Глава 21

Два дня спустя с последним ударом часов, пробивших девять, Уитни выглянула из окна и увидела внизу два блестящих черных дорожных экипажа. Натянув лайковые перчатки цвета морской волны в тон дорожному костюму, девушка спустилась в прихожую вместе с Клариссой, ни на шаг от нее не отходившей. Тетя и ее отец тоже вышли попрощаться. Уитни подчеркнуто не обратила внимания на Мартина и крепко обняла леди Энн, пока Клейтон, извинившись, самолично провожал горничную к фаэтону.

— Где Кларисса? — немедленно осведомилась Уитни несколько минут спустя, когда Клейтон усадил ее в пустой фаэтон.

Бесцеремонно избавившийся от разгневанной, протестующей компаньонки герцог, запихнув ее в экипаж вместе со своим камердинером, спокойно объяснил:

— Она удобно устроена во втором экипаже и, несомненно, в данную минуту погружена в чтение великолепных книг, которые я взял на себя смелость приготовить специально для нее.

— Кларисса обожает любовные романы, — заметила Уитни.

— Я дал ей «Успешное управление большими поместьями»и «Диалоги» Платона, — признался герцог, очевидно, ничуть не раскаиваясь. — Но уже успел поднять подножку и закрыть дверцу, прежде чем она смогла увидеть названия.

Уитни расхохоталась, укоризненно покачав головой. Экипажи, мягко покачиваясь на упругих рессорах, свернули с ухабистой проселочной дороги, и только сейчас до Уитни дошло, что, хотя внешне фаэтон ничем не отличался от сотен других, внутри он был гораздо просторнее и роскошнее. Бархатные подушки казались куда более удобными и мягкими, а отделка, по-видимому, стоила немалых денег. Клейтон, сидевший рядом, мог свободно вытянуть ноги, не опасаясь задеть противоположное сиденье. Их плечи почти соприкасались, но вовсе не потому, что в фаэтоне не хватало места. Уитни уловила слабый пряный запах его одеколона и, почувствовав, как беспорядочно забилось сердце, поспешно отвернулась, чтобы полюбоваться прелестным осенним пейзажем.

— Где ваш дом? — спросила она после долгого молчания.

— Там, где вы.

Нескрываемая нежность в его голосе ошеломила Уитни.

— Я… я имела в виду ваш настоящий дом, Клеймор.

— В полутора часах езды от Лондона в хорошую погоду.

— ОН очень старый?

— Очень.

— Значит, должен быть ужасно унылым и холодным, — пробормотала Уитни и, заметив устремленный на нее вопросительный взгляд, поспешно добавила:

— Многие старые аристократические дома только снаружи производят приятное впечатление, в внутри — темные и угнетающе мрачные.

— Клеймор не раз перестраивался, и теперь в нем есть все современные удобства, — сухо сообщил Клейтон. — Не думаю, что вы найдете его таким уж запущенным и мрачным.

Уитни подумала, что герцогская резиденция, конечно, по своей роскоши больше похожа на дворец, и при мысли, что никогда ее не увидит, ощутила странную печаль. Клейтон, казалось, почувствовал мгновенную смену ее настроения и, к удивлению Уитни, начал развлекать ее историями о детских проделках своих и брата Стивена. За все время их знакомства Клейтон никогда не был так откровенен, и на душе девушки с каждой милей становилось все легче.

Солнце уже садилось, и Уитни, сжавшись от напряжения, молча застыла, глядя в окно на мощенные булыжником улицы столицы.

— Что случилось? — спросил Клейтон, заметив, что она нервничает.

— Мне ужасно неловко появляться в доме Эмили вместе с вами, — призналась девушка с несчастным видом. — Лорду Арчибалду и Эмили может показаться это очень странным.

— Притворитесь, что мы собираемся пожениться, — смеясь, посоветовал Клейтон и, сжав ее в объятиях, принялся целовать так долго и страстно, что Уитни почти поверила в это.

