У деревенских жителей достало совести потупить глаза и отвернуться. А Кевин-бондарь так вообще начал выбираться из толпы.
      Рейчел тем временем обратилась к тетке своего супруга.
      – Дебора – добрейшей души человек, и я не позволю выгнать ее из моего дома!
       – Вашегодома? – язвительно поинтересовалась баронесса Алодия. – Это дом вашего супруга.
      Матроны дружно закивали головами, выражая свое согласие с мнением предводительницы.
      Рейчел вспыхнула от досады и негодования, и Дебора пожалела, что вернулась. Она не могла простить себе, что из-за нее Рейчел попала в двусмысленное положение и вынуждена противостоять супругу и его тетке.
      И тут заговорил Генри:
      – Сестра моей жены – желанный гость в моем доме.
      У баронессы Алодии от изумления отвисла челюсть. Впрочем, Дебора удивилась ничуть не меньше… равно как и Рейчел. Никто из них не рассчитывал на его поддержку.
      Генри нежно положил руки на плечи Рейчел и прижал ее к себе. Жест получился трогательным и любящим… именно так поступил бы Тони.
      – Я не стану осуждать свояченицу, пока не услышу всю историю от нее самой, сказал Генри. – И еще мне не нравится, что члены моей семьи выставлены на публичное осмеяние.
      – Она опозорила всех нас! – закудахтала баронесса Алодия. – В качестве главы здешней общины я должна следить за соблюдением приличий. – Она вперила гневный взгляд в Генри. – Миссис Персиваль сбежала с мужчиной, и о ней ничего не было слышно до сегодняшнего дня. Какое оправдание для нее ты можешь предложить.
      Дебора затаила дыхание. Она не станет лгать. Если ей зададут прямой вопрос, она скажет правду.
      Но Генри ничего не стал спрашивать. Вместо этого он заявил:
      – Она стала членом моей семьи. Это наше личное дело.
      Ответом ему была мертвая тишина. А потом вдруг несколько человек зааплодировали. Даже миссис Лутон кивнула головой в знак одобрения. Матроны, до сего момента безоговорочно поддерживавшие баронессу Алодию, уже не выглядели самодовольными и самоуверенными. Да и самой старухе пришлось несколько поумерить свое благородное негодование.
      – Очень хорошо! – злобно прошипела она. – Тогда твой дом переходит под твою полную ответственность. Отныне ты сам отвечаешь за него, Генри. Но мы поговорим об этом позже. Намного позже.
      Баронесса развернулась на каблуках и вознамерилась величественно удалиться, оставив за собой последнее слово. К несчастью, ее торжественному уходу с поля битвы помешали зрители, столпившиеся в проходе. Она грозно фыркнула, и они бросились в разные стороны. Старуха вышла из лавки. Миссис Хемминг с собачонкой на руках привычно пристроилась позади… а вот почтенные матроны не последовали за ней. Вместо этого они предпочли остаться, усиленно делая вид, что не имеют никакого отношения ни к баронессе, ни к выдвинутым ею обвинениям.
      Собравшиеся молча смотрели, как баронесса решительно шагает к своему экипажу. После того как она укатила из городка, кто-то из мужчин, обращаясь к Генри, заметил:
      – Ты еще пожалеешь об этом.
      – Нет, я уверена, ничего плохого не случится! – воскликнула Рейчел. Она обернулась к мужу. – Меня не страшат ее угрозы. У нас своя жизнь. Генри, я так горжусь тобой! Ее уже давно следовало поставить на место. Ты был просто великолепен.
      Последовал новый взрыв аплодисментов. Несколько мужчин предложили угостить Генри стаканчиком, если он соблаговолит заглянуть с ними в бар. Все вышли на улицу.
      Генри широко улыбался, наслаждаясь популярностью. Прежде Дебора замечала, что остальные мужчины избегали и сторонились его.
      – Если бы я знал, что стану знаменитостью, – признался Генри, – то воспротивился бы воле тетки давным-давно.
      – Ты еще не знаменитость, – поправил его мельник, – но уже не марионетка. Ты становишься мужчиной, Генри.
      Рейчел поймала взгляд супруга.
      – Я же говорила тебе!
      Между мужем и женой протянулась какая-то ниточка, проскочила искра. Дебора ощутила укол ревности.
      Генри взял Дебору под руку и негромко, так, чтобы его никто не услышал, сказал:
      – Хотя я ожидаю, что ты объяснишь мне свои поступки.
