За нашими главными и за некоторыми из второстепенных рек сохранились в виде легенд следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Это остаток древнего мифического представления, родившегося в ту эпоху, когда первые две реки (Западный и Южный Буг), указавшие славянам путь переселения изза Карпат, прямо названы были Богом. Наиболее извес
      ieH рассказ о споре Болит с Вазузой по поводу старшинства. Эти дне реки порешили окончить свой спор таким образом: обе должны лечь спать, и та, коюрая встанет раньше и скорее лобежиг до Хвалынского моря, будет первенстповать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно, прямым и ближним путем, потекла вперед. Проснувшаяся Вол1а пошла ни тихо, ни скоро, а как надо. Но в Зубцовс она догнала Вазузу, причем была в таком грозном виде, что соперница испугалась, назвалась меньшой сестрой и просила Волгу принягь се к себе на руки и донести до Хвалынскою моря*.
      Дру1ая сказка менее известна, но не менее замечательна. Волга указывается любимой дочерью слепого отца и сестрою Сожи и Днепра. Отец задумал их выделить и объявил о том только обеим дочерям (Соже и Волге), а от непокорного сына Днепра скрыл спое намерение. Днепр, однако, подслушал, как обещал oieu наградигь Волгу красивыми городами, Соже подарить лучшие места, а Днепру уделить мхи и болота. Первою проснулась Волга, прибежала к отцу со словами: "Ватюшкд, нора уходить". Слепой отец велел ей подои 1 и поближе, ощупал ее и, убедившись, что она лсйсгвительно Волга, так как тело у нее, как вообще у всех счастливых, обросло волосами, благословил ее идги красивыми мec^aми, селениями и городами Загремела Волга и ушла. Проснулся Днепр и, увидев, что Сожь еще спит, и решившись обмануть отца, обвернул руки паклей, так как тело у него было гладкое, и, подражая голосу сестры, сказался отцу Сожью. Слепой ощупал и поверил. Днепр бросился бежать, сколько
      * Вачуза весною вскрывается раньше Волги и своим ледоходом Ь)лиг Волгу от зимнего сна (наглядное оправдание заносчивости перед главною рекою побочного притока)
      набралось у него сил, разрывал юры, изгибался коленами - спешил, чтобы сестра гем временем нс успела проснуться Проснулась и Сожа бежит к ощу, сказывается своим именем, но С1арику пришлось награждагь ее лишь теми местами, которые остались у него в запасе, г е мхами и болотами
      3iOT же Днепр в олонецких былинах являеюя в виде женщины, под именем "Непры Королсвичны"' На этот раз она вступает в богатырский спор на пиру князя киевского с Доном Ивановичем В единоборс1ве она оралась побежденной Дон убил ее каленой стрелой и сам в отчаянии пал на ножище-кинжалище Вот от Э10Й-ТО крови и потекла "Непра-река" "во глубину двадцаги сажен, в ширину река сорока сажен"
      Олицетворение рек на этих примерах, однако, не остановилось, в народной памяти сохраняются такие же рассказы относительно рек Десны, Западной Двины, Шачи и Красипои Мечи И хотя время уже успело сте реть краски с этих мифических сказаний, тем не менее русский народ продолжает проявляя на время скрытые, но вечно живые верования
      Относительно прочих больших водоемов, каковы озера, дело обстоит несколько иначе Одновременно с расширением новгородской колонизации по русскому лесному северу озерам суждено было занять одно из видных мест как в истории самого заселения, гак, в особенности, в истории распространения христианства Начиная с первых опытов основания монастырей на озерных островах в окрестностях самого Новгорода (Кириллова на р Волхове и Лицейскою на острове Ильмень озера Ильмень в середине XIII в ), большие и
      * Собственно именем Непры зовут Днепр все прибрежные его жители, белорусы Могилевской губернии