Городской дом Арчибалдов украшали витые железные ворота и такая же решетка. Эмили сердечно встретила их в прихожей, и, хотя Уитни была убеждена в том, что подруга шокирована ее появлением под руку с Клейтоном, она все же почувствовала некоторое облегчение, поскольку леди Арчибалд ничем не дала понять этого. Тепло обняв Уитни, Эмили торопливо проводила ее в спальню для гостей, а сама спустилась вниз, чтобы вместе с мужем принять гостя.

Она вернулась полчаса спустя Куда только подевалась ее безмятежность! Щеки раскраснелись, глаза сверкают от волнения! Уитни, помогавшей Клариссе разложить вещи, стоило лишь взглянуть на подругу, чтобы приготовиться к самому худшему.

— Это он! — выпалила она, в изнеможении прислонясь к двери. — Он только сейчас открыл свое настоящее имя! Майкл, конечно, все знал, но его светлость просил мужа сохранить все в тайне. Лондонское общество только о нем и говорит!

Хорошенькое личико Эмили осветилось неподдельной гордостью за подругу.

— Уитни! — воскликнула она. — Ты собираешься на бал Ратерфордов с самым завидным женихом во всей Европе! Бал Ратерфордов! — повторила Эмили, пытаясь пробудить в Уитни хоть немного энтузиазма. — Приглашения на их приемы ценятся дороже бриллиантов!

Уитни нерешительно прикусила губу. Ей страстно хотелось исповедаться Эмили, но она боялась обременить ее собственными проблемами. Если она скажет подруге, что помолвлена с «самым завидным женихом в Европе», та, несомненно, придет в восторг. Но если Уитни признается, что вовсе не желает этой помолвки и, более того, через несколько дней собирается сбежать с Полом, то Эмили, конечно, будет умолять подругу отказаться от своего замысла, поскольку все это неминуемо обернется большим скандалом.

— Как давно ты узнала, что он — герцог Клеймор?

— Меньше недели назад, — осторожно пробормотала Уитни.

— И? — продолжала любопытствовать Эмили, так разволновавшись, что продолжала без умолку сыпать вопросами:

— Расскажи мне все! Ты влюблена в него? Неужели нисколько не удивилась, узнав, кто он на самом деле?

— Да просто была потрясена, — призналась Уитни, слегка улыбаясь при воспоминании, как ужаснулась, узнав, что обручена с герцогом Клеймором.

— Ну продолжай же, — нетерпеливо потребовала Эмили.

Ее восторг оказался таким заразительным, что улыбка Уитни немного потеплела, однако она покачала головой и ответила достаточно твердо, чтобы по крайней мере на время отвлечь Эмили от дальнейших расспросов:

— Мы вовсе не влюблены друг в друга. Я собираюсь замуж за Пола. Все решено.

Клейтон смотрел на настенные часы в своей просторной спальне с камином работы Роберта Адамса, пока камердинер осторожно застегивал белую крахмальную сорочку на его широкой груди. Было уже почти десять, и ему хотелось поскорее оказаться в доме Арчибалдов.

— Не могу выразить, милорд, — пробормотал Армстронг, помогая ему надеть жилет из черной парчи, — как приятно снова очутиться в Лондоне.

Пока Клейтон одергивал жилет, Армстронг вынул из гардероба черный фрак, смахнул с него невидимую пылинку и придержал, чтобы Клейтону было удобнее просунуть руки в рукава. Вдев в петли сорочки рубиновые запонки, Армстронг отступил и одобрительно улыбнулся при виде хозяина в безупречном черном вечернем костюме.

Клейтон наклонился поближе к зеркалу, чтобы проверить, хорошо ли камердинер его выбрил, и широко улыбнулся маячившему сзади слуге:

— Ну как, Армстронг, сойдет? Пораженный и обрадованный непривычно шутливым тоном, камердинер угодливо поклонился.

— Несомненно, ваша светлость, — заверил он, но после ухода хозяина удовольствие уступило место досаде: слуга сообразил, что причина хорошего настроения его светлости, должно быть, кроется в предстоящей встрече с мисс Стоун. Камердинер впервые усомнился, стоило ли заключать пари с кучером Макреем, поставившим немалые денежки на то, что герцог обязательно женится на девушке.

