«Грязное белье» Кремля - Крах Путинской России. Тьма в конце туннеля

Валлерстайн. – Он разрушит последнюю жалкую опору относительной экономической стабильности – роль американского доллара как резервной валюты, гарантирующей сохранность сбережений. И когда это случится, главной проблемой всех властей мира – от США до Китая, от Франции до России и Бразилии, не говоря уж о более мелких странах, – станет необходимость уберечься от недовольства трудящихся и средних слоев, которые лишатся своих накоплений и пенсий. В качестве средства для пригашения народного гнева власти обращаются к эмиссии денег и к протекционизму, выполняющим роль первой линии обороны.

Подобные меры могут отсрочить те угрозы, которых опасаются власти, и ненадолго облегчить участь простых людей. Но в конечном счете они, скорее всего, лишь усугубят ситуацию. Система заходит в тупик, из которого миру будет очень трудно выбраться. Этот тупик находит выражение в виде все более и более диких колебаний, которые практически обессмыслят какие-либо краткосрочные прогнозы – как экономические, так и политические….

Но Валлерстайн доказывает, что конец кондратьевского цикла совпадает с концом еще одного: политико-гегемонистского…

Сумерки старых богов

Есть еще один цикл, каковой сегодня завершается: цикл мировой гегемонии США.

Дело в том, что для получения капиталистической прибыли нужна не война, а более-менее стабильный мировой порядок. Таковой обеспечивает, как правило, держава-гегемон. У каждого такого «гегемонистского» государства есть свой цикл жизни, хотя и более длительный, чем кондратьевский. Как правило, мировой гегемон взбирается на трон, победив в борьбе за это место иных претендентов. Геополитическими гегемонами были Нидерланды и Британская империя. С 1945 года роль гегемона играли Соединенные Штаты.

Однако гегемон уходит. Ноша господства тяжело сказывается на экономике страны, приходится держать большие Вооруженные силы – больше для психического давления, чем для войны. (Последние, как считает Валлерстайн, ведут к быстрому истощению гегемона и внутреннему недовольству его населения.)

Надлом положения Америки как геополитического гегемона произошел во время Вьетнамской войны, около 1970 года. С тех пор США только притормаживают свой «спуск с горы». Даже развал СССР их не спас. Попытка Буша-сына и его неоконов вернуть Соединенным Штатам былое величие провалилась, войны в Ираке и Афганистане только ускорили процесс ослабления американской гегемонии.

«Мы скоро увидим и начало новой кондратьевской фазы, и взлет новой державы-гегемона», – считает социолог.

На кризис американского господства накладывается кризис антисистемных сил – коммунистов и социал-демократов. Молодежная революция 1968 года опрокинула позиции «старых левых», уверив весь мир в неспособности «старых левых» изменить мир. Но в то же время бунтари-68 сами потерпели поражение, так и не став организованной силой. Пользуясь развалом «красного» стана, в наступление с конца 70-х перешли правые – неолибералы и неоконы. Они принялись демонтировать социальные государства, отнимать у наемных работников завоеванные в 1945–1975 гг. права и гарантии, разрушили средний класс. И это контрнаступление правых привело к катастрофе. Ведь накопление капитала, по словам социолога, с 1970-х обеспечивалось за счет отказа от промышленного пути, за счет перехода к экономике спекуляций. Основной механизм – поощрение потребления за счет кредитования, рост бюджетного дефицита США.

Таким образом, после самого мощного в истории экономического подъема 1945–1973 гг. «последовала самая мощная спекулятивная мания».

«Пузыри спекуляций вспухали и лопались по всему миру – начиная от национального долга стран третьего мира и социалистического блока 1970-х и заканчивая «мусорными» облигациями крупных корпораций 1980-х, потребительской задолженностью 1990-х и государственным долгом американского правительства в эпоху Буша. Система шла от одного пузыря к другому. В настоящее время мир переживает последний пузырь: дотации банкам и массированную эмиссию долларов», – говорит И.Валлерстайн. Естественно, все это обречено на тяжелейший глобальный крах.

И всей Земли мало

Наконец, Валлерстайн говорит о конце третьего великого экономического цикла. Цикла исчерпания возможностей пространственной экспансии капитализма. Если проще выразиться – Земля кончилась. Расширяться более некуда, господа!

