Глава 7

ХОЗЯЙКА ВЕЧНОГО ЛЕСА

Путь до окраин Вечного леса растянулся на неделю. Индас, разделившись на множество рукавов, лениво нес мутные воды навстречу джанке. Тростник, стоявший вдоль воды стеной, закрывал горизонт, поэтому каждый изгиб русла неизменно оборачивался разочарованием — снова тростник, снова стаи птиц днем и тучи кровососущих насекомых ночью. Ветер метался по водяным коридорам и дул то в спину, то в лицо. То и дело парус приходилось убирать и вставать на весла. Фардос греб вместе со всеми и молчал. Мальчишка даже думал, что валли вообще больше не скажет ни слова, когда ранним утром восьмого дня тот торжественно произнес:

— Вечный лес!

Дан выпрямился, ничего не увидел, ловко вскарабкался на мачту и поразился перечеркнувшей горизонт полосе величественных зарослей. К полудню лес уже возвышался и над стеной тростника, а бесчисленные протоки и рукава реки вновь слились в единое русло.

— Водяные ступени! — протянул вперед руку Фардос. — Самый большой водопад в Эл-Айране. Он не слишком высок, не более пяти дюжин локтей, но с этой высоты падает не какой-нибудь ручей, а полноводная река!

Дан пригляделся и понял, что клубящийся впереди туман — это тучи брызг, вздымающиеся от падающей с каменной кручи воды. Джанка резво бежала вперед, и с каждым мгновением рокот воды становился громче. Вскоре он заглушил крики бесчисленных птиц. Река словно выныривала из-под полога вознесенного на каменный гребень леса и вонзалась в испуганное пространство южной топи.

— Лес стоит на плоскогорье, — повел рукой Фардос. — Обрыв снижается только к старым горам на востоке, но там самое царство топи. Очень давно на месте южной топи простиралось прекрасное озеро! Теперь это надежная защита от незваных пришельцев.

— А у тропы Ад-Же? — спросил Дан. — Ведь там нет топи! Там можно войти в лес?

— Нигде нельзя войти в лес, — ответил Фардос. — Стой стороны покой Вечного леса охраняют лесные стражи.

— Красота! — покачал головой Хейграст. — Эх! Жаль, что никто не видит этот водопад.

— Почему же? — не согласился Фардос. — Изредка вастские рыбаки добирались и сюда. Они называют его местом, где рождается туман. Но ни один из них не продвинулся дальше. Для них здесь тупик.

— А для нас? — спросил Хейграст.

— Скоро узнаем, — волнуясь, бросил Фардос. — Баюл, правь к правому берегу! Давай-ка, нари, берись за весло. Дан, убирай парус!

Мальчишка бросился к мачте, пробежав по боку недовольно заворчавшего Аенора, ловко потянул на себя канат.

— Куда править-то? — заволновался Баюл. — В тростник, что ль?

— Именно что в тростник, — кивнул Фардос. — Видишь, по правую руку он чуть ниже? Словно скошен.

— Скошен, как же! — не согласился банги. — Если в любом другом месте джанка скроется вместе с мачтой, здесь останется торчать ее кончик. Эх, не люблю я болота!

— Знавал я одного банги, который тоже не любил болота, — откликнулся Хейграст. — К счастью, это не помешало ему по ним путешествовать.

— Ну тут-то путешествовать особо не придется, — отозвался Фардос. — Если только потом…

Джанка вошла в тростники как нож в свежеиспеченную лепешку. Подрагивающие стебли разошлись в стороны, и суденышко заскользило по невидимой воде. В нос ударило запахом гнили и рыбы. Где-то рядом слышались всплески, возня, щебет птиц, рычанье. Несколько раз джанка вздрагивала, словно царапала корпусом подводные коряги.

— Шабры, — спокойно объяснил Фардос в ответ на вопросительный взгляд Дана. — Не волнуйся, деревяшки им не по вкусу.

— Порой хочется стать деревянным, — опасливо заметил Баюл, отодвигаясь от борта.

— Неужели? — усмехнулся Хейграст. — По слухам, хозяйка Вечного леса может удовлетворить твое желание с легкостью.

— Эй! — встревожился банги. — Фардос! Надеюсь, ничего подобного нам не грозит?