— Желаю хорошо провести вечер, ваша светлость, — пожелал дворецкий, когда Клейтон, накинув вечерний плащ с алой подкладкой, спускался по ступенькам широкого крыльца своего великолепного особняка на Аппер-Брук-стрит.

Макрей, в ливрее Уэстморлендов, широко распахнул дверцу экипажа, завидев приближающегося хозяина. Ухмыльнувшись рыжеволосому шотландцу, Клейтон кивком показал на лошадей:

— Если они всю дорогу будут тащиться шагом, пристрели их!

Радостное волнение бурлило в душе Клейтона с каждым поворотом колес экипажа. Он был счастлив перспективой впервые появиться в обществе с Уитни. Бал у Ратерфордов, на который он поехал, желая лишь немного развлечь девушку, превратился в чудесное событие для него самого. Он мечтал показать всем, что она принадлежит ему, а разве существует лучшее место, чтобы ввести ее в лондонское общество, чем дом его лучших друзей?

Клейтон с почти мальчишеским восторгом воображал лица Маркуса и Элен Ратерфорд, когда он сегодня представит им Уитни как свою невесту И хотя, открывая тайну их помолвки, он нарушает обещание, она может быть уверена, что дома об этом по-прежнему никто не узнает по крайней мере еще несколько дней. Тайна, с отвращением подумал Клейтон. Да пусть хоть всему миру станет известно!

— Он приехал! — воскликнула Эмили, вбегая в комнату Уитни, после того как встретила внизу своего благородного гостя. — Только подумай! Твое первое появление в лондонском обществе произойдет на самом грандиозном балу года, куда тебя сопровождает сам герцог Клеймор! Как бы я хотела, чтобы Маргарет Мерритон увидела тебя сейчас!

Восторженный энтузиазм Эмили, возраставший с каждой минутой, оказался таким заразительным, что Уитни невольно улыбнулась, не в силах подавить необъяснимую радость, овладевшую ею при виде Клейтона, беседовавшего с лордом Арчибалдом у подножия лестницы.

Как только Уитни начала спускаться, Клейтон машинально поднял голову. И то, что увидел, заставило его задохнуться от гордости и счастья. Уитни Стоун в платье, напоминающем греческую тунику из золотистого атласа, выглядела сверкающей молодой богиней. Одно плечико осталось восхитительно обнаженным, легкая ткань льнула к ее точеной фигуре и вихрилась у подола золотым водоворотом. Нитка желтых турмалинов с бриллиантами обвивала густые темные пряди, а лицо и глаза светились сияющей улыбкой.

Клейтон подумал, что она никогда еще не выглядела такой соблазнительной. Она была прекрасной, ослепительной, чарующей… и принадлежала ему!

Длинные перчатки в тон платью доходили почти до плеч, и, когда Уитни достигла подножия лестницы, Клейтон не смог противиться искушению сжать ее руки. Серые глаза пылали страстным пламенем, голос внезапно охрип.

— Боже, ты изумительна! — выдохнул он. Подпав под очарование этих неотразимых глаз, Уитни поддалась внезапному порыву позволить себе по-настоящему наслаждаться этим вечером. Отступив, она наградила взглядом, полным нескрываемого восхищения, облаченную в вечерний костюм фигуру Клейтона и, вздохнув с притворной грустью, прошептала:

— Боюсь, далеко не так красива, как вы. Клейтон помог ей надеть накидку из золотистого атласа и поспешил проводить к карете, даже не вспомнив, что забыл попрощаться с Арчибалдами.

Глядя на закрытую дверь, Эмили протяжно вздохнула — Если питаешь какие-то надежды, — мягко предупредил Майкл, обнимая жену за плечи, — лучше пожелай Уитни сохранить ясную голову, а не Клейтону потерять свою, потому что из этого ничего не выйдет. Ты достаточно наслушалась о нем сплетен, чтобы прекрасно это понять. Даже если он влюбится без памяти настолько, чтобы пренебречь небольшим состоянием Уитни, все равно никогда не женится на женщине гораздо ниже себя по происхождению. Семейные традиции обязывают Клейтона выбрать жену из старинного аристократического рода.