Капиталистический строй все время должен осваивать новые пространства. Ведь издержки капиталистов (цена рабочей силы, сырья и уплата налогов) все время растут. Необходимо искать все новые и новые площадки для деятельности – там, где работники и сырье подешевле, а налоги – пониже. Но теперь новых пространств нет! Больше некуда переносить производство: произошла «дедеревнизация» (дерурализация) планеты, растут мегаполисы в третьем мире, капитализм достиг последних уголков Земли. Увеличиваются экологические издержки. Встала во весь рост проблема нехватки ресурсов. К тому же прибыли собственно капиталистов уменьшаются: все большую их долю поедают, с одной стороны, высокооплачиваемые наемные управляющие, с другой – возрастающие затраты на инфраструктуру. Да и налоги повсюду увеличиваются – вместе с коррупцией. При этом распространение промышленного капитализма в Азии объективно увеличивает число тех, кто делит прибыли капитализма. Да еще и азиатские рабочие стали требовать больших зарплат и социальных гарантий.

Таким образом, сейчас в одну точку сходятся как минимум три огромных кризиса: кризис понижения волны Кондратьева, кризис прежней системы мировой гегемонии и кризис исчерпания возможностей для экспансии капитала.

Шалтай-Болтай свалился со стены

«…Шалтай-Болтай свалился со стены, и собрать его уже никому не удастся, – продолжает Иммануил Валлерстайн. – Система очень, очень далека от равновесия и подвержена колоссальным колебаниям. В результате краткосрочные прогнозы становятся невозможными, и это приводит к невозможности делать потребительские решения. Именно такое состояние называется структурным кризисом.

Сейчас мы находимся на развилке системных процессов. Вопрос уже не в том, каким образом капиталистическая система сможет исцелить свои раны и возобновить наступление. Вопрос в том, что придет на смену этой системе. «Какой же порядок вырастет из окружающего хаоса?» – вопрошает маститый обществовед.

По сути дела, он нарисовал картину преддверия глобальной смуты. Как сказали бы в начале ХХ века, кануна мировой революции. Я бы добавил: еще и зарождения очага очередной Мировой войны на переформатирование мироустройства. Вспоминаются пророчества Андрея Фурсова и Гарри Гаррисона: не вырисовывается ли впереди развилка: либо – в новый коммунизм (или в Нейромир), либо в новое кастовое рабовладение?

В Валлерстайне я почувствовал страх перед будущим. Он намеренно не хочет говорить о том, что идет на смену капитализму (или может прийти). Хотя намеки делает. Мне показалось, что он (типичный «розовый» либерал образца 60-х) понимает: в будущем можно протянуть ноги. Но и не желает выбрасывать руку в римском приветствии. Хотя ТАКОЙ мегакризис объективно возродит и фашизм, и национал-социализм. Видный социолог говорил об осторожной политике минимизации плохих последствий, хорошо отозвался об Обаме. Валлерстайн все время повторяет: неопределенность, неопределенность, неопределенность…

И все же: на что он намекнул?

«Мы можем сделать «коллективный» выбор в пользу новой стабильной системы, которая несколькими своими основными чертами напоминает прежнюю систему, а именно – наличием иерархии, эксплуатации и поляризации. Несомненно, они могут принять самые разные формы, в том числе и более жесткие, чем в той капиталистической миросистеме, в которой мы живем. С другой стороны, мы можем выбрать радикально иную систему, никогда прежде не существовавшую – относительно демократическую и относительно эгалитарную», – продолжает И.Валлерстайн.

Социолог считает, что в мире противоборство идет между двумя лагерями: «духом Давоса» (элита капиталистического строя) и «духом Порту-Аллегри» (антиглобалисты, левые, страны третьего мира). При этом каждый лагерь в свою очередь тоже делится надвое. При этом нет здесь централизованных структур большой силы («исполкома правящего класса» или «политбюро масс»). Здесь действуют многие группы и сети.

Итак, есть Давос-1 – те, кто стоит за создание диктатуры, репрессивной системы, со всевластием закрытых структур (орденов и спецслужб). Здесь намерены открыто пропагандировать роль опытных, скрытных, обладающих всевозможными привилегиями правителей – и покорность подданных масс. В общем, это новое кастовое общество по Фурсову.

