Глава 1

В РОДНЫХ ПЕНАТАХ

В комнате едва ощутимо пахло эфиром – Айрина сразу же вспомнила обстановку медицинского кабинета и ту неловкость, которую она испытала, когда, будучи подростком, раздевалась перед хирургом, немолодой толстой женщиной с кожными складками на шее. Вид этой женщины говорил: «Ну что ты копаешься? Что у тебя там такого, чего я не видела? Показывай свои прелести и не задерживай очередь». Айрина была бы рада не задерживать, но очень уж стеснялась.

Кроме запаха, комната не имела ничего общего с больничным помещением – вместо яркого света, стерильной белизны всех поверхностей и блеска протертых спиртовым раствором инструментов комната давила темно-серыми стенами и матовой поверхностью стоявшего посередине круглого стола. Освещение ограничивалось конусом света, падавшим на стол и едва разгонявшим темноту по углам. Пол из губчатой резины глушил шаги и вызывал чувство брезгливости – Айрина, как и большинство гайанок, выросших в детских домах, все внутренние помещения которых были облицованы деревом, недолюбливала искусственные материалы.

Айрина уселась на стул и принялась ждать – в комнате был еще один стул, стало быть, должен был прийти второй человек. В какой-то момент она задумалась: а если бы она захотела уйти из помещения Службы Коррекции, выпустили бы ее? Размышлять пришлось недолго – в комнату вошла женщина в строгом черном платье до пола с высоким воротом и длинными рукавами. По серебряному позументу и белым кружевам Айрина догадалась, что перед ней следователь-особист. Отдел дознания за глаза называли «инквизицией»; не зная, как себя вести, но чувствуя инстинктивную неприязнь к вошедшей женщине, Айрина поджала губы и принялась разглядывать свои ногти. Следователь присела на второй стул напротив Айрины, с достоинством откинув голову, и оглядела девушку безразличным взглядом.

На вид следователю было лет тридцать, но с тем же успехом можно было дать и все пятьдесят – гайанки, особенно высокого ранга, старятся медленно и почти незаметно. Волосы, заплетенные в косу, были черные и ухоженные, глаза тоже черные, с огромными, во всю радужку, зрачками; Айрина на секунду встретилась с ней взглядом и тут же отвела глаза. Она где-то слышала, что следователи используют особые препараты, обостряющие обоняние, и способны по запаху определить, когда человек боится или говорит неправду. Побочный эффект – расширение зрачков. «Ерунда, – подумала Айрина. – Есть же аппаратура, она надежнее, чем чей-то нюх. А зрачки, наверное, и у меня большущие – здесь же света мало». Но все равно в профессии следователя Айрина чувствовала какую-то пугающую мистику.

– Здравствуй, Айрина, – глубоким, чуть хрипловатым голосом произнесла женщина в черном.

– Здравствуйте, – буркнула девушка.

– Для начала я хочу извиниться за то, что тебя пришлось вызвать сюда. Не то чтобы мы сомневались в твоем отчете, просто мы хотим тебя расспросить чуть более подробно.

«Ага, допросить с пристрастием», – подумала Айрина. Она заметила, что перед следователем лежит портативный компьютер, а в стол вмонтирован, тоже со стороны следователя, какой-то пульт управления. Ей стало неуютно. «Ничего они со мной не сделают, – подумала она. – Я же ни в чем не виновата!»

– Итак, Айрина, давай начнем с того момента, когда ты и другие девушки сели в вертолет, выполняя приказ вашего командира. Ты помнишь, в чем конкретно состоял приказ?

– Да. Направиться на северо-запад от острова и, удалившись на сто миль, вызвать по радиосвязи ближайший корабль нашего флота.

– Вы так и сделали?

– Нет. Мы заметили неопознанную подводную лодку, снизились, чтобы рассмотреть ее, и были сбиты ракетой «земля-воздух».

– При этом все твои напарницы погибли. Каким образом тебе удалось спастись?

– Я вышла на подножку вертолета, чтобы… чтобы лучше разглядеть лодку, и меня выбросило взрывной волной.

