Как только Дженна очнулась, заботу о ней взяла на себя доброжелательная экономка миссис Уэллс. После того как хирург осмотрел Дженну и научил экономку готовить мазь, чтобы смазывать рану и крысиные укусы, миссис Уэллс приготовила ей горячую душистую ванну. Смоет она когда-нибудь с себя зловоние тюрьмы? Или оно навсегда въелось в ее кожу? Даже сильный запах обгоревшего дерева и промокшей ткани, доносившийся из комнаты напротив, не мог пересилить это.
      Когда Дженна справилась о Риджуэе, миссис Уэллс сообщила, что лейтенант ушел сразу, как только доставил ее в покои хозяина и поручил заботам врача, пообещав навестить, когда вернется. Хирург дал ей снотворное, и Дженна погрузилась в сон, едва коснувшись подушки.
      Когда она проснулась от света, лившегося в приоткрытую дверь, солнце уже клонилось к горизонту. Пухлая маленькая горничная по имени Нелл поспешила впустить спорящих лейтенанта Риджуэя и миссис Уэллс.
      – Я ее долго не задержу и не стану расстраивать, – увещевал лейтенант. – Его сиятельство оставил меня здесь за хозяина.
      – Вы знаете, что ее там крысы покусали? – пронзительно кричала экономка. – А теперь хозяин там оказался! – Она разрыдалась, и Риджуэй быстро отвел ее в соседнюю комнату.
      – Не будем расстраивать ее сиятельство, – уговаривал он. – Для нее арест обернулся кошмаром, но его сиятельство вполне способен за себя постоять, уверяю вас. Он сейчас в таком состоянии, что все крысы со страху разбегутся. – Миссис Уэллс слабо улыбнулась, и лейтенант ободряюще похлопал ее по руке. – Может быть, вернемся? – продолжил он, – Я пришел успокоить ее сиятельство, а не повергать ее в уныние.
      Женщина кивнула, и Риджуэй снова проводил ее в спальню.
      – Есть какие-нибудь новости о Саймоне? – спросила Дженна. Разговаривая в смежной комнате, лейтенант и экономка не закрыли дверь. До Дженны долетели слова «успокоить ее сиятельство», и это подняло ей настроение.
      – Нет, – ответил Риджуэй. – Простите за вторжение, миледи, но доктор велел вам оставаться в постели по крайней мере до завтрашнего дня, и я с ним согласен. Есть другие новости.
      – Пожалуйста, садитесь, лейтенант. – Дженна указала на стоявшее у камина кресло.
      – Во-первых, я послал весточку в Кевернвуд-Холл, что вы на свободе, – сказал он. – Таково было желание Саймона: известить всех, особенно вашу матушку.
      – Спасибо, лейтенант Риджуэй. Она, должно быть, от тревоги голову потеряла.
      – Именно так, – ответил он. – Из Кевернвуд-Холла пришло сообщение, с которым вам нужно ознакомиться. Его послала леди Джерси…
      – Она все еще там? – недоверчиво перебила Дженна.
      – Да. Саймон попросил ее остаться. Письмо гласит, что викарию гораздо лучше. Поскольку Саймон оставил меня, здесь за хозяина, я позволил себе распечатать послание.
      – Гораздо лучше? После чего? Я… Я не понимаю.
      – Ах да! Конечно! Простите, миледи. Столько всего произошло, что я, кажется, запутался. Оставим это, подробности могут вас расстроить.
      – Нет! Что бы ни произошло, я хочу знать. Пожалуйста, лейтенант, продолжайте.
      – Хорошо, если вы так настаиваете. – Викарий вызвал на дуэль Руперта Марнера. Я случайно оказался рядом и стал его секундантом.
      Дженна теперь окончательно пришла в себя, но оцепенение от снотворного еще осталось. Она ловила каждое слово лейтенанта.
      – Марнер и Биггинз, сыщик, которого… в которого стрелял Саймон, устроили засаду, из-за которой вы оказались в тюрьме. Саймон сразу поехал в Лондон, чтобы освободить вас. Викарий тем временем отправился вслед за Марнером в Плимут…
      – В Плимут? Что Руперту там делать? – вставила Дженна.