Есть, как считает Валлерстайн, и Давос-2: сторонники меритократического правления. В нем демократии нет, но управленческие кадры берутся из всех слоев общества за достоинства, причем самой системой управляют не столько силой, сколько убеждением.

Порту-Аллегри-1 – люди, выступающие за максимально децентрализованный мир, где введено долгосрочное и рациональное распределение ресурсов (альтернатива экономическому росту), где принимаются лишь те инновации, что не ведут к появлению узких групп специалистов, неподконтрольных обществу. Сторонники этого лагеря считают, что смогут построить систему, всеобщий универсализм коей сложится из бесконечного сочетания крупиц мудрости, созданных и создаваемых людьми разных культур, переживающих период расцвета.

Порту-Аллегри-2 – приверженцы преобразований «сверху», опирающихся на специалистов, разбирающихся в обстановке лучше, чем общественность. Не желая децентрализации, эта группа тяготеет к установлению мирового порядка, стремящегося ко все большим скоординированности и интеграции. Придерживаясь формального эгалитаризма, Порту-Аллегри-2 страшится реальных новшеств и «не обладает достаточным терпением для того, чтобы построить истинно всеобщий, многогранный универсализм».

По мнению Валлерстайна, в ближайшем будущем (года до 2040-го) нас ждет борьба этих течений. Борьба множества групп и группировок. В этой ситуации судьбу мира могут изменить слабые, но точные воздействия. Тот самый синергетический «эффект бабочки» Ильи Пригожина.

Исследователь советует всем вести напряженный интеллектуальный поиск параметров новой системы, обсуждать стратегию перехода от капитализма к этой новой системе (как-либо назвать ее Валлерстайн отказывается). Необходимо уже сейчас испытывать разные, альтернативные способы производства. И одновременно – дискутировать по вопросам нравственности, чтобы лучше осознавать моральные издержки тех или иных вариантов стратегии. Нащупывать баланс между разными удачными сценариями.

А напоследок ученый «обнадежил». Мол, вполне возможно, что человечество просто погибнет. В самом деле, не за горами тот момент, когда в мире будет уже 25 ракетно-ядерных стран, а экологические проблемы примутся опасно нарастать.

«Мы должны бежать, как от чумы, от идеи о том, что история на нашей стороне, что мы неизбежно придем к разумному и справедливому обществу в том или ином обличье. История не принимает ничьей стороны. Через сто лет наши потомки могут пожалеть обо всем, что мы сделали. Наши шансы на построение миросистемы более предпочтительной, чем та, в которой мы живем, составляют в лучшем случае 50 на 50. Но это много. Мы должны поймать удачу за хвост, даже если она попытается от нас сбежать. Что может быть полезнее этого?» – завершил свою речь мудрый гуру, и это походило на исповедь мятущегося интеллигента.

Но мне подумалось: а ведь он зря недооценивает опыт СССР. Мы уже пытались строить общество, не основанное на капиталистических принципах. История неминуемо приведет к необходимости предпринять похожую попытку. Милый лично Максиму Калашникову вариант: русский, национальный социализм как прорыв в Нейромир. Как указание нужного пути всему миру.

Чем заменить страх голода и жажду наживы?

Нам нужно создать новое общество, где вместо жажды личной наживы и страха голода господствуют совершенно иные ценности. И совершенно другие потребности. Так заявил под самый занавес конференции умный еврей А.Погорельский.

Сам собой напрашивался вывод: да ведь общество с ценностями труда и творчества – это идеал Советского Союза. Наверное, понял это и Александр Львович. Как-то смутившись, он промолвил, что ГУЛАГа при этом строить не нужно.

Он предложил создать новый образ жизни. Дело в том, что выход из глобального кризиса невозможен без резкого увеличения конечного спроса. Но что предложить потребителю? Западная модель «дом и автомобиль», господствовавшая с 1920-х, устарела. (Хотя, по мнению М.К., смотря какой дом – и смотря какой автомобиль.) Спрос на эти товары, считает А.Погорельский, поддерживался искусственно, за счет кредитов, надувания финансового пузыря. Естественно, он лопнул, сбросив мир в новую Великую депрессию.

