ГЛАВА 21

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила Кристи.

— Найти Джея.

От спокойствия, с которым Кейн произнес это, Кристи похолодела, хотя, казалось, большего удара, чем от Джо-Джо, получить уже было нельзя.

— И как же мы его найдем? — спросила Кристи.

— Сначала попробуем через галерею «Шерберн».

— Санта-Фе, — вздохнула она. — Это далеко отсюда?

— Слишком далеко, чтобы ехать туда сегодня. Кристи вопросительно посмотрела на Кейна.

— Ты выглядишь усталой, Рыженькая.

— Для того чтобы сидеть в кабине, много энергии не требуется.

— Мы остановимся на ранчо Привидений. — Кейн словно не слышал ее. — Слышала когда-нибудь о нем?

Кристи улыбнулась:

— Каждый, кто когда-нибудь интересовался искусством и модой, слышал о Ранчо Привидений и о Джорджии О'Киффи.

— Тогда, стало быть, ты слышала и о долине реки Чама, и об Абикви.

— Разумеется.

— Посмотри вокруг себя, дорогая. То, что блестит там, справа, и есть река Чама.

Эти названия вызвали в памяти Кристи ряд картин: дорога на Блейк-Плейс, церковь на ранчо де Таос, длинный ряд тополей и ворон, каркающий, словно накликая смерть.

Кейн указал на горы, встававшие перед ними на горизонте.

— Ранчо Привидений там. Теперь там что-то вроде курорта для церковных деятелей. А управляет им мой друг.

— Ранчо Привидений действительно так красиво, как рассказывают?

— Об этом ты скажешь мне завтра, — засмеялся Кейн.

Кристи вопросительно посмотрела на него.

— Мы проведем там ночь, — объяснил он.

Проехав еще с милю, Кейн свернул с шоссе на гравиевую дорогу, ведущую по направлению к скалам и каменистым плато. С дороги плохо были видны строения, но до них оказалось недалеко.

Кейн остановился на небольшой стоянке и выключил мотор.

— Похоже на первоклассный курорт, — сказала Кристи.

— Если приглядишься получше, то увидишь то, что осталось от старого ранчо.

Он вылез из машины.

— Скоро вернусь.

Кристи вылезла из кабины, разминая затекшую спину, и уселась на подножке, любуясь закатом.

За новыми зданиями виднелись остатки старых: сараи, запущенный сад, заросшие канавы, когда-то орошавшие всю площадь в пятнадцать акров.

Остатки старого ранчо выступали из-под новых построек, словно полупризрачный каркас. Догорел последний луч заката, и тени прошлого исчезли — осталось лишь переливающееся яркими огнями настоящее.

Через несколько минут из длинного дома, в котором размещался обслуживающий персонал ранчо, показался Кейн.

— Нам повезло, — сказал он, подходя к машине. — Мэк всегда держит одну из старых хижин про запас для случайных гостей. Там есть даже еда, если нам не лень готовить.

— Я не против, — зевнула Кристи. — Извини. Я действительно очень устала.

— Просто у тебя кончается адреналин.

Рассмеявшись, Кейн подхватил ее на руки и осторожно усадил обратно в кабину, сел сам и направил машину к хижине, стоявшей отдельно от других на противоположной стороне каньона.

Фары выхватили из темноты небольшой старенький кирпичный домик с плоской крышей, окна которого смотрели на темные, таинственные скалы. Кейн выключил мотор, и ночь наполнилась стрекотанием кузнечиков.

— Может быть, по манхэттенским стандартам и не блеск… — сказал Кейн, смотря на хижину.

— Здесь свои стандарты и свои традиции, — ответила Кристи.

— Древние, как пещеры анасазей.

Кейн понял, что Кристи говорит это совершенно серьезно.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — сказал он через минуту.

— Это потому, что ты смотришь на меня и думаешь о Нью-Йорке, о Джо-Джо, о своих проблемах… Кристи запнулась и глубоко вздохнула.

— Впрочем, что касается проблем, то здесь ты, пожалуй, прав, — признала она. — Я действительно принесла тебе много хлопот.