      – Он заказал каюту на судне, направляющемся к Нормандским островам. Марнер знал, что Саймон его из-под земли достанет, и пытался скрыться. Тут появился викарий и вызвал его от имени Саймона. Ну и чтобы защитить честь леди Эвелин Сент-Джон.
      – Роберт ранен? – Дженна боялась и в то же время хотела узнать правду.
      – Марнер выстрелил ему в спину. Он последний негодяй, а не джентльмен. Как секундант викария, я стрелял в него. Марнер мертв. Я бы в любом случае это сделал, чтобы смерть этого мерзавца не была на совести викария.
      – А… викарий?
      – Какое-то время был на волосок от смерти. Когда я уезжал из Кевернвуд-Холла, он был в коме. Очевидно, ему стало лучше, значительно лучше от заботы и внимания леди Эвелин, миледи.
      – Слава Богу! – выдохнула Дженна.
      – Ваша мать, узнав о вашем аресте, перенесла удар, но и она сейчас поправляется, как написано в письме. Я уверен, что моя весточка быстро поставит ее на ноги.
      – Спасибо, лейтенант Риджуэй. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за вашу доброту… ко всем нам.
      – Мы с Саймоном служили вместе в Копенгагене. Я был с ним, когда наше судно получило повреждение и он пострадал, спасая других. Я восхищаюсь им и уважаю за то, что он сделал для несчастных и обездоленных. Я сейчас в отпуске и возвращался из одного из госпиталей, построенных Саймоном, когда столкнулся с Нэстом. Все мы у Саймона в неоплатном долгу.
      – Что они с ним сделают? – спросила Дженна, страшась ответа, и сердце замерло у нее в груди.
      – Утром он предстанет перед судом.
      – Так скоро? – пронзительно вскрикнула она.
      – Не волнуйтесь, миледи, я приехал успокоить вас, помните?
      – Ему позволят иметь адвоката?
      – Нет, вы же знаете, что нет.
      – Что тогда… Они его…
      – Ему разрешено представить свидетелей.
      – И… вы выступите в его защиту?
      – Конечно, – сквозь смех ответил Риджуэй. – Я уверен, что Биггинз утаил информацию, от которой зависела ваша свобода. Мы оба с Саймоном в этом уверены. Да, миледи, я буду там, не волнуйтесь. Меня только одно озадачивает.
      – Что?
      – Исчезновение Фелпса, – сказал Риджуэй, – Я был в Кевернвуд-Холле, когда он поехал в Лондон с чемоданом ваших вещей. Саймону разрешили снабдить вас одеждой. Он был потрясен вашим состоянием и условиями, миледи, и велел Фелпсу не мешкая везти вещи. С тех пор Фелпса больше никто не видел и ничего о нем не слышал. Саймон беспокоится.
      – Я не могу себе представить, чтобы Фелпс скрылся, не выполнив дела, лейтенант. Он бы сразу сообщил о неудаче. Они с Саймоном… очень близки.
      – Да, я знаю.
      – Он поехал в карете Саймона?
      – Нет, миледи, это была наемная карета с четверкой лошадей, Фелпс оставил их в платной конюшне, а потом… исчез.
      – Ничего не понимаю, – озадаченно сказала Дженна. – На него это совершенно не похоже.
      – Не тревожьтесь об этом. Мы так или иначе это уладим. А теперь я вас оставлю. Отдыхайте. Постарайтесь не волноваться, миледи. Знайте, что всегда найдется выход.
      – Но погибший был сыщиком. Это не сулит ничего хорошего, не так ли?
      – Он был плохим сыщиком, миледи, и сам навлек на себя смерть.
      – Это я во всем виновата, – всхлипнула она. – Как Саймон может говорить со мной?!
      – Он вас очень любит, миледи. И это главное. Думайте об этом и предоставьте остальное мне.
 
      Саймон не пробыл в тюрьме и получаса, как сделал ошеломляющее открытие. Из темного угла грязной камеры, полной безумцев и уголовников, появился какой-то замызганный обитатель и, тронув Саймона за руку, повернул к себе.
      – М-милорд? – пробормотал едва узнаваемый голос. – Это вы? Вы не узнаете меня, милорд?
      Это был Фелпс.
      – Боже милостивый! Что ты здесь делаешь? – воскликнул Саймон.
