– Господи! – режиссер устало откидывается на спинку стула. – Сто лет программе. Когда они выучат, где право, а где лево, а?! Курицы!

Такие жалобы режиссера ассистент Дима слышит в сто первый раз, но все равно задорно смеется. А как иначе – руководство шутит…

Моим непосредственным руководителем была продюсер Генриетта Романова.

– Генриетта Николаевна!

Свеженаманикюренная рука продюсера откладывает рацию связи с ведущим:

– Сколько можно повторять, Юлия? Во время эфира меня не отвлекать! – и она снова берет в руки рацию. – Андрей! Женщина во втором ряду тянет руку! Что случилось? – кресло с продюсером чуть разворачивается к стоящей навытяжку секретарше.

– Из «Желтой газеты» звонят, – тараторит Юля, стараясь побыстрее исчезнуть с глаз Гетты, – насчет комментария прошлой передачи. – И, чуть подождав, добавляет: – Ну, там, где мужик кроликов развел…

– «Желтая газета»? – продюсер презрительно поджимает тонкие губы. – Господи, .. А Слава Тарощина или Арина Бородина? – и Генриетта поправляет кольцо с огромным топазом.

Юля переминается с ноги на ногу и аккуратно мотает головой – звонков от почитаемых Генриеттой культурных арбитров телемира не было.

– Ну ладно… Я прокомментирую. Только никаких журналисток. Пусть на интервью пришлют брюнета, до 35, парфюм Bvlgari и приличная задница. Будут им кролики! – И, сделав поворот, трон продюсера возвращается к мониторам.

Юля в восторге застывает, мучительно запоминая услышанное. Дима с почтением присвистывает, а режиссер поднимает вверх большой палец: «Высший пилотаж!»

Роль примадонны удавалась Гетте всегда на бис. Приехав в Москву неизвестной актрисой из заштатного городка, она сумела оценить преимущества ТВ и за пятнадцать лет работы в Останкино поднялась до должности продюсера на одном из главных каналов. О своем актерском прошлом, а тем более юности, когда она четыре года подряд брала приступом столичные театральные вузы, а успокоилась Краснодарским училищем, она предпочитала не вспоминать. И везде подчеркивала, что помимо актерского имеет и высшее филологическое образование. Но жажда блистать совсем на другой съемочной площадке ее не оставляла. Тем более что когда-то Генриетта работала и ведущей, но на этом телевизионном поприще никакого успеха (кроме как у одного высокопоставленного чиновника в мэрии) не обрела. Аплодисменты!

– Нет, это невозможно! – продюсер закатывает глаза и тяжело вздыхает. – Наташа! Следите за эфиром! Вы слышите, о чем говорит герой?! Он с пятого этажа упал, а зрители хлопают, как оглашенные!

– Вы смотрите «Большую стирку»! Мы вернемся сразу после рекламы. Не переключайтесь!

Пока редактор Наташа потела, «разогревая» в студии 250 полусонных от летней жары зрителей, ее коллега Лена Пятницкая тоже энергично двигалась, раскачивая вместе с незадачливым пассажиром тесный салон своих «Жигулей». Стройные березки рядом с Ленинградским шоссе с недоумением взирали на странную парочку. Но ни березок, ни того, что (по подсчетам журнала Cosmopoliten) она уже потеряла 235 калорий, Лена даже не заметила. Ибо после этой очередной дорожной любви поняла, что мастерски устроенная засада опять закончилась поимкой не буйвола, а мелкого костлявого кролика. А такое диетическое блюдо даже ее желудок, ко всему привыкший за годы борьбы с лишним весом, принимать отказывался.

Она высадила полуторачасового возлюбленного у зала вылетов. И пока тот, пряча глаза, поправлял выбившуюся из брюк рубашку, быстро развернулась, не удостоив страдальца даже взглядом в зеркало заднего обзора.

Фауна бескрайних российских лесов, к счастью для Лены, состояла не только из мелких травоядных.

– До «Сокола» довезите, пожалуйста, – рядом с ярко-синей, блестящей на солнце иномаркой стоял мускулистый блондин. – Что-то с машиной случилось.

Разбитое сердце Пятницкой опять затрепетало.

Через 45 минут совместной поездки Лена уже знала, что Леонид, а именно так звали ее нового пассажира, не носит трусов. А еще через 12 минут он с радостью пообещал публично рассказать об этом в эфире – в обмен на шанс познакомиться на передаче с Жанной Фриске, участие которой тоже планировалось на программе «Нижнее белье – не для меня».