— Твоей вины здесь нет, Рыженькая. Проблемы начались много месяцев назад.

— Много лет назад. — Ее голос срывался. — Все это началось тогда, когда я уехала в Нью-Йорк и оставила Джо-Джо одну.

— Ерунда, Рыженькая.

Кристи устало покачала головой:

— Я была единственной, кто мог найти к ней подход. И я уехала. Никогда себе не прощу…

— Джо-Джо сама выбрала, что хотела, — сказал Кейн, вылезая из кабины. — И ничьей вины, кроме ее собственной, здесь нет.

Кристи спрыгнула на землю. Напряжение, в котором она жила весь день, измучило ее, и, когда ноги коснулись земли, она чуть не упала от слабости.

— Давай не будем говорить о Джо-Джо, — сказал Кейн. — А то это тебя совсем доконает.

Кристи понимала, что он прав. В первый раз в жизни она почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Это чувство было ей неприятно, но она была не в силах с ним бороться.

Хижина оказалась не заперта. Кейн широко открыл дверь и включил свет. По западным меркам, хижина была обставлена роскошно. Единственная комната все еще хранила дневное тепло и запах высохших цветов, стоявших в вазе на столе. Один угол комнаты был оборудован под кухню, дверь с противоположной стороны вела в ванную. В комнате стоял двухспальный диван.

Кристи посмотрела на Кейна, словно задавая вопрос, который рано или поздно неизбежно должен был возникнуть.

— После ужина кинем жребий, кому спать в машине, — сказал Кейн.

— На железном полу?

— На матрасе. Ларри не дурак.

Кейн открыл окна, и прохладный ночной воздух проник в комнату.

— Нужно развести огонь, — сказал Кейн. — Я принесу дрова, а ты пока посмотри, что можно приготовить на ужин.

— Ты хочешь что-нибудь заказать? — улыбнулась Кристи.

— Это на твое усмотрение. Я не привередлив.

Кристи догадывалась, как голоден Кейн. Самой ей казалось, что она не ела уже несколько дней.

«Вот почему я чувствую себя такой слабой. Я просто голодна».

Кристи быстро просмотрела содержимое кухонных шкафов и маленького холодильника. В холодильнике оказались яйца, сыр, масло и несколько лепешек. В буфете — большая банка фасоли, бутылка вина и банка кофе.

Кофейник и чугунная сковорода стояли на плите, поскольку в шкафу было очень мало места. Пошарив у плиты, Кристи нашла спички.

Пока Кейн разводил огонь в маленьком камине, Кристи накрывала на стол. Лепешки шипели на политой маслом сковороде.

— Пахнет аппетитно, — сказал Кейн, садясь за стол. — Спасибо за ужин.

Она удивленно посмотрела на него:

— Не стоит. Подумаешь — разогреть лепешки!

— Не скажи. Я люблю ужин, приготовленный в домашней обстановке.

Ели они молча, глядя на уютное пламя камина. Где-то несколько раз протяжно прокричала сова. Из рощи на противоположном краю каньона ей ответила другая.

Закрыв глаза, Кристи наслаждалась тишиной и уютом. По звуку она поняла, что Кейн наливает ей кофе. Этот звук странным образом был похож на таинственные ночные шорохи за окном.

— Почему ты рассталась со своим другом? — спросил вдруг Кейн.

Кристи пожала плечами.

— Хорошо, начнем сначала, — сухо сказал он. — Почему ты в свое время с ним сошлась?

Кристи открыла глаза.

Кейн не сводил с нее своих янтарных, ярко горящих глаз.

— Мы оба ошибались, — ответила она. — Я думала, что ему нужна женщина, которую он мог бы водить на выставки, на концерты…

— И с которой спать?

Кристи пожала плечами:

— Секс не был для нас главным. А потом ему исполнилось сорок и захотелось семьи, дома, уюта…

Кейн рассмеялся, покачав головой:

— И чего еще?

Она удивленно покосилась на него.

