- И мы попытаемся отследить стольких из них, скольких сможем, - сказал Макардл. - Вы проделали сегодня хорошую работу, Джон, но вам следует помнить, что Уайт-хед сейчас для нас весьма важен. Где же он, Дэйв? Не пора ли ему уже появиться?
      - Когда я проверял в последний раз, он еще стоял в пробке на шоссе М23. Там дорожные работы, сэр.
      - Я жду встречи с ним. Проверьте расчетное время его прибытия, Дэйв, и зарезервируйте комнату для допросов.
      Когда Варном удалился, Макардл обратился ко мне:
      - Я должен задать тебе вопрос, Джон. Дин утверждал, что ты под него копаешь. Здесь нет какой-то доли правды?
      - Ни малейшей, сэр.
      Макардл наблюдал за мной несколько мгновений. Его хмурое лицо оставалось непроницаемым.
      - Надеюсь, не возникнет нужда говорить об этом снова, - наконец сказал он.
      - Нет, сэр.
      Макардл кивнул. Казалось, он удовлетворен, но теперь я знал: что бы я ни сделал, что бы ни сказал, все будет запятнано подозрением, будто я играю не совсем честно.
      - Давай разберемся, - предложил Макардл. - Дин утверждал, что любой мог создать аккаунт, с которого было отправлено письмо. Это правда?
      - Конечно, но если он его не отправлял, значит, отправил кто-то другой - кто-то, кто его знает. Кто-то, кто знал адрес аккаунта Софи в «Интернет-Волшебнике». Кто-то, кто раньше нас узнал, что она мертва.
      - Но это не обязательно был Барри Дин?
      - Его имя попало в заголовок не без причины. Когда мы вошли в комнату, он сидел расслабившись и нисколько не беспокоился - он знал, что мы станем спрашивать о Софи Бут, а он уже подготовил свою версию. Так ведут себя виновные, если знают, для чего их вызвали. Но письмо - другое дело. Это явно вывело его из равновесия.
      - Тем больше причин думать, что он его не посылал.
      - Тем не менее там его имя. С чего бы кому-то вздумалось втягивать его в историю? Особенно учитывая, что он вел себя так, как если бы ожидал нашего наезда, но не из-за письма. Думаю, он замешан, сэр.
      - Ладно, - вздохнул Макардл. - Я поручу кому-нибудь проверить алиби Дина. И попрошу судмедэкспертов сравнить его ДНК с образцами спермы, найденными на простынях Софи Бут. Даже наскребу кое-что из моего скудного бюджета, чтобы организовать слежку за ним через эту сверхмощную систему наблюдения. Но я не собираюсь получать ордер на его арест, пока не узнаю больше.
      - Его компьютер…
      - Довольно, - оборвал Макардл. - Не все сразу. Если хочешь оставаться в моей команде, научись действовать по-моему.
      -  Простите, сэр.
      В дверь постучали. Вошел Варном.
      - Уайтхед будет здесь через час, сэр.
      - Хорошо. У меня задание для вас двоих. Вы должны повидать дядю Софи Бут. Он вернулся из Шотландии и любезно согласился уделить нам время. Я бы очень хотел отправиться с вами, но мне не позволяет наш мистер Уайтхед, а затем мне надо доложить о результатах следствия помощнику комиссара Фросту.
      - Шеф… - начал было Варном.
      - Вы не разбираетесь в компьютерах, Дэйв, - твердо заявил Макардл. - Вам надо, чтобы кто-то с вами пошел и помог во всем разобраться.
      - Я буду себя хорошо вести, - пообещал я.