      – Я расскажу все, что ты захочешь знать, – пообещала она, хотя и не знала точно, сколько правды сможет ему открыть.
      Последующие разговоры были прерваны восторженными воплями одного из сорванцов викария Эймса, который сломя голову несся посередине улицы. Прежде чем он успел объяснить, чем вызвано такое поведение, в деревню галопом влетел всадник. Это был Тони.
      Увидев небольшую толпу, он натянул поводья и поднял коня на дыбы, так что несколько мгновений собравшиеся в немом восторге взирали на него. Чистокровный жеребец фыркал и горячился, глаза его горели яростным огнем, он злобно грыз удила. В каждом его движении, в каждой линии благородной стати чувствовалась порода.
      Тони в седле являл собой поистине великолепное зрелище. Он был без шляпы, но его аристократическое происхождение ни у кого не вызвало ни малейших сомнений. Он выглядел непозволительно красиво. Мужчина просто не имеет права быть таким привлекательным!
      Его взгляд безошибочно нашел Дебору.
      – Я не могу жить без тебя. – Он признался ей в любви прямо здесь, на площади, на глазах у жителей Айлэма, членов ее семьи и друзей, знакомых и соседей. – Поедем со мной, Деб, – просто сказал он. – Выходи за меня замуж.
      Глаза Рейчел от изумления готовы были полезть на лоб, а многие женщины удивленно обмахивались ладонями, как веером. Даже мужчины выглядели потрясенными.
      За исключением Генри. Он храбро шагнул вперед.
      – Кто вы такой, сэр, что просите мою свояченицу уехать с вами?
      – Я граф Бернелл, – ответил Тони, и в голосе его зазвенела нескрываемая гордость.
      Одна из матрон восторженно выдохнула:
      – Настоящий граф?
      Она едва не упала в обморок, а другие принялись кланяться и прихорашиваться.
      У Генри – да благословит его Господь! – достало смелости и самообладания поинтересоваться:
      – Что заставляет вас думать, что она согласится?
      – Вы хотите сказать, что она не вправе так поступить? – оскорбленным тоном поинтересовался Тони.
      – Я всего лишь хочу сказать, что она должна сама сделать выбор, милорд.
      Тони посмотрел Деборе прямо в глаза.
      – Чего ты хочешь, любовь моя? Я предлагаю тебе все, что у меня есть.
      Но Дебора не спешила бросаться ему на шею.
      – А как же быть с разногласиями, которые возникли между нами, милорд?
       Как ты намерен поступить с леди Амелией?
      – На полпути в Дерби я сделал открытие, – ответил он, – в существование которого не верил вплоть до того момента, когда действительно потерял тебя.
      – И в чем же оно состоит? – пожелала она узнать.
      –  Только ради любви и стоит жить.Деб, я еще не знаю, как выпутаюсь из неприятной истории, в которую попал, но я сделаю это – если ты будешь рядом.
      Рейчел вздохнула и схватила Дебору за руку.
      – Поезжай! Не будь дурой. Он любит тебя.
      Дебора повернулась в зятю.
      – Генри, ты не возражаешь, если я поеду с ним?
      – И сделаешь меня свояком настоящего графа? И ты еще спрашиваешь! – Потом, отбросив шутки в сторону и вновь став серьезным, он заявил: – Мы благословляем тебя. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он неловко обнял ее. – Теперь моя тетка окончательно перестанет совать нос в твои дела.
      Они весело рассмеялись.
      Дебора повернулась к жителям, которые, затаив дыхание, наблюдали за разворачивающейся у них на глазах сценой.
      – Я никогда не забуду этого мгновения. Никогда!
      – Поезжайте! – выкрикнула миссис Лутон, и ее напутствие хором подхватили все остальные.
      Отбросив последние сомнения относительно того, правильно ли она поступает, Дебора последовала зову сердца.
      Она подбежала к Тони.
      Его жеребец, горячась, нервно перебирал тонкими ногами. Она протянула руку возлюбленному. Тот одним рывком, как пушинку, поднял ее в седло и усадил перед собой.
      Дебора блаженствовала, вновь оказавшись в его объятиях. Она была там, куда стремилось ее сердце.
      – Подождите! – крикнул Генри, – Каковы ваши планы? Граф вы или нет, но я не потерплю, если вы будете дурно с ней обращаться.
