- У меня в крови есть машины. У тебя тоже. У всех есть.
      Это самый великий из даров Хранителей. А чудо в том, чтобы убедить их сделать мою работу.
      Пандарас коснулся своего горла. Он заштопал свежие дыры на рубашке, обернул культю левой кисти куском яркого алого шелка, пригладил волосы и надел на шею венок из орхидей. Монета висела у него на груди, как брошка, а на левую руку он надел амулет. Он выглядел как повеса, собирающийся начать долгую и сложную осаду сердца прекрасной дамы.
      - Нас всех наполняет дыхание Хранителей, господин, - сказал Пандарас. Это общеизвестно. Всех, кроме аборигенов, если, конечно, кто-нибудь вроде тебя не совершит для них чуда.
      - Нет, - возразил Йама. - Дыхание Хранителей касается всего в мире, ибо все исходит от них. Я только помог лесным людям осознать то, что в них уже было заложено. Я изменил машины в своей крови так, чтобы они могли воздействовать на все туземные народы мира. Потому я и заставил лесных людей выпить своей крови. Теперь их кровь станет активной и будет преображать всех, кто ее выпьет. Я освободил их, чтобы они становились тем, чем желают. Если захотят, они смогут освободить все кланы лесных людей, которые приходят в лес искать пищу для Могучего племени.
      Сквозь нижние этажи высоких крон стали пробиваться первые лучи солнца. Пандарас вытянул руку поперек луча.
      - Не уверен, что я до конца все понял, господин, но полагаю, наша работа здесь закончена. Йои Сендар сказал, что храм находится в сутках пути в эту сторону. Думаю, нам потребуется вдвое больше, ведь мы не привыкли к лесу.
      Они шли сквозь зеленое лесное молчание большую часть дня. Разговаривали мало, каждый погрузился в собственные мысли. Впервые с той минуты у окна комнаты над конюшней в трактире "Скрещенные мечи", где он встретил Пандараса, Йама ощутил всеобъемлющий покой. Он - это он, не больше и не меньше. Он отдается своей судьбе и следует за ней, как листок, рожденный на Реке, который судьба может ураганом пронести по всей длине обитаемого мира. День стоял прекрасный, и прогулка только увеличивала его прелесть.
      Ближе к вечеру они остановились на краю обрыва перед широкой долиной. Обнесенные колючей изгородью деревни Могучего племени были разбросаны среди путаницы канав, каналов, дорог и тропинок, паутиной покрывавших луга. С дальней стороны долины поднимались холмы, за ними опять холмы, но более высокие. Солнце садилось за Краевые Горы.
      Мягко стелился свет, как будто хотел обнять весь мир. В этой части леса росли зонтичные деревья. Их суживающиеся кверху стволы заканчивались широко раскинувшимися кронами.
      Когда с неба просачивался свет, ветки складывались в средней части и сворачивались вокруг стволов с тихим шуршанием и треском. Странное зрелище напоминало толпу величественных вдов, расправляющих складки своих нижних юбок.
      Йама и Пандарас улеглись на слой листьев папоротника, из которого Пандарас соорудил плетеное ложе. Он рассказал, что выучился этому трюку, когда гостил у одного из своих дядьев, который был корзинщиком.
      - Я считаю, оруженосец должен знать всего понемногу, - похвалился он, так что очень удачно, что у меня была такая большая семья.
      Он отыскал заросли водяного плюща, обвившего ствол зонтичного дерева, и они смогли утолить жажду, но никакой еды Пандарас найти не смог.
      - Но завтра мы точно доберемся до храма. Я уверен. Если, конечно, этот уродец не солгал.
      - Он не мог солгать, по крайней мере в тот момент.
      Пандарас потер лицо ладонями, зевнул и сонно спросил:
      - Ты правда их преобразил?
      - Их преобразили машины. Надеюсь, со временем они преобразят все туземные расы.