— А почему ты порвала с ним именно тогда, когда я сидел в баре с Ларри? Ведь это, кажется, произошло именно тогда? Ты сказала этому типу…

— Его зовут Ник.

— …чтобы он убирался к черту.

— А что, по-твоему, я должна была ему сказать? Что я шляюсь по Дикому Западу с человеком, которого разыскивают за убийство индейца по имени Джонни Десять Шляп, который, в свою очередь, хотел убить нас обоих? Что я видела, как погиб человек, как истекала кровью собака…

Голос Кристи сорвался.

— Успокойся, родная. Все в порядке.

— Нет, не в порядке.

Кристи почувствовала, как к горлу подступает комок, она хотела замолчать, но не могла. Сознание ненормальности того, что случилось, охватывало ее темными волнами, словно она проваливалась в какой-то грязный омут…

— Или, может быть, я должна была ему сказать, — продолжала она, — что ищу свою тайную сестру, которая есть не кто иная, как всемирно известная модель, чей портрет он видит в каждом журнале?

Глаза Кейна сузились.

— Нику нравилась Джо-Джо?

— Они никогда не встречались. Ник до самого последнего времени не знал, что мы сестры.

— Почему?

— Потому что я чертовски устала быть некрасивой сестрой знаменитой красавицы.

— Некрасивой? Ты с ума сошла, Рыженькая!

— По сравнению с Джо-Джо я уродина, — мрачно сказала она.

— Во всяком случае, не для меня.

Кристи не услышала его.

— Или, может быть, я должна была рассказать Нику о Питере Хаттоне, который украшает свою спальню скульптурами демонов и любит смотреть, как моя сестра трахается с местными ковбоями?

— Не думаю, что Ник будет готов такое услышать.

Она рассмеялась:

— Я тоже!

Кейн вдруг осторожно, но настойчиво вынул у нее из рук чашку с кофе.

— Кофеин тебе сейчас нужен меньше всего, — сказал он.

Он вылил кофе в раковину, сполоснул чашку и достал из бара бутылку бренди. Он налил большой бокал и поставил его перед Кристи.

— Я столько не выпью.

— Я тебе помогу.

Кристи вдохнула аромат бренди и отпила глоток.

— Потрясающе!

— Ну и кто ханжа? — спросил он.

Она рассмеялась. Он снова погладил ее волосы и начал неторопливыми привычными движениями убирать со стола.

— Я уберу, — предложила Кристи.

— Нет, — ответил он, — не будем нарушать правило: один готовит, другой убирает.

Кристи кивнула и стала маленькими глоточками пить бренди, глядя на Кейна, не по-мужски привычно справлявшегося с посудой.

Прибравшись, Кейн подошел к камину, бросил в него зажженную спичку и стал смотреть, как разгорается пламя. Огонь медленно, словно пробуя, перебирался со стружки на поленья. Вскоре комната наполнилась кедровым ароматом.

Кейн взглянул на Кристи:

— Сядь поближе к огню. Когда смотришь на огонь, успокаиваешься.

Диван был мягким и потертым. Кристи с удовольствием погрузилась в его подушки, откинув голову назад. На какое-то время воцарилась тишина, лишь потрескивали поленья в печи и мирно пел сверчок. Пламя отбрасывало на все вокруг причудливые блики.

Кристи успокаивалась. Минуты текли медленно, в такт с медленной пляской огня. Кейн медленно протянул ей бокал. Их пальцы соприкоснулись. Это прикосновение напомнило Кристи о прошлой ночи.

— Похоже, ты немного успокоилась, — сказал Кейн.

— Я вспомнила, как когда-то, давным-давно, ты поймал меня рядом с домом Хаттона и привез к себе домой.

— Давным-давно? — усмехнулся Кейн. — Это было прошлой ночью.

— Мне кажется, прошла целая вечность.

Голос Кристи был тихим и напряженным, как и ее лицо.

— Выпей еще, — сказал он.

— Ты что, хочешь меня споить?

— Хочу.

В голосе Кейна было нечто, что заставило Кристи резко повернуться к нему. Он пристально разглядывал ее — волосы, лицо, губы, руки. На какое-то мгновение она испугалась.