Валли не ответил. Он продолжал орудовать веслом, стараясь добраться до воды между колышущихся стеблей. Медленно, но джанка продвигалась вперед. Дан оглянулся. Тростник, выпрямляясь, скрывал образующуюся протоку.

— Тут не весла нужны, а шесты! — с досадой заявил Хейграст. — Найдем, может, на берегу?

— Ни ветки, ни единого листка нельзя сорвать с дерева без разрешения хозяйки Вечного леса! — торжественно произнес Фардос.

— Ну вот, — Баюл с досадой плюнул за борт, — везде свои порядки. В Гранитном городе, когда я еще относился к подгорной мелкоте, так же было. Не дай Эл молодому банги отбить камешек от свода там, где ему не указали мудрейшие!

— Хорошее правило, — кивнул Хейграст. — Главное, чтобы нас не постигло наказание за эту джанку!

— За что же нас наказывать? — оторопел банги.

— Она сделана из дерева, — объяснил Хейграст. — Кстати, банги, сколько деревьев ты сжег за свою жизнь в очагах?

Баюл попытался что-то ответить, но в это мгновение джанка остановилась. Она словно попала в цепкие путы. Фардос прошел на нос, ткнул веслом в ковер трясины, устало вытер пот.

— Дальше ногами.

— Это как же? — испуганно пролепетал Баюл. — Трясина же!

— Трясина, — согласился валли. — Но немного. До берега не более двух вармов локтей. Доставайте клинки, элбаны. Рубите тростник, весь, до которого сможете дотянуться. Иначе вымажемся по пояс или… — Фардос взглянул на Баюла. — Или с макушкой.

Фардос знал свое дело. Он связывал тростник в снопы и укладывал их на топь. Вскоре вокруг джанки тростника уже не осталось, друзья закинули за плечи мешки и ступили на тростниковую гать.

— Так и идем, — пояснил Фардос, покачиваясь на тростниковых валках как на подвесном мосту. — Рубим, кладем под ноги, идем дальше. Ничего, ближе к берегу трясина станет плотнее.

— Хотелось бы верить, — пробурчал банги, отмахиваясь от облепивших лицо мошек и с сомнением поглядывая на медленно поглощающую тростник черную жижу.

— А ты шевелись быстрее! — посоветовал ему Хейграст, обнажая клинок.

— А как же Аенор? — не понял Дан.

Порядком растолстевший в долгом пути пес тревожно поднялся на лапы и теперь, недоверчиво принюхиваясь, смотрел вслед друзьям.

— Эй! — окликнул его Хейграст. — Аенор! Последуешь за нами, но не раньше чем мы подойдем к берегу. Понял?

Пес утвердительно заскулил и неуклюже спрыгнул в трясину. Мгновение, недоуменно оскалив пасть, он погружался в грязь, затем судорожно ударил лапами, подмял под себя тростниковые снопы и, сшибая с ног друзей, рванулся к берегу.

— Вот ведь демоново семя! — Хейграст, стоя по пояс в трясине, попытался вытереть лицо вымазанным вонючей грязью рукавом.

— Возможно, ты прав, — задумчиво заметил Фардос, сбрасывая с плеч тину.

— А где Баюл? — отплевываясь, спросил Дан.

— Банги! — начал тревожно оглядываться Хейграст.

— Успокойся, — махнул рукой Фардос. — Банги оказался не промах. Уцепился за хвост зверя и, скорее всего, уже посмеивается над нами на берегу.

— Так нам-то что делать? — не понял Хейграст. — Тростник рубить?

— Теперь уже нет, — обернулся Фардос. — Ваш пес сделал в трясине просеку. Здесь мелко. Но медлить не следует. Шабры могут приплыть на шум.

Дан оглянулся. Сдвинутая Аенором джанка покачивалась в тростниках. Над головой кружились встревоженные птицы.

— Я не шучу, парень, — донесся голос валли. — Поспешим. Охая и проклиная пса за помятые внутренности, Баюл ждал друзей на берегу. Вымазанный в грязи Аенор носился из стороны в сторону. На узкой полоске каменистой, поросшей жестким кустарником осыпи он легко мог покалечить кого-то из спутников, поэтому Хейграст поспешил прикрикнуть на пса. Аенор немедленно развалился на колючей траве, вывалив огромный язык.

— Куда дальше? — Нари скользнул взглядом по вздымающемуся в дюжине шагов обрыву. — Тут шею можно сломать. Что-то я и у водопада лестницы не заметил!