 

9

 
      Энтони Бут, дядя Софи Бут, явно умел жить. Его квартира находилась в новом здании у самой реки в Банксайд, в угловом пентхаусе. Тут можно было устроить модное фотоателье или убежище злодея из фильма о Джеймсе Бонде. Просторный балкон с настилом из настоящей древесины, высеребренной стихиями, нависал над изящной аркой пешеходного мостика, связывавшего северный берег с маленьким парком перед галереей Тэйт-Модерн. В удлиненной гостиной на полулежал белый ковер из овечьей шерсти. Вдоль кирпичной стены стояли два дивана размером с двуспальную кровать, обтянутые мягкой коричневой кожей. Три другие стены были из стекла, а между диванами темнел огромный камин. На стене висели в рамках афиши всех шести фильмов о Звездных войнах, большой плоский телеэкран, стерео от «Бэнги и Олуфсена», музыкальный автомат «Вур-литцер» и самый большой гелиевый светильник, какой я когда-либо видел, выполненный в форме старомодной ракеты.
      В углу полтора десятка небольших черно-белых мониторов демонстрировали виды ближайших улиц и набережных или отслеживали движения прохожих, переключаясь с одной камеры на другую.
      Изящный таец в черном костюме от «Армани» внес поднос с напитками, подал стакан Варному, второй мне - и растворился. Варном поставил свою выпивку на столик, выполненный в стиле скандально известного дизайнера Алле-на Джонса: натурального размера и цвета тело нагой женщины на четвереньках с зажатым в зубах хлыстом. Теперь женщина на своей спине держала стакан Варнома, а сам он принялся изучать вид из окна. Я же, потягивая ледяной, насыщенный вермутом «бомбейский сапфир», разглядывал стереостойку и DVD-диски над ней. По дороге мы едва ли перемолвились словом. Варном предупредил меня, что беседа с Энтони Бутом - его дело, что он не намерен терпеть мое вмешательство. Я не счел нужным спорить. Варном расстроился, что разговор Макардла с Уайтхедом состоится без него. Но я понимал, почему Макардл так решил. Варном был настоящей ищейкой. Он считал Уайтхеда убийцей и желал как можно быстрее закрыть дело. Он бросил бы в бой всю свою артиллерию, а Уайтхед скрылся бы за спиной своего адвоката, и мы бы ничего не узнали.
      Я наполовину осушил стакан и переместился, чтобы взглянуть на мониторы, когда вошел Энтони Бут. Это был широкоплечий приземистый мужчина, как минимум лет на десять моложе своего единственного брата Саймона. Очки в тяжелой оправе из черной пластмассы с тонированными голубыми линзами, грубый полотняный пиджак поверх черной футболки, мешковатые полотняные брюки, сандалии с толстыми складчатыми швами.
      - Кажется, все, кроме хозяина, получили выпивку, - улыбнулся он, подошел к подносу, подхватил стакан шелковистого мартини и бросил туда маслину, подцепив ее палочкой для коктейля. - Ваше здоровье, господа! - Он с одобрением пригубил коктейль и опустился на диван. - С кем имею честь?
      Варном представил нас обоих.
      - Два инспектора, - произнес Энтони Бут, голубые линзы его очков полыхнули, когда он переводил взгляд с Варнома на меня и обратно. - Мне следует начать беспокоиться или почувствовать себя польщенным?
      Его манера держаться была почти игривой, и от него исходило ощущение огромной внутренней энергии и ума.
      - Я здесь в качестве компьютерного эксперта, - пояснил я.
      - Что же, обещаю не слишком отклоняться от бейсика… то есть от темы. - Энтони Бут улыбнулся своей шутке. - Как продвигается расследование?
      - Настолько удачно, насколько можно ожидать, сэр, - ответил Варном. - Обещаю, наш визит не отнимет у вас много времени.
      - Был уверен, что именно так вы и скажете. - Энтони Бут снова пригубил мартини и словно растекся в объятиях дивана. - Впрочем, я надеялся, что вы будете со мной откровенны, насколько это возможно. Софи была мне очень дорога.
      - Квартира, где она жила, принадлежит вам, не так ли? - спросил Варном. Он стоял, убрав руки за спину, будто принимая парад, на фоне грандиозного вида на реку, пылающих на закате стеклянных стен конторских зданий, купола Святого Павла и разрушенных зданий Сити.