К ночи сгустился туман, подул холодный ветерок, поднимавший полы накидки Уитни. Девушка помедлила на ступеньках крыльца, натягивая широкий атласный капюшон, чтобы сохранить прическу, и тут ее взгляд упал на карету, ожидавшую на улице под газовым фонарем.

— Боже милосердный, это ваш? — охнула она, не в силах оторвать взгляд от великолепного экипажа, покрытого темно-красным лаком, с золотым гербом, сверкающим на дверце. — Ну конечно, ваш, — торопливо поправилась она и, взяв себя в руки, спустилась вниз. — Просто я никак не могу привыкнуть думать о вас, как о герцоге. Все время путаю вас с тем Клейтоном Уэстлендом, который живет по соседству со мной.

Она бормотала еще что-то, чувствуя себя глупенькой деревенской простушкой, однако не могла противиться искушению остановиться, чтобы получше разглядеть не столько карету, сколько чудесную четверку серых коней с белыми гривами и хвостами, нетерпеливо перебиравших ногами и вскидывавших головы, горя желанием поскорее тронуться в путь.

— Вам они нравятся? — поинтересовался Клейтон, помогая ей сесть и сам устраиваясь рядом.

— Нравятся? — повторила Уитни, откидывая капюшон и застенчиво улыбаясь. — Да я никогда не видела таких прекрасных животных!

Клейтон слегка обнял ее за плечи:

— В таком случае они ваши.

— Нет, я не могу их принять. Правда, не могу.

— Теперь вы намереваетесь лишить меня удовольствия дарить вам подарки? — мягко осведомился он. — Поверьте, ничто не обрадовало меня больше, чем возможность заплатить за ваши туалеты и драгоценности, пусть даже и без вашего ведома.

Немного успокоенная его благодушно-веселым настроением, Уитни задала вопрос, который прежде боялась высказать вслух:

— Сколько вы заплатили за меня отцу? Дружелюбная атмосфера мгновенно рассеялась.

— Даже если вы не захотите мне ни в чем уступить, по крайней мере сделайте одолжение, прекратите упорствовать в этом глупом убеждении считать себя чем-то вроде моего приобретения!

Но теперь, когда она наконец высказала все и к тому же навлекла его гнев, Уитни желала добиться ответа.

— Сколько? — упрямо повторила она.

— Сто тысяч фунтов, — поколебавшись, холодно бросил Клейтон.

Уитни отшатнулась, как от удара. Никогда, даже в самом буйном воображении, не представляла она подобной суммы — жалованье лакея составляло всего тридцать — сорок фунтов в год. Если она и Пол будут экономить до конца жизни, отказывая себе во всем, они никогда не смогут выплатить такой огромный долг. Теперь она всем сердцем жалела о том, что вообще затронула эту тему. Она не хотела, чтобы вечер был испорчен: сегодня их первый и последний бал вместе, и пусть он будет без привычных ссор и баталий. Ей вдруг почему-то стало жаль расставаться с Клейтоном.

Отчаянно пытаясь вернуть прежнее веселое настроение, Уитни небрежно заметила:

— В этом случае вы просто глупец, милорд герцог. Клейтон швырнул перчатки на сиденье и выпрямился.

— В самом деле? — протянул он свысока, стараясь, чтобы голос звучал как можно более оскорбительно. — Почему же, мадам?

— Потому, — кокетливо сообщила Уитни, — что, по моему мнению, вам не стоило позволять ему выманить у вас хотя бы шиллинг сверх девяноста девяти тысяч.

Ошеломленный взгляд Клейтона остановился на ее лице, на улыбающихся губах, и тут он, откинув голову, рассмеялся низким гортанным смехом, согревшим сердце Уитни.

— Когда мужчина решает добыть сокровище, — хмыкнул он, притягивая ее к себе и чуть улыбаясь, — не стоит спорить из-за нескольких фунтов.