— Лестницы не будет, — прошептал Фардос, улыбаясь. — Только тропа.

— И где же она? — в недоумении оглянулся нари.

— Недалеко, — успокоил его валли. — День пути. Или два.

— Это все испытания? — простонал Баюл. — Что-то я тогда не понимаю, отчего в Индаине говорят, что зайти в Вечный лес — это верная смерть? Где стража, страшные звери, магия?

— Мы еще не вошли в Вечный лес, — заметил Фардос. — Подожди.

Если бы не ручьи, которые то и дело попадались на косогоре, следующие два дня показались бы Дану сущим кошмаром. Лица друзей опухли, каждую ночь из топи поднимались тучи кровососов, которые словно старались отомстить путникам за все мыслимые и немыслимые прегрешения. Фардос смазывал опухшие физиономии мазями, снимал зуд, но и только. В первую же ночь Баюл попробовал колдовать, но гнус мгновенно облепил пальцы банги, и карлик бросил бессмысленные попытки. Хейграст обреченно посматривал по сторонам, нужной травы не было. Только пса эти огорчения не занимали, он носился взад и вперед, сгоняя накопившийся жир и оставляя на колючих ветвях кустарника клочья свалявшейся шерсти. К счастью, у первого же ручья путники задержались, чтобы привести себя в порядок, очистить одежду. В дальнейшем они только блаженно опускали в холодные струи зудящие лица. Наконец, взобравшись на очередную осыпь, Фардос торжественно объявил:

— А вот и тропа!

— Да-а, — разочарованно протянул Хейграст. — Могли бы забраться где-нибудь поближе к Индасу! Уж за пару дней точно бы вскарабкались.

Вдоль выветренного откоса скал тянулась узкая стежка, которую вначале Дан принял всего лишь за складку обрыва. Порой она исчезала вовсе, скрываясь в зарослях плюща, порой петляла вверх и вниз.

— Вскарабкаться можно где угодно, — кивнул Фардос. — Но в гости к друзьям лучше заходить через дверь, а не в окно или дымоход.

— Порог у этой двери что-то высоковат, — недовольно пробурчал Баюл.

— Смотри-ка! — оживился Дан. — А пес так не думает! Аенор подошел к краю тропы, принюхался и, прижимаясь левым боком к камню, осторожно двинулся вверх.

— Сейчас заберется на обрыв, выберет самую прекрасную полянку и обязательно нагадит! — проворчал Баюл. — Пошли, чего теперь думать?

— Она здесь, — прошептал Фардос, облизал мгновенно пересохшие губы и двинулся вслед за псом.

— Кто здесь? — не понял нари. — Эй! Баюл, Дан, не медлите! Я пойду последним. Кто это «она», Фардос?

— Ее зовут Аи, — обернулся валли. — Она хозяйка Вечного леса.

— Аи, — проворчал Баюл. — Странное имя. Короткое. У меня, впрочем, тоже не слишком длинное. А вот у одного банги, моего ровесника, имя было из дюжины букв, чем он несказанно гордился. Правда, за те годы, что я покинул Гранитный город, оно выветрилось у меня из памяти. Нет, конечно, половину букв я еще могу вспомнить, а уж вторую — никак!

— Баюл! — раздраженно прикрикнул на него Хейграст. — Помолчи хоть немного!

— Обязательно, — огрызнулся банги. — Правда, для этого надо бы занять чем-нибудь рот. Не помешало бы жаркое, свежеиспеченная лепешка и соус из земляных орехов. Да и про кувшин хорошего вина я никогда не скажу, что он лишний!

Дан карабкался за Баюлом, вполуха слушал его бормотанье и думал, что еще немного — и он окажется в том самом заповедном Вечном лесу, о котором слышал столько сказок и присказок, когда в доме старого Трука прислуживал изрядно набравшимся вина охотникам. Хотя теперь, после всего что ему довелось пережить вместе с Сашем, Лукусом, Хейграстом, Баюлом, разве может его удивить хоть что-то? Только одно. Чернота, которая осталась у горизонта на юге, именно теперь впервые не давила мальчишке на сердце. Что-то поддерживало его. Словно кто-то подхватил под локоть и помогает идти. Дан даже оглянулся, вцепившись в свисающие над тропинкой пряди каменного плюща. Во все стороны до горизонта простиралась топь. Уже с половины подъема становилось ясно, что тростниковый лес окружает ленту Индаса широкой, но не бесконечной полосой. А дальше — на запад, на юг, на восток — буро-зелеными разводами тянулась трясина.