      - У меня долгосрочная аренда и на контору, и на квартиру. Это все, что я мог себе позволить после того, как оставил службу и продал дом, чтобы основать «Моботехнологию». Затем правительство пожелало усилить меры безопасности в Лондоне. Мой чип для «красной линии» выиграл конкурс, я выставил акции «Моботехнологии» на Фондовую биржу - и вот он я, сорвавший большой куш технократ. Все произошло очень быстро. После того как я переехал, было бы глупо, чтобы квартира пустовала, когда Софи негде жить. Она была очень счастлива, когда я ей это предложил.
      - А как отнеслись к этому ее родители? - спросил Варном.
      Бут пожал плечами. Паутинки серебристого света задрожали в его мартини.
      - Софи считалась достаточно взрослой, чтобы решать самой. Я с удовольствием помог ей. Саймон и Анджела славные и добрые люди, однако едва ли честолюбивы. Они считают себя социалистами, но на самом деле проявляют себя в политике как реакционеры левого крыла: раздумья, сетования, преклонение перед взглядом меньшинства и этническая корректность. Софи не слишком ладила с ними последние несколько лет. Типичный случай отцов и детей. Я пытался держаться в стороне, но когда увидел место, где она поселилась после переезда в Лондон, предложил ей свою старую квартиру. Сам я слишком занят, чтобы возиться с продажей или сдачей жилья в аренду, так что квартира все равно пустовала, а Софи требовалось спокойное место, чтобы заниматься своей работой.
      - Вы знали о ее работе?
      - Я мало что смыслю в искусстве, - ответил Бут. - Я матерый компьютерщик. Технарь.
      - Но вы помогали Софи. Купили ей компьютер.
      - Подарок богатого дядюшки.
      - Вы знали о ее веб-сайте?
      - Конечно. Я платил за аренду канала и модернизировал ее компьютер.
      - А вы когда-нибудь заглядывали на ее сайт, сэр? Энтони Бут улыбнулся:
      - Я типичный технарь-трудяга, инспектор. Двадцать четыре часа в сутки у компьютера. У меня нет времени погружаться в поп-культуру. Скажите, у вас уже есть подозреваемый?
      - Мы пока изучаем общую картину, сэр, - ответил Варном.
      -  Я слышал призыв Саймона в новостях в шесть часов. Кстати, кто одолжил ему пиджак?
      Варном, поколебавшись, ответил:
      - Один наш служащий.
      - Саймон неплохо справился, он ведь преподает актерское мастерство, однако, по-моему, он совершил ошибку, взывая к совести людей. Как правило, жадность бывает более сильной мотивацией. Я собираюсь предложить награду за сведения об истинном убийце.
      - Вам придется обсудить это с моим начальником, сэр, - сказал Варном.
      - Пожалуй, стоит.
      - Когда вы возили Софи в Нью-Йорк? - поинтересовался я.
      - Наверное, Саймон и Анджела вам уже об этом рассказывали. Они действительно были недовольны ее поездкой, но, как я уже говорил, Софи было больше восемнадцати, и она могла сама принимать решения.
      Варном устремил на меня тяжелый взгляд. Я проигнорировал его и продолжил:
      - Я видел открытки, которые она там покупала, они были засунуты за раму ее зеркала в ванной. Если, как вы говорите, ей было больше восемнадцати, значит, поездка состоялась не более двух лет назад.
      - Честно говоря, это было в ее девятнадцатый день рождения. - Энтони Бут искоса поглядел на меня. - Я несколько устал с дороги и потому, возможно, не вижу связи вашего вопроса со смертью Софи.
      - А что вы делали в Шотландии, сэр? - в свою очередь спросил Варном.
      - Деловая поездка. Беседовал с проектировщиками на заводе по изготовлению чипов близ Глазго. Мы внедряем усовершенствования в нашу технологию «красной линии».
      Я постучал по стойке с мониторами:
      -  Они принимают сигналы с камер, подключенных к «красной линии», не так ли, сэр?
      - Честно говоря, это прототип, - ответил Энтони Бут, - Как только сеть была смонтирована и запущена, она стала почти живым существом. Я не мог убить свое первое дитя и перемонтировал свою сеть. Она не очень умна, но ведь она еще учится. И никогда не перестанет учиться, как вы или я. В этом, конечно, ее красота.