      чалые озера, когорыми изобилуя весь ссвероз^чду Новюродскои обласги, служили причанкою " \л \юдей, искавших нусгынного жития 0с1рс)ва на них, \икие ц пустынные, пpeлc^aвляли многие удобств как \ля созерпательнои жизни, гак и для блаючесшвых подвигов гех огшельников, коюрые искали полною )с\инения Во всей громадной стране, известной под именем Озерной области, нс много наидеюя 1аких больших и малых озер, на островах коюрых нс было бы основано обителей, лишь бы юлько преде гавлялась нозможность усгроиться на них малым хозяисгвом На самом большом из озер всею caeia, и притом наиболее негостеприимном, - Ладожском, на пусгыпнои ска\е, в начале XIV сголешя счоял монас1Ырь Ва\аамскил, давший происхождение трем дру1им мона^ырям на 1ом же озере Коневскому, Свирскому Hci р Св^рн и ча дальних осгровах Белою моря - Солоцецкому Гем же путем взаимного влияния и братской связи возникши в течение гого же счолетия еще и большем числе монастыри на островах другого обширного озера Онежского (числом до шести) Последовательно затем на осгровах озер Черемецкого, Кубенского, Белоозера л на берегах всех прочих озер явились отшельники, трудами рук своих прочищавшие дремучие леса, cia пившие малые деревянные церкви и подле них утлые^ ^дьи,вырас1авшие потом в многолюдные обители Из 1'оследннх мно1ис приобрели огромное значение и плпяние В народной жизни они имеют глубокий нсюрическии смысл как образцы прочных хозяйств и пособники в заселении громадных стран, до тех пор неизвестных и совершенно диких Озера здесь CIBAH заHLrubiMu священными местами для молитвенных посещений богомольного люда Святыми 91 и озера не были названы, хотя они и были таковыми в истинном смысле э^о1о великого слова Однако за некоторыми из них
      оставлены кое-какие исключительные преимущества, вроде сохранения на поверхности воды следов того праведника, который к месту водворения проходил как посуху, отчего сохранилась как бы тропа в виде струи, выделяющейся особым цветом. Не стесненная в старых формах олицетворения природы народная фантазия и в применении к христианским порядкам не знает ни границ, ни удержу. Так, по народным представлениям, в светлый день Христова Воскресения "играет солнце", в полночь, предшествующую дню Крещения Господня, колышется вода в реках и озерах, трепетно разделяя праздничную радость всех слеповерующих и проч.*
      Святыми названы народом другие неболыние озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах, и верующим людям слышится звон колоколов, церковное нецие и видятся кресты и куполы затонувших храмов. Таковы из наиболее известных и выдающихся: в северо-западной Руси - озеро Свитязь близ гродненского Новгорода (Новгрудка), воспетое Мицкевичем, и Светлоярое в Керженских заволжских лесах, близ г. Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи народа, верующего, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж".
      * 06 этом смотри подробнее в "Крестной силе". ** В своем месте (к книге "Нечистая сила") мы уже имели случай говорить о значении озер в этом отношении, а равно и о том, в какой форме сказываются народные представления о водохранилищах этою вида, как извесгно, весьма разнообразных. Есть озера святые, есть, в противоположность им, поганые, есть чудесные и чудные, i.e. необыкновенные, странные и поразительные но внешней красоте или целебной силе.
      При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою и наитием Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потом всякая вода становится безукоризненно чистою и непременно снячою, т.е. снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душенных. "Богоявленской иоде" и этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она как святыня наивысшего разряда вместе с благовещенскою просфирою и четверговою свечою поставляется на самое главное место в жилищах, в передний правый угол к иконам. Освященная по особому чину в навечерис Крещения Господня, эта святая 1юда перед прочею, освящаемою в иное время, имеет то преимущество, что на случай смерти, при полной невозможности приобщиться святых Тайн, она может заменить их и, во всяком случае, умиротворить бсспокоющуюся совесть умирающего и близких его. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду не иначе, как натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится (не затхнег и не мутится), а если и случится что-нибудь подобное, 10 это объясняется прикосновением к сосуду чьей-либо нечистой руки. Точно так же повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чанах воды заключается наиболее благодатной силы, устраняющей недуги и врачующей болезни. Поэтому всякий спешит зачерпнуть воды прежде других, вследствие чего нарушается церковное благочестие криками и перебранкой, невообразимой суетой и толкотней, как на любом базаре.