— Не медли, — поторопил мальчишку Хейграст. — Смотри-ка, пес уже почти наверху. Да не верти головой, поднимайся!

Дан поправил мешок на плечах и, наклонившись, поспешил вверх. Из-под сапог карабкающегося перед ним Баюла сыпались мелкие камешки, но вот уже болотная вонь стала ослабевать, по щеке пробежал свежий ветерок, стебли плюща сменились коричневыми корнями деревьев. Дан забрался на очередной уступ, сделал еще один шаг и оказался наверху. Лучи Алателя, проникая сквозь кроны древних деревьев, играли на мягкой траве. В ветвях щебетали птицы. Аромат невидимых цветов спускался к земле и плыл невесомых облаком.

— Стойте, — услышал Дан голос Фардоса. Мальчишка оглянулся. Валли, сбросив мешок и закрыв глаза, сидел в густой траве. Баюл, кряхтя, усаживался рядом.

— Дальше идти нельзя, — проговорил Фардос и, не открывая глаз, протянул руку вперед. — Она здесь. Она сама выйдет к нам.

— А где наш пес? — поинтересовался Хейграст, опускаясь в траву возле Дана.

— Пес не нуждается в разрешении, — ответил Фардос. — Для зверя не существует границ.

— Сказал бы ты это жителям окраин Индаина, у которых кабаны вытаптывают огороды, — пробурчал Баюл, откидываясь на спину.

— В Вечном лесу кабаны не вытаптывают огороды, — спокойно ответил валли.

— Может, ты еще скажешь, что здесь есть огороды? — удивился Баюл.

— Были… — прошептал Фардос. — Много лет назад были. Огороды. Сады. Священные рощи. Хрустальные родники…

Дан слушал шепот валли и всматривался вперед, туда, где меж затененных кронами толстых стволов дальние деревья словно танцевали в ярко освещенных прогалах. Лучи Алателя, переплетаясь с тенями ветвей, клубились странным искрящимся туманом. И вот уже шум легкого ветра слился с щебетанием птиц и превратился в прозрачную мелодию. Невидимый музыкант выдувал из легкой тростниковой дудочки удивительные трели. Музыка то замирала, то усиливалась. В какое-то мгновение Дану почудилось, что ее источник кружится вокруг них, взлетает, поднимается между кронами и вновь опускается, приближается и еле слышно звучит прямо в ушах. Мальчишка зачарованно моргнул, поднял руку и смахнул с лица паутину теплых лучей. У ближайшего ствола стояла девчонка. Точнее, она показалась девчонкой Дану. Хозяйка Вечного леса оставалась юной, как только что проклюнувшийся из почвы побег, но все в ее облике говорило о лигах и лигах прожитых лет. Длинные черные волосы, падающие на легкое серое платье, сверкали искрами зелени, которая могла сойти за зелень древности на медных браслетах плежских танцовщиц. Тонкие руки напоминали ветви молодых эрнов, но в них же угадывались изгибы корней лесных великанов. Глаза смотрели с улыбкой, но в их глубине таился холод источников, из которых никому не удавалось сделать ни глотка. Хозяйка отняла от губ тонкую дудочку и негромко сказала:

— Да. Ты видишь меня, Дан. И мастер камней меня видит. И Фардос. Что ж. Пусть меня увидит и нари.

Хозяйка шагнула вперед, словно оторвалась от ствола дерева, частью которого была, и подошла к друзьям. Дан поспешил подняться на ноги. Зашевелились Хейграст и Баюл. С облегчением выдохнул над ухом Фардос.

— Я вернулся, Аи…

— Я вижу, — ответила хозяйка. — Священная роща ждет тебя, Фардос. Я уже говорила, любой мог оказаться на твоем месте, но именно тебе стало подвластным долгое ожидание.

— Валли привычны к ожиданию.

— Ожидание не может быть бесконечным. Дай мне свой груз.

Фардос снял с шеи мешочек, протянул Аи. Она положила его на ладонь, улыбнулась.

— Ожидание закалило тебя, Фардос. Ты не пытался открыть тайну. Не касался шнурка, не задавал вопросов.