      - Снаружи вашей старой конторы была камера скрытого видеонаблюдения, - заметил я.
      - Все по-прежнему говорят «скрытого», но в действительности это система открытого видеонаблюдения, - поправил Бут. - В этом - гигантская разница. Система скрытого наблюдения замкнута на трансляции некоординированных сигналов от камер на пульт центральной диспетчерской станции, я же назвал свою систему открытой потому, что она открыта для активного разумного вмешательства сети, населенной взаимосвязанными чипами «красной линии», способными принимать решения и действовать на основании собственных решений.
      Варном бросил на меня еще один тяжелый взгляд и спросил:
      - А та камера над вашей старой квартирой, сэр, не была частью вашей первой сети?
      - Разумеется, мы использовали ее как часть демонстрационной системы. Одна камера постоянно установлена над дверьми, остальные расставлены по улице. Мы высылали на улицу с полдюжины одинаково одетых людей, дабы показать потенциальным клиентам, что система способна их различать, выделять каждого человека в отдельности и следить за ним.
      - А вы бы узнали, сэр, не была ли камера недавно активна?
      - Система перекрывает Шордич и Хокстон. Полагаю, моя малютка могла туда подсоединиться. Вы думаете, она могла зафиксировать того, кто напал на Софи?
      -  Можете не сомневаться, мы вникали во все, - заявил Варном. - Вы что-нибудь знаете о друзьях Софи?
      - Я видел очень немногих. Особенно после того, как она переехала.
      - А молодые люди?
      Бут задумчиво потягивал свой мартини.
      - Не думаю, чтобы у нее кто-то был. Во всяком случае, не было того, кого вы или я назвали бы «молодым человеком».
      - Меня это несколько озадачивает, сэр, ведь вы сказали, что были близки с ней и знали ее лучше, чем ее родители.
      - Я сказал, что она мне очень дорога.
      - Но вы не знаете, был ли у нее молодой человек?
      - Я не спрашивал, - проговорил Бут, пожалуй, чересчур поспешно. - Вдобавок нынче молодежь, как мне кажется, не вступает в подобающие отношения.
      - Вы ее часто видели?
      - Раз в месяц или около того, если был в городе.
      - Где вы с ней виделись?
      - Большей частью здесь.
      - А не в квартире в Хокстоне? -Нет.
      - Она когда-нибудь приводила сюда кого-нибудь?
      - Вы имеете в виду какого-нибудь приятеля? Нет.
      - А что вы делали и что делала Софи, когда она посещала вас?
      - Что делали?
      - Ну, о чем вы разговаривали?
      - О том, о сем. Я что, под подозрением, инспектор? Вы к этому ведете?
      - Вы не говорили о ее работе?
      - Конечно, нет.
      - Хотя вы, в сущности, спонсировали ее, купив ей дорогой компьютер и арендовав для нее интернет-канал.
      - Едва ли я назвал бы это спонсорством, инспектор. Она не любила говорить о своей работе, так как не все еще было закончено. - Энтони Бут снял очки и зажал переносицу между большим и указательным пальцами, вид у него стал до странности уязвимым. - Она работала над своим дипломом. На ее защите я бы его увидел.
      - Вы водили ее в рестораны? - Варном разыграл представление, раскрывая свой мобильник. - «Оксо Тауэр»? «Опера»? «Луксор»? «Айви»? «Метрополис»? «Манга Манга Манга»? «Трип»?
      - Я не особенно хорошо запоминаю названия, - ответил Бут. - Где вы взяли этот список? У Саймона и Анджелы?
      - Мы нашли картонки из-под спичек на квартире Софи. Это очень фешенебельные заведения, если позволите заметить, сэр.
      - Мне они по карману, инспектор. На случай, если вы не обратили внимания, у меня много денег.
      - И Софи брала кого-нибудь с собой, когда вы ходили в рестораны?
      - Нет.
      - Значит, только вы и она.
      - Порой одна из моих подружек.
      - Так у вас больше, чем одна подружка, сэр?