      Зеркальных людей и земледельцев из Дворца Человеческой памяти. Рыбарей с Великой Реки и племена, обитающие в глуши на ее берегах. Лесных людей и все невероятные расы туземцев, о которых рассказывали лесные люди, всадников с альпийских равнин, людей-скалолазов, горцев и многих других. Йама старался припомнить всех, но заснул, продолжая перечислять во сне.
      Утром Йама и Пандарас проснулись и обнаружили фрукты и молодые побеги плюща в плетеной сумке на толстой палке, воткнутой в дупло зонтичного дерева. Они долго осматривались, но так и не нашли других следов пребывания лесных людей.
      - Помните, что я вам сказал! - прокричал Йама в гущу деревьев. - Дайте другим испить каплю вашей крови, и они тоже станут свободными.
      Зеленая лесная тишина поглотила его слова.
      Весь день Йама и Пандарас шли вдоль лесной опушки по краю хребта над долиной. И на закате, совсем как предсказывал Пандарас, они подошли к храму.
      16. СВЯЩЕННЫЙ РАБ
      Фасад храма был высечен в высоком отвесном склоне утеса из красного песчаника. Его украшала искусная резьба и орнаменты в белых, золотых и ультрамариновых тонах. К храму вела извилистая дорога с самого дна долины, а заканчивалась она однопролетным мостом через узкую глубокую расселину на краю широкой площади, раскинувшейся перед храмом. В самом центре площади стоял простой алтарь, окруженный стройными, белыми, гладкими колоннами. Скорее всего алтарь служил дневным оракулом, к которому люди приходили попросить о незначительных милостях или помянуть своих мертвых. С одной стороны площади тянулась цепочка маленьких домов с плоскими крышами, где жили священник и храмовая прислуга, а с другой вдоль падавшего в пропасть ручья расстилался луг, на котором становились лагерем паломники и кающиеся грешники.
      Но сейчас луг зарос молодыми акациями и дикими банановыми растениями. В садах рядом с домами остались лишь высохшие стволы, а между отполированными плитами песчаника, которым была вымощена площадь, пробивалась сорная трава. На одном из окон хлопала ставня, все хлопала и хлопала, как идиот, повторяющий единственное известное ему слово. Грифы-индейки устроили свои неопрятные гнезда на плоских верхушках колонн вокруг дневного оракула. Их помет стекал по колоннам, а изразцовые плитки у подножий были усыпаны костями их жертв. Однако кто-то все же подмел длинный пролет лестницы к входу в храм, а на высоких шестах на краю площади развевались яркие, невыгоревшие молитвенные флаги и знамена.
      - Во время Войны за Преобразование Могучие люди убили священника и иеродула, - зашептал Пандарас. - Архивиста и комиссара они тоже убили. Комиссара и мани пул солдат они сожгли прямо в замке, а других убили здесь. Йои Сендар рассказывал, что те, кто убил архивиста, потом ели его мозг, потому что хотели получить власть над мертвыми.
      Йама и Пандарас присели среди высохшего кустарника на каменистом склоне перед площадью. Пандарас вынул свой острый камешек и точил этот импровизированный ножик о кусок кремня, зажав его между зубами.
      - Я думаю, обойдемся без него, - с надеждой проговорил Йама.
      - Может, там префект Корин. Или доктор. У тебя могущественные враги, господин. Их нелегко убить, и если они уцелели при падении сада, они тебя ищут.
      - Доктор Дисмас не стал бы поджидать нас в храме - это не в его стиле. А Корин не будет возиться с флагами и подметать ступени. Если это кто-то, кого мы знаем, то это может быть только один человек. А если нет, то надеюсь, что человек, назначивший себя блюстителем этого места, не причинит нам вреда. Кроме всего, это единственный путь попасть в серединную точку мира, не тратя сотни дней на дорогу.
      Йама встал, в облаке пыли сбежал со склона и понесся прямо через площадь. Под ногами с легким треском ломались сухие травы. Встревоженная парочка грифов поднялась в воздух. Пандарас спустился более осторожно, держа у плеча свой заточенный, как лезвие, камень, а покалеченную левую руку пряча в складках рубашки. Он хотел догнать Йаму, который обходил по кругу колонны (кто-то подмел алтарь и пытался отскрести нацарапанные там знаки) и направлялся к храмовой лестнице.