— Признаться, даже и не слыша вопросов Фардоса, меня так и подмывало ответить на них, — неожиданно пробурчал Баюл. — Но у нас строгий командир.

— Ведь наш путь не закончен? — дрогнувшим голосом спросил Хейграст.

— Пока вы живы — нет, да и после смерти только Элу известно, что будет с нами, — покачала головой хозяйка, развязала мешочек и выронила на ладонь Рубин. Луч Алателя коснулся граней, и на мгновение Дану показалось, что сияние Вечного леса померкло. Вторая ладонь накрыла камень, дивное свечение погасло, но тут же осветились глаза хозяйки. Осветились, хотя веки были закрыты. Внезапно стали видны сосуды на щеках, на лбу, на руках. Кожа показалась серой. Волосы блеснули не только прозеленью, но и сединой. Глубокие морщины подчеркнули глаза, уголки рта, пересекли лоб.

— Всё.

Аи вновь превратилась в хрупкую девчонку. Она улыбнулась, опустила Рубин в мешочек, затянула шнурок, надела его на шею.

— Камень вернется к Чаргосу, — вновь улыбнулась хозяйка и добавила, скрывая в изгибе губ усталость: — Тут недалеко родничок, пойдемте. Вам нужно умыться, отдохнуть. Завтра в дорогу.

— А пес? — робко спросил Дан.

— Пес уже там, — ответила Аи.

Дан так и не смог понять, целый ли день Аи вела их по окраине Вечного леса, или Алатель не сдвинулся по проглядывающему сквозь величественные кроны небу и на две ладони. Хозяйка не подносила дудочку к губам, но музыка звучала не переставая. Тропы под ногами не было вовсе, но, всякий раз когда Дан собирался поставить ногу, трава словно сторонилась стоптанного сапога, приоткрывая толику невидимой дороги. Да и колючие кусты будто строились в шеренги, пропуская спутников, и всякий раз, когда Дан оглядывался, он с удивлением замечал, что за спиной кусты вставали непроходимой стеной. А так ничем этот лес не отличался от деррских лесов. Так же толпились эрны, да еще ланды изредка попадались между ними, напоминая желтые колонны, подпирающие небо. Только вот хозяйка вскоре исчезла.

— Где она? — обернулся Дан к Фардосу, на лице которого блуждала счастливая улыбка.

— Хозяйка приходит когда хочет и уходит когда хочет, — туманно выразился валли и махнул рукой вперед: — Пришли.

Хейграст раздвинул кусты цветущей ароны, которой уж никак было не место в диком лесу, и первым шагнул на зеленый бархат травы круглой поляны. В ее центре невесомо парил в воздухе навес, образованный сплетенными ветвями тонких молодых эрнов. Рядом попыхивала дымком почти обычная деррская печка. Даже поленница порубленного сухого хвороста была точно такой же. На траве блаженно лежал на боку Аенор, а рядом… Рядом стояло нечто невообразимое!

— Деревянный элбан! — вскричал Баюл, сдергивая с плеча пику. — Однажды индаинские кузнецы сошли с тропы Ад-Же, чтобы набрать хвороста, так вот, судя по рассказам тех, кто выжил, именно такие чудища вышли из чащи и уничтожили каждого второго.

— Однако Аенор его не боится, — осторожно заметил, останавливаясь, Хейграст.

— С чего бы это псу пугаться деревяшки? — опасливо проворчал Баюл.

— Не бойтесь, — шагнул вперед Фардос. — Это корневик — слуга хозяйки леса.

Корневик стоял неподвижно, только то ли травины, то ли ветви подрагивали у него на плечах. Одним взглядом Дан окинул покрытое узлами и переплетениями, напоминающее деревянный чурбан тело, крепкие, шелушащиеся золотой корой руки и ноги, голову, похожую на горб древесного гриба.

— Как он ест? — изумился Баюл. — У него и рта нет!

— Вот так и ест, — показал Хейграст на ноги странного существа.

Дан пригляделся и тут только заметил, что из ног корневика тянутся белесые побеги и зарываются в землю, а рядом, в каких-то трех-четырех шагах, сразу за навесом журчит, поблескивая, родничок, прячется в траву и убегает на край поляны прозрачным ручьем.

— Нет, — с сомнением покачал головой банги. — Я так не умею, да и вряд ли так наемся.