      Что касается неосвященной воды, то и к ней наш народ относится с большим почтением: вода, находящаяся в реках и озерах, имеющих истоки, безразлично
      почитается чистою, и притом в такой оепени, что исключительно ей одной поручаегся, например, охранение тех святых икон, которые, за ветхостью, приходят в негодносгь и теряют изображение ликов Гакие иконы благочес1ивая ревность не дозволяет предавать 01 ню, а обязывает "пускать на воду" не иначе, как с KpaiKOK) молитвою, оправдывающею вынужденный прием Охрана чистоты воды доведена в некоторых MCClax до гаких крайностей, что никто из верующих не решится плевать в воду, а тем более производил) в ней испражнения и тп Стихийная природная чисюта воды, сделавшая ее единственным, верным и леы<им очистительным средством, потребовала в самые глухие времена язычества особою себе чесгвовапия, выразившеюся в торжественном празднике Купалы Как предшественники этого главнейшего праздника, во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательное "обливание водой" - обычаи, в некоторых случаях успевшие пристрошься к христианским праздникам* Обливают холодной водой всех, проспавших одну из заутрень на неделе свя-юи Пасхи (э1и заутрени, как известно, совершаются согласно уставу, "порану") В некоторых местах, как, например, в 1 Весьегонске (Тверской губернии) эют обычай превратился в самостоятельное празднее во Вечером, в день заювенья на Петровский ноет, здесь разрешасчся всякого, проходящего по улице, облива[ь из окон
      * Нс говоря уже о далеко не исчезнувшем обычае купания в морозные дни в крещенских прорубях всех, налевавших на себя личины на святках, нельзя нс указать на очень распространенныН прием - выставлять на окна сосуды с водой перед кончиной коголибо из членов семьи каждый день, в течение всех сорочин, души умерших прилетают сюда, купаются и очищаются от плотских грехов, ч1о6ы предстать святыми на судилище
      водой вполне безнаказанно, и если осмо1ри1сльиып и доыдастся ходить но середине улицы, то все iaKii и здесь он подвергаеюя опасности из-за ближапшек) у1ла па него пале1ает кучка молодежи с ведрами, in полненными, на лучший случай, колодезной во\ои, а 10 так и квасом и даже квасной гущей Крики, бсюшя и смех прекращаются юлько с закатом солнца Рам" гех же забав, но исключительно направ\енпых моло дыми ребятами против девушек, последних облипаю" водой (в Пошехонском уезде) на каждый вюроп \ет> весенних и летних праздников, в первый день Петров ского поста (Моршанский уезд Тамбовской 1убернни), когда не спасают хозяев в избах даже заперше двери, в чистый понедельник и в день Преполовения Обычаи обливания водой носит совершенно др^юй харакгср в тех случаях, когда он получает название "мокриды" в этой форме он сохраняет явные осколки цельных язы ческих праздников, усграивавшихся в предупреждение бездождия и сопровождавшихся песнями и плясками на краях прудов и 6epeiax рек
      В настоящее время в черноземной полосе России этo^ обычай состоиг в следующем мужики тайно ciu вариваются между собой и, ко1да бабы собер}1ся купаться, отправлянлся, крадучись, за ними "cipoiiiii мокриду" Улучив время, они внезапно бросаю" ел на купальщиц и, нрежде чем ie успеют раздеться, спихи ваюг всех в воду с криками "Дождь дождь, приди к нам" При этом предполагается несомненный успех опыта, если все бабы примут его за невинную шутк^ и ни одна из них не изругается, не рассердшея даже на детей, которые также стараются брыз1агься, набрав ши воды либо в poi, либо в пригоршни Во МН01ИХ местах (между прочим, в Орловской губернии) за io же дело "вызова дождя" берутся сами бабы сговорится
      их три или че1Ыре и начнут с конца деревни "незазнама" обливачь водой, т.е. всякого, кто ни попадеюя навстречу, при этом каждый облитый, почитая обычай священным, не обижается и лишь шутя и добролушно выругаегся. Для путей торжественносш и придачи шучкам наибольшею оживления HHI>IX баб по нескольку раз спихивают в реки, а за неимением рек мочат в колодцах. В Пензенской губернии стараюгся обливать лиц из духовного звания и непременно с головы, чем вернее досгигается цель прекращения чар колдуний, удерживающих дождь. В Рязанской губернии (в глухом Егорьевском уезде) девицы и непорочные вдовы, пребывающие во вдовстве более 10 лет, в белых рубахах, тайно 01- всех, ходят на ближайший родник, расчищают его и молятся Богу. Во Владимирской губернии такие же девицы, выйдя ночью в поле, читают акафист, потом пашут болото, а старухи расстилаю г на огородах рубахи, и если на них осядет роса, то это счигается добрым признаком - будет дождь.
