Геннадий Максимович
      Фраза из дневника
      Инспектор Пьер Тексье ехал в вычислительный центр института информации. Несколько минут назад дежурный вычислительного центра обнаружил в одном из машинных залов тело мужчины. Дежурный знал в лицо всех работников института, но этот человек был ему неизвестен. Когда инспектор прибыл на место, он застал там сержанта полиции из ближайшего участка. Это был пожилой человек, уже давно начавший седеть и полнеть, которому явно в этот ночной час больше хотелось спать, чем торчать здесь. Увидев, что Тексье молод, он отозвал его в сторону и почему-то несколько испуганно прошептал:
      - Вы знаете... Быть может, вам лучше все-таки позвонить своему начальству?
      - Это почему? - спросил Пьер, стараясь придать раздраженному голосу суровость.
      - Да понимаете ли... я проверил документы убитого. Так вот, это Франсуа Люзьен - известный ученый, лауреат нескольких международных премий, участник многочисленных международных комиссий и почетный член многих академий. Может быть, вам все же позвонить начальству?
      - Я сделаю все, что сочту нужным... - Голос Тексье стал более жестким.
      - Ну как хотите, - чуть обиженно сказал старый полицейский. - Я счел своим долгом предупредить вас. Тогда пойдемте. Он здесь, рядом.
      Они вошли в большой зал, заполненный компьютерами. Тексье увидел распростертого на полу человека без пиджака и с полуразвязанным галстуком. Голова и руки его лежали на открытой крышке компьютера. Казалось, что это мастер, взявшийся чинить электронно-вычислительную машину и внезапно уснувший.
      Пьер огляделся. Неподалеку от компьютера висел на стуле пиджак.
      - Что, пиджак так и висел здесь? - спросил он старого полицейского и начал набивать трубку.
      - Нет, он валялся рядом с ним. Я пометил на полу это место и поднял его, когда искал документы. - И, увидев недовольство в глазах инспектора, добавил: - Он валялся, как будто Люзьен метался, прежде чем упасть. Видите, у него и галстук развязан только наполовину, и ворот рубашки расстегнут на две пуговицы.
      Они отодвинули тело от машины и положили на спину. Тексье осмотрел его. Видимых следов насилия на теле Люзьена не было. Одно только удивило - лицо мертвеца. Это было лицо красивого пожилого человека, на котором, казалось, застыло выражение счастья и умиротворенности. Такого Тексье раньше видеть не приходилось. Во всех случаях, с которыми он сталкивался, смерть заставала людей, когда их лица были искажены гримасой ужаса или ярости. Но счастья... Нет, такого не бывало.
      - Где находится дежурный, который его обнаружил? - спросил Пьер.
      - Он ждет вас в соседней комнате. Кроме того, не дожидаясь вас, я вызвал сюда директора вычислительно центра.
      - Это вы сделали правильно. Я пойду поговорю с дежурным, но перед этим позвоню и вызову экспертов. А вы встретите их.
      ...Разговор с дежурным ничего не добавил к тому, что Пьер уже знал. В это время, то есть ночью, люден в вычислительном центре почти не бывает. Если работы много, то на ночь остаются несколько операторов и программистов. Но это бывает нечасто... Машины же почти всегда включены, так как обмен информацией, ее сбор и обработка ведутся круглосуточно.
      По мнению дежурного, ночью в вычислительный центр постороннему человеку проникнуть практически невозможно. Система сигнализации отлажена хорошо, проверяется регулярно, и при ее повреждении тревога раздается сразу же. Охранники знают всех сотрудников в лицо, да и документы требуют у каждого.
      Инспектор раздумывал над тем, какой еще вопрос задать дежурному, когда появился полицейский и доложил, что пришел директор вычислительного центра. В комнату вошел грузный человек лет пятидесяти. Поздоровавшись и представившись, он тут же тяжело плюхнулся в глубокое, изрядно потертое кресло напротив. Первое, что бросилось в глаза инспектору; директор постоянно вытирал потеющий лоб и довольно большую лысину. Делая вид, что что-то записывает, Пьер наблюдал за ним, пытаясь понять, всегда ли он так часто потеет или же это чем-то вызвано, например, смертью Франсуа Люзьена.