В экипаже воцарилось молчание, продолжавшееся до тех пор, пока веселые искорки в его глазах не сменились медленно разгоравшимся пламенем. Глаза заблестели расплавленным серебром. Их взгляд словно держал ее в невидимом плену, и, когда Клейтон медленно наклонил голову, Уитни не отстранилась.

— Я хочу тебя, — выдохнул он, впившись в ее губы жгучим безумно сладострастным поцелуем, мгновенно лишившим ее разума.

Особняк Ратерфорда сверкал огнями. Длинная аллея, ведущая к нему, была запружена экипажами, неспешно продвигавшимися к парадным дверям. Из карет выходили дамы в переливающихся всеми красками нарядах и мужчины в вечерних костюмах. Каждый экипаж встречали лакеи с пылающими факелами и провожали гостей по ступенькам крыльца к самому входу.

Не прошло и получаса, как Уитни и Клейтон уже вошли в просторный вестибюль, где очередной слуга в ливрее взял у них плащи, и они начали подниматься по широкой, устланной ковром лестнице, уставленной по обеим сторонам огромными букетами белых орхидей в высоких серебряных вазах.

Завернув за угол, они очутились на балконе, И Уитни остановилась, чтобы полюбоваться живописной сценой, открывшейся глазам. Ее первый лондонский бал! И последний.

Гости переходили от одной компании к другой, весело смеясь и громко беседуя. Гигантские хрустальные люстры переливались всеми цветами радуги, ослепительный калейдоскоп роскошных нарядов отражался снова и снова в зеркальных стенах, поднимавшихся на два этажа.

— Готовы? — шепнул Клейтон, по-хозяйски кладя ее руку на сгиб своей и пытаясь увлечь Уитни К еще одной, на этот раз винтовой лестнице, ведущей с балкона в бальную залу.

Уитни, все это время исподтишка искавшая взглядом Ники, внезапно сообразила, что все собравшиеся в зале начали поднимать головы, чтобы получше рассмотреть их обоих, и в смущении отпрянула, охваченная чем-то вроде паники под обстрелом десятков любопытных взоров. Шум голосов начал постепенно стихать, пока не превратился в негромкий шепоток, но тут же вновь стал почти оглушающим. В душе девушки зародилось весьма неприятное, приводящее в ужас ощущение того, что все гости либо говорят о них, либо пытаются получше рассмотреть. Какая-то дама, увидев Клейтона, немедленно поспешила к высокому представительному мужчине. Тот торопливо обернулся и, выбравшись из окружения что-то доказывавших ему мужчин, направился к балкону, где стояли Клейтон и Уитни.

— Все глазеют на нас, — боязливо прошептала девушка.

Однако Клейтон, совершенно безразличный к вызванной им суматохе, перевел взгляд на прелестное запрокинутое личико Уитни.

— Вижу, — сухо бросил он как раз в тот момент, когда представительный мужчина, по-видимому, хозяин дома, одолел последнюю ступеньку.

— Клейтон! — рассмеялся Маркус Ратерфорд. — Где тебя, черт побери, носило? Я уже начал верить слухам о том, что ты вообще исчез с лица земли.

Уитни молча слушала, как мужчины, бывшие по всей вероятности близкими друзьями, обменивались приветствиями. Лорд Ратерфорд оказался красивым мужчиной, лет тридцати семи, с проницательными голубыми глазами, которые неожиданно впились взглядом в ее лицо, изучая его с неподдельным восхищением.

— А кто, позвольте спросить, это неотразимое создание рядом с вами? — осведомился он. — Должен ли я представиться ей по всем правилам?

Нерешительно покосившись в сторону Клейтона, Уитни, к своему удивлению, обнаружила, что тот взирает на нее с нескрываемой гордостью.

— Уитни, — начал он, — позвольте представить вам моего друга, лорда Маркуса Ратерфорда. — И окинув многозначительным взглядом ладошку Уитни, которую хозяин дома по-прежнему крепко сжимал в своей, лениво процедил:

— Маркус, будь добр убрать руки от моей будущей жены, мисс Уитни Стоун.

— Уитни? — повторил Ратерфорд. — Какое необычное имя…

Но тут медленная улыбка расплылась по его лицу, и, осекшись на полуслове, Маркус потрясение уставился на Клейтона.

