем прорываться, — твердо сказал Тиир. — Если бы не опасность напороться на разъезды стражников вдоль кромки ядовитых зарослей, мы сразу бы вправо забрали. С востока к Гиблому лесу дорога подходит. Старая, каменная, никто не знает, кто ее построил и когда, местами и не разглядишь ее в чаще, но проходит она недалеко от Башни. По крайней мере, направление на Башню держит.

— Так, может быть, хозяева Башни ее и построили? — спросил Саш. — Ты же сам говоришь, что Башня эта древняя и всегда стояла на этом месте.

— Башня стоит, а дорога эта, считай, умерла, — не согласился Тиир. — Старики говорили, что, если долго по ней идти, придешь в царство мертвых. Собачки помогут. Я как Аенора вспомню, так и представляю эту дорогу.

— А почему бы нам не уйти на запад? — спросил Леганд. — Перейдем речушку, минуем заставы. Проберемся мимо диких — все лучше, чем с серыми сталкиваться.

— Не получится, — бросил Тиир. — Топь непроходимая окружает Гиблый лес с запада до самых гор. А дорогу через горы я не знаю. Может, и нет ее вовсе. Нет уж, доберемся до чащи, осмотримся и будем пробираться к дороге. Ты что остановился, Леганд?

Саш оглянулся. Старик стоял, приложив ладонь к глазам.

— Что ты увидел? — нетерпеливо спросил Тиир.

— Не знаю, — покачал головой старик. — Странное ощущение, словно я уже был здесь, и не раз.

— А у меня совсем другое ощущение, — неожиданно заявила Линга, вставая с земли. — Прислушайтесь.

— Что там? — спросил Леганд, увидев, что Тиир, припавший по примеру охотницы ухом к земле, переменился в лице.

— Стук копыт, — глухо бросил принц. — И кажется мне, сразу и с юга, и со стороны чащи.

— И собаки, — добавил Саш.

Едва различимый лай доносился издалека.

— Да, — нахмурился Леганд. — Что ж, Тиир, кажется, обучение в Ордене Серого Пламени ты проходил не один. А учили ли вас уходить от преследования?

Глава 9

ЮЖНАЯ ТОПЬ

Утром друзья двинулись в путь. Взмахнула рукой Аи, отступила в сторону — и то ли со стволом эрна слилась, то ли стеблем древесного вьюна обернулась. Скрылась за деревьями заветная поляна, умолкла, растаяла в тумане мелодия. Только деревья все так же словно своды выстраивали над головой. Расступались, ветви раздвигали. Тропу застилали листвой, траву посылали под ноги не колючую и цепкую, а мягкую да низкую. Да и как иначе — дюжина корневиков шагала впереди. У одного зеленый лист на макушке. То ли прилип, то ли из почки прямо по месту и проклюнулся. Хейграст шел сразу за провожатыми, зеленолистого называл Проросшим да покрикивал на Дана с Баюлом, чтобы быстрее ногами работали — разленились, путешествуя на джанке! Аенор довольно носился взад и вперед, всем своим видом давая понять, что дичи в чаще предостаточно.

— Эх, хорошая была лодка! — сокрушался Баюл, не поспевая за друзьями и то и дело переходя на легкий бег.

— Аи сказала, что вытащит ее из тростника и отдаст Ин-дасу, — успокаивающе отзывался Хейграст.

— Да, слуг у нее предостаточно, — бурчал банги, смахивая со лба пот. — Хотел бы я знать, отдыхают они когда-нибудь.

Корневики останавливались, когда отдых требовался их спутникам. Хейграст постукивал по стволу ближайшего дерева, отряд проходил еще несколько ли и делал привал либо у родника, либо у излучины ручья. Один из деревянных помощников отправлялся за хворостом, остальные находили места в тени деревьев и тут же прорастали белесоватыми корнями в почву. Баюл аккуратно снимал кусок дерна и разводил костер.

— Что? — спросил банги во время одного из привалов, поймав тревожный взгляд Дана. — Почуял опасность?

— Нет, — поежился мальчишка. — Четвертый день идем, а я все никак не могу привыкнуть. Словно мертвецы нас сопровождают. Пусть и деревянные. А опасность… Здесь она почти не чувствуется, но все еще остается на юге.

— Да уж, — кивнул Баюл. — Всякий раз, когда один из этих корневиков приносит хворост, я все жду, что он мне оплеуху закатит. Представь себе, что вот так же и мы служим архам, а на привалах им кости да куски тел элбанов подтаскиваем.

— Ну и сравнение! — покачал головой Хейграст.

— А ты чего думал? — повысил голос Баюл. — Что так, что эдак — все одно дерево!

— А веть мы и с каменным человеком сталкивались, — прошептал Дан. — Я рассказывал тебе, Баюл. Вот тогда страшно было!

— В том-то и дело, что каменный человек — это магия, — почти прошипел Баюл, — а в этих ребятах магии ни на песчинку! Они вот именно такие, какие есть.

— Это тебе страшные рассказы индаинских рудодобытчи-ков не дают покоя? — усмехнулся Хейграст.

С того самого мгновения как Аи рассказала о его семье, нари словно помолодел и взбодрился. Порой Дану даже казалось, что не было никакого путешествия и Хейграст совсем такой же, как тогда, в воротах собственного дома в Эйд-Мере, когда кузнец встречал Дана, Саша, Лукуса…