Сейчас Ларисе меньше всего хотелось разговаривать с матерью, но телефон не умолкает.

– Да, мама. Да… – Лариса зашла в ванную и, перевернув корзину для грязного белья, стала запихивать в стиральную машину вещи своего пятилетнего Данилки. – У меня все хорошо.

– Что значит хорошо? – в голосе матери чувствовалось особое напряжение. – Лора! У тебя вторая работа? Или ты ушла с телевидения?

– Какая вторая работа? – опешила Лариса. – Почему ушла?

– Но вчера в вашей программе, – и Калерия Михайловна сделала потише звук телевизора. – Я сама, конечно, не смотрела, мне Мария Григорьевна рассказывала, но она тоже толком не видела, ее муж видел… Ты там с какой-то женщиной разговаривала.

«Господи! – подумала Лариса и села на край ванны. – Когда же это закончится?!»

– Мама, – Лариса даже попыталась рассмеяться, чтобы показать всю абсурдность маминых предположений. – Все хорошо, никакой женщины…

– Не скрывай от матери! – остановить Калерию Михайловну было невозможно. – Я просто поражаюсь твоему Эдику! Коттедж, квартира, дом – полная чаша, а он жену на вторую работу погнал. Олигарх проклятый!

– Мам, я тебе сто раз говорила, – и Лариса, понимая, что это надолго, снова взялась загружать стиральную машину, – Эдик никакой не олигарх. Он предприниматель.

– Вот подожди-и, – злорадно причитала Калерия Михайловна, – найдет твой предприниматель тебе замену, пока ты на двух работах надрываешься. Вспомнишь тогда мать…

О том, что три месяца назад в Ялте Лариса в категорической форме предложила мужу временно пожить раздельно, Калерия Михайловна даже не догадывалась… Эти ялтинские договоренности проходили для всех под грифом «Совершенно секретно».

Ежедневно у главного подъезда в Останкино разворачивалось действо, часто называемое журналистами «телевизионным муравейником». Но люди, в отличие от крошечных насекомых, особой толковостью не могли похвастаться. Если перед входом еще можно было встретить спокойно прохаживающихся граждан или разовых неофитов, то вестибюль был уже заполнен толпой личностей, напоминавших персонажей Босха.

Большая часть из них суетно вожделела пропуска на запись программ. Дальше шли возбужденные фанаты, подкарауливавшие телезвезд. Завершали картину разнообразные ходоки и просители, расчетливо выяснявшие у своих соседей, зачем они здесь и чего хотят.

В 1502 году, выбирая очередной сюжет, Иероним Босх вспоминал нидерландскую поговорку о стоге сена. Прошло пять веков, но ничего не изменилось: каждый по-прежнему старается не увеличить и облагородить этот стог, а урвать с него сколько сможет. Из всего этого паноптикума под Останкинской башней в последнее время выделялась пожилая женщина с живым гусем.

До того как ее увидели мои редакторы, она уже два дня жила под лестницей телецентра, что являлось грубейшим нарушением пропускного режима. Вид старенького, но чистого коричневого пальто с потертым меховым воротником и почти человеческое страдание в глазах белого гуся, засунутого хозяйкой в сумку, растрогал обычно непреклонных стражей порядка – выгнать бабушку на мороз никто из них не решился. Проделав тяжелейший путь из украинского Каменец-Подольского, 75-летняя Анна Николаевна надеялась увидеть в Москве на телевидении свою первую и единственную любовь, известного шоумена Леонида Якубовича. С которым, как утверждала, она во время войны пряталась в подвале от бомб. Причем звала его Анна Николаевна почему-то Иванко.

– Он завсегда так назывался, деточки, а Леонид Аркадьевич – это ж вы здесь сами удумали, для телевизора…

Никакие доводы и даже то, что Якубович родился спустя два месяца после окончания войны, на женщину не действовали. Она стояла на своем со стойкостью рыцарей-тамплиеров и верила, что после шестидесяти двух лет разлуки любимый ее обязательно узнает, вытащит из беспросветной жизни, где, кроме черного хлеба с подсолнечным маслом да макарон, а также пьющего сына, на которого уже были переписаны ее домик и коза, ничего не было.