      Заметив, как несколько голов повернулись в их сторону, он быстро потянул камердинера в темный угол, прогнав крупных крыс, роющихся в отбросах.
      – Я пробовал помочь, милорд, и все испортил. Как миледи, она…
      – Помилована, – ответил Саймон.
      – О, слава Богу, милорд, слава Богу! Они были настроены против нее. Именно поэтому…
      – Сначала расскажи, старина, как ты здесь оказался.
      – Я принес чемодан, как вы велели, милорд, но мне сказали, что уже слишком поздно, что ее время закончилось и на следующее утро ей вынесут приговор. Я сказал им, что вы везете пистолет, доказывающий ее невиновность. Это была откровенная ложь, но я думал, что она поможет выиграть время. Они были непоколебимы, милорд. Набросились на меня, попытались вытолкнуть из помещения, и я… я ударил помощника шерифа, милорд.
      – Ты, Фелпс? – пряча улыбку, изумился Саймон.
      – Да, милорд. Оглядываясь назад, я понимаю, что с моей стороны это было довольно опрометчиво, но я ошибочно решил, что мое смелое поведение убедит их в невиновности миледи. Вы сами сказали, что я что-нибудь придумаю. Тогда это было лучшее, что я мог сделать. Я так жалею, что подвел вас, милорд.
      – Даже не думай об этом, дружище. Интересно, почему они мне ничего не сказали и не освободили тебя вместе с Дженной?
      – Они не могли меня освободить, милорд. Меня приговорили к шести месяцам заключения в этой ужасной дыре. Они, вероятно, даже не связали две проблемы.
      – Всего шесть месяцев за побои, нанесенные помощнику шерифа? Удивительно, что ты не получил пожизненный срок.
      – Думаю, они решили, что шесть месяцев в таких условиях станут для меня пожизненным сроком… учитывая мой возраст. Я полон решимости доказать, что они ошибаются, милорд.
      – Тебе не придется этого делать, если Нейт Риджуэй найдет выход. Нам нужно многое наверстать.
      Камердинер от изумления открыл рот.
      – Простите меня, милорд! – воскликнул он. – А вы как сюда попали? Они узнали, что вы…
      Хотя Фелпс говорил шепотом, прежде чем он успел произнести слово «ястреб», Саймон прикрыл ему рот рукой.
      – Ш-ш, – предупредил он. – Все не так просто, старина. Биггинз мертв, я убил его. Поэтому я и сказал, что нам многое нужно сделать. А теперь, если мы сможем найти местечко, свободное от этих проклятых крыс, я тебе все расскажу.
      На следующее утро Саймон под конвоем двух помощников шерифа предстал перед судьей. Это был не тот судья, что вел дело Дженны, хотя выглядел почти так же. Саймон подозревал, что эта служба накладывает на людей свой отпечаток, как заразный недуг. Угрюмый вид устраивавшегося на своем месте молчаливого мужчины нервировал.
      – Саймон Радерфорд, граф Кевернвуд, вы обвиняетесь в убийстве Мэтью Элмора Биггинза, королевского служащего, сыщика уголовного полицейского суда. Что вы можете сказать в свое оправдание?
      – Я невиновен в убийстве, ваша честь, – ответил Саймон. – Мистер Биггинз скрыл местонахождение пистолета, принадлежащего моей жене, оружия, которое снимало с нее обвинение в грабеже. Могу добавить, что пистолет был возвращен и леди Кевернвуд помилована.
      – Да-да, милорд, но какое это имеет отношение к убийству сыщика? Я не вижу связи.
      – Я задержал мистера Биггинза с намерением привести его в суд, чтобы он сделал признание о разыскиваемом пистолете. В безумной попытке сбежать он поджег мой дом. Я открыл замок его наручников, но они еще оставались на его руке. Когда он бросился бежать, я предупредил, чтобы он остановился. Он сделал это, и, когда я приблизился к нему, он ударил меня по руке цепью. Пистолет выстрелил. Биггинз упал и покатился по лестнице.
      – Это все, Кевернвуд?
      – Думаю, этого достаточно, ваша честь.
      – Наглый выскочка! – возмутился судья. – Здесь я решаю, что достаточно, милорд. У вас есть свидетели, которые выступят в вашу защиту?