      - Нам только мертвецов не хватало, - усталым голосом прервал директор явно затянувшееся молчание.
      - А вы знали его? - спросил Пьер, пытаясь раскурить потухшую трубку.
      - Я еще не знаю, кто это. Сержант не показал мне труп, даже не разрешил подойти к нему. Но, в общем, это и хорошо. Я страшно боюсь покойников. Когда год назад умерла моя жена, я даже квартиру сменил. Мне все казалось, что она может прийти ко мне. А в новой квартире вроде спокойнее. Так разрешите узнать, кто же там?
      - Франсуа Люзьен...
      - Кто?.. Франсуа?.. Этого быть не может?!. Он просто не мог этого сделать?!.
      Директор встрепенулся, и Тексье не понял, что его больше смутило: что Франсуа Люзьен попал в вычислительный центр или что он лежит здесь мертвый. А может, он просто был уверен, что Люзьен не мог сделать чего-то _этого_.
      - Вы были знакомы с ним? - Пьер все-таки раскурил трубку и теперь опять взялся за блокнот.
      - Да, в общем-то, был знаком. - Директор все еще не мог вытереть Со лба постоянно выступающий пот. - А можно ли мне все-таки взглянуть на него?
      - А вы что, не верите тому, что я сказал, или уже перестали бояться покойников? - Пьер был явно удивлен просьбой директора.
      - Знаете ли, не каждый день у меня в вычислительном центре появляются знакомые, да еще в таком виде...
      - Да нет, я не против. Можете посмотреть. Пойдемте.
      Пьер встал из-за стола, положил блокнот в карман, затянулся начавшей было гаснуть трубкой и вышел из комнаты вместе с директором. С одной стороны, ему хотелось еще раз взглянуть на этого Франсуа Люзьена, а с другой - он счел необходимым понаблюдать, как будет вести себя директор, увидев своего знакомого, распростертого на полу.
      Когда они совсем уж было подошли к мертвецу, директор вдруг остановился и даже попятился.
      - Нет, не могу. Я уже отсюда вижу, что это действительно Франсуа, то есть Люзьен... Это он... Сомнений нет... Хотя, пожалуй, я все же взгляну.
      И он быстро подошел к трупу. Сначала директор просто смотрел. Но вот он стал вглядываться в лицо Люзьена и побледнел. Вытиравшая пот с лысины рука вдруг остановилась и замерла в воздухе. Глаза его расширились, и, обернувшись к Тексье, он произнес дрожащими губами:
      - Вы видели его лицо?.. Нет, вы его видели? Он же Просто был счастлив... Вы знаете, я в последнее время его таким не видел... Да, не видел, это точно... Простите, можно воды?
      Не дожидаясь приказа, полицейский принес стакан. Директор быстро выпил его большими глотками и стал искать глазами, куда бы поставить. И тут взгляд его опять упал на мертвеца. Директор отпрянул и почти выкрикнул:
      - Пойдемте отсюда! Я больше не могу! Это же просто невозможно вынести, - и, резко повернувшись, почти выбежал из зала.
      Они опять прошли в комнату, где начали свой разговор. Директор бросился в кресло. Он закрыл глаза и сидел так довольно долго.
      - Так вы хорошо знали Франсуа Люзьена? - спросил Пьер, когда директор немного пришел в себя.
      - Как вам сказать. Друзьями мы не были. Я и не уверен, что Франсуа имел настоящих друзей. Как и многие талантливые люди, при внешней общительности человек он был довольно сухой и замкнутый. Он был поглощен своими делами, наукой, работой, всеми этими комиссиями и заседаниями. Думаю, что у него просто не хватало времени на друзей.
      - Но здесь, у вас, он часто бывал?