      - Как трудяга-технарь цепляет подружку? - Бут улыбнулся. - Он выводит свою компанию на Фондовую биржу. Я пользовался деньгами, которые нажил. Вряд ли это преступление.
      - Вы водили Софи куда-то еще, сэр?
      - Может, разок-другой на открытие выставок. Кинопремьеры и прочее. Простите, инспектор, я не веду записи о своих выходах в свет. Если вы дадите мне время, попытаюсь что-нибудь вспомнить.
      Варном убрал мобильный.
      - Мы пришлем кого-нибудь за списком имен и адресов ваших подружек.
      - Это означает, что допрос окончен?
      -  Спасибо за сотрудничество, сэр, - кивнул Варном. - Да, и еще. Нам нужен образец вашей крови.
      - Правда? Зачем?
      - Мы проводим анализ ДНК с места преступления, сэр. Нам надо исключить любого, кто мог побывать там до того, как произошло убийство. Вы ведь жили там, прежде чем туда въехала Софи, и, хотя не можете вспомнить, не исключено, что навестили ее разок-другой.
      - Да… Да, конечно.
      - Кто-нибудь позвонит вам и объяснит порядок, сэр. Можете, если пожелаете, обеспечить присутствие адвоката, когда будут брать образец, но, уверяю вас, это совершенно заурядная процедура.
      - Разумеется, я обойдусь без адвоката.
      - Конечно, сэр.
      - Тогда нет проблем, - заключил Бут. Он поставил мартини и хлопнул в ладоши. Мгновенно в дверях появился таец. - Боб проводит вас. Звоните. И, пожалуйста, имейте в виду: о награде я говорил серьезно.
      Когда мы выходили, я проронил:
      - Кстати, примечательная коллекция фильмов. Бут резко встрепенулся.
      - Я не делаю тайны из моих вкусов.
      - Вижу, - согласился я и последовал за Варномом и дворецким Бобом по длинному коридору.
      У пентхауса Энтони Бута имелся отдельный лифт. Размером примерно вдвое больше гроба, обитый ярко-красной кожей. Спускаясь, мы с Варномом стояли плечом к плечу. Его одеколон щекотал мне ноздри.
      - Итак, - холодно произнес Варном, - к чему это замечание о фильмах?
      - У него большая коллекция порнухи. Американская продукция, большая часть из 1970-х. Он ведь вам не понравился, верно?
      Варном изучающе уставился на меня сквозь очки в стальной оправе. Помолчав, он сказал:
      - Давайте обобщим то, что мы узнали: ее родителям не нравилась ситуация, а у него есть собрание порнухи, выставленное напоказ.
      - Чем ворон похож на конторку?
      Варном пропустил это мимо ушей. Я продолжил:
      - Вы намерены сопоставить его ДНК с ДНК спермы, взятой судмедэкспертами с простыней Софи? Не обижайтесь, но вы попали пальцем в небо.
      - Не больше, чем вы с Барри Дином.
      - Туше.
      - Вы предстали перед нами во всей своей красе: шмякнулись лицом в грязь. Я бы на вашем месте оставил подозрительные смерти специалистам и вернулся к сопровождению вешдоков.
      Дверь лифта открылась в ярко освещенный вестибюль.
      - Может, я и ошибся с Барри Дином, но и вы намудрили, потому что вас не оставили для встречи с Уайтхедом. Я вас не виню, однако это не причина подозревать родных Софи Бут.
      - Бут вполне мог любоваться своей племянницей, находясь в Шотландии. Технически это возможно, не так ли? Сеть связывает весь мир. А дядя Энтони любит порнуху, как вы сами отметили. Если бы мы получили доступ к его компьютеру, то проверили бы, что он смотрел.
      Я покачал головой.
      - Не уверен. Учитывая, кто он такой, а также круг его знакомств и шаткость ваших умозаключений. - Я начал жалеть, что намекнул «напарнику» о небольшой коллекции Бута.
      - Он мог видеть убийство, - настаивал Варном. - А это делает его важным свидетелем.