— Я верно тебя расслышал? Клейтон слегка наклонил голову, и лорд Ратерфорд устремил на Уитни восторженный взгляд.

— Пойдемте со мной, молодая леди, — проговорил он, предлагая руку Уитни. — Как вы уже успели заметить, там, внизу, почти шесть сотен гостей, жаждущих узнать, кто вы, прекрасная незнакомка.

Видя, что Клейтон готов отпустить ее, Уитни поспешила принять меры.

— Милорд Ратерфорд, — сказала она, умоляюще глядя на Клейтона. — Мы… мы хотели бы пока держать нашу помолвку в секрете.

Уитни выглядела такой несчастной, что Клейтон нехотя отказался от плана объявить перед всеми, что эта девушка — его невеста.

— Она права, Маркус, это пока тайна.

— Да вы просто с ума сошли! — взорвался лорд Ратерфорд, выпустив, однако, руку Уитни. — Ты, друг мой, не сможешь ни на день утаить свою победу! Такой приз достается раз в жизни! Собственно говоря…

Он еще раз взглянул на собравшуюся внизу толпу, теперь уже открыто наблюдавшую за происходящим.

— Собственно говоря, уже через час всем все будет известно.

Он подождал минуту в надежде, что Клейтон смягчится, но был вынужден отойти, бросив, однако, через плечо:

— Вы по крайней мере позволите мне во всем признаться леди Ратерфорд? Она уже требовала от меня узнать, кто эта прекрасная юная дама рядом с герцогом Клеймором.

Прежде чем Уитни успела возразить, Клейтон кивнул. Охваченная предчувствием надвигающейся беды, Уитни в отчаянии вздохнула:

— Теперь смотрите, что произойдет.

Лорд Ратерфорд устремился к ослепительно красивой рыжеволосой женщине, отвел ее в сторону и что-то прошептал. Дама обернулась и, послав в сторону Клейтона и Уитни приветливо-изумленную улыбку, заговорщически подмигнула.

Как и предвидела Уитни, не успел лорд Ратерфорд отойти, леди Ратерфорд почти подбежала к незнакомой гостье и, наклонившись, что-то сказала ей на ухо. Та, в свою очередь, уставилась на Клейтона и Уитни, прежде чем под прикрытием веера сообщить новость третьей даме.

Холодный ужас стиснул горло Уитни. Можно было с таким же успехом вовсе не просить лорда Ратерфорда хранить молчание!

— Все кончено, — выдавила она и лихорадочно обвела глазами балкон, пытаясь узнать у кого-нибудь, где можно привести волосы в порядок. Слишком потрясенная, чтобы думать о том, как воспримет Клейтон ее поступок, девушка метнулась в дамскую комнату и закрыла за собой дверь, оставив его одного на балконе.

Расширенными от ужаса глазами Уитни слепо уставилась в зеркальную стену. Это беда! Катастрофа! Гости знали Клейтона, это все его друзья и знакомые! Через четверть часа всем станет известно о помолвке, а через неделю новость распространится по всему Лондону. Когда она сбежит с Полом, они поймут также, что она бросила Клейтона, скрылась в попытке избежать предстоящей свадьбы. Господи милостивый! Разразится скандал, и Клейтона ждет публичное унижение! Она не может так поступить с ним, а если бы и могла, то боится последствий. Его месть, конечно, будет неумолимо жестокой. Он просто раздавит ее!

Уитни вздрогнула, представив неукротимую ярость Клейтона и влияние, которым он обладал. Он уничтожит ее, не моргнув глазом! И не только ее, а всю семью, включая тетю Энн и дядю Эдварда.

И тем не менее Уитни упрямо и решительно пыталась справиться с охватившим ее смятением и взять себя в руки. Не может же она, словно обезумевшая истеричка, продолжать прятаться в этой комнате, но и уехать сейчас тоже невозможно.