      - Не очень. Так, иногда. Ведь он химик. Что ему здесь делать? Директор опять начал усиленно вытирать лоб и лысину. И по тому, с каким усердием он делал это, Тексье понял, что он просто обдумывает, что ему стоит говорить, а что - нет. - Да, кстати, Люзьен был у меня сегодня. Точнее, вчера, ведь сейчас уже утро. Так вот, вчера он был у меня, хотя вообще-то заходил, как я уже сказал, очень и очень редко. За то время, как я работаю здесь директором, он был у меня всего раза четыре.
      - А в котором часу он был у вас?
      - Да где-то среди дня, в час примерно.
      - А что, вы были ему зачем-то нужны?
      Директор задумался и опять начал старательно вытирать лысину.
      - Да нет, особенных дел у него ко мне не было, - ответил он после некоторого молчания. - Посидел около получаса и ушел. Провожать я его, правда, не стал, мне как раз позвонили.
      - Так, значит, вы представления не имеете, как мог сюда попасть Люзьен и что ему ночью было здесь нужно? А может быть, вы хотя бы догадываетесь, что могло с ним произойти? - спросил Пьер и принялся набивать трубку.
      - Представления не имею.
      - Что ж, тогда не буду вас больше задерживать.
      - И я могу идти?
      - Да, конечно. Но только никуда не уезжайте, вы еще можете мне понадобиться.
      - Если я вам понадоблюсь, вы всегда сможете меня найти. До работы я дома, потом здесь, ну а вечером опять дома. Так что разрешите откланяться.
      - Да, да, да, до свидания! - ответил Пьер и встал. Ему уже нечего было делать в этой комнате.
      Тексье пробыл в вычислительном центре еще довольно долго. Он поговорил с начальником охраны, осмотрел систему сигнализации, хотя уже прекрасно понимал, что это совершенно не нужно. У него по еще непонятной ему самому причине сложилось мнение, что Франсуа Люзьен просто не уходил из центра после того, как побывал у директора. А когда он прошелся по зданию в сопровождении начальника охраны, то убедился, что спрятаться здесь ничего не стоило. Огромное количество закоулков, незанятых помещений и почти целый этаж, где шел ремонт, позволяли остаться практически незаметным в здании не только одному человеку, а пожалуй, и целому десятку.
      Для проверки своей версии он попросил вызвать охранника, который был у входа вчера в течение всего дня. Тот вспомнил, что к ним приходил высокий красивый пожилой человек, но пропуска он ему не выписывал, так как его приказал пропустить сам директор. А вот выходил ли этот человек, он точно не помнил и в оправдание сказал, что вчера к ним вообще приходило много народу.
      Так что версия того, как проник Люзьен в вычислительный центр, видимо, подтверждалась. Но это была версия не основного события - смерти ученого, а только малой части его. Теперь оставалось выяснить главное. А вот на этот счет никаких идей у Тексье не было.
      Когда он вышел на улицу, было уже совсем светло. Пьер заскочил в кафе, наскоро перекусил и через несколько минут был уже в управлении. В картотеке ему не составило особого труда довольно быстро узнать все о Франсуа Люзьене.
      Да, убитый (а Тексье думал, что это все-таки убийство) действительно был ученым с мировой славой. Возраст - шестьдесят два года, после смерти жены второй раз в брак не вступал, психически уравновешен, явных научных врагов не имел...
      Катрин, секретарша Люзьена, красивая рыжеволосая девушка с печальным и чуть ли не заплаканным лицом, явно была расстроена смертью своего шефа.
      - Ума не приложу, как это могло случиться, - растерянно произнесла она. - Ведь господин Люзьен был таким жизнелюбом, несмотря на свою занятость. Не думаю, чтобы это он сам с собой сделал, несмотря на плохое настроение в последнее время.
      - А что, у него было плохое настроение?
      - Да, знаете, он последнее время все жаловался на неважное самочувствие. У него сердце начало пошаливать. Я успокаивала его, говорила, что для его возраста это вполне закономерно, но он и слушать не хотел.
      - Так, говорите, сердце. Это интересно. Я, с вашего разрешения, позвоню?
      - Конечно.
      Пьер набрал знакомый номер и услышал басок Анри.