      - Для того, кто видел это зрелище, он держится слишком спокойно…
      Мы вышли из здания. Горячий ветер дул с реки, поднимая палую листву и взметая ее высоко над освещенными прожектором фигурно подстриженными хвойными деревьями. Камера видеонаблюдения висела над вращающейся дверью, другая была укреплена высоко на стене дома через дорогу. Я мысленно спросил себя, а уж не связана ли с ними система Энтони Бута.
      - Сегодня он играл на своем поле, - задумчиво проговорил Варном. - Посмотрим, как он будет держаться в комнате для допросов.
      - Не знаю, как вам, а мне необходимо выпить. И чего-нибудь покрепче. Хочу избавиться от привкуса мистера Энтони Бута.
      Варном усмехнулся:
      - Думаю, вы понимаете, что я вам компании не составлю.
      - Надеялся, что вы примете мое предложение, - вздохнул я. - В конце концов, мы же классическая пара эксцентриков. Вы образец благопристойности, а я вольный бродяга, отверженный, и при этом вестник новой жизни. Мы могли бы сгенерировать энергию, которая расколола бы этот орешек.
      - По моему мнению, людям вроде вас не место на службе, а уж к убойному отделу таких лучше и близко не подпускать, - с напором произнес Варном. - Вы в свое время насвинячили, и четыре человека из-за вас погибли, а один из них был моим добрым другом.
      Я мог бы упомянуть о том, что комиссия по расследованию меня оправдала, или о куске металла у меня в ноге, на который реагируют системы безопасности в любом аэропорту, или о четырех зубах, которые, строго говоря, не мои, а выращены из имплантированных клеток, но я давно оставил подобные попытки. Ведь я был столь же виновен, как и погибшие. Возможно, они умерли из-за того, что сделали с девушкой, но это я не остановил их. Я бежал. Меня спасла моя трусость.
      Я попытался сбавить накал.
      - Знаю, вы были другом Тоби Паттерсона. Меня не удивляет, что я не нравлюсь вам, но давайте попробуем относиться друг к друга с уважением.
      Варном поглядел на меня:
      - Я знаю правду о том, что произошло в Спиталфилдсе. Не официальную версию, а предсмертное заявление Эндрю Фуллера. Если вы останетесь в этом деле, я так вас обгажу, что вам даже место регулировщика не дадут. Ступайте и напейтесь. А я намерен заняться оформлением бумаг.
 

10

 
      И я отправился пить.
      Набережная была полна туристов и прогуливающихся парочек. Орава ребятишек пронеслась мимо на мотоскейтах, оставив за собой хвосты выхлопов. Волны бились о булыжный мол, воздвигнутый вдоль илистой прибрежной полосы. В незапамятные времена мы с Ником обследовали ее, разыскивая осколки фарфора и стекла, глиняные трубки, квадратные корабельные гвозди. Однажды мы нашли даже старинный пени, гладкий и почерневший. Теперь вода в реке всегда стояла, как в час прилива, и шли разговоры о сооружении нового защитного комплекса на Темзе. Скользкая пена водорослей налипла на камни, вытянувшиеся вдоль кромки воды. Воздух был наполнен запахом разложения с привкусом инсектицида. Баржи, поставленные на якорь на стремнине, качали воздух в водную бездну, словно медики, пытающиеся вернуть к жизни угасающего пациента. Пена клокотала вокруг них, сползая вниз по течению.
      Несмотря на скверный запах и непрекращающийся стук насосов на баржах, столики на открытом воздухе возле прибрежных пивных были повсеместно заняты. Я перешел реку по мосту Блэкфраерс. В глубине пивной возле бара нашлось местечко. Там я и уселся под фризами черного с золотом мрамора и гипсовыми черными изображениями монахов. Я заказал мясной пирог и пинту холодного как лед «Кронен-бурга»; одним глотком выпил полпорции, рассеянно вгрызся в пирог и принялся между делом листать свежий выпуск « Ивнинг стэндарт», которую кто-то оставил на столе. Репортаж об убийстве Софи размещался на странице пять: под фотографией убитых горем родителей четыре скупых абзаца, излагающих только факты. И ни слова ни о веб-камерах, ни о незаконных серверах, ни о доморощенной порнографии.