Поиск новых потребностей шел давно. Но они не становились истинными – и потому все превращалось в пузыри. В пузырь интернет-экономики, например. Стало быть, необходимо создать систему новых потребностей – потребностей общества Будущего. Новый образ жизни.

Как говорит А.Погорельский, такого рода прорывы идут по единой схеме. Сначала возникает некий миф, связанный с изменением образа жизни. Потом его активно пропагандируют. Затем появляется мода на новый образ жизни и необходимость у миллионов жить в соответствии с ним – «как все» или «лучше других». Затем этот образ становится действительной потребностью, стандартом жизни, ради которого люди (чтобы обеспечить его для своей семьи) готовы работать денно и нощно, вообще идти на многое. Тогда-то и возникают новые ниши в экономике, позволяющие капиталистам, первыми уловившим тенденцию, делать сверхприбыли. Тут, как считает глава «Территории будущего», капитализм восторжествует.

Если новый миф не становится действительной потребностью, то он и превращается в пузырь. При кризисе надуманные потребности отбрасываются прочь: в данном случае люди прекращают менять автомобиль раз в 2–3 года или мобильный телефон – раз в год. Система все время пыталась создать искусственные, дурные потребности. Дескать, достигнув определенной ступени карьеры, тот должен носить костюмы и часы такой-то фирмы, ездить на авто определенной марки, иметь дом в таких-то районах и отдыхать только на Н-ских курортах. Само собой, вся эта ерунда полетела прочь, когда люди столкнулись с необходимостью выживать и экономить. Пострадал автопром: миру просто не нужно столько машин ежегодно. Упали продажи сверхдорогих товаров, чьи цены на 90 % состоят из «престижного бренда» (символический капитал). Какого хрена платить за сумку от «крутой фирмы» тысячу долларов, коли можно купить почти такую же – но вдесятеро дешевле?

Итак, старая западная модель потребления свое отжила. Попытка поддержать ее искусственно (кредитами, выдаваемыми даже плохим заемщикам) кончилась экономической катастрофой. Теперь банки не знают, куда вкладывать огромные деньги. Значит, необходимо создать новую модель.

Кризис привычной модели потребления совпал с кризисом старой модели жизни – в больших городах. Мегаполисы стали враждебной для человека средой: транспортные пробки, загазованность, вечная нервотрепка, выматывающая толкотня и суета. А еще – дороговизна жизни в городах, высокие цены на недвижимость. Преступность, наркомания и алкоголизм. Психические заболевания.

А.Погорельский предложил как спасение мира экологическую цивилизацию, экологические поселения и экологический образ жизни. Причем именно РФ может стать первой страной, где возникнет новый мир.

Суть замысла: на больших массивах пустых земель (федеральной собственности) вокруг больших городов строятся поселения нового типа. Там, где можно жить близко к природе, растить детей, общаться друг с другом.

«Считаю, что потребность в таком образе жизни назрела, – говорит А.Погорельский. – Когда мы с немецкими коллегами обсуждали создание такого «экогорода» на месте бывшего аэродрома в Берлине, они уверяли нас, что он будет пользоваться большим спросом. Ибо в столице Германии уже пустуют более ста тысяч квартир…»

Он считает, что РФ имеет огромное преимущество перед Западом в случае реализации новой модели. Во-первых, здесь не успела развернуться западная модель потребления. А во-вторых, у нас больше территорий с природными ландшафтами. В-третьих, у нас много людей без своего жилья, причем старый жилфонд ветшает, а системы ЖКХ – разваливаются из-за физического износа.

Итак, уже сейчас в инфраструктуру ЖКХ и в жилищный фонд вкладываются огромные средства как из бюджетов всех уровней, так и из карманов домохозяйств. Но все уходит, как в бездонную бочку. А зачем? Не лучше ли на государственном уровне осуществить модель экологической цивилизации?

Федеральные пустующие земли вокруг городов есть? Да. Группа, с которой работает Погорельский, имеет в работе территории под пять городов населением по 150 тысяч душ, причем один из них можно построить рядом с Москвой и Воскресенском. Еще один – у Сочи. И все это можно очень быстро развить. Вот сюда надо средства вкладывать. А не в спасение неконкурентоспособного ВАЗа.