      Прибегая к таким чрезвычайным мерам для вызова дождя, наш народ в то же время очень чтит дождевую воду. Выбегая на улицу босыми, с непокрытыми i словами, деревенский и городской люд становится под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирает воду, чтобы вымыть лицо три раза; выносит чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохраняет ее круглый год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так же чтит народ и речную воду, когда пройдет весенний лед и реки вскроются. Вот что пишет на этот счет известный знаток народного быта Ф. Д. Нефедов из Костромской губернии: "Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, только что очистится вода, как все дети, взрослые и старики бегуг на берег: зачерпывают
      пршоршнями воды и умывают три раза лицо, голову и руки. Обычай этот исполняется не в одних деревнях и селах, но и по всем городам, не исключая губернского - Костромы".
      Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому "отчерпыванию воды" и "прошению у воды". Б первом случае (например, в Углицком уезде Ярославской губернии, близ границы Ростовской) при болезни домашних животных или ввиду какой-либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. "Прощение у воды" иенрашиваегся больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: "Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с новислой да с повинной головой - прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!" Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяют этот приговор с поклоном и во все время заклинаний стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения, В вологодских краях верование в чары воды, без участия церковного ее освящения, приурочивается даже к великому четвергу, когда болыиуха-хозяйка, почерпнувши воды из колодца, святит ее чем, что опускаег в ведро "серебрушку" (непременно серебряную монету) и умываег ею ребяг своих для здоровья. Тогда же девицы с этой водой бегут на хмельник "до вороны" (пока эта зловещая
      птица не закаркала), умывакяся и молятся приговором: "Пусть и меня так же любят молодцы, как любяг хмель добры люди". На святках повсеместно при гаданиях девицы смотрят в воду, чтобы увидеть суженого-ряженого, а ворожеи - ворога, причинившего кому-нибудь пред. Колдуны на воду нашептывают, чтобы наслать белу на нслру1а, и вообще редкое гадание обходится без того, чтобы вола нс играла в нем существенной роли. Так что выработался даже целый кодекс обрядов, которые, несмочря на самые неблагоприятные географические условия для обмена и заимствований, все-таки поражают своим сходством: сопоставленные рядом в целой группе, они ясно свидетельствуют о существовании всеобщей старой веры и являются в настоящее время не чем иным, как ее обломками. На развалинах этой старой веры, разрушенной христианством, наш народ и строит свое миросозерцание, причем одной рукой он держится за старую веру, а другой - за христианство. Эта обычная путаница старых и новых понятий приводит к поразительной неустойчивости народного мировоззрения: веруя, например, в гадания, наш народ в то же время верит, что есть несчастья, которых не устранишь гаданиями. "Воде и огню Бог волю дал", - говорит он в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушаете в природе равновесие и вода, в меру питавшая землю, из явной благотворительницы временно превращается в лютого врага, наводящего страх отчаяния. "Где много воды там жди беды", "Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им Бог своим умом зажить". Никакими гаданиями таких бед не предусмотришь, никакими заговорами не устранишь - остается одна надежда на молитву о Божьей помощи не только в то время, когда стряслось несчастье, но главным образом когда оно только т-гго собирается и посещение его только возможно. Впрочем,
      в наше время, ко1да обмелели реки и повырублены леса, народ страдаег не столько от изобилия, сколько or нсдосгатка воды, и редкий год проходит без того, чтобы в любом русском селе или деревне православные не молились о ниспослании дождя. Выработаны даже своеобразные подготовительные приемы для такого рода коллективных молебствий.