      Запыхавшись, Пандарас сказал:
      - Можно было бы подождать до ужина, господин.
      - Я думаю, нам нельзя больше полагаться на лесных людей, - ответил Йама. - У них теперь другие заботы, И пожалуйста, Пандарас, убери лезвие. Давай покажем, что мы пришли как друзья.
      Но Пандарас его не слышал. Он издал внезапный вопль и бросился вверх по ступеням. У входа в храм появилась высокая бледная фигура.
      Тибор.
      - Я знал, что вы не погибли в наводнении, - сказал Йаме иеродул.
      Йама улыбнулся и ласково ответил:
      - Скоро я освобожу тебя от твоих обязательств, Тибор.
      Эту ночь проведем здесь, но идти нам очень далеко, так что отправимся, как только отдохнем.
      - Я уже нашел кое-что полезное, - сообщил Тибор.
      Они сидели, скрестив ноги, на террасе перед входом в храм. Рубашка иеродула была распахнута и открывала взгляду длинные вертикальные шрамы на груди. Брюки из жесткой серебристой материи он слегка надрезал в талии и внизу, так как они были ему маловаты. Он принес поднос с едой и кувшины вина и дистиллированной воды. Йама и Пандарас ели с большим аппетитом, хотя пища слишком долго хранилась в морозильнике - размякшие овощи сморщились и в середине оставались холодными, в них даже сохранились кристаллики льда. Плоские хлебцы стали совсем сухими, а соусы потеряли почти весь аромат.
      - Жители долины убили иеродулов и священника, - рассказывал Пандарас. Они отвернулись от Хранителей. Для такого, как ты, здесь небезопасно. Ты думаешь только о служении, а здесь неподходящее место.
      - Я знаю, что здесь случилось, - ответил Тибор. Он жевал прутик, гоняя его по губам длинным красным языком. В наводнении он потерял свои курительные принадлежности. - Но ведь это произошло много лет назад. Я не боюсь. Теперь все будет иначе.
      - Наверное, теперь сюда могут прийти лесные люди, - задумчиво проговорил Пандарас. - Но я все же считаю, что тебе лучше пойти с нами.
      Йама спросил Тибора, как он спасся от префекта, и иеродул рассказал, что, когда приливная волна ударила в летающий сад и сбросила его вниз, он еще боролся с Корином, потом их обоих смыло в реку.
      - Нас разбросало, - продолжал Тибор. - А потом я был слишком занят, пытаясь не утонуть, и не знаю, что с ним случилось дальше. Меня затянуло в гигантскую воронку, да так глубоко, что, наверное, я достал до самого дна.
      Когда легкие у меня уже почти разрывались, я вдруг пробкой вылетел на поверхность и оказался прямо возле вырванного с корнем дерева. Я залез на его крепкий ствол, и потоп носил меня с ним вместе куда хотел. Там уже искали спасения множество мелких животных, а в зеленых ветвях сушились вымокшие птицы, так что голодным я не был.
      Два дня меня носило в компании все увеличивающегося флота таких же деревьев, а потом вода отступила, и по их ветвям и стволам я добрался до сухого места и пошел к лесистым холмам, где не было наводнения. Эта часть леса населена в основном туземцами, и я знал, что единственный на пятьдесят лиг храм находится за холмами. Так что я пошел через лес и после многих испытаний, которыми я не стану вас утомлять, добрался сюда.
      - Ты искал, чему бы можно служить? - спросил Пандарас.
      - Я ведь иеродул.
      А Йама в свою очередь спросил:
      - У тебя для нас были готовы еда и питье. Как ты узнал, что мы приближаемся?
      Тибор расплавил свои большие шестипалые ладони.
      - Ну как же! Она мне сказала. Если бы вы не пришли сюда, я пошел бы за вами.
      В первый раз с тех пор, как они ушли от Могучих людей, Йама почувствовал, как шевельнулась Тень.