Откуда взять деньги на эти программы? Современному капиталу некуда вкладываться. У банков – много денег, но некому их давать. Ибо привычные заемщики их вернуть не смогут. Предприятия уже не могут отдать взятые «под кризис» ссуды, дать им новые – обеспечить кризис невозврата. В РФ начался маразм: руководство страны требует от банков: кредитуйте производство! А как? И вот банки начинают навязывать кредиты тем, кому они не нужны.

Взамен можно направить эти средства в строительство «экогородов». И деньги банков задействуются, и сбережения превращаются в инвестиции. А.Погорельский считает, что государство может выпустить «бумаги развития», а каждый банк страны может вложить в них 10 % собственного капитала. И тогда проблема с финансированием строительства экологических городов решается. Продажи домов в них дают прибыль – деньги возвращаются.

С другой стороны, такая программа создания новой цивилизации позволит резко поднять технологический уровень строительства в РФ. Ибо стройкомплекс ее сильно устарел. Удельное потребление цемента в стране в 2,5 раза, а металла – втрое больше, чем при строительстве в развитых странах. На каждого жителя РФ в год строится мизер: 0,4 квадратного метра в год. В Китае же при его гигантском населении – 1,4 квадратных метра.

«И вот что интересно: многие дома в КНР строятся из трубобетонных конструкций, – рассказывает А.Погорельский. – Сроки строительства здесь снижаются втрое по сравнению с российскими стройками, а коробка здания возводится по цене 350–400 долларов за квадратный метр. Здание 72-этажного небоскреба в Шанхае строится из трубобетона всего за 15 месяцев».

Но этот метод изобрели в 1930-е годы в СССР! Китайцы его заимствовали и развили…

Глава «Территории будущего» подходит к делу несколько по-компрадорски: дескать, не нужно изобретать никаких отечественных строительных супертехнологий, а надо приглашать сюда китайцев и западников с их технологиями. Главное – побыстрее заняться строительством на пустующих федеральных землях, а не отдавать их местным властям, которые их освоить не в силах. Главное – принять политическое решение, но в нем-то и загвоздка. Но такая суперпрограмма могла бы резко повысить капитализацию территорий РФ.

Параллельно же со строительством экогородов нужно строить через территории страны трансконтинентальные транспортные коридоры с интермодальными транспортно-логистическими центрами. Здесь к сотрудничеству можно привлечь «Дойче банк», имеющий опыт осуществления подобных проектов. А он показывает, что на одного работающего в транспортно-логистической системе приходится 9 рабочих мест, возникающих в сопряженных отраслях народного хозяйства. Не зря в Германии транспортно-логистические программы финансируются, как выразился А.Погорельский, на принципах «капиталистического социализма».

50 % средств вкладывает федеральное правительство, 35–40 % – бюджеты регионов (земель) и только 10–15 % – частный бизнес. Кроме того, к транспортным проектам в РФ можно привлечь изнывающий от отсутствия приложения западный капитал. Однако тут Погорельский предлагает отдать ему контроль над использованием его денег. То бишь транспортные коридоры должны стать свободными экономическими зонами, в которых действует не российское, а международное право. Или же вообще отдавать эти полосы в концессию иностранному капиталу.

Одновременно на территории новых городов должны создаваться зоны ограниченной коррупции. То есть зародыш нового общества. Ограничение коррупции обеспечит бурный экономический рост…

Именно так «Территория будущего» намерена спасти умирающий капитализм.

Наши идеи живут – и требуют своего

Есть в солнечном городе моей юности поговорка: «Кудой в Одессе ни пойдешь, тудой и выйдешь к морю».

Поразительно, как мысли А. Погорельского совпадают с теми идеями новой, полисной урбанизации усадебного типа, за которую ратует Юрий Крупнов с его программой «Новая Гардарика», городами-садами и мегапроектом «Новая урбанизация» под водительством Суперминистерства градостроения. Практически за то же самое (строительство высокотехнологичных полисов с домами-усадьбами) выступают автор этих строк в своих книгах, Сергей Сибиряков, неформальная корпорация инноваторов под предводительством архитектора Виталия Гребнева и космонавта Игоря Волка, глиняный «маг» Владимир Попов и многие-многие другие. Все эти идеи мы высказывали и десять лет назад, а кто-то – и намного раньше. Примечательно, что Погорельский наших книг не читал, о Крупнове и Гребневе не знает – не ведает…