– И тебе в руки попался надувной плот, на котором ты добралась до берега?

– Да.

– Не слишком ли удачное совпадение?

Айрина пожала плечами.

– Может быть, мне повезло. Не вижу причин этому огорчаться.

Следователь рассмеялась – коротко, сухо.

– На счастливую судьбу никто не сетует. Но объясни мне следующее: тебя, в компании какого-то кибернетика, подобрал спасательный флайер наших ВМС через два дня после того, как был сбит твой вертолет. Что ты делала все это время и что это за человек?

– Я ничего не делала… Просто включила поисковый маяк и ждала на берегу, пока прибудет помощь. А этот человек… это военнопленный.

– То есть ты взяла его в плен? – на губах следователя появилась усмешка, или так показалось Айрине.

– Да. Он тоже был сбит, находясь на борту пассажирского самолета, и его выбросило на берег. Я помогла ему… конвенция об отношении к военнопленным…

– Я знаю, – прервала ее следователь. Она встала и подошла к Айрине, шурша длинным подолом платья. Присела на край стола, довольно мило улыбаясь. – Зачем ты врешь мне?

Айрина почувствовала, что краснеет, но постаралась держать себя в руках. Под воротником неожиданно защипало, как будто разгоряченную кожу кололи иголками.

– Ты вспотела, девочка. У тебя шея мокрая. И под мышками наверняка тоже. Да и здесь…

Она протянула руку и совершенно бесцеремонно коснулась груди Айрины, стала мять ее между пальцами. Вспыхнув, Айрина отскочила, едва сдержавшись, чтобы не ударить следователя по руке.

– Что… что вы себе позволяете?!

Не переставая улыбаться, женщина поставила ногу на стол, поддернув платье. Из-под черных оборок виднелся край белой нижней юбки; нога была обута в черный лакированный сапог с «гармошкой» на голенище. Приняв вызывающую позу, следователь посмотрела на Айрину откровенно оценивающим взглядом.

– Ты знаешь, сколько людей, войдя сюда, уже не вышли обратно? – спросила она. – Сколько человек попали на коррекцию только из-за собственной глупости и нежелания говорить правду? Ты тоже хочешь, чтобы тебе промыли мозги? Хочешь стать, как те В-13, что подметают улицы?

Айрина не смотрела в лицо следователю, уставившись на ее сапог. Неожиданно ей представилось, как этот сапог давит ей на горло, душит, душит… «Они не имеют права применять ко мне коррекцию. Если я скрываю свою связь с Деймоном, это еще не преступление. Или?..»

Следователь уселась на край стола и сложила руки на груди, насмешливо глядя на Айрину; та стояла возле стены, дрожа от возмущения, страха и растерянности. Бессмысленно выгораживать Деймона, и еще глупее молчать про самоуправство Сюань, хоть и нехорошо чернить покойницу…

– Мы ведь знаем о каждом твоем слове, правда ли это или нет; мы фиксируем каждый твой удар сердца, каждую каплю пота на ладони. Облегчи жизнь себе и мне – расскажи, как все было на самом деле.

Айрина непроизвольно потерла ладошки – действительно, влажные.

– Не лги, девочка. Скажи нам правду, – мягко напирала следователь. – Мы допросили под гипнозом твоего кибернетика и все знаем. Так что нет смысла упираться.

Айрина вздохнула, отбрасывая колебания.

– Хорошо. Это он… сбил наш вертолет. Все из-за этой дрянной Сюань – она решила атаковать подлодку. Угробила всю нашу команду и сама погибла… дура! А этот парень помог мне выбраться. Да, мы провели вдвоем ночь, и мы были… близки друг другу, ну и что? Я не нарушала присяги! – с вызовом закончила Айрина. – Интимная близость с военнопленным – это не преступление! Об этом в инструкциях, если хотите знать, вообще ничего не сказано!