      - Я так и думал, - мрачно проговорил он. - Покажи-ка мне оракул.
      Тибор кивнул:
      - Она ждет тебя, Йамаманама. И не бойся. Она простила, что ты пытался ее убить.
      ***
      Длинная тропа процессий все еще сохраняла слабое люминесцентное сияние. Она провела их по широким коридорам, сквозь череду покоев с изумительной росписью на стенах и потолке и в конце концов привела в самое сердце храма, в наос - просторную сухую пещеру, где легко поместилась бы тысяча паломников. Когда Пандарас и Йама вслед за Тибором вошли внутрь, сверху спустился вихрь крошечных искр и короной окружил их головы.
      - Светлячки! - засмеялся Пандарас.
      - Как глубоко в плато уходит храмовый комплекс? - спросил Тибора Йама.
      - Дальше, чем мне позволяется заходить, - ответил иеродул. - Она ответит на все твои вопросы.
      Красные гранитные плиты создавали на полу спиральный орнамент, и пока Йама с Пандарасом шли за Тибором, под ногами у них играли мерцающие отражения светлячков. Впереди, в темноте, возникло холодное свечение. На черном диске оракула плясали световые блики. Оракул стоял на высоком помосте, и к нему вела крутая лестница. Между песчаниковых плит постамента кто-то воткнул прочные шесты. К шестам ржавой проволокой были привязаны трупы в разодранных мантиях. Лишенный влаги воздух иссушил их до выдубленной кожи, плотно обтянувшей кости.
      - Я стер лозунги, - тихо сказал Тибор, - но ей нравится смотреть на останки своих врагов.
      - Вот этот, я думаю, архивист, - указал на одно из тел Пандарас. Видишь? Они сняли с черепа верхнюю часть, как с яйца.
      Монета у него на груди начала светиться. Пандарас поднял ее, чтобы Йама тоже увидел'. Мерцание диска искрами заиграло в его глазах.
      Внезапно его омыло зеленым светом.
      Оракул вдруг превратился в окно; прямо на Йаму двигался фантом Анжелы, впиваясь в него повелительным и уверенным взглядом. Как и прежде, на ней было белое, облегавшее стройную фигуру одеяние. За ее спиной под голубым небом раскинулся зеленый сад. Она долго смотрела на Йаму молча.
      Он выдержал ее взгляд и подавил позыв заговорить, хотя от этого усилия сердце его застучало и вся одежда пропиталась выступившим потом.
      Наконец она проговорила:
      - Ты плохо выглядишь, дорогой. Жизнь круто с тобой обошлась. Но ничего, я снова здесь и помогу тебе. Ты молчишь? Разве тебе нечего мне сказать?
      - Я никому не служу, - сказал Йама. Он пытался смотреть ей за спину, надеясь вызвать пса преисподней, но что-то не позволило ему заглянуть глубоко.
      Она рассмеялась. Йаме показалось, что зазвенели ножи.
      - Разумеется, служишь, дорогой. Для этого ты и создан.
      - Насколько я понял, за мной следят мятежные машины.
      Они не смеют появиться в мире, который потеряли, разве что ненадолго. Они обречены вечно наблюдать за тем, чего не могут иметь.
      - Ты очень упрям, но ты ведь сам понимаешь, что нуждаешься в моей помощи. Ты ведь осознаешь, что есть еще многое, чего ты не знаешь. Например, ты считал, что убил меня, и не понимаешь, почему это не вышло. Кстати, прекрати вызывать эту надоедливую тварь, на этот раз она не явится.
      Тут тихим, но решительным голосом вмешался Пандарас:
      - Ты - призрак, о котором говорил мне мой хозяин.
      Призрак призрака - ведь я знаю, что мой господин тебя убил.
      - Ты говоришь правильнее, чем сам думаешь, малыш.
      Это же ты заглядывал в книгу, правда? Тогда я позволю тебе жить. А теперь вырази благодарность за мое милосердие.
      - Если в тебе действительно есть хоть капля милосердия, - сказал Йама, - то отпусти иеродула. Ты плохо с ним обошлась.