Это не к вопросу о том, за кем пальма первенства, а о том, что мы думаем правильно. Мы приходим к одним и тем же выводам. И все инновационное развитие РФ упирается не просто в новую урбанизацию, а в создание новой модели развития. «Кудой в Одессе ни пойдешь…»

Не согласны мы с А.Погорельским, пожалуй, в том, что нам нельзя на импорт технологий рассчитывать. Нужно развивать свои строительные чудеса, которые (см. пример групп Гребнева и Попова) получше импортных будут. Мы также против передачи наших земель под контроль чужому капиталу, против концессий, превращающих страну в полуколонию Запада. Максим Калашников убежден, что и коррупцию можно полностью уничтожить, действуя по нескольким направлениям. Да и ВАЗ превратить в центр выпуска принципиально новых автомобилей можно. (http://m-kalashnikov.livejournal.com/90430.html%cutid1).

А так – идеи схожие. Нужно действительно создавать новую модель жизни, передовую русскую цивилизацию. И здесь мы действительно обгоняем в замыслах западных интеллектуалов. Да и жизнь можем построить лучшую, чем на Западе.

Но спасет ли создание нового образа жизни капитализм, как рассчитывает Александр Погорельский?

Нет! Здесь капитализм окажется окончательно похоронненым.

Дело в том, что жители таких новых экогородов-полисов должны где-то работать, что-то производить, ибо без реального сектора страна не сможет развиваться. Одни офисы и банки в полисах не поставишь. Если люди будут вынуждены ездить на работу в старые многоэтажные города на старые заводы – комбинаты – фабрики, то это – те же пробки на дорогах, сутолока и нервотрепка. То есть люди должны работать рядом с домом.

А это значит, что близ полисов нужно размещать экологически чистые промышленные, научные и аграрно-биотехнологические предприятия. На основе прорывных (закрывающих, чудесных, подрывных) технологий Нейромира, описанных нами с Кугушевым в «Третьем проекте». А эти технологии, позволяющие практически все делать на месте, из «подножного» материала, как мы уж не раз писали, убивают капитализм. Они уничтожают целые виды бизнеса и сокращают объемы дальней торговли, снижают необходимость в «длинных» перевозках сырья и материалов. Да и энергетика всему этому тоже требуется прорывная: свободная, децентрализованная, почти независимая от нефти и газа. И такое же ЖКХ, где не нужны ни канализация (все отходы полностью перерабатываются), ни огромные водопроводы (рециклирование непитьевой воды, сбор дождевой воды, очистка ее в каждом доме).

Следующий шаг – гибкие заводы-роботы, способные воспроизводиться и работать почти без людей. Еще шаг – и это нанофабрики по Дрекслеру. Все – делать на месте из воды, песка и органики.

Создание сети экополисов вокруг аграрных предприятий, новых производств, технохабов и университетов потребует создания невиданных прежде видов скоростного транспорта: струнных трасс Юницкого, аэрокаров и гибридных ЛА.

Сами футурогорода-полисы с сильным самоуправлением (где нет бюрократического сопротивления и «пиления») превратятся в важных потребителей инноваций. Им понадобится передовая медицина, которая лечит быстро и эффективно (фактически – здраворазвитие), в корне отличающаяся от капиталистической медицины, где главное – вытянуть из пациента как можно больше денег и навсегда «подсадить» его на лекарства.

Все это уничтожает капиталистические отношения так же, как некогда механические станки, книгопечатание и порох угробили Средневековье. Исчезает необходимость распределять то, чего на всех не хватает, а это основа рынка, равно как и основа капитализма (рынок – не синоним капстроя). Все это требует передачи власти от денежных тузов – ученым и изобретателям. Все это ведет к тому, что университеты и лаборатории занимают место банков. А деньги уступают вершину власти Знанию и Творчеству.

Важный момент: создание прорывных инноваций Нейромира потребует отказа от дебилизирующих, разрушительных для нашего образования ЕГЭ и «болонизации». А значит, полисы станут создавать сверхэффективные школы и вузы, которые примутся выпускать специалистов в области науки, техники, точных/естественных наук. Опыт показывает, что люди с таким образованием в значительной своей части – враги капитализма. А кроме того, сама инновационная экономика должна иметь сильную социалистическую часть (что наблюдается и в США, и в Западной Европе).