      – Да, ваша честь, – загремело от двери. Голос прогрохотал в помещении как орудийный выстрел.
      – Тогда входите, – сделал нетерпеливый жест судья.
      Саймон повлажневшими глазами смотрел на происходящее. Лейтенант появился не один. Он привел с собой кучера Марнера и врача, который обследовал сыщика. За ними шла целая колонна мужчин. Море лиц. Некоторых Саймон знал, других никогда прежде не видел. Народу было так много, что зал суда не мог вместить всех. Когда они рекой потекли мимо рядов, голоса зрителей слились в оглушительный шум. Судья несколько минут стучал молотком, призывая всех к порядку.
      – Какое безобразие! – возмутился он.
      – Действительно, – сказал Риджуэй. – Кого из нас вы хотели бы выслушать первым, ваша честь?

* * *

      Дженна только что покончила с едой, которую ей подали в постель на подносе. Миссис Уэллс и слышать не хотела о том, что Дженна спустится в столовую, несмотря на все ее заверения о хорошем самочувствии. Она уже собиралась отдать поднос горничной, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Саймон. Он был небрит, лицо покрыто темной щетиной, хвост развязался. Неужели у него в глазах слезы?.. И куда делась его хромота?
      Дженна тут же оказалась в его объятиях. Поднос с посудой полетел на пол. Пухлая горничная, прежде чем выйти, торопливо собирала с ковра то, что осталось от фарфора.
      Саймон бормотал ее имя, и более прекрасного звука Дженна никогда не слышала, он был полон страсти, любви и желания. Она отдалась его поцелую, глубокому, медленному слиянию душ. Казалось, целая вечность прошла, когда они наконец оторвались друг от друга.
      – Все кончилось, ты свободен? – спрашивала Дженна, не отрывая глаз от его лица.
      – Да, любимая, – снова потянулся к ней Саймон. – Нейт привел целую армию военных моряков, тех, с кем я вместе служил; и тех, кому потом помогал в облике Ястреба.
      – О, Саймон!
      – Нейт, конечно, поддержал меня. Потом Уилби свидетельствовал о вине Биггинза, доктор сказал, что невозможно точноу становить причину смерти этого негодяя… но сомневаюсь, что меня из-за этого освободили. Думаю, если бы приняли другое решение, в зале суда, начался бы бунт. Такого страха, как на лице судьи, я никогда не видел. Он стал буквально серым от испуга. Не хватало помощников, чтобы справиться с толпой. Но если бы их было достаточно, то в Ньюгейтской тюрьме не хватило бы места для арестантов. Кстати, этот вопрос достоин внимания. Не сомневайся, что я им займусь, даже если для этого мне придется стать членом парламента.
      – Ты? В парламенте? – вырвалось у Дженны. – Это не сильно отличается от…
      – Маски и треуголки? – закончил за нее Саймон. – Что вы думаете, миледи, я должен дать согласие?
      – Я думаю, что люблю тебя, – проговорила она, притянув его ближе.
      Саймон так прижал ее к себе, что Дженна едва могла дышать. Опустив ее на подушки, он покрывал ее поцелуями. Его руки ласкали ее тело сквозь тонкую рубашку, порхая, словно изголодавшиеся птицы. Когда они коснулись ее груди, Дженна застонала, и Саймон горячим ртом поймал с ее – губ этот стон. Она таяла и дрожала от возбуждения. Если он продолжит, она сдастся сразу. Но он не продолжил. И едва его губы оторвались от нее, как она вздрогнула, вспомнив.
      – Фелпс! – воскликнула она. – Саймон, никто не знает, что с ним случилось. Он…
      – Ш-ш, – успокоил он, запустив руки в ее волосы. – Он готовит мне ванну.
      – Ты нашел его? Где? Что случилось?
      – Знаешь, он был твоим защитником. Пытаясь выиграть время, он тоже оказался в Ньюгейтской тюрьме. Судья был рад смягчить ему наказание, учитывая спектакль, который Нейт устроил зале суда.
      Он поцеловал ее снова… и снова.
      – А теперь, любимая, – его губы нашли пульсирующую жилку на ее шее, – я приму ванну, – он распахнул ее рубашку и скользнул языком по ложбинке на ее груди, – приведу себя в порядок, – его язык дразнил ее сосок, потом снова вернулся к губам, – и тогда я тобой займусь.