— А ты подожди сетовать, — посоветовал Хейграст. — Приглядись-ка. По-моему, на печке стоит котелок, в траве у поленницы — циновка из тростника, а уж на ней…

На циновке оказалось достаточно разнообразной еды. На широких листьях диковинных растений лежали ореховые лепешки, длинные, посыпанные сушеным медом хлебцы, тушеные овощи, половину которых Дан видел впервые в жизни. Только вот вина не нашлось, о чем не замедлил заявить Баюл, но затейливые чашки стояли тут же, а вода в роднике оказалась вкуснее любого вина.

— Интересно, чем эти деревянные воины кормили нашего пса? — наевшись, откинулся на спину Баюл.

— В лесу достаточно дикого зверья, — заметил Фардос, покусывая травинку. — Некоторым из них случается поедать друг друга. Думаю, что ни один валли или корневик от зубов Аенора не пострадает.

— До того мгновения, пока пес не почувствует в них врага, — добавил Хейграст.

— Не советовал бы я искать в этом лесу врагов даже псу. — Фардос поднялся, отряхнул одежду, оглядел зашевелившихся друзей. — Я покидаю вас. Недолго мы виделись, но я успел понять, что вы достойны уважения и помощи. Благодаря вам я вернулся домой. Впрочем, без меня вы никогда бы не смогли войти в Вечный лес. Немногим дается такое право. Здесь сохраняются древние растения и животные. Здесь истоки многих тайн и легенд Эл-Лиа. Здесь продолжают жить последние валли, что еще остались на этой земле. Но раз уж Рубин Антара коснулся рук элбанов, кажется мне, скоро придет и конец Вечному лесу, и срок — валли.

— Как это, конец Вечному лесу?! — не понял Дан. — Почему?

— Рано или поздно всему приходит конец, — сказал Фардос. — Ведь и Вечный лес не неприступная крепость. Нет ничего вечного, парень. Всякий лес старше деревьев, которые его составляют, но порой погибает задолго до того, как будет срублено последнее дерево. Не волнуйтесь. Пока еще он остается тем, чем был долгие годы.

Валли улыбнулся, склонил голову и скрылся между деревьев.

— Ну вот, — растерянно развел руками Баюл, — опять мы остались одни. Что-то я не понял насчет конца Вечного леса.

— Если бы конец угрожал только Вечному лесу, — хмуро бросил Хейграст. — Отдыхайте. Думаю, что сегодня мы можем спать, не опасаясь врага.

— Эх, не верю я деревянным существам, — пробурчал Баюл, косясь на корневика. — Вот будь он каменным, другое дело…

Дану снился сон, в котором Саш и Линга и еще кто-то стояли над телом убитого элбана. Дан озирался, стараясь понять, чья гибель могла вызвать скорбь и слезы, знакомые лица мелькали вокруг, но смысл видения ускользал. Он попытался нагнуться, чтобы стянуть с лица погибшего ткань, но почувствовал жар на лице и проснулся.

Высокий костер пылал среди поляны на принесенных плоских камнях. Темными тенями стояли кольцом в отдалении корневики. У костра сидели Хейграст, Баюл, Аи. Тут же, настороженно подняв огромную голову, лежал пес.

— Вот и маленький воин проснулся, — чуть слышно прошелестела хозяйка, но Дан расслышал каждое слово. Нахмурившись, он подошел к костру, взглянул в лицо лесной девчонке, которая, несмотря на юный вид, казалась старше Вечного леса, и невольно улыбнулся. Аи довольно кивнула мальчишке и протянула Баюлу пику, которую до этого держала в руках.

— Да, — сказала она, стирая с лица улыбку, — это дерево итурл. Дагр — очень сильный маг. В образе птицы он пробрался в центр Вечного леса, усыпил стражу и срубил последнее дерево итурл, чтобы изготовить этот посох. Затем сжег все до последней веточки и куска корня. Но я все равно не смогла бы спасти священное дерево. И этот оставшийся кусок тоже мертв. Все силы вычерпаны из него до последней капли. Вы захватили его у Дагра?

— У его создания, манки! — объяснил Хейграст. — Арбан победил его!

— Арбан… — задумалась Аи. — Значит, потомок демона действительно силен. Но Дагр — это не Илла, который разорвал вашего друга пять лет назад в ущелье Маонд. Победить Иллу неизмеримо труднее. Так же как и ту тварь, что сейчас рыщет у южной топи.