      – Через три дня она станет графиней, – ответил Тони. Пришпорив коня, он пустил его галопом. Оглянувшись, Дебора увидела, что Рейчел и Генри, взявшись за руки, смотрят им вслед.
      Что касается остальной аудитории, то жители деревни уже расходились по домам, торопясь поделиться с соседями и друзьями последними сплетнями.
      Дебора откинулась назад и прижалась к груди Тони.
      – Мы только что породили новый скандал, – заметила она.
      – Нет, любовь моя, – поправил он. – Мы только что стали легендой.
      Экипаж Тони поджидал их в нескольких милях дальше по дороге. Завидев Дебору, кучер приподнял шляпу:
      – Рад видеть вас снова, миссис Персиваль.
      – Благодарю вас. Я тоже очень рада, что вернулась, – призналась Дебора.
      Тони поспешно подсадил ее в экипаж.
      – В Гретну, Дэвис! И не останавливайтесь, пока мы не доберемся туда.
      – Будет исполнено, милорд.
      Не успела дверца захлопнуться, как Дэвис щелкнул кнутом,и кони сорвались с места. Тони привлек Дебору к себе.
      – Теперь ты моя.
      Она кивнула в ответ, стараясь не думать о леди Амелии и грядущем скандале.
      Но он легко прочел ее мысли.
      – Я откажусь от своего слова, Деб. Я возьму вину на себя и сделаю все, что в моих силах, чтобы леди Амелия никоим образом не пострадала. – Он поцеловал ей руку. – Мы должны рискнуть.
      Дебора оказалась достаточно эгоистичной, чтобы не возражать.
      Они быстро мчались вперед, меняя по пути лошадей и кучеров. Они не останавливались даже на ночлег и спали в экипаже. Если кому-то из них и приходила в голову мысль, что спешить теперь незачем, никто не высказал ее вслух. Он держал ее в своих объятиях, обещая, что в следующий раз они будут заниматься любовью уже в качестве мужа и жены.
      На следующий день к полудню они достигли границы.
      Рассказы, которые Дебора слышала о Гретне, шотландской деревушке, в которой английские пары могли обвенчаться безо всяких формальностей, оказались намного романтичнее действительности. По улицам не двигались свадебные кортежи, а люди, которых она видела, выглядели богобоязненными и добрыми христианами.
      Их кучер направил карету во двор кирпичной гостиницы, стены которой поросли мхом. Называлась она «Узы брака».
      – Ну что же, – заметил Тони, – название подходящее. Ты готова, любимая?
      Да, она была готова. Однако непременно должна была еще один, последний раз высказать вслух свои сомнения.
      – Я не могу не беспокоиться о леди Амелии. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала.
       – Япредложу Лонгесту любую реституцию, какую он только пожелает, за исключением того, чтобы отказаться от тебя, – пообещал Тони. – Кроме того, должен заметить, что ты терзаешься чувством вины, но если бы карты легли по-другому, то она бы и не вспомнила ни о тебе, ни о твоих чувствах.
      – Она еще молода, – ответила Дебора, – а чувство вины усиливается с возрастом.
      Тони рассмеялся.
      – Хорошо сказано. Пойдем, я хочу увидеть, как ты станешь новобрачной.
      Он выбрался из кареты и подал ей руку. Дебора последовала за ним, и они, войдя в гостиницу, оказались в огромном помещении, где, по-видимому, размещались бар и столовая. Их шаги гулко звучали по недавно подметенному и чисто вымытому деревянному полу. В дальнем углу комнаты они заметили служанку и владельца гостиницы, которые внимательно наблюдали за молодой, хорошо одетой парой, обменивающейся брачными клятвами перед лицом добродушного джентльмена, без лишней официальности проводящего церемонию. В одной руке он держал здоровенную кружку с элем, а другой сжимал черный молитвенник. Широкополая шляпка полностью скрывала лицо невесты, а жених стоял, повернувшись к ним спиной.
      Кланяясь, к ним приблизился владелец гостиницы, невысокий пухленький коротышка с копной рыжих волос.
      – Меня зовут Рейд, – заявил он вместо приветствия. – У нас сейчас идет бракосочетание.
      – Мы бы тоже хотели пожениться, – пояснил Тони. – А также поужинать и получить комнату на ночь.
      – Вам повезло, – ответил Рейд. – У меня как раз осталась одна комната. – Указав на кипу документов, лежавших на стойке бара, он предложил: – Заполните свидетельство о браке, и мы обвенчаем вас в мгновение ока.