Обхватив себя руками, девушка начала медленно мерить шагами алый ковер, борясь с неуместным страхом и вынуждая себя думать ясно и логично. Итак, Клейтон много лет избегал брачных уз. Если он не женится на ней, высший свет, вероятнее всего, посчитает, что именно она потеряла для него свою привлекательность и он, а не Уитни разорвал помолвку. Ну конечно, это так и будет, особенно когда обнаружат, что у нее ни гроша за душой и она не может похвастаться аристократическим происхождением.

Постепенно напряжение стало ослабевать. После нескольких минут спокойных рассуждений Уитни поняла, что, не позволив лорду Ратерфорду представить ее в качестве своей невесты, Клейтон тем самым свел их помолвку к разряду неподтвержденных слухов. А ведь Лондон, как и Париж, вечно гудит сплетнями, которые возникают и забываются с одинаковой легкостью! По крайней мере так утверждает Эмили.

Теперь Уитни почувствовала себя гораздо лучше, хотя сердце как-то странно подпрыгнуло при воспоминании о том, с какой гордостью представлял ее Клейтон лорду Ратерфорду как будущую жену. За эти три недели он ни разу не упомянул, что любит или хотя бы испытывает к ней некие чувства, однако в выражении его лица сегодня нельзя было ошибиться — он более чем неравнодушен к Уитни. Она не может отплатить ему публичным унижением, хватит и того, что и так достаточно опозорила его сегодня, укрывшись в этой комнате. Нет, она притворится, что отвечает на его чувства… по крайней мере на этот вечер.

Приняв наконец решение, Уитни собралась с духом и начала старательно изучать свое отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела уверенная и хладнокровная молодая женщина с упрямо приподнятым подбородком.

Удовлетворенная увиденным, Уитни потянулась к ручке двери как раз в тот момент, когда из соседней комнаты, где на маленьком позолоченном столике между двумя диванчиками стояло шампанское, послышались голоса.

— Туалет у нее явно из Парижа, и не спорьте, — заявила дама.

— Да, но с таким именем, как Уитни Стоун… нет-нет, она такая же англичанка, как мы все, — напомнила вторая. — Кстати, если верить слухам, они помолвлены. Какого вы мнения об этом?

— Совершенная чепуха! Если у девчонки хватило ума вырвать у Клеймора предложений или хотя бы добиться его хитростью, можете быть уверены, она сообразила бы настоять, чтобы он немедленно послал извещение в «Таймс». Клеймор не такой человек, чтобы отказаться от уже объявленной помолвки.

Упрекая себя за то, что продолжает подслушивать, Уитни хотела уже уйти, но остановилась при звуке открывающейся двери. В беседу вмешалась третья гостья.

— Они помолвлены, можете быть уверены в этом! — решительно заявила она. — Лоренс и я только что перекинулись парой слов с его светлостью, и я абсолютно убеждена, что все это чистая правда.

— Вы хотите сказать, — охнула первая, — что Клеймор все подтвердил?

— Не будьте глупенькой! Все мы знаем, как раздражающе скрытен Клеймор, особенно когда считает, что кто-то хочет сунуть нос в его дела.

— В таком случае что заставляет вас так категорично утверждать это?

— Две вещи. Во-первых, когда Лоренс спросил, где они познакомились, Клеймор расплылся в улыбке, от которой Ванесса Стенфилд положительно пришла в бешенство. Вы, надеюсь, помните, что она твердила всем и каждому, будто Клеймор вот-вот сделает ей предложение, как раз перед тем как он неожиданно отбыл во Францию! Так вот, бедняжка Ванесса выглядит совершенной дурочкой, поскольку очевидно, что он уехал во Францию, желая встретиться с мисс Стоун. Клеймор сам признался, что познакомился с ней в Париже несколько лет назад. Во всяком случае, когда говорят о мисс Стоун, Клеймор положительно светится от гордости!

— Как-то не получается представить «светящегося» Клеймора, — скептически хмыкнула вторая дама.

— Тогда просто вообразите, как сверкают его глаза.

— Это уже больше похоже на правду, — смеясь, согласилась ее собеседница. — Ну а в чем заключается вторая причина?