      Светила луна, карета быстро катилась на север от Ньюкасла к шотландской границе. Ночь была теплая, туманная, и кучер зажег фонари. Дженна прильнула к Саймону, едва смея верить, что они наконец отправились в свадебное путешествие.
      – Мне ужасно неловко, что Фелпс в такую сырость едет наверху, – сказала она. – Он сильно простудится.
      – Это его идея, милая, – ответил Саймон. – Он хотел дать нам возможность уединиться. Фелпс – неисправимый романтик. Кто бы мог подумать!
      – Я чувствую себя немного виноватой, что мы оставили Роберта и Эвелин на произвол судьбы, а сами уехали, – помрачнела Дженна. – Викарий еще не совсем поправился.
      – А ты не думаешь, что они тоже заслуживают уединения? – упрекнул Саймон. – Ты проделала большую работу, чтобы направить стрелу Купидона в нужном направлении, тебе радоваться надо.
      – Так моя мать и позволит им уединиться, – ответила Дженна. – Но если они ее выдержат, значит, этот брак совершен на небесах, тогда им ничто не страшно, они созданы друг для друга и все вынесут.
      Саймон громко рассмеялся и притянул ее ближе. Карета легко катилась в темноте.
      – Не удивлюсь, если, вернувшись, мы снова будем украшать Кевернвуд-Холл для свадебного обеда, – заметил он.
      – Я советовала викарию взять инициативу в свои руки, – сказала Дженна, ~ но не ожидала, что дело дойдет до дуэли. Подумать только!
      – Я знаю Роба почти всю свою жизнь, и он не перестает удивлять меня.: Я мог бы рассказать истории, от которых волосы на голове шевелятся, но оставим их на другое время. Достаточно сказать, что я всегда считал Роба членом семьи, а теперь, когда это, похоже, станет реальностью, я просто счастлив.
      Дженна собралась было ответить, как в ночи грохнул выстрел. Фелпс с такой проворностью скатился с козел и со взведенным пистолетом забрался в карету, что Дженна рот открыла от изумления.
      – Впереди разбойник, милорд, – объявил он, переводя дух. – Судя по виду, мальчишка. Совсем еще зеленый.
      Карета остановилась. Одетый в черное человек в маске подъехал к карете со стороны Дженны, и Саймон быстро пересел, отодвинув ее назад.
      – Спрячь это, Фелпс, – приказал он, кивнув на пистолет в руке камердинера. – Если я не ошибаюсь, мы столкнулись с новичком, которому нужно преподать урок. Не провоцируй его, новичкам в стрельбе везет. Видит Бог, я лично в этом убедился.
      Заметив его поднятую бровь и полуулыбку, Дженна нахмурилась. Неужели он никогда не позволит ей загладить это? К ее удивлению, Саймон сунул руку в карман пальто и вытащил черную шелковую полумаску.
      – Жаль, у меня сейчас нет под рукой шляпы. Ну, моя дорогая, мне это сделать, или ты сама предпочитаешь заняться бандитом? – предложил Саймон.
      – К-кошелек или жизнь! – перебил его запинающийся голос разбойника.
      Дженна уставилась на маску. Ведь не думает же Саймон…
      – Не волнуйся, любимая, я предложил тебе это из уважения, как коллеге, – шутливо заверил ее Саймон, надевая маску. – Позволь мне, – сказал он и выскочил из кареты, выстрелив из обоих пистолетов.
      Одна пуля сбила с юнца шляпу, другая ударилась в его пистолет, и он полетел в кусты. Саймон быстро выдернул всадника из седла и подтащил ближе.
      Фелпс спустился вниз и стоял наготове, нацелив пистолет на дрожащего мальчишку. Дженна сквозь заморосивший дождь увидела в окно, как Саймон сорвал с разбойника маску. За ней скрывался испуганный юноша, которому и двадцати лет не исполнилось.
      – Ты кто, приятель? – прорычал ему в лицо Саймон.
      – Отпустите меня! – взвизгнул, вырываясь, юнец.
      – Сначала ответь, – потребовал Саймон. – Как твое имя? Отвечай побыстрее, ты и так отнял у меня много времени.