      - Анри? Это Пьер. Как там дела с моим сегодняшним?..
      - Если коротко, то сильное напряжение и слабое сердце. Но, учти, это предварительное заключение. Может, обнаружатся и другие причины. Однако о них смогу тебе сказать лишь завтра. Кстати, ты обратил внимание на его лицо? Я, например, такого счастливого покойника никогда не встречал.
      - Да, я заметил. Спасибо...
      - Слушай, ты позвони своим, а то они уже несколько раз о тебе спрашивали...
      Пьер не дослушал его. То, что его интересовало, он уже знал. Только он повесил трубку, как раздался звонок соседнего аппарата.
      - Да, приемная господина Люзьена. Кого? - Катрин заговорщически посмотрела на Пьера, показывая, что спрашивают его.
      Тексье уже понял, что дальше скрываться не имеет смысла, и, махнув рукой, взял трубку.
      - Да, господин комиссар?
      - Вы хоть газеты сегодняшние видели?
      - Да, видел, - спокойно соврал. Пьер.
      - Так вот, должны бы понимать, что Люзьен - человек известный. Дело получило широкую огласку. Запомните: если вы завтра в девять часов не доложите мне, что все в порядке, то больше и не просите сложных дел! Да, в виде совета. Вы говорите, что читали газеты, так вам следовало бы обратить внимание только на одну из них. И не на заметку, так как все они сплошной бред, а только на заголовок "Что же мог знать Люзьен?", так, кажется. Ищите, что он мог знать. Но только до завтрашнего утра.
      "А действительно, что же такое мог знать Люзьен? - мелькнуло в голове у Пьера, когда он повесил трубку. - Ведь старик скорее всего прав, что-то такое он должен был знать".
      - Все в порядке? - как бы поняв его мысли, спросила секретарша.
      - Да. Не откроете ли вы мне кабинет вашего шефа?
      - Как это?
      - А очень просто, откроете - и все. Его теперь, как говорится, уже нет с нами, так что его кабинетом на какое-то время могу завладеть я.
      - Кабинетом можете распоряжаться, но только в моем присутствии, улыбнулась она.
      Секретарша подошла к двери кабинета и открыла ее. Первое, что поразило Пьера, - это размеры кабинета. Похожий на большой зал, он был уставлен шкафами с книгами и различными сувенирами. Если первые не удивили Пьера, то вторые вызвали в нем смешанные чувства. С одной стороны, он был восхищен обилием различных безделушек чуть ли не со всего света, но с другой, - они явно не вязались с рабочим кабинетом серьезного человека. Видимо, поймав его удивленный взгляд, Катрин пояснила:
      - Понимаете ли, сувениры, безделушки и всякая экзотическая мелочь - это слабость господина Люзьена. Здесь еще мало, вы бы посмотрели, сколько их у него дома.
      - Что ж, потребуется, посмотрю. Надеюсь, вы будете меня сопровождать? А это что такое? - Пьер подошел к шкафу, выделявшемуся тем, что он не был застеклен.
      - О, это сейф, и в нем находится главная ценность его музея - яды. Господин Люзьен привозил их из командировок, а некоторые ему доставляли друзья. Вы даже не представляете, каких только ядов здесь нет. Например, есть яды, которыми пользовались американские индейцы. Их тайны, казалось, были утеряны навсегда. А есть и яды, неизвестные даже специалистам.
      - И что же, он просто их собирал? - спросил Пьер.
      - Конечно, нет. Вы забываете, что господин Люзьен был не только коллекционером, но и ученым. Он изучал, смешивая яды, создавая такие, что, как он сам рассказывал, одного миллиграмма достаточно, чтобы убить чуть ли не миллион человек. Причем не всякая экспертиза обнаружит причину смерти.
      К удивлению Катрин, Тексье достал из кармана ключи, которые он нашел у Люзьена, и, отобрав самый сложный, вставил его в замочную скважину.
      - Погодите, я отключу сигнализацию. - Катрин подошла к одному из книжных шкафов, открыла его и, вынув какую-то книгу, что-то повернула на стене за ней. - Ну вот, теперь можете открывать.