— Видели бы вы взгляд, брошенный им на Эстербрука, когда тот попросил представить его мисс Стоун. Поверьте, в выражении лица его светлости было достаточно холода, чтобы Эстербрук поспешно бросился на поиски камина, пытаясь хотя бы немного согреться.

Не в силах дольше оставаться на месте, Уитни открыла дверь. Таинственная улыбка коснулась ее губ, зажгла глаза, и, проходя мимо словно громом пораженных дам, девушка грациозно наклонила голову.

Клейтон стоял на том месте, где она оставила его, но теперь уже окруженный толпой гостей. Но Уитни без труда заметила его: Клейтон был на голову выше всех остальных мужчин. Она как раз пыталась решить, стоит ли ей отойти или присоединиться к Клейтону, но тут их взгляды встретились, и он, просто кивнув собравшимся, направился прямо к Уитни.

В тот момент, когда они спустились в бальную залу, дирижер взмахнул палочкой, и музыканты заиграли вальс. Легкая, порхающая мелодия поплыла по зале, но, вместо того чтобы закружить Уитни в танце, Клейтон повел ее в альков, частично скрытый занавесью, изящно подхваченной с одной стороны.

— Разве вы не хотите танцевать? — с любопытством осведомилась Уитни.

Но Клейтон, весело хмыкнув, отрицательно покачал головой — В последний раз, когда мы вальсировали, вы оставили меня посреди залы и исчезли.

— И поделом! Вы еще не такого заслуживаете! — поддразнила Уитни, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды гостей.

Они ступили в альков, и Клейтон взял два бокала С искрящимся шампанским, стоявшие на подносе. Вручив ей один, он едва заметно кивнул на улыбающихся людей, которые уже устремились к ним.

— Мужайтесь, дорогая, — усмехнулся он. — Они идут!

Уитни осушила бокал одним глотком и взяла другой. Необходимо подкрепить силы!

Пришлось выдерживать атаки бесчисленного множества гостей, добродушно требовавших ответить, куда подевался Клейтон, и осыпавших его приглашениями. С Уитни гости обращались со смесью тщательно скрытого любопытства и чрезвычайного дружелюбия, однако несколько раз она ощущала ревнивую злобу, исходящую от некоторых дам. И неудивительно, твердила она себе, окидывая Клейтона восхищенным взором. Он выглядел неотразимым красавцем в элегантном черном вечернем костюме, идеально облегавшем высокую фигуру. Многие женщины, несомненно, умирали от желания иметь право всюду появляться с ним, наслаждаться аурой сдержанной силы и чисто мужской энергии, исходившей от него, узнать чарующую магию взгляда серых глаз.

И стоило ей подумать об этом, как Клейтон посмотрел на нее поверх голов приятелей, и непонятная теплая волна счастья захлестнула Уитни, волна, не имевшая ничего общего с уже выпитым шампанским. Глядя на смеющегося Клейтона, такого раскованного, непринужденного, среди самых блестящих представителей английской знати, восхищавшихся им и искавших его дружбы, Уитни с трудом верила, что этот утонченный аристократ был тем же человеком, который не задумался принять ее вызов и участвовать в скачках, и беседовать с ее занудным дядюшкой о доисторических скальных образованиях.

Когда наконец поток доброжелателей иссяк и они на короткое время остались вдвоем, Уитни послала Клейтону дерзкую улыбку.

— Думаю, весь свет единодушно считает, что я ваша любовница.

— А я считаю, что вы ошибаетесь, — покачал головой Клейтон, пристально глядя на пустой бокал в руке Уитни. — Кстати, вы ужинали сегодня?

Уитни кивнула, сбитая с толку его неожиданной заботой, но тут же забыла обо всем, потому что музыканты снова заиграли и лорд Ратерфорд я еще пятеро мужчин приближались к алькову с явным намерением пригласить ее на танец.

Клейтон последовал за невестой и небрежно прислонился плечом к колонне, поднося к губам бокал с шампанским и наблюдая, как Уитни грациозно скользит к центру залы. Она, конечно, уверена, будто все смотрят на нее, как на любовницу герцога Клеймора, но Клейтон сумел добиться своего: все поняли, что она — его невеста.