– Я не буду тебе говорить про моральный облик бойца гайанской армии, – усмехнулась следователь. – Ты этому облику явно не соответствуешь. Но вот между нами говоря, что ты в нем нашла? Это, конечно, к делу не относится, и все же, неужели он чем-то лучше наших мужчин? Ты меня извини, но на такого оборванного жалкого червяка я бы даже не взглянула. Тем более с электронной схемой в башке. Или это-то тебя и заводит?

Айрина стиснула зубы.

– Я все рассказала. Если хотите, можете допросить меня под гипнозом. Мне больше нечего скрывать.

– Я так и сделаю, – пообещала следователь. – И я знаю, что от тебя услышу. Хочешь, расскажу?

Она вернулась к своему стулу по другую сторону стола, посмотрела на экран компьютера, затем жестом указала Айрине сесть. Айрина повиновалась. Она думала только о том, когда позорная процедура допроса закончится.

– Ты была сбита и чудом уцелела; возможно. После чего тебя подобрал корабль кибернетиков. Они завербовали тебя, с их достижениями в области наркотической химии и излучений, влияющих на мозг, это легко сделать. Затем высадили тебя на берег, подбросив своего человека, которого запрограммировали на подтверждение твоей легенды. Конечно, они не стали сажать тебе имплант, зная, что мы его обнаружим. Возможно даже, они не стали делать тебя сознательным агентом, а записали программу твоих действий в подсознание, чтобы использовать тебя как бомбу с часовым механизмом. В любом случае, знаешь ты об этом или нет, ты, скорее всего, являешься агентом кибернетиков.

Айрина задохнулась, у нее неожиданно запершило в горле. Она судорожно сжала подлокотники стула, не зная, как реагировать на это чудовищное предположение, потом вскочила и крикнула:

– Как вы смеете такое говорить!

Глаза следователя превратились в черные иглы, пронзившие Айрину; девушка была не в состоянии ни сглотнуть, ни дышать, ее душу затопил черный панический страх. Секунду или две парализованная гипнотическим взглядом Айрина чувствовала себя насаженным на булавку насекомым; потом ее отпустили, и она рухнула обратно на стул, покрывшись холодным потом и ощущая мелкую свербящую дрожь внизу живота. Она не была способна представить, что возможна такая власть одного человека над другим.

Немного придя в себя, Айрина задумалась, тоскливо глядя перед собой. «Неужели это правда? Неужели я – агент? А даже если нет, кто знает, что они выкопают из меня во время сеанса? Может быть, я скрытый кибероман? Выбрала же я себе компьютерную специальность, а большинство нормальных людей терпеть не могут электронику. И если они меня скорректируют…» Она изо всех сил стиснула зубы – только бы не заплакать перед этой стервой!

– Если я не права, я принесу свои извинения, – в змеиной улыбке скривились губы следователя. – А если нет, то мы с тобой больше не увидимся. Прощай, Айрина. Тебе в эту дверь. Только не вздумай сопротивляться – будет хуже.

Стараясь не смотреть на следователя, Айрина прошла за дверь и затем по длинному, плохо освещенному коридору в другое помещение. «Ничего со мной не случится, – думала она. – В крайнем случае, будет голова болеть. Ведь не агент же я, в самом деле. Я все прекрасно помню, если бы память была фальшивая, я бы чувствовала подлог», – убеждала она себя и чувствовала с отчаянием, что не верит собственным словам. У Айрины были веские причины бояться Службы Коррекции – ведь Люси, перед тем как стать В-13, тоже прошла через их руки.

Во второй комнате, сильно походившей на первую, она увидела кресло с откинутой спинкой, обтянутое бархатом, прямо над которым висела необычная лампа. Углы помещения тонули в тени. Чей-то голос, лившийся из встроенных в стену динамиков, произнес без интонаций:

– Сядьте, пожалуйста, в кресло. Расслабьтесь. Постарайтесь ни о чем не думать и смотрите на лампу.