      Созвал староста сходку и нс обсказывал, зачем потревожил, а прямо приступил к тому, чтобы порешили старички, сколько собирать с каждого двора пятаков на молебен и когда подымать иконы. Поднялась вся деревня на ноги как один человек: засуетились и заспорили промеж себя бабы, как принимать иконы, чем ублаготворят!) духовных: надо печь пироги - иа голодное их не примешь. Запрягли мужички лошадей и телеги - ехать за вином да сладкой наливкой. Двое выборных ушли позвать на мольбу батюшку-священника со всем причтом, посулили плату за общий молебен, да в особину, по гривне с дома; пообещали прислать за духовными подводу.
      В назначенный день поднялись ранехонько; еще п звону в селе не было слышно. Натощак (не юлько никто ничего не ел, а даже воды не пил) отправились все, конечно, одетыми во все лучшее и чистое, отстаивать заутреню и обедню. После нее станут выпимать те иконы, которые укажет батюшка. Церковный фонарь принимает Старостин сын; больших херувимов (хоругви) берут молодые ребята, на очередь промеж собою. Иконы нести охотятся все бабы, а потому надо устанавливать порядок: наиболее чтимую икону понесет та девица, которая побойчее всех и нокрасовтес; остальные иконы, по двое на каждую, нринимаюг на руки, обернутые платками или полотенцами, другие бабы и несут, приложивши одним краем к плечам- Ни
      каких pa3i опоров богоносцам на все это время нс дозволяется, и даже сельские колокола мешают тому, не переставая звони iii вовсю, пока крестный ход можно видеть с колокольни.
      В деревне, на площадке около колодца, уже все приготовлено и место излажено: вынесен сюл, покрытый чистой скатертью, и поставлено на нем блюдо под святую воду; нодсгавлены чистые скамейки под иконы. Учительница наладила умелых девиц, к ним пристали чернички - сос7авился хор Когда во время водосвятного молебна запели из канона: "Даждь, дождь земле жаждущей. Спасе' ." - все пали на колена и на лицах молящихся, как в зеркале, отразилась вся гнетущая тоска от напряженных и несбывающихся надежд на благодатные теплые дождички.
      С деревенской площадки иконы несут в поле "на зеленя" и, если попадается по дороге родник или хотя бы и высохший колодец, тут останавливаются и снова поют молебен, как бы вызывая иссякшую воду на знакомое c^apoe место Огдельные частные молебны продолжаются по особым пршлашениям в домах, и, когда все они окончатся, в более просторной избе начинается подкрепление сил и затем полное угощение в складчину досыта и допьяна, чтобы искреннею, от души, выговорилась благодарность. "За хлеб, за соль, за лапшу, за кашу, за милость вашу". Во всяком случае, главная цель достигнута пришли на мольбу в блаюговсином настроении - разошлись успокоенными, с надеждою на милос1Ь Божию
      III
      МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ
      Третья, по старинному счету, мировая стихия земля - почтена наивысшим хвалебным эпитетом: с незапамятных времен она называлась "матерью" и у всех народов, а в том числе и у нас, русских, была возведена на степень божества Впрочем, в наши дни от былого почета остались лишь обезличенные признаки и потускнелые следы древнего богопочтения, да и то в приметно меньшем количестве, чем по отношению к огню и воде. Но тем не менее, по народному убеждению, и самая святость целебных родников и колодцев 1лавным образом зависит от того, что исходят они непосредственно из благодатных и неисчерпаемо-богатых недр матери сырой земли. По всеобщему верованию, самая стихия эта настолько свята и чисга, что не держит в себе ничего нечистого и в особенности враждебного людям Лихих недоброхотов в виде ведьм и колдунов земля "не принимает", и до сих пор 1ребуются особые обряды, чтобы прекратить выход из могил э'1010 сорта покойников и посещение ими живых людей и заветных мест Даже тот умерший, труп которого долгое время не разлат ает
      ся, - по народным понятиям, несомненно, был при жизни великим грешником, поюму что он "не изготовляется к погребению в сырой земле". И напротив, если новорожденный ребенок выделяется весом тела от прочих детей, то он не жилец на Божьем свете, его "тянет" к себе земля. Вся нечисгая дьявольская сила от крестного знамения и "воскресной" молитвы проваливается не иначе, как "сквозь землю", не оскверняя святости земных недр и т.п.*.