      – Д-джереми… Джереми Хиггинс. – ответил юноша, – Ой! Отпустите! Я ведь вам ответил!
      – Ну и почему ты занялся разбоем, Джереми Хиггинс? – спросил Саймон, игнорируя его причитания.
      – А вы почему? – вспыхнул юнец.
      – Храбрый щенок, – заметил Саймон, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я только что бросил это дело, – продолжал он, – и ты это сделаешь, если хочешь держаться подальше от того места, откуда я недавно вышел. – Юноша изо всех сил пытался освободиться, и Саймон встряхнул его. – Нет? Ты хочешь бросить мне вызов? Наверное, я должен найти помощника шерифа, и ты прямиком туда отправишься и займешь мое место, Ты когда-нибудь был в Ньюгейтской тюрьме?
      – Н-нет, сэр… отпустите меня! Сожалею, что вторгся на вашу территорию.
      – И еще больше пожалеешь, если сунешься на нее снова, – рявкнул Саймон, втоптав каблуком начищенного сапога маску мальчишки в грязь. Достав кошелек, он вытащил из него крону. – Вот, – сказал он, – это, конечно, совсем не то, на что ты рассчитывал, но на дорогу хватит. Ты знаешь Стеншир-Мэнор на пустошах южнее Йорка?
      – Да, – ответил юноша, – знаю, но никогда там не был.
      – Теперь ты туда отправишься. Когда приедешь, скажи графу Стенширу, что на старой дороге к Ньюкаслу ты встретился с призраком Ястреба и именно он дал тебе рекомендацию. Граф найдет тебе выгодную работу.
      – Я-я-яст… – заикался юнец.
      – И не вздумай ослушаться меня, приятель, – тряхнул его Саймон. – Я все узнаю. И тогда тебе не поздоровится.
      Саймон отпустил мальчишку, и тот, прыгнув в седло, помчался на юг, даже, не попытавшись найти оружие. Саймон, расхохотавшись, поднял пистолет. Подбоченясь, он стоял рядом с Фелпсом и смотрел вслед мальчишке, пока тот не исчез из виду. Потом, словно ничего не произошло, Фелпс взобрался на козлы, а Саймон занял свое место в карете.
      – Ты действительно думаешь, что лейтенанту Риджуэю это понравится? – рассердилась Дженна. – Навязать ему вора после того, что он для нас сделал?
      – Ты не знаешь Нейта, – сквозь смех ответил Саймон. – Он этому начинающему разбойнику быстро мозги вправит. Не волнуйся, я напишу ему из Роксборошира. – Он снова засмеялся. – Этот бедняга так перепугался, что не понял, встретился он с человеком или с призраком.
      – Ты не можешь спасти всех разбойников в королевстве.
      – Конечно, но для этого есть надежда. Если бы не призрак Ястреба, этот бедолага через неделю бы погиб.
      – Почему ты надел маску? Я не понимаю.
      – Этот урок нужно было преподать анонимно, любимая, – ответил он. – Поверь, Ястреб подходит для этого гораздо лучше, чем граф Кевернвуд. – Притянув Дженну ближе, Саймон попытался поцеловать ее.
      – Нет, только когда ты отдашь мне маску! – потребовала она, отстранившись. Если Саймон думает, что обманет ее своими поцелуями, то сильно ошибается. Дженна протянула руку и нетерпеливо пошевелила пальцами. – Давай ее сюда, – решительно сказала она.
      Саймон вытащил из кармана маску. Одарив Дженну неотразимой улыбкой, он положил маску в открытую ладонь, мягко сомкнул ее пальцы и поцеловал их. Когда Дженна быстро бросила маску в окно кареты, Саймон безудержно расхохотался.
      – Не вижу ничего смешного, – холодно сказала она.
      – Юмор в том, моя прекрасная Дженна, что ты думаешь, будто это единственная моя маска.
      – Ох! – воскликнула она, замолотив кулачками по его груди. – Саймон Радерфорд, если ты когда-нибудь даже на миг допустишь мысль о…
      Его жаркий рот поглотил продолжение. Саймой притянул ее еще ближе. Его поцелуи завладели ее сердцем, умом, душой. И она таяла от этой страсти. А карета неслась сквозь мглу к счастливому будущему.