Кажется, это была стеклянная люстра, состоявшая из множества соединенных между собой фрагментов. Они вспыхивали и гасли поочередно, превращая игру света и тени в какой-то хоровод, от которого у Айрины неожиданно и в самом деле улетучились всякие мысли, а тело стало таять в невесомости. В воздухе присутствовал все тот же запах эфира, только теперь он усилился. Айрина почувствовала, как чья-то теплая ладонь ложится ей на лоб, но у нее уже не было сил узнать, чья…

Айрина очнулась в той же комнате, спустя, казалось, целую вечность, плюс еще часа два. Руки и ноги онемели, сердце билось очень слабо и медленно, так что просто встать с кресла оказалось неимоверно тяжело; кровь медленно приливала к телу, нагнетая тяжесть в висках. Зрение немного двоилось, мысли путались; Айрина заставила себя сосредоточиться на том, как она вошла в эту комнату. Что произошло после этого, она не помнила. На губах остался кислый вкус лимона, от которого сводило скулы.

С трудом переставляя ноги, преодолевая слабость и головокружение, Айрина прошла до конца коридора. Дверь перед ней открыла все та же женщина в черном. Не говоря ни слова, она провела Айрину к другой двери, выходу из помещения, и, открыв ее одной рукой, другой придержала девушку за локоть. Только тут Айрина поняла, что ее собираются отпустить – значит, допрос под гипнозом показал, что она чиста.

– Все в порядке, ты можешь идти, – сказала следователь вполне дружелюбно. – Помнишь, я сказала, что попрошу у тебя прощения? Прости, пожалуйста. Ты не сердишься, что нам пришлось так резко с тобой обойтись? Увы, это было необходимо. Но я могу быть очень нежной, когда захочу. Хочешь узнать это?

Она мягко обняла Айрину за талию.

– Мне не нравятся… такие штучки, – сказала девушка с ноткой отвращения в голосе.

Следователь уловила эту интонацию и надула губки, совсем, как девочка, оставшаяся без сладкого десерта.

– Ну что ж, тогда до свидания. Заходи, если переменишь свое мнение. Мы всегда рады гостям, – в последних словах Айрине вновь почудился змеиный укус, и она поспешила выйти из здания Управления Коррекции и Надзора.

«И как таких тварей земля носит?» – подумала она с раздражением, но уже спустя несколько минут постаралась забыть об этом неприятном инциденте. До следующего раза… которого, как она надеялась, никогда не будет.

После окончания школы-интерната Айрина поступила в училище, где обучали специальности «102». Информационная безопасность – разведка и контрразведка в глобальной сети, умение взламывать защиту криптосистем и противостоять попыткам взлома. Неожиданно для себя Айрина открыла, что ей очень нравится на занятиях – они как нельзя лучше соответствовали ее замкнутому характеру. Специальность, которая потребовала бы более близкого общения с другими людьми, была бы ей в тягость.

Училище было в некотором смысле привилегированным – все студенты получили ранг В-11 еще во время учебы, тогда как в других училищах этот статус присваивали только выпускникам. Да и В-10 обещали уже через два года работы после выпуска. Для тех же, кто согласился отдать свою анкету в армейское Разведуправление, и вовсе открывались блестящие перспективы – при условии успешного выполнения правительственных заданий. Айрина записалась в армейский список не из честолюбия – просто ей хотелось как можно резче изменить свою жизнь. Она была одной из лучших в училище, и ее анкету взяли весьма охотно, а вскоре после выпуска дали первое задание – командировку на Скьелд.

Вообще, что касается киберспециалистов, то их старались всячески поощрять. Чтобы успешно противостоять кибергороду в информационной войне, гайанам сильно не хватало подготовленных кадров – большинство школьниц, благодаря системе антикибернетической пропаганды, выходили в мир с врожденным неприятием техники кибернетиков, в том числе компьютеров, и для специальности «102» не годились.