Вопрос: зачем тащить с собой живого гуся, не проще ли его зажарить? – Анну Николаевну оскорбил:

– Та вы шо, деточки?! Як зажарить? Он жешь для радости! Вот я ему и чорвонiй бантик уготовила.

Мечта любительницы гусей и обожательницы Якубовича похоронена не была. Взмах «волшебной» палочки в руках нашей сердобольной Ларисы – и Анна Николаевна оказалась на «Поле чудес»! Приз в студию!

О дальнейшей судьбе Анны Николаевны, отбывшей в Каменец-Подольский, а также о жизненных перипетиях гуся, подаренного на долгую память возлюбленному, лично мне ничего не известно.

Как это ни покажется странным, но редакторы разных программ практически не общаются друг с другом. Во-первых, некогда, а во-вторых – негде. Тусовочных мест в телецентре не так уж и много. Самое известное – кафе «Кофемакс» на первом этаже, посетители которого обладают прекрасной возможностью видеть всех, кто входит или выходит из телецентра, – своего рода КПП, где не нужны магнитные карточки. Здесь очень удобно назначать встречи или просто выпить чашечку кофе и снова бежать по делам. Если же вы хотите лицезреть не всех, а только избранных и у вас к тому же есть часа три свободного времени, то можно подняться на одиннадцатый этаж, где расположен настоящий ресторан. В ожидании заказанных блюд здесь можно посидеть, подумать о будущих проектах, поразмышлять о вечном, в общем, чаще всего в этом местечке тусуются те, кто давно не работал в эфире или работает раз в месяц. И наконец, седьмой этаж – только для посвященных: обычная столовая, где с утра готовят самые вкусные в мире каши. А на раздаче стоит веселый и нежно любимый всеми редакторшами Евгений Юрьевич:

– Девочки! Кашечки? А салатика? И ом-летика? Маслицем оформить?

Все, что было приготовлено с утра, именовалось им только в уменьшительно-ласкательной форме. Девочки млели, и Евгений Юрьевич (либо его многочисленные знакомые и родственники) регулярно получал лучшие места на «Большой стирке».

Встать пораньше, до летучки, в понедельник тяжело. И во вторник нелегко. А в среду – уже можно. Мы продвигаемся с подносами к кассе, и тарелки с кашечкой приятно дымятся.

– Такую овсянку, – замечаю я, – делают на завтраки только в «Балчуге», да и то под заказ.

– Вот, наверное, поэтому Пугачева и жила там пять лет, – тут же проявляет осведомленность Бойко, – и все никак не могла выехать.

Получив полезные с утра углеводы, мы приступаем к нашей традиционной игре в вопрос-ответ, где я выступаю в роли экзаменатора. Вероятно, со стороны это похоже на небольшой скандал:

– Как зовут сына Валентины Леонтьевой?

– Дима! – хором кричат Пятницкая с Бойко.

– Нечестно! – ругается чуть притормозившая Лариса. – Это несложный вопрос! Этот документальный фильм все видели!

Что делать, если из всех периодических изданий выбираются только те, где есть телепрограмма и кроссворды? А быть в курсе всех последних событий положение обязывает? Остается только тренировать мозги в нашей еженедельной викторине на седьмом этаже.

– Какое гражданство у мужа Кати Андреевой?

– Душко Перович. Родился и вырос в Югославии!

Совершенно очевидно, что даже Максим Галкин удивился бы и не смог придумать такие хитроумные вопросы в своей программе «Кто хочет стать миллионером?», какие я задавал редакторам «Большой стирки».

– Как звали партнера Марии Ситтель в финале «Танцев со звездами»?

– Ой!

Конечно, в нашем «Что? Где? Когда?» не требовалось глубоких знаний. Главное в нашей игре – снять верхний слой с информационного капуччино, который с таким успехом взбивается бульварной прессой и помогает поднимать шкалу нашего рейтинга до невероятных высот. Редакторы самого популярного шоу понимают: событийный шум и лица звезд, уже разогретых СМИ, – вот что такое успех в XXI веке.