      - Разве он не слуга аватар? А других аватар не осталось, только я. Уж я-то знаю, я убила их всех.
      - Никакая ты не аватара, - устало бросил Йама. - Просто никому не нужный фантом мертвой женщины. Ты затерялась во времени. Такие, как ты, исчезли пять миллионов лет назад. Черная машина использует тебя, как ты используешь иеродула.
      - Мы союзники. Ты можешь к нам присоединиться.
      Йама повернулся боком, чтобы она увидела его ужасный шрам.
      - Одна из черных машин уже пыталась меня использовать. Она хотела со мной сделать то же самое, что и с доктором Дисмасом, но она больше не имеет надо мной власти. И ты тоже. Ты просто память, точнее, кусок памяти.
      - С моей помощью, дорогой, ты можешь стать намного более могущественным, чем любая черная машина.
      - Мы можем стать только тем, чем нам предназначено.
      Фантом улыбнулся.
      - Именно эта философия заставила твоих Хранителей уйти из Вселенной. Она неверна. Только животные вечно остаются тем, что они есть, но человеческие существа должны изжить свою животную составляющую. Хранители были просто дураками. Они сотворили из животных десять тысяч рас, но запретили своим созданиям подниматься выше, чем их создатели. Мы докажем ты и я, - как они ошибались.
      - У тебя нет власти надо мной, - повторил Йама и с громадным усилием оторвал взгляд от исходившего из сада зеленого света.
      Женщина-призрак сказала:
      - Я знаю, почему мелеет Великая Река. Я могу помочь тебе спасти мир, если уж ты к этому стремишься.
      - Ты сама хочешь получить весь мир.
      - Я и получу его. Немного позже.
      - Тогда зачем я буду его спасать?
      Голос фантома стал глубже. Теперь в нем звучала музыка, и Йама ощутил, как его мышцы пытаются на нее отозваться; в нем оставалось еще слишком много от машины. Он боролся с этим соблазном, уцепившись за хрупкое тело архивиста, и даже обнял его, чтобы устоять на ногах.
      Пандарас вскрикнул, но Йама не слышал его слов. Его мозг наполнился голосом женщины-призрака.
      - Ваш мир - это подделка, артефакт, искусственное обитаемое сооружение длиной в двадцать тысяч километров и шириной в тысячу. Он помещен в гнездо силовых полей, имитирующих гравитацию планеты размером с Землю, которая удерживает атмосферу. Он не очень качественно сделан. Машины должны постоянно поддерживать его существование; без них воздух вскорости стал бы непригоден для дыхания, обитаемые места превратились бы в пустыни, а Великую Реку затянул песок. В этом состоят функции некоторых мелких машин. Но в киле мира имеются грандиозные машины.
      Йама припомнил гигантские машины, на которые ему удалось бросить взгляд под землей, когда Беатрис возвращала его в замок эдила. Она предостерегла его, что их нельзя будить раньше времени. Тогда он ее не понял.
      Призрак продолжал свою песню, соблазнительную, убеждающую, сладкую.
      - Вокруг главной звезды Слияния вращается много выходов из подпространства. Я полагаю, они возникают в различных точках галактического диска. Но такой выход есть и в серединной точке вашего странного мира. Какая-то сила его изменила. Люди твоей расы построили этот мир, Йамаманама. Ты - ключ к нему. И ты будешь служить. У меня могучие союзники. Скажи мне теперь же, что ты по крайней мере выслушаешь одного из них, и я пощажу мальчишку. Но если ты прекратишь этот разговор, то я заставлю своего раба раскроить ему череп и вымазать твое лицо его мозгами. Простого "да" будет достаточно.
      Пандарас попробовал убежать, но Тибор поймал его, поднял над землей и одной огромной ладонью прикрыл всю его голову. На лице иеродула читалось чудовищное напряжение.
      Он начал дрожать. Мышцы в его руках и ногах дергались, как будто сражаясь друг с другом. Пандарас взвыл от страха, словно в агонии.
      - Говори! - настаивала женщина-призрак. - Или я заберу его жизнь.