Айрина часто вспоминала, как они со школьными подругами обсуждали перед выпуском свое будущее. Всем хотелось быть В-4 или, как минимум, В-6, все были уверены в своей профессиональной пригодности и в том, что будут неоценимо полезными работниками. Это и понятно – высокий ранг означал почет и уважение, льготы и привилегии, красивые платья и украшения, личный транспорт и молоденьких любовниц. Каждой хотелось вылезти из равнодушия общей массы себе подобных, каждой хотелось быть красивой, любимой, полезной. Каждая видела во сне, как скидывает противную болотно-зеленую униформу и облачается в парчу и шелк, а на плечо прикалывает не латунную планку, а брильянтовые знаки отличия. Каждая мысленно примеряла сверкающую драгоценными камнями диадему советницы или начальницы округа…

И большинству из них суждено было до конца жизни остаться «болотом в цвету».

В большом зале было светло и просторно. Мебель отсутствовала; только блестящий паркет, широко раздвинутые стены и высокий потолок, украшенный гирляндами цветов. Десятки цветных стекол, вращающихся вокруг ламп освещения, окрашивали зал то в розовый, то в сиреневый, то в изумрудно-зеленый цвет. Запахи, источаемые живыми цветами – розами, жасмином, маком, контрастировали с сильными ароматами ели и можжевельника, исходившими от теплых деревянных стен. Негромкая музыка смешивалась с приглушенными голосами беседующих людей – десятки празднично одетых гайанок прогуливались по паркету или стояли возле понравившихся гирлянд.

Праздничный наряд был не у всех; Айрина знала, что может надеть новое платье, но не успела себе что-нибудь подобрать и пришла в серо-зеленой униформе. Битых полчаса она стояла у стены и глядела на других участниц торжества со смущенной улыбкой, как будто извиняясь, что выглядит неподобающе для праздника. Потом вошла Одрин, и у Айрины появилась собеседница; они уже виделись после возвращения со Скьелда, но все не было случая как следует поговорить.

На Одрин была новая жемчужно-синяя униформа, которая очень шла к ее светлым волосам. Поверх форменного жакета Одрин повязала свой оранжевый шарф, который она привезла с острова; Айрина было решила, что это является нарушением устава по одежде, но потом вспомнила, что в праздничные дни многое прощается. Шарф здорово подходил к цвету формы, а его концы спускались чуть не до середины бедер; Айрина завистливо подумала, что Одрин умеет одеваться с изяществом.

– Привет, подружка, – поздоровалась Одрин; они обнялись. – Долго ждала?

– Да нет, – пожала плечами Айрина. – Зато успела осмотреться.

– Ну, тут пока особо не на что смотреть. Первые лица окружного масштаба подойдут часам к девяти, не раньше. Тогда поздравят с присвоением звания, выдадут наградные планки… Потом начнется неофициальная часть – фуршет, танцы. А пока придется поскучать немного.

– Все-то ты знаешь, – улыбнулась Айрина. – Настоящая разведчица.

– Не забывай, ты первый раз на празднике Новых Планок, а я – второй, – ответила Одрин. – Я уже в курсе всех деталей.

Ранг В-11 Айрина получила еще в училище, но тогда студентов просто поздравили от имени декана и выдали новые планки. Теперь же, после операции на Скьелде, Айрине был присвоен В-10, и она попала на чествование награжденных, проводившееся администрацией округа, к которому была приписана Айрина. Одрин была рангом выше подруги; Айрине захотелось узнать, когда это бывшая одноклассница сумела обскакать ее на иерархической лестнице, но решила, что спрашивать об этом нетактично. Она знала лишь, что Одрин закончила школу разведчиков, причем с отличием, и до отправки на Скьелд успела пройти стажировку командира разведывательно-диверсионной группы.

– Тебя на допрос таскали? – спросила Одрин.

– Ага. Мне такая сволочь попалась… инквизиторша. Она мне устроила гипнодопрос – противная вещь. Еще, по-моему, она меня домогалась…

– Не бери в голову, – отмахнулась Одрин. – У них там круглый год охота на ведьм. Боятся, наверное, что их контору распустят за ненадобностью – за последние два года ни одного серьезного шпиона не поймали.

Она решила переменить тему разговора и стала указывать Айрине на присутствующих, рассказывая, кто есть кто.