      Я попытался сосредоточиться на сути, но враждебность Варнома вывела меня из равновесия, а детали (отсутствующие жесткие диски, основательность, с которой было спланировано и осуществлено шоу-убийство, факс, отправленный через кубинский ретранслятор, электронные письма и заявления Барри Дина о том, что его подставляют, легкая настороженность Энтони Бута, замаскированная показным добродушием) не желали складываться в общую картину.
      Мне не хватало информации. Или, может быть, не хватало верной информации. Вот если бы кто-нибудь попробовал разработать шкалу качества, которую можно было бы применять к информации! Это бы существенно облегчило нам жизнь.
      Я прикончил пирог, допил пиво и взял еще кружку. Стрела Варнома вошла глубоко, пусть даже предсмертное заявление Фуллера - лишь часть правды. Несмотря на комиссию по расследованию, посттравматическую работу психологов и дальнейшую их помощь, я все еще верил, что Тоби Паттерсон и остальные не погибли бы, если бы я вел себя иначе. И два террориста тоже остались бы живы. Я не мучился бы один бременем вины.
      Каждому есть что порассказать об Инфовойне. О том, где они были, когда взорвались бризантные снаряды и микроволновые бомбы, и вспыхнули тысячи пожаров от перегревшихся компьютеров. О том, как они справились с полной утратой своих счетов в банках, с отсутствием обеспечения кредитных карт, перебоями энергии, нормированием пищи, с молчанием телефонных линий или, наоборот, с хаотичными соединениями, недоступностью Интернета, с тем, что сплошь все телевизионные каналы передавали порнуху либо бредовые речи, сгенерированные компьютерами. Или только снег. Тогда все светофоры Лондона заклинило на красном, метро закрылось, на улицах шли демонстрации, то и дело вспыхивали бунты. А потом в город ввели войска.
      Моя личная история стала достоянием публики. Из меня сделали героя, пережившего фантастический теракт. Такова была официальная версия - ничего похожего на то, что случилось в действительности или же на предсмертное заявление Эндрю Фуллера, которое, вне всяких сомнений, Варном слышал лично. Не такой он тип, чтобы пробавляться пустыми угрозами.
      Я думал об этом, а еще о злорадном удовольствии, с каким Барри Дин сообщил нам о своем алиби. Я не сомневался, что оно окажется подлинным, но чем больше я об этом размышлял, тем сильнее уверялся, что это - свидетельство его вины, а не его невиновности. Он крепко замешан в убийстве Софи Бут, спору нет, несмотря на негодующее удивление, с которым он посмотрел на письмо.
      Я осушил вторую пинту пива и, поскольку моя машина стояла на парковке возле Скотленд-Ярда, прошел весь путь до дома пешком по жарким темным улицам, в тревоге и смятении, едва заметно хромая. Мне требовалась пробежка, мне требовалось встряхнуться. Не хотелось думать о Спиталфилд-се, о жаре и алых отсветах горящих вдоль всей улицы зданий, о черном снеге, падающем сквозь задымленный воздух, о скользких битых стеклах на булыжной мостовой, где посреди клубка полицейских извивалась девушка. Рука, зажимающая рот, безумные ищущие глаза, другие руки занимающиеся ее одеждой. Прямая дорога в ад…
      Когда я добрался домой, здание было погружено во тьму. Не горели и уличные фонари, не светилось ни огонька в окнах домов на другом берегу канала. Через восемнадцать месяцев после Инфовойны вирусы, которые поразили систему контроля электросети, все еще вызывали то приливы, то прекращение подачи энергии. Чтобы подняться по лестнице, я воспользовался карманным фонариком. В квартире я зажег свечи и открыл скользящую стеклянную дверь, чтобы выпустить накопившееся за день тепло. Огоньки маленьких свечек, трепеща, заплясали на слабом ветерке. Точки света отразились в круглых стеклянных глазах Архимеда - чудо-совы, покачивавшей головой туда-сюда и наблюдавшей за мной, пока я расхаживал по квартире.