— Тебе уже поздно бояться меня, — сказал Кейн.

— Ты на меня никогда так раньше не смотрел. Он как-то странно улыбнулся.

— Я всегда на тебя так смотрел. Только ты не смотрела на меня. До сих пор.

Кейн отодвинул бокал и медленно подошел к Кристи. Она потянулась к нему, не в силах больше бороться со своим чувством. Это чувство не покидало ее с первой минуты, как она увидела его. Прошли лишь сутки с тех пор, как они вместе, но ей казалось, что так близко она не знала ни одного мужчину.

И сейчас она хотела знать о нем больше, знать о нем все. Это желание сжигало ее сильнее, чем пламя камина кедровые дрова.

По телу Кристи пробежал словно ток, когда рука Кейна нежно дотронулась до ее лица. Он долго смотрел на нее, исполненный и величайшей нежности, и горячей страсти. Затем наклонился и на мгновение прикоснулся губами к ее губам.

— Да или нет? — прошептал он. — Да или нет, родная?

— Да, — просто сказала она.

Кристи вдруг почувствовала теплоту, разливающуюся по всему телу. Она улыбнулась, и Кейн крепко обнял ее. Тело ее жаждало ласк.

Он легко подхватил ее и понес через всю комнату. Очнулась она рядом с ним на диване. Кейн смотрел на нее, словно ожидая разрешения.

— Я не дразню тебя, — сказала Кристи. — Если я сказала «да», то это действительно значит «да».

Она протянула к нему руки, и их тела сплелись так естественно, словно они были любовниками уже много лет, словно были созданы друг для друга.

Кристи жадно подставила губы для поцелуя. Никогда еще ни один мужчина не был столь желанен.

Поцелуй был долгим и страстным, наполнившим тело Кристи блаженным теплом. Придерживая одной рукой за талию, Кейн ласкал ее, не отрывая губ от ее рта.

Наконец она оторвала губы от его рта и прильнула к нему, ожидая дальнейших ласк.

— Кейн… — прошептала Кристи.

Она изгибалась под его руками, как пантера, отдаваясь новым, доселе неведомым ей ощущениям.

Пальцы Кейна начали осторожно расстегивать пуговицы ее блузки. Она снова впилась губами в его губы, сама не веря, что способна на такую страсть. Она уже больше не могла и не хотела сдерживать себя.

Его пальцы нежно гладили ее подбородок, ложбинку на шее, плечи. Когда они наконец коснулись груди, Кристи невольно застонала.

— Черт побери, — прошептал Кейн, — если б ты знала, как ты меня заводишь!

Кристи почти не слышала его. Никогда еще ни один мужчина не ласкал ее так умело, интуитивно понимая все ее желания.

С губ Кристи срывался блаженный стон. Она готова была слиться с ним в одно целое. Кейн знал это, он видел, чувствовал это.

Ничего не видя от страсти, Кристи нащупала пряжку ремня Кейна. Но вдруг рука Кейна мягко, но настойчиво остановила ее руку.

— Кейн?

Ответа не было. Кристи подняла голову: на нее смотрели янтарные глаза.

— Кейн, в чем дело? — спросила она. — Я что-то делаю не так?

— Нет, Рыженькая. Ты делаешь все правильно. Чертовски правильно. Никогда еще ни одна женщина не заставляла меня до такой степени потерять контроль над собой…

Холодные огоньки в глазах Кейна отрезвили Кристи.

— Разве любовь не означает как раз потерять контроль над собой? — спросила она через минуту.

— Кристи…

Кейн тяжело вздохнул и отвел взгляд.

— Я вижу, как горячо ты любишь свою сестру, — сказал он после долгого молчания. — Мало кто из людей способен на такую любовь. В этом — твоя сила. И в этом — твоя слабость. Джо-Джо использует тебя. Я не могу позволить себе поступить с тобой так же.

До Кристи не сразу дошел смысл слов Кейна. Она почувствовала себя так, словно на нее вылили ушат ледяной воды.