– Вон той девчонке с рыжей челкой дадут, судя по всему, В-7, – указала Одрин. – Наверное, она и будет главным героем торжества. А мы – так, для комплекта. Даже не надейся, что тебя глава округа лично поздравит. В-10 – это еще мелкашки.

– А как насчет В-9? – спросила не без подтекста Айрина.

Одрин пожала плечами, что должно было означать «не задавай глупых вопросов». Айрина тихонько вздохнула, но Одрин толкнула ее в бок и потащила знакомить с теми из вновь произведенных, с кем Одрин встречалась при получении предыдущего звания. Контакты следовало завязывать с тем, кто продвигается так же быстро, как ты, или еще быстрее.

В девять часов в зале появилось несколько пожилых женщин, перед которыми все расступились. Улыбчивая девчонка с рыжей челкой и мечтательным взглядом, которую Айрина записала в симпатяги, а Одрин – в карьеристки, получила заветную планку с алмазными блестками, прекрасно смотревшуюся на ее белом праздничном платье. Девушку долго поздравляли, обнимали и целовали – всем хотелось приложиться к орденоносице. Глава округа, пожелав удачной службы всем остальным девушкам, покинула зал, и сразу воцарилось более праздничное настроение – огни заиграли ярче, музыка стала громче, а в зале появились подносы с вином и тартинками.

– Мускат, и неплохой, – оценила вино Одрин, осушив свой бокал. – Возьмем еще. Это тебе не выпускной вечер, когда наливают по глоточку.

– А где ты научилась разбираться в винах? – спросила Айрина, облизываясь после пирожного с кремом.

– Ты же на Скьелде была? – удивилась Одрин. – Ах да, ты же только один день… Наверное, дальше кофе с конфетами зайти не успела?

По смущенной улыбке Айрины все стало ясно.

– Так вот, если хочешь знать, вино, кое-какие деликатесы, а также предметы роскоши мы завозим из нейтральных зон.

– Думаешь, дешевле закупать, чем тратиться на развертывание производства? – спросила Айрина.

– Думаю, правительство не хочет создавать прецедент. А то посадим виноградники, а потом придется с алкоголизмом бороться, как встарь.

– А… контрабанда? – осторожно спросила Айрина.

Одрин оглянулась.

– Не говори об этом в таких местах. Конечно, наша верхушка вино пьет ящиками, а пирожные лупит горами, но на то они и верхушка. И контрабандой никто это не называет. А называют правительственными поставками. Все, молчи об этом.

По направлению к ним шла какая-то женщина, и Айрина с удивлением и радостью признала в ней Дженну.

– Куратор Дженна! – воскликнула она и обнялась с бывшей воспитательницей.

– Айрина, девочка моя! – заулыбалась Дженна, и вокруг ее выцветших глаз собрались веселые лучики. – Какая ты хорошая! А Одрин в новой форме так просто красавица!

– Хотите вина? – Одрин подхватила еще один бокал.

– Ой, мне вообще-то не положено, это для вас, девочки… – застеснялась Дженна, но Одрин уговорила ее выпить.

– Чтобы все у вас было хорошо! – погладила Дженна своих воспитанниц по головам. – Не забывайте нас, навещайте свою школу. Ну, прощайте. Еще раз поздравляю с повышением. Счастья вам, девочки!

– Сдала старушка в последние годы, – заметила Одрин, когда Дженна удалилась. – На глазах стареет.

– Да, – вздохнула Айрина и добавила патетически: – И нас не минует чаша сия…

Одрин прыснула.

– Ну ты сказанула! Тоже мне, философ! Не поймешь, кто из вас старше – ты или Дженна. Ей уже под семьдесят, между прочим. Нам бы в ее годы так бодро держаться.

Айрина покачала головой.

– Доживем ли… А если доживем… Одрин, ты помнишь наших подруг? Лейла, Кария, Мила… Сюань. Они умерли. А Элин, она уцелела?

– Она осталась на Скьелде, чтобы работать под прикрытием. Коренная островитянка. Но боюсь, она тоже погибла.

Айрина тяжело вздохнула.

– Они погибли, а мы вот живы…

– Выпьем за них, – предложила Одрин.