      Пьер повернул ключ, распахнул дверцу и увидел на полках всевозможные бутылочки, пузырьки, банки и коробочки. У инспектора невольно мелькнула мысль: не в этом ли разгадка всей тайны? Он уже было хотел окончательно убедить себя в такой версии и попросить тщательнее провести исследование трупа ученого на присутствие яда, но секретарша, видно поняв его мысли, тут же заговорила:
      - Нет, нет, не думаю, чтобы он стал накладывать на себя руки, да еще таким способом. Это совершенно непохоже на него. И, вообще, он боялся, как бы эти яды не попали в чьи-нибудь руки.
      - Скажите, а здесь все на месте?
      - Вы знаете, я видела коллекцию несколько раз и не могу сказать точно. Мне кажется, все на месте, но поручиться не могу.
      - Ну ладно, этим я займусь потом, - сказал инспектор, захлопнув дверцу сейфа и спрятав ключи в карман. - А пока давайте осмотрим стол.
      На самом столе бумаг и вещей было мало. Бумаги интереса не представляли, вещи - тем более. Пьер попытался выдвинуть один из ящиков стола, оказалось, что он заперт, дернул за второй - то же самое. Он опять достал ключи. В одном из ящиков лежали какие-то научные отчеты. Во втором - та же картина: аккуратные папки с бумагами. Так он прошелся по всем боковым ящикам, но не обнаружил ничего интересного.
      Оставался средний ящик, но Пьер уже не верил, что найдет там что-либо достойное внимания. Ключ в скважине подавался с трудом, и, когда все же удалось повернуть и выдвинуть ящик, Тексье вздохнул с разочарованием. В нем лежало всего несколько авторучек, какие-то квитанции, бумажки, пара зажигалок, блокнотик, который инспектор на всякий случай вынул, сердечные таблетки и большая тетрадь в переплете из настоящей кожи.
      - Что это? - спросил Тексье, беря тетрадь в руки.
      - Скорее всего дневник господина Люзьена. Я знаю, что он вел его, но, по-моему, нерегулярно. Правда, видеть его мне не приходилось.
      - Действительно, смотрите, он не Записывал ничего целый месяц.
      Пьер раскрыл тетрадь где-то посередине.
      - Это когда?
      - А, два месяца назад. Перед этим он вел записи 12 марта, а следующая только 8 апреля.
      - Тогда у него был последний сердечный приступ.
      - Это интересно, - бросил Пьер, стараясь разобрать плохой почерк ученого.
      "8.IV. Да, с сердцем творится что-то неладное. Хотя врачи и говорят, что это лишь... (тут Пьер не смог ничего разобрать) все это не так. Я-то лучше их чувствую, каково ему. Оно явно выдыхается. Что же делать? Надо пойти к кому-либо из светил.
      10.IV. Все они хороши. Каждый говорит, что для моего возраста это вполне нормально. Необходимы, видите ли, режим и отдых. А какие тут отдых и режим, когда столько работы? И конца делам не видно..."
      Дальше шли записи, не представляющие особого интереса. Они касались работы и каких-то личных дел. Пьер старался выудить из дневника какую-нибудь ниточку, но пока не мог ее найти. Но вот он кое-что заметил.
      "16.IV. ...Чувствую себя все хуже, а дел все больше. Но главное даже не в этом. Смерти я не боюсь, а дела мои найдется кому продолжить. Но вот мысли, идеи... Что делать с ними? Пойти посоветоваться с Пироном?.."
      Пирон... Пирон... Кто это? Тексье совсем недавно слышал эту фамилию.
      - А кто такой Пирон? - спросил Пьер у девушки.
      - Пирон? Это директор вычислительного центра института информации.
      - Да, да, - согласился Пьер, на всякий случай открыв свою записную книжку и проверив, - а, кстати, они что, были друзьями?
      - Нельзя сказать, чтобы близкими, но друзьями были.
      - Это интересно, - медленно проговорил Пьер, продолжая читать дневник.