      Связь человека с землей устанавливается и Священным писанием: "Всяк человек - земля есть, и в землю отъидет". Ту же мысль выражает и пословица: "Сверх земли не положат и нищего, и бездомного". Саженку вдоль да полсаженки поперек - для каждого полагается обязательным. А затем вся та земля, куда схоронены кровные и близкие, называется родительскою и считается священною: она могущественна до такой степени, что горсточка ее, взятая с семи могил, укрывающих заведомо добродетельных людей, спасает всех родичей, оставшихся в живых, от всех бед и напастей. Почти такой же силой обладает и вообще родная земля. Вот что свидетельствует на этот счет наш орловский корреспондент:
      "2-го августа 1897 года из села Яковлева (Орловского уезда) отправились на переселение в Томскую губернию 24 семейства, и каждая семья взяла с собой несколько горстей родной земли.
      - Может случиться, - говорил один из переселенцев, - что на новом месте мы попадем на такую
      * Здесь надо полагать, между прочим, основу самой страшной народной клятвы, перед которой, i оворят, отсгупает всякое подозрение: "провалиться мне", "чтоб я сквозь землю провалился" и пр.
      воду, которая для питья не годится, так мы положим в воду нашу землю, вода и станет вкусной".
      Сверх того, родную землю зашивают в сумочку с ладаном (называемой вообще "ладанкой") и носят с шейным крестиком в уверенности, что этим способом можно избавиться от тоски по родине. Но вера в целебное свойство родной земли почти повсюду исчезла, сохранившись только у тяжелых на подъем вологжан и олончан, живущих в глухих окраинах северных губерний. Приезжая на чужбину, эти люди (особенно в тех случаях, когда прибывший намеревается oc^a'fься здесь на более или менее продолжительное время) высыпают на землю горсть родного песку и, ступая по нему, приговаривают: "По своей земле хожу". При этом они твердо верят, что, "если захватишь с собой родной земли, тебе заздоровится, не будешь болеть и скучать по родине". В этих глухих местах уверенное гь в силе родной земли настолько велика, чго к подобного рода приемам прибегают лаже богомольцы, огправляющиеся к киевским или соловецким угодникам: доведется помереть - товарка не откажет закрыть глаза и посыпать на них "родной землицы". У матерей нет большего горя, как известие, что их сыновья, умершие на чужбине, не запаслись родной землицей и похоронены без нее'. У таких людей до сих пор нет божбы страшнее заклятия: "Не видать мне сырой земли", и вернее врачебного средства - как "прощание" с землей на том самом месте, где случилась какая-нибудь беда и внезапная болезнь, например, в роде болезненного припадка от неведомой при
      * Указан даже и состав земли, зашиваемой в ладанку берут щепоть из-под печки, прибавляют гакую же с распутья дорог и п^под приворотной вереи.
      чины, известного под неопределенным названием "притки". На то место, где притекла притка, ходят "прощаться" на девяти вечерних и девяти утренних зорях. Становятся лицом на восток и говорят заклятие, причем так как притка является наказанием за какую-нибудь вину, то и самое заклятие носит характер извинения: "Прости, мать сыра земля, в чем я тебе досадил.'" После каждого причета дуют и плюют через правое плечо и кланяются в землю. Но плюют только "примерно", так как в тех местах, где "прощаются", плевать на землю вообще считается большим грехом. Если попритчится скотине, то хозяева сами "прощаются" за хворое животное на повети или сеновале, так как твердо верят, что власть родной земли распространяется и на животных. В иных местах эта вера заходит так далеко, что создались даже своеобразные обряды. Так, в Ветлуге (Костромской губернии), если покупают скотину в другом селе и желают, чтобы она не тосковала по своему стаду, то среди поля оборачивают ее головой в ту сторону, где она куплена; затем берут из-под передней левой ноги ее комок земли и натирают морлу, а другой комок завязывают под яслями, думая, что ни корова, ни лошадь не уйдут уже дальше того места, откуда взята земля. Саратовцы (Хвалынского уезда) подобным же способом при переходе в новую избу переманивают старого домового, из-под печки старой избы они насыпают в лапоть горсть земли и высыпают ее под печку новой.