– Выпьем и… забудем? – усмехнулась с горечью Айрина, на которую внезапно накатила грусть.

– А ты думаешь, у них несчастливая судьба? – спросила Одрин. – Кто знает, может, им повезло больше, чем нам. Они умерли с верой в идеалы, с верой в свою полезность для общества, с убежденностью в правоте наших идей. А мы… Жизнь сложная штука, и кто поручится, что тягот и разочарований на нашем пути будет меньше, чем успехов? А разочарование порождает сомнение. Сомнение в правильности нашего общего пути. А для гайанина нет ничего хуже сомнения, потому что вера – это наша главная путеводная звезда…

На этом монолог прервался, и обе девушки долго стояли, глядя под ноги и пытаясь осмыслить сказанное. Одрин первая тряхнула головой и потащила Айрину к подносам.

– Смотри, жюльен с грибами. Горячий! Под это дело можно и красного винца выпить. Выше нос, подруга! Сейчас танцы будут, а ты такая грустная! Обязательно надо выпить.

В центре зала народ расступился, освобождая место для пары танцоров. В круг вышла девушка в усыпанном блестками черном платье с вырезом на спине, в туфлях на высоких каблуках, с уложенными под сеточку волосами и веером. Ее сопровождал парень в черном костюме и белой рубашке, с батистовым платком в руках. Его напомаженные волосы блестели, на губах играла улыбка. «Какой красавчик!» – пронесся шепот по рядам стоявших вокруг девушек.

Айрина смотрела на юношу с сомнением в безупречности его внешности; она стала сравнивать его с Деймоном, и выходило, что кибернетик выглядел мужественнее. Но когда начался танец, она позабыла обо всем на свете, включая такую банальную вещь, как время: минуты, секунды, удары сердца просто растворились, пока на лакированном паркете бушевал страстный и пламенный пасодобль. Платье девушки исчезло, превратившись в звездный калейдоскоп – нашитые на ткань блестки заиграли, заструились искристыми ручейками по бархату ночного неба. Мириады звездных пылинок, играя друг с другом, образовали фантастический образ царицы ночи. Ее гибкая тень струилась вокруг тела юноши кольцами ночной пустоты и отступала ручьем звездопада. Музыка соответствовала ритму, а ритм танца точно следовал музыке. Когда в заключительном па девушка застыла, закрыв лицо веером, а юноша опустился перед ней на колено, зал рассыпался в аплодисментах.

Девушки хлопали, не жалея ладоней. Айрина с трудом перевела дух – она следила за танцем, затаив дыхание. Юноша поднялся, обошел по кругу зрителей, лаская улыбкой гайанок, и взял под руку рыжеволосую симпатягу, которая получила планку В-7. Конечно, все понимали, что его выбор не случаен, и тем не менее совершенно искренне аплодировали зардевшейся девушке. Та совсем спряталась за своей длинной челкой, и только радостные глаза светились на покрасневшем лице. Конечно, танцевала она далеко не так здорово, как профессионалка в усыпанном блестками платье, и юноша скользил вокруг нее с грацией покорного, но вынужденного сдерживать себя молодого жеребца.

Тем временем Одрин познакомила Айрину с танцовщицей. Она оказалась обычной девушкой, с немного оттопыренными ушами и лисьими глазенками. Звали ее Кларисса.

– Ты любишь танцы? – спросила она Айрину. – Можешь записаться в нашу танцшколу. У тебя какой ранг? Отлично, с десятого мы как раз начинаем принимать. Так что, если хочешь, приходи. Если будет хорошо получаться, сможешь выступать на торжественных вечерах, вот как я.

– А… кроме вечеров? – спросила Айрина.

– Ну, во-первых, ты можешь получить внеочередное повышение, если выиграешь чемпионат Республики по спортивным танцам или займешь призовое место. А во-вторых, у нас много отличных мальчиков, – хитро улыбнулась Кларисса. – Таких, как у нас, нигде больше нет, и все ручные. Одно это – весомый довод, или ты так не считаешь?