      "17.IV. Быть может. Пирон и прав, что это единственный разумный выход, но все это так необычно и по-своему даже дико... Не знаю, соглашусь ли я на все это...
      22.IV... Сегодня утром опять чувствовал себя плохо. Еле встал, взял машину и добрался до института. Сейчас вроде бы немного отпустило. Но надолго ли? Пожалуй, позвоню Пирону и скажу, что согласен...
      26.IV. Вчера был у Пирона в вычислительном центре. Было раннее утро и, кроме нас и дежурных, никого не было. Нам никто не мешал, и мы могли все делать спокойно. До чего же это странно! Я даже не хотел с ним расставаться. Жорж Пирон с трудом меня увел. Ощущение необыкновенное. Нет, это просто удивительно. Мы разговаривали, как старые друзья. Он понимал меня во всем, и я его тоже. Если бы не то, что через час начинался рабочий день и в любое время могли прийти люди, я бы ни за что не расстался с ним. В душе творится что-то непонятное. Когда я сказал об этом Жоржу, тот ответил, что запрещает мне видеться с ним...
      20.VI. (Когда Пьер увидел это число, его покоробило. Ведь это было вчера.) С самого утра чувствую себя плохо. Все последние дни я думаю только о том, что должен обязательно увидеться с ним. Ведь ему так хорошо, а мне так плохо. Пытался уговорить Жоржа, чтобы он разрешил мне свидание, но он и слушать не хочет. А я чувствую: если не увижу его, то сойду с ума. Поеду прямо к Пирону. Если же он на этот раз не разрешит, то я..." (Дальше все было написано так неразборчиво, что, несмотря на все старания, Пьеру разобрать ничего не удалось.)
      - Вы поняли что-нибудь? - взволнованно спросила девушка.
      - Пока не совсем, но попытаюсь разобраться. Сейчас я уйду и захвачу эту тетрадь с собой, если вы, конечно, не возражаете. А завтра вечером, если все будет так, как я думаю, мы с вами обязательно увидимся. Ведь не зря же судьба свела нас.
      - А если все будет не так, как вы думаете?
      - То мы увидимся только послезавтра.
      - Почему? - спросила Катрин с явным сожалением.
      - А потому, что я получу такую взбучку от своего комиссара, что мне будет не до прогулок.
      И, предупредив Катрин, чтобы она никого не впускала в кабинет без его разрешения, Пьер схватил тетрадь и вышел. Он понимал, что должен сейчас спокойно ходить по улицам и думать. Ему всегда хорошо думалось, когда он бродил без всякой цели или сидел на лавочке на одном из бульваров и спокойно курил.
      Итак, Тексье имел следующее: первое - у Люзьена было слабое сердце. Второе - он обладал одной из богатейших коллекций ядов. Третье - он прекрасно знал Жоржа Пирона. Четвертое - их связывало что-то общее. Пятое - Пирон был против очередной встречи Люзьена с кем-то третьим. Шестое Франсуа Люзьену была просто необходима эта встреча. Седьмое - Жорж Пирон знает, по крайней мере, понимает, что произошло в зале вычислительного центра, но сам об этом никогда и никому не расскажет.
      Конечно, можно предположить, что Пирона и Люзьена связывала какая-то тайна. Но Люзьен был в таком состоянии, что мог выдать или разоблачить директора, и тогда последний просто отравил химика его же собственным ядом. Они были довольно хорошо знакомы, и достать этот яд Пирону не составило бы большого труда. Пьер подумал, что, пожалуй, надо потребовать повторной экспертизы, и уже встал было, чтобы идти, как вдруг одна фраза из дневника Люзьена всплыла в его мозгу.
      "А вот мысли, идеи... Что делать с ними?"
      Что же могла значить эта фраза? Пьер открыл дневник и перечитал ее еще раз. Да, все правильно. Но что она значит? То есть прямой смысл ее понятен. Но почему же она тогда не выходит из головы? Люзьен - химик, Пирон - кибернетик. Что же могло связывать их? Мысли - Пирон... Пирон мысли...