      Особенное отношение нашего народа к материсырой земле выражается, между прочим, в так называемых земных поклонах. В старину русские люди при встречах с наиболее уважаемыми лицами кланялись до
      самой земли, касаясь до нее лбом, или взамен тою ударяя оземь шапкой. Эта форма, приличная теперь лишь людям низконоклонным, не уважающим себя, была обычна в старой Руси как законное установление и перестала действовать лишь в недавние времена по всех слоях и сословиях народа. Но все-таки по отношению не к лицу властному, а к самой матери сырой земле этот обычай упрямо отстаивается во многих MCCIHOCтях. Так, например, весной (в Орловской губернии) при ударе первого грома все бабы, перекрестившись, кланяются в землю и целуют ее. В тех же местах сын, дерзнувший оскорбить на миру родную мать или отца, обязательно целует землю после того, как произнесет клятву, смотря на небо и перекрес^ясь троскратно. Точно также заподозренный в каком-либо мирском несчастий, вроде поджога, кражи и т.п., целованием земли вполне удовлетворяет и успокаивает своих односельцев. Самое же важное значение земли исстари признавалось в межевых спорах при разделе земельных участков. Межевые знаки, до изобретения мензул и астролябий, были неточны но 'юй причине, что намечались по живым урочищам, подвергающимся под влиянием стихий всевозможным изменениям. Пограничные споры соседних владельцев были бесконечны, особенно в тех случаях, когда не оказывалось налицо письменных записей: дожди смывали последние признаки граней, а старческая память с'1арожилов была ненадежна. Но так как неудобства чересполосицы все-таки требовали решительного ответа в ту или другую сторону, то кое-где в глухих местах были придуманы особые приемы для полюбовных размежеваний. Так, в Каргопольском уезде Олонецкой губернии, на нашей памя1И еще соблюдался обычай класть на голову вырезанный
      из спорной зе^ли кусок дерна С ним дока-зыиаюшии свое или чужое право на землю шел по гой меже, которую признавал правильною, законною При 1енеральном межерании 1744 г. ^гот обычай применялся в смысле бесспорного и вполне законною доказательства. Например, в Ярославской губернии С1арший чин, заведопавший эгим делом, приглашал но общему приговору того старика, ко-юрыи признавался наиболее знающим и памятливым, вырезал из земли дерновый крест и клал его на голову свидетеля. Это1 прием коегде сохранился и до наших дней, а лет 40-50 тому назад он пракчиковался весьма широко. Так, например, в Пошехонском уезде при наделе крестьян помещиками, но объявлении указа об уничтожении крепосгного права, ncKOlopbie общества не позволили переделывать своих полос на том оснопании, что их отцы либо деды обходили эту полосу с землей на голове. Из Череповецко1 о уезда сообщаюг, что в земельных спорах в виде клятвы и теперь берут землю в рот, кладут на голову, на спину, за пазуху. В знаменигой кусгарным железным произцодсгвом Уломе произошел в 1896 г. такой случаи: спорили о меже на покосе два крестьянина двух соседних деревень (Чаепа и Миндюкина) одной волости (Колоденской). Настоящей межи никто не помнит, землемера взять негде. Как быть? Долго галдели, переругиваясь, и вдруг все смолкли, когда один часвский старик изял "кочку" земли и со словами: "Пущай эта земля задавит меня, если я пойду неладно", пошел по "воображаемой" меже таким твердым и уверенным шаго^, что с того времени стала та межа фактическою, бесспорною. Подобный же спор был решен несколько лет тому назад между крестьянами деревни Коротова той же Уломской волости и крестьянами де
      ревни Карпова Дми1риевской волости. Так как пословин,а недаром говорит, 410 "межи да грани - ссоры да брани", 10, чюбы уничтожить или по крайней мере ослабить эти ссоры, в старину, ко1да делали пропашкой межевую борозду, все1да сгоняли сюда рсбяяпнек, клали па эти грани и секли с наказом и приговором, чтобы каждый помнил отцовский участок. Так, между прочим, бывало и у казаков па Дону, так водилось и в Новюродчине, 1де часто слышалось выражение- "Ты меня не учи, ты мне не рассказывай: я на межевой яме сечен".