      Джули прислала открытку с Писающим мальчиком, одетым в полицейскую форму. Мартини и две пинты легкого пива, а также немигающий взор Архимеда вызвали у меня желание ей позвонить.
      - Ты за мной наблюдала? - спросил я.
      - Не валяй дурака.
      - Твой несносный робот на меня игриво смотрит.
      - У него есть собственный разум. Может, он счел тебя интересным.
      Я вспомнил, что говорил Энтони Бут о прототипе АРЭСН. О своем первом детище. Не очень умное, но еще учится.
      Джули рассказала мне о своей работе и о ресторане, в котором проводила вечер:
      - Он называется «Де ультиеме халлусинати», - сообщила она. - Это переводится примерно как «Полный отпад». И название не лжет, Диксон. Дивное заведение столетней давности в стиле арт-нуво, набитое золотыми статуями и витражами. Поистине потрясающе. Оно компенсировало занудство моих сотрапезников. Я пришлю тебе фото.
      - Кто делал последнее, которое ты мне прислала? То, в кафе?
      - Тим.
      - Тим?
      -  Тим Лейленд. Мой сообщник по преступлению, по этой вылазке. Вы встречались. Ему сорок с чем-то лет, дурацкий конский хвостик, жуткие гавайские рубашки.
      - Он составлял тебе компанию?
      - Здесь нешуточная затея. Даже мне иногда нужна помощь, а Тим говорит по-французски лучше меня. - Пауза. Мертвый воздух затрещал у меня в ухе.
      - У тебя что-то случилось, - сказала Джули. - И не пытайся отрицать.
      - Кажется, я все глубже влезаю в это дело об убийстве.
      - Той несчастной девушки?
      - Ее самой.
      Я выбрался на террасу, под мягкую и тонкую противомоскитную сетку. Архимед наблюдал за мной со своего поста через стеклянную дверь.
      - Ты можешь об этом рассказать? - спросила Джулии.
      - Да нечего особенно рассказывать.
      - Это касается компьютера? Давай, Диксон, рассказывай.
      Она пыталась относиться к этому легко. Она знала официальную версию произошедшего в Спиталфилдсе. Но знала также, что я не могу собраться с духом и рассказать ей всю правду. То была одна из причин, по которой мы расстались. Это - и еще мое упрямство, поглощенность собой, приступы черной меланхолии, внезапные вспышки тоски и общая надломленность. Я ответил Джули, стараясь говорить небрежно:
      - Если бы у твоего телефона имелась защита, как у полицейской сети, то почему бы и нет.
      - Телефоны с шифрованием здесь не запрещены. Они законны везде, кроме Британии и Китая, да еще пары репрессивных режимов. Я могу сходить, в открытую купить такой прямо сейчас, и никто ни о чем не спросит. Подумай о качестве снимков, которые я тогда смогу тебе прислать, Диксон.
      - Сколько ты выпила в ресторане?
      - У меня опять язык развязался?
      - Немного.
      - Я выпила три бокала белого вина, а теперь потягиваю джин с тоником из мини-бара. Давай, Диксон, поделись со мной информацией. Поговорить всегда полезно.
      - Так вот ты мне и расскажи, как ты там. Женщины слишком чувствительны к оттенкам голоса.
      Даже по телефону. Даже в подпитии.
      - Фу! - фыркнула Джули. - Иди к черту!
      - Прости. У меня выдался скверный вечер.
      - А ты не отыгрывайся на мне.
      - Давай поговорим, Джули. О чем хочешь.
      - Не будь ты так поглощен собой, понял бы, что меня задевает, когда я вижу, как ты страдаешь, а я не могу к тебе приблизиться.
      - На самом деле ничего такого, о чем стоит рассказывать. Просто я сегодня весь день занимался этим делом.
      - Я верю в тебя, Диксон. Ты это знаешь. Не верь я в тебя, прежде всего, я бы перестала тебе звонить. Ведь это же хорошо, правда, что ты делаешь какую-то настоящую полицейскую работу?
      - Надеюсь, - ответил я.