      Йама стал приближаться к Тибору и Пандарасу, но это было как во сне, когда кажется, что сила гравитации больше или воздух становится плотным, как вода. Он тяжело дышал.
      - Говори!
      Фантом и иеродул выкрикнули это вместе.
      Пандарас резанул своим каменным лезвием по руке Тибора, но иеродул перехватил удар и забросил камень в темноту за пределы помоста.
      - Говори, или он умрет!
      - Нет!
      Иеродул поднял Пандараса над головой, будто собираясь швырнуть его вниз о камни. Юноша сорвал керамический диск, болтающийся у него на шее, и ткнул его краем в глаз иеродула.
      В тот же миг фантом и иеродул одновременно взвыли.
      Белый свет скрыл сад и озарил громадное помещение. Иеродул выронил Пандараса. В глазу его торчала монета, кровь струилась по лицу. Он споткнулся о два лежащих тела, и те тут же рассыпались в пыль и осколки коричневой кости. Иеродул перевалился через край помоста и упал вниз.
      Йама и Пандарас бросились вниз по крутой лестнице.
      Тибор лежал на полу со сломанной шеей. Пандарас вынул монету из глаза иеродула, закрыл ему веки и поцеловал в лоб.
      - Он бы меня убил, - сказал Пандарас. Он плакал.
      - Как же ты догадался? Она соединялась с Тибором через оракул, а ты его закрыл. Нам нельзя здесь оставаться, Пандарас. Она скоро придумает, как вернуться.
      В облаке светлячков они побежали к выходу, а впереди мчались тени от света, который продолжал пылать в оракуле.
      К моменту, когда фантом сумел снова открыть окно, они уже спускались к подземным дорогам.
      17. СТЕКЛЯННАЯ ПУСТЫНЯ
      Это был пыльный город, построенный вдоль узкого ущелья в скалах на самой границе Стеклянной Пустыни. Ущелье перекрывали полосы раскрашенного полотна, которое хлопало и ухало от постоянного холодного сухого ветра. Вдоль ущелья тянулись глиняные фасады зданий, высеченных в его скалистых стенах. Десяток различных рас приходили сюда менять зелья, редкие металлы, драгоценные камни, меха на ружья, ножи и другое оружие, которое ремесленники изготовляли в потайных двориках между домами. В одном конце ущелья находился рынок местных изделий, а в другом - коралловый лабиринт, куда приводили на продажу яков, мулов и дзо. За рынком начинались поля и сады, орошаемые из артезианских колодцев. Они составляли разительный контраст с унылым пейзажем пустыни, где росли только кактусы, баобабы и перекати-поле.
      Город назывался Кань, или Туль, или Голгат. Он имел еще и массу других тайный названий, известных только племенам, которые ими пользовались. Общее мнение сходилось на том, что это самое пропащее место в мире. Болтали, что торчащий рядом двухголовый горный пик, который отбрасывал длинные тени на город ранним утром и поздним вечером, заслонял город от взглядов Хранителей и что любой совершаемый здесь грех оставался безнаказанным. Приход еретиков мало что изменил. Город по-прежнему был приютом контрабандистов, грабителей, угонщиков скота, беженцев и других отбросов общества. За тот час, что они пробыли в городе, Йаме уже пришлось убить двух негодяев, пытавшихся его ограбить.
      Оба налетчика были высокими грузными людьми с грубой рыжей шерстью по всему телу. Одеты они были в полосатые бурнусы и белые полотняные штаны с кожаными поясами, сползшими под огромные животы. И оба были совершенно пьяны. Когда один из них бросился на Йаму с кинжалом, Йама сломал ему руку, выхватил оружие и приказал обоим проваливать. Раненый негодяй взвыл, но, опустив голову, как бык, лез вперед. Йама легко сбил его с ног, покачивая в руках кинжал, скользнул в сторону и полоснул разбойника по спине, разрубив ее до позвоночника. Нападавший тут же упал и умер, не долетев до земли.