Четверг, вечер. Первый вечер на рабочей неделе, когда гламурная Москва начинает выходить в свет и демонстрировать свои наряды. И сегодня Камышева, Бойко и Пятницкая с волнением готовились провести собеседование с будущей героиней не где-нибудь, а в «Галерее». Они многое слышали про это светское местечко, но ни одной из них бывать там не приходилось. Хотя однажды Наташу туда приглашал муж – отметить годовщину свадьбы, но она предпочла переадресовать торжество в привычные для их семьи «Елки-Палки», чтобы на сэкономленные деньги прикупить очередную паленую сумку. В редакцию раз в месяц заявлялся некий коммивояжер, предлагающий в ассортименте сумки и солнцезащитные очки по сходной цене. Лишняя сумочка в гардеробе женщины, здраво рассудила Бойко, не может быть лишней! Тем более ей так давно хотелось сумку от Prada и оправу от Armani. Единственным человеком, подавившим в себе желание отовариться пиратскими копиями, была Лариса, У нее было только две сумочки, но зато настоящие.

Встречу в «Галерее» им назначила Ульяна Ц. – идеальная со всех точек зрения героиня предстоящего эфира «Светские львицы». Когда-то фотосессия с этой роскошной блондинкой на шести полосах модного журнала произвела на них неизгладимое впечатление – последние коллекции одежды и аксессуаров, казалось, были сделаны из расчета именно на это удачно скроенное тело.

«Вот так, – кричала тогда Бойко. – Вот именно так и должна выглядеть настоящая женщина!»

Потом их потрясла история про ее австралийского мужа, который отошел в мир иной, оставив ей невероятные сокровища. И, наконец, они были просто покорены артистическим даром Ульяны, столь удачно разыгравшей свою лучшую подругу Ксению Собчак в программе «Розыгрыш». В общем, они решили, что «Большая стирка» должна назвать Ульяну Ц. в числе семи светских львиц, которым будет посвящен эфир, Свое принципиальное согласие на съемку Ульяна уже дала, но, разумеется, ей хотелось больше знать, что именно она может рассказать многомиллионной, согласно рейтингам, аудитории. Лучшего места и времени для встречи как:

– В четверг. К десяти. В «Галерее», – она не нашла.

В ресторан наши девушки пришли чуть пораньше – чтобы осмотреться. Пока им все нравилось. Очень нравилось. И даже то, что они оказались в самом глубоком углу ресторана, их совершенно не смущало: они не знали, что именно этот уголок с диванчиками был местом дислокации девушек легкого поведения, наблюдать за которыми было не менее интересно, чем за сошедшими с глянцевых страниц героями светских хроник или за звездами, некоторые из которых уже были участниками их программы. В общем, вокруг бурлила самая настоящая светская жизнь, и девушки были, что называется, на подъеме. А поскольку людьми они были компанейскими, то уже через пятнадцать минут чувствовали себя в этом гнезде гламура совершенно свободно, а еще через пять минут выяснилось, что администратор «Галереи» – их старый знакомый.

Первой опознала его Наташа: забыть Васю она не могла. Для нее именно Вася, а не устроители петушиных боев, не прославленный боксер Николай Валуев и даже не сам Владимир Вольфович, был украшением эфира на тему «Мне постоянно хочется драться». Это сейчас Вася работает администратором в модном суперресторане, а в молодости, как он признавался на передаче, пока он не врежет кому-нибудь на улице, просто не сможет уснуть. Он хотел драться 24 часа в сутки – как в фильме «Бойцовский клуб». Родители запирали его в комнате, но и тогда он разбивал себе руки о стены в кровь. Как настоящие разведчицы, редакторы «Большой стирки» виду не подали, что узнали Васю, только переглянулись со значением. В ответ на это Вася, который также не мог не узнать наших девушек, расчувствовавшись, кивнул им головой и прислал бутылку вина.

К моменту появления Ульяны девочки выпытывали у официанта подробности про размер чаевых от звезд, а Пятницкая пыталась приставать к Васе, предлагая «если что – подбросить его до дому».

Ульяна оправдала все их ожидания. Если когда-то у этой блондинки и были какие-то изъяны экстерьера, то деньги, косметологи и прочие стилисты с визажистами (только категории «А»!) уже давно превратили их в весомые достоинства. Вероятно, в этом и заключался основной жизненный принцип Ульяны.

– Ой! – выразила всеобщий восторг Лариса. – Ульяна, вы самая красивая женщина в этом ресторане!

– Хорошо, что вы это оцениваете, – Ульяна присела и с усмешкой оглянулась по сторонам. – А то, знаете, жена директора ресторана сказала, чтобы меня дальше этого угла не пускали.