Дан вздрогнул и невольно оглянулся, хотя ночные эрны вставали со всех сторон стеной до неба.

— В чем сила этого дерева? — осторожно подал голос Баюл.

— Мне трудно объяснить, — медленно проговорила Аи. — Приходилось ли тебе, банги, работать в душной штольне, когда отдушины еще не пробиты и притока свежего воздуха нет? Или войти под своды зеленого леса после путешествия по душной степи? Деревья облегчают дыхание элбанам. Магические деревья облегчают дыхание магам. Придают им силы. Защищают от магии зла. Но Дагр не хотел причинить зло Вечному лесу. Колдун вовсе не думал об этом. Он боялся. Боялся и искал силы. Именно для этого ему потребовалось дерево итурл.

— Разве дерево способно усиливать магию или давать силы? — опять подал голос Баюл, не обращая внимания на сдвинутые брови Хейграста.

— Каждое по-разному, — спокойно ответила Аи. — Но любая травинка, если она останется одна в Эл-Лиа, станет средоточием всей магии своего рода, сколь бы незначительной она ни была. Тем более итурл. Итурл и смараг — две ветви одного ствола. Душистые цветы смарага никогда не станут плодами, если пыльца итурла не долетит до их лепестков. С тех пор как итурла более нет в Вечном лесу и где-либо в Эл-Лиа, священные рощи смарага не приносят плодов.

— А на что годны плоды смарага? — вновь вмешался Баюл. — Они съедобны? Или из них можно сделать чернила, как из сока речного ореха, смешанного с сажей?

— Баюл! — с досадой воскликнул Хейграст. — Думаешь, Аи не справится без наводящих вопросов?

— Плоды смарага очень вкусны, — улыбнулась девчонка. — Но дело не в их вкусе. Они дают отдых деревьям. А деревья дают отдых мне. И это не все!

— Так отчего бы вам было не развести в свое время целую рощу итурлов? — не унимался Баюл. — Рощи смарагов-то у вас есть!

— Баюл! — вскричал Хейграст.

Дан пригляделся к лицу Аи и в очередной раз удивился странному сочетанию несомненной юности и груза прожитых лет.

— Не волнуйся, нари, — остановила Хейграста хозяйка Вечного леса, — Я должна объяснить. Дерево итурл не просто так привлекло Дагра. На языке валли «итурл» означает «ярость». Никогда не будет в Эл-Лиа двух таких деревьев. Никогда не примется его новый росток, пока живо старое дерево. Пусть даже между ними будут простираться равнины и горные перевалы.

— Разве нельзя было еще до прихода Дагра приготовить веточку, кусочек коры, чтобы возродить это дерево? — осторожно спросил Дан.

— Можно, — кивнула Аи. — Но всякая магия имеет свои пределы. Нельзя лигу за лигой лет возобновлять растение частицами его плоти. Рано или поздно потребуется его плод, либо другая, не истощенная рассаживанием частица растения. Припасенные плоды смарага Дагр тоже уничтожил. Я не могу восстановить итурл, поэтому Вечный лес обречен.

— Ты так спокойно говоришь об этом?! — воскликнул Хейграст.

— Зато не обречен Эл-Лиа! — повернулась к нему Аи. — Именно поэтому вы здесь, поэтому вы вошли в пределы Вечного леса, поэтому вы можете рассчитывать на мою помощь.

— Леганд рассчитывает на помощь Арбана! — Хейграст нетерпеливо шевельнулся. — Хотя и не знает, что тот сможет сделать для Эл-Лиа, кроме освобождения Дары. Что будет с камнем? Как следует поступить нам? Что нас всех ждет?

— Не знаю, — ответила Аи. — Фардос, вероятно, назвал меня провидицей? Отчасти он прав, но, когда я гляжу в будущее, я вижу чаще всего только силуэты, лица разглядеть очень сложно. Часто я не могла объяснить свои видения. К тому же заглядывать в будущее очень сложно, недавно я вновь предприняла попытку, теперь мне надо беречь силы. Враг захватил тропу Ад-Же, стоит ему расправиться с последними защитниками равнины Уйкеас, и он ринется на просторы Вечного леса. Я не смогу долго сдерживать его.