      Второй мерзавец покачнулся и выкрикнул:
      - Ах ты, фраер, ты убил его! - и вытащил из-за пояса пистолет.
      Йама спокойно, с чувством удивительной отстраненности, как будто все это уже когда-то случалось - может быть, в одной из прочитанных им книг, взвесил в руке кинжал, чтобы почувствовать баланс, затем резким движением метнул его из-под руки и попал бандиту в глаз.
      Зеваки, собравшиеся поглазеть на драку, стали быстро расходиться представление кончилось. Убийство - обычное дело в городе по ту сторону закона. Пандарас подобрал пистолет, шуганул пару ребятишек, которые подбирались к трупам, залез в кошельки на поясах у убитых и нашел несколько мелких монет, упаковку пуль и зарядный блок энергопистолета. Потом он вытащил кинжал из глаза второго бандита, вытер обоюдоострое лезвие о бурнус убитого и заткнул его за пояс своих штанов.
      Когда Пандарас протянул пистолет Йаме, тот от него отказался.
      - Я знаю, Пандарас, нам нужны будут еще деньги, но убивать ради них я не буду.
      Холодное спокойствие, охватившее его в момент опасности, улетучилось, и он начал дрожать. Они двинулись прочь, а за их спинами к трупам подкрались дети, чтобы забрать пояса и кошельки. Над головой хлопало полотно, красное, как одеяние жреца, превращая солнечный свет в кровавый поток.
      Пандарас пробормотал:
      - В таком месте нам понадобится все оружие, какое только можно достать, чтобы просто сохранить то, что у нас есть.
      А что касается денег, то я должен кое в чем признаться. Я сжег не все ценности, которые Могучие люди прятали в своих убогих домах. Оставил два самых маленьких портрета. Не думаю, что здесь мы найдем настоящих ценителей искусства, но эти картины - эмали на золотых пластинах. Наверняка мы сможем купить на них то, что нам нужно. Ну что, ты доволен, что не смог отослать меня домой?
      Йама хотел отправить Пандараса в Из по подземной дороге, объяснив ему, что путешествие в Стеклянную Пустыню почти наверняка окончится смертью, но мальчишка отказался.
      - Я твой оруженосец, господин, в удаче и в беде, - с чувством произнес он. - К тому же я не думаю, что дела пойдут еще хуже. За два дня я убил двоих человек, один из которых был моим другом. Я потерял руку и не раз предавал тебя, пока мы были в разлуке. Но сейчас я тебе не изменю.
      И они отправились дальше вдвоем. Йама заставил машины провести их по бесконечным пещерам и коридорам. Его больше не волновало, смогут ли враги проследить его путь по следам его команд.
      Штука, похожая на гигантского серебряного паука - машина, убирающая пещеры от пыли, - привела их наконец к действующему участку транспортной системы, которая в былые времена связывала весь мир. Всю ночь они мчались в грохочущей капсуле, падающей сквозь подземные пути килевого пространства. Оба не спали, хотя и притворялись, что спят.
      Вся транспортная система за серединной точкой мира была разрушена в войнах Эпохи Мятежа. Капсула доставила Йаму и Пандараса куда смогла, и они очутились в лабиринте под разрушенным замком. На поверхность они вышли у подножия скалы напротив склонов Большого Хребта. Рядом стояли юрты кочевых оленеводов. Когда Йама и Пандарас зашли в их лагерь с коронами из светлячков, которые Йама забыл убрать, кочевники упали на колени. Пришельцы позавтракали кислым козьим молоком, смешанным с оленьей кровью, и густой кашей из ячменя и сухих абрикосов, а потом отправились в путь. Они поднимались целый день, оставив позади бедные пастбища оленеводов. К городу пришлось карабкаться по длинным иссушенным ветрами кулуарам.
      На деньги, полученные Пандарасом за золото, которое он украл у племени Могучих людей, купили верблюда, необходимые вещи и припасы в единственной городской лавке. Новую одежду, меховые куртки для перехода через горы, легкие Рубашки для пустыни, палатку из обладающего памятью пластика, которая складывается в сверток размером с шарф, продукты, бутыли для воды и перегонный куб для сбора росы, сбруй и седло для верблюда. Кое-какие деньги еще остались, но Йама вежливо отклонил предложение торговца осмотреть арсенал. Там, куда он идет, оружие ему не понадобится, а у Пандараса есть кинжал и пистолет, взятые у убитых грабителей.