      Дебора тем временем не сводила глаз с пары, которая сочеталась браком. Невеста дрожала всем телом и с трудом выговаривала слова брачного обета. Быть может, молодой женщине грозила опасность? Или она готова была упасть в обморок от страха? Но Деборе некогда было особенно раздумывать над чужими проблемами. В первую очередь ее интересовало, хватит ли у нее самой мужества выдержать церемонию до конца. Ее жених вел себя очень заботливо и внимательно, но при этом явно спешил как можно быстрее покончить с необходимыми формальностями.
      Джентльмен, проводивший брачную церемонию, отнюдь не принадлежал к лицам духовного звания. В Шотландии можно было принести брачный обет перед «свидетелями», в отсутствие священника, но процедура бракосочетания, тем не менее, считалась абсолютно законной. Свидетелей частенько именовали «кузнецами», отдавая дань традиции, восходившей к римскому богу Вулкану, который, помимо того что в качестве кузнеца изготавливал молнии для небожителей, еще и являлся верховным жрецом брака. И здешний кузнец, такое впечатление, изо всех сил старался соблюсти обряд англиканской церкви, включая праздничное убранство бара и прочее. Молодая пара перед ним произносила последние слова обета, давая согласие хранить верность друг другу в богатстве и бедности.
      Мистер Рейд привлек внимание Деборы, задав ей несколько вопросов.
      – Ваше имя, мисс?
      – Дебора Сомерсет Персиваль.
      – Вы не замужем?
      – Нет, не замужем, – ответила Дебора, нахмурившись и бросая деланно недовольный взгляд на Тони.
      Мистер Рейд заметил, что они переглянулись, и пояснил:
      – Таков закон. Мы обязаны задать эти вопросы. Итак, вы находитесь здесь по своей доброй воле, мисс?
      – Да.
      Он повернулся к Тони.
      – Ваше имя, сэр?
      – Энтони Алдерси, пятый граф Бернелл.
      Не успели эти слова сорваться с его губ, как новобрачная вскрикнула и резко обернулась.
      – Бернелл? – пролепетала она и лишилась чувств.
      Новоиспеченный муж едва успел подхватить ее, но и он был удивлен сверх всякой меры. Держа молодую женщину на руках, он зарычал на Тони, как собака, защищающая сахарную кость.
      – Не подходи ко мне, Бернелл. Ты ее не получишь. Я скорее убью тебя, чем позволю прикоснуться к ней!
      Все находившиеся в комнате уставились на Тони, которого, похоже, ничуть не обеспокоила эта угроза.
      Собственно говоря, он выглядел чрезвычайно довольным.
      – Дебора, позволь представить тебе полковника Филиппа Борда. Мы с ним учились в одной школе.
      Женщина, лежавшая без чувств на руках полковника, пришла в себя. Ее шляпка упала на пол, открыв роскошные волосы цвета спелой пшеницы. Она была невероятно красива, и Дебора поняла, что они уже встречались.
      – Леди Амелия?
      Тони удовлетворенно кивнул.
      – Если не ошибаюсь, мой друг Борд намерен жениться на ней.
      – Мы уж е женаты, – заметил Борд.
      – Я должен еще сделать официальное объявление, – поправил его кузнец. – Ну, вы понимаете… То, что соединил Господь… и так далее.
      – В таком случае поторопитесь, любезный, – сквозь зубы прошипел Борд. – Алдерси приехал сюда для того, чтобы помешать нашей свадьбе!
      – Напротив, я… – дружелюбно начал Тони.
      Не успел он закончить, как позади них раздался громоподобный голос:
      – Зато я сделаю это! Я прибыл для того, чтобы помешать этому браку!
      Головы всех присутствующих повернулись к двери, на пороге которой стоял худощавый, дорого и изящно одетый джентльмен с орлиным носом. За его спиной высились трое крепких, широкоплечих слуг, загораживавших выход из комнаты.
      – Наконец-то я нашел вас, Борд! И когда я с вами покончу, вы пожалеете о том, что родились на свет.
      Леди Амелия жалобно вскрикнула: «Папа!» – и снова потеряла сознание, в этот раз по-настоящему. Рейд, кузнец и служанка за стойкой бара бросились врассыпную, ища, где бы укрыться от греха подальше.
      Тони взял Дебору под руку и спокойно, словно ничего не случилось, представил ей вновь прибывшего:
      – А это, любовь моя, и есть знаменитый лорд Лонгест.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