Так что коли программа создания Прекрасного далека будет запущена, то Россия, вышедшая с ее помощью из кризиса, станет первой в мире страной победившего Нейромира.

Или русского коммунизма.

Или нашего национального социализма.

Кому как нравится…

Тем более что о том же самом говорят сегодня уже сотни экспертов…

Глава 2

Кроваво-красная марь

Индикативное планирование, инновационное государство, ограничения рынка и войны за передел мира – вот наше возможное будущее.

Весной 2010 года – без особого внимания прессы – в Институте современного развития (ИНСОР) состоялось обсуждение доклада «Модели посткризисного развития: Шансы для России» (доклад сделан не «инсоровцами», а Институтом посткризисного мира – ИПМ). Был представлен интереснейший документ (итог опроса 247 экспертов 53 государств мира). Полный текст – http://www.postcrisisworld.org/files/financial_report_ru_2010_ok.pdf.

Уже очевидно: неминуема тяжелейшая следующая волна кризиса – уже цивилизационная (кризис капитализма), крах пузыря госдолгов, геополитический передел мира (с возможными войнами). Война – удобный способ списания госдолгов и сброса государствами социальных обязательств перед своим населением. Тут же звучала мысль о неизбежности перехода в Шестой техноуклад.

При этом шансы РФ на выживание в этом мире стремительно уменьшаются. Власти терпят явную неудачу в переводе страны на траекторию нового научно-индустриального, инновационного развития. Это уже в открытую признал тогда сам премьер Владимир Путин…

«…Закончил господин Путин публицистикой на тему о модернизации.

– Ведь что это такое? – он, по сути, впервые излагал свое видение этого интригующего предмета. – Казалось бы, чего ни сделаем – и все не в коня корм! Не идет! Невосприимчивость к инновациям! А почему? Прибыль небольшая, проблем полно, рынки сбыта все заняты, и туда не пускают… Вот Алексей (Кудрин, министр финансов) мне сегодня рассказывал, мы с ним с утра встречались. В отдельных сегментах компании привлекают наши разработки, да. А основные-то центры… Чтобы со своим продуктом туда выйти – фигушки!.. Столько ограничений вводят – не пробраться никуда! То таможня замучает, то все остальное… Эльвира (Набиуллина, министр экономики) говорила много об этом. Надо выбрать основное, что мешает. И устранить любой ценой!

Несмотря на то, что Владимир Путин молчал, намереваясь, очевидно, закончить, зал не поприветствовал это намерение аплодисментами. Очевидно, предчувствовал последнюю фразу господина Путина.

– А это зависит от вас…»

Из речи премьера В. Путина 14.05.2010 г. на объединенной коллегии Министерства финансов и Министерства экономического развития РФ (в передаче корреспондента «Коммерсанта», светского стебаря Андрея Колесникова).

Суровая неизбежность

Как показал проведенный экспертный опрос, следующий мировой кризис случится в ближайшие 10 лет и будет не экономическим или финансовым, а цивилизационным и геополитическим. Нынешний глобокризис – не последний: следующий станет его продолжением и изменит расстановку сил в мировой экономике. (Примечательно, что авторы документа как бы продолжают выступления участников московской конференции «Параметры посткризисного мира» 11–12 сентября 2009 г.) Как считают авторы доклада Института посткризисного мира (а фактически – огромного социологического опроса экспертов), в ближайшие десятилетия получат шанс страны, способные стать инновационной площадкой будущего. Среди национальных экономик выдвинутся лидеры, которые станут «законодателями мод» в мировом развитии. Это может повлечь за собой отказ от термина «мировая экономика» и переход к более адекватному для многополярного мира термину «мировые экономики».

Прозвучали рекомендации сонма экспертов: усиление государства, введение индикативного планирования, сильное государственное регулирование. То есть впереди – нелиберальное будущее, суровые испытания. И это в корне противоречит (вопреки вступительному слову Игоря Юргенса) известному либеральному докладу ИНСОРа («Образ желательного будущего для России»). Будущее вырисовывается как минимум в стиле 1930–1940 годов ХХ столетия.

То есть в стиле Нового курса Рузвельта (каковому уже пробовал подражать Обама), в духе сталинского СССР и Германии тех же лет, в духе Муссолини.