      И вдруг неожиданная идея поразила инспектора. Она была фантастична и бредова.
      "Нет, не может этого быть! Это просто невероятно! Чепуха какая-то, убеждал себя Пьер, но новая версия уже завладела им полностью. - Надо немедленно поехать к Жан-Клоду. Он все-таки кибернетик и поможет мне кое в чем разобраться".
      Тексье вскочил и чуть ли не бегом направился к ближайшей стоянке такси.
      Его школьный товарищ Жан-Клод очень удивился, когда Пьер ворвался к нему. Еще бы, они не виделись уже давно, а тут вдруг без звонка.
      - Что случилось, мой дорогой Шерлок Холмс? - спросил он с веселой улыбкой. - Твоего вида можно испугаться. Может, ты прибежал предупредить, что через минуту за мной придут?
      - Если бы так, то все было бы проще. Я позвонил бы тебе, а бежать было бы ни к чему. У меня дело поважнее. Только ты не смейся и не сочти меня сумасшедшим...
      И Пьер рассказал приятелю о том, что произошло этой ночью, и о том, что неожиданно пришло ему в голову. Сначала Жан-Клод слушал его с недоверчивой улыбкой, но, когда Пьер начал выкладывать все свои аргументы, он явно заинтересовался.
      - Послушай, Жан-Клод, а может ли человека убить током, если он полез в компьютер, не отключив его от сети. Понимаешь, наши эксперты сказали, что причина смерти пока точно не установлена, но очень похоже именно на это.
      - Знаешь ли, тут можно ответить и да и нет. Дело в том, что человека опытного, то есть хорошо знающего, что такое компьютер, убить не может. Но вот человека, совершенно незнакомого с устройством машины... Хотя вероятность этого довольно мала. Разве что только... человека специально подставили.
      - Думаешь, такое возможно?
      - Я исхожу из того, что ты мне рассказал. Идея, которую ты выдвинул, вполне реальна. Я уже кое-что слышал о таких вещах. Но почему такой трагический конец, если он не был предусмотрен заранее? Шансов на случайность, повторяю, очень и очень мало. Но если Пирон действительно виноват, то он сегодня же попытается уничтожить все следы. Надо немедленно ехать в вычислительный центр, а потом ты ничего не докажешь. И знаешь, я, пожалуй, победу с тобой. Не возражаешь?
      - Конечно, нет! Я сам хотел пробить тебя.
      Провести Жан-Клода в вычислительный центр не составило особого труда. У входа дежурил знакомый охранник, а Тексье выдал друга за эксперта-криминалиста. Ну а дальше они поступили так, как, наверное, сделал и Франсуа Люзьен. Они прошли на этаж, где шел ремонт, и заперлись в одной из комнат. И только когда, по расчетам инспектора, все сотрудники ушли, они проникли в зал, где прошедшей ночью обнаружили труп Люзьена. Спрятаться же там за ящиками электронно-вычислительных машин было просто.
      Ждать пришлось довольно долго. Как и всегда в подобных случаях, Жорж Пирон появился тогда, когда они решили, что он уже не придет. Он шел медленной, грузной походкой. Вот он уже прошел в двух метрах от них и приблизился к тому месту, где произошла трагедия. Пирон остановился, как бы раздумывая, потом покачал головой и поднял руку, чтобы нажать на одну из кнопок пульта компьютера.
      - Остановитесь, Пирон! - рявкнул инспектор Тексье таким громовым голосом, что даже сам испугался. Он полез было за пистолетом, но понял, что это не понадобится. Жорж Пирон покачнулся и схватился за стоящий рядом стул. Друзья бросились к нему и, подхватив, усадили. Через минуту Жан-Клод принес откуда-то стакан воды, а еще через десять минут Пирон открыл глаза.
      - Что вы здесь делаете? - еле Слышным голосом спросил он.
      - Я здесь по своим делам. А вот вы зачем здесь?
      - Вы же прекрасно знаете, что я здесь работаю.
      - Это я действительно знаю. Но в этот зал вам совершенно незачем было приходить в такое время.