      - У меня есть и карты, - предложил торговец. - Надежные карты, сертифицированные.
      - Нам не нужны карты, - отказался Йама.
      - Тут один парень мне уже так ответил. Думаю, скоро он достанется грифам, и вы тоже, если не согласитесь и не выслушаете совет.
      Торговец был очень высок и страшно тощ, с гладкой коричневой кожей, блестящей, как начищенный ботинок. Пальцем с длинным ногтем он коснулся уголка своего опалового глаза и продолжил:
      - Может, у вас есть собственная карта и вы ей доверяете. Хм... Сюда многие являются с картами, найденными в древних хранилищах или архивах, но здесь им нельзя доверять. Все развалины на доступном от края Стеклянной Пустыни расстоянии минированы, а все колодцы отравлены.
      У меня современные карты. Вам даже не придется за них платить, во всяком случае, не сразу. Но все, что вы найдете, продадите мне.
      Пандарас спросил:
      - И ты готов поверить нам на слово?
      Торговец посмотрел на Пандараса сверху вниз. Он был в три раза выше юноши. У дверей заворочалась тучная телохранительница, держащая в мясистой лапе ружье.
      - Тут проходит единственная дорога в Стеклянную Пустыню, - объяснил торговец, - и из нее - тоже. Если останетесь живы, то вернетесь. Вам в любом случае придется продавать свои находки, а у меня лучшие цены в городе. Расспросите людей, если не верите, и все мои конкуренты скажут, что я слишком щедр на деньги.
      Йама спросил:
      - А кто был тот, другой путешественник? У него на лице была белая полоса?
      - Не так скоро, - отозвался торговец. - Здесь все имеет свою цену.
      Йама велел Пандарасу отдать торговцу остаток денег.
      - Опиши его.
      Тот поплевал на монеты и потер их мягкими плоскими подушечками на концах костлявых пальцев.
      - Ростом он с тебя. Лицо закрыто вуалью. Глаза желтые.
      Одет в шляпу и серебряный плащ. Я знаю, как его зовут, но за это тебе придется доплатить.
      - Это я и сам знаю, - бросил Йама.
      Торговец быстро взглянул на Йаму:
      - Не важно. Он не взял ни продуктов, ни воды, только седло для своего мула. И запах от него шел тяжелый, как от прокаженного. Вот так. Как его звали, уже не важно. Сейчас он уже труп.
      ***
      Из города за ними примчались верхом трое негодяев той же расы, что и убитые. Они были либо родственниками тех, с кем расправился Йама, либо состояли в сговоре с торговцем, а может, просто хотели отобрать у новичков покупки. Когда они налетели на Йаму, он просто вызвал машину и убил всех сразу. Они с Пандарасом привязали тела к одной из лошадей грабителей и хлестнули ее, чтобы скакала в город. Пусть это будет предостережением. Вторая лошадь понесла, когда машина разбила череп ее всаднику. Но третью, потрепанную серую кобылу, Пандарас легко поймал. И вот Йама с Пандарасом, один на кобыле, другой на верблюде, проехали высокие ворота Потерянных Душ, где нескончаемый ветер с воем носился по блестящему льду, и двинулись вниз по длинному каменистому склону горы к сверкающей пустоте.
      Дорога вилась по абсолютно мертвому ландшафту. Здесь не росло ничего, кроме камнеломки, которой для жизни хватало ежеутренней росы. Черные и желтые сплавившиеся корки были единственными цветными пятнами в этом кипящем белизной щелочном ландшафте. То и дело попадались пирамиды - места погребения несостоявшихся исследователей и искателей приключений. Все разоренные. Вечером второго дня Йама и Пандарас проехали мимо трех черепов, установленных друг на друга на плоском камне.