      - Я просто хотел посмотреть на место, где это случилось.
      - Вы хотите сказать, где вы убили Люзьена.
      - Я не думал убивать его, - директор поднял испуганные глаза.
      - Не говорите глупостей, мне все уже известно. - Пьер начинал злиться.
      - А что вам может быть известно? - вдруг встрепенулся Пирон. - Что ко мне пришел однажды старый мой друг и сказал, что он умирает, так и не закончив своей основной работы - новой теории построения каких-то сенсационных органических соединений. Я, честно говоря, в этом ничего не понимаю. Так в чем же меня можно упрекнуть? В том, что я решил помочь ему и "подключить" к одному из компьютеров, чтобы усилить таким образом интеллектуальную мощь его мозга. Работая в прямой связи с машиной, он мог гораздо быстрее закончить свою теорию. С помощью специального шлема он был соединен с компьютером. Биотоки мозга и токи машины взаимно усиливали друг друга. Человек и компьютер как бы составляли одно целое, один огромный мозг с интеллектом Франсуа и возможностями машины. Что это осуществимо, я прекрасно знал.
      Сначала Франсуа не решался на такое, он просто боялся компьютеров, так как всегда был далек от них. Но потом, когда стал чувствовать себя хуже, пришел сюда.
      Вы не представляете, что тут произошло. Поработав с компьютером несколько часов, Люзьен никак не хотел с ним расставаться. Будучи интеллектуально одним целым с ним, он переставал чувствовать свое больное сердце, радикулит, застарелый ревматизм. Машина-то лишена всего этого. Да и работа у него стала продвигаться быстрее. Он был просто счастлив и не хотел, чтобы кто-то прервал его счастье.
      Я никак не мог оторвать его от компьютера, он не давал снять с себя шлем. Мне пришлось отключить машину от сети. И когда Франсуа понял, что он опять стал самим собой со всеми своими болестями, он чуть с ума не сошел. Наверное, что-то подобное испытывают и наркоманы, когда проходит действие наркотиков. Он был подавлен, разбит, угнетен... мне было страшно смотреть на него. И тогда я решил, что больше этих встреч не будет.
      Но вчера он пришел ко мне и стал настаивать. Я твердо отказал ему. А что произошло дальше - я не знаю...
      - А это легко выяснить, - вмешался в разговор Жан-Клод. - Давайте спросим об этом компьютер. Он-то наверняка записал, что случилось.
      - Я затем и пришел сюда, чтобы это выяснить, - пролепетал Пирон.
      Он подошел к машине и включил ее.
      Раздался легкий щелчок.
      - Здравствуй! - послышался незнакомый голос.
      - Это Франсуа, - пояснил директор почему-то шепотом.
      - Здравствуй! - ответил металлический голос компьютера.
      - Видишь, я пришел к тебе.
      - А зачем? Ты же знаешь, что мы не должны больше видеться.
      - Но мне плохо, очень плохо. Ты понимаешь, я умираю. А работа еще не закончена.
      - Зачем же мучить себя? Долго так все равно продолжаться не может. Твое сердце этого не выдержит.
      - Пусть, зато я буду хоть какое-то время счастливым. Я закончу работу.
      - Только не делай глупостей! У тебя и шлема нет.
      - Я соединюсь с тобой!
      - Это невозможно.
      Раздался какой-то металлический скрип и легкий стук. Инспектор догадался, что это Люзьен снимает одну из боковых крышек компьютера, ту самую, около которой его и нашли.
      Директор нажал кнопку, и наступила мертвая тишина... Никто не решался нарушить ее. Ведь все присутствовали при смерти, слышали ее.
      - Вот видите, как все произошло, - прервал тягостное молчание Пирон. Он действительно помешался, но умер счастливым. Вы же видели его лицо.
      Пьер и Жан-Клод молчали. Да и что они могли сказать!
      - Да, а как же вы обо всем догадались? - спросил директор, удивленно подняв брови. - Ведь об этом никто не знал.
      - По одной фразе из дневника Люзьена, - ответил Пьер, доставая тетрадку.